У нас в гостях были основатели и руководители Русского духовного театра «Глас» — Заслуженный деятель искусств России Никита Астахов и Заслуженная артистка России Татьяна Белевич.
Мы говорили о том, как зародился театр «Глас», почему его решили назвать именно «духовным», как происходит выбор репертуара, и как можно включать библейские смыслы в театральные постановки. Наши гости поделились своим мнением, любой ли человек может стать актером и насколько театральное искусство может влиять на духовное развитие зрителя.
Ведущий: Алексей Пичугин
А. Пичугин
— Дорогие слушатели, здравствуйте, это «Светлый вечер» на Светлом радио. Меня зовут Алексей Пичугин, я рад вас приветствовать и с удовольствием представляю наших гостей: в ближайший час эту часть «Светлого вечера» здесь, в этой студии, вместе с нами и вместе с вами создатели Русского духовного театра «Глас» Никита Астахов, художественный руководитель, Заслуженный деятель искусств России. Здравствуйте.
Н. Астахов
— Здравствуйте.
А. Пичугин
— Татьяна Белевич, директор театра «Глас», Заслуженная актриса России. Добрый вечер.
Т. Белевич
— Добрый вечер.
А. Пичугин
— Мы с вами далеко не в первый раз здесь, в этой студии, и я, и мои коллеги уже проводили с вами программы, мы говорили о театре «Глас», безусловно, но и время тоже не стоит на месте, наши слушатели меняются, кто-то подключается к нам впервые и про театр «Глас» не знают. Я предлагаю все-таки программу нашу начать с того, чтобы напомнить о театре, о том, что это за театр, как он появился, как он развивался, и вот таким образом мы войдём в новый сезон. Кто начнёт? Татьяна Георгиевна, вот Никита Сергеевич на вас кивает, значит, вам начинать.
Т. Белевич
— Ну ладно, хорошо, спасибо, что доверяете. Знаете, даже в голову не придёт сказать, с чего начать, потому что началось в очень сложный период у нас в России, когда в какой-то степени была такая неразбериха, а мы ещё начали в 1989 году, первую свою постановку сыграли: «Светлое Воскресение», она состоялась в храме Покрова Божьей Матери в Филях, но тогда этот храм использовался как музей Андрея Рублёва, и мы впервые там показали свою постановку — шок был, это было неожиданно, мы думали, что вообще никто не придёт, но оказалось огромное количество людей и даже телевидение, и то, что мы показали тогда — это было вообще непонятно, потому что не знали, то ли это театр, то ли это не театр, потому что звучали евангельские тексты, очерки по истории русской святости Иоанна Кологривова, это Гоголь был, неизвестный Гоголь, единицы знали духовную прозу Гоголя: «Выбранные места из переписки с друзьями».
А. Пичугин
— Да и сейчас, мне кажется, далеко-далеко не все, даже те, у кого-то там советское собрание сочинений Гоголя стоит на полке, это далеко не полное.
Т. Белевич
— Да, вот даже тогда, когда мы начинали, у нас был консультант-гоголевед Воропаев, прекрасный, замечательный, талантливый профессор, мы показали свой сценарий, нас отец Георгий Докукин познакомил, к нему привел, и он прочитал и сказал, что у него совершенно нет никаких замечаний, и уже позже, через несколько лет он выпустил книгу «Духовная проза Гоголя», где вот уже так и назвал. А тогда этого не было, потому что если огромный зал, на котором мы работали, или лекции какие-то читали по Гоголю, то спрашивали: «А кто читал „Выбранные места из переписки с друзьями“?» Я помню, Антонов, такой замечательный был профессор, говорит: «ну, из огромного зала если пять человек поднимут руки, это уже было ох, как замечательно». И вот мы взялись за то, что, в общем-то, и неизвестно, вот до сих пор нас это преследует, мы авторов открываем, которые до нас жили, творили, а они как бы малоизвестны, и это очень интересный путь, вот Гоголь, может быть, нам это подсказал, потому что тогда это было, конечно, очень не то чтобы оригинально, а непонятно, почему театр берется за это, и Церковь тоже в недоумении была в каком-то смысле: а почему мы берем Священное Писание? А вот теперь уже его и на радио, везде читают, и актёры читают Евангелие.
А. Пичугин
— А я думаю, что и до сих пор кто-то задаётся вопросом, как Священное Писание можно включить в театральную постановку, поскольку как бы театр, вот он, театр... Вот мне так не нравится эта история, когда говорят: «вот театр — лицедейство, а вот православие, а это же, конечно, грех, театр....», но всё равно, к сожалению, так или иначе этот разговор вот у людей возникает, проскакивает. Я даже помню, что кто-то из архиереев, не помню, правда, кто конкретно, ходил всегда в театр, всегда в рясе, с панагией, садился на первый ряд, его спрашивали: «А для чего вы так делаете?» Он говорил: «Для того, чтобы вот таких вопросов про лицедейство и православие не задавали».
Т. Белевич
— Ну, прекрасно. Я думаю, наверное, это был владыка Питирим? Он в Малый театр всё время приходил.
А. Пичугин
— Точно не он, но не помню, кто, даже сейчас не вспомню.
Т. Белевич
— Да, это действительно, время было, и до сих пор, вот уже сколько лет прошло, мы идём в храме Христа Спасителя с батюшкой, там, значит, театр «Глас», и один священник, он от нас просто, извините за выражение, шарахается и говорит: «Театр? Нет! Это никогда, это ничего!..» Я ему говорю: «А почему? Вы придите, может быть, посмотрите сначала». — «Не был! Не пойду!» и всё такое. Батюшка мне, который со мной рядом шёл, говорит: «Тань, как ты это выдерживаешь? Я бы уже просто не выдержал, я бы нагрубил». Я говорю: «Да нет, на нашем пути вот такое встречается». Сейчас меньше, конечно, но, конечно, есть. Вот само слово-то — «лицедейство», я помню Тростников Виктор Николаевич, известный православный философ, писатель, богослов, он говорил: «А что такое лицедейство, а почему это плохо? Лицедейство — это значит действовать в лицах. Ну и что, театр, он это предполагает, то есть действовать в лицах: я беру на себя какую-то судьбу, переживание, я считаю, даже сопереживание того или иного человека, в его судьбе, в его поступках пытаемся разобраться и донести это до людей, чтобы они поняли, хорошо это или плохо». Ну, если так, просто попросту говорить, значит, я принимаю своим сердцем, всей своей психикой, психологией, пониманием образ того или иного человека, но я вовсе не становлюсь им, как некоторые говорят: «вот он сыграл отрицательную роль, значит, он такой и в жизни», ничего подобного.
А. Пичугин
— А ещё суеверные люди говорят: «сыграл покойника, значит, помрёт.» Или там в гробу снялся — значит, помрёт обязательно.
Т. Белевич
— Ну, у нас ведь много суеверий, но мы православные, не пристало нам всуе веровать, а то, что актёры берут на себя это — я помню, наш профессор, мы Щепкинский вуз заканчивали, у нас профессор Дмитриев был один, из такого старейшего поколения педагогов, он говорил: «Вы знаете, вот сколько артистов не играли там сумасшедших, ни один из них ещё не сошёл с ума», поэтому это просто надо делить, надо понимать, что это да, такая профессия, между прочим, очень трудная профессия.
А. Пичугин
— А вот, кстати, сколько здесь, в этой студии с вами говорили и с вашими коллегами, я почему-то никогда не задавал вопрос, может, он достаточно глупый, или вам много раз задавали: а что тогда, вот если человек получает роль, какие у него отношения с ролью, Никита Сергеевич?
Н. Астахов
— Надо найти что-то общее, чтобы образ приобрёл жизнь, а он может приобрести жизнь только при жизни самого актёра в предлагаемых обстоятельствах образа. Вот это соединение — это самое сложное, потому что людей, которых мы там, предположим, как-то играем, то они бывают похожи на нас, у нас что-то с ними общее, а бывают совершенно другие роли, не похожие и вот нужны какие-то пути приобщения к роли.
А. Пичугин
— А если человек играет отъявленного мерзавца, душегуба?
Н. Астахов
— Понимаете, иногда можно заниматься подменой, то есть плохой поступок не совершать своего героя, мерзкий, но у каждого человека есть плохие поступки в какой-то степени, понимаете, поэтому на базе вот этого опыта нашего грешного, который нас не покидает ежедневно, можно как бы вот найти такую внутреннюю связь в этом плане: я говорю о том плохом, что у меня есть, а дальше уже, исходя из текста и фантазии своей, зритель сам соединяет актера и то, что он говорит за какого-то другого человека, в общем, слова автора. Это вы как-то по больному месту ударили, профессионально очень, это действительно самое трудное, потому что актёр, слабый актёр, он не подпускает роль к себе и сам не приближается, он, ну как бы театр-представление, говорит чужие слова, понимаете? А мощный актёр, сильный актёр, он все болевые точки своего действующего лица, всё берёт на себя.
А. Пичугин
— Это чувствуется всегда, когда и в театр ты приходишь, и фильм смотришь. Не знаю, мне, как человеку абсолютно непрофессиональному с этой точки зрения, я никогда нигде не снимался, никого не играл, мне сложно это представить, но я, как потребитель, когда я смотрю какие-то достаточно низкопробные сериалы, не специально, но вот ты сидишь где-то в автосервисе, в каких-то ещё местах, где ты чего-то ждёшь, а там играет телевизор, ты смотришь и понимаешь, что этот человек просто, ну вот он выучил и проговаривает свою роль, но ничего общего у него нет, это не тот, кого он должен представлять, а это он.
Т. Белевич
— Это, знаете, я ещё раз влезу, извините, в разговор, потому что я вспоминаю, опять же, свой вуз театральный, Щепкинская школа Малого театра, и вот наш педагог, Григорий Николаевич Дмитриев, он говорил так: ведь каждый человек рождается, как бы в зародыше у него есть все абсолютно свойства, просто со временем, с жизненным периодом у него какие-то развиваются больше качества, а какие-то находятся в таком, как бы в зародыше, будем так говорить, или чуть-чуть развитые. И вот профессия актёра и заключается в том, чтобы в себе, вот пусть в зародыше даже, но найти какие-то вот эти свойства, которые ты на период работы над ролью начинаешь развивать, приближаясь к себе. Но это, конечно, большой труд, это затратно, это надо очень честно подходить и очень искренне себя не жалеть, потому что, конечно, можно, как говорится, с выражением какие-то тексты читать и даже потеть, и даже где-то и плакать, но не искренне, а вот работать от души, как говорят в народе — вот это самое трудное, и поискать, и покопаться, потому что актёр, он же психолог.
Н. Астахов
— Знаете, вот Константин Сергеевич Станиславский, великий наш учитель, создатель театральной русской системы актёрской, он говорил, что «главная черта актёра — темперамент». Ну конечно, актёр должен быть заразительным, очень ярким на сцене, вспыльчивым, обладать нервной подвижной системой, абсолютно верно, но вот с годами я прихожу к мысли, что главная черта актёра — это соучастие, соучастие в жизни другого человека, вот это поразительная профессия, просто поразительная. В жизни мы видим: этот человек чёрствый, его не интересует жизнь других людей и так далее, а кто-то участвует, кто-то помогает. А здесь, в профессии, в этой профессии, то есть я участвую, переживаю по поводу того, что переживает мой герой, вот такое соучастие, и тогда происходит вот это интересное, очень неожиданное слияние, и только благодаря этому зритель, вот вы включили телевизор, только тогда вы внимательно это слушаете, вас это задевает, иначе нет.
А. Пичугин
— Друзья, напомню, что в гостях у Светлого радио сегодня создатели, руководители духовного театра «Глас»: Татьяна Белевич и Никита Астахов. Наверное, завершая разговор о том, как актёр сосуществует со своей ролью: вот мне всегда говорили, что музыкантом может стать любой, я говорил «нет, ну как же, если нет от рождения, должен быть талант, должен быть слух, от рождения должен быть слух, от рождения должен быть голос какой-то» — нет, это всё настраивается, этому можно научиться. А любая ли профессия, ей можно научиться? Вот можно научиться быть актёром или всё равно от рождения какие-то задатки чего-то должны быть у человека?
Н. Астахов
— Любой человек может достигнуть среднего уровня в любой профессии буквально. Труд, познание, помощь окружающих, педагогов и так далее, это можно сделать.
А. Пичугин
— Но это будет ремесленник.
Н. Астахов
— Ну, ремесленник, но он будет владеть всеми приёмами, при помощи которых он действует на слушателя, зрителя и удержит внимание их. Но есть, конечно, понимаете, понятие таланта. Действительно, больших талантов немного, везде буквально, их немного, потому что это громаднейший талант — всю боль своей роли взвалить на себя, в секунду, вот великие актёры этим обладают, в принципе, им и учиться не надо, им дан вот этот талант, они сразу каким-то образом, не знаю что именно, но что-то в психике происходит, когда это всё сразу соединяется. Ну, а что делать остальным? Что делать остальным, которые не могут как бы включить что-то в себе и сразу заработать? Тогда существует определённая техника, есть лаборатории разные у каждого актёра: один идёт от формы, другой от внутреннего содержания, там ещё что-то, у каждого своя тайна, что ли, своей профессии, но это уже включение огромнейшего труда. Мне так посчастливилось, я работал с огромнейшего таланта актёрами и видел, как они сходу всё делают. Ну сходу, просто он берёт, читает и идёт жизнь, понимаете? И совершенно непонятно, почему. Ну, ты знаешь, что это великий актёр. А есть актёры, которым надо очень много репетировать. Очень много репетировать, соединяться, подходить, подкрадываться к роли, разминать свою нервную систему, чтобы она не спала там, а реагировала, и это, конечно, громаднейший труд, и те, и другие. Первые, вот эти талантливые люди, они, конечно, очень счастливые, они приносят нам такое удовлетворение в зрительном зале, они что хотят с нами, то и делают, чудеса всякие человеческих оценок. Но я преклоняюсь перед тружениками. Я себя не считаю большим актёром, я люблю работать, мне очень нравится работа, у меня есть свои приёмы, конечно, как чего-то добиться, и надо сказать, что иногда у меня получается, фрагментами.
Т. Белевич
— Вот я бы ещё хотела добавить всё-таки, я здесь не совсем согласна с Никитой, потому что мне нравится высказывание Цветаевой Марины, она говорит: «Талант, он от Бога, а всё остальное — труд». Потому что талантливых людей у нас очень много, вообще у нас народ такой одарённый, талантливый.
А. Пичугин
— Даже притча о талантах есть.
Т. Белевич
— Да. Народ одарённый, но если он не трудится, вот о чём говорил Никита Сергеевич, что вот бывает, сразу берут они всё это, но для того, чтобы они сразу это взяли, им приходится потрудиться даже своими внутренними какими-то там состояниями, так, чтобы это можно было вызвать сразу, понимаете? Потому что всё равно это труд и у талантливых людей, у него уже опыт приходит, как там, допустим, вызвать то или иное состояние в пластике, в психике и так далее, это всё равно труд. Не может быть: просто вот раз, он вышел и всё сделал. Ну не знаю, бывают, конечно, совпадения, случаи, а в основном это всё равно труд большой, потому что даже талант, который тебе дан от Бога, он всё равно совершенствуется, он всё равно работает, он всё равно набирает, набирает, а если он остановится, то и творчество останавливается, поэтому даже уже набрав большой багаж, умение даже работать с самим собой, всё равно ещё надо трудиться.
А. Пичугин
— Никогда об этом не думал, но вот слушаю вас, и у меня возникает вопрос: а может ли быть так, что актёр устаревает? Вот мы всегда говорим «Фаина Георгиевна Раневская — великая актриса», а вот если бы в 21 веке Фаину Георгиевну Раневскую вывели на сцену или там снимали в фильмах, это была бы та Раневская или нет?
Н. Астахов
— Очень интересный вопрос в том плане, что художник должен соответствовать своему времени, и талант, он тоже, понимаете, для определенного времени, как бы вот Господь выдает: вот послужи своим талантом в этот период времени. Вообще, очень хорошую мысль Татьяна Георгиевна подняла — о значении таланта, и не обязательно в театре, нет. Надо, ну как вам сказать — давать дорогу талантам: в политике, в банковском деле, в экономике, почему? Потому что эти люди, они озарены, эти единицы, в своем деле, каким-то познанием и знанием, и желанием поделиться, и их надо ценить. Их, если хотите, надо оберегать, как поэт сказал: «Талантам надо помогать, бездарности пробьются сами», понимаете? Они могут принести громаднейшую пользу государству, громаднейшую и быструю. Только не надо кичиться: «а у меня его нет», и так далее. Если так получается, что человек имеет такое знание, надо внимательно к этому отнестись, и результаты могут быть неожиданными совершенно! И это касается любой профессии, потому что я бы даже сказал, что вот это качество таланта, оно надпрофессионально, вот такая вещь. Одно дело — ремесленник выполняет и делает, и так далее. Поэтому надо таких людей беречь, а мы очень часто их даже не спасаем, а иногда, и я знаю примеры, когда мы губим таланты.
Т. Белевич
— Ревнуем.
Н. Астахов
— Вот это очень плохо, это очень плохо.
А. Пичугин
— Почему театр называется «Русский духовный театр», возникает вопрос у кого-то, потому что смотришь репертуар: «Поэма без героя» Ахматова, «Женитьба Бальзаминова» Островского, «Чайка», «Сергей Есенин», и сразу у людей вопрос: а что духовного, а где, почему духовный театр?
Т. Белевич
— А что, «духовный» — это только вот именно религиозное?
А. Пичугин
— А у многих людей — да, вот это нераздельные понятия абсолютно.
Т. Белевич
— У нас не религиозный театр, то есть это не значит, что мы ставим только религиозные темы.
А. Пичугин
— Да, вот сейчас видит батюшка, а потом...
Т. Белевич
— Да, с батюшкой мы уже, так сказать, этот этап проходили, и сразу мы, как-то батюшка нас опекал и говорили «вы не религиозный театр», мы на это и не замахиваемся. Нас назвали духовным, кстати, не мы сами это придумали. Это первая пресса вышла, когда мы были театр «Глас» два года, московский, потом первая пресса в «Итар-Тасс», по-моему, Семилетов, такой был корреспондент, не знаю, мы с ним не виделись, но он написал, что «наконец-то в Москве, в России появился первый духовный театр». И случилось, когда мы переходили, мы были на хозрасчете, когда, как говорится, «форточку открыли», когда вот можно вдруг самостоятельно там счёт открыть и чего-то делать. И потом, когда Бог дал нам получить статус государственного театра, это уже министром культуры стал Соломин Юрий Мефодьевич, народный артист, мы его считаем своим попечителем, помощник большой для нас, дай Бог ему здоровья, он помог нам получить статус государственного театра, и тогда нам сказали, вот православным нельзя было назваться, потому что ну как: «театр православный», все духовенство, оно бы удивилось очень...
А. Пичугин
— Ну, а вот мы тоже не называем себя православным радио, мы — Светлое радио.
Т. Белевич
— Да, да. И нам тогда, помню, Никитин Валентин Арсентьевич, поэт замечательный, он говорит: «А вы назовитесь „Русский духовный“, это же и значит — православный. Если русский духовный, значит, православный, то есть вот вы как бы эту линию ведёте». Ну, посмотрите, ведь наши поэты, кого вы не возьмете, замечательная русская поэзия, они же люди были в основном-то православные, и писатели, и Островский Александр Николаевич, и там, кого мы ещё берём, вы говорите про Ахматову, например, или другие писатели, Гоголь, которого мы совершенно обожаем, у нас не одна постановка по Гоголю — это же православные люди были, и они не говорили в каждом предложении: «Бог, Бог», они рассказывали о судьбах, они говорили о России или о мироздании, понимание ощущения вот этого Божественного Промысла в любом художественном произведении или поэтическом, поэтому здесь важно художнику, режиссёру, людям творческим вот это назначение понимать и не заниматься богохульством. Вот, наверное, такая основная задача наша.
А. Пичугин
— Друзья, напомню, что в гостях у Светлого радио сегодня создатели и руководители Русского духовного театра «Глас» Никита Астахов, художественный руководитель, Заслуженный деятель искусств России, Татьяна Белевич, директор театра «Глас», Заслуженная актриса России, и Алексей Пичугин. Через минуту мы снова сюда вернёмся.
А. Пичугин
— Возвращаемся в студию Светлого радио, друзья, у нас сегодня в гостях руководители, создатели духовного театра «Глас» Татьяна Белевич, Никита Астахов. Самое время, наверное, поговорить о новом сезоне, сейчас у театров новый сезон, и у театра «Глас» в том числе, с чем вы в него входите?
Т. Белевич
— Ну, с 35-летием, во-первых.
А. Пичугин
— Да, кстати говоря!
Н. Астахов
— 35 лет, это вот по человеку, человеку 35 лет. Обычно до 50-ти лет он достигает какого-то уровня, а вот 35 лет для меня — это такой взлёт. Я за мужчин могу сказать: в 35 лет в тебе соединение всего мужского, материального, в себе дерзновения какого-то, какой-то мощи.
А. Пичугин
— Ты всё-таки уже вырос в 35 лет.
Н. Астахов
— Да-да-да, взрослый, уже созревший такой, вот и такое ощущение от театра у меня в этом году возникает, потому что репертуар создан, репертуар уникальный. За 35 лет мы не ленились, мы выпустили более сорока спектаклей, некоторые мы даже сняли уже по каким-то причинам. То есть у нас есть труппы, у нас есть труппы очень сильных актёров, надо обратить внимание, что, к сожалению, стариков мало и можно назвать наш театр музыкально-молодёжный, я бы так сказал. У нас очень сильные сотрудники, потому что, конечно, главный продукт — это спектакль вечером, но должно быть огромное количество людей вокруг актёрского цеха, и здесь тоже идёт подбор. У нас необыкновенные люди работают, просто необыкновенные православные люди.
А. Пичугин
— А у вас есть критерии отбора на работу, что люди должны быть православные?
Т. Белевич
— Это не обязательно. У нас есть и неправославные люди, которые из другой конфессии, но они совершенно с нами не конфликтуют, мы друг друга принимаем и ценим как работников, потому что здесь главное, чтобы не было отторжения, потому что нравственные ценности нас объединяют.
Н. Астахов
-У нас, как пример, пришёл звуковик один, поработал немножко, и батюшка у него спрашивает: «А вы вообще верующий человек?» Он говорит: «Нет, я неверующий». — «А почему, что такое?» — «У меня проблемы с Богом».
А. Пичугин
— Так говорят иногда, да...
Н. Астахов
— А батюшка говорит: «Может, у Бога с вами проблемы?» А пришёл один из хора, тенор, очень интересно: тоже неделю проработал, приходит к нам, к руководителям, говорит: «Мне нельзя у вас работать». — «А почему нельзя?» — «Ну, я наркоман. Я наркоман, а у вас другая обстановка. У меня внутреннего согласия нет, меня разрывает на части вот эта беда». Понимаете, совершенно разные люди разных национальностей, это тоже, мы русские, а у нас люди и не русские работают, понимаете? И вот каким-то образом мы все при этом разнообразии соединяемся, то есть мы довольно хорошо себя чувствуем на работе, что немаловажно, и это радостно. И наступит время, я так думаю, конечно, театр будет разрастаться в обязательном порядке, я абсолютно в этом уверен.
А. Пичугин
— А «разрастаться» — это как, применительно к театру?
Н. Астахов
— Разрастаться, как пример для других городов. Я абсолютно уверен, что наступит скоро, очень скоро время, когда такие театры будут появляться во многих городах, почему? Потому что артисты везде есть, в каждом городе есть театры, там областные, муниципальные, разные и так далее, но эти артисты, так как мы входим, можно сказать, в православное пространство, Россия становится православной, и артисты становятся православными, и режиссура становится православной, и критика становится православной, и люди, которые отвечают за жизнь театра в городе, тоже становятся православными, и поэтому мы в этом плане, как говорится, непобедимы. Завтрашний день — это будет день православного русского театра.
Т. Белевич
— Надо сказать, что к нам обращаются не только артисты, а батюшки стали обращаться по поводу того, как вот помочь им, потому что они начинают создавать уже...
А. Пичугин
— Приходские театры есть, к нам приходили, рассказывали.
Т. Белевич
— Да, театры, какие-то концертные программы пишут, даже вот совсем недавно прислал запись концерта батюшка, который учится и защищает уже свои дипломные работы за культурное пространство, чуть ли не театр, пишет: «Помогите, как на ваш взгляд вот то-то, то-то?..» И я посмотрела, вы знаете, очень прилично, уже есть понимание, есть понимание культуры. Конкретно про театр я сейчас не могу сказать, но, допустим, концертные программы, соединение каких-то текстов, подводки к этому, и есть уже очень-очень приличные наработки, и это очень радует, стали серьёзно задумываться о культуре, потому что, в общем-то, мы во многом её упустили.
А. Пичугин
— В Москве очень много всего, а в других городах есть духовные театры, вот у вас называется Русский духовный театр — православные театры или театры, которые ставят перед собой задачи, похожие на ваши, но вот именно не в Москве, а где-то в других городах?
Т. Белевич
— Нам трудно сказать, потому что мы же не делаем анализ и не ездим по всем городам. Но с тем, что мы встречались, например, очень давно, первый православный театральный фестиваль организовал владыка Софроний, Кемеровский и Новокузнецкий.
А. Пичугин
— О, это так давно было.
Т. Белевич
— Да, он уже почил, царство ему небесное, и он назвал первый православный театральный фестиваль «Кузбасский ковчег». И вот мы туда выезжали, получили мы этот ковчег, вот такой плетёный, из бересты, просто замечательный. И вот он не испугался тогда, понимаете, вот так назвать театр. И, в общем-то, всё равно это дело пошло, оно пошло, потому что если с двух сторон идёт понимание важности: со стороны государства и со стороны духовенства, как это важно сегодня — борьба за душу человека, за его понимание жизни, то есть не все же в храм сразу придут, не все имеют такие возможности в семье, в школе, а когда они это через культуру, через образное мышление воспринимают — это очень сильное влияние. Мы, например, выехали тут недавно на гастроли, приехали, у нас постановка «Имя России — Александр Невский».
А. Пичугин
— Это новая постановка ваша?
Т. Белевич
— Ну, в общем-то, да, одна из новых постановок. И вы знаете, с чем мы сталкиваемся? Что есть места, где люди не знают театра, они не знают, как себя вести в театре. Вот целые школы там, как говорится, пригнали их, битком вообще балконы, проходы, и они сидят, а у них восприятие, как будто бы это телевизор какой-то, что они могут сидеть и обсуждать в это время, что происходит на сцене. Потом педагог вдруг приходит там, на четвёртом ряду, и она начинает очень громко отчитывать мальчика, что он не так себя ведёт, но сама-то педагог говорит громко во время самой постановки! Я, честно говоря, была шокирована и думаю: сколько ещё у нас работы! Ещё очень много работы в области культуры, в области образования и воспитания, не просто науки, а воспитания именно культуры, этики, эстетики поведения, просто уже это надо преподавать.
А. Пичугин
— Простите, я бы тут своё мнение, может быть, высказал: мне кажется, тут есть такая проблема, я сейчас представил небольшой город в средней полосе России с одним театром. И вот этот театр, там, безусловно, репертуар, возможно, хороший репертуар, возможно, очень хорошие постановки, но вот дети, которые учатся в школах... Я вспоминаю, как я был маленький, нас водили смотреть «Ералаш» в дом культуры в Москве, не так уж далеко от центра, ну, вот метро «Электрозаводская», «ДК МЭЛЗ», показывали там, в позднесоветские времена «Ералаш» и нас водили смотреть — это, если кого-то родители дальше не водили по театрам, это был максимум. Ну, какое-то представление, может быть, в «ДК МЭЛЗ» ещё проходило, куда нас тоже приводили, но для школьника, наверное, для большинства школьников, не для всех, для большинства, театр — это что-то странное, чужое. Вот он чуть-чуть подрастёт, пойдёт в институт или куда-то, или никуда не пойдёт, но, возможно, в его жизнь войдёт театр, когда он станет чуть старше, и когда у него, например, возникнет вопрос, куда бы сходить с девушкой, вот в кино уже двадцать раз ходили, уже всё надоело, там, в кафе куда-то ещё, а что у нас ещё есть в городе? О, у нас есть театр, а там-то я не был! И может быть, когда он уже в более зрелом возрасте, в двадцать лет, переступит сознательно порог театра, тогда у него произойдёт настоящее, подлинное знакомство с ним. Я, может быть, здесь даже бы переложил это на какую-то духовную плоскость, когда детей водят в церковь маленьких, совсем маленьких, они не очень понимают, что происходит, ну, куда-то там подвели, причастили, они не понимают, что такое Причастие, ну, вот там священник... Они выросли до какого-то возраста, ушли благополучно из церкви просто потому, что это не их, им неинтересно, а потом, может быть, когда-то, не у всех, но у кого-то возникнут какие-то вопросы, потребности, желание ощутить Бога, найти Его, и они пойдут в храм уже совершенно с другими мыслями. Вот, может быть, сейчас меня кто-то осудит за это сравнение театра и храма, но вот тут что-то общее есть.
Т. Белевич
— Ну, Гоголь говорил, что «театр — это незримая ступень христианства». Ведь мы-то приезжали в город, где вообще не было никакого театра, его нет там. Вот есть дворец культуры там очень хороший, но там всё время, ну что там, эти шоу какие-то...
А. Пичугин
— «Ёлки» пред Новым годом.
Т. Белевич
— Не знаю, «ёлки», во всяком случае, антреприза, которая всегда смешит, и чтобы, значит, там собрать какие-то деньги, да? И культуры театральной нет. А с чем, вот даже в Москве молодёжь, куда? Вот я спрашиваю там своих каких-то близких, там кто-то из детей: «Я пойду гулять с подругой», я говорю: «А где ты с ней гулял?» Говорит: «В торговом центре», вы понимаете?
А. Пичугин
— Нет, тут мы выходим на разговор про культуру общества потребления, я тоже люблю в торговый центр ходить, просто потому что, ну, бывает, это там, где всё можно купить, там, где можно быстро перекусить, там, где можно одно, другое, третье, ничего там плохого нет, но хуже, когда это начинают воспринимать как единственное место, куда можно пойти.
Т. Белевич
— Вот в этом-то всё и дело, это не первый раз, это единственное, то есть не возникает пойти там погулять в парк культуры, допустим, или в театр, или в кино, а именно они гуляют, отдыхают, и мысли возникают, естественно: «чего бы тут приобрести», ну это ладно, Бог с ним, хорошо, если приобретут, если есть на что. А вот разговор о воспитании, культуре, поведении, вот это вопрос очень серьёзный.
А. Пичугин
— Я напомню, что в гостях у Светлого радио сегодня создатели и руководители Русского духовного театра «Глас» Татьяна Белевич и Никита Астахов. И всё-таки про новый сезон: наверняка у вас к новому сезону есть премьера?
Т. Белевич
— Ну, готовим. Но как-то не принято говорить, что будем готовить.
А. Пичугин
— Мы с вами в прошлый раз говорили о «Поэме без героя», вот только-только должна была состояться премьера.
Т. Белевич
— Да, состоялась, надо сказать, успешно очень. Это такой какой-то новый этап в театре, Никита Сергеевич ставил вместе с Кириллом Белевич.
Н. Астахов
— Да, какой-то здесь я наблюдаю некоторый поворот в направлении актёрского мастерства, в том, что мы берём всё более и более сложных авторов, ну, например, Ахматова Анна Андреевна — это высочайшая поэтесса и написала она «Поэму без героя», писала много лет её, и её стараются расшифровать сегодня, но не очень это получается. И это довольно сложная такая работа, но каким-то чудесным образом эта работа нашла определённое решение, мне не хочется об этом говорить, потому что спектакль, он такой поэтический и на первый взгляд, может быть, я бы не сказал, что он религиозный. Но болевая точка спектакля — это, конечно, боль верующего человека: что происходит в стране? Какое место он занимает? Может ли он помочь своей Родине? В чём помочь? Какое его окружение? А если вдруг он остаётся один, у него разъехались, как говорится, друзья, близкие люди, и сам уже этот человек, поэтесса Анна Андреевна, достигает такого возраста, когда она хочет понять, как же она прожила жизнь. И вот эти пробы, которые мы, можно сказать, осуществили с такой, может быть, какой-то неожиданной формой, подняли очень много материалов вокруг Анны Андреевны, вокруг Серебряного века. Ну, вот я сажусь просматривать спектакль, сажусь, как всегда, с этой тетрадкой: сделать замечание, и вдруг я себя ловлю через пять минут на том, что мне не хочется писать замечания. Они меня каким-то образом, эти четыре женщины, очень хорошие актрисы: Маслакова, Шеховцева, Хапкина, Лисовая, они меня просто втягивают в процесс своей жизни, своего человеческого существования, и я даже перестаю писать замечания, потому что мне это интересно, это очень неожиданно. И благодаря этому спектаклю в театре появился другой зритель, очень много приходит поэтов, поклонников Анны Андреевны. Вообще какой-то такой мощный поворот зрительного зала в такие поэтические уши, понимаете? Это очень радостно. Я всегда приветствую, когда аудитория нашего театра расширяется совершенно неожиданными людьми, совершенно разными, может быть, мы даже и на разных платформах стоим, и вдруг театр, тема какого-то спектакля нас объединяет. Мне кажется, что это очень интересно.
Т. Белевич
— А мне кажется ещё, знаете, что из поэзии, из поэмы получилась драматическая постановка, чего добиться крайне тяжело. Вот просто берёшь поэму, там у нас «Русский крест», тоже это очень сильный спектакль по поэме Мельникова, там «Есенин» и здесь тоже, вот из сложнейшего материала поэтического получается драматическая постановка, не просто там люди вышли и по очереди стихи читают, а там как-то это всё задействовано очень интересно и потом, очень актуально. Вот сегодня Ахматова очень актуальна в связи с событиями, которые происходят в мире, у нас, и где она говорит: «А почему я одна? Я одна осталась. Я жива, я одна осталась», а действительно, они все уехали, кто в Париж, кто ещё куда-то, понимаете, прямо вот такой сегодняшний день, повторение идёт.
А. Пичугин
— А спектакль «Имя России — Александр Невский», его анонсировали, анонсировали, он уже вышел?
Т. Белевич
— Он уже вышел. Мне сложно говорить, потому что я режиссёр этой постановки.
А. Пичугин
— Вот я и спрашиваю.
Т. Белевич
— Ну ладно. Инсценировку, и пьесу тоже мне довелось самой писать и она очень сложная, потому что она основана на житии святого благоверного князя, причём это первое житие, которое неизвестно кем было написано, но написано оно человеком, который знал и застал живым святого благоверного князя. И вот проблема была в том, чтобы сегодняшний зритель, молодой человек, заинтересовался не какой-то скучной, далёкой там давней историей, а именно сегодняшним днём, именно взывая к святому благоверному князю, к его помощи, потому что, вот тоже взять эти исторические события — вы знаете, ну почти один к одному.
А. Пичугин
— Но ведь там же очень сложно: Александр Невский, исторический Александр Невский, несмотря на раннее житие, это такой далеко не изученный ещё историками персонаж. И время такое было...Житийная история и история такая, достаточно верифицированная, они иногда расходятся.
Т. Белевич
— Да, я считаю, первое житие, оно более точное, и оно не такое его жизнеописание, а оно как бы определено по событиям. Просто там, в чём и сложность постановки была, что там, как говорится, одно предложение — событие, и как-то это надо раскрыть, и дальше другое предложение, другое событие, то есть вся жизнь его наполнена вот этими решающими событиями в России. Но как-то, мне кажется, получилось сделать его, и музыкально насытить, у нас там есть видео, есть современные кадры, есть слово, которое о Невского, там даже звучат песни, знаете, отрока, который ушёл в мир иной очень рано, прекрасно поёт Трошин Максим. И мне-то как раз хотелось соединить вот этого далёкого нашего предка, который нам сегодня очень близок, с нашей молодёжью и мне думается, это получилось, потому что молодые люди, даже школьники, с большим интересом смотрят.
А. Пичугин
— У вас во время работы над спектаклем не было ощущения, что тот образ Александра Невского, который всегда с нами, со школы, он скорее создан не про реального Александра Невского, а скорее про фильм Эйзенштейна?
Т. Белевич
— Вы знаете, когда мы начинали, я взяла эту тему, актёров вызвала, читка была, а потом, значит, как делать, и все знакомые, из разных организаций, говорят: «Ну, надо фильм, я знаю, даже ещё где-то поставили, берут именно этот фильм, и оттуда фрагменты, и вот давайте, вот этот Черкасов...» Я сразу сказала: «Давайте делать, не брать чужие наработки, которые уже сформировали вкус и восприятие...»
А. Пичугин
— К сожалению, вот тут я прямо уверен, даже настаиваю, что к сожалению сформировали образ Александра Невского, потому что очень часто можно услышать от разных людей: «А вот Александр Невский говорил так», мы не знаем, как он говорил.
Т. Белевич
— Ну, это сценарист говорил.
А. Пичугин
— Да, Эйзенштейн писал сценарий, а говорил это Черкасов, а все уже уверены, что это вот Александр Невский восемьсот лет назад говорил.
Т. Белевич
— Дело в том, что когда даже житие писалось, много житийных текстов написано разными авторами, и самый первый это, допустим, был свидетель жизни его, пусть даже в раннем возрасте, но он уже видел и знал, и рассказывали ему участники этих событий, допустим, военных. Дальше уже писались другие житийные тексты, и чем они дальше писались другими, уже были свои собственные какие-то добавления, свои представления, то есть уже несколько это, видимо, искажалось, и было собственное такое впечатление, вот мне бы этого не хотелось, поэтому я отказалась — никаких фильмов и музыки даже, ничего, давайте сами, давайте своё. И вот это своё видение такое, как мне кажется, всё-таки приближенное к лику Александра Невского, нам удалось.
А. Пичугин
— Я думаю, что это очень ценно, что есть своё.
Т. Белевич
— Да, вот именно по-своему, вот именно так. Понимаете, даже я отказалась от музыки, хотя вначале и старообрядческую музыку, как вот одноголосие, я и к батюшкам обращалась, там мне присылали, делали, и я даже от этого отказалась, потому что существует определённый темпоритм спектакля, современное восприятие, чтобы это не было просто иллюстрацией какого-то восемьсот лет назад века, вот как оно было, поэтому здесь у нас, в общем-то, есть такое современное звучание, современное восприятие святого благоверного князя.
Н. Астахов
— Вообще, вы знаете, вы затронули вот этот вопрос, как изменяется история, и она может так измениться, иногда это специально делается по определённым направлениям, иногда там по глупости, по-всякому, но это происходит. Поэтому сейчас появляется такое понятие, мы работаем сейчас над «Гамлетом» Уильяма Шекспира, английского христианина, драматурга, и я с этим сталкиваюсь, насколько имя Шекспира изменилось. Изменилось, и сейчас шекспироведение, в течение трехсот лет оно вышло на уровень научного шекспироведения, когда подключаются компьютеры, когда изучаются портреты, брови и так далее, очень много технических средств, которые помогают вернуться к истинному пониманию, кто же такой Шекспир. И здесь очень много изменений, которые произошли, и мы выросли на этих изменениях, на хрестоматийном Шекспире, а сейчас, оказывается, очень многое по-другому звучит, кто такой Шекспир, и на самом деле это Стратфорд-на-Эйвоне или это Лондон. Поэтому здесь вот эта работа, она касается и Александра Невского, она касается и Ахматовой. Предположим, брат одного из мужей Ахматовой сказал про этот поэтический салон, который был в Петербурге, салон поэтический «Бродячая собака», он его охарактеризовал так: «Более мерзкого места я не видел в жизни. Но при этом все говорили стихами, и нельзя сказать того, что эти люди не стремились к красоте». Понимаете, вот какая мощная оценка. А сейчас, погружаясь в материал шестнадцатого века Англии, Дании, предположим, мы видим, что такой салон тоже там существовал, только он назывался «Русалка», и в этот салон входили ведущие английские поэты, которые ставили перед собой грандиознейшие задачи. И это, конечно, очень интересно — окунуться в ту историю, найти эти источники, и шекспироведение сегодняшнее помогает нам.
А. Пичугин
— Да, конечно. Но пока вы даже не назовете примерного времени премьеры?
Т. Белевич
— Ну, на следующий год.
А. Пичугин
— Дай Бог, чтобы все сложилось. Уже наше время, к сожалению, программы истекло, спасибо вам, что пришли к нам снова, приходите еще.
Т. Белевич
— Спасибо за вашу работу.
А. Пичугин
— Я напомню, друзья, что в гостях у Светлого радио сегодня были создатели и руководители Русского духовного театра «Глас» Татьяна Белевич, директор, Заслуженная актриса России, Никита Астахов, художественный руководитель театра «Глас», Заслуженный деятель искусств России. Спасибо, всего доброго.
Н. Астахов
— Спасибо. Всего доброго.
Т. Белевич
— До свидания.
Все выпуски программы Светлый вечер
Стать добровольцем и помочь жителям Мариуполя
Синодальный отдел по благотворительности и социальному служению Русской Православной Церкви организует поездки волонтёров-ремонтников в город Мариуполь. Там добровольцы помогают восстанавливать дома местных жителей, тех, кто не в силах справиться сам.
Тагир — один из волонтёров. Он — майор в отставке, живёт в Омске. Однажды из новостей по телевизору мужчина узнал о том, что идёт набор добровольцев для помощи нуждающимся в Мариуполе. Тагир увидел, в каких ужасных условиях живут многие люди и твёрдо решил — надо помочь. Хотя сам мужчина — мусульманин, его ничуть не смутило, что волонтёрские поездки организует Православная Церковь. Он очень хотел поддержать людей.
Тагир, как и задумал, отправился в Мариуполь. Там доброволец ремонтировал жильё бабушкам и дедушкам, людям с инвалидностью. После окончания смены приехал домой с твёрдым желанием вернуться обратно. Остановил его — инфаркт. Полгода врач не разрешал Тагиру выполнять тяжёлую работу. А мужчина с нетерпением ждал возможности приехать в Мариуполь. И вот спустя время, он вновь отправился помогать местным жителям. Сегодня мужчина находится в Омске, проходит обследование, и, если здоровье позволит — снова будет трудиться добровольцем.
Тагир — один из тех, кто не может оставаться в стороне, когда так много людей нуждаются в помощи. Если вы тоже хотите присоединиться к волонтёрам-ремонтникам, заполните анкету на сайте: Помочьвбеде.рф
Или позвоните по телефону горячей линии церковной социальной помощи «Милосердие»: 8 800 70 70 222.
Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов
«Разговор с подростками о христианских ценностях». Елена Бреднева
У нас в гостях была заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение» Елена Бреднева.
Мы говорили о разных возможных подходах к образованию и разговору с детьми и подростками о нравственности и христианских ценностях.
Ведущие: Кира Лаврентьева, Константин Мацан
К. Лаврентьева
— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА. Меня зовут Кира Лаврентьева, у микрофона Константин Мацан. И у нас в гостях Елена Бреднева, заместитель директора Фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». Здравствуйте, Елена.
Е. Бреднева
— Здравствуйте, Кира и Константин.
К. Лаврентьева
— Сегодня мы говорим об образовании, об образовании и воспитании, о раскрытии личности ребёнка. И для вас образовательная функция, образование является основной деятельностью в жизни, вы преподаете в Московской духовной академии, у вас есть собственный проект — образовательные поездки, и, конечно, об этом обо всём хотелось бы сегодня поговорить. Расскажите, пожалуйста, с чего начиналась эта идея начать образовывать детей путём вот таких вот интеллектуальных экскурсий?
Е. Бреднева
— Десять лет назад я училась сама в Московской духовной академии, я там закончила высшие богословские курсы, мы три с половиной года там учились, у меня есть диплом: «специалист в сфере духовного просвещения». И когда мы с педагогами стали думать, какие проекты лучше запускать, мы в таком экспериментальном режиме сделали площадку — нам благотворители построили десять летних домиков, часовню в честь старца Паисия, это всё у нас в Брянской области, и мы там попробовали летом собрать педагогов, родителей и детей, и посмотреть, что вообще детям интересно. И уже буквально в первый год мы поняли то, что дети у нас в телефонах, то, что у них идёт самообучение, потому что они сами снимают, сами выкладывают, сами придумывают, что им выкладывать, и тем самым формируют друг у друга сознание. А педагогов там не было практически ни одного, потому что, когда появились телефоны, были киностудии, но они были дорогие, и вообще по старинке все думают, что кино снимать дорого, нужно огромное оборудование, и даже в киношколу себе не каждый мог позволить записаться, записать ребёнка. И мы поняли то, что появился такой запрос, скажем так, от детей, что нужен такой кинокружок в школу, потому что раньше какие предметы в школе, они до сих пор есть: есть музыка, есть фортепиано, есть учитель подготовленный, который может преподавать, и ребёнок поёт, небольшой процент становится там прямо музыкантом, но для развития это хорошо, все понимают. Также рисование: есть предмет, краски всегда были, были карандаши, был педагог подготовленный, дети рисовали, тоже развиваются, правильно? Но кино почему не было в школе? Потому что действительно, было оборудование и всё остальное недоступно. А тут, получается, стало доступно, у нас у каждого телефон, и является синтезом вообще это направление — кино, там у нас и живопись, и музыка, там много, скажем так, даже профессий, которые мог бы выбрать себе ребёнок: это оператор, может монтировать, может рисовать художник, если это анимационный фильм. Получается, что есть такой вид интересной деятельности для ребёнка, но нет подготовленных педагогов, потому что те режиссёры, которые есть, они работают или на телевидении, или они умеют снимать, монтировать, но не могут преподавать это детям, именно вот в воспитательной части. И что мы сделали: первый год мы организовали фестиваль, и дети сами стали присылать нам всякие видео, стали работы нам присылать. Ну вот не совсем всякие, мы, конечно же, сделали положение о фестивале, и мы взяли за основу короткометражный фильм, кинопритчу, чтобы было понятно, что вот формат — это короткометражное кино и обязательно работа со смыслом. И дали им образцы — это сказки, притчи, истории, где есть уже мораль, потому что сложнее всего, наверное, это написать сценарий, а здесь мы как бы сразу из первого в десятый класс попадаем, когда даём им идею. Расскажу: мы берём часто притчи старца Паисия, например, вот о пчеле и мухе и говорим: «пролетает маленькая пчёлка над полем, ищет цветочки, встречает муху и говорит: «Я слышала, что здесь у нас есть цветы». Муха насупилась и говорит: «Я здесь ничего такого не видела, но я могу показать здесь и консервные банки, и где много мусора». И тут пролетала как раз пчёлка постарше, которая тоже там жила и говорит: «Удивительно! Я тоже столько лет здесь живу и летаю, но я могу показать, где гиацинты, где лилии, где множество цветов». «Так и люди делятся на две категории, — говорит старец Паисий, — одни во всём видят дурное, а другие во всём ищут хорошее и радость посылают». И мы начинаем обсуждать с детьми эту притчу, они говорят мораль, и мы говорим: «А давайте, мы на современный лад снимем историю?» Они говорят: «О, давайте! У нас тоже, например, в школе так бывает, вот там один мальчик, он ходит из школы в школу, ему всё плохо, куда не придёт, там драка, ещё что-то. А есть, наоборот, кто придёт и сразу с ним дружить хочется». И дети снимают такие современные истории, сами формулируя мысли и добродетели, которые получаются в ненавязчивой форме, в интересной их форме, потому что им нравится снимать, они это всё производят и транслируют на большую публику, потому что мы это выкладываем в соцсетях ещё и на портале нашем.
К. Лаврентьева
— Елена, смотрите, правильно ли я поняла: то есть дети в летние каникулы приезжают на площадку в Брянской области, началось всё с Брянской области, как бы отдыхать, и вы увидели, что они в телефонах все, что их интерес, он в зоне вот этих гаджетов находится, и вы адаптировали этот интерес, и, в общем, решили это всё дело пустить в пользу и начали снимать с ними кино как раз через вот эту их заинтересованность гаджетами?
Е. Бреднева
— Да, мы вот попробовали, организовали такой фестиваль, и они стали присылать нам эти притчи, эти истории, сказки в разных формах: и игровое кино, и анимационные фильмы, и репортажи, и мы поняли то, что они снимают, да, но хорошо бы в школе иметь такое тоже направление наряду с музыкой, с рисованием, даже с литературой, потому что сейчас больше дети смотрят даже, чем читают, поэтому надо это правильно доносить зрителю идею, и чтобы зритель смотрел это всё в коротком формате, и эту телеграмму, которую передаёт там ребёнок или взрослый, визуальная вот эта картинка, она была красивой, и мы поняли, что надо запускать всё-таки эти кинокружки. Так как педагогов нет, мы создали из этих режиссёров, нашли их по крупинке со всей России, которые именно могут работать с детьми, у которых свои там киностудии, у которых есть опыт, и которые хорошо снимают, монтируют и пишут сценарии. Мы их объединили в одну команду, прописали курсы. Значит, у нас сейчас три курса прописанных, то есть это по созданию игрового кино, анимационного — это отдельное, по созданию анимационных фильмов, 144 часа у нас идёт, мы выдаём удостоверение о повышении квалификации. И игровое кино, 72 академических часа. И разработали уже вот совсем недавно, наверное, год назад — по образовательному туризму, курс называется «Духовно-нравственное воспитание средствами историко-культурного туризма». Мы собрали такую команду режиссёров, сценаристов, педагогов и создали курс. Сейчас мы его преподаем в Московской духовной академии, и мы его утвердили ещё в нескольких институтах, даже я бы сказала, во многих, то есть это Московский педагогический государственный университет, это Российский государственный социальный университет, институты региональные тоже, развития и образования. Так как это направление было новое, таких курсов не было, мы сделали такой курс и утверждаем его успешно на базах разных университетов.
К. Лаврентьева
— А из чего он состоит? В чём его главная суть, этого курса?
Е. Бреднева
— У нас там идёт педагогическая часть, где и доктора наук, и как раз преподаватели Московского педагогического университета рассказывают, как взаимодействовать с детьми, учитывая их возрастные особенности. У нас ведут представители Синодального отдела отец Геннадий (Войтишко), Дарья Кочкина, в этом курсе они как раз тоже рассказывают свою часть, предмета тоже два ведут у нас. У нас большой блок именно по созданию видео, то есть у нас они изучают технологию съёмки, монтажа и написания сценария, потому что в основном, кто начинает вести кинокружки в школах, они уже педагоги, то есть вот как обсудить духовную часть, они в принципе знают, они всё равно ведут классные часы, они там, например, если это преподаватель или Закона Божия, или просто классный руководитель, для них это в помощь идёт, например, они хотят обсудить тему дружбы или какую-то добродетель — помощь ближнему, и они подбирают или первый вариант, как раньше было: смотришь кино и обсуждаешь — это старый формат, а так как сейчас дети сами снимают уже, мы предлагаем формат и учим этому формату, чтобы они говорили: «а давайте с вами снимем на эту тему дружбы», а чтобы снять фильм, надо написать сценарий, распределить роли, обсудить героев, поведение, и педагог грамотно, когда с ними обсуждает модель вот этих поведений, он выстраивает, ну, например, он знает, что есть хулиганистый Петя, и он хочет, чтобы он всё-таки научился не жадничать, к примеру, и он берёт сценарий и говорит: «а вот хорошо бы было ему вот так дать», и этот Петя проигрывает, и получает радость от того, что он даёт, например, он играет эту роль и получается, педагог в рамках таких съёмок, он детей подводит к правильной идее, к нашим добродетелям, которые мы изучаем, наши православные, там вера, надежда, любовь и так далее, то есть через действие, через проигрывание вот этих ролей. И вот образовательный туризм, который сейчас мы ведём, он включает следующие предметы: это экскурсионный метод освоения знаний, методика составления маршрута, разработка региональной программы историко-культурного туризма для детей, репортажная съёмка как средство усвоения экскурсионных программ, ну и технология монтажа и съёмки тоже. Почему мы начали ещё в поездках снимать — потому что это тоже оказалось одним из лучших способов, чтобы усвоил ребёнок экскурсию, потому что чаще всего там: «ну, вот стул Пушкина, стол там», он слушает, что-то запомнит, там высоту колокольни, вот я сколько раз была, не всегда вспомню даже её высоту, а когда ребёнку даётся задание снять репортаж, то есть у него своё интересное дело — снять репортаж, ему нужно составить вопросы, чтобы взять интервью, ему надо написать сценарий — это значит прочитать об этом месте, куда он едет, потом он это снимает, монтирует, и когда он показывает это на большую аудиторию, он несколько раз эту информацию пропускает через себя, и он это и запоминает, и проживает, и как личность, там же и командная работа, и он чувствует себя, действительно, творцом, то есть как взрослый, вот мы передачу ведём, рассказываем зрителю, а дети уже в юном возрасте начинают через фильмы тоже рассказывать свою историю, которую они хотят донести зрителю.
К. Лаврентьева
— В гостях у «Светлого вечера» Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение», у микрофона Константин Мацан и Кира Лаврентьева. Елена, а расскажите, пожалуйста, про вот эти поездки, я так понимаю, если они выделены в отдельный проект вашего преподавания Московской духовной академии, они выделены в отдельный курс, то это не просто паломнические поездки, которые знакомы и понятны более-менее всем, не просто какие-то туристические обзоры, а, наверное, в них есть ещё что-то очень важное, есть какая-то образовательная функция, о которой хотелось бы сейчас поговорить подробнее.
Е. Бреднева
— Да, ну вот у нас такая система: у нас курсы сами проходят в Московской духовной академии, мы выдаем удостоверение о повышении квалификации, но мы предлагаем ещё, кто хочет попрактиковаться, потому что курсы у нас онлайн, встречаемся мы в основном в конце, чтобы выдать удостоверение о повышении квалификации и проводим круглый стол тоже по этому направлению кинопедагогики и образовательного туризма. И это у нас, скажем так, параллельный проект ещё, то есть, пока мы это всё разрабатывали, у нас образовалось много площадок, куда можно выехать, это, например, Свято-Никольский Черноостровский монастырь в городе Малоярославец, вот у нас будет на осенних каникулах как раз туда поездка, я вот могу рассказать на примере этого замечательного места. Мы вообще, когда разрабатываем маршруты, мы смотрим, что в регионе исторического есть, какие достопримечательности, музеи, что связано с историей, и православные, потому что у нас наша история, естественно, связана неразрывно с православием. И приезжая вот в Малоярославец, мы посещаем Музей 1812 года, потому что это именно то место, где развернулся Наполеон со своей армией, там у нас и образовательный комплекс «Ильинские рубежи», мы там с детьми проводим спортивно-военную игру, мы взаимодействуем со спортивным клубом в городе Малоярославец, они приезжают, учат там и военному делу, то есть в игре дети ещё занимаются спортом, но, естественная составляющая, как я говорила, у нас — кино, у нас вся группа детей, она сразу делится, кто снимает, кто монтирует, кто пишет сценарий, то есть мы полностью снимаем все дни, и в конце поездки у нас кинопоказ всегда. У нас в Малоярославце будет проходить кинофестиваль «София», это тоже наш проект большой, он ежегодный, мы его проводим от фонда «Медиа просвещение» совместно со Свято-Никольским Черноостровским монастырём. Игумения Николая поддерживает этот проект, монастырь участвует, они нас принимают, расселяют, и у них есть замечательная и гостиница, и питание, кафе.
К. Лаврентьева
— К этому можно как-то присоединиться, если сейчас кто-то услышит и захочет как-то узнать подробнее?
Е. Бреднева
— Да, можно к этому присоединиться, у нас буквально сейчас записались тоже из Саратова, из Самары, туда приезжают из разных регионов педагоги, дети, родители, привозят свои фильмы, то есть если кто-то уже снимает. Если кто-то не снимает, у нас снимают обязательно там, потому что у нас там пять дней идёт программа, в первые четыре дня как раз идёт обучение съёмке, репортажной съёмки, и дети делятся на команды, то есть кто-то снимает игровое кино, кто постарше, а кто помладше, например, начальная школа, они снимают анимационные фильмы, им полепить, порисовать, они берут за основу притчу, сказку, и на этот сюжет делают раскадровку, то есть рисуют разных героев, лепят, снимают и озвучивают, это интересная такая тоже проектная игра. Кто постарше, вот они уже у нас монтируют, репортажи снимают, учатся задавать вопросы, у нас там блок по журналистике присутствует. Там ещё с нами в партнёрстве проводит Российский государственный социальный университет, у них там находится филиал его, то есть основной у нас в Москве, и как раз вот выпускницы приюта, там есть приют ещё на базе монастыря замечательный, и как раз выпускницы, кто желает, он идёт дальше учиться на журналистов у них вот такая система. И у них там есть киностудия на базе университета, они нам как раз предоставляют оборудование, кабинеты, и нам очень удобно вот так деток в рамках этой поездки делить на команды, у каждого свой кабинет, аппаратура, к нам приезжают режиссёры из разных регионов, которых мы знаем, которые замечательно работают с детьми, и мы снимаем с ними видео. Даже если без подготовки приезжает ребёнок, он к последнему дню уже на экране видит своё творчество, это немаловажно, чтобы сразу видеть результат. Награждаем всех, конечно, у нас все дети всегда с дипломами, со вкусными подарками, и получается вот такая насыщенная программа, то есть обучение, экскурсии и общение, у нас приезжают ребята, играют вечером на гитаре, у них такая добрая атмосфера, где можно поговорить как раз и о духовном, потому что во всех наших поездках всегда есть экскурсия, или в монастырь, например, обязательно будет по Свято-Никольскому Черноостровскому монастырю. Если мы выезжаем в Псков, то на базе Спасо-Елеазаровского монастыря мы проводили тоже наши программы, там есть игумения Мария, предоставляют они нам, там у них свой дом культуры, наверное, правильно назвать, который при монастыре находится, и тоже помогают нам с проживанием, питанием, и мы организовываем. Если это Псков, то, например, там музей «Ледовое побоище», то есть мы тоже берём какие-то исторические места, и даже вокруг этого мы снимаем часто фильмы, мультфильмы. Или вот, например, мы ездили летом в Мордовию, там проходило в честь Фёдора Ушакова мероприятие, день памяти его был, и как раз мы представили свой мультфильм, который сняли в Малоярославце, про Фёдора Ушакова, и там, конечно, все были в восторге, потому что туда приезжали разные военные училища, и они представляли спектакли, то есть на сцену выходили, мы говорим: «а ещё можно номинацию „кино“ сделать». Администрации, естественно, понравилось, они поддержали идею, поэтому вот мы приезжаем и снимаем. И ещё один важный момент хочу сказать, что в рамках этого курса по образовательному туризму наши участники курса, он идет полтора месяца, получают задание: в течение этого курса составить свой маршрут своего региона или деревни, города, который бы включал достопримечательности, храмы, что бы они хотели рассказать всей России. Они составляют этот маршрут, проводят экскурсию и снимают репортаж, то есть с помощью детей, берут школьников или где они работают, там воскресная школа, они снимают репортаж и нам его присылают. Мы это сейчас планируем выкладывать на нашем портале, мы ещё портал создали «Святые Online», от фонда «Медиа просвещение», там по направлению нас география России, и мы там выкладываем наши видео, и этими маршрутами могут пользоваться и из других регионов, например, школа в Курске хочет поехать и посмотреть Воронеж, а вот какой маршрут взять? Потому что, я помню, в Иерусалим мы полетели, и экскурсовод, там, если ты не знаешь православие, то понимаете, да? То есть это нужно быть уверенным в экскурсоводе или составить самому программу, если ты хочешь, чтобы дети услышали именно то, что надо. Поэтому, естественно, те площадки, локации для съёмок, которые мы выбираем, мы уже знаем экскурсоводов, как и что они скажут, для какой аудитории, потому что для детей это одно у них, один подход, для взрослых тоже, воцерковлённые, невоцерковлённые, это тоже надо всё понимать, учитывать эти особенности.
К. Мацан
— Дети иногда вообще раскрывают взрослым глаза на какие-то вещи, которые сами взрослые, может быть, никогда бы так не раскрыли бы. Вот я помню, когда в юности работал вожатым в детском лагере, мы тоже там смотрели кино, не снимали, хотя и снимали тоже, но у меня почему-то в памяти остался эпизод, когда мы смотрели кино, и решили мы, взрослые, так детям показать из любимого «Тот самый Мюнхгаузен» Марка Захарова. И я помню, что потом мы обсуждали, и один мальчик размышлял о последних кадрах фильма, когда, я напомню: Мюнхгаузена по сюжету, по идее, вот сейчас должны запихнуть в пушку и выстрелить им, чтобы он доказал, что он может на ядре полететь на Луну, мы понимаем, что, в общем-то, это всё метафора, что после такого не выживают, но вот кадр Мюнхгаузена заканчивается тем, что Мюнхгаузен по лестнице такой верёвочной лезет аккуратно вверх, ну вот якобы в эту пушку, но он лезет очень долго, и это в такую метафору превращается. И вот мне один мальчик лет 13-ти говорит: «Ну, вот как интересно, ведь он же может наверх полететь легко на ядре, но он выбирает путь усилия, потому что лезть вверх по верёвочной лестнице — это путь приложения усилий, он не выбирает лёгкий путь. Мюнхгаузен выбирает такой путь тяжёлый». Я никогда так об этом не думал, вот об этом эпизоде, хотя миллион раз его смотрел. И дети иногда неожиданно дают какой-то свой угол зрения. Наверняка у вас тоже множество историй о том, как дети, снимая, обсуждая будущий фильм или мультфильм, как-то так сумели на тему святого, добродетели посмотреть, что вас само это как-то заставило подумать: а ведь действительно, как интересно. Были такие примеры, можете привести?
Е. Бреднева
— Да, у нас много интересных разных случаев, вот вы сейчас рассказываете, да, это в принципе, мы первоначально когда с детьми общаемся, мы им даём первое знание — это по драматургии, и там как раз, если в сценарии не будет перипетий, не будет изменения героя, то это будет скучный фильм, есть же определенная такая вот, мы её называем «арка драматургическая». И всегда мы просто объясняем, на примере Колобка: вот есть у нас герой, и он бы сидел там на окошке, и, может быть, никуда не двигался, если бы что? И дети сразу понимают: если бы его не хотели съесть. Он понимает, что его хотят съесть, и вот появляется инициирующее событие, его заставляют двигаться, и всё по нарастающей, по нарастающей, он же не встречает сначала медведя и лису, ему потом бы неинтересен заяц был, поэтому он сначала он встречает зайчика, потом волка, и раскручивается. И всегда есть кульминация тоже, и мы всегда обсуждаем, конечно, с детьми — да, она может в фильме по-разному восприниматься абсолютно, кульминация, самый такой момент переживания в фильме, что будет дальше. Ну и в конце развязка — это изменение героя вот как раз. И дети, да, они по-разному подходят. Например, вот тоже одну из притч, мы за основу которую даём, расскажу вам её: один монах был в монастыре, который ни с кем ничем не делился, и его прозвали жадным. То есть, все обычно приносят там яблоки, детям раздают, деньги дают, и все раздают, а он нет. И вот когда этот монах умирает, к нему приходит там вся деревня. А монах говорит: «А что вы к нему пришли, что он такого сделал?» Они говорят: «Вы знаете, вот он нам вола купил, ещё что-то», то есть большие суммы он скапливал и помогал семьям конкретно, к нему, может быть, кто-то на исповедь ходил, и он знал, что ему нужно, и он вот покупал и дарил это. И мы говорим: в чём же мораль? И вот здесь дети тоже по-разному, кто-то говорит: «вот, осуждать нельзя, грех осуждения, и я хочу снять фильм, чтобы не осуждать». А кто-то говорит: «а я здесь вижу мораль: надо втайне свои дела делать». То есть здесь можно раскрыть какой-то момент, выбрать о чём-то смысл, и её снять уже на современный лад. Вот такие мы берём притчи, сказки и, взяв мораль, потому что нового ничего уже о добре и зле не придумаешь, мы все это знаем, с точки зрения духовной, вот есть жадность, её надо снять, чтобы её избежать, надо научиться жертвовать, и мы снимаем фильмы, как там жадный стал добрым и так далее.
К. Мацан
— Вернёмся к этому разговору после небольшой паузы. Я напомню, сегодня с нами в программе «Светлый вечер» Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». В студии Кира Лаврентьева, я Константин Мацан. Не переключайтесь.
К. Лаврентьева
— Ещё раз здравствуйте, дорогие друзья! «Светлый вечер на Радио ВЕРА продолжается, напоминаем, что у нас в гостях Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». У микрофона Константин Мацан и Кира Лаврентьева. Так, Елена, это очень интересно, такая вот мораль воспитательная. А какие ещё поездки у вас были в вашей памяти самые яркие? О каких бы вы могли рассказать?
Е. Бреднева
— Мы сейчас вот приехали, последняя поездка наша была Валаам-Санкт-Петербург. Мы познакомились с замечательным игуменом Варлаамом, это на базе Свято-Троицкой Сергиевой пустыни, и этот монастырь восстанавливал Игнатий Брянчанинов. И у нас сейчас, когда мы там побывали, мы рассказали об этой поездке, и у нас очень много желающих туда прямо просят на каждые выходные: «давайте, давайте, давайте!» Вот поэтому сейчас, наверное, мы этот маршрут возьмём, будем туда тоже возить школьников.
К. Лаврентьева
— А как присоединиться? Как можно вас найти, о вас узнать?
Е. Бреднева
— Я контакты оставлю, у нас вся информация бывает на наших ресурсах: «Святые Online», это фонд «Медиа просвещение». Оформляем мы поездки: трансфер, питание, проживание через ООО «Гридница». А по проектам через нас, через «Медиа просвещение». И, соответственно, мы туда приезжаем и будем изучать, в том числе, Игнатия Брянчанинова, его труды, может быть, что-то также читать, что он писал, и с детьми на современный лад, скажем так, обсуждать и снимать простые вот эти их мысли. Как в Оптиной пустыни, например, мы когда приезжаем, у нас в Калужскую область маршрут, вот я говорила, и Малоярославец тоже в Калужской области, но мы выезжаем ещё и в Оптину пустынь, там в Музей космонавтики. Естественно, если мы выезжаем в Калужскую область, мы стараемся снимать фильмы, чтобы изучить именно святых и героев этой земли, например, там была Пелагея Брагина, которая в годы войны раненых у себя держала, и немец, придя, увидел там 18 человек, он ей поклонился и ушёл, вот был такой случай известный, и мы о нём сняли мультфильм замечательный, дети сами вырезали, делали фигурки, делали героев. Соответственно, когда мы в Оптиной пустыни, мы с ними говорим, читаем Оптинских старцев, говорим: «давайте снимем», и дети уже вдумываются — а как лучше это выразить? Они же это всё прочувствовали. Приезжая в Троице-Сергиеву лавру, мы там тоже проводили много раз фестивали, нам там даже город давал, и дворец Гагарина, то есть мы не только с Церковью, мы и с государством взаимодействуем, и с епархиями, когда в регион приезжаем, потому что всё-таки не только в рамках Церкви, но ещё много и школьников, которых хотелось бы тоже привлечь к нашим проектам, и они приходят, они участвуют, им очень нравится. Вот даже из Алтая приезжала одна команда, они приезжают на кинофестиваль, представляют свою работу и им предлагается ещё посетить храм. И они вот посетили, и потом мне Яна, знакомая говорит: «А я проходила всегда мимо храма, никогда не заходила, а сейчас, после вашей поездки вернулась, и вот зашла в свой в своём городе». То есть люди приобщаются, скажем так, к духовному через интересный такой формат, когда такая насыщенная программа в городе, они изучают историю, православие, дети у нас все радуются. Ну, какие ещё у нас? Ну, вот Санкт-Петербург из последних, потом Калужская область, Подмосковье. Сейчас, на этих выходных мы поедем в Борисоглебский монастырь, это в Аносино, тоже там интересная своя история, и мы будем снимать репортаж, посвящённый 200-летию монастыря. Там есть такое место — Тютчево, вот семья Тютчевых была, скажем так, у первоистоков создания монастыря. Это вот на этих выходных мы поедем, приедет там режиссёр наш, Павел Морозов, мы планируем снять репортаж.
К. Мацан
— Какой возраст детей?
Е. Бреднева
— Приезжает начальная школа, вот они с сопровождающими, у нас не как форма детского лагеря, потому что мы программу предоставляем, и у нас компания, которая помогает организовать, если надо, трансфер, питание, проживание. То есть они приезжают с сопровождающими, или с родителями, или с педагогами. Если это начальная школа, то вот я говорю то, что мы смотрим, чтобы это всё было им интересно, они снимают в основном мультфильмы. Если кто постарше, работа уже посерьёзнее.
К. Мацан
— То есть если, допустим, кто-то заинтересовался из наших слушателей, чтобы поехать, то это не просто вот как частное лицо вам звонишь, заполняешь заявку, едешь, а должна быть какая-то группа организованная, там от школы или как-то вот коллектив родителей?
Е. Бреднева
— Нет, они могут и сами приехать. Вот у нас будет Малоярославец, мы им организуем приезд. И родители приезжают с детьми, у нас даже с маленькими детьми приезжают, например, двое-трое детей в семье, и чтобы старшие участвовали в смене, учились снимать, посещали экскурсии, а мама, с ребёнком просто, например, гуляет, где-то присоединяется, ребенок маленький, двух-трёхлетний, он где-то и полепить может, просто она с ним может там подойти, отойти, то есть семейные такие поездки.
К. Лаврентьева
— Но требование такое, что у ребёнка должен быть гаджет, я так понимаю, телефон?
Е. Бреднева
— Не обязательно. У нас командная работа, вот, например, сейчас Павел приедет, у нас выезд будет в Борисоглебский монастырь, там для воскресной школы, они попросили приехать, их обучить, чтобы тоже, может быть, запустить это направление у себя, чтобы снимать в воскресной школе фильмы, мультики делать, их присылать на фестивали. И мы приезжаем, чтобы в практике с режиссёром, с их детьми, их родителями снять вот такой репортаж и подарить монастырю к 200-летию.
К. Лаврентьева
— Как интересно.
Е. Бреднева
— И они там приходят и с маленькими, и постарше.
К. Лаврентьева
— А есть такое, что ребёнок приезжает, например, вообще ничего не зная о церкви, ничего не зная о храме, но присоединяется к такой поездке, и вот в течение поездки, съёмок он знакомится таким образом?
Е. Бреднева
— Конечно! Он ещё там больше всех говорит о храме. Отвечу на вопрос: у нас вот приезжает Павел, и он привозит несколько камер, и мы их делим на команды, то есть не каждому нужен телефон. А когда у нас идёт именно практическая часть, когда мы вместе, они получают задания, то есть у каждой команды обязательно должен быть оператор, мы распределяемся, и мы сопровождаем, то есть режиссёр, например, на команде там, или одну, или две команды курирует, говорит, как снять правильно планы, потому что планы есть крупные, средние, и как правильно это соединить. И они прямо в практике, им не скучно, как вот в киношколах часто бывало, ты год или два только лекции слушаешь, а потом только тебе камеру дадут, вот у нас нет, у нас, так как дети все уже и так снимают, мы говорим: давайте снимать. Но когда, например, экскурсия, они получают задания снять, если для наших соцсетей «Святые Online», мы им говорим формат, например: надо нам вертикально, до минуты. И они, вот в Петербург мы выезжали, музей Пушкина посещали, и каждый делает на свой телефон, потому что здесь уже не командная, чтобы экскурсоводу не мешать, когда они получают индивидуальные задания, то могут уже на свои телефончики поснимать. Если у кого-то нет, то мама ему даст или преподаватель, или мы, а так в основном командная работа.
К. Лаврентьева
— Это очень интересно. Но это такая история, как, знаете, если ребёнок чрезмерно увлекается гаджетами — отдайте его на курсы программистов, там нужно столько писать вот эти коды, что он очень устает от экрана, и у него нет сил в оставшееся время опять сидеть в телефоне, потому что очень устает нервная система, глаза, пальцы, и, в общем-то, хочется отдохнуть. А тут получается, что ты фильм снимаешь, и ты и так уже вот эту потребность покопаться, понажимать кнопочки, ты уже как-то реализуешь, ещё и с пользой, то есть пока ты снимаешь, ты же запоминаешь очень то, что тебе говорят, ты сам ретранслируешь, соответственно, всю услышанную информацию.
Е. Бреднева
— На 80 процентов больше запоминаешь это по статистике в педагогике, а когда ты сам об этом говоришь, тогда и усваиваешь. Ну, вот о педагогах ещё тогда хочу сказать, о детях поговорили, вот как они могут развиться, пройдя наши курсы. У нас педагоги, которые прошли курсы, они в своих регионах уже запустили тоже, кто-то кинофестиваль, кто-то киношколу. Бывает разное даже по характеру, например, они закончили, направление интересное, потому что по работе с детьми именно духовно-нравственное воспитание — это один из лучших, вот сколько мы взаимодействуем со школами, с детьми работаем, потому что, когда спрашиваешь: «кто будет снимать фильм?», все руки поднимают из детей. Ну и всё, и педагог грамотный начинает обсуждать уже темы, добродетели и прочее. И вот у нас, например, Катя из города Воронеж, закончила Московскую духовную академию и сейчас разработала свой маршрут по Воронежу, и буквально уже к ней записываются люди. Вот у нас будет первый пилотный, планируем, может быть, через неделю или через две, к ней выезд. Она составила, там и собор кафедральный, там же много, и Митрофан Воронежский, а если мы на микроавтобусе, то к Тихону Задонскому можно заехать. Ну и, естественно, для детей «Петровские корабли», шикарный интерактивный музей, то есть они будут снимать историю, опять же, и православие. И там она на месте уже договаривается, где расселить, покормить, чтобы это всё было по нормам. Вот к ней поедет первая группа такая. Катя запустила ещё по анимации курс, ее сразу и школы стали приглашать, потому что это востребованное направление не только для воскресных школ, а ещё и для школ, чтобы там запускать кинокружки. И люди даже готовы это оплачивать, то есть для педагога, который немного даже получает, для него это может быть как дополнительная работа, потому что, набрав десять человек в школе, он может раз в неделю вести этот кинокружок, и у него очень хороший может быть заработок, это плюс педагогу в помощь. И кто у нас не научился, не то чтобы не научился, вот научился он снимать и монтировать, говорит: «классное направление, я у себя сделаю региональный фестиваль». И он начинает взаимодействовать у себя уже, например, вот сейчас из Саратова ко мне приезжали, у них там новая епархия образовалась, и вот владыка их направил на повышение квалификации, на наш обучающий курс, они приезжали в Валаам, в Санкт-Петербург, и они приедут ещё в Малоярославец. Мы их ещё поддерживаем, мы им будем торжественно вручать анимационную студию, с камерой, на которой они работают, так уже мы очень многих наградили в областях, то есть кто хочет развиваться, мы как-то тоже их поддерживаем. И вот сейчас они приедут, уже привезут фильм свой, представят в Малоярославце и получат такую от нас анимационную студию, это «Сиреневая мультстудия», наши партнёры, Дмитрий Шубин тоже нам помогает награждать этих педагогов. И они хотят дальше сделать свой, может быть, фестиваль, маршрут разработать, и также мы будем выкладывать, пожалуйста, можно вот Саратов, там тоже очень красивые места. И так вот, кто выпускается, кто подключается к этому, он у себя в регионе начинает развивать эту деятельность — или фестиваль, или образовательный маршрут, или просто пойдёт в школу учителем работать, а вокруг него тоже образуются люди и вот это направление. Недавно из Алтая мне позвонила выпускница, они взяли грант сейчас, вот их поддержали, Движение первых«, первый раз грант сейчас давали, вот это наши выпускники, очень приятно, им дали миллион, и они уже покупают оборудование, это ещё поддерживается и государством, и есть грант «Православная инициатива», тоже это направление поддерживает. Поэтому это будет и педагогам, и родителям интересно, я думаю, будут развивать у себя на базе школ, воскресных школ.
К. Мацан
— Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение» сегодня с нами в программе «Светлый вечер». А были ли случаи, когда ребёнок, погрузившись в такую кинематографическую деятельность, для себя выбирал бы потом профессию кинематографиста? Всё, ребёнок решил, что он будет режиссёром, оператором. Спрашиваю, потому что, с одной стороны, это здорово, когда ребёнок чем-то загорается и начинает о чем-то мечтать, например, о профессии режиссёра. С другой стороны, мы всё знаем, насколько этот мир творческих профессий зыбок, ненадёжен, связан с искушениями и, в общем, единицы на самом деле там по-настоящему могут чего-то добиться и пройти вот так вот с счастьем этот путь. Кто-то разочаровывается, кто-то так вечно мечтает о большой карьере в киноиндустрии, например, но так ничего и не получается, не потому что человек не талантлив, просто потому что разная конъюнктура. Как вы на это смотрите? Есть ли перед вами какая-то ответственность, если угодно, за то, что человек увлечётся творческим делом и потом и жизнь свою в эту область направит?
Е. Бреднева
— Как говорится, наше дело сеять, а взращивать будет Господь. Всё-таки мы больше о смыслах, и когда мы создавали вот это кинонаправление, мы в первую и единственную очередь были педагоги и думали о педагогике, и мы взяли этот инструмент именно как средство воспитания детей. А если кто-то из них будет, у нас были такие случаи, вот в Сочи был случай, я привожу этот пример часто, когда девочка, школьница, прислала несколько фильмов, но направление их было: готы, в черном, такого направления очень много снимают дети, которые, конечно, на фестиваль не пойдут. Но среди пяти фильмов, которые она прислала, был один со смыслом, он о том, как мальчику нравилась девочка, и он всё под неё подстраивался, и прической, и всем, а она не обращала внимания. А потом он встал с собой, и она его заметила. Он стал с собой и подумал: ну, не нужен я ей и не нужен. Стал собой, и вот просто идёт, и всё. И там такая развязка, что девушка подходит к нему и знакомится на такой, на доброй ноте там. Концовка очень-очень хорошо снята была, прямо вот талант. И мы в зимнем театре награждали, помню, детишек, и она пришла вся такая, преобразилась.
К. Мацан
— Гот стал человеком.
Е. Бреднева
— Ну, чтобы не обидеть это направление... Но она изменилась, преобразилась, был вид один, стал другой — в платье, красивая девушка. И мне потом говорили, она поступила как раз на режиссёрский, по-моему, даже в Москву. Это я к чему говорю — к тому, что нужна мотивация, понимаете? Ты можешь снимать и выкладывать там абы что, чтобы себя как-то проявить, и это идёт всё во вред, часто даже в плачевные случаи, а можно, наоборот, сказать: «да, ребят, давайте, вот у нас фестиваль, мы там наградим вас, можете поехать потом отдохнуть, повысить свой уровень с режиссёрами», и мы награждаем ребят, награждаем педагогов, и они вот так вот приходят, меняются, выходят на сцену. Поэтому мы ищем площадки, взаимодействуем с органами власти, нам предоставляют площадки, чтобы детей наградить, чтобы они чувствовали, что надо снимать позитивное, доброе, мы стараемся вот в этом направлении идти.
К. Мацан
— А есть ли такая у педагогов, не знаю, проблема или не проблема, связанная, собственно, с требованиями к художественному уровню того, что снимается? Я объясню, о чём спрашиваю: с одной стороны, я понимаю, тоже имея какой-то опыт преподавания в детском лагере, допустим, мы кино снимали, музыку писали, монтировали, снимали всё-всё-всё, и есть две крайности: одна крайность, когда ты, как педагог, в общем, восхищаешься, умиляешься, даёшь зелёный свет всему, что ребёнок делает, просто потому, что он это делает, это прекрасно. Но показывать это потом далеко не всегда станешь, потому что это очень просто, это иногда плохо, но ребёнок постарался, во всяком случае. Другая крайность — это чтобы сделать прямо хорошо и педагогу было не стыдно, тогда многое нужно делать самому. Я понимаю, что очень часто в таких профессиях, как журналистика, режиссура, во взрослой жизни обучение какое — «сиди рядом, смотри, что я делаю, через полгода начнёшь делать сам» и так далее. И вот тут педагог должен искать какой-то баланс, чтобы, с одной стороны, это было всё-таки не его произведение, а ребёнка, но чтобы оно было художественно качественное. Какие здесь лайфхаки есть?
Е. Бреднева
— Это примерно точно так же, как с уроками рисования и музыки: ребёнок приходит на кружок в школу рисовать, сначала у него не будет сразу качественный рисунок, и он не должен смотреть год, как рисует учитель, вы согласны, да? Ему нужно самому рисовать, пробовать, ошибаться, учитель должен подправлять там линии. Сначала это будет школьная выставка, потом уже, может быть, какой-то районный, потом фестиваль. Абсолютно то же самое и с кино у нас. Когда мы только запустили, проводили круглые столы, и я помню, там великие режиссёры, кто-то сначала там смотрел и думал: что это тут в наше вторглись, что из кино будет?! А мы объясняем: нет, дети должны развиваться, они уже снимают, и мы должны им помочь, они будут делать ошибки, мы им говорим, как планы снимать, как сценарии писать, сначала они составляют простые сценарии, школьные. У нас очень много школьных кинофестивалей проходит. Вот мы, на примере сейчас скажу: гимназия Александра Невского, она очень большая, может быть, даже одна из самых больших, в Нижнем Новгороде, известная, мы два раза к ним приезжали, провели курсы для педагогов и родителей, и дети присутствовали, и сразу тоже в практику. Трёхдневный такой актив был, то есть преподаем, сразу раздаём камеры и снимаем. Они до сих пор, уже несколько лет прошло, они уже в международных фестивалях участвуют. А первый год был, конечно... То есть они поняли, как планами, как звук, где-то ошибка, потом звонят, какую камеру купить, какую петличку. Сейчас они мне звонят, присылают фильмы уже очень высокого уровня, если я не ошибаюсь, участвуют в международных фестивалях, им дипломы приходят, и у них ежегодно приходит владыка, тоже их награждает. Этот проект они внедрили в программу, каждый класс, с 1-го по 11-й, снимает фильмы. И они говорят: у нас такой прямо активный период лета, мы уже думаем, что мы будем снимать, уже интересно. Это командная работа, они год там снимают, думают, каждый класс, и в мае, к Пасхе, по-моему, приурочен фестиваль, они представляют эти работы. Поэтому здесь это как кинокружок, мы не на телевидении представляем эти работы, чтобы конкурировать с великими режиссёрами, нет. Оно должно быть и как киноискусство, мы должны смотреть образцы, и дай Бог, чтобы снимались хорошие фильмы, и дети их будут смотреть, да, но это как композитор, и ребёнок, когда он приходит, он же не умеет сразу петь и играть, он учится постепенно. Так и здесь, это школьный кинокружок, кто-то из них станет, может быть, какой-то процент режиссёром, сценаристом, а кто-то просто свободное время потратит с пользой. Понимаете, педагог через вот это творчество, просто с ним поговорит, может быть, на какую-то тему. У нас даже было в одном городе, когда мы снимали, пример приведу: мы разбились на команды и пошли снимать по темам, и вот у одной из команд была тема буллинга, то есть отношений в классе. И потом, на следующий день, когда представляли свои работы, педагоги и родители говорят: «если бы мы вчера не снимали этот фильм, мы не знаем, что было бы», там это очень нужно было... Они со слезами на глазах, как сейчас помню, говорят, что «вчера мы разрешили такую важную проблему», и дети стали говорить, когда писали сценарий, на такие темы, и получилось, что они разрешили очень важную проблему отношений в классе, снимая просто вот по этой теме фильм, понимаете, да?
К. Лаврентьева
— Да, это важно.
Е. Бреднева
— Поэтому кино — это очень сильное такое средство. Сейчас для детей запускаются всякие соблазны, которые идут им в пагубу, в интернете очень много этих программ, игр, которые на разрушение идут, и надо, обязательно педагогу включаться, чтобы спасти их свободное время, занять позитивным, чтобы они снимали и как можно больше вот такого доброго выкладывали, поэтому мы вот по этой части, а не для того, чтобы их сделать великими режиссёрами. Если они захотят, они пойдут, мы им скажем, что есть ВГИК, есть ещё там замечательные, там туда-туда-туда. Но мы всё-таки боремся за свободное время, чтобы дети снимали позитивное, доброе, и воспитательный момент вот этот присутствовал, поэтому мы работаем с педагогами.
К. Мацан
— Спасибо огромное за нашу сегодняшнюю беседу. Я напомню, сегодня с нами и с вами в программе «Светлый вечер» была Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». Давайте под занавес беседы ещё раз напомним, где вас искать, вот тем, кто сейчас заинтересовался, на какой сайт заходить и что делать — «Святые Online», да?
Е. Бреднева
— Да. И вы также можете присылать нам туда и видео мы размещаем. У нас есть молодёжная редакция, это студенты МГУ, МГИМО, тоже мы с ними выезжаем, вот недавно проводили круглый стол с владыкой Московской духовной академии, в Общественной палате, то есть у нас есть на любой возраст. Приезжайте и с маленькими детьми, и с детьми постарше, и со студентами, у нас очень хорошая, добрая атмосфера, программы, поездки.
К. Лаврентьева
— Это очень интересно, спасибо большое.
К. Мацан
— Спасибо огромное. Кира Лаврентьев и я, Константин Мацан, были в студии вместе с вами. До свидания, до новых встреч на волнах Радио ВЕРА.
К. Лаврентьева
— Всего хорошего.
Е. Бреднева
— До свидания.
Все выпуски программы Светлый вечер
- «Разговор с подростками о христианских ценностях». Елена Бреднева
- «Фрески Макарьева Свято-Троицкого монастыря в Калязине». Юлия Ратомская
- «Смыслы Страстной седмицы». Прот. Павел Великанов
Все выпуски программы Светлый вечер
«Фрески Макарьева Свято-Троицкого монастыря в Калязине». Юлия Ратомская
У нас в гостях была ученый секретарь государственного музея архитектуры имени А. В. Щусева Юлия Ратомская.
Мы говорили об истории фресок некогда затопленного Макарьева Свято-Троицкого мужского монастыря в Калязине, о том, как они были сохранены и где их можно увидеть сейчас.