Поделиться
Сергей Михайлович Прокудин-Горский — выдающийся русский фотограф и родоначальник отечественной цветной фотографии.
В 1901 году Сергей Михайлович открыл в Санкт-Петербурге небольшую фотостудию. Когда даже чёрно-белые фотографии ещё воспринимались как техническое чудо, Сергей Михайлович часто на досуге в своей «испытательной» искал способы получить цветное изображение. Несколько лет он стажировался в Берлине у учёного Адольфа Мите, благодаря чему смог использовать накопленные наработки. После многократных попыток и стараний Прокудин-Горский достиг успеха: ему удалось изобрести уникальную эмульсию для пропитки фотопластины, которая делала её одинаково восприимчивой ко всем цветам спектра и позволяла получить качественную цветопередачу. Благодаря этому изобретению будущие поколения получили возможность лицезреть красоту России в натуральных красках.
Что говорил о своём интересе жизни Сергей Михайлович Прокудин-Горский?
Один из первых в мире цветных фотоснимков был сделан в России в 1912 году. На нём запечатлена русская святыня — Смоленская икона Божией Матери. Восемь веков подряд она хранилась в Успенском соборе Смоленска, но после фашистской оккупации города в августе 1941 года чудотворная икона бесследно исчезла. Теперь в Успенском соборе хранится более поздний список этой иконы. И только благодаря той самой фотографии 1912 года мы можем и сегодня увидеть первообраз Смоленской иконы Божией Матери. Автор этого снимка — Сергей Михайлович Прокудин-Горский, выдающийся русский фотограф, родоначальник отечественной цветной фотографии.
«Надлежит торопиться запечатлеть в натуральных красках всё, что есть в России достопримечательного», — пророчески говорил Прокудин-Горский. Пейзажи от Севера до Кавказа, члены царской семьи и простые люди, живущие в разных уголках страны; храмы и крестьянские избы, рабочие цеха, пароходы, поезда, мосты и стройки — Сергей Михайлович запечатлел в цвете целый срез нашей истории. Его фотоработы называли энциклопедией русской жизни. Сегодня, глядя на эти яркие, дышащие жизнью снимки, трудно представить, что они были сделаны более ста лет назад — в эпоху, когда даже чёрно-белые фотографии ещё воспринимались как техническое чудо и представляли собой довольно сложный в техническом плане процесс.
Всё началось с небольшой фотостудии на Большой Подъяческой улице Санкт-Петербурга, которую Прокудин-Горский открыл в 1901 году. В рабочее время он делал привычные чёрно-белые фотопортреты для всех желающих, а на досуге, часто по ночам, в своей лаборатории искал способы получить цветное изображение. За основу он взял разработки немецкого учёного Адольфа Мите, у которого несколько лет стажировался в Берлине. Способ заключался в съёмке объектов через последовательное чередование цветных стёкол. Затем полученные изображения накладывались друг на друга. Однако фотопластины, которые тогда использовались вместо плёнки, не обладали необходимой чувствительностью, поэтому результат получался далёким от совершенства. В своей «испытательной» — так Прокудин-Горский в шутку называл фотолабораторию, — Сергей Михайлович изобрёл уникальную эмульсию для пропитки фотопластины, которая делала её одинаково восприимчивой ко всем цветам спектра и позволяла получить качественную цветопередачу. Кроме того, такая пластина требовала минимальной выдержки — то есть интервала времени, в течение которого формируется световой отпечаток на фотоматериале. Если прежде только на съёмку одной-единственной фотографии требовалось порой от 40 минут до полутора часов, то новшество позволяло делать снимок буквально за считанные секунды.
«Весь интерес моей жизни неразрывно связан с работой», — признавался Сергей Михайлович. В цветной фотографии Прокудин-Горский прежде всего видел возможность запечатлеть красоту России и её дух для будущих поколений, которые, по словам фотографа, в натуральных красках смогут увидеть перед собой соборы и монастыри, драгоценные фрески старинных храмов и всё, что составляет национальную гордость нашего народа.
Все выпуски программы Жизнь как служение
Радио ВЕРА из России на Кипре. Ο ραδιοφωνικός σταθμός ΠΙΣΤΗ απο την Ρωσία στην Κύπρο (15.12.2025)
Второе послание к Тимофею святого апостола Павла
Поделиться
2 Тим., 294 зач., II, 20-26
Комментирует священник Антоний Борисов.
История неоднократно демонстрировала, как самые светлые, возвышенные вещи могут, к сожалению, быть использованы для самых дурных, меркантильных целей. Таким инструментом служило и Священное Писание — Слово Божие, которое, будучи неверно истолковано, позволяло оправдывать различные преступления. Сегодня во время утреннего богослужения читается отрывок из 2-й главы 2-го послания апостола Павла к Тимофею, которое как раз использовалось для упомянутых, не слишком добрых задач. Давайте послушаем этот текст.
Глава 2.
20 А в большом доме есть сосуды не только золотые и серебряные, но и деревянные и глиняные; и одни в почетном, а другие в низком употреблении.
21 Итак, кто будет чист от сего, тот будет сосудом в чести, освященным и благопотребным Владыке, годным на всякое доброе дело.
22 Юношеских похотей убегай, а держись правды, веры, любви, мира со всеми призывающими Господа от чистого сердца.
23 От глупых и невежественных состязаний уклоняйся, зная, что они рождают ссоры;
24 рабу же Господа не должно ссориться, но быть приветливым ко всем, учительным, незлобивым,
25 с кротостью наставлять противников, не даст ли им Бог покаяния к познанию истины,
26 чтобы они освободились от сети диавола, который уловил их в свою волю.
Прозвучавший отрывок некоторыми христианскими исповеданиями, тяготеющими к радикализму, понимается превратным образом. А именно — образ дорогих и дешёвых сосудов, использованный апостолом Павлом, с точки зрения этих людей, доказывает, что Господь якобы изначально одних людей предопределил ко спасению, а других к погибели. Таким образом, золотые и серебряные сосуды — праведники, которые таковыми стали фактически по принуждению Бога. А деревянные и глиняные сосуды, соответственно, — грешники, ставшие, в общем-то, невольной жертвой того же предопределения. Им уготована изначально самая печальная участь — и в земной жизни мучиться, и после смерти пребывать в адских мучениях. Почему? Потому что так якобы распорядился Бог.
Такая точка зрения не соответствует ни духу Священного Писания, ни христианской нравственности. Однако человек, как известно, стремится верить не в то, что истинно, а в то, что удобно. Например, английским колонистам в 17-м веке превратное толкование рассуждений апостола Павла позволило оправдать геноцид коренного населения Америки. Колонисты себя считали драгоценными сосудами Божиими, предопределёнными ко спасению, а индейцев — глиняными и деревянными горшками — которые не жалко и разбить. Толку-то от них?..
Но давайте посмотрим всё же на то, что на самом деле имеет в виду апостол Павел, когда рассуждает о двух типах сосудов. Он, с одной стороны, соглашается, что мы все рождаемся не в вакууме, стартовые позиции у нас действительно разные. Но это не означает, что существует не зависящая от человека предопределённость. Вовсе нет. Мы можем или улучшить то, чем обладаем, что нам дано. Или, наоборот, всё растерять, испортить, погубить. В этом и заключается свобода, дарованная нам Богом.
Апостол Павел прямо пишет, что сосуд драгоценный при неправильном использовании может превратиться в ёмкость, куда будут сливаться нечистоты. Сосуд же простой, наоборот, может чудесно переродиться, став вместилищем для самых ценных жидкостей. И апостол иллюстрирует свои размышления примером своего адресата — лица, которому изначально был направлен услышанный нами текст. Речь об апостоле Тимофее, еврее-полукровке, воспитанном бабушкой, т.к. он рос без отца. Для древних иудеев Тимофей был бастардом, то есть выродком. Для язычников — просто неудачником. Но апостол Павел в этом юноше, которого все считали (если использовать образ из послания) чуть ли не ночным горшком, разглядел чистое сердце, наполненное золотым светом любви к Богу и людям.
И Павел сделал всё, чтобы свет благодати внутри Тимофея разгорелся, и сам Тимофей стал драгоценным сосудом — примером для других христиан, их опорой и утешением. Что, в конечном счёте, и произошло. Но почему? Не потому, что так был изначально предопределено, а потому что и Павел, и Тимофей, каждый по-своему, усердно потрудились — стремились творить добро и уклоняться от тьмы пороков. И получается, что все мы (при всех имеющихся различиях) способны к удивительному преображению, которому Господь всячески способствует. Потому будем просить у Бога мудрости и сил. А в отношении других людей не станем спешить с выводами, определяя, из чего они сделаны — из золота или из глины. Чтобы не совершить досадных ошибок, способных лишить нас света благодати и превратить в никому не нужные черепки.
Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов
Псалом 127. Богослужебные чтения
Поделиться
Наверное, у каждого человека иногда возникает «картина счастья». Давайте послушаем 127-й псалом, который сегодня читается в храмах за богослужением, и поразмышляем о том, что есть счастье, и об его истоках.
Псалом 127.
Песнь восхождения.
1 Блажен всякий боящийся Господа, ходящий путями Его!
2 Ты будешь есть от трудов рук твоих: блажен ты, и благо тебе!
3 Жена твоя, как плодовитая лоза, в доме твоём; сыновья твои, как масличные ветви, вокруг трапезы твоей:
4 так благословится человек, боящийся Господа!
5 Благословит тебя Господь с Сиона, и увидишь благоденствие Иерусалима во все дни жизни твоей;
6 увидишь сыновей у сыновей твоих. Мир на Израиля!
Прозвучавший псалом — как маленькая икона счастья: дом, многодетная счастливая семья, виноградная лоза, оливковые ветви, общий стол, благоденствующий город. Но эта «идиллия» написана очень трезво: она вырастает не из удачи и не из «правильного тайм-менеджмента», а из одного корня — «страха Господня».
Псалом как бы обрамляется идеей «страха Божия» — и в начале, и ближе к середине речь идёт о благословении «боящегося Господа». Этот страх — не паника перед «карателем-Богом», а трепет перед Его величием и добротой. Любовь не отменяет такой страх, а преображает его: рабский ужас исчезает, остаётся дерзновение сына, который боится не наказания, а разрыва общения.
Мы сегодня из разных источников слышим о том, что страх — это плохо, страх — это «негативная эмоция», которую необходимо тщательно «проработать» у своего психотерапевта. Но едва ли мы скажем, что страх оступиться на краю обрыва — тоже «разрушительная сила» в человеке, и его надо мужественно преодолеть! Страх страху — рознь; и одно дело, когда страх становится «внутренним демоном» личности, подчиняя ему всю жизнь и отравляя её, — и совершенно другое дело, когда глубинное, трепетное переживание близости Бога, Его Любви и Правды оказывает выстраивающее — так и хочется сказать — «конституирующее» — действие на всего человека.
Современный мыслитель Бён Чхоль Хан говорит о том, что подлинная любовь живёт не «позитивными чувствами», а именно «негативностью отсутствия», ожиданием, обращённостью к тому, «чего ещё нет», и благодаря этому противостоит превращению другого в лишённый всякой тайны «товар». Страх Божий — как раз и есть признание радикальной инаковости Бога и готовность идти за Ним, Его непредсказуемым и неуправляемым путём, а не за своим комфортом.
Вот эта открытость навстречу Богу — с пониманием несоразмерности своего и Божественного масштабов — и есть, по мысли псалмопевца, главное условие, даже — гарант! — возможности всей картины счастья, так красочно и описанной в сегодняшнем псалме!
Псалом 127. (Русский Синодальный перевод)
Псалом 127. (Церковно-славянский перевод)
