«Петр Столыпин». Исторический час с Дмитрием Володихиным

У нас в гостях был историк, публицист, директор образовательных и просветительских программ Фонда исторической перспективы Александр Музафаров.

Разговор шел о жизненном пути Петра Аркадьевича Столыпина и о начатых им государственных реформах в Российской Империи.

Ведущий: Дмитрий Володихин

Дмитрий Володихин:

— Здравствуйте, дорогие радиослушатели. Это «Светлое радио», Радио ВЕРА. В эфире передача «Исторический час». С вами в студии я, Дмитрий Володихин. Мы сегодня обсуждаем судьбу, труды и трагическую смерть замечательного государственного деятеля дореволюционной России Петра Аркадьевича Столыпина. И сегодня у нас в гостях человек, который прекрасно знает эту фигуру и уже неоднократно выступал о ней с разъяснениями той исторической роли, которую в действительности сыграл Петр Аркадьевич. Итак, мы пригласили сегодня в нашу студию директора образовательных и просветительских программ Фонда исторической перспективы Александра Азизовича Музафарова. Здравствуйте.

Александр Музафаров:

— Здравствуйте.

Дмитрий Володихин:

— Ну, что ж, традиционно мы начинаем заниматься какой-то фигурой из исторического бомонда деятелей прошлого и, конечно же, предполагаем, что вначале прозвучит небольшая визитная карточка, буквально на три-четыре фразы. Для того чтобы наши радиослушатели, когда заходит разговор об этом человеке или какой-нибудь сетевой спор, вспоминали, что в первую очередь о нем надо знать, что его характеризует в наибольшей степени.

Александр Музафаров:

— Я бы сказал три качества. Во-первых, это был русский аристократ, русский дворянин очень знатного и крепкого рода. Во-вторых, это был государственный чиновник в лучшем смысле этого значения, образованный, деятельный, верный царю и отечеству и честный. И, в-третьих, это был человек, который очень глубоко знал и понимал Россию, и всю свою жизнь положил на ее благо.

Дмитрий Володихин:

— Ну что ж, вы сказали о роде Столыпина, что это был род аристократический. Скорее, дворянский, вельможей был сам Столыпин, его предки — вот сложный вопрос, но, во всяком случае, дворянами они точно были.

Александр Музафаров:

— Совершенно верно. Первое упоминание о роде Столыпиных относится к началу 17-го века в родословной книге, первое упоминание относится к 1605 году, к Смутному времени и сказано, что их предок честно и грозно служил Московскому государю. Столыпины служили России с оружием в руках в 17-м и 18-м и в 19-м веках.

Дмитрий Володихин:

— Насколько я понимаю, рост рода и появление его уже в составе политической элиты — все это состоялась уже в Российской империи.

Александр Музафаров:

— Да, безусловно, во второй половине 18-го века род Столыпиных службой пробивается к высшим чинам в военной администрации. Среди Столыпиных было несколько генералов, в том числе и отец нашего героя, который бы генерал-адъютантом, генерал-лейтенантом, участвовал во многих войнах, в том числе в знаменитой кампании 77-78 годов.

Дмитрий Володихин:

— Русско-турецкой.

Александр Музафаров:

— Да, русско-турецкой, где командовал корпусом, был управляющим одной из земель Болгарии, был лично известен государю Александру II, и последняя его должность была комендант Московского Кремля. То есть он пользовался доверием государя и был, так сказать, весьма заметным человеком в Москве.

Дмитрий Володихин:

— Его сын, насколько я понимаю, далеко не сразу стал такой заметной фигурой, не было того, что он родился с серебряной ложкой во рту, и все ему было дано изначально и навсегда.

Александр Музафаров:

— Нет, Петр Аркадьевич, свою карьеру строил сам и строил упорным трудом. Давайте напомним основные его этапы. Он родился в 1862 году, образование получил в гимназии, окончил с таким интересным набором оценок — там тройки, четверки, пятерки, но в целом хорошо. Поступает в Императорский Санкт-Петербургский университет, где уже начинает выделяться тремя качествами среди студентов. Во-первых, он поступает на физико-математическое отделение естественнонаучного факультета Санкт-Петербургского университета, он занимается агротехнологиями. Его дипломная работа — «Производство и выращивание табака на Юге России». И здесь он выделяется своими научными успехами. На выпускном экзамене с ним очень долго беседует Дмитрий Иванович Менделеев и, в конце концов, он говорит, что, если бы господин Столыпин пошел в науку, Россия приобрела бы великого ученого. А второй момент был, что одновременно с этим Петр Аркадьевич слушает курс юридического факультета. То есть фактически старается учиться одновременно на двух факультетах, потому что он избрал для себя путь государственного чиновника и считал, что ему, конечно, необходимо быть подкованным в юриспруденции.

Дмитрий Володихин:

— А почему он не пошел в военную службу? Традиция семьи вроде бы связывала Столыпиных именно с военной карьерой?

Александр Музафаров:

— Военную карьеру избрали два его старших брата. Его старший брат, единокровный, Михаил был офицером гвардии, у него Столыпин очень романтично унаследует невесту, Ольгу Борисовну Нейдгардт. А потом, понимаете, это было очень интересное время, это время великих реформ императора Александра II, когда в России происходит грандиозный переворот во всех сферах жизни общества и происходит еще и смена традиционного уклада жизни, начинает формироваться новая, знакомая нам техническая промышленная цивилизация. И в этих условиях у многих деятелей русского дворянства появляется понимание, что служить государю можно не только не поле брани, и сила государства проявляется не только количеством полков и кораблей, которые мы можем выставить, но и внутренним порядком и развитием внутренней экономики.

Дмитрий Володихин:

— То есть, условно говоря, существуют честные консерваторы вроде Столыпина, которые говорят: да нужны реформы, да, нужно учитывать, что у нас развивается наука, техника, промышленность должна расти, это неизбежно, и общество должно приобрести иные параметры. Но реформой должны заниматься именно люди традиционного консервативного склада, иначе они могут выйти из-под контроля и сделать из России своего рода состав, который падает с рельсов.

Александр Музафаров:

— Совершенно верно. И Столыпин, я даже думаю, считал немножко так, что русскому паровозу надо расчищать пути и его надо вести. И кстати, еще один момент. В условиях — а юность Столыпина приходится на революционный террор, народовольцев и прочих — в этих условиях надеть чиновничий мундир требовало порой не меньше храбрости, чем военный. Чиновники были одной из приоритетных мишеней для революционеров.

Дмитрий Володихин:

— Ну, в особенности в начале 20-го века, в эпоху так называемой, Первой русской революции.

Александр Музафаров:

— Напомню, что два предшественника Столыпина на посту министра внутренних дел были застрелены террористами. Его преемник на посту Саранского губернатора чудом избежал покушения, его коллега Самарский губернатор был застрелен террористами. На самого Петра Аркадьевича было несколько покушений.

Дмитрий Володихин:

— В данном случае, так или иначе, Столыпин решительно выбирает статскую стезю, заканчивает университет и?..

Александр Музафаров:

— И он поступает на службу в Министерство внутренних дел Российской империи. Это министерство, которое в Российской империи занималось всей внутренней политикой и всем внутренним устройством государства. Образно говоря, оно объединяло... Чтобы представил себе нынешний читатель, если бы сейчас это министерство было воссоздано, в него бы вошли — собственно министерство внутренних дел нынешнее, которое занимается полицейскими делами, в него бы вошло министерство связи, министерство здравоохранения, в него бы вошли все губернаторы, поскольку они подчинялись министру внутренних дел, и вплоть до глав отдельных районов. То есть это была такая структура, управлявшая Россией изнутри.

Дмитрий Володихин:

— Железные дороги, мне кажется, тоже.

Александр Музафаров:

— Частично. Все-таки там было министерство путей сообщений, министерство финансов, которые эту сферу курировали, очень много отходило к ним. И Столыпин начинает службу с низов. Первая его должность это предводитель дворянства Ковенского уезда Ковенской же губернии.

Дмитрий Володихин:

— Это очень интересная должность, она кажется пятым колесом в телеге государственного строя, а на самом деле, сулит перспективы определенные.

Александр Музафаров:

— Надо напомнить слушателям, что в Российской империи государственный аппарат, собственно говоря, заканчивался на уровне губернии. Уже в уездах управляло местное самоуправление, во главе которого стоял человек с таким несколько смешным названием должности — предводитель дворянства, как глава сословного самоуправления первого сословия империи, дворянства. Но у Столыпина ситуация была немножко другой. Дело в том, что Ковенская губерния входила в так называемый Западный край, это бывшая территория Царства Польского. Там русское правительство, совершенно справедливо не доверяя польским помещикам, не формировало выборную систему земств, земские органы там были, но должности в них назначались. То есть Столыпин был фактически назначенным главой Ковенского уезда Ковенской же губернии. Потом его повышают, он становится предводителем дворянства всей Ковенской губернии. Это как бы помощник губернатора, отвечающий за внутренне развитие губернии. В чем заключалась эта должность? Во-первых, это решение всех местных насущных вопросов: инфраструктура, образование, развитие местной экономики.

Дмитрий Володихин:

— Дороги опять же.

Александр Музафаров:

— Да, местные дороги. И Петр Аркадьевич немало усилий приложил на строительство шоссейных дорог в своем уезде, немало усилий приложил для развития агротехнологии, его любимым детищем была агротехнологическая станция, она, кстати, до сих пор существует. Она существовала и в советское время, в независимой Литве, как такой исследовательский сельскохозяйственный институт, где крестьяне и сельские хозяева учились новым передовым методам землепользования, земледелия, скотоводства и так далее.

Дмитрий Володихин:

— Но губернский предводитель дворянства это еще не очень большая шишка в Российской империи. Когда завершается период этого самого предводительства и его призывают к более серьезным делам?

Александр Музафаров:

— В 1902 году государь-император Николай Александрович назначает Столыпина Гродненским гражданским губернатором. То есть в сорок лет Столыпин становится самым молодым губернатором Российской империи.

Дмитрий Володихин:

— Дамы и господа, уважаемые радиослушатели, мне хотелось бы, чтобы в этой передаче, посвященной Петру Аркадьевичу Столыпину, вы наслаждались духом той последней исчезающей безмятежности, которая была разлита в империи в последних двух царствованиях до, разумеется, начала революционных потрясений. И поэтому сегодня у нас будут дореволюционные вальсы: те, которые созданы были на территории России, те, которые пришли к нам из-за рубежа, те, которые звучали в салонах и на балах времен Николая II. Итак, вальс «Фантазия» Михаила Ивановича Глинки.

Дмитрий Володихин:

— Дорогие радиослушатели, напоминаю вам, что это «Светлое радио», Радио ВЕРА. В эфире передача «Исторический час». С вами в студии я, Дмитрий Володихин, у нас в гостях директор образовательных и просветительских программ Фонда исторической перспективы Александр Азизович Музафаров. Мы обсуждаем судьбу и реформы Петра Аркадьевича Столыпина. Ну вот собственно, этот его пост губернаторский это результат личного изъявления воли со стороны императора Николая II, ему нужен был честный, умный, хорошо образованный чиновник, который сможет сдвинуть глыбу довольно сложных преобразований. И поэтому, фактически, Столыпина провели мимо длиной лестницы медленного продвижения в чинах по статской линии, и его своего рода передвижением сбоку из предводителей дворянства сделали губернатором. Для того, чтобы понять, до какой степени Россия того периода нуждалась в реформах, надо понять еще и другое предварительно. В каком состоянии она находилась и до какой степени наверху осознавали, что следует произвести некоторые государственные и социальные преобразования.

Александр Музафаров:

— Я хочу напомнить нашим слушателям, что вторая половина, последняя четверть 19-го века это эпоха очень бурного, быстрого, фантастическими темпами шедшего научного, технического промышленного и социального прогресса, социальных изменений в обществе.

Дмитрий Володихин:

— А заодно и изменений в военном деле, напомню.

Александр Музафаров:

— Да, безусловно. Менялось все, и это требовало постоянных изменений. Общественный уклад менялся, причем все это происходило очень быстро. Я всегда привожу этот пример, человек, который в детстве учился читать при лучине, в зрелом возрасте зажигал в квартире электрическую лапочку. Это происходило на протяжении жизни одного поколения. Давайте посмотрим, какие проблемы стояли перед Россией в начале 20-го века? В 1860-е годы император Александр II проводит серию великих реформ. Они радикально преобразовали и социальный, и экономический, и промышленный уклад русского общества. Но по прошествии времени выявились последствия этих реформ, которые нуждались в корректировке, нуждались в развитии. Итак, в чем нуждалась Россия? Во-первых, была проблема, с которой император Александр II потерпел неудачу — это создание системы народного образования. Были попытки, они оказались неудачными, этот процесс шел, постепенно, постепенно назревая, но темпы распространения образования в России отставали от того, что требовалось государству. Вторая была острая проблема — это проблема крестьянской общины. Почему? Потому что когда правительство проводило реформу отмены крепостного права, оно оказалось под страшным давлением с двух сторон. С одной стороны на правительство давили консерваторы, которые говорили, что русский мужик такой дурачок, без помещичьего догляду сам-то хозяйствовать на земле не может, поэтому надо оставить его в общине. Они там вместе, держась друг за дружку, как-нибудь и выберутся. Они привыкли вести дело вместе, вот надо их вместе и оставить, ни в коем случае не давать мужику землю, не делать его хозяином.

Дмитрий Володихин:

— Ну и потом казне было выгодно, она общается не лично с тем или иным крестьянином, а с представителем общины, ей меньше возни при сборе налогов.

Александр Музафаров:

— Это так. Община была как бы в двух смыслах. Была община, как низовая форма местного самоуправления, в том числе отвечавшая за налоги, и была община экономическая. С другой стороны, на правительство давила левая интеллигенция, которая говорила: община это очаг социализма, русский крестьянин природный социалист, община это то, что надо беречь, это спасет Россию от ужасов капитализма. И правительство, оказавшись с двух сторон зажатым, пошло на сохранение общины. К концу 80-х годов, даже к 90-м годам 19-го века стало понятно, что община мешает. Мешает почему? Мешает ее принудительный характер, что крестьянин не может вести хозяйство сам, как он этого хочет. Потом, когда будет столыпинская реформа, будут говорить, что Столыпин отменил общину, но нет, он всего лишь сделал ее добровольной. Это был интересный момент. Но о столыпинской реформе попозже поговорим. Это была проблема. Следующая проблема, которая была, это то, что благодаря усилиям правительства по созданию национальной системы здравоохранения, а она шла с 90-х годов большими темпами, в России начинается рекордный рост населения. Резко снижается детская смертность, резко снижается смертность от болезней и темпы роста населения в Российской империи в этот момент полтора-два, а то и три миллиона человек в год.

Дмитрий Володихин:

— Иными словами, ни до того когда-либо, ни после этого вплоть до наших дней такого прироста страна не знала.

Александр Музафаров:

— Скажем так, в голодный год, 1894-й, в газетах пишут: в России демографический кризис, население страны увеличилось за год всего на 600 тысяч человек. Я думаю, если бы нынешние власти и наши чиновники добились такого результата, они бы заслуженно раздали себе по ордены и были бы очень довольны.

Дмитрий Володихин:

— И были бы правы.

Александр Музафаров:

— Да, заслуженно. А вот в конце 19-го века это считалось демографическим кризисом, всего на шестьсот тысяч нас стало больше. Это к чему приводило? Это приводило к проблеме малоземелья. Земли-то больше не становилось. И здесь дело не в наследии крепостного права, потому что сильнее всего от малоземелья страдала область великого войска Донского, где никаких помещиков сроду не было, а жили казаки. Следующая проблема, которая возникала. В обществе возникали новые социальные группы, а именно промышленная буржуазия и промышленные рабочие, и эти группы не имели каких-либо механизмов выражения своих интересов. Он не вписывались в традиционные сословия. Экономические реформы Александра II наделили всех русских подданных равными экономическими правами. Теперь вести свое дело мог кто угодно, хоть дворянин, хоть крестьянин, хоть купец, покупай патент и работай. Но это привело к тому, что у оформившихся социальных групп не было механизмов, с помощью которых они могли не просто защищать свои интересы, хотя бы заявить о них. А интересы эти были, и это тоже приводило к конфликтам, в том числе и социальным, политическим даже, в обществе. И наконец, была еще одна проблема, которая сейчас осознается достаточно мало, но с которой приходилось сталкиваться правительству тогда. Напомню, что вторая половина 19-го века, это эпоха роста национального сознания и эпоха роста ощущения складывающихся наций. И русской нации тоже требовалось это оформление, требовалось заявить о своих интересах, о своих правах, напомнить о том, что Россия русское государство. И это должен был быть голос и в международном концерте и внутри страны, это тоже стояла проблема. И со всеми этими проблемами, мы увидим, как Петру Аркадьевичу пришлось сталкиваться на губернаторском посту.

Дмитрий Володихин:

— То есть от поста губернатора до поста министра внутренних дел путь был, может быть, и не длинен, но, тем не менее, очень показательно, как действовал Столыпин, фактически, приуготовляясь к своей общегосударственной работе.

Александр Музафаров:

— Я приведу несколько примеров. Петр Аркадьевич занимал два губернаторских поста. В 1902 году он был Гродненский гражданский губернатор, в 1903-м его перевели в Саратовскую губернию, это было такое повышение, Саратовская губерния намного больше. Он приезжает в Гродно и видит, что в городе стоят два храма: костел и русский православный собор. И вот в воскресенье местная публика, просвещенная, интеллигенция, поляки в основном, идут в костел. Столыпин приходит в собор и видит, что там есть только некоторое количество мужиков, не видит никого ни из русских чиновников, ни офицеров. Почему? Им было стыдно ходить в православный собор, потому что польское общество формировало как? Костел это для панов, а вот это для быдла. Вот пусть туда ходят русские хлопы. Столыпин стал ходить, он был человек верующий — родовой девиз Столыпиных «Господь прибежище мое» — он ходил в парадном мундире каждое воскресенье в церковь, чиновники за губернатором потянулись. Далее. Там же Столыпин обсуждает вопрос о ведении образования. Польские помещики говорят: нет, нельзя учить русских крестьян грамоте, и вообще ваша деятельность, господин губернатор, по созданию школ, это пролог к революции. Мол, начнет книжки читать, не дай Бог, не то прочитает. Столыпин говорит: нет, господа, деятельность по созданию школ — это деятельность, предотвращающая революцию, русский мужик должен быть образован, просвещен и должен понимать, что ему говорит правительство, а не путаться в трех соснах и не верить разного рода слухам. Если мы не возьмем в свои руки дело народного просвещения, его возьмут, соответственно, силы, которые нам враждебны. В Саратовской губернии Столыпину пришлось столкнуться с множеством проблем, потому что губерния была очень интересная. Она была гораздо больше, чем сейчас. Это нынешняя Саратовская, Волгоградская, частично Ульяновская область Российской Федерации плюс Башкирия, она тоже входила сюда, это огромная губерния. Там жили башкиры, там жили немцы-колонисты, там жили русские, там по Волге шел огромный торговый путь, в западных и восточных уездах губернии было развито хлебопроизводство — была хлебоэкспортная губерния, где выращивался хлеб. Плюс там было кочевое скотоводство, плюс были немцы-колонисты, на улицах Саратова можно было услышать башкирскую, немецкую, русскую речь одновременно. И вот губернатор туда приезжает и обнаруживает, что губерния в состоянии прорыва. Он приезжает и первым делом отбивает телеграмму жене: задержись в Москве. Почему? Оказывается, его предшественники жили в Саратове вахтовым методом, они приезжали, жили в гостинице, решали какие-то дела и предпочитали управлять губернией как бы дистанционно. Там не было даже губернаторской резиденции. Столыпин эту резиденцию строит и начинает управлять. На посту Саратовского губернатора Столыпин впервые начинает проявлять себя не только как государственный, но и как общественный деятель. Происходит это в годы русско-японской войны. Саратовское земство решает за свой счет сформировать и отправить во Владивосток санитарный поезд, это передвижной госпиталь, говоря современным языком. И Столыпин выступает с речью, где обращается к земским деятелям, где говорит, что когда отечество в опасности, все русские люди должны объединиться и вместе делать обще дело. Это было первая его публичная речь. Как вспоминала его дочь, когда он ее произнес, он потом сел на свое место и сказал: слушай, я, кажется, сказал какую-то глупость, какую-то ахинею нес. Она говорит: ты что, папа, тебя все слушали, все были в восторге. И действительно у Столыпина открывается талант оратора. И когда начинаются волнения 1905 года, Столыпин оказывается одним из немногих русских чиновников, кто не боится выходить на площади, кто не боится выходить к бунтующим крестьянам и разговаривать с ними, причем, разговаривать, не подлаживаясь под их стиль. Были такие, кто красный бантик нацепил: ребята, я в душе либерал. Нет, Столыпин таким не был. Он выходил и говорил: да, господа, правительство знает, что в России есть проблемы, правительство будет над этим работать, но бунты и смуты только ухудшают наше положение. И общество впервые услышало чиновника, которому есть что сказать от имени власти, который умеет говорить и умеет говорить и делать. Столыпин прекращал крестьянские волнения, объезжая деревни, у него были ничтожные воинские силы, восемьдесят казаков у него было. Он объезжал крестьянские бунтующие села, беседовал с крестьянами, объяснял: сегодня вы громите собственность помещиков, завтра вашу собственность будет громить кто угодно, если вы отрицаете институт собственности. При этом проявлял редкое бесстрашие, один бывший революционер вспоминал в мемуарах: я, говорит, должен был убить губернатора и стоял с револьвертом в кармане, он вышел с коляски, посмотрел на меня, бросил мне на руки пальто, сказал «на, подержи» и пошел разговаривать. Я, говорит, забыл про свой револьвер, так и стоял с губернаторским пальто, потом отдал его. Потом этот человек завязал с революцией и нашел себя в более позитивном плане.

Дмитрий Володихин:

— Ну что ж, насколько я понимаю, эта должность Саратовского губернатора была за Петром Аркадьевичем года три или четыре, сколько?

Александр Музафаров:

— Чуть поменьше, до 1906 года, три года.

Дмитрий Володихин:

— Три года. После этого он действительно входит в состояние государственного деятеля высшего ранга. Дорогие радиослушатели, мне хотелось бы, чтобы сейчас в эфире прозвучал один из любимых вальсов царской семьи, а именно «Осенний сон».

Дмитрий Володихин:

— Дорогие радиослушатели, напоминаю вам, что это «Светлое радио», в эфире передача «Исторический час», с вами в студии я, Дмитрий Володихин. И мы ненадолго расстаемся с вами, чтобы через минуту, буквально, продолжить наш диалог.

Дмитрий Володихин:

— Дорогие радиослушатели, это «Светлое радио», Радио ВЕРА. В эфире передача «Исторический час». С вами в студии я, Дмитрий Володихин. У нас в гостях замечательный историк, исторический публицист, директор образовательных и просветительских программ Фонда исторической перспективы Александр Азизович Музафаров. Мы говорим о Петре Аркадьевиче Столыпине. Итак, что ж, в 1906 году, фактически, не закончилась еще революция, еще очень неспокойно в городах, государь назначает Петра Аркадьевича министром внутренних дел. Фактически это то, что называется назначить аврального менеджера, антикризисного.

Александр Музафаров:

— Да, и это назначение было связано с еще одним событием. Дело в том, что на следующий день после назначения Столыпина премьером должна была начать свою работу Первая Государственная Дума, только что избранный парламент Российской империи, Нижняя палата парламента Российской империи. И государю нужен был министр, который умеет разговаривать с представителями общества и заставит их работать на благо отечества. Столыпин приезжает в Петербург. Причем, это был очень резкий взлет карьеры. Там даже был такой забавный эпизод, когда лакей служебной квартиры, открывая перед ним дверь, приветствуя Столыпина, говорит: здравие желаю, ваше превосходительство. Старый слуга Столыпина поправил: да, они министр, но еще не превосходительство. Столыпин имел чин статского советника, он был еще «ваше высокородие», пятый класс табели о рангах, он еще не получил генеральского чина действительного статского советника. То есть он был одним из самых молодых министров внутренних дел Российской империи со времен, наверное, Александра I и ему предстояло решать несколько сложных проблем. В стране продолжалась революция, бушевал революционный террор, это не преувеличение, за 1905 — начало 1906 года было убито больше тысячи двухсот офицеров, чиновников, полицейских, банкиров, сельских хозяев. Убито террористами, революционерами. Это была одна проблема. Вторая проблема была, что избирательный закон 1905 года, принятый в авральном порядке, был крайне неудачным. Дума превратилась в такой постоянно работающий в Таврическом Дворце митинг, и отказывалась в принципе конструктивно работать с правительством. Столыпину пришлось еще редактировать и избирательное законодательство. А то, что волна террора в стране не угасла, Столыпин ощутил на собственном опыте, потому что в августе 1906 года террористы-эсеры, смертники взорвали его дачу, где премьер вел прием. Знаете, вот суббота, премьер-министр ведет прием посетителей, к нему пришло более 30 человек. Там была вдова с детьми, пришедшая просить пенсию, был изобретатель князь Накашидзе, принесший чертежи бронированного автомобиля, который он проектировал. Были люди, которые просто пришли на прием. Входят три шахида-террориста и взрываются вместе с портфелями, начиненными динамитом. Погибло более тридцати человек. Погибли офицеры охраны, погибли женщины, погибло шестеро детей, которые были там. Тяжело ранены дети самого премьера, сам он не пострадал.

Дмитрий Володихин:

— Сейчас мы только уточним, что «шахиды», так сказать, иносказательно.

Александр Музафаров:

— Иносказательно, да.

Дмитрий Володихин:

— Люди, которые принесли с собой взрывчатку, а были людьми безбожного мировидения.

Александр Музафаров:

— Абсолютно. После этого семья Столыпина переезжает в Зимний дворец, взята под охрану. И Столыпин продолжает работать. Когда государь предлагал, говорил: я предлагаю вам быть моим министром внутренних дел — это было приглашение на линию огня. Потому что два предшественника Столыпина были убиты на этом посту, Трепов и фон Клеве, он занимал кресло, обагренное кровью своих предшественников.

Дмитрий Володихин:

— Ну что ж. Его реформы оправдали его назначение.

Александр Музафаров:

— Итак, какие реформы проводит Столыпин. Они шли параллельно, но будем говорить о них последовательно. Первая, самая знаменитая реформа Столыпина это крестьянская реформа. И здесь Столыпин пошел вопреки мнениям общества, потому что общество требовало конфискации за выкуп или так помещичьей земли, распределение между крестьянами. А Столыпин знал, что проблемы помещичьей земли не стоит.

Дмитрий Володихин:

— Ее вообще-то мало осталось.

Александр Музафаров:

— Потому что ее помещики активно продавали, а крестьяне ее активно покупали. Был такой тяни-толкай, дворянский поземельный банк и крестьянский поземельный банк, они располагались, как правило, в одном здании с двумя входами, с одного дворяне продавали, а с другой стороны эту же землю продавали крестьянам. Поэтому Столыпин видел, что без всякого изъятия через двадцать лет у помещиков земли просто не останется по этим тенденциям. Поэтому что делает Столыпин? Столыпин вводит наделение крестьян индивидуальными наделами земли. В тех общинах, где передел наделов не проводился двадцать лет, они просто закреплялись в собственность. Во всех остальных приезжали землемеры и по заявке крестьян проводили выделения наделов. Что важно? Это делалось абсолютно добровольно. То есть крестьянин теперь получал свободу выхода из общины. Никто не мешал крестьянам, получив свои наделы, тут же их соединить и вести хозяйство вместе коллективно, если им так было любо. Это законами не возбранялось.

Дмитрий Володихин:

— Имперский колхоз, отличается от советского тем, что там можно было пребывать, а можно было оттуда выйти.

Александр Музафаров:

— Совершенно верно. И вот почему-то крестьяне очень хотели выйти. Первые годы столыпинские землемеры получили заявок на выход несколько миллионов, крестьянские хозяйства хотели выйти из общины. Эта цифра росла вплоть до 1914 года, до начала Первой мировой войны. Реформа шла очень быстро. Одновременно Столыпин направляет немалые средства правительства на поощрение развития агротехнологий. В Российской империи за годы его премьерства удваивается производство химических удобрений по объемам. Утраивается производство сельскохозяйственной техники. Столыпин поощряет создание сельскохозяйственных школ, которые должны учить новым приемам земледелия, повышать урожайность и так далее. Столыпин говорил: наша задача развивать низы, их сто миллионов, будут они богатые, образованные, работающие на своей земле, и голос русского правительства совсем не так зазвучит в Европе. «Наша задача развивать низы» — это не революционер пламенный говорит, это говорит премьер-министр Его Императорского величества.

Дмитрий Володихин:

— Пламенный реакционер.

Александр Музафаров:

— Пользующийся полным доверием государя-императора. Столыпин делает ставку на крепких хозяев. Он говорит: да, мои реформы рассчитаны, прежде всего, на того мужика, который хочет, умеет, любит работать и готов зарабатывать, строить свое хозяйство, его развивать. Я знаю, кто на селе — Столыпин прекрасно знал село, поскольку он долгие годы на селе работал — я знаю кто на селе бедный, это, как правило, либо лентяй, либо лодырь, либо пьяница. И я не буду о них заботиться, я не буду их предпочитать, предпочитать надо крепких, стоящих на земле хозяев. В этом был интересный момент его политики, что он видел процветание России в росте благосостояния ее подданных. Богатый крестьянин, богатый подданный — основа богатства для государства.

Дмитрий Володихин:

— Ну, а допустим политика переселения?

Александр Музафаров:

— Та же самая ситуация. Тоже интересный момент. В состав Российской империи входят большие территории слабо населенные, и туда идет переселение крестьян, страдающих от малоземелья. Есть два основных направления столыпинской миграции. Первое это, конечно, Дальний Восток и Сибирь, где крестьяне переселялись на пустующие земли. Эта политика была направлена на заселение земель, и государством она поддерживалась. То есть, как поддерживалась? Не на словах. Там создавались переселенческие управления, которые проводили георазведку, смотрели, где удобные для землепашества земли, они их выделяли, они заранее прокладывали дороги. Потом крестьяне из общины ездили смотрели: вот эти земли вам готовы дать. Дальше крестьяне принимали решение о переселении, им выделяли транспорт, выделяли подъемные средства и позволяли все это аккуратно перенести, переселиться. Второе направление переселения — это переселение в русский Туркестан. Напомню, эта территория вошла в состав Российской империи в 70-80-е годы 19-го века, и в это время правительство Российской империи проводит там строительство мелиоративных каналов, потом они будут грозно переименованы в имени Ленина, имени Кирова, хотя изначально «Канал Романовский имени 300-летия династии Романовых», «Канал Константиновский» в честь Великого князя Константина. Орошается голодная степь и там появляется множество пахотной земли. И туда переселяются русские крестьяне. Задача двойная, с одной стороны, это было решение проблемы малоземельных крестьян. С другой стороны, русское правительство получало в этих ново осваиваемых землях лояльное население. Вот эта политика Столыпина сыграет немалую роль в том, что Туркестан в эпоху смуты гражданской войны остался в составе России. И более того. Мы знаем о подвиге солдат Панфиловской дивизии под Москвой, Великую Отечественную войну когда вспоминаем, панфиловцы, герои. Панфилов был военным комиссаром Киргизской ССР, формировал дивизию в Казахстане, и поэтому казахи порой заслуженно гордятся, что мы, казахи, мы спасли Москву. Действительно, казахов в этой дивизии были, примерно около четверти ее состава. Три четверти это как раз потомки русских столыпинских переселенцев. Это хорошо видно по спискам потерь, опубликованных в ОБД «Мемориал» и даже по воспоминаниям офицеров этой дивизии.

Дмитрий Володихин:

— Ну вот, этой крестьянской реформой все ведь не ограничилось?

Александр Музафаров:

— Не ограничилось. Одновременно Столыпин участвует в проведении образовательной реформы императора Николая II. С 1908 года в России начинается переход к всеобщему начальному образованию. Создается множество новых школ. Достаточно сказать, что в 1895 году в России было 28 тысяч начальных школ, в 1915 году восемьдесят с половиной тысяч. То есть почти трехкратный рост численности школ и расширения числа обучающихся. Появляются новые формы народного образования. Появляется такая форма, как высшее начальное училище, семилетка, занимающая промежуточное положение между начальным и средним, потом, кстати, она станет прообразом советской школы. Далее. В 1907 году проходит избирательная реформа, и наконец, формируется состав Государственной Думы, готовый работать. Здесь тоже интересна позиция Столыпина по отношению к парламенту. Первый состав Государственной Думы пришлось разогнать, это был перманентный митинг. Второй оказался немногим лучше, там звучали призывы к террору, звучали призывы к расправам. И, казалось бы, к 1907 году революция уже сбита, накал прошел, можно ведь разогнать парламент и сказать: да не нужен он нам вообще. Нет, Столыпин говорит: нужен. Но он нужен нормальный, работающий. И принимается новый избирательный закон, по которому избирается работоспособная Государственная Дума, с которой правительство работает. Есть такая карикатура на правительство, как правительство поднимает, как крышку, купол Таврического дворца и загружает туда законопроекты, которые Дума должна принимать в авральном порядке. И Дума их принимает. Далее. Столыпин оказывает всяческое содействие программам перевооружения армии и флота. Напомню, речь идет о подготовке к Первой мировой войне. Русская армия модернизируется, учитывая итоги поражения в войне русско-японской, восстанавливается флот. И моряки, и генералы вспоминают, что в лице Столыпина они находили человека, который понимал важность этих процессов, изыскивал средства. И, главное, Столыпин на что еще обращал внимание, что было тоже новым? Он говорил: Господа, вы еще должны обществу объяснить, зачем это нужно. И помогал в этом деле.

Дмитрий Володихин:

— Дорогие радиослушатели, казалось бы, сколько сделано. Но на эти преобразования Столыпину было дано всего лишь несколько лет, он недолго был министром внутренних дел. И, напомните год его смерти?

Александр Музафаров:

— 1911-й.

Дмитрий Володихин:

— 1911-й. Вот за два года до смерти Петра Аркадьевича Столыпина был создан вальс «Амурские волны». Я не знаю, для меня он звучит, как, своего рода, эпитафия этому замечательному человеку. Пускай же он прозвучит у нас в эфире.

Дмитрий Володихин:

— Дорогие радиослушатели, это «Светлое радио», Радио ВЕРА. В эфире передача «Исторический час. С вами в студии я, Дмитрий Володихин. У нас в гостях директор образовательных и просветительских программ Фонда исторической перспективы, замечательный историк, исторический публицист, преподаватель Московского государственного института культуры Александр Азизович Музафаров, и сегодня он перед нами разворачивает масштабную панораму жизни и трудов Петра Аркадьевича Столыпина. О многом было сказано. Но, в общем, реформы Столыпина были многообразны. Он брался не только за великие проекты, но и за малые. Там были вещи, которые... сейчас никто о них не скажет, что они связаны со Столыпиным, а начинание было при нем.

Александр Музафаров:

— Безусловно. В том числе это были реформы, связанные с решением национального вопроса в Российской империи. В частности, Столыпину приходилось сталкиваться с этой проблемой еще в бытность его губернатором. Я уже говорил, что ему приходилось быть губернатором в крайне сложных губерниях. Скажем, в Гродненской губернии, где в городах жили поляки, в местечках евреи, на селе западные русские, встречались представители других национальностей, в Саратовской губернии и так далее. Столыпин это видел и, став министром внутренних дел, он очень четко говорил, что Россия это государство русского народа, в котором живут и другие народы, которые мы уважаем, но это русское государство и отечество русских. Он был хорошим русским патриотом и всегда говорил, что мы делаем именно русское дело. В то же время Столыпин понимал и сложности, которые существуют, связанные с существованием в России, например, польских земель. В частности именно одним из таких интересных споров Столыпина с Николаем II был вопрос об учреждении земства в Западном крае. Споры это не значит, что Столыпин говорил: государь, нет, увольняйте меня, иначе я... Это были рабочие моменты, где Столыпин позволял себе иметь мнение, отличное от мнения государя, а Николай II имел достаточно разума, чтобы его слушать и аргументировано спорить. Почему? Потому что были люди, которые предлагали провести в Западном крае в Царстве Польском земскую реформу, ввести там местное самоуправление уже полноценное, а Столыпин выступал против, и вообще предлагал рассмотреть вопрос об отделении Польши от Российской империи, преобразовании ее в полусамостоятельное буферное государство между Россией и Европой. Он говорил, что Польшу России удержать будет крайне сложно, а так с поляками можно будет договориться. Надо отметить, что эта линия была не только... ее придерживался не только Столыпин. В 1914 году Российское Верховное командование в начале Первой мировой войны объявит о подобной программе, а к 17-му году начнет формировать польские национальные части. Другое дело, что в исторической реальности процесс пошел по-другому. Но Столыпин уделял этому немало внимания и сосредотачивал свою деятельность, в том числе, и на этом.

Дмитрий Володихин:

— Ну что ж, вы видите, дорогие радиослушатели, что Столыпин был человеком, который мог делать одновременно множество дел, причем, брался, повторяю, и за дела великие и за мелкие, и ни с чем не работал халтурно, некачественно, не в его это было натуре. И вот пребывание его на посту министра внутренних дел было прервано самым прискорбным образом после того, как Петр Аркадьевич провел в этой должности всего-то пять лет. Успел фактически Россию перевернуть и распахать, бросить добрые семена в эту пахоту. Но он ведь выглядел как враг, как человек, который укрепляет то, что с точки зрения революционеров должно быть разрушено. Поэтому ему и с этой стороны уделяли особое внимание.

Александр Музафаров:

— Да, безусловно. Правоохранительные структуры Российской империи пресекли восемь покушений на жизнь премьера. Я уже приводил пример взрыв дачи на острове, когда погибли люди. Были самые экзотические меры, вплоть до того, что планировалось построить подводную лодку, чтобы подорвать премьера на яхте во время летнего отдыха.

Дмитрий Володихин:

— Вот вы смеетесь, а в условиях Российской империи, чем лучше премьер, тем больше на него покушений.

Александр Музафаров:

— Совершенно верно. Кончено, надо учесть, что Столыпину было не просто, его стремительное выдвижение к вершинам государственной власти, естественно, порождало не только восхищение, им многие восхищались, но и зависть. Как так? Молодой, а уже премьер, еще пользуется доверием государя?

Дмитрий Володихин:

— И, в общем, не из числа тех родов, которые имеют придворные корни.

Александр Музафаров:

— Совершенно верно. Конечно, мать Столыпина была из рода князей Горчаковых. Но все-таки это не совсем то. За спиной Столыпина шептались. Среди многих историй, особенно в советской историографии было, что государь хотел уволить Столыпина, но что-то... раз хотел, два хотел, три хотел, но так как-то и не уволил. Конечно, это были слухи. Но революционное подполье вело с премьером активную борьбу. Он это знал. В своем завещании Столыпин, например, писал, что если я погибну, не надо меня везти в родовой склеп, похороните меня там, где меня убьют. Он подозревал, что его могут убить. И надо учесть еще один момент важный, что когда сейчас, особенно в детективных фильмах, в детективных книгах, читаешь о противостоянии жандармов и революционеров...

Дмитрий Володихин:

— «Империя под ударом».

Александр Музафаров:

— Создается такое впечатление, что жандармская структура такая мощная спецслужба, вроде нынешних, современных. Надо учесть, что спецслужбы тогда только-только зарождались. Что жандармы и охранное отделение — это были первые попытки что-то такое организовать, и деятельность их была еще на редкость примитивна.

Дмитрий Володихин:

— Ну, хоть что-то, достаточно немногочисленное.

Александр Музафаров:

— Это не только Российская беда, но и общемировая. Я напомню, что в это самое время убили трех президентов США, убили президента Франции, убили короля Италии, императрицу Австрии. То есть, покушения на государственных чиновников со стороны террористов тогда гремели по всей Европе. И это было революционным терроризмом, Россия здесь не была каким-то исключением. На королеву Викторию, на женщину было семь покушений. Ничего. Для революционеров не было ничего святого в этом плане.

Дмитрий Володихин:

— Ну и в конечном итоге они до Петра Аркадьевича, к сожалению, добрались.

Александр Музафаров:

— Да, это 1911 год, август 1911 года. Столыпин сопровождает государя во время его визита в Киев. Государь приезжает в Киев, и Столыпин сопровождает царя. Известно, что 1 сентября 1911 года в Киевском театре должен быть спектакль. В Киевское охранное отделение приходит сотрудничающий с охранкой революционер, Багров, который говорит: я знаю, на Столыпина будет покушение, я знаю, кто будет покушаться, пустите меня, я опознаю лично этого человека и помогу вам его схватить. Его пускают. В принципе это было разумное решение, если бы не одно «но», ему разрешили прийти с оружием. Он проходит в это тщательно охраняемый театр с оружием в руках, и в антракте он подбегает к премьер-министру, выхватывает револьвер и начинает стрелять. Первая реакция Столыпина, он поворачивается к царской ложе и говорит: государь, уходите. Первая реакция была даже не о себе, а о государе, который был буквально в десяти метрах и тоже мог стать жертвой террориста. Государь отказывается, тогда Столыпин, падая, благословляет государя. В него попало две пули, дальше мерзавца скрутили. Врачи Петра Аркадьевича доставляют в Киевский госпиталь. Врачи говорят государю, посетившему его на следующий день, что, Ваше величество, у нас есть все основания полагать, что жизнь премьера вне опасности, да, две револьверные пули, но, в конце концов, не такой уж меткий стрелок и состояние, конечно, тяжелое, но все шансы на благополучный исход есть. И государь, пожелав Петру Аркадьевичу скорейшего выздоровления, отправляется дальше, не меняя программу монаршего визита в Киев. Это тоже было важно, чтоб никто не сказал, что царь испугался каких-то выстрелов и не поехал туда, куда должен поехать. Но, увы, врачи ошиблись, ранение оказалось более серьезным, организм с ним не справился, и 5 сентября 1911 года Петр Аркадьевич Столыпин скончался. 8 сентября он был погребен в Киеве, в Киево-Печерской лавре около стен Успенского собора. Там был поставлен скромный памятник, в виде черного креста. В советское время он был снесен, там было все заровнено асфальтом.

Дмитрий Володихин:

— Ну, еще бы.

Александр Музафаров:

— После, в 91-м году восстановлен. Как сейчас, не знаю. К сожалению, не был в Киеве уже восемь лет, поэтому не знаю. Надеюсь, что сохранился.

Дмитрий Володихин:

— Ну что ж, давайте, Александр Азизович, подумаем о том, то из государственного наследия Петра Аркадьевича Столыпина, из его реформ действительно прижилось, действительно дало важные и серьезные плоды, что пережило эпоху революционной смуты, с вашей точки зрения.

Александр Музафаров:

— Если говорить, что продолжалось, конечно, это крестьянская реформа, которая в принципе избавила Россию от проблем голода. Ее итогом было то, что к 12-му году Россия вышла на рекордные показатели производства зерна. Это была эпоха, когда Российская империя на мировом рынке зерна опережала Соединенные Штаты, второго крупнейшего производителя зерна в мире. И дело здесь не в соревновании, кто больше, как раз Российской империи это было чуждо. А в том, что Россия решила проблему голода, были годы неурожаев уже после столыпинских реформ, но они не были голодными. Империя избавилась от этого бича голода, и это было важно. Второе, что было важно, это, конечно, качество этих выросших людей. Да, мы говорили, что благодаря Столыпину, миллионы русских людей получили образование начальное, хорошее образование Российской империи, эти люди, которые выросли в эпоху Николая II, в эпоху премьерства Столыпина, пожалуй, самое главное наследство, которое Петр Аркадьевич оставил России. Это будут те люди, которые будут проживать первую половину 20 века, в конце концов, это поколение тех, кто победил в Великой Отечественной войне, это тоже столыпинское наследство. Далее, я уже говорил о той роли, которую сыграла переселенческая политика Столыпина. Если благодаря железной дороге, построенной Сергеем Юльевичем Витте и Александром III, Великом Сибирском пути, Россия не потеряла Дальний Восток, то, благодаря Столыпину, в нем было русское население. Русское население в Туркестане позволило удержать этот край даже в эпоху революции, и не вина Столыпина, что большевики потом пошли прямо противоположным образом, поставив русское население Средней Азии под удар, пожертвовав им ради своих интернациональных идей. Ну и наконец, еще один важный момент. Это образ Столыпина, это образ государственного деятеля, служившего России. Он совершенно выпадает из стереотипов, которые принято считать, говоря о старой России. Потому что говорят как: умный, толковый, но прогрессивный, почти революционер. А царский чиновник — косный, тупой, ограниченный. Петр Аркадьевич был одним из виднейших умов России того времени.

Дмитрий Володихин:

— А этот верующий, честный, умный, энергичный, но абсолютно консерватор.

Александр Музафаров:

— Абсолютно. Верный слуга государев. Что касается честности Столыпина, одну из его биографий написал Борис Федоров, это был такой министр финансов Российской Федерации в начале 90-х годов 20 века. И вот он, будучи человеком знакомым, в какой-то степени, с государственными масштабами, специально интересовался, не было ли коррупции в жизни Петра Аркадьевича, пришел к удивительному выводу, что все то время, когда Петр Аркадьевич занимал государственный пост, он не богател, а беднел. Потому что ему некогда было заниматься своим хозяйством, своими имениями, жалованье он получал большое, но ему не хватало. Он говорил, что если бы все премьер-министры России вели себя так, как Столыпин, у нас бы не было современных проблем.

Дмитрий Володихин:

— Ну что ж, дорогие радиослушатели, время нашей передачи подходит к концу, и мне хотелось бы, чтобы после этого часа, проведенного с Петром Аркадьевичем Столыпиным, вы поминали добрым словом этого государственного деятеля Российской империи. А заодно мысленно сказали бы спасибо нашему гиду по судьбе этого человека Александру Азизовичу Музафарову. Благодарю вас за внимание. До свидания.

Александр Музафаров:

— До свидания.

---

Все выпуски программы Исторический час

• «Атаман Борис Владимирович Анненков». Константин Залесский
• «Историк Константин Николаевич Бестужев-Рюмин». Татьяна Агейчева
• «Святитель Лука Войно-Ясенецкий». Анастасия Чернова