Поделиться
У нас в гостях был настоятель храма Ризоположения в Леонове, преподаватель кафедры библеистики Московской Духовной Академии протоиерей Андрей Рахновский.
Тема беседы: Театр, кино, интернет и другие способы досуга — мешают и противоречат ли они церковной жизни?
— Здравствуйте! Вы слушаете радио «Вера».
Сегодня в рамках «Светлого вечера» — «Вопросы неофита» вновь имею счастье задавать я. Меня зовут Александр Ананьев, и в гостях у меня собеседник, с которым я давным-давно хотел познакомиться, много слышал, и, наконец, имею радость приветствовать его в нашей студии: протоиерей Андрей Рахновский, настоятель храма Ризоположения в Леонове. Добрый вечер!
О.Андрей:
— Добрый вечер!
А.Ананьев:
— У меня к Вам сразу вопрос, что называется, «в лоб», без лишних прелюдий. Скажите, Вы телевизор смотрите?
О.Андрей:
— Фактически, нет. Фактически, не смотрю. Но не по идеологическим соображениям, а, наверное, поскольку... как и многие люди сейчас, больше переключен на интернет.
А.Ананьев:
— Мы тоже не смотрим дома телевизор. Но мы не смотрим его потому, что то, что мы там встречаем, нам кажется?
а. Лишним;
b. Пошлым;
с. Неинтересным;
d. Навязанным.
Но это всё — субъективные критерии.
Сегодня я хочу поговорить об объективных критериях, по которым человеку, который только-только делает первые шаги в храме — то есть, неофиту, такому, как я — выбирать то, что смотреть, куда ходить. Сегодня мы поговорим о телевидении, о театре, о цирке. Мне очень радостно, что Вы упомянули интернет, потому, что это — отдельная большая тема.
Однако, начнём с простых критериев того, что можно, а что нельзя смотреть по телевизору.
О.Андрей:
— Ну... может быть, к счастью, что у нас нет какого-то такого «талмуда», в котором было бы расписано чётко, что можно смотреть, что — нельзя, какие каналы рекомендует Русская Православная Церковь, какие — нет...
А.Ананьев:
— Слушайте, но вот по этому поводу я как раз и хотел с Вами поговорить! Ведь, если бы тогда, 2000 лет назад предположить, что телевидение было бы, неужели там не регламентировали бы каким-то образом, что смотреть, что — не смотреть. Потому, что все остальные жизненные аспекты — они же были расписаны, правильно?
О.Андрей:
— Ну, да — вне всякого сомнения, но мне кажется... я тут смотрю и со своей стороны... ну, просто как человек, и... тоже смотрю на общение с прихожанами — чем люди интересуются, что в людях вызывает какие-то волнения, что — смущение, что, наоборот — радость... и вот, если как-то всё это суммировать ( опять-таки, в отношении к телевидению, раз уж мы об этом стали говорить ), я не вижу принципиальной разницы между тем, что происходит в голове человека ( в смысле чего-то греховного, в виде мыслей, например ) и тем же телевидением.
Поэтому, критерий здесь очень простой. Любая мысль, которую ты, как христианин, готов отвергнуть, или, по крайней мере, начать с ней бороться, воспринимая её, как нечто... скажем так... противоречащее Евангелию — вот, те же самые критерии перенеси на телевизор. И неважно, как передача называется, какой это канал, вся ли это передача, или конкретный её фрагмент или кусок, и вот — здесь действуют те же самые принципы!
А.Ананьев:
— Но Вы сейчас говорите о субъективных принципах.
О.Андрей:
— Да.
А.Ананьев:
— То есть, в зависимости от того, насколько человек погружён...
О.Андрей:
— Да, да...
А.Ананьев:
— ... насколько он много читал, насколько он много общался. Я здесь, скорее, знаете, надеялся ( когда готовился к встрече с Вами ), что есть какие-то объективные, понятные, бесспорные критерии, которые помогут выбирать, что смотреть.
О. Андрей:
— Да... ну, хорошо. Если отталкиваться... вот, как будто мы смотрим на это со стороны, мы понимаем, что мы можем как-то иногда... в общем-то... чего-то не понять, чего-то не распознать, чего-то не почувствовать, или почувствовать не так... если попытаться найти объективные критерии, я бы сказал так: всё, что связано с подглядыванием в замочную скважину...
А.Ананьев:
— Так... это — всё!
О.Андрей:
— Ну... по крайней мере, тот спектр... мне кажется... новостей, или передач, который удовлетворяет нашему... таком... любопытству «а вот как там кто живёт, а какая у него неизвестная часть жизни, какая у него интимная часть жизни, и...»
А.Ананьев:
— Батюшка, у меня есть ощущение, что ведь это — всё, оно всё про то, чтобы подглядывать. Люди же страшно любят... это же — в природе человеческой! Желание подглядывать за чужой жизнью.
О.Андрей:
— Да, но... если говорить об объективных критериях... Я сейчас не ссылаюсь на Заповеди: не убей, не укради, не прелюбодействуй — всё понятно, да? Потому, что... мне кажется, вот этот вот закон «замочной скважины», он прекрасно даёт любому человеку ( не только христианину, мы же хотим, что бы не только христиане вели себя правильно, ко всем обращаемся ) — любому это понятно, что подглядывать нехорошо. Поэтому, можно громко кричать: «Какая безнравственная передача, там... «Дом такой-то», «Дом сякой-то», или те или иные шоу, где мы узнаем о личных подробностях жизни тех или иных людей ( известных, и не очень, и, вообще, пустых людей абсолютно ), но, мне кажется, вот это — понятно абсолютно всем: подглядывать нехорошо.
А.Ананьев:
— Но вот у меня жена ведёт прекрасную передачу на телевидении о семейном счастьи счастливых людей, которые прожили вместе 40-50 лет. Восхитительная передача! Я её очень люблю смотреть. Но ведь выходит, что это — тоже то же самое подглядывание за чужим семейным счастьем! Причём, я-то смотрю эту передачу иногда, знаете, с каких позиций? Мне интересно, как у них это получилось? Я хочу так же! И потом, мне интересно посмотреть, как живут люди, о которых я слышал — вот, что называется, изнутри.
О.Андрей:
— Здесь, мне кажется, речь идёт о мотиве, о намерении. И я вот такую сейчас, может быть, жёсткую цитату приведу. Иоанн Златоуст говорит: «Если не учитывать намерения, то и пророка Илию можно назвать убийцей ( который заколол 200 вааловых „пророков“)». Не будем сейчас вдаваться в сложную экзегезу этого момента, а просто... мысль очень простая, что намерение тоже имеет значение. А поэтому, если мы смотрим передачу, например, о семейной жизни — человек сам рассказывает о себе, это вот — как мы с вами собрались, и мы, как друзья, делимся своим внутренним миром. Это — не подглядывание, это, как раз... здесь всё понятно, здесь... жанр — известен, для чего всё это делается. И, в общем-то, не происходит ультранизменных каких-то страстей. И здесь всё понятно, честно и открыто. Ну, а когда создаётся иллюзия того, что мы имеем возможность подсмотреть за жизнью людей, когда они якобы про это не знают... ну, это как один такой сегмент — это совсем другое. Намерение здесь тоже имеет значение.
А.Ананьев:
— Хорошо. Какими должны быть намерения, когда мы включаем телевизор — я вот так сформулирую вопрос?
О.Андрей:
— Мне кажется, если исходить из точки зрения пользы...
А.Ананьев:
— Но здесь, скорее, про удовольствие, в первую очередь. Мы же... когда мы смотрим телевизор? Мы возвращаемся домой, переодеваемся, молимся, ужинаем, и включаем телевизор, чтобы посмотреть что-то, чтобы, может быть, голову освободить от дневных мыслей и суеты, может быть, получить удовольствие... редко кто включает телевизор с намерением: «А вот не получить ли мне пользу?»
О.Андрей:
— Ну, почему? Если речь идёт о каких-то образовательных передачах... ну... которых, может быть, сейчас не очень много. Но я с удовольствием иногда раньше смотрел какие-то каналы такие, где что-то интересное открывали и рассказывали — когда это интересно.
Ну, понятно, что, всё-таки, часто... чаще всего, для большинства людей телевизор — это либо вот такой «релакс», либо такой фон, когда человек чувствует себя в доме не одиноким.
А.Ананьев:
— Я сейчас попробую сформулировать вот эту мысль, которая у меня проскользнула. Это — не «релакс», и даже не фон, а это — знаете что? На мой взгляд, это — чистой воды анестезия.
О.Андрей:
— Возможно.
А.Ананьев:
— Чтоб не думать, чтоб не размышлять, чтоб не сомневаться. Вот тебе — идёт какой-то там поток, и ты вот как-то отдаёшься этому потоку, и у куда он тебя вынесет, зависит от того, на какую кнопку телевизора ты нажал.
О.Андрей:
— Ну... я честно скажу про себя — у меня бывает иногда желание, как говорят — «потупить»...
А.Ананьев:
— Вот, вот об этом я и говорю!
О.Андрей:
— Просто от усталости, и — да, от какой-то перегруженности иногда, в том числе, и размышлениями разными — да, есть желание «потупить».
Если это контролируемо, если это не съедает твоё время, твою жизнь, если это — некий эпизод... Я не говорю, что это — что-то духовное, это — не духовное упражнение, конечно, но вот так вот — осудить, сказать, что... в общем-то... это — плохо, я не могу. Потому, что, по сути-то, проблема сводится к чему? Я неоднократно как-то над этим задумывался, и высказывал вот эту мысль, что — насколько христианин может позволить себе оставаться иногда просто человеком? Что из багажа прошлой жизни он может взять с собой — туда вот, в новую, христианскую жизнь? Потому, что именно у неофита есть желание отмести всё, что было ранее как однозначно греховное.
А.Ананьев:
— Вы меня услышали. Вы меня услышали! У меня есть огромное желание прочертить красную жирную черту между тем, что «можно теперь», и тем, чего «нельзя». И очень не хочется накосячить в этот момент!
О.Андрей:
— Я... не воспримите это, как хвастовство — просто факт. Я служу священником чуть более 20 лет. Это не хвастовство, а просто — это возможность многих людей наблюдать на протяжении нескольких лет, с момента их воцерковления — неофитство, созревание, и как дальше их путь продолжался.
И вот, у меня наблюдение следующее. Те люди, которые в период неофитства, так или иначе, ударились в некий такой ригоризм, когда было отвергнуто абсолютно всё — и хорошее, и плохое, вот сейчас, спустя — кто-то пять лет, кто-то — десять, кто-то — пятнадцать, кто-то — двадцать лет — это люди, которые сейчас никак свою жизнь не соотносят с православием и с христианством.
А.Ананьев:
— Но это удивительно...
О.Андрей:
— Да. Ну... понятно, здесь где-то есть исключения. Но я сейчас говорю о каких-то просто... общем некоем моём впечатлении, которое я не могу доказать. У меня нету фактического материала — это некое моё ощущение.
А.Ананьев:
— А как так вышло? Почему?
О.Андрей:
— Да, и — наоборот. Те, кто начинал как-то... ну... спокойно...
А.Ананьев:
— Трезво.
О.Андрей:
— ... вдумчиво, трезво, или отрезвлялся в какой-то момент и говорил себе, что «я, вообще-то, просто человек, и поэтому не надо сейчас пытаться сделать из себя духовного супермена». Это не означает остановки, это не означает отречения от призвания своего — нет. Вот такие люди, как правило, до сих пор находятся в Церкви.
Почему — понятно. Потому, что человек не может долго жить в состоянии стресса и некоего кошмара. Потому, что это — стресс. Потому, что когда человек просто себя, свою жизнь лишает простого человеческого содержания, я подчёркиваю — не будучи, действительно, внутренне к этому готовым по своей духовной природе на данный момент — это слом... это — слом.
А.Ананьев:
— А это — отдельная тема, потому, что... а в какой момент человек может вот так сесть и сказать: «Так, вот вчера я был не готов, позавчера я был не готов, а сегодня — я готов»? Разве ж бывает такой момент в жизни?
О.Андрей:
— Ну, я могу на своём опыте это пояснить. Когда я воцерковлялся и был неофитом, мой духовный отец — он какие-то давал мне советы, а я, будучи молодым человеком, приходил и задавал такой вопрос ( мне сейчас смешно от него ): «Можно ли мне, батюшка, слушать рок-музыку? А можно ли мне, батюшка, играть на гитаре?», или что-то такое делать. И меня немножко раздражало, что духовник — он как-то всё отшучивался, отсмеивался, и как-то всё сводил разговор «на нет», и я думал про себя: «Ну, вот... как-то батюшка... вот... не духовно рассуждает... может, мне, вообще, духовника сменить? Ну, как это? Что это за духовное руководство, в конце концов?»
А потом, спустя несколько лет, это всё как-то само отпало. То есть, появились какие-то вещи, которые стали меня интересовать больше. Эти вещи были связаны с верой, с христианством, с молитвой, и, в общем-то, я совершенно спокойно... если раньше меня, например, музыка светская как-то вдохновляла, заряжала каким-то драйвом, то потом почему-то стало после этого появляться состояние внутреннего опустошения. То есть, изменилось восприятие, на фоне, наверное, каких-то тоже духовных занятий. И всё это просто отпало, как мёртвая кожа, абсолютно безболезненно и естественно.
И потом я думал, что если бы тогда мне духовник сказал: «Знаешь, да — прекращай, негоже вот эти все слушать беснующиеся, рыкающие звуки!» — да, я бы это сделал, скорее всего, но потом бы я, наверняка, об этом стал жалеть. Потому, что естественного процесса отмирания не произошло. Это просто — взял, и себя об колено переломал. И насколько это мудро!
Мне кажется, человек должен сначала позаботиться о каких-то фундаментальных вещах: отношение к другим людям, молитва, знание Писания, Евангелия. А если духовная жизнь будет правильно развиваться — ну, сколько, вообще, может у нас... идеально, конечно, не бывает — то потом всё ненужное... оно как-то будет уходить.
«СВЕТЛЫЙ ВЕЧЕР» НА РАДИО «ВЕРА»
А.Ананьев:
— Вы слушаете «Светлый вечер». Меня зовут Александр Ананьев. Я — в роли неофита, причём, абсолютно естественной — крестился я чуть более полугода назад. У меня в гостях протоиерей Андрей Рахновский, настоятель храма Ризоположения в Леонове. И мы говорим сегодня о правилах поведения человека, который только-только делает первые шаги в храме в эпоху информации в XXI веке.
Хотя, я вот, всё-таки, как ни мечтал услышать правила от батюшки — никаких правил я, чувствуется, сегодня не услышу. Мы говорим о естественном процессе духовного роста, и абсолютно субъективном отношении к тому, что мы видим.
Тем не менее, есть же — среда, есть же — пятница, есть Великий пост. Есть какие-то ограничения, которые мы вводим в свою жизнь с какой-то целью. Должно ли это касаться, в частности, телевидения, в частности, радио? Может быть, в машине надо ездить с выключенным радио, и это было бы правильно? Как надо вести себя... сформулирую проще — среда, пятница, Великий пост?
О.Андрей:
— Никто не говорит, что в какие-то моменты ты можешь себе позволить какие-то грехи, а в какие-то моменты ты не можешь себе их позволить. С какой стати? Чем пост в данном случае отличается от не-поста? Если перечисленные Вами явления — они греховны, значит, их вообще в жизни не должно быть, да?
Если человек по телевидению, или в других средствах массовой информации видит грех — кто-то побуждает его к ненависти, кто-то побуждает подсмотреть, кто-то побуждает к блуду, кто-то побуждает к унынию, кто-то — к печали — на это и в пост, и не в пост нельзя соглашаться.
Информация, поступающая извне, из множества источников — это естественная составляющая часть нашей жизни. Закрываться от неё — не имеет смысла. Только такой вот... как бы... нравственный фильтр — всё!
А.Ананьев:
— Ну... то есть, нет ничего такого, что имело бы... ну... примерно такое же значение, как... мясо в жизни православного? Мы в Воскресенье готовим индейку, в среду и в пятницу — мы её не готовим.
О.Андрей:
— Ну, да... то есть... Вы знаете, нельзя сказать, что есть какая-нибудь передачка такая — не очень хорошая, но вот в понедельник я её, может быть, посмотрю, а вот в среду я, всё-таки, воздержусь. Как-то нет логики, да, в данном случае?
А.Ананьев:
— Ну, вот я здесь не лукавлю! У меня действительно были сомнения — а вот стоит ли по средам включать телевизор? Вообще — включать?
О.Андрей:
— Если в Вашей жизни телевизор присутствует, почему его нужно не включать? А если Вы вдруг решили среду для себя сделать днём, такой, тишины, немножечко собраться, отдохнуть духом — пожалуйста!
А.Ананьев:
— Другими словами, если — хочется?
О.Андрей:
— Да, если хочется.
А.Ананьев:
— Если испытываешь потребность естественную...
О.Андрей:
— ... потребность в этом. Но проблема неофитства заключается совсем в другом. В том, что человек готов исполнять внешние предписания. При этом, внутренняя мотивация — она именно заменяется императивом, в данном случае, внешним императивом. Что всё равно приводит человека, на каком-то этапе, к осознанию искусственности всего того, что происходит в его духовной жизни.
А.Ананьев:
— Прекрасно Вас понимаю!
Вспоминается мне одна история. Одна моя хорошая знакомая пришла к духовнику с просьбой благословить её в кино сходить с молодым человеком. А духовник так строго посмотрел: «На что пойдёте?» Она говорит: «Ну, вот, собираемся новый фильм посмотреть, называется «Волк с Уолл-стрит». Она говорит: «Ни разу, ни до, ни после он мне ничего не запрещал. А тут он посмотрел на меня строго, и говорит: „Я запрещаю тебе идти в кино на этот фильм“».
О.Андрей:
— Я смотрел этот фильм. Не досмотрел его до конца.
А.Ананьев:
— Та же история! Я его тоже не смог досмотреть.
О.Андрей:
— Да, не смог досмотреть до конца. Но проблема в том, что там есть кадры и сцены, которые, конечно, возбуждают человеческие страсти. Если кто-то слишком серьёзно отнесётся к этому фильму. Это — страсть сребролюбия и страсть блуда.
Если человек, действительно, восприимчив, тем более — через кино... да, действительно, можно сказать: «Ты знаешь, там речь идёт о грехе». Но в ответ человек может сказать: «Батюшка, а Вы откуда знаете? Неужели Вы такие фильмы-то смотрите? А как Вы такой совет сейчас даёте?»
А.Ананьев:
— Ну, пастырь должен знать...
О.Андрей:
— Многое зависит от человека. Я помню, как одному священнику задали вопрос: «А вот стоит поступать мне на филологическое отделение? Потому, что мы будем изучать произведения литературы, в которых описывается человеческая падшая природа, человеческая страсть?» Он говорит: «Ну... Вы знаете... конечно, если Вас вот настолько вот это выбивает из колеи и смущает... ну... поступите на факультет почвоведения, и будет Вам более спокойно».
Нельзя, конечно, так себя испытывать — что я вот такой, бесстрастный, естествоиспытатель, и могу просто смотреть какие-то фильмы, пропагандирующие те или иные страсти, просто как человек, набирающийся опыта, как просто изучающий человека! Это, как бы, крайне самонадеянно, да.
Но иногда бывает такое. Иногда смотришь какие-нибудь передачи, и видишь совсем другое: как ведёт себя человек, становится жалко, насколько способны играть им страсти, насколько человек, вообще, попирает в себе и человеческое, и Божие — и тоже это какой-то опыт... священнику, в общем-то, полезно... это опасный такой путь несколько, но иногда полезно посмотреть и поразмышлять. И упаси Боже, если кто-то это воспримет, как совет! Нет, я сейчас говорю про себя, и я понимаю, что... когда ты приходишь, например, даже в семинарию, общаешься со студентами, всегда очень интересно привести какой-нибудь пример из современной жизни, из современного кинематографа, из современного искусства, который, на мой взгляд, очень ярко иллюстрирует те или иные темы Священного Писания. Но, конечно, как правило, это связано с чем-то негативным, с чем-то греховным.
А.Ананьев:
— Чуть ранее Вы заговорили о музыке, и я благодарен Вам, потому, что, после телевидения, мне хотелось поговорить ещё и о музыке, потому, что там есть своя специфика. Там — другая эстетика, другой уровень восприятия.
Я очень любил песни группы «Несчастный случай» — Алексея Кортнева, если быть конкретным. Мне нравилась его поэзия, мне нравился его взгляд на жизнь и богатая гармония, а потом, какое-то время после крещения, я его не слушал — ну, так получилось.
И тут, недавно, в машине, поставил этот диск, включаю ( ещё жена ехала рядом )... и я слышу вот эти его шутливые диалоги с Господом, я слышу его какие-то... довольно легкомысленные... рассуждения об Ангелах... Я понимаю, что это — мои любимые песни, я их все наизусть знаю. Я просто почему-то забыл о том, что он поёт вот там... вот так.
И они мне нравятся — не меньше. Но в этот момент возникло жуткое смущение в душе: а имею ли я право, изменившись, или, по крайней мере, стремясь к тому, чтобы измениться внутренне, продолжать слушать то, что я слушал.
О.Андрей:
— А вот этот случай — что показывает? У Вас произошло столкновение мировоззрений.
А.Ананьев:
— Ну, пожалуй...
О.Андрей:
— Да? Вот, что это показывает. Ну... мне кажется, это настолько понятная и честная ситуация, и в этой ситуации «слушать или не слушать» — это не выбор греховного или не греховного. Если бы Вы слушали его, соглашаясь с ним — ну, да, наверное, можно было бы говорить, что — да, Вы, как христианин, может быть, в этом смысле, не совсем созрели. Если бы Вы его не слушали, но, тем не менее, придерживались такого мировоззрения, наверное, это бы было плохо. А если Вы слушаете, и находитесь в таком диалоге: «Нет, я с тобой не согласен! Мне нравится то, как ты выражаешь мысли, мне нравится твоя музыка, мне нравится вот этот вот... посыл твой, но я с тобой не согласен в плане... такой... жизненной позиции!» — это нормально.
«Вся — испытывайте, доброго — держитесь», — говорит апостол Павел.
А.Ананьев:
— Ну, что ж... Мы уже поговорили о телевидении и о музыке, хотя поговорили, всё-таки, недостаточно много, потому, что я так и не услышал пока правил. Но я буду надеяться, что в ближайшие полчаса мы какие-то правила, всё-таки, услышим, которые помогут расставить мне точки над «и».
У нас в гостях протоиерей Андрей Рахновский, настоятель храма Ризоположения в Леонове. Вы слушаете «Светлый вечер». Мы вернёмся ровно через минуту, и продолжим разговор о правилах поведения православного человека в бурном информационном потоке XXI века.
«СВЕТЛЫЙ ВЕЧЕР» НА РАДИО «ВЕРА»
А.Ананьев:
— «Вопросы неофита» — это вопросы человека, который буквально полгода назад принял Крещение. Они абсолютно искренние. И сегодня у меня есть возможность задать их протоиерею Андрею Рахновскому, настоятелю храма Ризоположения в Леонове. Меня зовут Александр Ананьев.
Я очень рад, что в начале нашей беседы Вы сказали, что телевизору, как всякий современный молодой человек, предпочитаете, всё-таки, интернет. И у меня сразу к Вам вопрос: есть ли у Вас аккаунт в фэйсбуке?
О.Андрей:
— Есть.
А.Ананьев:
— Есть ли у Вас, — это для меня очень важно — как у священника, правила, которых Вы придерживаетесь в этой социальной сети, в частности.
О.Андрей:
— Ну, есть, конечно.
А.Ананьев:
— Какие это правила?
О.Андрей:
— Ну, во-первых, я как-то понял сразу, что не стоит бросать каких-то необдуманных эмоциональных высказываний по поводу того или иного поста или события. Выглядит это всё достаточно глупо, незрело.
И второй момент: иногда очень хочется ввязаться в какое-то обсуждение, в какую-то дискуссию, но когда ты не видишь собеседника в лицо, твои какие-то фразы могут быть восприняты совсем не так — ты можешь оскорбить человека, может быть, сам того не желая. И поэтому я стараюсь не участвовать вот в подобного рода обсуждениях, потому, что всё как-то... хотел одно, а получилось — совсем другое.
И третий момент. Так случилось, что новостная лента фэйсбука, она формируется из... ну, наверное, как-то это отслеживается специальной программой, и она формируется, в том числе, и из новостей твоих... там... подписчиков, твоих друзей. Но, поскольку, это часто какой-то церковный круг, то вот даже и думаешь: «Ну, когда же мне что-нибудь хоть интересное-то пришлют! А то всё какие-то вещи присылают...»
А.Ананьев:
— Кстати, что для Вас интересно?
О.Андрей:
— Ну... какие-нибудь... не знаю... научно...
А.Ананьев:
— Почвоведение?
О.Андрей:
— Ну, не почвоведение, конечно, да, но... уже очень как-то всё... чисто благочестиво.
Конечно, иногда появляется какая-нибудь реклама... такого... фривольного содержания, какие-то те или иные новости, которые затрагивают страстные струнки человека. А что, как правило? Да вот... если посмотреть на те же самые сериалы, фильмы... Ну, массового зрителя что затрагивает? Должно быть немножечко страшно, должна обязательно присутствовать некая сексуальная тематика, какая-то... значит... загадка — ну, в общем, некий набор вот таких вот... Конечно, тебя это сначала цепляет, но потом ты понимаешь: «Так...»
И иногда мне даже приходилось — знаете, там есть такая функция с просьбой не показывать, «это не интересует»... не потому, что я бесстрастный человек, а как раз наоборот, именно потому, что я понимал, что во мне что-то греховное — оно реагирует на те или иные соблазны, поэтому... делал иногда такое действие.
А.Ананьев:
— Что касается меня, я обратил внимание... и это очень приятно...
О.Андрей:
— Вам же напоминает этот фэйсбук иногда — о том, что было год назад, пять лет назад?
А.Ананьев:
— Я, к счастью своему, обратил внимание на то, что постов, пронизанных унынием таким... которым я любовался, от которого я получал удовольствие — их не стало! Слава Богу.
Вообще, что касается интернета и всех этих социальных сетей, сразу же вспоминается старая шутка — грустная, но довольно правдивая. Про то, что человек, который гордится тем, что он перестал смотреть телевизор, и ограничивается лишь социальными сетями, напоминает того несчастного наркомана, который хвастается тем, что перешёл с одного наркотика на другой.
О.Андрей:
— Да.
А.Ананьев:
— Что касается остального интернета... Как оградить себя от вот этого всего, и оставить себе только то, что тебе нужно? Я всё время представляю себе ребёнка, который приходит в интернет... мы же все дети, особенно вот по своему неофитству.
О.Андрей:
— Я думаю, я считаю, что эта проблема решается технически. То есть, если у нас не хватает... то есть, мы всё прекрасно понимаем, но если моральных сил как бы не поддаться соблазну что-то там посмотреть, или что-то прочитать... вот... как-то мы не можем, или сразу не можем, то проблема решается технически.
Есть замечательные программы — «Родительский контроль». Даже если человек... вот, скажем так... греховные страсти — они возобладают, то есть шанс, что пока он будет вводить пароль, пытаясь снять блокировку, то совесть — она, всё-таки, возьмёт своё.
А.Ананьев:
— Ну, я сейчас, скорее, про вот эти вот ключевые сайты, поисковики, где на заглавную страницу уже выложены такие... новости, которые... хотелось бы и не видеть. А как их обойдёшь? Они, всё равно, есть.
Может быть... мне даже серьёзно такая мысль в голову приходила... может быть, надо какую-то молитву прочитать, прежде, чем лезть в этот смартфон? Или это уже лишнее?
О.Андрей:
— Ну... как Вы себе это представляете технически? Сейчас, кстати, стало приходить специальное оповещение... по-моему, в фэйсбуке... сколько ты проводишь времени в социальных сетях, или в интернете — тебе статистика даётся. А поскольку мы заглядываем туда достаточно часто — ну... как бы это не превратилось в какой-то фарс.
А.Ананьев:
— Ну, да...
О.Андрей:
— И вообще, если посмотретьна наш разговор со стороны... и основной посыл — мы сегодня должны прийти к тому, чтобы выработать какие-то правила...
А.Ананьев:
— Я их даже назвал про себя «Правилами гигиены»...
О.Андрей:
— «Правилами гигиены», да...
А.Ананьев:
— ... чтобы не испачкаться, чтобы не заразиться, чтобы не «подцепить» чего-нибудь.
О.Андрей:
— Сама постановка проблемы — она, как раз, для нашей передачи нормальная — она типично неофитская: «Расскажите мне всё, дайте мне некий трафарет. Расскажите мне принципы, правила — так, чтобы я, чётко их зная, не совершил того, что не должно».
Но жизнь — она сложнее всяких правил.
Поэтому, может быть, человеку научиться различать цвета, чем каждый раз говорить: «Это — такой цвет, это — такой цвет...»? Может быть, человеку, вместо того, чтобы каждый раз давать рыбу — дать ему удочку? Поэтому, в любом случае, мы должны исходить из принципов, а не из правил.
Хорошо. Возьмём такой благочестивый сегмент интернета, как, допустим, церковные новости. Но вот, в свете последних событий, я знаю людей, которые, задумываясь над действительно серьёзными проблемами современной церковной жизни, и обо всём, что происходит, в частности, на Украине, крайне повреждаются духовно. Хотя, вроде бы, погружены в церковную тематику. Иногда, когда мы слушаем какие-то передачи, например, православные, мы тоже часто можем видеть... такое... «духовное» пустословие. То есть, вот, собрались люди, говорят о чём-то духовном, но всё это — пусто. Это тоже грех. А как — здесь? Какие правила здесь выработать?
То есть, мы почему-то сразу... у нас в уме возникает какой-то светский сегмент интернета. А церковный? А не ведут ли церковные люди страшные баталии с оскорблениями друг друга на тех или иных форумах? Есть это? Есть.
Поэтому, всё-таки, лучше говорить о принципах — совесть-то твоя всегда с тобой, где бы ты ни был.
Поэтому, скажу честно: для меня проблемы «правил» не существует.
А.Ананьев:
— Есть система, которая помогает тебе ориентироваться на этой сложной карте.
О.Андрей:
— Совершенно верно. Очень сложной карте.
А.Ананьев:
— Карта не простая.
В целом, у меня вот какой вопрос.
Не так давно обратил внимание на то, что четвёртый час дочь сидит в смартфоне. На своём диване — сидит, и сидит, и сидит, и сидит... И я подумал — нет ли в этом чего-то неестественного? В том, что мы со своими телефонами как-то вот... туда уходим?
И если бы человек I века нашей эры увидел то, что мы делаем, не пришло ли бы ему в голову, что это какое-то... ну... что-то очень напоминает... какое-то язычество? Что-то неестественное? Что-то неправильное? То есть, мы человеческому общению начинаем предпочитать вот эти наши чёрные коробочки.
О.Андрей:
— Я думал, что такое бывает только в социальной рекламе. Мы с детьми пришли в кафе — я их хотел угостить мороженым. За противоположный столик села молодая пара, и они, действительно, уткнулись в смартфоны, и сидели — абсолютно параллельно!
А.Ананьев:
— Нет, мы сейчас постепенно вводим правило, что за столом телефона вообще не должно быть на столе — это же правило современного этикета! Там не должно быть на столе телефона никакого. Даже если ты ждёшь важный звонок. Ждёшь — положи его в сумку, и отойди, если он тебе звонит.
О.Андрей:
— А вот тут, как раз... то, о чём Вы сейчас сказали — это крайне серьёзно. По сути дела, вот такое созерцание ( я недаром это слово сейчас употребил ) смартфона — оно заменяет созерцание, в христианском смысле этого слова. Вот это — действительно, серьёзная проблема. Здесь вот Вы нажали просто на больную точку, и вот это — уже не шутки.
Потому, что здесь происходит какое-то перестроение эмоционально-психо-физиологического состояния человека. Я себя поймал на очень нехорошей вещи, на которую мне друзья указали, и с которой я пытаюсь сейчас бороться.
Я понял, что не могу ехать в машине в тишине. Мне нужно, чтобы обязательно было фоном радио. То есть, я понял, что я... мне некомфортно оставаться в тишине. Но это — ладно.
Но ведь вот это умение быть в тишине с самим собой — это один из шагов к молитве. И я, действительно, вижу, что это мешает молитве. Мне трудно в молитве сосредоточиться, потому, что вот какого-то... я не знаю... допинга не получает... наверное... нервная система — я не знаю, как это правильно объяснить.
И вот здесь уже мы не можем сказать, что это... знаете... вот такие вот вопросы просто неофита — праздные, ненужные, там... от неопытности, или ещё от чего-то... от непонимания... Нет, вот это — очень серьёзно.
А.Ананьев:
— А ведь моя аналогия вот с этой капельницей с анестезией, к которой ты постоянно подключён, и которая тебе постоянно вливает...
О.Андрей:
— Она абсолютно точная. И это уже влияет системным образом на духовную жизнь. Потому, что духовная жизнь — она, всё-таки, имеет, такой, психо-соматический характер. Всё равно. То есть, мы, наряду с молитвой, мы совершаем и некие физические действия обязательно. И вот эта привычка, она, каким-то образом, это... разрушает.
А.Ананьев:
— Как бороться?
О.Андрей:
— Как бороться? Первый шаг, мне кажется... я сейчас это на себя перевожу, извините, что так немножко в центр тут встаю...
А.Ананьев:
— Нет-нет-нет, мне очень важен Ваш опыт.
О.Андрей:
— Я ведь этого не понимал — совершенно долгое время. А потом, когда мне сказал мой друг: «Зачем ты включаешь эту ерунду?» — я сначала отреагировал на это не очень хорошо, а потом просто я задумался.
Поэтому, первый шаг — это вот... что... что должно произойти, чтобы ты... знаете... как будто протрезвел и понял, что это — проблема. Я — с помощью друзей это понял, которые такие... иронично-колкие замечания мне сделали, в мой адрес.
А.Ананьев:
— У всякого заболевания должны быть симптомы. Может быть, здесь есть симптомы?
О.Андрей:
— Симптом следующий: невозможность находиться... человеку скучно, трудно с самим собой. И... когда ведь в человеке нету уныния, ему просто хорошо от самого факта своего существования. Я — есть! И не нужно никаких дополнительных, там, инъекций чего-то, чтобы жизнь казалась прекрасной.
Но когда человек входит в уныние — вот, появляется необходимость. «Потупить», посмотреть, поперебирать вот эту вот сменяющуюся картинку абсолютной пустоты, этих бесконечных новостей или псевдоновостей, которые появляются... там... миллионами, и тут же они пропадают.
Поэтому, я думаю, что нужно, во-первых, исповедаться в унынии, как грехе. Более внимательно присмотреться именно к этой страсти, которая часто не отслеживается, а именно под её воздействием человеку хочется поразвлекать себя таким образом. Человек эмоционально оскудевает. То есть, ему тяжело тратить душевные силы на общение с кем-то. Проще застыть вот в этом анабиозе. И, естественно, портятся отношения с окружающими. Тебя трудно выдернуть из этого состояния, и если тебя выдёргивают, то у тебя реакция — какая? Раздражение.
Вот эти все моменты: ухудшение отношений с другими людьми, тягость находиться в уединении — это симптомы, одни из симптомов того, что что-то с тобой происходит неладное. Да и если присмотреться внимательно к молитве, молитва становится очень поверхностной. Ты как будто не можешь погрузиться в это состояние.
А.Ананьев:
— Проговаривать — проговариваешь, но не проживаешь.
О.Андрей:
— Хотя, парадоксальным образом... можно так сказать... Если вот задают вопрос: «А как правильно молиться?», можно ответить так: «Если Вы когда-нибудь часами играли в компьютерную игру, или смотрели в интернет, и остальной мир исчезал для Вас — вот так нужно молиться!»
А.Ананьев:
— То, что Чиксентмихайи называл «состоянием потока»?
О.Андрей:
— Хорошее слово!
А.Ананьев:
— Кстати, я, помимо работы на радио, ещё и озвучиваю аудиокниги немало. В частности, бизнес-аудиокниги. И недавно выяснилось, что и они у меня теперь вызывают смущение. Потому, что вот те работы по повышению самооценки — мне казалось, в них нет ничего дурного, а начал смотреть уже под углом православия, и я понимаю, что это какой-то совсем другой путь развития, нежели, чем православие.
Я был в ужасе, когда я дошёл до главы о том, как религия может помешать развитию самооценки человека. Вот, как Вы считаете?
О.Андрей:
— Это очень сложная проблема, но здесь... есть такое явление, что человек, который принимает христианскую веру, при неправильно понятой цели духовной жизни, при неправильном духовном руководстве — да, может подлинное смирение подменить безволием, в том числе и проблемами с самооценкой. Это, действительно, так.
И у меня даже есть один знакомый, который прямо в этом признался: «Вот, я стал православным, и какой-то я стал безвольный, манипулируемый человек...
А.Ананьев:
— ...ведомый...
О.Андрей:
— ... да, ведомый...» Это — не «заслуга» Православия. Это — какие-то неправильные... как выразился один мой знакомый — «неправильная инсталляция»... как-то вот... произошла — не так, как нужно.
А проблема с самооценкой — она очень важная. Почему? Потому, что, на самом деле, все грехи, связанные с человеческим «эго», вокруг него вращающиеся, они основаны на ложном понимании своего достоинства. Которое у человека, вне всякого сомнения, есть.
Поэтому, сказать человеку, что «ты — никто»... ну, в качестве аскетического упражнения, в определённой ситуации, в определённой традиции это абсолютно нормально. Но сказать человеку, что «ты — никто» — это не привести его к смирению, а это — не дать ему ничего. То есть, неправильное, ложное представление о Даре божественного величия, который мы имеем, сменить на другие — тоже неправильные.
Поэтому, я бы не стал вот так вот закрывать эти книги по бизнес-консультированию. Я бы просто постарался отсечь в них всё то, что имеет отношение к какой-то... знаете... немножко нездоровой возгонке своего самолюбия.
Не секрет, что нужно... чтобы что-то сделать, какое-то дело, нужно, всё-таки, войти в некое состояние — состояние особого какого-то драйва, в общем-то, что и все эти книги, и всякого рода курсы — они к этому всячески человека подвигают. И, если так посмотрим, человек, всё-таки, впадает в некое состояние... такой... лёгкой неадекватности.
И поэтому, если отсечь здесь момент... как бы... ненависти, неприязни, безжалостности, зацикленности на себе, а, в конце концов, сказать, что: «Да, я, наверное, может быть, и должен всего этого достичь, но есть вещи, ценой отречения от которых, я это не буду никогда делать».
«СВЕТЛЫЙ ВЕЧЕР» НА РАДИО «ВЕРА»
А.Ананьев:
— Вы слушаете «Светлый вечер». Меня зовут Александр Ананьев. И сегодня о том, как ориентироваться в потоке информации XXI века, мы разговариваем с протоиереем Андреем Рахновским, настоятелем храма Ризоположения в Леонове.
Фантастически интересный разговор у нас получается в том плане, что я для себя определил, по крайней мере, критерий, по которому можно выбирать, что смотреть — что не смотреть, что открывать в интернете — чего не открывать, что говорить — чего не говорить.
Завершая разговор об интернете и смартфонах, в частности, хотя о нём можно говорить бесконечно долго...
Наверное... ну... не наверное — Вы определённо точно видели во время Литургии людей со смартфонами стоящих...
О.Андрей:
— Да.
А.Ананьев:
— Мне сначала показалось это диким — как можно на Литургии стоять со смартфоном?! А мне говорят: «Да что ты переживаешь? Они там просто читают. Там написано то же самое, что в тех брошюрах, которая у тебя в руках».
Икона на экране мобильного телефона — она остаётся иконой?
О.Андрей:
— Конечно.
А.Ананьев:
— Молитва, которая в приложении — она остаётся молитвой?
О.Андрей:
— Вне всякого сомнения.
А.Ананьев:
— То есть, другими словами, телефон как факт — ничего не портит. Это — носитель. Просто носитель, такой же, как бумага.
О.Андрей:
— Да, абсолютно верно. Тут, правда, есть одна опасность духовная, которая нас подстерегает.
Когда человек приходит на исповедь, и у него список грехов написан в смартфоне — главное не перепутать кнопки, и не поделиться случайно этим файлом! В том же фэйсбуке.
А.Ананьев:
— Вы шутите!
О.Андрей:
— Да.
А.Ананьев:
— Понятно. С телевидением и интернетом, в принципе, разобрались. Завершая разговор, мне хочется задать Вам вопрос о театре, о кинотеатре, о цирке. То есть, другими словами, о тех развлечениях — а по сути это развлечения, какими бы неудачными ни были постановки, и какими бы неинтересными ни были фильмы — которые мы выбираем.
Дело в том, что всё то, что я перечислил — это собрания людей, которые приходят в очень конкретное место, к очень конкретному времени, чтобы получить очень конкретное мероприятие.
Есть ли ограничения у человека, который делает свои шаги в храме, по посещению таких мест?
О.Андрей:
— Я здесь, может быть, не совсем выступаю на своей территории, поскольку не могу претендовать на знатока, любителя театра, хотя, вне всякого сомнения, я каждый раз, когда меня супруга приглашает ( и она, как правило, покупает всегда билеты в театр ), я всегда с удовольствием иду. И всё, что я видел — за редким исключением — мне доставляло великую радость.
Тут надо посмотреть вот с какой стороны. Раз уж мы о критериях говорили — вот, может быть, к концу мы, в общем-то, о них и поговорим.
Вот, есть восемь греховных страстей: чревоугодие, блуд, сребролюбие, гнев, гордыня, тщеславие, уныние, печаль. И вот, вы смотрите на представление — театральное, там... цирковое — или заранее вы как-то об этом рассуждаете, и вы просто понимаете, в какой степени это является просто развлечением, в какой степени то или иное произведение ( назовём спектакль произведением искусства ) побуждает тебя либо задуматься о высоком, либо посмеяться над человеческой глупостью и недостатками, а в какой степени оно будет пробуждать у тебя одну из восьми страстей.
Либо печаль, да? Ведь, есть воздействие искусства в этом? Есть, да. И, мне кажется, есть даже писатели, которые в этом ключе развивают свои мысли...
А.Ананьев:
— Слушайте, батюшка... ну... все мои любимые фильмы — они пробуждают печаль. Не скажу, что уныние, но — печаль. Они все — довольно грустные. Хоть и прекрасные!
О.Андрей:
— Как минимум — как минимум — нужно отдавать себе в этом отчёт. Потому, что... вот, пожалуйста, критерий! А по сути дела — театр ли это, цирк — я не вижу никаких препятствий туда пойти.
Если говорить о себе — цирк я с детства не люблю. У меня он вызывает уныние. Я не знаю, может, это лично моё такое восприятие, но мне там не весело!
А.Ананьев:
— Ну... мне там, откровенно говоря, всегда жалко животных. В цирке я не был очень давно — в последний раз, когда ребёнку было лет пять, мы ходили и смотрели, и, действительно — было жалко.
Вспоминается неизбежно шутка, которая гуляла по тому же самому интернету, про футбол. Он же во время поста был у нас, этот Мундиаль.
" - Батюшка, а во время поста смотреть игру Сборной России можно? — Можно. Потому, что это — страдание«.
В отношении спортивных мероприятий — ?
О.Андрей:
— В воскресенье, в 8 утра, я получаю от алтарников смс-сообщение: «Хабиб Нурмагомедов победил!»
А.Ананьев:
— Это — ответ, судя по всему...
О.Андрей:
— В воскресенье утром, за полтора часа до начала Божественной Литургии!
Но, если серьёзно, я с удовольствием смотрю спортивные соревнования — те, которые мне нравятся, которые я люблю — мне интересно.
То есть, с одной стороны... я, конечно, иногда реагирую, возможно, неправильно — я это в себе вижу. Если какая-то начинается вот такая... ну... назовём её так... истерика по этому поводу... ну, когда люди начинают как-то... реагировать, болеть...
А.Ананьев:
— Но ведь это — азарт, это — неконтролируемые эмоции...
О.Андрей:
— Да... нет, я сам в себе это осуждаю, и стараюсь от этого отойти, но меня... Это не то, чтобы я специально себя так благочестиво настраивал, но я смотрю на спортсменов, и думаю: «Боже мой, сколько труда они в это вложили! Вот, если почитать даже их биографии: вся жизнь — она посвящена достижению этой единой цели, какой-то там победы — будь то, там, кубки, пояса, что угодно...» Я думаю про себя: «Если б я точно так же трудился как священник, как христианин, как настоятель — наверное, другая была б духовная жизнь!
Мне стыдно. То есть, они в своей сфере, я — в своей, и я понимаю, что — нет, я даже десятой доли не дотягиваю того, как они вот именно в своём направлении... Но они-то — для временной жизни это всё делают, а я, получается, для вечной.
Ну, это мысль — не новая, абсолютно, но вот я... честно... я её как-то прочувствовал! Особенно, в последнее время.
А.Ананьев:
— Ну, едва ли это было бы возможно. Потому, что они-то это делают с одной простой целью — как я её понимаю: быть лучше, чем все остальные.
Я не могу себе представить, чтобы священник... ну... или просто православный делал бы что-то, чтобы быть лучше, чем все остальные.
О.Андрей:
— Нет, по степени самоотдачи... самововлечённости в этот процесс! Ведь священник... а почему бы священнику так же не делать, но 23:33 — только ради Господа всё, ради любви к Нему. Ведь можно! С другой мотивацией, не с греховной — можно же! А этого нет. Поэтому, можно и вот здесь научиться многому.
А.Ананьев:
-Ну... завершая разговор — у нас остались, буквально, считанные минуты — давайте попробуем ещё раз сформулировать советы... я уже не говорю «правила» — видите, я немножко разобрался в вопросе... советы для человека, который только делает первые шаги в храме, по его правильному отношению к книгам, к театру, к кино, к интернету, к телевидению, к радио, к музыкальному фону, социальным сетям. Что общее можно сформулировать для того, чтобы помочь ему не сбиться с этой узкой тропинки?
О.Андрей:
— Я так сформулирую это... может быть, в двух противоположных советах.
С одной стороны, не нужно бояться себе признаться, что ты просто человек — и позволить себе быть просто человеком. А, с другой стороны, никакая эмоциональная радость, кажущееся удовлетворение не стоит того, чтобы наслаждаться как бы теми страстями, которые могут транслироваться через все эти источники, которые Вы назвали.
А.Ананьев:
— И не бояться быть самим собой.
О.Андрей:
— Нет.
А.Ананьев:
— И не бояться слышать свои желания и свои потребности. Это — прекрасные советы.
Большое Вам спасибо! Что сегодня вечером будете смотреть?
О.Андрей:
— Я сегодня вечером иду в гости к своим друзьям!
А.Ананьев:
— Вот. И это — прекрасный совет, между прочим, тем, кто нас сегодня слушает! Если у вас будет выбор между тем, чтобы провести вечер в компании своего смартфона, или в тапках перед своим телевизором — выключайте всё, и идите к живым людям, чтобы посмотреть им в глаза и поговорить о хорошем.
Это были советы от протоиерея Андрея Рахновского, настоятеля храма Ризоположения в Леонове.
Я — Александр Ананьев.
Спасибо вам, что провели этот час вместе с нами, и — удачи вам в мутном информационном потоке XXI века!
Спасибо!
О.Андрей:
— Спасибо!
«СВЕТЛЫЙ ВЕЧЕР» НА РАДИО «ВЕРА».
У Даши есть все шансы окончательно победить болезнь, давайте ей поможем
Поделиться
Иногда в жизни случаются ситуации, к которым невозможно подготовиться, например, человек сталкивается с тяжёлой болезнью. Она застаёт врасплох, забирает силы и ресурсы. В такие моменты помощь добрых людей и благотворительных фондов становится проблеском света, надеждой, которая мотивирует не сдаваться.
Воронежский фонд «ДоброСвет» объединяет десятки неравнодушных сердец со всей России и вместе с ними приходит на помощь болеющим детям и их близким. Оплачивает лечение и не только. Сейчас фонд проводит сбор в поддержку семилетней Даши Малюковой. И у нас с вами тоже есть возможность принять в нём участие.
Даша проходит лечение в онкоотделении воронежской больницы. У девочки опухоль в районе ключицы. Все необходимые процедуры и химиотерапию она преодолевает смело и даже старается подбадривать других детей. Тем, кто только прибыл в больницу, Даша рассказывает о том, как всё устроено, и что на самом деле здесь не страшно. А некоторых малышей заботливая девочка доводит за руку до процедурного кабинета.
Сама Даша прошла уже несколько курсов химиотерапии. Лечение помогало уменьшить опухоль. Однако тот препарат, который ей вводили, дал серьёзные осложнения на печень, поэтому врачи решили его заменить. Новое дорогостоящее лекарство родителям девочки необходимо приобрести самостоятельно, поскольку оно не входит в перечень бесплатно выдаваемых. Поэтому семья обратилась в фонд «ДоброСвет». На сайте фонда опубликована полная история Даши Малюковой, и есть возможность её поддержать. Подарим девочке шанс окончательно победить болезнь!
Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов
«Любовь как дар от Бога». Ольга Юревич
Поделиться
У нас в студии была жена священника, многодетная мама, ведущая семейной школы при Марфо-Мариинской обители Ольга Юревич.
Мы говорили о любви как даре от Бога, как о заложенном в человеке потенциале, который нужно развивать и умножать.
Этой программой мы продолжаем цикл из пяти бесед о дарах Бога человеку.
Дары Бога нам мы часто воспринимаем как данность, а потому относимся к ним потребительски. А если напомнить себе, откуда что взялось? Жизнь как дар Бога. Время как дар Бога. Земля как дар Бога. Любовь как дар Бога. Таланты (включая главный — человечность) как дары Бога. Что изменится, если к этим дарам мы начнём относиться как к заданию на пути к обоженью?
Первая беседа со священником Антонием Лакиревым была посвящена жизни как дару от Бога (эфир 15.09.2025)
Вторая беседа с протоиереем Максимом Козловым была посвящена времени как дару от Бога (эфир 16.09.2025)
Третья беседа со священником Антонием Лакиревым была посвящена Земле как дару от Бога (эфир 17.09.2025)
Все выпуски программы Светлый вечер
«Стратегия в работе и жизни». Алексей Горячев
Поделиться
Гостем программы «Вера и дело» был предприниматель с тридцатилетним опытом, инвестиционный банкир и инвестор, советник лидеров по личной стратегии Алексей Горячев.
Разговор строится вокруг его новой книги «Стратегия личности. Как планировать развитие в работе и жизни, опираясь на свои ценности» и вопросов, которые она поднимает. Алексей объясняет, что важно честно взглянуть на свою жизнь, определить ключевые сильные стороны и опереться на глубинные ценности, чтобы не превратиться в безличную «функцию» бизнеса. Стратегия, по его словам, — это не предсказание будущего, а навык жить с ясным вектором на год, пять и двадцать пять лет вперёд, возвращая энергию в сегодняшний день.
В беседе звучат рассуждения о лидерстве и ответственности, о том, как христианину соединить личные планы с промыслом Божиим и не перекладывать на Господа собственный выбор. Гость подчёркивает: ошибки не повод останавливаться, а материал для роста. Строя личную стратегию, мы учимся сотрудничать с Богом и открывать глубину собственной жизни.
Ведущая программы: кандидат экономических наук Мария Сушенцова
М. Сушенцова
— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА, у микрофона Мария Сушенцова, и сегодня мы продолжаем цикл программ «Вера и дело». В рамках этих программ мы встречаемся с предпринимателями, экономистами, иногда и чиновниками и обсуждаем с ними христианские смыслы экономики. С удовольствием представляю нашего сегодняшнего гостя — это Алексей Горячев, предприниматель с 30-летним опытом, инвестиционный банкир и инвестор, советник лидеров по личной стратегии. Добрый вечер, Алексей.
А. Горячев
— Добрый вечер, Мария.
М. Сушенцова
— Алексей, очень рада видеть вас вновь в нашей студии. Вы уже приходили к нам примерно год назад, и у нас был прекрасный разговор, один из первых в рамках этого цикла программ. Мне кажется, за этот год вы многое сделали, у вас есть такой серьезный плод вашей деятельности — это книга, которую вы опубликовали, и называется она «Стратегия личности. Как планировать развитие в работе и жизни, опираясь на свои ценности». И сегодня мне хотелось бы наш разговор выстроить, если не столько вокруг самой книги, сколько вокруг темы, которая нами поднималась уже неоднократно в этой передаче, и к нам приходили письма в редакцию о том, что «пожалуйста, давайте обсудим, как человеку ориентироваться на жизненном пути, как ему быть на развилках и карьерных, и личных в разных временных моментах своего пути». Тема эта для нас очень близкая, востребованная, и сегодня хотелось бы вот об этом поговорить. Но прежде позвольте вас спросить: всё-таки книга — дело большое и долгоиграющее — как вы к этому шли, как возникла эта идея и трудно ли было писать?
А. Горячев
— Мария, спасибо большое за вопрос. Здравствуйте, дорогие друзья. Я думаю, что идея возникла просто из той ситуации, что я сам очень люблю книги. При этом я отдаю себе отчёт, что эта книга родилась во время, когда люди всё меньше и меньше читают книги. Но всё-таки остаётся какая-то часть людей, которые книги тоже любят. У меня у самого большая библиотека — порядка семи тысяч бумажных книг дома, и мне подумалось, что было бы здорово, чтобы я мог каким-то образом отделить себя от того нарратива, который я несу, и попробовать донести это в том числе через книгу. И я нашёл соавтора, уговорил его взяться вместе за эту сложную работу — Алексея Каптерева, и вот прошло полтора года работы, иногда мы от неё здорово уставали, и от разговоров, и от редакций, версий, потому что вы знаете, что редакция какой-нибудь фразы может её полностью поменять до изменения одного слова, и потом обратно это найти иногда сложно. Но вот сейчас на столе у нас лежит эта книга, и я этому несказанно рад. Думаю, что для меня —мы и в книге это рекомендуем, и я это рекомендую тем людям, с которыми сталкиваюсь в жизни, — писать вообще очень полезно. Писать, формулировать, как-то докручивать мысль, говорить о чём-то важном для себя — важное в этом смысле упражнение. И вот я сказал не случайно «нарратив»: мне кажется, что мы все являемся носителями определённых историй. Когда я смотрю на свою жизнь, я понимаю, что всю жизнь рассказываю одну и ту же историю и она про наш человеческий выбор, про наши ценности, про принятие решений, принятие на себя ответственности за то, что мы в этой жизни делаем, и книга тоже про это. Я не случайно сказал про нарратив, потому что люди мне представляются такими историями, и как раз вот эта стратегия позволяет понять, какую историю мы рассказываем, и попробовать рассказать её до конца. Я сейчас стал видеть людей, как, к сожалению, не рассказанные до конца истории. Вот представьте, в каком-нибудь подземном переходе метрополитена мимо нас идут недорассказанные истории, многие из которых никогда не будут рассказаны, и это обидно. Эта книга может помочь человеку подумать о важных вещах, понять свою историю и постараться успеть её рассказать.
М. Сушенцова
— Какую замечательную метафору вы использовали: люди, как недорассказанные истории. Вы сейчас, на самом деле, приоткрыли нам немножечко дверь в содержание этой книги. Хотела бы уточнить у вас: название книги содержит первые два слова «Стратегия личности», и на первый взгляд, тот, кто не знаком с личностями авторов этой книги, кажется, что очень расхожее это название, даже весьма популярное, мы можем много встретить на полках книжных магазинов и в интернет-пространстве книг, посвящённых секретам успеха, секретам успешной личной стратегии или что-то психологическое, или какие-то бизнес-практики пишут о том, как строить стратегию в бизнесе или в жизни. Но, судя по продолжению названия, как вы дальше расшифровываете эти слова, чувствуется, что ваша книга какой-то иной в себе подход содержит, она на что-то опирается, явно не очень прагматическое, но и прагматическое, конечно, тоже, потому что мы все живём, мы все связаны с практикой, но в ней есть как будто что-то более фундаментальное. Вот не могли бы вы пояснить, чем ваш подход к этой популярной теме принципиально отличается от перечисленных?
А. Горячев
— Знаете, мне сложно до конца исследовать и понять, почему эта тема сейчас стала популярна, у меня есть гипотезы. Сейчас мир стал более индивидуалистичным, человек как бы увидел себя в многочисленных отражениях, может быть, социальных сетей, зеркал и так далее, и он, иногда, к сожалению, не очень глубоко, начинает задумываться вообще, как он живёт или как он хочет жить, видя какие-то образцы. Когда вы говорите о соединении личной стратегии и стратегии бизнеса, очень часто люди, которые создают стратегии для своего бизнеса, как будто бы немножко забывают о себе. И они делают бизнес и превращаются в одну из, может быть, самых крупных, самых красивых шестерёнок с каким-нибудь рубином — искусственным, а может быть, вполне себе настоящим — их Божий дар в центре, но они не обращают на это внимание, они превращаются в функцию. И вот задача, в том числе и этой книги — вернуть человеку себя самого. Прежде всего, возможно, эта книга для людей деятельных, потому что я этих людей много встречаю и встречал, они — моё окружение, люди, которые что-то делают в жизни, реализуют себя через деятельность, и мне бы хотелось помочь им вернуть формулу бизнеса человека, потому что он каким-то странным образом часто из неё выпадает. Мы видим бизнесы, как механизм швейцарских часов, где есть такие шестерёнки, которые, если хорошо смазаны, долго и хорошо работают. Но мы же понимаем, что есть какой-то фактор, который не даёт им иногда работать, но его как бы не видно. И вот этот человек, с его устремлениями, с его характером, с его мотивациями, с характером он рождается, мы сейчас это уже хорошо понимаем, какая-то часть характера формируется потом окружением, но, кстати, родители почти не влияют на наш характер, как это ни удивительно, это достаточно устойчивая часть личности. Вот книга эта как бы даёт человеку некоторое зеркало или, может быть, служит фонариком, подсвечивая какие-то важные части, о которых стоит подумать, пока не поздно. Потому что вот мы даже с вами на первой встрече говорили, что для меня успех — про то, что мы хотим в своей жизни успеть. Вот иногда говорят, что наши лучшие учителя — какие-то серьёзные кризисы, болезни, банкротства и так далее, и эта книга может оказаться таким мягким и мелодичным звоночком, чтобы не дожидаться тех неприятных моментов в своей жизни. Поэтому, отвечая на ваш вопрос, думаю, что отличие человечности и прагматизма в том, что человек шире, чем понятие прагматизма, как мы его понимаем, через деньги. Прожить свою жизнь — это вполне себе прагматичная задача, но я надеюсь, что в нашей жизни есть много всего, кроме денег.
М. Сушенцова
— Да, то есть прожить свою жизнь, но прожить её на самой своей глубине, по крайней мере, заглянув туда.
А. Горячев
— Тут, мне кажется, достаточно слова «свою», потому что, если мы не определяемся с нашими выборами и с тем, как мы устроены, то обычно мы проживаем жизнь такой, знаете, щепки, которая плывёт по ручью, попадает в какие-то водовороты, направляется общим потоком. Но мы можем сделать выбор, и в той части, в которой мы можем выбирать, в которой мы можем управлять, мы можем существенно изменить это движение.
М. Сушенцова
— Алексей, хотелось бы спросить у вас, с чего начинается работа с личной стратегией для тех людей, которые к вам обращаются за советом по работе над своей стратегией? С чего вы начинаете эту работу?
А. Горячев
— Я это называют триггерным вопросом: у человека есть какая-то проблема, иногда это кризис среднего возраста просто, проблемы в бизнесе, проблемы в отношениях, какая-то история, на которую иногда не хватает энергии, и человек думает (и правильно думает): «может быть, подумав о своей жизни глубже и построив какой-то вектор в своей жизни, я смогу эту проблему, задачу решить». Действительно, это так происходит, плод вот этих размышлений, если все получилось, в общем-то, в решении каких-то стоящих задач — не все их можно решить, но многие решаются, в снижении тревожности, что позволяет нам лучше действовать, эффективнее, в повышении амбициозности, в смысле того, что мы лучше понимаем, куда мы идем, и выбираем правильные шаги, у нас появляется больше уверенности, и это так действует, в общем, на абсолютное большинство людей. То есть началось с мотивации, как многие вещи: вот каким-то образом человек почувствовал, что нужно что-то менять. А дальше мы эту мотивацию немножко откладываем в сторону, потому что, мне кажется, начинать нужно с попытки понять человека. Странно говорить о стратегии, не понимая, о чьей стратегии ты говоришь. То есть мы используем психометрические тесты, мы используем глубинные интервью, много разных подходов, которые созданы, мы стараемся использовать валидные подходы, валидные — это значит те, которые действительно работают, и не получается так, что человек получил один результат теста, прошёл его завтра и получил другой, с другими рекомендациями. Есть тесты, которые вполне признаны и хорошо работают. Поэтому первое — это мотивация, рождающаяся из какой-то конкретной задачи жизни, а на самом деле мы эту задачу откладываем и начинаем с погружения в человека.
М. Сушенцова
— То есть ваша первая задача — сделать диагностику, выяснить такой психологический профиль личности. А что происходит дальше?
А. Горячев
— А дальше у нас появляется базис, фундамент, на котором мы можем строить наше размышление о будущем. В книге предлагается выбирать этот горизонт обычно в моём подходе, потому что действительно для разных людей время это довольно условное, но для простоты я бы предложил вариант год — это период жизни, который мы обычно обдумываем в Новый год или в день рождения. Я бы предложил период пять лет, горизонт пять лет. За пять лет мы можем сделать очень многое. Мы можем начать, например, новую компанию или новый проект, по дороге понять, что, например, для нас это не работает или работает. Вот пять лет — это очень важная, мне кажется, единица жизни. То есть, если я понимаю, что мне 50, и я считаю, что трудоспособный возраст активный я себе отмерил до 65, лет — это, условно говоря, три забега по пять лет, в которые я могу что-то важное сделать, или отказаться, или продолжить дальше. И 25 лет, тоже это зависит от возраста, это такой условный интервал, когда мы можем понять — а зачем это всё? Вот я на год напланировал, это приведёт к чему-то, что я сделаю за пять лет в идеале. А к чему это вообще приведёт, как я представляю себя в 75 лет? Вот у меня 25 лет возникло как раз из того, что я об этом в этой системе для себя размышлял примерно в 50 лет. То есть я думал: вот в 75 лет я хочу работать или нет, как и где я хочу жить, ну и так далее. В книге есть целый список вопросов, ответив на которые, уже будет примерное представление. И тогда возникает определённый вектор, который проходит как раз из точки с настоящим, в котором мы чуть лучше поняли себя, потому что это путь, это путь длиной всю жизнь, нам нужно познавать себя, я очень в это верю, и мы по ходу меняемся, и познавать заново. Дальше год, пять, двадцать пять — получился вектор, в котором мы уже получаем определённую опору, и мы, простроив этот вектор, возвращаем сегодня свою энергию в настоящее. То есть стратегия, она вроде бы про будущее, но она не про угадывание будущего, она про желаемое будущее, потому что лучший способ создать будущее — это работать на то, чтобы оно было таким. И это нас возвращает в следующий шаг, который мы сделаем сегодня, потому что теперь нам понятно, куда мы двигаемся, и мы можем выбирать.
М. Сушенцова
— Вы сказали такую фразу замечательную, что вот эти размышления о выстраивании вектора возвращают энергию в настоящее, то есть они возвращает, потому что мы осмысленно что-то делаем, не сомневаясь в значимости поставленных целей, поэтому энергия возвращается, насколько я уловила?
А. Горячев
— Нет, энергия возвращается, потому что нам нужно решать задачи в настоящем, и будущего пока не существует. Бог живёт в вечности, вот для Него она существует, а у нас есть только тот момент, в котором мы проживаем сейчас. И обычно, когда мы устремляемся куда-то мечтой, там появляется очень много позитивной такой энергии, если действительно удалось понять, что я по-настоящему хочу, куда бы мне хотелось, делаю ли я что-то для того, чтобы туда прийти? Вот если я об этом задумаюсь, у меня пойдёт позитивная созидательная энергия. А возвращает нас это к тем задачам, которые нужно решать сегодня. Когда мы делаем стратегию для большой компании, а мне кажется, человек всегда больше любой, даже самой большой компании, как личность он — целая вселенная, то вот представьте, что компания в кризисе нашла для себя будущий вариант развития, стартап. Там ещё ничего нет, есть только хорошая идея, хороший рынок, ресурсы, люди, но это пока мечты, это пока гипотеза, и это пока идея, которая стоит на самом деле отрицательных денег, потому что нужно потратить деньги на её проверку. И когда мы вот это поняли, мы можем из этого будущего взять часть энергии и подумать: а что нам нужно делать с несколькими тысячами людей, которые, например, на нас сейчас работают, иногда с десятками или сотнями миллиардов выручки, за которые мы сейчас отвечаем, для того, чтобы завтра мы могли в том числе идти туда? И ровно так же с человеком, то есть вот это устремление туда даёт энергию, чтобы делать что-то уже сегодня, делать что-то для того, чтобы приближаться к тому идеальному будущему, которое мы позитивно для себя простраиваем, и делать что-то для того, чтобы продолжать работать в своём настоящем над собой и теми проектами, которые мы для себя выбрали.
М. Сушенцова
— Стратегия, получается, направлена в будущее, это вектор, который мы выстраиваем. И тут у христианина, мне кажется, может закономерный вопрос возникнуть: а как же быть с Промыслом Божиим обо мне? Не слишком ли я пытаюсь сам от своего ума запланировать всё наперёд, определить для себя вектор? Вдруг Господь хочет его как-то по-иному проложить для меня или что-то изменить? И возникает вопрос: правомерно ли в принципе человеку верующему настолько продумывать свою жизнь, пусть и не с точностью пятилетних планов (как было в советских пятилетках, например, там прямо точно всё было просчитано), может быть, и с определёнными такими округлениями, прикидками, но вот правомерно ли это, и не исключает ли такой подход соработничества Бога и человека, Его деятельного какого-то участия в жизни человека?
А. Горячева
— Очень хороший вопрос. Во-первых, важно сказать, что человеку верующему в этом смысле гораздо проще, потому что основной большой и главный вектор своей жизни верующие люди хорошо понимают, то есть у нас есть опора, у нас есть это понимание и так далее. А дальше мы возвращаемся к тому, что в Евангелии есть притча о тех талантах, которые Господь нам даёт, и вот как раз изучение себя — это попытка понять, какие же у меня на руках таланты, и что я могу сделать, чтобы их приумножить. Вы говорите о соработничестве Бога, а я возвращаю на соработничество Богу.
М. Сушенцова
— Да, наверное, ваша формулировка правильнее.
А. Горячев
— И мне кажется, что иногда мы как бы расслабляемся, и мы надеемся на Бога, а сами включиться в эту важную работу, которой от нас ждут, от нашей свободной воли, мы же не случайно получили такой тяжёлый иногда дар свободной воли, когда мы должны делать выбор и двигаться в соответствии с этим выбором. А там даже в заглавии книги вынесено: «на основе наших ценностей». И если наши ценности включают в себя наше религиозное мировоззрение, наш взгляд и то, чем у нас учит Церковь, то нам становится намного легче, то есть эта наша стратегия без сомнения не является оторванной от замысла Божьего о нас, это попытка познать этот замысел и соработать Богу, строя то, ради чего мы на этой земле оказались. Святые отцы говорят, что человек, не равен сам себе, то есть для того, чтобы человеку разогнуться в собственный рост, ему нужно принимать много решений, совершать много выборов и постоянно познавать себя. Я считаю, что наша православная литература во многих аспектах оказывается глубже и серьёзнее, чем некоторые недавние даже открытия в психологии. Глубина познания человеческой души и вот этот как раз вектор познания себя, и в каком-то смысле действительно я встречал: «не доверяй себе, пока не ляжешь в гроб» — это же процесс познания, узнавания и каким-то образом реализация того, для чего мы здесь оказались.
М. Сушенцова
— Интересно: получается, что христианство даёт вектор, но не освобождает от ответственности. Всё переложить на Господа не получится, надо самому что-то делать, как-то размышлять и выстраивать свою деятельность. Вы знаете, меня заинтересовала одна цитата в вашей книге, меня вообще много цитат там заинтересовало, но одна особенно откликнулась, и хотела бы я попросить вас её расшифровать. «Стратегия — это конфликт, и без конфликтов не бывает прогресса». Когда я прочитала эти слова, во-первых, мне показалось, что это очень жизненно и явно почерпнуто из богатого опыта, и вспомнились слова Христа о том, что «Не мир пришёл Я принести, но меч». Вы это послание имели в виду, которое я сейчас процитировала, примерно тот посыл, который выражен в этих словах Христа, или здесь предполагается что-то иное? В общем, соотнести хотелось бы стратегию и конфликтность. На мой взгляд, она кажется неустранимой, но вот христианину как с конфликтом быть: уворачиваться от него, идти в него с бронёй или как-то ещё с этим обходиться применительно к своей жизни?
А. Горячев
— Обычно у нас есть в мире задачи, которые нам кажутся трудно разрешимыми и стоящими того, чтобы на них потратить жизнь. Во многих случаях, на самом деле, мы это делаем неосознанно. Вот я понимаю, что одна из моих задач, и она отражена в предпринимательстве — это принятие на себя ответственности за собственный выбор, принятие на себя права выбирать, действовать, создавать что-то. Предпринимательство всегда социально, то есть человек создаёт для того, чтобы люди чем-то пользовались. Вот такая история, она тоже связана с верой, можно про это рассказать через веру по-другому, но вот я проще расскажу для всех, и тех людей, которые пока в себе, может быть, веру не открыли. И то, что вы говорите, конфликт — это как раз решение той задачи, на которую, по сути, нам не жалко положить жизнь. И во многих случаях мы не осознаём, как она устроена. Иногда частично эта задача в нас, у нас бывают какие-то стороны, которые мы продолжаем в себе развивать, а это и есть наша жизненная стратегия, то есть мы видим, что, преодолевая и решая какую-то задачу в мире, мы одновременно решаем какой-то внутренний конфликт и исцеляемся от какой-то важной истории, избавляемся от неё. Поэтому в этом смысле для того, чтобы родилось новое, необходимо, чтобы действительно был конфликт и было какое-то преодоление, и так развивается мир.
М. Сушенцова
— Возможно, это чисто моя интерпретация, но мне показалось, что здесь вы имели в виду не только конфликт внутренний, который безусловно нас двигает куда-то, иначе бы мы, наверное, сидели под пальмой просто, но и конфликт с кем-то из внешнего мира, потому что, когда человек начинает активно что-то делать, мир часто его за это по головке не гладит, и сопротивление среды или каких-то людей, или каких-то обстоятельств, или более обобщённых сил, оно бывает. Вот мне интересно, как с этим быть?
А. Горячев
— Я и говорю не только про внутренний конфликт, это какая-то история, которую важно решить в мире, и действительно, сопротивление будет, об этом очень хорошо написано в Евангелии. И наши близкие с большой любовью, очень сильно, например, сопротивляются, если мы встали на путь каких-то мыслей, выбрали для себя цели, сконцентрировались на них. И это путь преодоления конфликта, здесь рождается мотивация, энергия. Мы что-то преодолеваем, мы что-то меняем, какой-то свой след оставляем. Вот след — это же изменение, была какая-то поверхность, например, мы туда наступили, и что-то осталось, то есть мы её изменили. Вот это изменение требует энергии, и в каком-то смысле это, без сомнения, конфликт.
М. Сушенцова
— Спасибо. Я напомню, что сегодня в этом часе с нами Алексей Горячев, предприниматель с 30-летним опытом, инвестиционный банкир и инвестор, советник лидеров по личной стратегии. У микрофона Мария Сушенцова. Мы продолжаем с Алексеем обсуждать тему вышедшей недавно его книги, которая называется «Стратегия личности. Как планировать развитие в работе и жизни, опираясь на свои ценности». Мне кажется, что для нашей программы «Вера и дело» эта тема как нельзя лучше подходит, поскольку часто мы с нашими гостями так или иначе приходим к вопросу о том, как человеку быть, как ему выбирать, принимать важные решения на тех или иных жизненных развилках. Алексей, сейчас мне хотелось бы немножечко вернуться снова к вашей книге. Вы там пишете о том, что в личной стратегии есть три измерения — личное, социальное и трансцендентное, то есть забота о себе, о людях и о смысле. Почему важны все три измерения, как они между собой связаны?
А. Горячев
— Во-первых, потому что, как мы говорили, трагедия и стратегия человека начинается с него самого, то есть она неотъемлемо связана с личностью человека, и очень часто люди принимают на себя какие-то истории, которые им подсказывает социум, они к ним не имеют никакого отношения. Это может привести к разочарованию, к ощущению непрожитой или ненаполненной жизни и мучительному достаточно пути. Дальше стратегия, после создания, должна быть реализована в социуме, потому что стратегия — это глагол, то есть стратегия — это всё-таки действие, а не то, что мы придумали для себя какой-то документ или нарратив, какое-то понимание, которым мы делимся с другими. Это всё-таки выбор того, что мы делаем, и делание, и это всегда связано с людьми, всегда проявляется в человеческом обществе. А третий, смысловой аспект, мне кажется, важно понимать, что пока мы являемся носителями чего-то, нам помогает пройти сложные участки, когда вот рождается стартап, например, там есть даже такое определение «долина смерти» — это момент, когда действительно нужно прожить, когда всё плохо, ещё ничего непонятно, много неопределённости, и помогает прожить нам такие периоды опора как раз на что-то, что нам по-настоящему важно, на что-то большее, чем мы. Поэтому без этого аспекта прийти к чему-то значимому и осознать это что-то значимое просто невозможно.
М. Сушенцова
— И в связи с этими измерениями вы пишете в своей книге о том, что существует три типа лидеров, то есть людей, которые не обязательно занимают должность руководителя, как я поняла, но вот за ними кто-то идёт, у них есть последователь. Кстати, замечательное определение, что лидер — это не какой-то руководитель или выскочка, а тот, у кого есть последователь, то есть тот, кто привлекает так или иначе к себе людей. И там вы называете три типа лидерства — аутентичное, лидерство как служение и этическое лидерство. Вот не могли бы вы пояснить, в чём суть этих типов лидерства и привести какие-то примеры, вот как, допустим, человек может понять, к какому типу лидера он относится, как ему это в своей жизни использовать при построении своей стратегии?
А. Горячева
— В определении лидера, во-первых, я бы ещё добавил выбор направления той же стратегии в том числе, и то, как ты влияешь на эту группу своих последователей для того, чтобы двигаться в заданном направлении. То есть, получается, три важных аспекта: последователи, выбор направления и влияние на то, чтобы мы двигались в том направлении. И вот если посмотреть на эти лидерства, знаете, многие вещи не существуют в таком чистом виде, обычно это смесь нескольких направлений. Но, по сути, некоторые лидеры очень харизматичные, то есть они показывают: «я такой, иди за мной, ты будешь таким же, бери с меня пример» и честно, прозрачно рассказывают про то, что он делает, в основном. Это такое аутентичное лидерство. Лидерство как служение тоже может быть очень рядом, вот такой лидер может понимать, находясь на определенной пирамиде организации, что то, что он делает — он делает не потому, что он хозяин этих людей, которые находятся в этой пирамиде ниже, и они служат для того, чтобы он получал какие-то блага, но он должен или может понимать то, что он делает, как служение этим людям и тем людям, для которых они создают, например, какие-то продукты или сервисы. А лидерство этическое — это тоже сейчас очень такая важная и развивающаяся концепция, которая как бы подсвечивает те принципы, которые важны для этого лидера, важны для организации, в которой он служит. Вот если мы пытаемся это обсуждать, то в хорошем лидере, возможно, больше проявлено чего-то, но обычно в нём есть все эти три истории, и люди просто сталкивались, кристаллизовывали эти вещи для того, чтобы их попытаться понять. А можно ли так сказать, что, допустим, христиане, люди верующие, призваны стремиться к какому-то из этих типов лидерства — например, к этическому лидерству или к лидерству как служению, или же здесь всё упирается в психологический профиль личности, то есть, грубо говоря, каким тебя Господь создал, какие задатки у тебя есть, так ты и будешь себя в этой жизни проявлять?
А. Горячев
— Я думаю, что мы призваны как раз быть лидером, который соединяет в себе все эти три направления. На мой взгляд, гораздо эффективнее действовать, работать собой, чем пытаться работать другим человеком, как бы нам ни казалось это привлекательным. Не зря говорят: «будь собой, другие места заняты». Мы можем прожить жизнь, как процесс исследования в том числе себя, своих сильных сторон, своих талантов, которые дал нам Господь. Соответственно, это же нам даёт возможность увидеть других людей и понять, где у нас, например, не самая сильная сторона, где мы должны соединяться с другими. Я читал про то, что мы специально созданы таким образом, чтобы могли взаимодействовать, чтобы нам необходимо было взаимодействовать, потому что одни мы вряд ли являемся всеохватными, то есть где-то у других людей есть другие сильные стороны. И ведь здесь, если говорить о христианстве, то есть заповедь: «Возлюби ближнего как самого себя», то есть предусматривается изучение себя для того, чтобы осознать, как устроены мы, понять, что все устроены очень по-разному и научиться любить, мне кажется, все возможные наборы вот этих вполне реальных характеристик личности, и, соединяясь с ними, создавать что-то общее. Социальное служение для нас тоже очень понятная концепция, мы понимаем, что это абсолютно необходимо, и действительно мы являемся частью какой-то больше всегда системы, участвуя в разных процессах. Ну, а этика у нас есть христианская, там, слава богу, многие вещи очень чётко заданы, и они являются для нас важными ориентирами для того, чтобы мы понимали, куда двигаться. Наверное, исполнить всё невозможно, но путь задан очень чётко.
М. Сушенцова
— А когда вы работаете с клиентами, с людьми, которые к вам обращаются, вы делаете с ними вот такое определение типа лидерства, или, опять же, всё это перемешано, и такой вот функциональной роли это определение типа лидерства не играет? То есть в таком практическом русле работы над собой в выстраивании личной стратегии важно определиться, чего больше во мне проявлено, я вот больше такой харизматик и за моей личностью яркой идут, или же во мне больше заложена интенция к служению людям, например, или вот я смыслу высокому служу —вот это важно про себя понять, или важно просто понимать, что есть и первое, и второе, и третье, и, в общем, для работы не так важно?
А. Горячев
— Нет, мне кажется, это очень важно понять. Опять же, иногда мы устроены одним образом, а действуем в соответствии с теми примерами, которые, например, встретили на жизненном пути, и это может быть просто не очень эффективно, все-таки лучше работать собой, потому что мы созданы Творцом, каждый из нас — интересный и самобытный инструмент, который, естественно, имеет место в этой мозаике большой жизни. И плюс это определённая оптика, которая позволяет понять и увидеть, естественно, не только себя, но и других лидеров, которые рядом с нами, лучше понять какие-то примеры, понять, как это проявлено в себе, вот последовательно, надевая разные очки разных типов лидерства, мы можем понять, собственно, что нами управляет, потому что для того, чтобы управлять другими, нужно разобраться, что управляет тобой, иначе это может к таким привести не лучшим последствиям, если у нас абсолютно всё находится в тени.
М. Сушенцова
— Алексей, мне очень понравилось, в вашей книге, было такое выражение, что «стратегия — это ритуал мышления», навык, иными словами, который хорошо бы, чтобы каждый из нас в себе развивал для лучшего понимания себя, вот кто я, где моё место, которое уже занято. А скажите, пожалуйста, может ли человек, прочтя вашу книгу или прочтя что-то ещё, или дойдя до этого самостоятельно, сам выработать свою стратегию жизни, и что ему для этого нужно делать? Или же всё-таки, по вашему опыту, необходим наставник тот или иной, впереди идущий, который возьмёт за руку или отзеркалит, что-то покажет, подскажет? Вот это всё-таки самостоятельная работа, домашнее задание или эта работа всегда в паре с кем-то?
А. Горячев
— Спасибо, очень хороший вопрос, как и все остальные, впрочем. Вот мы с Алексеем сели писать эту книгу в мире, как я говорил, в котором всё меньше читают книги, для того, чтобы она могла именно помочь человеку создать стратегию. Мы думали о том, что, может быть, достаточно какой-то рабочей тетради, ведь это практическое упражнение, и тогда же мы поняли, что одна из задач, которую может решать книга — сделать человека самого стратегом для себя. Потому что, пока он читает книгу, там много разных вещей, расширяющих кругозор и углубляющих понимание того, как устроен мир, люди и сам человек, и вот ради этого писать книгу стоило. К тому же стратегия — это же не раз и навсегда заданная история, это именно навык мыслить, осмысливать определённым образом свою жизнь для того, чтобы мы могли эту стратегию корректировать, могли понимать, где сейчас находится наша цель, и как изменились мы в процессе движения к этой цели, а цели могут меняться, это не раз и навсегда заданный путь. Иногда они не меняются, но тем не менее это не значит, что нет смысла, например, раз в три месяца или хотя бы раз в год пытаться ещё раз системно осмыслить то, что для тебя важно. Говоря о человеке рядом для того, чтобы пройти этот путь — да, действительно, люди устроены так, что нам нужен другой человек для того, чтобы это осмыслить. Можно вполне, как мне кажется, обойтись без какого-то там специального консультанта или наставника, который пошёл путь, но другой человек нужен, потому что мы так устроены, что самостоятельно не можем увидеть себя. Есть такая поговорка, что для танца, для танго, в частности, в том примере, нужны двое — вот человеку тоже нужен другой человек, в котором он будет отражаться и с которым он может поделиться чем-то важным, тем, что тот человек не знает, дав другому человеку моральное право делиться чем-то об этом человеке, который тоже, в общем-то, закрыт, находится от него в тени, где-то сзади, на какой-то тёмной стороне луны его личности, и это могут быть неприятные, а могут быть очень приятные открытия. И есть области, которые долго остаются скрытыми, и другому человеку они тоже неочевидны. И вот в процессе этого познания, если нам повезёт, мы можем открывать те области, которые не видны ни другим людям, не видны нам, но, в принципе, существуют. И вот для этого, конечно, нужен человек и другие люди очень важные, с которыми мы могли бы делиться не только какой-нибудь хроникой успешных людей обсуждением Илона Маска или кого-то ещё, кого сейчас можно модно обсуждать, а какими-то важными для нас, судьбоносными вещами для того, чтобы получить этот отклик и услышать другого человека, а может быть, не одного. То есть это учебник по созданию пространства искренних важных разговоров о своей судьбе.
М. Сушенцова
— Замечательно. То есть получается, что работа над своей стратегией всё равно так или иначе подразумевает диалог именно потому, что есть теневая сторона, которую мы просто не в силах сами увидеть.
А. Горячев
— Мы, во-первых, не в силах, а, во-вторых, мы её часто видеть не хотим. И нам действительно важно чем-то делиться и что-то получать в ответ. Момент, когда мы двигаемся, ведь стратегия, я не случайно сказал, это глагол, это же создание определённых гипотез, которые мы проверяем на практике. И вот здесь тоже важен другой человек, чтобы мы поделились, как мы идём, что у нас получается, что мы чувствуем, для того, чтобы мы просто создали пространство диалога. Начать его можно с собой, можно завести дневник, и я это очень рекомендую, можно попробовать это записать, обдумать, дать себе для этого специальное время. Но в какие-то моменты бесценно участие в нашей судьбе других людей, и более того, есть побочный очень хороший эффект, что, может быть, с этими людьми мы укрепим и сделаем более глубокими наши отношения.
М. Сушенцова
— Я помню, вы упоминали, по-моему, даже в сегодняшнем нашем разговоре, что для человека вообще важно сесть и разобраться, какие у него есть слабые стороны, а какие сильные стороны. И действительно, интуитивно первое, что приходит на ум — чтобы познакомиться лучше с самим собой. А вот в этом процессе, когда мы сели, взяли листок бумаги перед собой и решили обдумать, найти, написать свои сильные и слабые стороны, как это сделать вообще? Мы можем это сами понять или нам нужно провести опрос общественного мнения среди тех, кому мы доверяем?
А. Горячев
— Я думаю, здесь важно и то, и другое, и в книге описаны алгоритмы, есть конкретные вопросы, и как это можно делать. Важно начать с того, чтобы попробовать поговорить с собой, выстроить этот внутренний какой-то диалог и здорово, если есть под рукой действительно лист бумаги и ручка, но потом очень неплохо попробовать спросить свое окружение, выработать какие-то простые вопросы. Это часто, кстати, людям предлагают на различных программах и тренингах — спросить свое окружение, вот какие у меня сильные стороны, и иногда это поражает и удивляет. То есть какой-то аспект, ты с ним не можешь не согласиться, но ты сам его не видишь, а люди тебе эту историю обратно отдают как большой дар, и ты можешь что-то с этим делать, как в позитивной, так и в негативной, в негативном спектре.
М. Сушенцова
— А я правильно понимаю, что выявление сильных сторон — это и есть определенный ключ, шаг вперед в определении личной стратегии? То есть, если я выявил и апробировал на обществе, в некоем узком кругу эти сильные стороны, то это и есть ключик к тому, как и чем мне следует заниматься, допустим, ближайший год, пять лет, то есть чему посвятить свое время, свои силы, и что-то из этого должно получиться. То есть ставку в своей стратегии лучше делать на сильные стороны? Ведь бывают подходы и наоборот, что вот надо слабые стороны подтягивать, недоразвитые какие-то, которые остались в зачаточном состоянии. Как вы считаете?
А. Горячев
— Я считаю, опираясь на позитивную психологию, что сильными сторонами важнее заниматься, и я даже приведу пример из моей работы инвестиционной. Смотрите, как устроено: представим, человек, который проинвестировал много проектов, и у него есть проекты, которые хорошо развиваются и растут, и есть проекты, у которых есть проблемы, и в которых что-то не получается. И в большинстве случаев, если человек не задаётся этим вопросом, не размышляет, естественно, мы бросаемся тушить пожары. И во многих случаях, к сожалению, пожары эти связаны не с недостатком наших усилий, а с какими-то объективными факторами, что, например, мы не нашли правильного рынка; то, что мы предлагаем, не решает ту проблему, которая есть на этом рынке; несмотря на наши усилия, эти компании перестают существовать, мы их списываем. А теперь представим другую ситуацию. А вот, кстати, успешные мы иногда продаём, мы их все хотим купить и остаёмся вот с этими пожарами, потому что это контринтуитивно. А на самом деле, если у компании есть определённый вектор движения, то, возможно, приложив какие-то дополнительные усилия, мы поможем этой компании стать ещё больше, то есть опираясь на что-то, что уже нащупано как то, что в бизнесе мы называем «бизнес-модель», как какую-то важную историю, которая работает. Тут ещё есть один аспект: мы можем менять и, наверное, должны менять какие-то вещи, которые в нас не нравятся, и про это наша христианская аскетика, но мы понимаем, что это очень долгий путь, иногда человек его проходит за всю жизнь, и дай бог успеть это сделать к концу жизни и понимать, что нам что-то удалось. Это долгий путь. Если мы говорим, что мы находимся сейчас в настоящем — на мой взгляд, у нас особо нет выбора, то есть сейчас мы можем использовать то, что у нас есть, а значит, наши сильные стороны. И при этом мы можем думать, каким образом часть или важную какую-то работу мы делаем над изменениями наших черт характера, а главное, что мы, может быть, даже не понимаем, что наших сил нам далеко не всегда хватит, чтобы это изменить, и тогда, осознавая свои слабые стороны, мы, например, можем делать паузу и в этом видеть свою свободу. Я один раз на какой-то лекции видел очень классный слайд, там какая-то наша слабая черта, когда мы её не осознаём, она, как такая обезьянка, сидит на наших плечах, и мы иногда не верим, что можем полностью от неё избавиться, но мы можем её пересадить в тележку, которую мы везём за собой. Она с нами, но она чуть дальше, она нами не управляет, она рядом с нами есть. И вот просто осознание того, что это так, даёт уже очень много. И тогда мы можем не реагировать на какой-то стимул, а как бы отвечать, делая какую-то паузу. Ну, например, если человек высокоэмоциональный и гневливый, мы можем предположить, что, возможно, он и будет таким же, но только другой человек может этого никогда не узнать, потому что, зная, что он гневливый, может сказать: «Окей, во мне много силы и эту энергию я использую как-то по-другому. А сейчас я не взорвусь и на этого человека этот свой гнев не вывалю, сделаю небольшую паузу и, может быть, уйду из комнаты, а энергию эту преобразую во что-то более позитивное». То есть он остаётся таким же, как был, быстро это изменить невозможно, но это происходит совсем по-другому. Поэтому я бы вот предложил для того, что происходит с вами сегодня, изучать и использовать сильные стороны, мы это можем делать так, что слабые стороны могут оказаться несущественными, осознавая это, мы можем ими управлять, и, если мы хотим, в долгосрочную стратегию закладывать тоже исправление чего-то, что нам хочется исправить.
М. Сушенцова
— Вы сейчас рассказывали, как с этим работать, а мне представилась такая схема или обобщение, что вот сильные стороны наши — это подсказка для направления к деятельности нашей, к такой рабочей, что ли, стороне жизни, профессиональной, творческой, а слабые наши стороны — это подспорье для духовной работы. То есть это же всё-таки разные аспекты нашей жизни, и мы время для одного выделяем, время для другого, наверное, как-то так. Ну, так мне услышалось, по крайней мере.
А. Горячев
— Да, я абсолютно согласен. И более того, мы, работая с этим, становимся полезными иногда для других людей, если нам удалось сделать пару маленьких шагов в правильном направлении, значит, мы в этом можем помочь и другому человеку. То есть в этом тоже определённый есть и внутренний конфликт, что мы, борясь с какой-то историей в себе, продолжая её, например, сживать или работать над ней, если нам удалось хотя бы сделать какие-то шаги, значит, другому человеку можем это показать, дать надежду, что этому человеку тоже удастся пройти по этому пути. И в этом может быть очень много энергии, как вот мы приводили в пример гнев, энергии там достаточно, и отцы говорят, что это энергия для того, чтобы мы боролись с грехом, а не с ближним, и действительно, мы можем это правильно канализировать.
М. Сушенцова
— А как быть с ошибками или провалами на пути реализации нашей стратегии? Вот запланировали, вроде всё просчитали, согласовали, и бах! — что-то идёт не так. Как с этим работать?
А. Горячев
— Знаете, когда-то мне встретилась в подростковом возрасте книжка такого американского писателя Курта Воннегута «Колыбель для кошки», и там есть такая фраза, которая мне прямо тогда запала в голову: «Ошибку сделать невозможно». И она такая очень освобождающая, то есть без сомнения мы делаем ошибки, но по сути у нас должна быть смелость для того, чтобы двигаться дальше. Эдисон, когда разрабатывал свою лампочку, запротоколировал больше двух тысяч неработающих ситуаций, он их проанализировал, отбросил и понял, в какой области он должен искать работающий вариант. То есть, если у нас есть силы идти дальше, а мы их должны находить, то ошибки помогают нам понять, как не работает, для того чтобы нащупывать, как это работает.
М. Сушенцова
— И главное, чтобы силы не кончались, и чтобы была энергии, чтобы двигаться дальше. Спасибо вам большое, Алексей, за этот разговор. Напомню, что в этом часе с нами был Алексей Горячев, предприниматель с 30-летним опытом, инвестиционный банкир и инвестор, советник лидеров по личной стратегии. У микрофона была Мария Сушенцова. Наша программа прошла в рамках цикла «Вера и дело», где мы разговариваем с экономистами и предпринимателями о христианских смыслах экономики. Еще раз спасибо вам большое, Алексей. Было очень интересно, даже не заметила, как час пролетел.
А. Горячев
— Взаимно. Спасибо большое, Мария. Дорогие друзья, кто послушал, я очень надеюсь, что вы сделаете свой выбор, совершите какие-то важные шаги в жизни и придете к результату, который будет для вас по-настоящему важен.
М. Сушенцова
— Спасибо большое. До встречи через неделю.
Все выпуски программы Светлый вечер
