«Евангелие — книга жизни»

В этом выпуске своими светлыми историями о том, как слова Евангелия отозвались в сердце, оказались значимыми или вовсе перевернули жизнь, поделились ведущие радио ВЕРА Александр Ананьев, Константин Мацан, Кира Лаврентьева, а также наш гость — настоятель московского храма Михаила Архангела в Куркине протоиерей Андрей Юревич.

Ведущий: Александр Ананьев

---

А. Ананьев

— Добрый вечер, дорогие друзья. Я знаю лично четырнадцать человек, который полюбили понедельник, как только программа «Светлые истории» появилась в эфире радио ВЕРА. Понедельник — лучший день, потому что именно в понедельник в одно и то же время можно либо открыть YouTube, Rutube и посмотреть это, что называется, в живом видеоформате, либо послушать в эфире радиостанции «Светлые истории». Четыре человека — трое ведущих радиостанции и один дорогой гость, — собираются в студии на Андреевской набережной, чтобы поделиться — сейчас Кирочка сокрушалась, пока не включились микрофоны, о том, что иногда приходится делиться ведь очень-очень личным. И ты знаешь, сколько человек расстраивались, что Киры с ее очень личным уже давно не было в «Светлых историях». Поэтому в первую очередь я приветствую, друзья, мою коллегу — красавицу, умницу — Киру Лаврентьеву.

К. Лаврентьева

— Добрый вечер.

А. Ананьев

— Где ты пропадала? Люди спрашивают.

К. Лаврентьева

— По глубинкам нашей прекрасной необъятной родины с детьми ездила. В Муроме, в Нижнем Новгороде, да, у меня было довольно веселое лето.

А. Ананьев

— Кстати, в те самые края занесет сегодня меня моя история, если на нее хватит времени. Зная тебя, могу предположить, что времени у меня будет немного. А мне очень нравятся твои истории, и они не короткие.

Протоиерей Андрей

— Кира, ты была в Муроме? И в какое время?

К. Лаврентьева

— Вот совсем недавно. Под Муромом, на Святом озере мы были.

Протоиерей Андрей

— Я тоже был в Муроме совсем недавно, в 20-х числах июля.

К. Лаврентьева

— Вот-вот, мы там тоже были. У нас с отцом Андреем всегда идут разные пересечения.

А. Ананьев

— То есть и вы, дорогой отец Андрей, и Кира Лаврентьева, проехали мимо моего нового дома, даже не заехали в гости.

Протоиерей Андрей

— Ну знать бы.

А. Ананьев

— Ну и коль уж вы услышали вот этот голос замечательного священника, который вам, безусловно, хорошо знаком, разрешите представить вам сегодняшнего дорогого гостя — настоятеля храма Архангела Михаила в Куркино, руководителя архитектурного отдела финансово-хозяйственного управления Московской Патриархии, частого гостя на радио ВЕРА — это большое счастье, —протоиерея Андрея Юревича. Отец Андрей, добрый вечер.

Протоиерей Андрей

— Добрый вечер, Саша. Я думал ты только дамский угодник в эфире, но ты, оказывается, еще и такой, я бы сказал, поповский угодник.

К. Лаврентьева

— Нет, Саша просто очень любит людей и очень вежливый человек.

А. Ананьев

— Пусть будет так, как сказала Кира. Хотя о правде знаю только я, моя жена и моя собака.

К. Мацан

— Ну поповский угодник — в этом предложении что-то есть.

А. Ананьев

— И, конечно же, вы только что услышали голос моего дорого коллеги, человека, которому есть много чего рассказать, какой бы сложной ни была тема «Светлых историй», — ведущий, телерадиоведущий Константин Мацан. Костя, добрый вечер.

К. Мацан

— Добрый вечер, я сейчас тоже должен сказать, что ты какой-то угодник — дамский и поповский... Я скажу, что ты Божий угодник.

К. Лаврентьева

— Так и есть.

Протоиерей Андрей

— Снял с языка!

А. Ананьев

— А еще я страшный интриган, мелкий, я сейчас заинтригую: друзья, я видел логотип нового проекта Константина Мацана. Я еще не знаю, что там будет, но проект новый Константина...

К. Мацан

— Я тоже не знаю.

А. Ананьев

— Я не буду больше ничего говорить, я просто знаю, что впереди нас ждет нас нечто потрясающее.

Протоиерей Андрей

— Новый проект нового Константина.

А. Ананьев

— Я жду премьеры с нетерпением.

К. Мацан

— Расскажешь мне потом об этом, чтобы я знал, к чему готовиться.

А. Ананьев

— Расскажу, хорошо, но это будет очень круто.

Протоиерей Андрей

— Это будет новый Константин.

А. Ананьев

— Это новый видеопроект, целиком и полностью авторский, Константина Мацана. И я его жду с таким нетерпением, как я в детстве ждал Рождества, чтобы мне наконец...

К. Лаврентьева

— Что сделали?

А. Ананьев

— Если вы не смотрите сейчас видеоверсию «Светлых историй» на YouTube, Rutube и прочих сетях...

К. Лаврентьева

— Вы плохо делаете.

А. Ананьев

— Вы не видели выражение лица Константин Мацана, который этим выражением высказал все свое недоумение. Тема сегодняшних «Светлых историй» непростая, друзья, как раз одна из тех тем, про которые Кира Лаврентьева сокрушается, что иначе как о личном здесь не расскажешь. Она будет очень личная и очень глубокая: «Евангелие — книга жизни». Слова Евангелия, которые запали в душу. Слова Евангелия, которые изменили отношение к себе и к жизни. Слова Евангелия, которые помогли найти силы подняться хотя бы еще на одну ступеньку к Богу. Для меня эта тема сложная, сразу скажу, потому что... а какие там слова не важные? А если какие-то слова для тебя не важные или не находят отклик — ну, друг мой, значит, ты просто пока не дорос, значит, надо дорасти, значит, они будут важные. И иногда самые простые слова, которые ты читаешь уже какое-то время... Но, в отличие от всех присутствующих здесь, я-то крестился вообще буквально вчера, и у меня опыт совсем небольшой, но вот из тех слов, которые я... Я не со своей истории начинаю, мне вот просто хочется немножко определить сложность этой темы. Не так давно меня буквально прошибло понимание того, что значит полюбить Бога. А также что значит полюбить ближнего как самого себя. Вот штука-то на самом деле оказалась вот для меня очень простая и сложная. Казалось бы, вот первая строчка идет: полюби Бога. А ведь это сложно, это невозможно сложно. Это не описать, как сложно. И тогда тебе говорится: хорошо, хочешь полюбить Бога — тогда полюби ближнего. Вот это ступенькой ниже. Не там свою любимую бабушку, которая тебя два раза в год встречает пирожками с капустой, а водителя, который тебя подрезал на дороге там; нищего, который сидит в метро и пахнет, и портит тебе настроение; начальника, которого ты вообще считаешь человеком недалеким и посланным испортить тебе жизнь. Ах, и это тебе трудно? Ну тогда, тогда дадут тебе самую красивую женщину — полюби ее. Вот это-то тебе проще? И ты такой: да, конечно, мне это проще, сейчас вот я ее и полюблю. А потом проходит год, и ты понимаешь, что и это очень сложно.

Протоиерей Андрей

— Ну судя по словам «самая красивая женщина», естественно, это было сказано о жене.

А. Ананьев

— Безусловно.

Протоиерей Андрей

— Значит, ты ее уже полюбил, потому что она самая.

А. Ананьев

— Да, ну и это непросто. Причем чем дальше, тем сложнее. И ты такой думаешь: в чем же косяк-то? И ты тогда понимаешь, что как самого себя. Может быть, начать тогда с себя и полюбить себя, и это хоть как-то поможет тебе полюбить жену, а потом полюбить ближних. А потом, если тебе хватит сил, времени, отпущенного тебе жизнью, может быть, ты и полюбишь тогда Бога так, как тебе это заповедано. Ну это вот, к слову, о моем понимании.

К. Лаврентьева

— Ну а что, Исаак Сирин говорит, что без того, чтобы спуститься в глубины своего собственного сердца, без этого совершенно невозможно выйти на вот эту тропинку с Богом.

А. Ананьев

— Конечно.

К. Лаврентьева

— Познай себя и через это ты познаешь Бога. Другой вопрос, что это самопознавание не должно быть настолько эгоцентричным и настолько сконцентрированным на самом себе, что уже и близкие все побоку. Это уже другой вопрос. Мы все этим болеем в той или иной степени.

А. Ананьев

— Да. Ну это вот, к слову, о том, какой непростой будет сегодня тема. Ну и поскольку у нас традиция начинать с рассказа гостя, тем более что вот отцу Андрею всегда есть о чем рассказать. Дорогой отец Андрей, хочу начать с вас. Я понимаю, что нет такого слова, которое не изменило бы вашу жизнь, не запало бы глубоко в душу, в Евангелии, пожалуй, что и нет. Но наверняка есть какая-то история про какой-то фрагмент Евангелия, фразу из Евангелия, слово из Евангелия, с которым связана какая-то история, которую нашим зрителям, слушателям захотелось бы пересказать своей бабушке, например.

Протоиерей Андрей

— Да, дорогие мои. Вот я сейчас думаю о том, как мы действительно за пять минут до начала передачи немножечко шутили, да и в начале передачи еще немножко шутили — мы разминались. А собственно говоря, к чему разминались? Ну разминаются обычно спортсмены перед серьезным очень таким выступлением. Так и здесь. Мы разминались, это была некоторая боевая дрожь, потому что мы понимали действительно, насколько серьезна эта тема. И вот я бы хотел здесь тоже для начала сказать, что мы шутили-то шутили, но, конечно, жизнь духовная это настолько серьезно, настолько порой напряженно, и очень важно вообще не прохихикать всю жизнь, чтобы она вот как-то так легко, свободно (нет, свободно в другом смысле — это да), ну как-то вот облегченно и поверхностно она не прошла. К сожалению, наблюдая, как священник, за многими прихожанами, за многими верующими, я вижу, что их христианская жизнь как раз проходит именно так — как-то облегченно и как-то поверхностно. Я думаю о том, что надо систематически погружаться в глубину — свою собственную, действительно исследовать себя надо, то есть жизнь христианская — это постоянная рефлексия, это все время надо смотреть на себя со стороны, это все время нужно погружаться в себя. Многие говорят: зачем самокопание? Это не копание, это добывать в глубине себя самого какие-то золотые россыпи. Добывать внутри себя, отыскивать Бога. В конце концов голос Божий слышать — чего хочет от меня Господь.

А. Ананьев

— Ну как-то вы очень так оптимистично: золотые россыпи. Я каждый раз, как в себя ни загляну, там такой ужас...

Протоиерей Андрей

— А есть, они есть в каждом человеке. Несомненно. Мы все творения Господни, как это, в нас разве Господь ничего не заложил? В каждого из нас заложено огромное количество добра, талантов, множество всего. Всего того, что мы должны отыскать и что мы должны поставить вообще-то вот в какую-то работу, то есть мы должны включить в работу. Жизнь — это работа. Сам говорил, что жизнь и работа — это близнецы-братья, они неразрывны.

А. Ананьев

— Это правда. Ну что делать, отче, если в душе Авгиевы конюшни, и твоя задача — хоть как-то там подмести, хоть чуть-чуть.

Протоиерей Андрей

— Я к тому, что все-таки надо духовно жить, по большому счету. Надо духовно жить, надо планку поднимать. И вот еще раз повторю: не прохихикать свою духовную жизнь.

А. Ананьев

— «Светлые истории» на радио ВЕРА. Константин Мацан, Кирочка Лаврентьева и наш сегодняшний дорогой гость, протоиерей Андрей Юревич, который готов поделиться своей историей. «Светлые истории» — тема, напомню, сегодня простая и сложная одновременно: слова Евангелия, которые изменили мою жизнь.

Протоиерей Андрей

— И в этом смысле мы действительно никак не можем обойтись без личного. И я считаю, что вообще говорить о таком глубоком личном — это очень по-христиански, это то, что вообще-то в христианских кругах называется словом «свидетельство». Свидетельство — это как раз когда ты рассказываешь о чем-то своем, но не поверхностно, а рассказываешь так, что это каждый раз заставляет тебя самого заново пережить, трепетать, может быть, даже заплакать. Но этим самым ты задеваешь другого человека, который тебя слушает, и для этого человека это является действительно свидетельством. Не просто какие-то такие побасенки и легкие разговоры собравшихся за кружкой кваса друзей. А вот именно свидетельство. В этом смысле... да, и еще я хочу сказать насчет Евангелия. Вот мы здесь тоже немножко обсуждали до начала о том, что для меня Евангелие, для каждого из нас, в моей жизни и какую роль это играет. Я думаю, что если мы не евангельские христиане — а это вообще-то выражение Нового Завета, библейское, апостольское. И если мы христиане, для которых Евангелие мало что играет и мало значит, и мы вообще-то не очень хорошо его знаем, и немного совсем им живем — его словом, его духом, его текстом в конце концов каждодневно прочитываемым, то это очень плохо. Это очень плохо и это очень непродуктивно.

А. Ананьев

— А поясните, пожалуйста, что значит быть евангельским христианином?

Протоиерей Андрей

— Чтобы мы двигались вперед, мы должны, наш ум должен плавать — вот Серафим Саровский говорил, он прочитывал, кстати, за неделю Новый Завет — можете себе представить? Свидетельство такое было: за неделю Новый Завет. Мы за неделю можем прочитать одно Евангелие? Да что вы, мы за неделю можем прочитать какое-нибудь Послание. Ну, может быть, там какое-нибудь Послание Иакова или третье Послание Иоанна Богослова малюсенькое — это мы можем за неделю прочитать. А больше... И он говорил, что ум должен плавать в Писании. То есть вот как в растворе, вот так плавать, то есть раствориться в Священном Писании, в первую очередь, конечно, евангельском, новозаветном, и в нем все время плавать. Тексты должны просто быть это не тексты, это должны быть слово жизни. Слово жизни. Писание называется слово жизни. Евангелие называется в Новом Завете само по себе словом жизни. И вот это должно быть словом жизни — мы им должны жить, мы должны его читать, мы должны над ним размышлять, мы должны стараться его реализовывать, актуализировать в своей жизни. Вот Саша поговорил о любви к ближнему, об отношении к разным категориям людей — это то же самое. И в этом смысле ну вот мне был задан вопрос: какие слова из Евангелия во мне отзываются? Сейчас, теперь уже в разное время разные, смотря по моему какому-то внутреннему настроению, состоянию, потребности. Ну поскольку все-таки уже сведущ в какой-то степени хотя бы в Писаниях за 30 с лишним лет, то отзываются разные слова. А вот изначально было так. Изначально Евангелие в моем уверовании сыграло абсолютно ключевую роль, причем не какие-то слова в отдельности, а само по себе просто. Мое знакомство с Библией было такое интеллигентски поверхностное до уверования. В основном это были Книги учительные — это был Екклесиаст, конечно, наверное, как для всякого интеллигента, — философия ветхозаветная, отчасти, может быть, там Песнь песней — лирика, еще что-то. А вот когда во мне начался в тридцать с лишним лет, когда я уже подошел в своем поиске всей жизни к какому-то рубежу, и я это понимал, то я не буду рассказывать эту всю историю, потому что я ее много раз рассказывал, и я ее уже выучил наизусть. И каждый раз мое это свидетельство заставляет меня все-таки внутренне трепетать. То вот тот момент, который связан с Евангелием, когда опять-таки с моим аввой, с моим наставником, отцом Геннадием, произошла встреча, и он дал мне Евангелие — маленькое такое Евангелие от Иоанна, миссионерское издание, тоненькое, карманная книжечка, с мелким текстом — я тогда вполне еще без очков мог все это читать. И я поехал из Сибири на две недели в Москву, к родным, близким, к родителям, ну на побывку, скажем так. И вот в это дороге, в этом путешествии я начал читать Новый Завет впервые для себя. Именно Евангелие от Иоанна. И я благодарю Бога, что Он дал мне именно Евангелие от Иоанна. Не синоптиков — ну как бы более, скажем, таких исторических и более, может быть, простых для понимания сначала. А вот это — глубокое, сложное, такое аллегоричное, метафорическое, духовное Евангелие, богословское. И оно меня совершенно потрясло, оно меня погрузило вот в свою атмосферу, в свою глубину, в свой мир. Я две недели находился абсолютно в другом мире — в мире Евангелия, в мире слова Божиего. Я ездил в метро, двери открывались, двери закрывались, я помню только одно: «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог». Вот это все во мне так пульсировало, все во мне это било. И я уехал из Сибири в Москву неверующим, а вернулся через две недели верующим — это я знал точно абсолютно, это произошло рождение свыше. Хотя я с детства был крещен, ну и так как-то, с Церковью такие интеллигентные отношения семьи были. Но это было настоящее, серьезное уверование. Я вернулся в тех же белых джинсах, в которых я уехал, я привез еще какую-то гору книг светских — тогда как раз, это был 89-й год, открылись всякие разные какие-то подвальчики с кооперативами, где книги разрешили продавать в перестройку. Эти книги потом мне стали как бы не нужны, я, наоборот, их стал раздавать, уверовав. Мне показалось, что эта вся культура, она вообще ни к чему, но тем не менее тогда это было так. Но внутренне я вернулся абсолютно другим человеком — во мне пульсировало слово Божие. И вот тексты, вся атмосфера Евангелия от Иоанна, она начала жить во мне. И дальше это было таким стартом, и дальше эта дистанция продолжается по сю пору, по сей день.

К. Мацан

— Вы рассказывали эту историю у нас в программе «Путь к священству», в которой мы с Кирой беседуем со священниками о их пути к вере.

Протоиерей Андрей

— Ну это мое свидетельство, куда деваться.

К. Мацан

— И я на всю жизнь эту историю запомнил, потом часто ее цитировал и цитирую. Вот это ощущение, эта яркая деталь, которую вы повторяете, она действительно очень яркая и очень бьющая: хлопающие двери в метро, вернее не хлопающие, а вот гремящие. Я могу себе вообразить, когда вокруг тебя гремит вагон, а у тебя внутри: «В начале было Слово, и Слово было у Бога...»

Протоиерей Андрей

— И в душе был глубокий мир, несмотря на все эти двери и весь этот грохот внешний.

К. Мацан

— У меня был похожий опыт... Вернее нет, ну опыт у каждого свой. Я имею в виду что тоже была ситуация именно метро, когда один текст религиозный, не Евангелие, другой, тоже христианский, вот на меня такое же впечатление оказал. Ну я аккуратно говорю — такое же, потому что невозможно ничего сравнить с тем рождением свыше, о котором вы говорите. Но вот это состояние переживания какого-то подлинного бытия внутри вагона громыхающего, и ты вроде бы к нему имеешь отношение, а вроде бы и не имеешь. Вот такое какое-то подлинное здесь и сейчас пребывание, внутрь-пребывание — вот мне это очень знакомо, мне это, как сегодня принято говорить, в ваших словах откликается.

Протоиерей Андрей

— Ну это же, прости Саша, я даже думаю, а почему бы нам не посамоуправствовать и немножечко не расширить тему, которую задали редакторы? Не Евангелие — книга жизни, а Библия — книга жизни. Я считаю, что почему мы должны только четырьмя Евангелиями ограничиваться. Например, вот для меня весь библейский текст, включая пророков, очень важен. И я начал с того, что в разное время жизни у меня откликались разные тексты. А могу проиллюстрировать время... А вот сами даже поймете. Долгое время для меня был очень важным тот самый момент из пророка Исаии, который хорошо проиллюстрировал Пушкин в своем стихотворении, вот этот пламенный серафим там, где прижигает углем его уста, и говорит: беззакония твои удалены и грехи твои очищены. И дальше, и вдруг он слышит, Исаия, голос и вопрос: кто пойдет ради Нас? То есть ради Бога кто пойдет? И он говорит: «Вот я, пошли меня». Вот эти слова: «Вот я, пошли меня» — в начале моего священства и лет двадцать, наверное, были моей путеводной звездой. «Мы начали новое дело... Мы начали новое дело...» — я помню какой-то фильм про нашу общину снимали, и там постоянно рефрен вот этот: мы начали новое дело, мы начали новое дело. Начинались эти дела. Сейчас эти слова немножечко потеряли как бы свою актуальность. Сейчас я постоянно воспоминаю тоже пророка Исаию, но другое место: «Утомляются юноши и ослабевают, и молодые люди падают, а надеющиеся на Господа обновятся в силе: поднимут крылья, как орлы, потекут — и не устанут, пойдут — и не утомятся». Ну понятно — 65 лет, и как-то уже «вот я, пошли меня» не актуально. А вот чтобы не уставать — это теперь актуально, и я живу теперь вот этим текстом.

К. Лаврентьева

— Отец Андрей, вот как вы, так никто не скажет.

А. Ананьев

— Да. И причем я вот запомню вот эти слова, потому что актуальны, к сожалению, или к счастью. Слушайте, а у меня вот какой вопрос...

К. Мацан

— Можно, я одну секунду? Я вот взял паузу, чтобы найти эту цитату. Я человек моложе, чем вы...

Протоиерей Андрей

— Значительно.

К. Мацан

— Я как-то решил без дополнительных эпитетов. И говорю это не чтобы подчеркнуть свою молодость, а чтоб свою неопытность по сравнению с вами подчеркнуть. Но, может быть, это смешно прозвучит, почему-то в 35 лет меня —это вот прямо нарочно не придумаешь, последние почему-то месяцы или месяц, последние недели, в общем, перед записью нашей нынешней программы очень согревают слова из Псалтири: как у орла обновится юность твоя.

Протоиерей Андрей

— Ну замечательно.

К. Лаврентьева

— У Кости явно кризис среднего возраста.

К. Мацан

— Спасибо, Кирочка, я старался избежать этого признания.

А. Ананьев

— У христиан не бывает кризиса среднего возраста.

Протоиерей Андрей

— Кризис — это хорошо на самом деле. Кризис это...

К. Лаврентьева

— Переход на новый уровень.

А. Ананьев

— Я думаю, что ты права.

Протоиерей Андрей

— Да, конечно, это плодотворно.

А. Ананьев

— Да не бывает у истинного христианина девальвации, минувшего и прошедшего. Истинный христианин...

Протоиерей Андрей

— Бывает переоценка и ступени. Один христианин говорил так: Господи, я усвоил Твой урок, переводи меня на следующую ступень, в следующий класс. Ученик — первый класс, второй, третий, десятый — нельзя сидеть в одном классе, все время быть второгодником-десятигодником, надо двигаться вперед.

А. Ананьев

— Слушайте, вот, кстати, еще одно понимание. И вот Кира сказала, я понял, что не может быть у христианина кризиса среднего возраста. И еще не так давно понял, мне сложно это объяснить, но как-то, наверное, и не надо. Как это называется: любовь с первого взгляда — это не по-христиански. Не спрашивайте, я просто это понял и все.

Протоиерей Андрей

— О, Саша сел на своего конька.

А. Ананьев

— Слушайте, скажите, пожалуйста, вот что. Вот наверняка были какие-то слова из библейского корпуса, из Евангелия, которые вас потрясли вот совсем недавно вот, может быть, что-то, что вот запомнилось вот только что буквально?

Протоиерей Андрей

— Давайте братьев спросим.

А. Ананьев

— Друзья, сейчас у нас полезная информация на светлом радио, а через минуту этой полезной информации мы вернемся в студию и продолжим разговор о словах, строчках, отрывках, фрагментах, притчах, которые изменили жизнь и запали глубоко в душу. «Евангелие — книга жизни» — так сформулировал мы тему сегодняшних «Светлых историй», и мы вернемся к ней ровно через минуту.

А. Ананьев

— «Светлые истории» — это разные темы и истории на абсолютно разные, непредсказуемые, заданные темы. Тема сегодняшних «Светлых историй», она столь же сложна, сколь и проста, очень личная, очень глубокая: «Евангелие — книга жизни». Слова Евангелия, которые запали глубоко в душу и изменили жизнь. Сегодня здесь, в студии радио ВЕРА на Андреевской набережной, Константин Мацан, Кира Лаврентьева, я Александр Ананьев и наш дорогой гость, настоятель храма Архангела Михаила в Куркино, руководителя архитектурного отдела финансово-хозяйственного управления Московской Патриархии, замечательный священник, протоиерей Андрей Юревич. Отец Андрей, не могу не спросить вас, ну буквально последний вопрос короткий. Вот в последний раз самое яркое понимание того, что вот эти слова вы, может быть, неправильно понимали, а потом вдруг вы увидели их по-другому, услышали их по-другому, поняли по-другому. Наверняка в священнической практике такие истории, они случаются сплошь и рядом.

Протоиерей Андрей

— Да. Совсем недавно для меня кое-что открылось. Ну я подозревал об этом все время, но недавно я это твердо осознал. Я много раз читал, естественно, и сам проповедовал о любви. Вообще о любви говорить — это самая любимая тема священников для прихожан. Между собою любви бывает часто не так много, а вот прихожан мы учим регулярно любви. И вот как раз слова о любви, слова апостола Павла в Послании Коринфянам о том, что такое любовь, как она милосердствует, долготерпит, не ищет своего и так далее. Слова евангельские: любите врагов своих. В общем, весь какой-то вот этот, вся подборка слов о любви, она меня недавно мне открыла, что я за эти годы, оказывается, совершенно не научился любить. Я не только не научился любить — куда уж там каких-то врагов и даже окружающих людей, я не научился любить свою собственную, как будто бы любимую жену. Я не научился любить своих собственных детей. Я не научился любить по-настоящему, как это должно быть по-христиански, самого себя. Я не научился этому. И меня это повергло в шок, мне стало так страшно, что а когда же я собираюсь всему этому научиться? Когда же я собираюсь, наконец, взяться за это по-серьезному? И я возопил: Господи, я так не могу, я так не хочу! Пожалуйста, научи меня любить. Вот это было то, может быть, последнее, то чем я сейчас продолжаю как бы вот жить, переживать и думать об этом.

А. Ананьев

— Ну не смогу говорить за Киру Лаврентьеву и Константина Мацана, сам же подписываюсь под каждым вашим словом. Буквально недавно, что удивительно, читал эти слова на футболке моей жены — странное место, я знаю, но у нее есть прекрасная футболка вот как раз с этой песней любви. И смотрел на слова «любовь не ищет своего» и понимал, что вот даже в этой строчке я совершенно не умею любить. Спасибо вам.

Протоиерей Андрей

— Понимаешь, я не хочу доставлять им страдания. Но я вижу, что я регулярно доставляю страдания.

А. Ананьев

— Ну про страдания я лично не знаю, как сказать, может быть, я еще не дорос, но я понимаю, что я в любом проявлении эгоист жуткий, я постоянно ищу своего. Я постоянно хочу, чтобы мне...

К. Лаврентьева

— Минутка самобичевания на радио «Вера».

А. Ананьев

— Каждый раз, когда не мне, я начинаю: так, что такое? А кто в доме хозяин, кто в конце концов деньги приносит?

Протоиерей Андрей

— Не смейтесь над этим. Это серьезно, это важно. Это не смешно.

К. Лаврентьева

— Нет, батюшка, не смеемся. Это боль.

К. Мацан

— Когда ты сказал, что читал эту фразу на футболке у собственной супруги, хорошо, что ты пояснил, что это была фраза «любовь не ищет своего». Потому что я все жду, когда на футболке появится фраза: ты не умеешь меня любить. И это будет еще более больно.

А. Ананьев

— Константин Мацан, напомню, обладатель этого голоса. Костя, можно тебя спросить, наверняка у тебя есть связанная с этой темой важная история?

К. Мацан

— Рассказываю. Ну действительно, трудно выделить какие-то одни слова, которые, вот хотя их нужно выделить. Можно было бы, наверное, так сказать правильные вещи о том, что, конечно, все Евангелие там значит так много в жизни. Хотя, положа руку на сердце, ну нет. Ну да, ну нет. И надо найти фразу. Ну а у меня была такая история, когда меня очень вдохновило и укрепило погружение в разные переводы Евангелия. В частности, это знаменитейшие слова Евангелия от Луки. глава 9-я, стих 23-й, слова Христа: «Если кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною». И для меня, как для эгоиста, вообще слова Христа: «отвергнись себя» — это самые тяжелые для принятия слова в Евангелии. И я уже даже в одной из «Светлых историй» рассказывал о попытке для себя осмыслять слова Спасителя о том, что тот, кто потеряет душу свою, тот ее обретет, как их понимать, и почему нужно терять душу и так далее. Я это рассказывал и повторяться не буду. А сейчас вот об этой фразе, и насколько меня в какой-то момент выручил в попытке принять эти слова, как-то их усвоить — и ну если я верю в Воскресение Спасителя и верю Ему, то я не могу к этим словам всерьез не отнестись. Ну вот то, что я процитировал, и меня очень выручил один перевод. Вот то что я процитировал —это был перевод синодальный, я даже его еще раз повторю, знаменитые слова: «отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною». А вот как их переводит Аверинцев: «кто хочет следовать за Мною, пусть отречется от самого себя и каждый день берет на плечи крест и так следует за Мною». И для меня тут есть какая-то потрясающая важная психологическая разница. Между фразой «возьми свой крест» и фразой «каждый день бери свой крест». Вот в этом втором варианте, я сверял потом — я греческого не знаю, но я сверял потом с иностранными переводами — английским, французским. Там везде вот это слово «каждый день» присутствует. То есть это такая особенность синодального перевода, что там это переведено глаголом совершенного вида «возьми».

Протоиерей Андрей

— То есть возьми раз и навсегда.

К. Мацан

— Да. И вот в этом «раз и навсегда», во-первых, есть некоторая дидактика, и есть какое-то ощущение неподъемной ноши. И главное, что есть ты вот сейчас один раз возьми и дальше всю жизнь терпи. Вот стиснув зубы неси и иди. И как тяжело вот такую перспективу жизни для себя увидеть. И что же меня ждет, одни мучения впереди? И насколько на самом деле слова Спасителя, если их перевести по-другому, утешительны. Вот в этом: «каждый день бери свой крест» — прямо для меня читается, слышится: ну вот по чуть-чуть хотя бы, каждый день, вот здесь и сейчас делай то, что можешь, вот в этом сегодня, в этом моменте живи. Живи и в этой жизни бери свой крест каждый день. В этом есть и постепенность, в этом есть и какое-то более легкая что ли ноша, в этом есть то, что сегодня не получилось, завтра получится. В этом есть это завтра, потому что оно будет, и ты будешь завтра так же призван вот эту свою жизнь проживать — в этом есть такая забота Спасителя о нас. Вот я это так переживаю. Меня это настолько, когда я это понял, вдохновило. Вот если вы эту фраза слышите, и сразу становится понятнее, как идти — ну вот каждый день. Как за Христом идти? Не то что взялся за гуж, не говори, что не дюж, возьми свой крест. А бери каждый день себе на плечи и потихонечку иди. И вот для меня это было совершенно таким большим и важным откровением, которое очень сильно укрепило и поддержало.

Протоиерей Андрей

— А с другой стороны, Кость, насколько это отличается от того, что мы видим сейчас. Сейчас нас учат чему? Что вот утро, впереди день, и как бы ну такая внутренняя медитация: это праздник, это легко, это замечательно. Вот чего сейчас желают? Я немножко как-то даже встаю в тупик. Между собой люди говорят — ну утром что-то такое сделал мне, вот все, до свидания — до свидания. Ну хорошего вечера, хорошего дня, еще что-то такое. Это ну, с одной стороны, это нормально, это хорошо. А с другой стороны, что-то такое очень облегченное, что-то такое легковесное, что-то такое совершенно далекое. Вот сказать бы, да: а ты взял свой крест? Не забудь взять свой крест. То есть хорошего вечера. А это вот сказать: не забудь взять свой крест. То есть вообще с утра вот так: Господи, я беру свой крест. Не то что сегодняшний день мой праздник. Мы все привыкли праздновать. А вот так вот: я сегодня беру свой крест.

К. Мацан

— Ну видите, может быть, это вообще про меру в христианском смысле, про царский путь — что с одной стороны нет такого: это мой крест, и я его несу, и я такой мученик, что я его взял, теперь тащу...

К. Лаврентьева

— Да, это другая крайность.

Протоиерей Андрей

— Крайность.

К. Мацан

— Или что я просто проживаю жизнь беззаботно.

Протоиерей Андрей

— С другой стороны, гедонизм сегодняшнего мира уходит все дальше и дальше от христианского понимания.

К. Мацан

— Но вот эта фраза, вот у Василия Зеньковского есть такая мысль, что крест — это вообще тайна индивидуального пути. Вот каждый день мы своим путем идем, и каждый день бери свой крест и неси. Вот с того места, на котором вчера остановился. Но у меня есть еще одна маленькая добавка...

А. Ананьев

— Ну прежде, чем ты перейдешь к добавке, можно я просто обращу внимание и слушателей, и зрителей, и наше с тобой на то, как я просто для меня это открытие. Я долгое время знал эти слова, но только сейчас понял, что они в общем об одном и том же себя: «отвергнись себя» и «любовь не ищет своего». И я только что понял...

К. Мацан

— Потрясающе.

А. Ананьев

— Вот я только что понял, что этот об одном и том же.

К. Мацан

— Обращусь к своим словам только что. Вот ты отца Андрея спросил, есть ли слова Евангелия или Писания в целом, которые как-то согрели, поддержали, прозвучали в последний там месяц или дни. Я вот сейчас — Господь великий режиссер, как говорит Алла Сергеевна Митрофанова, — я сейчас могу вам рассказать о словах Евангелия, которые в последние минуты, вот сейчас, пока программа записывается, меня поддержали. Я, честно говоря, сегодня приехал на работу в таком не очень легком душевном состоянии, переживая какую-то свою внутреннюю ситуацию. И как-то вот в голове в такие моменты, когда есть обстоятельства, которые ты не можешь изменить, вертится вот евангельское, ну ладно, надо терпеть — ну потерплю, потому что «претерпевший до конца спасется». И ты так себе эти слова повторяешь — ну это вот правильная максима, правильная мораль. Но я как-то этого на самом деле не хочу терпеть до конца и спасаться. Вот хочется, чтобы все это решилось. И вот, значит, у меня такое состояние — личным делюсь, самым личным. И вот идет наша программа, и вот отец Андрей говорит, уже внутри программы, что вообще-то нужно к Евангелию обращаться, чтобы ум плавал в Евангелии. И я, простите, пока отца Андрея слушал, думаю: надо вообще это на практике реализовать, что же я сижу здесь...

Протоиерей Андрей

— И пустился в заплыв.

К. Мацан

— И я думаю: ладно, так, хорошо. Батюшка сказал — открою-ка я сейчас Евангелие, которое сегодня читается. Дорогие слушатели, не секрет, что мы записываем программу не в тот день, когда она выходит в эфир. И вот сегодня я открываю слова Евангелия — сайт, Евангелие, и первое, что сегодня в чтении читается — это я сейчас не придумываю: Евангелие от Матфея, 24-я глава. Первые слова в сегодняшнем чтении: претерпевший до конца спасется. Аминь.

А. Ананьев

— «Светлые истории» на радио ВЕРА. Невероятный выпуск у нас сегодня получается благодаря Константин Мацану, Кире Лаврентьевой и нашему сегодняшнему гостю, настоятелю храма Архангела Михаила в Куркино, руководителя архитектурного отдела финансово-хозяйственного управления Московской Патриархии, протоиерею Андрею Юревичу. Отец Андрей, не могу не попросить вас о коротком комментарии вот этого вот очень личного переживания Константина.

Протоиерей Андрей

— Ну во-первых, мне очень импонирует то, что Константин, когда читает отрывочек из Писания, называет главу и стих — это уже говорит о том, что он серьезно к этому относится. Не просто так: некто негде сказал, а вот так вот конкретно. Это значит, что он к этому относится уже как изучающий, как исследователь, к тому же еще и говорит о разных переводах — это уже второй момент на тему того, что он исследует Писания. А сказано: исследуйте Писания, ибо они свидетельствуют о Мне. Вот он исследует Писания, насколько они свидетельствуют о Христе и о всем том, что Он говорит. Ну а то что касается «отвергнись себя» — ну это да, мы об этом сегодня говорим. Я себя вспоминал — о том, что не умею любить, Саша сказал о том, что он эгоист, Костя сказал о том, что у него проблемы с отвергнуться себя. А вот что нам на эту тему скажет Кира?

К. Лаврентьева

— Вы знаете, у меня многоходовочка сегодня такая будет, я чувствую, две зарисовки. Но я помню, что ты должен что-то сказать...

Протоиерей Андрей

— Тебя так, видишь, плавно вывели.

К. Лаврентьева

— Да, отец Андрей, я вам очень благодарна. Я помню, Сашенька заготовил что-то, он надеется, что я буду говорить слишком долго и ему времени не останется. Но не тут-то было, я постараюсь успеть. На самом деле, дорогие радиослушатели, дорогие зрители, друзья наши любимые, Саша правильно сказал, я давно не участвовала в «Светлых историях», потому что отпуск мой затянулся с детьми и тоже в виду некоторых личных обстоятельств. Но пока я не участвовала в них, ушла в иной мир моя любимая дорогая тетя, родная сестра моей мамы, тетя Оля — совершенно замечательный человек, замечательный врач. И вот вы знаете, я что хочу вам сказать, недавно мы были с мамой у врача — ну просто плановое обследование. А незадолго до этого, как у меня бывает иногда, когда я устаю от собственного самолюбования и пустоты собственной, я думаю: ну какие дети, какая работа, какой муж? Это все как-то скучно. И я начинаю, как Иванушка из «Морозко», с медвежьей вот этой головой — прости, Господи, — ну я без медвежьей головы, хотя у всех у нас бывает сознание затуманено, начинаю ходить, знаете, вот по Руси-матушке и спрашивать: какое мне доброе дело сделать? Вот я, значит, думаю: какое мне доброе дело сделать? Может, мне в благотворительность податься в свободные минутки моего времени? Может быть, мне там фонду какому-нибудь помогать там? Может быть, мне еще куда-нибудь ходить, волонтерить? Ну это, как вы догадались, пока не имеет никакого выхлопа. Ну потому, что чтобы мне уйти из дома, мне нужно оставить каждый раз детей. И я думаю: ну а какое доброе дело добрее, остаться мне с детьми или пойти куда-то в общем добрые дела сделать? И вот, значит, сидим мы у этой замечательной женщины, доктора, с мамой. Ну и моя мама говорит: вот вы знаете, моя дочь... Она поняла, что это доктор православный, там по ряду маркеров, и говорит: вот моя дочь, она на радио ВЕРА работает. Ну понятно, для мамы это, конечно, большое счастье. И она говорит: да, да, я слушаю радио ВЕРА, я знаю, значит, Кира, вас, и всех ваших коллег, я очень люблю. Я после работы всегда еду в машине, слушаю радио ВЕРА. А сама завалена бумажками — вы понимаете, что такое врач. Параллельно пишет, маме давление меряет, назначения, и такая искренняя материнская от нее забота идет. И знаете, она потом с такой грустью говорит: а вот я не такая, как вы, я вообще не такая, как вы. Я вот не так, у меня все неправильно. Вот вы по воскресеньям в храм идете, а я с детьми брата сижу, тетю навещаю, маму навещаю, всех родственников пока объеду, вся эта суета меня захлестывает. И она даже не понимает, понимаете, она даже не понимает, насколько она в данный в данную свою минуту чиста по сравнению с нами. И она говорит: я все, значит, выходные помогаю свои родственникам, и вот у меня не получается, я только иногда попадаю на службы, вот у меня только иногда получается причаститься. И вы знаете, я сижу, смотрю на нее и думаю: Господи, ну человек ведь жизнью своей доказывает, что вера действительно без дел мертва. Ей не нужно надевать на себя шапку, кричать: какое доброе дело сделать? Она служит Христу своей жизнью. Так же моя тетя Оля также служила своей жизнью, она тоже была врач. И ее вера — без лишних слов, пафосных рассказов, каких-то размышлений вслух, была как пульсирующая вена, как пульсирующая жила. И, знаете, после этого долгого перерыва, пока я не участвовала в «Светлых историях», захожу я сегодня и вижу дорогого и горячо любимого мною отца Андрея — я не скрываю, что очень его люблю как близкого и родного человека, и наши пути, они действительно очень много раз пересекались, начиная даже с того момента, как я жила в Красноярске, а он там служил. И замечательный священник, духовный отец и ближайший духовный друг отца Андрея, о котором он много рассказывает и в формате «Светлых историй», и в формате «Светлого вечера» на радио ВЕРА, и вообще всегда рассказывает — любимый многими, великий на самом деле, с моей точки зрения, великий богослов, очень умный глубокий человек, отец Геннадий Фаст, на книжках которого я росла, и для меня он человек-легенда, это правда. И можете себе представить, захожу и вижу отца Андрея, и он рассказывает про отца Геннадия, и я понимаю одну вещь. Когда мы узнали, что тетя Оля заболела, мама экстренно поехала в Абакан. И я говорю: мам, ну где-то в Абакане служит отец Геннадий, а вот было бы здорово тете Оле последний раз исповедоваться, причаститься у отца Геннадия. Ну это же невозможно, ну вот ты что, при его величине, мы даже телефона его не знаем. Я говорю: к отцу Андрею с этим вопросом не пойду, мало ли желающих, да. И что вы думаете? Мама идет в ближайший храм возле дома тети Оли, и она говорит: слушай, там был такой необыкновенный священник, — а она не знает его в лицо, — такой необыкновенный, он даже служит по-особенному. Я, говорит, к нему подошла и попросила напрямую к тете Оле прийти. Можете себе представить: он пришел, исповедовал, причастил. И это был отец Геннадий Фаст. Нарочно такого не придумаешь. И вот я сегодня, когда увидела отца Андрея, я решила, что я это расскажу для пользы дела, чтобы наши радиослушатели еще раз прославили Бога, чтобы они поплотнее познакомились с трудами отца Геннадия, и чтобы они помянули мою тетю, рабу Божию Ольгу. И вот что я вам хочу сказать. И у моей тети, рабы Божией Ольги, и у этой женщины-врача, у которой мы недавно были, и у многих прекрасных людей, которые делом служат Богу, у них есть неотъемлемая черта — отсутствие всякого второго дна, абсолютное детское сердце. И тут же вспоминаются опять же слова Евангелия: если не будете как дети, не внидете в Царствие Божие. И я вот что вам хочу сказать, переходя к себе, наверное, да, любимой (ну в данном случае на самом деле не любимой — мы говорим здесь максимально искренне), переходя к себе. У меня был момент, когда я простить не могла очень серьезную вещь. Не близким, ну просто вот одному человеку не могла простить одной очень глубинной вещи, которая меня глубоко травмировала. И я стою и думаю: а как же я к причастию пойду? И я поняла, что действительно, если не простите ближнему согрешения его, то и вам Отец Небесный согрешений ваших не простит. Но это не было так, что я стою и думаю: а какую же фразу Евангелия мне вспомнить, чтобы меня пробило? Нет, это скорее иначе, скорее так, что тебе приходится выбирать между твоей жизнью со Христом, что есть жизнь, и твоей смертью. Это очень радикальный выбор: остаться с обидой и не пойти причащаться или пойти причащаться с окровавленным сердцем, в надежде на то, что именно причастие поможет тебе простить. И знаете, мне кажется, очень многих людей можно отнести — это дерзновенно звучит — отнести... Или даже нет, по их склонности сердечной, душевной по их характеру можно их сравнить с некоторыми апостолами. И пусть святые отцы запрещают такие вещи говорить, отец Андрей, вы мне очень-очень напоминаете одного из апостолов, я не буду говорить кого, но вы совершенно апостольского духа для меня. А вот мне ближе всех апостол Петр. И было несколько ситуаций, когда фразы: Господи, можно я пойду к Тебе по воде? или когда фразы: Петр, любишь ли Меня? Да, Господи, Ты знаешь, я люблю Тебя. Петр, любишь ли Меня? Господи, зачем ты спрашиваешь, Ты ведь знаешь, что я люблю Тебя. И вот это горячее сердце, которое в своей горячности, по попущению Божию, в какой-то момент проявило малодушие, горячее сердце Петра, и из-за этого малодушия он потом плакал, как мы знаем, всю оставшуюся жизнь и имел глаза красные от слез, вот это горячее сердце Петра, наверное, ближе всего мне в некоторых евангельских строках. Вот. Да, наверное, все, отец Андрей. Наверное, все.

Протоиерей Андрей

— Дорогие, я просто хотел сказать, что видите, как интересно сложилось сегодня, такой градус откровенности потрясающий в нашей передаче.

А. Ананьев

— Кирочка, спасибо.

К. Лаврентьева

— Спасибо вам. Потому что только в вашей компании я могу это все рассказать вот так.

А. Ананьев

— Вот взяла и поставила меня в неловкое положение, потому что...

К. Мацан

— А меня так совсем. Саша, у тебя есть все-таки шанс...

А. Ананьев

— У меня нет шанса.

К. Мацан

— Не повышать, а дать нам теперь, знаешь, как после кульминации должна быть развязка, и такой — ох... выдох немножко.

А. Ананьев

— Ну да, дело в том, что буквально четыре минуты, чтобы рассказать свою историю. По сравнению с Кирой, она, конечно, плоская, как подборка анекдотов за 2002 год. Ну которую на вокзале продают пассажирам поездов...

К. Мацан

— А я читал, кстати, хорошая была книжка.

А. Ананьев

— Хорошая была книжка, да. К моменту, когда я решил креститься, я подошел в очень истрепанном виде, ну в прямом и в переносном смысле. И на второй этаж, в храм благоверного князя Александра Невского, к отцу Игоря Фомину, в его кабинет, на огласительную беседу я поднялся — это было, я не помню, какое это было даже время, это было незадолго до Сретенья. Шел снег косой, вот и я был такой же, как этот грязный февральский снег, весь такой потрепанный. У меня в голове было слово «мытарства», и я не помню, произнес я отцу Игорю или нет, вот этот вот слово. Но, в общем и целом, вот когда мы с ним говорили о том, кто я, почему я, зачем я — ему важно было со мной поговорить на этот счет, а мне важно было высказать. И мне это слово «мытарство», оно мне очень нравилось, в нем было какое-то такое героическое страдание на лице. И вот мытарство вот это вот, но я не думаю, что я произнес это слово. Тем более я удивился, когда отец Игорь, подумав, говорит: а ты знаешь, вот есть такой фрагмент в Евангелии, про мытаря Закхея, который даже вот на дерево залез, так вот ему ко Христу хотелось. И я так думаю: как же это здорово, так я же вот прямо мытарь, это про меня вообще. Но поскольку я до этого не читал этот фрагмент, я приехал домой и первым делом открыл Евангелие от Луки, по-моему, глава 19-я, правильно ведь?

Протоиерей Андрей

— Да.

А. Ананьев

— Открыл, читаю и расстраиваюсь. Думаю: так вот, оказывается, я в глазах отца Игоря кто. Я-то думал, что я такой героический мытарь, а мытарь — это, оказывается, вообще не про героизм, а это вообще про что-то ужасное, отвратительное, и ну вот вообще профессия мытаря. И я так читаю, сначала прочитал до конца, потом еще раз прочитал. Потом думаю: что же здесь хорошего-то, чем же здесь гордиться-то? И так мне запала эта история в душу, что года три потом, после крещения, я ходил и пытался понять, в каком месте я Закхей и что со всем этим надо делать. Или не надо ничего делать, надо просто принять как есть? А если я Закхей, и вот Господь пришел ко мне в дом, а почему я не раздал то, что я награбил, если я мытарь, да? Ну вообще что мне со всем этим надо делать, потому что явно эта история как-то мне неспроста. И в какой-то момент я даже как-то забыл ее и забросил эту историю, просто отодвинул, потому что не мог понять вообще, ни как, ни что. И буквально недавно Господь мне взял и напомнил о ней. И это было настолько, знаете, настолько как щелчок по носу. Вот я не знаю, как с вами, мне все время кажется, что Господь со мной в какой-то такой ироничной манере со мной общается, очень по-доброму и так, чтобы я сначала посмеялся, а потом задумался. Как по носу так — дынь! Забыл совсем, да? Ну Я тебе напоминаю. Мы с Аллой Сергеевной не так давно дом выбирали и приехали в одно место хорошее, и нам сказали: вот здесь будет хороший дом. Мы смотрим — что-то так себе место. Ну вернее, хорошее, но, наверное, бывает лучше. Поехали в другое место, они говорят: вот тут будет ваш дом. Смотрим — тоже что-то не оно, не оно и все тут. А потом приезжаем на третье место, и нам показывают: там, значит, слева пустырь, там стройка, справа пустырь, а в середине пустота и стоит огромное раскидистое мощное дерево. А под деревом стоит купол, а на куполе крест. Мы такие: это что? Они говорят: ну это вот храм восстанавливают вот здесь, в километре, и мы сюда пока купол поставили, чтобы вот он это. Я говорю: а дерево вы срубите, чтобы дом поставить? Нет, не будем его рубить, мы называем его «деревом Закхея», оно тут останется.

К. Мацан

— Класс.

А. Ананьев

— Я говорю: да ладно, что, серьезно? Да, и вот веранда как раз будет выходить с видом на это дерево, а на месте веранды купол.

К. Лаврентьева

— Класс. Дерево Закхея.

Протоиерей Андрей

— То есть впереди стройка?

А. Ананьев

— Вот они сохранили эту сосну.

Протоиерей Андрей

— В смысле у вас впереди стройка.

А. Ананьев

— Нет-нет, уже все построили, все нормально.

К. Лаврентьева

— Уже позади.

Протоиерей Андрей

— А ты сказал: будет.

А. Ананьев

— А это было некоторое время назад. И мы как раз вот сейчас можем пить чай с видом на...

К. Лаврентьева

— Дерево Закхея.

А. Ананьев

— Буквально дерево Закхея, его так называют. И на том месте, где веранда, стоял купол, который сейчас вот...

Протоиерей Андрей

— А Закхей теперь под этим деревом обитает.

А. Ананьев

— Да, и вот Господь так говорит: ты это... Вот Я же тебе неспроста эту историю-то дал. Давай, думай дальше. Вот чтобы не пропала она у тебя, в твоей душе бардачной.

К. Лаврентьева

— Саша, вот это да. А ты про сборник анекдотов 2002 года.

А. Ананьев

— Мне, кстати, 2003-го больше понравился.

К. Лаврентьева

— Нет, Саша, это потрясающе. Спасибо тебе огромное.

А. Ананьев

— А этому сборнику мы посвятим следующий выпуск программы «Светлые истории».

К. Лаврентьева

— Мое следующее письмо. Этой теме я посвящу мое следующе письмо.

А. Ананьев

— Спасибо вам большое, друзья. Сегодня в программе «Светлые истории» с вами были Константин Мацан, Кира Лаврентьева и наш дорогой друг, отец протоиерей Андрей Юревич. Отец Андрей, и, знаете, я хочу попросить у вас прощения. За свои эти смешочки неправильные и свою эту равнинную плоскость какую-то мышления. Рядом с вами хочется быть другим. Спасибо вам за это, и я у вас прошу прощения.

Протоиерей Андрей

— Да мне все время хочется быть другим. Это я должен просить прощения.

К. Лаврентьева

— А я за смешочки вообще у всего мира должна просить прощения.

Протоиерей Андрей

— Мы немножко за эти смешочки, как взрослые люди, хотим спрятать, в общем-то...

К. Лаврентьева

— Да, так и есть.

Протоиерей Андрей

— Свою такую ранимую, трепетную, ищущую живую душу.

К. Мацан

— Вы знаете, последняя просто секунда. К вопросу о фразах евангельских. Меня недавно пробило, что «будьте как дети» — это про то, что нужно сначала повзрослеть, а потом стать как ребенок. Иначе бы об этом сказали: будьте детьми. И этого слова «как» там не было.

К. Лаврентьева

— Будьте инфантильны, да.

К. Мацан

— Да, поэтому «будьте как дети» — это взрослый, который не устал, не отказывает себе в удовольствии радоваться, удивляться миру и верить чуду.

А. Ананьев

— А я пошел думать над фразой Кирочки о том, что «будьте как дети» — это не имейте второго дна.

Протоиерей Андрей

— И в то же время это не значит быть слабоумными.

К. Лаврентьева

— Это очень важно.

Протоиерей Андрей

— По уму не будьте детьми, сказано тоже, да.

К. Лаврентьева

— Вот Костя и сказал о некоей взрослости такой, с чистым сердцем.

А. Ананьев

— Способность взять и выломать у себя все второе и третье дно.

Протоиерей Андрей

— Чистота, непосредственно восприятия, вот это все.

К. Мацан

— В общем, мы пойдем дальше это обсуждать, а с вами прощаемся.

К. Лаврентьева

— Спасибо, дорогие друзья.

А. Ананьев

— Напишите нам в комментариях все, что вы думаете.

К. Мацан

— И сморите нас на YouTube и Rutube.

К. Лаврентьева

— Спасибо, коллеги и дорогой отец Андрей.

Протоиерей Андрей

— Всего доброго, родные. За все и за восприятие нашей вот некоторой такой откровенности — спасибо.

---

Все выпуски программы Светлые истории

• «Без Бога ни до порога»
• «История Савла»
• «Красота в христианстве»