«Отношение к телу в христианстве». Протоиерей Сергий Баранов

Протоиерей Сергий Баранов

Нашим гостем был духовник Иверского женского монастыря в городе Орске Оренбургской области протоиерей Сергий Баранов.

Разговор шел о том, какая связь есть между телом и духовной жизнью, и почему в православии на первый взгляд так мало внимания уделяется культуре тела.

Ведущий: Александр Ананьев

---

А. Ананьев:

— Добрый вечер, дорогие друзья. В очередной раз пришла пора неофиту в разгар Великого поста задавать свои вопросы неофита. Меня зовут Александр Ананьев, и сегодня я приветствую здесь, в студии, собеседника, разговоры с которым буквально входят в историю, потому что его друзья, вот те прекрасные люди, которые его окружают, бережно, как жемчуг, собирают эти разговоры, все слова моего собеседника, нанизывают на нить, как жемчуг, и выкладывают в интернет, и потом они хранятся там долго-долго. Именно так случилось с нашим предыдущим разговором. Я говорю, конечно же, о секретаре Орской епархии, духовнике Иверского женского монастыря в городе Орске Оренбургской области, протоиерее Сергии Баранове. Добрый вечер, отец Сергий, здравствуйте.

Протоиерей Сергий:

— Добрый вечер.

А. Ананьев:

— Не откажите в моей просьбе, передайте привет вот тем прекрасным людям, которые так бережно и с такой любовью создают вот какие-то визуальные образы наших аудиобесед в интернете. Спасибо им большое.

Протоиерей Сергий:

— Обязательно.

А. Ананьев:

— Начать хочу с моего собственного мнения. Еще раз подчеркну, что мнение ведущего может не совпадать с мнением редакции и скорее всего не совпадает. Но мое мнение таково, неофитское: главный враг христианина — это он сам. Это его ужасное, несносное, своенравное тело, которое то хочет, то не хочет, то может, то не может. И все силы христианина должны быть брошены на борьбу с собственным телом, его немощами, страстями и похотями. Отец Сергий, да или нет?

Протоиерей Сергий:

— Ну тело — это только часть нас. У нас еще душа есть. Мы же не просто физиологические такие типы, у нас так все гармонично завязано, душа и тело. Иногда противоречие между ними возникает, и даже не всегда со стороны тела. Иногда вроде бы и тело хотело бы, душа бунтует.

А. Ананьев:

— Мне все время казалось, что если вынести за скобки все те страсти, которые носят исключительно телесный характер — желание этого, желание того, желание третьего, нежелание вставать рано, — вот просто выбросить все это за скобки, останется просто прекрасная душа, которая по природе христианка, и жизнь будет, в общем, как в раю.

Протоиерей Сергий:

— У которой свои страсти: желание первенства, зависть, корысть — это формат не тела. Это как раз формат души.

А. Ананьев:

— Вы серьезно, это формат души? Ну а мне-то все время думалось, что Господь Адама и Еву, изгнав из рая, облек их в эти кожаные ризы — по сути, в то тело, в котором я сейчас пребываю, вы сейчас пребываете, кожаные ризы, и таскать их это, в общем, тот еще труд. И вся задача как бы сделать так, чтобы вот это вот, вот эти кожаные ризы нас как минимум не портили.

Протоиерей Сергий:

— Вот относительно кожаных риз есть еще такая тонкая деталь: Господь вот этой дебелостью плоти — я так назову кожаные ризы, — мудро закрыл от нас духовный мир. Потому что человек не определившийся, не утвердившийся в добре, выходя в формат духовного мира, он может войти в отношения не только со Святым Духом, но и с падшими духами, которые тоже наполняют духовный мир. Есть такое выражение: не все что сверху, от Бога. Духовный мир наполнен еще падшими духами, и поэтому вот когда мы говорим о духовных практиках нехристианских и еще, хуже того, например, откровенно оккультных таких, отрицательных — могут ли в этих практиках люди выходить в формат духовного? Могут. Но они могут в этом формате духовного соединиться не со Святым Духом, а с падшими духами. Поэтому Господь после грехопадения людям, не утвердившимся в добре, мудро облек их вот в эту дебелость плоти, закрыв, мы не живем в духовном мире вот так реально, как жили Адам с Евой. Для многих он вообще фантастика или небылицы какие-то.

А. Ананьев:

— Я знаю немало христиан, ну по крайней мере людей, которые соотносят себя с христианством, которые в Бога верят, а в бесов, чертей, в общем, особо нет, считают их придумками такими, скорее забавными.

Протоиерей Сергий:

— Ну просто небезопасно, несохранно.

А. Ананьев:

— Несохранно не верить?

Протоиерей Сергий:

— Да, конечно. Нужно как бы отдавать себе отчет, что...

А. Ананьев:

— Хотя речь у нас сегодня с отцом Сергием пойдет не о бесах, не о чертях, а именно что о теле. Дело в том, что у нас есть замечательная слушательница — я думаю, что будет неправильно озвучивать ее имя в эфире, назовем ее условно Светлана. И вот Светлана нам пишет: "Много раз сомневалась, писать вам или нет. Удаляла, снова собиралась, и сомнения очень созвучны теме — именно так она всегда стыдливо и удрученно уходит на второй план в нашей духовной жизни. У меня вопрос о теле — меня очень интересует жизнь тела, ее смысл и суть. Начнем с простого и поверхностного, — пишет она. — Каждый раз, когда наступает благодатное время поста, мое тело наполняется любовью к жизни. На физическом уровне пост для меня не просто отказ от определенной пищи и воздержание, на этом фоне тело буквально раскрывается: очищение, обновление, осознанность, благодарность. И телу тоже хочется молиться. А вот тут прогал, а вот тут пустота. Церковь ничего не предлагает телу, кроме смиренного молчания, — пишет Светлана. — Душа трудится, а тело молчит. Ну ему тоже хочется раскрывать, отдавать свою энергию Богу, но в нашей культуре нет этой ветви — нет комплекса упражнений, нет философии тела. Только душа и дух. Почему, — продолжает Светлана, — почему мне приходится обращаться к другим практикам, в отсутствие подобной культуры в православной парадигме? Если тело это храм, то почему восстанавливать, возрождать мой храм приходят другие люди, к которым я, по сути, не имею отношения? Почему наша вера игнорирует этот потенциал — дыхание, физические практики? И как быть, ведь это прекрасно, эта физическая практика как недостающая деталь пазла нашей большой молитвы и духовной метаморфозы. И что в итоге? Я говорю себе, что всякое дыхание славит Господа, и иду заниматься... йогой. У них своя гармония, у них все логично и слаженно, они наполняют своей молитвой и смыслами практику, и я тоже наполняю. Делаем одни и те же упражнения, но вокруг меня мантры, а внутри меня Иисусова молитва. Однако этот диссонанс есть, и вопросы остаются. А еще остается непонятное смутное ощущение измены, хотя в плане физики изменять-то, к сожалению, нечему. Мой внутренний неофит смущается этому, у меня есть вопрос. После утреннего молитвенного правила я встаю на гвозди садху и слушаю, и пытаюсь петь псалмы. Странное сочетание, но гвозди включают и в то же время укрощают телесное, и можно услышать свой дух, открывается совершенно особенная молитва — не просто словесная, а объемная. Это трудно передать словами, но я это чувствую. Если это откликнется вам, поговорите об этом с удивительным, мудрым собеседником. Господь любит нас целостно, — продолжает она, — почему же для Церкви тело всегда выносится за скобки? Нас учат не давать ему слова, но ведь это слово может быть Бог«. Как вам эти рассуждения, отец Сергий? По-моему, замечательно. По-моему, глубоко. И, по-моему, очень актуально.

Протоиерей Сергий:

— Все относительно. Может быть, какие-то моменты и замечательными, и глубокими, и красивыми, но все относительно. Относительно результата, относительно истины. Для меня, как для христианина, вот этот вопрос все время звучит Пилата: что есть истина? Для меня он очень определенно звучит. Не потому, что я это прочитал в Евангелии, а потому что, может быть, я уже, наверное, это прожил. Для меня Христос есть истина — не что, а Кто. И как бы у меня лично никаких недоразумений в этом плане нет. Относительно аскетики тела — это тоже относительно. Нельзя сказать, что у нас нет аскетики тела.

А. Ананьев:

— А у нас есть?

Протоиерей Сергий:

— Ого-го, какая аскетика тела-то.

А. Ананьев:

— Ну кроме поста и земных поклонов мне ничего другого в голову не приходит.

Протоиерей Сергий:

— Знаете, бывает труд пассивный, бывает труд активный. А попробуйте выстоять шестичасовую службу — это такая аскетика. И даже просто в физиологическом плане это такая аскетика. А вот я на Афоне, я никогда не могу выстоять праздничную службу, которая может служиться четырнадцать часов.

А. Ананьев:

— А что, есть и такие?

Протоиерей Сергий:

— По сей день Афон живет, еще сохраняя такую традицию. На большие праздники ты можешь пойти вечером на службу, например в семь вечера, а закончится она завтра, в двенадцать дня. Но я не могу их выстоять. Просто не то что выстоять, я даже высидеть их не могу, потому что ночью такая ломка начинается. Труды — понимаете, можно заниматься красивыми упражнениями телесными, а можно пойти и просто пахать, помогая ближнему. И то и другое касается тела, утомляет тело. Но в том и другом результат будет разный. Здесь ты занимаешься какими-то упражнениями йоги — и это, по большому счету, твой сценарий и твой план, ты, это твоя идея и твое дело. А когда ты идешь, как сейчас в истории было, что человек уступает другому место на службе, а сам делает его работу — это аскетика, и в том числе и тела. Но бывает, понимаете, аскетика какая-то красиво обставленная, но пустая. А бывает, может быть, не так красиво оформленная, но по сути, по своему результату... Я помню, когда я воцерковлялся, такое неофитское искреннее состояние было. Помню, еду в автобусе, в Сибири, я купил билет, сел на свое место. И зашел человек без места. Я уступаю ему свое место и еду три часа стоя и очень неудобно, но вот как-то меня так поддерживало: я это делаю ради Христа. Это тоже аскетика. Ну она, может быть, не так философски красиво обставлена, но по сути, по делу она, мне кажется, красивее.

А. Ананьев:

— «Вопросы неофита» на Радио ВЕРА. Сегодня на очень непростые вопросы отвечает мой сегодняшний собеседник, духовник Иверского женского монастыря в городе Орске Оренбургской области, секретарь Орской епархии, протоиерей Сергий Баранов. Я Александр Ананьев. Отец Сергий, вы совсем отрицаете спорт?

Протоиерей Сергий:

— Да нет, почему.

А. Ананьев:

— Но спорт — это та самая ненужная, суетная аскетика, вместо которой можно пойти пахать.

Протоиерей Сергий:

— Да я просто задаю вместе с апостолом вопрос: все мне можно, но не все полезно, все мне можно, но ничто не должно мною обладать. Во-первых, это не должно становиться страстью. А во-вторых, можно себе задать вопрос, ну поставить выбор: ты сейчас пойдешь и отдашь это время себе, любимому — хотя даже в нейтральном, не греховном формате, или ты мог бы это время потратить на что-то полезное, но даже с ущербом для себя? И тут этот вопрос, он может иногда так объективно звучать. Я не оцениваю грех вот только категорически отрицательно. Иногда нейтральное состояние, оно тоже может быть греховным, в том плане что ты в это время мог бы что-то сделать. Однажды одна девочка пришла ко мне, десятилетняя, у нее был выбор: пойти в школу танцев или в кружок рукоделия. И я тогда ей ответил: знаешь, Яночка, ну как бы и танцы, может быть, и не грех, тебе — для девочки-то, для развития, для твоей культуры тела. Но вот когда ты вырастешь и станешь женщиной, мамой, тебе в жизни что больше пригодится? Рукоделие, мне кажется, тебе больше пригодится, чем танцы. Ну хотя я не говорил так категорично: танцы — ни в коем случае, все это...

А. Ананьев:

— И что она в итоге выбрала?

Протоиерей Сергий:

— Рукоделие. Ну просто у нее было отношение ко мне хорошее.

А. Ананьев:

— Я понимаю. Простите меня за мои вопросы, но мне, правда, важно это знать: а что такое культура тела, которую вы сейчас упомянули?

Протоиерей Сергий:

— Ну я имею в виду физиологическое здоровье. Все-таки движение, статическое состояние физиологии, оно какие-то застои рождает, наверное, в организме.

А. Ананьев:

— О, это вы мне рассказываете? Я прекрасно знаю, что это такое, как человек, который проводит 20 часов в сутки, сидя за компьютером.

Протоиерей Сергий:

— И поэтому, конечно, движение нужно для тела, тем более для тела молодого, растущего. Сейчас вот многие, наверное, родители беспокоятся за физиологическое здоровье своих деток, которые стали очень много просиживать у компьютера. Я понимаю, когда взрослый человек безвыходно, что это его образ работы, так просиживает. А когда мальчик или девочка могли бы побегать на свежем воздухе, погулять, подвигаться, а он тупо сидит у компьютера, ведь это обязательно отразится на его здоровье.

А. Ананьев:

— То, о чем спрашивает Светлана, можно сформулировать немножко иначе. У православия, у христианства есть вот духовный аспект: смыслы, слова, молитвы, значения. Но совершенно нет реализации физиологической, физической, которая бы могла помочь реализоваться тем задачам, которые мы ставим перед собой там в нашей духовной жизни. Это так или нет?

Протоиерей Сергий:

— Нет, это не так. Вообще в нашем православии понятие спасения я бы, может быть, в одном из вариантов обозначил как спасение от эгоизма, от себя любимого. И, может быть, православная аскетика, вот главная нить, центральная, православной аскетики, хоть это касается души, хоть тела — действовать вопреки тому, что ты хочешь. Ну не категорично, не заниматься там «убийством» самого себя, в кавычках, но постоянно практиковать вот это вопреки — постоянно противоречить своему эгоизму. И поэтому, когда человек так живет, он и духовно, и физически будет действовать так. У него постоянно будет выбор: прожить время в приятном, какие-то минуты, но пустые, или выбрать тоже труд, но который принесет плоды какие-то. Вот я даже иногда, когда говорю о молитве внутренней, сердечной, я говорю: наша цель — это не просто достичь целомудренности сердца, чтобы там не было никакого греха. Целомудрие ради целомудрия, оно звучит глупо. Целомудрие всегда сохраняется ради жениха, чтобы ему отдать свое целомудрие. Вот в духовном плане все наши труды по очищению внутреннего человека и внешнего — это все ради Христа, чтобы Ему это отдать, а не просто ради самого себя. И Бог есть любовь — смысл нашего, христианского Бога. Кстати, в других религиях я не встречаю этой вот определенной, фундаментальной четкой формулы: Бог есть любовь. Это говорит только христианство. И если Бог есть любовь, то и наша цель — уподобление Ему, и через уподобление, соединение с Ним, любовь предполагает отдавание себя любимому, тому, кого ты любишь, то есть один из главных смыслов любви — жертвенность, и мы стимулируем в себе эту жертвенность постоянно. Даже вот иногда у нас эгоизм проявляется даже в духовных практиках: «я помолился», «я попостился», «я это сделал», «я буду». И мы пишем сценарии даже своей аскетики: я буду действовать именно так, это вот мой план.

А. Ананьев:

— А как иначе?

Протоиерей Сергий:

— Мы даже в этом отказываем себе. Вот у нас поэтому самое драгоценное вот в православии, самый драгоценный путь и самый безопасный, и приносящий больше всего плодов — это все святые отцы пишут, — это путь послушания духовнику. Ну, конечно, если это состоялось. Это такие послушание духовнику, послушание Церкви. И некоторые миряне могут сразу прямо навскидку задать вопрос: мы не монашествующие, у нас нет такого отношения с духовником. Послушание семье, послушание супруга супруге, послушание детям своим. Послушание своей работе. Все максимально мы отдаем предпочтение не себе, а тому, что мы должны делать.

А. Ананьев:

— Тогда мы полностью потеряем контроль над своим телом, потеряем ощущение своего тела. Я сейчас говорю не от себя — у меня много вопросов со своим телом и недоработок, но я говорю сейчас от имени Светланы, которая занимается этим.

Протоиерей Сергий:

— Ну это можно просто посмотреть на наших преподобных. Ведь они жили не в чрезмерности, а в такой в какой-то всегда норме. И мне кажется, это самый лучший уход за своим телом. И самый плохой уход — это чрезмерность. Все мне можно, но не все полезно. Даже в плане пищи, в плане и даже отдыха: переспи — и это будет уже неполезно твоему телу, недоспи... Это как святые отцы иногда сравнивают тело с осликом, который везет душу в Царствие Небесное: недокорми — он сдохнет, перекорми — он сбесится. И вообще принцип нашей православной аскезы — умеренность. Не убивание самого себя, чрезмерность и поста, и поклонов, и трудов, а вот умеренность во всем. То есть аскезе всегда должно сопутствовать рассуждение. Это хорошее драгоценное состояние христианина — рассуждение. Хотя мы имеем много примеров святых, которые жили умеренно, но им сопутствовали болезни. Мы имеем много, мы не один пример можем из истории привести, когда люди очень много уделяли внимания своему здоровью, а тоже болели. Все-таки это тоже относительно. Ну что-то в нашей власти, в наших руках, а что-то... Поэтому нужно как бы приоритет ценностей: и это можно, и это, но что главное, что второстепенно.

А. Ананьев:

— Сейчас мы прервемся на минуту, у нас полезная информация на Радио ВЕРА. А через минуту продолжим разговор с моим сегодняшним собеседником о сложностях взаимоотношений христианина и его собственного тела.

А. Ананьев:

— «Вопросы неофита» на Радио ВЕРА. Духовник Иверского женского монастыря в городе Орске Оренбургской области, протоиерей Сергий Баранов, я Александр Ананьев. Наша сегодняшняя беседа построена на письме — я изменил имя автора этого письма, — на письме Светланы, которая, в частности, сравнила абсолютно правомерно свое тело с храмом. Храмом, который будет разрушаться, если за ним не следить, если за ним не ухаживать, если его не тренировать, если не делать каких-то упражнений, если не заниматься дыханием, питанием, правильной физической нагрузкой. И если твой храм разрушится, твоей душе просто будет негде молиться, и не получится молитва. Насколько правомерна вот эта взаимосвязь: крепость стен твоего храма/тела и твоей духовной жизни?

Протоиерей Сергий:

— Ну опять же я бы пришел к этому приоритету ценностей. Вот буквально сразу, навскидку я вспомнил историю недавнюю, мне близкий человек рассказал. Когда он по долгу службы посещал другие епархии (он человек из церковной благотворительности и отчасти из государственной власти) и, он говорит, меня встречали в разных епархиях, и были первые вопросы на стройки, проекты, отношения с властями. И он говорит, я пытался всегда завести тему молитвы, и у меня всегда был провал, со мной не готовы были говорить о молитве. Но они опять делали круг и возвращались: стройки, проекты, отношения. И в какой-то момент, он говорит, я вдруг сказал: слушайте, ребята, зачем вы строите, если вы не наполняете содержанием? Поэтому вот о красивых стенах нашего даже физиологического храма — это могут быть красивые стены, если они не наполнены содержанием духовным, даже эти красивые стены могут стать очень некрасивыми. Я вот художник, и я всегда мечтал посмотреть росписи Васнецова в Киеве, во Владимирском соборе, который Васнецов при жизни расписывал. Я много видел репродукций, альбомов. И вдруг я попадаю в Киев, во Владимирский собор, после того как его заняли раскольники уже, филаретовцы. И вдруг я захожу — и вот я буквально съеживаюсь, у меня ощущение морга. В каком плане ощущение морга? Вот на отпевании я стою возле гроба, и лежит еще тот же человек, а из него вышла душа — и это так чувствуется. Он еще имеет тот же вид, он даже может быть накрашен там, наштукатурен, но вот это ощущение, что из него вышла душа — и это сразу таким холодом у тебя. И у меня вот это было в храме, который внешне еще блестел, был наполнен росписями, там лежали даже мощи великомученицы Варвары, все, а душа вышла. Вот поэтому я говорю: приоритет ценностей. О внешних стенах можно заботиться, но не терять главного. А с другой стороны, я был на Афоне в таких очень бедных-бедных маленьких храмиках, которые просто можно было сравнить с сарайчиком, а в нем было такое внутреннее содержание, такая красота. Я часто вспоминаю свою службу на Троицу на Афоне. Я расписывал храм в ущелье, маленький храмик, и я попал на Троицу, и у нас служба была — я и монах. Я у престола, монах на клиросе, и вся Троицкая служба вот эта полная. Сначала было для меня так непривычно. Мы же привыкли: Троица — это пышность, красивость хора, сложность богослужения. А тут вдруг я: «Благословенно Царство...», а там: «Аминь». И все. И так все. Но потом я ушел от внешнего и вошел во внутреннее, и Троица состоялась.

А. Ананьев:

— Вопрос от Светланы, даже не вопрос, а утверждение. Мне важно проговорить еще раз: где скрывается заблуждение, ошибка или же она, может быть, права? «Моя любимая Церковь ничего не предлагает моему телу, кроме смиренного молчания. Нет ни комплекса упражнений, ни философии тела, только дух».

Протоиерей Сергий:

— Да философия тела очень простая: трудись и молись.

А. Ананьев:

— А комплекс упражнений, а дыхание, а физическая нагрузка?

Протоиерей Сергий:

— Да трудись — это будет лучшая физическая нагрузка. Вот даже, знаете, ну вот даже просто буквально земные поклоны взять. У меня знакомый хирург, и женщина уже с большим стажем, и она мне говорит: отец Сергий, вот когда вы делаете правильно земные поклоны, свои сто поклонов вечером, у вас не только работает весь скелет, у вас, говорит, все внутренние органы проходят такой массаж, когда вы, и такой разгон крови у вас происходит. Но вы это делаете как бы в духовном русле. Вы не идете в спортзал, где как бы все это в тему только тела, а вы стоите перед иконами с лампадкой, где тело идет в русле духа, в смысле духа. Когда мы трудимся, вот наши бабушки худенькие, вот иногда смотришь: бабуся вот с этой сумочкой на колесах с трамвая идет на огород — худенькая, но она такая здоровая, как кремень. Ей не надо каких-то специальных упражнений йоги, она просто пашет, она просто трудится. Но она, кроме пользы своему телу, она еще приносит пользу окружающим. Она осенью засолит огурчиков, накопает картошки, внуков всем этим снабдит и семью. Когда мы будем заниматься... Ну опять же я не критикую, это личный выбор, но для себя если бы вот я ставил выбор: потрудиться, например, на приусадебном участке или закрыться в комнате, постелить коврик и заняться йогой? Ну для себя бы я выбрал, я бы лучше там, где больше пользы будет, не только для тела. Для тела будет и там, и там польза. Но там еще будет еще другая польза.

А. Ананьев:

— То есть получается, вы все-таки небольшой поклонник спорта. Я все пытаюсь к этому подвести. Ну зачем тебе гантели, если есть сумки у бабушки.

Протоиерей Сергий:

— Нет, я не поклонник спорта, я не противник спорта. Я бы вот так поставил: я не противник спорта, ну и, конечно, не поклонник. Поэтому я не занимаюсь спортом, мне как бы просто времени жалко.

А. Ананьев:

— Послушайте, ну вот я провожу реально 14 часов в день, за компьютером сидя. За редким исключением, когда я сижу вот за рулем, да, вот все. У меня сидячий образ жизни на 200%. И я понимаю, что, если я не начну как бы хотя бы немножко себя, собой заниматься, я просто очень скоро превращусь в амебу какую-то неприятную. И я приду к вам, скажу: отец Сергий, дорогой, благословите меня. У меня есть прекрасный тренажерный зал по соседству, там тренер Максим, хороший парень, он сказал, что он разработает комплекс упражнений, чтобы как бы немножко меня в порядок привести. Вот пару раз в неделю, по вторникам там и четвергам.

Протоиерей Сергий:

— Я вас благословлю. Если это нужно для здоровья, если это не до фанатизма, если это не цель вашей жизни там — спортзал. А если это нужно вам для здоровья, мне кажется, даже доктор вам выпишет рецепт: не только вот эти таблеточки выпивать, но и немножко сбросить вес, немножко физической нагрузки в связи с тем, что у вас образ жизни такой. Да без проблем. Я говорю, просто это не должно быть целью, главной целью жизни. А это сопутствующие моменты, которые — ну ничего тут греховного-то нет. Но опять же, выбрать спорт какой там — это тоже надо рассуждать.

А. Ананьев:

— А есть разница, какой?

Протоиерей Сергий:

— Ну тоже есть разница. У меня, например, племянник, священник племянник, усиленно занимался гиревым спортом и испортил себе спину.

А. Ананьев:

— Ну можно испортить, а можно и укрепить, это как заниматься. Я, кстати, обращал внимания на то, что из всех тех, кто делает земные поклоны Великим постом в храме, правильно работают с коленями, простите мне такой оборот, процентов, наверное, пять. Остальные занимаются этим неправильно.

Протоиерей Сергий:

— А это знаете, мне кажется, потому что они не стабильно этим занимаются, а только Великим постом. А если бы они стабильно, круглый год этим занимались... Вот в нашем монастыре мы даже на Пасху келейно не отменяем поклонов. Даже на Пасху келейно — не в храме, чтобы никого не искушать. И всю пасхальную седмицу келейно мы продолжаем поклоны. Потому что физиологически если их прекратить, тебе потом придется входить в это опять, в это дело, маховик с мертвой точки. Организм как бы вошел в эту тему. У меня три позвоночные грыжи, если я делаю стабильно земные поклоны — я живу. Где-то в дороге — устал там, перебои, перерывы какие-то — все, у меня заболела спина. Я начинаю делать земные поклоны — у меня на каждом, на первых поклончиках: щелк, щелк, щелк — эти позвонки задвигались. И мне кажется, у меня уже лет двадцать позвоночная грыжа, но я относительно хорошо живу только потому, что стабильно делаю земные поклоны.

А. Ананьев:

— Внимание — провокация. Верно ли утверждение: земные поклоны — это православная йога.

Протоиерей Сергий:

— А зачем йога-то?

А. Ананьев:

— Ну йога как комплекс физических упражнений, направленных на оздоровление организма.

Протоиерей Сергий:

— Ну вот вы начали с того: внимание — провокация. Не надо провокаций.

А. Ананьев:

— Я просто понимаю, что земные поклоны не могут, не должны и не могут носить какого-то вот физического значения. Если я начну делать земные поклоны из соображений...

Протоиерей Сергий:

— Только здоровья.

А. Ананьев:

— Три подхода по пятнадцать, да, и вот что это превратится? Смысл-то у них другой.

Протоиерей Сергий:

— Тут, видите, такая симфония хорошая получается: и здоровьем занимаемся, и духовное подтягиваем. Очень хорошо.

А. Ананьев:

— Вопрос вот какой: а если это не земные поклоны, а... сейчас я найду в этом тексте письма, которое мне прислала Светлана, тут много неизвестных слов: «После утреннего молитвенного правила, — пишет она, — я встаю на гвозди садху и слушаю, и пытаюсь петь псалмы». Православные псалмы — те, которые мы знаем, любим. А разве это может быть во вред? Ей так комфортно, ей так нравится, она пишет, ее тело раскрывается в этот момент. Что же в этом дурного?

Протоиерей Сергий:

— Ну в какую сторону раскрывается — это тоже вопрос, чего у нее там раскрывается и куда. Может, у нее чакры раскрываются, а потом не закрываются.

А. Ананьев:

— А мы этого допустить не можем?

Протоиерей Сергий:

— Ну это вопрос. Я говорю, духовный мир для нас — это параллельный мир, для современного человека, в его падшем состоянии, и поэтому тут надо быть поосторожней. Иногда кто-то чего-то в себе раскроет, а потом заканчивает у психиатра. Это, поверьте мне, это реально, это так бывает. И чаще всего люди, которые в какие-то вот такие нетрадиционные, экзальтированные практики уходят, которые любят что-то необычное, очень часто кончают вот...

А. Ананьев:

— А вы встречались с такими ситуациями?

Протоиерей Сергий:

— Ну да. Потом нам его привозят как бесноватого — отчитайте. Я говорю: простите, я ну не специалист в этом, я не знаю. Свозите к доктору, пожалуйста.

А. Ананьев:

— «Вопросы неофита» на Радио ВЕРА. Александр Ананьев и мой сегодняшний собеседник, духовник Иверского женского монастыря в Орске Оренбургской области, секретарь Орской епархии, протоиерей Сергий Баранов. Потрясающе интересный разговор о диалоге с собственным телом. Один мой хороший знакомый, священник, протоиерей из Санкт-Петербурга, рассуждая, по сути, о том же, вспоминал 90-е годы, конец 80-х — начало 90-х, когда особую популярность приобрели всякие карате, карате-до, тхэквондо и все остальные восточные единоборства. И, конечно же, православное сообщество выступало резко против всех этих единоборств, считая их духовными практиками, чуждыми православия. Но, говорит, удивительнее всего то, что никто из тех, кто занимался вот этими единоборствами, не смог и не мог пройти дальше, чем простой вот этой вот физической нагрузки, вот этой вот простой техники махания кулаками. И слава Богу. Нет ничего опасного в этих карате, нет ничего опасного в этих тхэквондо, говорит, это просто маркетинг, чтобы заставить людей ходить в спортзал и платить деньги. Тогда были карате, сейчас к потолку подвешивают какие-то простыни и заставляют на них садиться на шпагат. Бояться, что это приведет человека к какому-то духовному изменению и к раскрытию (простите меня за то, что говорю об этом в эфире Радио ВЕРА) чакр, не стоит, этого не случится.

Протоиерей Сергий:

— Это знаете, очень много зависит от учителя, чем будет болеть учитель. Вообще если говорить вот конкретно о единоборствах, ну возьмем даже узко, карате — смотря чего ты хочешь достичь. Если ты так просто ходишь, как любитель — ну так, для здоровья, для души...

А. Ананьев:

— Для владения телом.

Протоиерей Сергий:

— Когда-то в 80-е годы мы все этим болели, когда первые видики вот эти пошли, мы тоже всем этим занимались, но это было на любительском плане. Но если ты хочешь стать профессионалом, вот я опытно скажу: медитация вот в формате единоборств — это не обязательно соединение с духовным миром, это переход в формат интуиции из области логики. Потому что если ты просто там машешь ногами перед грушей — это одно, а если ты выходишь в поединок серьезный, и тем более уже на мастерском уровне — если ты начал думать, ты уже опоздал, тебя уже «убили». И поэтому приходит мальчик в зал, и ему говорят: делай вот это движение. Траекторию движения руки или ноги этой уловил — делай. Делает он сутки, делает. Потом подходит тренер, и говорит мальчик тренеру: я правильно делаю? Да, ты уловил движение, твое тело поняло это движение, ты правильно делаешь. Учитель, что дальше? А теперь десять тысяч раз это движение. Мальчик, не понимая сути дела, просто: вы издеваетесь надо мной? Я же правильно делаю, зачем мне десять тысяч? Он не понимает, что учитель, он делает это движение пока что головой, а учитель через десять тысяч раз переведет это в область интуиции. Ты его ночью разбуди — он сделает это движение. Потому что я говорю еще раз: в бою, если ты начал думать — ты уже опоздал, тебя уже убили. Особенно когда дерутся мастера. И поэтому делается десять тысяч раз, сто тысяч раз одна и та же связка, одно и то же движение, чтобы, когда ты встал в спарринг, и в спарринг серьезный, не просто поиграться, чтобы ты не думал, а чтобы у тебя это действовало из интуиции просто, машинально.

А. Ананьев:

— Рефлекс.

Протоиерей Сергий:

— Рефлексом, да, вот это уже это мастер. Есть такой хороший фильм «Последний самурай», видели?

А. Ананьев:

— Конечно, видел.

Протоиерей Сергий:

— Помните, где этот белый человек в селении самураев пытается овладеть искусством меча? Хотя он воин, он прошел не одну войну, это не просто сырой материал, и у него все время не получается. И в очередную неудачу подбегает к нему японский мальчик и говорит: слишком много мыслей. Мысль о противнике, мысль о мече, мысль о том, что смотрят. Уберите мысли. Мысли — это длинно, бейтесь на интуиции. И — раз, он выходит на ничью. Поэтому в этих единоборствах медитация не в плане молитвы, а вот в этом формате — уход из области логики в область интуиции, без этого они не смогут стать мастером. Другое дело, что, если в это вплетется уже там религиозная философия, тут уже, конечно, может быть плохо.

А. Ананьев:

— Вы рассказываете об этом как человек, знающий, пробовавший это. Вы действительно, была у вас такая практика?

Протоиерей Сергий:

— Ну когда-то, я говорю, в 80-е годы мы все как-то, наверное, каждый мальчик в стране.

А. Ананьев:

— Я в 10-11-м ходил заниматься. Но почему-то было ушу.

Протоиерей Сергий:

— Ну тогда просто, наверное, больше игрались.

А. Ананьев:

— Ну это было модно, и это опять же была возможность просто красиво бить ногами на уровне выше головы.

Протоиерей Сергий:

— Ну да. Кстати, сейчас смотрим мы если эти бои, ногами-то редко бьют. Потому что ты поднял ногу выше головы — ты остался на одной точке опоры, и ты уже неустойчив.

А. Ананьев:

— Опять же моделируем ту же ситуацию. Вот мы сейчас с вами порассуждали о вот этих восточных единоборствах, тема нам как бы понятная. А сегодня к вам придет 18-летний парень, ну нет, даже 15-летний, скажет: отец Сергий, очень хочу вот заняться этим, не уверен, что это правильно. Позволите? Или все-таки огород?

Протоиерей Сергий:

— Да нет, конечно, особенно для молодежи. Я понимаю, для зрелого человека выбор — лучше огород. Ну а для молодежи — ну конечно, пусть они пройдут это. Лишь бы, я говорю, не было до фанатизма, и лишь бы он постарался в храм прийти, не оставил совсем церковную тему, если он церковный ребенок. Если он нецерковный — ну тогда уже сложнее что-то говорить. Я думаю, не нужно идти по пути запретов, а надо ему как-то зародить вот такую почву для рассуждений. Тебе для чего это потом будет нужно? Ты хочешь стать победителем Олимпийских игр там или какие-то медали заработать? Или ты это просто делаешь для души и для здоровья? Ты сразу тоже себе вперед как бы немножко задавай эти вопросы. И что на первый план поставить, что на второй. Если встанет выбор между тренировкой и чем-то более полезным, тоже ты должен себе сделать выбор.

А. Ананьев:

— Вопрос: полезно ли, допустим, бежать по вечернему парку или беговой дорожке и про себя читать молитвы? Или работать с десятикилограммовыми гантелями и вместо счета проговаривать вслух акафист святителю Николаю, «Богородицу» или молитву...

Протоиерей Сергий:

— Молитвы читать всегда и везде — и в любом положении, и в любом состоянии всегда полезно. Если, в идеале, апостол нам говорит: молитесь непрестанно — всегда и везде, и в любом положении. Поэтому тут просто даже не обсуждается.

А. Ананьев:

— Но реабилитирует ли это бездумное поднимание гантелей в наших с вами глазах? Вопрос от Светланы.

Протоиерей Сергий:

— Да нет, ну слава Богу, главным путь будет молитва. А уж ну надо вам поднимать гантели — путь это будет второстепенным. И ради Бога, да.

А. Ананьев:

— Давайте под конец нашей беседы представим себе такую прямую. На одном конце — те святые подвижники, которые уходили в пустыню и умерщвляли, да, плоть, сидели на акридах и диком меду и, в общем, превращались в такой скелет, обтянутый обгоревшей кожей. А на другой стороне вот этой прямой —человек, который следит за собой: правильно питается, правильные физические нагрузки, правильные... ну все по правилам. Естественно, по воскресеньям храм, в субботу там старается еще на вечернюю службу попасть. А есть личный тренер, есть нутрициолог, есть диетолог, регулярные обследования — ну, в общем, старается следить за собой. Где середина, где вот то, что вот, по вашему мнению, должен занимать я?

Протоиерей Сергий:

— Знаете, у меня однажды была в Самаре, в семинарии, беседа, там прихожан целый зал был. И я им говорю об Иисусовой молитве, о духовной жизни, и вдруг с балкона там реплика, священник встает: отец Сергий, а может быть, не надо так вот слишком высоко, может быть, попроще? Ну сходил в воскресенье на службу и достаточно. Все остальное время не надо уж так зацикливаться на духовной жизни там, на молитве. Я говорю: батюшка, знаете, вот то, о чем вы сказали, — книги и гимны составленные и церковные песнопения не о таких людях. А Церковь воспевает все-таки подвиги преподобных, которые о другом, которым раз в неделю недостаточно было. Я, знаете, можно, может быть, я скажу такую неосторожную вещь: Христом надо заболеть. Заболеть вот по-хорошему, вот как влюбиться. И тогда тебе будет хотеться больше, больше. Раз в неделю для тебя будет мучительно, невыносимо. Некоторые живут вот как бы: ну мы соблюдаем такой закон, вроде бы вот Богу — богово, кесарю — кесарево. Ну, может быть, Господь же добрый, ну помрем — простит Он нас. Ну вот вроде мы в церковь захаживали и что-то делали, и посты соблюдали. Это одно дело — жить вот рабом, которого потом помилуют. И совсем другое — состояние сына, который не может каждый вечер не взять благословение у отца, не поцеловать его, не обнять, он ему просто необходим, вот по нужде в нем. И поэтому ведь были всегда такие чрезвычайные люди, для которых отрезок длинною в жизнь, чтобы потом соединиться со Христом, это было слишком долго. Не то что там до смерти, для него слишком долго было даже до вечера, и он поэтому все время навыкал: «Иисусе... Иисусе... Иисусе... Иисусе...». Ну понимаете, некоторые могут сразу сказать: а что, те не спасутся? Да спасутся. Ну просто, понимаете, у каждого свой внутренний мир. Для кого-то этого достаточно. А бывают в Церкви люди, которым хочется все время большего. И, честно говоря, мне бы самому хотелось большего, и больше, больше. Иногда я сам себя ругаю: ты опять сегодня потерял время. Даже не на грех, а просто потерял время. А мог бы, мог бы... Господь готов был дать, а ты потерял это время.

А. Ананьев:

— Светлана теряет свое время?

Протоиерей Сергий:

— Ой, я не хочу осуждать Светлану. Пусть она занимается.

А. Ананьев:

— Ну что же сразу осуждать? А может быть, она все правильно делает, если это дает хорошие плоды, если ей это на пользу. Апостол же говорит...

Протоиерей Сергий:

— А в чем польза-то? В том, что она здоровая?

А. Ананьев:

— Она здоровая, молитва...

Протоиерей Сергий:

— А, молитва... на гвоздях стоит, и молитва хорошо идет? Да ради Бога. Я просто завидую ей. Надо попробовать встать на гвозди, может, у меня улучшится молитва. А по поводу чрезмерного акцентирования внимания на здоровье — это есть такая шутка: кто не курит и не пьет, тот здоровеньким помрет. Ну ты просто умрешь хорошим, здоровым человеком, положительным.

А. Ананьев:

— В хорошем настроении, в благостном расположении духа. Спасибо вам большое за этот разговор. Я надеюсь, что мы Светлане — напомню, имя я изменил...

Протоиерей Сергий:

— Мы не осудили Светлану.

А. Ананьев:

— Ни в коем случае. Она замечательная.

Протоиерей Сергий:

— Да, Светлана, не обижайтесь на нас. Мы просто поделились с вами нашим впечатлением, нашим мнением, как бы ни в коем случае не навязывая его.

А. Ананьев:

— И, между прочим, мне очень понравились ваши рассуждения о таком физическом аспекте земных поклонов. Ведь это же действительно очень-очень замечательное упражнение, вот в конце концов для всего организма.

Протоиерей Сергий:

— Ну во-первых, это опыт, а во-вторых, я же привел мнение специалиста именно, хирурга. И это как бы уже профессионал, который сказал не только про скелет, но и про всю брюшную полость, и про артериальное давление, которое, говорит, разгоняется в связи вот с этим насосом, который мы делаем. Просто и глубоко.

А. Ананьев:

— Спасибо вам. Ну главное делать опять же правильно, а то можно колени убить сразу.

Протоиерей Сергий:

— Да, приезжайте, я покажу, как правильно поклоны делать. Потому что если неправильно, ты сразу устанешь. И твоя физиология начинает тебе подсказывать именно ту траекторию движения, чтобы было без ломки.

А. Ананьев:

— Знакомо, знакомо, да. Секретарь Орской епархии, духовник Иверского женского монастыря в городе Орске Оренбургской области — в принципе, недалеко, приезжайте.

Протоиерей Сергий:

— Хирург, физиолог и...

А. Ананьев:

— Да, и еще и...

Протоиерей Сергий:

— И болтун.

А. Ананьев:

— И опытный специалист в восточных единоборствах, протоиерей Сергий Баранов сегодня был у нас в гостях. Я Александр Ананьев. Спасибо вам за то, что провели этот час с нами. Услышимся через неделю. Пока.

Протоиерей Сергий:

— Спасибо.

---

Все выпуски программы Светлый вечер

• «О Святом Духе». Протоиерей Сергий Полтавцев
• «Победа над унынием». Прот. Игорь Фомин
• «Таинство Исповеди». Священник Герасим Захаров