Игорь Золотусский. «Трапеза любви» (из кн. «Смех Гоголя») - Радио ВЕРА
Москва - 100,9 FM

Игорь Золотусский. «Трапеза любви» (из кн. «Смех Гоголя»)

Поделиться Поделиться

Фото: Clarisse Meyer / Unsplash

В далёком 1990-м году, то есть в конце прошлого века, купил я на лотке свежеизданную книжечку с портретом Гоголя на обложке, — она, кстати, и по сей день у меня дома. Это было первое — в советские годы — книжное издание очерка «Размышления о Божественной литургии», над которым Николай Васильевич работал с зимы 1845 года и почти до самой своей смерти в 1852-м.

Помню, я сразу же попытался начать читать, почти ничего не понял, но странное ощущение тайны вошло в меня с первых же страниц этой прозы.

А ещё через год, осенью 1991-го, на страницах «Нового мира» (тогдашний тираж журнала был под три миллиона) появилось эссе критика Игоря Золотусского «Трапеза любви» — о заветном гоголевской труде, посвящённом Божественной литургии. Впервые в новой истории моего отечества, со страниц легендарного периодического издания, прозвучали слова о том, как именно Гоголь намеревался «с простотой и доступностью» (его слова) донести до людей не только содержание главного христианского богослужения, но и найти прототип того «прекрасного человека», которого хотел показать в уничтоженном им, втором томе «Мёртвых душ». «...А связь между таким человеком и Христом, — писал в своём эссе Игорь Петрович Золотусский — неизбежна...» Конец цитаты.

Послушаем авторское чтение нашего старейшего критика и литературоведа.

Помимо поздних гоголевских «Размышлений...», он упоминает и тревожную петербургскую повесть Гоголя «Портрет», у которой было две редакции.

«...Но, что самое главное, это был поступок христианина, который веровал в лоне церкви и через это верование желал очиститься, встать над своими прегрешениями и получить право „прозрачно отразить жизнь — (это его слова) — в её высшем достоинстве, в каком она должна быть и может быть на земле и в каком она есть покуда в немногих избранных и лучших“.

Гоголя в те годы мучила ещё одна вина. Он боялся, что зло, представленное им с несравненным искусством, перейдёт в жизнь и произведёт в ней разрушения, подобные тем, которые произвёл в душе живописца Чарткова случайно купленный им портрет.

И как автор портрета, который, искупая свой грех, ушёл в монастырь и там создал образы Богоматери и Младенца, поместив их на стене храма, так и Гоголь...»

Я пришёл к Игорю Петровичу Золотусскому (чей голос мы слышали), отлично зная, что писатель и учёный уже разменял десятый десяток лет, оставив за спиною десяток книг о своём, как говорил в похожем случае Корней Чуковский, «жизненно-спасительном» авторе. Мы привыкли знать, что у того или иного классика позапрошлого века, есть — в нашем недавнем, нынешнем времени — как бы сказать? — свой преданный сомышленник, сотрудник, собрат. Примеров немало: Пушкин — Валентина Непомнящего и Сергея Бонди, Чехов — Владимира Туркова и Александра Чудакова, Гоголь — Юрия Манна и Игоря Золотусского.

Перед тем, как мы услышим финал эссе Золотусского «Трапеза любви» о заветном очерке Гоголя «Размышления о Божественной литургии», уточню, что ныне это эссе входит в сборник работ критика под названием «Смех Гоголя», выпущенном в 2008 году легендарным иркутским издательством «Сапронов».

...С вами был Павел Крючков и — моя многолетняя, горячая благодарность — дорогому Игорю Петровичу Золотусскому, чьи поздние труды о нашем классике овеяны светом благодарной любви и евангельского духа.

«Как ни старалась официозная советская литература отделить Гоголя-человека, Гоголя-христианина от Гоголя — автора „Ревизора“ и „Мёртвых душ“, она ничего не добилась. Лишь посрамила себя. Издание „Размышлений о Божественной литургии“ после семи десятков лет замалчивания (они не вошли даже в полное собрание сочинений) ещё раз убеждает нас в том, что свой подвиг жизни Гоголь совершил, что он духовно осуществил ту задачу, которую не успел поэтически претворить в продолжении и окончании „Мертвых душ“...»


Все выпуски программы Закладка Павла Крючкова

Мы в соцсетях
ОКВКТвиттерТГ

Также рекомендуем