«Таинство Причастия и подготовка к нему». Священник Иаков Белый-Кругляков

У нас в гостях был клирик московского храма священномученика Антипы Пергамского на Колымажном дворе священник Иаков Белый-Кругляков.

Разговор шел о Причастии: в каких случаях подходить к Чаше не рекомендуется, как часто стоит причащаться, и как не превратить подготовку к этому Таинству в формальность.

Ведущий: Александр Ананьев

---

А. Ананьев:

— Каждый понедельник в одно и то же время на Радио ВЕРА появляется неофит, который задает свои вопросы и слава Богу, находятся люди, которые готовы попытаться ответить на то обилие вопросов, которое есть у неофита, а вопросов у него, как фантиков у дурака. Добрый вечер, меня зовут Александр Ананьев и сегодня на мои вопросы взялся отвечать замечательный, несмотря на возраст, несмотря на свою молодость, очень опытный священник, по крайней мере его разговоры, даже в интернете которые я нахожу, они очень бойкие и самое главное, ответы его слышат самые пытливые, самые сомневающиеся, самые ищущие, самые спорщики, вот те, кому...сколько, отец Иаков, лет двадцать, наверное, ваша аудитория, двадцать пять? Клирик московского храма священномученика Антипы Пергамского на Колымажном дворе, священник Иаков Белый-Кругляков сегодня в студии Радио ВЕРА.

О. Иаков

— Здравствуйте.

А. Ананьев:

— Добрый вечер. Начну с провокационного несколько вопроса: вы считаете себя достойным, вот именно вы именно себя?

О. Иаков

— Достойным чего? Того что вы сейчас сказали — нет, точно.

А. Ананьев:

— Хорошо. Достойным Христа.

О. Иаков

— Нет, конечно нет, не считаю себя достойным.

А. Ананьев:

— Это понятно, каждая наша молитва, каждая наша попытка заглянуть внутрь должна быть направлена на то, чтобы увидеть в себе то, что надо исправить, увидеть все свои недостоинства, увидеть всю свою ущербность, изломанность, неправильность, далёкость от того, какими нас хочет видеть Христос, я это понимаю. А если ты считаешь себя недостойным, можно ли подходить к Чаше для причастия?

О. Иаков

— Да, очень интересная тема, наверное, одна из важнейших вообще в принципе такой церковной жизни христианина, потому что Евхаристическая Чаша, Чаша Христова — это центр христианской жизни, это ее сердцевина и вокруг нее, как вокруг некой оси, строится все остальное, что у нас есть в нашей христианской жизни. Ощущение своего недостоинства — да, оно может исходить из вот такого углубления в свою душу, понимания того, как ты живешь в некой такой выработке способности видеть себя таким, какой ты на самом деле есть и это действительно отражается в наших молитвах, точнее, в молитвах святых людей, которыми мы стараемся или учимся жить, но ощущение своего недостоинства, оно также возникает от созерцания величия Бога, величия Его любви, Его милости, Его силы, вот бывает так, что даже не нужно как-то пытаться, я даже убежден, что не нужно пытаться себя втоптать в грязь, искусственно как-то во что бы то ни стало представить себя каким-то червяком, а скорее нужно наоборот исходить от обратного, смотреть на то, как Господь любит нас, что делает Бог для нас, что Он сделал для нас, на Его чудеса, нет слов чтобы подобрать, чтобы воспеть Его чудеса, Его величие и вот от этого ты естественным образом, от этого масштаба ты ощущаешь свое недостоинство всего этого, потому что: где эта любовь, где эта милость, эта сила и где я? С другой стороны, ты, как христианин, понимаешь абсолютно ясно, что без этого Бога, без этой великой Его любви, милости и силы тебе нельзя никак, ты не можешь без этого обойтись, поэтому как раз к вопросу о Евхаристической Чаше: ощущение собственного недостоинства, оно не должно входить в противопоставление с необходимостью к ней приступать, к этой чаше, потому что без нее мы не можем, «без Меня не можете творить ничего», — говорит Христос, и говорит эти слова на Тайной вечере. Вот ответ такой, если кратко.

А. Ананьев:

— Я все-таки буду просить у вас развернутого ответа и буду просить его не для себя, а для своего друга, приятеля, с которым имел разговор не вот вчера, а какое-то время назад, но с тех пор много об этом думаю, назовем его Сергеем для того чтобы как-то дорисовать картинку и придать ему человеческий облик, этому другу. Мы с ним разговорились, и он сказал, что, признаться, давно не причащался, я говорю: «Ну а что ж ты так, со всеми твоими проблемами что же не пойти не исповедаться, не причаститься, это же так важно, это же принесет облегчение, станет проще, легче, правильнее, светлее, любви больше будет». Он сказал очень важную вещь, на которую я даже не знал, что ему ответить, говорит: «Ты знаешь, я не могу пока, мне нельзя, со всеми моими... мне надо разобраться сначала со всем этим». Первоначально я решил было, что он глупости говорит, неканонические абсолютно, ну зачем вот так в напраслину себя вводить, ты же не женщина кровоточивая, которой нельзя по правилам церковным причащаться, ты мужчина, здоровый, все хорошо. А потом я открыл церковные правила и выяснил, что люди, в частности которые пребывают в состоянии гнева, озлобленности, люди, которые носят в душе обиды, люди, которые не могут простить, не имеют права, скрестив руки, подходить к Чаше. Вы чувствуете, куда я клоню, отец Иаков?

О. Иаков

— Да, я чувствую, куда вы клоните.

А. Ананьев:

— У меня нет права причащаться по этим правилам, как и у моего друга Сергея. У меня есть люди, которых мне тяжело простить, у меня есть люди, о головы которых я разбиваю вазу каждый раз, когда я о них думаю, я ничего с этим не могу поделать, я стараюсь, я понимаю, что Господь любит их также, как и меня и кто знает, когда мы окажемся по ту сторону смерти, может быть, Ангел отвернется от меня и будет восхвалять его за те добрые дела, которые мне неизвестны, но вот которых у него больше, у этого мерзавца, понимаете? Я хочу у вас попробовать найти ответ для Сергея, прав он или нет, а если он прав, так стоит ли мне тогда причащаться? Тема сегодняшней программы «Вопросы неофита»: «Когда нельзя подходить к Чаше для причащения?».

О. Иаков

— Спасибо большое за такой вопрос и подробное разъяснение позиции конкретного человека. Я отвечаю прямо на сам вопрос, прав он или нет, я скажу, что не знаю, потому что все-таки необходим более тесный, личный контакт с человеком, может быть, это действительно должно происходить в форме исповеди, когда это может быть хотя бы чуть более понятно, потому что все-таки в таком разговоре трудно категорично сказать, прав или не прав. Но, конечно, если в общих чертах представить всю эту историю, то в душе я склоняюсь к ответу: нет, не прав, потому что вот этот вопрос кто решает, я или кто-то другой — достоин ли я причаститься, даже не то что достоин, об этих категориях, может быть, пока что даже не нужно говорить, а стоит ли мне причащаться? С одной стороны, апостол Павел говорит к Коринфянам в Послании, что «да испытывает каждый из вас себя свою совесть, вкушая этот хлеб и пия эту чашу», с другой стороны, в другом месте апостол Павел произнес такие слова: «Я и сам себя не сужу, а судья мне Бог». И мне кажется, что здесь нет противоречия, здесь есть последовательность: прежде чем человек приходит на исповедь с теми проблемами, которые у него есть, будь то обида, озлобленность, вражда, те вещи, которые сейчас были перечислены, прежде чем он подходит к этому аналою исповедальному, в нем уже происходит какой-то процесс, что-то важное, на самом деле, уже произошло, и я думаю, что это и есть тот момент испытания себя, но человек обязательно должен прийти на эту исповедь, потому что судья ему не он сам, а судья все-таки Бог. Конечно, я не говорю о том, что священник здесь может говорить голосом Божьим и непременно безошибочно выносить какой-то вердикт, ни в коем случае, но священник, будучи недостойным, как мы уже о достоинстве говорили, он в молитве произносит: «И аз, недостойный иерей, властию Его (Бога) мне данною, прощаю и разрешаю». И руководствуется он правилами, во-первых, которые вы озвучили, а во-вторых, принципом пастырства, принципом иногда строгости, а иногда такой пастырской икономии, когда к человеку нужно проявить снисхождение, руководствуясь, конечно, этими канонами святых отцов. Но нужно всегда помнить, что каноны отличаются от заповедей, каноны это не закон и тем более это не палка, которой нужно побивать или выносить вердикт, канон — это некая помощь, некая поддержка в том, как руководствовать паству пастырям, в первую очередь вообще для архиереев существуют каноны, чтобы руководствоваться тем, как все должно происходить в Церкви, и мы должны себя вот этому суду Церкви предать, испытывая свою совесть. Дело в том, что эти понятия обиды, вот человек не может простить, вы сказали очень важные слова: «я стараюсь, но ничего не могу с этим поделать». Обида — это настолько, на самом деле, широкое понятие, которое доходит до каких-то неизведанных глубин человеческого сердца порой...

А. Ананьев:

— Это не просто обида, отец Иаков, это как раз прямое и оголтелое нарушение заповеди «Не суди», ну то есть по сути мне человек ничего дурного не сделал, но я считаю его плохим. Себя хорошим, а его плохим. Я считаю его мерзавцем, я считаю, что то, что он говорит и делает — зло в чистом виде, причем так, вполне вероятно, думаю и считаю только я, а все вокруг него и он сам, конечно же, имеют все основания сказать, что он прав, более того, прав с Божественной точки зрения, и я вполне допускаю, что я не прав в этой ситуации, но меня трясет, как трясет первокурсницу от паука, когда я думаю о нем, понимаете, это на каком-то генетическом уровне, и по всем признакам я не имею права подходить к Чаше, вот что меня тревожит.

О. Иаков

— Это на уровне чувств, я бы даже сказал, на уровне...

А. Ананьев:

— ...инстинктов, я бы даже сказал.

О. Иаков

— ...инстинктов или чувств, почему я хочу это употребить слово, во-первых, это похоже, когда ты понимаешь, что ты можешь быть не прав, тут все ваши рассуждения, они говорят о том, что разумная сила души, на самом деле, не занимает эту позицию, это на каком-то уровне чувств, на другом уровне сил души и порой эти силы бывают нам действительно неподконтрольны, может быть, для того чтобы они стали нам подконтрольными, нужна большая работа, которую нужно над собой проделать, но ее невозможно проделать и невозможно в ней добиться каких-либо результатов без Христа и без причастия Его Пречистых Тела и Крови. И в этом плане порой важно покаяние именно как сознательный акт, то что человек поисповедовался в грехе осуждения или обиды, озлобленности и так далее, это не говорит о том, что в нем перестанут существовать эти чувства, это говорит о том, что он сознательно хочет от этого отречься, он сознательно не хочет жить так. Иногда человеку в таком случае на исповеди можно просто задать вопрос: придет к тебе этот человек с какой-то большой нуждой, в большой беде, ты поможешь ему или нет? И ответ на этот вопрос бывает решающим...

А. Ананьев:

— ...или все-таки ваза?

О. Иаков

— Или все-таки ваза. Но если серьезно представить эту ситуацию, ответ на этот вопрос бывает решающим в том плане, рекомендует ли священник ему причащаться, подходить к Чаше в этот день или в следующий день. Но, опять-таки, сам факт того что человек раскаивается уже говорит о том, что Бог его принимает, вот это очень важная вещь: я действительно могу понимать, что я и дальше буду носить в душе что-то неприятное, я буду продолжать что-то чувствовать, но я хочу это преодолеть, то что в моих силах, я буду прилагать, это не говорит, что в моих силах все и сразу изменить, вот здесь нужно с каким-то смирением даже к этому вопросу подойти, в смирении, в понимании того, что действительно, мои силы очень ограничены, в том числе и в этом вопросе, потому что мы можем заставить себя попоститься в какие-то дни, можем заставить себя какие-то нормы исполнить...

А. Ананьев:

— ...мы можем заставить себя не есть йогурт, но не думать о человеке плохо.

О. Иаков

— Мы не можем заставить себя порой перестать что-то чувствовать, это действительно вещь, которая очень часто лежит вне области наших возможностей, поэтому надо предать это Господу.

А. Ананьев:

— «Вопросы неофита» на светлом радио, Александр Ананьев сегодня задает эти вопросы своему замечательному собеседнику, клирику московского храма священномученика Антипы Пергамского на Колымажном дворе, священнику Иакову Белому-Круглякову. Слушайте, кто сформулировал вот эти правила участия или не участия в Евхаристии? Вот я сейчас озвучу шесть, их я нашел в открытых, что называется, источниках на портале православном, которому доверяю, просто уже не первый год, если я знаю, что вот это с этого сайта, значит, там вроде как проверенная информация. По церковным правилам не могут принимать участие в Евхаристии люди, которые: не подготовились к Таинству должным образом, не получили благословения священника, пребывают в состоянии гнева, озлобленности, носят в душе обиды, которые не могут простить, не покаялись на исповеди в каких-то тайнах, тяжелых грехах, и женщины во время ежемесячных кровотечений, вот шесть категорий граждан, которые не имеют права причащаться. Их больше?

О. Иаков

— Нет, просто некоторые из этих критериев, они такие, довольно общие, то есть за одним критерием может стоять перечисление какое-то. В общем, можно сказать, что да, так и есть, но мы начинаем смотреть на это слишком юридически, это вопрос очень индивидуальный, это отношения личные каждого человека со Христом и их нужно решать не самому в себе, можно так закопаться, даже увидев эти критерии, можно сказать: ой-ей-ей, поэтому очень важно действительно с этим подойти к священнику, к тому человеку, который Богом и поставлен на этом месте, здесь, чтобы ты к нему с этим вопросом подошел. Такая структура существует для того чтобы облегчить нашу жизнь, иначе кто из нас вообще бы осмелился приступать к этому, кто святой, тот пусть подходит ко причастию первый, и мы бы все стояли, замерли и никто бы, наверное, не подходил.

А. Ананьев:

— Я понимаю, о чем вы говорите, отец Иаков, я понимаю, что вот Сергей в данной ситуации при всей моей любви к нему отчаянно грешит тем, что нарушает заповедь «Не суди» в том отношении, что он берет на себя функцию Господа и начинает сам себя судить, сам себя наказывать, сам себе чего-то запрещать — ты кто такой, чтобы себя судить? Действительно, проси Бога простить тебя через священника на исповеди в надежде на то, что Он тебя простит. И если со смиренным сердцем подойти, то Он тебя простит, с одной стороны. С другой стороны, я знаю по себе, я знаю, что иной раз ты в таком состоянии, в таком раздрае, что...сейчас я скажу, наверное, крамолу какую-то, что ты вроде сделал все правильно по формальным критериям, ты сходил, ты исповедовался, ты постарался, ты как мог, подготовился и пришел к Чаше и причастился, на какое-то мгновение, наверное, в твоей душе была какая-то вспышка, а потом ты уходишь с очень тяжелым сердцем и понятно, что это не значит, что причастие было каким-то неправильным — да ну нет же, это значит, ты пришел к Причастию неправильно и, может быть, поскольку это одно из величайших Таинств в моей жизни, тебе не стоило сейчас подходить к Чаше.

О. Иаков

— Ну вот для того чтобы знать и для того чтобы быть уверенным, чтобы такого тяжелого состояния на сердце не было, нужно брать благословение священника.

А. Ананьев:

— Ну безусловно, я же подхожу, я без благословения и не стал бы этого делать.

О. Иаков

— Если оно есть, то тут нужно всеми силами постараться перенастроиться, как-то переключиться. Дело в том, что мы очень много уделяем внимания подготовке к причастию и говорим о всех этих вещах о том, как приступить к Чаше, но вы говорите о той проблеме, которая возникает, когда ты отходишь от Чаши и, может быть, этому действительно стоит уделить больше внимания, гораздо более внимательно и старательно стоит обратить внимание на благодарственные молитвы по Святом Причащении и на своем собственном состоянии после Причастия, даже если что-то вдруг идет не так, то стараться всеми силами возвращаться, помнить это причастие, что я же причастился, этот факт совершился, Тело Христово и Кровь Христова во мне, в моих жилах течет Его кровь Пречистая, и как-то от этого исходить. Больше обратить внимания, я думаю, нам всем стоит на то, что происходит после причастия, это очень важно.

А. Ананьев:

— Слушайте, мне даже в голову это не приходило, спасибо вам большое, потому что всегда как-то, действительно, мы придаем значение, а на благодарственные молитвы как-то уже за разговорчиками все больше вместо того, чтобы попытаться сохранить и потом, вернувшись домой, еще тоже.

О. Иаков

— Я знал и знаю человека, который мне так открыл, что он, бывает, несколько раз перечитывает благодарственные молитвы, например, после Причастия прочитал, может еще вечером этого дня прочитать и утром следующего, чтобы помнить это состояние, меня это очень вдохновило, мне показалось, что это очень здорово и это очень правильно.

А. Ананьев:

— Действительно.

О. Иаков

— Это опыт, это стоит того чтобы попробовать, такое внимание на это обратить, может быть, это многие проблемы, на самом деле, разрешит.

А. Ананьев:

— Не стану спрашивать вас, отец Иаков, в каких случаях вы отказываете или отказывали, не благословляли людей причащаться, было бы слишком уж неправильно это. Но давайте так: в каких случаях стоило бы не допускать людей ко Причастию, вот кроме каких-то явных случаев? Хотя какие могут быть явные случаи, вот какие, из уж явных и очевидных это действительно период жизни женщины, когда Церковь запрещает, хотя и к этому у меня вопрос, как будто бы она перестает быть человеком со Христом вообще в этот момент.

О. Иаков

— Да, это непростой вопрос, он не такой уж закрытый, в Церкви есть рассуждения на эту тему и они были еще с древних времен, и у святых отцов были разные мнения на этот счет, и я думаю что это тема отдельного разговора.

А. Ананьев:

— Я пытаюсь представить себе вот это состояние женщины, я никогда ни с кем об этом по понятным причинам не говорил, но представьте себе: Великий пост, Страстная неделя и вот пасхальное ночное богослужение, а она причаститься не может — ну как, ну как? Неужели Христос в этот момент от нее отвернулся? За что?

О. Иаков

— Мне тоже трудно это представить, но я убежден, что если совесть человека говорит ему о том, что вот это правильно и церковное какое-то постановление или благословение священника, оно так этот вопрос решает, то из-за этого Господь, конечно, не оставит человека ни в коем случае, Господь умеет действовать так, как непостижимо нашему уму.

А. Ананьев:

— А если, опять же, не спрашиваю, было ли такое, но вот если бы к вам, отец Иаков, подошла женщина со слезами и воздетыми в мольбе руками и сказала: «Отец Иаков, дорогой, ну пасхальное богослужение, ну благословите причаститься, ну вот видите же, что со мной, не могу без Причастия вот именно в этот день, такой пост был, такой праздник!..» Вы благословите?

О. Иаков

— Этот вопрос, действительно, он такой очень личный, на него трудно отвечать, потому что мы представляем сейчас с вами какой-то абстрактный такой разговор, встречу с женщиной, хотя в принципе все понятно, вы очень ярко описали эту ситуацию, и я в принципе могу ее представить, но все-таки это не настоящий человек, который ко мне подошел и исходя из того что есть, я считаю, что если женщина все понимает и у нее настолько сильное рвение ко Причастию, она абсолютно осознает, она испытала себя, как говорит апостол Павел, и убеждена, что ей срочным образом нужно причаститься и это такой день, то я могу дать благословение, я могу рекомендовать причаститься, хотя я стараюсь быть осторожным с такими словами, что «причащайся», «не причащайся», «я тебе так сказал».

А. Ананьев:

— Вы оставляете человеку выбор, то есть «я благословляю, но решать тебе»?

О. Иаков

— Да, я стараюсь делать это в форме совета, в форме того, как я бы вам рекомендовал, я как подсказал бы, я рад, что человек это спрашивает, что он приходит к священнику за этим, это правильно, так и должно быть, но должна оставаться область самоиспытания человека, это то, о чем говорит апостол Павел.

А. Ананьев:

— А вы понимаете сейчас, куда мы вступили — в область самоиспытания человека, мы опять зашли в гости к Сергею, и у него там его область самоиспытания такая область, прямо вот, вы знаете, рязанская-рязанская, там все очень непросто.

О. Иаков

— Да, смотрите, как бы я это сформулировал: если Сергею священник скажет: «Сергей, вот подойдите к иконе Спасителя, постойте, помолитесь, испытайте себя», то да, здесь действительно он сможет снова отказаться от этой благодати и вот этот вердикт себе вынести, но пока таких слов ему произнесено не было, все-таки стоит придерживаться того благословения, которое он может получить после исповеди в процессе покаяния, в правильном состоянии, в правильном настрое, я бы даже сказал, правильное состояние это что-то настолько нам порой неизвестное...

А. Ананьев:

— А вот, кстати, это большой вопрос, который я, очевидно, задам вам после минуты полезной информации на Радио ВЕРА. Правильное состояние, я твердо уверен в том, что у человека должно быть какое-то особое состояние души, сердца, то есть когда он подходит к Чаше, а вот какое оно должно быть, каким вы его видите, какое состояние вы рекомендовали бы воспитывать в себе или искать в себе накануне причастия, вот об этом мы и поговорим через минуту, не переключайтесь.

А. Ананьев:

— «Вопросы неофита» на Радио ВЕРА продолжаются. Как всегда, с одной стороны, легкий, очень живой, с другой стороны, глубокий и очень непростой разговор с клириком московского храма священномученика Антипы Пергамского на Колымажном дворе священником Иаковом Белым-Кругляковым. Я Александр Ананьев, говорим сегодня о тех случаях, когда человеку нельзя или не стоит, или не рекомендуется причащаться. Какие, казалось бы, есть простые правила, когда можно, когда нельзя, но на самом деле в каждой ситуации все очень индивидуально. И вот отец Иаков очень правильно говорит: все зависит от человека, от священника, от ситуации, я так думаю, что если один и тот же человек с одной и той же проблемой подойдет к священнику и спросит: «Батюшка, благословите меня причащаться или нет?», два разных священника могут дать два противоположных ответа, один благословит, другой нет, и оба будут правы, что удивительно, потому что как такового правильного ответа здесь не будет, действительно так, да?

О. Иаков

— Да, это действительно так, и тот ответ, который человек услышит, я так думаю, это тот ответ, который он должен услышать просто в этот момент, кроме, пожалуй, каких-то вопиющих случаев, потому что бывают моменты, когда, даже преподобный Никодим Святогорец, у него есть слова о том, что если священник вам говорит воздерживаться от причащения по каким-то соображениям, далеким от норм, канонов церковных, постановлений Церкви, бегите от него, бегите.

А. Ананьев:

— Скользкая тропа передо мною! Бегите от него...Есть у меня знакомая, отец Иаков, ой, простите, меня, мои знакомые, я всех сдаю направо и налево, хорошо что хоть имен-то не называю, назовем ее Элеонора, я всех женщин, о которых рассказываю, называю Элеонорой, чтобы никому обидно не было, потому что ни одной Элеоноры лично не знаю. Хорошая барышня, до свадьбы какое-то продолжительное время жила, что называется, во блуде с любимым человеком, потом, слава Богу, поженились, венчались, все у них хорошо, дети, собаки, ипотека, все как полагается. Но вот тот период, в котором они не сомневались друг в друге, были счастливы, но люди слабые, люди влюбленные, люди молодые, и она, зная это, ходила на исповедь только к одному священнику. Знаете, почему? Потому что он знает ее, он знает ее ситуацию, он знает этого молодого человека, и он благословлял ее причащаться, зная ее ситуацию, при этом в паломничествах во всяких к другому священнику она не шла на исповедь. Она не шла на исповедь, зная, что те не благословят. И было в этом какое-то, знаете, лукавство. Да? То есть мы ищем какое-то...то есть мы знаем, что косячим, знаем, что совершаем ошибку, грешим и пытаемся пройти с черного хода: «да мне на минуточку спросить, вот я сейчас это...» Насколько это правильно?

О. Иаков

— Очень трудно судить. Те слова, которые я попытался процитировать, пересказать, преподобного Никодима о священнике, от которого нужно уходить, они о том случае, когда он запрещает тебе приступать к Чаше, потому что это на самом деле очень серьезно, а мы сейчас подняли тему, когда наоборот, священник попускает и допускает прихожанина и прихожанку к Чаше, несмотря на то что есть явное каноническое препятствие к участию в этом Таинстве, это отдельный и серьезный разговор, он сложный, потому что есть принципы церковной икономии, есть такие нормы канонов, которые, если бы соблюдались во всей строгости, то я даже не знаю, как бы выглядела сейчас наша церковная жизнь. Вот у нас есть такой замечательный документ в Русской Православной Церкви, принятый Синодом, документ «Об участии верных в Евхаристии» и этот документ очень подробный, и я рекомендую всем христианам, он находится в открытом доступе, можно найти в интернете, на сайте Патриархии в том числе, это замечательный документ, с которым стоит познакомиться всем нам, верным, потому что он очень многие вопросы разъясняет для сомневающихся как быть в той или иной ситуации, в том числе моменты, которые стоит обсудить с духовником, с тем священником, у которого вы регулярно исповедуетесь. Конкретная ситуация, которую вы сейчас описали, она сложная, и я бы, честно говоря, воздержался выносить суждение о том, что происходит, я очень боюсь это делать, тем более о людях, которых не знаю, тем более мы с вами тоже не знаем, что на самом деле происходит, что за разговоры, может быть, работа такая была проведена этим священником с этими молодыми людьми, мы зато знаем, что в конце концов они обвенчались.

А. Ананьев:

— Да-да, у них все хорошо, слава Богу.

О. Иаков

— В общем, все непросто.

А. Ананьев:

— Да. Отец Иаков, я вот сейчас по вашему совету открыл действительно этот документ, обязательно его прочитаю, тут десять страниц, было бы крайней невоспитанностью, что вы говорите, а я сижу и читаю что-то отвлеченное, хотя и очень интересное, обещаю вам прочитать, сейчас не буду смотреть. Вот ситуация Элеоноры, на самом деле, на примере этой ситуации можно что угодно ведь рассмотреть, да?

О. Иаков

— Да, ситуации бывают очень разные.

А. Ананьев:

— Да. Ситуация Элеоноры — это препятствие к участию в Евхаристии или нет, вот это блудное сожительство?

О. Иаков

— Я попробую сформулировать так: блудное сожительство сознательное, сознательный такой отказ вступать в брак, либо потерпеть и подождать того момента, когда это настанет, если вдруг этой возможности нет — это действительно препятствие для участия в Евхаристии, в наше время часто приходится с этим сталкиваться, потому что в принципе институт семьи очень так трагично рушится, он в очень удрученном состоянии находится в нашем обществе и это очень распространенная вещь, такое вот просто сожительство людей, которые вроде и вместе, все хорошо, но вроде и ничем друг другу не обязаны, никак не засвидетельствовали свои отношения так вот, по-серьезному, и с этим часто приходится сталкиваться. Если у кого-то из этих двух людей, хотя бы у кого-то одного вдруг возникает внутренний конфликт на этой почве, он приходит на исповедь к священнику и говорит, что так и так, я вообще-то православный христианин или христианка, и я понимаю, что я не могу без Христа, мне нужно причащаться, но вот такая ситуация, это как раз тот факт, что священник рекомендует воздержаться от причастия и прямо скажет, что ваша ситуация является препятствием — это может произвести подвижку в этой ситуации, я был неоднократно свидетелем такого решения этих событий, не могу говорить о всех случаях, но вот такой опыт есть и действительно, в результате вот этот внутренний конфликт заставлял как-то изменить всеми силами и повлиять на эту ситуацию и изменить ее, как-то выстроить жизнь богоугодно. Если второй человек, который, например, не разделяет этих взглядов на жизнь православных со всеми принципами христианской жизни, он не обязательно должен это все понять, но если он это примет, то это очень важный шаг в личных отношениях этих двух людей, он принял то, что очень важно для его любимого или любимой и это очень важный момент развития их отношений и отношений с Богом.

А. Ананьев:

— Но ведь вы понимаете, что таким же грехом (или не таким же, может быть, здесь как-то сгустил краски), таким же грехом может быть курение или как называется грех, когда человек после заката солнца есть как не в себя?

О. Иаков

— Чревоугодие.

А. Ананьев:

— Да, чревоугодие, ну это вот мой грех, еще масса каких-то таких грехов, ты подходишь к причастию, исповедовав этот грех, при этом понимая, что как и с этим блудным сожительством Элеоноры — да, есть. Сожалею? Ну конечно, сожалею, никому чести это не делает. Собираюсь бросить? Да ну нет же, а как без этого жить? И такой радостный идешь к причастию. Разве можно?

о. Иоанн

— Ну вот вы знаете, с одной стороны — да, курение, которое вы вспомнили, в такую страсть, оно может превратиться очень сильную, в очень серьезную страшную страсть для человека, но все-таки есть какая-то градация, может быть, она условная, знаете, многие люди вспоминают существование так называемых смертных грехов и перечисляют...

А. Ананьев:

— Семь смертных грехов Григория Великого?

О. Иаков

— Нет, в том-то и дело, Григорию Великому принадлежат слова о главных страстях, которые есть вообще в человеке. А понятие о смертных грехах семи, оно идет из католического богословия и в святоотеческой литературе такого понимания нет, есть понятие «смертный грех», но это совсем другая вещь, это понятие есть у Иоанна Богослова в первом послании, он говорит, что «те, кто согрешают, молитесь, но есть те, кто грешат к смерти, не о них говорю чтобы вы молились», это такое интересное место, и святые отцы однозначно истолковывают его так: смертный грех — это грех, в котором человек не хочет, не собирается каяться и абсолютно осознанно идет дальше, несет его как флаг и идет против Бога, вот это смертный грех. То есть на самом деле смертный — это значит нераскаянный, а нет намерения даже его изменить, вот это смертный грех. Но некая градация есть, мы это понимаем и в описании этих страстей у святых отцов-аскетов есть подробное описание в виде даже разных схем мы можем это найти того, какой грех, какая страсть из какой исходит и так далее. И можно представить себе грехи как камни, которые засоряют наш дух, как некую трубу, через которую мы общаемся с Богом, Господь может свою благодать нам давать, и есть камни побольше, есть камни поменьше, и они все засоряют эту трубу, поэтому даже если это щебень, который забил ее, ее все равно надо прочистить, надо покаяться, что-то сделать. Но бывают такие огромные глыбы, один камень встрял и все, и вот это я сравниваю те страсти и те грехи, которые вы перечисляете, я думаю, что блуд здесь все-таки стоит не в абсолютно равной плоскости с курением, даже с чревоугодием, которое на самом деле, тоже является довольно серьезной страстью.

А. Ананьев:

— Как раз в отличии от...а, хотя блуд, наверное, тоже входит в этот список этих гипотетических смертных грехов, но чревоугодие, для меня это было открытием, что чревоугодие гораздо более страшно, чем мы привыкли о нем думать, мы думаем о нем с легкостью какой-то, но, на самом деле, это такая страсть, которая уводить от Бога очень далеко, очень далеко и незаметно, самое главное, для человека.

О. Иаков

— Не зря в нашем церковном годе есть целые специально отведенные дни для практики в том числе от этой страсти, постные дни и пост, например, накануне Причастия тоже есть.

А. Ананьев:

— Пост — не преграда чревоугодию, есть же даже прекрасный рассказ, по-моему, у Чехова, про барыню, которая постным днем обедала, ужинала или полдничала, ее рацион расписывается, все было довольно постно, но как-то было прекрасно, начиная квашеной капусткой, заканчивая фаршированными грибочками.

О. Иаков

— Человек может изощриться сквозь любые правила, в том-то и дело, что здесь вопрос очень личный, именно поэтому, что человек способен обойти и пройти сквозь всякие нормы, всякие правила, все, на самом деле, гораздо более личностно.

А. Ананьев:

— Давайте откровенно, сейчас попробую сформулировать по-неофитски отважно, размахивая, так сказать, неофитским стягом: а может быть, мы слишком легко допускаем людей к Причастию? Может быть, это должно быть такой привилегией, такой ценностью, таким сокровищем, что недостаточно просто подойти: «Отче, каюсь в этом, в этом, в этом, благословите причаститься» — благословляют, читают молитву, и ты идешь радостно причащаться, как на работу просто каждое воскресенье. А может быть, это должно быть действительно привилегией?

О. Иаков

— Я убежден, что нет, это не привилегия, это круг спасения, который предназначен для утопающего человека. Вот много слов об этом сказано замечательных, например, у праведного Иоанна Кронштадтского, у которого тоже была ситуация, которую он описывает, по-моему, в «Дневниках», что какая-то женщина ему перед литургией сказала на исповеди, что вот она считает себя недостойной, она поисповедовалась, но сказала, что «я считаю себя недостойной причащаться», и я уже не помню подробностей, может быть, отец Иоанн праведный и не описывал там подробности исповеди, но он ей сказал такие слова, что «ты должна первой встать в очереди к этой Чаше, потому что ты больше всех нуждаешься». Тема непростая, тема индивидуальная очень, в ней есть разные острые углы, но вот я считаю, что такой подход, он более правильный и он очень важный, о нем говорят, получается, и святые отцы, и преподобный Никодим Святогорец этому посвятил речь очень важную, очень душеполезную о частом причащении. Человек должен жаждать его, должен к нему стремиться, к этому причастию, посмотреть на него действительно как на источник жизни и с таким настроем приступать к Причастию, понимать, что да, я недостоин, мои грехи меня тяготят, я просто ужасаюсь от того, как я могу перед Богом предстать, но еще больше я ужасаюсь от мысли, как я могу быть без Него и не предстать перед Ним, вот такой парадокс, исходя из которого человек все-таки должен стремиться максимально стараться причащаться, насколько это возможно.

А. Ананьев:

— «Вопросы неофита» на светлом радио, Александр Ананьев сегодня задает эти вопросы своему замечательному собеседнику, клирику московского храма священномученика Антипы Пергамского на Колымажном дворе священнику Иакову Белому-Круглякову. Слушайте, вопрос, я сейчас пытаюсь вспомнить, я просто не уверен, было ли это на самом деле, ну допустим, что было: батюшка с амвона говорит, что к Чаше допускаются те, кто готовился и был в субботу на вечернем богослужении, что в принципе входит в часть подготовки. Но. Давайте сравним количество тех, кто ходит в субботу на вечернее богослужение, которое, на самом деле, очень красивое, мне очень нравится оно, я вообще вечерний человек, вообще не утренний, вечерние богослужения для меня просто радость и радость всегда, но я тоже в субботу крайне редко бываю на богослужении, только вот по праздникам, наверное. Является ли, на ваш взгляд, непосещение, неучастие в вечернем субботнем богослужении препятствием к Причастию?

О. Иаков

— Исходя из моего небольшого опыта скажу, что по большей части — нет, в большинстве случаев это не является препятствием, ну и если мы вернемся к конкретным критериям, хотя там был критерий о подготовке, по-моему, но здесь хочется сказать о другом: дело в том, что наши общины, наши приходы, они существуют не так, как аббатства или какие-нибудь отдаленные монастыри, у которых нет паломников, они не так закрыты и ты не всегда знаешь, кто стоит рядом с тобой в храме, что это за люди: это человек, который первый раз пришел? С какими намерениями он пришел? Как это все понять? Дело в том, что мы всех приглашаем, мы, как ученики Христовы, понимаем, что счастье для человека — быть со Христом и это смысл его жизни, и мы привлекаем верных ко причастию Чаши Христовой, но в каком-то смысле священники являются такими как бы стражниками, вот у некоторых отцов и старцев есть слова о том, что это именно так, но в каких случаях: дело в том, что были случаи, когда каким-то образом к Чаше подходили неверные, то есть вообще люди, не исповедающие Христа, не крещеные, а бывало даже такое в истории, что люди даже подходили к Чаше специально чтобы совершить богохульство, и вот эти моменты, они действительно страшные, и священник, насколько он это может, он должен это предотвратить и предупредить заранее. И один из таких чисто практических показательных моментов является вот этот критерий посещения вечерней службы, один священник знакомый, когда у него спросили: «Какой ваш критерий, кто такой церковный человек, воцерковленный?», он дал ответ: «Это человек, который ходит на вечерние службы». Но я понимаю, также, как и этот священник, убежден, что есть много воцерковленных людей, которые в какой-то период своей жизни не имеют возможности, ну действительно не имеют возможности ходить регулярно на вечерние службы и это не отменяет того, что они церковные люди, они нуждающиеся в причастии и отнюдь они не стоят в ряду тех, от кого стоило бы предупредить вот этот акт участия в Таинстве Причастия, поэтому я бы так объяснил то, что вы услышали тогда с амвона, я думаю что это такая попытка священника каким-то образом урегулировать этот момент.

А. Ананьев:

— Я сразу скажу, я не уверен, что это слышал, я просто предположил, что это могло быть. В любом случае в этом есть логика, потому что вот ты исповедовался накануне и вот уже потом вечером приходишь и уже со спокойной душой читаешь все последование ко Святому Причащению и каноны, молитвы, в этом есть логика и в этом гораздо больше логики, чем ты читаешь вот это последование, а потом приходишь на исповедь уже после «Отче наш», ну как это? Я каюсь, всегда свысока смотрел на тех, кто выстраивается в очередь на исповедь уже после «Отче наш», когда там батюшка выходит...И сам так всегда свысока на них смотрел до тех пор пока сам не оказался в этой очереди, и мало того, я просто приехал на службу в деревенский храм, куда мы пошли в первый раз, а там просто не было исповеди, вернее, она была, но я не успел на исповеди перед вечерней, там просто не было утрени, я не успел, а там еще перед первым сентября куча детей, и батюшка мне говорит: «Ну давай потом» — как потом, я уже после «Отче наш» на исповеди...

О. Иаков

— Ну вы же стояли на богослужении, вы молились за богослужением, то есть вы не пришли непосредственно к Причастию.

А. Ананьев:

— Конечно, но все равно я сразу вспомнил все те разы.

О. Иаков

— Такое тоже бывает, да, ради благословенных вин, что называется, разные бывают обстоятельства, по возможности надо всячески этого избегать, надо постараться помолиться за литургией, но такие обстоятельства бывают.

А. Ананьев:

— Подготовка ко Святому Причащению. Смотрите, есть представление о том, каким должно быть чтение вот этого последования, на ваш взгляд, есть ли допустимый минимум? Есть представление о том, что есть некий допустимый минимум.

О. Иаков

— Такое представление есть и насколько я помню, уже в названном нами документе «Об участии верных в Евхаристии» об этом говорится, потому что этот вопрос возникает у людей. Вот так общепринято, базово считается, что некий минимум — это последование ко Святому Причащению, но бывают ситуации, когда человек не смог и это правило выполнить, и он может быть допущен до Причастия, и священник может быть совершенно справедливо убежден, что он нуждается сейчас причаститься, не вычитав эти правила, потому что это опять-таки какая-то формальность. Святитель Игнатий Брянчанинов говорил о том, что нельзя становиться рабами молитвенного правила, оно для нас, а не мы для него и здесь важно стараться этого правила придерживаться, потому что это правило, оно нас учит, направляет, но не поддаться такому соблазну. Бывает, человек прочитал все, что возможно: каноны, все богослужения посетил, последование, акафисты еще какие-нибудь и все что угодно выполнил, вот у него такие в уме галочки проставлены, он думает: «все, я готов ко Причастию», хотя смысл-то всех этих правил, если вчитаться в эти молитвы, в том, чтобы понять: я не готов, но я причащаюсь, потому что у меня нет выхода, я нуждаюсь в этом, Господи, прими меня. А бывает, что человек что-то не дочитал, не успел, так сложились обстоятельства жизни, и он так глубоко осознает свое недостоинство, что он оказывается в том состоянии, в котором и должен быть перед Чашей, хотя я, конечно, не говорю о том, что так нужно постоянно экспериментировать и специально не вычитывать правило, чтобы считать себя недостойным, это как специально грешить, чтобы каяться, я не об этом говорю, а скорее о том, как нужно этим пользоваться, вот в чем главный вопрос.

А. Ананьев:

— Еще раз напомню, друзья, обязательно найдите в контексте этого разговора, вот сейчас передо мной открыт документ «Об участии верных в Евхаристии», он действительно наводит порядок в голове на сей счет, потому что у нас у всех свои какие-то там представления, но есть общий камертон, есть общая тональность, общие установленные правила, на которые надо и можно ориентироваться, держа в голове то, что все индивидуально и ситуации бывают разные, и моменты бывают разные, и люди бывают разные, и разные, отец Иаков, бывают исповеди. Собственно, они и являются в конечном итоге основанием для священника, благословлять или не благословлять ко Причастию.

О. Иаков

— Да, сложилось что именно так, хотя бывают ситуации, когда священник может просто человека, которого он хорошо знает, в тех обстоятельствах, в которых считает, что так может быть, просто благословить его на Причастие, но вообще исповедь, одна из главных молитв исповеди — тайносовершительная, произносятся слова священником ко Господу: «Примири его Святей Твоей Церкви», человек примиряется, чтобы в этом мире мог приступить к Чаше Христовой.

А. Ананьев:

— Вопрос от меня, даже не от Сергея или Элеоноры, многочисленных моих друзей-грешников. Смотрите, у меня есть представление о том, что если я подхожу, допустим, к вам с исповедью, скажем мягко, формально, ну нет во мне никакого ни покаяния, ничего, а так, что-то оттараторил по написанному или на бумажке принес, постоял с опущенной головой, священник прочитал и так: а что с тобой делать, ну что принес, то принес, хотя не вижу я в тебе ни сокрушенного сердца, ничего. Вот такое может быть, что священник просто посмотрит на такого вот прихожанина, осерчает и скажет: «Слушай, ну а что ты пришел? Ну нет в тебе покаяния, не нужно тебе Причастие сейчас, ступай-ка, иди, подумай». Может ли это быть основанием для отлучения от Чаши?

О. Иаков

— Я думаю, что слова такого формата, такого направления священником вполне иной раз человеку могут быть сказаны в такой ситуации и это может быть правильным и сподвигнуть его к каким-то подвижкам в отношении к исповеди, к духовной жизни, каким-то еще аспектам, но мне трудно сказать, что это может быть препятствием для Причастия, потому что бывает, действительно, священник, он обладает удивительной возможностью быть свидетелем открытого и изливающегося сокрушенного сердца и это удивительный и неописуемый опыт — быть свидетелем такого. Но когда ты этого не видишь, это не значит что сокрушенного сердца нет, да, ты понимаешь, что исповедь может быть довольно формальной, грехи такие, как мы их называем, повседневные, но человек же привел себя на исповедь, и он пришел к Богу, он мог бы и этого не делать, если ему это не нужно, поэтому я смотрю на это тоже, исходя из принципа икономии скорее. Хотя, опять-таки, как мы сегодня постоянно говорим, это лейтмотив, всякая такая ситуация очень индивидуальна.

А. Ананьев:

— То есть не стоит, другими словами, бояться, ну потому что далеко не всегда, я боюсь просто даже иногда что священник, который меня хорошо знает, он увидит во мне эту какую-то пустоту, а очень часто бывает, что подходишь к исповеди просто потому что ты хочешь причаститься, и она становится каким-то, простите меня, «проездным».

О. Иаков

— Да, это проблема действительно и она озвучивается очень часто в церковном дискурсе, в последнее время довольно часто сталкиваюсь с этой темой, с этой проблемой.

А. Ананьев:

— Это серьезно обсуждается, что можно и нужно не благословлять?

О. Иаков

— Ну, то есть вопрос такой ставится, не то что не благословлять, а вообще вопрос исповеди и причастия, возникает тема о том, что в других Церквях эти Таинства вообще абсолютно далеко друг от друга отстоят, есть другая практика в православных Церквях, когда человек исповедуется довольно редко, а причащается часто, если чего-то не происходит вопиющего, у нас другая практика в нашей традиции и в ней надо научиться как-то существовать, нужно стараться не превращать это в формальный «билетик», в первую очередь не фантазировать ради того чтобы причаститься и уж тем более специально не грешить чтобы причаститься, это, конечно, полный абсурд. Но человек иногда начинает придумывать себе каких-то драконов чтобы священник подумал, что вот, да, человеку есть в чем каяться действительно.

А. Ананьев:

— Вот знакомый мотив.

О. Иаков

— Не стоит так делать, лучше быть максимально честным и откровенным на исповеди, именно для этого она и существует, так и сказать: Господи, вот что на сердце, вот ничего, такое мое покаяние, не вижу своих грехов. Это может происходить по-разному, я думаю, что есть вещи, которые большинство из нас, по крайней мере я могу каждый день это говорить и с таким теплом слышать слова прощения из уст священника властью ему данной в надежде, что это поможет мне исправиться. Но фантазировать не стоит.

А. Ананьев:

— От имени Сергея, Элеоноры, наших слушателей и меня огромное вам спасибо, отец Иаков, за утешение, скажем так, даже не проинформировали, а вот прямо утешили, ну вот стало немножко поспокойнее и полегче, правда. Спасибо, такой какой-то очень хороший разговор получился.

О. Иаков

— Спасибо вам большое, мне было очень приятно с вами поговорить на эти непростые темы.

А. Ананьев:

— Клирик московского храма священномученика Антипы Пергамского на Колымажном дворе, где его и можно найти, молодой, но очень опытный и умный человек, с которым очень приятно общаться, священник Иаков Белый-Кругляков сегодня отвечал на вопросы неофита. Я Александр Ананьев, Радио ВЕРА, прощаюсь на неделю, всего доброго.

О. Иаков

— До свидания.

---

Все выпуски программы Светлый вечер

• «Паломничества в современной России». Юрий Минулин
• «Когда еда становится грехом?» Протоиерей Алексей Батаногов, Валентин Максимов, Анна Тумаркина
• «Шестая неделя после Пасхи. Вознесение Господне». Священник Стахий Колотвин