«О духовной пользе болезней и жизненных трудностей». Архимандрит Симеон (Томачинский)

В этом выпуске программы «Почитаем святых отцов» наша ведущая Кира Лаврентьева вместе с архимандритом Симеоном (Томачинским) на основе книги проповедей святителя Луки (Войно-Ясенецкого) «О болезнях души и тела» говорили о духовной пользе посылаемых в нашу жизнь испытаний.

Разговор шел о значении слов апостола Павла «Когда я немощен, тогда силен», о том, для чего в нашу жизнь могут посылаться болезни и другие испытания, а также о том, как стоит относиться к тем, кого мы привыкли считать своими врагами и недоброжелателями.

Ведущая: Кира Лаврентьева

---

Кира Лаврентьева

— «Сосредоточьте мысли ваши, откройте сердца ваши, чтобы вложить в них удивительные, дивные слова святого апостола Павла: «Когда я немощен, тогда силен» (2 Кор. 12, 10). О, сколько премудрости в этих удивительных словах, а они поистине удивительны, ибо подумайте, если бы эти слова услышал человек, которого называет святой апостол Павел душевным, а не духовным, человек мира сего, далекий от всего духовного, то что подумал бы он? Он сказал бы: «Что это за бессмыслица — „Когда я немощен, тогда силен?“» Как можно отрицать, что мы сильны только тогда, когда крепки и сильны телом, когда далеки от всякой немощи? Так сказал бы нам человек душевный, он скажет так потому, что не понимает, о какой силе говорит святой апостол Павел. Он знает только одну силу, силу материальную, силу телесную. И апостол Павел говорит вовсе не об этой силе, а совсем о другой, о неведомой человеку душевному. Душевный человек не принимает того, что от Духа Божия, потому, что он почитает сие безумием; и не может разуметь, потому что о сем надобно судить духовно (1 Кор. 2, 14).

Здравствуйте, дорогие наши слушатели! Программа «Почитаем святых отцов» на Радио ВЕРА снова в эфире. Меня зовут Кира Лаврентьева, и сегодня мы вместе с архимандритом Симеоном Томачинским, доцентом Московской Духовной Академии, будем читать одну из проповедей святителя Луки Войно-Ясенецкого. Называется она «Когда я немощен, тогда силён». Проповедь эта издана в первом томе проповедей святителя Луки «О болезнях души и тела». Всего издан трёхтомник издательством Троицы Сергиевой Лавры. Сейчас отец Симеон нам подробно об этом расскажет. Здравствуйте, отец Симеон.

Архимандрит Симеон (Томачинский)

— Добрый день.

Кира Лаврентьева

— Вот свежайшие проповеди мы читаем. Конечно, сказал святитель Лука давно, но изданы они сейчас. Расскажите, пожалуйста, отче.

Архимандрит Симеон (Томачинский)

— Да, это удивительная история. Ну, издавались уже проповеди святителя Луки. В прошлый раз мы в одной из бесед затрагивали, как раз разбирали одну из его проповедей.

Кира Лаврентьева

— Да-да-да, не так давно.

Архимандрит Симеон (Томачинский)

— Но именно это собрание интересно тем, что оно собственноручно передано самим архиепископом Лукой в библиотеку Московской Духовной Академии. Это 12 машинописных томов или тетрадей с его факсимиле, с его собственноручной подписью. И он говорил о том, что при жизни, конечно, они никогда не будут изданы, эти проповеди, но когда-нибудь наступит день и их увидят люди. И вот этот день настал. И надо сказать, что и в нашей библиотеке они долго лежали под спудом. Какие-то фрагменты оттуда издавались. Но вот из этого собрания мы тоже выбрали не все. Мы выбрали самое лучшее, чтобы сделать такой трехтомник. И эти проповеди больше чем наполовину впервые публикуются. И это, конечно, сокровище необыкновенное. Потому что я сам в процессе подготовки к печати, погружался и, конечно, был совершенно потрясен, хотя я знал, конечно, что святитель Лука выдающийся проповедник, но что это настолько прекрасно, глубоко, сильно, убедительно, красиво, просто поражаешься. То есть каждая проповедь, она является собой какой-то законченный, какой-то важный рассказ. И вот эта проповедь на такую тему, которая меня... Вот здесь как раз в самом начале святитель Лука говорит, что нормальный человек, душевный человек обычно бы спросил, вообще же, о чём идёт речь?

Кира Лаврентьева

— В смысле немощен?

Архимандрит Симеон (Томачинский)

— Да, и вот меня это всегда тоже вводило в ступор, эти слова апостола Павла. Как это? Как я могу быть сильным, когда я вообще-то на земле, я там просто валяюсь, совершенно ни на что не способен и в немощи полной пребываю. Как это я могу быть именно в этом случае силён?

Кира Лаврентьева

— Но кто прошёл, тот знает.

Архимандрит Симеон (Томачинский)

— Да-да-да. Но вот святитель Лука как раз и объясняет эти слова. Вот сегодня постараемся погрузиться в его мысль. У него всегда очень... логически четко выстроено, у него такое научное мышление, при этом совершенно не занудное какое-то, не отвлеченно теоретическое, а с жизненными примерами, с какими-то очень образами яркими. Ну вот давайте послушаем, что он дальше говорит. Да, это было такое вступление, что, дескать, душевный человек спросит, как это может быть? Мы все спрашиваем, что это за бессмыслица, «когда я немощен, тогда силен». И вот дальше продолжает святитель Лука:

«А вы, возлюбленные мои, рассудите духовно об этих словах, удивительных и дивных. Что значат эти слова? Чтобы понять их, надо хорошенько вчитаться в Послание Павлово и понять связь слов его со сказанным им во Втором послании коринфянам. Он там говорит: «Чтобы я не превозносился чрезвычайностью откровений, дано мне жало в плоть, ангел сатаны, удручать меня, чтобы я не превозносился» (2 Кор. 12, 7–10). Какое это жало в плоть? Какой ангел сатаны? Это был медник Александр, который ненавидел святого апостола, преследовал его повсюду, нанося ему бессчетные оскорбления, обиды и уничижения, понося его пред людьми. Это было жало в плоть апостола Павла; ему было трудно выносить эти поношения, эти преследования, и трижды он молил Бога о том, чтобы избавил его Господь от этого злого Александра, от этого жала в плоть. «Трижды молил я Господа о том, чтобы удалил его от меня. Но Господь сказал мне: довольно для тебя благодати Моей, ибо сила Моя совершается в немощи. И потому я гораздо охотнее буду хвалиться своими немощами, чтобы обитала во мне сила Христова. Посему я благодушествую в немощах, в обидах, в нуждах, в гонениях, в притеснениях за Христа, ибо когда я немощен, тогда силен» (2 Кор. 12, 8–10).

Кира Лаврентьева:

— Ну это интересно, потому что ведь конкретно в тексте апостола Павла нет указания на медника Александра. То есть это святитель Лука как бы трактует.

Архимандрит Симеон (Томачинский)

— Да, это одна из интерпретаций. Я встречал тоже разные толкования.

Кира Лаврентьева

— Что и эпилепсия была у апостола Павла, еще что-то.

Архимандрит Симеон (Томачинский)

— Да, еще головная боль, какая-то немощь телесная. А вот здесь... Ну, в том числе и, конечно, внешние какие-то хулители или... гонители, это тоже вполне подходит. Может быть, и то, и другое, и третье на самом деле. Здесь даже не так это важно, наверное, конкретное, что именно имелось в виду. Хотя с человеком, с медником Александром, наверное, это более всем понятно, потому что у каждого из нас есть такой человек. Может быть, у кого-то не один, у кого-то на работе коллега, который его ненавидит, или какой-то завистник по службе. Или какой-то сосед. Просто без причины. Иногда по причине. Человек, который тебя докучает, который тебе ставит палки в колеса, с которым невозможно примириться, которому невозможно объяснить что-то. Потому что бывает действительно, ну, все прикладываешь усилия к какому-то нахождению мира, компромисса и просто каких-то нормальных отношений, но не получается. Вот это действительно тогда «ангел сатаны, жало в плоть» данное — это орудие Божие. Вот здесь как бы важно помнить, мы тоже про святого Игнатия когда говорили, он всегда на этом акцентировал внимание, что нужно... видеть во всём руку Божию не человека, который тебе вредит, не какие-то обстоятельства так плохо сложившиеся, а то, что это Господь. Господь тебя ведёт, через него всё посылает, и скорби, и испытания. Поэтому человек здесь ничего не значит. Он сам может не понимать этого, не осознавать.

Кира Лаврентьева

— Что он кому-то «жало в плоть».

Архимандрит Симеон (Томачинский)

— Да. Может быть, мы, кстати, для кого-то тоже «жало в плоть» оказываемся. Но вот здесь важно, что акцентирует архиепископ Лука на этом, что «что бы я ни превозносился». То есть, есть некое откровение у апостола Павла. Он не может не понимать, что он действительно особый избранник такой Божий, что он какую-то важную миссию осуществляет. И, конечно, по-человечески, наверное, нет таких людей, кто мог бы совершенно беспристрастно совершать служение. А когда тебе, так сказать, «жало в плоть», когда у тебя постоянно уколы, укусы и нападки, то хочешь не хочешь, смиряешься. И при том, видите, несомненно, что апостол Павел-то умел молиться и знал, как это делать, и от всего сердца. Но вот он трижды молился по серьёзному Богу, и Господь ему открыл, что нет, это тебе нужно, это тебе полезно. То есть если это убрать, то ты потерпишь урон, потерпишь вред от этого.

Кира Лаврентьева

— Ну так продолжим читать.

«Святой Павел понял слова, сказанные ему Богом, понял он, что значит «сила Моя в немощи совершается». Он понимал, что все те обиды, издевательства и насмешки, и оскорбления, и поношения, которые он слышал постоянно от медника Александра — благодать Божия для него. Он понимал, что, перенося эти оскорбления, эти издевательства, становится он достойным благодати Божией. Он понимал, что Бог благословляет его за то, что он подвергается этим гонениям и преследованиям.

Он понимал, что Господь милостивым оком Своим взирает на него тогда, когда он немощен, а не тогда, когда силен. Он понимал это, глубоко понимал. Он и сам раньше писал в Послании коринфянам: «Бог избрал немудрое мира, чтобы посрамить мудрых, и немощное мира и уничиженное и ничего не значащее избрал Бог, чтобы упразднить значащее» (1 Кор. 1, 27–28).

Ну, вот это, конечно, сильно отец Симеон. Почему? Потому что я буквально была свидетелем того, что... той ситуации, когда человек вдруг понимал, что гонители его, какие-то близкие, родственники, которые его просто не понимают и терзают, или какие-то коллеги, или какие-то просто люди, да даже собственные дети... они будто бы удерживают большее зло в его жизни, понимаете? Вот это интересная схема. То есть он как бы тебя, конечно, терзает, этот человек, но когда он, допустим, уходит, переезжает, умирает или перестаёт его трогать, то появляется... Это не схема, работающая всегда одинаково. Но вот вариант такой же тоже может быть, что появится ещё более тяжёлая скорбь. То есть, а тут ты несёшь какую-то скорбь, да, тебе тяжело, но это крест по силам, не надо, может быть, от него так уж бежать.

Архимандрит Симеон (Томачинский)

— Да, это драгоценное знание и понимание, если оно есть, то это за него, конечно, надо держаться. Потому что мы видим примеры, ну, вот пророк Давид, да, тоже мы как-то вспоминали, когда его поносил какой-то там вообще ничего не знающий человек, публично поносил, и готовы были охрана, естественно, тут же его там просто убить, растерзать, потому что на царя он говорил. Он говорил, «нет, нет, нет, Господь ему повелел злословить меня, Господь ему повелел». А есть прекрасная молитва у святителя Николая Сербского. Меня тоже она, конечно, восхищает. О врагах такая большая молитва. А он вообще-то много претерпел, он же и в лагере был, в концлагере фашистском, и чего-то к ним претерпел. Так вот он там говорит, в этой молитве, что это мои благодетели, мои враги, они гораздо больше мне пользы, чем любые друзья приносят. Потому что это они еще не знают всех глубин моего греха. Всей моей грязи. Они, так сказать, еще мало на меня нападают. Я вообще достоин гораздо большего. Вообще, молитва совершенно потрясающая. Если вот ее найти, молитва о врагах святителя Николая Сербского, она просто гениальная. И там прям каждое слово видно, что прочувствовано. И когда её читаешь, когда её используешь, понимаешь, что как-то иначе мир поворачивается. То есть враги уже и не враги, как бы, да.

Кира Лаврентьева

— А друзья твои.

Архимандрит Симеон (Томачинский)

— Друзья твои. Он там и говорит, это мои самые лучшие друзья, на самом деле, кто меня поносил«.

Кира Лаврентьева

— Это высший пилотаж, конечно.

Архимандрит Симеон (Томачинский)

— Да, потому что они меня к тебе, Господи, мои мысли обращали. Они меня прям заставляли, стегали плетками, чтобы я шел к Богу, чтобы я не услаждался этим миром, страстями и прочим. Они меня отрезвляли. Да, вообще фантастическая совершенно молитва. И поэтому люди, таки есть мудрые люди, которые в своей повседневной жизни это понимают. Что есть неприятные всякие вокруг люди, враги так называемые, но они приносят большое пользование, потому что через них какие-то грехи мои прощаются тайные. Моя душа очищается. Да просто потерпеть. «Терпя, потерпев Господа и внят ми». То есть это как бы вообще условие для того, чтобы Господь нас услышал. Потому что, в общем-то, мы христианами становимся, когда терпим поношение и гонение. Потому что мы хоть чуть-чуть к Христу приближаемся. Он все это претерпел. Он же для нас образец долготерпения и снисхождения к врагам. Молился за врагов на кресте. Понятно, что это такой высочайший пример, а когда это в людях проявляется... И когда апостол Павел нам это растолковывает...

Кира Лаврентьева

— Но, с другой стороны, отец Симеон, ведь если потерпеть человека, мы ещё к болезням не переходили, вот если потерпеть человека, гонящего нас, то ведь и благодать Господь тоже даёт потом. То есть это не такое не бесплодное, бессмысленное терпение чьего-то зла. Вот как бы что-то мы можем остановить, а что-то мы не можем остановить. Видимо, то, что мы остановить не можем, надо терпеть. Такая схема?

Архимандрит Симеон (Томачинский)

— Да, хотя бы даже если мы просто претерпеваем со скорбью, это уже достижение. А если мы ещё и понимаем смысл этого всего, то есть ещё и радуемся этому, ну это вообще класс. Тогда уже... Ну, пятерочка, да. Тогда уже это мы приближаемся к какому-то подлинному христианскому взгляду. Дальше продолжает святитель Лука:

"У Бога все не так, как у нас. Устами пророка Исаии Он сказал: «Мои Мысли не ваши мысли, не ваши пути — пути Мои. Но как небо выше земли, так пути Мои выше путей ваших и мысли Мои выше мыслей ваших (Ис. 55, 8–9). Так мирские люди никогда не рассуждали. Это странно и дико звучит для них, а для нас, христиан, в этом великая правда и сила Божия.

Хочу я, чтобы вы запечатлели в сердцах своих эти дивные слова: «Сила Моя в немощи совершается»; «Когда я немощен, тогда силен». Хочу, чтобы вы хвалились, как апостол Павел, не успехами вашими, а немощами вашими. Хочу, чтобы вы полюбили немощи, как полюбил он. Хочу, чтобы вы поняли слова великого отца нашего Максима Исповедника, тяжко пострадавшего за иконопочитание, который так говорил: «Когда тяжко тебе от укоризны или бесчестия, то знай, что ты великую получил от того пользу, ибо чрез уничижение изгнано из тебя тщеславие».

Замечательные слова. Видите, что святитель Лука широкий диапазон авторов использует.

Кира Лаврентьева

— Как обычно, да.

Архимандрит Симеон (Томачинский)

— Да, у него и пророки здесь, и преподобный Максим Исповедник, и светские у него авторы встречаются, и ученые. Он умеет это выстроить в такую замечательную последовательность логическую. Одно за другим идет. Вот сейчас он разобрал в начале слова, что имелось в виду, да, какое жало в плоти у апостола Павла. Теперь он говорит, какую пользу мы можем получать от вот этих поношений, от вот этих немощей своих. И даже, видите, он всегда обращается к людям, непосредственно видно вот его живое общение с прихожанами. Видно, что они его прямо как дети слушают, а он как отец делится с ним вот этой мудростью. Вот он говорит, «хочу, чтобы вы запечатлели в сердцах своих эти дивные слова, хочу, чтобы вы хвалились не успехами вашими, а немощами вашими». А вот прямо видно вот эти... этих прихожан симферопольских, крымских, которые стоят... Потому что это проповеди крымского периода, до этого издавались тамбовские, а вот то, что мы издали, это именно симферопольского периода, когда уже святитель Лука, он уже во многом слеп, он уже к концу своего пребывания на кафедру вообще практически был слепой, но тем не менее служил и проповедовал. Для него вообще проповедь была важнейшим делом жизни. Он говорил сам в своей автобиографической книге, что «моим призванием от Бога была именно проповедь». И это видно по нему. На него там жаловались люди. Не помню, мы говорили об этом или нет, что «вот каждую службу, понимаешь, обязательно говорит проповедь. А иногда по две в день. Ещё требует этого от священников. Ничего себе, вообще, совсем распоясался старик». То есть наши эти советские органы, они, конечно, злобствовали, будь здоров. А он вот здесь так мягко, постепенно людей приводит к мысли, к тому, что хвалиться своими немощами. Вообще, конечно, фантастическая идея. Нигде в другом месте мы об этом никогда не услышим. Где об этом говорить, в какой передаче? Скажите мне, что нужно хвалиться своими, ну не то чтобы недостатками, но трудностями, своим несовершенством. Где это вообще? Мы хвалимся своими успехами, своими достижениями. Вся современная культура, все соц.сети построены на том, что я сделал, какой я классный, как я этого добился, куда меня сюда пригласили, где я здесь выступаю, как я тут классно сказал. И не дай Бог кто-то мне там сделал какое-то замечание, я тут же, значит, вступаю в полемику, чтобы доказать, какой я крутой. То есть вот на этом всё построено, мы даже это не замечаем, в общем-то. А апостол Павел, для него это фундаментальная мысль. И вот святитель Лука ее раскрывает, что я-то силен по-настоящему только тогда, когда я немощен. Только когда я немощен. Это вообще... Ну, это вот надо, конечно, погрузиться сейчас в это, чтобы понять.

Кира Лаврентьева

— Ну тут потому, что в немощи мы отходим, эго наше отходит, ветхий человек, он умаляется до предела, потому что немощь его прибивает, и остаётся, наверное, наша Божья часть вот такая очищенная, и с ней уже можно работать, с ней уже можно что-то делать. Ветхий человек не мешает, гордыня не мешает, тщеславие не мешает, потому что оно сломлено гонениями, болезнями, состояниями тяжёлыми. Всё, можно уже тут из этого материала что-то лепить.

Архимандрит Симеон (Томачинский)

— Совершенно точно, да. Чтобы вселилась в меня сила Христова, как говорит апостол Павел.

Кира Лаврентьева

— Мы же не даём Богу с нами работать, ну правда.

Архимандрит Симеон (Томачинский)

— Да, как у блаженного Августина, замечательно, что мы можем принять дары только когда у нас руки свободны. Если у нас руки заняты, если мы на себе зациклены, то мы не можем принять это дар. И Господь не может, Он хочет, но не может в нас действовать, потому что нужно разрешение, нужно... Как бы почва, да, почва это смирение сердца, да, вот это же, собственно, «хумилитес», да, смирение слова, оно происходит от слова «хумус» латинского: почва. То есть, собственно, смиришься до зела, до земли, и тогда это смирение приходит, на котором уже Господь может созидать, и в котором Он может действовать.

Кира Лаврентьева

— Ну что, читаем дальше.

«Мы все тщеславны, все честолюбивы, все заносчивы, все высоко думаем о себе, и ничего нет вреднее для нас, как похвала, как превозношение, как успехи в глазах людей. И ничего нет полезнее для нас, как хуления, хотя бы и несправедливые, как оскорбления, обиды, уничижения, ибо мы всегда достойны их.

Если честно, искренно вникнем в сердце свое, когда нас оскорбляют и унижают, то скажем, как говорили святые в таких случаях. Поступим, как поступали они. Они благодарили за унижения и оскорбления: «я, брат, действительно таков, как ты говоришь, и того больше; ты многого не знаешь обо мне, — я еще хуже, чем ты думаешь». И являя тогда немощь, получали великую силу Божию, которая в немощи совершается.

Знаем из житий святых немало примеров того, как на людях великих духом ярко и с огромной силой осуществлялись эти слова Божии: «Сила Моя в немощи совершается».

Вот как раз о чём вы говорили, когда вспоминали святого Николая Сербского и его лагерные испытания. Это, конечно, удивительно. «Вы ещё сколько не знаете обо мне, мои враги. Я ещё хуже, чем вы думаете».

Архимандрит Симеон (Томачинский)

— Ну, это потрясающе, как вот архиепископ Лука это выражает. И действительно, «смирихся и спасе мя», да, как в Псалтири говорится. Мне в этом смысле очень нравится, мы вот на зарубежной литературе всегда проходим произведение, роман Грэма Грина «Сила и слава». Вот это как раз о том, как сила Божия в немощи совершается. Вот в этом священнике, который такой недостойный, пьющий падре, как его называют. И вот как в нем, как он себя считает вообще никем, падшим полностью, недостойным, никаким. Совершенно искренне считает, абсолютно. Но он последний вот в этом штате человек, на которого травля, гонения, которого должны расстрелять. Он скрывается, но вот по возможности, где его просят люди, он тайно совершает службу, причащает их, исповедует. То есть он последний представитель Бога на земле, можно сказать. И вот эта сила Божия совершается в таком немощном человеке, грешном, действительно грешном человеке, без всяких там преувеличений. Но важно, что он это понимает. А когда-то он был таким самодовольным попом, таким настоятелем, гладко выбритым, которого уважали, почитали люди. Но это было совершенно иное. Да, вот этот пример, конечно, довольно яркий.

Кира Лаврентьева

— Отец Симеон, ну, одно дело, когда гонители, да, а другое дело, вот пример, который вы приводите, когда человек сам себе «жало в плоть», какая-то его страсть, или какие-то его падения, или просто какая-нибудь депрессия, это совсем непросто, кстати, да, тяжёлое душевное состояние, это же ещё какое «жало в плоть»!

Архимандрит Симеон (Томачинский)

— Я думаю, это тоже у каждого своё. То есть если у апостола Павла действительно, предположим, был медник Александр или какая-то болезнь, то у другого человека может быть своё. Но обычно, как правило, если люди ведут какую-то общественную деятельность или как-то вращаются в кругу, люди всегда... Если мы разберём, всегда есть один или несколько...

Кира Лаврентьева

— Смиряющий.

Архимандрит Симеон (Томачинский)

— Это может быть и в семье даже, а может быть и какие-то сослуживцы. Ну, если мы так внимательно посмотрим... Но вот святитель Лука дает нам способ, как это правильно переварить, воспринять и вообще крылья получить. Понимаете, мы же совершенно по-другому будем оценивать ситуацию. Мы будем в этом видеть не какое-то проклятие, «что это такое, ну сколько можно, он меня допекает, я пойду уже пожалуюсь, или заявление на него напишу, или еще что-то сделаю». Так нет, слушай, ну это же тебе благодать Божия, это же тебе послан ангел.

Кира Лаврентьева

— Ну, кстати, отец Симеон, это интересно, ведь иногда человек нас хлещет, хлещет, хлещет, хлещет, и тоже является неким тренажёром, чтобы мы научились по-христиански всё же себя защищать. Не хлестать в ответ, а, может быть, как-то научиться, ну хотя бы немного, как-то вот своё достоинство христианское отстаивать. Вот что вы об этом думаете? Чтобы научились быть твёрдыми в какой-то ситуации, чтобы научились защищать себя и свою семью, чтобы не занимались человекоугодием, потому что тут, может быть, и другая проекция.

Архимандрит Симеон (Томачинский)

— Ну, конечно, ситуации разные бывают, понятно. Одно дело нас лично оскорбляют, другое дело, когда мы защиты семьи, защита Родины, защита коллектива, защита своего дела. Ну, всякие бывают. Здесь нельзя, конечно унифицировать. Здесь речь о личных оскорблениях, о каком-то враге очень личном. Хотя иногда бывает трудно разделить. У меня было такое в жизни, что тебе кажется, что этот человек не то что против тебя, он как бы делу мешает, он какому-то важному... такому твоему предприятию, какому-то твоему важному служению мешает. То есть ты как бы не то, что ты возмущён тем, что он препятствует в целом. Ну, у апостола Павела, кстати, где-то есть, что «да воздаст ему Господь». Помните, как раз про медника Александра, по-моему, речь идёт. Он говорит, что медник Александр много сделал мне зла, да воздаст ему Господь. Понимаете, «Мне отмщение, Аз воздам». Не в том смысле, что мы такие благостные и вообще нас ничто не трогает. Мы вообще такие люди все-таки живые, горячие, и, так сказать, по-всякому можем реагировать, но просто смысл в том, что порой наши вот эти страдания, мучения, из них можно сделать, на самом деле, перевести это в позитив какой-то, да, что называется, «из бага фичу сделать», как молодежь говорит.

Кира Лаврентьева

— Вот такой тренажер, вот этот тренажер нашей души, да?

Архимандрит Симеон (Томачинский)

— Да, и просто вот понять, что нет ничего случайного в этом мире. Если человек тебя ругает и поносит, то, может быть, действительно Господь повелел ему это сделать.

Кира Лаврентьева

— Или надо прислушаться всё-таки. Вдруг есть доля правды в его словах.

Архимандрит Симеон (Томачинский)

— Да, потому что мы-то, конечно, хотим и оправдаться, и выставить себя в лучшем свете. Не знаю. Наверное, есть, конечно, исключения. Наверное, есть разные ситуации. Здесь всё нельзя под одну гребёнку. Но вот мы, кстати, говорили, святитель Лука всегда приводит жизненный пример. Это, между прочим, классика и высший пилотаж проповедничества. Я всегда тоже своим студентам говорю: «Возьмите пример из жизни. Вы какие-то правильные слова говорите, но нету какого-то мяса, нету какой-то конкретики. Вы свою идею должны как-то иллюстрировать. Когда „экземпла“ это называлось в древности, какой-то пример конкретный, на котором вы свою мысль иллюстрируете и покажете, как она работает в жизни».

Кира Лаврентьева

— Давайте напомним нашим слушателям, что это программа

«Почитаем святых отцов» на Радио ВЕРА. Сегодня мы вместе с Архимандритом Семёном Томачинским, доцентом Московской Духовной Академии, читаем книгу проповеди святителя Луки, первый том, который называется «О болезнях души и тела», и, в частности, саму проповедь, одну из проповедей, которая называется «Когда я немощен, тогда силён». Вернёмся к вам очень скоро, оставайтесь с нами.

Кира Лаврентьева

— Давайте посмотрим, какой ещё пример немощи приводит святитель Лука.

Архимандрит Симеон (Томачинский)

— «В Киево-Печерской Лавре много-много лет лежал многоболезненный Пимен. Он был тяжко болен смрадной болезнью с самого детства. Всеми силами души стремился он к жизни монашеской, но родные препятствовали ему в этом; они жалели его и хотели, чтобы он всегда пользовался их любовным уходом. Они привезли его в Киево-Печерский монастырь в надежде на молитвы угодников Божиих, там подвизавшихся, и однажды, когда остались они в монастыре на ночь, пришли к нему ангелы под видом игумена и братии и постригли его в иноческий чин, которого он так страстно желал, и сказали, что он будет болеть до конца жизни, а перед смертью выздоровеет. Так и было. И много лет лежал он на одре болезни. Но за ним не хотели ухаживать монахи, ибо смрадна была болезнь его, и нередко оставляли его без пищи и пития на несколько дней. Но Господь помогал ему.

Принесли в монастырь другого больного такой же смрадной болезни, чтобы облегчить братии уход, положили в келию к Пимену этого другого больного. И теперь, лежа в одной келии, страдали они вместе от небрежности братий. По прошествии некоторого времени Пимен предложил другому больному: «Брат мой, не хочешь ли быть здоров? Ты будешь здоров, если обещаешься служить мне до смерти моей». Больной согласился и дал обещание, и силами своего чудотворения Пимен исцелил его. Но скоро, скоро этот исцеленный забыл обещание и перестал ухаживать за Пименом.

А что же было тогда, когда настал час смерти преподобного Пимена? По слову постригших его ангелов, он внезапно выздоровел, обошел келии всех монахов, у всех испросил прощения, всех облобызал, обошел он и пещеры Киево-Печерского монастыря, который раньше никогда не видел, он видел там мощи всех преподобных, могилы всех братий. У одной он остановился могилы, в ней были погребены два инока, один был в схиме, а другой всей душой желал схимы, но не мог получить ее, так как его не сочли достойным. Преподобный Пимен сказал: «Откройте гроб и вы увидите, что на том, который был пострижен в схиму, схимы нет; она на другом, ибо постриженный в схиму не был ее достоин, а другой достоин ее в очах Божиих». Видите, какое удивительное прозрение: он видел то, что в гробах, что под землею, ему все это было открыто.

Не великая ли это сила Божией благодати — сила прозорливости? А за что получил ее святой Пимен? За немощи свои, за то, что долгий ряд лет лежал он в немощи — за это явил на нем Господь великую и преславную силу Свою.

Сила Божия совершилась в его немощи. Запомните же это, запомните также, что «Бог гордым противится, а смиренным дает благодать» (Иак. 4, 6).

Вот замечательный случай. Да, как раз он говорит о том, что не только какие-то внешние поношения, но и, собственно, болезнь, тяжкая болезнь, она может стать источником великой силы Божией, и даже прозорливости, и святости. И мы, собственно, видим такие примеры. Блаженная Матрона, или другие у нас юродивые, или вот такие болящие люди. Мы знаем на Руси таких немало примеров, которые всю жизнь болели, терпеливо это переносили, молились. И получали Божью силу. Ну, кстати говоря, Пимен то тоже здесь терпел от братии.

Кира Лаврентьева

— Вот я только хотела вас спросить.

Архимандрит Симеон (Томачинский)

— Да, потому что они его не кормили просто. Он мог бы там раздражиться, обидеться смертельно на них. Как-то уйти в себя. Ну, представьте.

Кира Лаврентьева

— Из монастыря, не дай Бог, уйти.

Архимандрит Симеон (Томачинский)

— Я и так терплю тут тяжкие болезни. От вас что, требуется просто меня покормить и все. И то и это... По нескольку дней, как тут написано. Опять-таки, он когда исцелил вот этого человека, другого больного, который обещался ухаживать за ним, тот взял и пропал. Да, то есть, опять-таки, вот это благодушие, да, это на самом деле не такое легкое дело, конечно. Это вот мы так с вами об этом говорим, что, дескать, как будто это вот так раз...

Кира Лаврентьева

— Ну, то есть, посмотрите, это же такая глубина. То есть Пимен сам болел и от этой же болезни исцелил другого. Сам остался в ней, а другого брата исцелил. Смрадной вот этой. Это же вообще. И ещё, отец Семён, знаете, что меня поражает? Сейчас же есть такая болезнь века, что люди хотят заглянуть в замочную скважину, обращаются к каким-то гадалкам, на каких-то картах гадают. Но это всегда было. Просто меняются названия и меняются подходы, а смысл один и тот же. Как бы это вот от любопытства, наверное, да, и от гордыни приобрести какие-то дары, там, стать прозорливыми, хотят там кого-то исцелять, Господи помилуй. Но вы посмотрите на самом-то деле, какими трудами эти дары приобретаются.

Архимандрит Симеон (Томачинский)

— Да, как бы люди хотят порой через чёрный ход войти.

Кира Лаврентьева

— Через чёрный ход, вот, это очень опасно.

Архимандрит Симеон (Томачинский)

— Не понимая, что, собственно, понести эти дары может человек смиренный, чтобы они ему не принесли вреда, а принесли пользу. Поэтому действительно Бог гордым противится, а смиренным даёт благодать. Но вот смирение, оно покупается... дорогой ценой. Это действительно терпение, некое понимание. Я думаю, что если бы кому-то из нас сказали, что ты будешь болеть до конца жизни, это само по себе тяжелейшее испытание. И неизвестно, насколько у нас хватило бы духу это принять. Но вот Пимен потому и стал святым, что он смог в этом увидеть духовный смысл и не озлобиться. Сама по себе болезнь и сама по себе скорбь, она тоже, видите, не спасает. Если ты ее как-то неправильно принял, если ты озлобился, если ты возроптал, хотя бы просто потерпеть, пусть даже стиснув зубы, это уже, конечно, большое дело. Вот вы говорили про степень и градации вот этого отношения, мне всегда это нравится, как у Антона Великого, он об этом замечательный пример приводит, когда братья к нему пришли... Помните эту историю замечательную? Братья пришли и говорят, ну скажи нам что-нибудь поучительное. Он говорит, ну вы в Евангелии же читали, там все написано. Нет, ну мы о тебя хотим узнать. Говорит, ну вот вы читали, что если ударят по одной щеке, поставь другую. Ну вы так поступайте, спасетесь. — Нет, ну мы так не можем. — Ну ладно, слушайте, ну вас ударили по одной щеке, ну вы хотя бы потерпите, вот вас ударили по одной щеке. — Нет, мы так не можем. — Ну слушайте, ну вас ударили по одной щеке, ну вы хотя бы не отвечайте ударом на удар. — Не, мы так не можем. — Слушай, они больные, дай им кашки поесть.

Кира Лаврентьева

— Причём отвечать ударом на удар можно ведь очень по-разному. Человек тебе сказал что-то оскорбительное, а ты в холод уходишь, в игнор уходишь, уходишь в какую-то отстранённость. Как бы человека отодвигаешь от себя, чтобы он побывал в этом своём грехе. В угрызении совести. Смотришь на его терзание. Не оказываешь ему милостыню. Типа наказываешь, берешь на себя роль в судье некого.

Архимандрит Симеон (Томачинский)

— Да, но вот здесь интересно, что есть разные действительно степени. То есть подставлять другую щеку, это уже прям там совершенство. Хотя бы там ударом на удар не отвечать. Это уже, так сказать, большое дело.

Кира Лаврентьева

— Дорогие друзья, мы каждый раз вам напоминаем, что наша задача — задача этой программы, задача наших бесед — обратить своё собственное внимание и ваше внимание на книги святоотеческие, на книги святых отцов. Вы можете читать их, смотреть в интернете, покупать, интересоваться, брать в церковных библиотеках. Главное, с какой-то регулярностью всё-таки приступать к чтению святых отцов. Вот для этого, собственно, мы тут и собрались, чтобы обратить внимание ваше на то, что они читаемые, не то что читаемые, они и огромную пользу имеют.

Архимандрит Симеон (Томачинский)

— И очень современны. И, кстати говоря, насчет этого трехтомника мы специально сделали так, что можно было по отдельности эти тома покупать, поэтому они по отдельности продаются. Там первый том о болезнях души и тела, второй о добродетелях и третий о страстях. Но это понятно, что это немножко условное наименование, потому что все так или иначе всего касаются. Но, тем не менее, можно не обязательно все три сразу покупать. Но я уверен, что когда вы познакомитесь с проповедями святителя Луки, вы не оторветесь, потому что это вообще, конечно...

Кира Лаврентьева

— Отец Симеон, вы когда говорили про апостола Павла и медника Александра, я вот подумала, получается, что мы можем ведь в некоторой степени этого человека, смиряющего нас, предать Богу, сказать, «Господи, ты видишь, что он делает? Я сделать ничего не могу уже в этой ситуации, я могу только терпеть». Нет ли в этом, знаете, некоего такого «Отомсти за меня, Господи! Вот я предаю его Тебе, а Ты с ним сам разбирайся, то есть накажи его за меня!» Нет ли здесь вот этого? Я сейчас не про апостола Павла, я про нас грешных. Всё-таки Господь же на кресте тоже просил помилования тем, кто Его распинал. «Прости им, Господи, ибо не ведают, что творят». Или нам это недоступно, или мы можем всё-таки так говорить, «Господи, ну вот Ты сам тогда с ним разберись, я вот ничего делать не буду, я буду смиряться, а Ты вот с ним, значит, сам как-то поступай».

Архимандрит Симеон (Томачинский)

— Нет, ну, конечно, вершина совершенства — это молиться за врагов.

Кира Лаврентьева

— Жалеть его тоже, что человек погибает.

Архимандрит Симеон (Томачинский)

— Да, нам самим от этого будет легче. Действительно, ведь порой у человека могут быть какие-то жизненные обстоятельства, которые его озлобили, или там связанные с воспитанием, или с какими-то семейными неурядицами. Может, его там жена бросила, простите, да? И он просто из-за этого вообще... Небо с овчинку ему кажется, и он бросается на всех. Или, ну, мало ли что случилось. Даже, собственно, в русском языке старинном, жалеть — это и есть любить, жалеть человека — это любить, вот пожалеть его — это, конечно, большое дело.

Кира Лаврентьева

— А есть разница между жалостью, вот этой унизительной, о которой говорят психологи, которая человека расслабляет, наоборот, и жалостью такой вот, больше которой сочувствие такое?

Архимандрит Симеон (Томачинский)

— Сейчас мы говорим о жалости, которая внутри нашего сердца проходит. Это не то, что его поглаживать. «Ты такой несчастненький, такой бедненький». Нет, а то, что мы понимаем, что это чем-то обусловлено. И он страдает больше всех, понимаете, больше нас. Ну, как от злобы же человек реально страдает. Или от зависти. Это какая ужасная змея. Она же загрызает человека. Не дай Бог, кто-то этому подпал. Поэтому тут что ещё остаётся, только пожалеть. Но в каком-то таком... Мы же можем размышлять и в другом контексте, скажем, если этот человек, предположим, вредит Церкви, например, да?

Кира Лаврентьева

— Это уже совсем другой разговор.

Архимандрит Симеон (Томачинский)

— Или, скажем, если он нападает на священника, то есть я, предположим, как священник, ему прощаю, жалею, но я понимаю, что за этим стоит борьба с церковью. Собственно, я тоже таким образом отсекаю злобу от своего сердца, потому что я понимаю, что он не меня лично поносит, а он на самом деле против Христа. Христос же сказал, «если Меня гнали, будут гнать и вас». В этом смысле священник обречен на то, что на него будет кто-то плевать. Кто-то будет к нему с почтением, конечно, относиться, именно потому, что он священник, не потому, что он такой умный, красивый, выдающийся. Потому, что он представитель Бога на земле. А кто-то, наоборот, именно по этой причине будет его ненавидеть и ставить ему подножки и гнать его. И для священника важно тоже это осознавать. Да, мы завершаем. Последнее.

Кира Лаврентьева

— Успели ее прочитать чудесным образом.

Архимандрит Симеон (Томачинский)

— Да, святитель Лука говорит:

«Запомните и то, что слышали вы в нынешнем чтении евангельском. „Блаженны, когда возненавидят вас люди и когда отлучат вас и будут поносить, и пронесут имя ваше, как бесчестное, за Сына Человеческого. Возрадуйтесь в тот день и возвеселитесь, ибо велика вам награда на небесах. Так поступали с пророками отцы их“ (Лк. 6, 22).

Не отвечайте проклятием на проклятие, оскорблением на оскорбление, уничижением на уничижение. Глубоко-глубоко смиритесь сердцем своим, молча просите у Бога помочь перенести оскорбления. Никогда-никогда не отвечайте ругательствами на ругательства, уничижением на уничижение. Явите немощь свою в уничижении вашем, и тогда просияет в вас сила Божия, в немощи совершающаяся».

Замечательно. Святитель Лука подвел финал для своей проповеди. Показал, как действительно в немощи может совершаться сила Божия. И призвал, вот его такое всегда личное обращение к пастве, к прихожанам, оно всегда, конечно, очень подкупает. Да, с одной стороны, он не отделяет себя от людей, он говорит, что это наша общая борьба, общие проблемы, общее стремление ко Христу, но вот как по-отечески он призывает услышать вот эти слова, последуйте этому, и тогда вы увидите силу Божию, которая совершается в немощи.

Кира Лаврентьева

— Причём, когда человек наносит нам какие-то обиды, первое время очень остро болит. Вот он говорит, просите Бога перенести это. Очень остро болит. А потом, если со смирением это принять, потерпеть, не отвечая злом за зло, то потом как-то врачуется, и наоборот приходит такая радость тихая. Ну, вот этот мой мизерный опыт, да, я думаю, что у святителя Луки, он просто необычайный после его пыток, тюрем, лагерей, ссылок и всего прочего. Святитель Лука, конечно, может об этом говорить с совершенно стопроцентной уверенностью.

Архимандрит Симеон (Томачинский)

— Ну, при этом, действительно, на его жизни это удивительно видеть, что, собственно, той власти, от которой он столько претерпел, жуткого там и лагерей, и ссылок, где он должен был умереть, ну, по всем параметрам его специально в такие места отправляли, где он не мог выжить, и все остальное, он при этом потом, как ни в чем не бывало, поддерживал, в общем-то... Во многом действия власти, конечно, не относительно атеистических каких-то компаний, естественно, он не преклонен, но в целом у него была совершенно искренняя такая лояльность, можно сказать, власти, и даже есть, ну мы вот не включали эти проповеди, но есть проповеди, где он говорит о том, что... о правительстве, о его действиях, скажем, во время войны Великой Отечественной или каких-то других случаях, о том, что он действительно разделяет со своим народом все его беды и все его радости. Поэтому на своем примере показал, как это возможно. Казалось бы, непримиримые вещи, что тебя гонители обижают, мучают и готовы растерзать, а ты потом благодушствуешь.

Кира Лаврентьева

— И благословляешь их еще.

Архимандрит Симеон (Томачинский)

— Но при этом он был мудрым человеком, поэтому когда надо, он мог запросто напомнить, что вообще-то он лауреат Сталинской премии, так, на всякий случай.

Кира Лаврентьева:

— Это есть. Это есть в свидетельствах как раз следователей, которые писали протоколы, бесед с ним, проповеди.

Архимандрит Симеон (Томачинский)

— Естественно, в проповедях он об этом не говорит.

Кира Лаврентьева

— Нет, именно в частных беседах.

Архимандрит Симеон (Томачинский)

— Проповеди — это другой жанр, но мы к тому, что ситуации разные бывают. То есть где-то нужно действительно просто вытереть плевки с лица и сказать, да будет Бог благословен, и не поставь им греха. А где-то нужно, как, кстати, апостол Павел говорил, сказать, я римский гражданин, а меня тут без суда вообще били. И в темницу заточили. Пусть вот сами придут, меня выведут публично перед народом. И действительно эти в испуге власти приходили и извинялись перед ним, как это мы римского гражданина, оказывается, обидели.

Кира Лаврентьева

— То есть тоже тут какое-то мерило есть, отче?

Архимандрит Симеон (Томачинский)

— Да, здесь, конечно, нужна мудрость, рассудительность, которой у апостола Павла, конечно, он мудрейший человек на земле...

Кира Лаврентьева

— То есть, с одной стороны, самообичеванием, конечно, чрезмерным не заниматься. Уж всем позволять себя так вот уничижать, обижать, притеснять. А с другой стороны, не уходить в какое-то такое сверхтщеславие, что вы знаете, с кем вы сейчас разговариваете? Знаете, кто я? И вот так вот без конца и края. Кто я?! И вот как раз и святитель Лука — это золотая середина.

Архимандрит Симеон (Томачинский)

— Да. Ну, здесь все точки над «и», конечно, мы не расставим.

Кира Лаврентьева

— Не расставим.Т ут понятно, что и человеческое может быть, да, и духовное, и разное.

Архимандрит Симеон (Томачинский)

— Но главная мысль тут понятна, что то, что тебе посылает Господь, скорби, болезни, поношения, это все может принести великую пользу. Великую пользу. Если ты смиришься, то в этом явится сила Божия. И в этом благодать ты найдешь. Вот как бы что это, как Достоевский говорил, смирение — страшная сила. Вот в этом она, сила-то, в том, что мы даем возможность Богу действовать в нашей жизни. Что мы считаем себя достойными всевозможных поношений. Я помню, как один игумен, почивший Афонского монастыря, он там просто сокрушался. Как это вообще, что у меня мало скорбей, что я больше всего переживаю, что меня игуменом поставили, что... Какое-то начальственное положение, что лучше бы я там претерпевал. Хотя он, конечно, несомненно, претерпевал другие испытания и скорби в своем игуменстве. Но он как раз говорил, есть в одном фильме, что это величайшее счастье, когда тебя унижают, когда тебя подвергают каким-то насмешкам. И он так это искренне говорил, что прям потрясающе. Думаю, ну как это? Выглядит как-то совершенно дико как-то. Но вот святитель Лука об этом и говорит, и апостол Павел. Нам бы это принять, и, наверное, бы как-то солнце возсияло бы в нашей душе.

Кира Лаврентьева

— Аминь, Аминь. Отче, спасибо вам огромное за этот разговор. Дорогие друзья, это была программа «Почитаем святых отцов» на Радио ВЕРА. И сегодня мы вместе с архимандритом Симеоном Томачинским, доцентом Московской Духовной Академии, читали книгу проповедей святителя Луки, том первый «О болезнях души и тела». Проповедь называется «Когда я немощен, тогда силён». Читайте святых отцов вместе с нами. Мы прощаемся с вами. Всего вам доброго и до свидания.

Архимандрит Симеон (Томачинский)

— До свидания.

---

Все выпуски программы Почитаем святых отцов

• «Праведный Иоанн Кронштадтский о жизни сердца». Архимандрит Симеон (Томачинский)
• «Святитель Николай Сербский о молитве». Архимандрит Симеон (Томачинский)
• «Воля и сердце». Священник Анатолий Главацкий