«Жизнь в Церкви». Кирилл Мирейский

У нас в гостях был Кирилл Мирейский, руководитель Духовно-Культурного Центра имени схимонахини Макарии Тёмкинской, 100-летие со дня рождения и 33 года со дня упокоения которой, будет отмечаться в 2026 году на Смоленщине.

Мы говорили с нашим гостем о его удивительной судьбе, тесно связанной с Православной Церковью, о промысле Божием, связавшим его с греческим Афоном, итальянским городом Бари и поселком Темкино в Смоленской области, а также о том, какое влияние на его жизнь оказало знакомство со схимонахиней Макарией, и как сейчас сохраняется память об этой удивительной подвижнице.

Ведущие: Игорь Цуканов, Кира Лаврентьева

---

Диакон Игорь Цуканов

— Добрый вечер, дорогие друзья. «Вечер воскресенья» на Радио ВЕРА. У микрофона Кира Лаврентьева.

Кира Лаврентьева

— Добрый вечер.

Диакон Игорь Цуканов

— Я диакон Игорь Цуканов. Как всегда в это время тема нашего разговора — христианин в обществе. Мы говорим с людьми, жизненный путь которых показывает, что быть христианином это не значит только лишь участвовать в богослужении, это значит всю свою жизнь или, по крайней мере, значительную часть своей жизни, своей деятельности посвятить Церкви, посвятить Христу, посвятить христианскому деланию. Сегодня у нас в гостях человек, с которым об этом очень хорошо можно поговорить. Кирилл Владимирович Мирейский, директор Славянского фонда России, член Общественного Совета при министерстве труда и социальной защиты Российской Федерации, член Совета по делам национальностей при правительстве Москвы и руководитель Центра имени схимонахини Макарии Тёмкинской. Кирилл Владимирович, добрый вечер. Рады вас приветствовать в студии нашей.

Кирилл Мирейский

— Добрый вечер.

Диакон Игорь Цуканов

— Кирилл Владимирович, у нас очень много тем, я бы хотел начать разговор с вашей биографии в том смысле, что вы ведь из семьи священника происходите?

Кирилл Мирейский

— Точно.

Диакон Игорь Цуканов

— И в каком-то смысле ваш приход к этой деятельности, а ваша деятельность с возрождением паломнической службы Свято-Пантелеимонова монастыря на Афоне связана и с представительством подворья Русской Православной Церкви...

Кирилл Мирейский

— В городе Бари.

Диакон Игорь Цуканов

— В Бари, да. И с Центром памяти матушки Макарии. Насколько легко складывался ваш собственный путь в церковь? Есть такое мнение и представление о том, что детям священников всё легко дается. На самом деле это далеко не всегда так бывает. Как это было у вас?

Кирилл Мирейский

— Скажу вам так, у нас была настоящая церковная семья. По папиной линии священники были. По маминой линии вообще интересная ситуация, она из старинного рода московского — Савины, Лукины. Если представляете себе Даниловское кладбище, справа сейчас домик ритуала, это был дом на несколько семей, в том числе и семьи мамы. Больше двухсот лет, есть записи, что эта линия семьи были как смотрители кладбища, ухаживали, в том числе и за могилами, распределяли участки, поддерживали церковь. И, наверное, жизнь около церкви, на кладбище, постоянное общение с горем людей, всё это на маму большое впечатление произвело, и воспитание было церковное. Очень интересно, что наша родовая могила находится рядом с могилой Матроны Московской, прям впритык. Бабушка всю жизнь ухаживала за ее могилой.

Кира Лаврентьева

— Вот это да.

Кирилл Мирейский

— И вообще очень всё связано. Чтобы вы понимали, насколько мама была человеком духовным, до последних дней своей жизни она полностью с любого места могла процитировать Псалтирь, полностью. В 67 лет она преставилась, но до последних дней наизусть.

Диакон Игорь Цуканов

— То есть она ее читала постоянно.

Кирилл Мирейский

— Да. И до последних дней сохранялся каллиграфический почерк, знаете, в линейку, она стенографист была по гражданской специальности. Эти вещи меня поражали, как можно так быстро писать и всё разбирать, вот эту линию, и как можно Псалтирь знать наизусть с любого места. А папа был из тех священников, настоящих священников, тружеников, для меня. К сожалению, очень мало я его видел как в детстве, так и уже когда юношей был и подрос, потому что он уходил в шесть утра, а возвращался, наверное, уже к полуночи. Пятница, суббота, воскресенье — в доме было очень много гостей. А мы недалеко уехали от Даниловского кладбища, жили в треугольнике на улице Самаринской между Даниловым монастырем, Донским монастырем и Даниловским кладбищем. Улица Самаринская прямо у Даниловского рынка, эту квартирку знало очень много в Москве, особенно молодежи. В нашей квартире было очень много разных гостей, в том числе и нынешние владыки некоторые и священство, все были очень дружные. После службы обычно собирались дома, я это очень хорошо помню. Всё это, конечно, на меня... я в церковной семье был. А дальше не всё так было просто, потому что, как говорится, враг рода человеческого не дремлет, и различные были искушения в Москве. Когда папу за работу с молодежью отправили в ссылку, в настоящую, правда, не так далеко, в город Чехов сначала, потом в село Новоселки восстанавливать храм полностью руинированный под Чеховым, и там он не сдался. Но была проблема, которая у него образовалась из его службы в армии, когда он застудил спину, у него отказали руки, и ему было практически невозможно служить. Последние месяцы служения он даже подвязывал Чашу на определенном полотенце, Чашу держал в руках таким образом, не сдавался до последнего. К нашей семье был очень близок отец Георгий Бреев, это мой крестный. Крестили меня на второй день по рождению, что тоже очень интересно. Такой замечательный крестный, который сыграл, наверное, больше, чем отец ключевую роль, потому что он духовный отец в моей жизни, и все мои реперные действия в жизни, начала, точки отсчета именно он давал. Конечно, я бесконечно благодарен ему за это. Я его не то, что больше, чем папу видел, но в какой-то степени, когда папа преставился в 96-м году, а это для меня был знаковый год, год первого посещения Афона, он принял на себя не только духовное отцовство, но и гражданское, светское. Он мало того, что духовник был, даже какие-то житейские вопросы, финансовые помогал решать, за что я, конечно, очень благодарен. Он на первом месте, когда я каждое утро поминаю всех, он в первой строке.

Диакон Игорь Цуканов

— Вы тоже по идее могли стать священником, наверное. У вас такие мысли были или не было?

Кирилл Мирейский

— В одном из моих посещений Отдела внешних церковных связей один из сотрудников, задавая мне вот этот же вопрос, говорил: Кирилл, придет время, и ты будешь жалеть о своем решении, что ты пошел в околоцерковную деятельность, тебе надо быть священником, потому что это твое наследие. Понимаю, о чем он говорит. Я женат на своей супруге Нине, у которой тоже весь род по мужской линии все священники практически, деды, прадеды, если у отца там чередование какое-то было, я слышал все эти истории, как кто становился. И когда я это услышал, этот работник Отдела внешней церковных связей сказал: я тут много чего вижу, кто к нам приходит разные, у тебя папа священник, ты должен быть священником. Я понимаю сейчас, прошло 25 лет с того разговора, почему он так сказал. Да, наверное, так надо было делать. Но двухтысячный год для меня был годом переломным, так получилось, что не совсем я был примерным сыном в такой религиозной семье. Так сложилось, что моим девизом с детства, меня так и называли «Кира сам», я все сам, сам, сам, такой живчик был. Очень много сыграло окружение, в котором я рос, моими ближайшими друзьями были японцы, которые жили в соседнем дворе, это были дети дипломатов. Представьте, это 70-е годы, такой допуск к информации, вот он рядом образ жизни западный. Рядом с японцами, которые жили напротив, соседний дом вообще был закрытый посольский дом, а там были и арабы, и китайцы, и индусы, кого только не было. Вот это всё было рядом, и этот доступ к каким-то технологиям, которые мы видели, тоже сыграл, у нас такие игрушки, а у них такие. И я самосовершенствовался уже с детства. И так получилось, что не то, что для меня очень много было религии дома, меня никто никогда, ни мама, ни папа не заставляли силком ни идти в храм, ни какие-то поклоны класть. Всё это было на совести. Иди в церковь, мы сегодня не идем, иди один. Я не всегда доходил до нее, иногда я шел гулять, иногда я шел в кино, такое тоже было. Я сейчас за это переживаю, иногда с грустью хожу по улицам детства, вспоминая свои те или иные ошибки, но это всё вызревало. Когда я пошел в армию, я служил в городе Одессе в радио войсках, это было то, что мне нужно. На самом последнем оборудовании, которое только было в то время, это КРОС К-12, весь электронный, о чем я только мечтал. Мне армия очень понравилась, очень это было моё. После армии, так получилось, что была масса предложений по технической части из совершенно разных технических служб, потому что вся эта тема телефонии, радио была на подъеме в 90-е годы. Я пришел летом 90-го года из армии, и оказался в бизнесе, связанном с телефонией, эти все сотовые телефоны, всё это было на росте. Дальше было много испытаний, бизнес шел, в 90-е был достаточно легкий доступ к деньгам. А когда молодежи всё достается легко, начинаются вольные брожения в голове. Совершенно я пошел не в ту сторону, не просто забывая ходить в храм, а где-то даже забывая и перекреститься. Становился таким, как всё окружение. Вел я себя не очень хорошо, честно говоря, понятно, что приходя домой, видя переживания родителей, где-то оставалось чувство, что что-то делаю не так. И когда произошла беда, как это происходит с молодежью, когда перегуливают, а она была, эта беда, поменялось всё в один день. Поменялось это в день, когда я понял, что дальше так продолжать нельзя. Господь показал, что может быть, если я пойду дорогой не своей, не той, которая нам заповедана, не той, что нам преподают родители дома и мои духовные наставники, а так, как хочу делать сам. Это было страшно настолько, что в один день всё изменилось.

Кира Лаврентьева

— «Вечер воскресенья» на Радио ВЕРА продолжается. У микрофонов диакон Игорь Цуканов и Кира Лаврентьева. У нас в студии директор Славянского фонда России, руководитель Центра имени схимонахини Макарии Тёмкинской Кирилл Владимирович Мирейский. Кирилл Владимирович, спасибо вам, во-первых, огромное, что вы делитесь с нами какими-то очень глубокими переживаниями, касающимися вашей жизни. Понятное дело, что некоторые вещи открывать тяжело. Но мы будем надеяться, что это пойдет на пользу дела. Кто-то нас услышит, кто-то услышит то, что ему созвучно. Это путь, и это интересно, потому что очевидно, что в какой-то момент вы вдруг остановились и пересмотрели свою жизнь. Всех нас может заносить. У вас в какой момент этот занос остановился, на 180 градусов развернулся?

Кирилл Мирейский

— Остановилось это, наверное, гораздо резче, чем началось.

Кира Лаврентьева

— Постепенно, да.

Кирилл Мирейский

— Если падение людей медленно идет, сначала одно можешь себе позволить, потом другое, потом третье, потом здесь можно против совести пойти. Но Господь долго терпит и потом достаточно больно бьет, и бьет в точку. В моем случае это была остановка, я бы назвал ее часовая и даже минутная. Настолько было потрясение сильное, когда ты понимаешь, что ты абсолютно беспомощный человек в этом огромном мире, потому что вокруг тебя есть среда, которая противна всему живому, которая может тебя погубить одним ногтем, как это написано. И когда ты на себе это всё ощущаешь, единственное, что ты просишь для себя, это спасение. Но так как я все-таки знаю, что ангел-хранитель всегда со своими, с Христовыми — я никогда себя не отделял в душе, в сердце от Церкви — это, наверное, меня спасло от самого, от самого подчеркну, ужасного. Мои друзья знают все эти истории, это опыт очень тяжелый. Годами мы потом всё это обсуждали. Удивительно вообще, что я сейчас сижу вот здесь перед вами. Это был 95-й год, конец 94-го, а дальше был год смятения, куда, чего, что делать? И умирает папа в 96-м году, преставляется отец Владимир. Было так, я в очередной раз держу билет в Таиланд, чтобы поехать отдохнуть, хорошо развеяться, это уже после похорон, мама подходит ко мне с таким наставлением, говорит: я тебе сейчас скажу своё последнее наставление, ты его можешь принять, можешь не принять. Ты сейчас сдаешь свой билет в Таиланд и берешь два билета на Афон в Грецию, едешь сам и берешь своего друга больного. На тот момент мой ближайший друг, мой крестник, Игорь, находился в абсолютно жутком состоянии, он тоже к этому долго шел. Это молодежь 90-х годов, понимаете? При росте метр 82, он весил 44 килограмма, и это был не алкоголь. Очень тяжело всё было. Я почему-то внутри себя согласился и сразу же сказал: да, я это сделаю. Тут же буквально пошел, у друга дом рядом, через 10 минут я уже был у него и сказал: Игорь, мы через неделю едем на Афон. Тогда можно было визу сделать за 3-4 дня. Я от него слышу, он тоже исстрадался, говорит: да, я хочу, я согласен. Можно сказать, что мы собираемся, идем к самолету, и вдруг он у самолета говорит: я никуда не лечу. А он у меня фактически на руках висит. Тут, конечно, пришлось нам немножко потолкаться, но он оказался в самолете. Мы благополучно долетели до Салоник. Тогда, 96-й год, чтобы вы понимали, это не так всё просто было, получить визу на Афон и так далее. Мы приехали в Салоники, пришли вместе в посольство в Македонии и Фракии, оказалось, что нет никого из посольства, все уехали в Афины. Я с больным другом, да и сам духовно нездоров, на поезде едем в Афины, с приключениями, там находим наше посольство, там нам вручают диамонитирион. Возвращаемся в Салоники, доезжаем до Афона, заходим в наш монастырь, и можно сказать, в эти сутки, в это утро происходит первое чудо, которое и меняет всю мою и моего друга, моего крестника жизнь. Видя то состояние, в котором мы приехали, внешне-то всё хорошо, но поговорив с нами, узнав все истории и видя его, больного молодого человека, а он на год младше меня, ему всего-то 25 лет, вся братия усилено молилась. Мы поисповедовались, была ночная служба, потом литургия, мы причастились, пошли в келью отдыхать, уснули. Через какое-то время, два часа или три я проснулся от его крика, это было такое сотрясение кельи, где мы спали. Когда я открыл глаза, я увидел перед собой здорового человека. То есть он не был не синий, не зеленый, как приехал туда, а это стоял абсолютно здоровый человек с розовыми щечками. И говорит: Кирилл, я ничего не хочу. Мы тут же оделись, пошли к братии, все очень обрадовались, благодарственный молебен тут же отслужили. Это была большая радость. Так началась моя история с Афоном. Я всей душой прилепился к этой святой земле, которая впоследствии определит род моей деятельности. Мы раз в месяц, иногда два раза в месяц, иногда три раза в месяц, до 2020-го года я больше семидесяти раз был на Афоне. Тот знаменосный год, 96-й, сыграл одну из ключевых ролей направления в моей деятельности.

Диакон Игорь Цуканов

— Вы же занимались восстановлением еще паломнической службы, насколько я понимаю, в Пантелеимоновом монастыре?

Кирилл Мирейский

— Да, в двухтысячном году игумен монастыря предложил помочь нашему Афонскому подворью восстановить службу, которая была практически утеряна с 17-го года в Москве. И, конечно, я с радостью этим занялся. Мне выдали — до сих пор у меня это всё в рамочке — большую бумагу, благословение от монастыря на двух языках, на греческом и на русском. Это такая верительная грамота, что поверенный нашего русского на Афоне Свято-Пантелеимонова монастыря по работе с паломниками из России. И для меня началось счастливое время. Мне было легко уйти от того успешного бизнеса, который у нас был, с телефонии, а за 10 лет мы развились очень хорошо, потому что мы были одни из первых в Москве, кто занимался сотовой телефонией. С легкостью я ушел, много что оставил там, за бортом, можно сказать, до сегодняшнего дня не жалею об этом. И это было правильное решение, как показала потом наша жизнь, практика вся. Это было счастливое время. В этот же год Афонское подворье меня приглашает сопроводить мощи великомученика Пантелеимона, которые второй раз были принесены в Россию, и это для меня был просто бесценный опыт сопровождения этой святыни. Во многих городах мы были, и особенно в Москве и в Санкт-Петербурге. Тогда это была редкость — принесение мощей, фактически это было второй раз. 95-й год был, 2000-й был второй раз принесение мощей. И уже потом началась история принесения различных святынь. Но это был второй, и для меня знаменательный год. А дальше, чтобы не подробности упустить, за некоторое время до 2000-го года отец Георгий Бреев организовал сбор средств для изготовления драгоценной плащаницы на мощи святителя и чудотворца Николая, находящиеся в базилике в городе Бари. Это было еще, когда я был в сотовой связи, он в 98-м году обратился, говорит: Кирилл, сколько можешь, мы собираем, большая очень сумма была названа. Тогда у него был один из приходов в Царицыно, там была своя мастерская золотошвейная. У меня сколько было в сумке, я ему отдал, отдал и забыл. Через год он мне напоминает, это 99-й год: Кирилл, мы всё собрали, мы начинаем изготовление. Сказал, я услышал и забыли. А вот в 2000-м году, в апреле, он говорит: Кирилл, мы едем в Бари, и я тебя благословляю ехать с нами. Я говорю: отец Георгий, я только вернулся, виза использована, я не успею ничего сделать. 28 апреля, они выезжали 7 мая, на день города Бари, 9 мая празднуется день города Бари, это огромное торжество на юге Италии, это знаменательный день. Как мы помним, на 9 мая и день победы, и по старому стилю день памяти святителя Николая, всё это совпадает. Он говорит: а я благословляю, и у тебя всё получится. И происходит еще одно чудо. Я прихожу в Отдел внешних церковных связей, они говорят: Кирилл, там бесполезно, не успеешь, потому что огромные очереди, мы сейчас, конечно, бумаги все оформим. Дали сопроводительное письмо, и я прихожу в консульство.

Кира Лаврентьева

— Давайте мы продолжим эту интересную историю слушать после того, как напомним нашим дорогим слушателям, что в программе «Вечер воскресенья» Кирилл Владимирович Мирейский, директор Славянского фонда России, руководитель Центра имени схимонахини Макарии Тёмкинской. У микрофонов диакон Игорь Цуканов и Кира Лаврентьева. Мы очень скоро к вам вернемся. Пожалуйста, оставайтесь с нами, так как интрига подвешена, и очень интересно узнать, что же было дальше.

Диакон Игорь Цуканов

— Добрый вечер еще раз, дорогие друзья. «Вечер воскресенья» на Радио ВЕРА продолжается. У микрофона Кира Лаврентьева. Я диакон Игорь Цуканов. Сегодня у нас в гостях Кирилл Владимирович Мирейский, директор Славянского фонда России, руководитель Центра имени схимонахини Макарии Тёмкинской. Прошлые полчаса нашей беседы завершились на увлекательном рассказе о том, как в двухтысячном году Кирилл Владимирович отправился в город Бари итальянский, где находятся мощи святителя Николая Чудотворца, и как у него получилось, если я правильно понимаю, буквально вскочить в последний вагон этого поезда, если можно так выразиться.

Кирилл Мирейский

— Именно так. Я, как говорил, с этим пакетом документов подхожу к консульству, оно находилось напротив кинотеатра «Ударник», и вижу огромную толпу. Это майские праздники.

Диакон Игорь Цуканов

— 9 мая.

Кирилл Мирейский

— Это майские праздники, 29-го, по-моему, я туда пришел. Огромная толпа стоит народу, туда не подойти, всё движение перекрыто, ну, тысяча человек. Я понимаю, что я никуда не еду, потому что мне туда не пробраться. А еще надо изготовить.

Диакон Игорь Цуканов

— А благословение есть.

Кирилл Мирейский

— А благословение есть. Дальше происходит первое чудо для меня, связанное с Бари. Я про себя понимаю, что есть благословение, и я обращаюсь к святителю Николаю и говорю: святитель Николай, с благословения крестного моего помоги мне поехать, если мне это нужно. Тут надо сказать, кто меня сейчас будет слушать из паломнических служб, наверняка помнят, что у консульства был особенный охранник двухметрового роста, огромная сажень в плечах, он был самый грозный, никого не подпускал туда, очень строгий был. Я вижу этого охранника, который просто расталкивает всех около входа. После моих этих слов, после обращения к святителю Николаю на какую-то секунду мои глаза встречаются с его — я помню, это расстояние приличное, эта толпа стоит, наверное, метров 35, все это здание обложено — и наши взгляды пересекаются. И вдруг он через всю толпу кричит: эй ты. А я даже сразу не понял, что это мне. Эй, ты, и на меня показывает рукой. Я говорю: я? Он говорит: да, попустите его. Толпа расступается, потому что слово этого человека на входе... если кто его ослушается, он больше никогда к консульству бы не подошел. Толпа расступилась, я прохожу, он говорит: тебе куда. Я говорю: вот, город Бари. — Так проходи.

Кира Лаврентьева

— Да, это чудо, явное такое.

Кирилл Мирейский

— Я через несколько дней получаю визу и благополучно вылетаю с паломнической группой. Одна из первых была группа службы паломничества «Радонеж», Юрий Ахметович незабвенный. И тогда они помогли отцу Георгию эту плащаницу... Она была скручена в такой рулон, и мы как на перенесении мощей святителя Николая, когда изображено, что моряки несут гроб, мы так же несли эту плащаницу, свернутую в тубу. Так же мы ее принесли в подворье, нас встретил замечательный первый настоятель после возвращения прихода Русской Православной Церкви в Бари отец Владимир Кучумов, который меня же в Бари через год и обвенчает с моей супругой. Отец Владимир Кучумов — это удивительный человек, удивительный протоиерей, который много тысяч людей встретил на этом форпосте России западном в городе Бари. А это форпост России, там люди, в отличие от Севера Италии, полностью за нас, полностью настроены на российское и готовы быть самыми преданными, лучшими друзьями. Так второе мое направление деятельности буквально сразу образовалось с Бари, потому что я получил приглашение от отца Владимира быть поверенным нашего подворья в России. Он написал прошение на святейшего патриарха Кирилла, на тот момент митрополита Смоленского и Калининградского о назначении меня на эту должность. Святейший патриарх поддержал, и по сей день с перерывом с 11-го по 16-й год, слава Богу, это один векторов, который меня ведет по жизни. Я очень дорожу общением с этими людьми, с нашими братьями на этой лучшей части италийской земли. Это второй мой маяк.

Диакон Игорь Цуканов

— Есть еще третье направление, много в вашей жизни направлений интересных, но хотелось поговорить еще про Тёмкино и про жизнь схимонахини Макарии. Я так понимаю, что существует Центр ее имени, в ее честь названный, который вы тоже возглавляете. Я хотел попросить вас сказать два слова о самой этой подвижнице, потому что не все знают это имя. А вы-то ее знали, как я понимаю, с детства? Что это была за матушка? Чем она известна, и чем она вам запомнилась? И чем ваш Центр занимается сейчас?

Кирилл Мирейский

— Матушку Макарию наша семья узнала, как и многие тысячи, сотни людей, с беды в нашей семье. У меня пропал старший брат в семье, когда мне был девятый год, а ему был тринадцатый. Он пропал, восемь дней его уже не было дома. Мамина подруга, тетя Юля, Царство Небесное, моей маме говорит: подобный случай был у людей, они приехали к матушке, есть такая матушка в Смоленской области в Тёмкино.

Диакон Игорь Цуканов

— Это под Вязьмой?

Кирилл Мирейский

— Это между Вязьмой и Гагариным, Тёмкино Смоленской области, чуть дальше границы Московской области. В общем, находится между Гагариным и Вязьмой, от трассы М-1 48 километров в сторону налево. Мы очень быстро собрались, поехали туда. Я не помню первый этот визит, уже более сознательные поездки помню. Мы потом 14 лет каждый месяц практически посещали Тёмкино до 93-го года, до момента преставления матушки Макарии. В тот, первый визит нашей семьи к матушке она маме сказала, чтобы она вытерла слезы и с радостью возвращалась домой и через три дня в окно увидит возвращающегося сына. Так оно и произошло.

Кира Лаврентьева

— А где он был? Сразу вопрос.

Кирилл Мирейский

— Он учился в Гнесинском училище и попал, как и всякая молодежь, в очень нехорошую компанию, которая организовала митинг в Москве, на который эти зачинщики, которые, кстати, никак по закону не ответили, взяли эту молодежь 12-13 летнюю и подставили их.

Кира Лаврентьева

— Понятно, взяли в оборот, короче говоря.

Кирилл Мирейский

— А так как милиция работала совершенно по-другому в то время, и было всё очень серьезно. Он находился в таких местах, где не знали ни милиция, ни морги. Но он вернулся, это для него был урок. А наша семья, прежде всего, мама, прилепилась всей душой к Тёмкино, к матушке Макарии, начиная со спасения. Она считает, что она вымолила моего брата Владимира из этой беды. С тех пор каждый месяц по завету матушки приезжали в Тёмкино, либо мама одна ездила, либо с нами, с детьми. Папа у меня очень болезненно относился к этим поездкам, потому что у мамы было слабое здоровье, он очень переживал. Это сейчас у нас дорога занимает два часа тридцать минут, ну, три часа на машине. А раньше нужно было выехать полпятого утра, чтобы около часа попасть в Тёмкино, и в три часа на перекладных, на двух поездах обратно в Москву, и возвращались после полуночи. Такая была дорога. Дороги были плохие, 6-8 часов можно было ехать на машине. Так удивительно, что вся моя деятельность потом и жизнь складывается так, что я пересекаюсь с людьми, которые были связаны с матушкой Макарией. Допустим, я сейчас директор Славянского фонда России, а один из главных гостей матушки, духовных, известных — митрополит Питирим (Нечаев), который был первым директором Славянского фонда России. Представляете себе, да? Или, допустим, я прихожу к первой своей начальнице оператора связи Светлане Николаевне, Первые наши минуты разговора она очень долго смотрит на меня и спрашивает: Кирилл, а ты случайно Тёмкино не посещал в Смоленской области? Я говорю: посещал. — А ты давно там бывал? — Ну, с детства, лет с восьми. — А ты знаешь, что я тебя там видела у матушки Макарии, когда вы были со своей мамой. Или другой случай, я сижу в Бари, в Италии на праздничной трапезе после праздника святителя Николая. Напротив меня сидит человек, мы разговорились про Тёмкино. Он говорит: подожди, Темкино — это Смоленская область? Так я же постоянно туда ездил с бабушкой из Можайска, бабушка была у матушки, а я играл во дворе. Я, откатываясь десятилетиями назад, вижу перед собой того мальчика, который на год младше меня, с которым я играл в матушкином дворе. Такие удивительные вещи, и это не всё. Я, опять же в городе Бари, на службе встречаю иеромонаха, который оказывается сыном известного писателя, который тоже про матушку писал, мы встречаемся в Бари и рассказываем друг другу удивительные истории нашего знакомства с матушкой, общения. Настолько эта встреча была неожиданной как для него, так и для меня. Я понимаю, что пять случаев, которые показывают, что жизнь идет по матушкой уже сказанной много лет назад моей жизненной тропинке.

Диакон Игорь Цуканов

— «Вечер воскресенья», дорогие друзья, на Радио ВЕРА. Напоминаем, что сегодня у нас в гостях Кирилл Владимирович Мирейский, директор Славянского фонда России и руководитель Центра имени схимонахини Макарии Тёмкинской, о которой мы сейчас как раз продолжаем говорить.

Кира Лаврентьева

— Схимонахиня Макария, конечно, человек не простой, известный, даже Юрий Гагарин ее посещал множество раз, это не секрет никакой, вполне себе известный факт. И вообще великая подвижница, она и старица почитаемая. Не только в Смоленской области, но и по всей России ее знают. Поэтому здорово, что мы сегодня о ней упоминаем, и здорово, что Кирилл Владимирович напрямую с ней связан.

Диакон Игорь Цуканов

— А вот ваш личный опыт общения с ней? Вы могли бы как-то поделиться? Как она вам запомнилась лично?

Кирилл Мирейский

— Она сказала мне главную вещь, которую если бы я соблюдал, может быть, не было бы вот этих бед, которые со мной произошли.

Диакон Игорь Цуканов

— Метаний.

Кирилл Мирейский

— Сейчас я понимаю, что главное было — не ослушаться. Она, общаясь со мной, говорила какие-то свои наставления, я сейчас понимаю, всё, что она говорила, сейчас происходит, от слушающего и внимающего человека нужно было только одно: услышать, запомнить и выполнить. Матушка была очень добрая. Представьте себе, что вы опускаетесь на колени, а все приходящие, входя в ее келью, которая была таким неземным местом. Во-первых, много икон, а я в детстве думал, что только у нас дома столько много икон, а у матушки было в три раза больше икон. Много икон, все пропитано ладаном и молитвенным настроением, всё в этой ее комнатке располагало к открытию души, слезы текли сами собой при ее первых словах, когда она проникала в душу человека, видя ту беду, с которой он приехал. Допустим, для меня мой последний визит к ней... я приехал с огромной бедой, с огромным для себя потрясением, беда произошла, которая могла для меня обернуться очень плохо, я оказался в не том месте, в ненужное время, совершенно...

Кира Лаврентьева

— Не в той компании.

Кирилл Мирейский

— Не с той компанией, и это было очень серьезно. Она уже, наверное, знала, что мы с ней больше не увидимся, и это мой последний к ней визит на земле. Она мне сказала, только три слова: всё будет хорошо — и поцеловала меня в лоб, приподнявшись на кроватке, ей было очень тяжело. Но этот такой прощальный поцелуй, я об этом рассказывал своим близким, я запомнил на всю жизнь, он на мне. Таким образом простившись и оставив меня вот с этими своими переживаниями и с надеждой, что всё будет хорошо. Я это на себе прочувствовал, вернувшись в Москву, потому что проблема была решена утром, ее просто уже не было по моем возвращении. Когда мне было предложено войти в инициативную группу по возрождению этого места, участвовать в обращении тогда к митрополиту Смоленскому и Калининградскому Кириллу, нашему святейшему патриарху Кириллу, это был 2000-й год, было получено благословение на строительство храма-часовни Смоленской иконы Божьей Матери. Потихонечку, постепенно дорога, храм, колокольня, музей, благоустройство источника, благоустройство первого дома, где матушка принимала Юрия Алексеевича Гагарина, установка памятного знака Юрию Алексеевичу, даже это у нас есть, восстановление часовни на месте разрушенного храма в Тёмкино, благоустройство ее могилы и многое-многое что еще — это всё захватило. Используя тот опыт, который был накоплен с Афоном, с Бари и здесь в Тёмкино. Что самое интересное, когда отца Георгия Бреева был первый визит в Тёмкино, он зашел первый раз на могилку к матушке Макарии, отслужили панихиду. Я стою за оградой, он стоит в ограде, совершаем панихиду по матушке. И я думаю: матушка Макария, помоги мне советом отца Георгия, что мне делать, как нам двигаться и как в сложной этой обстановке... Духовный центр делать — это не казино строить, соратников не так много. Это когда казино строишь, инвесторы находятся и всё-всё-всё.

Кира Лаврентьева

— Точно. Друзей много сразу.

Кирилл Мирейский

— И банки откликаются, а здесь совершенно другая ситуация. Я стою за оградой и про себя думаю. Вдруг отец Георгий, заканчивая панихиду, выходит и мне говорит, как бы он видел развитие этого места. И я воспринимаю его эти слова, напутствие — он и в некоторых наших документальных фильмах о матушке тоже рассказывает свое видение — как прямой совет от духовника Москвы, от моего крестного, от духоносного протоиерей, что нужно делать. Я стараюсь его этого наставления держаться и, Божьей милостью, сейчас у нас уже Центр развивается. Конечно, нас поддерживает и Смоленская митрополия и Вяземско-Гагаринская епархия. Мы вместе с вами открыли вещание Радио ВЕРА в городах Вязьма, Гагарин, в Тёмкино. Это как глоток свежего воздуха, потому что район очень болезненный, много пострадал в Великую отечественную войну, большая ассимиляция была.

Кира Лаврентьева

— Да, там пострадали, конечно.

Кирилл Мирейский

— Там и полукровки всякие и немцы, там очень сложное население, безбожное, очень мало было церквей открытых до 2000-го года. Могу сказать, что какое-то время только у матушки дома совершались приезжающими священниками литургии. Район Тёмкинский полностью был оставлен без богослужения, удивительное время. Пример матушки, этого маяка, этого светоча, этой подвижницы, показывает в современном мире на жизни, казалось бы, одного немощного человека, прикованного к постели, как из нее истекает источник жизни, источник энергии, источник духовной поддержки для десятков, сотен, тысяч людей, приезжающих и во время, когда она была с нами на земле, и после ее ухода в Небесные обители. Этот ручеек людей не иссякает, а только увеличивается. 18 июня, совсем недавно, была память матушки Макарии, а следующий год у нас юбилейный, сто лет со дня рождения и 33 года со дня упокоения великой подвижницы. В этот раз нас уже во второй раз поддерживает министерство культуры Смоленской области. Праздник прошел при большом стечении народа, была предложена целая программа, чтобы люди видели, что не только Церковь так относится к своим дорогим людям, которые свою жизнь положили «за други своя», но и светские власти стремятся поддержать духовность, о которой так много сейчас говорится в разных министерствах, ведомствах, везде свои программы. А тут на месте в этом уголке, казалось бы, забытой России, в которой бы уже давно все дома развалились, и ничего бы там не было, ради жизни, ради подвига одного человека, я считаю, что это местность сохранена, сохранен этот район, сохранена там жизнь, и очень много людей туда приезжает. Понятно, что есть масса проблем, начиная с транспорта и заканчивая инфраструктурой. У нас еще нет гостиницы, да, много еще что нужно делать в Центре. Я думаю, что с Божьей помощью мы всё осилим. Через какое-то время, как мы думаем с ведомствами и с администрацией Смоленской области и с епархией Вяземско-Гагаринской, это будет не только паломнический центр, но и центр семейного отдыха и маршрут выходного дня, который идет в ногу с теми постановлениями и распоряжениями, которые у нас выходят от властей и, прежде всего, от нашего президента Владимира Владимировича Путина, по восстановлению духовно-нравственных ценностей и всяческого их развития.

Диакон Игорь Цуканов

— Добираться туда сейчас уже, наверное, легче, чем было, когда ваша мама начинала ездить? Есть какие-то уже маршруты?

Кирилл Мирейский

— Легче, сейчас, во-первых, на автомобиле по трассе М-1, 174-й километр, город Гагарин, поворот налево на Тёмкино. Или же люди добираются до города Гагарин с Белорусского вокзала на Ласточке, от Гагарина либо такси, либо автобусы идут. Также от Вязьмы со стороны Смоленска. Дорога в среднем сейчас занимает два с половиной, три с половиной часа.

Кира Лаврентьева

— Не так уж много, от Москвы если.

Кирилл Мирейский

— Мы работаем и думаем, как улучшить это транспортное сообщение, я думаю, что с властями этот вопрос будет решен, потому что действительно Тёмкино место не только областного, но и российского паломничества, как это было и при матушке. А сейчас в нашей гостевой книге есть записи, вы не поверите, и из Австралии, и из Испании, из Соединенных Штатов, из Китая, и со всех уголков нашей родины. Из Владивостока люди приезжают. Уже в поколениях, уже внуки тех людей, которые знали матушку, дети их с благодарностью приезжают и оставляют свои записи, радуются, что это место так благоустраивается. Конечно же, мы видим, что это те, кто благодарен, что эта великая подвижница матушка Макария принесла в их семьи, что люди благодарны за ограждение себя от тех бед, которыми так насыщена наша трудная земная жизнь.

Диакон Игорь Цуканов

— Спасибо огромное, Кирилл Владимирович, за эту беседу. Спасибо за такую откровенность, спасибо за то, что вы делаете. Знакомить нас всех, знакомить людей, в том числе, и с подвижниками нашими современными и устраивать паломнические службы, фактически делиться с людьми собственным опытом постижения веры, постижения Христа — это очень важно, безусловно, сегодня и всегда. Огромное спасибо. Напоминаем, дорогие друзья, что у нас сегодня в гостях был Кирилл Владимирович Мирейский, директор Славянского фонда России, который ежегодно проводит дни славянской письменности и культуры, руководитель Центра имени схимонахини Макарии Тёмкинской, о которой мы сейчас говорили. У микрофона были Кира Лаврентьева и диакон Игорь Цуканов. Спасибо огромное еще раз за этот вечер воскресный, с нами проведенный, и будем надеяться, что до следующих передач, до следующего воскресенья. Услышимся с вами через неделю.

Кира Лаврентьева

— До свиданья, спасибо огромное.

Кирилл Мирейский

— Спасибо вам большое.

Диакон Игорь Цуканов

— С Богом. Всего доброго.

---

Все выпуски программы: Вечер Воскресенья

• «Путь к вере». Дмитрий Дорошев
• «Христианин в современном мире». Сергей Дубинкин
• «Христианин в современном мире». Виктор Семёнов