Поделиться
Наш собеседник — настоятель московского храма Живоначальной Троицы в Хохлах протоиерей Алексей Уминский.
Мы говорили о том, что такое дух уныния, в чем он может проявляться, почему человека порой одолевает такое состояние, и что может помочь выйти из него. Отец Алексей объяснил, почему прошение об избавлении от уныния — одно из главных в молитве Ефрема Сирина. Разговор шел о важности личного обращения человека к Богу и молитвы своими словами.
Ведущий: Александр Ананьев
А. Ананьев
— «Господи и Владыко живота моего! Дух праздности, уныния, любоначалия и празднословия не даждь ми; дух же целомудрия, смиренномудрия, терпения и любви даруй ми, рабу Твоему. Ей, Господи Царю, даруй ми зрети моя прегрешения и не осуждати брата моего, яко благословен еси во веки веков. Аминь». Молитва покаяния Великого поста... Самые главные грехи и самые главные добродетели...
Здравствуйте, дорогие друзья! Меня зовут Александр Ананьев. И вот в этот Великий пост каждый выпуск программы «Вопросы неофита» я хочу посвятить одному из прошений Ефрема Сирина. Десять прошений преподобного Ефрема Сирина — действительно ли это наша программа на Великий пост?
И поскольку вот в прошлый раз, неделю назад, мы поговорили о первом прошении — от духа праздности, сегодня я хочу посвятить нашу программу второму прошению преподобного Ефрема Сирина, а именно — от уныния. Действительно ли уныние так опасно, как о том говорит преподобный Ефрем Сирин? И как вообще следует это понимать?
И об этом я хочу поговорить со священником, которому... ну, которого я знаю, за которым слежу, которым восхищаюсь и которому вот это уныние абсолютно не свойственно. Так это или нет — об этом я хочу спросить у него напрямую. Разрешите мне представить вам настоятеля Храма Живоначальной Троицы в Хохлах протоиерея Алексея Уминского. Добрый вечер, отец Алексей, здравствуйте...
Прот. Алексей
— Здравствуйте...
А. Ананьев
— Во-первых, Вас трудно представить себе без улыбки, без какого-то радостного такого душевного подъема... Действительно ли Вам не знакомо или, по крайней мере, очень редко посещает Вас то, что мы называем унынием?
Прот. Алексей
— Ну, Вы просто плохо меня знаете... Хочу сказать, что уныние, в общем, к сожалению — то, что посещает каждого человека в разные периоды его жизни. Собственно говоря, прошение об избавлении от уныния становится одним из главных прошений преподобного Ефрема Сирина — то есть, того человека, который в принципе не должен был бы унывать, будучи человеком высокой духовной жизни, лично на своем опыте познавшим Христа, автором не только покаянной молитвы, которую мы читаем во время Великого поста, но и очень многих возвышенных, прекрасных и радостных молитв...
И сказать о том, что кто-то освобожден от этой тяжести уныния в нашем мире — в общем-то, достаточно тревожно... Один поэт, мой друг, написал в одном из своих стихотворений об этом мире: «с его кровавой лентой новостей»... Трудно говорить о том, что кто-то в этом мире свободен от этого состояния до конца. Так или иначе, но оно посещает каждого из нас, конечно...
А. Ананьев
— Прежде чем я вот так подробно разберу, что такое уныние, откуда оно рождается, почему и как с ним можно бороться, давайте о самой вот этой молитве преподобного Ефрема Сирина. Правильно ли я понимаю, что это (ну, как пишут люди знающие, опытные и глубоко понимающие) — своего рода лестница, которая ступенька за ступенькой поднимает нас ко Христу? И если снизу вот эти ступеньки — праздность, уныние, любоначалие, то наверху — любовь и прощение... Что дается нам сложнее всего, поскольку эти ступени действительно на самом верху...
Прот. Алексей
— Ну, в принципе, можно и таким образом относиться к этой молитве... Но я не думаю, что это единственный возможный способ размышления над этими словами, над этой молитвой, и не единственный способ ее переживания...
Просто молитва начинается с духа самоочищения, с духа покаяния, с духа преодоления определенных вещей, без которых невозможно принятие того, о чем говорит нам вторая часть молитвы. Прежде, чем подойти к любви, к смиренномудрию, к целомудрию, к видению своих собственных грехов и неосуждению своего брата, необходимо преодолеть или избавиться от таких вот главных препятствий на пути ко спасению...
А. Ананьев
— Я вот исключительно из любопытства выписал основные грехи, которые действительно разрушают душу человека, среди которых — воровство, ложь, зависть, прелюбодейство, убийство, непочитание и неуважение родителей, создание себе кумиров... Действительно страшные абсолютно грехи. Но почему-то преподобный Ефрем Сирин ни один из этих понятных и действительно жутких грехов в этой своей молитве не упомянул. Почему?
Прот. Алексей
— Да очень понятно, почему. Потому что такие вещи, как убийство, воровство, прелюбодеяние являются уже результатом определенной жизни человека. То есть, это совершенно неестественные вещи в нашей жизни — никто, в общем, из нормальных людей не убивает, не ворует, не прелюбодействует, не злословит своих родителей... Это вообще чуждо человеческой природе, это не то, что принадлежит человеку с его рождения...
Но человек может дойти до самых страшных состояний грехопадения, до самых страшных результатов своих страстей и пагубы... И результатом, конечно, могут явиться вот эти страшные вещи, о которых говорит нам Моисей в своих 10 заповедях. Очевидно, что прежде, чем человек доходит до состояния крайней развращенности, он проходит довольно долгий путь, и на этом долгом пути ему дается выбор, дается возможность преодоления себя, дается возможность борьбы с грехом, победы над грехом...
И только если сам человек своей собственной волей всячески отвергает путь ко спасению — в конечном итоге, да, он доходит до самого падшего, самого низменного своего состояния...
Поэтому, конечно, преподобный Ефрем Сирин говорит прежде всего о тех зачатках зла и о том начале борьбы с самыми глубокими внутренними движениями человеческой души, которые часто (на первый взгляд) никому не видны и не известны. Человек может находиться в крайнем состоянии уныния, но ближние его могут об этом даже не догадываться — это очень глубоко внутри, это червь, который человек съедает, и доводит в конечном итоге до полного отчаяния...
Есть вещи, которые происходят глубоко внутри человеческого сердца, внутри его души — они могут быть даже незаметными. С внешней стороны человек может пребывать как будто бы в самом удачливом и надежном состоянии, которое со стороны видится ближними как вполне успешное; а внутри, в его сердце, может быть — вот этот червь уныния, который его иссасывает, и в конечном итоге доводит до отчаяния, которое подобно смерти — духовной смерти...
Давайте мы сразу определимся и не будем смешивать...
А. Ананьев
— Безусловно...
Прот. Алексей
— ...депрессию как состояние болезненное, но поддающееся лечению — в общем, от которого человек может исцелиться при помощи хорошего психотерапевта и лекарственных средств, от состояния духовного. Хотя очень часто эти состояния переплетены и сопутствуют друг другу — и уныние, и депрессия часто идут бок о бок. Но суть этих явлений разная.
Потому что депрессия может наступить как следствие, как результат каких-то очень серьезных внешних переживаний, стрессов и событий в том числе, да — как реакция на них. Несмотря на то, что человек психикой своей, своей внутренней душевной конструкцией просто не справляется с теми обстоятельствами жизни, в которые он попадает. Это может быть и смерть близких людей, и лишение работы, и предательство друзьями и товарищами, и всевозможные испытания, которые каждый из нас встречает в своей жизни... И не всякий человек бывает способен из них выйти победителем — тут уж ничего не поделаешь, такова наша жизнь.
И тогда наступает депрессия — как следствие вот этих внешних факторов. И человек впадает в это очень тяжелое, подавленное, страшное болезненное состояние, которое тоже источает его внутренние силы. Он не находит в этой жизни ни мира, ни радости, не находит смысла... И внешние проявления депрессии бывают очень похожи на уныние.
Человек очень часто смешивает эти вещи. И вместо того, чтобы, скажем, заняться лечением, обратиться к специалисту, он начинает их исповедовать как уныние... И ничего не получается. Таким образом, человек не справляется. Более того — человек пытается применить и к своему собственному исцелению (как ему кажется) так называемые духовные способы, такие как молитва, пост, участие в таинствах... Но это не приносит ему облегчение...
И человек впадает в еще больший ступор, потому что он ничего не понимает. И здесь путь достаточно прост: не надо бояться обращаться к специалистам. Не надо бояться идти к врачу. Потому что болезнь есть болезнь, и она может быть исцелена вот такими способами, которые человечество уже знает...
А уныние — оно происходит от другого. Причина уныния всегда находится в духовной сфере: в отношениях человека к Богу, в отношениях человека к ближнему и в отношениях человека к самому себе. И вот когда здесь совершается ошибка, скажем так — здесь человек уходит от Бога и от самого себя — тогда он, конечно, может впадать в уныние. И это другая вещь совершенно...
А. Ананьев
— Вы очень верно заметили, отец Алексей, что депрессия — это болезнь (вот Вы прямо произнесли это слово). А уныние — это не болезнь?
Прот. Алексей
— Ну, всякий грех — считай, это болезнь... Но эта болезнь все-таки связана не с нашей психосоматикой, и не с поражением каких-то очевидных внутренних человеческих структур в нашей человеческой такой вот психике, да... А говорим мы о душе не только как о психике — мы говорим о душе в данном случае как о человеческой природности, которая может болеть...
И я еще раз повторю, что депрессия — это вещь реактивная чаще всего... Хотя бывает по-разному... Это вещь, которая является реакцией на внешние события — чаще всего, когда мы говорим о таких простых формах депрессии... Я не психиатр и не психотерапевт, я говорю какие-то вещи очевидные и общеизвестные. Вы можете, наверное, более серьезно разобраться с депрессией, когда будете говорить со специалистом.
А вот уныние происходит из-за того, что человек совершает свой выбор, понимаете... Тут лежит ответственность на мне. Если депрессия — это то, что встречается, и за что я не отвечаю, это реакция моего организма, моей души на внешние события, то уныние — это следствие моего выбора, выбора между добром и злом, выбора между заповедью Божией и жизнью, как бы сказать, по своей собственной воле, по себе...
Вот в чем всё дело. В этом большая разница...
А. Ананьев
— «Вопросы неофита» на светлом радио. Сегодня мы говорим с моим сегодняшним дорогим собеседником протоиереем Алексеем Уминским о десяти прошениях преподобного Ефрема Сирина. И в первую очередь — об унынии.
И вот на что хочу обратить внимание наших слушателей, отец Алексей, и Ваше внимание. В молитве не говорится, образно говоря: «Я сделаю всё возможное, чтобы не допустить появления ростков уныния в моей душе»... Нет. Преподобный Ефрем Сирин говорит: «Дух уныния не даждь ми». Другими словами: «Если Ты, Господи, не дашь мне дух уныния, то всё у меня будет хорошо; а вот коли Ты дашь мне дух уныния, то всё у меня будет плохо»...
И это несколько идет в разрез с Вашим утверждением, что уныние — это результат нашего свободного выбора...
Прот. Алексей
— То есть, Вы считаете, что это Господь нам посылает...?
А. Ананьев
— Ну, по крайней мере, это следует из самой молитвы...
Прот. Алексей
— Ну, это метафора поэтическая, я думаю, мы это должны прекрасно понимать — что Господь не есть Творец зла, и от Господа не приходит к нам уныние. Господь не есть уныние — Господь есть радость...
А. Ананьев
— Безусловно, но все-таки...
Прот. Алексей
— Господь не есть праздность... Господь есть мир и покой.
А. Ананьев
— Я имею в виду немножко другое... Что будет у нас уныние или нет — это зависит скорее не от нас... Это зависит не от нас...
Прот. Алексей
— Нет — это зависит от нас!
А. Ананьев
— Зависит от нас?
Прот. Алексей
— Зависит от нас, конечно, естественно! Это зависит от нас... Преподобный Ефрем Сирин просит помощи в преодолении духа уныния у Бога. Это примерно так же, как звучит в молитве «Отче наш» — «не введи нас во искушение, но избави нас от лукавого». Очевидно, что Господь никого не искушает — и об этом нам пишет апостол Иаков в своем соборном послании, что Бог не искушает никого злом, и так далее... но сам человек искушает себя, — так подчеркивает он.
И поэтому, когда мы просим: «не введи нас во искушение», мы просим силы не поддасться соблазну. И это, в общем, метафорическое выражение из молитвы Господней нами понимается именно так и никак иначе.
В этом смысле молитва Ефрема Сирина дает нам тот же способ понимания этих слов...
А. Ананьев
— Но вот какая штука... Я абсолютно точно знаю, отец Алексей, что Вы точно не будете красть лошадей, Вы точно не будете убивать — потому что это Ваш выбор. Но вот Вы в начале нашего разговора уточнили, что уныние все-таки иногда посещает Вас, как посещает меня, как посещает мою жену, которая тоже — человек очень хороший, она старается не грешить, но — тем не менее, это случается... Из чего я делаю вывод: так получается, что это не от нас зависит?
Потому что, если бы, допустим, вот Вы сказали: «Я не хочу, чтобы у меня было уныние, я его не выбираю»... Но оно все равно к Вам приходит... Получается, что Вы здесь — жертва, и это не от Вас зависит?
Прот. Алексей
— Уныние приходит ко мне, потому что оно является уже следствием моего выбора до того. Уныние ко мне приходит как некий ответ на мой выбор уже сделанный. Как некое, как бы сказать... Как некий результат моей ошибки, моего неправильного пути.
Уныние приходит ко мне тогда, когда я вдруг начинаю считать себя, предположим, гораздо более умным и более достойным, нежели другие люди. И исходя из этого своего вот чувства превосходства, гордыни, такого вот высокомерного взгляда на мир я начинаю ожидать от людей ко мне особенного отношения, или от этого мира каких-то особенных похвал, или каких-то особых наград, которые должны мне причитаться, потому что я выбрал позицию человека, находящегося на голову выше всех остальных...
А они ко мне не приходят — и в ответ на это я начинаю унывать, я начинаю не понимать, я начинаю жить с внутренней обидой на этот мир и на людей, которые меня окружают. И вот эта внутренняя обида, и непонимание себя настоящего... Потому что если я буду говорить «я не таков, как прочие люди»... Ведь это молитва, которая начинает читаться даже раньше Великого поста — она начинает читаться на Сырной неделе, в среду и пятницу...
А. Ананьев
— Да-да...
Прот. Алексей
— Нас к пониманию этого приводят вот эти евангельские чтения, которые мы слышим накануне Великого поста. Вот человек превознесся — фарисей над мытарем, да. Что явится потом результатом жизни этого человека? Уныние! Потому что человек ожидает от Бога похвалы, человек ожидает от людей восхищения — человек ожидает от мира сего награды. А в конечном итоге жизнь его пуста, потому что он делает очень много, он занимается...
Вы знаете, один из таких внешних признаков уныния — это постоянная деятельность. Это когда человек постоянно что-то делает, когда человек постоянно чем-то занимается, когда человек постоянно окружает себя таким шумом внешних дел, за которыми он не видит самого себя. Потому что человеку остаться наедине с самим собой — это значит посмотреть у себя вовнутрь... И тогда человек увидит себя очень неприглядным. И тогда человек испугается самого себя, и... да, это уныние!
Уныние — это нежелание быть самим собой, в каком-то смысле, понимаете. И тогда — огромное количество разных дел, за которыми кажется, что я постоянно что-то делаю хорошее, постоянно где-то я на коне, постоянно я что-то там суечусь, верчусь, кручусь... Вокруг меня все вырастает, я все время провожу какие-то мероприятия, я все время что-то делаю, понимаете, я никогда не нахожусь в покое... У меня нет мира, кроме деятельности!
А вот фарисей, да — это человек деятельный... Это человек, который и постится, и молится, и себя окружил добрыми делами... Но при этом он все время ожидает от этого мира, от людей особого внимания к себе, к образу самого себя, который он создал для самого себя и для других. Но по сути своей он может быть совсем другим — жалким и несчастным, маленьким Закхеем, который в какой-то момент вдруг понимает, кто он такой... А может, остаться?
И вот тогда — это уныние, это состояние... Очень гнетущее состояние, очень тяжелое состояние — от него хочется избавиться, от него хочется убежать... Куда? В деятельность, в самопревозношение, в желание вот этой самой внешней похвалы, как будто таблеточки... Но потом оно будет возвращаться...
Это лишь один из примеров того, как мы можем впадать в уныние, и как это уныние хитро нами руководит.
А. Ананьев
— Я, признаться, немного удивлен, отец Алексей. Потому что я представлял себе уныние (ну, вот до нашего разговора) примерно так: 43-летний мужчина, небритый, осенним утром, прижавшись лбом к оконному стеклу, смотрит, как стекает капля... И у него нет сил убраться дома, навести порядок в жизни, найти нормальную работу... И вот он так унывает, прижавшись лбом к стеклу...
А Вы говорите, что уныние может выглядеть именно как бурная деятельность, за которой человек... Это удивительно! А как же то, что между унынием и леностью в некоторых источниках ставят такой знак приблизительного равенства?
Прот. Алексей
— Ну, Вы знаете, это совсем не всегда... Получается да, в конечном счете уныние, доведенное до крайности, обессиливает человека. Потому что человек не может все время быть деятельным, и так далее... В конечном итоге уныние убивает в человеке жизнь. Но деятельность и жизнь — это не одно и то же. И вот очень часто в нашем мире видны такие симулякры жизни — некие... как будто бы это жизнь, и она всегда выражается в бурной деятельности... Внешней, причем, деятельности.
И такой внешней деятельностью могут быть долгие молитвенные правила, и стояния, и земные поклоны во время великого канона, и какой-то сугубый особенный пост, понимаете... Внешне это могут быть вполне благочестивые действия, но при этом лишенные всякого внутреннего смысла...
Ведь уныние — это обессмысливание человека, понимаете... Прежде всего... Это когда человек впадает в ложные смыслы, когда он придает значение вещам несущественным, и они для него оказываются очень важными и главными; а вещам необыкновенно важным он не придает никакого значения — они для него обесценены...
И поэтому в молитве Ефрема Сирина как раз вот показаны вещи, которые по-настоящему ценны для человека, ради которых он может жить и ради которых он может многое оставить... Это любовь, это целомудрие, это прощение ближнего, понимаете, это вот жизнь в глубокой такой связи с Богом...
И эта жизнь — ее невозможно, как вам сказать... невозможно деятельно вот как-то, через деятельность постичь. Здесь даже пост ни при чем. Пост не сделает тебя добрее — просто сам пост, оттого, что ты будешь что-то есть или что-то не есть, это не сделает тебя добрее. Пост не научит тебя любви — сам пост, который ты проводишь как деятельность, как формальную такую нагрузку психофизическую, как некую работу, за которую тебя должны наградить...
Как вот в Пасху, когда тебе все разрешат кушать и пить... И ведь на самом деле пасхальные дни для многих оказываются днями уныния, а не радости. Приходят к Пасхе с желанием радости, а потом, когда они разговелись, уже посидели пару дней, и уже не лезет в них ничто скоромное, и так далее — они вдруг впадают в уныние... Почему? Имено потому, что вот эта деятельность поста была бессмысленная! Они не научились ничему из того, что предлагал Ефрем Сирин... Потому что они...
Каждый из нас в свое время и до сих пор это производит, когда мы пост считаем какой-то необходимой работой для Бога, за которую нам необходимо вот как-то заплатить радостью — вот, мол, обеспечь нас, Господь, теперь радостью... А Иоанн Златоуст нам расскажет, что и постящиеся, и не постящиеся, воздержники и не воздержники, трудящиеся и ленивые (которых вот Вы сразу, лентяев, припечатали) — все войдите в радость Господа! Понимаете...
Потому что радость — она не является зарплатой. Радость является, как вам сказать...
А. Ананьев
— Естественным состоянием человека?
Прот. Алексей
— Естественным состоянием человека и естественным состоянием Бога! Потому что Господь... Это Его свойство! Он есть радость. Поэтому и царь Давид обращается к Нему с этими словами: радость моя... И вот это состояние радости — это состояние встречи с Богом. А состояние уныния — это потеря Бога, или подмена Бога, или подмена того, что человек считает духовной жизнью...
Это очень опасное такое состояние, потому что оно где-то вот на грани благочестия очень часто проходит. Потому что человек очень много может трудиться и думать, что он вот что-то делает правильное; а по сути своей — он в пустоте... В пустоте. И уныние — это вот, наверное, пустоте очень соответствует...
А. Ананьев
— Судя по Вашим словам, отец Алексей, выхода-то, получается, и нет из уныния...
Прот. Алексей
— Почему нет?
А. Ананьев
— Поясню свои слова. Потому что если, допустим, я поймал себя на том, что я нахожусь в состоянии глубочайшего уныния, то что я могу сделать? Я могу сказать: «Так, Саша, хватит унывать! Хватит сидеть вот этой унылой медузой, выброшенной на берег, которая начинает уже пованивать... Встань и займись чем-нибудь, сделай что-нибудь... Возьми молитвослов и помолись, сходи на работу, уберись дома, постирай»...
И тут Вы говорите, что вся вот эта круговерть бытовая и не бытовая, все вот эти молитвы, которые для тебя сейчас вот, ну... лишены всякого смысла, но ты вынужден себя заставлять это делать, чтобы выйти из этого поганого состояния уныния... Это тоже бесполезно?
Прот. Алексей
— Ну, знаете, Вы сказали две вещи, которые не всегда совпадают друг с другом. Ну вот «Саша, возьми в руки молитвослов и помолись»... Саша, а Вы не можете помолиться без молитвослова? Просто помолиться? Ну просто вот, когда состояние уныния, человек должен встать и обратиться к Богу! При чем здесь молитвослов? При чем здесь молитвослов...
Почему нужно обязательно искать вот трафарет обращения к Богу — причем в том самом состоянии, когда трафареты уже не работают... Когда все вот эти тропинки исхожены вдоль и поперек, когда уже от тебя требуется что-то живое и настоящее?
Когда ты можешь наконец-то по-настоящему сформулировать себя пред Богом, сказать: «Господи, да вот ведь я какой... Я там таким пытался быть, сяким пытался быть; здесь пытался из себя изображать благочестие, туда хотел пойти, чтобы показаться лучше, чем я есть на самом деле... А вот на самом деле — вот он я, Господи! И прими меня, Господи, вот таким, пожалуйста! Потому что меня другого для Тебя нет... Но и Ты у меня Один...».
Почему нужен молитвослов? Почему в нашей жизни христианской у нас почти нет опыта личного общения с Богом? Там, где нет вот этой личной встречи с Богом, где нет вот этого личного обращения и слышания Бога, в том числе ответа на твои молитвы — как же человек может пройти мимо уныния? Потому что уныние — это в том числе неслышание Бога... Неслышание Бога!
И ведь даже в голову многим не приходит, что Бог все время стучится, все время к нам как-то обращается... Бог все время с нами разговаривает! Где мы, почему мы не слышим Его?
У меня была однажды встреча с молодежью в одной из епархий. Это было довольно уже давно, до пандемии во всяком случае. И мы там рассуждали как раз о молитве, о том, что такое молитва, как мы молимся... И вот я обращаюсь к большой аудитории, спрашиваю: «Что для вас молитва?»... Мол, как вот мы усердствуем, да...
И практически все — а в этой аудитории были молодые люди — говорили: «Ну как же, вот мы очень стараемся молиться, утреннее и вечернее читаем правило, молимся перед причастием Святых Христовых Таин, стараемся жить так, как нас учит Церковь...».
И я в ответ спрашиваю: «Хорошо, вот вы прочли утреннее правило; а что вам после правила сказал Господь? Вот после того, как вы Ему помолились, что Он вам сказал, что вы услышали?». Крайнее недоумение: «А как, а разве надо что-то слышать после молитвы? А что, это вот что-то значит для нас?»...
Вот мы прочли утренние молитвы и закрыли книжку... Ну, хорошо. Но ты Богу что-то сказал? Может, ты хочешь что-то услышать в ответ? Да нет же! Потому что никому даже в голову не приходит, что Бог может как-то тебе что-то сказать...
А если ты не слышишь Бога...
А. Ананьев
— Ты теряешь смысл...
Прот. Алексей
— Ты потеряешься, действительно... И действительно не поймешь, как ты живешь... И тогда вот, смотрите, еще одно — непонимание самого себя, которое является тоже одним из свойств уныния...
А. Ананьев
— Через минуту мы продолжим этот замечательный разговор с протоиереем Алексеем Уминским. Не переключайтесь!
А. Ананьев
— Мы возвращаемся к разговору с протоиереем Алексеем Уминским, настоятелем Храма Живоначальной Троицы в Хохлах, о том, что же такое уныние, о котором говорит преподобный Ефрем Сирин в своей замечательной великопостной покаянной молитве: «Дух праздности, уныния... не даждь ми».
И вот у меня какой вопрос к Вам, отец Алексей. Есть такой — не знаю уж, насколько Вы согласитесь с ним, может, и станете ругать меня за непристойный анекдот — анекдот про барышню, которая пришла на исповедь к священнику и, воздев руки к нему, говорит: «Батюшка, батюшка, у меня уныние...». На что он смотрит и говорит: «Душа моя, ну какое у тебя уныние... Уныние бывает лишь у монахов. А у тебя, душа моя, банальная депрессия»...
Конечно, мы не пытаемся смешать сейчас (возвращаясь к нашему предыдущему разговору) уныние с депрессией... Но! Есть гораздо более глубокий вопрос. У всех ли может быть уныние? Ведь уныние подразумевает то, что у тебя есть смысл, что у тебя есть голова, чтобы это понять, или там еще что-то...
А если у человека как бы, ну... жизнь такая, что она не подразумевает какого-то глубинного понимания того, зачем он вообще живет — может ли у него быть уныние тогда?
Ну, допустим, я сейчас говорю не про умных и глупых. Я говорю сейчас о трехлетнем ребенке. У него есть папа, у него есть мама... Может ли у него быть уныние?
Прот. Алексей
— Нет, у такого маленького может быть только плохое настроение... Потому что уныние — ну, это, как и всякое в жизни, связано с человеческой свободой, с человеческим выбором все-таки в состоянии уже созревшего (или созревающего) человека. Потому что мы говорим вообще о понимании греха, о борьбе с грехом не на уровне, понимаете, возрастной психологии, а как о форме духовной жизни... И поэтому, когда мы говорим о детях, о несозревших подростках даже — мы не можем говорить об унынии как о том, о чем говорит в этой молитве преподобный Ефрем Сирин...
Человек находится в состоянии свободы; а состояние свободы — это состояние всегда взрослого человека, человека, который уже имеет право на выбор, да... Это человек, за которого не выбирают и которого не формируют — человек уже до этого созрел.
Поэтому человек находится всегда в состоянии риска очень большого... Состояние свободы — это состояние риска, это риск ошибки и ответственности за свои поступки, слова и за свой выбор. И именно вот в этой области и начинается духовная жизнь.
А. Ананьев
— Хм... Я немножко еще разверну вот этот свой вопрос. Как-то так принято думать, что... Вот возьмем, к примеру, итальянцев. В нашем понимании итальянцы — это такие в целом веселые люди, которые очень любят отдыхать, у них вечная сиеста, они прекрасно любят поесть, они хорошо готовят, и много танцуют и поют... И вот для них уныние как бы не типично.
А есть человек русский — со своей русской душою, со своими тройками и сугробами, покосившимися избами и кривыми столбами... С вечными проблемами России — с ее дураками и дорогами... И вот ему состояние уныния как-то более свойственно...
Так это или нет? Справедливо ли такое предположение, что уныние более свойственно русскому человеку?
Прот. Алексей
— Ну, я думаю, что здесь Вы путаете понятия уныния и хорошего настроения... Хорошего доброго климата и, соответственно, некоей такой более живой природности, которая свойственна людям юга, в отличие от людей севера. Есть в русской природе усталая нежность, да — об этом знают все... Но это, тем не менее, скорее свойство, которое мы назвали бы грустью или печалью, связанной с такой созерцательностью русской культуры, русской литературы, русской живописи...
Но это отнюдь не связано с духовным внутренним состоянием человека, который находится, как бы сказать... в движении к Богу, в этой экзистенциальной проблематике (простите за выражение)... Но тут люди все перед Богом оказываются равны — и доброго и мягкого климата, и живущие на Чукотке.
Потому что уныние — это не форма печали, скажем так, не форма печали...
А. Ананьев
— А как легко спутать!
Прот. Алексей
— Да, можно спутать. Потому что синонимичность и образность русской речи — она часто использует образ уныния как образ печали. Эти унылая природа, унылые деревья, унылые селенья, и так далее и тому подобное...
А унылый человек может быть очень бодр! Унылый человек может быть очень успешен; унылый человек может обладать хорошим настроением; унылый человек может любить развлекаться... Более того: вот эта, как вам сказать... фабрика развлечений, весь бизнес развлечений — он заточен на унылого человека прежде всего!
Это форма такой мимикрии определенной, когда чем больше света, чем ярче цвета; чем громче музыка, чем, как бы сказать... громче открываются бутылки с шампанским, чем активнее тусовка — тем, кажется, больше энергии, веселья, радости и так далее...
А на самом деле это форма уныния. Это форма, в которую человек убегает от самого себя... Потому что он не может находиться в тишине. Тишина для унылого человека — это то, что его будет совершенно раздавливать. Поэтому мы практически сейчас не найдем нигде места... ну, обычного места тишины!
Вот например, мы захотели со своим близким другом, товарищем встретиться где-то и поговорить, в каком-то уютном кафе — у нас не получится. Мы нигде не найдем кафе, где бы не звучала какая-то фоновая музыка... Вот какая-то совершенно дикая, абсолютно дисгармоничная — просто какой-то вот этот ритм лупящий... Где не был бы включен на пол-стены плазменный экран телевизора, который показывает совершенно не соответствующие картинки к этому звуку, к этим песням, которые раздаются и которые разрывают твое сознание, которые тебе не дают возможности вообще сосредоточиться ни на чем...
И в этом месте даже кушать невозможно, даже если тебе принесут самую изысканную пищу, потому что это просто невыносимо дисгармонично! И именно потому, что вот это состояние постоянного шума и разрывающейся гармонии — оно выносимо для унылого человека, и только это приводит его в покой — потому что в этом состоянии как раз он и живет...
И вот это — форма нашего существования. Мир находится вот в этом жутком виде и всё время старается защитить себя от гармонии, защитить себя от красоты, защитить себя от чистоты, защитить себя от тишины... Потому что вот уныние и... чистота, красота и тишина — они между собой никак не совпадают. Человек должен постоянно прятаться за что-то...
А. Ананьев
— Какое верное замечание, да, по поводу этого шума! Действительно, мы иногда с Алечкой ловим себя на мысли, что... почему-то этим людям очень надо, чтобы мы друг с другом не разговаривали — они делают для этого всё возможное...
При этом на Китай-городе, дорогой отец Алексей, силами издательства «Никея» (не сочтите за рекламу, просто уж больно хорошее место, как раз возле пятого выхода из метро «Китай-город») открылось вот это пространство...
Прот. Алексей
— Прекрасное пространство, да, замечательное кафе для хороших встреч и разговоров...
А. Ананьев
— Именно так!
Прот. Алексей
— Книжный магазин и читальня вместе с тем одновременно... Это прекрасно!
А. Ананьев
— Да, кофе и книги — вот этот питерский формат, который в Москве, наверное, не так часто можно было встретить — теперь он, наконец, есть...
Прот. Алексей
— Недавно я тоже такое кафе обнаружил в самом центре Москвы, и был совершенно поражен — потому что, во-первых, оно совершенно безлюдно, потому что там...
А. Ананьев
— Нет музыки?
Прот. Алексей
— Ни музыки, ни плазмы (смеются)... Там сидят несколько прекрасных парочек, которые разговаривают друг с другом — и видно, что эти люди влюблены друг в друга, потому что это как-то вот вдруг является самым главным знаком встречи этих людей... И они не видят вокруг себя никого и ничего, и им никто и ничто не мешает оставаться наедине...
И там стоят книги, и эти книги можно брать и читать, и можно пить прекрасный кофе, и что-то сладкое прекрасно себе заказать... Для какой-то уютной прекрасной встречи, беседы, да, такое место неожиданно для себя обнаружил...
А. Ананьев
— Спасибо Вам большое — вот это блестящая иллюстрация набитого плазмой, неоном и гомоном кафе как образ уныния современного человека... Я думаю, что теперь многое станет понятно... Я как раз хотел спросить Вас: а может быть, можно подобрать какой-то более понятный синоним слову «уныние»... Ну, а Вы, написав широкими мазками картину вот этого кафе, по сути, это и сделали...
Я хочу спросить Вас вот о чем. Мне кажется, что диагностировать уныние в себе или в близком человеке довольно сложно... Потому что сложно отличить просто плохое настроение от уныния. Давайте на конкретном примере.
Вот у меня сейчас рядом жена, Алла Сергеевна Митрофанова. Она много работает — потому что она привыкла много работать... Но если там года два назад она много работала, а потом выдыхала, садилась в прекрасный самолет и улетала в какую-нибудь прекрасную другую страну, или туда, где вообще просто есть море, и жизнь немножко про другое... И она радовалась тому, что ее глаза видят вот это, ее нос ощущает эти прекрасные запахи...
Сейчас вот это всё как-то невозможно стало сразу! И она из-за этого грустит... И ее вот эта работа и суета — она продолжает как бы свое движение... Но она теряет смысл, потому что, ну... а как? А чего? А зачем? Вот это всё не совсем понятно вообще... И вот она сидит на диване вечером, пьет чай... А я смотрю на нее и чувствую, что она унывает... Или не унывает? Как отличить?
Прот. Алексей
— Унывает, конечно... В том числе и унывает. Потому что уныние — это не сбывшаяся мечта. Уныние — это не осуществленная надежда. Уныние — это наше пребывание в будущем и нежелание — ну, это бывает совершенно даже неосознанно для нас — нежелание настоящего...
А. Ананьев
— А разве плохо не желать такое настоящее?
Прот. Алексей
— Вы знаете, есть такое слово — смирение. Вот смирение — оно как раз призывает нас желать настоящего, принимать настоящее и благодарить за настоящее. И это, в общем, трудное дело, в отличие от деятельности, которая всегда связана с какими-то внешними телодвижениями... Это трудное дело, потому что оно не требует никаких вещей, кроме внутреннего постоянного напряжения, усилия, внутреннего какого-то такого движения к Богу...
И еще вот (мы с вами как бы постепенно раскрываем признаки уныния, да) уныние — это пребывание в том, чего нет. Это пребывание в иллюзии, в некоей форме иллюзорности, в некоем мире, который должен состояться так, как ты его себе рисуешь, а не таким, каким его дает тебе Господь...
Это несогласие с сегодняшним днем, непринятие того, что тебе Господь посылает — это тоже уныние! И с этим как раз каждый из нас сталкивается. И именно это чаще всего является таким проявлением уныния в повседневности, скажем так...
А. Ананьев
— Настоятель Храма Живоначальной Троицы в Хохлах протоиерей Алексей Уминский, и сегодня мы говорим в «Вопросах неофита» об унынии. Смотрите, как замечательно получается... Я очень часто слышу упрек от людей неверующих, считающих себя атеистами, в адрес христиан, что вот, мол, «вы закрываете глаза на реальную жизнь, вы пытаетесь убежать от реальной жизни с ее проблемами, и придаетесь вот этому наркотику под названием „религия“, чтобы как-то, ну... не решать проблемы в реальной жизни».
А вот то, о чем Вы сейчас говорите — оно полностью противоречит этому. Потому что вот вера учит принимать реальную жизнь, радоваться реальной жизни, благодарить за реальную жизнь... А если всего этого мы в земной жизни не научимся делать, то мы будем пребывать в постоянном унынии, от которого нас и предостерегает молитва преподобного Ефрема Сирина...
У меня вот какой вопрос. Есть грехи, в которых мы должны.. ну, не должны, а призваны... должны покаяться. Должны прийти на исповедь и покаяться вот в тех грехах, которые мы совершили. При этом есть помыслы, в которых каяться, наверное, смысла нет, потому что они так или иначе возникают у нас у всех, на разных уровнях. И наша задача — их взять, сказать: «Ой, какой дурной помысел!» и выбросить его. И таким образом избежать греха и не испытывать потребности каяться в нем — ну, потому что не в чем каяться: был помысел и не стало его...
В какой-то момент, когда я размышлял вот об этой великопостной покаянной молитве Ефрема Сирина, мне показалось, что здесь перечисляются именно не грехи как таковые, а то, что приводит к грехам, и то, в чем... ну, не надо исповедоваться... Так это или нет?
Прот. Алексей
— Ну, не совсем, я бы так сказал. Дело в том, что действительно, если человек побеждает свои помыслы, и они побеждены и больше его не тяготят — то это действительно тот самый случай, когда исповедовать их не надо.
Но если человек находится в состоянии борьбы, и помыслы его побеждают — а так бывает с нами часто, когда-то мы побеждаем помыслы, а когда-то они побеждают нас... И даже если человек не доходит до какого-то конкретного действия — он все равно чувствует свое поражение, он все равно чувствует свою слабость и свою неспособность к победе. И тогда, конечно, он приходит за помощью — приходит с признанием своей вины, с признанием поражения, и просит помощи в этот момент. Это первое.
И потом ведь... Молитва Ефрема Сирина не так проста, может быть, как нам кажется. Мы просим ведь в этой молитве не дать такого-то духа, не поддасться, не проиграть в этой борьбе; но мы просим дальше что-то все-таки подать — дух целомудрия, смиренномудрия... Об этом Вы, наверное, дальше будете говорить... Но это тоже очень интересно...
Потому что мы же просим иногда о каких-то духовных вещах как о некоем таком... ну, очень приятном даре, который мы могли бы получить от Бога — как говорится, бесплатно, даром. Вот хочу быть смиренным, хочу быть смиренным... Господи, пошли мне смирение! Помолился я от всего сердца — Господи, хочу быть смиренным... И думаю: вот сейчас я лягу спать — а проснусь уже смиренным...
Потому что я помолился Богу — а Он же слышит мои молитвы! Он же знает, как я хочу быть смиренным — и Он мне это смирение посылает: бах — и я уже смиренный! И я уже смиряюсь, и у меня уже всё хорошо (смеется), и вообще у меня проблем с помыслами в этом смысле больше нет...
Так вот здесь я хотел бы вспомнить слова аввы Дорофея (моего любимого), который в одном из своих поучений говорит такие вещи: «Знай же, что когда ты просишь у Бога: „Господи, дай мне смирения“, Бог пошлет тебе человека, который бы тебя обижал, оскорблял, унижал, злословил и досаждал...». И поэтому, прежде чем просить смирения, подумай о том, чего ты хочешь по-настоящему...
И в этом смысле молитва Ефрема Сирина — она такова. Мы просим себе у Бога, простите меня, вещей, для человека неприятных, сложных, тяжелых, невыносимых... Потому что когда мы хотим кого-то любить — понятно, что любить кого-то мы можем и без этой молитвы. Если это кошечка или собачечка, если это наша любимая жена или наши дети...
А вот если человек нам ненавистен, то вот его любить — это для нас тяжело, это для нас какой-то колоссальный труд... И когда мы просим о любви, мы просим именно об этом — чтобы нам полюбить того, кого мы не любим, кого мы не хотим любить, не желаем любить, кому мы в любви всегда отказывали...
Иначе этот человек нам встретится, этот человек будет нам страшно неприятен, этот человек разрушит наш комфорт, разрушит наш покой, разрушит мир, который мы вокруг себя создаем. Вот что это значит, вот чего мы просим... Молитва эта очень опасна! (смеется)
А. Ананьев
— Очень интересное наблюдение — спасибо Вам большое, отец Алексей. Вообще эта серия разговоров, посвященная вот этой молитве преподобного Ефрема Сирина — это какие-то постоянные, знаете, откровения...
Буквально неделю назад, в качестве такого эха того, о чем Вы говорите, протоиерей Максим Первозванский сделал великолепное замечание (с которым я внутренне не согласился, но за неделю я его как-то внутренне пережил и осмыслил)...
Он говорит: «Друг мой Александр, поверь мне, пожалуйста: если ты не изменял жене — значит, плохо предлагали; если ты ничего не крал в банке — значит, не было такой возможности... Дьявол постоянно подбирает к тебе ключик, и возможность теоретическая подобрать к тебе этот ключик есть — можешь в этом не сомневаться. И твоя задача — сделать всё возможное, чтобы этот ключ не подобрали. Но... Помоги тебе, Бог, если этот ключ все-таки к тебе подберут...».
И я как-то так думаю: ну не может же быть такого, ну как такое может быть? А оказывается, вот оно что... Как мало на самом деле от нас зависит... И как много зависит от нас!
Вы согласны вот с этим утверждением отца Максима, что теоретически к каждому человеку можно подобрать ключ?
Прот. Алексей
— Ну в общем, да, человек слаб... Я думаю, что действительно к каждому из нас можно подобрать этот ключик... Может, не в каждой сфере — потому что, наверное, все-таки есть вещи, которые человек не совершит никогда. Потому что есть внутренние такие хорошо выстроенные рубежи у человека — ну, к чему-то, предположим...
А где-то есть слабые места, у каждого из нас. Где-то есть то, к чему можно подобрать ключик в самый неожиданный для нас момент... В самый неожиданный для нас момент! Это правда, это так...
А. Ананьев
— Мы много говорили с Вами о том, чего не надо делать. А сейчас, в завершение нашего разговора, я хочу все-таки задать Вам вопрос: а что же делать-то? Потому что в конечном итоге все советы сводятся к... Знаете, есть такая шутка про человека, который там... унывает, а к нему подходят и говорят: «Ты что делаешь?». Он: «Унываю». А ему: «Не унывай!»... (смеются)
И что? Ну хорошо... Не унывай... Мы уже говорили там: можно чем-то заняться — но это не спасет от уныния! Можно там... встать и начать что-то делать — но это не спасет от уныния!
При этом за окном будет всё то же самое, что было за окном вчера; в жизни будет то же самое, что было вчера — начальник будет всё тот же, соседи всё те же, этот панельный дом, от которого тебя уже мутит — он будет всё тем же... И тебе по-прежнему за него тяжело благодарить, и ты пытаешься как-то решить эту проблему, но... начальник — по-прежнему не очень хороший человек, и не хочет тебе увеличивать зарплату, чтобы ты как-то решил этот квартирный вопрос...
Что делать, отец Алексей?
Прот. Алексей
— Что делать в принципе человеку?
А. Ананьев
— Что делать человеку, который отчетливо понимает, что он пребывает в унынии?
Прот. Алексей
— Ну, для этого надо найти причины, о которых мы с вами говорили — возможно, да... А можно их даже не искать. Потому что, по большому счету... Ну, человек не может сразу изменить образ жизни, предположим, да... Но мне кажется, что человеку надо искать пути к Богу, человеку надо найти свой собственный голос для обращения к Богу... Человеку надо все-таки уметь встать в тишине пред Живым и Всевидящим Богом и начать с Ним разговаривать!
Я не вижу другого пути выхода из уныния. Потому что я всегда сам для себя понимаю, что именно в тот самый момент, когда я нашел это слово для Бога, когда вдруг у меня получилось в какой-то момент, в какое-то пространство своего времени вдруг забыть о себе и поговорить с Ним — я чувствую (пусть и не на очень долгое время), как я вдруг ожил, как много вдруг во мне оказалось какого-то света, который до этого во мне не присутствовал... Просто потому, что я понял, что Бог меня услышал и вдруг мне ответил!
И всякий Божественный ответ победит любое уныние! Всякое знание того, что Бог рядом с тобой и слышит тебя, разгонит всякую мглу. А этого опыта просто в нашей жизни очень мало. И надо вот именно этим путем стараться идти, и искать, искать, искать этот опыт встречи с Богом и пребывания в Боге...
А. Ананьев
— Найди слово для Бога — это совет от протоиерея Алексея Уминского, как универсальный рецепт лечения от уныния... да и любого иного греха... Это так?
Прот. Алексей
— Ну, пускай будет так, хорошо — соглашусь с этим...
А. Ананьев
— Спасибо Вам большое за этот разговор! Сегодня мы беседовали с настоятелем Храма Живоначальной Троицы в Хохлах, в самом любимом моем районе столицы... Замечательный священник протоиерей Алексей Уминский... Спасибо Вам большое, отец Алексей! Надеюсь, что у нас впереди и личные встречи ожидаются... Всего Вам доброго!
Прот. Алексей
— С Богом! До свидания, Александр...
А. Ананьев
— До свидания... Вернуться к этому разговору (а я думаю, что у вас будет желание к нему вернуться вновь) вы сможете на нашем сайте radiovera.ru. Ну, а через неделю я продолжу беседовать с замечательными священниками о великой покаянной великопостной молитве преподобного Ефрема Сирина, я — Александр Ананьев... До новых встреч!
