У праведного Авраама и его жены Сарры долгое время не было ребенка. Наконец, благодаря вере и терпению патриарха, долгожданное дитя появилось на свет. Назвали его Исаак. В только что прозвучавшем отрывке мы читаем о том, как Бог подвергает старца суровому испытанию. Он требует, что праведник отказался от ребёнка, принёс его в жертву. Зачем? Из Священного Писания мы знаем, что на Авраама была возложена особая миссия. От него должен был произойти народ, в среде которого предстояло родиться Христу, Спасителю мира. А потому отличительной чертой этого народа должна была стать искренняя, безусловная вера в Бога. Ну а коль так, то этой важной особенностью должен обладать и сам родоначальник, то есть Авраам. И патриарх, действительно, демонстрирует удивительную веру в Бога. Он по призыву Творца идёт в Ханаан, для него тогда неизвестную, далёкую страну, и полностью доверяет Его словам о том, что здесь от него произойдёт великий народ. Именно поэтому Авраам так ждёт рождения Исаака. Ведь в его сознании Исаак — это ключ к исполнению плана Бога. Не будет Исаака, он не сможет исполнить своего предназначения. А потому он бережёт сына как зеницу ока. Вся жизнь Авраама крутится вокруг ребёнка. Все мысли, все надежды, все упования. Однако, как мы сказали, Бог ожидает от Авраама не просто веры, а безусловной веры. Он хочет, чтобы в своём сердце праведник надеялся только на Него одного. А потому Он и допускает это страшное испытание. Оно необходимо не Богу, Он знает, что Авраам верен Ему. В первую очередь оно нужно для самого Авраама. Оно необходимо для того, чтобы патриарх понял: да, Исаак важен. Но для Бога нет ничего невозможного. Он сможет исполнить обещанное даже если Исаака не будет. Иными словами, в своём сердце Авраам должен был отпустить сына и полностью довериться Богу. До конца отдать Ему всё своё настоящее и будущее. Авраам сделал этот нелёгкий шаг, и его вера достигла совершенства. Он всего себя отдал Творцу, отдал ему самое дорогое и таким образом полностью открыл Богу доступ в своё сердце. В ответ Господь смог через него исполнить задуманное — в мир пришёл Христос.

Перед нами один из фундаментальных законов духовной жизни. Она начинается там, где начинается доверие Богу. А доверие Богу начинается там, где мы отпускаем ради Него контроль над ситуацией. Это не означает, что мы не должны задумываться о завтрашнем дне. Это означает, что мы не должны в него эмоционально вовлекаться. Бывает, что человек совершает какие-то действия в ожидании получить определённый результат и очень переживает, и расстраивается, если результат не оправдывает его ожиданий. Если получилось не совсем или совсем не так, как он хотел. «Я же сделал всё, что от меня требовалось», — сетует он. В результате уныние, депрессия, страхи, тревоги, разочарования в жизни и т.д. Всё это потому, что я всем своим сердцем привязался к той картинке, которая сложилась в моей голове. Я эмоционально вовлечён в своё представление, полностью поглощён своим проектом. Однако при этом я совершенно не учитываю, что у Бога могут быть совершенно иные планы на все мои предприятия.

А потому, когда думаем или говорим о своих планах на завтра, постараемся добавлять в конце «если Богу будет угодно». И не просто добавлять словами, но и чувствовать так сердцем. От нас требуется прилагать максимум усилий, чтобы достичь поставленных целей, однако результаты мы должны всегда отдавать Творцу. Так мы будем впускать Его в жизнь. А Господь знает, как лучше для меня. А потому, какой бы результат в итоге не получился, он всегда обернётся во благо мне и тем людям, которые меня окружают.

Христианство — религия парадоксов. Оно, например, утверждает, что Бог одновременно Един, но троичен в Лицах; что Христос одновременно и Бог, и человек. Ещё одним парадоксальным утверждением является то, что человек может стать свободным через послушание. Фраза преподобного Серафима Саровского: «Послушание превыше поста и молитвы» — давно стала крылатой. Однако, как показывает практика, далеко не всеми она правильно понимается и уж тем более правильно применяется в повседневной жизни.

Послушание — действительно великая добродетель и способ достичь настоящей духовной свободы. Она, с точки зрения Церкви, подразумевает, прежде всего, отказ от греховных пристрастий, исчезновение привязанностей к материальным излишествам. Залогом успешного достижения настоящей свободы становится послушание воле Божией, искреннее исполнение Его заповедей, доверие духовному авторитету святых отцов и подвижников веры. Людей, достигших высот монашеской святости, в Православной Церкви принято именовать равными ангелам. Что не случайно. Ангелы никак не связаны ни с чем греховным. Настоящий монах-подвижник тоже абсолютно свободен от пристрастий мира сего.

Но монашество — не единственный путь понимания послушания. Оно возможно и в миру. Его, прежде всего, способны почувствовать семейные люди, которые живут не только для себя, но ради любви к своим домашним жертвуют своим временем и силами. И сегодняшнее чтение из книги Бытия говорит нам как раз об идеале духовного послушания, которое (как ни удивительно) было явлено семейным, а ещё и ветхозаветным человеком — праотцем Авраамом. Авраам всем сердцем доверял Богу, его вера укреплялась от одного пережитого испытания к другому. Наконец, настало время финального и наиболее сложного выбора. Господь повелел Аврааму принести в жертву любимого и единственного сына — Исаака.

Как бы ни было патриарху тяжело пойти на данный поступок, он соглашается исполнить волю Божию. Вместе с сыном он отправляется к горе Мориа, делает там жертвенник, возлагает на него Исаака и заносит нож. В этот момент посланный Богом ангел вмешивается в происходящее. Он останавливает руку Авраама, а затем указывает на агнца — барана, стоящего рядом. Это животное в итоге заменяет собой Исаака на жертвеннике.

Событие жертвоприношения Авраама нужно понимать не столько в историческом, сколько в пророческом ключе. Вокруг Мориа, места жертвоприношения, был впоследствии построен город Иерусалим. На вершине же горы возник храм Соломона. Рядом с Мориа на Голгофе будет принесён в жертву Господь Иисус Христос, Которого часто называют Агнцем Божиим. Господь пожалел Авраама и не дал ему принести Исаака в жертву. Но Бог не пожалел Себя и позволил людям принести в жертву собственного Сына, пришедшего в наш мир по послушанию к Своему Родителю и явившему нам пример абсолютного и искреннего доверия к Отцу Небесному.

Многим этот отрывок Священного Писания категорически не нравится.

Этих людей можно понять: действительно, нормальному нравственно здоровому человеку невозможно принять мысль о том, что Бог может дать повеление принести в жертву ребенка. Во-первых, это крайняя степень жестокости, тогда как жестокости нет ни в одном из известным нам перечней свойств Бога, но среди каждого из них есть милосердие. Во-вторых, такое повеление, а потом его отмена выглядят как издевательство над Авраамом, которое также не свойственно Богу.

А что, если посмотреть на всю эту историю несколько иначе? Что если попытаться ее осмыслить, спустившись на другой уровень — на уровень государства?

Мы все знаем, что в истории нашего Отечества, как и в истории любой другой страны, неоднократно возникали ситуации, когда государство вынуждено было вступать в войну. Объявлялась мобилизация, и юноши шли на фронт. Родина в лице государства требовала, а матери отдавали своих сыновей в ответ на это требование и благословляли их на исполнение воинского долга. Можем ли мы упрекнуть государство в изощренной жестокости? Нет. Можем ли мы упрекнуть матерей в сердечной черствости крайней степени запущенности? Конечно же, нет. Бывали и, к сожалению, очень часто бывали ситуации, когда возникала необходимость в человеческих жертвах ради блага Родины. А иногда случалось так, что эта необходимость возникала в силу тех или иных ошибок со стороны государственного руководства. Но означало ли это, что матери должны были прятать своих сыновей и не давать им участвовать в боевых действиях? Ответ все тот же: нет.

Бог не планировал лишать жизни Исаака. Он не издевался над его отцом. Бог всего лишь испытывал и закалял веру Авраама, веру в том числе и в абсолютную благость Господа, которую можно познать лишь дойдя до крайней степени самоотречения. Авраам дошел. Авраам познал.

Трудно комментировать эту пронзительную историю испытания веры Авраама. Зачем надо было Богу подвести праотца к самому краю пропасти — при том, что ранее он ни разу не ослушался повелений Бога? Что именно таким суровым и категоричным образом испытывает Бог?

Ключ к ответу — в словах, сказанных Авраамом двум отрокам при расставании. Не дозволяя им сопровождать далее, Авраам говорит, что он вместе с Исааком сходит поклониться на верх горы и — внимание! — они оба вернутся обратно. Другими словами, Авраам знал, что назад он один не придёт — его единственный сын тоже будет с ним.

В этом испытании проверяется не просто вера как способность совершать опасные поступки при отсутствии какого бы то ни было разумного обоснования. Рисковать жизнью другого — для этого не требуется ни особого мужества, ни веры, ни силы духа. В жертвоприношении проверяется нечто куда большее — что в самой глубине души Авраам думает о Боге? И не просто «думает», а что является абсолютной, твёрдой как камень, основанием его убеждённости в том, каков Бог на самом деле?

Ни для кого не секрет, что человеческие жертвоприношения по повелению духовных сил были явлением вполне обычным для древнего мира. Практически в любой древней религии мы встретим такие эпизоды — где реже, в исключительных случая, а где и практически постоянно. Даже не сильно чувствительные к жестокостям древние римляне были в шоке, когда обнаружили множественные захоронения именно детских жертв, принесённых жителями Ханаана Ваалу и Астарте. Построить дом, и в его стену замуровать новорожденного — было распространённым повсюду обычаем у хананеян.

И когда в таком окружении Бог повелевает Аврааму сделать практически то же самое — вера Авраама подвергается сильнейшему кризису: неужели Тот Самый Бог, Который вывел его из Ура Халдейского, Который чудесным образом даровал ему в старости сына — такой же, как и остальные языческие боги? И Авраам даёт категорический ответ: нет! И этот ответ адресован ни кому иному, а Самому Богу: нет, Ты — ни разу не похож на этих кровожадных богов! Ты — Совершенно Другой, Ты — добрый, Ты даже если и допустишь это жертвоприношение, всё равно мы спустимся с горы с Исааком вдвоём! Каким образом? Да таким же, каким столетний старик может родить сына от девяностолетней старухи! Истинному Богу — Благому Богу — нет никаких ограничений!

Испытание Авраама учит нас одному очень важному духовному навыку: не проецировать на Бога привычные представления окружающих. О Боге всегда следует думать гораздо лучше, чем многие привыкли считать! И тот, кто дерзает, как Авраам, доказывать свою веру в благость Бога своими поступками, не будет разочарован!

Сегодняшнее чтение уже звучало в храмах этим Великим постом. Обращаясь к сюжету жертвоприношения Авраамом своего сына Исаака, мы в первую очередь задумываемся об ужасе этой ситуации, о том, что праотец должен принести в жертву единственного сына, да и вообще о смысле страшного повеления Божия. Мы —  люди и нам свойственно думать о людях, но при этом в рассказе есть не только они, в нем в первую очередь есть Господь, с Его слов он начинается, и Его словами заканчивается. В сегодняшний день это чтение повторяется не случайно, только посмотреть на него стоит уже в другой перспективе.

Когда человек творит, он проявляет в себе черты того Божественного образа, который был дан ему при его собственном сотворении. В то же время очевидно, что творчество человеческое и творчество Божественное радикальным образом отличны друг от друга. Первое отличие, которое сразу приходит на ум — это способность Бога творить из ничего. Конечно, человек не способен вызывать вещи из небытия. Но дело совсем не только в этом. В отличие от нас, Бог как Творец не учится творчеству, не строит схем, не знает неудавшихся вариантов. В книге Бытия мы видим, что Он творит мир и оценивает его в конце, говоря, что мир «хорош весьма». И все же, существование мира проходит не так стройно, как могло бы. В первую очередь в силу того, что человек, отпал от Бога в грехопадении. Венец творения пошел не по тому пути, говоря нашим языком: сломался, пришел в негодность и перестал служить своему предназначению. Если бы человека творили мы, после такой радикальной поломки, он был бы списан со счетов и уничтожен. Стоит ли тратить силы на исправление и воссоздание того, что своей волей пришло в негодность?

Но Бог полагает, что стоит. Ведь человек не порождение безличного Абсолюта, не произведение праздного и скучающего существа, не безделушка, он упавшее, израненное чадо Божее, которое нуждается в спасении.

Закон греха не умолим: как переставший дышать умирает, так умирает и тот, кто совершает грех и перестает общаться с Богом. В силу свободного человеческого выбора смерть входит в мир, она царствует, но не будет вечной. Уничтожить ее мгновенно невозможно, потому что вместе с ней надо будет уничтожить человека, который свободно ее избрал и впустил в свою жизнь... И поэтому Бог начинает долгий путь спасения.

Этот путь ознаменован некоторыми действиями и образами, которые призваны поддержать человека на правильном пути. Одним из важнейших действий оказывается жертвоприношение. Конечно же, Бог не имеет нужды ни в каких жертвах, однако в них нуждается человек. Следствие греха — смерть и он понимает, что должен умереть, но Бог позволяет ему жить дальше. При этом жертвоприношение оказывается свидетельством человеческой памяти и понимания того, что его существование результат милости. Принося жертву, он свидетельствует о том, что не зачерствел окончательно и осознает свое истинное положение. Ведь вместо животного на жертвеннике должен лежать он, как тот, кто действительно виновен.

Впрочем, никакая память о своей вине, никакие всесожжения животных не смогли бы исправить ситуацию, а ведь Богу нужно именно это. Человек сотворенный для жизни — страдает и умирает. И вот в определенное время Творец вмешивается в ход истории для того, чтобы исцелить человечество. Он Сам становится жертвой и на кресте, как на жертвеннике умирает за человека. Не только за Исаака, не только за праведников, но и грешников... За всех людей на земле.

Первый стих сегодняшнего чтения заставляет задуматься. Устами Своего Пророка Господь Бог задаёт вопрос: вы что, на самом деле хотите Мне, Богу, Творцу всего мироздания, указывать, как и что лучше делать?.. Вы это... серьезно?..

А теперь давайте задумаемся. Разве не бывало в нашей жизни ситуации, когда мы — возможно, сами того не осознавая, — дерзали указывать Богу, как и что лучше делать? Разве любой ропот и возмущение — не из этой же области «указания?» Но неужели мы настолько безумны, чтобы пытаться повелевать или — даже страшно произнести! — управлять Самим Господом Богом? Нет, что-то здесь не сходится, главная причина лежит в чём-то другом.

Я бы ещё более обострил вопрос: а разве каждая наша молитва, каждое обращённое к Небесам прошение — не есть пусть и закамуфлированное правильными и благочестивыми словами, но всё же конкретное пожелание Богу — что и как делать?..

Похоже, мы нащупываем что-то очень важное. Всё же есть разница между «пожеланием» и «указанием». Бог, как любящий нас Небесный Отец, вовсе не запрещает человеку желать. Более того, в одном из псалмов Давида мы слышим: «И даст тебе Господь по сердцу твоему, и все намерения твои да исполнит» (Пс. 19:5). Любой разумный родитель будет очень внимательно наблюдать за тем, что рождается в важнейшей части души ребенка — желательной: ведь именно через это во многом определяются его интересы, увлечения, быть может, и главное содержание всей будущей жизни. Итак, выражение желания — причём любого! — вовсе не предосудительно — если только оно не вступает в конфликт с конкретными запретами, то есть если это не желание греха.

Что же такое тогда «указание»? По большому счёту, это изменение... иерархии. Тот, кто раздаёт «указания», по умолчанию находится над теми, кто их обязан исполнять. Если это приложить к отношениям между человеком и Богом, получается страшная картина: разве это не есть откровенный сатанизм — помните, на что замышлял некогда светлый ангел Денница, ставший диаволом — «взойду на небо, выше звезд Божиих вознесу престол мой и сяду на горе в сонме богов, на краю севера; взойду на высоты облачные, буду подобен Всевышнему» (Ис. 14:12). Избави Бог, конечно же, от подобных помыслов!

Значит, каждый раз, когда мы обращаемся к Богу с определённой просьбой, надо чётко понимать: мы только излагаем перед Ним все наши боли и скорби, наши надежды и ожидания — но ни в коем случае не пытаемся навязать Ему свою, человеческую, волю! Мы говорим только о себе самих — но не о том, что и как Он должен делать.

И если мы приучим себя не забывать об этом во время молитвы — тем самым на опыте мы очень быстро убедимся: наши молитвы не только слышат там, Наверху, на Небесах, но ещё и исполняют их такими невероятным путями, о которых мы и помыслить не смели!...

Греческое слово «мессия», или по-еврейски «машиах», переводится как «помазанник». Так в древности называли людей, которые призваны Богом на особое служение. Их цель — исполнить возложенную на них миссию Творца. По сути, любой еврейский царь, а также пророк был мессией. Но традиционно всё же этот титул мы используем для того, чтобы указать на Иисуса Христа. Для нас Он главный Мессия, так как совершил самое важное дело в истории человечества — Своей смертью на кресте и воскресением избавил всех нас от греха, проклятия и смерти. И вот, что интересно: то повествование, которое мы только что услышали, рассказывает нам ещё об одном мессии. Как ни странно, он не принадлежал к еврейскому народу, более того, был язычником. Речь идёт о персидском царе Кире.

Персидская империя была одним из самых могущественных государств, когда-либо появлявшихся в человеческой истории. Её рассвет приходится на 6 век до н.э. Именно персы уничтожили Вавилонское государство, в плену которого тогда томился еврейский народ. Царь Кир очень милостиво обошёлся с Израилем. Он даровал ему свободу, помог восстановить Иерусалим и вновь отстроить его сердце, Иерусалимский храм. Поступок Кира, а именно, забота о чужой для него нации, был настолько беспрецедентен для древнего мира, что многие явственно ощутили в нём вмешательство Бога в события истории. Об этом сегодня и говорит пророк Исаия. Кира она называет человеком, которого «Господь воздвиг в правде». То есть, избрал для того, чтобы он восстановил на земле Божественную справедливость. Более того, он даже называет его мессией.

Вот так Господь неожиданно входит в судьбу человека. Нас часто окружают люди, которых мы совершенно не воспринимаем в качестве Его посланников. Кроме того, мы нередко оказываемся в ситуациях, которые считаем не просто обыденными, но абсолютно нежелательными и неприятными с точки зрения возможности присутствия в них Творца. Однако нередко именно так Бог и входит в нашу жизнь. Ведь Он не обязан подчиняться нашим ограниченным представлениям о действии Его Промысла. «Неужели вы хотите Мне указывать в деле рук Моих?» — так Господь говорит нам сегодня голосом пророка Исаии. А потому наша задача — научиться замечать Его там, где мы не привыкли Его видеть. И научиться этому можно, приучив себя к благодарности Богу за всё, что с нами происходит. Лишь в этом случае мы однажды реально ощутим, что Господь неосязаемо присутствует с нами в каждый момент нашей жизни. И даже в самой сложной ситуации Его любящие руки поддерживают нас, направляя по совершенно неожиданному пути спасения.

Сегодняшнее чтение, как и вся книга пророка Исаии, открывает нам панораму истории древнего мира. Мы слышим упоминание самых разных народов, видим войны и завоевания, пленения и освобождения из плена. В ней возвышаются цари и низвергается империи... Однако, происходит все это не только потому, что люди проявляют инициативу, но еще и потому что Бог попускает им это сделать, встраивает их волю в более масштабный замысел. Это, конечно, не значит, что сами события, которые происходят, всегда хороши, что они представляют собой лучший путь из всех возможных. Несомненно, Бог не желал, чтобы Адам и Ева избрали путь греха, Он не желал так же, чтобы люди развратились как это произошло перед потопом, или, чтобы израильтяне стали поклоняться идолам.... Однако все это произошло, и Бог попустил ассирийской империи напасть на свой народ, а потом вавилонской империи завоевать его и увести в плен. Впрочем, воля человеческая — это не последняя правда о мире. Человек, конечно, творит то, что хочет, но даже самые страшные вещи, о которых действительно можно было бы сказать «хорошо бы чтобы их не было», могут быть осознаны человеком как зло и исправлены. Конечно, у нас нет машины времени и многого не вернуть, но мы можем делать правильные выводы и хотя бы отчасти исправлять свои ошибки.

Описывая трагическую историю своего народа, Исаия показывает, что Бог, используя самые разные средства, помогает человеку остановиться и свернуть с пагубного пути. Кто как ни пророк, любящий своих соплеменников, мог бы с возмущением обвинить Бога во всех невзгодах? Он хозяин мира, как Он мог это допустить? Исаия находит выход в доверии. Пророк не берется объяснять зло и невзгоды, не строит примитивных схем, которые все объясняли... Ведь это было бы явной неправдой, если бы он сказал, что ему всегда и все было понятно. Конечно, нет. Для этого, ни ему, ни нам не хватает знаний, не хватает видения масштаба и осознания всех взаимосвязей. И осознавая свою ограниченность, он восклицает: Истинно Ты Бог сокровенный, Бог Израилев, Спаситель.

Слово сокровенный можно было бы перевести как невидимый. Однако невидимы не означает неведомый. Исаия знает Бога как того, кто любит свой народ. Если он не может чего-то понять, он предпочитает доверять и надеется, что его примеру последуют все прочие.

Современный человек может возмутиться и сказать. Конечно, родители не всегда поясняют детям свои действия, но мы то уже не дети, нам можно было бы объяснить. Что ж, чтобы понять несправедливость этого обвинения, стоит посмотреть на свою собственную жизнь. Сколько раз в течение прожитых лет мы осознавали, что в свое время нам не хватило знаний и опыта и окажись мы сегодня в прошлом, поступили бы по-другому. Но если мы, даже в масштабе нашей жизни, всего нескольких десятилетий, меняемся и меняем свое отношение к происходящему, не слишком ли самоуверенно, требовать от Бога объяснений здесь и сейчас, так как мы уже выросли, чтобы все правильно понять.

Понимая наивность этого пути, Исаия предлагает нам единственно верный путь — доверие Тому, кто открылся как любовь, Тому, кто в свое время откроет нам смысл всех вещей и увидев Его лицом к лицу, мы не спросим Его ни о чем.

Персидская империя была одним из самых могущественных государств, когда-либо появлявшихся в человеческой истории. Ее рассвет приходится на 6 век до н.э. Это именно тот момент, когда Израиль томился в вавилонском плену. Как и многие другие царства некогда грозный Вавилон не устоял перед мощью армии персов. Предводитель персов, царь Кир, очень милостиво обошелся с евреями. Он даровал им свободу. Люди могли вернуться домой в Палестину. Более того, Кир был настолько великодушен к пленникам, что не только не потребовал выкуп за свое благодеяние, но и сам снабдил евреев всем необходимым для того, чтобы на родине они смогли начать новую жизнь. Он помог бывшим рабам отстроить Иерусалим и его сердце иерусалимский храм. Поступок беспрецедентный для древнего мира. Ладно бы просто отпустил. Но царь словно забывает о своих интересах ради заботы о каких-то жалких погорельцах. Это было настолько алогично, странно и неожиданно, что свидетели происходящего не могли не подумать о явном сверхъестественном вмешательстве в судьбу еврейского народа. Именно об этом и говорит сегодня пророк Исаия. Кира она называет человеком, которого «Господь воздвиг в правде». То есть, избрал для того, что он восстановил на земле Божественную справедливость. И это далеко не все. Несмотря на то, что Кир был язычником, Священное Писание даже называет его Мессия, то есть Помазанник, Избранник Бога. Наивысший титул, который в сознании еврея может носить фигура равная по своему масштабу и значимости с фигурой пророка Моисея или царя Давида.

Эта история демонстрирует одну важную идею. Господь может войти в нашу жизнь совершенно неожиданным образом. Через людей, которых мы не совершенно не воспринимаем в качестве Его посланников, через ситуации, которые считаем обыденными, прозаичными или даже нежелательными и неприятными. Но Господь не обязан подчиняться нашим ограниченным представлениям о Нем и о действии Его Промысла в нашей жизни. И об этом Он прямо говорит в самом начале: неужели вы «хотите Мне указывать в деле рук Моих»? То есть, неужели вы думаете, что Я всегда будут действовать по тому шаблону, который живет в вашем сознании? Если бы это было так, то евреи так и остались бы в Вавилонском плену, Сын Божий не стал бы человеком, а наша жизнь была бы предсказуема и тосклива. Но Господь потому и Спаситель, что в сложной ситуации приходит неожиданно, откуда не ждали. Наша задача научиться просто замечать Его присутствие там, где мы не привыкли Его видеть.

Радоваться — хорошо, унывать — плохо. Эта мысль банальна и очевидна, для её осознания нет необходимости изучать Священное Писание, достаточно просто быть человеком, сама по себе наша жизнь подсказывает, что радость — вожделенное состояние, а печаль — это то, чего мы хотим избежать.

Правда, радоваться получается далеко не всегда, не всегда получается и не печалиться, к сожалению, в жизни не так уж много поводов для радости, а вот поводов для печали, тревоги и уныния, напротив, хватает с избытком: они простираются от плохой погоды до напряжённой геополитической обстановки, от плохого самочувствия домашнего питомца до обречённости любого живого существа на смерть. В общем, у нас всегда имеется то, от чего можно погрустить.

Священное Писание некоторыми своими книгами побуждает нас к тому же: достаточно вспомнить грустную книгу Экклезиаста с её риторическими вопросами о смысле человеческой деятельности — «Что пользы человеку от всех трудов его, которыми трудится он под солнцем?» (Еккл. 1:3). Книга Притчей пытается восставать против печали, она сообщает, что «весёлое сердце благотворно, как врачевство, а унылый дух сушит кости» (Притч. 17:22), но при этом не говорит ничего о том, каким образом возможно обрести «весёлое сердце» на фоне общей довольно серой картины человеческого бытия.

Здесь нам на помощь приходят другие книги Священного Писания, те, которые в самом своём названии имеют слово «радость» — Радостная, или, Благая весть, то есть Евангелие. Евангелие не акцентирует своё внимание на многочисленных сложностях жизни, оно говорит о том, каким образом можно сделать так, чтобы эти сложности перестали оказывать на нас определяющее давление. Евангельский «рецепт» прост — Бог пришёл во плоти, Бог с нами, Бог взял на Себя весь грех, все нестроения, все печали, Бог призвал нас больше не думать о сложных вопросах бытия, и вместо этого прийти к Нему через исполнение Его заповедей, взять на себя иго Его повелений, уподобиться ему в кротости и смирение, взамен же получить радостное успокоение сердца (см. Мф. 11:28–30) в рамках земной жизни и Христово Царство в вечности.

Сквозная тема чтения из книги Притч — противопоставление человека умного глупцу. Странно, не правда ли — такое противопоставление видеть в словах Священного Писания! В чём виноват глупый, интеллектуально неразвитый, если он родился таковым? Да и в чём заслуга умного — когда его цепкий, хватающий всё налету ум с младых лет был данностью? И главное: какое отношение всё это имеет к благочестию, то есть к области религиозной? Как можно осуждать или, наоборот, превозносить то, в чём личной заслуги человека нет вообще — а есть только данность природы? Похоже, мы зашли в тупик — либо что-то неправильно понимаем в тексте.

В любой ситуации тупика всегда лучше сдать назад и внимательнее посмотреть, а в ту ли дверь мы вошли! Итак, смотрим, какие подсказки дают нам древние языки — греческий и еврейский. В переводе 70-ти толковников — то есть Септуагинте — «глупый» обозначается словом «ἄφρων» — где а — отрицательная частица, а далее — всё очень интересно! φρων — это производное от φράν — которое в свою очередь происходит от протоиндоевропейского слова *gʷʰren — буквально — вы не поверите! — душа! Существительное «φρήν» имеет широкий диапазон смыслов: это прежде всего место в теле от пояса до груди, своего рода «сердцевина» человека — и это очень важно, мы увидим позже. Далее — буквально «седалище», место, где располагаются эмоции, сердце. И только потом — место ума и интеллекта. А если к этому добавить ещё четвертое значение — волю — то, конечно, проще всю совокупность этих сил человека просто назвать «душой»! Как мы видим, смыслы здесь гораздо глубже и шире, чем просто интеллектуальные способности!

Теперь давайте посмотрим, что же мы имеем в масоретском тексте, в еврейском языке. Безумный — ḥă-sar-lêḇ. Здесь также есть отрицание — но что же именно отрицается? lêḇ — как это слово употребляется в Священном Писании — это прежде всего — не поверите! — сердце, способность переживать, быть добрым, более того: сердце как «сердцевина», средоточие всего человека, своего рода «нутро» человека — а вовсе не его «мозги»! Более 200 раз мы встречаем это слово в тексте Ветхого Завета, и буквально лишь несколько значений будут отсылать нас к собственно интеллекту человека: да и как может быть действительно умным — бессердечный?

Интересный поворот, не правда ли? Действительно, нельзя упрекать человека в том, что он недалёк по природе, не одарён яркими интеллектуальными способностями: ну нет в этом никакой его вины! Конечно, если он ленится развивать то, что есть — это плохо, но любой педагог знает, насколько отличаются пределы способностей детей с разным уровнем интеллекта. А вот если человек закрыл своё сердце, сфокусировался исключительно на своём нарциссизме, думает только о себе — вот для этого никакого «выдающегося ума» и не требуется! Вот, оказывается, что за пресловутый «глупец», на которого указывают Притчи: это совсем не наивный «дурачок», а тот, чьё сердце — сердцевина, нутро — охвачено гнилью нелюбви.

Как же важно почаще заглядывать в древние тексты и стараться не полениться докапываться до тех смыслов, которые иногда через решето перевода могут оказаться совсем неожиданными!

В только что прозвучавшем отрывке царь Соломон обращается к своим слушателям со словом мудрости. Как всегда, он обращает наше внимание на совершенно разные области жизни человека. Однако сегодня присмотримся к тому, что Соломон говорит нам о подлинной добродетели.

Не однократно мы слышим, что добрые дела — это главный признак благочестивого человека. Их совершает праведник, на них не способен грешник. Однако, оказывается, не все так просто. Если добродетель не соединена с мудростью, она может нанести серьезный вред. Вспомним притчу Иисуса Христа о мытаре и фарисеи. Именно скрупулезное исполнение закона стало для фарисея поводом для тщеславия, самолюбования и в итоге для превозношения над ближним. В притчи о блудном сыне в эту же ловушку попал старший брат. С точки зрения исполнения закона, отношений с отцом он был безупречен. А потому и на блудного сына он смотрит свысока, словно брезгует им и даже предъявляет претензии родителю за то, что тот простил и принял обратно своего оступившегося ребенка. В обоих случаях перед нами добродетельность, которая словно обесценивает сама себя. Причина очевидна. Здесь нет мудрости, рассуждения, и самое главное нет любви. Такая добродетель формальна. Ее цель — соответствовать внешней норме, заданному стандарту. В итоге это девальвирует любые добрые начинания, сводит их на нет. Рядом с таким человеком душно находиться. В нем нет искренности и сердечности. А потому нередко можно услышать, как его даже называют «святой сатана».

Сегодня Соломон говорит, что порой подлинным добрым делом может быть его видимо отсутствие. Так, иногда не стоит ручаться за ближнего, брать на себя ответственность за него. Наше внешнее великодушие может быть не по разуму, без рассуждения, с мыслью только о себе и о своей репутации, что в корне разрушит, казалось бы, такое благородное дело. Но дело не только в этом. Порой ручаться за человека — все равно, что мешать ему взрослеть. Так этим могут страдают родители, чьи дети уже давно выросли, а они все держат их возле своей юбки. В этом случае человек просто обречен на душевную незрелость. Из-за этой навязчивой нежности ребенок лишается главного — опыта самостоятельной жизни. А потому порой подлинной добродетелью может стать отстранение человека от себя. Когда мы делаем усилие над собой и отпускаем его на все четыре стороны. Внешне это может выглядеть довольно неприглядно и странно. Да и сами мы будем страдать. Однако в основе такого поступка будет лежать именно подлинная мудрость, источником которой является жертвенная любовь.

Поэтому, если мы пытаемся идти путем добродетели, постараемся внимательно приглядываться к тому, что побуждает нас совершать те или иные поступки. И дай нам, Господи, рассуждения и сил полагать в их основу Твою мудрость и любовь.

В наш век, в который почти все очень переживают за свое физическое здоровье и за здоровье своих близких, особенно интересны те места Священного Писания, которые говорят как раз о нем, о здоровье. В этом отрывке книги Притчей Соломона тоже есть такое место. Вот оно: «Веселое сердце благотворно, как врачевство, а унылый дух сушит кости» (Притч. 17:22). Здесь все довольно просто: уныние губительно для здоровья, а, скажем так, оптимизм, наоборот, полезен. Вопрос лишь в том, о каком таком «веселом сердце» идет речь. Что за радость имеет в виду автор этих строк? Можно предположить, что вряд ли он подразумевает здесь веселье, которое возникает при просмотре комедийных передач. Комедии сами по себе бывают иногда полезны, но злоупотребление ими с неизбежностью приводит к тому самому унылому духу, который «сушит кости».
Мне вспоминается посещение одного из скитов Валаамского монастыря. В том скиту, помимо храма, подсобных помещений и келий для проживания монахов, было еще и кладбище. Относительно небольшое, но очень любопытное. На кладбище том захоронены, как и следует того ожидать, монахи, которые несли свое послушание в этом скиту. Все они умерли в позапрошлом веке. Любопытным же были годы жизни этих монахов: никто из них не жил, кажется, меньше 85 лет. Это довольно примечательно, ведь в те годы средняя продолжительность жизни была значительно меньше, не было развитой медицины, не было и необходимых лекарств. Но тем не менее все эти люди прожили такую долгую жизнь, которую сегодня не всегда в силах обеспечить развитое медицинское обслуживание. Можно, конечно, предположить, что причина такого завидного долголетия в правильном образе жизни, здоровом питании и благоприятной экологии. Но у их современников тоже все это в той или иной степени было, особенно же у крестьян. Вообще, продолжительность жизни монахов ушедших времен удивляет: они, как правило, жили ощутимо дольше своих современников.
Думается, что дело здесь в любви. Именно любовь рождает радость. А настоящая любовь рождает настоящую радость. У этих монахов была любовь — любовь к Богу, а от нее происходила и радость, от радости же желание и интерес к жизни. Они трудились, у них были скорби, но за всем этим они умели видеть Бога и, может, они и не слышали слова преподобного Серафима Саровского, но слова святого были и их собственным исповеданием: «Нет нам дороги унывать. Христос все победил, диавола посрамил, смерть умертвил».