Поделиться
У нас в гостях был историк, публицист, директор образовательных и просветительских программ Фонда исторической перспективы Александр Музафаров.
Разговор шел об истории и современности Донского казачества, о том, в каких крупных битвах участвовали донские казаки и как у них складывались взаимоотношения с властью и государством.
Ведущий: Дмитрий Володихин
Д. Володихин:
— Здравствуйте, дорогие радиослушатели! Это Светлое радио, Радио ВЕРА, в эфире передача «Исторический час». С вами в студии я, Дмитрий Володихин, и мы поговорим на тему, которая у русского человека всегда вызывала восторг и, во всяком случае, любование — мы поговорим о донском казачестве. Сегодня у нас в гостях наш, можно сказать, давний друг нашего радио, историк, исторический публицист, старший преподаватель Московского государственного университета технологий и управления имени Кирилла Григорьевича Разумовского, он же Первый казачий университет, Александр Азизович Музафаров. Здравствуйте!
А. Музафаров:
— Здравствуйте!
Д. Володихин:
— Ну что ж, вот в дореволюционные годы Донское казачье войско считалось самым древним в России. Можно спорить, есть те казачьи войска, которые пытались оспорить это старшинство, да, действительно, но во всяком случае, почтение к вольному Дону и к его казачьему войску, оно постоянно подпитывалось воинскими достижениями донцов, и поэтому сейчас оно, что называется, входит в большой национальный миф, как его неотъемлемая часть. Давайте начнём от основания, от первых шагов вольного казачества на Дону.
А. Музафаров:
— Ещё в дореволюционное время казачьи историки утверждали, что Дон всегда был родиной казачества, и казачество само зародилось здесь. При этом они использовали информацию, почёрпнутую из историй разных стран и даже разных народов, и выводили Донское казачество и от бро́дников православного населения Дона XIII века, и говорили о племенах касо́гов: вот касо́ги почти казаки, говорили и о влиянии тюркских племён, но всё-таки если мы встанем на документальную основу, то впервые слово «казак» упоминается в крымских документах XIV века, а в русских летописях впервые упоминается под 1444 годом, когда отряд рязанских казаков помогает великому князю Василию II нанести поражение татарскому царевичу Мустафе, который вот забрёл в Рязанские земли. И вот эту дату уже можно в какой-то степени ассоциировать с Доном, потому что напомню, что верховье реки Дон находится на территории тогдашнего Рязанского княжества.
Д. Володихин:
— Ну, мы говорим в данном случае о русском казачестве, и мы чётко видим, что русское казачество по документам уходит в XV век, а вот что касается касогов, бродников и так далее, то это всё гипотезы, не имеющие особенного подтверждения. Основа у казаков русская, это не какой-то особый народ, это часть русского народа, которая поселилась на Дону, на Тереке, на других реках и в таком предельно военизированном быте провела несколько столетий.
А. Музафаров:
— Совершенно верно. В XVI веке казаки начинают чаще упоминаться в русских документах, но здесь надо учесть, что это слово употребляется тогда в нескольких значениях: так называется и разряд служилых людей русского государства той эпохи: городовые казаки, прибо́рные казаки, так и называются самоорганизующиеся общины казаков на Дону и других реках.
Д. Володихин:
— Ну, на Волге были ещё.
А. Музафаров:
— На Волге, да. При этом в этот момент ещё нет чёткой разницы, потому что одних и тех же персонажей, одни и те же люди упоминаются и на Дону, и на Волге. В принципе, и в дальнейшем мы увидим, что казачья судьба забрасывала представителей «тихого Дона» в самые разные части, не то что России — Вселенной, но, видимо, в это время ещё казачий мир был достаточно единым, и казаки вполне могли с Дона оказаться на Волге и в других местах. А образование донского казачества связано с фигурой выдающегося донского атамана Михаила Черкаше́нина.
Д. Володихин:
— И вот здесь заметим: Черкашенин, — значит, из Черкасс, а Черкасс — это казаки Запорожские, то есть в XVI веке считали, что он не захотел быть подданным короля польского, ушёл на Русь, на Дон, и там стал знаменитой фигурой.
А. Музафаров:
— Да. Отдельные упоминания относят его где-то к 50-60-м годам XVI века. Ну, наверное, такой важной датой является 1570 год, когда происходит в жизни Донского казачества два важных события: во-первых, основывается станица Черкасская, или «Черкасский городок», как его тогда называли, Черкасск, сейчас это станица Старочеркасская, и на долгие годы, на столетия этот населённый пункт становится своего рода столицей, центром войска Донского. Во-вторых, в 1570 году царь Иоанн Васильевич Грозный посылает донским казакам грамоту, в которой жалует их за верную службу. Когда в 60-е годы XIX века будут устанавливать старшинство казачьих войск Российской империи, им будет предложено найти в своих архивах наиболее старые документы, упоминающие их службу России. И вот донцы выложили эту грамоту 1570 года, и с тех пор считаются старейшим казачьим войском России, они имели первое старшинство.
Д. Володихин:
— Ну что ж, действительно, Дон — почитаемый очаг казачества. Ну а теперь давайте посмотрим на того самого Михаила Черкашенина — это первый из знаменитых русских казачьих атаманов, и он действительно участвовал в великих сражениях эпохи и вел за собой отряды донцов.
А. Музафаров:
— Исторические источники упоминают действия Михаила Черкашенина на юге России, по некоторым сведениям, он руководил морским набегом донцов на Керчь. При этом надо отметить, что хотя сейчас слово «казак» фактически у нас ассоциируется со словом «всадник», и мы казака без коня не представляем, и сами казаки себя так не представляют, но в момент зарождения казачества это было далеко не так, и одним из основных видов действий казаков была как раз так называемая «судовая рать», у казаков были челны, довольно крупные лодки, «чайки», на которых они совершали речные и морские походы. От казачьих набегов стонало побережье Турции, Крыма и Персии, если брать походы казаков на Каспий. И надо отметить, что вплоть до 1738 года казаки уверенно действовали и на воде.
Д. Володихин:
— Дорогие радиослушатели, напоминаю вам, что это Светлое радио, Радио ВЕРА, в эфире передача «Исторический час», с вами в студии я, Дмитрий Володихин. У нас в гостях замечательный историк, исторический публицист Александр Азизович Музафаров. Мы говорим о донском казачестве, и пора бы услышать казачьи песни о вольном Доне.
Звучит казачья песня
Д. Володихин:
— Дорогие радиослушатели, мы продолжаем разговор о легендарном атамане Донского казачества Михаиле Черкашенине. Ну, налёт на Керчь, и мне кажется, он брал ещё потом пригороды Азова?
А. Музафаров:
— Да, но это будет после его участия в одной из самых славных битв России XVI века — Сражение под Мо́лодями. Напомним: в 1571 году крымский хан Девлет Герай совершает поход на русские земли, поход этот заканчивается страшно — сожжением Москвы. В 1572 году Девлет Герай «в силе тяжкой» идёт на Русь, чтобы, в общем-то, окончательно сокрушить Русское государство, ему противостоит армия воевод князя Михаила Воротынского и князя Дмитрия Хворостинина, причём, напомню, это именно от опричнины, и вот Михаил Воротынский, он из Земщины, а Дмитрий Хворостинин, он опричник, но они действуют в одном строю, и в Битве под Молодями, это чуть южнее современного города Подольска, им удаётся в сражении, продолжавшегося несколько дней, врага разгромить.
Д. Володихин:
— Три дня бились и до этого ещё несколько дней маневрировали с боями, то есть это очень тяжёлое, очень кровавое сражение, вот Черкашенин в нём участвовал.
А. Музафаров:
— Да, и Михаил Черкашенин с донскими казаками участвуют и в боях на переправах через Оку, и в главном сражении под Молодями. Он действует вместе с Дмитрием Хворостининым, его казаки находятся в гуляй-городе, совершая оттуда вылазки вместе с дворянскими сотнями и иными ратными людьми, то есть оказываются на самом пекле этого боя, в самом ключевом моменте, и это, конечно, нам говорит о том, насколько высоко московские воеводы оценивали боевые качества лично Михаила Черкашенина и его воинов. В 1574 году, напомню, Ливонская война у нас продолжается, основные силы русской армии действуют на западе, Михаил Черкашенин атакует Азов, и его люди очень грамотным и внезапным подготовленным штурмом занимают посад турецкой крепости Азов, так называемая Тапра́к-кале́, или «Тапраков город», как его называли в русских источниках, и эта атака имела двойное значение: во-первых, она освободила русских полоняников, которые содержались в Азове, во-вторых, она приковала внимание Турции и Крыма к Азову, и не позволила крымцам повторять набеги на русские земли во время продолжения Ливонской войны. В 1581 году, в конце вообще 70-х годов источники упоминают участие Михаила Черкашенина и донских казаков в боях на Ливонском фронте.
Д. Володихин:
— Да, самое известное — это, конечно, осада Пскова 1581- 82 года войсками польского короля Стефана Бато́рия, и он туда привёл пол-Европы: немцы, литовцы, поляки, чехи, шотландцы, венгры, все они были в наёмных войсках, которые король польский привёл под стены древнерусской крепости.
А. Музафаров:
— «Все промелькнули перед нами, все побывали тут».
Д. Володихин:
— Вот да!
А. Музафаров:
— Вот, и Михаил Черкашенин привёл с собой 224 донских казака...
Д. Володихин:
— Ну, он сам был 224-м.
А. Музафаров:
— Да, и они принимают участие в героической обороне Пскова, руководит обороной князь Иван Шуйский. Бои идут ожесточённые, артиллерия Стефана Батория разрушает псковские укрепления, русские за ночь восстанавливают укрепления, строят позади обрушившихся стен ретрошементы, размещают артиллерию, ведут огневую дуэль с поляками и отражают отчаянные штурмы. Во время одной из атак поляки занимают полуразрушенный вал, так сказать, участок крепостной стены, две башни, и русские, отходя, взрывают их, и вот при этом взрыве погибает Михаил Черкашенин.
Д. Володихин:
— Одна из гипотез, что он погиб 8 сентября при отражении штурма, мы точно не знаем, но большинство потерь псковский гарнизон понёс именно тогда. Точно знаем, что Михаил Черкашенин погиб после начала артиллерийской канонады, поскольку в нём русские находили умельца пушечных дел. Но большинство историков считают, что именно во время первого штурма, в момент наиболее ожесточённых схваток за оборонительную линию укрепления Пскова Михаил Черкашенин и сложил голову за Отечество.
А. Музафаров:
— Ну и напомним, что гибель атамана, по донским преданиям, «устрашила врагов», так или не так, даже не очень важно, важно другое — Псков устоял, крепость устояла, и это привело к совершенно другому окончанию для России Ливонской войны, чем планировали в Варшаве и других, так сказать, европейских центрах.
Д. Володихин:
— Ну, чтобы не было впечатления, что за полвека один Михаил Черкашенин... Мы знаем много имён донских казаков того времени, вот, например, во Пскове вместе с ним был атаман Степан Суконкин, тоже, видимо, личность незаурядная. Ну, а мы подходим к тому, что грозила России гибель, а в Великой Смуте, в ней донцы приняли участие.
А. Музафаров:
— Причём, как и всё русское общество, казачество тоже раскололось, донских казаков мы видим и в рядах правительственных войск армии Бориса Годунова, и среди сторонников первого Лжедмитрия, были донцы и в лагере Тушинского вора, увы, Лжедмитрия II, но были и в составе земских ополчений, первого и второго земского ополчения, которыми командовали князь Дмитрий Тимофеевич Трубецкой и Дмитрий Михайлович Пожарский. Тогда слово «казак» употреблялось на Руси максимально широко, потому что казаками называли и воинских чинов польской армии, и сторонников самозванца, и просто крестьян или разорившихся горожан, которые брали в руки оружие, сбивались в отряды, выбирали атаманов и начинали, как тогда говорили: «казаковать». Однако в этой истории Смуты есть и определённая светлая сторона: во время Земского Собора 1613 года именно атаманы донских казаков активно выступали в поддержку возвращения престола законному его обладателю, а именно — Михаилу Фёдоровичу Романову. Вот сохранилась такая интересная речь донского атамана Филата Межакова: «Князи и буляре, и все московские вельможи! Но не по Божьей воле, не по самовластью, по своей воле вы избираете самодержавно, но по Божьей воле и по благословению благоверного, христолюбивого царя и великого князя Фёдора Иоанновича всея Руси, при блаженной памяти, кому он, государь, благословил свой посох царский оставить и державствовать на Руси, князю Фёдору Никитичу Романову, и тот ныне в Литве полонён, и от благородного корня и отрасль добрая есть — сын его, князь Михаил Фёдорович, да подобает по Божьей воле тому державствовать».
Д. Володихин:
— Казак не очень хорошо понимал, что он говорит, Михаил Фёдорович никогда княжеского титула не носил, но он, во всяком случае, очень хорошо понимал, что у Романовых по их брачному свойству́ с царём Фёдором Иоанновичем действительно права на престол есть, и они достаточно крепкие.
А. Музафаров:
— Это, конечно, оказало влияние на позицию Собора, я напомню: Собор признал, что необходимо передать русский престол в руки ближайшего кровного родственника последнего законного государя Фёдора Иоанновича — Михаила Фёдоровича Романова. Интересно, что Михаил Фёдорович не забыл тех, кто выступал, так сказать, в его поддержку и донским казакам было пожаловано первое в их истории государево знамя. XVII век, наверное, самым ярким событием в истории Донского казачества, в котором было очень много событий, это история Азовского взятия. В 1637 году донские казаки во главе с атаманом Михаилом Татариновым внезапным, но хорошо подготовленным ударом взяли турецкую крепость Азов, стоящую в устье Дона.
Д. Володихин:
— А надо сказать, что это было достаточно мощное укрепление, хорошо населённый город с сильным гарнизоном, то есть это очень крупное военное событие того времени.
А. Музафаров:
— Да, то есть и взять его вот так, с налёту отрядом, в общем-то, небольшим, по оценкам историков, там было до 4000 казаков, это было не так просто, но у казаков это получилось. И дальше начинается знаменитая эпопея, которая войдёт в историю, как Азовское осадное сидение донских казаков. Надо отметить, что в Турции и в Крыму отреагировали на захват Азова крайне негативно, турецкий султан предъявлял претензии России, на что русские дипломаты отвечали, что казаки люди вольные, они сами своим похотением захватили Азов, а мы, русское государство, к тому, в общем, не причастны. И в результате на несколько лет турки и крымские татары сосредотачивают свои усилия на Азове. Сначала, в 40-м году, к городу подходит Крымская орда, и вот здесь такой двойной момент: с одной стороны, у крымских татар не было большого опыта в штурме крепостей, с другой стороны, особого желания отбивать крепость для турецкого султана у них тоже не было. Они подошли, они встали, они стояли, они осадили город, но, постояв до холодов, они ушли. А казаки понимали, что ситуация уже серьёзная и просили государя прислать им на помощь воинских людей, но государь прислал им только свинец, порох и пшеницу.
Д. Володихин:
— Но надо понимать, только что закончилась очень тяжёлая Русско-польская война, очень большие были потери в войсках, и кроме того, казна просто опустела. Россия после этой войны в принципе была не способна воевать с кем-либо серьёзно, в том числе с таким серьёзным противником, как турки.
А. Музафаров:
— Итак, летом 1641 года под Азовом появляется турецкая армия, причём это очень сильная армия. Турция в этот момент одна из сильнейших военных держав Европы. Я напомню, что даже через сорок лет после этого события Турция будет наступать на Европу, и в 1683 году турки будут осаждать Вену — да, не возьмут, но осаждать будут. То есть это момент, когда Османская империя находится на пике своей мощи, и к крепости подходит мощный флот, он отгоняет казачьи лодки, высаживается армия, в которой есть представители самых разных народов, там и янычары, и наёмники, и даже иностранные инженеры, которые должны помочь взять крепость.
Д. Володихин:
— Европейцы.
А. Музафаров:
— Да, и венгры, которые славны своими мастерами, венгры не кочевники, а венгры- шахтёры, которые должны копать галереи.
Д. Володихин:
— Напомню, что значительный фрагмент Венгрии в тот момент подвластен туркам.
А. Музафаров:
— Да, совершенно верно. И начинается осада с ожесточеннейшей канонады, то есть турецкая артиллерия в течение двух недель обстреливает город, стремясь просто смести с лица земли его укрепления, а потом янычары устремляются на штурм, и сражение приобретает очень ожесточённый характер. Янычары попадают на заранее подготовленные казаками ловушки, там были волчьи ямы, там были рвы, причём были установлены пушки, которые хорошо это очень простреливали. Те всё-таки, кто преодолел всё это, завязывают бой непосредственно на стенах, и казаки доходят до крайней степени, как отмечали казачьи документы: «в ножи резались», то есть уже не в сабли даже, а вот совсем в рукопашную. Казаки отбивают этот штурм. Турки подходят, продолжают новый штурм города и перед этим предлагают казакам капитуляцию, причём капитуляцию на условиях «оставьте оружие, оставьте всё, и тогда можете безоружно и спокойно уйти на Дон». Казаки прекрасно понимают, что как только они сложат оружие, их жизнь будет стоить немного, и продолжают оборону. И удивительно то, что вот этот небольшой казачий гарнизон, в котором к концу осады осталось чуть больше тысячи человек, одерживает победу. Турецкая армия разбивается о стены разрушенного ей Азова, снимает осаду и уходит.
Д. Володихин:
— Дорогие радиослушатели, напоминаю вам, что это Светлое радио, Радио ВЕРА, в эфире передача «Исторический час», с вами в студии я, Дмитрий Володихин. Мы ненадолго прерываем нашу беседу для того, чтобы буквально через минуту вновь встретиться в эфире.
Д. Володихин:
— В эфире передача «Исторический час», с вами в студии я, Дмитрий Володихин. Мы обсуждаем судьбы Донского казачества. У нас в гостях замечательный историк, исторический публицист, старший преподаватель университета имени Кирилла Григорьевича Разумовского — Александр Азизович Музафаров. Итак, в конце концов, донцы должны будут отдать Азов, потому что в одиночку они его защищать не могут, Турция наращивала бы и наращивала удары, но слава их сидения Азовского сохранилась и сохраняется до сих пор. Что же касается их дальнейшей судьбы — султан турецкий и крымский хан ударили по Донскому казачеству, оно было почти истреблено, но вот тут уже Москва вмешалась и помогла казакам, дала им возможность выжить.
А. Музафаров:
— Совершенно верно. В 1644 году на Дону появляются царские воеводы, а казакам вручается государево знамя, и Россия открыто признаёт их своими подданными, и казаки вместе с царскими воеводами, с будущим героем войны на Украине, князем Семёном Пожарским, отражают крымское нашествие. Донские казаки принимали активное участие в Русско-польской войне 1653-1667 годов, в войне за Украину, и действовали, в общем-то, на разных направлениях. Пожалуй, стоит отметить успех неожиданный на море, когда в 1656 году донские казаки в устье Невы захватили несколько шведских судов с солдатами и боеприпасами, одержав тем самым первую морскую победу на Балтике буквально за полвека до Петра Великого.
Д. Володихин:
— Насколько я помню, это был остров Ко́тлин, вёл их стольник Потёмкин, и в бою они добыли шведского морского начального человека, имя которого в русских документах звучит очень по-разному, потому что для русского слуха оно было экзотично, вот сейчас помню одно из этих наименований: «Ирск-Долифир». Бог его знает, как там на самом деле было, надо ехать в шведские архивы, чтобы понять, но так или иначе — да, казаки добились успеха. Ну вот конец XVII века, начало XVIII — это эпоха напряжения между казаками и центром Российского государства, эпоха, когда казаки участвуют в мятежах Степана Разина и Кондратия Булавина и раскалываются внутри себя: часть готова пойти на те правила игры, которые предлагает Москва, то есть поубавить свобод и самоуправления, но остаться на службе, имея определённые льготные условия, а часть говорит — «нет, 100 процентов прежней воли, и никогда мы никому не подчинимся», а это, конечно, приводит к конфликту.
А. Музафаров:
— При этом надо учитывать, что вот эта вот боевая репутация казаков и то, что Дон с середины XVII века прикрывают, в том числе и царские гарнизоны, то есть гарнизоны русских регулярных войск, она приводит к тому, что увеличивается число людей, бегущих на Дон, и потом казачьи историки будут подчёркивать, что бунтовали в первую очередь не сколько природные донские казаки, сколько прибежавшие сверху, то есть свежие, те, кто шёл на Дон именно за волей, и они поддерживали таких донских авантюристов, как Стенька Разин, который, собственно говоря, поднял мятеж после того, как государевы воеводы закрыли ему возможность продолжать набеги на Персию с целью грабежа тамошних земель, и Кондратий Булавин. Причём с Булавиным ситуация очень интересная, это уже Петровская эпоха и надо отметить, что реформы Петра, начавшаяся Северная война, создание профессиональной армии, рекрутские наборы — всё это усиливает большое количество людей, желающих сбежать на Дон, помня, что с Дона выдачи нет. В то же время правительство Петра совершенно не собирается смотреть, как там множество народа убегает на Дон и там неизвестно чем занимается, на Дон посылаются государевы отряды, которые начинают проверять, кто тут казак, а кто тут прибежал. Это, в свою очередь, вызывает негативную реакцию казаков, часть которых поддерживала правительственные меры, а другая часть говорила, что «нет, мы тут сами по себе и не надо к нам лезть, у нас здесь вот войско Донское, мы автономны в какой-то степени», говоря современным языком. Кончилась эта трагедией, когда в 1708 году был убит проводивший как раз поиск беглых на Дону князь Юрий Долгоруков. Он командовал довольно крупным отрядом, который проводил такую проверку, и если верить жалобам казаков — многочисленно злоупотреблял властью, а если верить его отпискам — напротив, изыскивал беглых и виновных, и в итоге это приводит к столкновению, Долгоруков убит неким Кондратием Булавиным, который, в свою очередь, выгнан с Дона донским атаманом Лукьяном Максимовым. При этом сначала царь Пётр решил, что, действительно, Долгоруков там как-то превысил свои полномочия и не хотел ссориться с казаками, но Булавин как бы не сложил оружие, он вернулся на Дон, а до этого он побывал в Бахмуте и в Запорожье, захватил Черкасск, столицу войска Донского, убил атамана Лукьяна Максимова и заставил казачий круг избрать атаманом уже себя.
Д. Володихин:
— То есть просто встал на путь мятежа без всяких ограничений и оправданий.
А. Музафаров:
— Да, причём он вступал в соглашение и с мазепинцами, которые как раз тогда поднимают мятеж, и по некоторым сведениям, даже со шведским королём Карлом XII. На Дон были переброшены регулярные войска, при этом надо отметить ещё одну...
Д. Володихин:
— Переброшены они были с тех участков, где нужны были против шведской армии, заметим.
А. Музафаров:
— Да. При этом надо отметить ещё одну важную особенность, то есть нельзя сказать, что восстало всё войско Донское, Донские полки, находящиеся в армии Петра, продолжали ревностно выполнять свой долг и служить Отечеству на поле брани. Собственно говоря, именно их отсутствие на Дону и позволило Булавину захватить власть и провозгласить себя атаманом, просто большая часть наиболее лояльных и храбрых казаков в этот момент воевала со шведами. Тем не менее, прибытие регулярных войск как бы укрепило здоровые силы на Дону и кончилось с тем, что Булавин был убит, собственно, казаками, которые не желали больше терпеть самозванца в атаманах. После этого территория войска Донского была несколько уменьшена, а автономия несколько ограничена.
Д. Володихин:
— Но всё-таки не сведена под корень. Насколько я понимаю, с середины XVIII века по начало XX века вольный Дон испытывает что-то вроде расцвета, он развивается в неплохих условиях, казаки владеют землёй льготно, они, конечно, обязаны служить на войне, но на войне они могут добывать и воинскую добычу.
А. Музафаров:
— Совершенно верно. Надо отметить, что в XVII веке у казаков существовал такой вот обычай: был запрет на землепашество, то есть настоящий казак землю не пашет, он охотится, рыбу ловит, воюет, но землю не пашет. В 1695 году Пётр, а надо отметить, что Пётр Великий был первый русский царь, который побывал на землях Донского казачества, отменяет этот запрет, и более того, поощряет казаков к разведению не только хлебопашества, но и к разведению разных культов, в частности, именно с Петром связано появление знаменитого донского винограда, вот Цимлянская лоза, Цимлянские вина, которыми до сих пор по праву гордится эта часть России, начинаются по преданию от Петра Великого. И Дон действительно начинает превращаться в такой цветущий край, потому что прекращаются набеги на Дон со стороны Крыма и Кавказа, границы отодвигаются, и казаки могут заниматься хозяйством на своей земле.
Д. Володихин:
— Более спокойно, чем раньше.
А. Музафаров:
— У них льготные условия: казаки не платят большую часть налогов, они отдают долг государству службой, и поэтому, конечно, казачьи земли процветают. Появляются сословия таких торговых казаков, которые даже не служат государю, а вносят в войсковую казну довольно крупную сумму денег, такой вот аналог донских купцов. Развиваются и города, с XVIII века вводится официальное название «станица» для всех населённых пунктов войска Донского, за одним исключением, когда уже в начале XIX века, в 1805 году, донской атаман Матвей Иванович Платов основывает город Новочеркасск.
Д. Володихин:
— Вот об этом чуть позже, а сейчас давайте коснёмся как раз знаменитых казаков того времени, чья судьба напрямую связана с боевыми действиями, ведь Ефремов, Греков, Платов участвовали в отражении Наполеона, казаки участвовали в Русско-турецких войнах, в Крымской войне, в отвоевании Болгарии в 1777-1778 годах, в Русско-японской, в Первой мировой войнах, то есть донцы во всех великих войнах Российской империи этого периода приняли участие, и многие из них прославились.
А. Музафаров:
— Совершенно верно, более того, на Дону появляются целые династии казачьих командиров, которые из десятилетия в десятилетия водят донцов к победам. Ну вот, если говорить о тех, кто выдвигался в XVIII веке, то, наверное, надо назвать отличившегося в событиях первой Русско-турецкой войны казачьего тогда офицера, а потом он станет и генералом, и донским атаманом — Дмитрия Иловайского, родоначальника рода Иловайских, который даст России, если память не изменяет, более двенадцати генералов.
Д. Володихин
— Ну и, насколько я помню, казаки же в 1813 году в битве при Лейпциге спасли жизнь императору Александру I.
А. Музафаров:
— Да, совершенно верно, это связано с подвигом лейб-гвардии казачьего полка, которым командовал тогда уже генерал-майор граф Орлов-Денисов, причём интересно, что Орлов-Денисов был таким косвенным потомком одного из самых знаменитых казачьих офицеров XVIII века Фёдора Петровича Денисова, который первым из казаков за участие в войнах XVIII века, он участвовал в обеих Русско-турецких, начал он, по-моему, сотником, а вот первым из казаков он стал генералом от кавалерии. И надо отметить, в 1775 году императрица Екатерина своим указом уравнивает казачьи чины с чинами воинскими о табеле о рангах, то есть с этого момента казачье офицерство получает ещё и права российского дворянства. Так вот, Орлов-Денисов был графом, и его титул наследовал его зять, женатый на его дочери, Орлов-Денисов, который становится одним из первых командиров Лейб-гвардии Казачьего полка. Лейб-гвардии Казачий полк создаётся при Екатерине II, сначала была гвардейская казачья сотня, потом он разворачивается в полк, который укомплектован, там, по-моему, у них 9 сотен, и из них 8 сотен — это донцы, и 9-я — это черноморская сотня из будущих кубанцев. Этот полк отличается у нас в боях кампании 12-го года, а вот под Лейпцигом, действительно, в сражении под Лейпцигом казаки Орлова-Денисова представляют собой конвой императора Александра I, и когда Наполеон пытается кавалерийской атакой смять командование союзных войск, а напомним: помимо императора Александра I там ещё прусский король Фридрих Вильгельм и другие генералы, Лейб-гвардии Казачий полк просто героическим ударом отбрасывает французов и спасает.
Д. Володихин:
— Дорогие радиослушатели, я думаю, пришло время, чтобы прозвучало в эфире ещё одна казачья песня.
Звучит песня
Д. Володихин:
— Дорогие радиослушатели, напоминаю вам, что это Светлое радио, Радио ВЕРА, в эфире передача «Исторический час», с вами в студии я, Дмитрий Володихин. У нас в гостях замечательный историк, исторический публицист, старший преподаватель Университета имени Кирилла Григорьевича Разумовского Александр Азизович Музафаров. Мы рассказываем вам о судьбах Донского казачества. Ну вот мы поговорили о тех, кто прославился, как герои в XVIII веке, в начале XIX века, но слава донских казаков, она ведь продолжалась, сверкая множеством граней, выдвигая все новых и новых героев до времен революции и Гражданской войны, то есть там ещё достаточно людей, которые прославили казачество своими подвигами, своим военным искусством, своим героизмом.
А. Музафаров:
— Конечно, можно говорить об очень многих именах и об очень многих людях, которые прославили казачество и Россию. Хотелось бы выделить двоих таких людей, это Яков Петрович Бакланов, генерал-лейтенант Донского казачьего войска, один из героев Кавказской войны. В 1824 году Яков Петрович, как молодой казак, выходит на службу и продолжает её на протяжении более тридцати лет. Я напомню, что в этот момент территория войска Донского уже не является пограничной, и донские казаки выставляют казачьи полки, которые несут службу на окраинах империи или в составе регулярной армии, и вот Яков Петрович командует такими донскими полками, командированными на Кавказ. Я напомню, в этот момент продолжается Кавказская война, которая имеет такое очень сложное значение, потому что, с одной стороны, это боевые действия, а с другой стороны, задача России не сколько уничтожить противостоящие кавказские народы, сколько ввести их в состав империи, здесь необходимо было применять не только силу, но и мудрость. И надо отметить, что донские казаки, также как и их терские, гребенские и черноморские коллеги, здесь были одним из наиболее эффективных инструментов в руках русского правительства. Яков Григорьевич заслужил свою репутацию не только отчаянной храбростью, что для казачьего командира было в норме вещей, не только ратным умением, но и очень острым пониманием чести — он никогда не нарушал данное им слово, всегда сдерживал обещания вне зависимости от обстоятельств, и речь идёт не о его личных каких-то там отношениях с другими, а о его отношениях в том числе и с кавказскими горцами. Горцы его уважали и рассматривали как одного из таких партнёров, с которым можно иметь дело. Они уважали его как храброго воина, как человека, с которым почётно встретиться в бою, это добавляло славы, и в то же время как человеком, с которым можно договориться о мире, и который своей честью гарантирует, что этот мир будет соблюдён. При этом Яков Петрович был ещё и человеком редкого бескорыстия, потому что впоследствии, когда он выйдет в отставку и начнёт жить на Дону, жить он будет достаточно бедно, хотя вот он генерал-лейтенант, он православный командир, он командовал довольно крупными соединениями, он будет получать полагающуюся ему по рангу пенсию, но он при этом будет значительную часть отдавать на благотворительность. И вот здесь надо, конечно, отметить, что Донские земли в конце XIX-начале XX века — это одна из самых процветающих территорий Российской империи. Они занимали территорию нынешней Ростовской, частично Воронежской, частично, по-моему, Тамбовской, частично Луганской и Донецкой областей, и это была земля с особым экономическим укладом, но самое главное, что после реформ Матвея Ивановича Платова это был ещё очень просвещённый край. Именно атаман Матвей Иванович Платов после войны 12-го года, строитель новой столицы казачества — Новочеркасска, вводит в Донском казачестве обязательное обучение и получение образования.
Д. Володихин:
— Давайте мы вернёмся к Новочеркасску, мы обещали это сделать, и самое время рассказать о том, как вырос этот достаточно крупный центр, он и по сию пору значительный город.
А. Музафаров:
— Напомним, что столицей Донского казачества была станица Черкасская или городок Черкасск, но у него есть один недостаток: его строили в XVI веке и тогда главным приоритетом было удобство обороны, поэтому город находится на острове, со всех сторон его окружает вода, причём остров низкий, и в половодье его часто затапливает, поэтому, когда строили огромный Воскресенский войсковой собор, там предусмотрена специальная хитрая конструкция фундамента, чтобы он выдерживал наводнения, и это было, конечно, не очень удобно, и поэтому, став донским атаманом, Матвей Иванович Платов начинает искать новое место. Он привлекает к этой работе инженеров, в том числе инженеров войска Донского, которые находят такое подходящее место совсем недалеко от старой Черкасской столицы, на высоком правом берегу Дона. И в 1805 году атаман закладывает там новый город, который получает название Новочеркасск, и быстро становится главным городом и основным центром войска Донского. Здесь сосредоточена вся административная, судебная и интеллектуальная жизнь войска, в городе появляется множество учебных заведений. По постановлению Платова в каждой донской станице учреждается станичная школа, где казаки, и, что важно — казачки, учатся грамоте, это было в диковинку, потому что во многих губерниях России крестьяне и даже мещане считали, что «а чё женщине учиться-то? Зачем? Её дело вот там у плиты стоять или за гусей пасти». А вот в казачьих землях — нет, казачки пользовались немалым уважением, немалой самостоятельностью, поэтому, конечно, получали образование.
Д. Володихин:
— Поскольку у нас здесь православное радио, я хотел бы напомнить вот о чём: тот Воскресенский собор, который в камне вырос в Старочеркасской станице при Петре I был превзойдён новым собором в городе Новочеркасск, совершенно роскошным собором, который появился, насколько я помню, лет через двести после первого.
А. Музафаров:
— Да, это огромный великолепный храм, который до сих пор является главным храмом Всевеликого войска Донского. И Новочеркасск становится центром интеллектуальной жизни Дона. Вот я просто перечислю учебные заведения, которые были в этом городе: Донской казачий кадетский корпус, Мариинская женская гимназия, Мариинский женский институт, Коммерческое училище, Атаманское техническое училище — это предок современного Новочеркасского технического института, Духовная семинария, Донское кавалерийское училище, где готовили казачьих офицеров.
Д. Володихин:
— Ну и, насколько я помню, там же и было довольно крупное предпринимательство, то есть из казаков, которые жили в более льготной, более выгодной в финансовом плане обстановке, выросло несколько очень крупных предпринимателей того времени.
А. Музафаров:
— Да, через город проходит железная дорога, появляются новочеркасские мастерские, из которых сейчас вырос Новочеркасский тепловозостроительный завод, обеспечивающий по сей день железные дороги России локомотивами, появляется пароходство по Дону, созданное казаками, а рядом растёт ещё один крупный центр, состоящий тогда из двух городов: Ростов-на-Дону и Нахичевань-на-Дону, они были основаны как города в Новороссийской губернии, но поскольку губерния сместилась на запад, они их не знали куда приткнуть, и их отдали под управление войску Донскому, и они тоже стали таким образом казачьими городами.
Д. Володихин:
— Ну что ж, не так-то много у нас осталось времени, и хорошо, может быть, потому что финал нашей передачи будет в какой-то степени печальным, Донское казачество в Гражданскую войну выступило с оружием в руках на защиту Белого дела, на защиту своих старинных прав и свобод, было неоднократно несправедливо и жестоко обижено советской властью, поэтому сражалось с нею до конца Гражданской войны бескомпромиссно.
А. Музафаров:
— Совершенно верно. Причём надо отметить, что инициатива по уничтожению казачества принадлежала именно советской власти. В 18-м году после большевистского переворота в Петрограде донской атаман Алексей Максимович Каледин объявляет, что на Дону большевизма не будет и призывает казаков подняться на борьбу с большевизмом, но эти призывы не находят поначалу отклика, лишь небольшой отряд во главе с полковником Чернецовым сдерживает большевистский путч, наступающий на Дон. В Ростове и Новочеркасске создаётся добровольческая армия генерала Корнилова, но в неё вступает очень немного офицеров, то есть всего под командой Чернецова и Корнилова оказывается около пяти тысяч человек. Большевики берут Новочеркасск, атаман Каледин покончил с собой, не в силах вытерпеть этот позор. А дальше происходит следующее: большевики начинают политику расказачивания, и смысл этой политики не в том, чтобы ограничить какие-то права Дона, а чтобы уничтожить казаков как явление, потому что с большевистской точки зрения, казак — это представитель мелкосельской буржуазии, которого в будущем государстве рабочих и крестьян быть не должно вообще.
Д. Володихин:
— А к тому же ещё слишком часто он, как часть русского народа, одна из его драгоценных частей, оказывается стихийным монархистом и уж, конечно, православным с хорошими древними корнями вероисповедания.
А. Музафаров:
— Совершенно верно. И большевики начинают политику, которая так официально и называлась — расказачивание. То есть казачьи станицы занимаются большевистскими отрядами, которые закрывают и сжигают церковь, и начинают убивать казаков просто за их верность обычаю, в ответ казачество поднимает восстание и примыкает к Белому движению. После расказачивания о никаких компромиссах казаков с большевиками речи нет, казаки до последнего сражаются в армиях генерала Деникина, генерала Врангеля и других белых армиях. Многие из них уходят в эмиграцию, не желая подчиняться большевикам, на греческом острове Ле́мнос до сих пор сохранились могилы казаков, не пожелавших предать идеалы родного Дона.
Д. Володихин:
— Ну, кто-то из них оказался на Балканах потом, кто-то во Франции, кто-то в Германии, судьбы были разными. Вообще эпоха советской власти для казачества в целом и для Донского в особенности, потому что оно с наибольшим самоотвержением сражалось против новой революционной власти, судьба его была печальна и, естественно, 20-е, 30-е годы — это эпоха недоверия, унижения и поражения в правах казачества, в 40-х годах, в эпоху Великой Отечественной войны, тем не менее, оно выходит на защиту Отечества, входит в состав кавалерийских и пехотных частей советской армии и даже, в общем, прикомандируется впоследствии к танковым войскам. На Дону, если память мне не изменяет, было создано несколько дивизий казачьих, которые, по сути своей, представляли новое казачье ополчение.
А. Музафаров:
— Здесь надо отметить следующее: ещё в 1936 году в советской армии появляются казачьи части — донские и кубанские, при этом, в отличие от дореволюционной России, большевики не возрождают особый порядок службы казачества, они просто хотят воспользоваться ещё сохранившимся военным потенциалом, то есть были люди, которые прошли казачье обучение ещё до революции и вот теперь их призывают под уже советские знамена для защиты Родины. До войны эти формирования носили очень декоративный характер, а вот в годы войны действительно тысячи представителей казачества вступили в Красную армию, и тогда в ней появляются по-настоящему казачьи части, которые героически сражаются на фронтах Великой Отечественной войны и вписывают немало славных страниц в её историю. Надо отметить, что также представители казачества сражаются и в других частях советской армии, не обязательно вот именно в казачьих, и имена многих героев Советского Союза берут своё начало на Донской земле.
Д. Володихин:
— Ну вот, кстати, знаменитый советский лётчик-ас Кожедуб имеет казачье происхождение, ас танкового боя Лавриненко — казачье происхождение, и замученный немцами генерал, по специальности своей военный инженер Карбышев также из казаков. Ну что ж, казаки как военные силы, с точки зрения советской власти, исчерпали себя к середине 50-х годов. Все кавалерийские крупные формирования, тем более все казачьи, были ликвидированы, последние ушли в историю при Хрущеве. Но сейчас мы видим процесс возрождения казачества, и вот мне осталась буквально минутка-другая, поэтому я могу сказать об этом лишь быстро: существует федеральный казачий реестр, и казаки, попавшие туда, имеют особые права и особые обязанности по службе. А мне остается, дорогие радиослушатели, от вашего имени поблагодарить Александра Азизовича Музафарова за просветительскую работу, которую он между нами провел, и сказать: спасибо за внимание, до свидания.
А. Музафаров:
— До свидания.
Все выпуски программы Исторический час
- «Роман «Авиатор» — исторический контекст». Анастасия Чернова
- «Святитель Иоанн Шанхайский». Глеб Елисеев
- «Вице-адмирал М.П. Саблин». Александр Музафаров
Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов
Владу Бунину нужно лекарство, чтобы побороть рак крови
Поделиться
Владислав и Елена познакомились в зимний день в одном из парков Воронежа. Он подхватил её за руку на скользком склоне, чтобы девушка не упала — с этого началась их дружба. С тех пор прошло уже 10 лет, за это время пара поженилась, и у них родился сын. Жизнь молодых людей была наполнена радостью и семейными хлопотами. Влад собирался построить загородный дом, чтобы быть с родными ближе к природе. Но болезнь никогда не считается с планами.
Не так давно самочувствие молодого человека стало стремительно ухудшаться. И на обследовании в больнице ему сообщили о тяжёлом диагнозе — онкологической болезни крови. Уютные семейные ужины, совместные прогулки и активный отдых — обо всём этом пришлось позабыть. Теперь Владислав всё время проводит в больничной палате, Лена часто его навещает, а сына он видит только по видеосвязи. Однако супруги не теряют надежды, что Влад скоро поправится и вернётся домой. Они признаются, что болезнь сделала их ещё ближе. Слова о любви звучат чаще прежнего, и каждая встреча, как праздник.
Сейчас Владислав находится в активной стадии лечения. Чтобы победить рак крови, ему необходим дорогостоящий препарат, который лишает вредоносные клетки возможности расти. Это ключевой шаг к ремиссии. Но семья молодого человека не в силах оплатить весь курс самостоятельно.
Помочь Владиславу Бунину пройти лечение и вернуться к родным можем мы с вами. Сбор для него открыт на сайте фонда «ДоброСвет».
Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов
«Роман «Авиатор» — исторический контекст». Анастасия Чернова
Поделиться
Гостьей программы «Исторический час» была писатель, кандидат филологических наук, доцент Московского государственного университета технологий и управления имени К. Г. Разумовского Анастасия Чернова.
Разговор пойдет о романе Евгения Водолазкина «Авиатор», как через фантастическую судьбу персонажа этого романа показано изменение людей и общества после революционных событий в России в начале ХХ века, как на месте Соловецкого монастыря возник один из самых страшных лагерей для заключенных и как даже в после падений человек может снова обрести себя через покаяние и обращение к Богу.
Все выпуски программы Исторический час
«Паломничества в современной России». Юрий Минулин
Поделиться
Гостем программы «Вечер воскресенья» был руководитель направления религиозного туризма в Российском Союзе туриндустрии, руководитель паломнической службы «Радонеж» Юрий Минулин.
Мы говорили с нашим гостем о его пути к вере, об интересных людях, повлиявших на этот путь, а также о том, как еще в советские годы он начинал организовывать экскурсии, связанные с религиозными темами, как создавались различные паломнические маршруты и как они развиваются и меняются сегодня.
В начале выпуска — воспоминания о первой экскурсии по московским местам, связанным с Патриархом Тихоном, организованной в 1989 году. Юрий Минулин говорит о том, как экскурсионная деятельность переросла в паломничества, вспоминает церковную молодёжную среду 1970–1980-х годов, чтение Евангелия, участие в богослужениях и поездках.
Обсуждается различие между паломничеством и религиозным туризмом, участие церковных инициатив в туристическом сообществе, создание школы экскурсоводов, развитие маршрутов по России и за её пределами.
Во второй части — рассказ о поездках в Торопец, на Соловки и Синай, о музеях и школах, связанных с именем Патриарха Тихона. Завершается выпуск воспоминаниями о встречах с отцом Иоанном Крестьянкиным и Патриархом Алексием II, о поездках на Синай и соловецкий остров Анзер и о том, почему у каждого паломничества должна быть вершина — и ею должна быть Литургия.
Ведущие: Игорь Цуканов, Кира Лаврентьева
Диакон Игорь
— Добрый вечер, дорогие друзья. «Вечер воскресенья» на Радио ВЕРА. У микрофона Кира Лаврентьева.
К. Лаврентьева
— Добрый вечер.
Диакон Игорь
— И я, диакон Игорь Цуканов. Как всегда, в это время мы говорим с нашими гостями в студии на тему «Христианин в обществе», и сегодня у нас в студии очень интересный гость, с которым можно поговорить на очень большое количество потрясающе интересных тем. Это Юрий Ахметович Минулин, руководитель паломнической службы «Радонеж», которая существует в этом году, я так понимаю, 36 лет, она отмечает своего существования. Также Юрий Ахметович руководитель направления религиозного туризма в Российском союзе туриндустрии, и в качестве такой преамбулы еще скажу, что вот служба «Радонеж», паломническая служба «Радонеж», мы сейчас не про радио говорим, а про паломническую службу. Она существует, как я уже сказал, 36 лет, и возят паломников по какому-то широчайшему спектру направлений. Это далеко не только Россия, хотя, конечно, это в первую очередь Россия, но это и Израиль, и Сербия, и Греция, и Грузия, и даже Египет, и даже Китай, насколько я, так сказать, ознакомившись с сайтом, выяснил. Юрий Ахметович, добрый вечер! Христос воскресе!
Ю. Минулин
— Здравствуйте, дорогие радиослушатели!
Диакон Игорь
— Первое, с чего хотелось начать наш разговор, когда я некоторые ваши интервью читал, готовясь к интервью, к сегодняшнему, к беседе нашей, я обнаружил, что служба-то ваша начиналась в 1989 году с того, что вы организовывали экскурсии по местам, связанным со святейшим патриархом Тихоном, по московским местам, связанным с его служением, с его жизнью. И мне хотелось спросить, а какую роль играет Святейший Патриарх, святой Патриарх Тихон в вашей жизни вообще? Я так по многим вашим замечаниям во многих ваших интервью понял, что это для вас человек, ну, важный не только потому, что с него началась служба «Радонеж», по многим причинам. Правильно я понял?
— Да, вы правильно поняли. Ну, надо сказать, что я по образованию учитель истории. Для меня история и жизнь общества — это не пустые слова, а это жизнь человека и его деятельность в том многообразии, которое может быть в жизни каждого человека. Когда я учился, я пришел в церковь. Это было в последние, скажем так, года моей учебы в школе. Это был 1978 год. Пришел в Богоявленский собор. Мы со своим другом удрали из школы и поехали в Троице-Сергиеву Лавру. Там нам встретился один человек и сказал, а у нас скоро пост. Возьмите конфетку и вы можете, потом это есть уже нельзя. Я не понял, почему это так, а он мне говорит: а пойдем на молебен. Я впервые пошел на молебен. Это 78-й год. Это обычный мальчик из советской школы. Мы пришли в подклет Успенского собора, где покоится Алексей Первый и многие другие. Сейчас уже там покоится Патриарх Пимен, 35 лет, которому было совсем недавно. И там был молебен. Нас окатили водой. Я поворачиваюсь к нему и спрашиваю: а что это такое? Говорят, благодать. Так мы и решили. Вот понимаете, в следующую субботу я пошел в храм. Что это был за день, я только помню, что март. И так все началось. Ну вот интересно, вы спросили ведь о патриархе Тихоне. Потом была очень интересная христианская среда, людей, молодежи, которая читала Евангелие все 80-е годы. И мы как-то возрастали друг с другом и ездили по святым местам. С матушкой Иулианией, тогда Марией Каледой, или с Васей Каледой, или с кем-то еще мы отправлялись туда-сюда, я очень многих видел тогда, встречал, это были активные люди, это были живые люди, с ними было интересно общаться. Ну вот и еще очень важным моментом являлось, конечно, такое образовательное направление. Ты должен учиться. Вот вся среда: ты должен учиться. Плохо ли ты учился в школе? Хорошо, это не имело значения. Самое главное, ты должен дальше учиться. И вот это образование, это заставляет человека учиться и в христианской среде, в общем-то, в полуподпольной. Самиздат никто не отменял, всё, у меня есть ещё книги, куча самиздата ещё. Вот. На Соловках я их храню. И дело в том, что вот таким образом мы как бы подошли, что нужно учиться, и я поступил в институт, поэтому не смог ходить в Богоявленский собор. Мой институт был совсем рядом, и Крупский педагогический, потому что там ходило много наших преподавателей, могли увидеть, могли отчислить, и много такого. Но вот с этого момента история, она стала, ну скажем, акцентироваться. Она стала реальностью. И надо сказать, что и 80-е, и даже 90-е годы, да и сейчас, всё это для меня живое действие. Действие нашей жизни, и то, как ты к ней относишься, то, как ты в ней живёшь. И вот когда встал вопрос о... Что же мы можем сделать в год тысячелетия Крещения Руси? Я пришел к отцу Кириллу, тогда Кирилл Глебович Каледа, просто Кирилл, мой друг, говорю, Кирилл, а мы можем сделать экскурсию? Почему экскурсию, я могу объяснять, но это длинно, не надо сейчас.
Я уже закончил курсы экскурсоводов, к этому моменту, в 88 году. Он говорит: а как это делать? Я говорю, у тебя есть материал, у меня есть знакомый методист, мы это все можем сделать. А как? Ну, если есть Пушкин в Москве, есть Лермонтов в Москве, Маяковский, почему не может быть Патриарха Тихона в Москве? И в 89-м году, в октябре-месяце, прошла первая экскурсия. Но какая большая была радость, что в это же время, 9 числа октября, был канонизирован Патриарх Тихон. Я не буду рассказывать всей истории, как это происходило и что. Это не моя деятельность в данный момент. Кто-то знает больше, пусть он и расскажет. Самое главное, что мы к этому подошли. Мне иногда нравится выражение «думайте иначе». Ну почему не может быть вот так же? Но самое интересное и важное, что для общества советского это было нужно. У нас первые экскурсии происходили так. Люди приезжали из, ну, скажем так, из какого-то НИИ или завода, у них была экскурсия, потом ресторан, а потом театр на Таганке. Вот сначала они ездили на Таганку, потом они начали ездить на наши экскурсии. Мы провели их 150 экскурсий за год.
Это очень большое количество. Это великолепно. И надо отдать должное. Вот когда вы спросили, для меня это стало исследованием церковной жизни, исследованием себя, исследованием отношения к тем событиям, которые в нашей жизни происходили. Затем я закончил институт и написал дипломную работу «Практический опыт Патриарха Тихона. Русская Православная церковь от февраля 17-го до ноября 17-го». Вот и всё. И её утвердили в 90-м году. Я благодарен нашему преподавателю, который жив и здоров сейчас, и преподает в том же вузе, Ольга Владимировна Розина, которая это разрешила. А наш деканат, ну, ректор учебный совет пропустил.
Диакон Игорь
— То есть это об избрании как раз в том числе святителя Тихона на патриарший престол.
Ю. Минулин
— Ну, практически да. Оппонентом был Цыпин.
Я пошел, попросил, а они утвердили. И вот когда вы говорите, как происходило, вот не случайно следующим этапом было появление, например, как появилось наше знакомство с обществом «Радонеж». В 90-м году в феврале-месяце в Доме культуры «Меридиан» проходило большое собрание, посвященное патриарху Тихону. Там были все. Отец Владимир Воробьев, отец Дмитрий Смирнов, кто только не был.
Все были. А проводило общество «Радонеж». Мы пришли с отцом Кириллом, тогда еще просто Кирилл Глебович. Кирилл, ну надо просто объединить усилия и сделать что-то. Мы пришли и познакомились, давайте мы будем вместе, мы будем экскурсиями, а вы будете своим заниматься. Так и произошло. Февраль девяностого года. И все 35 лет мы дружим и работаем совместно. Вот вы знаете, ну, наверное, это великолепное время открытий и возможностей. И самое главное, вот их, те зачатки или те ростки, не упустить и не потерять до сих пор, потому что мой ближайший друг открыл храм святителя Тихона Патриарха Московского в городе Клин, отец Анатолий Фролов. Ну как вот с ним, с которым мы читали Евангелие в течение 15 лет, мы до сих пор дружим, и не помогать друг другу в том, чтобы храм становился, ремонтировался, люди ходили, а мы ездили, встречались, передавали друг другу опыт, помогали друг другу. И вот это, наверное, и была та позиция, которая была, ну скажем, заложена, я сейчас скажу всё-таки, наверное, кем, это таким человеком, как отец Глеб Каледа. Безусловно, вот этот человек для меня стал, ну скажем, светочем как отец, как семейство, как ученый и как христианин. И то, как он относился к своей жизни, к жизни, в которой он работает, ну скажем, профессиональной и активной позиции. И тогда же появился Свято-Тихоновский институт, с которым нужно было просто помогать, возить что-то, перевозить, тогда все что-то помогали друг другу. И эта общественная жизнь, она дала свои ростки, свои, ну скажем... Прекрасные плоды. Да, она дала свои плоды.
К. Лаврентьева
— Программа «Вечер воскресенья» на Радио ВЕРА у нас в студии. Юрий Ахметович Минулин, руководитель паломнической службы «Радонеж», руководитель направления религиозного туризма. У микрофонов диакон Игорь Цуканов и Кира Лаврентьева. Юрий Ахметович, в одном из интервью, когда вы рассказывали как раз, что начинали с экскурсии про патриарха Тихона, там было имя и митрополита Вениамина Федченкова, скажите, пожалуйста, на ваш взгляд, чем обусловлен такой интерес к патриарху Тихону тогда и какое значение личность патриарха Тихона сейчас имеет для современного человека? Почему важно молиться патриарху Тихону? Вот если вы внутренне это как-то ощущаете, то будем благодарны, если поделитесь с нами.
— Вы знаете, если вы говорите о том, что было в прошлом, это как открытые врата. Возможность рассказать о человеке. Вы знаете, долгое время мы, когда готовили экскурсию, я думаю, сейчас это меня иногда посещает, всегда, в общем, когда мы готовим какое-то направление, меня посещает такое. Мы готовим о святом или о человеке?
Мы говорим о людях, об обществе или церкви в обществе, или обществе в церкви. Вот это движение тогда очень было важно. Для нас, будучи людьми, верующими христианами, мы должны были рассказать миру о церкви знакомыми им формами. Почему экскурсия о Пушкине? Эта форма знакомая, но перевёрнутая и изменённая. А как нам это рассказать? Мы его ощущаем как светоча. Вот вы знаете, вы задали это очень сложный вопрос. Патриарх Тихон не очень много говорил о каких-то перспективах, возможностях. Скорее, он даже больше иногда сострадал тому, что он не сможет сделать. Он переживал от того, что всё рушится. А вот в наши девяностые годы, восьмидесятые, и в нынешние, я думаю, так же, перенесём это, у нас появляются возможности. И, с другой стороны, у нас появляется очень много сложных периодов, ну, например, закрытость территории, закрытость страны, обусловленность религиозного понимания на сегодняшний день, например, как мы ощущаем себя православными людьми, и мир на нас смотрит по-другому. А тогда, вы смотрите, на Патриарха смотрели, как на последнего из могикан. Ведь тот же самый Павел Корин не смог написать картину. Он же не смог написать. Что ему помешало тогда? Он же всё сделал, все эскизы были готовы. Ну, как бы он готов? И вот это полотно, огромное полотно, я это полотно увидел в 79-м году. И мне тогда сказали,: вот он стоял здесь с кисточкой, хоть бы измазать, а не смог. Что это значило? Вот то же самое и здесь. Что для нас был Патриарх? Для нас Патриарх оказался...
Вот почему в 90-х годах столько было связано с Патриархом Тихоном? Ведь и не только, потому что он был первым, кто прославлен был в лике святых уже в советский период. Не в постсоветский, в советский период. 89-й год — это советский период. Обычный, нормальный. Мы брали автобус, и еще не знали, посадят ли нашего старосту за то, что мы взяли автобус. Ну, потому что его нельзя было брать на это религиозное мероприятие. Уж точно его могли, Царство Небесное ему, отличный человек, Виктор Иванович. Но это было же так. Он патриарх стал для нас как знамя, что церковь жива. Я долго спрашиваю, вот для себя, мы ведь экскурсию делали, естественно, материал очень большой делали тогда. Вот смотрите, в течение ста лет все наши патриархи, Сергий, Алексей Первый, Алексей Второй, Пимен, они думали о
патриархе Тихоне. Почему-то, не говоря о нём, самый большой реакционер для советской власти — это патриарх Тихон. Он олицетворение того, что он, в общем-то, самый реакционный в церкви, а самый реакционный — это его вера. Тихоновцы — его вера, его уверенность, что церковь будет жива.
А они постепенно-постепенно открывают Малый Собор, где начинают варить миро. А ведь рядом Патриарх. Миро варят с ним. А это за 50-е годы. В Донском монастыре. А миро что это? Значит, все миром помазаны. А кто рядом лежит? Яков Анисимович Полозов и Патриарх Тихон.
История лежит. И вот эта история через историю, когда человек воспринимает свою жизнь и наполняется его жизнь, она, наверное, очень такая, скажем, важная, и вот это то, что все 70 лет они думают, размышляют о том, что необходимо, если не прославить, то увековечить имя Патриарха. Прославить, они же не знали, что пройдет только 70 лет, и советской власти не будет. Хотя об этом говорили. И об этом говорили: вы проснетесь, а ее не будет. Я это очень хорошо помню в 91-м году, когда произошли события известные. А это говорили те же самые люди, которые были вокруг Патриарха: Алексей Мечев и Сергий, отец Сергий. Все они воспринимали это временным, но не знали, какое время пройдет.
И вдруг Патриарх решает, Патриарх Пимен, который помнил то время, решает вопрос о том, что они будут канонизировать Патриарха. Если переключаться сейчас, на сегодняшний день, на ваши вопросы, я бы ответил так. 22 февраля 2025 года, в день обретения мощей Патриарха Тихона, я приехал в Торопец. Не первый раз, но приехал в Торопец. И для меня это было время, как будто я встретился с тем человеком, которого я знал очень долго и давно. Я бы не сказал, что нужно обязательно много рассказывать. Я бы сказал так, приезжайте в Торопец, поторопитесь в Торопец, там есть Патриарх. Там всё дышит им, там дышит его жизнью. Вот сейчас, коль я уже переключусь на последнюю часть вашего вопроса, было перенесение мощей Патриарха Тихона в город Торопец. Прошло это 12-го числа, я был только что там.
Диакон Игорь
— Торопец, извините, включусь просто на секунду, это город, где он провёл своё детство, и где он учился в училище. Вот в первом училище, которое он закончил, был второй выпуск. Нужно пояснить для слушателей.
Ю. Минулин
— Я совершенно с вами согласен, но теперь там есть училище, детская школа Патриарха Тихона, там есть дом-музей Патриарха Тихона. Сохранился храм, где служил и отец Иоанн Белавин, папа Василия Ивановича Белавина, и в любом случае он бегал по этим улицам. И надо отдать должное, как люди и священники относятся и поминают его, они его знают, они его помнят. В этом городе около 15 храмов. Они все живы и здоровы. Они все восстановлены. Пешеходные улицы красивы. Но вот там есть единственное место, где жил Патриарх. Причем у нас есть с вами усадьба Патриарха. В этом моменте мы можем сказать, что в мире нет музея Патриарха, а у нас есть.
Вот таких музеев Патриарха ведь почти нет. А у нас есть. И вот здесь тоже интересный вам момент. Почему такое внимание, отношение и у светских людей к Патриарху? Сохранили дом, не разрушили за это время. Там же война прошла. Недалеко Ржев. Там такое было. Ржевский котел, И Великих Лук ничего не осталось. А это город весь живой. И они все думают о том, что это
по молитвам Матери Божьей Корсунской, святителя Тихона, Александра Невского и тех святых, которые их покрывают в этой жизни. И вот возвращаясь к тому, что вот как проходило это, возглавил это все митрополит Тверской и Кашинский Амвросий, и его все, скажем, все наши священники, которые несли эти мощи, понимаете, он как будто пришел в этот город, еще раз, вот этими мощами. Вот эта служба и то настроение, которое было в момент открытия памятника, открытия музея и богослужения, оно свидетельствовало о каком-то единении внутри и общества, и церкви. И надо сказать, ведь вы правильный вопрос задали. Патриарх ведь историческая личность. Очень часто вот к этому отнести нужно. Для меня он как бы раскрывал меня как человека, как, ну, не историка, а как, ну, скажем, деятеля, туристического деятеля, конечно, можно так назвать, того, который много путешествует по нашему миру. Вот и для меня это открытие ну и требующие которые еще потребуется открывать и открывать
К. Лаврентьева
— Спасибо, Юрий Ахметович.
Диакон Игорь
— «Вечер воскресенья», дорогие друзья, на Радио ВЕРА у микрофона Кира Лаврентьева и диакон Игорь Цуканов. Сегодня мы беседуем с Юрием Ахметовичем Минулиным, руководителем паломнической службы «Радонеж». И вернёмся в студию буквально через несколько секунд. Пожалуйста, не переключайтесь.
К. Лаврентьева
— «Вечер воскресенья» на Радио ВЕРА. Ещё раз здравствуйте, дорогие наши слушатели. У нас в студии Юрий Ахметович Минулин, руководитель паломнической службы «Радонеж», руководитель направления религиозного туризма в Российском союзе туриндустрии. У микрофонов диакон Игорь Цуканов и Кира Лаврентьева.
Диакон Игорь
— Юрий Ахметович, мы вот первые полчаса проговорили о Святейшем Патриархе Тихоне, чему вот я, например, очень рад, но хотелось, конечно, ещё поговорить, собственно, о том деле, которым вы занимаетесь вот уже 36 лет. Занимаетесь вы организацией паломничеств.
И, конечно, мне хотелось спросить, как вы осмысливаете вообще паломничество с точки зрения, ну, просто как верующий человек, как христианин? Что это такое? Это же не просто путешествие, которое организуется для верующих людей. Каков смысл паломничества вообще? Вы наверняка об этом очень много думали за все эти годы, и, наверное, как-то переосмысливали. Вот что вы сегодня могли бы на эту тему сказать?
Ю. Минулин
— Знаете, спасибо вам большое, но, коли вы меня назвали «Паломническая служба «Радонеж» и «Религиозный туризм Российского союза туриндустрии», я всё-таки скажу о двух вещах, которые необходимы. И, наверное, это и связано с Патриархом Тихоном, и с тем, что мы говорили в первые полчаса. Дело в том, что 90-е годы привели к тому, что мы должны были рассказать человеку о Христе. Его благая весть, и Слово Божие, и Евангелие должно было быть донесено. Наверное, это и должно было сказаться. И тогда необходимо было сказать тем языком, который знал человек. И мы обратились к туристическому. Тогда не было паломничества как такового. Ведь паломничество всё-таки это религиозное поклонение и литургическое действие, церковное. А религиозный туризм это познание и изыскание,
изучение. И ничего не надо путать, и ничего страшного. Когда они перекликаются, ничего страшного нет. Другое дело, есть закон один, есть закон другой, и мы им пользуемся. Но в самой-то жизни мы понимаем, что мы едем в путешествия, и сегодня мы с вами, отправляясь в любое путешествие, мы думаем, вот мы посмотрим то-то, то-то, а здесь будет у нас отдых, а потом литургия. Почему? Да будет воскресный день.
Так было очень часто. И вот если говорить о путешествиях, конечно, мы путешествуем очень много. Это Владивосток, Сахалин, Петропавловск-Камчатский, Курильские острова, Байкал, Алтай, Алтай-Монголия, Сибирь. У нас 20 лет есть направление, сибирское направление, которое работает на Енисее, Красноярске, которое возглавляет человек, который бросил когда-то свое дело, немецкую фирму, и занимается путешествиями, прекрасный экскурсовод, замечательный человек и организатор этого процесса. Точно так же было направление на Соловки и Валаам, помогая Валааму открываться, Соловкам помогая им организовывать их пространство и их руководители, которые или друзья или наши ученики. К словоу, ученики они учились в нашей школе, которая называется подготовка экскурсоводов на паломнических маршрутах. Я понимаю, что в данный момент это можно называть и в Крыму, точно так же, как, Царство Небесное отцу Валерию Бояринцеву, который уехал из нашего храма Ильи Обыденного, уехал он в город Алупку, в Алупку я приехал и сказал: а теперь мы будем с вами воцерковлять отдых. Почему? Потому что паломничество и отдых, конечно, тоже несовместимы. С одной стороны. А с другой стороны, почему? Вы не можете отдыхать, а в субботу-воскресенье вы не можете ходить в храм. Мы это взяли в 92-м году, а потом в туризме, в туристических компаниях, и потом в Российском союзе индустрии, в других рассказывали. В Греции, в Италии, в Болгарии, в Черногории, вы должны включить экскурсии по святым местам. И они их включили. На Кипре. Это тогда, когда вы едете отдыхать, они включили экскурсии не только, ну там, к Зевсу к какому-нибудь очередному на Кипре, но обязательно по святым местам, к Кикской иконе Божьей Матери. То же самое было в Болгарии. Синай. Синай это отдельно. Здесь вот давайте все-таки мы здесь... Они это включали всегда, потому что нужно было бы встретить солнце. Ничего подобного, так не делается. Если ты человек религиозный, неважно, паломник или религиозный просто, ты обязан там два дня быть. А не просто подниматься и опускаться. Потому что ты никогда не успеешь попасть на службу. Она начинается в три часа ночи. И что вы хотите? А ты там солнце встречаешь. Так что вопросы есть. И вопросы можно решить так или иначе. Но самое основное. Вот что позволило нам, соединителям, обратиться к туристическому сообществу? Первое, это то, что мы знали, что они такие же люди, как мы с вами. Мы такие же, мы живём в одном обществе. Просто мы расскажем о том, что вот есть церковь, есть богослужение, есть Слово Божие.
Давайте жить вместе, друг с другом, помогать друг другу. Да быть просто человеками. Если ты с ним живешь, он тебя видит то, как ты живешь, то, как ты относишься к своему деланию. А ведь паломническую службу я придумал в девяносто шестом году, название, чтобы акцентировать и понять, что это религиозное, церковное служение, паломническое служение. Слово «служба» — это служение. И когда сейчас им пользуются, мне это приятно. А вот для советского человека, который в 90-е годы был, это было непонятно.
Диакон Игорь
— Там фирма.
Ю. Минулин
— Там фирма, а здесь какая-то служба. Не будем сейчас упоминать сегодняшний день, есть свои особенности, но самое основное. Я завершу этот вопрос, примерно ваш вопрос, таким ответом о туристическом сообществе. Вы знаете, я когда-то вышел с одной из выставок, они большие проходили, я понял нехитрую такую мысль. Вы знаете, с этими людьми я буду крестить детей.
И через некоторое время мне позвонил мой друг из Питера, и сказал: ты к этому относишься серьёзно? Да. Приезжай, у меня сын родился, мне нужно, чтобы кто-то был крёстный. Я поехал. Я поехал, не потому что это счастье. Это счастье, когда тебя приглашают, зовут, и когда ты кому-то нужен. И вот самое основное в паломничестве и в паломнической службе, и в самом служении, чтобы ты не только был нужен, но ты был готов ответить каждый день о своем уповании. Вот. Потому что, ну, вот... Ну, наверное, можно это сказать. Перед тем, как я поехал в Торопец 12 мая сего года, я поехал в Донской монастырь ранним утром на 11 числа и побывал у мощей патриарха Тихона, потом я побывал у отца Даниила Сарычева, которого лично я знал, который нами руководил, когда мы должны были петь мальчишками, и у Александра Александровича Солженицына. Вы знаете, вот каждое паломничество должно начинаться с молитвы, каждое путешествие должно начинаться с проработки маршрута, а у каждого путешествия должна быть вершина, а у каждого паломничества должна быть литургия. А всё остальное — это детали. Как есть, сколько есть, когда есть или где спать — это технические истории. Они должны быть обязательно, потому что он остаётся человеком. И вот здесь мне было приятно, что к нам, как к паломникам, как к людям церковным в том туристическом сообществе отнестись с огромным уважением. Именно поэтому они ходят в храм сами, без нашей помощи.
К. Лаврентьева
— Юрий Ахметович, от Синая до Соловков — так звучит до сих пор девиз паломнической службы «Радонеж». И, конечно, хочется спросить, какие лично у вас есть излюбленные места паломничеств, куда вы возвращаетесь снова и снова с большой радостью и вдохновением?
— От Синая до Соловков. В девяносто восьмом году, когда нам нужно было написать первый наш каталог, мы долго сидели смотрели на лист бумаги. И мой сын все говорил, ну что пишем-то?
И вот так и родилось от Синая до Соловков. Дело в том, что есть одна особенность. И мы, слава Богу, с вами, так как мы все немного историки, и немного занимались ей, и изучали, у каждого народа есть свои вершины путешествий. И вот у российского народа всегда было путешествие на Соловки. Почему? Так с юга были печенеги,
с запада были тевтонцы и товарищи другие. Ну, Сибирь, понятно, не освоена, там тяжело ходить. Куда шли наши просветители от преподобного Сергия? Да на север. Куда шла наша вся, ну, даже экономика? Тоже на север. Где самый большой форпост? Соловки оказались. И это наше, ну, скажем, то наше достояние, удивительное достояние, неизученное достояние. Его так много. Потому что реки закрылись, дороги не проложились, железные дороги прошли левее-правее, а они застыли. Сольвычегодск, Чердынь-Соликамск, и много-многое другое. А почему Синай? Дело в том, что после того, как мы в 80-е годы нашей христианской общины читали Евангелие, следующая книга, было шесть дней творения Библии. И слова, и заповеди Моисея мы изучали на Библии, на тех страницах. И проникаясь тем, что это произошло на Синае, как вершине. У каждого человека, наверное, у общества всегда есть твоя вершина, у еврейского народа была вершина вот эта. И эти заповеди, они же легли в основу всей нашей жизни. Ну, и следующее, очень простое. Они находятся на одной параллели. Это вот, ну, всё.
Диакон Игорь
— Соловки и Синай?
Ю. Минулин
— Да. Если вы проведёте их туда. Не случайно патриарх Никон организовывает Новый Иерусалим. Они тоже находятся на этом. Они все очень близко, по прямой проходят. Оно притягивается. И он, когда строил его, понимая, что больше мы туда не поедем, или долго не можем съездить на Новый Иерусалим, он построил образец, лучший образец в мире. Это я вам подтверждаю, потому что ученый из Америки приезжал, мы его встречали в девяностые годы когда-то, и он изучал очень много, и он просто был поражен этому, ну вот, детищу такому.
К. Лаврентьева
— Синай, монастырь святой Екатерины, соответственно. Там, где находится как раз Неопалимая Купина, мощи святой великомученицы Екатерины чудесным образом туда перенесенные ангелами, ну и место, где Моисей говорил с Богом. Там невероятно, там могила Аарона, там просто всё. Там 10 заповедей даны Моисею. То есть это такое начало нашей христианской истории.
Ю. Минулин
— Оно, с одной стороны, завершение вот этого путешествия, ведь путешествие, любое путешествие, когда тебе дают какие-то заповеди или свод законов, ты к нему должен быть готов, хотя бы чуть-чуть. Или хотя бы тянуться к ним. И вот это там получили. Но я вам могу сказать одно, конечно, это пребывание на Синае, во-первых, восхождение сложное. Второе, это ночь. Третье, это если ты служим, а мы служили Литургию, и, конечно, место. Сними обувь, это место свято. Вот это так. А теперь я вам скажу другой вопрос. Почему на острове Анзер есть Голгофа? Четыре столетия Голгофо-Распятский скит. Храм. И огромная трагедия XX века в этом месте. Голгофа. Вот для меня эти исторические вещи, как и первый ваш вопрос, иногда бывают не отвечены. Я не могу на него ответить. Я могу просто вот перекреститься и встать, и помолиться, и не говорить ни о чём больше. Точно так же, как на Синае. Я просто снял обувь и встал на эту...
был февраль, холодно, ничего, встал, место это свято, сними обувь, сделай что-нибудь. То же самое, вот что можно сказать о Голгофе на Анзере, и потом произойдет наша российская Голгофа 20 века. Вот мне хотелось бы немножко переключить, наверное, на сегодняшний день. Хотелось бы, чтобы больше изучали историю. Знакомились с местами. Вот сейчас очень много ездят по стране. И, наверное, все-таки я переключусь на Торопец быстро, потому что... Почему? Потому что вот в этом городе можно рассказать о патриархе, об Александре Невском,
можно рассказать о космонавтах, в этом городе космонавта два необычных.
Диакон Игорь
— Напомним, дорогие друзья, что это «Вечер воскресенья» на Радио ВЕРА, и мы говорим сегодня с Юрием Ахметовичем Минулиным, руководителем паломнической службы «Радонеж». У микрофона Кира Лаврентьева, диакона Игорь Цуканов. Да, Юрий Ахметович про Торопец еще раз.
Ю. Минулин
— Знаете, мне очень радостно говорить о Торопце, потому что в этом городе есть то соединение исторических и мест. Вот мы с вами говорили о Соловках и о Синае, а здесь, в общем-то, вся наша история нашего государства российского. Здесь и Александр Невский, здесь и Патриарх Тихон. Неслучайно и сама тема: князья и святители появилась в туристическом сообществе Твери. И она имеет сейчас даже государственную поддержку. То же самое. Появляется музей Патриарха. Здесь же проходили такие вещи, которые, в общем-то, необычные. Два человека. Один мальчик и второй. Один уехал в Америку и создал шаттл, а другой уехал в Москву и создал буран. Как вам нравится? Такой музей там тоже есть. И в городах, в этих городах есть необычность. В наших городах. Ну, для чего я это говорю? В нём чувствуется жизнь и особенности нашей культуры. И когда вот пребываешь у дома музея Патриарха Тихона, вот радуйся то, что небольшой город нашёл себе средство.
Сохранить дом, восстановить дом, благодаря... Создать музей, благодаря отцу Георгию Фролову, например, который его 20 лет длили. И на сегодняшний день даже они приняли за такое участие, что будет попечительский совет.
Дом Музея Патриарха Тихона, общественно-церковный попечительский совет, помощи музею. Потому что, естественно, немного осталось вещей и памятных вещей Патриарха, да и много что еще нужно воссоздать, и само методически его выстроить, как рассказывать все. Много вопросов. Вот эта инициатива, вот эта жизнь,
и то, что мы вот видели, что есть школы, например, патриарха Тихона в Торопце. Дети, которые с радостью идут в храм и помогают митрополиту нести его посох.
Это очень приятно и это радует. Молодые папы и мамы приходят с детьми на день встреч мощей Патриарха Тихона. Вот решение. Значит, что-то произошло за 35 лет. Значит, какое-то участие мы произвели. И вот, наверное, Церковь и вот то, как мыслил Патриарх: «Не сходите с пути креста. Идите им, и Господь поможет вам на ваших путях, крестных, двигаться». И когда мы говорим о паломничестве и религиозном туризме, мы, в принципе, должны помнить одно. Самое главное — это вершины или движение к тому, к чему ты идешь. Главное — ради чего ты вступил на этот путь. Чтобы цель, которую ты поставил, она была бы реализована. А вот от нас зависит, вот если говорить о паломнических службах и туристических организациях, которые занимаются религиозным туризмом, зависит всё-таки помочь им раскрыть. Раскрыть вот то многообразие нашей жизни и открыть красоту нашего мира, мира Божия.
Диакон Игорь
— Юрий Ахметович, я ещё хотел, знаете, успеть затронуть, ну что ли, тему сегодня. Вот вы рассказывали сейчас очень много и так как-то вот ярко о 90-х годах, когда очень много чего хорошего начиналось. И ну как-то все работали вот так совместно, да, и огромное количество людей, которых мы сегодня все знаем по именам, вот они все трудились буквально плечо к плечу, локоть к локтю, и среди этих людей, насколько вот я знаю, вы были лично знакомы и со Святейшим Патриархом Алексием, ну, по крайней мере, какое-то общение у вас было, да? И еще вы были, ну это еще до, конечно, 90-х годов, вы лично знали отца Иоанна Крестьянкина, когда вы еще вот в Печоры приезжали. Я не знаю, может быть, если хотите, можем как-то об обоих поговорить сразу, или о ком-то из них. Просто очень интересно ваше личное восприятие этих людей, какими они вам запомнились. Потому что, конечно, сегодня, из сегодняшнего нашего дня, оборачиваясь и глядя на них, мы понимаем, что это и тот, и другой, это люди очень важные для церкви.
Ю. Минулин
— Вы знаете, мне не надо оборачиваться назад. Я всегда их вспоминаю сейчас. Дело в том, что для меня это как бы неестественная жизнь последнего времени особенно, что если то, что мы тогда получили как заряд энергии или заряд душевных сил и благословений, то, и мы сейчас можем исполнить, то это вообще удивительно. Давайте два сюжета. Для меня отец Иоанн... Ну, не забывайте, мы были советскими людьми, мальчиками. Айболит 66 он для меня. Айболит, и мы бежим к нему. Но это не так. И это так. Ну, потому что есть образы, которые тебе складываются в детстве, они переносятся. И приезжаешь, и приходишь в монастырь. Подходишь к человеку, берёшь благословение. Слово «берёшь благословение, подходишь» — это какие-то даже не те слова. Ты просто рядом стоишь и слушаешь.
Диакон Игорь
— Прикасаешься.
Ю. Минулин
— Да. Вот это жизнь, которой ты прикоснулся. И если ты прикоснулся, ты вот в этот момент этим и живёшь и дальше. Вот здесь вот важнейший момент. И он говорит, ну такую, к нему подходит паломница или просто: вот сегодня у нас Сорока севастийских мучеников, я же в монастырь приехала, я должна вот здесь в монастыре быть, храм есть севастийских мучеников? Иди туда. Вот такое благословение. Ну, а меня он спросил следующее: А тебя почему Юра-то зовут? Ну, как тебя зовут? Юра. Юра или Георгий? Да, я умно начал говорить, что есть Юрий Всеволодович Владимирский. Он посмотрел на меня и махнул рукой: Георгий. Как вам? И когда мне рассказывают, конечно, я понимаю, что я Юрий, но я понимаю, что для меня оставлено то, что он мне сказал. И вот эти эпизоды, которые были там в монастыре в 80-е годы, они дали основу... Ну, мое первое паломничество было в 79-м году, во время поста, именно в монастырь Печор.
Вышло пять человек и проследовало по брусчатке от поезда. Пять километров надо было дойти до монастыря. Мы подошли к монастырю, было холодно, но мы были какие-то приподняты, восторжены в чем-то. Раннее утро.
Мы постучались в дверь. Храм, монастырь был закрыт. — Вы куда? — сказал привратник. И здесь нужно было сказать слово — на раннее богослужение. Дверь приоткрылась, и нас пустили. Это было в шесть утра. Поезд приходил рано. Москва-Таллин. Через Тарту. Так и была встреча. А вот об его святейшестве я расскажу, наверное, другими словами. Этому человеку довелось открыть так много, что он открыл, наверное, много сердец и много начинаний но так как всего рассказать нельзя, я расскажу один эпизод. Моя дочь, она поёт и у неё было выступление, Дом союзов, и на каком-то шахматном турнире ей нужно выступить с музыкальным оформлением этого всего, и она своего «Василька» переделывает под новогоднюю песню, удивительная песня, замечательно прошла, но ведь что было перед этим, и она мне это посылает, в этом зале маленькую девочку благословил Патриарх Алексей. Ей было три года, и она это помнит. Это была первая, сейчас я скажу, первая Рождественская елка во Дворце съездов нашей России. И там присутствовал Патриарх Алексей Второй. А она сидела рядом. Тогда это было возможно. И она подошла по благословение.
И она это помнит всю свою жизнь. Три года не помнит. От трёх лет до сегодняшнего. Вы понимаете, вот мне больше нравится тогда, когда человек живёт с этим, переживает, несёт это, доносит до другого человека, и чтобы ему было, ну тому человеку, которому это досталось, радостно, и чтобы он с этим мог идти дальше, потому что каждый из них тебя настраивал на выполнение, ну, скажем, твоей человеческо-христианской миссии, не говоря об этом ничего, а просто благословляя или направляя, или определяя твое имя. Ну, это же понятно. Нас же с вами не крестили, меня не крестили, как Георгия. Нет. Ну, чего так это придумывать-то?
Есть начальник над нами всеми, он Георгий Победоносец, так вот ему пусть и будет с тобой, он же всех нас окормляет.
Диакон Игорь
— Ну а паломничество — это ведь тоже способ как раз нести, как сказать, актуализировать ту память, которая могла бы быть просто памятью, а это способ именно актуализировать какие-то свои переживания, веру, в конце концов, ну вот в реальной жизни, то есть это возможность, ну, делать то, что ты веришь, ну, как бы вот в некотором смысле материализовать, да, и прикасаться к этому тоже руками. Это же тоже, в общем, другой способ, но тоже это об этом.
Ю. Минулин
— Вы знаете, паломничество как таковое — это движение. Движение — взял, взял одежду и пошёл туда. Взял и пошёл на гору. Взял и пошёл на гору, и взял скрижали. Внимание! Любой человек, следующий в путешествие и в паломничество, должен помнить две вещи, которые конкретно. Он должен знать, куда он пойдёт и знать, для чего он встал и пошёл. И вот это вот движение, оно, наверное, самым основным образом, оно же есть в Евангелии, оно есть в Библии, и оно есть в человеке. Человек не может сидеть на месте. Он встал и пошёл. Господь сказал, он пошёл. Движение. Вот это движение, это импульс, это...
Ну, вообще-то, это искра Божия, которая в данный момент должна. Другое дело, почему берут благословение перед паломничеством? То же самое. Ну, у людей много желаний. Надо их немного все-таки систематизировать. И это тоже правильно. То же самое, когда едут в путешествие, надо посоветоваться. Если ты можешь взять гору, ты бери ее. А если не имеешь возможности, ну, может быть, по горке походить здесь, поближе где-нибудь, не будь ты непредусмотрительным или самонадеянным. Ведь данный момент... Но я ещё переключусь на другой момент. Паломничество — это ещё и научение. Это ещё и обучение. Представьте себе, что едет на 8 дней путешествие по Италии или по России. Сколько нужно хороших тем рассказать? Какой должен быть экскурсовод? Почему мы сразу поставили вопрос подготовки экскурсоводов на паломнических маршрутах? Их как бы нет, не существует, есть экскурсоводы. Но на паломнических маршрутах такого ещё нет. Это я могу заявить. Оно будет, но его нету. Туристический экскурсовод есть, а на паломничестве ещё нужно прописать в документах. Но это отдельная тема. Но ведь он есть, и мы должны его готовить. И человек, который едет, он должен получать правильную информацию. Не только правильно ехать, а еще информацию получать. Почему мы обратились в Свято-Тихоновский институт и организовали целое направление по менеджменту?
А сами открыли курсы подготовки экскурсоводов. Потому что без подготовленного человека... И спасибо большое. Патриарх Алексей благословил. Потому что отец Александр Марченко подает всегда на эти документы, что нас благословили 20 лет тому назад, и мы это делаем, если так уж говорить. Но вопрос в том, что подготовленный человек, ведь помогает, не священник. Священник должен молиться. Он не всегда обязан знать что-то и все до конца. Хорошо, если знает. Есть такие. Но экскурсоводы должны заниматься утилитарными вещами, размещать людей, кормить людей еще, и рассказывать, и маршрут прокладывать. И вот тогда он должен быть знатоком. И вот этот момент очень важен. И здесь его нужно обязательно сочетать, соединить.
К. Лаврентьева
— Спасибо огромное, Юрий Ахметович. Дорогие друзья, это была программа «Вечер воскресенья» на Радио ВЕРА. И в студии у нас был Юрий Ахметович Минулин, руководитель паломнической службы «Радонеж», руководитель направления религиозного туризма в Российском Союзе туриндустрии. У микрофонов были диакон Игорь Цуканов, Кира Лаврентьева. Юрий Ахметович, помощи Божией и новых свершений.
Диакон Игорь
— Ещё заранее приглашаем вас ещё как-нибудь к нам прийти, потому что, по-моему, мы поговорили примерно половину в лучшем случае тем, которые хотелось затронуть.
Ю. Минулин
— Знаете, что мне хотелось бы продолжать? В последнее время у меня встает вопрос, самый основной, что делать сейчас? Вы вот этот вопрос задали, а вот как переключить на сегодняшний день, это очень сложно. У нас общество стало другим, отличающимся от 90-х годов. Меня это больше интересует сейчас.
К. Лаврентьева
— Ну да. Мы это с удовольствием с вами ещё обсудим. Продолжим, мы надеемся. До свидания. Спасибо огромное.
Диакон Игорь
— С Богом. Всего доброго.
Все выпуски программы: Вечер Воскресенья
