«Михаил Коронатович Бахирев». Дмитрий Володихин

30.03.2025

Поделиться

Дмитрий Володихин

В программе «Исторический час» вместе с доктором исторических наук Дмитрием Володихиным мы говорили о знаменитом российском флотоводце начала XX-го века адмирале Михаиле Коронатовиче Бахирёве, о его жизни, об участии в русско-японской и Первой мировой войнах и о судьбе после революции.

Ведущий: Дмитрий Володихин

Д. Володихин

— Здравствуйте, дорогие радиослушатели! Это Светлое радио, Радио ВЕРА, в эфире передача «Исторический час», с вами в студии я, Дмитрий Володихин. Сегодня никого из гостей нет, мы с вами общаемся тет-а-тет, и мне приятно поделиться с вами сведениями об одном из выдающихся флотоводцев России, человеке, к сожалению, забытом незаслуженно, прежде всего по причинам политическим. Человеке, который когда-то был славой русского оружия на волнах Балтики и Тихого океана. Он показал класс, как настоящий боевой командир, безусловно преданный своей стране, человек, который никогда не поддавался страху и выигрывал бои, а если не мог выиграть, то хотя бы сводил ущерб к минимально возможным размерам и прославил русский флот, оказался во главе его боевых авангардов в те дни, когда флот испытывался на прочность. Итак, это вице-адмирал Михаил Коронатович Бахирёв. Его на флоте иногда в шутку называли через одно только отчество — Коронатович. Он не был человеком идеального характера, он был офицером, иногда поддававшимся желанию хорошенько погулять, но когда доходило до дела, то он был лучшим из возможных вариантов морского военачальника в боевых условиях. Любопытно то, что Бахирёв по роду своему — донской казак. Он родился в Новочеркасске в 1868 году, и вроде бы его должна была ожидать карьера военного в казачьих войсках, а он пошёл на флот, но здесь дело не только в семейных делах, а ещё и в старинной казачьей традиции, наверное. Вспомним, что казаки в ХVI — ХVII веках, да и позднее ещё, в русско-турецких войнах ХVIII века, очень часто брали верх над неприятелем на водной стихии. Плавали на небольших корабликах, на стругах, на чайках, выходили из речного устья, прежде всего из Донского, на просторы Азовского и Чёрного морей, нападали на города и крепости крымского хана, турецкого султана, не боялись атаковать корабли, которые были отлично вооружены и имели гораздо более высокий борт, чем кораблики казачьи, и добивались успеха неоднократно. Если говорить честно, то и крымский хан, и турецкий султан побаивались казаков и время от времени просили Москву привести их к покорности, чтобы те оставили свои нападения. Москва говорила: «да что вы, что вы, это люди вольные, не наши подчинённые, мы за них не отвечаем», и в это же время отправляла казакам порох, свинец, хлеб, серебро, и время от времени получала огромную выгоду от того, насколько хороши казаки на речных волнах, да и на морских. Запомним то, что ещё при взятии Азова Петром Первым именно казачьи суда, почти что лодки, бились с турками на море и не позволяли помочь Азову тем кораблям, которые турецкий султан присылал на подмогу. То есть то, что Бахирёв избрал стезю моряка, наверное, нормально для казака. В 1888 году в возрасте 20 лет он получил чин мичма́на (сейчас принято говорить ми́чмана, но флот в ту пору козырял другими ударениями: мичма́н, рапо́рт, компа́с). И вот мичманом Михаил Коронатович стал в 1888 году в царствование императора Александра III и с тех пор получал назначения на разные корабли вахтенным начальником, в числе офицеров на низших должностях. Нельзя сказать, что первые шаги его на флоте были усыпаны розами, он шёл достаточно трудно, не перепрыгивая через должности и чины, постепенно завоёвывая добрую репутацию, от ступеньки к ступеньке преодолевая лестницу военно-морской карьеры. Служил он и на Балтийском флоте, и на Тихоокеанском. И из боевых действий первое, в чём был занят и в чём отличился Михаил Коронатович Бахирёв, это было так называемое «боксёрское восстание». Одним из участников его подавления была Российская империя, в частности уссурийские казаки и Российский императорский флот. Флот действовал очень активно, и корабли, которые были максимально приспособлены к действиям на мелководье — канонерские лодки и другие небольшие российские суда — работали в качестве боевых единиц постоянно и много. Собственно, «боксёрское восстание» — название европейское, речь идёт о «мятеже ихэтуаней» и даже мятеж-то это лишь лишь отчасти, поскольку императорское правительство Китая то было во враждебных отношениях с ихэтуанями, а то поддерживало их, притом поддерживало вполне официально. Ихэтуани боролись с засильем иностранцев в Китае, боролись очень своеобразными методами, порой чрезвычайно жестокими. С одной стороны, надо признать желание китайского народа жить своим умом, а с другой стороны, те усилия, которые были приложены к освобождению, порой просто ужасают. Так, например, ихэтуани отличались крайним неприятием христианства, активным и агрессивным неприятием вплоть до истребления христиан, нападения на христианские миссии, охоты на священников, и здесь православным священникам и православным приходам в Китае ой, как доставалось, храмы громили. Ихэтуане были достаточно жестоки в этом аспекте, доставалось и дипломатам, доставалось любым представителям иностранных государств, которые не были в должной степени защищены охраной. Ну, а когда ихэтуани стали ставить под свой контроль целые области, то это стало серьёзной проблемой. И вот большим вводным сражением был десант и взятие фортов Доку или Даку (их по-разному называют, я видел в различных источниках названия то такое, то такое). Происходило всё это в 1900 году и это было настоящее большое морское сражение. Форты были заняты ихэтуанями, они обладали мощной артиллерией, хорошими укреплениями. Это, знаете, не был глинобитный сарай, там стояли орудия больших калибров. Корабли различных стран — участников анти-боксёрской коалиции бились с фортами как та сила, которая должна была своей артиллерией поддерживать десанты, и наши канонерские лодки участвовали в этом деле, причём участвовали так, что многие рисковали своей жизнью. Китайцы попадали по нашим кораблям, было немало раненых, погибших и, естественно, канонерские лодки били из орудий. У них была ещё одна сторона, которая очень нужна была при десанте — они были вооружены пулемётами и, как только банды ихэтуаней шли в контратаку, с русских канонерских лодок их из этих пулемётов выкашивали. Именно в этом деле отличился Михаил Коронатович, о чём говорит его награждение: он получил орден Святого Георгия IV степени. В Российской империи он даётся военным в условиях боевых действий. Поработал хорошо в этом сражении Михаил Коронатович Бахирёв. Восстание ихэтуаней было прекращено в 1901 году, и больше на этом фронте Бахирёв не участвовал в боевых действиях, но это одна из тех трёх войн, в которых ему пришлось участвовать. Если в специальной литературе речь идёт о подавлении восстания или мятежа ихэтуаней, то по масштабу это была настоящая большая война. Понюхал пороху Михаил Коронатович впервые. Позднее ему пришлось служить на Тихоокеанском флоте и именно там Михаил Коронатович Бахирёв получил свой первый корабль как командир.

Д. Володихин

— Дорогие радиослушатели, напоминаю вам, что это Светлое радио, Радио ВЕРА, в эфире передача «Исторический час», с вами в студии я, Дмитрий Володихин. Сегодня я в одиночку здесь, в этой студии, и собираюсь и дальше рассказывать вам о судьбе и подвигах выдающегося российского полководца, по происхождению донского казака — Михаила Коронатовича Бахирёва. Итак, Бахирёв получил под команду миноносец «Смелый». Небольшой корабль и скромно вооружённый, но в случае атаки на неприятеля он мог быть опасен, если удастся нанести удары с торпедных аппаратов. При всех незначительных размерах миноносца, при том, что у него водоизмещение небольшое и мореходность небольшая, тем не менее одна удачная атака, и противник может лишиться более крупного боевого корабля. У Бахирёва, к сожалению, не было особенно шансов проявить себя в этом смысле. Его судьба, как командира миноносца, сложилась не очень хорошо. Он в тот момент находился в эпицентре Русско-японской войны 1904–1905 годов, городе Порт-Артуре. В тот момент в Порт-Артуре стоял российский гарнизон, и Порт-Артур, кроме того, был той военно-морской базой, на которую опиралась Тихоокеанская эскадра Российского императорского флота. А что это значит? Это значит, что наиболее крупные боевые корабли стояли именно там. А наиболее крупные боевые корабли — это то, что было бесконечно больше по размерам, по вооруженности, чем маленький миноносец Бахирёва. Там были крейсеры, эскадренные броненосцы, минные заградители, даже подводные лодки были. И Михаил Коронатович пока ничем не отличался среди командиров кораблей, он пребывал в чине лейтенанта, прошёл почти всю эпопею осады Порт-Артура в 1904 году. Напомню, что осада Порт-Артура завершилась в январе 1905 года, в этот момент Бахирёва в городе уже не было, но вот только самый маленький, самый несчастливый кусочек этой осады Бахирёв пропустил, к счастью, по добрым причинам. Очень хорошо, что это произошло. Бахирёв на своём «Смелом» участвовал в сражениях, но ему не пришлось разряжать торпедный аппарат, на его долю не досталось успеха потопления какого-либо японского корабля, даже и самого скромного, но на его долю достался успех иного рода, этот успех надо назвать значительным. Понимаете, какая вещь: несколько штурмов Порт-Артура выявили то, что чрезвычайно важную роль играет русская Тихоокеанская эскадра. Мощные орудия боевых кораблей помогали сухопутным артиллеристам отбивать неприятеля, и огонь этих орудий заставлял японцев захлёбываться в своих атаках, терять очень большие контингенты пехоты, погибавшей тогда при взятии русских укреплений. Японцы продвигались медленно, и в этом была очень значительная роль именно российских боевых кораблей, прежде всего эскадренных броненосцев и крейсеров. Но с течением времени количество японской пехоты в Порт-Артуре увеличивалось, и увеличивалось оно на тысячи, тысячи и тысячи людей. Под конец штурмовало где-то 120–130 тысяч японцев, а гарнизон был намного слабее, и со стороны моря Тихоокеанскую эскадру блокировал Японский императорский флот. Несколько раз корабли шли на прорыв, эти попытки не завершались успехом, к сожалению, и на финальной стадии осады Порт-Артура один последний эскадренный броненосец «Севастополь» и небольшое количество миноносных кораблей перешли на стоянку, отдаленную от тех мест, которые подвергались японской бомбардировке. Когда японцы получили возможность выйти на командные высоты над Порт-Артуром, они открыли из крупнокалиберных орудий огонь прежде всего по наиболее значимым русским боевым единицам — по эскадренным броненосцам, по крейсерам, и один за другим крейсеры и броненосцы шли на дно. Последний, «Севастополь» готовился к прорыву, но был, к сожалению, в этой бухте атакован японскими миноносцами, подбит и лишился боеспособности. Декабрь 1904 года, в этот момент надо решаться, осталось всего несколько боевых кораблей, с полдюжины русских миноносцев, которые еще могут принести пользу Российскому императорскому флоту, но они заперты, им надо идти на прорыв или честно сказать себе: мы сдаемся, у нас нет больше сил сопротивляться, и мы не готовы пойти на риск. И вот буквально в 20-х числах декабря 1904 года эти миноносцы все-таки пошли на прорыв, и они прорвались. Среди них был миноносец «Смелый», которым командовал Михаил Коронатович Бахирёв, он добрался до порта Циндао, там хозяйничали немцы, и в этом порту миноносец Бахирёва был интернирован. Что это значит? Это значит, что он больше не участвует в боевых действиях, но он вместе с тем и не подвергается рискам захвата японским флотом в качестве трофея, то есть корабль больше не участвует в войне, но он спасен для Русского императорского флота. Согласитесь, совсем неплохой результат. Бахирёв отличился. Позднее он командовал отрядом миноносцев и за Русско-японскую войну получил наградное золотое оружие. В 1905 году ему был пожалован чин капитана 2-го ранга, позднее он командует миноносцем «Ретивый» и эсминцем «Амурец». Вот это довольно интересно: «Амурец» был кораблем нового типа, значительно больше, чем «Смелый», и строился он в значительной степени на добровольные пожертвования, которые население империи собирало на восстановление Императорского флота. Эсминцев было очень много: «Эмир Бухарский», «Туркменец-Ставропольский», «Амурец», они очень часто носили названия населений, которые сдавали на них деньги. Их построили великое множество, они, в общем, не сыграли роль той силы, которая готова атаковать и торпедировать другие суда, это были идеальные сторожевые корабли, достаточно боеспособные и востребованные флотом, но слишком медлительные. Уже в 10-х годах придут им на смену корабли гораздо более мощные, более быстрые, которые перестанут двигаться на угле и будут двигаться на нефти, в частности, знаменитый русский эскадренный миноносец «Нови́к», на порядок более сильно вооруженный, имевший значительно более высокую скорость и по сравнению с ним эти корабли рангом ниже. «Новик» вообще первое время считали не эскадренным миноносцем, а легким крейсером, но тем не менее, для того, чтобы понимать, что надо требовать от хорошего эскадренного миноносца, надо было пройти школу «Смелого», «Ретивого» и «Амурца». И позднее, как капитан 2-го ранга, как человек, который знает хорошо боевые возможности миноносных сил, Бахирёв получил должность командира 5-го дивизиона миноносцев на Балтике. На Балтике происходит очень тяжёлый процесс. Понимаете, какая вещь: во время Русско-японской войны Балтийский флот, что называется, «выгребли». Всё боеспособное, что могло двигаться и стрелять, отправили на Дальний Восток в составе 2-й Тихоокеанской эскадры. Эта эскадра вокруг Европы, Африки, по Индийскому океану добралась до театра военных действий, но, к сожалению, потерпела тяжёлое поражение в Цусимской морской битве. Значительная часть кораблей ушли на дно, другие были захвачены японцами, и после этого горестного поражения Балтийский флот не представлял собой особенной боевой силы. Надо было его восстанавливать, поэтому посыпались заказы морского ведомства своим заводам и за рубеж на новые боевые корабли. Император лично настоял, споря в этом отношении с Государственной Думой, на расширении военно-морских бюджетов. Именно по настоянию императора строились лучшие корабли, в частности линкоры дредноутного типа, их на Балтике было поставлено в строй четыре, новейшие крейсеры, и произошло обновление командного состава. Фигурой номер один на Балтийском флоте оказался адмирал Э́ссен, и он очень здраво смотрел на возможности Балтийского флота, считал, что лучшее, что можно сделать в случае надвигающейся войны с Германией — это засыпать пространство подходов к Финскому заливу многослойными минными заграждениями, устроить мощные артиллерийские батареи, а кораблям Балтийского флота поддерживать эти батареи своим огнем. Это ход, который означал устройство так называемой минно-артиллерийской позиции. Все это удалось, хотя и с большим трудом. Эссен оказался очень подготовленным моряком, и, соответственно, он старался притягивать к себе таких же подготовленных моряков. Бахирёв, офицер с боевым опытом, искусный человек, храбрый, преданный флоту и способный воспринять какие-то новые тенденции, оказался среди тех, кого при Эссене, что называется, «двигали». Он получает чин капитана 1-го ранга и в 1911–1914 году командует уже гораздо более серьёзной боевой силой — это броненосный крейсер «Рюрик». Наверное, в другом флоте его бы отрекомендовали как линейный крейсер, чрезвычайно мощный: четыре десятидюймовых орудия (несколько лет назад его бы зачислили в состав эскадренных броненосцев), восемь восьмидюймовых орудий, большое количество противоминной артиллерии, есть малая артиллерия, плюс к этому торпедные аппараты и, главное, это корабль мощный, хорошо бронированный, с большой дальностью хода. Построили его по заказу Российской империи англичане, построили на совесть. Михаил Коронатович Бахирёв был счастлив командовать «Рюриком», и это была великолепная школа: Бахирёв с миноносных сил переключился на крейсерские и, наверное, ему это даже больше понравилось, потому что в современной войне крейсерские силы решали достаточно много, а своё главное деяние в боевой биографии он совершит, командуя именно крейсерскими силами. «Рюрик», повторяю, был его любимый корабль и он, кстати, был флагманским кораблём командующего Балтийским флотом. Это что значит? Это значит, что доверяли Михаилу Коронатовичу, командующий Балтийским флотом ему доверял. Итак, дорогие радиослушатели, мы подходим вплотную к огненному рубежу, к началу Первой мировой войны, к страшному испытанию Российского императорского флота. Испытанию, в котором он показал, что многие вещи, представляющие собой негативные уроки Русско-японской войны хорошо продуманы и от каких-то скверных сторон жизни удалось избавиться. Он показал себя молодцом.

Д. Володихин

— Дорогие радиослушатели, это Светлое радио, Радио ВЕРА, в эфире передача «Исторический час», с вами в студии я, Дмитрий Володихин. Я здесь один, гостей нет, и я продолжаю наш с вами разговор — странный разговор, в котором я говорю, а вы слушаете. Может быть, вы мне что-то там отвечаете, слушая мой голос, у себя в квартирах. Рассказ мой касается выдающегося флотского военачальника Российской империи начала двадцатого столетия адмирала Михаила Коронатовича Бахирёва. Ну что ж, Бахирёв в 1914 году получил чин контр-адмирала, и ему была вручена величайшая ценность на флоте — а именно первая бригада линейных кораблей Балтийского флота: четыре корабля дредноутного типа, многие тысячи людей под командование, лучшая новейшая техника, самые мощные корабли, какие только были в Российской империи. Опять-таки доверие ему было оказано, но надо сказать, что это доверие вышло Бахирёву боком. Парадоксально, но факт. Дело в том, что корабли дредноутного типа очень и очень берегли. А что это значит? Это значит, что они мало плавали, они фактически не участвовали в боевых действиях, очень изредка выполняли задачи, приближающиеся к боевым, и у них за всю Первую мировую войну не было ни одной перестрелки с однотипными кораблями противника. Ни с какими германскими линкорами, даже с крейсерами наши лучшие корабли не перестреливались. На Черном море — другое дело, там систершипы этих линейных кораблей сражались и сражались порой достаточно удачно, а на Балтике — нет. Командование считало, что это своего рода военно-морской козырь и в случае прорыва немцев к Финскому заливу дредноуты встанут стеной, залпами своих башенных орудий остановят немцев на последнем рубеже, вот их и не давали задействовать в боевых операциях. Что получается? Один из лучших военачальников Балтийского флота, контр-адмирал Бахирёв, не получает возможности всерьёз развернуться, показать себя во всей красе, и он выпрашивает для себя очень своеобразное назначение. Идёт лето 1915 года, и Балтийский флот решается произвести атаку на немецкие силы на побережье немецком, в качестве объекта этой атаки выбран город Мемель, позднее он получил название Клайпеда. Во главе операции становится Бахирёв, ему дают очень большие, по внешней видимости, силы. У него «Новик», новейший эскадренный миноносец, восемь других эскадренных миноносцев, пять крейсеров, в том числе «Рюрик» — главная сила, мощный крейсер, лучший из всего, недавно относительно введённый в строй, броненосцы «Богатырь», «Олег», «Баян». Какие-то корабли получше, какие-то похуже, небольшая слабость состоит в том, что «Рюрик», при всей своей мощи, довольно тихоходный — 21 узел, это не очень большая скорость для крейсера тех времён, но тем не менее артиллерийская мощь большая. И вот несчастливые обстоятельства, с которых началась эта операция, отводят всё больше сил от участия в ней. Не участвуют эскадронные миноносцы, в конце концов оказывается, что «Новик» не участвует в этой боевой операции. От атаки на Мемель пришлось отказаться, потому что было перехвачено радиосообщение немцев о том, что группа немецких военно-морских сил, небольшая эскадра поставила минные заграждения в российских водах и, выполнив задачу, счастливо сообщило о том, что возвращается на свою военно-морскую базу. Поскольку Российский военно-морской флот имел ключи к шифрованным немецким радиосообщениям, было понятно, где находится соединение противника и куда оно будет двигаться. В этот момент Бахирёв переориентируется и наносит удар именно по этому соединению. Причем, понимаете, какая вещь: достаточно сложные обстоятельства, корабли разнотипные, с разным ходом, разной мощью, приходится маневрировать ими, то разделяя эскадру, то соединяя ее, и в момент главного боя «Рюрик» не участвует в деле. Четыре русских крейсера натыкаются на летучие силы немцев, это минный крейсер «Альбатрос», очень большой современный минный заградитель, фактически его называют минный крейсер, поскольку немцы ставят его на более высокий уровень, чем минный заградитель. Это легкие крейсеры, это эсминцы и в артиллерийском плане эта группа по мощи залпа, по количеству орудий, да по всему — уступает русской крейсерской группе. Она может дать бой, может атаковать своими эсминцами, может попытаться выжить в генеральном сражении, но шансы невелики. Но! У немцев корабли современные и в значительной степени более скоростные, чем российские. Вот в районе острова Готланд летом 1915 года разворачивается сражение, которое принесло удачу Бахирёву, но о котором, к сожалению, сказано очень много скверного в нашей исторической литературе, и сказано несправедливо. Бахирёва ругали за то, что он погнался за одним кораблем и не погнался за всеми остальными, что он недостаточно использовал возможности своей эскадры, что он плохо стрелял, чего только там нет. Но правда состоит в том, что нельзя догнать на тяжелом крейсере эсминец, у него скорость хода такая, что он достаточно быстро скроется на горизонте и достаточно трудно догнать высокоскоростной легкий крейсер, который на полном ходу, бросив свою боевую единицу «Альбатрос», не приняв боя, также уходит. А значит русские корабли правильным маневрированием создали угрозу атаковать всё соединение противника. Противник принял решение, может быть, несколько подловатое, но разумное: «Альбатрос» не спасти, надо спасаться всем остальным. И остальные корабли на высокой скорости, выжимая все, что можно из своих машин, уходят из-под удара русской крейсерской эскадры и вызывают себе на помощь более тяжелые корабли. Бахирёв разворачивается и идёт за «Альбатросом». Нет, можно, конечно, гнаться за этим соединением, но выйдет-то скверно, потому что не догонит. А за «Альбатросом» можно ещё угнаться, он хотел бы уйти в шведские нейтральные воды, там спастись, но он-то как раз не столь скоростной, за ним можно погоняться. И Бахирёв нагоняет «Альбатрос» и начинает бить по нему из устрашающих крейсерских орудий. Надо сказать, что стреляли неплохо, достигли приличного количества попаданий, «Альбатрос» был буквально издырявлен. Немцы потеряли убитыми и ранеными около сотни людей, и «Альбатрос» должен был выброситься на берег. Полное поражение. Ценный корабль оказался с фронта выбит, нельзя сказать, что он был уничтожен, впоследствии его пытались использовать в боевых целях, но на весь остаток Первой мировой войны он выведен из строя. Успех Бахирёва. Впоследствии две эскадры, русская и немецкая, в сложном манёвренном танце ещё дважды сходились, стреляли друг по другу, добивались попаданий. В частности, удалось добиться попадания по радиоантенне одного из немецких крейсеров. В свою очередь немцы добились ряда попаданий по тяжёлому «Рюрику», который подошёл к месту боя, но стреляли из легких орудий. Немцы славились тем, что они к Первой мировой войне пришли с флотом, у которого были слишком слабые пушки. Броня мощнейшая, запас хода, водоизмещение просто вызывали восторг, а пушки слабые, слабые пушки на эсминцах, слабые пушки на крейсерах, поэтому немцы несколько раз попали по хорошо бронированному «Рюрику», но особенных проблем ему не создали. Из этого боя, конечно, по баллам победителем вышел Бахирёв, он лишил противника хорошего мощного современного корабля, добился попаданий по другим крейсерам, сам вышел с крейсерами, три из которых получили лёгкие повреждения, и ни одного корабля не потерял. Молодец Михаил Коронатович Бахирёв! Мало того, он ещё оповестил о том, что здесь, в этой части Балтийского моря находится немецкая эскадра, это оповещение дали командиру британской подводной лодки, которая дежурила в этих водах. На спасение немецкой эскадры было отправлено два тяжёлых крейсера, в частности «Принц Адальберт», могучая махина, вот она-то могла побороться на равных с «Рюриком», а учитывая расход боезапаса, у «Рюрика» было рискованное положение, но она не дошла до места боевых столкновений, потому что британская подводная лодка торпедировала этот тяжёлый крейсер, погибло огромное количество немцев, человек 800 или 900, не могу сказать точную цифру, и множество учащихся немецких военно-морских училищ, которые оказались на борту. Эхо поражений немцев при острове Готланд было достаточно длительным, это серьёзное поражение.

Д. Володихин

— Дорогие радиослушатели, я напоминаю вам, что это Светлое радио, Радио ВЕРА, в эфире передача «Исторический час», с вами в студии я, Дмитрий Володихин. Мы с вами разговариваем о великом флотоводце Бахирёве, который добился победы в большом сражении Российского императорского флота с флотом Германии. Надо сказать, что в 1915 году этот успех недооценили и, дорогие радиослушатели, может быть, его не вполне оценивают и до настоящего времени. Понимаете, из 2025 года, через 110 лет, многие вещи лучше различимы. Вот когда флот России с 1915-го по 2025 год ещё наносил противнику такие поражения? А никогда. То есть это последняя большая удача нашего военно-морского флота — надводного во всяком случае, — в битвах с боевыми кораблями врага. На протяжении Первой мировой войны немцы потеряют ещё немало кораблей, потеряют в боях, от русских морских мин, от подводных лодок. Но вот в таком крейсерском сражении, когда лучшие боевые силы одного флота против другого, немцы не потерпят больше ни одного такого поражения. Грянет Советско-финская война, затем Великая Отечественная война на море. За все четыре года Великой Отечественной войны советский флот один раз добьётся успеха у острова Нерва: советские торпедные катера потопит немецкий миноносец, и это всё. Ну и, если смотреть на современность, то таких крупных сражений после распада СССР на воде более не случилось. Значит, что? Значит, Бахирёв — тот последний великий адмирал, который добился в эскадренном сражении успеха. Надо сказать, что в 1916 году он был произведён в чин вица-адмирала, произведён, что называется, по делу и его поставили начальником Морских сил Рижского залива. Это участок, на котором немцы не раз старались пробиться, захватить Моонзундский архипелаг островов, помочь собственной армии, которая идёт по южно-балтийскому побережью вперёд, двигается в сторону Риги, а потом Рига будет взята, двигаться дальше, и Бахирёв должен организовать оборону так, чтобы немцы не прошли, чтобы дать им отпор. И он успешно эту задачу решал, а она была, мягко говоря, не из простых. Дело-то вот в чём: наступает революционное время. Революционное время — это развал в армии и на флоте. Например, 1917 год — это чудовищная резня офицеров военно-морского флота. Гибли не только офицеры, гибли и адмиралы, командование пошатнулось на флоте, оно утратило боеспособность. Все эти революционные события очень скверно сказались на том, как воевал флот. Но Бахирёв, человек, который никогда не сочувствовал революции, который готов был в самых скверных условиях драться за Россию, тем не менее от командования не отошёл, старался сохранить остатки дисциплины прежде всего на кораблях, где плавали экипажи, участвовавшие в боевых действиях, дисциплинированные, слаженные, и на них опирался в своих действиях. Он был прост, прям, умён, предан России и храбр, этого было достаточно, чтобы завоевать авторитет у офицеров и даже у матросов. И вот наступает тяжёлый час, осень 1917 года. Собственно, октябрь. События, о которых я сейчас буду рассказывать, произошли буквально за несколько дней до того, как в Петрограде случился вооружённый переворот и взятие Зимнего. Это десятые числа, например, с 12 по 20 октября 1917 года. Немцы рвутся в Рижский залив, они преодолевают минное заграждение, высаживают десанты на Моонзундском архипелаге, они привлекли к этой операции мощные силы флота, линейные корабли, тяжёлые крейсеры, огромное количество эскадренных миноносцев, море тральщиков. Эти силы, безусловно, намного превосходят всё то, что находится в распоряжении Бахирёва. У него два стареньких линейных корабля, точнее эскадренных броненосца — «Цесаревич» и «Слава», которые могли считаться сильными боевыми единицами, скажем, во времена Русско-японской войны. С тех пор прошло более десяти лет, они устарели чрезвычайно, они намного слабее немецких линейных кораблей дредноутного типа, они даже могут некоторым немецким крейсерам уступать в мощи. Есть крейсер «Олег», есть лёгкие силы, которые уступают значительно немецким лёгким силам, тем не менее Бахирёв говорит: «упрёмся» и упирается. Надо посмотреть на Российскую армию. Осень 1917 года, армия бежит, сдаётся огромными массами, боевой дух утрачен абсолютно. Повиновение командирам, минимальная дисциплина напрочь забыта в армии. Моонзундский архипелаг немцы фактически без потерь взяли, и колоссальные массы солдат сдавались им, и даже набрасывались на офицеров, которые хотели хоть как-то организовать сопротивление. Тяжёлые батареи стреляли до того момента, пока матросы не принимались настаивать на том, что надо прекратить вооружённую борьбу, иначе немцы поймают и накажут. Вот такой был революционный дух. Боевые корабли, которые находились в распоряжении Бахирёва, также были заражены революционным духом. Но Бахирёв каким-то чудесным способом (волевой человек, отважный, авторитетный) всё-таки вместо этого срама и позора, который показала российская армия, заражённая революционной хворью, сумел организовать серьёзное сопротивление немцам. Его корабли стреляли, его корабли, пусть и с опозданием, когда минно-сетевой заградитель «Припять», митингуя, отказался выполнять приказ заваливать проход перед немцами минным заграждением, впоследствии всё-таки пришёл к тому, что завалить надо. Его корабли, огрызаясь артиллерийским огнём, контратакуя, бились с немцами. Это было не повальное отступление, как на фронте, это был ряд боёв, в которых немцы и сами понесли потери. Их корабли рвались на минах, их линкоры получали повреждения, их эсминцы, благодаря неверно составленным картам, ломали себе винты и пробивали днища в плохих навигационных условиях. И это были ситуации, в которых два слабеньких линкора бились до конца, выпуская из своего главного калибра 12-ти дюймовые снаряды по врагу. «Славе», которому не хватало угла возвышения для орудий, приходилось притапливать один борт, чтобы другой поднимался выше над водой, и орудия получали больший угол возвышения. Какая отвага нужна, чтобы притопить собственный корабль ради того, чтобы снаряды долетали до врага! В этих боях Российский флот понёс потери, броненосец «Слава» был, к сожалению, подбит и впоследствии пришлось его затопить. Он должен был загородить единственный мореходный фарватер, который вёл в Финский залив, а благодаря бунту нового, распропагандированного революционными силами экипажа, не удалось его на этот фарватер доставить, то есть он был затоплен рядышком, неподалёку от него. Немцы не знали, где этот фарватер, поэтому для них «Слава» своим видом служил чётким доказательством того, что фарватер имеет заграждение. Впоследствии эстонские мастера, я не знаю, можно ли их назвать чёрными археологами, люди, которые искали наживы, забрались на «Славу» и очистили его от всего полезного. Дело в том, что броненосец «Слава» был затоплен на мелком месте, значительная часть корабля высовывалась над водой, кто-то обогатился из эстонцев, изъяв оттуда огромный, на сотни персон серебряный сервиз. Прекрасная добыча, мне кажется. Бахирёв говорил о том, что ему страшно мешала вся эта революционная раскованность и расхлябанность, ругался, но всё-таки он, единственный из военачальников во всём регионе, бился как надо, даже имея вот такой флот. Он наносил потери врагу, он сопротивлялся, он сражался, он не отдавал позиции без боя, и немцам пришлось попотеть, сковыривая Российский флот с занимаемых позиций. И они, повторяю, хорошенько заплатили за эту операцию. Всё по-честному. Бахирёв не выиграл это сражение, но он сделал всё, что мог, и честь его памяти за то, что в таких обстоятельствах он не струсил, не побежал ни от внешнего врага, ни от внутреннего. После 1917 года его судьба складывалась печально. Он был уволен в следующем году в отставку без права получения пенсии. Большевики хотели привлечь его на флот, а он не хотел им служить. Не принимал он революции, она была ему противна и те люди, которые взяли власть, ему были противны вдвойне. Его арестовали и он сидел под стражей с августа 1918 года по март 1919 года. Ненадолго вышел на свободу, нанялся сотрудником морской исторической комиссии, поработал на безобидной должности, потому что надо на что-то жить, и опять был арестован. Собственно, наступление Юденича на Петроград сделало Бахирёва фигурой подозрительной. Сотрудничал он с Юденичем или нет, я не знаю, если сотрудничал, то и хорошо, ей-богу, я в этой ситуации за Юденича. Но для нас важно другое. Бахирёв на все угрозы отвечал следующее: «С телом моим вы можете сделать всё, что угодно, а душе моей повредить не способны». Уходил он как христианин, как последний по-настоящему боевой адмирал Балтийского флота. Те, кто остались в живых — и на стороне белых, и на стороне красных, к его уровню даже не приближались. Поэтому, дорогие радиослушатели, помните фамилию донского казака, российского адмирала, расстрелянного 16 января 1920 года в Петрограде, Бахирёва Михаила Коронатовича. Благодарю вас за внимание, до свидания.

Все выпуски программы Исторический час

• «Российский флот после Русско-Японской войны». Александр Музафаров
• «Святитель Серафим (Соболев)». Глеб Елисеев
• «Адмирал Андрей Августович Эбергард». Константин Залесский

Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов