«Христианство на Кавказе — археологические данные». Анна Кадиева

У нас в студии была научный сотрудник Государственного исторического музея, руководитель объединенной Северо-Кавказской археологической экспедиции Анна Кадиева.

Разговор шел о том, что археологические находки и исторические экспонаты говорят о культуре народов Кавказа и о том, как на эти земли пришло Христианство.

Этой беседой мы продолжаем цикл из пяти программ, посвященных собраниям и деятельности Государственного исторического музея.

Первая беседа с заместителем генерального директора Исторического музея Мариной Чистяковой была посвящена истории Новодевичьего монастыря в Москве;

Вторая беседа с заведующей музеем «Покровский собор» Татьяной Сарачевой была посвящена истории знаменитого храма Василия Блаженного;

Третья беседа с заведующей отделом дерева и мебели Натальей Углевой была посвящена деревянным церковным сокровищам в собраниях ГИМа.

Ведущий: Алексей Пичугин

---

Алексей Пичугин

— Дорогие слушатели, здравствуйте. Это «Светлый вечер» на Светлом радио. Меня зовут Алексей Пичугин. Рад вас приветствовать. Напомню, что на этой неделе наши программы посвящены Государственному историческому музею. У нас есть повод: в Туле, в филиале Исторического музея открывается выставка, посвященная 500-летию Новодевичьего монастыря. Эта выставка проходила в Москве изначально, мы тоже про нее делали программу. Сейчас в Тульском филиале со 2 июля она идет. Если живете в Туле, приходите, есть повод съездить в этот замечательный город. Мы решили, что остальные программы этого цикла мы посвятим Историческому музею. Сегодня у нас очень любопытная тема, я сразу скажу, что для меня это «темный лес», но это безумно интересно. Мы будем говорить про Кавказ, про народы Кавказа с точки зрения археологии. В студии у нас Анна Кадиева, руководитель Объединенной Северо-Кавказской археологической экспедиции. Здравствуйте.

Анна Кадиева

— Здравствуйте, Алексей.

Алексей Пичугин

— Как я сказал, для меня это «темный лес», я уверен, что для большинства наших слушателей... Нас на Кавказе тоже слушают, наверное, там проще, но в целом для наших российских слушателей народы Кавказа, расселение, культура, археологические культуры — это «темный лес». Я так понимаю, что начинать в этом во всем разбираться надо с кобанской культуры, которая считается наиболее ранней, да?

Анна Кадиева

— Не совсем. Конечно, на Кавказе есть и более древние памятники, начиная от палеолита. Но поскольку я являюсь сотрудником отдела археологических памятников сектора позднего бронзового, раннего железного века раннего средневековья, то мы будем говорить именно об этом периоде. И действительно, наиболее ранним из этого отрезка является для Центрального Кавказа кобанская археологическая культура, или как ее сейчас повышают, так сказать, в звании — кобанская культурная историческая область. Прежде чем понять, что это за объединение, нужно немножко сказать о том, что такое археологическая культура в принципе.

Алексей Пичугин

— Да, кстати, спасибо за уточнение.

Анна Кадиева

— Археологи, когда сталкиваются с древними бесписьменными народами, вынуждены оперировать остатками исключительно их материальной культуры. То есть, остатками поселений, могильниками, святилищами, древними дорогами, например, и другими видами археологических памятников. А также собственно вещественными предметами. Совокупность традиций изготовления этих предметов, совокупность видов этих предметов на определенной территории — это и есть археологическая культура. Мы можем предполагать, что это была какая-то общность, объединенная некими общими традициями, но это совершенно не означает, что это был, например, один народ. Потому что следует понимать, что в раннем железном веке и раннем средневековье еще не было современной концепции народа. Если мы говорим о Кавказе, то это родовое общество, то есть во главе рода стоит старейшина, соответственно, родом управляют старшие мужчины этого объединения.

Алексей Пичугин

— Если мы все-таки говорим о кобанской культуре, все равно, несмотря на то, что есть, действительно, гораздо более ранние памятники, она является определенной основой для разговора о материальной культуре народов Кавказа?

Анна Кадиева

— Безусловно. Хотя, конечно, кобанская культура уходит своими корнями в культуру эпохи бронзы, но само ее начало начинается с 12-го века до нашей эры с находок двух фибул сицилийского типа на Змейском городище. Это Кировский район Северной Осетии. Но, к сожалению, более детально хронология собственно кобанких предметов не разработана для ранних ее этапов. В большей степени археологи оперируют относительной хронологией, раньше-позже. До сих пор, например, эпонимный памятник этой культуры Кобанский могильник, который был обнаружен в 1869-м году и который находился близ села Верхний Кобан на территории Северной Осетии современной, был зверски разграблен еще тогда в 19-м веке. Как разграблен местными жителями, так кроме того он подвергался эпизодическим раскопкам археологов. Но дело происходило в 19-м веке.

Алексей Пичугин

— Методология, всё совершенно другое.

Анна Кадиева

— Да. К сожалению, современных чертежей и современной фиксации не было. Таким образом, древности этого могильника оказались в различных музея, самая крупная на сегодняшний день коллекция в Государственном историческом музее, собственно первой археологической находкой, поступившей в Исторический музей, был браслет из Кобанского могильника из собрания Прасковьи Сергеевны Уваровой. Кроме того крупная коллекция находится в Эрмитаже, находится коллекция в Кунст-музеуме в Вене, в Берлине, в музее Сен-Жермен-ан-Лэ во Франции, в Британском музее и даже немного в Метрополитен-музеуме в Нью-Йорке. Собрать всё это не представляется возможным, публикация происходит постепенно и очень медленно, как вы понимаете, уже более полутора столетий прошло.

Алексей Пичугин

— И людьми из разных стран.

Анна Кадиева

— Да, людьми из разных стран. И что самое ужасное, находки вне комплекса. Поэтому тот самый центральный могильник, вокруг которого выстраивается вся культура, к сожалению, еще достаточно мало исследован.

Алексей Пичугин

— А по научным публикациям нельзя этот комплекс собрать, то есть не просто соединить предметы, понятно, что они фиксированы, сфотографированы, изучены. А именно по корпусу публикаций?

Анна Кадиева

— В том-то и дело, что, во-первых, нас, специалистов, очень мало во всем мире, специалистов именно по кобанской культурно-исторической области. Во-вторых, даже те, кто занимается этим вопросом, обращают внимание в меньшей степени на собственно Кобанский могильник, потому что это достаточно сложная проблема, этим нужно заниматься коллективу авторов. Но мы вышли из положения. Мы сейчас в Историческом музее раскапываем новый могильник на территории Кабардино-Балкарии, это могильник Заюково-3, и здесь мы столкнулись уже с хорошо проверенными комплексами, потому что у нас научные раскопки, мы фиксируем всё на современном уровне и, соответственно, мы уже можем выстраивать более точную, более дробную хронологию. Мы, конечно, не одиноки, есть еще наши соседи, экспедиция Государственного Эрмитажа. Кроме того относительно недавно был опубликован очень крупный Клин-Ярский могильник в Кисловодской котловине. Так что, я думаю, скоро ранний этап кобанской культуры будет освещен в большей степени, чем это существует на сегодняшний день.

Алексей Пичугин

— Мы говорим, кобанская культура, но не очень понятно, кем были эти люди.

Анна Кадиева

— Да, это в любом случае было коренное население Кавказа. Мы не можем сказать, на каком языке они говорили, в принципе варианта есть три. Это могут быть вайнахские языки, это могут быть адыгские языки и это могут быть картвельские языки. Собственно, вполне вероятно, что использовался этими людьми не какой-то один язык. Это огромная территория, которую они занимали, от верховьев Кубани на Западе.

Алексей Пичугин

— Равнины фактически.

Анна Кадиева

— Нет, именно верховья. Верховья Кубани это горы. Это горные народы, в любом случае это горные племена. Так вот Верховья Кубани на Западе, Ставропольская возвышенность на Севере, верховья Терека на Востоке и в основном Большой Кавказ на Юге, но часть кобанской метрополии, находится в бассейне реки Большая Лиахви на территории современной Южной Осетии.

Алексей Пичугин

— Как эти народы, коренные народы Кавказа взаимодействовали и насколько они родственны тем народам, которые проживают сейчас на Кавказе?

Анна Кадиева

— Это достаточно сложный вопрос, но если не в генетической непосредственно преемственности, то в культурной преемственности все современные народы Центрального Кавказа могут смело считать себя наследниками кобанской культуры. Все народы горной зоны — это чеченцы, ингуши, осетины, карачаевцы, балкарцы, в том числе отчасти и кабардинцы.

Алексей Пичугин

— Есть же достаточно распространенное мнение, что нынешние кавказские народы пришлые, что они в свое время когда-то пришли и распространились. Как они взаимодействовали, ассимилировали, или это действительно какая-то одна группа этнически? Или это спорно, дискуссионно?

Анна Кадиева

— Нет. Тут главный вопрос, по каким меркам мы считаем преемственность. Если говорить, кто может говорить на тех же языках, те языки, скорей всего, умерли, кобанские. Ни на одном живом современном языке они не говорили. Если мы говорим о генетической преемственности, то это вопрос к генетикам в целом, но в любом случае какая-то часть даже сейчас по небольшим результатам генетических исследований, насколько я понимаю, присутствует и в генах современных народов. Но что касается именно культурной преемственности, можно смело говорить, что...

Алексей Пичугин

— Они наследники.

Анна Кадиева

— Все, все народы Центрального Кавказа. Не берем Дагестан, не берем, например, нагайцев.

Алексей Пичугин

— Я напомню, дорогие слушатели, что в гостях у Светлого радио сегодня Анна Кадиева, научный сотрудник Государственного исторического музея и руководитель объединенной Северо-Кавказской археологической экспедиции. Кобанская культура, давайте еще раз определим ее границы.

Анна Кадиева

— На Западе кобанская культура ограничена верховьями реки Кубань. На Севере Ставропольской возвышенностью.

Алексей Пичугин

— Хронологически я имею в виду.

Анна Кадиева

— Хронологически кобанская культура начинается от 12-го века до нашей эры и заканчивается 4-м веком, опять же, до нашей эры.

Алексей Пичугин

— Насколько она уникальна и насколько она, как бы правильно это сформулировать, закрытая. Явно же она что-то вбирала в себя.

Анна Кадиева

— Да, безусловно, она не была изолирована от всего прогрессивного человечества. Всю историю почти тысячелетнюю горцы Северного Кавказа взаимодействовали со своими соседями. То есть еще до появления киммерийцев, это 8-й век до нашей эры, прослеживаются контакты с территорией Закавказья. Но именно с появлением степняков-киммерийцев с севера горцы Северного Кавказа начинают участвовать в киммерийских завоевательных походах и проникают на территорию Закавказья и цивилизованных государств Ближнего Востока. Соответственно, они участвуют в военных набегах, но привозят оттуда не просто добычу, но и идеи.

Алексей Пичугин

— И технологии.

Анна Кадиева

— И технологии, разумеется. Вся суть, честь и слава горцев Северного Кавказа в раннем железном веке — это металлургическое производство. Прежде всего, визитная карточка кобанской культурно-исторической области это металлургия и металлообработка. Там вполне возможно, что кузнецы и ювелиры могли быть не менее значимы, чем воины.

Алексей Пичугин

— Без кузнецов не будет воинов.

Анна Кадиева

— Безусловно. Но там не только изготавливалось великолепное бронзовое оружие, украшенное тончайшей гравировкой, тончайшей для эпохи поздней бронзы, раннего железа, но и многочисленные женские достаточно сложные украшения. И вот как раз к вопросу о влиянии, на них отчасти влияли и цивилизации Ближнего Востока, хотя в целом это культура весьма своеобразная и весьма самобытная. Это мы говорим о раннем и классическом этапе кобанской хронологии. Если мы говорим о позднем этапе, который начинается с середины 7-го века, на Кавказе появляются скифы.

Алексей Пичугин

— Тут я, наверное, прерву вас, потому что я подумал, надо пояснять все-таки термины и про народы. Вы говорили про киммерийцев. Для меня это более-менее знакомый, пусть фон, но знакомый, а для многих слушателей название, ну может быть, кто-то стихотворение Волошина знает и то вряд ли. А так из учебника истории где-то когда-то проходили. Кто такие киммерийцы?

Анна Кадиева

— Киммерийцы — это степной народ, который известен нам по Библии, известен нам по античным источникам, в частности, его упоминает Гомер. Это степняки, которые в 8-м веке до нашей эры приходят в степи Юга России, почему собственно Боспор Киммерийский. Греки помнили, что это те места, которые связаны с этим народом. И в том числе они появляются в степях Предкавказья. Почему они известны в, например, ассирийских источниках, почему они известны в Библии? Они при помощи горцев Кавказа проходят через Кавказские перевалы и оказываются на территории государства Урарту, на территории Ассирии, соответственно, приходят туда отнюдь не с миром.

Алексей Пичугин

— Киммерийцы. Про скифов, я думаю, все наши слушатели... ну как знают, слышали, по крайней мере. Но что касается культуры, здесь всё сложнее гораздо. Взаимоотношение народов Кавказа со скифами — это достаточно сложный, я так понимаю, вопрос. Можно об этом поподробнее немного, наверное, начиная с того, кем были скифы, потому что тоже вечная дискуссия, кем были и куда исчезли?

Анна Кадиева

— Скифы — это древний ираноязычный народ, который появляется в степях Юга России в 7-м веке до нашей эры и исчезает в 4-м веке до нашей эры. Опять же, остатки скифов уходят в Крым, то есть большой дискуссионный вопрос — исчезновение скифов. Там, видимо, поучаствовали как их так же ираноязычные соседи, так и климатические изменения, потому что в 4-м веке происходят серьезные климатические коллапсы. Что касается скифов на Кавказе, то в отличие от киммерийцев, которые явились в виде воинских дружин и пробыли на Кавказе сравнительно недолгое время, то есть речь идет где-то о 70-100 годах, скифы пришли всерьез и надолго. Появившись в 7-м веке до нашей эры, они фактически начали контролировать всю предкавказскую степь. Кто контролирует предкавказскую степь, тот контролирует горы, поскольку горцам жизненно необходимы зимние пастбища для выпаса скота. Судя по всему, у скифов и кобанцев установились разные взаимоотношения. Об этом, в частности, свидетельствует проникновение скифского звериного стиля специфического скифского искусства в кобанскую...

Алексей Пичугин

— В кобанскую культуру.

Анна Кадиева

— Да. Собственно кобанской культуры, специфически скифского искусства, в мир искусства горцев Северного Кавказа. Например, у нас на могильнике Заюково-3, где на сегодняшний день найдено довольно большое количество зооморфной пластики доскифской эпохи, изображения баранов, оленей, медведей и других животных, а так же редкие, но все-таки встречаются, изображения людей. Они существуют до середины — второй половины 7-го века до нашей эры. А потом резко исчезают и на их место приходят украшения в скифском зверином стиле.

Алексей Пичугин

— А как археология трактует резкие исчезновения?

Анна Кадиева

— Вот это очень хороший вопрос. Изображения кобанской зооморфной пластики — это, разумеется, не простые украшения, хотелось себе симпатичную зверушку повесить, и девушка повесила. Нет, конечно, это не так. Это изображения божеств. Естественно, они должны были оберегать свою носительницу и имели для нее важный сакральный смысл. То, что эти предметы исчезли, и женщины стали украшать себя достаточно схематичными украшениями... У них были цепи бронзовые, у них были перстни с загнутыми в спираль концами, это я говорю о скифской эпохе, у них были браслеты с, опять же, схематичными звериными головками, очень схематичными, с предшествующей эпохой ни в какое сравнение не идет. Более того, традиция этих украшений идет уже из Закавказья. А вот мужчины украшали свое оружие и своих коней предметами скифского звериного стиля.

Алексей Пичугин

— Как они их украшали до того?

Анна Кадиева

— До того мужчины украшали только собственно оружие, причем наносилась гравировка на кинжалы и топоры. Амулеты мужчины не носили.

Алексей Пичугин

— То есть проходит какой-то мировоззренческий слом?

Анна Кадиева

— Да, безусловно. Но опять же, что интересно, я говорю про Заюково, это Западная Кобань. Если мы говорим о восточной кобанской культуре, например, о луговом могильнике на территории Чечни, то там, несмотря на отдельные предметы скифского звериного стиля, мы прекрасно видим и украшения в древних кобанских традициях. Прекрасные пластины на цепях с изображением баранов и спиралей, сохраняются местные гривны и браслеты. То есть там народ был более консервативен, чем на Западе.

Алексей Пичугин

— Мы продолжим буквально через минуту. Я напомню, что в гостях у нас сегодня Анна Кадиева, научный сотрудник Государственного исторического музея, руководитель Объединенной Северо-Кавказской археологической экспедиции.

Алексей Пичугин

— Возвращаемся в студию Светлого радио Радио ВЕРА. Я напомню, что в эфире цикл наших программ про Государственный исторический музей, где мы беседуем с сотрудниками музея на разные совершенно темы. Сегодня очень интересная у нас тема, очень интересный гость Анна Кадиева, научный сотрудник Исторического музея, руководитель Объединенной Северо-Кавказской археологической экспедиции. Получается, извините, совершенно дилетантский вопрос, чем ближе они жили к территории, которая контролировалась скифами, тем больше они вбирали скифской культуры.

Анна Кадиева

— Да, совершенно верно, что не должно нас удивлять. Часть горцев и особенно жителей предгорий, которые жили в западном кобанском ареале, попали, видимо, в политическую зависимость от скифов. Вероятно, скифы могли как-то, путем внеэкономического принуждения получать какие-то местные ресурсы, в частности, оружие, продукты сельского хозяйства. И что интересно, например, у кавказских скифов кобанская керамика, то есть им ее делали местные.

Алексей Пичугин

— Что тоже достаточно объяснимо.

Анна Кадиева

— Естественно. Скифы, придя из степей, не привели с собой гончаров. Это была не колонизация, это была воинская экспансия, пришли вооруженные молодые мужчины. Понятно, что с ними не было специалистов достаточно мирных профессий.

Алексей Пичугин

— Кобанская культура, я так понимаю, и вы говорили, заканчивается еще до нашей эры, до Рождества Христова, 4-й век, правильно?

Анна Кадиева

— Совершенно верно.

Алексей Пичугин

— 4-й век до нашей эры, соответственно, что приходит ей на смену, почему мы говорим об этой четкой границе?

Анна Кадиева

— Она не совсем четкая. У нас на могильнике Заюково-3 мы нашли довольно поздние кобанские погребения, это 4-й — начало 3-его века до нашей эры. Но в принципе существует в археологии проблема 3-его века до нашей эры, и памятники этой эпохи, если мы говорим о Центральном Кавказе, достаточно сложно датировать, поскольку нет четких, например, античных импортов, как на территории Северного Причерноморья. Но что-то происходит, и вероятнее всего что-то климатическое. Потому что, вероятно, какие-то условия заставляют горцев уходить глубже в горы, и та культура и ее традиции, которая существовала...

Алексей Пичугин

— Уходила с ними.

Анна Кадиева

— Да, уходила вместе с ними. Но что еще довольно интересно. Если мы посмотрим на кобанский могильник с другой хронологической стороны, то есть если мы обратимся не к раннему, а к позднему могильнику около села Верхний Кобан, то там мы увидим, что традиции сохранились. Мы увидим кобанские фибулы.

Алексей Пичугин

— А поздние насколько?

Анна Кадиева

— Настолько, что речь идет уже даже о Римском времени.

Алексей Пичугин

— Опять же, поясните для слушателей для наших.

Анна Кадиева

— Время Римской империи, 1-4-й века нашей эры, но в данном случае мы говорим о первых веках нашей эры, собственно 1-й, 2-й век от Рождества Христова.

Алексей Пичугин

— То есть у нас получается аж на четыре столетия, 4-5.

Анна Кадиева

— Да, в отдельных общностях это продолжается. Как раз на позднем кобанском могильнике, вполне возможно, что они даже не тождественны, просто опять же это раскопки 19-го века и геопозиционирования тогда не было, поэтому не очень четко понятно, как они взаиморасположены. Но в любом случае среди этих комплексов мы видим кобанские дуговидные фибулы древние, которые известны с 8-го века до нашей эры и рядом римские фибулы «Авциссы». Римская фибула «Авцисса» это прекрасная дата, это 1-2-й век нашей эры. И еще один момент, именно в горах на территории от Баксанского ущелья на Западе до Терека на Востоке, видимо, с рубежа эр и где-то до 4-го века нашей эры начинается ренессанс. Видно, что изготавливают не подобные кобанским предметам, но, тем не менее, те же образы — горные туры, олени, бараны. Мы видим подражание древним предметам, что-то у них опять же случилось, что они решили вернуться к верованиям своих предков. Я думаю, что с образцами у них проблем не было, поскольку на Кавказе до сих пор в любом огороде может случиться могильник.

Алексей Пичугин

— И не просто образцы, прошло достаточно много времени, они должны были это как интерпретировать, свою систему верований. Она как-то сохранялась в любом случае где-то в глубине на уровне преданий.

Анна Кадиева

— Вполне возможно. В целом кавказские народы славятся своей консервативностью и наверняка предания были. Сейчас широко известен нартовский эпос, который бытовал на Центральном Кавказе и в Западном Закавказье. Нижний самый древний пласт этого эпоса как раз относится, вполне возможно, к временам кобанской культуры.

Алексей Пичугин

— Что было потом, после кобанской культуры?

Анна Кадиева

— После ухода скифов, еще даже в скифское время, на территорию Кавказа начали проникать савроматские племена. А в 3-2-м веках до нашей эры в степи Предкавказья приходят сарматы. И опять же уверенно...

Алексей Пичугин

— Опять надо пояснить, савроматские племена и сарматы, как они соотносились друг с другом. И опять же все мы из школьной программы помним про скифов и азиатов, про скифов и сарматов. Как это можно объяснить людям, которые достаточно далеки от истории, это тоже любопытно.

Анна Кадиева

— Если совсем просто, всё это племена ираноязычного кочевого мира. Тут очень важно, что часто случается в обывательском сознании, не воспринимать одних как предков других. Это все-таки разные народы.

Алексей Пичугин

— Или скифов с сарматами, потому что у нас сразу: скиф — сармат.

Анна Кадиева

— Да, да. В результате у многих это сливается как дедушка, отец и я.

Алексей Пичугин

— Ну да. И печенеги с половцами там где-то.

Анна Кадиева

— Приблизительно. Суть в чем? Это всё иранский мир, который постепенно проникает всё глубже и глубже в горы. Началось это более-менее уверенно с приходом скифов. Те кобанцы, которые изготавливали, например, керамику для скифов, наверняка знали скифский язык, то есть скифы брали наверняка местных женщин. Так или иначе, скифский иранский язык в той или иной степени должен был проникать и в горы. Далее, сарматы — это уже люди, которые пришли всерьез и надолго и заняли степи Предкавказья, в разной степени подвергали своему влиянию местные племена, но особенно территорию бывшей западной кобанской культуры. И именно там зародился такой микс пришлых сармат и местных племен. В основе генетически они были местные, — как раз сейчас на материалах нашего могильника генетики сопоставили, они близки друг другу — но культура материальная у них уже во многом сарматская. Это не тождественно сарматской культуре, но сильно сарматизированная.

Алексей Пичугин

— А античное влияние на всё это?

Анна Кадиева

— На Центральный Кавказ не значительное. Античное влияние было на Западный Кавказ.

Алексей Пичугин

— Причерноморье в основном.

Анна Кадиева

— Да, Причерноморье, что не удивительно, там были греческие половцы.

Алексей Пичугин

— Естественно. Поэтому мне казалось, что лоно должно было распространяться и выше туда, в горы.

Анна Кадиева

— Опять же, что считать античным влиянием. Если мы говорим о Римских импортах, то в сарматское время, во 2-3-ем веке нашей эры римских импортов было достаточно прилично, и они явно были предметами торговли. Кавказ с древнейших времен до настоящего времени это мост между различными мирами, между Севером и Югом, между Западом и Востоком. Естественно это торговый путь, через перевалы шли либо войска, либо торговые караваны. У нас на могильнике Заюково-3 есть замечательное погребение 104, где лежат две представительницы памятников типа Подкумок-Хумара, то есть сарматизированных местных племен. У них есть как украшения, изготовленные на территории Римской империи, в частности, золотой медальон из сирийского стекла, в золотой оправе фрагмент сирийского стекла. И в то же время у них лежит китайское зеркало в головах. Фактически, учитывая, что это 3-й век нашей эры, это погребение, то вполне возможно, что через Баксанское ущелье шло какое-то ответвление Великого шелкового пути, где как раз могли сочетаться такие импорты.

Алексей Пичугин

— Археология позволяет судить о том, как они себе представляли загробный мир? Вы изучаете могильник и по комплексу, который вы там видите, можете ли вы себе реконструировать, понятно, что не в подробностях, но примерно, как люди себе представляли свою загробную участь?

Анна Кадиева

— Очень приблизительно. Естественно, без письменных источников делать точные какие-то по этому поводу предположения довольно смело. Мы знаем по нартовскому эпосу, но опять же, о нартовском эпосе лучше говорить специалистам.

Алексей Пичугин

— Но хотя бы в двух словах скажите, что это такое.

Анна Кадиева

— Если говорить о загробном мире... я лучше расскажу про погребальные сооружения.

Алексей Пичугин

— Хорошо.

Анна Кадиева

— Если мы говорим о кобанской эпохе, то типичным погребальным сооружением была либо яма, либо каменный ящик. Если же мы говорим о более поздней сарматской и тем более аланской эпохе, то тут появляются катакомбы. И катакомба — это очень знаковое погребальное сооружение для сарматской и особенно для аланской археологической культуры. Это камера, которая выдалбливалась в скале, к ней вел лаз, дромос, это очень сложное архитектурное сооружение. Изготавливали его профессиональные могильщики, которые, видимо, представляли собой какой-то отдельный слой, отдельное какое-то сообщество, возможно, которое не очень любили соплеменники. И главное, что это архитектурно сложное сооружение и, вполне возможно, что изготавливалось оно еще при жизни будущего покойного. Когда человек умирал, его приносили в эту камеру, размещали там внутри, оставляя ему заупокойную пищу, оставляя ему его вещи, погребальные дары. После чего камеру закладывали камнем и уходили. Правда, случалось, временами большое несчастье для родственников, возвращались грабители и уничтожали весь погребальный инвентарь.

Алексей Пичугин

— Это еще большое несчастье для археологов.

Анна Кадиева

— Для археологов я уж вообще молчу. Судя по тому, как точно некоторые грабители проникали в лазы, это вполне могли быть те самые могильщики, которые знали, где лежит то, чем можно поживиться.

Алексей Пичугин

— А это родовое захоронение?

Анна Кадиева

— Скорее, семейное. Семейное — катакомба, а родовое — собственно могильник. Понятно, что посторонних людей на кладбище ни в каком обществе не принято хоронить.

Алексей Пичугин

— Научный сотрудник Государственного исторического музея Анна Кадиева сегодня в гостях у Радио ВЕРА. А я правильно понимаю, что сарматской культуре наследует аланская?

Анна Кадиева

— Я бы сказала, после сарматского времени приходит аланская, потому что собственно сарматской культуры в центральных районах горного Кавказа в горной зоне нет.

Алексей Пичугин

— А аланская есть?

Анна Кадиева

— Да, аланская есть, но сарматская культура это 3-й век до нашей эры — 4-й век нашей эры, а аланская культура частично захватывает сарматскую.

Алексей Пичугин

— Она с 1-го века примерно.

Анна Кадиева

— Да, совершенно верно. Аланы — изначально это было одно из сарматских племен, которые тоже с Востока пришли на территорию Кавказа. Но то, что мы называем аланской культурой, формируется собственно уже на Кавказе. С одной стороны, в нем приняли участие ираноязычные аланы, а с другой стороны, местные горцы, которые могли быть знакомы с иранскими языками, но наверняка сохраняли и собственные языки. В 1-м веке началось формирование этой культуры. Во 2-4-м веках нашей эры мы уже видим достаточно мощное образование в предгорьях Северного Кавказа, и это собственно ранний этап аланской культуры. Алан часто воспринимают как кочевников, но кавказские аланы уже на раннем своем этапе были оседлыми племенами и обладали огромными, более гектара площади, городищами. Более того на этих городищах находили кости свиней. Речь, опять же, не идет о кочевом образе жизни.

Алексей Пичугин

— Ну, естественно. Тут надо пояснить, что кости свиней показывают, что у людей было хозяйство оседлое.

Анна Кадиева

— Безусловно. Еще очень важно, вокруг этих городищ располагались могильники огромной площади, до семи тысяч курганных насыпей. То есть это было очень серьезное политическое образование, которое бытовало на Кавказе со 2-го по 4-й век нашей эры.

Алексей Пичугин

— Можно ли говорить о том, что современные осетины наследники аланов. У нас есть название, все привыкли, Северная Осетия — Алания. Я знаю, что кто-то в Осетии обижается на это сравнение и соотнесение с историческими аланами, а кто-то наоборот себя напрямую возводит.

Анна Кадиева

— Название республики — это политическое решение, здесь мы имеем дело с политикой. Если мы говорим об истории, об археологии, то на статус потомков алан могут претендовать осетины, частично...

Алексей Пичугин

— Чеченцы.

Анна Кадиева

— Нет, нет, чеченцы нет. Но частично ингуши, потому что памятники алан на территории Ингушетии есть.

Алексей Пичугин

— А на территории Чечни нет памятников?

Анна Кадиева

— На территории Чечни есть на равнинах, то есть это ранние аланы.

Алексей Пичугин

— Это совершенно обывательское знание, что христианские древние памятники, находящиеся на территории современной Чечни — это как раз аланские памятники.

Анна Кадиева

— Не совсем. Давайте, может быть, немного вернемся.

Алексей Пичугин

— Извините, это я сбил.

Анна Кадиева

— Ничего страшного. Давайте вернемся к истории аланской культуры. Аланская культура далеко не тождественна аланскому народу или аланским племенам. Во 2-4-м веке нашей эры, мы теперь все время будем говорить о нашей эре, это более-менее этнически монолитные ребята, но это до 4-го века, может быть, чуть позже. В советской историографии считалось, что алан разбили гунны, но современные исследования показали, что такое огромное количество народа никакие гунны не победят. Часть алан, действительно, ушла вместе с гуннами в Европу, но в целом аланы остались. Но то, что не смогли сделать гунны, сделала природа. В 5-6-м веках началось высыхание степи, и у этого мощного аланского конгломерата племен накрылась экология. Вести хозяйство было невозможно, и они начали подниматься в горы, а в горах было местное доаланское население. Как оно встретило пришельцев, большой интересный вопрос. Скорей всего, кто-то встретил родственников и друзей, а кто-то вышел с оружием. Археологического свидетельства об этом нет. Но, в любом случае, с 5-го века начинается смешение алан с местным горским населением и идет по всей территории Центрального Кавказа. Это и территория современной Карачаево-Черкесии, Кабардино-Балкарии и Северной Осетии и Ингушетии. В горной зоне археологические памятники аланской культуры известны, но до сих пор мы, археологи, не разделили аланскую археологическую культуру и культуру местных племен. У алан катакомбы, это принципиальное для них погребальное сооружение, но в то же время рядом с катакомбными могильниками и даже на катакомбных могильниках находятся иные погребальные сооружения. Это каменные ящики, это грунтовые ямы, и отдельную группу погребальных сооружений представляют собой каменные гробницы Верхней Кубани, которые доходят до территории Кабардино-Балкарии. Это еще какое-то население, которое сооружало принципиально другие гробницы. Естественно, это не был какой-то единый народ на протяжении всей истории существования аланской археологической культуры. Именно поэтому все народы Центрального Кавказа от верховьев Кубани до верховьев Терека имеют полное право считать себя наследником аланской культуры. Другое дело, что в народном сознании слились предки и собственно мы. Когда начинается история про мы — аланы, это действительно неправда, мы не тождественны древним народам. Мы русские, не вятичи и не кривичи.

Алексей Пичугин

— Естественно.

Анна Кадиева

— Так же и с аланами.

Алексей Пичугин

Как к ним проникало христианство?

Анна Кадиева

— Это еще один интересный вопрос. Аланы в 7-м веке попадают в зависимость от Хазарского каганата. Хазарский каганат, это собственно те самые неразумные хазары, которым сбирался мстить вещий Олег. Это государство, которое возникло на контроле торговых путей. Естественно, оно не могло не обратить внимания на Северный Кавказ и было заинтересовано в контроле над перевальными маршрутами. В то же время на эту территорию огромное внимание обращали еще две могучие державы, это Византийская империя и Арабский халифат. В результате аланы оказались в фокусе внимания трех, скажем так, сверхдержав того времени. Каждая из этих держав была заинтересована в союзе с горскими князьями, преуспела в этом в большой степени Византийская империя. Христианство начинает проникать на Кавказ не позднее 8-го века нашей эры. Конечно, есть легендарные свидетельства о путешествии апостола Андрея Первозванного на Кавказ, есть, например, сведения о мученичестве Сукиасянцев, когда аланская знать принимает христианство и за свою веру погибает. Но это отдельные случаи.

Алексей Пичугин

— А уже широкое распространение?

Анна Кадиева

— Первые археологические свидетельства мы видим в 8-м веке. Пожалуй, самый известный — это могильник-песчанка, материалы которого хранятся в Государственном историческом музее, это катакомбный могильник, его совершали люди традиционной аланской веры. Он был раскопан в 1898-м году, но к счастью для нас, археологов, эти раскопки осуществил художник Иван Алексеевич Владимиров. Он был высокопрофессиональным художником и оставил нам великолепные чертежи раскопанных им катакомб. На стенах этих катакомб были голгофские кресты. Понятно, что не любой крест является христианским символом. Но если мы видим крест, под ним изображение...

Алексей Пичугин

— Голгофы.

Анна Кадиева

— Да, фактически Голгофы, и к кресту идут две линии.

Алексей Пичугин

— Копие и губка.

Анна Кадиева

— Совершенно верно, губка и копие Лонгина. Это, безусловно, христианский символ. Далее, в могильнике «Директорская горка», который расположен на территории Кисловодской котловины и также хранится в Государственном историческом музее, в погребении знатного воина была обнаружена пряжка с синей крестовидной эмалью. Это изделие, изготовленное на территории Византийской империи и эти кресты явно несут христианскую символику. Кроме того, пояса, которые были изготовлены на территории Византийской империи и местные им подражания несут на себе символику райского сада. Опять же, это не значит, что носители их были христианами.

Алексей Пичугин

— Но значит, что там какой-то синкретизм был, да?

Анна Кадиева

— Тут, скорее, видели люди красивые престижные вещи и стремились их носить и копировать, но, тем не менее, они их не отторгали. Во всяком случае, то, что они изобразили голгофский крест в своих могилах, говорит о том, что христианству они совсем чужды не были. Но это прелюдия. Настоящая христианизация, которую мы знаем по письменным источникам, началась уже в 10-м веке. В 912-м году патриархом Николаем Мистиком была направлена миссия во главе с монахом Евфимием, которая занималась христианизацией алан и, видимо, занималась достаточно успешно, но проблемы начались у самого патриарха Николая Мистика. Во всяком случае, мы знаем, что в 915-м году... Если мы говорим об уверенной христианизации, то это начало 10-го века. Христианизация проходила при поддержке Константинопольского патриарха Николая Мистика, который был очень заинтересован в миссии на территории Алании. Но мы помним, что аланские на тот момент архонты, выражаясь византийским языком, то есть правители, были в вассальной зависимости от Хазарского каганата. Видимо, их эта зависимость тяготила, и они с интересом смотрели в сторону Византийской империи, в частности, иранский ученый энциклопедист Ибн Руста говорил о том, что аланский царь христианин в душе, но его подданные поклоняются идолам. Христианин в душе, видимо, означало, что сам он не крестился, но привечал у себя византийскую миссию.

Алексей Пичугин

— И в самой Византии, мы знаем примеры, что люди крестились перед смертью зачастую какой-то период, ранее 4-го века.

Анна Кадиева

— Да. Здесь еще играл роль политический момент. Переориентация на Византию вызывала неудовольствие Хазарского кагана. Для крещения аланского архонта была направлена миссия уже более высоких церковных иерархов. Это крещение состоялось. Во всяком случае, верхушка аланского царства стала христианами. Но всё было не так гладко. В 932-м году случилась достаточно серьезная размолвка. В 932-м году Алания потерпела поражение от Хазарского кагана, но это поражение было уже от слабеющего каганата, и каган Аарон вынужден был заключить с Аланией союз, взять в жены дочь аланского архонта. После этого священники были изгнаны, были разрушены построенные храмы, аланы опять отвратились от христианской веры. Но Хазарский каганат слабел, он не мог контролировать нарождающуюся мощь Аланского государства, и в 950-м году снова византийские священники уже уверенно вернулись на аланскую землю. Так Алания стала христианской, а аланский архонт при Византийском дворе стал именоваться эксусиократором, то есть властедержцем.

Алексей Пичугин

— Спасибо большое, очень интересна для нас вся история Кавказа и кавказских народов, их взаимоотношения с соседями. Она очень непростая для понимания, но я надеюсь, что, благодаря такому замечательному рассказу Анны Кадиевой стала понятней. Анна Кадиева, научный сотрудник Государственного исторического музея, руководитель Объединенной Северо-Кавказской археологической экспедиции, была с нами. Я Алексей Пичугин. Мы прощаемся, до новых встреч. Всего доброго. До свиданья.

Анна Кадиева

— Всего доброго.

---

Все выпуски программы Светлый вечер

• «Отношение к смерти в Новом Завете». Священник Александр Сатомский
• «Ценность семьи». Анна Мугачева
• «Успение Пресвятой Богородицы». Протоиерей Павел Карташёв

---

Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов