«Архимандрит Антонин Капустин». Светлый вечер с Григорием Маневич (24.08.2017)

 

У нас в гостях был директор музея Императорского Православного Палестинского общества, руководитель информационных и медиа-программ Елисаветинско-Сергиевского просветительского общества Григорий Маневич.

В день 200-летия с рождения архимандрита Антонина Капустина мы говорили о личности этого человека, о его роли в развитии русского присутствия на Святой Земле, и строительстве там русских монастырей и храмов.

 

 

 

 

 

 

---

А. Пичугин

– Здравствуйте, дорогие слушатели, это программа «Светлый вечер». Здесь, на светлом радио, Лиза Горская...

Л. Горская

– И Алексей Пичугин.

А. Пичугин

– И сегодня вместе с нами и с вами эту часть «Светлого вечера» проведет директор музея истории Императорского Православного Палестинского общества, руководитель информационных и медиа-программ Елисаветинско-Сергиевского просветительского общества, Григорий Маневич. Здравствуйте.

Г. Маневич

– Здравствуйте.

А. Пичугин

– Сегодня будем говорить про архимандрита Антонина (Капустина), и ему 200 лет как раз исполняется вот в эти дни, вообще сегодня, если быть точным.

Л. Горская

– Ну 200 лет со дня рождения, наверное, правильнее сказать.

А. Пичугин

– 200 лет со дня рождения, да. Понятно, что со дня рождения, и человек, благодаря которому мы можем говорить о нашем присутствии на Святой Земле, в Палестине. А, соответственно, поговорим сегодня и про Императорское Палестинское общество, и про личность Антонина (Капустина), и про Святую Землю, Палестинау и наше присутствие там в XIX веке, в XX. В общем, тем много, но давайте, наверное, начнем именно с Антонина (Капустина), архимандрита. Кем был этот человек и как же так, что 200 лет вот со дня его рождения прошло, а мы до сих пор его помним, чем же он так прославился.

Г. Маневич

– Ну отец Антонин был и является, наверное, одним из самых выдающихся не только церковных ученых, и исследователей, и историков, но и одним из самых выдающихся деятелей Русской Церкви в ее работе на Святой Земле, в ее работе на Ближнем Востоке. Потому что равного, наверное, по тому энтузиазму и по той глубине, с которой он занимался не только исследованием Святой Земли, но и улучшением, укреплением и расширением присутствия именно России, Русской Православной Церкви на Святой Земле, ну наверняка есть, конечно, деятели такого же масштаба, но отец Антонин все равно один из самых выдающихся из них, безусловно. Сам он, я вот позволю, может быть, буквально пару слов сказать о его пути и происхождении. Из священнического рода, родился он 24 августа 1817 года в селе Батурино, это Баутринская волость Шадринский уезд Пермской губернии – ныне это Курганская область, в большой семье в семье, было 13 детей. И вначале обучал его отец, Иоанн Леонтьевич Капустин, в миру отец Антонина звали Андрей. Затем он поступает в далматовское духовное училище, затем в Пермскую духовную семинарию. Затем переводится в Екатеринославскую духовную семинарию, и в 1839 году получает назначение в Киевскую духовную академию. И там, пожалуй, наиболее раскрылись его таланты и его пристрастие к изучению различных языков, в первую очередь греческого языка. Впоследствии о нем вот патриарх Иерусалимский говорил, что отец Антонин знает греческий язык так, как не знают его истинные греки. И даже сам отец Антонин потом признавался, что иногда он думает по-гречески. Всегда интересовался он и колыбелью христианства, и Ближним Востоком, и Грецией, в первую очередь. Очень был человеком такого поэтического, можно сказать, склада, до конца дней своих писал стихи, играл на гуслях. Очень интересовался астрономией, тоже до конца дней своих пронес это увлечение. И в первую очередь, конечно, интересовался изучением того, что связано с историей христианства. Преподавал в семинарии вначале немецкий язык и греческий язык, потом преподавал герменевтику, сравнительное богословие, что тяжело достаточно для него было, очень много времени он тратил на подготовку к этому. И во всем, как вообще о нем отзывался вот один из деятелей Палестинского общества, отец Антонин – это тоже характеристика определенная, она больше всего проявилась в дальнейшей его деятельности, – он настойчиво, подчас, когда со стороны не видна было этой последовательность, но настойчиво добивался поставленной задачи. Причем, как подчеркивает тот же самый Василий Николаевич Хитрово, который о нем говорил, иногда совершенно своим путем, не похожим на других, но он в этом пути был последователен и доходил обычно до конца. И потом начинает развиваться его церковная, уже можно так сказать, карьера, он принимает постриг, его рукополагают в иеродиакона и в иеромонаха. И он через некоторое время отправляется на свое первое служение – это посольская церковь в Афинах, где, собственно говоря, и получил он первые, можно сказать, практические навыки и церковной дипломатии, с одной стороны, и проблем изучения вообще Ближнего Востока и как это связано с реалиями.

А. Пичугин

– Самое интересное, что он мог просто там служить спокойно приходским священником, ну выполняя, какие-то определенные, наверное, церковно-дипломатические были у него какие-нибудь церковно-дипломатические обязательства, но при этом он изучал древние надписи, например, на Парфеноне. Это же его инициатива была скорее всего?

Г. Маневич

– Это была его инициатива, он очень интересовался вот все то, о чем он пишет в разных своих дневниках и записях, все то, что душа его желала – соприкоснуться с источником и православия, и с Византией, и с Грецией, он всячески получил возможность, можно сказать, карт-бланш на это изучение. Я сразу хотел бы еще такую вещь добавить, что отец Антонин на этом же уже первом своем послушании таком серьезном, он проявил свои таланты к хозяйственной и административной деятельности тоже. Потому что первым делом он озаботился тем, что посольская церковь была достаточно неудобна, далеко находилась в районе Афин, и он не только нашел переданное греческими властями здание древнехристианского храма святого Никодима, но и построил там колокольню, руководил росписями, где были изображены афинские святые. То есть уже на этом первом своем служении зарубежном он сразу совмещал и научную, и практическую деятельность. То есть это уже как-то характеризует, безусловно, и саму личность, и дальнейшие его труды.

А. Пичугин

– В Афинах он пробыл недолго, и тут же следует новая командировка в Константинополь. И это уже такой первый значимый шаг к его дальнейшей деятельности на Святой Земле. Все-таки древний Константинополь, пускай турецкий, но тем не менее, мне кажется, назначение именно в Константинополь это что-то очень почетное.

Г. Маневич

– Это было и почетно, и ответственно. Ему достаточно благоволил святитель Филарет (Дроздов), митрополит Московский. Не просто так он его на это послушание назначил. В Константинополе, в сердце, можно сказать, церковной византийской дипломатии того времени, отец Антонин получил навыки и ведения, можно так сказать, и переговоров. И вполне познал те непростые течения, которые существовали, как по любви к Греческой Церкви, так сказать, прогреческие, проэллинистические, так и наоборот, то, как далеко не все и в Русской Церкви, и в русском общество положительно относились к Греческой Церкви. Он выработал на протяжении своего там пребывания свой собственный взгляд, не то чтобы что хорошего и что плохого, но достаточно так явственно увидел, какие есть проблемы и какие плюсы православия на Ближнем Востоке, православия, именно связного с Иерусалимской, Константинопольской Церковью. Кстати он также уже в этот период свой в Афинах, Константинополе, он посещает Святую Землю, видит тоже состояние там и паломнического дела, и церковное и русское присутствие, и уже дает какие-то свои соображения, еще не зная о том что он будет назначен в Русскую духовную миссию через некоторое время. То есть комплексно подходит к проблеме, можно так сказать.

А. Пичугин

– И это какие годы? 59-й год он приезжает в Константинополь и, насколько я понимаю, семь лет проводит в Константинополе. Но это же довольно непростое время даже в отношениях между Россией и Турцией.

Г. Маневич

– Да, безусловно, это и Крымская война...

А. Пичугин

– Да, это Крымская война. И хотя до русско-турецкой еще, это не русско-турецкие войны, до ближайшей еще там 12 лет, но тем не менее, отношения все равно очень напряженные.

Г. Маневич

– Отношения напряженные, постоянные и какие-то ну колкости, да и вообще можно сказать, что отношения всегда такие были своеобразные у нас и с Константинопольским и с Иерусалимским патриархом. С одной стороны, мы, в общем-то, помогали во многом и финансово помогали Иерусалимскому патриархату, Константинопольскому. С другой стороны, естественно, как каждая Поместная Церковь, греки очень ревностно относились, тем более как Церковь, давшая нам, в общем-то, святое православие, они относились так ревностно к своей независимости, не то чтобы к независимости, а к тому, как к ним относится вообще Русская Церковь. И тут, безусловно, в этой ситуации очень активно на протяжении всей истории, и по делу и не всегда по делу вмешивалось, конечно, само государство. То есть это вопросы, связанные со взаимоотношениями с Министерством иностранных дел Российской империи, которая ну имело свой взгляд. Можно сказать, что не все то, что было полезно, и оправдано, и нужно с точки зрения российской внешней политики, было так же полезно и нужно для Русской Церкви, для русского присутствия церковного на Святой Земле, и наоборот. Это порождало большое количество проблем, потому что нужно было и честь державы российской держать, с одной стороны, и Русской Церкви, и традиции русской Церкви тоже, переносить то лучшее, что было и есть в Русской Церкви на греческую и на ближневосточную почву. То есть это такой момент, ну чуть позже я об этом скажу вообще, о задачах перед Русской духовной миссией. Хотел бы еще сказать, что отец Антонин и в Константинополе тоже одним из первых дел, которым он занялся, это поскольку опять же посольская церковь была неудобна и слишком мала, вопросом о расширении и получении нового церковного помещения и о строительстве.

А. Пичугин

– Посольская церковь в Стамбуле на том же месте сейчас находится, при русском посольстве?

Г. Маневич

– Не могу сказать, к сожалению. Но вот тогда она находилась в российском консульстве, кажется, на третьем этаже.

А. Пичугин

– Ну там где улица Истикляль, в самом ее начале? Ну по крайней мере, сейчас там российское консульство, наверное, там и церковь.

Г. Маневич

– Да, отец Антонин, так у него и не получилось в пребывание в Константинополе, в отличие от Афин, новую церковь для России получить. Но и потихонечку он уже становится в курсе проблем, связанных именно с Иерусалимом и с Палестиной.

Л. Горская

– Но он же очень тепло о Византии отзывался, я помню, даже как о духовной родине своей. Он говорил, что у него было такое ощущение, как будто он родился и жил во времена императоров Багрянородных.

Г. Маневич

– Да, он был влюблен, конечно, другого слова не подыщешь, в Византию, в в христианские древности, тот строй и стиль, если так можно сказать. Отмечая при этом и проблемы, присущие, безусловно, и греческому православию, связанные с османским владычеством. И с одной стороны, с достаточно такой, он как бы сожалел немножко потерянной иногда даже простоте совершения богослужений, но и видел, что иногда это приносит и небрежение к святыне, то есть такие были. И практика вот подготовки его, по сути дела, к своему самому главному служению была очень хорошая. Потому что увидеть и греков в сердце, в Афинах, и Византию, и то взаимоотношения с Османской империей, которое было в Константинополе, в Стамбуле, это очень много дало ему для дальнейшей деятельности.

А. Пичугин

– Ну мы подходим, собственно говоря, уже к Иерусалиму. Только прежде, чем мы поговорим о деятельности отца Антонина на Святой Земле, очень важно, каким было присутствие России в Палестине до его приезда, то есть до начала 60-70-х годов XIX века, и насколько оно расширилось после его кончины?

Г. Маневич

– Да, это вопрос, который...

А. Пичугин

– Ну я боюсь, что он охватывает вообще все присутствие. Поэтому давайте начнем с того, каковым было наше присутствие там до появления отца Антонина.

Г. Маневич

– Ну давайте я очень сильно схематически скажу, очень коротко, потому что, конечно, Россия достаточно поздно приходит вообще на Ближний Восток и в Иерусалим, именно и внешнеполитически, и церковно. Это, можно сказать, первая треть, первая половина XIX века. Хотя что такое присутствие России на Святой Земле, я очень люблю приводить пример чуть более поздний, 1863 год. Именно мало кто знает, что над Кувуклией Гроба Господня, где вот схождение Благодатного огня, все замечательно так, мы смотрим, каждый год это видим. Там вокруг располагались помещения султанского гарема. И только благодаря вмешательству императора Александра II это безобразие оттуда перенесли и убрали. Это вот что значение вообще слова России, в Иерусалиме в том числе. Но такое слово стало возможно только уже в 60-х годах. А тогда это становление российского консульства, перенос консульства поближе к Святой Земле. Это открытие в 1847 Русской духовной миссии, ее первые, сначала до Крымской войны руководители это архимандрит, впоследствии епископ Порфирий (Успенский), это епископ после Крымской войны Кирилл (Наумов), и это архимандрит Леонид (Кавелин) – тоже известный церковный деятель. Очень сложно, но вообще я просто хотел бы пояснить, вообще для чего нужна – вот такой немножко свой взгляд, – и Русская духовная миссия, и русское присутствие. В политические и геополитические не буду вдаваться подробности, но чисто практически. Вот русское паломничество, начавшееся на Святую Землю примерно с XI-XII веков – это и хождение игумена Даниила, это во многих летописях видно, что и некоторые другие иноки, может быть, раньше ходили, на протяжении веков сталкивались вполне с определенными проблемами. В первую очередь, это, естественно, отсутствие каких бы то ни было русских храмов, мест для житья паломников, сопровождающих. Отсутствие вообще понятия русского человека, который привык, может открыть Библию и там ходить по там, как было написано в Священном Писании.

А. Пичугин

– Тогда не было особой привычки открывать Библию в тот момент.

Г. Маневич

– Да. Кроме того, плюс даже если и открывали, то много чего изменилось за две тысячи лет, и ландшафт. И потом русские паломники сталкивались как с враждебными нападениями даже на караваны бедуинов, бывало и такое. А одной из главных проблема было то, что русский человек, который вроде бы мог босиком ходить по снегу и привыкал, прекрасно жил при 50-градусном морозе очень легко простужался, например, в Иерусалиме особенно зимой. Дожди, ночная холодная погода, может упасть температура в пустыне вдруг неожиданно до нуля градусов – ну неожиданно для нашего паломника. И люди очень часто заболевали и умирали, именно без приюта, без нормальной горячей пищи и так далее. Поэтому вопросы, по сути дела, чисто практической поддержки паломничества на Святой Земле стояли к XIX веку, когда паломников становилось все больше и больше, очень остро.

А. Пичугин

– А я напомню, что в гостях у светлого радио директор музея истории Императорского Православного Палестинского общества Григорий Маневич.

Л. Горская

– Расскажите немного о паломнических реалиях того времени действительно, потому что это немножко стерлось, а мы как-то, наверное, не задумываемся над тем, ну сейчас что там, сел в самолет и четыре часа. А потом еще два часа от аэропорта, да, там если пробки.

А. Пичугин

– Да даже быстрее.

Л. Горская

– Ну если пробок нет, то быстрее, ну а со всеми пробками – два. А вот интересно, как было действительно двести, сто лет назад.

Г. Маневич

– Можно вот именно сто лет назад, потому что двести и триста это, конечно, такие, уже далеко уходящие реалии, очень сложно.

Л. Горская

– Я оговорилась, по-моему.

Г. Маневич

– Нет, вы не оговорились, просто на самом деле это совершенно разные периоды, потому что двести и триста лет назад это было, конечно, путешествие, исполненное опасностей, исполненное невероятных трудностей и мужества. А паломники шли разные. Вот просто забегая вперед скажу, например, есть статистика по медицинским учреждениям и по тем, кто заболевал и кто скончался на Святой Земле. Вот есть, например, две паломницы, одна умерла в 105 лет во время паломничества, другая в 100 лет во время паломничества тоже. То есть люди шли самоотверженные, люди шли такие, которые и в Страстную седмицу ничего не вкушали, отказывались и от вина, и от табакокурения на весь период. А что такое период паломничества? Конечно, как и сейчас, в общем-то, это наиболее удобное было где-то с середины сентября, либо под Рождество паломник приходил на Святую Землю и после Пасхи Святую Землю покидал, ну минимум.

Л. Горская

– Пешком он шел?

Г. Маневич

– Кто пешком, потом уже на поезде, когда появилась такая возможность. Я говорю скорее о том, что пребывал паломник на Святой Земле, как правило, несколько месяцев, я объясню почему. Простой путь из Иерусалима в Назарет, занимал тогда примерно 137 километров пешком, если выходил караван в 150-200 человек, примерно две недели путь туда, богослужение и путь обратно.

А. Пичугин

– А социальный статус паломников какой был?

Г. Маневич

– Самый разный.

А. Пичугин

– Но смотрите, христиане очень сильно привязаны к посевно-уборочной. Понятно, что там к тому времени...

Л. Горская

– К чему?

А. Пичугин

– К посевной, уборочной, к полевым работам, Елизавета.

Л. Горская

– Да, да.

А. Пичугин

– Понятно, что это уже отмена крепостного права, под конец крепостного права, собственно, только треть крестьянства в России находилось в закрепощении. Но при этом никто же не отменял то, что надо там сеять, пахать, убирать, молотить. Крестьяне, соответственно, практически, я так понимаю, никогда в эти паломничества на Святую Землю не отправлялись.

Г. Маневич

– Нет, как раз наоборот. Наоборот, около 70 процентов паломников это были крестьяне, которые собирались всей жизнью обычно в это паломничество, и процентов 60 женщин. Причем еще такой момент очень интересный. Например, некоторые, далеко,конечно, не все женщины ходили на Святую Землю не просто так, а будучи непраздными, то есть беременными, чтобы родить на Святой Земле.

А. Пичугин

– Чтобы родить на Святой Земле?

Г. Маневич

– Да, и такое тоже было. Когда русские больницы занимались помощью паломникам, они, в том числе, и принимали роды. Я вот даже возьму на себя смелость утверждать, что тогда, к нашему сейчас сожалению и стыду всеобщему, гораздо более широкие круги самого бедного населения нашей империи могли позволить себе путешествовать на Святую Землю. И могли в том числе и финансово. Вот английский журналист Стивен Грэм, который в 1913 году с нашими паломниками путешествовал, он, например, пишет, что у большинства мужичков за пазухой находилось от двухсот до шестисот рублей наличными деньгами. Тоже к вопросу о мифах о том, были ли средства у русских крестьян – были.

А. Пичугин

– А вы же говорите, собирали полжизни на это паломничество.

Г. Маневич

– Да, собирали полжизни, всем селом иногда помогли. То есть, конечно же, это все не единоличные деньги, но это было возможно.

А. Пичугин

– Также смотрите опять же, крепостное право уже отменили. А я понимаю, что немножко другая тема, но это интересно тоже.

Л. Горская

– Совсем другая тема.

А. Пичугин

– И, между прочим, важно для понимания того, кто ходил в паломничество. Мы встречаем в Москве и в Петербурге тоже доходные дома, построенные крестьянами. Это просто социальный статус такой. Это сословие, из которого люди не выходили, но при этом деньги у них уже появлялись.

Г. Маневич

– Не только деньги появлялись, но и возможность получить заграничный паспорт вот на самом деле была вполне себе реальна. Как правило, от трех дней до недели, до двух недель паломники ждали получения заграничного паспорта. Бывали разные ситуации, бывало, что приходила паломница, приносила клочок бумаги, на котором было написано: «Катерину знаю. Монахиня Агния». И с такими, конечно, были сложности. Но подавляющее большинство паломников, крестьян опять же, в первую очередь, без проблем получали заграничный паспорт даже. То есть это чуть меньше было, точнее, я думаю, такой второй категорией были церковнослужители и священнослужители.

А. Пичугин

– Вот, только хотел спросить.

Л. Горская

– А вот Алексей вас перебил, вы начали говорить о том, что идет караван, там человек двести, из Назарета в Иерусалим. Вот как это все происходило, как он формировался, этот караван и действительно как он шел, что там, 137 километров, да, вы сказали?

Г. Маневич

– Да, ну опять же по-разному формировался. До, так сказать, улучшения быта паломников на Святой Земле, при Русской духовной миссии или при Императорском Православном Палестинском обществе и после. Потому что нужны были проводники, безусловно, люди собирались уже, когда в свою работу вступило Палестинское общество, то караваны формировались в Иерусалиме чаще всего, на Сергиевском подворье. Давалась им охрана, кавасы так называемые, проводники, черногорцы по национальности. На всем пути они их сопровождали. Нужно было спланировать те места, где ночевка, где питание, куда они собственно приходили, если они приходили в Назарет, где помолиться, где поспать, где поесть. То есть это целый комплекс вопросов, который к концу XIX века был уже решаем, можно сказать, поставлен относительно на поток. До этого, конечно, все это было во многом на свой страх и риск. Именно чем и обусловлена вообще сложная ситуации с паломничеством. Это все видят люди, которые приезжают на Святую Землю, это отец Антонин (Капустин), это видит Василий Николаевич Хитрово, будущий основатель Палестинского общества, великие князя. Хотел, кстати, еще добавить, можно сказать, завершая историю о сословности русских паломников. Была одна категория лиц, которые так и не смогли до революции побывать на Святой Земле. Ни один глава Российского государства, ни один российский император никогда не был на Святой Земле по причинам сугубо политическим. Хотели, и Мария Александровна хотела, и даже цесаревичем еще Николай II трижды собирался.

А. Пичугин

– Будучи на престоле или...

Г. Маневич

– И цесаревичем, и будучи на престоле.

А. Пичугин

– И ни один из российских правителей, даже будучи царевичем, наследником никогда не был?

Г. Маневич

– Нет, по той простой причине, что это визит, в общем-то, в Османскую империю. Отношения всегда были непростые. И ни один глава Русской Церкви до революции тоже никогда, и в досинодальный период, и в синодальный период, члены Священного синода, если мне не изменят память, тоже не путешествовали на Святую Землю. Первым, кто попал на Святую Землю, стал патриарх Алексий I в 1945 году. А первым российским правителем – Владимир Владимирович Путин, аж в 2005 году. То есть это на самом деле большой очень тоже такой момент важный. Но вот великие князья из Дома Романовых могли как раз путешествовать, и некоторые даже дважды. Это вот просто говоря о сословиях. Если так немножко вернуться, собственно, к отцу Антонину и Русской духовной миссии, вот паломническая составляющая. Была еще очень тоже вещь, которая, может, неоднозначно воспринималась самой Иерусалимской патриархией, греками, но вещь очень болезненная и актуальная. С одной стороны, не надо забывать что Святая Земля того времени, включавшая в себя и регионы нынешней Сирии, и нынешнего Ливана, во многом была христианской. Я не скажу что подавляющее, но большое количество местного арабского населения были католиками, православными и протестантами.

А. Пичугин

– Так она оставалась очень сильно христианизированной до последних лет, начала войны, той, которая сейчас идет.

Г. Маневич

– Совершенно верно. И вопрос образования, например, и, например, православного образования очень остро стоял. Потому что греческие школы в силу недофинансирования были одними из самых худших, и многих детей просто отдавали в католические, и приходилось их переучивать.

А. Пичугин

– Ну справедливости ради, все-таки в основном как раз католики восточного обряда присутствуют в Сирии. В современной, нынешней Сирии или, по крайней мере, довоенной Сирии.

Г. Маневич

– Безусловно. И это первый момент. И второй момент было много задач у Русской духовной миссии, можно сказать, что, например, патриархии Иерусалимские, они во многом воспринимали, особенно вначале, им было не совсем понятно, что это такое Русская духовная миссия, ну как некий ученый секретарь за деньги Русской Церкви. А у нас тоже были своеобразные, я бы так сказал, моменты и перегибы. Например, на протяжении долгого времени одной из главных целей Русской духовной миссии было, как я немножко перефразирую, в общем, обучение греческого духовенства благолепному богослужению и обучение греческого духовенства вообще, каково это быть православным и привитие им православного, не то что православных ценностей, но переучивание их именно тому, как это принято в Русской Церкви. И это, конечно, была очень странная задача.

Л. Горская

– Извините, а неужели все так плохо было? Или просто разошлись обычаи довольно похожие?

Г. Маневич

– Во-первых, разошлись. Во-вторых, с обеих сторон, ну и с русской стороны, безусловно, тут ни в коем случае не нужно думать, что я вот так рассказываю, много как бы пинаю сторону Иерусалимской патриархи и греков. На самом деле, конечно, скорее очень много чему можно и нужно было поучиться и тогда, и даже и сейчас. Просто были определенные совершенно проблемы, с которыми столкнулась именно тогда Русская Церковь, Русская духовная миссия. И, конечно, это была бессмысленная задача. Тем более, как может на скудные деньги один-два священнослужителей, которых основная задача заниматься русскими паломниками, по сути дела, чему-то вообще учить Иерусалимского патриарха или Иерусалимскую Церковь. Это было странная задача, которая, слава Богу, сошла на нет. Но с этим тоже и предшественники столкнулись отца Антонина, и сам отец Антонин. И когда он 1865 году назначается, нет, точнее посылается в Иерусалим, поскольку официально он не был тогда начальником Русской духовной миссии.

А. Пичугин

– Исполняющим обязанности.

Г. Маневич

– Да, даже более того, он был следователем, потому что принявший вначале очень радушно архимандрита Леонида Кавелина патриарх Иерусалимский Кирилл, потом требовал, чтобы отца Леонида удалили. И это был очень серьезный конфликт, именно обусловленный, в общем-то, тоже взаимоотношениями с российским консульством.

А. Пичугин

– Давайте продолжим буквально через минуту. Напомним, что в гостях у радио «Вера» сегодня Григорий Маневич, директор музея истории Императорского Православного Палестинского общества. Здесь также Лиза Горская и Алексей Пичугин. И мы через минуту снова сюда вернемся.

А. Пичугин

– Мы возвращаемся в студию светлого радио. Здесь сегодня Лиза Горская, я Алексей Пичугин, и вместе с нами Григорий Маневич, директор музея истории Императорского Православного Палестинского общества, руководитель информационных и медиа-программ Елисаветинско-Сергиевского просветительского общества.

Л. Горская

– И мы говорим о той непростой ситуации, в которой оказался архимандрит Антонин (Капустин), когда он прибыл на Святую Землю, кстати, сегодня 200 лет со дня его рождения, поэтому мы о нем говорим. Расскажите, как все развивалось.

Г. Маневич

– Развивалось все постепенно, я бы так сказал. Потому что отец Антонин уже знал, что ни наскоком, ни скоростью, ни нахрапом всю эту ситуацию не разрешить. Часто он в каких-то ситуациях вообще соблюдал нейтралитет...

Л. Горская

– Кстати, извините, а откуда у него такая мудрость? У него же не было там политического образования, какого-то управленческого образования, он же закончил Киевскую семинарию.

Г. Маневич

– Духовную академию.

Л. Горская

–Киевскую духовную академию, да, извините. Но он действительно как очень мудрый и опытный управленец себя проявлял.

Г. Маневич

– Я думаю, природные, безусловно, данные от Бога в первую очередь, ну и опыт многолетний афинский и константинопольский, конечно, сыграл колоссальную роль. Он столкнул его именно и с церковной дипломатией, и с государственной дипломатией и Османской империи, и Российской империи, и европейских держав, и очень много ему показал, как себя вести. Когда он прибывает на Святую Землю, он сразу видит сложность как самих задач Русской духовной миссии, так и сразу видит главную, на его взгляд, цель. Надо сказать, что еще впоследствии архимандрит Порфирий (Успенский) тоже об этом много говорил и пытался это сделать. Ну любая независимость, любой фундамент, безусловно, в делании на чьей-то чужой земле это приобретение каких-то участков, строительство недвижимости, закрепление на этой земле. Тем более когда речь идет о Святой Земле, где очень много святынь, святых мест, которые на тот момент многие либо уже находились в руках инославных. Во многом, конечно, ну так вот сложилось исторически, но для укрепления православия на Святой Земле критически важно было как-то иметь и свои в собственности участки. И отец Антонин одной из первых своих задач, которые он начинает осуществлять, и во многом то главное, что ставят ему в заслугу, это действительно формирование русской Палестины. Потому что приобретение только через серьезные, большие, если брать земельные угодья и недвижимость, это более тринадцати объектов, а даже около сорока на самом деле, на стоимость более миллиона рублей золотом тогда. Это участки и строения в Иерихоне, в Хевроне, в Яффе, на Елеонской горе. Мы сейчас еще немножко подробно об этом поговорим. Устроение храмов, строительство храмов, монастырей и так далее. То есть, безусловно, он очень широко, помните, как я говорил, что он даже и в Афинах, и в Константинополе кроме изучения христианских древностей, то, к чему больше всего его сердце, на самом деле, лежало, он и там, и там озабочивался именно строительство церкви. Точнее расширением церковных владений в том месте, где он пребывал. И активно также включается он в это и на Святой Земле. Еще один вопрос, вопрос, связанный с обучением. Вот я про школы сказал. Это и приобретение участка, и устроение учительской семинарии для девушек, для юношей, которые впоследствии составят весь педагогический состав русских школ на Святой Земле. А русских школ на Святой Земле, появившихся в таком количестве благодаря Палестинскому обществу впоследствии, это около ста школ, на самом деле, это серьезно очень. Более десяти тысяч детей. То есть и это тоже входило в круг интересов и непосредственных обязанностей отец Антонина, по большому счету. То есть круг большой.

А. Пичугин

– И самое главное, что вот мы как-то уже в этой студии обсуждали, открытие подворий – это все отец Антонин (Капустин), да?

Г. Маневич

– Ну я бы так не сказал. Он много открывал подворий на тех участках и строил точнее...

А. Пичугин

– Или это уже после его кончины Елизаветинско-Сергиевское подворье?

Г. Маневич

– Это частично при нем, частично до него...

А. Пичугин

– Но задел его.

Г. Маневич

– Задел, безусловно, его. И Палестинское общество, конечно же, при его активном участии. Большой промежуток времени – с 1882 года отец Антонин работал тесно именно с Императорским Православным Палестинским обществом, и по строительству храма Марии Магдалины, и по многим другим храмам и подворьям.

А. Пичугин

– Ну я читаю справку в Википедии, что всего архимандритом Антонином было куплено и законно оформлено тринадцать участков, площадью более 425 тысяч квадратных метров, стоимостью до миллона рублей золотом. При всем при том это конец XIX века. В 60-е годы XX века мы потеряли, я так понимаю, большую часть из того, что отец Антонин приобрел. Знаменитая мандариновая сделка и апельсиновая, как ее правильно...

Л. Горская

– Апельсиновая. Ну расскажи подробнее, раз уж упомянул.

А. Пичугин

– Ну я думаю, что Григорий может подробнее рассказать.

Г. Маневич

– Ну давайте я подробно опять же рассказывать не буду, но вкратце. Дело в том, что отец Антонин сделал одну очень важную вещь для русской церковной собственности и вообще для русской собственности на Святой Земле. Я бы даже сказал, пророческую вещь. Поскольку очень тоже сложно проходил период его начальства в Русской духовной миссии, в борении и с внешнеполитическим ведомством и с Синодом тоже непростые были отношения, нередко на него поступали какие-то необоснованные доносы, и говорилось что-то о его смещении. А отец Антонин большинство церковных участков, и церквей, и храмов – такой есть термин шариатского мусульманского законодательства: вакуфное землевладение – он защищает, объединяет эти участки эту недвижимость защищает вакуфом. То есть это фактически завещание определенное, которое дает право нынешнему владельцу владеть данным участком, данной недвижимостью до своей смерти, потом оно переходит в ведение всех... А точнее там так было сначала написано в ведение российского Синода, а аще не будет синода, в ведение всех русских паломников, аще не обрящется русских паломников – всех христиан, аще не обрящется христиан – в ведение Господа всей вселенной во веки веков, аминь. То есть на самом деле до сих пор большинство нашей именно церковной собственности, оно находится под защитой, оно передано во многом, возвращено и палестинской администрацией в том числе, именно из-за вакуфов Антонина. И это на самом деле защитило нашу собственность. Потому что когда, я назову еще одну цифру, в 1939 году англичане оценивали нашу недвижимость на тот момент, примерно в 18,5 миллионов фунтов стерлингов. Когда прибывает уже в период Хрущева туда новый посол советский в Израиль, товарищ Бодров, ему показывают все наши участки, все наши подворья многочисленные, амбулатории, больницы, школы. Ну не то, чтобы все ему показывали, я просто описываю сразу, какой комплекс самых различных строений там был, по свидетельству МИДовцев он произносит только дну фразу, что продать все. И это долго не сразу, не то чтобы в первый момент сразу Хрущев подписывает. Практически, может быть, он даже и не подписал бы, потому что только за неделю до отставки, то есть прошло почти девять лет с момента этого решения.

А. Пичугин

– А в чем выгода была советского правительства?

Г. Маневич

– А в том-то и дело. Дальше начинается очень интересная история. Потому что, во-первых, как это ни парадоксально, многие говорят, что это антицерковная сделка. Самое-то грустное, может быть, счастливое, радость для Русской Церкви, для вселенского православия, но абсолютно непрактичное для нашей страны: ни один церковный объект, собственно храм, монастырь, именно благодаря тому, что они были защищены вакуфами Антонина, не был продан. Мы потеряли только гражданскую недвижимость, только площади гражданские. А выгода была, как я уже сказал, выгоды не было никакой совершенно. Может быть, какое-то сокращение расходов. Но, по сути дела, мы за это после долгих договоренностей, мы получаем за эту недвижимость 4,5 миллиона долларов США – вспомним про почти 19 миллиона фунтов стерлингов в 1939 году. Причем из этих 4,5 миллионов 500 тысяч долларов мы получаем на счета советских банков, около 1,5 миллионов долларов это именно апельсины, кстати, не только апельсины, это израильский мелкий трикотаж. А 2 миллиона долларов вообще не доходят до советских банков из-за осложнившейся ситуации.

А. Пичугин

– А апельсины до советских детей дошли?

Г. Маневич

– Апельсины, говорят народные легенды, сгнили.

Л. Горская

– То есть я сейчас в уме прикинула, то есть мало того, что стоимость была более, чем в десять раз занижена, она еще не была получена в итоге.

Г. Маневич

– Она была недополучена. Единственное, что можно сказать позитивное, но это просто результат удачно-неудачной торговли – тот же самый товарищ Бодров вычеркивает из сделки Сергиевское подворье. Сергиевское подворье наше центральное...

Л. Горская

– Которое сейчас было реставрировано.

Г. Маневич

– Да, реставрировано и открыто. Мы никогда не продавали, там до 1967 года располагались советские представители Российского Палестинского общества, наследника Императорского Православного Палестинского общества.

Л. Горская

– А расскажите, пожалуйста, раз зашла речь, о Сергиевском подворье, подробнее. Там что сейчас будет? Там будут гостиницы, музеи, все вместе, хозяйственные какие-то комплексы?

Г. Маневич

– Сейчас расскажу. Я хотел бы пару слов сказать еще о, собственно говоря, Императорском Православном Палестинском обществе. Потому что в этом году у нас своеобразный, очень интересный год для русской Палестины: двухсотлетие отца Антонина (Капустина), столетие основания Русской духовной миссии в 1847 году и 135-летие со дня основания и открытия Императорского Православного Палестинского общества. Такой удивительной организации, которая, во-первых, никогда не закрывалась, в советское время тоже не закрывалась, было Российским Палестинским обществом при Академии наук СССР, которое было создано во многом благодаря и предыдущим трудам отца Антонина, и выдающимся трудам такого деятеля, как Василий Николаевич Хитрово и, безусловно, его председателя, великого князя Сергея Александровича, первого председателя Палестинского общества. А вторым председателем была, после убийства великого князя, святая преподобномученица княгиня Елисавета. Так вот созданная общественная организация именно одно из главных, понятно, что были цели по поддержке христиан, поддержке паломников, научной деятельности на Святой Земле, но это общество именно и хотело находиться несколько дистанцированно и от Синода, и от Министерства иностранных дел, но под покровительством Дома Романовых. И сделано было за эти годы предреволюционные очень много. Более того, очень много было и в России, на самом деле, 52 отделения Палестинского общества по всей России, по всем российским губерниям. Везде епархиальный архиерей был председателем, губернатор или вице-губернатор чаще всего заместителем. И более пяти тысяч действительных членов.

А. Пичугин

– А что делало Палестинское общество в отдаленных губерниях?

Г. Маневич

– В отдаленных губерниях оно занималось, во-первых, организацией там подготовкой паломничества, изучением Святой Земли в местных школах. И оно занималось сбором средств для организации паломничества и функционирования русских школ, русских больниц для местного населения, которые в изобилии были на Святой Земле, подворий. То есть можно сказать, что если смотреть вообще историю, то в каждой губернии весь церковный научный актив чаще всего состоял именно в Императорском Православном Палестинском обществе.

А. Пичугин

– Если я жил в Тобольской губернии и хотел попасть на Святую Землю, то мне надо было обратиться в соответствующее местное отделение в Томской губернии.

Г. Маневич

– Да, было в Томске, было в Перми, было в Якутске отделение Палестинского общества.

А. Пичугин

– Вот уж, да, что неожиданно.

Г. Маневич

– Да, одно из первых, кстати, если не первое даже созданное, кроме Санкт-Петербурга, отделение.

А. Пичугин

– А в Москве как же?

Г. Маневич

– В Москве поздно. Да, и я скажу почему, потому что великий князь Сергий Александрович, будучи губернатором Москвы, чтобы не было такого, так сказать, мнения, что это какое-то карманное общество, он до последнего не хотел открывать в Москве отделение. И только после его трагической гибели именно великая княгиня Елизавета Федоровна, которая все больше, собственно говоря, находится в Москве, она открывает московское отделение в 1907 году, если мне не изменяет память.

А. Пичугин

– Мы напомним, что в гостях у светлого радио Григорий Маневич, директор музея истории Императорского Православного Палестинского общества. Мы говорим про архимандрита Антонина (Капустина), русское присутствие на Святой Земле, Императорское Палестинское общество. Мы вас представляем как директора музея, а что за музей, расскажите.

Г. Маневич

– Музей истории того, как вообще происходило паломничество на Святую Землю до основания общества, создание общества, история его выдающихся основателей и председателей, великокняжеской четы Сергия Александровича и Елизаветы Федоровны.

Л. Горская

– А имеет ваша экспозиция какое-то отношение к тем древностям, которые архимандрит Антонин (Капустин) собирал, или они все в Киеве так и остались?

Г. Маневич

– Вы знаете что, они во многом, вот я видел эти древности месяц назад в Иерусалиме, в Елеонском монастыре, основанном отцом Антонином в доме, принадлежащем Русской Зарубежной духовной миссии. Этот музей сохранен, то что отец Антонин собирал, все эти предметы, они ждут еще экспонирования своего, описи более подробной. Сам музей, наш музей это в основном документы и фотографии, макеты, связанные с русскими постройками на Святой Земле, история Палестинского общества в XX веке. История Палестинского общества не только на Святой Земле, а например, в Италии, в Бари, где тоже было построено подворье Палестинского общества. И современная уже история XXI века нашей деятельности, связанной и с паломничеством, и с поддержкой христиан на Ближнем Востоке и так далее. Тоже большая тема. Я бы хотел еще, может быть, пару слов сказать о деятельности отца Антонина, именно о тех объектах, по сути дела, которыми мы обязаны отец Антонину. Тут дело не в последовательности, что важнее, что не важнее, но просто надо понимать. Это приобретение вершины Елеонской горы и строительство там замечательного монастыря Вознесенского, колокольни так называемая русская свеча, замечательно возвышающейся над всем городом, с видом города Иерусалима, откуда видно всю Палестину практически в хорошее время года. Это строительство и приобретение участка, и строительство там церкви во имя равноапостольной Марии Магдалины – эту идею он подал великокняжеским паломникам в ознаменование памяти императрицы Марии Александровны. Сейчас там замечательный монастырь женский. Это приобретение недвижимости, точнее это приобретение участков в Иерихоне, в древнейшем городе земли, где были отцом Антонином произведены раскопки, открыты удивительные мозаики V-VI веков, строительство там паломнического дома. Приобретение в Хевроне Мамврийского дуба и участков рядом с Мамврийским дубом. Это тот дуб, около которого Авраам принимал Пресвятую Троицу, встречал.

Л. Горская

– Он засох.

Г. Маневич

– Он не совсем засох. Мы достаточно много – как мы имеется в виду Палестинское общество, – предприняли усилий, чтобы его немножечко оживить.

Л. Горская

– Правда? Расскажите. Потому что когда я там последний раз была, он весьма плачевный вид имел, и ничто не предвещало его оживления какого-то.

Г. Маневич

– Ну вот более подробно можно, наверное, узнать именно на сайте Палестинского общества, но я могу сказать, что проведены работы различных специалистов именно по биологии и по растениям. Даже сейчас некоторые отросточки прививаются в некоторых местах в России, насколько я знаю. То есть им занимаются, находится он на территории русского музейно-паркового комплекса Палестинского общества в Иерихоне. И, в общем, продолжает свою жизнь. Прошу прощения, не в Иерихоне, я оговорился, находится он в Хевроне. В Иерихоне находится другая, тоже очень интересная святыня, это дерево, на которое влезал мытарь Закхей, чтобы увидеть Христа. Дерево Закхея. Вот им тоже занимаемся мы, именно им занимаемся, да, немножко я перепутал. Значит, сам участок, связанный с Мамврийским дубом. Затем, это особая история, связанная, конечно, с наибольшим участком, это Эйн-Карем, горний град Иудов, в котором приобретается большой участок, место, где проживала три месяца Божия Матерь, куда она приходила к святой Елизавете праведной, матери Иоанна Креститпеля. Там строится отцом Антонином сначала приют для паломниц, потом приобретаются участки, строится, обустраивается монастырь, обустраивается храм, где жили насельницы и это наш Горний монастырь, ныне замечательный, известный. Это строительство церкви и приобретение участка в Яффе, рядом с гробницей праведной Тавифы, где сейчас тоже наш храм. Строительство других храмов в других местах, и под Вифлеемом, и в том месте, которое связано с Магдалой, с Хайфой. То есть на самом деле огромный совершенно ряд объектов, которые при отце Антонине были либо приобретены и развиты, либо начало развитию которых он положил.

Л. Горская

– А храм пророка Илии в самой Хайфе?

Г. Маневич

– Не могу сказать. Я знаю, что участок связан тоже с деятельностью отца Антонина, про строительство сейчас я, к сожалению, не смогу вам сказать. Возвращаясь к музею, например, просто хочу сказать, что находится он тоже в замечательной исторической усадьбе, не связанной с Палестинским обществом, но тоже древней. Основой ее стали белокаменные палаты конца XVII века, и в этой усадьбе четыре зала нашего музея, которые ждут посетителей. Можно позвонить по телефону в Палестинское общество, договориться о проведении экскурсии по вторникам, пятницам, субботам. Где и с удовольствием мы расскажем о истории становления русского присутствия на Святой Земле.

Л. Горская

– Может и расскажете, что за усадьба или хотите сохранить интригу, пока люди не позвонят и не запишутся на экскурсию?

Г. Маневич

– Я хочу сохранить, да, интригу. Усадьба древняя московская, разные поколения...

А. Пичугин

– На Китай-городе.

Г. Маневич

– На Китай-городе, на Солянке, улица Забелина. Связанная и с фамилией Сумароковых, но не совсем с поэтом, но с его родственниками. Связана потом с другими владельцами, там обустраивался и доходный дом, и архитектор Стасов принимал участие в в некотором перепроектировании этой усадьбы, то есть достаточно интересно. Приглашаем, будем очень рады, если вы нас посетите. Также хотел бы еще передать от лица председателя Императорского Православного Палестинского общества, Сергея Владимировича Степашина приветствие и пожелание всем тем гостям, которые к нам придут, которые будут связаны с деятельностью Палестинского общества, пожелать сил в соработничестве Палестинскому обществу и русскому делу на Святой Земле.

Л. Горская

– Давайте, может быть, вернемся к Сергиевскому подворью, которое сейчас открыто после реставрации, на Святой Земле.

Г. Маневич

– Да, это вообще уникальный объект, который был построен в конце XIX века, благодаря Палестинскому обществу. Основной задачей был прием около пятисот паломников и размещение их. Вообще это был такой штаб. Когда паломники прибывали на Святую Землю, можно сказать, вот очень сильно вкратце, паломники наши, получив паспорт в Одессе, проживали на подворьях афонских монастырей, оттуда они отправлялись на теплоходах, арендованных Палестинским обществом, на Святую Землю. Тяжелый путь от полутора до двух недель, на самом деле. С обязательным посещением Константинополя, с заходом на Афон для тех, кто мог и собирался. Приезжали потом в Яффу, отправлялись оттуда либо пешком, либо на поезде в конце XIX века, в Иерусалим, семь часов шел поезд тогда, очень медленно. Приезжали на Сергиевское подворье, когда оно было уже построено, там размещались. Две недели первые жили бесплатно, потом формировались там же караваны, оттуда они распределялись по другим подворьям. Там находилась народная трапезная, там читались лекции для паломников и под открытым небом, и в народной трапезной. Были продуктовые лавки, бани, чайные, прачечные, цистерны для воды. То есть такой прямо центр, центр административный и Палестинского общества в том числе. И в этом подворье жили такие замечательные люди как Илья Ефимович Репин, Поленов, многие другие. Но кроме того оно просто очень красивое, находится рядом с другими русскими подворьями, рядом с Русской духовной миссией, неподалеку от Яфской улицы, минутах в десяти ходьбы от Старого города. Красивое, похожее даже на замок чем-то, развевался там и развевается сейчас флаг Палестинского общества. Это подворье, как я уже сказал, оно не было продано Хрущевым, там размещались различные организации. И после визита нашего президента Владимира Путина в 2005 году на Святую Землю, очень активно включилась и администрация президента в процессы, связанные с передачей, с возвращением этого подворья России. В 2008 году оно было возвращено. Долгий, почти десятилетний путь его восстановления, очень сложный. И с 18 июля 2017 года, вот совсем недавно, состоялось торжественное открытие этого подворья. Сейчас там, во-первых, есть помещение, гостиница для паломников. Настоящая, современная, очень хорошая, сам там жил. Помещение под будущий музей Палестинского общества, библиотеку и архив. Есть колоссальный архив Палестинского общества. Затем помещение там Русской духовной миссии для экспозиции Русской духовной миссии. И вообще планируется, что кроме того, что это подворье станет, опять же вернется к своему функционированию как паломнический центр, гостиницы для паломников, оно станет своеобразным российским культурным центром, окном именно не только для паломников, окном для израильтян во многом в Россию, в российскую культуру. И надеемся, что оно будет служить этим целям тоже.

А. Пичугин

– Ну что же, спасибо. Напомним, что сегодня, в день двухсотлетия со дня рождения архимандрита Антонина (Капустина), мы беседовали с Григорием Маневичем, директором музея истории Императорского Православного Палестинского общества, руководителем информационных и медиа-программ Елисаветинско-Сергиевского просветительского общества. Спасибо. Лиза Горская...

Л. Горская

– Алексей Пичугин.

А. Пичугин

– Всего хорошего, будьте здоровы.