Поделиться
У нас в гостях были настоятель храма преподобного Серафима Саровского при психоневрологическом интернате № 16, старший священник храма Покрова Пресвятой Богородицы в Бутырской тюрьме протоиерей Константин Кобелев и Профессор Московского Государственного Строительного Университета, доктор геолого-минералогических наук Сергей Чернышёв.
В день 2-го обретения мощей прп. Серафима Саровского наши гости вспоминали, как это событие происходило в 1991 году, а также мы говорили о возрождении Дивеевской обители.
А. Пичугин
— Здравствуйте, дорогие слушатели! Меня зовут Алексей Пичугин. Я рад вас всех приветствовать. С удовольствием представляю наших гостей, этот час ближайший вместе с нами и с вами, этот «Светлый вечер» проведут: протоиерей Константин Кобелев — настоятель храма преподобного Серафима Саровского при психоневрологическом интернате №16. Здравствуйте!
Прот. Константин Кобелев
— Добрый вечер, дорогие!
А. Пичугин
— И Сергей Чернышёв — профессор Московского государственного строительного университета, человек, который уже почти 30 лет, с 1990 года, сотрудничает с Дивеево (в 90-м году это ещё не было монастырём, уже теперь это монастырь), с Дивеевским монастырём, с Дивеевской обителью. Сегодня у нас Церковь вспоминает Второе обретение мощей преподобного Серафима Саровского — праздник, о котором мы в том числе сегодня будем говорить, будем говорить о Серафиме Саровском, будем говорить об отношении к этому святому в советское время. Об этом, я думаю, тоже интересно наши гости расскажут. Давайте начнём с того: что такое Второе обретение мощей преподобного Серафима Саровского, когда это произошло и как вы в этом участвовали? Отец Константин...
Прот. Константин Кобелев
— Мы с Сергеем Николаевичем являемся прихожанами храма Ильи Обыденного, который назывался, особенно в то время, вторым Дивеево. После того как преподобный Серафим Саровский был прославлен в 1903 году, до начала революционных потрясений успели построить несколько храмов, посвящённых ему, в том числе в Москве. Но в результате тех несчастий, которые обрушились на наш народ, по крайней мере в Москве не было ни одного храма, посвящённого преподобному Серафиму, все они были закрыты, многие разрушены. И центром почитания преподобного Серафима Саровского был именно храм Ильи Обыденного. Там была икона его, около которой каждый понедельник читался акафист, даже лучше сказать, что это было народное пение: когда батюшка читал часть, а дальше уже весь народ допевал эти слова. Конечно, было много разговоров о том, где же мощи преподобного Серафима...
А. Пичугин
— А что тогда говорили, где думали они находятся?
Прот. Константин Кобелев
— Никто не знал, где они могут быть.
С. Чернышёв
— Разное говорили, разное!
А. Пичугин
— А вот что? Это же интересно очень — какие слухи.
Прот. Константин Кобелев
— Настойчиво говорили, что они должны прийти по воздуху.
С. Чернышёв
— Да, это от преподобного Серафима такое было предание, что он вернётся на Нижегородскую землю, в Дивеево придёт по воздуху. А дивеевцы твёрдо были уверены, что мощи находятся в Дивееве, что когда их увозили в 1921 году из Сарова на лошадях, то дорога-то была дальняя до Арзамаса, и там они ночевали где-то, что там их подпоили и что мощи у них украли, и что их спрятали на чердаке, а потом закопали. Много всяких разговоров было о том, где, но только они где-то здесь, а не где-нибудь далеко.
А. Пичугин
— А выяснялось, что в Ленинграде.
С. Чернышёв
— Да, и когда выяснялось, что в городе на Неве, то дивеевцы с этим не хотели согласиться.
А. Пичугин
— А на самом деле как? Как верифицировали?
Прот. Константин Кобелев
— И вот в декабре 1990 года вдруг зашёл разговор, что вот якобы какие-то что-то там нас хотят обмануть — вот что-то нашли в Питере и говорят, что это мощи преподобного Серафима. У нас было сестричество, в которое некогда, ещё за несколько лет до этого, входила и ваша дочка — Катя. И вот нынешняя игуменья Зачатьевского монастыря, тогда ещё Маша, и ещё какая-то девочка с ней, они поехали в Санкт-Петербург, тогда ещё Ленинград, разбираться — что же это там нашли. И вот я помню звонок оттуда, и они с таким восторгом говорят: «Да — это мощи преподобного! Мы только ещё подходили к собору, где они лежат, и сразу это почувствовали!» (Смеётся.)
А. Пичугин
— Ну, почувствовать — почувствовали. А всё-таки как было доказано, что это мощи преподобного Серафима Саровского?
Прот. Константин Кобелев
— Я немножечко сейчас ещё продолжу. И вот случилось так, что мы знаем, что туда поехал владыка Арсений, потому что он ещё взял у нашей сотрудницы, внучки священномученика Серафима Чичагова, все материалы по первому обретению мощей для того, чтобы там уже, на месте, сличить те косточки, которые найдены, с описанием того, какими они были. И вот уже мы узнали, что поехал туда Святейший Патриарх, что мощи уже передали официально, что их признали...
А. Пичугин
— А как? Как, вообще, это происходило?
Прот. Константин Кобелев
— Это мы сейчас расскажем всё. Я вам пока рассказываю про Обыденный — с чего начали. И приближается как раз 15 января, сегодняшний день, и вот мы так и думаем, что Святейший там будет служить при мощах. И вдруг нам звонят 14-го и говорят: «У вас завтра служит Патриарх!» Настолько это было потрясающе, что Святейший, как говорится, бросил мощи и поехал сюда. Это было, конечно, потрясающе. И вот почему это так произошло: Святейший служил эту службу (я находился очень близко от него) очень напряжённо, было видно, что он молится и просит Господа, чтобы Россия приняла эти мощи. Потому что, как частенько у нас такое бывает, народ со своим мнением разойдётся с мнением Церкви, то это будет какая-то смута очередная. И по мере службы Святейший как-то успокаивался, лицо его прояснялось, он как-то чувствовал какой-то отклик в людях. Потому что все почитатели преподобного Серафима собрались в этот центр наш. И в конце он вышел на амвон говорить проповедь, и стал объяснять, стал рассказывать, как их обрели. И по мере того, как он говорил, лицо его всё светлело и светлело. И действительно было видно, что люди верят.
С. Чернышёв
— А мне довелось быть в Дивееве в год десятилетия обретения мощей. И тогда после Крестного хода, перед тем как Крестному ходу войти в Троицкий собор, на паперти, на высоких ступенях остановились два архиерея, шедшие впереди: владыка Арсений Истринский и владыка Евгений Тамбовский и Нижегородский (в то время он возглавлял две епархии) — и стали наперебой рассказывать о том, как они обретали эти мощи. Потому что Святейший Патриарх, когда ему было по телефону сообщено из города на Неве от директора музея, что они нашли мощи, которые могут быть мощами преподобного Серафима, но что это, конечно, надо исследовать, обследовать, доказать...
А. Пичугин
— Но вот вы так и не рассказали, почему возникли такие предположения!
С. Чернышёв
— Я сейчас вам расскажу об этом! Тогда Святейший Патриарх Алексий назначил тогда епископа Евгения (это было в 1990 году, в декабре, а когда я его слышал, он был уже архиепископом), главой комиссии по опознанию мощей преподобного Серафима и обретению для Церкви. А архиепископа Арсения...
Прот. Константин Кобелев
— Тоже епископа в то время.
С. Чернышёв
— Да, он тоже был епископом в то время, его назначил вторым лицом, помощником. И кроме того, в комиссию были включены ряд священнослужителей Ленинградской епархии. И вот они, стоя на ступенях Троицкого собора, рассказывали, что в соборе Казанском, где был этот Музей антирелигиозный, были мощи. И они все были переданы уже Церкви. Среди них последними были мощи преподобных Зосимы и Савватия Соловецких. Перед этим были переданы мощи святителя Питирима Тамбовского, почему владыка Евгений был знаком с музеем, с его руководством, с сотрудниками и с порядком, который там установился. И поэтому он был назначен председателем этой комиссии. И вот уже собираясь уезжать из Казанского собора, передавая и собор Церкви, сотрудники стали выносить всё, что есть — мощи все были отданы уже, не было больше мощей в соборе. А где-то в углу они нашли завёрнутый гобелен, и в этом гобелене свёрток, длиною 161 сантиметр и шириною 51 сантиметр, зашитый нитками — неизвестно что. И один из сотрудников распорол эти нитки и посмотрел — и там оказались мощи, кости. Они были облачены отчасти, частично там были остатки волос желтовато-седых. Были рукавички, на которых было написано что, отец Константин?
Прот. Константин Кобелев
— «Преподобный отче Серафиме» — на правой; а на левой — «моли Бога о нас».
С. Чернышёв
— Да. И эта надпись заставила сотрудников музея сделать такое предположение. Они позвонили Патриарху, Патриарх назначил эту комиссию. И комиссия собралась не с пустыми руками, а, как сказал отец Константин, у Варвары Васильевны (будущей игуменьи Серафимы Новодевичьего монастыря, которая внучка митрополита Серафима Чичагова, обретавшего мощи в 1903 году) были документы о первом обретении мощей — они взяли эти документы. Но у владыки Евгения ещё были другие документы — 1921 года, когда очень подробно было описано то, что коммунисты нашли в раке преподобного Серафима. И вот эти два списка, сходные во многом, были на руках. И были другие документы — они обладали большим набором документов. И когда они сопоставили то, что им показали в Казанском соборе, с этими описаниями, то сомнения у них рассеялись. Они рассеялись ещё раньше, потому что, когда они развернули, то благоухание, к которому мы так привыкли, подходя к открытым мощам преподобного Серафима, распространилось по комнате. И они с благоговением начали осматривать эти мощи преподобного Серафима. Так что сомнения у владык, которые обретали эти мощи, никакого не могло остаться.
А. Пичугин
— А как они попали в Петербург (тогда Ленинград) ещё в те годы — ранние советские?
С. Чернышёв
— Об этом епископ... архиепископ Евгений и архиепископ Арсений на ступнях Троицкого собора не рассказывали — как они туда попали. Но я могу сложить легенду дивеевскую с тем, что там. Мощи были вывезены зимой 1921 года на санях-розвальнях из Сарова в неизвестном направлении, но говорят, что они через Дивеево были проведены. Они были в Москве, а затем перевезены были в Петербург и находились в этом Антирелигиозном музее.
А. Пичугин
— В гостях у светлого радио сегодня протоиерей Константин Кобелев — настоятель храма преподобного Серафима Саровского при психоневрологическом интернате №16; и Сергей Чернышёв — профессор Московского государственного строительного университета. И мы вспоминаем... сегодня день, когда Церковь вспоминает Второе обретение мощей преподобного Серафима Саровского. И это такой хороший повод поговорить, вспомнить события почти уже тридцатилетней давности, чуть меньше. А что было дальше?
Прот. Константин Кобелев
— Стоит напомнить о том, что, действительно, величественный Казанский собор, который на Невском проспекте Санкт-Петербурга, это был вот именно Антирелигиозный музей.
А. Пичугин
— Да, мы как-то про это не сказали.
Прот. Константин Кобелев
— Там как раз происходили эти события. И уже после преподобного Серафима там были ещё и другие мощи найдены.
С. Чернышёв
— Тогда я продолжу рассказ о том, что услышал от двух архиепископов. В акте двадцатого года были записи, подробно описаны: повреждённый позвоночник — он был повреждён грабителями во время нападения на преподобного Серафима; отсутствие одного ребра в мощах; а также тот остаток волос, которые так хорошо изображены на иконах преподобного Серафима — они имели такой серовато-седой-коричневатый цвет. И вот эти все подробности, описанные при «Закрытии мощей» — как акт этот назывался, — они соответствовали, эти описания, тому, что увидела Патриаршая комиссия в музее.
Прот. Константин Кобелев
— Ещё была деталь одна: на лбу уже черепа, который там находился, поскольку в покрове на мощах было сделано отверстие, и все прикладывались, когда мощи открывали; и там было такое очень глубокое такое белое пятно, потому что люди все прикладывались, и кости в этом месте стали белыми.
С. Чернышёв
— Вот такой можно вспомнить рассказ об обретении мощей, который я слышал от двух архиепископов, некогда возглавлявших комиссию по обретению мощей по благословению Патриарха.
А. Пичугин
— Это было именно обретение мощей, а дальше мощи попали в Дивеево — во-первых. Во-вторых, вы оказались тоже в Дивеево, ещё в 90-м году, как вы сказали.
Прот. Константин Кобелев
— Там дело было так: вначале они попали в Москву, это был февраль-месяц 1991 года. Мы встречали их вместе с матушкой Варварой Васильевной. Несмотря на то, что она была внучкой Серафима Чичагова, её как-то официально на это не приглашали. И так случилось, что мы оказались с ней рядом и вместе туда шли. И затем, следующий момент: 6 февраля это было 1991 года, пришёл поезд на Ленинградский тогда вокзал, и большим Крестным ходом мощи были доставлены уже в Богоявленский собор в Елохове. Народу было очень много, мы как-то с матушкой прошли, где-то там в уголочке стояли. А потом так случилось почему-то, что когда мы подходили прикладываться к мощам, меня попросили там помочь в организации этого дела: куда-то людей направлять, ещё что-то делать. Я тогда ещё был мирянином. А потом уже, на летнего святителя Николая, меня посвятили в диаконы, как раз при этих мощах. И мне довелось там проходить, в Елоховском соборе, как бы проходить практику, то есть там находится после хиротонии некоторое время, служить там, дежурить там при мощах — приходили многие люди из разных мест, архиереи приезжали — молебны служили. И там произошло одно чудо: один из священников, который служил в соборе, для меня был таким как бы заочно отрицательным примером. Я как бы так рассуждал, что знал очень многих батюшек — все были хорошие, но есть же кто-то такой — не очень как бы. И мне этот священник как-то не нравился. И вот надо же, что, когда меня рукоположили, я попал под его начало — он меня воспитывал, что-то объяснял, что-то рассказывал, и как-то у нас отношения не складывались с ним. И вот в какой-то момент я вдруг подумал: «Ну здесь же такая великая святыня — мощи преподобного. А у нас какое-то недоразумение». И я пошёл, искренне так, помолился, попросил батюшку преподобного: «Помири меня», — и назвал его имя, с кем. После этого вечерняя служба, я захожу в алтарь, а батюшка вынимает просфорки. Я захожу и приветствую его, он оглядывается, смотрит на меня и всё понял сразу, говорит: «А ты правда на меня не обижаешься?» Я говорю: «Да нет, батюшка, вы что?!» И с тех пор мы стали с ним самыми большими друзьями. Когда я стал священником, я опять был под его началом и так далее. В общем, неоднократно мы с ним потом пересекались. Вот это такое было первое чудо. А второе чудо было, когда я там встретил одного человека, который... но об этом уже не раз рассказывалось — Илья Кузьменков, который тоже очень горевал около этих мощей, и привёл его к батюшке нашему Александру.
А. Пичугин
— Илья Кузьменков — главный редактор радио «Вера». Это для наших слушателей...
Прот. Константин Кобелев
— Да. И вот с тех пор мы с ним близки. И у них в семье родились дети — самое главное, которых тогда не было, о чём он и переживал. Но это опубликовано. И вот с тех пор много очень происходило удивительных вещей как в Москве, так и в Дивееве. Или затем уже, вот вы можете рассказать подробнее, 23 июля — вот они пробыли как долго: пять месяцев они были в Богоявленском соборе, ещё до этого они были в Питере, — и вот как не сразу батюшка пришёл, вернулся в Дивеево. Вот вы можете дальше рассказать про эти события.
С. Чернышёв
— Да, полгода мощи находились в Богоявленском соборе. А место моей службы — Строительный университет — размещался в то время несколькими кафедрами. Наша кафедра была на Разгуляе — в здании-памятнике дворце Мусина-Пушкина.
А. Пичугин
— Да-да-да. Он и сейчас там размещается, кажется.
С. Чернышёв
— Сейчас там неучебные помещения, но это здание ещё пока принадлежит нашему университету, да. И я часто, проходя мимо этого собора на работу, заходил туда, прикладывался к мощам. И в то время у нас в университете был открыт Свято-Тихоновский университет. Вот отец Глеб наш — священник обыденский тоже — создал курсы катехизаторские, но не было где им заниматься. И он просил, чтобы наш университет дал ему место. Ему дали большущую аудиторию на Разгуляе. Я был тогда на первом курсе Свято-Тихоновского университета, ещё не университета, ещё даже не института, а курсов катехизаторских, и мы там слушали лекции отца Владимира Воробьёва и отца Глеба Каледы, и других батюшек. И все мы, кто ходили на эти курсы, прежде заходили в Елоховский собор и прикладывались к мощам, а потом уже шли на занятия. Так что с преподобным Серафимом там было очень тесное общение. А 23 июля, когда мощи эти Крестным ходом начали своё движение в Дивеево, мы с женой Любовью Александровной пошли на Литургию в Богоявленский собор с тем, чтобы провожать эти мощи. Наша старшая дочь Екатерина уже к тому времени жила в Дивееве, работала церковницей в соборе, монастыря ещё не было, и её мечта стать монахиней Дивеевского монастыря не могла осуществиться, потому что не было монастыря, и она работала церковницей в Троицком соборе. И мы к преподобному Серафиму пошли на Литургию — на раннюю. Там было две Литургии, на вторую войти было нельзя, мы понимали, что на вторую Литургию мы не войдём: там будет Патриаршая служба. Поэтому мы пошли на раннюю, отстояли раннюю, потом отстояли позднюю. Выйти из собора было нельзя — народу было так много, как я никогда больше, пожалуй, не видел. Это было 23 июля — жаркий летний день, как бывает на «Казанскую» часто. Легко одетые мы были, в холщовом белом костюме я был. В нагрудном кармане у меня лежал какой-то документ. И этот документ мне покрасил рубашку, потому что плотность такая была людей, которые стояли друг к другу, все были прижатые и, простите, все были мокрые от того, что было душно и жарко. И вот это вот стояние такое, как селёдки в бочке, оно настолько радостным было для нас тогда. И сейчас я с восторгом вспоминаю, как много было людей. Я долго потом не встречал такого плотного молитвенного стояния. А вот в этом году это довелось: я неожиданно, попав на день памяти святителя Илариона в Сретенском монастыре, думал, что я иду на службу... ну, не будет много народу — это не праздник какой-нибудь особенный. Народу было столько в новом соборе, что повернуться было нельзя, и мне стало плохо от духоты. Это прошло почти 30 лет с тех пор, и вот народ снова около мощей святителя, в данном случае Илариона, собрался, молился и молится. Сейчас мы опять переживаем вторую волну возрождения Церкви, новый подъём посещаемости храмов, и новые надежды, более крепкие, чем это было в 90-х годах, когда люди, вдруг узнав о том, что есть Церковь, сразу побежали туда в надежде, что уже завтра они получат и благодать, и хлеб насущный, и автомобили, и дачу, и всё, что им нужно. Но выяснилось, что всё-таки это не совсем так, что нужна молитвенная жизнь, что нужны труды молитвенные...
Прот. Константин Кобелев
— И что не хлебом единым Господь привлекает людей.
С. Чернышёв
— Люди, которые шли за хлебом туда, они, к сожалению, не долго остались в Церкви, через некоторое время наступило запустение. Ведь в те годы, в начале 90-х годов, когда создавался Серафимо-Дивеевский монастырь (осенью 91-го года приехала игуменья, после уже перенесения мощей), там сразу было очень много кандидатов, сотни девушек и женщин пришли в монастырь. Потом этого не было. Сейчас мне вот дочь звонила оттуда и радостно сказала, что вот мы ещё несколько человек включили в число своих кандидаток — не послушниц ещё, а только кандидаток. Но это было радостное событие, может быть, давно этого не было.
А. Пичугин
— Сергей Николаевич, расскажите, пожалуйста, вот когда вы в первый раз приехали в 89—90 году в Дивеево, что вы увидели? Как это выглядело?
С. Чернышёв
— Я не в 89-м и не в 90-м приехал, а я приехал в Дивеево в 80-м году.
А. Пичугин
— А, аж в 80-м году?!
С. Чернышёв
— Да. Это было моё случайное посещение, когда я о Дивееве ничего не знал.
А. Пичугин
— Вот сейчас мы об этом подробнее поговорим, буквально через минуту. Я напомню, что у нас в гостях сегодня Сергей Чернышёв — профессор Московского государственного строительного университета, человек, чья жизнь уже больше 30 лет, а уже, как выясняется, уже и к сорока связана с Дивеевским монастырём. Отец Константин Кобелев — протоиерей, настоятель храма преподобного Серафима Саровского при психоневрологическом интернате №16 также в этой студии. И мы вернёмся сюда через минуту.
А. Пичугин
— Возвращаемся в студию светлого радио. Напомню, что сегодня у нас в гостях: протоиерей Константин Кобелев — настоятель храма преподобного Серафима Саровского при психоневрологическом интернате №16; Сергей Чернышёв — профессор Московского государственного строительного университета. Сегодня, я напомню, Церковь вспоминает второе обретение мощей преподобного Серафима Саровского. Мы говорим и про это событие, и про Дивеево, куда эти мощи на своё место переехали. И перед перерывом Сергей Николаевич Чернышёв сказал, что впервые побывал в Дивееве в 1980 году — олимпийский год, когда ни о каком церковном возрождении ещё никто и не мог помыслить, особенно в Горьковской области. Расскажите, что вы увидели, вообще, как туда попали.
С. Чернышёв
— Может быть, я ошибаюсь, и это был не 80-й, а 78-й или, наоборот, 83-й год. Но это не так важно.
А. Пичугин
— Ну, всё равно.
С. Чернышёв
— Меня благословил поехать в Арзамас митрополит Николай — тогда ещё архиепископ, а не митрополит Нижегородский. Ему нужна была моя профессиональная консультация по Воскресенскому собору — громадному собору в Арзамасе, в котором были арендаторы в подвале, магазины, и они были не нужны церкви совершенно со своими складами, со своей селёдкой, свёклой и картошкой, которые лежали в подвале. И я должен был дать заключение, что это пользование подвалом неправильное и технически неблагополучное. И я это заключение очень быстро сделал, староста знал о моём приезде, он меня принял, накормил, напечатал быстренько это самое моё заключение, подписал. А день — впереди, а поезд — вечером. Я думаю: куда же деваться? И смотрю: на площади стоит автобус «Арзамас—Дивеево». Я удивился: что это за Дивеево? — я не знал такого названия. Но как странно: не Арзамас и какой-то дальше Розы Люксембург или Карла Либкнехта, или какой-нибудь Октябрь или Май, а Дивеево — старое название. Я думаю: «Ну, поеду, посмотрю, что за Дивеево». Сел в автобус, я сижу еду — время идёт. Поля кругом вспаханные — теперь таких нет. И приезжаю — колокольни, соборы вижу, значит, тут, думаю, был монастырь. Ничего не знал об этом месте!
А. Пичугин
— А как это выглядело тогда?
С. Чернышёв
— Вдруг у меня в памяти прорезывается, что мать моя рассказывала, что она с отцом ходила в Дивеево и в Саров — из Арзамаса они шли пешком 60 километров. Это было в 1925 или в 26-м году летом. И я понял, что, да, это было святое место. Как они выглядели? Техническое состояние, как строитель могу сказать, было хорошее. Но берёзы росли на крыше, но трещин в соборах не было. Кровля, конечно, была худая, протекала, но ещё какие-то ошмётки этой кровли сохранялись. Вокруг была грязь, берёзы росли высоченные. Соборы не были ни в каком пользовании, они были закрыты на замок, замок был повешен, войти туда было нельзя. Я вспомнил, что по рассказам матери там были источники и что там была какая-то канавка — святая канавка.
А. Пичугин
— Это вы ещё тогда вспомнили — в первый приезд?
С. Чернышёв
— Я вспомнил, будучи в Дивееве, по рассказам своей матери. Больше я ничего вспомнить не мог, но как геолог я пошёл искать канавку, потому что я умею читать рельеф и находить то, что рукотворное, отличать его от природного. И я её нашёл, и я по ней прошёл тот путь, который теперь я прохожу по святой канавке. Потому что первые две прямых были немножко обозначены на местности, а потом — ничего уже, никаких признаков канавки не было. И я потом как главный инженер проекта искал это уже в течение семи лет — где эта канавка. Тогда, в то время давнее, я понял, что где-то она тут, в монастыре. Не уходя за пределы монастырских строений я прошёл и вышел к концу канавки, но найти конца я не мог. Искал, искал и нашёл какую-то канавку за стеной монастырской. Там такая, сейчас ещё она сохранилась и тогда была, стена каменная монастырская. Я за этой стеной нашёл эту канавку и думаю: «Ну как хорошо — я опять её нашёл!»
А. Пичугин
— Простите! Не все слушатели просто могут знать, что это за канавка. Вы поясните, пожалуйста.
С. Чернышёв
— Я потом скажу, после того, как закончу свой рассказ. Я обрадовался тому, что я нашёл эту святую канавку и стал читать молитву «Царю Небесный» или, может быть, «Отче наш», которую положено читать при конце канавки. И в это время заревела свинья — там рядом, в хлеву, как будто её режут, — невыносима для неё была эта моя молитва. Но я молитву под этот рёв дочитал и опять пошёл — на сей раз уже искать источники. И опять никто мне не мог сказать, где источники, потому что это было 2-е или 3 августа — день, очень близкий к преподобному Серафиму, когда много народу, много — десятки — десятки паломников приезжали, чтобы пройти по святой канавке, помолиться и искупаться в источниках преподобного Серафима. Милиция в то время задерживала приезжавших паломников как тунеядцев, которые шатаются по земле, вместо того, чтобы заниматься работой на заводе или у станка, где им положено. А тех, кто их принимает и селит у себя, тоже преследовали, всячески искореняя веру в преподобного Серафима и веру в Бога вообще, препятствуя появлению в Дивееве верующих людей. Ну что можно сказать? Святая канавка — это сооружение, единственное в мире в своём роде, созданное по благословению Пресвятой Девы Марии, которое было передано через преподобного Серафима — он указал сёстрам, где и как копать канавку. Эта канавка, по преданию, будет преградой для антихриста в последнее время, когда антихрист займёт весь мир и, придя в Дивеево, не сумеет перейти через эту канавку, не сумеет пройти внутрь этой канавки — это 4,5 гектара, ровно три десятины, на которых сохранится православная вера, сохранится Литургия. И антихрист не сможет преодолеть этого препятствия. Сейчас эту канавку... я был главным инженером проекта, изыскателем этого места, семь лет трудился вместе со своим Строительным университетом. Многие сотрудники Строительного университета принимали участие в этом проекте. Сейчас будет выпущена книга в Дивееве, она уже свёрстана, о наших трудах, о святой канавке, об её истории, о трудах наших, но мы — это тысячи людей, которые строили святую канавку: ров, глубиной 15 метров, вал, высотой 2,15; семь тысяч кубов грунта насыпано в этом вале. Это вал, в подобие тех земляных валов, которые делали наши предки-славяне, финны, и всё население нашей русской равнины в шестом, пятом, седьмом и одиннадцатом веках после Рождества Христова.
Прот. Константин Кобелев
— Как замечательно! Можно сказать, что эти мощи, видите, 23 июля 1991 года они выехали из Москвы. Их вначале несли Крестным ходом, потом погрузили на машину. Проезжают они какое-то определённое расстояние, потом очередной город, очередной населённый пункт — опять их вынимают из машины, опять их заносят в храм, который там есть, там служится молебен при этих мощах, потом движется дальше. И таким образом в течение недели где-то эти мощи путешествовали до Дивеево.
С. Чернышёв
— Да, через Владимир, Муром... Нет, наверное, в Муроме они не были — через Владимир в Нижний Новгород.
Прот. Константин Кобелев
— И вот хочу сказать то, что, помните, протодиаконом был в Дивееве Владимир, да?
С. Чернышёв
— Да.
Прот. Константин Кобелев
— И у него была свеча, с которой он должен был встречать эти мощи.
С. Чернышёв
— Я могу рассказать об этой свече. В Дивееве была схимонахиня Маргарита, бывшая монахиня Ефросинья, она была ещё насельницей первого Дивеевского монастыря, который просуществовал с 1862 по 1927 год. С десяток лет она уже была в составе монастыря, она знала все порядки монастыря, была звонарём в этом монастыре. И она дожила до второго монастыря, она единственная, кто была одновременно монахиней и первого, и второго, ныне существующего Дивеевского монастыря.
А. Пичугин
— А где она жила в то время, когда монастыря не было?
С. Чернышёв
— У неё был домик на Лесной улице, который сейчас существует, он как памятник истории, как памятник Церкви существует. Там живёт кто-нибудь из послушниц, из женщин дивеевских — не монахинь, а тех, кто при монастыре трудится, старушка какая-нибудь, там сохраняются вещи схимонахини Маргариты. Так вот у неё и чугунок находился, который сейчас в соборе, чугунок преподобного Серафима, частицы мантии, другие святыни. Она их доставала и клала на стол свой обеденный, когда кто-то приходил, а к ней часто заходили паломники, и они прикладывались к этим святыням. Матушка Маргарита среди этих вещиц преподобного Серафима имела свечу, которую преподобный оставил сёстрам дивеевским и сказал: «Вот с этой свечой будут встречать мои мощи, которые по воздуху придут в Дивеево». Она забыла об этой свече, и уже когда кортеж с ракой преподобного подъезжал к Дивеево, она вспомнила, что у неё есть такой огарок-свеча — он небольшой огарочек был, сантиметров 6—10 высотой, но она достаточно большого диаметра, как свеча, с которой диакон выходит.
Прот. Константин Кобелев
— Нет-нет, она тоньше: с палец толщиной, беленькая такая.
С. Чернышёв
— Огарок этот сейчас лежит в Троицком соборе. И вот она спешно передала в монастырь, и тогда протодиакон Владимир Покровский...
Прот. Константин Кобелев
— Он в эту диаконскую свечу большую сверху вставил вот этот огарочек.
С. Чернышёв
— На диаконскую свечу, которая у него горела, на горячий воск он поставил эту белую свечу, но она тоже восковая — тогда не было других свечей, просто у них был белённый воск. И с этой свечой встречал мощи.
Прот. Константин Кобелев
— И ладан был ещё.
С. Чернышёв
— И ладан был от преподобного Серафима.
А. Пичугин
— Он ещё сохранил свои качества?
Прот. Константин Кобелев
— Да, вот он насыпал этот ладан в кадило и держал в руках эту свечу, и таким образом встречал мощи.
А. Пичугин
— Напомню, что в гостях у светлого радио сегодня протоиерей Константин Кобелев — настоятель храма преподобного Серафима Саровского при психоневрологическом интернате №16; Сергей Чернышёв — профессор Московского государственного строительного университета. А у вас книжка в руках — такая толстая-толстая, вы всё время туда смотрите и что-то из неё рассказываете. Что это за книга?
С. Чернышёв
— Это «История возрождения Свято-Троицкого Серафимо-Дивеевского женского монастыря».
А. Пичугин
— Такая красочная, с картинками!
С. Чернышёв
— В ней рассказано о всех событиях, о которых мы говорим, и о других событиях рассказано, начиная с 90-го года и дальше. Вот тут виды монастыря различные — много иллюстраций, как это Дивеевский монастырь любит издавать — это то ли альбом, то ли монография, история. И здесь все даты, на которые мы опираемся для того, чтобы нам не перепутать...
Прот. Константин Кобелев
— Чтобы не забыть и вспомнить. Я хочу рассказать ещё дальнейшее развитие событий, конечно. Во-первых, ваша дочка стала в монастыре этом монахиней, стала благочинной, очень нас всех принимает всегда замечательно, людей, которые приезжают. У них паломнические центры, кто приезжает в Дивеево, обращается туда, они помогают всегда разместиться. Очень с большой любовью встречается каждый приезжающий человек, всех кормят, поют, молят. (Смеётся.) И вот такой дух, мне кажется, благодаря молитвам и заступничеству преподобного Серафима, матушек дивеевских, которые там прославлены — преподобных, блаженных. Благодаря всему этому всё-таки обстановка, конечно, там удивительная — совершенно особое место на земле. Связано оно в том числе и с нашим царём-мучеником Николаем, потому что первое обретение мощей было в 1903 году, возглавлял их царь Николай, и царица Александра была. Через год у них родился наследник, они ходили тайком, между прочим, ночью ходили тайком на источник в Сарове, и там погружались наряду со всем народом. Там, вернее, была такая струя, которая била из трубы, так было организовано, и под эту струю человек заходил и его обливала святая вода — так было. И вот они, никем не узнанные, ходили и омывались. Я к чему это всё говорю — к тому, что уже в 2003 году, когда было столетие первого обретения мощей, ваши дети, мои дети и ещё другие некоторые наши православные как раз туда съездили. И после этого у вас родилась внучка, у меня внук родился. И у всех этих мужчин, которые там были, у всех родились дети через, соответственно, определённое положенное время.
С. Чернышёв
— Но там отцы были или отцы и матери?
Прот. Константин Кобелев
— Там некоторые были со своими жёнами, некоторые даже без них, и вот тем не менее, да, вот так было. Это удивительно. Теперь они знакомы, дружат: Серафима, Люба, Серафима, Дарья.
А. Пичугин
— Вы расскажите, как происходило восстановление Дивеевского монастыря, потому что, я так понимаю, Сергей Николаевич, вы принимали в этом активное очень участие. И действительно монастырь довольно быстро был восстановлен. Понятно, что работы там какие-то продолжаются до сих пор, но всё-таки уже в течение 90-х годов основные архитектурные были завершены.
С. Чернышёв
— Да, конечно. Был восстановлен монастырь, в 90-х годах в основном. И в 2003 году, когда отмечалось столетие со дня первого обретения мощей, 1 августа 2003 года был грандиозный праздник. Такой праздник, который на моих глазах, на нашей памяти с отцом Константином, да и на вашей тоже, один раз был в Москве — это празднование тысячелетия крещения Руси, когда в Москву съехались главы большинства Православных Церквей, а те Церкви Православные, которые не были представлены главами, были представлены вторыми лицами; патриархи и митрополиты из Греции и из Кипра, и с Константинополя, и с Праги, Варшавы, из Соединённых Штатов...
Прот. Константин Кобелев
— Болгарии, Румынии, Сербии...
А. Пичугин
— Ну понятно, да. Да, тут уж мы не будем все Православные Церкви перечислять.
С. Чернышёв
— Да. Все были в Москве в Даниловом монастыре. Представьте себе, что то же самое повторилось полностью в 2003 году, когда в Сарове и в Дивееве собрались. И был Патриарх Сербский Павел — замечательнейший подвижник, который служил раннюю Литургию в Сарове, и отец Александр Щелкачёв с ним сослужил эту раннюю Литургию.
А. Пичугин
— Тут надо пояснить: вы называете имена и фамилии...
С. Чернышёв
— Очень важно сказать, что это был великий праздник, который был подготовлен церковно-государственным оргкомитетом, который возглавляли, с одной стороны, церковной, митрополит Филарет Минский, ныне почётный глава Белорусской Церкви. А с другой стороны, государственной, возглавлял Сергей Владиленович Кириенко, который был тогда полномочным представителем Президента в Приволжском федеральном округе. И Президент непрерывно наблюдал за этим делом — Путин Владимир Владимирович, дай Бог ему здоровья. Поэтому были ассигнования на восстановление Дивеево, были привлечены в то время ещё государственные учреждения к работам по восстановлению: архитектурное проектирование вёл Нижегородский НижегородгражданНИИпроект; строительство сетей возглавляло Нижегородская компания по инженерным сетям, а это очень важно было — переложить старые сети, вообще проложить новые, организовать как следует инженерную базу монастыря...
Прот. Константин Кобелев
— Но это всё как бы планово, Сергей Николаевич, можно понять: вложили большие средства, деньги и так далее. А вот чудом было всё-таки то, что успели с канавкой.
С. Чернышёв
— Замечательно то, что государство включилось в это и государство помогло Церкви создать то, что мы имеем сейчас Дивеевский монастырь. До этого мы на канавке бились 6 лет. И за 6 лет сделали примерно половину объёма работ. Когда в 2003 году владыка Георгий пришёл на епархию Нижегородскую, он увидел недоделанную канавку. И то, что было сделано, было сделано не до конца, отчасти неправильно. Он заставил нас сделать настоящий государственный проект, утвердить его в государственных органах и строить его в соответствии с нормами. Это было начато в мае, а уже 1 августа был праздник. Как мы могли успеть 6 тысяч кубов вручную перелопатить, переложить и утрамбовать в вал? Были приглашены люди из соседних сёл, из соседних городов, и из не соседних городов приехали, и работали под руководством нашего Строительного университета, техническим руководством; а духовное руководство осуществлял, конечно, монастырь, прежде всего владыка, митрополит сам курировал все эти работы. И уже в начале июля оставалось не сделано ну очень много. Один профессор московский приехал и сказал: «Ну вам тут ещё на два месяца!» И мы просили, чтобы владыка разрешил работать в воскресенье и по праздникам — ни в коем случае, даже в субботу он не благословил работать! А кроме того, что были праздники Петра и Павла, преподобного Сергия, Казанская икона Божьей Матери на июль приходится. Кроме этого ещё шли дожди, которые исключали из рабочих дней один за другим. И из месяца оставалось всего только 15—20 дней рабочих, когда можно было что-то делать. И мы пытались ночью работать, но это не получилось, потому что нельзя работать и день и ночь, а людей для того, чтобы в две смены работать, у нас не было. И представьте себе, что несмотря на это, в 20-х числах стало прояснятся, что всё-таки мы успеем. Успели! И 26-го, по-моему, или 27 июля, за несколько дней до праздника, была суббота, и в эту субботу уже делать было нечего. В субботу все рабочие получили плату, которые были на оплате; многие работали бесплатно, ради Христа работали и не хотели брать деньги за то, что они строят святую канавку. А те, кто хотели брать, они получили, разъехались, наступила ти-ши-на. Ещё гостей не было, а канавка уже была готова. Вот это то чудо, о котором сказал сейчас отец Константин. Мы ещё 18—19 июля не чаяли, что можно будет сделать, а 23—24 стало ясно, что она будет таки сделана, и по ней, по дорожке, которая сейчас существует, брусчатая дорожка, прошло 10 тысяч паломников, митрополитов, архиереев, священников, монахов, монахинь, мирян. 10 тысяч человек, не меньше, прошло по ней 1 августа 2003 года.
Прот. Константин Кобелев
— Вот говорят, что канавка спасёт Россию. Конечно, не трава на ней, тем более не брусчатка и не чугунная ограда, которая там, — Россию спасает и сейчас, и в дальнейшем, наверное, та молитва, которая как раз должна творится, то есть 150 раз читается «Богородице». Примерно 70 раз — это первая часть канавки, до Креста. И, соответственно, 80 раз — это уже после Креста. И после 10 раз читается «Богородице», потом «Отче наш». Когда подходим к Кресту, читается «Ангел вопияше Благодатней» — поётся обычно. И уже в конце канавки — тоже завершение её: «Достойно есть».
А. Пичугин
— Мы заканчиваем нашу программу. Напомню, что сегодня у нас были: протоиерей Константин Кобелев — настоятель храма преподобного Серафима Саровского при психоневрологическом интернате №16; Сергей Чернышёв — профессор Московского государственного строительного университета. Мы прощаемся с вами. Я напомню, что сегодня праздник: Церковь вспоминает Второе обретение мощей преподобного Серафима Саровского. Мы говорили и про это событие, и о жизни Серафимо-Дивеевского монастыря, который находится в Нижегородской области. Я — Алексей Пичугин. Всего хорошего, будьте здоровы и до встречи!
Прот. Константин Кобелев
— Преподобный отче Серафиме, моли Бога о нас!
Владу Бунину нужно лекарство, чтобы побороть рак крови
Поделиться
Владислав и Елена познакомились в зимний день в одном из парков Воронежа. Он подхватил её за руку на скользком склоне, чтобы девушка не упала — с этого началась их дружба. С тех пор прошло уже 10 лет, за это время пара поженилась, и у них родился сын. Жизнь молодых людей была наполнена радостью и семейными хлопотами. Влад собирался построить загородный дом, чтобы быть с родными ближе к природе. Но болезнь никогда не считается с планами.
Не так давно самочувствие молодого человека стало стремительно ухудшаться. И на обследовании в больнице ему сообщили о тяжёлом диагнозе — онкологической болезни крови. Уютные семейные ужины, совместные прогулки и активный отдых — обо всём этом пришлось позабыть. Теперь Владислав всё время проводит в больничной палате, Лена часто его навещает, а сына он видит только по видеосвязи. Однако супруги не теряют надежды, что Влад скоро поправится и вернётся домой. Они признаются, что болезнь сделала их ещё ближе. Слова о любви звучат чаще прежнего, и каждая встреча, как праздник.
Сейчас Владислав находится в активной стадии лечения. Чтобы победить рак крови, ему необходим дорогостоящий препарат, который лишает вредоносные клетки возможности расти. Это ключевой шаг к ремиссии. Но семья молодого человека не в силах оплатить весь курс самостоятельно.
Помочь Владиславу Бунину пройти лечение и вернуться к родным можем мы с вами. Сбор для него открыт на сайте фонда «ДоброСвет».
Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов
«Роман «Авиатор» — исторический контекст». Анастасия Чернова
Поделиться
Гостьей программы «Исторический час» была писатель, кандидат филологических наук, доцент Московского государственного университета технологий и управления имени К. Г. Разумовского Анастасия Чернова.
Разговор пойдет о романе Евгения Водолазкина «Авиатор», как через фантастическую судьбу персонажа этого романа показано изменение людей и общества после революционных событий в России в начале ХХ века, как на месте Соловецкого монастыря возник один из самых страшных лагерей для заключенных и как даже в после падений человек может снова обрести себя через покаяние и обращение к Богу.
Все выпуски программы Исторический час
«Паломничества в современной России». Юрий Минулин
Поделиться
Гостем программы «Вечер воскресенья» был руководитель направления религиозного туризма в Российском Союзе туриндустрии, руководитель паломнической службы «Радонеж» Юрий Минулин.
Мы говорили с нашим гостем о его пути к вере, об интересных людях, повлиявших на этот путь, а также о том, как еще в советские годы он начинал организовывать экскурсии, связанные с религиозными темами, как создавались различные паломнические маршруты и как они развиваются и меняются сегодня.
В начале выпуска — воспоминания о первой экскурсии по московским местам, связанным с Патриархом Тихоном, организованной в 1989 году. Юрий Минулин говорит о том, как экскурсионная деятельность переросла в паломничества, вспоминает церковную молодёжную среду 1970–1980-х годов, чтение Евангелия, участие в богослужениях и поездках.
Обсуждается различие между паломничеством и религиозным туризмом, участие церковных инициатив в туристическом сообществе, создание школы экскурсоводов, развитие маршрутов по России и за её пределами.
Во второй части — рассказ о поездках в Торопец, на Соловки и Синай, о музеях и школах, связанных с именем Патриарха Тихона. Завершается выпуск воспоминаниями о встречах с отцом Иоанном Крестьянкиным и Патриархом Алексием II, о поездках на Синай и соловецкий остров Анзер и о том, почему у каждого паломничества должна быть вершина — и ею должна быть Литургия.
Ведущие: Игорь Цуканов, Кира Лаврентьева
Диакон Игорь
— Добрый вечер, дорогие друзья. «Вечер воскресенья» на Радио ВЕРА. У микрофона Кира Лаврентьева.
К. Лаврентьева
— Добрый вечер.
Диакон Игорь
— И я, диакон Игорь Цуканов. Как всегда, в это время мы говорим с нашими гостями в студии на тему «Христианин в обществе», и сегодня у нас в студии очень интересный гость, с которым можно поговорить на очень большое количество потрясающе интересных тем. Это Юрий Ахметович Минулин, руководитель паломнической службы «Радонеж», которая существует в этом году, я так понимаю, 36 лет, она отмечает своего существования. Также Юрий Ахметович руководитель направления религиозного туризма в Российском союзе туриндустрии, и в качестве такой преамбулы еще скажу, что вот служба «Радонеж», паломническая служба «Радонеж», мы сейчас не про радио говорим, а про паломническую службу. Она существует, как я уже сказал, 36 лет, и возят паломников по какому-то широчайшему спектру направлений. Это далеко не только Россия, хотя, конечно, это в первую очередь Россия, но это и Израиль, и Сербия, и Греция, и Грузия, и даже Египет, и даже Китай, насколько я, так сказать, ознакомившись с сайтом, выяснил. Юрий Ахметович, добрый вечер! Христос воскресе!
Ю. Минулин
— Здравствуйте, дорогие радиослушатели!
Диакон Игорь
— Первое, с чего хотелось начать наш разговор, когда я некоторые ваши интервью читал, готовясь к интервью, к сегодняшнему, к беседе нашей, я обнаружил, что служба-то ваша начиналась в 1989 году с того, что вы организовывали экскурсии по местам, связанным со святейшим патриархом Тихоном, по московским местам, связанным с его служением, с его жизнью. И мне хотелось спросить, а какую роль играет Святейший Патриарх, святой Патриарх Тихон в вашей жизни вообще? Я так по многим вашим замечаниям во многих ваших интервью понял, что это для вас человек, ну, важный не только потому, что с него началась служба «Радонеж», по многим причинам. Правильно я понял?
— Да, вы правильно поняли. Ну, надо сказать, что я по образованию учитель истории. Для меня история и жизнь общества — это не пустые слова, а это жизнь человека и его деятельность в том многообразии, которое может быть в жизни каждого человека. Когда я учился, я пришел в церковь. Это было в последние, скажем так, года моей учебы в школе. Это был 1978 год. Пришел в Богоявленский собор. Мы со своим другом удрали из школы и поехали в Троице-Сергиеву Лавру. Там нам встретился один человек и сказал, а у нас скоро пост. Возьмите конфетку и вы можете, потом это есть уже нельзя. Я не понял, почему это так, а он мне говорит: а пойдем на молебен. Я впервые пошел на молебен. Это 78-й год. Это обычный мальчик из советской школы. Мы пришли в подклет Успенского собора, где покоится Алексей Первый и многие другие. Сейчас уже там покоится Патриарх Пимен, 35 лет, которому было совсем недавно. И там был молебен. Нас окатили водой. Я поворачиваюсь к нему и спрашиваю: а что это такое? Говорят, благодать. Так мы и решили. Вот понимаете, в следующую субботу я пошел в храм. Что это был за день, я только помню, что март. И так все началось. Ну вот интересно, вы спросили ведь о патриархе Тихоне. Потом была очень интересная христианская среда, людей, молодежи, которая читала Евангелие все 80-е годы. И мы как-то возрастали друг с другом и ездили по святым местам. С матушкой Иулианией, тогда Марией Каледой, или с Васей Каледой, или с кем-то еще мы отправлялись туда-сюда, я очень многих видел тогда, встречал, это были активные люди, это были живые люди, с ними было интересно общаться. Ну вот и еще очень важным моментом являлось, конечно, такое образовательное направление. Ты должен учиться. Вот вся среда: ты должен учиться. Плохо ли ты учился в школе? Хорошо, это не имело значения. Самое главное, ты должен дальше учиться. И вот это образование, это заставляет человека учиться и в христианской среде, в общем-то, в полуподпольной. Самиздат никто не отменял, всё, у меня есть ещё книги, куча самиздата ещё. Вот. На Соловках я их храню. И дело в том, что вот таким образом мы как бы подошли, что нужно учиться, и я поступил в институт, поэтому не смог ходить в Богоявленский собор. Мой институт был совсем рядом, и Крупский педагогический, потому что там ходило много наших преподавателей, могли увидеть, могли отчислить, и много такого. Но вот с этого момента история, она стала, ну скажем, акцентироваться. Она стала реальностью. И надо сказать, что и 80-е, и даже 90-е годы, да и сейчас, всё это для меня живое действие. Действие нашей жизни, и то, как ты к ней относишься, то, как ты в ней живёшь. И вот когда встал вопрос о... Что же мы можем сделать в год тысячелетия Крещения Руси? Я пришел к отцу Кириллу, тогда Кирилл Глебович Каледа, просто Кирилл, мой друг, говорю, Кирилл, а мы можем сделать экскурсию? Почему экскурсию, я могу объяснять, но это длинно, не надо сейчас.
Я уже закончил курсы экскурсоводов, к этому моменту, в 88 году. Он говорит: а как это делать? Я говорю, у тебя есть материал, у меня есть знакомый методист, мы это все можем сделать. А как? Ну, если есть Пушкин в Москве, есть Лермонтов в Москве, Маяковский, почему не может быть Патриарха Тихона в Москве? И в 89-м году, в октябре-месяце, прошла первая экскурсия. Но какая большая была радость, что в это же время, 9 числа октября, был канонизирован Патриарх Тихон. Я не буду рассказывать всей истории, как это происходило и что. Это не моя деятельность в данный момент. Кто-то знает больше, пусть он и расскажет. Самое главное, что мы к этому подошли. Мне иногда нравится выражение «думайте иначе». Ну почему не может быть вот так же? Но самое интересное и важное, что для общества советского это было нужно. У нас первые экскурсии происходили так. Люди приезжали из, ну, скажем так, из какого-то НИИ или завода, у них была экскурсия, потом ресторан, а потом театр на Таганке. Вот сначала они ездили на Таганку, потом они начали ездить на наши экскурсии. Мы провели их 150 экскурсий за год.
Это очень большое количество. Это великолепно. И надо отдать должное. Вот когда вы спросили, для меня это стало исследованием церковной жизни, исследованием себя, исследованием отношения к тем событиям, которые в нашей жизни происходили. Затем я закончил институт и написал дипломную работу «Практический опыт Патриарха Тихона. Русская Православная церковь от февраля 17-го до ноября 17-го». Вот и всё. И её утвердили в 90-м году. Я благодарен нашему преподавателю, который жив и здоров сейчас, и преподает в том же вузе, Ольга Владимировна Розина, которая это разрешила. А наш деканат, ну, ректор учебный совет пропустил.
Диакон Игорь
— То есть это об избрании как раз в том числе святителя Тихона на патриарший престол.
Ю. Минулин
— Ну, практически да. Оппонентом был Цыпин.
Я пошел, попросил, а они утвердили. И вот когда вы говорите, как происходило, вот не случайно следующим этапом было появление, например, как появилось наше знакомство с обществом «Радонеж». В 90-м году в феврале-месяце в Доме культуры «Меридиан» проходило большое собрание, посвященное патриарху Тихону. Там были все. Отец Владимир Воробьев, отец Дмитрий Смирнов, кто только не был.
Все были. А проводило общество «Радонеж». Мы пришли с отцом Кириллом, тогда еще просто Кирилл Глебович. Кирилл, ну надо просто объединить усилия и сделать что-то. Мы пришли и познакомились, давайте мы будем вместе, мы будем экскурсиями, а вы будете своим заниматься. Так и произошло. Февраль девяностого года. И все 35 лет мы дружим и работаем совместно. Вот вы знаете, ну, наверное, это великолепное время открытий и возможностей. И самое главное, вот их, те зачатки или те ростки, не упустить и не потерять до сих пор, потому что мой ближайший друг открыл храм святителя Тихона Патриарха Московского в городе Клин, отец Анатолий Фролов. Ну как вот с ним, с которым мы читали Евангелие в течение 15 лет, мы до сих пор дружим, и не помогать друг другу в том, чтобы храм становился, ремонтировался, люди ходили, а мы ездили, встречались, передавали друг другу опыт, помогали друг другу. И вот это, наверное, и была та позиция, которая была, ну скажем, заложена, я сейчас скажу всё-таки, наверное, кем, это таким человеком, как отец Глеб Каледа. Безусловно, вот этот человек для меня стал, ну скажем, светочем как отец, как семейство, как ученый и как христианин. И то, как он относился к своей жизни, к жизни, в которой он работает, ну скажем, профессиональной и активной позиции. И тогда же появился Свято-Тихоновский институт, с которым нужно было просто помогать, возить что-то, перевозить, тогда все что-то помогали друг другу. И эта общественная жизнь, она дала свои ростки, свои, ну скажем... Прекрасные плоды. Да, она дала свои плоды.
К. Лаврентьева
— Программа «Вечер воскресенья» на Радио ВЕРА у нас в студии. Юрий Ахметович Минулин, руководитель паломнической службы «Радонеж», руководитель направления религиозного туризма. У микрофонов диакон Игорь Цуканов и Кира Лаврентьева. Юрий Ахметович, в одном из интервью, когда вы рассказывали как раз, что начинали с экскурсии про патриарха Тихона, там было имя и митрополита Вениамина Федченкова, скажите, пожалуйста, на ваш взгляд, чем обусловлен такой интерес к патриарху Тихону тогда и какое значение личность патриарха Тихона сейчас имеет для современного человека? Почему важно молиться патриарху Тихону? Вот если вы внутренне это как-то ощущаете, то будем благодарны, если поделитесь с нами.
— Вы знаете, если вы говорите о том, что было в прошлом, это как открытые врата. Возможность рассказать о человеке. Вы знаете, долгое время мы, когда готовили экскурсию, я думаю, сейчас это меня иногда посещает, всегда, в общем, когда мы готовим какое-то направление, меня посещает такое. Мы готовим о святом или о человеке?
Мы говорим о людях, об обществе или церкви в обществе, или обществе в церкви. Вот это движение тогда очень было важно. Для нас, будучи людьми, верующими христианами, мы должны были рассказать миру о церкви знакомыми им формами. Почему экскурсия о Пушкине? Эта форма знакомая, но перевёрнутая и изменённая. А как нам это рассказать? Мы его ощущаем как светоча. Вот вы знаете, вы задали это очень сложный вопрос. Патриарх Тихон не очень много говорил о каких-то перспективах, возможностях. Скорее, он даже больше иногда сострадал тому, что он не сможет сделать. Он переживал от того, что всё рушится. А вот в наши девяностые годы, восьмидесятые, и в нынешние, я думаю, так же, перенесём это, у нас появляются возможности. И, с другой стороны, у нас появляется очень много сложных периодов, ну, например, закрытость территории, закрытость страны, обусловленность религиозного понимания на сегодняшний день, например, как мы ощущаем себя православными людьми, и мир на нас смотрит по-другому. А тогда, вы смотрите, на Патриарха смотрели, как на последнего из могикан. Ведь тот же самый Павел Корин не смог написать картину. Он же не смог написать. Что ему помешало тогда? Он же всё сделал, все эскизы были готовы. Ну, как бы он готов? И вот это полотно, огромное полотно, я это полотно увидел в 79-м году. И мне тогда сказали,: вот он стоял здесь с кисточкой, хоть бы измазать, а не смог. Что это значило? Вот то же самое и здесь. Что для нас был Патриарх? Для нас Патриарх оказался...
Вот почему в 90-х годах столько было связано с Патриархом Тихоном? Ведь и не только, потому что он был первым, кто прославлен был в лике святых уже в советский период. Не в постсоветский, в советский период. 89-й год — это советский период. Обычный, нормальный. Мы брали автобус, и еще не знали, посадят ли нашего старосту за то, что мы взяли автобус. Ну, потому что его нельзя было брать на это религиозное мероприятие. Уж точно его могли, Царство Небесное ему, отличный человек, Виктор Иванович. Но это было же так. Он патриарх стал для нас как знамя, что церковь жива. Я долго спрашиваю, вот для себя, мы ведь экскурсию делали, естественно, материал очень большой делали тогда. Вот смотрите, в течение ста лет все наши патриархи, Сергий, Алексей Первый, Алексей Второй, Пимен, они думали о
патриархе Тихоне. Почему-то, не говоря о нём, самый большой реакционер для советской власти — это патриарх Тихон. Он олицетворение того, что он, в общем-то, самый реакционный в церкви, а самый реакционный — это его вера. Тихоновцы — его вера, его уверенность, что церковь будет жива.
А они постепенно-постепенно открывают Малый Собор, где начинают варить миро. А ведь рядом Патриарх. Миро варят с ним. А это за 50-е годы. В Донском монастыре. А миро что это? Значит, все миром помазаны. А кто рядом лежит? Яков Анисимович Полозов и Патриарх Тихон.
История лежит. И вот эта история через историю, когда человек воспринимает свою жизнь и наполняется его жизнь, она, наверное, очень такая, скажем, важная, и вот это то, что все 70 лет они думают, размышляют о том, что необходимо, если не прославить, то увековечить имя Патриарха. Прославить, они же не знали, что пройдет только 70 лет, и советской власти не будет. Хотя об этом говорили. И об этом говорили: вы проснетесь, а ее не будет. Я это очень хорошо помню в 91-м году, когда произошли события известные. А это говорили те же самые люди, которые были вокруг Патриарха: Алексей Мечев и Сергий, отец Сергий. Все они воспринимали это временным, но не знали, какое время пройдет.
И вдруг Патриарх решает, Патриарх Пимен, который помнил то время, решает вопрос о том, что они будут канонизировать Патриарха. Если переключаться сейчас, на сегодняшний день, на ваши вопросы, я бы ответил так. 22 февраля 2025 года, в день обретения мощей Патриарха Тихона, я приехал в Торопец. Не первый раз, но приехал в Торопец. И для меня это было время, как будто я встретился с тем человеком, которого я знал очень долго и давно. Я бы не сказал, что нужно обязательно много рассказывать. Я бы сказал так, приезжайте в Торопец, поторопитесь в Торопец, там есть Патриарх. Там всё дышит им, там дышит его жизнью. Вот сейчас, коль я уже переключусь на последнюю часть вашего вопроса, было перенесение мощей Патриарха Тихона в город Торопец. Прошло это 12-го числа, я был только что там.
Диакон Игорь
— Торопец, извините, включусь просто на секунду, это город, где он провёл своё детство, и где он учился в училище. Вот в первом училище, которое он закончил, был второй выпуск. Нужно пояснить для слушателей.
Ю. Минулин
— Я совершенно с вами согласен, но теперь там есть училище, детская школа Патриарха Тихона, там есть дом-музей Патриарха Тихона. Сохранился храм, где служил и отец Иоанн Белавин, папа Василия Ивановича Белавина, и в любом случае он бегал по этим улицам. И надо отдать должное, как люди и священники относятся и поминают его, они его знают, они его помнят. В этом городе около 15 храмов. Они все живы и здоровы. Они все восстановлены. Пешеходные улицы красивы. Но вот там есть единственное место, где жил Патриарх. Причем у нас есть с вами усадьба Патриарха. В этом моменте мы можем сказать, что в мире нет музея Патриарха, а у нас есть.
Вот таких музеев Патриарха ведь почти нет. А у нас есть. И вот здесь тоже интересный вам момент. Почему такое внимание, отношение и у светских людей к Патриарху? Сохранили дом, не разрушили за это время. Там же война прошла. Недалеко Ржев. Там такое было. Ржевский котел, И Великих Лук ничего не осталось. А это город весь живой. И они все думают о том, что это
по молитвам Матери Божьей Корсунской, святителя Тихона, Александра Невского и тех святых, которые их покрывают в этой жизни. И вот возвращаясь к тому, что вот как проходило это, возглавил это все митрополит Тверской и Кашинский Амвросий, и его все, скажем, все наши священники, которые несли эти мощи, понимаете, он как будто пришел в этот город, еще раз, вот этими мощами. Вот эта служба и то настроение, которое было в момент открытия памятника, открытия музея и богослужения, оно свидетельствовало о каком-то единении внутри и общества, и церкви. И надо сказать, ведь вы правильный вопрос задали. Патриарх ведь историческая личность. Очень часто вот к этому отнести нужно. Для меня он как бы раскрывал меня как человека, как, ну, не историка, а как, ну, скажем, деятеля, туристического деятеля, конечно, можно так назвать, того, который много путешествует по нашему миру. Вот и для меня это открытие ну и требующие которые еще потребуется открывать и открывать
К. Лаврентьева
— Спасибо, Юрий Ахметович.
Диакон Игорь
— «Вечер воскресенья», дорогие друзья, на Радио ВЕРА у микрофона Кира Лаврентьева и диакон Игорь Цуканов. Сегодня мы беседуем с Юрием Ахметовичем Минулиным, руководителем паломнической службы «Радонеж». И вернёмся в студию буквально через несколько секунд. Пожалуйста, не переключайтесь.
К. Лаврентьева
— «Вечер воскресенья» на Радио ВЕРА. Ещё раз здравствуйте, дорогие наши слушатели. У нас в студии Юрий Ахметович Минулин, руководитель паломнической службы «Радонеж», руководитель направления религиозного туризма в Российском союзе туриндустрии. У микрофонов диакон Игорь Цуканов и Кира Лаврентьева.
Диакон Игорь
— Юрий Ахметович, мы вот первые полчаса проговорили о Святейшем Патриархе Тихоне, чему вот я, например, очень рад, но хотелось, конечно, ещё поговорить, собственно, о том деле, которым вы занимаетесь вот уже 36 лет. Занимаетесь вы организацией паломничеств.
И, конечно, мне хотелось спросить, как вы осмысливаете вообще паломничество с точки зрения, ну, просто как верующий человек, как христианин? Что это такое? Это же не просто путешествие, которое организуется для верующих людей. Каков смысл паломничества вообще? Вы наверняка об этом очень много думали за все эти годы, и, наверное, как-то переосмысливали. Вот что вы сегодня могли бы на эту тему сказать?
Ю. Минулин
— Знаете, спасибо вам большое, но, коли вы меня назвали «Паломническая служба «Радонеж» и «Религиозный туризм Российского союза туриндустрии», я всё-таки скажу о двух вещах, которые необходимы. И, наверное, это и связано с Патриархом Тихоном, и с тем, что мы говорили в первые полчаса. Дело в том, что 90-е годы привели к тому, что мы должны были рассказать человеку о Христе. Его благая весть, и Слово Божие, и Евангелие должно было быть донесено. Наверное, это и должно было сказаться. И тогда необходимо было сказать тем языком, который знал человек. И мы обратились к туристическому. Тогда не было паломничества как такового. Ведь паломничество всё-таки это религиозное поклонение и литургическое действие, церковное. А религиозный туризм это познание и изыскание,
изучение. И ничего не надо путать, и ничего страшного. Когда они перекликаются, ничего страшного нет. Другое дело, есть закон один, есть закон другой, и мы им пользуемся. Но в самой-то жизни мы понимаем, что мы едем в путешествия, и сегодня мы с вами, отправляясь в любое путешествие, мы думаем, вот мы посмотрим то-то, то-то, а здесь будет у нас отдых, а потом литургия. Почему? Да будет воскресный день.
Так было очень часто. И вот если говорить о путешествиях, конечно, мы путешествуем очень много. Это Владивосток, Сахалин, Петропавловск-Камчатский, Курильские острова, Байкал, Алтай, Алтай-Монголия, Сибирь. У нас 20 лет есть направление, сибирское направление, которое работает на Енисее, Красноярске, которое возглавляет человек, который бросил когда-то свое дело, немецкую фирму, и занимается путешествиями, прекрасный экскурсовод, замечательный человек и организатор этого процесса. Точно так же было направление на Соловки и Валаам, помогая Валааму открываться, Соловкам помогая им организовывать их пространство и их руководители, которые или друзья или наши ученики. К словоу, ученики они учились в нашей школе, которая называется подготовка экскурсоводов на паломнических маршрутах. Я понимаю, что в данный момент это можно называть и в Крыму, точно так же, как, Царство Небесное отцу Валерию Бояринцеву, который уехал из нашего храма Ильи Обыденного, уехал он в город Алупку, в Алупку я приехал и сказал: а теперь мы будем с вами воцерковлять отдых. Почему? Потому что паломничество и отдых, конечно, тоже несовместимы. С одной стороны. А с другой стороны, почему? Вы не можете отдыхать, а в субботу-воскресенье вы не можете ходить в храм. Мы это взяли в 92-м году, а потом в туризме, в туристических компаниях, и потом в Российском союзе индустрии, в других рассказывали. В Греции, в Италии, в Болгарии, в Черногории, вы должны включить экскурсии по святым местам. И они их включили. На Кипре. Это тогда, когда вы едете отдыхать, они включили экскурсии не только, ну там, к Зевсу к какому-нибудь очередному на Кипре, но обязательно по святым местам, к Кикской иконе Божьей Матери. То же самое было в Болгарии. Синай. Синай это отдельно. Здесь вот давайте все-таки мы здесь... Они это включали всегда, потому что нужно было бы встретить солнце. Ничего подобного, так не делается. Если ты человек религиозный, неважно, паломник или религиозный просто, ты обязан там два дня быть. А не просто подниматься и опускаться. Потому что ты никогда не успеешь попасть на службу. Она начинается в три часа ночи. И что вы хотите? А ты там солнце встречаешь. Так что вопросы есть. И вопросы можно решить так или иначе. Но самое основное. Вот что позволило нам, соединителям, обратиться к туристическому сообществу? Первое, это то, что мы знали, что они такие же люди, как мы с вами. Мы такие же, мы живём в одном обществе. Просто мы расскажем о том, что вот есть церковь, есть богослужение, есть Слово Божие.
Давайте жить вместе, друг с другом, помогать друг другу. Да быть просто человеками. Если ты с ним живешь, он тебя видит то, как ты живешь, то, как ты относишься к своему деланию. А ведь паломническую службу я придумал в девяносто шестом году, название, чтобы акцентировать и понять, что это религиозное, церковное служение, паломническое служение. Слово «служба» — это служение. И когда сейчас им пользуются, мне это приятно. А вот для советского человека, который в 90-е годы был, это было непонятно.
Диакон Игорь
— Там фирма.
Ю. Минулин
— Там фирма, а здесь какая-то служба. Не будем сейчас упоминать сегодняшний день, есть свои особенности, но самое основное. Я завершу этот вопрос, примерно ваш вопрос, таким ответом о туристическом сообществе. Вы знаете, я когда-то вышел с одной из выставок, они большие проходили, я понял нехитрую такую мысль. Вы знаете, с этими людьми я буду крестить детей.
И через некоторое время мне позвонил мой друг из Питера, и сказал: ты к этому относишься серьёзно? Да. Приезжай, у меня сын родился, мне нужно, чтобы кто-то был крёстный. Я поехал. Я поехал, не потому что это счастье. Это счастье, когда тебя приглашают, зовут, и когда ты кому-то нужен. И вот самое основное в паломничестве и в паломнической службе, и в самом служении, чтобы ты не только был нужен, но ты был готов ответить каждый день о своем уповании. Вот. Потому что, ну, вот... Ну, наверное, можно это сказать. Перед тем, как я поехал в Торопец 12 мая сего года, я поехал в Донской монастырь ранним утром на 11 числа и побывал у мощей патриарха Тихона, потом я побывал у отца Даниила Сарычева, которого лично я знал, который нами руководил, когда мы должны были петь мальчишками, и у Александра Александровича Солженицына. Вы знаете, вот каждое паломничество должно начинаться с молитвы, каждое путешествие должно начинаться с проработки маршрута, а у каждого путешествия должна быть вершина, а у каждого паломничества должна быть литургия. А всё остальное — это детали. Как есть, сколько есть, когда есть или где спать — это технические истории. Они должны быть обязательно, потому что он остаётся человеком. И вот здесь мне было приятно, что к нам, как к паломникам, как к людям церковным в том туристическом сообществе отнестись с огромным уважением. Именно поэтому они ходят в храм сами, без нашей помощи.
К. Лаврентьева
— Юрий Ахметович, от Синая до Соловков — так звучит до сих пор девиз паломнической службы «Радонеж». И, конечно, хочется спросить, какие лично у вас есть излюбленные места паломничеств, куда вы возвращаетесь снова и снова с большой радостью и вдохновением?
— От Синая до Соловков. В девяносто восьмом году, когда нам нужно было написать первый наш каталог, мы долго сидели смотрели на лист бумаги. И мой сын все говорил, ну что пишем-то?
И вот так и родилось от Синая до Соловков. Дело в том, что есть одна особенность. И мы, слава Богу, с вами, так как мы все немного историки, и немного занимались ей, и изучали, у каждого народа есть свои вершины путешествий. И вот у российского народа всегда было путешествие на Соловки. Почему? Так с юга были печенеги,
с запада были тевтонцы и товарищи другие. Ну, Сибирь, понятно, не освоена, там тяжело ходить. Куда шли наши просветители от преподобного Сергия? Да на север. Куда шла наша вся, ну, даже экономика? Тоже на север. Где самый большой форпост? Соловки оказались. И это наше, ну, скажем, то наше достояние, удивительное достояние, неизученное достояние. Его так много. Потому что реки закрылись, дороги не проложились, железные дороги прошли левее-правее, а они застыли. Сольвычегодск, Чердынь-Соликамск, и много-многое другое. А почему Синай? Дело в том, что после того, как мы в 80-е годы нашей христианской общины читали Евангелие, следующая книга, было шесть дней творения Библии. И слова, и заповеди Моисея мы изучали на Библии, на тех страницах. И проникаясь тем, что это произошло на Синае, как вершине. У каждого человека, наверное, у общества всегда есть твоя вершина, у еврейского народа была вершина вот эта. И эти заповеди, они же легли в основу всей нашей жизни. Ну, и следующее, очень простое. Они находятся на одной параллели. Это вот, ну, всё.
Диакон Игорь
— Соловки и Синай?
Ю. Минулин
— Да. Если вы проведёте их туда. Не случайно патриарх Никон организовывает Новый Иерусалим. Они тоже находятся на этом. Они все очень близко, по прямой проходят. Оно притягивается. И он, когда строил его, понимая, что больше мы туда не поедем, или долго не можем съездить на Новый Иерусалим, он построил образец, лучший образец в мире. Это я вам подтверждаю, потому что ученый из Америки приезжал, мы его встречали в девяностые годы когда-то, и он изучал очень много, и он просто был поражен этому, ну вот, детищу такому.
К. Лаврентьева
— Синай, монастырь святой Екатерины, соответственно. Там, где находится как раз Неопалимая Купина, мощи святой великомученицы Екатерины чудесным образом туда перенесенные ангелами, ну и место, где Моисей говорил с Богом. Там невероятно, там могила Аарона, там просто всё. Там 10 заповедей даны Моисею. То есть это такое начало нашей христианской истории.
Ю. Минулин
— Оно, с одной стороны, завершение вот этого путешествия, ведь путешествие, любое путешествие, когда тебе дают какие-то заповеди или свод законов, ты к нему должен быть готов, хотя бы чуть-чуть. Или хотя бы тянуться к ним. И вот это там получили. Но я вам могу сказать одно, конечно, это пребывание на Синае, во-первых, восхождение сложное. Второе, это ночь. Третье, это если ты служим, а мы служили Литургию, и, конечно, место. Сними обувь, это место свято. Вот это так. А теперь я вам скажу другой вопрос. Почему на острове Анзер есть Голгофа? Четыре столетия Голгофо-Распятский скит. Храм. И огромная трагедия XX века в этом месте. Голгофа. Вот для меня эти исторические вещи, как и первый ваш вопрос, иногда бывают не отвечены. Я не могу на него ответить. Я могу просто вот перекреститься и встать, и помолиться, и не говорить ни о чём больше. Точно так же, как на Синае. Я просто снял обувь и встал на эту...
был февраль, холодно, ничего, встал, место это свято, сними обувь, сделай что-нибудь. То же самое, вот что можно сказать о Голгофе на Анзере, и потом произойдет наша российская Голгофа 20 века. Вот мне хотелось бы немножко переключить, наверное, на сегодняшний день. Хотелось бы, чтобы больше изучали историю. Знакомились с местами. Вот сейчас очень много ездят по стране. И, наверное, все-таки я переключусь на Торопец быстро, потому что... Почему? Потому что вот в этом городе можно рассказать о патриархе, об Александре Невском,
можно рассказать о космонавтах, в этом городе космонавта два необычных.
Диакон Игорь
— Напомним, дорогие друзья, что это «Вечер воскресенья» на Радио ВЕРА, и мы говорим сегодня с Юрием Ахметовичем Минулиным, руководителем паломнической службы «Радонеж». У микрофона Кира Лаврентьева, диакона Игорь Цуканов. Да, Юрий Ахметович про Торопец еще раз.
Ю. Минулин
— Знаете, мне очень радостно говорить о Торопце, потому что в этом городе есть то соединение исторических и мест. Вот мы с вами говорили о Соловках и о Синае, а здесь, в общем-то, вся наша история нашего государства российского. Здесь и Александр Невский, здесь и Патриарх Тихон. Неслучайно и сама тема: князья и святители появилась в туристическом сообществе Твери. И она имеет сейчас даже государственную поддержку. То же самое. Появляется музей Патриарха. Здесь же проходили такие вещи, которые, в общем-то, необычные. Два человека. Один мальчик и второй. Один уехал в Америку и создал шаттл, а другой уехал в Москву и создал буран. Как вам нравится? Такой музей там тоже есть. И в городах, в этих городах есть необычность. В наших городах. Ну, для чего я это говорю? В нём чувствуется жизнь и особенности нашей культуры. И когда вот пребываешь у дома музея Патриарха Тихона, вот радуйся то, что небольшой город нашёл себе средство.
Сохранить дом, восстановить дом, благодаря... Создать музей, благодаря отцу Георгию Фролову, например, который его 20 лет длили. И на сегодняшний день даже они приняли за такое участие, что будет попечительский совет.
Дом Музея Патриарха Тихона, общественно-церковный попечительский совет, помощи музею. Потому что, естественно, немного осталось вещей и памятных вещей Патриарха, да и много что еще нужно воссоздать, и само методически его выстроить, как рассказывать все. Много вопросов. Вот эта инициатива, вот эта жизнь,
и то, что мы вот видели, что есть школы, например, патриарха Тихона в Торопце. Дети, которые с радостью идут в храм и помогают митрополиту нести его посох.
Это очень приятно и это радует. Молодые папы и мамы приходят с детьми на день встреч мощей Патриарха Тихона. Вот решение. Значит, что-то произошло за 35 лет. Значит, какое-то участие мы произвели. И вот, наверное, Церковь и вот то, как мыслил Патриарх: «Не сходите с пути креста. Идите им, и Господь поможет вам на ваших путях, крестных, двигаться». И когда мы говорим о паломничестве и религиозном туризме, мы, в принципе, должны помнить одно. Самое главное — это вершины или движение к тому, к чему ты идешь. Главное — ради чего ты вступил на этот путь. Чтобы цель, которую ты поставил, она была бы реализована. А вот от нас зависит, вот если говорить о паломнических службах и туристических организациях, которые занимаются религиозным туризмом, зависит всё-таки помочь им раскрыть. Раскрыть вот то многообразие нашей жизни и открыть красоту нашего мира, мира Божия.
Диакон Игорь
— Юрий Ахметович, я ещё хотел, знаете, успеть затронуть, ну что ли, тему сегодня. Вот вы рассказывали сейчас очень много и так как-то вот ярко о 90-х годах, когда очень много чего хорошего начиналось. И ну как-то все работали вот так совместно, да, и огромное количество людей, которых мы сегодня все знаем по именам, вот они все трудились буквально плечо к плечу, локоть к локтю, и среди этих людей, насколько вот я знаю, вы были лично знакомы и со Святейшим Патриархом Алексием, ну, по крайней мере, какое-то общение у вас было, да? И еще вы были, ну это еще до, конечно, 90-х годов, вы лично знали отца Иоанна Крестьянкина, когда вы еще вот в Печоры приезжали. Я не знаю, может быть, если хотите, можем как-то об обоих поговорить сразу, или о ком-то из них. Просто очень интересно ваше личное восприятие этих людей, какими они вам запомнились. Потому что, конечно, сегодня, из сегодняшнего нашего дня, оборачиваясь и глядя на них, мы понимаем, что это и тот, и другой, это люди очень важные для церкви.
Ю. Минулин
— Вы знаете, мне не надо оборачиваться назад. Я всегда их вспоминаю сейчас. Дело в том, что для меня это как бы неестественная жизнь последнего времени особенно, что если то, что мы тогда получили как заряд энергии или заряд душевных сил и благословений, то, и мы сейчас можем исполнить, то это вообще удивительно. Давайте два сюжета. Для меня отец Иоанн... Ну, не забывайте, мы были советскими людьми, мальчиками. Айболит 66 он для меня. Айболит, и мы бежим к нему. Но это не так. И это так. Ну, потому что есть образы, которые тебе складываются в детстве, они переносятся. И приезжаешь, и приходишь в монастырь. Подходишь к человеку, берёшь благословение. Слово «берёшь благословение, подходишь» — это какие-то даже не те слова. Ты просто рядом стоишь и слушаешь.
Диакон Игорь
— Прикасаешься.
Ю. Минулин
— Да. Вот это жизнь, которой ты прикоснулся. И если ты прикоснулся, ты вот в этот момент этим и живёшь и дальше. Вот здесь вот важнейший момент. И он говорит, ну такую, к нему подходит паломница или просто: вот сегодня у нас Сорока севастийских мучеников, я же в монастырь приехала, я должна вот здесь в монастыре быть, храм есть севастийских мучеников? Иди туда. Вот такое благословение. Ну, а меня он спросил следующее: А тебя почему Юра-то зовут? Ну, как тебя зовут? Юра. Юра или Георгий? Да, я умно начал говорить, что есть Юрий Всеволодович Владимирский. Он посмотрел на меня и махнул рукой: Георгий. Как вам? И когда мне рассказывают, конечно, я понимаю, что я Юрий, но я понимаю, что для меня оставлено то, что он мне сказал. И вот эти эпизоды, которые были там в монастыре в 80-е годы, они дали основу... Ну, мое первое паломничество было в 79-м году, во время поста, именно в монастырь Печор.
Вышло пять человек и проследовало по брусчатке от поезда. Пять километров надо было дойти до монастыря. Мы подошли к монастырю, было холодно, но мы были какие-то приподняты, восторжены в чем-то. Раннее утро.
Мы постучались в дверь. Храм, монастырь был закрыт. — Вы куда? — сказал привратник. И здесь нужно было сказать слово — на раннее богослужение. Дверь приоткрылась, и нас пустили. Это было в шесть утра. Поезд приходил рано. Москва-Таллин. Через Тарту. Так и была встреча. А вот об его святейшестве я расскажу, наверное, другими словами. Этому человеку довелось открыть так много, что он открыл, наверное, много сердец и много начинаний но так как всего рассказать нельзя, я расскажу один эпизод. Моя дочь, она поёт и у неё было выступление, Дом союзов, и на каком-то шахматном турнире ей нужно выступить с музыкальным оформлением этого всего, и она своего «Василька» переделывает под новогоднюю песню, удивительная песня, замечательно прошла, но ведь что было перед этим, и она мне это посылает, в этом зале маленькую девочку благословил Патриарх Алексей. Ей было три года, и она это помнит. Это была первая, сейчас я скажу, первая Рождественская елка во Дворце съездов нашей России. И там присутствовал Патриарх Алексей Второй. А она сидела рядом. Тогда это было возможно. И она подошла по благословение.
И она это помнит всю свою жизнь. Три года не помнит. От трёх лет до сегодняшнего. Вы понимаете, вот мне больше нравится тогда, когда человек живёт с этим, переживает, несёт это, доносит до другого человека, и чтобы ему было, ну тому человеку, которому это досталось, радостно, и чтобы он с этим мог идти дальше, потому что каждый из них тебя настраивал на выполнение, ну, скажем, твоей человеческо-христианской миссии, не говоря об этом ничего, а просто благословляя или направляя, или определяя твое имя. Ну, это же понятно. Нас же с вами не крестили, меня не крестили, как Георгия. Нет. Ну, чего так это придумывать-то?
Есть начальник над нами всеми, он Георгий Победоносец, так вот ему пусть и будет с тобой, он же всех нас окормляет.
Диакон Игорь
— Ну а паломничество — это ведь тоже способ как раз нести, как сказать, актуализировать ту память, которая могла бы быть просто памятью, а это способ именно актуализировать какие-то свои переживания, веру, в конце концов, ну вот в реальной жизни, то есть это возможность, ну, делать то, что ты веришь, ну, как бы вот в некотором смысле материализовать, да, и прикасаться к этому тоже руками. Это же тоже, в общем, другой способ, но тоже это об этом.
Ю. Минулин
— Вы знаете, паломничество как таковое — это движение. Движение — взял, взял одежду и пошёл туда. Взял и пошёл на гору. Взял и пошёл на гору, и взял скрижали. Внимание! Любой человек, следующий в путешествие и в паломничество, должен помнить две вещи, которые конкретно. Он должен знать, куда он пойдёт и знать, для чего он встал и пошёл. И вот это вот движение, оно, наверное, самым основным образом, оно же есть в Евангелии, оно есть в Библии, и оно есть в человеке. Человек не может сидеть на месте. Он встал и пошёл. Господь сказал, он пошёл. Движение. Вот это движение, это импульс, это...
Ну, вообще-то, это искра Божия, которая в данный момент должна. Другое дело, почему берут благословение перед паломничеством? То же самое. Ну, у людей много желаний. Надо их немного все-таки систематизировать. И это тоже правильно. То же самое, когда едут в путешествие, надо посоветоваться. Если ты можешь взять гору, ты бери ее. А если не имеешь возможности, ну, может быть, по горке походить здесь, поближе где-нибудь, не будь ты непредусмотрительным или самонадеянным. Ведь данный момент... Но я ещё переключусь на другой момент. Паломничество — это ещё и научение. Это ещё и обучение. Представьте себе, что едет на 8 дней путешествие по Италии или по России. Сколько нужно хороших тем рассказать? Какой должен быть экскурсовод? Почему мы сразу поставили вопрос подготовки экскурсоводов на паломнических маршрутах? Их как бы нет, не существует, есть экскурсоводы. Но на паломнических маршрутах такого ещё нет. Это я могу заявить. Оно будет, но его нету. Туристический экскурсовод есть, а на паломничестве ещё нужно прописать в документах. Но это отдельная тема. Но ведь он есть, и мы должны его готовить. И человек, который едет, он должен получать правильную информацию. Не только правильно ехать, а еще информацию получать. Почему мы обратились в Свято-Тихоновский институт и организовали целое направление по менеджменту?
А сами открыли курсы подготовки экскурсоводов. Потому что без подготовленного человека... И спасибо большое. Патриарх Алексей благословил. Потому что отец Александр Марченко подает всегда на эти документы, что нас благословили 20 лет тому назад, и мы это делаем, если так уж говорить. Но вопрос в том, что подготовленный человек, ведь помогает, не священник. Священник должен молиться. Он не всегда обязан знать что-то и все до конца. Хорошо, если знает. Есть такие. Но экскурсоводы должны заниматься утилитарными вещами, размещать людей, кормить людей еще, и рассказывать, и маршрут прокладывать. И вот тогда он должен быть знатоком. И вот этот момент очень важен. И здесь его нужно обязательно сочетать, соединить.
К. Лаврентьева
— Спасибо огромное, Юрий Ахметович. Дорогие друзья, это была программа «Вечер воскресенья» на Радио ВЕРА. И в студии у нас был Юрий Ахметович Минулин, руководитель паломнической службы «Радонеж», руководитель направления религиозного туризма в Российском Союзе туриндустрии. У микрофонов были диакон Игорь Цуканов, Кира Лаврентьева. Юрий Ахметович, помощи Божией и новых свершений.
Диакон Игорь
— Ещё заранее приглашаем вас ещё как-нибудь к нам прийти, потому что, по-моему, мы поговорили примерно половину в лучшем случае тем, которые хотелось затронуть.
Ю. Минулин
— Знаете, что мне хотелось бы продолжать? В последнее время у меня встает вопрос, самый основной, что делать сейчас? Вы вот этот вопрос задали, а вот как переключить на сегодняшний день, это очень сложно. У нас общество стало другим, отличающимся от 90-х годов. Меня это больше интересует сейчас.
К. Лаврентьева
— Ну да. Мы это с удовольствием с вами ещё обсудим. Продолжим, мы надеемся. До свидания. Спасибо огромное.
Диакон Игорь
— С Богом. Всего доброго.
Все выпуски программы: Вечер Воскресенья
