«Полковник Михаил Дроздовский». Исторический час с Дмитрием Володихиным

Гость программы — историк Константин Залесский.

Разговор шел о личности, подвигах и судьбе участника Белого движения в эпоху Гражданской войны в России — Михаила Дроздовского.

Ведущий: Дмитрий Володихин

Д. Володихин:

— Здравствуйте, дорогие радиослушатели. Это светлое радио, Радио ВЕРА. В эфире передача «Исторический час». С вами в студии я, Дмитрий Володихин. И сегодня мы обсуждаем человека, который был фигурой легендарной, человеком-мифом, человеком-идеалом во времена Гражданской войны — это один из замечательных полководцев Белого движения, Михаил Гордеевич Дроздовский. Сегодня у нас в гостях замечательный специалист по военной истории России и Европы первой половины XX века, известный историк Константин Залесский. Здравствуйте.

К. Залесский:

— Здравствуйте.

Д. Володихин:

— Ну что же, обычно мы просим, когда выставляем на общее обозрение какую-то крупную историческую фигуру, нечто вроде визитной карточки: в трех-четырех словах, когда заходит разговор о Дроздовском или какая-то сетевая полемика, что должно прийти на ум нашим радиослушателям об этом человеке, нечто наиболее яркое, что следует с ним связывать?

К. Залесский:

— Когда мы говорим о Дроздовском, то вот при словах «Михаил Дроздовский» у человека должна однозначно возникнуть ассоциация: это последний белый рыцарь. Вот в этих трех словах сказано многое. В Гражданской войне было много героев, и у белых много было героев, много было легенд, но последний белый рыцарь — это Михаил Дроздовский.

Д. Володихин:

— Ну что ж, я-то, признаться, думал, что и Кутепов подойдет на эту роль.

К. Залесский:

— Нет.

Д. Володихин:

— Но во всяком случае не как организатор, а как человек, который лично в атаку цепи поднимал — да, наверное, Дроздовский. Ну а теперь давайте поговорим о том, как складывалась его судьба до краткого часа его славы. До Гражданской войны, до 1917 года он дошел в офицерских погонах, но не в высоких чинах. Давайте окунемся в годы его детства, юности и его военные годы.

К. Залесский:

— Да, Михаил Гордеевич родился в 1881 году, то есть, скажем так, вот в 1900-м ему было 19 лет. Ну то есть, соответственно, вот его возраст — это как раз вот тот возраст среднего командного состава, который дорос к Гражданской войне до определенных, довольно высоких, но еще не очень чинов.

Д. Володихин:

— Не генеральский, но уже штаб-офицерский.

К. Залесский:

— Да, но уже штаб-офицерский. Михаил Гордеевич Дроздовский был, скажем, наверное, идеальным офицером, его карьера была тоже идеальной. То есть она был не стремительной, но идеальной.

Д. Володихин:

— Это как воплощение нормы: вот так должно быть, если офицер не имеет дополнительных каких-то резервов стремительного роста, но и не отстает по дурости.

К. Залесский:

— Да, естественно. И он сын генерала, генерал-майора, причем генерал-майора не придворного, а боевого генерала — то есть особых протекций нет, но старт для карьеры есть. Поэтому он оканчивает кадетский корпус, потом Павловское военное училище — хорошее училище, очень хорошее училище.

Д. Володихин:

— Павлон.

К. Залесский:

— Павлон, да, это значит дисциплина, все. Он показывает себя не очень дисциплинированным, в том смысле что он не очень любит подчиняться. Ну такой, значит...

Д. Володихин:

— Антипавлон.

К. Залесский:

— Да, антипавлон. Но при этом Павловское училище кого хочешь воспитает. Поэтому он всегда поборник четкой дисциплины, он показывает очень хорошие знания по предметам, по тактике, стратегии там еще нет, в общем, все очень неплохо. Он выходит в лейб-гвардии Волынский полк.

Д. Володихин:

— То есть, условно говоря, это гвардия второго сорта, но все же гвардия.

К. Залесский:

— Да, это гвардия. Второго сорта, но когда все выпускаются, происходит выпуск из училища, то все выстраиваются по успеваемости. И вот Дроздовский, он попал в первый разряд, в первую категорию — то есть он мог выбирать гвардию. Но в гвардии все-таки количество мест было ограничено, и плюс еще, несмотря на то что отец у него был генерал-майор, получал вполне приличную пенсию, так сказать, все, но служба в петербургской гвардии, она была связана с определенными финансовыми затратами.

Д. Володихин:

— Она была безумно дорогой, скажем честно.

К. Залесский:

— Ну в данном случае ему не светила кавалерия, поэтому, наверное, можно было быть более дешево, там в каком-нибудь лейб-гвардии егерском.

Д. Володихин:

— И тем не менее.

К. Залесский:

— А в так называемой в польской гвардии, в Варшавской бригаде, там, в общем, цены были значительно меньше. Хотя в то же время это была гвардия, и по чинам все было, ну как карьера была нормальная. Соответственно, потом идеальная карьера: через три года — его выпускают в 1901 году, через три года, в 1904-м (быстрее нельзя) он поступает в Николаевскую академию Генштаба.
Дальше опять идеально: он уходит на фронт по собственному желанию, на фронт русско-японской войны, показывает себя там храбрым, распорядительным офицером, получает Анну 4-й степени, темляк, да, на саблю, и Станислава с мечами. Возвращается, заканчивает академию...

Д. Володихин:

— Ну Станислав с мечами — это уже довольно заметная награда. Анну раздавали широко, Станислава — нет.

К. Залесский:

— Ну в общем и целом, если сказать, там проявил бы себя совершенно выдающимся, то надо бы, неплохо еще Анну 3-й степени с мечами. Но как бы ладно. Потом он заканчивает академию Генштаба, по 1-му разряду, причисляется к Генштабу, начинается его штабная служба. Цензовое командование ротой, то есть все прекрасно, идеальная карьера.

Д. Володихин:

— Ну к 1914 году Дроздовский, собственно, кто, к началу войны?

К. Залесский:

— К началу Первой мировой войны Дроздовский штабной офицер. Причем окончивший Севастопольскую авиационную школу — то есть он еще и военный летчик, одновременно он окончил курсы подводного плавания — то есть человек, который имеет, вот он знает все. И он получает направление в штаб Северо-Западного фронта, совершенно официальное поручение.

Д. Володихин:

— А в чине-то он каком?

К. Залесский:

— В чине он, сейчас, подождите... Он у нас капитан.

Д. Володихин:

— Ну то есть это еще обер-офицерский чин, но уже вот немножечко и пойдет штаб-офицерские чины.

К. Залесский:

— Да, причем вот в 1915 году он уже получает место штаб-офицера, еще будучи обер-офицером.

Д. Володихин:

— Ну должность.

К. Залесский:

— То есть он путешествует по штабам. Потому что никто... Он хочет пойти на фронт...

Д. Володихин:

— На фронт, на передовую,

К. Залесский:

— Но никто его совершенно не собирается отправлять. Потому что эти офицеры для поручений чрезвычайно нужны в штабах, подготовленность Дроздовского великолепна, и его никто не отпускает.

Д. Володихин:

— То есть, иными словами, он слишком хорош для штаба, чтобы его отпустили на фронт, хотя он рвется.

К. Залесский:

— Он рвется.

Д. Володихин:

— Ну это и понятно. С одной стороны — он человек долга, а с другой стороны — фронт это и более быстрая карьера.

К. Залесский:

— Но тем не менее он получает наконец подполковника. И тут он добивается —правдами, неправдами, я уж не знаю как, но это, конечно, показывает, как к нему относятся. Он в мае 1915 года назначается начальником штаба 64-й пехотной дивизии.

Д. Володихин:

— Это серьезно.

К. Залесский:

— Полковник. Это как раз примерно в тот момент, когда по штатному расписанию должность начальника штаба переведена с полковников на генерал-майоров.

Д. Володихин:

— Ну это значит, что он своего рода притча во языцех — так хорош, что ему позволили с очень серьезным нарушением занять эту должность.

К. Залесский:

— Да, то есть он вот высоко оценен начальством. И причем он оценен не только как штабист, но еще и как инициативный командир. Попадая на дивизию, он принимает участие в боевых действиях. Он в одном случае в одном из боев он где-то в районе Вильно — там шли как раз бои, на штаб дивизии была атака, он собрал всех, кто был при штабе дивизии, сколотил летучий отряд и откинул противника, его погнал в шею. За что, кстати, получил геройское оружие.

Д. Володихин:

— Это значит, что в боях он показал себя как офицер не только умелый, но и отважный.

К. Залесский:

— Да, и распорядительный, и начальник штаба хороший. Причем его не переводят на строевую должность. Он хочет, его не переводят. Говорят: у нас нет начальников штабов дивизий нормальных, у нас проблемы. Сидите здесь, Михаил Гордеевич. Он пытается, его не отпускают. Позже он опять возглавляет, как начштаба дивизии он еще может возглавлять какие-то наступления. Его представляют к Георгию 4-й степени. Правда, там возникла проблема, в тот момент ему не присвоили. Но это уже в 1917-м его орден догнал.

Д. Володихин:

— А что за проблема?

К. Залесский:

— Значит, здесь была проблема, в общем, вот это вот его, когда он командовал частями, посчитали, что это недостойно. Ну не доходит до Георгия 4-й степени. Он получил там Владимира 4-го с мечами.

Д. Володихин:

— То есть хорошую офицерскую награду. Но Георгий — это патентованно боевой орден, а тут вот немножко не то.

К. Залесский:

— Да, уже во время наступления, летнего наступления 1917 года, то есть после революции, его представили за один бой к Георгию, он уже был начальником штаба 15-й пехотной дивизии. Его за один бой представили к Георгию 4-й, а за другой к Георгию 3-й. Но там вот возникла небольшая накладка. Почему потом, позже, в Белой армии Дроздовский никогда не носил Георгия, а носил только Георгиевскую ленточку. Дело в том, что указ, приказ о присвоении ему Георгия 4-й степени вышел 23 ноября 1917 года, от имени командира 4-й армии Румынского фронта — то есть уже после аж Октябрьской революции. Ну, естественно, дать Георгия 3-й степени руки просто не дошли. И Дроздовский всегда считал, что это награда не та, это не от императора. И вот в 1917 году он начальник штаба 15-й пехотной дивизии, которого вызывают на Румынский фронт, с тем чтобы назначить его, полковника Дроздовского...

Д. Володихин:

— Уже полковника.

К. Залесский:

— Да, командиром пехотной дивизии.

Д. Володихин:

— Дорогие радиослушатели, я думаю, что будет правильным, если сейчас в эфире прозвучит марш полка, в котором несколько лет прослужил Михаил Гордеевич Дроздовский, а именно лейб-гвардии Волынского полка.

Д. Володихин:

— Дорогие радиослушатели, это светлое радио, Радио ВЕРА. В эфире передача «Исторический час». С вами в студии я, Дмитрий Володихин. И замечательный историк, специалист по военной истории России и Европы первой половины XX века, Константин Залесский служит нам путеводителем по сложной, в общем-то, судьбе Михаила Гордеевича Дроздовского. До сих пор она была прямая и ясная, просто как армейский клинок. Сейчас начнутся сложности. И прежде, чем мы начнем говорить о действиях Михаила Гордеевича Дроздовского, мне хотелось бы знать о его мнении относительного того, что происходило у нас в 1917 году, о его отношении к тому, что тогда обрушилось на Россию и на русскую армию.

К. Залесский:

— Мнение Дроздовского однозначное: произошла катастрофа. То есть Дроздовский всю жизнь, с начала своей карьеры, сознательной жизни и до своей смерти, он был совершенно убежденным монархистом. Никакое временное правительство его абсолютно не устраивало. Да плюс еще человек он был достаточно харизматичный. Он был среднего роста, достаточно худощавый, в пенсне, такое вытянутое немного лицо, но он умел, скажем так, подчинять всех своей харизме. Случай первый, который произвел на всех неизгладимое впечатление, произошел в мае 1917 года, когда его отправили делегатом от 15-й дивизии на съезд Румчерода — это Совет Румынского фронта.

Д. Володихин:

— А само название может напугать так, что во сне увидишь — лопатой и не отмахаешься.

К. Залесский:

— Так там он и так представлял из себя довольно странную вещь, потому что основное большинство там были эсеры. И Дроздовский, после нескольких выступлений на этом заседании Румчерода, заставил весь съезд — это порядка двух тысяч человек, — принять резолюцию о запрещении солдатским комитетам вмешиваться в оперативные распоряжения командира.

Д. Володихин:

— Силен!

К. Залесский:

— Да, то есть, видимо, потом этот Румчерод, после отъезда Дроздовского, в шоке находился еще несколько месяцев, как они такое могли принять. Тем не менее он зарекомендовал себя человеком резким, человеком, скажем так, с очень четкой своей позицией. И человеком, которого, в общем, любят солдаты, несмотря на то что против него, естественно, встали все, кто, так сказать, его очень критиковали.

Д. Володихин:

— Все, кто агитировал за революцию.

К. Залесский:

— Да, все, кто агитировал за революцию, за новую власть и так далее. И в этот момент как раз решено было его... Генерал Щербачев, который, в принципе, фактически командовал Румынским фронтом, он заместитель, там была сложная система командования, поэтому главнокомандующим считался румынский король. Ну генерал Щербачев, естественно, командовал фронтом. Во-первых, решили убрать Дроздовского из 15-й дивизии, где начинались проблемы из-за его позиции. И потом решили все-таки его...

Д. Володихин:

— Вернее из-за распрогандированности дивизии, которая встала против нормальной позиции хорошего офицера.

К. Залесский:

— Да, конечно. И кроме того, предлог был такой, что его назначают командиром дивизии, как я уже говорил. Но предлог был на самом деле другой. На самом деле уже к этому моменту...

Д. Володихин:

— Вернее предлог был этот, а вот причина другая.

К. Залесский:

— Да, предлог был этот, а причина была совершенно другой. Какова же она была? Дело в том, что к этому моменту уже в центре большевики захватили власть, но на Румынском фронте Щербачев сумел сохранить, в общем и целом, свою власть. То есть на Румынском фронте ситуация была значительно лучше, чем на всех остальных фронтах, там еще кое-как удерживалась. И Щербачев, который тоже был монархистом, хотя он был монархистом более по своему посту фактически командующего фронтом, ему надо было лавировать, так сказать, между различными группировками. Плюс ему надо было еще как-то договариваться с румынами, потому как, в общем, армия находилась частично там и на румынской территории. И тогда что решил Щербачев, он решил, что у него есть возможность, как командующего фронтом, тихо, формально незаконно сформировать подразделения добровольцев, которые, в случае необходимости, отправить на Дон, туда, где объявлено формирование начало Добровольческой организации, Алексеевской организации.

Д. Володихин:

— Давайте приземлим все это на определенный хронологический отрезок — это самый конец 1917 года.

К. Залесский:

— Декабрь.

Д. Володихин:

— И еще хотел бы сказать, что такое формирование добровольческого контингента для 1917 года характерно, что что во фронтовых частях есть разного рода ударники, добровольцы, которые представляют собой отряды фактически смертников, тех, которых бросают в атаку для прорыва позиций. Но это не идеологические подразделения и части, это части, которые являются, условно говоря, штурмовой пехотой.

К. Залесский:

— Полостью с вами согласен кроме слова «смертники». Они, в общем, не смертники, они не погибать идут.

Д. Володихин:

— Идут побеждать.

К. Залесский:

— Они побеждать идут.

Д. Володихин:

— Ну просто погибают очень многие при этом.

К. Залесский:

— Готовы пожертвовать собой. Но цель — не умереть.

Д. Володихин:

— Хорошо, примем с этой поправкой. Вот, скажем так, подразделение, вернее часть штурмовой пехоты формируется во главе с Дроздовским, и для одних это то, что будет взламывать фронт, для других это то, что отправиться поддержать комплиментарные силы на Дону.

К. Залесский:

— Причем второе — поддержать силы на Дону, — это фактически решенный командованием вопрос, остальное — это антураж. Причем, когда Дроздовского вызывает Щербачев и откровенно ему говорит задачу, которая перед ним стоит, Дроздовский говорит, что он готов немедленно вступить вот в эту бригаду в любом качестве. Ему говорят, что задача в том, чтобы...

Д. Володихин:

— Ее сформировать.

К. Залесский:

— Ее сформировать, а не вступать в любом качестве. И Дроздовскому поручено возглавить Ясский центр. Еще существует Кишиневский центр, там формируется другая бригада, которой руководит генерал Белозор. И Дроздовский начинает активнейшим образом — как выясняется, он всегда имел очень хорошие оценки по военной администрации, и он это организует совершенно выдающимся образом. То есть учитывая, что мы имеем возможность сравнивать это с бригадой Белозора, ну то есть фактически она в Кишиневе, соответственно, процессы одинаковые идут, то мы видим, что вот они с виду-то они одинаковые, но в Кишиневе все идет совершенно ни шатко ни валко. А в Яссах начинает формироваться достаточно мощная, достаточно сильная ударная группа. Причем если, в общем и целом, сначала достаточно быстро Дроздовский достигает количества трехсот человек, потом пятисот. Начинается с того, что к нему поступают от 61-й бригады — это день создания, 15 декабря 1918 года, это день создания фактически этой организации. То Дроздовский, пользуясь тем, что на фронте царит, в общем, достаточный хаос, он начинает набирать материальную часть для своей бригады. И когда подходит время к тому, что ситуация на фронте критическая полностью, фронт разваливается, Щербачев вынужден отдать приказ о роспуске кишиневского центра вербовочного Белозора. Дроздовский принимает решение, что надо уходить. И вот тогда выясняется, что...

Д. Володихин:

— То есть ждать больше нечего, дальше будет хуже.

К. Залесский:

— Да, 20 февраля 1918 — все. Нет, дальше просто разгонят.

Д. Володихин:

— Сколько у него бойцов в этот момент?

К. Залесский:

— У него в районе восьмисот.

Д. Володихин:

— Очень порядочно. Ну не бригада, но во всяком случае...

К. Залесский:

— По меркам Гражданской войны это бригада.

Д. Володихин:

— Ну по меркам Гражданской войны это все что угодно, а по штатам императорской армии это между батальоном и полком.

К. Залесский:

— Ну да, вполне прилично. Но кроме того, у него артиллерия, пулеметы, 15 бронемашин, грузовики, радиостанция, склады имущества, которые он побрал от частей, которые снимались с фронта и расходились.

Д. Володихин:

— Хорош Михаил Гордеевич.

К. Залесский:

— И парадокс заключается в том, что это нельзя увезти. Все. Нет, ну что-то можно, но все нельзя. В результате Дроздовскому пришлось на некоторое время превратиться в коммерсанта, и он реализовал частично это военное имущество, получив деньги, которые потом ему понадобились в ходе похода. То есть он еще и финансово обеспечил поход лично, а не за счет каких-то там грабежей или там экспроприаций, как принято говорить.

Д. Володихин:

— Ну да, как это было в Гражданскую войну повсеместно. Ну что же, февраль — он покидает Румынский фронт и отправляется на Дон.

К. Залесский:

— Да, в феврале, в конце февраля.

Д. Володихин:

— А на Дону в этот момент скверно.

К. Залесский:

— Очень плохо.

Д. Володихин:

— То есть дела Добровольческой армии идут на грани выживания.

К. Залесский:

— Да, ну там, в общем, ситуация совсем плохая, на Дону. Это, кстати, тоже как-то в определенной степени, скажем так, поощряет Дроздовского к выступлению. Он выступает. Официально выступление начинается в самых первых числах марта. В принципе, отряд у него очень приличный — то есть это стрелковый полк, конный дивизион, конно-горная батарея, легкая батарея, гаубичный взвод, технические части, лазарет, обоз.

Д. Володихин:

— Это еще и броневики.

К. Залесский:

— Ну броневики пришлось в ряде случаев в основном бросить.

Д. Володихин:

— Ну кое-что доехало.

К. Залесский:

— Кое-что доехало, но бросить причем исключительно из-за чего — топливо. Потому что на 200 верст нужно всем топливо, а его брать-то там, дополнять негде. А изначально брать полный запас топлива — ну это просто, на чем везти-то?

Д. Володихин:

— Ну это, конечно, не настоящий полк, не настоящий дивизион, но для Гражданской войны они очень даже настоящие.

К. Залесский:

— Ну да. Причем вот что надо отметить во всем этом походе Ясса — Новочеркасск, что когда идет какой-то поход, вот войска, вышедшие в начале похода, они в течение похода что-то теряют, несут потери и приходят героически, несколько меньше. Значит, у Дроздовского была ситуация в том, что на всем протяжении похода его отряд постоянно увеличивался в своем личном составе.

Д. Володихин:

— То-то вышел недополк, а пришла армия небольшая.

К. Залесский:

— Сначала к нему присоединился тот самый Белозор из Кишинева с 60 офицерами и потом к нему начали постепенно подходить. В Каховке — 40 человек, в Мелитополе — 70, в Бердянске тоже 70. В Одессе проблема возникла: значит, там вышел отряд вышел ему навстречу, чтобы соединиться, но получил информацию, что Дроздовский разбит, уничтожен, и отряд развернулся и ушел обратно в Одессу.

Д. Володихин:

— Как бы сейчас сказали: фейк.

К. Залесский:

— Ну как бы да, фейк. Потом вот очень интересно 28 марта, просто такое очень важное событие: к нему присоединился отряд 130 человек из отдельной Балтийской морской дивизии, это были дивизии, которые созданы в 1917 году из личного состава моряков.

Д. Володихин:

— Ну, очевидно, в большей степени офицерский отряд.

К. Залесский:

— Нет, офицерский, конечно. Но 130 человек — это так, довольно прилично. Это под командованием полковника Жебрака. И вот именно с этим полком, потому что, значит, бригада Дроздовского, она формировалась с нуля и, соответственно, у него не было знамени, потому что не сформирована часть — знамени нет. А Жебрак пришел со знаменем своей вот этой Балтийской дивизии, морской, и поэтому у Дроздовской дивизии стал использоваться Андреевский стяг.

Д. Володихин:

— Ну что же, это символично.

К. Залесский:

— Символично.

Д. Володихин:

— Дорогие радиослушатели, хотелось бы напомнить вам, что это светлое радио, Радио ВЕРА. В эфире передача «Исторический час». С вами в студии я, Дмитрий Володихин. Мы ненадолго прерываем нашу с вами беседу, для того чтобы буквально через минуту вновь встретиться в эфире.

Д. Володихин:

— Дорогие радиослушатели, это светлое радио, Радио ВЕРА. В эфире передача «Исторический час». С вами в студии я, Дмитрий Володихин. У нас в гостях замечательный историк Константин Залесский, который рассказывает нам о судьбе великой личности эпохи Гражданской войны в России, о полковнике Михаиле Гордеевиче Дроздовском. Мы оставили Дроздовского примерно на середине его великого похода Ясско-Новочеркасского. Тысячи километров пройдены — пехотой, заметим, потому что кавалерии там было незначительное количество, и уже скоро, можно сказать, не за горами Дроздовский встретится с теми добровольцами, в чью армию он вольется. Хотя тут еще будет разговор, кто в кого влился. Но вот на исходе похода он уже начинает встречать определенное противодействие: о нем знают, ему высылают навстречу заслоны.

К. Залесский:

— Да. Ну подробно рассказывать историю Ясского похода мы, конечно, не будем, потому что это, наверное, тема, можно и целую передачу отдельно этому посвящать, и то не уложимся, потому что там было очень много интересного. Но просто можно остановиться на последнем этапе этого похода, который на самом деле принес колоссальную славу ему, то есть это был такой последний аккорд, который сопровождал завершение Ясского похода. Сначала ситуация возникла в том, что отряд Дроздовского, постоянно росший, постоянной принимающий уже там порядка двух, двух с половиной тысяч человек...

Д. Володихин:

— Ну для Гражданской войны это действительно небольшая армия.

К. Залесский:

— Это просто армия. По расчетам Белого движения это просто корпус как минимум. Он шел в направлении Ростова-на-Дону. И тут к нему приезжает разведка и говорит: Михаил Гордеевич, Ростов-на-Дону занят красными. Он говорит: это в штыки. И в этот момент вперед бросается разведка и конный дивизион, который захватывает станцию Ростов-на-Дону и близлежащий район. В штабе красных начинается паника: да, белые организовали крупное направление, идет там, я не знаю, там орда. И гарнизон Ростова разворачивается, и начинается повальное бегство. Гарнизон Ростова — это 25 тысяч человек.

Д. Володихин:

— Ну 25 тысяч человек, среди которых хочет воевать 25 человек.

К. Залесский:

— Это конечно, это да. Правда, через какое-то время советское командование выяснило, что, в общем-то, ну не совсем то, что ожидалось-то, и развернуло войска и двинуло все-таки обратно на Ростов. Дроздовский честно несколько дней пытался удерживаться, но силы были совершенно неадекватные. Он понес довольно большие потери, погиб его товарищ, полковник Войналович — это был начальник штаба, они вместе создавали отряд.

Д. Володихин:

— Сам нанес довольно серьезные потери.

К. Залесский:

— Ну сам-то точно нанес, там потери были колоссальные у красных. Но как бы колоссальные потери у красных — это как бы были восполнимы, а у него они восполнимы не были. И тогда он решил отвести свой отряд. И тем более, что войска в Ростов начали перебрасываться из Новочеркасска прежде всего. И тогда Дроздовский провел чудесный совершенно маневр: он вывел войска из Ростова и повел наступление на Новочеркасск.

Д. Володихин:

— То есть как бы он не то что отступает, он наоборот наступает.

К. Залесский:

— Он делает маневр, да. И в результате того, что, получается, в ночь на 24 апреля он получает информацию, что восставшие казаки тоже собираются наносить удар по столице Дона, городу Новочеркасску. И тогда Дроздовский ведет вперед свой отряд, который к этому разу уже опять вырос, несмотря на потери. И вечером 7 мая дроздовцы входят в Новочеркасск под восторженные крики толпы. 7 мая 1918 года Ясский поход завершается, и вместо 800 человек в Новочеркасск входят две с половиной тысячи.

Д. Володихин:

— Ну результат, в сущности, блистательный. И здесь сложно перехвалить Михаила Гордеевича Дроздовского. Потому что вообще в ходе Гражданской войны мы видим хаос, дезертирство, безобразную дисциплину, распад всяких стойких первое время воинских частей и соединений. Тут все наоборот.

К. Залесский:

— Да, при этом к Дроздовскому, естественно, сразу же обращается командование Донской армии, тот же самый генерал Краснов, ему предлагают войти в состав Донской армии на любых условиях: хоть в качестве отдельной армии, хоть горшком назовите. Ему предлагают, донцы ему предлагают даже не входить в Донскую армию, а создать на Дону отдельную армию, но подчиненную атаману, так. И Дроздовский отклоняет все совершенно предложения, потому что он сказал, что мы выступили сюда, чтобы вступить в Добровольческую армию.

Д. Володихин:

— Ну тут довольно сложные отношения с донцами. Там кому-то в офицерском составе армии Дроздовского не очень нравилось то, что донцы устанавливали, скажем так, непростые отношения с немцами.

К. Залесский:

— Да.

Д. Володихин:

— Кому-то не нравилось настроение автономизма, которые на тот момент манифестировались частью донского казачества. Поэтому Дроздовский решил быть с идейной точки зрения чистым, прийти к своим в тесном смысле этого слова, а это, конечно, Добровольческая армия.

К. Залесский:

— Да. И он уже из Новочеркасска отправляет депешу Деникину о том, что он поступает в его распоряжение вместе со своим отрядом.

Д. Володихин:

— Давайте здесь уточним то, что Деникин относительно недавно принял Добрармию.

К. Залесский:

— Только что буквально.

Д. Володихин:

— Да, потому что предыдущий ее командующий Корнилов погиб при штурме Екатеринодара. Деникин принимает дела, и дела его плохи, хуже некуда.

К. Залесский:

— Да. И тут к нему приходит доклад Дроздовского, что тот вступает в ряды его армии. Причем Дроздовский в Новочеркасске открывает, как только он туда вступает — 7 мая он вступает, 8 мая там открывается тот же самый, как бюро русских добровольцев, которые начинают вербовку личного состава, но уже в состав Добровольческой армии.

Д. Володихин:

— Но на имя Дроздовского идут, как это ни странно, лучше, чем на имя Алексеева, Корнилова и Деникина вместе взятых.

К. Залесский:

— Да. По данным определенных исследователей, некоторых исследователей, которые приводят вполне благоприличную цифирь, в мае-июне 1918 года из всех поступлений личного состава добровольцев, приток добровольцев в Добровольческую армию, 90% — это приток в отряд Дроздовского.

Д. Володихин:

— Ну и здесь надо сказать, что свою роль сыграли не только геройство, не только энергия Дроздовского, но и то, что он был прям, чист, ясен, он не оставлял своим поведением никаких возможностей двоякого толкования: он православный монархист, он за восстановление старого порядка. Для него нет политических вопросов, у него есть политические ответы. А в момент Гражданской войны, когда все сомневаются, шатаются, такие люди, они, конечно, привлекают к себе внимание и привлекают к себе сердца.

К. Залесский:

— И плюс на его стороне конкретные успехи. Это после, в общем, не совсем удачного первого Ледяного похода. Да, первый Ледяной поход Добровольческая армия прошла и выжила, и это главное, и сохранилась, сохранила ядро. Но первый Ледяной поход ни в коем случае нельзя назвать какой-то грандиозной победой.

Д. Володихин:

— Ну победа есть выживание, да и все.

К. Залесский:

— Ну победа — имеется в виду на поле боя.

Д. Володихин:

— Ну именно.

К. Залесский:

— А Дроздовский вот как взятие, почти взятие Ростова, а потом взятие Новочеркасска.

Д. Володихин:

— Здесь у нас получается довольно сложная картина. Дроздовские части Добровольческой армии, причем большая и чуть ли не лучшая ее часть, хорошо организованная, обеспеченная и вооруженная, и вместе с тем Дроздовский всего лишь полковник. А в Добровольческой армии, если память мне не изменяет, полковники командовали чуть ли не ротами, а то и взводами, потому что старшего офицерства было в избытке.

К. Залесский:

— Хуже не это, хуже совершенно другое: в Добровольческой армии существует такая вещь как первопоходничество. Причем то же самое существует в отряде Дроздовского. То есть это то, что армия в данном случае, в смысле назначения на командные посты, достаточно замкнутая структура, то есть на высшие посты в Добровольческой армии уходят только первопоходники.

Д. Володихин:

— Ну скажем так, те, кого знает командование лично, те, которые проверенные господа.

К. Залесский:

— Да, они могут ставиться, полковники могут командовать генералами. То же самое в дивизии — ну она превращена сначала в бригаду, потом в дивизию, но то же самое, скажем так, в частях Дроздовского.

Д. Володихин:

— Ну у них свой поход,

К. Залесский:

— Да, и своя иерархия. То есть позже, когда будет сформирована дивизия, Деникина будет аж трясти, не говоря о Романовском. Фактически официально зафиксировано, что полковник Дроздовский будет командовать дивизией всегда.

Д. Володихин:

— А он всего лишь полковник, и он не первопоходник, у него свой поход.

К. Залесский:

— И в самом составе дивизии все посты занимают участники Ясского похода.

Д. Володихин:

— Их нельзя сместить.

К. Залесский:

— Их нельзя сместить. Ну Деникина это, в общем, особо не устраивает.

Д. Володихин:

— И уточним: Романовский — это начштаба у Деникина.

К. Залесский:

— И чрезвычайно влиятельное лицо.

Д. Володихин:

— Притом лицо, которое со стороны фронтовиков, тех, кто оказался на передовой, нередко подвергалось критике.

К. Залесский:

— Ну и он закончил тем, что был убит офицером.

Д. Володихин:

— Скверное для его репутации обстоятельство. Дорогие радиослушатели, я думаю, будет правильным, если сейчас в эфире прозвучит песня, которую несколько раз переделывали, вы ее узнаете по мелодии, но изначально она посвящена именно Ясско-Новочеркасскому походу Дроздовского: «Из Румынии походом шел Дроздовский славный полк».

Д. Володихин:

— Дорогие радиослушатели, напоминаю вам, что это светлое радио, Радио ВЕРА. В эфире передача «Исторический час». С вами в студии я, Дмитрий Володихин. У нас в гостях замечательный историк, специалист по военной истории России и Европы, Константин Залесский. Мы рассказываем вам о судьбе и подвигах живого знамени Белого дела — Михаила Гордеевича Дроздовского. И мы зафиксировали то, что несмотря на подвиги Дроздовского, между ним и командованием Добровольческой армии существуют определенные трения. Бригада Дроздовского, впоследствии дивизия Дроздовского, существует несколько наособицу. Однако достаточно долгое время все же дивизия Дроздовского является одной из главных ударных сил Добрармии, и она, в общем, приносит успех.

К. Залесский:

— Она мало того, что приносит успех, она очень часто решает очень важные проблемы. И злые языки в армии и в Дроздовской дивизии часто говорят, что почему-то дивизия Дроздовского используется на самых опасных направлениях, и постоянные приказы генерала Деникина настаивают на выполнении боевой задачи в любых обстоятельствах. То есть фактически дивизию Дроздовского, как, например, под Армавиром, просто гонят волнами на красные позиции.

Д. Володихин:

— И как бы это правильно сказать, а в штабе Деникина говорят: не будем разжигать.

К. Залесский:

— Да, не будем разжигать. Да, и причем это сопровождается приказами Деникина по поводу того, что а если подчиненные не выполняют приказ командующего, то такие командиры дивизии должны быть отстранены от своей должности.

Д. Володихин:

— Ну а так или иначе все-таки дело общее, не без труда, но уживаются. И дивизия Дроздовского, она пользуется по-прежнему славой мощной совершенно ударной силы, она решает крупные тактически задачи, она выигрывает сражения.

К. Залесский:

— Да, она выигрывает сражения. И она вот, так сказать, получает такой вот ну у них форма вводится, малиновые околыши — это отличительная черта дроздовцев. То есть вот они, наверное, нет не первые, первые, конечно, это корниловцы. Но фактически это становится вот вторая...

Д. Володихин:

— Цветная часть, как тогда говорили.

К. Залесский:

— Да, вторая цветная часть. Там они пальму первенства все время оспаривают с марковцами.

Д. Володихин:

— Будут еще марковцы, алексеевцы.

К. Залесский:

— Но вот вторая часть, причем вот такая вот, это дроздовцы, причем она достаточно суверенная. То есть дроздовцы до конца своего существования, уже после гибели Михаила Гордеевича, они всегда были отдельной организацией.

Д. Володихин:

— То есть, иными словами, Дроздовский уйдет из жизни, а Дроздовская дивизия останется, и она будет сохранять вот внутренние связи еще достаточно долго.

К. Залесский:

— Да, и ей всегда будут командовать выходцы из этой дивизии. И, значит, идут очень тяжелые бои, под Армавиром дивизия несет колоссальные потери, но все равно успеха она добивается. И уже начинаются, вот теперь переходим к последнему, так сказать, этапу жизни и смерти, посмертной жизни генерала Дроздовского...

Д. Володихин:

— А вот уточним: вы назвали его уже генералом, когда произошло изменение в его жизни, когда он получил генеральский чин?

К. Залесский:

— Генерала Дроздовский получил, уже будучи в лазарете.

Д. Володихин:

— Ну сейчас мы доберемся до его гибели. То есть его фактически поздравили с генеральским чином, когда он находился в состояния умирания.

К. Залесский:

— Да, то есть вот это парадокс, ну это мы немножко позже скажем, ладно. Значит, что произошло. В ноябре 1918 года, скажем так, генерал, то есть тогда полковник Дроздовский командовал своими войсками при боях под Ставрополем. И в какой-то момент, скажем так, совершенно в обычном бою, пулей он был ранен в ступню.

Д. Володихин:

— Королевская, можно сказать, рана — пошел по пути Карла XII, который недалеко от Полтавы тоже был ранен в ступню.

К. Залесский:

— И, в общем и целом, как бы ранение не было очень сложным, как бы даже в случае немедленной ампутации человек...

Д. Володихин:

— Не смертельно.

К. Залесский:

— Ну совершенно не смертельно. Он был, естественно, вынесен с поля боя. Он ехал на лошади в этот момент, он упал с лошади, но его подхватили, никаких травм не было, и его перевязали и отправили в лазарет. Потом он был перевезен уже в Екатеринодар, его начали лечить. И вот здесь возникло то, что очень часто сопровождает даже легкие, ну скажем так, не легкие, но не смертельные ранения в годы Гражданской войны — это антисанитария, то есть нехватка бинтов, использование плохих материалов...

Д. Володихин:

— Ну, собственно, воспоминания участников Гражданской войны отчетливо говорят, что раненого оставляли в действующих частях с мыслью о том, что лишь бы не попал в лазарет, потому что лазарет — верная смерть: там болезни, которыми обмениваются раневые, там гниль, там антисанитария. И больше шансов, что человек выздоровеет в строевой части, как это ни странно, на фронте, чем в каких-то госпитальных учреждениях.

К. Залесский:

— Да. И вот уже в Екатеринодаре у Михаила Гордеевича началась гангрена. И она начала его постепенно есть. Вот как раз именно тогда, когда он находился в лазарете, в Екатеринодаре, но еще в сознании, ему пришло сообщение о том, что он произведен в генерал-майоры. Но ему становилось все хуже, он наконец потерял сознание, и его эвакуировали в Ростов-на-Дону, где попытались его...

Д. Володихин:

— Практически реанимировать.

К. Залесский:

— Но это не получилось.

Д. Володихин:

— То есть ему сделали ампутацию или нет?

К. Залесский:

— Ему делали ампутацию, но всегда не успевали, вот доедало это все.

Д. Володихин:

— Печальная судьба.

К. Залесский:

— Печальная судьба. Но он уже находился к этому моменту без сознания. И в первый день 1919 года он скончался. После этого сразу же возникло бесконечное количество версий о его смерти. Потому что он был очень популярен, его именем был назван офицерский полк, потом его именем была названа бригада, потом дивизия, потом конный полк, потом батарея. То есть на самом деле его имя стали носить все части, которые каким-то образом были наследниками того отряда Дроздовского, который пришел из Ясского похода. И все они носили вот эту вот форму с малиновым околышем, малиновой выпушкой. Было масса версий по поводу того, что даже он был убит специально, потому что вот тогда считалось, причем кем угодно — красными, Романовским, кем угодно.

Д. Володихин:

— То есть, условно говоря, не верили в гангрену, полагали, что его специально залечили?

К. Залесский:

— Да, именно так. Потому что люди, дроздовцы, которые его доставили в госпиталь, они как бы говорили: ну что, ранили его в ступню, нашего отца-то родного, и ничего, почему это не вылечить? Вон у нас люди-то с таким в госпиталь не отправляются, и то нормально живут. И, значит, его вернули, тело вернули уже в Екатеринодар и похоронили его в Екатеринодарском войсковом соборе.

Д. Володихин:

— Сейчас известно, где останки находятся?

К. Залесский:

— На самом деле это как посмертная детективная история. Похоронили его вместе, рядом с полковником Туцевичем, командиром артиллерийской батареи дроздовской — он погиб просто от разрыва снаряда, своего снаряда. Вот они лежали там рядом. И вот через какое-то время — ну как через какое-то, больше, чем через год, в марте 1920 года, в марте красные войска взяли Екатеринодар. А дроздовцы в этом отношении, дроздовцы все равно оставались семьей, то есть своего генерала они берегли, на него молились и им гордились. И дроздовцев не было в Екатеринодаре. Естественно, Добровольческой армии было, в общем, совершенно наплевать, что будет с генералом Дроздовским.

Д. Володихин:

— Ну, может быть, кому-то и было не наплевать, но ситуация складывалась так, что не было сил для того, чтобы задержаться и предпринять какие-то действия.

К. Залесский:

— А вот у дроздовцев эти силы были. Специальный отряд ворвался в захваченный красными Екатеринодар, ворвался в главный войсковой собор, изъял тела полковника Туцевича и генерала Дроздовского и вывез их из Екатеринодара в Новороссийск. Там их погрузили на корабль и доставили в Севастополь, где они были погребены на Малаховом кургане. Но учитывая, что было известно... в общем, уверенности в том, что красные скоро здесь не появятся, не было, и поэтому на их могилах были поставлены кресты с вымышленными именами, которые, естественно, знали дроздовцы. Но когда Крым был взят красными, и все, и дроздовцы те же все эвакуировались, утечки информации не произошло.

Д. Володихин:

— Тайна погребения осталась тайной.

К. Залесский:

— А во время Второй мировой войны Малахов курган был полностью перекопан немецкими снарядами.

Д. Володихин:

— Ну потом и советскими.

К. Залесский:

— И захоронений как таковых там не сохранилось. Там сейчас находится мемориал, общий мемориал Малахова кургана. Но этот мемориал, он общий, но где-то там находится тело генерала Дроздовского.

Д. Володихин:

— Дорогие радиослушатели, время нашей передачи постепенно подходит к концу, настало время сказать несколько последних слов. И Михаил Гордеевич Дроздовский достоин самой лучшей памяти. Это был действительно офицер крепче камня, наверное, крепче алмаза, человек ясного мировидения, самоотверженности большой и невероятной отваги. Люди шли за ним в огонь и в воду. И для Белого дела это была одна из тех личностей, которые играли роль где-то живого столпа, а где-то живого знамени. Так что вспоминайте о нем по-доброму, он достоин долгой доброй памяти, человек не щадил себя ради Отечества. А сейчас мне остается от вашего имени поблагодарить Константина Залесского за его экскурсию по жизни Михаила Гордеевича Дроздовского и сказать вам: спасибо за внимание, до свидания.

К. Залесский:

— До свидания.

---

Все выпуски программы Исторический час

• «Присоединение Астрахани к России». Александр Музафаров
• «Московское Страстное восстание 1611 года». Дмитрий Володихин
• «Мировидение Петра I». Сергей Реснянский