
о . Феодор Котрелев
У нас в гостях был клирик храма Покрова Пресвятой Богородицы в Красном селе священник Федор Котрелев.
Наш гость поделился своим опытом построения отношений внутри семьи и рассказал о том, с какими радостями и трудностями встречается многодетная семья священника.
Ведущие: Константин Мацан, Анна Леонтьева
К.Мацан:
- «Светлый вечер» на радио «Вера». Здравствуйте, дорогие друзья!
В студии моя коллега Анна Леонтьева…
А.Леонтьева:
- … и Константин Мацан.
К.Мацан:
- И сегодня в студии, с нами и с вами, в этом часе священник Фёдор Котрелёв, клирик церкви Покрова Пресвятой Богородицы в Красном Селе. Добрый вечер!
О.Фёдор:
Добрый вечер, дорогие друзья!
А.Леонтьева:
- Добрый вечер, отец Фёдор! Я хотела к Костиному представлению добавить наше обычное – то, что для нас очень важно в нашей передаче, потому, что мы будем говорить о таком загадочном и притягательном, непостижимом, я бы сказала, явлении как семья – отец девятерых детей.
Отец Фёдор, наверное, хотелось бы начать с самого начала, с самого, наверное, очевидного. Вы – из такой интеллигентской, богемной семьи. Ваш отец, Николай Всеволодович, переводчик, филолог…
К.Мацан:
- Поэт.
А.Леонтьева:
- … поэт, мама – художник. Как вот я выяснила тут, до передачи, у мамы отца Фёдора есть псевдоним московский – «Чуда».
О.Фёдор:
- «А» в конце.
А.Леонтьева:
- «Чуда». Ну, в общем, семья такая – открытая, богемная…
О.Фёдор:
- Слушайте, я с Вашей квалификацией сразу поспорить хочу.
А.Леонтьева:
- Давайте!
О.Фёдор:
- Неправильно называть нашу семью богемной. Всё-таки, богема – она предполагает… в современном русском языке неправильно используется, кстати…
А.Леонтьева:
- Нас уже начали учить языку – в начале передачи…
О.Фёдор:
- Да, небольшой был у нас диалог… Богема предполагает две вещи – что люди нищие, и люди – внеинституциональные.
А.Леонтьева:
- Да?
О.Фёдор:
- Да.
К.Мацан:
- Это – исконный смысл слова.
А.Леонтьева:
- Отец Фёдор ещё – филолог, поэтому сейчас мы много узнаем…
О.Фёдор:
- Богема – это нищие художники и поэты, писатели – творческие люди, не включённые в институты разные. Это – которые работают сами по себе, живут красиво, как у Пуччини…
К.Мацан:
- … в опере «Богема».
О.Фёдор:
- … в опере «Богема», трагически – как там же.
Мои родители – всё-таки это… к ней невозможно отнести. Прежде всего, мы не были нищими никогда – наша семья. Как все многодетные семьи, мы жили достаточно напряжённо в материальном плане, но не нищенствовали никогда. И родители всегда… и до сих пор… папа работает в государственных учреждениях – в Институте Мировой Литературы, до этого – в Библиотеке Иностранной Литературы, мама преподавала – такой был замечательный Заочный Народный Университет Искусств, воспитавший очень многих интересных художников, и не только художников – фотографов там было сильное отделение.
Так, что – всё правильно Вы рассказали, кроме только «богемы».
К.Мацан:
- Николай Всеволодович, отец отца Фёдора, кстати, дважды был гостем программы «Философские ночи» на радио «Вера»…
О.Фёдор:
- У Алексея Павловича Козырева…
К.Мацан:
- Да, у Алексея Павловича Козырева. Рассказывал про Владимира Соловьёва и про Вячеслава Иванова. Всех, кому интересно, адресую на сайт radiovera.ru эти программы поискать.
О.Фёдор:
- Надо и мне послушать!
А.Леонтьева:
- Всё, кроме «богемы»… но знаете, отец Фёдор, я по-другому… то есть, Вы меня сейчас научили, что такое богема… то есть, я уже начала получать сплошную пользу. Мы говорим, что мы нашей передачей хотим приносить сплошную пользу – вот, я уже знаю, что слово «богема» я употребляю неправильно.
О.Фёдор:
- А Вы – в современном значении «творческая интеллигенция»?
А.Леонтьева:
- Да. Знаете, в значении поколения дворников и сторожей.
О.Фёдор:
- Ну, понятно, да.
К.Мацан:
- А Вы как бы эту среду охарактеризовали – творческая интеллигенция? Что это была за среда?
О.Фёдор:
- Ну, наверное, да… слушайте… «интеллигенция» – это к Алексею Павловичу лучше обратиться…
К.Мацан:
- Козыреву?
О.Фёдор:
- Козыреву.
К.Мацан:
- Была программа про интеллигенцию – в рамках «Философских ночей»…
О.Фёдор:
- Вот-вот-вот… да. Я думаю, что надо подкасты все поднять, и всё оттуда узнаем. Мне трудно сейчас рассуждать об интеллигенции… ну, наверное, да. Говоря общим словом, наверное… советская интеллигенция, русская интеллигенция советского периода – вот, наша семья была. Вот – так.
К.Мацан:
- Я, готовясь к программе, в инстаграме (деятельность организации запрещена в Российской Федерации) Вашей дочери…
О.Фёдор:
- Старшей…
К.Мацан:
- … да… увидел фотографию некоего семейного праздника…
О.Фёдор:
- Да, это замечательная традиция…
К.Мацан:
- … когда все разные родственники приехали в квартиру, и там – человек 30 на этой фотографии, не меньше…
О.Фёдор:
- Нет, там – 52.
К.Мацан:
- Ну, вот… какое-то неимоверное количество родни, и все такие… сплочённые…
О.Фёдор:
- К сожалению, не все смогли – у нас никогда все не могут собраться. Потому, что все – это, наверное, будет больше 60-ти человек. Но мы… так… кто болеет, кто – живёт, вообще, не в России ( есть у нас такие, хотя и мало ).
Это – замечательная наша традиция, нашей большой семьи. Семьи, ведь, они бывают малые – вот, моя семья. И если побольше – это семья моих родителей.
А.Леонтьева:
- Это у Вас малая – 9 детей!
О.Фёдор:
- У меня – малая, да, 9 детей…
А.Леонтьева:
- Ясно. Я – уточнила.
О.Фёдор:
- Побольше – это семья моих родителей, где четверо детей и, соответственно… 17 внуков, я не знаю… А есть большая совсем – где уже троюродные братья родителей собираются. Ну, все носят, более-менее, нашу фамилию, кроме пришедших невесток и зятьёв.
Мы раз в год собираемся. Давно уже поняли, что ни у кого нет такой квартиры, к сожалению, где можно собраться «вшестидесятером», и ещё там ведь половина детей – проблема-то вот в чём! Если б были взрослые, то – ну, сели, отпраздновали и…
А.Леонтьева:
- Разнесут, да?
О.Фёдор:
- … и разошлись, а детям – им простор нужен. И приходится нам, уже давно, арендовать какие-то помещения. С большим или меньшим успехом, но…
К.Мацан:
- А вот в чём смысл таких собраний? Зачем семье раз в год в полном составе собираться? Что это даёт лично Вам, как человеку?
О.Фёдор:
- Это вопрос очень актуальный для нашей семьи, поскольку и в нашей семье ( а в частности – и в моей семье, созданной мной, малой ) этот вопрос не находит единого толкования, единого разрешения.
У нас есть родственники, которые считают, что это – искусственное явление, и зачем нам собираться? Мы… далеко не со всеми из этих 50-60 человек общаемся, прямо так… дружим – это невозможно. Но я отношусь к числу тех, кто… кому… ну, скажем, мне забавно, мне приятно, – даже так скажу – что раз в год можно увидеть – сколько нас, какие-то обновить в мозгу сложные родственные связи. Что: «Это вот, помнишь, была – Царство ей Небесное – блаженной памяти прабабушка такая-то, а это – её двоюродная сестра. И вот, как раз… а это вот – её внуки…
А.Леонтьева:
- Здорово!
О.Фёдор:
- … и вот они – здрасьте!» И вот эту всю генеалогию осознать раз в год – приятно, да…
К.Мацан:
- Слово «приятно» – оно такое очень… какое-то… мне кажется, маленькое. Ну, приятны разные вещи… что это? Даёт ощущение, что ты… может быть, я сейчас пытаюсь излишне философствовать, но… что ты – не один, что ты… как-то вот… что колокол звонит по тебе, что жизнь не сводится только к твоему поколению… ну, вот… куда-то расширяется вот эта вот традиция?
О.Фёдор:
- Абсолютно правильные философствования. Я просто говорю о том, как я это ощущаю – мне не свойственно философствовать сильно. Мне просто забавно смотреть, как всё это происходит.
К.Мацан:
- Ответ понятен.
О.Фёдор:
- Я не склонен тут…
А.Леонтьева:
- Не удалось Косте увести в философию!
О.Фёдор:
- Хотя, нет, Костя… если бы Вы настроили меня на этот лад, я, конечно бы…
К.Мацан:
- Сейчас будем настраиваться…
О.Фёдор:
- … тоже… почесал бы в затылке, да… но…
А.Леонтьева:
- Как пойдёт! Это не отменяет начала моего вопроса, от которого Вы ушли далеко-далеко к узкому семейному кругу человек в шестьдесят…
К.Мацан:
- Ну, прости…
А.Леонтьева:
- … и из которого – я подчёркиваю – одну шестую точно уже занимает семья отца Фёдора. Правильно? 11 человек…
О.Фёдор:
- Да, одну шестую… как Советский Союз.
А.Леонтьева:
- А вот как это всё начиналось? Я слышала от нашего общего знакомого Алексея Козырева, что Вы очень долго шли к священству…
О.Фёдор:
- Да. Можно сказать, полжизни.
А.Леонтьева:
- Можно спросить, как зародилось… и как это всё?
О.Фёдор:
- Как зародилось – трудно сказать. Я просто почувствовал в возрасте 25 лет, что не хочу заниматься наукой…
К.Мацан:
- Филологией.
О.Фёдор:
- … филологией, и… Да, точнее, так: я почувствовал, что я не могу заниматься наукой, не хочу заниматься преподаванием, и, одновременно с этим, как-то я понял, что – вот… что мне нужно в жизни. Но потом прошло 10 лет. От момента решения до рукоположения в дьяконы прошло 10 лет.
А.Леонтьева:
- Почему так долго?
О.Фёдор:
- Во-первых, я учился очень долго, поскольку… ну, я мог и не учиться, на самом деле, честно говоря, но наше священноначалие совершенно справедливо на рубеже 90-2000-х годов осознало, что больше рукополагать совсем неучёных, как в 90-е годы, невозможно. И, поскольку никто ведь на уровне всей… какого-то большого института… никто не рассматривает отдельные уникальные явления ( к которым я и не относился ), а было чёткое предписание нашего священноначалия, ещё покойного Патриарха Алексия, что сначала – образование, потом – рукоположение. И наш архиерей владыка Арсений, первый викарий наш, московский, он очень чётко это соблюдал, и соблюдает до сих пор. Поэтому сказал мне: «Дорогой, я очень приветствую – принеси мне диплом!» А у меня – уже четверо детей. И учиться мне было как-то не очень… и не хотелось, и не очень легко было – в таком, техническом плане: съездить на занятия, сдать зачёт, экзамен – вот это всё… вот. Поэтому так долго.
К.Мацан:
- Но Ваш отец, Николай Всеволодович, один из тех, кто был верующим в Советском Союзе. То есть, вот в эти непростые годы – уже тогда исповедовал православную веру, и был церковным человеком. А Вы, в этом смысле, росли тоже уже в церковной семье с детства – я правильно понимаю?
О.Фёдор:
- Да, это так. Но таких людей было очень много! Не стоит думать, что это какие-то вот… «последние из могикан» такие, исповедники, хранители веры.
К.Мацан:
- То есть, у Вас не было ощущения, что Вы немножко в таком подполье находитесь?
О.Фёдор:
- У меня – не было. В нашей семье это не культивировалось. Хотя, я знаю, что есть и другой ракурс, в котором, вроде как, получается и иначе, чем у нас. У нас – не было.
К.Мацан:
- Вы нам до программы рассказывали, когда мы с Вами обсуждали разницу словоупотребления «храм» и «церковь», что Вам однажды Ваш какой-то знакомый или друг, видимо, в юности сказал: «Я видел тебя в храме»…
О.Фёдор:
- Вот, вот, вот… да.
К.Мацан:
- Это было чем-то, всё-таки, видимо, необычным, и Вас это как-то… ну… заставило задуматься, что это было…
О.Фёдор:
- У меня слово… Как я уже сказал, в тот момент… почему-то я запомнил очень ярко эту сцену – это был 4-й класс, по-моему – значит, 1981 год… или 5-й – 1982. В тот момент меня поразило слово «храм», которое до этого я слышал только в Евангелии, а мы употребляли всегда – и сейчас я стараюсь говорить – слово «церковь», в значении приходской.
Это был мальчик в нашем классе, который, как раз, принадлежал… я не думаю, что обязательно стоит его как-то персонифицировать сейчас – он прекрасный человек, и действует, и живёт до сих пор, дай Бог ему здоровья – он, как раз, принадлежал к тому слою, которые ощущали себя, скорее, исповедниками. Но он этого заслуживал.
В отличие от меня, он отказался вступать в октябрята – даже в октябрята.
А.Леонтьева:
- Даже в октябрята?
О.Фёдор:
- Да.
А.Леонтьева:
- То есть, он уже чувствовал, что «что-то не то»?
О.Фёдор:
- Скорее, я думаю, что не чувствовал, а так у него в семье – вот, было.
Когда я пришёл домой в пионерском галстуке, рассчитывая, что вот сейчас я похвастаюсь, – он красивый, я до сих пор считаю его очень красивым, скаутским таким, замечательная вещь – я получил от папы какое-то ленивое: «Нашёл чем гордиться…», но не более того. Мы поступали и в октябрята, и в пионеры, и комсомольцем я был, кстати.
В нашей семье не культивировалось это представление об исповедничестве – мы просто ходили в церковь. Всегда. И все наши родственники – бабушки, прабабушки… и собирались у них на Пасху… и на Рождество.
А.Леонтьева:
- То есть, Вы не были такими… оппозиционерами, да?
О.Фёдор:
- Нет. Мои родители, как раз… они не принадлежат ни к числу диссидентов… хотя, в какой-нибудь Википедии… я не знаю… может быть, можно прочитать о них такое. Другое дело, что круг знакомств моих родителей всегда был – да, диссидентский.
«СВЕТЛЫЙ ВЕЧЕР» НА РАДИО «ВЕРА»
А.Леонтьева:
- У нас в гостях священник отец Фёдор Котрелёв, клирик церкви Покрова Пресвятой Богородицы в Красном Селе. И, что очень важно для нашей передачи, семьянин и отец девятерых детей.
Можно я немножечко, как обычно, буду приземлять беседу, потому, что я хочу услышать от отца Фёдора про семью. У нас тут были такие замечательные герои – Катерина и Михаил Бурмистровы – у которых одиннадцать детей, и они нас всячески призывали не героизировать многодетных…
О.Фёдор:
- Вот!
А.Леонтьева:
- Да? Вы тоже так думаете?
О.Фёдор:
- Умные люди. Правильно.
А.Леонтьева:
- Потому, что… ну… это очень сложно! Это невозможно вот… ну… Всё равно ты… как бы… когда ты слышишь такую цифру…
Я знаю, что у Вас восемь своих детей и один – приёмный ребёнок.
О.Фёдор:
- Да, это так.
А.Леонтьева:
- Отец Фёдор, Вы стремились к тому, чтобы стать такими – многодетными, или это вот, как православные – как Бог положит?
О.Фёдор:
- Нет, только не этот последний вариант. Я, вообще, против такого рассуждения, такого принципа формирования семьи. Я, в некотором смысле, за планирование семьи…
К.Мацан:
- В хорошем смысле слова – как сейчас говорят!
О.Фёдор:
- В хорошем, да… в разумных пределах социальной концепции Русской Православной Церкви, конечно же. Но я считаю, что многодетная семья далеко не всем показана. Если говорить медицинским языком. Далеко не всем.
Что касается стремления создать семью… ну, нам хотелось, чтобы у нас было много детей. «Много» – как представлялось нам в 1994 году, когда мы поженились – ну, трое. А потом как-то… не знаю… само получилось. Дело ведь это не хитрое.
Понимаете, родить – это не такая большая проблема, если здоровье позволяет. А потом вот – ответственность… в общем, я согласен с Бурмистровыми – героизировать не приходится! И, в первую очередь, имея в виду свою семью.
Надо учесть, кстати, что… если вы ждёте от меня каких-то поучений – нет. И делиться опытом – ну, пожалуй… я могу чем угодно поделиться, а учить никого не стану, поскольку я не уверен в том, что моя семья – это образец для подражания.
К.Мацан:
- А вот к вопросу, как раз, о том, чтобы делиться опытом. В одном Вашем интервью я увидел фразу, которая мне, просто даже как журналисту, как редактору, очень понравилась своей точностью.
Вас спрашивала Ваша прихожанка, – Вы рассказываете про то, что можно делать и что нельзя делать в пост – и Вы сказали, в числе прочего, что важно в пост «соблюдать тишину в отношениях с близкими». Вот это меня очень, прямо, тронуло – «тишина в отношениях с близкими». С одной стороны. А с другой стороны, я себе представляю даже свою семью, где двое детей – какая там тишина? А у Вас их – девять. Вот это как-то – тишина внешняя, или внутренняя? Это – о чём?
А.Леонтьева:
- Да, я вообще не понимаю эту фразу…
О.Фёдор:
- Ну… внешняя тишина зависит от темперамента семьи. Есть семьи, где такие все – девочки, такие – ручки на коленочках, «спаси Вас Господи», папа такой – с бородкой, мама. А есть, понимаете… как у нас: футбол сплошной. У нас дети занимаются 4 раза в неделю футболом – ну, кое-кто из детей, скажем. Но, при этом, они приходят домой, и продолжают им заниматься дома.
Тишина имеется в виду, конечно…
К.Мацан:
- В отношениях с близкими.
О.Фёдор:
- … именно… да, тишина внутренняя. Чтобы она – тишина – была во мне. Не между нами тишина – это как получится, зависит от темперамента, с кем, смотря, тишина – с некоторыми тишина невозможна. А чтобы во мне была тишина – в отношениях с близкими. Когда меня задевает ( а меня постоянно что-то задевает в моей семье ), когда меня что-то задевает, я говорю себе: «Тихо, тихо… спокойно».
Ну… это, конечно, всё красиво – говорить. А на практике – очень трудно. А в этом и пост! Пост – это ж какое-то упражнение. И ничего не получается, кстати. Ну… редко. Получается, но редко.
Примерно, как… я бы сказал, что можно взять за образец… примерно… Великую Субботу. В Великую Субботу бывают либо дикие скандалы у людей ( Но это – чисто искушение, просто вот такое замечено, что чем ближе Пасха, тем больше каких-то страшных скандалов ), но если вам удалось как-то пройти через эти… значит… льдины, на лодочке, то тогда в Великую Субботу такая тишина – действительно, специфическая. Такая, предпраздничная, действительно – особая. «Да молчит всяка плоть человеча…» – как поётся в Великую же Субботу. Или – Рождественский Сочельник.
Вот, если бы оттуда взять! Но – ничего не получается, замечу десятый раз. Это всё – не про нас, не про меня. У нас всё очень живо, темпераментно – жизнь во всех своих проявлениях!
А.Леонтьева:
- Отец Фёдор, а вот мы говорим «девять детей», а можно Вас попросить… ну… рассказать, сколько лет детям, чем они занимаются – девять? Если сможете…
О.Фёдор:
- Давайте… Я предлагаю не перечислять всех – я диапазон просто назову.
Старшей дочери – 23, а младшей вот – 5 лет только что исполнилось. А между ними – всё мальчики, мальчики. Разного возраста, школьники, в основном.
А.Леонтьева:
- А по краям – девочки…
О.Фёдор:
- А по краям – девочки, и ещё одна девочка. У нас 3 девочки, 6 мальчиков. Студенты, школьники. Занимаются… а, один играет в театре – МХТ им.Чехова – достаточно успешно, другой – учится на оператора в Институте Телевидения и Радио ( ГИТР ), третий – ничего не делает, хотя надо. Я почему и говорю – у нас семья такая, что всего хватает, вообще. В том числе, и такие есть проблемы. Четвёртый готовится стать химиком – успешно. При этом, выбирает между химией и изобразительным искусством, поскольку заканчивает художественную школу, и тоже – очень успешно. Я ему предлагаю: «Ты бери лучше… иди в медицину – и в морг иди работай»…
А.Леонтьева:
- В морг?
О.Фёдор:
- Ну, да… плакаты эти… знаете… учебные пособия делать.
К.Мацан:
- Это Вы – всерьёз, или это Вы так шутите?
О.Фёдор:
- Всерьёз, почему – нет?
А.Леонтьева:
- Мы замерли даже…
О.Фёдор:
- Учебные пособия рисовать – мышцы… знаете, такие есть плакаты – скелет человека, скажем…
А.Леонтьева:
- Ну, да-да-да…
К.Мацан:
- В общем, это из серии «Любите ли Вы анатомический театр – так, как люблю его я?»
О.Фёдор:
- А что? Я, между прочим, собирался когда-то стать врачом, и очень много бывал в моргах, в анатомических театрах. Из этого ничего не вышло, к сожалению, но… так что… вот.
А.Леонтьева:
- Ну, я поняла, что у Вас очень… такой… большой диапазон – с Вами есть о чём поговорить.
То есть, если мы говорим о воспитании детей, то у меня к Вам очень много вопросов. Мы с Вами – ровесники по старшим…
О.Фёдор:
- Ага, ну – хорошо…
А.Леонтьева:
- … но у Вас побольше, чем у меня, получилось.
О.Фёдор:
- Да, нет… я, конечно… со мной поговорить можно, но у меня, мне кажется… такие… специфические представления о том, как всё должно быть.
Я считаю, что детям можно всё – вообще. Кроме… у нас в семье есть один запрет – только лишь – это обижать слабых. Слабый – это не обязательно младший или слабого пола. Бывает, слабый – и старший, и сильного пола. Бывает, у человека – плохое настроение, скажем…
К.Мацан:
- Вопрос о том, что «можно всё».
Вот, ещё одна цитата из Вашего интервью: «Я, скорее, либеральный отец. На детский вопрос «можно ли» я в 99% случаев отвечу «да». Я разрешаю детям, практически, всё, кроме самого вредного, плохого. Я почти ничего не запрещаю.
Не хочешь идти в церковь – не ходи, я никогда не заставляю. Айфон – пожалуйста, игровую приставку – на, держи, но если ты полдня будешь проводить за этой приставкой, то извини – я её изыму. Просто я понимаю, что это – вредно.
Я считаю, что детям всё надо разрешать и доверять».
Где та грань, за которой заканчивается доверие и вот это «всё-разрешение»? С какого момента «приставка отнимается»?
О.Фёдор:
- Значит… во-первых, эта реплика была сказана какое-то время назад, и от некоторых слов я, пожалуй, отрёкся бы.
Просто практика показала, что игровую приставку мы так никуда и не приставили. Она была, но куда-то делась. А сейчас… я не знаю, сейчас играют в игровые приставки?
К.Мацан:
- Нет. Мне кажется, уже – нет…
О.Фёдор:
- Короче говоря, эта темя для нас – не актуальна.
Дальше – хотел бы сказать, что, конечно, мне позволяет так рассуждать наличие у меня достаточно строгой супруги.
А.Леонтьева:
- Ага!
О.Фёдор:
- Я могу сказать… я, действительно, на всё говорю «да»…
А.Леонтьева:
- Добрый полицейский и злой полицейский?
О.Фёдор:
- Да-да-да-да… именно! Я могу сказать на всё – «да», всё разрешить. И это будет соответствовать моим убеждениям. Но я также знаю, что там есть ещё мама, которая отфильтрует кое-что… и, может быть, и нет.
Сколько играть? Ну, мы – да, мы отнимаем, пожалуй, и до сих пор ещё у некоторых товарищей малосознательных ( там, до 13, скажем, лет ) – бывает, что и отнимаем телефон. Сейчас же в телефонах играют, не в приставках.
Пожалуй, да – некоторые зависают в телефоне, и это… неправильно. Но тут – надо просто отнимать, как… просто отнимать. Не знаю как у кого… как у кого что.
А.Леонтьева:
- Это, помнишь, у нас был такой замечательный человек в гостях – издатель, Володя Лучанинов, и он рассказывал, как он замечательно… вернее, как – он рассказал прессе, а мы подхватили, как он замечательно борется с гаджетами. Вот, 10 часов вечера – всё, до свидания! Все гаджеты закрыли. И мы…
К.Мацан:
- В 10 часов вечера у него дома в расписании стоял такой пункт: «Выключается Wi-Fi».
А.Леонтьева:
- «Выключается Wi-Fi»…
О.Фёдор:
- А сам?
К.Мацан:
- 4G.
А.Леонтьева:
- И мы очень как-то радостно захватили эту инициативу, и решили, что – вот, найден, наконец-то секрет, как вынуть детей из гаджетов – ну, хотя бы в десять часов. И мы говорим: «Да!», а Владимир говорит: «Ну, как вы думаете, сколько эта система продержалась?..
К.Мацан:
- … день, три или неделю удалось этому следовать?»
А.Леонтьева:
- Да, делали ставки, и оказалось, что – 3 дня. Поэтому я так чувствую, что мы снова не услышим ответов на вопрос, как вынимать детей из гаджетов? Просто отнимать?
О.Фёдор:
- Да, нет… отнимать – это уж самый последний такой случай, крайний. Я не знаю… видите, у нас зависит от возраста – у нас есть дети, у которых не отнимешь уже ничего.
А.Леонтьева:
- Да!
О.Фёдор:
- То есть, физически, конечно, можно отнять всё, но…
А.Леонтьева:
- Подраться можно!
К.Мацан:
- Меня вот интересует, как Вы для себя нащупываете – может быть, это нельзя сформулировать – ту грань, за которой начинается запрет? Вот я, условно говоря, по себе чувствую – хотя у меня нагрузка «папская» во много раз меньше, чем у Вас – но бывают моменты, когда ты ребёнку что-то запрещаешь просто потому, что у тебя вот плохое настроение сейчас…
О.Фёдор:
- Очень легко…
К.Мацан:
- «Вот, сейчас я буду с тобой строгим потому, что я устал». А в аналогичной ситуации, в том же количестве проведённого времени за гаджетом, если у тебя хорошее настроение и ты не устал: «Ой, да играй, конечно, слушай… ну, что – я ж не тиран какой-то!»
О.Фёдор:
- Всё правильно…
К.Мацан:
- Как с собой работать в этой ситуации?
О.Фёдор:
- Никак не работать. Надо работать, видимо, с настроением, прежде всего. Чтобы не было… Вы сейчас нарисовали картину, которая на 100% соответствует мне, но я знаю, что есть люди, которые и не так. Вот, у нас мама, например – она гораздо менее подвержена решениям, продиктованным настроениями. А я – в большей степени.
Я не знаю, где грань. Ну, наверное, когда я обнаруживаю, что человек давно ничего не читал – бумажного. Я, по старинке, до сих пор считаю, что человек должен читать «бумагу». Если электронная книга – пожалуйста, но – тексты читать, лучше бумажные. Сам я читаю электронные – просто мне удобно, но у нас много книг дома. Человек должен читать. И если я обнаруживаю, что кто-то из детей ( и это, кстати, регулярно бывает ) совсем давно уже ничего не читает, то тут я становлюсь в стойку и принимаю меры. Если возраст позволяет, то, наверное, я как-то ограничиваю телефон, но, скорее, это мама тоже делает.
К.Мацан:
- И даёте книгу.
О.Фёдор:
- «Пойдём выбирать книгу!» – это очень трудно, кстати. Потому, что когда пойдём выбирать книгу, то 90 % вероятности, что эта книга будет взята с полки, а потом окажется, что её не читают – 90%. 10% – можно попасть: «А вот эту вот – возьми», – и она вызвала интерес. Но это трудно тоже. Помогают, знаете, детективы. Агата Кристи – всякие Пуаро… ну… такие… приличные детективы.
К.Мацан:
- Сегодня в студии светлого радио с нами и с вами священник Фёдор Котрелёв, клирик церкви Покрова Пресвятой Богородицы в Красном селе.
В студии – моя коллега Анна Леонтьева и я, Константин Мацан.
Мы прервёмся, и вернёмся к вам буквально через минуту.
«СВЕТЛЫЙ ВЕЧЕР» НА РАДИО «ВЕРА»
А.Леонтьева:
- Сегодня с нами в «Светлом вечере» священник – отец Фёдор Котрелёв, клирик церкви Покрова Пресвятой Богородицы в Красном селе, отец девятерых детей.
И до эфира мы с отцом Фёдором перебросились несколькими фразами. Вы сказали: «У меня очень много свободного времени. Я читаю в метро, ещё я читаю дома, книжки читаю… у меня очень много свободного времени». Поделитесь! У нас же у всех – очень мало свободного времени! Почему это у Вас – очень много?
О.Фёдор:
- Ну, у вас график работы потому что 5 дней в неделю, с 10.00… или с 11.00 вы работаете, я не знаю… до 18.00.
А у нас по-другому. Мы работаем… служим, точнее… Во-первых, гибкий график. У нас 5 клириков в моей церкви – Покровской. Ну, настоятель – не в счёт, настоятель – он руководит… значит, 4 клирика, и служишь – не каждый день. И если служишь, то рано утром.
Покровская церковь – это единственная церковь в Москве, где Литургия начинается каждый день в 7 часов утра. Сделано так для того, чтобы могли пойти на работу люди – после. Даже на епархиальном собрании в прошлом году Патриарх об этом говорил.
7 утра – и 6 вечера. Между этим – есть время.
А.Леонтьева:
- Ну, да. Отцу девятерых детей, я думаю, совершенно нечем заняться между службой и службой…
О.Фёдор:
- Ну, почему… есть чем – я читаю книжки и смотрю кино. Ну, ещё есть требы, конечно.
А.Леонтьева:
- Ну, да – три человека в больнице исповедать и Причастить.
О.Фёдор:
- Ну, да. А сейчас будет побольше – мы переезжаем, к сожалению. Больница переезжает. И сейчас у них было 120 коек, а теперь будет 150, кажется, или 160.
Но у меня есть помощники зато – из числа мирян.
К.Мацан:
- Мне в одном из Ваших текстов понравилось… такое… распределение… классификация треб на обычные и благодатные. Обычные – те, за которые дают потом какое-то вознаграждение, по доброте душевной, те, кто священника просил требу совершить, а благодатные – когда не дают ничего потом.
А.Леонтьева:
- Да, мне тоже очень запомнилось…
О.Фёдор:
- Вот – это, как раз, пример того, как не устаревают какие-то высказывания. В отличие от предыдущего…
А.Леонтьева:
- Про девайсы – я напомню…
О.Фёдор:
- … До сих пор так оно и есть – и очень хорошо.
А.Леонтьева:
- Отец Фёдор, я вот первое интервью в своей жизни, много лет назад, в 90-е, взяла у матушки отца Валентина Асмуса. И очень для меня было такое… открытие открытий.
Я такая была – молодая, неофитка, и я спросила у матушки: «А что Вы детям… какие у вас семейные традиции?» Она говорит: «Да я не успеваю никакие семейные традиции ввести… Ну, вот – я читаю детям на ночь, по часу. Всех собираю, и просто читаю им час книжку…»
О.Фёдор:
- Да, я тоже слышал от их детей, с которыми я дружу – со многими из них, что для них это было… именно вот это воспоминание о чтении – оно очень важное. Мама читала, да. И Священную историю читала, и Священное Писание читала, и просто книги какие-то.
А.Леонтьева:
- Это был, где-то, 1996 год. То есть, даже уже можно о моём интервью говорить, как об истории. Потрясающе…
О.Фёдор:
- Ну, да, да, да…
А.Леонтьева:
- И вот она, когда рассказала, что она читает, я говорю: «Матушка, а что читаете?» – и уже приготовилась услышать: Апостол, там, Евангелие, а она говорит: «Жюля Верна читаю, там…
О.Фёдор:
- Правильно…
А.Леонтьева:
- … «Трёх мушкетёров», Брэдбери…»
О.Фёдор:
- Но священные книги она им тоже читала. Это я могу свидетельствовать по рассказам детей
Мы тоже стараемся читать перед сном. Пожалуй, читаем каждый вечер, но иногда бывает… тут ещё проблема в том, что у нас… Поскольку в одной комнате есть несколько детей разного возраста, то не всем интересно слушать «Томку» какого-нибудь… «Тюпа и Томка…», Чарушин… а хорошее, кстати… про собачку. А кто-то хочет Жюля Верна. Или – они сейчас читают – Толстого, Льва Николаевича – «Детство». Ну, как-то приходится комбинировать.
К.Мацан:
- Они сами читают?
О.Фёдор:
- Нет-нет, мама читает. Мама читает «Детство» Толстого сейчас им. А я читаю, скорее, младшей «Тюпу и Томку…»
К.Мацан:
- А старшие читают у Вас? Вот, мы уже начали про книги говорить.
О.Фёдор:
- Очень по-разному. Дети – разные. Это даже интересно – наблюдать. Есть – читающие, кто-то – меньше читающий. Совсем не читающих нет, и, наверное, и быть не может… поскольку… ну… книг – много, родители читают…
К.Мацан:
- Семья – филологическая…
О.Фёдор:
- Есть менее читающие дети, да… И думаю, что это общемировая какая-то тенденция – вообще не читать.
К.Мацан:
- А приходится, опять-таки, с этим работать? Грубо говоря, можно ли сделать так, чтобы ребёнок максимально читал? Что родитель может сделать? Или – ничего не может?
О.Фёдор:
- Ну, самому читать, во-первых. Во-вторых, меньше включать видеоряды.
Ведь, почему не читают? Потому, что слишком много видео – в разных… в телефоне, в компьютере, а компьютер – в каждой комнате, а то и по два, а бывает и по три, планшеты – везде изображение.
Когда мы росли, не говоря уже о наших родителях… вот, в нашей семье телевизора не было. Телевизор появился, когда мне было 16 лет – я уже был сильно подростком.
Соответственно, если нет телевизора, то – ну, что делать, если скушно? Можно играть? Можно играть. Но играть так, чтобы это было самодостаточным таким действием – ну, до 10-12 лет. Ну, а дальше-то? Уже не наиграешься в 13 лет, в 14 лет. Значит, читать – и всё. А больше ничего! Смотреть в потолок? Ну, это… тоже трудно. Плевать в потолок ещё можно… Ну, гулять. Но для этого существуют занятия – тоже не погуляешь всё время, потому, что есть и музыка, есть и рисование… не знаю… спорт. Остаётся – только чтение.
А сейчас этого нет. Сейчас – слишком много видео. Но это, мне кажется, всем понятно, да… Слишком много видео в разных видах, поэтому у чтения возникли очень серьёзные и гораздо более лёгкие альтернативы. Потому, что смотреть можно – что угодно, а читать – нет.
А.Леонтьева:
- Ага. Отец Фёдор, вот ещё такая, как говорит Костя – на разрыв аорты – тема, помимо темы чтения, которую мы часто здесь поднимаем. Я не знаю, насколько она коснулась Вашей семьи, но очень многие подростки, которые выросли в верующих семьях, Причащались буквально с утробы матери, они уходят из Церкви в каком-то подростковом бунте. Какой-то наступает возраст, когда подросток говорит: «Дорогие родители, вы отлично мне всё про Бога рассказали, в церковь я с вами находился, теперь дайте мне, пожалуйста, самому как-то подумать…»
О.Фёдор:
- Ну, это ещё не бунт. Это – мягкий вариант. Это – вариант совсем не плохой.
А.Леонтьева:
- Софт-вариант.
О.Фёдор:
- Софт, да. Это… такой… софт.
Бунт – это когда: «Вы меня достали со своей церковью! Попы – обманщики, Патриарх – носит часы, на что не имеет никакого права, и ездит на личном автомобиле с шофёром, на что тоже не имеет права! Попы должны жить нищими, побираться!» – вот, такое бывает, да.
А.Леонтьева:
- И у вас тоже такое было?
О.Фёдор:
- Нет, у нас такого не было. Никакого – ни «софт», никакого не было. У нас все дети… Но, впрочем, у нас продолжающаяся история – посмотрим. У нас ещё…
А.Леонтьева:
- Да, у вас ещё 5 лет есть… есть кому побунтовать!
О.Фёдор:
- Есть кому побунтовать. Посмотрим!
Пока – половина моих детей, скажем, выросла до 18 лет… да, половина – 18 и больше – такого бунта не было.
Какое-то отхождение… даже нет, это не отхождение… Я бы сказал, что практика – церковная практика – стала менее интенсивной. Пожалуй, у всех. Но – в разной степени. И это – очень хорошо. Потому, что интенсивность церковной практики – она решается человеком самостоятельно. И я вижу, что эта – выросшая – часть моих детей в состоянии решить эту… интенсивность.
А.Леонтьева:
- То есть, как часто ходить в храм?
О.Фёдор:
- Как часто ходит в храм…
А.Леонтьева:
- В церковь, извините…
О.Фёдор:
- … да… как часто ходить в церковь, что там делать – в смысле, Причащаться ли каждое Воскресенье, или – каждый раз, и Причащаться ли вообще…
К.Мацан:
- Но это, всё равно, некие варианты внутри пребывания в Церкви?
О.Фёдор:
- Внутри, да. Никто из моих детей не хлопнул дверью, никто… мало того – все… я вижу, что – вдруг приходят. И это «вдруг» у взрослого человека, тем более – у молодого взрослого человека, гораздо ценнее, чем когда все идут как… маленькая симпатичная отарочка овечек.
А.Леонтьева:
- Я тут недавно была в храме… ну… в Крылатском у нас…
К.Мацан:
- В церкви!
А.Леонтьева:
- Ой… извините… в церкви. Вот, в начале же передачи научили! Но… сейчас ещё нужно попрактиковаться… была в церкви Рождества Богородицы в Крылатском, и я вдруг поняла, что меня что-то… какой-то диссонанс у меня. И я смотрю – передо мной стоят очень адекватные, симпатичные молодые люди, лет этак 20-ти, 18-ти. И они – крестятся и молятся. И я поняла, что я не привыкла таких людей видеть… вот… в центре композиции. Почему-то я вижу детей, и я вижу уже… наверное… взрослых. Больше.
Поэтому, с расширенными глазами, я Вам задаю вопрос: как Вам удалось достигнуть того, что вот бунта этого не было? Как Вы думаете? Только не говорите: «Не знаю»!
О.Фёдор:
- Мы правда… да… хотя я и не знаю, но мы, правда, не заставляли никого – и до сих пор не заставляем – ходить в церковь.
Но иногда, довольно редко, мы взываем к таким понятиям, как христианская совесть, мораль, этика, христианство.
А.Леонтьева:
- «Взываем» – это как это… вот… два родителя говорят?
О.Фёдор:
- Мы говорим об этом. Мы говорим, скажем, что…
А.Леонтьева:
- «Где твоя христианская совесть?»
О.Фёдор:
- Да: «Где твоя христианская совесть? Не стоит оставлять ночевать этих девушек», – скажем. Но не более того.
Ну, это я пример привёл такой… немножко… соблазнительный…
А.Леонтьева:
- Ну, я понимаю о чём Вы говорите – у меня есть взрослые дети, да!
О.Фёдор:
- Вот… в общем, никого мы не заставляем…
А.Леонтьева:
- И в этом, видимо, секрет, Костя…
О.Фёдор:
- … и это мне кажется правильным.
А.Леонтьева:
- Вот… как это сформулировать? Если не заставляешь детей ходить в церковь, но, при этом, остаёшься в этой Церкви сам… да? Так вот можно?...
О.Фёдор:
- Да, но…
А.Леонтьева:
- Потому, что у меня вот дети – они, как раз, такие… антиклерикалы сейчас, такой у них возраст…
О.Фёдор:
- Ну и пускай – они вернутся потом. Нет сомнения. Если они с Вами ходили в детстве… да?
А.Леонтьева:
- Да, да…
О.Фёдор:
- Ну… в раннем, в смысле, детстве…
А.Леонтьева:
- Да, да…
О.Фёдор:
- … то нет сомнений, что они вернутся.
К.Мацан:
- Как утешительно!
О.Фёдор:
- Конечно! Потому, что это как зерно, которое посадили – оно потом вырастет.
А.Леонтьева:
- Я тоже так думаю, да…
О.Фёдор:
- Как оно там растёт – как в Евангелии сказано – это никто не видит.
Я недавно посадил зерно, и всё время раскапывал его, как последнее дитя – посмотреть, как оно прорастает, а оно и не проросло из-за этого. Серьёзно!
«СВЕТЛЫЙ ВЕЧЕР» НА РАДИО «ВЕРА»
К.Мацан:
- Священник Фёдор Котрелёв, клирик церкви Покрова Пресвятой Богородицы в Красном селе, сегодня проводит с нами этот светлый вечер.
А.Леонтьева:
- Отец Фёдор, скажите такую вещь. Я слышала о Вас, что Вы очень многое хотите попробовать – там… какую-то подкову… каким-то кузнецом Вы заделывались…
О.Фёдор:
- Да, я брал уроки кузнечного ремесла…
А.Леонтьева:
- … и зёрнышко вот закапывали-раскапывали…
О.Фёдор:
- Ну, с зёрнышком ничего не получилось. Это такое растение Божие… как же оно называется… тропическое… Карамбола.
А.Леонтьева:
- А кузнецом – зачем?
О.Фёдор:
- А я всегда хотел понять, как это устроено всё. Но когда увидел, как это тяжело…
Знаете, кузнечное дело тяжело не потому, что молоток тяжёлый. Там, как раз, в этом смысле… физически устаёшь, сильно устаёшь, но это не катастрофа. В кузнечном деле оказалось тяжело… и мне вот это интересно было понять – как устроено. И я взял сколько-то уроков – полтора года, а теперь уже поменьше, к сожалению, стал заниматься.
Самое тяжёлое в кузнечном деле – это то, что нужно сделать очень много операций. Я не знаю, как это сформулировать в одном слове… Для того, чтобы сделать подкову, нужно сделать… не знаю… 100 операций разных.
А.Леонтьева:
- Ага… действий каких-то?
О.Фёдор:
- Да. Железо остывает – очень быстро остывает… его раскаливаешь до оранжевого цвета, когда надо ковать, а потом – буквально три раза ударил, и оно уже стало тёмно-красным, а там уже и до синего недалеко, когда начинается синяя ломкость. Есть такое понятие – «синяя ломкость». Кстати, к педагогике надо его употребить.
А.Леонтьева:
- Синяя ломкость… интересно…
К.Мацан:
- А вот то, о чём Вы сейчас говорите – это просто форма любопытства, или в этом есть какое-то содержание того, что полезно в наш век тех же самых гаджетов что-то делать руками?
О.Фёдор:
- Скорее, первый вариант. Это – любопытство, и ещё что мои руки – они всегда хотят работать.
К.Мацан:
- То есть, всё-таки, что-то делать руками иногда, не просто…
О.Фёдор:
- Да. Но у меня нет убеждения какого-то , что в наш век это обязательно надо – по-разному бывает. Мои руки – хотят работать. Поэтому я работаю с деревом всегда с большим удовольствием, теперь научился – немножко научился с металлом… мне, кстати, мой учитель подарил настоящий горн на электрическом поддуве, и в деревне у меня теперь есть кузница. Мне только наковальни не хватает хорошей. Наковальня стоит 15000 рублей. Это я… как-то… всё собираюсь, а потом… может, лучше…
К.Мацан:
- Находятся более насущные траты!
О.Фёдор:
- Да!
А.Леонтьева:
- А скажите, пожалуйста, отец Фёдор, а семья как относится… я знаю, что Вы считаетесь таким… батюшкой – окормителем вокзалов. Вы кормите бомжей на вокзалах.
О.Фёдор:
- Да-да, бездомных. Вы знаете, в этом году я понял, что надо сделать паузу – мне, я про себя говорю, не про ребят, которые со мною вместе этим занимаются – они-то продолжают…
К.Мацан:
- Это группа «Люди вокзала», да?
О.Фёдор:
- Да, она существует. Я про себя говорю – я решил сделать на год, примерно… посмотрим… паузу, и не хожу каждую неделю на вокзал.
А.Леонтьева:
- Устали?
О.Фёдор:
- Да. За 11 лет.
А.Леонтьева:
- А-а… 11 лет…
О.Фёдор:
- Да, это очень… выгорание происходит. Очень ощутимое выгорание.
Поэтому я решил в этом году сосредоточиться на раздаче одежды тёплой и обуви, и сухой еды, которая у меня хранится в келье моей в храме… в церкви, извините…
А.Леонтьева:
- Ага!
О.Фёдор:
- Да-да-да… это… я – в процессе! Раздача – стационарная. Если раньше мы приносили на вокзал, то теперь, в этом году – нет. Я устал.
К.Мацан:
- Вот, Вы сказали – «выгорание», это слово произнесли. У меня ещё есть цитата – сейчас проверим, насколько она актуальна.
Вы говорили тоже в одном тексте, что самое тяжёлое для священника – это исповеди, и вот от этого общения, от сопереживания человеческим бедам и грехам очень устаёшь, выгораешь. А дальше Вы говорите: «Я с этим справляюсь с помощью семьи. Мне вот жалко католических священников, как они с этим справляются – загадка. Нам, православным, повезло – у нас есть семья. Пришёл домой – и забыл об исповедях.
Одному ребёнку надо с французским языком помочь, другому – с математикой, третьему – по музыке подсказать. Жену поцелуешь, тут же – с коляской на улицу – и всё. И отвлекаешься, и – дальше побежал».
А.Леонтьева:
- Очень много свободного времени – чувствуется…
К.Мацан:
- Актуально?
О.Фёдор:
- Абсолютно точно. Кроме коляски, которая уже не актуальна, а… всё так и есть, да. И исповедь, действительно, самая трудная и – самая выжигающая вещь.
К.Мацан:
- Нет, как раз таки, в контексте нашего разговора, вторая часть этой цитаты важна – про то, что семья возрождает силы.
О.Фёдор:
- Что семья помогает? Конечно! Абсолютно точно. Ну… потому, что забываешь просто, отвлекаешься.
Исповедное вот это дело тяжелейшее – это такое балансирование между эмпатией и цинизмом. Что я имею в виду? Батюшка может всей душой и просто всем своим существом начать вникать в проблемы людей ( а исповедь всегда, так или иначе, проблемы – то духовная, то какая-нибудь душевная, семейная, и поэтому – душевная, то социальная, и поэтому – душевная и духовная )… значит, батюшка может либо полностью погрузиться туда, и тогда он выгорит, как мне представляется, очень-очень быстро, и это будет плохо-преплохо, либо – наоборот, так огородиться невидимым… таким… колпаком стеклянным, что вообще не будет никого слушать, и – пускай они там говорят… но люди это чувствуют, и люди… вообще… ждут какого-то отклика. И хотя беседовать на исповеди – это не правильно… беседы проводить, а надо каяться в своих грехах, но отклик – он даже и в наших богослужебных книгах предполагается – поучение некое на исповеди, это – отклик. И вот этот баланс между способностью туда окунуться полностью и циничным отстранением «под колпаком» – вот он и труден.
Иной раз думаешь: «Ну, вот сейчас мне – что?» И это – трудно, да.
А.Леонтьева:
- А можно спросить? Вот, Вас тоже Костя цитирует, и мы до эфира об этом говорили… У Вас есть такое… ну… не интервью, а, по-моему, какие-то отрывки дневников, которые Вы публиковали, про то, что вот Вы исповедуете и… там… девушку какую-то отговариваете делать аборт, и говорите: «Не сделаешь – я его 100 % ( как подростки говорят – 100 проц ) усыновлю!»
К.Мацан:
- Да! «Ты роди, и я – усыновлю!» – говорите Вы в этом дневнике.
О.Фёдор:
- Что-то такое было, да. Наверное. Честно говоря, я забыл об этом…
К.Мацан:
- В конце этой записи Вы пишете, что…
О.Фёдор:
- В «Большом городе»?
К.Мацан:
- Да, в журнале «Большой город»… прихожанка, слава Богу, родила.
О.Фёдор:
- Вы знаете… видимо, это было, но я забыл. Я не помню, что это была за женщина – наверное, с ней всё хорошо.
А.Леонтьева:
- Слава Богу, да.
К.Мацан:
- Вот эта цитата про семью, которую я процитировал, мне она почему показалась важной… Мы же часто – не в программе, а вообще про семью, ( особенно, мне кажется, это мужчинам свойственно ) – говорим, как про ещё одну работу. Вот, у меня на работе – работа, а потом домой возвращаюсь, а там – ещё одна работа. Дети, жена – ещё одна зона комфорта или дискомфорта.
А у Вас такая логика простая, другая совсем, взрывающая – что нет, это то, что восстанавливает силы. Это – тоже труд, но труд с каким-то совсем другим результатом.
О.Фёдор:
- Ну, известно же, что лучший отдых – это перемена деятельности. Всё просто, в этом смысле.
Да дома… видите ли… не приходится говорить о том, что дома прямо отдыхаешь. Дома – меняешь занятие, скорее. Дома – другие проблемы возникают. Иной раз – похлеще.
В этом смысле, должен сказать, что чем дети старше, тем с ними труднее. Поэтому, Вы не обольщайтесь, что у Вас всё будет хорошо… после разговора с отцом Фёдором!
К.Мацан:
- Спасибо!
О.Фёдор:
- Нет, всё будет труднее. Да, Аня?
А.Леонтьева:
- Отец Фёдор, вот, мы сегодня с Вами обсудили какие-то проблемы подростков… Меня волнует такая проблема… не знаю, насколько у нас в Вами есть какие-то рецепты на эту тему…
Есть такое понятие как «лежачий подросток». Это подросток, который, по словам психолога Людмилы Петрановской ( может быть, Вы слышали – такие лекции она замечательные читает про современные реалии и современных детей ), ребёнок, которого всю жизнь родители строят, строят, строят, потом он получает пульт управления в свои руки, и в какое-то время он ложится на диван с этим пультом и говорит: «Всё…» Родители: «Нет, вставай!» Он: «А то вы мне – что?»
Ну, то есть, он как бы полностью… ну… то есть, получает то, чего у него никогда не было – покой. И…
О.Фёдор:
- Если бы это всё было так просто, если бы схема была такой, можно было бы веселее смотреть на проблему.
Я сразу скажу, что в моей семье это тоже есть. Для меня это всё – очень трудно. Всё – не так просто.
Вот, в моей семье, например… ну… мы, и правда, ничего никогда не запрещали. А есть человек, у которого пошло что-то не так – в этом трудном возрасте, когда человек выбирает, вообще, свой путь, и самоидентификация происходит… а вот – пошло что-то не так, как предполагалось, как ему хотелось бы. А было уже слишком много надежд на это. И человек начинает замыкаться, ложится, действительно… «лежачий подросток» – это вполне верное определение.
Потому, что когда человек испытывает психологические трудности такие, серьёзные, граничащие с депрессией, с патологическим состоянием, то он уходит в сон. И, собственно, это… видимо… один из показателей того, что всё плохо – когда человек слишком много спит. Когда человек лежит, спит, меньше выходит.
Делать с этим что? Я уверен, что надо обращаться к психологам, а, может быть, и к психиатрам.
А.Леонтьева:
- И Вы – совершенно правы. Я так от себя скажу…
О.Фёдор:
- Да. Шапками это не закидаешь.
А.Леонтьева:
- … как человек, который заканчивает книгу про вот таких, собственно, подростков.
О.Фёдор:
- Нашими православными шапками, митрами, клобуками, и скуфьями это не закидаешь. Это – проблема.
«Обратись к батюшке, посоветуйся с отцом N, и всё будет хорошо», – нет. Нет и нет. Проблема – очень большая, для меня – очень актуальная, я нахожусь в процессе её решения. Спасибо Вам за этот вопрос, и пожелайте мне, чтобы что-то получилось!
А.Леонтьева:
- Да, конечно, желаем!
Но, на самом деле, сегодняшний разговор… поскольку вопросов ещё – куча осталась, а времени… как нарочно – опять прошло!
Но я хочу Вас поблагодарить, отец Фёдор, очень сильно за то, что передача была такая… не образцово-показательная. Потому, что вот – я рассказывала в одном из текстов на радио – когда ты включаешь радио, или звонишь подруге или другу, у тебя – какие-то проблемы, и ты говоришь: «У меня – проблема!», а он говорит: «А у меня – всё замечательно, у меня – все друг друга любят, все дети – поступили во все ВУЗы, все друг друга поддерживают!» – ты чувствуешь, что ты… как-то вот… теряешься на этом фоне благополучия. Поэтому я очень рада каким-то таким, очень откровенным, собеседникам, которые… у которых тоже есть проблемы! И это, на самом деле, вот… утешает.
О.Фёдор:
- Спасибо, если я кого-то утешил. Может, и меня кто-то утешит…
К.Мацан:
- На этой оптимистической ноте…
О.Фёдор:
- Да-да-да-да! На самом деле, дорогие друзья, слушатели радио «Вера», всё не так плохо, как в конце нашей передачи! А, скорее, так разнообразно, как в её продолжении. И я хочу всех поздравить с наступающим Рождеством Христовым, пожелать вот этой тишины, о которой шла речь в начале передачи – в Сочельник – в продолжение и в окончание поста, тишины между вами, между вашими близкими, в ваших домах, и – Рождественской радости! Аминь.
К.Мацан:
- Священник Фёдор Котрелёв, клирик церкви Покрова Пресвятой Богородицы в Красном селе, отец девяти детей сегодня был с нами и с вами в программе «Светлый вечер».
В студии также была моя коллега Анна Леонтьева, и я, Константин Мацан. До свидания!
А.Леонтьева:
- До свидания!
О.Фёдор:
- До свидания!
Псалом 9. Богослужебные чтения

Жизнь всякого человека — это полоса белая, полоса чёрная. И нередко мы относимся к этой нестабильности чересчур негативно. А, может, всё же есть от неё хоть какая-то польза? Своеобразный ответ на этот вопрос находим в 9-м псалме пророка и царя Давида, который читается сегодня за богослужением в православных храмах. Давайте послушаем.
Псалом 9.
1 Начальнику хора.
По смерти Лабена. Псалом Давида.
2 Буду славить Тебя, Господи, всем сердцем моим, возвещать все чудеса Твои.
3 Буду радоваться и торжествовать о Тебе, петь имени Твоему, Всевышний.
4 Когда враги мои обращены назад, то преткнутся и погибнут пред лицом Твоим,
5 ибо Ты производил мой суд и мою тяжбу; Ты воссел на престоле, Судия праведный.
6 Ты вознегодовал на народы, погубил нечестивого, имя их изгладил на веки и веки.
7 У врага совсем не стало оружия, и города Ты разрушил; погибла память их с ними.
8 Но Господь пребывает вовек; Он приготовил для суда престол Свой,
9 и Он будет судить вселенную по правде, совершит суд над народами по правоте.
10 И будет Господь прибежищем угнетённому, прибежищем во времена скорби;
11 и будут уповать на Тебя знающие имя Твоё, потому что Ты не оставляешь ищущих Тебя, Господи.
12 Пойте Господу, живущему на Сионе, возвещайте между народами дела Его,
13 ибо Он взыскивает за кровь; помнит их, не забывает вопля угнетённых.
14 Помилуй меня, Господи; воззри на страдание мое от ненавидящих меня, — Ты, Который возносишь меня от врат смерти,
15 чтобы я возвещал все хвалы Твои во вратах дщери Сионовой: буду радоваться о спасении Твоём.
16 Обрушились народы в яму, которую выкопали; в сети, которую скрыли они, запуталась нога их.
17 Познан был Господь по суду, который Он совершил; нечестивый уловлён делами рук своих.
18 Да обратятся нечестивые в ад, — все народы, забывающие Бога.
19 Ибо не навсегда забыт будет нищий, и надежда бедных не до конца погибнет.
20 Восстань, Господи, да не преобладает человек, да сУдятся народы пред лицом Твоим.
21 Наведи, Господи, страх на них; да знают народы, что человеки они.
22 Для чего, Господи, стоишь вдали, скрываешь Себя во время скорби?
23 По гордости своей нечестивый преследует бедного: да улОвятся они ухищрениями, которые сами вымышляют.
24 Ибо нечестивый хвалится похотью души своей; корыстолюбец ублажает себя.
25 В надмении своём нечестивый пренебрегает Господа: «не взыщет»; во всех помыслах его: «нет Бога!»
26 Во всякое время пути его гибельны; суды Твои далеки для него; на всех врагов своих он смотрит с пренебрежением;
27 говорит в сердце своём: «не поколеблюсь; в род и род не приключится мне зла»;
28 уста его полны проклятия, коварства и лжи; под языком его — мучение и пагуба;
29 сидит в засаде за двором, в потаённых местах убивает невинного; глаза его подсматривают за бедным;
30 подстерегает в потаённом месте, как лев в логовище; подстерегает в засаде, чтобы схватить бедного; хватает бедного, увлекая в сети свои;
31 сгибается, прилегает, — и бедные падают в сильные когти его;
32 говорит в сердце своём: «забыл Бог, закрыл лицо Своё, не увидит никогда».
33 Восстань, Господи, Боже мой, вознеси руку Твою, не забудь угнетённых Твоих до конца.
34 Зачем нечестивый пренебрегает Бога, говоря в сердце своём: «Ты не взыщешь»?
35 Ты видишь, ибо Ты взираешь на обиды и притеснения, чтобы воздать Твоею рукою. Тебе предаёт себя бедный; сироте Ты помощник.
36 Сокруши мышцу нечестивому и злому, так чтобы искать и не найти его нечестия.
37 Господь — царь на веки, навсегда; исчезнут язычники с земли Его.
38 Господи! Ты слышишь желания смиренных; укрепи сердце их; открой ухо Твоё,
39 чтобы дать суд сироте и угнетённому, да не устрашает более человек на земле.
Текст псалма, который только что прозвучал, очень неоднороден по своему содержанию. Если приглядеться, то можно заметить, что в нём последовательно сменяют друг друга, как минимум, две магистральные темы. С одной стороны, это тема благодарности Богу за Его заботу и поддержку. Псалмопевец искренне и глубоко признателен Творцу за то, что Он не оставляет тех, кто ищет Его. Однако, с другой, — это тема недоумения и плача, которые рождаются от того, что мир наполнен беззакониями и неправдами.
Церковная традиция не видит в этом большой проблемы. Соединить две, казалось бы, несовместимые темы под одним заголовком — замечательный способ отобразить глубокую правду жизни. Так текст Писания передаёт то напряжение, которое испытывает каждый, кто старается идти путём праведности. Не всегда у него на сердце радость и благодать. Псалмопевец подмечает, что периодически случаются ситуации, когда даже верующий может сказать в своём сердце: «забы́л Бог, закры́л лицо́ Своё, не уви́дит никогда́». Такие ямы бывают даже в жизни великих святых.
И таким путём Бог ведёт каждого из нас. Перемены в обстоятельствах и то напряжение, которое возникает из-за этих перемен, — важная составляющая нашего духовного развития. Они дают нам возможность ощутить, что такое полнота жизнь и что такое её отсутствие. Именно эти наблюдения рано или поздно всякого из нас приводят к Творцу. Именно они побуждают нас искать Его присутствия и делать всё, что от нас зависит, чтобы Он нас больше никогда не покидал.
Псалом 9. (Русский Синодальный перевод)
Псалом 9. (Церковно-славянский перевод)
Псалом 9. На струнах Псалтири
1 Начальнику хора. По смерти Лабена.
Псалом Давида
2 Буду славить (Тебя), Господи, всем сердцем моим,
возвещать все чудеса Твои.
3 Буду радоваться и торжествовать о Тебе,
петь имени Твоему, Всевышний.
4 Когда враги мои обращены назад,
то преткнутся и погибнут пред лицем Твоим.
5 Ибо Ты производил мой суд и мою тяжбу;
Ты воссел на престоле, Судия праведный.
6 Ты вознегодовал на народы, погубил нечестивого,
имя их изгладил на веки и веки.
7 У врага совсем не стало оружия,
и городá Ты разрушил;
погибла память их с ними.
8 Но Господь пребывает вовек;
Он приготовил для суда престол Свой.
9 И Он будет судить вселенную по правде,
совершит суд над народами по правоте.
10 И будет Господь прибежищем угнетенному,
прибежищем во времена скорби.
11 И будут уповать на Тебя знающие имя Твое;
потому что Ты не оставляешь ищущих Тебя, Господи.
12 Пойте Господу, живущему на Сионе,
возвещайте между народами дела Его.
13 Ибо Он взыскивает за кровь; помнит их,
не забывает вопля угнетенных.
14 Помилуй меня, Господи;
воззри на страдание мое от ненавидящих меня,
Ты, Который возносишь меня от врат смерти,
15 чтобы я возвещал все хвалы Твои
во вратах дщери Сионовой:
буду радоваться о спасении Твоем.
16 Обрушились народы в яму, которую выкопали;
в сети, которую скрыли они, запуталась нога их.
17 Познан был Господь по суду, который Он совершил;
нечестивый уловлен делами рук своих.
18 Да обратятся нечестивые в ад,
все народы, забывающие Бога.
19 Ибо не навсегда забыт будет нищий,
и надежда бедных не до конца погибнет.
20 Восстань, Господи, да не преобладает человек,
да судятся народы пред лицем Твоим.
21 Наведи, Господи, страх на них;
да знают народы, что человеки они.
22 Для чего, Господи, стоишь вдали,
скрываешь Себя во время скорби?
23 По гордости своей нечестивый преследует бедного:
да уловятся они ухищрениями, которые сами вымышляют.
24 Ибо нечестивый хвалится похотью души своей;
корыстолюбец ублажает себя.
25 В надмении своем нечестивый пренебрегает Господа: «не взыщет»;
во всех помыслах его: «нет Бога!»
26 Во всякое время пути его гибельны;
суды Твои далеки для него;
на всех врагов своих он смотрит с пренебрежением;
27 говорит в сердце своем: «не поколеблюсь;
в род и род не приключится мне зла».
28 Уста его полны проклятия, коварства и лжи;
под языком — его мучение и пагуба.
29 Сидит в засаде за двором;
в потаенных местах убивает невинного;
глаза его подсматривают за бедным;
30 подстерегает в потаенном месте, как лев в логовище;
подстерегает в засаде, чтобы схватить бедного;
хватает бедного, увлекая в сети свои.
31 Сгибается, прилегает, —
и бедные падают в сильные когти его.
32 Говорит в сердце своем: «забыл Бог,
закрыл лице Свое, не увидит никогда».
33 Восстань, Господи, Боже (мой), вознеси руку Твою,
не забудь угнетенных (Твоих до конца).
34 Зачем нечестивый пренебрегает Бога,
говоря в сердце своем: «Ты не взыщешь»?
35 Ты видишь, ибо Ты взираешь на обиды и притеснения,
чтобы воздать Твоею рукою.
Тебе предает себя бедный;
сироте Ты помощник.
36 Сокруши мышцу нечестивому и злому,
так чтобы искать и не найти его нечестия.
37 Господь — царь на веки, навсегда;
исчезнут язычники с земли Его.
38 Господи! Ты слышишь желания смиренных;
укрепи сердце их; открой ухо Твое,
39 чтобы дать суд сироте и угнетенному,
да не устрашает более человек на земле.
11 мая. Об истории и православных монастырях Константинополя

Сегодня 11 мая. В этот день в 330 году состоялось торжественное освящение Константинополя.
Об истории и православных монастырях города — священник Августин Соколовски.
Святой Константин основал город за 7 лет до своей кончины. Константинополь не был построен в чистом поле, ведь на его месте существовало древнее поселение, носившее название Византий. С самого начала правитель приложил огромные усилия для христианизации этой тихой языческой гавани. Доподлинно известно, что уже к моменту смерти императора в 337 году в городе существовало уже 15 монастырей. Спустя 200 лет после основания, к середине VI века, в Константинополе было около 70 обителей. Особенно были знамениты некоторые монастыри. Это монастырь Неусыпающих. Он был назван так, потому что в нем непрерывно совершалось богослужение. Братья поочередно сменяли друг друга, чтобы служба Богу никогда не прекращалась день и ночь. Другой жемчужиной монашеской жизни великого города была обитель Феодора Студита. В ней жили тысячи монахов. Общежитие было настолько строгим и последовательным, что братья не имели ничего своего. Одежды иноков были огромного размера, по форме напоминали собой мешки. После общей стирки монахи разбирали одежды без разбору, от самого игумена Феодора до самого младшего послушника. В свою очередь обитель святого Далмата прославилась тем, что в ней подвязался преподобный Исаакий. Именно он не побоялся лично обличить императора Валента в арианской ереси и предсказал ему погибель в битве с персами, что вскоре произошло. Многие столетия спустя, в день памяти Исаакия, родился русский царь Петр Великий, потому в Санкт-Петербурге был воздвигнут знаменитый Исаакиевский собор. Удивительное преемство православных столиц в истории, за которое в эти пасхальные дни мы призваны благодарить Спасителя нашего Иисуса Христа.
Все выпуски программы Актуальная тема