«Серафим Саровский и Дивеево». Светлый вечер с прот. Константином Кобелевым и Сергеем Чернышёвым (15.01.2018) - Радио ВЕРА
Москва - 100,9 FM

«Серафим Саровский и Дивеево». Светлый вечер с прот. Константином Кобелевым и Сергеем Чернышёвым (15.01.2018)

* Поделиться

У нас в гостях были настоятель храма преподобного Серафима Саровского при психоневрологическом интернате № 16, старший священник храма Покрова Пресвятой Богородицы в Бутырской тюрьме протоиерей Константин Кобелев и Профессор Московского Государственного Строительного Университета, доктор геолого-минералогических наук Сергей Чернышёв.

В день 2-го обретения мощей прп. Серафима Саровского наши гости вспоминали, как это событие происходило в 1991 году, а также мы говорили о возрождении Дивеевской обители.


А. Пичугин

— Здравствуйте, дорогие слушатели! Меня зовут Алексей Пичугин. Я рад вас всех приветствовать. С удовольствием представляю наших гостей, этот час ближайший вместе с нами и с вами, этот «Светлый вечер» проведут: протоиерей Константин Кобелев — настоятель храма преподобного Серафима Саровского при психоневрологическом интернате №16. Здравствуйте!

Прот. Константин Кобелев

— Добрый вечер, дорогие!

А. Пичугин

— И Сергей Чернышёв — профессор Московского государственного строительного университета, человек, который уже почти 30 лет, с 1990 года, сотрудничает с Дивеево (в 90-м году это ещё не было монастырём, уже теперь это монастырь), с Дивеевским монастырём, с Дивеевской обителью. Сегодня у нас Церковь вспоминает Второе обретение мощей преподобного Серафима Саровского — праздник, о котором мы в том числе сегодня будем говорить, будем говорить о Серафиме Саровском, будем говорить об отношении к этому святому в советское время. Об этом, я думаю, тоже интересно наши гости расскажут. Давайте начнём с того: что такое Второе обретение мощей преподобного Серафима Саровского, когда это произошло и как вы в этом участвовали? Отец Константин...

Прот. Константин Кобелев

— Мы с Сергеем Николаевичем являемся прихожанами храма Ильи Обыденного, который назывался, особенно в то время, вторым Дивеево. После того как преподобный Серафим Саровский был прославлен в 1903 году, до начала революционных потрясений успели построить несколько храмов, посвящённых ему, в том числе в Москве. Но в результате тех несчастий, которые обрушились на наш народ, по крайней мере в Москве не было ни одного храма, посвящённого преподобному Серафиму, все они были закрыты, многие разрушены. И центром почитания преподобного Серафима Саровского был именно храм Ильи Обыденного. Там была икона его, около которой каждый понедельник читался акафист, даже лучше сказать, что это было народное пение: когда батюшка читал часть, а дальше уже весь народ допевал эти слова. Конечно, было много разговоров о том, где же мощи преподобного Серафима...

А. Пичугин

— А что тогда говорили, где думали они находятся?

Прот. Константин Кобелев

— Никто не знал, где они могут быть.

С. Чернышёв

— Разное говорили, разное!

А. Пичугин

— А вот что? Это же интересно очень — какие слухи.

Прот. Константин Кобелев

— Настойчиво говорили, что они должны прийти по воздуху.

С. Чернышёв

— Да, это от преподобного Серафима такое было предание, что он вернётся на Нижегородскую землю, в Дивеево придёт по воздуху. А дивеевцы твёрдо были уверены, что мощи находятся в Дивееве, что когда их увозили в 1921 году из Сарова на лошадях, то дорога-то была дальняя до Арзамаса, и там они ночевали где-то, что там их подпоили и что мощи у них украли, и что их спрятали на чердаке, а потом закопали. Много всяких разговоров было о том, где, но только они где-то здесь, а не где-нибудь далеко.

А. Пичугин

— А выяснялось, что в Ленинграде.

С. Чернышёв

— Да, и когда выяснялось, что в городе на Неве, то дивеевцы с этим не хотели согласиться.

А. Пичугин

— А на самом деле как? Как верифицировали?

Прот. Константин Кобелев

— И вот в декабре 1990 года вдруг зашёл разговор, что вот якобы какие-то что-то там нас хотят обмануть — вот что-то нашли в Питере и говорят, что это мощи преподобного Серафима. У нас было сестричество, в которое некогда, ещё за несколько лет до этого, входила и ваша дочка — Катя. И вот нынешняя игуменья Зачатьевского монастыря, тогда ещё Маша, и ещё какая-то девочка с ней, они поехали в Санкт-Петербург, тогда ещё Ленинград, разбираться — что же это там нашли. И вот я помню звонок оттуда, и они с таким восторгом говорят: «Да — это мощи преподобного! Мы только ещё подходили к собору, где они лежат, и сразу это почувствовали!» (Смеётся.)

А. Пичугин

— Ну, почувствовать — почувствовали. А всё-таки как было доказано, что это мощи преподобного Серафима Саровского?

Прот. Константин Кобелев

— Я немножечко сейчас ещё продолжу. И вот случилось так, что мы знаем, что туда поехал владыка Арсений, потому что он ещё взял у нашей сотрудницы, внучки священномученика Серафима Чичагова, все материалы по первому обретению мощей для того, чтобы там уже, на месте, сличить те косточки, которые найдены, с описанием того, какими они были. И вот уже мы узнали, что поехал туда Святейший Патриарх, что мощи уже передали официально, что их признали...

А. Пичугин

— А как? Как, вообще, это происходило?

Прот. Константин Кобелев

— Это мы сейчас расскажем всё. Я вам пока рассказываю про Обыденный — с чего начали. И приближается как раз 15 января, сегодняшний день, и вот мы так и думаем, что Святейший там будет служить при мощах. И вдруг нам звонят 14-го и говорят: «У вас завтра служит Патриарх!» Настолько это было потрясающе, что Святейший, как говорится, бросил мощи и поехал сюда. Это было, конечно, потрясающе. И вот почему это так произошло: Святейший служил эту службу (я находился очень близко от него) очень напряжённо, было видно, что он молится и просит Господа, чтобы Россия приняла эти мощи. Потому что, как частенько у нас такое бывает, народ со своим мнением разойдётся с мнением Церкви, то это будет какая-то смута очередная. И по мере службы Святейший как-то успокаивался, лицо его прояснялось, он как-то чувствовал какой-то отклик в людях. Потому что все почитатели преподобного Серафима собрались в этот центр наш. И в конце он вышел на амвон говорить проповедь, и стал объяснять, стал рассказывать, как их обрели. И по мере того, как он говорил, лицо его всё светлело и светлело. И действительно было видно, что люди верят.

С. Чернышёв

— А мне довелось быть в Дивееве в год десятилетия обретения мощей. И тогда после Крестного хода, перед тем как Крестному ходу войти в Троицкий собор, на паперти, на высоких ступенях остановились два архиерея, шедшие впереди: владыка Арсений Истринский и владыка Евгений Тамбовский и Нижегородский (в то время он возглавлял две епархии) — и стали наперебой рассказывать о том, как они обретали эти мощи. Потому что Святейший Патриарх, когда ему было по телефону сообщено из города на Неве от директора музея, что они нашли мощи, которые могут быть мощами преподобного Серафима, но что это, конечно, надо исследовать, обследовать, доказать...

А. Пичугин

— Но вот вы так и не рассказали, почему возникли такие предположения!

С. Чернышёв

— Я сейчас вам расскажу об этом! Тогда Святейший Патриарх Алексий назначил тогда епископа Евгения (это было в 1990 году, в декабре, а когда я его слышал, он был уже архиепископом), главой комиссии по опознанию мощей преподобного Серафима и обретению для Церкви. А архиепископа Арсения...

Прот. Константин Кобелев

— Тоже епископа в то время.

С. Чернышёв

— Да, он тоже был епископом в то время, его назначил вторым лицом, помощником. И кроме того, в комиссию были включены ряд священнослужителей Ленинградской епархии. И вот они, стоя на ступенях Троицкого собора, рассказывали, что в соборе Казанском, где был этот Музей антирелигиозный, были мощи. И они все были переданы уже Церкви. Среди них последними были мощи преподобных Зосимы и Савватия Соловецких. Перед этим были переданы мощи святителя Питирима Тамбовского, почему владыка Евгений был знаком с музеем, с его руководством, с сотрудниками и с порядком, который там установился. И поэтому он был назначен председателем этой комиссии. И вот уже собираясь уезжать из Казанского собора, передавая и собор Церкви, сотрудники стали выносить всё, что есть — мощи все были отданы уже, не было больше мощей в соборе. А где-то в углу они нашли завёрнутый гобелен, и в этом гобелене свёрток, длиною 161 сантиметр и шириною 51 сантиметр, зашитый нитками — неизвестно что. И один из сотрудников распорол эти нитки и посмотрел — и там оказались мощи, кости. Они были облачены отчасти, частично там были остатки волос желтовато-седых. Были рукавички, на которых было написано что, отец Константин?

Прот. Константин Кобелев

— «Преподобный отче Серафиме» — на правой; а на левой — «моли Бога о нас».

С. Чернышёв

— Да. И эта надпись заставила сотрудников музея сделать такое предположение. Они позвонили Патриарху, Патриарх назначил эту комиссию. И комиссия собралась не с пустыми руками, а, как сказал отец Константин, у Варвары Васильевны (будущей игуменьи Серафимы Новодевичьего монастыря, которая внучка митрополита Серафима Чичагова, обретавшего мощи в 1903 году) были документы о первом обретении мощей — они взяли эти документы. Но у владыки Евгения ещё были другие документы — 1921 года, когда очень подробно было описано то, что коммунисты нашли в раке преподобного Серафима. И вот эти два списка, сходные во многом, были на руках. И были другие документы — они обладали большим набором документов. И когда они сопоставили то, что им показали в Казанском соборе, с этими описаниями, то сомнения у них рассеялись. Они рассеялись ещё раньше, потому что, когда они развернули, то благоухание, к которому мы так привыкли, подходя к открытым мощам преподобного Серафима, распространилось по комнате. И они с благоговением начали осматривать эти мощи преподобного Серафима. Так что сомнения у владык, которые обретали эти мощи, никакого не могло остаться.

А. Пичугин

— А как они попали в Петербург (тогда Ленинград) ещё в те годы — ранние советские?

С. Чернышёв

— Об этом епископ... архиепископ Евгений и архиепископ Арсений на ступнях Троицкого собора не рассказывали — как они туда попали. Но я могу сложить легенду дивеевскую с тем, что там. Мощи были вывезены зимой 1921 года на санях-розвальнях из Сарова в неизвестном направлении, но говорят, что они через Дивеево были проведены. Они были в Москве, а затем перевезены были в Петербург и находились в этом Антирелигиозном музее.

А. Пичугин

— В гостях у светлого радио сегодня протоиерей Константин Кобелев — настоятель храма преподобного Серафима Саровского при психоневрологическом интернате №16; и Сергей Чернышёв — профессор Московского государственного строительного университета. И мы вспоминаем... сегодня день, когда Церковь вспоминает Второе обретение мощей преподобного Серафима Саровского. И это такой хороший повод поговорить, вспомнить события почти уже тридцатилетней давности, чуть меньше. А что было дальше?

Прот. Константин Кобелев

— Стоит напомнить о том, что, действительно, величественный Казанский собор, который на Невском проспекте Санкт-Петербурга, это был вот именно Антирелигиозный музей.

А. Пичугин

— Да, мы как-то про это не сказали.

Прот. Константин Кобелев

— Там как раз происходили эти события. И уже после преподобного Серафима там были ещё и другие мощи найдены.

С. Чернышёв

— Тогда я продолжу рассказ о том, что услышал от двух архиепископов. В акте двадцатого года были записи, подробно описаны: повреждённый позвоночник — он был повреждён грабителями во время нападения на преподобного Серафима; отсутствие одного ребра в мощах; а также тот остаток волос, которые так хорошо изображены на иконах преподобного Серафима — они имели такой серовато-седой-коричневатый цвет. И вот эти все подробности, описанные при «Закрытии мощей» — как акт этот назывался, — они соответствовали, эти описания, тому, что увидела Патриаршая комиссия в музее.

Прот. Константин Кобелев

— Ещё была деталь одна: на лбу уже черепа, который там находился, поскольку в покрове на мощах было сделано отверстие, и все прикладывались, когда мощи открывали; и там было такое очень глубокое такое белое пятно, потому что люди все прикладывались, и кости в этом месте стали белыми.

С. Чернышёв

— Вот такой можно вспомнить рассказ об обретении мощей, который я слышал от двух архиепископов, некогда возглавлявших комиссию по обретению мощей по благословению Патриарха.

А. Пичугин

— Это было именно обретение мощей, а дальше мощи попали в Дивеево — во-первых. Во-вторых, вы оказались тоже в Дивеево, ещё в 90-м году, как вы сказали.

Прот. Константин Кобелев

— Там дело было так: вначале они попали в Москву, это был февраль-месяц 1991 года. Мы встречали их вместе с матушкой Варварой Васильевной. Несмотря на то, что она была внучкой Серафима Чичагова, её как-то официально на это не приглашали. И так случилось, что мы оказались с ней рядом и вместе туда шли. И затем, следующий момент: 6 февраля это было 1991 года, пришёл поезд на Ленинградский тогда вокзал, и большим Крестным ходом мощи были доставлены уже в Богоявленский собор в Елохове. Народу было очень много, мы как-то с матушкой прошли, где-то там в уголочке стояли. А потом так случилось почему-то, что когда мы подходили прикладываться к мощам, меня попросили там помочь в организации этого дела: куда-то людей направлять, ещё что-то делать. Я тогда ещё был мирянином. А потом уже, на летнего святителя Николая, меня посвятили в диаконы, как раз при этих мощах. И мне довелось там проходить, в Елоховском соборе, как бы проходить практику, то есть там находится после хиротонии некоторое время, служить там, дежурить там при мощах — приходили многие люди из разных мест, архиереи приезжали — молебны служили. И там произошло одно чудо: один из священников, который служил в соборе, для меня был таким как бы заочно отрицательным примером. Я как бы так рассуждал, что знал очень многих батюшек — все были хорошие, но есть же кто-то такой — не очень как бы. И мне этот священник как-то не нравился. И вот надо же, что, когда меня рукоположили, я попал под его начало — он меня воспитывал, что-то объяснял, что-то рассказывал, и как-то у нас отношения не складывались с ним. И вот в какой-то момент я вдруг подумал: «Ну здесь же такая великая святыня — мощи преподобного. А у нас какое-то недоразумение». И я пошёл, искренне так, помолился, попросил батюшку преподобного: «Помири меня», — и назвал его имя, с кем. После этого вечерняя служба, я захожу в алтарь, а батюшка вынимает просфорки. Я захожу и приветствую его, он оглядывается, смотрит на меня и всё понял сразу, говорит: «А ты правда на меня не обижаешься?» Я говорю: «Да нет, батюшка, вы что?!» И с тех пор мы стали с ним самыми большими друзьями. Когда я стал священником, я опять был под его началом и так далее. В общем, неоднократно мы с ним потом пересекались. Вот это такое было первое чудо. А второе чудо было, когда я там встретил одного человека, который... но об этом уже не раз рассказывалось — Илья Кузьменков, который тоже очень горевал около этих мощей, и привёл его к батюшке нашему Александру.

А. Пичугин

— Илья Кузьменков — главный редактор радио «Вера». Это для наших слушателей...

Прот. Константин Кобелев

— Да. И вот с тех пор мы с ним близки. И у них в семье родились дети — самое главное, которых тогда не было, о чём он и переживал. Но это опубликовано. И вот с тех пор много очень происходило удивительных вещей как в Москве, так и в Дивееве. Или затем уже, вот вы можете рассказать подробнее, 23 июля — вот они пробыли как долго: пять месяцев они были в Богоявленском соборе, ещё до этого они были в Питере, — и вот как не сразу батюшка пришёл, вернулся в Дивеево. Вот вы можете дальше рассказать про эти события.

С. Чернышёв

— Да, полгода мощи находились в Богоявленском соборе. А место моей службы — Строительный университет — размещался в то время несколькими кафедрами. Наша кафедра была на Разгуляе — в здании-памятнике дворце Мусина-Пушкина.

А. Пичугин

— Да-да-да. Он и сейчас там размещается, кажется.

С. Чернышёв

— Сейчас там неучебные помещения, но это здание ещё пока принадлежит нашему университету, да. И я часто, проходя мимо этого собора на работу, заходил туда, прикладывался к мощам. И в то время у нас в университете был открыт Свято-Тихоновский университет. Вот отец Глеб наш — священник обыденский тоже — создал курсы катехизаторские, но не было где им заниматься. И он просил, чтобы наш университет дал ему место. Ему дали большущую аудиторию на Разгуляе. Я был тогда на первом курсе Свято-Тихоновского университета, ещё не университета, ещё даже не института, а курсов катехизаторских, и мы там слушали лекции отца Владимира Воробьёва и отца Глеба Каледы, и других батюшек. И все мы, кто ходили на эти курсы, прежде заходили в Елоховский собор и прикладывались к мощам, а потом уже шли на занятия. Так что с преподобным Серафимом там было очень тесное общение. А 23 июля, когда мощи эти Крестным ходом начали своё движение в Дивеево, мы с женой Любовью Александровной пошли на Литургию в Богоявленский собор с тем, чтобы провожать эти мощи. Наша старшая дочь Екатерина уже к тому времени жила в Дивееве, работала церковницей в соборе, монастыря ещё не было, и её мечта стать монахиней Дивеевского монастыря не могла осуществиться, потому что не было монастыря, и она работала церковницей в Троицком соборе. И мы к преподобному Серафиму пошли на Литургию — на раннюю. Там было две Литургии, на вторую войти было нельзя, мы понимали, что на вторую Литургию мы не войдём: там будет Патриаршая служба. Поэтому мы пошли на раннюю, отстояли раннюю, потом отстояли позднюю. Выйти из собора было нельзя — народу было так много, как я никогда больше, пожалуй, не видел. Это было 23 июля — жаркий летний день, как бывает на «Казанскую» часто. Легко одетые мы были, в холщовом белом костюме я был. В нагрудном кармане у меня лежал какой-то документ. И этот документ мне покрасил рубашку, потому что плотность такая была людей, которые стояли друг к другу, все были прижатые и, простите, все были мокрые от того, что было душно и жарко. И вот это вот стояние такое, как селёдки в бочке, оно настолько радостным было для нас тогда. И сейчас я с восторгом вспоминаю, как много было людей. Я долго потом не встречал такого плотного молитвенного стояния. А вот в этом году это довелось: я неожиданно, попав на день памяти святителя Илариона в Сретенском монастыре, думал, что я иду на службу... ну, не будет много народу — это не праздник какой-нибудь особенный. Народу было столько в новом соборе, что повернуться было нельзя, и мне стало плохо от духоты. Это прошло почти 30 лет с тех пор, и вот народ снова около мощей святителя, в данном случае Илариона, собрался, молился и молится. Сейчас мы опять переживаем вторую волну возрождения Церкви, новый подъём посещаемости храмов, и новые надежды, более крепкие, чем это было в 90-х годах, когда люди, вдруг узнав о том, что есть Церковь, сразу побежали туда в надежде, что уже завтра они получат и благодать, и хлеб насущный, и автомобили, и дачу, и всё, что им нужно. Но выяснилось, что всё-таки это не совсем так, что нужна молитвенная жизнь, что нужны труды молитвенные...

Прот. Константин Кобелев

— И что не хлебом единым Господь привлекает людей.

С. Чернышёв

— Люди, которые шли за хлебом туда, они, к сожалению, не долго остались в Церкви, через некоторое время наступило запустение. Ведь в те годы, в начале 90-х годов, когда создавался Серафимо-Дивеевский монастырь (осенью 91-го года приехала игуменья, после уже перенесения мощей), там сразу было очень много кандидатов, сотни девушек и женщин пришли в монастырь. Потом этого не было. Сейчас мне вот дочь звонила оттуда и радостно сказала, что вот мы ещё несколько человек включили в число своих кандидаток — не послушниц ещё, а только кандидаток. Но это было радостное событие, может быть, давно этого не было.

А. Пичугин

— Сергей Николаевич, расскажите, пожалуйста, вот когда вы в первый раз приехали в 89—90 году в Дивеево, что вы увидели? Как это выглядело?

С. Чернышёв

— Я не в 89-м и не в 90-м приехал, а я приехал в Дивеево в 80-м году.

А. Пичугин

— А, аж в 80-м году?!

С. Чернышёв

— Да. Это было моё случайное посещение, когда я о Дивееве ничего не знал.

А. Пичугин

— Вот сейчас мы об этом подробнее поговорим, буквально через минуту. Я напомню, что у нас в гостях сегодня Сергей Чернышёв — профессор Московского государственного строительного университета, человек, чья жизнь уже больше 30 лет, а уже, как выясняется, уже и к сорока связана с Дивеевским монастырём. Отец Константин Кобелев — протоиерей, настоятель храма преподобного Серафима Саровского при психоневрологическом интернате №16 также в этой студии. И мы вернёмся сюда через минуту.

А. Пичугин

— Возвращаемся в студию светлого радио. Напомню, что сегодня у нас в гостях: протоиерей Константин Кобелев — настоятель храма преподобного Серафима Саровского при психоневрологическом интернате №16; Сергей Чернышёв — профессор Московского государственного строительного университета. Сегодня, я напомню, Церковь вспоминает второе обретение мощей преподобного Серафима Саровского. Мы говорим и про это событие, и про Дивеево, куда эти мощи на своё место переехали. И перед перерывом Сергей Николаевич Чернышёв сказал, что впервые побывал в Дивееве в 1980 году — олимпийский год, когда ни о каком церковном возрождении ещё никто и не мог помыслить, особенно в Горьковской области. Расскажите, что вы увидели, вообще, как туда попали.

С. Чернышёв

— Может быть, я ошибаюсь, и это был не 80-й, а 78-й или, наоборот, 83-й год. Но это не так важно.

А. Пичугин

— Ну, всё равно.

С. Чернышёв

— Меня благословил поехать в Арзамас митрополит Николай — тогда ещё архиепископ, а не митрополит Нижегородский. Ему нужна была моя профессиональная консультация по Воскресенскому собору — громадному собору в Арзамасе, в котором были арендаторы в подвале, магазины, и они были не нужны церкви совершенно со своими складами, со своей селёдкой, свёклой и картошкой, которые лежали в подвале. И я должен был дать заключение, что это пользование подвалом неправильное и технически неблагополучное. И я это заключение очень быстро сделал, староста знал о моём приезде, он меня принял, накормил, напечатал быстренько это самое моё заключение, подписал. А день — впереди, а поезд — вечером. Я думаю: куда же деваться? И смотрю: на площади стоит автобус «Арзамас—Дивеево». Я удивился: что это за Дивеево? — я не знал такого названия. Но как странно: не Арзамас и какой-то дальше Розы Люксембург или Карла Либкнехта, или какой-нибудь Октябрь или Май, а Дивеево — старое название. Я думаю: «Ну, поеду, посмотрю, что за Дивеево». Сел в автобус, я сижу еду — время идёт. Поля кругом вспаханные — теперь таких нет. И приезжаю — колокольни, соборы вижу, значит, тут, думаю, был монастырь. Ничего не знал об этом месте!

А. Пичугин

— А как это выглядело тогда?

С. Чернышёв

— Вдруг у меня в памяти прорезывается, что мать моя рассказывала, что она с отцом ходила в Дивеево и в Саров — из Арзамаса они шли пешком 60 километров. Это было в 1925 или в 26-м году летом. И я понял, что, да, это было святое место. Как они выглядели? Техническое состояние, как строитель могу сказать, было хорошее. Но берёзы росли на крыше, но трещин в соборах не было. Кровля, конечно, была худая, протекала, но ещё какие-то ошмётки этой кровли сохранялись. Вокруг была грязь, берёзы росли высоченные. Соборы не были ни в каком пользовании, они были закрыты на замок, замок был повешен, войти туда было нельзя. Я вспомнил, что по рассказам матери там были источники и что там была какая-то канавка — святая канавка.

А. Пичугин

— Это вы ещё тогда вспомнили — в первый приезд?

С. Чернышёв

— Я вспомнил, будучи в Дивееве, по рассказам своей матери. Больше я ничего вспомнить не мог, но как геолог я пошёл искать канавку, потому что я умею читать рельеф и находить то, что рукотворное, отличать его от природного. И я её нашёл, и я по ней прошёл тот путь, который теперь я прохожу по святой канавке. Потому что первые две прямых были немножко обозначены на местности, а потом — ничего уже, никаких признаков канавки не было. И я потом как главный инженер проекта искал это уже в течение семи лет — где эта канавка. Тогда, в то время давнее, я понял, что где-то она тут, в монастыре. Не уходя за пределы монастырских строений я прошёл и вышел к концу канавки, но найти конца я не мог. Искал, искал и нашёл какую-то канавку за стеной монастырской. Там такая, сейчас ещё она сохранилась и тогда была, стена каменная монастырская. Я за этой стеной нашёл эту канавку и думаю: «Ну как хорошо — я опять её нашёл!»

А. Пичугин

— Простите! Не все слушатели просто могут знать, что это за канавка. Вы поясните, пожалуйста.

С. Чернышёв

— Я потом скажу, после того, как закончу свой рассказ. Я обрадовался тому, что я нашёл эту святую канавку и стал читать молитву «Царю Небесный» или, может быть, «Отче наш», которую положено читать при конце канавки. И в это время заревела свинья — там рядом, в хлеву, как будто её режут, — невыносима для неё была эта моя молитва. Но я молитву под этот рёв дочитал и опять пошёл — на сей раз уже искать источники. И опять никто мне не мог сказать, где источники, потому что это было 2-е или 3 августа — день, очень близкий к преподобному Серафиму, когда много народу, много — десятки — десятки паломников приезжали, чтобы пройти по святой канавке, помолиться и искупаться в источниках преподобного Серафима. Милиция в то время задерживала приезжавших паломников как тунеядцев, которые шатаются по земле, вместо того, чтобы заниматься работой на заводе или у станка, где им положено. А тех, кто их принимает и селит у себя, тоже преследовали, всячески искореняя веру в преподобного Серафима и веру в Бога вообще, препятствуя появлению в Дивееве верующих людей. Ну что можно сказать? Святая канавка — это сооружение, единственное в мире в своём роде, созданное по благословению Пресвятой Девы Марии, которое было передано через преподобного Серафима — он указал сёстрам, где и как копать канавку. Эта канавка, по преданию, будет преградой для антихриста в последнее время, когда антихрист займёт весь мир и, придя в Дивеево, не сумеет перейти через эту канавку, не сумеет пройти внутрь этой канавки — это 4,5 гектара, ровно три десятины, на которых сохранится православная вера, сохранится Литургия. И антихрист не сможет преодолеть этого препятствия. Сейчас эту канавку... я был главным инженером проекта, изыскателем этого места, семь лет трудился вместе со своим Строительным университетом. Многие сотрудники Строительного университета принимали участие в этом проекте. Сейчас будет выпущена книга в Дивееве, она уже свёрстана, о наших трудах, о святой канавке, об её истории, о трудах наших, но мы — это тысячи людей, которые строили святую канавку: ров, глубиной 15 метров, вал, высотой 2,15; семь тысяч кубов грунта насыпано в этом вале. Это вал, в подобие тех земляных валов, которые делали наши предки-славяне, финны, и всё население нашей русской равнины в шестом, пятом, седьмом и одиннадцатом веках после Рождества Христова.

Прот. Константин Кобелев

— Как замечательно! Можно сказать, что эти мощи, видите, 23 июля 1991 года они выехали из Москвы. Их вначале несли Крестным ходом, потом погрузили на машину. Проезжают они какое-то определённое расстояние, потом очередной город, очередной населённый пункт — опять их вынимают из машины, опять их заносят в храм, который там есть, там служится молебен при этих мощах, потом движется дальше. И таким образом в течение недели где-то эти мощи путешествовали до Дивеево.

С. Чернышёв

— Да, через Владимир, Муром... Нет, наверное, в Муроме они не были — через Владимир в Нижний Новгород.

Прот. Константин Кобелев

— И вот хочу сказать то, что, помните, протодиаконом был в Дивееве Владимир, да?

С. Чернышёв

— Да.

Прот. Константин Кобелев

— И у него была свеча, с которой он должен был встречать эти мощи.

С. Чернышёв

— Я могу рассказать об этой свече. В Дивееве была схимонахиня Маргарита, бывшая монахиня Ефросинья, она была ещё насельницей первого Дивеевского монастыря, который просуществовал с 1862 по 1927 год. С десяток лет она уже была в составе монастыря, она знала все порядки монастыря, была звонарём в этом монастыре. И она дожила до второго монастыря, она единственная, кто была одновременно монахиней и первого, и второго, ныне существующего Дивеевского монастыря.

А. Пичугин

— А где она жила в то время, когда монастыря не было?

С. Чернышёв

— У неё был домик на Лесной улице, который сейчас существует, он как памятник истории, как памятник Церкви существует. Там живёт кто-нибудь из послушниц, из женщин дивеевских — не монахинь, а тех, кто при монастыре трудится, старушка какая-нибудь, там сохраняются вещи схимонахини Маргариты. Так вот у неё и чугунок находился, который сейчас в соборе, чугунок преподобного Серафима, частицы мантии, другие святыни. Она их доставала и клала на стол свой обеденный, когда кто-то приходил, а к ней часто заходили паломники, и они прикладывались к этим святыням. Матушка Маргарита среди этих вещиц преподобного Серафима имела свечу, которую преподобный оставил сёстрам дивеевским и сказал: «Вот с этой свечой будут встречать мои мощи, которые по воздуху придут в Дивеево». Она забыла об этой свече, и уже когда кортеж с ракой преподобного подъезжал к Дивеево, она вспомнила, что у неё есть такой огарок-свеча — он небольшой огарочек был, сантиметров 6—10 высотой, но она достаточно большого диаметра, как свеча, с которой диакон выходит.

Прот. Константин Кобелев

— Нет-нет, она тоньше: с палец толщиной, беленькая такая.

С. Чернышёв

— Огарок этот сейчас лежит в Троицком соборе. И вот она спешно передала в монастырь, и тогда протодиакон Владимир Покровский...

Прот. Константин Кобелев

— Он в эту диаконскую свечу большую сверху вставил вот этот огарочек.

С. Чернышёв

— На диаконскую свечу, которая у него горела, на горячий воск он поставил эту белую свечу, но она тоже восковая — тогда не было других свечей, просто у них был белённый воск. И с этой свечой встречал мощи.

Прот. Константин Кобелев

— И ладан был ещё.

С. Чернышёв

— И ладан был от преподобного Серафима.

А. Пичугин

— Он ещё сохранил свои качества?

Прот. Константин Кобелев

— Да, вот он насыпал этот ладан в кадило и держал в руках эту свечу, и таким образом встречал мощи.

А. Пичугин

— Напомню, что в гостях у светлого радио сегодня протоиерей Константин Кобелев — настоятель храма преподобного Серафима Саровского при психоневрологическом интернате №16; Сергей Чернышёв — профессор Московского государственного строительного университета. А у вас книжка в руках — такая толстая-толстая, вы всё время туда смотрите и что-то из неё рассказываете. Что это за книга?

С. Чернышёв

— Это «История возрождения Свято-Троицкого Серафимо-Дивеевского женского монастыря».

А. Пичугин

— Такая красочная, с картинками!

С. Чернышёв

— В ней рассказано о всех событиях, о которых мы говорим, и о других событиях рассказано, начиная с 90-го года и дальше. Вот тут виды монастыря различные — много иллюстраций, как это Дивеевский монастырь любит издавать — это то ли альбом, то ли монография, история. И здесь все даты, на которые мы опираемся для того, чтобы нам не перепутать...

Прот. Константин Кобелев

— Чтобы не забыть и вспомнить. Я хочу рассказать ещё дальнейшее развитие событий, конечно. Во-первых, ваша дочка стала в монастыре этом монахиней, стала благочинной, очень нас всех принимает всегда замечательно, людей, которые приезжают. У них паломнические центры, кто приезжает в Дивеево, обращается туда, они помогают всегда разместиться. Очень с большой любовью встречается каждый приезжающий человек, всех кормят, поют, молят. (Смеётся.) И вот такой дух, мне кажется, благодаря молитвам и заступничеству преподобного Серафима, матушек дивеевских, которые там прославлены — преподобных, блаженных. Благодаря всему этому всё-таки обстановка, конечно, там удивительная — совершенно особое место на земле. Связано оно в том числе и с нашим царём-мучеником Николаем, потому что первое обретение мощей было в 1903 году, возглавлял их царь Николай, и царица Александра была. Через год у них родился наследник, они ходили тайком, между прочим, ночью ходили тайком на источник в Сарове, и там погружались наряду со всем народом. Там, вернее, была такая струя, которая била из трубы, так было организовано, и под эту струю человек заходил и его обливала святая вода — так было. И вот они, никем не узнанные, ходили и омывались. Я к чему это всё говорю — к тому, что уже в 2003 году, когда было столетие первого обретения мощей, ваши дети, мои дети и ещё другие некоторые наши православные как раз туда съездили. И после этого у вас родилась внучка, у меня внук родился. И у всех этих мужчин, которые там были, у всех родились дети через, соответственно, определённое положенное время.

С. Чернышёв

— Но там отцы были или отцы и матери?

Прот. Константин Кобелев

— Там некоторые были со своими жёнами, некоторые даже без них, и вот тем не менее, да, вот так было. Это удивительно. Теперь они знакомы, дружат: Серафима, Люба, Серафима, Дарья.

А. Пичугин

— Вы расскажите, как происходило восстановление Дивеевского монастыря, потому что, я так понимаю, Сергей Николаевич, вы принимали в этом активное очень участие. И действительно монастырь довольно быстро был восстановлен. Понятно, что работы там какие-то продолжаются до сих пор, но всё-таки уже в течение 90-х годов основные архитектурные были завершены.

С. Чернышёв

— Да, конечно. Был восстановлен монастырь, в 90-х годах в основном. И в 2003 году, когда отмечалось столетие со дня первого обретения мощей, 1 августа 2003 года был грандиозный праздник. Такой праздник, который на моих глазах, на нашей памяти с отцом Константином, да и на вашей тоже, один раз был в Москве — это празднование тысячелетия крещения Руси, когда в Москву съехались главы большинства Православных Церквей, а те Церкви Православные, которые не были представлены главами, были представлены вторыми лицами; патриархи и митрополиты из Греции и из Кипра, и с Константинополя, и с Праги, Варшавы, из Соединённых Штатов...

Прот. Константин Кобелев

— Болгарии, Румынии, Сербии...

А. Пичугин

— Ну понятно, да. Да, тут уж мы не будем все Православные Церкви перечислять.

С. Чернышёв

— Да. Все были в Москве в Даниловом монастыре. Представьте себе, что то же самое повторилось полностью в 2003 году, когда в Сарове и в Дивееве собрались. И был Патриарх Сербский Павел — замечательнейший подвижник, который служил раннюю Литургию в Сарове, и отец Александр Щелкачёв с ним сослужил эту раннюю Литургию.

А. Пичугин

— Тут надо пояснить: вы называете имена и фамилии...

С. Чернышёв

— Очень важно сказать, что это был великий праздник, который был подготовлен церковно-государственным оргкомитетом, который возглавляли, с одной стороны, церковной, митрополит Филарет Минский, ныне почётный глава Белорусской Церкви. А с другой стороны, государственной, возглавлял Сергей Владиленович Кириенко, который был тогда полномочным представителем Президента в Приволжском федеральном округе. И Президент непрерывно наблюдал за этим делом — Путин Владимир Владимирович, дай Бог ему здоровья. Поэтому были ассигнования на восстановление Дивеево, были привлечены в то время ещё государственные учреждения к работам по восстановлению: архитектурное проектирование вёл Нижегородский НижегородгражданНИИпроект; строительство сетей возглавляло Нижегородская компания по инженерным сетям, а это очень важно было — переложить старые сети, вообще проложить новые, организовать как следует инженерную базу монастыря...

Прот. Константин Кобелев

— Но это всё как бы планово, Сергей Николаевич, можно понять: вложили большие средства, деньги и так далее. А вот чудом было всё-таки то, что успели с канавкой.

С. Чернышёв

— Замечательно то, что государство включилось в это и государство помогло Церкви создать то, что мы имеем сейчас Дивеевский монастырь. До этого мы на канавке бились 6 лет. И за 6 лет сделали примерно половину объёма работ. Когда в 2003 году владыка Георгий пришёл на епархию Нижегородскую, он увидел недоделанную канавку. И то, что было сделано, было сделано не до конца, отчасти неправильно. Он заставил нас сделать настоящий государственный проект, утвердить его в государственных органах и строить его в соответствии с нормами. Это было начато в мае, а уже 1 августа был праздник. Как мы могли успеть 6 тысяч кубов вручную перелопатить, переложить и утрамбовать в вал? Были приглашены люди из соседних сёл, из соседних городов, и из не соседних городов приехали, и работали под руководством нашего Строительного университета, техническим руководством; а духовное руководство осуществлял, конечно, монастырь, прежде всего владыка, митрополит сам курировал все эти работы. И уже в начале июля оставалось не сделано ну очень много. Один профессор московский приехал и сказал: «Ну вам тут ещё на два месяца!» И мы просили, чтобы владыка разрешил работать в воскресенье и по праздникам — ни в коем случае, даже в субботу он не благословил работать! А кроме того, что были праздники Петра и Павла, преподобного Сергия, Казанская икона Божьей Матери на июль приходится. Кроме этого ещё шли дожди, которые исключали из рабочих дней один за другим. И из месяца оставалось всего только 15—20 дней рабочих, когда можно было что-то делать. И мы пытались ночью работать, но это не получилось, потому что нельзя работать и день и ночь, а людей для того, чтобы в две смены работать, у нас не было. И представьте себе, что несмотря на это, в 20-х числах стало прояснятся, что всё-таки мы успеем. Успели! И 26-го, по-моему, или 27 июля, за несколько дней до праздника, была суббота, и в эту субботу уже делать было нечего. В субботу все рабочие получили плату, которые были на оплате; многие работали бесплатно, ради Христа работали и не хотели брать деньги за то, что они строят святую канавку. А те, кто хотели брать, они получили, разъехались, наступила ти-ши-на. Ещё гостей не было, а канавка уже была готова. Вот это то чудо, о котором сказал сейчас отец Константин. Мы ещё 18—19 июля не чаяли, что можно будет сделать, а 23—24 стало ясно, что она будет таки сделана, и по ней, по дорожке, которая сейчас существует, брусчатая дорожка, прошло 10 тысяч паломников, митрополитов, архиереев, священников, монахов, монахинь, мирян. 10 тысяч человек, не меньше, прошло по ней 1 августа 2003 года.

Прот. Константин Кобелев

— Вот говорят, что канавка спасёт Россию. Конечно, не трава на ней, тем более не брусчатка и не чугунная ограда, которая там, — Россию спасает и сейчас, и в дальнейшем, наверное, та молитва, которая как раз должна творится, то есть 150 раз читается «Богородице». Примерно 70 раз — это первая часть канавки, до Креста. И, соответственно, 80 раз — это уже после Креста. И после 10 раз читается «Богородице», потом «Отче наш». Когда подходим к Кресту, читается «Ангел вопияше Благодатней» — поётся обычно. И уже в конце канавки — тоже завершение её: «Достойно есть».

А. Пичугин

— Мы заканчиваем нашу программу. Напомню, что сегодня у нас были: протоиерей Константин Кобелев — настоятель храма преподобного Серафима Саровского при психоневрологическом интернате №16; Сергей Чернышёв — профессор Московского государственного строительного университета. Мы прощаемся с вами. Я напомню, что сегодня праздник: Церковь вспоминает Второе обретение мощей преподобного Серафима Саровского. Мы говорили и про это событие, и о жизни Серафимо-Дивеевского монастыря, который находится в Нижегородской области. Я — Алексей Пичугин. Всего хорошего, будьте здоровы и до встречи!

Прот. Константин Кобелев

— Преподобный отче Серафиме, моли Бога о нас!

Мы в соцсетях
****

Также рекомендуем