«Семья путешественника». Светлый вечер с Ириной Конюховой (11.02.2019)

Федор и Ирина Конюховы после завершения второго совместного плавания через Атлантический океан. Фото: https://nikeabooks.ru/blog/ne-beri-v-dorogu-nichego-krome-lyubvi/

У нас в гостях была жена известного путешественника протоиерея Федора Конюхова, доктор юридических наук, общественный деятель, писатель Ирина Конюхова.

Мы говорили с нашей гостьей о ее опыте построения семейного счастья, как в этом помогает вера в Бога и что значит для нее быть женой путешественника.

Ведущие: Константин Мацан, Анна Леонтьева

---

А. Леонтьева

– Добрый «Светлый вечер», сегодня в нашей студии Анна Леонтьева...

К. Мацан

– И Константин Мацан. Добрый вечер.

А. Леонтьева

– Добрый вечер. Сегодня наша гостья совершенно потрясающая, необычная. Это очень для меня и для Кости, я думаю, большая удача, счастье. Это матушка Ирина, или Ирина Анатольевна Конюхова, ученый, общественный деятель писатель, супруга всемирно известного путешественника, священника Федора Конюхова. Добрый вечер, матушка.

И. Конюхова

– Добрый вечер.

К. Мацан

– Матушка Ирина, хочется вот с чего-то начать, а тем так много, и я начну с такого вопроса: у вас очень много направлений деятельности, вы доктор юридических наук, вы занимаетесь правозащитой, вот с чего бы вы начали разговор о себе, вот что самое главное сейчас в вашей жизни, какой статус?

И. Конюхова

– Ну человек, наверное. Все что я желаю и своим детям, и ученикам, и моим коллегам – не очень люблю это слово «коллеги», скажем, тем соратникам и подвижникам, как лучше сказать, – это быть людьми, сохранить человечность, независимо от обстоятельств. И свои лекции, которые я уже больше 30 лет читаю в университете, и книги, которые я последнее время пишу, я пропускаю через сердце. И пишу, и говорю, как Бог на душу положит. Потому что за долгие годы работы и с молодежью, уже есть серьезный опыт матери и бабушки, и жены, я пришла к выводу, что все искусственное рушится. Жить мы должны по велению сердца. Вот научиться слушать его – вот это самая главная задача. И эту тайну и успеха человеческого, удовлетворенности, радости жизни я пытаюсь открыть и своим ученикам. Даже если я даю им какие-то профессиональные знания, правила жизни открываю, в соответствии с юриспруденцией, то что я занимаюсь конституционным международным правом, я всегда их учу верить не просто в право, а верить в людей через право. Поэтому вот это, наверное, сейчас самая главная задача. И конечно, христианская любовь, она составляет основу этого, вера – это главное. И я знаю много ученых, общественных деятелей, которых мы цитируем, которыми мы гордимся, – ни один из них не был неверующим. Вот, пожалуй, это самое главное. Сейчас особенно, после 2010 года, когда мой супруг стал священником, а я стала матушкой.

А. Леонтьева

– Можно я задам такой, ну он очевидный вопрос, он идет от скептиков, я почитала в интернете вопросы к отцу Федору Конюхову: вот батюшка путешественник, а какой смысл в этом сочетании?

И. Конюхова

– Ну да, вот видите, люди иногда, к сожалению, даже мы иногда в православии слишком стереотипны, нельзя так. Когда отец Федор писал заявление, я как раз ему помогала его сформулировать, то он обратился к нашему Патриарху Кириллу с просьбой благословить его быть священником-миссионером. И это очень важная задача для нас, особенно сейчас, когда Россию демонизируют, когда, видите, какие сложности у института православия, у нашей Церкви. Человек, личность, русский человек всегда славился своим неповторимым миролюбием, неповторимым талантом. И личности России, они делают славу России, в хорошем смысле, я не люблю слова «слава», но я имею в виду достоинство, скажем, нашего народа открывают. И поэтому миссионерство сегодня священников это очень важное направление, не менее важное, чем служить в приходе. И Федору Бог дал талант, опыт быть именно миссионером. Все последние экспедиции его с 2010 года они очень, еще больше, они и до этого, конечно, всегда были с верой, и всегда все узнавали Федора как именно христианина в первую очередь. Но вот после 2010 года каждая экспедиция, она обязательно идет и не просто как путешественника, а именно как священника. И как бы даже последний его проект успешный, по перелету на воздушном шаре, никто не верил, что он это совершит, но все так и писали: church father – священник в воздухе. И когда он успешно завершил кругосветный полет с первого раза (Стив Фоссетт с шестой попытки это сделал), то его шар нарисовал православный крест. И это видели не только мы, русские, но и австралийцы. И так и было написано тогда в газете: православный священник (не писали уже слово crazy, как до этого) совершил чудо – miracle, Russian miracle. И его друг, который его встречал, миллионер, он сказал, что я хочу стать православным. Вот вам, пожалуйста, – миссия священника-миссионера. Но он не отказывается от служб. У нас есть храм на Павелецкой, где его художественная мастерская, мы построили храм в честь Николая Чудотворца, в котором проходят службы, в котором отец Федор иногда крестит детей, даже венчает. И этот храм открыт для других. Поэтому, конечно, мы не отказываемся от других обязательств его как священника, и всегда рады это выполнить.

А. Леонтьева

– Мы просто вчера разговаривали с подругой вот об отце Федоре, и вот, возвращаясь к теме семьи, я говорю: понимаешь, вот я пытаюсь понять, вот батюшка, который там пересекает океаны, совершает кругосветные путешествия, чем он руководствуется? Она говорит: ну он же сначала был первооткрывателем, путешественником, потом стал батюшкой. И она выразила такое интересное предположение, что, она говорит: ну зато, представляешь, он стал батюшкой, и в этих путешествиях везде как бы у него какой-то мощный появился ангел-хранитель, чтобы матушка ждала его более спокойно дома.

И. Конюхова

– Это так. Вот после того, как он стал священником, и особенно после того, как я стала ждать его, находясь именно в местах, где постоянно идут молитвы, в частности, когда он шел через Тихий океан, я жила в Свято-Алексиевской пустыни, и был молебен непрерывный за него, сын наш младший, Николай, молился в алтаре. Я впервые тогда ждала без страха, без страстей, я впервые наконец спокойно спала. И было глубокое чувство и ощущение, что все будет хорошо. Также как вот случилось, я говорю, когда он шел на воздушном шаре, казалось, что он погибнет. Он даже сказал старшему сыну, написал, это была минута, может быть, смятения, он написал: «Извини, сын, и позаботься о семье, я, наверное, на этот раз не вернусь». Это была маленькая минута слабости, но я стояла рядом, и у меня было совершенно спокойно на душе, и я сказала: все будет благополучно. И если честно, ты даже видишь картину, что с ним происходит. Бог еще и по-другому помогает. Приходит иногда, например, ночью сон, где тебя просят пойти в конкретный храм и молиться конкретной иконе – даже такое у меня бывало. И я потом сопоставляла с его событиями, понимала, что Бог ведет нас, помогает нам. И знаете, это очень важно. Потому что в одной из экспедиций, когда он шел вокруг света, он шел, это была гонка. Он вообще потом престал участвовать в гонках, вот эти соревнования, дух – это не его, но в этой он решил гонке участвовать, потому что спонсор дал возможность ему на яхте пойти вокруг света, а он давно мечтал, был перерыв большой. С ним шел другой яхтсмен, от России тоже. И когда они на пресс-конференции выступали, яхтсмена все время раздражало, что Федор говорил: «Если Богу будет угодно». И яхтсмен однажды не выдержал, его друг, ну мы его и до сих пор считаем другом, и говорит: «Вот тут кто-то на Бога полагается, а я считаю, все зависит от самого человека, от его силы, сноровки». И вы знаете, мы наблюдали за жизнью этого человека. Конечно, в этот момент мы даже испугались за него, за его судьбу, ну на самом деле судьба пошла, у него были лучшие показатели, чем у Федора в этой гонке, но потом у него закрывали все проекты, какие он делал, что бы он ни делал, у него не было успеха. И вот только недавно он начал опять как бы заниматься спортом, но уже будучи духовно другим. Поэтому это очень как бы поучительно для тех, кто хочет знать, а где же этот успех великий, где он действительно – по Божией воле. Вот история, вы знаете, нашего знаменитого Александра Невского об этом показывает. Ну вот и в современной истории отец Федор, да, это свидетельство.

К. Мацан

– Матушка, ну вы рассказываете, вот это просто какой-то до дрожи эпизод, когда отец Федор пишет, что я, наверное, не вернусь. И я верю, когда вы говорите, что вас страх не коснулся, потому что была молитва рядом, и вы умеете это преодолевать. Но вот невозможно же, наверное, все время жить в напряжении. Неужели не было, еще до того, как отец Федор стал священником, момента какого-то, который нам так легко в семье вообразить, когда жена говорит супругу: все, хватит, я больше не могу на это нервы свои тратить, пожалей нас, ты зачем туда идешь? Неужели такого ни разу не было?

И. Конюхова

– Конечно, было, особенно вначале. Если честно сказать, первая экспедиции, которая я его ждала, у меня был большой бунт внутренний. И я его ждала с надеждой: вот он сейчас вернется, и я его буду просить сделать перерыв. Ну чтобы он пожил обычной человеческой жизнью, насладился вот этой трогательной человеческой любовью, семьей. И когда мы его встречали в аэропорту, он тут же заявил о других экспедициях, и как бы мне надо было сделать выбор.

К. Мацан

– Заявил – в смысле, публично, СМИ?

И. Конюхова

– Да, публично заявил. Его встречали, он начал говорить о новых планах. Я смотрела на него в этот момент, у меня текли слезы. Но я поняла, что мне надо сейчас делать выбор. Или принять его, его вот этот образ жизни, без которого он не может – это его призвание, это его жизнь. Ну или не принять и уйти в сторону. Я приняла. И с тех пор я училась, говорю, постепенно, и главное мне было научиться верить и быть спокойной в тот момент, когда он в экспедициях. И к счастью, вот сейчас тот период, когда, если честно сказать, ну мы уже не отдельно живем, это наше общее, я все вижу, чувствую. Я даже запах знаю у него, например, сейчас на лодке, я знаю, когда он спит, когда не спит. Современные средства связи позволяют нам через каждые полчаса переписываться по системе BySky, он может мне позвонить, но этого даже не надо. Даже если бы этого не было, я его чувствую. И благодаря этому, учитывая то, что у него высокий профессионализм, и главное, конечно, это вера, и то что он там счастлив по-своему, потому что это его призвание, это все мне дает какую-то большую силу вот жить, радоваться, ждать. И теперь уже принятие стопроцентное. Поэтому никогда нет ни дискуссий, ни обсуждений, это все принято, и каждое его решение я доверяю ему. Мне кажется, так и должно быть, потому что наши сомнения, они мешают очень людям. В семьях главное, мне кажется, в отношениях между мужем и женой – это доверие друг другу. Мы можем друг другу подсказывать, мы можем высказывать свое мнение, но главное – это доверие.

К. Мацан

– Ирина Конюхова, ученый, общественный деятель, писатель и супруга священника Федора Конюхова, всемирно известного путешественника, сегодня проводит с нами этот «Светлый вечер».

А. Леонтьева

– Матушка, скажите, а вот сейчас отец Федор, где он, что с ним происходит?

И. Конюхова

– Я знаете, на «Ласточке» номер три, как я говорю, – это третье его плавание на весельной лодке. Первое плавание было через Атлантический океан. Мировой рекорд, который он тогда совершил – за 46 дней, – до сих пор не побит. Второе его плавание было через Тихий океан на весельной лодке. А потом вот он, он почему-то очень неравнодушен к Южному океану, особенно к мысу Горн, и он сейчас реализует свою мечту, давнюю мечту, давно к ней шел: пройти вокруг света на весельной лодке по Южному океану. Но делать это нельзя сразу, это будут этапы, три года у него это будет плавание. Сейчас он совершает первый этап. Мы его провожали из Новой Зеландии, он идет на весельной лодке к мысу Горн. Причем вот, слава Богу, есть какое-то разумное понимание этого. Мы даже договорились, что если к мысу Горн невозможно будет подойти, ничего страшного, со второго этапа, с Чили он пойдет через него. Потому что здесь, конечно, океан другой. Если по Тихому океану шел по пассатам, попадал на течение, в Атлантическом океане через течение шел, есть проложенные гребцами пути, он не единственный, не первый и не последний, то в Южном океане он идет первый такой вот смелый. Но он его хорошо знает, потому что он семь раз ходил по этому океану. И он его не то чтобы чувствует, его невозможно почувствовать, он с ним может общаться, с этим океаном. И это, конечно, трудно представить, наверное, даже и профессионалам, как это можно идти на маленькой лодочке, 9 метров, она как поплавочек, когда со всех сторон на тебя волны, когда подряд может быть три ветра в разных направлениях. То есть это хаотичный очень океан, тяжелый такой, я его называю даже бездной. Сейчас вот у меня выходит книга, там называется она «Ключ к замыслу Создателя». Первая часть это мои рассказы и новеллы, а вторую часть меня попросили дневники издать свои. Вот мы друг другу пишем письма, и вот попросили неоконченный дневник представить, вот как я ощущаю этот его переход. Вот если на «Ласточке» номер один, на «Ласточке» номер два, через Тихий, он был наедине с океаном, там очень духовный у него получился дневник, и он уже шел как священник православный. То сейчас, я считаю, его путь это преодоление бездны: найти с ней разговор через Бога, сделать так, чтобы она все-таки его оставила в живых – это, конечно, задача человека, которая расширяет наши границы, расширяет представления о возможностях человека, но только в случае если ты достучишься молитвой до Бога. Поэтому это очень тяжелая экспедиция на самом деле, технически сложная. И я думаю, что только Господь Бог поможет нам, чтобы он это прошел. Непростое время у нас, непростое.

К. Мацан

– Ну я думаю, можем, пользуясь случаем, обратиться ко всем слушателям радио «Вера» с просьбой помолиться.

И. Конюхова

– Помолиться, да. Мы просим молитв. И в своих обращениях Федор, еще на сайте у него ведется дневник, он каждый раз просит молитв людей. Но я могу сказать, что мы счастливые люди, и последняя экспедиция действительно народом совершается, молитвенниками, и мы это очень чувствуем. И отец Федор это признает, что только молитвы людей близких в помощь ему, помогают ему это делать.

К. Мацан

– Матушка, ну вот очень тоже тронули ваши слова, в них какое-то такое подлинное переживание семьи, когда вы говорите про супруга, что он такой, он без этого не может, он не был бы собой, если бы он не уходил в эти экспедиции. И знаете, есть вопрос, который наверняка и вам задавали, и, может быть, его даже скорее верно было бы, с одной стороны, адресовать самому отцу Федору. Но, с другой стороны, может быть, сам человек так не анализирует, а со стороны это видно. А зачем? Вот почему человеку, ну если совсем так огрублять, не сидится на месте? Потому что скептик, условный скептик, которого Аня тоже упоминает сегодня уже, и это верно, скажет: ну зачем ехать, плыть, идти на весельной лодке через океан? Есть самолеты. Вот что вот такого человек в этом находит? Я думаю, что вам даже со стороны виднее, зачем.

И. Конюхова

– Да, это вопрос, кстати, очень хороший. Я вот сразу честно признаюсь, и я всем говорю: наша семья это не классический пример семьи. Классическая семья, на мой взгляд, это когда муж и жена вместе создают дом, свой мир, растят детей – так землей, так законами земли положено, понимаете, так заложено вообще природой, чтобы семья, она была семьей. Даже птицы, они не улетают, пока не вырастет их птенец, правильно? Но у нас вот получилось так, да, что я столкнулась с жизнью, с человеком, с одной стороны, это его призвание, вот таким быть: идти в океан, молиться там, преодолевать как бы новые трудности. Возможно, это его послушание, я не знаю, он не любит давать объяснения того, что он делает. Но с другой стороны, я прекрасно понимаю, что даже такому человеку, а ему пытаются навязать ярлык одиночки, с чем я не согласна, это другое совсем, нельзя сказать, для него очень важна семья. Вот понимаете, важно, чтобы кто-то ждал его, важно, чтобы его поддерживали. Он очень ценит семью, жену, детей, радуется очень внукам, которые сейчас рождаются, очень ждет, когда станет прадедушкой, очень ждет этого момента. Это человек вот ну как, наверное, капитаны дальнего плавания, как живущие на полярных, которые что-то делают, открывают, может быть, что-то в этом мире, и их, наверное, такая задача не нами положена. Возможно, Создатель решил, что это их миссия здесь. Но они остаются людьми, им ничего человеческое не чуждо. И вот нам, членам семьи, важно это понять. Важно понять, что это не прихоть, это... Почему он не любит объяснять – это необъяснимо. Ну почему кто-то рисует, почему кто-то вот учит учеников, почему кто-то становится хирургом. Вот я смотрю, как нейрохирурги работают, и я поражаюсь их интеллекту, вот этому умению, таинству, совершить такую ну невыносимо сложную операцию. Мы же не задаем вопроса, а зачем он копается в мозгах человека, мы понимаем, что это его призвание. Так и у Федора, он с детства понимал, вот он как рассказывает, я, говорит, уже в детстве знал, что я хочу. И кстати, он очень переживает, когда молодежь, когда вот и наши дети, для нас очень важно это, не знает, что она хочет. Вот я часто тоже своим студентам задаю этот вопрос в аудитории, когда я захожу: а для чего вы пришли учиться? У вас какие-то планы или вы просто это время хотите провести, как-то пережить, дальше думать? И очень приятно, когда некоторые из них говорят конкретно: вот у нас такая-то цель, мы об этом мечтаем. И вот Федору повезло в жизни, вот такой вот он, как говорят, поцеловали его в макушку, что с детства он знал, что он хочет, и всю свою жизнь он выстроил к этой цели. Поэтому вопрос задавать: зачем, – он несмыслен. Есть, кстати, такая очень веселая, хоть и шутка, когда он сказал: а че дома делать? Как это говорят, высказывание. Федор сам смеется, говорит: я так не говорил.

К. Мацан

– Очень красноречиво в программе о семье это «что дома делать».

И. Конюхова

– Нет, вот есть, ходит, к сожалению, она очень популярна. И даже мы вот где-то отдыхаем, к нему подходят мужчины, жмут руку, говорят: молодец, что так сказал. Ну он теряется в этот момент, краснеет. Потому что на самом деле он знает, что дома делать, знает, что делать, когда он в экспедициях. В этом плане, я думаю, что и наша семья счастливая. Он знает, что делать.

А. Леонтьева

– Матушка, вот у вас трое взрослых детей, да, а вы растили их вот ну отчасти как жена капитана дальнего плавания, да, следуя вашему образу. Вот как вы детям объясняли, как вы объяснили, что отца так часто нет рядом. Как они за него молились, как вообще они относились к этому?

И. Конюхова

– Вот я приведу пример на младшем сыне, который, ну скажем, вот, наверное, начинают они эти вопросы задавать с шести лет. С шести, с семи вот начался период, когда он осознанно понимает то, что происходит в семье, осознано понимает, что делает отец. И первый вопрос он задает: мам, он что, нас не любит? Нормальный человеческий вопрос. И вот задача моя ему рассказать об отце, рассказать, кто он такой, что за человек. И конечно, я всегда объясняю, что, сын, я буду счастлива, если ты так же найдешь себя в этом мире, если ты будешь делать такое что-то, что оставит след, добрый след после себя. И ребенок начинает работать над собой. И вы знаете, наоборот, вот с одной стороны, скучает, переживает, не может сдержать слез и во время, бывает, даже у младшего сына сейчас иногда сны. Но он у нас молится постоянно. Вот сейчас он в московском суворовском училище учится. Он каждую субботу и воскресенье ходит там в храм православный, святого Владислава, и в алтаре служит молитву за отца, и вот его другие суворовцы вместе с ним ходит. То есть он как-то помогает отцу в этом плане и духовно. Но вот ребенок, что мне нравится, он ищет себя. Вот сейчас, видя пример отца, он уже ищет себя, он хочет понять его путь, для чего он будет. И не то чтобы подражать отцу, или повторять, прикрываться его достижениями, ни в коем случае, нет. И вот это благодаря тому, что я рассказываю им об отце. Это тоже я поняла со временем. Вот это вот настрой: ах, он такой-сякой, он нас не любит, – это, мне кажется, гибельный путь для жены или для другого члена семьи, кто пытается настроить. Нельзя обижаться. Дело в том, что это когда мы обижаемся друг на друга, на самом деле мы вредим только себе. И вот это я объясняю детям. Более того, так складывается судьба, у нас совершенно разные дети и, к счастью, никто не пошел по его пути, потому что невозможно повторить, а каждому дано свое призвание. И я думаю, что пример отца, именно его целеустремленность и сила духа, он очень их вдохновляет в той профессии, которую они выбирают.

К. Мацан

– Матушка Ирина Конюхова, ученый, общественный деятель, писатель и супруга всемирно известного путешественника, священника Федора Конюхова, сегодня проводит с нами этот «Светлый вечер». В студии моя коллега Анна Леонтьева и я, Константин Мацан. Мы прервемся и вернемся к вам буквально через минуту.

А. Леонтьева

– Сегодня с нами ученый, общественный деятель, писатель, супруга всемирно известного путешественника, священника отца Федора Конюхова, матушка Ирина или Ирина Анатольевна Конюхова. У нас очень необычный разговор, и даже я бы сказала, драматичный, потому что отец Федор – я так вот из ваших слов, матушка, понимаю, – принадлежит не к тем отцам (именно отцам не как священникам, а отцам как папам), которые ну как бы сидят дома, да, и воспитывают детей. А скорее к тем отцам, которые вдохновляют детей. Причем вот у нас был такой герой, который сказал, что отец не должен посвящать себя детям, он должен работать, чтобы как-то вот их мотивировать на подобное. Вот, наверное, у вас именно такой случай.

И. Конюхова

– Ну я думаю, что тут еще самое главное нужно сказать. Главное, что касается отношений родителей и детей – это любовь. Вот понимаете, у нас уже большой опыт, сейчас уже и внуки. Я считаю, что в первую очередь, независимо от профессии отца, сколько он, дети даже на расстоянии любовь родителей чувствуют. В первую очередь, нужно любить по-настоящему ребенка. А полюбить по-настоящему – это, на мой взгляд, помочь ребенку открыть самого себя. Ни в коем случае не надо строить проекции родительские на ребенка, представления, или пытаться через него воплотить собственные нереализованные мечты. В первую очередь, нужно показать ребенку, как он любим. А вот любовь, она окрыляет. И дети это настолько хрупкие существа, что без любви ну это для них, мы знаем с вами, большая трагедия. И трагедия такая, что вот эти появляются, как мы называем, травмы детские, которые потом всю жизнь их преследуют. Поэтому мое главное правило – это любить их. И даже вот с отцом Федором я стараюсь, как женщина, раскрывать эту задачу. Потому что отцы, мужчины, они, конечно, в силу того, что очень большое значение уделяют карьере, успеху, иногда они по-мужски могут быть слишком суровы со своими детьми. Но вот тут метод кнута и пряника ну никак не подходит, особенно для современных детей. Вот уже сколько поколений, даже вот в вузе я преподаю, проходит. Современные дети – это макро- и микрокосмос. Достижения наши привели к тому, что ну даже вот то, что они сейчас сами создают для себя виртуальные миры через современные технологии, к тому, что эти дети, на мой взгляд, стали еще боле тонкими. И для этих детей самое главное, что их будет мотивировать, это любовь и доверие к ним, к их выбору. Поэтому вот это тоже, я считаю, наряду с тем, что мы уже сказали, главным должно быть в родителях.

А. Леонтьева

– То есть вы предлагаете как бы по отношению к современным детям...

И. Конюхова

– Больше любви.

А. Леонтьева

– Больше в них верить, чем их воспитывать.

И. Конюхова

– А вы не замечали, что сейчас чаще родители стали говорить детям (вот такого не было – я вот в советскую эпоху же жила), чуть ли не каждый день твердят, как рефрен: я люблю тебя, я целую тебя, – вот замечали? Раньше, вот я вспоминала, так не говорили.

А. Леонтьева

– Да, действительно.

И. Конюхова

– А почему, вы не задумывались? А потому что мы для себя открываем вот этот вот ключ, как я вот в своей книге говорю, ключ к замыслу Создателя – это любовь. Вот любовь, она и рождает вот эту настоящую философию жизни. И нет любви – нет ничего, ни попытка даже показать собственным. Человек, понимаете, он может быть успешным, он может быть во славе, но если у него нет любви к детям, то дети его не примут, даже такого знаменитого, известного. Более того, у детей будет сильнейшая травма, которая помешает им в жизни.

К. Мацан

– Матушка, ну вот мы используем слово «любовь», оно настолько широкое и часто используемое, что, как если цитировать одного писателя, оно безгранично до нуля, – ну есть такое мнение.

И. Конюхова

– Ну это есть, да, есть, конечно. Как и счастье, как и справедливость.

К. Мацан

– А вот о какой все-таки любви мы говорим, вы говорите, как православный человек? А может ли быть любовь требовательной, строгой? Потому что под любовью часто мы что-то такое, какую-то сентиментальную нежность подразумеваем.

А. Леонтьева

– Я можно тоже от себя, прямо вот в твой вопрос, ну у меня такой простой вот, женский: нельзя ли избаловать детей этой любовью?

И. Конюхова

– Ну конечно, можно. Любовь, о которой я говорю, это ваше искреннее принятие этого человека...

К. Мацан

– Принятие.

И. Конюхова

– И уважение его как личности, который появился для этого света, и он уникальный. И вы вот к нему с трепетом относитесь, как к растению, которое выращиваете. С трепетом к человеку любому. Вот как к ученику, например, я прихожу – я никогда не унижу его, потому что я знаю, насколько это плохо. Поэтому, конечно, у каждого свое представление. На мой взгляд, это вот именно то, о чем я сказала. Знать, что это родился... чудо. Чудо родилось очередное. Каждый человек – это чудо. И вот это чудо, помогать ему, как ты можешь, искренне помогать. Можно, допустим, и действительно и быть строгим, но без унижения, понимаете. Строгим, но без унижения. Объяснять ребенку, что за каждым поступком будет обязательно ответственность. Все это можно делать очень тонко, не так как вот, то есть мы уже ушли от того грубого обращения...

К. Мацан

– А строгим без унижения – это очень точно вы, спасибо вам за эту формулировку. Это прямо очень точно.

А. Леонтьева

– Да, здорово.

К. Мацан

– Еще вы сказали: принятие. Я подумал сейчас просто так, вот пока вас слушал. Мы же говорим: Бог есть любовь.

И. Конюхова

– Да.

К. Мацан

– А вот Бог нас именно и принимает, и уважает как личности, такими, какие мы есть, и прощает.

И. Конюхова

– Да, и прощает, и дает возможность искупить вину, как вот своему ребенку. Он, например, я ему даю возможность, вот младший сын, особенно вот я с ним стараюсь уже себя вести по-другому, есть уже опыт, я ему даю возможность совершить ошибку. Ну а потом вместе с ним ее анализирую. И ребенок мне благодарен.

А. Леонтьева

– А можно пример, вот что значит, совершить ошибку?

И. Конюхова

– Ну скажем так, у него был, например, выбор между двумя видами спорта, когда вот он учился в православной гимназии: или заняться боксом, борьбой или пойти вот на лошадях. Он выбрал борьбу, хотя я чувствовала, что общение с лошадьми это для него более правильное, у него и талант есть, он чувствует животных, он может на нем хорошо. И он прошел через этот опыт. У него получилась травма, он во время борьбы сломал руку, он страдал. И я сказала: подумай, ведь рука не случайно, ни у кого не сломалась рука, а у тебя сломалась. Мы с ним думали, потом он пошел на конюшню, и он вплоть до того, что там начинал даже, большие такие достижения у него появились в спорте. Но там не было травм, и там Бог помогал ему. Вот так вот учу его на таких примерах. Потом у нас есть такое правило, с последним ребенком вот это чаще получается, к счастью, со старшими не так, может быть, недооценивала – это обязательное родительское общение перед сном. Когда мы вместе с ним – ненавязчиво, без поучительства, а просто через какое-то доброе общение анализируем пройденный день, анализируем, как он у него прошел. И ребенок, вот к счастью, он очень открытый, может быть, потому что как раз ему даю возможность выбора. И вот после этого разговора ребенок спит спокойно, успокаивается. И мы достигаем того, чего мы хотим, что каждую ночь ребенок вот дает новый день, новую жизнь и развитие.

А. Леонтьева

– То есть каждый вечер перед сном вы стараетесь разговаривать.

И. Конюхова

– Да, стараемся. Сейчас это получается, к сожалению, только один раз в неделю, потому что он в суворовском училище находится. Но вот если каникулы, каждый вечер, да. Вот это тоже очень важно, родители должны понимать, общение с ребенком искреннее. Больше слушать, меньше учить. Ну а ребенок сам спросит совета, когда почувствует.

К. Мацан

– Удивительно, вы говорите вот об общении перед сном. Но ведь уже не маленький ребенок – суворовское училище – это же уже подросток практически.

И. Конюхова

– Да мне кажется, не зависит от возраста. Вот я сейчас себя ловлю на мысли, что я бы с удовольствием сейчас с мамой своей поговорила, с папой, которые, к сожалению, уже нету в живых папы, мама сейчас в плохом состоянии. Но мне так не хватает вот этого разговора.

К. Мацан

– У нас просто есть представление о подростке, как о таком ершистом существе, который уже хочет сам ответствености, говорит: отойдите от меня, не надо мне тут с вами разговаривать искренне, не буду.

А. Леонтьева

– Отделиться, да.

И. Конюхова

– Он ершистый, да. Пубертатный период возникает, почему, в этот период ребенок действительно формируется как личность, они же любят говорить: я же уже личность, – но вот наша задача в том, чтобы мы стали их друзьями. И вот тут вот лично мой ребенок, я вижу все эти признаки вот этого подросткового периода, но мой ребенок видит во мне друга. Вот даже недавно мы с ним вместе ходили на одну группу, я пошла с ним – Twenty One Pilots – это «Двадцать один пилот», музыкальная группа. Казалось бы, ну что там православным делать, но на самом деле я-то пошла туда из любви к детям. Потому что я видела, что вся трибуна стадиона «Динамо» была заполнена подростками, и они, как карандаши, стояли внизу, где была большая сцена. Полностью стадион был заполнен, хотя билеты очень недешевые были. И я видела, чем взяла их эта группа – а она-то как раз, она была «их парнями». А темы поднимали различные – экология, и любовь, и смысл жизни – все было в их творчестве. Но дети огоньками играли, дети прыгали вместе с ними. А само название группы: Twenty One Pilots – если говорить об истории, очень философское. Это посвящено 21-му погибшим пилотам, которые погибли из-за того, что инженер подписал акт о приемки этих самолетов, именно боясь, что его уволят за то, они были не готовы, и после этого они погибли. То есть вот быть с молодежью очень важно в этот момент и доверять их вкусу. Ну где-то надо направлять, но это делать надо очень тонко. Как вот в вере, в вере же тоже надо быть очень деликатными.

А. Леонтьева

– Матушка, я правильно понимаю, что вы и вместе с детьми тоже ходили в какие-то экспедиции?

И. Конюхова

– Ну не просто ходила, я на самом деле, вот сейчас у меня уже с 2011 года есть свой караван верблюдов, мы занимаемся экологическими экспедициями. И семьи в них ходят и, конечно, студенты, молодежь, потому что проводим исследовательские такие, у нас есть патриотические проекты, с поисковиками. Ну а вообще самая моя большая радость, когда с семьей мы ходим куда-то или другие семьи увлекаются. И вот по Монголии, когда мы шли с супругом на верблюдах, это был второй наш проект «По следам шелкового пути», мы брали нашего младшего сынишку Николая. Ему было три годика, да, и он в корзине пошел по Центральной, Западной Монголии. И этот возраст был как раз, когда он познавал этот мир и задавал такие вопросы философские. Очень важно, и я всем советую как можно больше путешествовать с семьей, с детьми. Ибо благодаря этому и, во-первых, лучше контакт между родителями устанавливается и детьми, а во-вторых, открывать вместе мир с семьей, представляете, как это красиво и прекрасно.

А. Леонтьева

– Матушка, а вот смотрите, как мы начали с этого передачу, у вас очень много направлений вашей деятельности. Вот такой женский к вам вопрос: вот муж в океане, вот в бездне, как вы сейчас сказали, вы в этот момент можете вообще работать, можете что-то думать, как-то сконцентрироваться на чем-то?

И. Конюхова

– Ну я честно скажу, что непросто. Вот, честно говоря, практически, вот когда он в экспедициях, ты живешь им, ему помогаешь. Поэтому вместе с ним, прежде всего, живешь его жизнью, и поэтому я вот веду дневники, они мне очень помогают. Но с другой стороны, с годами я научилась еще и оставлять частичку своего сердца, своих сил для той профессии, для той деятельности, которой я занимаюсь. Потому что жизнь человека очень коротка, и хочется, конечно, жить не только для своей семьи. Но если есть какой-то опыт (а желание сделать добро, оно всегда присутствует), то хочется, конечно, делиться этим опытом, делиться, как я говорю, любовью, знаниями. Поэтому сейчас я научилась сочетать то и другое. Но это другое состояние, конечно, когда он в экспедиции. Когда вот он возвращается из экспедиции, тогда я могу больше, как ни странно, хотя он рядом, и конечно, все равно, вот другая сторона появляется – мы стараемся больше быть вместе в этот период. Но в профессии тогда мне, конечно, попроще, потому что я могу больше души отдать, больше сил своим делам.

А. Леонтьева

– Матушка, а вы еще сказали, что у вас внуки, вот сколько их и...

И. Конюхова

– Десять внуков у нас.

А. Леонтьева

– Десять. Вас хватает?

К. Мацан

– На самом деле у нас пятеро детей и десять внуков. У нас есть приемные, но мы вот как бы так считаем, да, с приемными пять.

К. Мацан

– У меня вот не было возможности лично общаться с отцом Федором, но у меня есть знакомые, которым удавалось застать его в Москве. И как журналистам просто вот побывать у него в мастерской и какое-то время с ним провести.

А. Леонтьева

– Отец Федор еще и художник, да, мы оговоримся.

К. Мацан

– Да. И один мой знакомый рассказывал такую историю, которая очень его поразила. Когда он спросил отца Федора: ну а вам святой Николай помогает в путешествиях? И отец Федор очень просто и очень ясно ответил: ну да, он приходит. Вот святитель Николай, он приходит ко мне. И для человека верующего понятно, что это не фигура речи, понятно, что это некий особый религиозный опыт, ясный, в молитве. Для человека, наверное, неверующего это скорее фигура речи, скорее некое эмоциональное переживание. Но вот а вы, вам вот эта проста веры, уверенности, которая в этом смысле как-то она сияет в отце Федоре, она вам передается, вы ей заряжаетесь, заражаетесь? Или то, что я сейчас пересказал, это совсем уже...

И. Конюхова

– Ну честно говоря, нет, у меня такое же точно состояние души. И даже до встречи с Федором у меня такое было. У меня по линии моей, родственников, тоже были молитвенники, которые молитвами... Моя прабабушка в годы атеизма, за ней приходили чекисты, у них отнялись ноги, потому что у нее, единственной в деревне, висела икона Иисуса Христа, Матери Божией, горела лампадка, и она молитвами лечила людей. И они, зайдя к ней, чтобы снять эту икону, ее забрать, у них просто отнялись ноги. У каждой семьи есть такие. Вот понимаете, отец Федор, может быть, это действительно яркий пример, но у нас в каждой семье, в каждом поколении у нас есть вот эта очень сильная духовная культура. У меня она с детства. С детства через моих родных, через родителей, хотя я жила в советскую эпоху, основное активное время проводила, мое формирование как ребенка. И я знаю, о чем говорит отец Федор, и я видела, что делает Николай Чудотворец, когда с ним шла чрез Атлантический океан. Мы дважды с ним ходили. Первый раз у нас было свадебное путешествие, оно было таким очень ярким, солнечным, летним. Мы шли от Америки до Франции и всего один шторм был...

К. Мацан

– То есть длинное свадебное путешествие было.

И. Конюхова

– Нет, оно как раз было небольшое, 27 дней всего.

К. Мацан

– Всего лишь.

И. Конюхова

– Ну на самом деле, оно пролетело у нас, как мгновение.

А. Леонтьева

– А на чем вы были?

И. Конюхова

– На яхте. Господь Бог подарил нам очень красочное путешествие, много впечатлений: дельфины, рыбы, и один шторм всего был и то небольшой. А вот второй раз я шла с ним через океан. Мы не должны были идти через океан. Он купил яхту «Торговые сети «Алые паруса», но мы ее называем «Алые паруса», он ее еще особо не знал, он купил ее на Барбадосе, он должен был до Ньюпорта, до Америки дойти, чтобы там ремонтировать ее и готовить уже к переходу через Атлантический океан. И я прилетела к нему, мы решили пройти с ним на яхте на этой до Америки, а там у меня в Бостоне лекции запланированы были, рядом с Ньюпортом, где у него был ремонт. Мы всегда стараемся с ним мои планы и его соединять, где это возможно, чтобы быть вместе. Но, понимаете, мы пошли в конце февраля, когда яхта не ходит. Он не учел в этот момент, что яхтам очень тяжело идти, потому что встречные ветра, и в это время шторма близки к урагану. И у нас через три дня был большой шторм, сильный, который сломал нам перо руля, яхта вообще начала рассыпаться. И мы дрейфовали в сторону Англии, потому что мы не смогли подойти. И яхта, в принципе, она не должна была пройти. Я описала это в своем дневнике, может быть, не так подробно, но есть. И вот я видела, что делается по молитве. И расскажу только один случай, мы думаем, это как раз Николай Чудотворец нам помог. Когда вант-путенс (это такелаж мачты, большой такой шнур) бил по самой мачте, и Федор спрогнозировал, что если еще час будет бить, а в это время был почти ураган, то просто мачта упадет. И вот мы молились с ним Николаю Чудотворцу. Ну естественно, Иисусу Христу, Матери Божией и Николаю Чудотворцу, и вдруг слышим через этот свист, грохот волн: вот этого стука о мачту нет. Мы выходим с ним, смотрим, что происходит, наружу: и кто-то, именно кто-то, рукотворно, взял этот шнур и его засунул между мачтой и радаром, да так крепко, что при любом шатании он держался.

К. Мацан

– Ничего себе!

И. Конюхова

– Конечно, на следующий день, там вдруг... А не вдруг, пришла неожиданно хорошая погода на следующий день. И отец Федор полез там, как бы еще закрепил еще это все. Но всю ночь, пока шел ураган, он так там и находился. Другой пример, тоже по молитве именно что-то происходит. И ясно, что если мы молимся Николаю Чудотворцу, а он заступник вообще мореплавателей, то он здесь, конечно, приходит. Это и есть приход Николая Чудотворца. Когда у нас киль дал трещину, и мы по триста литров воды вытаскивали, и непонятно было, что будет дальше, потому что трещина должна была расти. Пришли дельфины и принесли нам ветер такой, который дул потом все время в одну сторону, что яхта сделала наклон, и трещина оказалась на поверхности, и вот перестала попадать вода. И так вот мы дошли. И это была половина плавания, с таким наклоном мы шли. Это вот я вам о том рассказываю, как приходит Николай Чудотворец.

К. Мацан

– Потрясающе.

К. Мацан

– Матушка Ирина Конюхова, ученый, общественный деятель писатель, супруга священника и путешественника Федора Конюхова, сегодня с нами в программе «Светлый вечер».

А. Леонтьева

– Вы знаете, под эти рассказы меня просто унесло – я не верю, что ну как-то я слушаю рассказ о жизни, а не читаю роман какой-то фантастический, приключенческий о том, что матушка рассказывает. И, матушка, скажите, вот возвращаясь к реальности, потому что мне сложно даже к ней вернуться. Я когда с вами разговаривала, то вы сказали: ну отец Федор прошел сейчас пять тысяч километров, были большие шторма, – и я просто не верила, что я это слушаю, сидя в хорошо освещенной московской квартире. В одном из своих интервью вы сказали, что в тот момент, когда дети испытывают какое-то некое отторжение по отношению к родителям, нужно не сдаваться. И вы сказали фразу, которая меня очень тронула: до последнего дыхания будьте с ребенком. Вот что это значит? Вот мне как-то хочется подбодрить родителей, потому что у нас в передаче очень много бывает таких семей, где такие прекрасные отношения с детьми. Но ведь есть же очень проблемные отношения с детьми, и иногда можно опустить руки и сказать: ну всё, всё потеряно, я потерял контакт с детьми, я, так сказать, прожил жизнь зря.

И. Конюхова

– Терпение и выдержка должны быть, здесь очень важно. Вот понимаете, потерпите. Часто так бывает, что мы импульсивные, и делаем выводы очень быстро. А еще самое страшное, когда родители приговоры своим детям выносят. Нельзя этого делать.

А. Леонтьева

– Диагнозы такие, да?

И. Конюхова

– Приговоры такие: всё, из тебя там ничего не получится. Всё, ты пропащий, всё, ты... Дети ведь совершают ошибки. Вообще мы все совершаем ошибки, а дети тем более. В этот момент ни в коем случае нельзя именно делать приговор ребенку, надо за него бороться. Но не так, чтобы вот ребенка, как я говорю, унижать. А свет открыть ему в конце тоннеля, понимаете, дать ему возможность, чтобы у него появились крылья и вдохновение преодолеть ту трудность, которая у него возникла. И объяснять ему, что нет вообще ни одного пути без вот этих трудностей. И я, да, я просто прямо прошу, умоляю таких родителей: ни в коем случае не ставьте приговор ребенку, боритесь за его душу. Начиная от молитвы за ребенка, заканчивая, просто попытайтесь быть с ним, как вы можете, так чтобы он почувствовал именно вашу поддержку, чтобы он с вами эти крылья расправлял, а не наоборот как бы сворачивал.

К. Мацан

– А вы сами проходили со своими детьми через необходимость вот показать свет в конце тоннеля, помочь расправить крылья?

И. Конюхова

– Да, да.

К. Мацан

– А вы можете рассказать, что это было на практике?

И. Конюхова

– Да, есть на практике. У меня есть наш средний сын – очень талантливый, одаренный, великой души человек, я считаю. Так получилось, что мы мало с ним были. Был период, когда я очень много отца Федора сопровождала, у меня были свои командировки, я ученый, который ездит тоже по миру, и лекции читаю...

К. Мацан

– Это мы уже поняли.

И. Конюхова

– Целый год в Швейцарии по контакту работала. И я как-то вот со средним сыном мало очень была, и он воспитывался с бабушкой больше, с дедушкой. И я очень верила, что у этого ребенка все нормально, потому что он с детства знал, что он хочет, как вот Федор. Он в три годика, представляете, спускался, выходил с транспорта и ручку протягивал, в три годика маме. Не я ему держала ручку, помогала. То есть я была абсолютно уверена, что этот ребенок знает, что он хочет, и он найдет путь. И вот у него получилась тяжелая судьба, он как бы много ошибок сделал, не там нашел себя. И у него, оказывается, была вот эта детская травма – отсутствие родителей. Теперь я понимаю, что не надо было мне этого вот так вот самонадеянно. Ну это мой личный опыт негативный, но и в то же время и позитивный, потому что сейчас я с младшим сыном не повторяю эту ошибку. Оказывается, присутствие родителей очень важно. Хотя бы одного из родителей. Почему вот после этого плавания через океан у меня была возможность, мы с Федором еще мечтали пойти на плоту вдвоем, тоже такое сделать. И я сказала: нет, кто-то один должен быть с семьей и с детьми. И вот как раз средний сын, он у нас вот эту травму получил и очень тяжело выходил из этого состояния. Скажем так, была депрессия у ребенка вот в таком подростковом, и я это не замечала, не видела, потому что была занята деятельностью. И эта депрессия помешала ему сразу найти себя. Сейчас он себя нашел, но это был очень длинный путь. Очень длинный путь. И теперь я знаю и могу сказать: сделайте все возможное, чтобы физически больше быть с ребенком. Отложите в сторону проекты, особенно маме, ну пусть мужчина там кто-то, то есть кто-то из семьи...

А. Леонтьева

– Пусть мужчина вдохновляет.

И. Конюхова

– Нет, или наоборот, я не знаю. Но в семье надо договориться, что кто-то должен быть в семейном очаге из родителей. Бабушка с дедушкой не вырастят. А потом, конечно, вот у многих известных людей, когда это происходит, я вот так наблюдаю то же самое: они потом очень долго выправляют ситуацию с теми детьми, которым они не уделили внимание в период становления. Детская травма, она самая тяжелая. Поэтому да, средний сын, но, к счастью, сейчас он нам уже внуков подарил и он знает, что делает. Он, кстати, очень мне помогает в наших общественных делах. Больше всего я с ним сейчас общаюсь, вот, он стал другом. Но до сих пор вот я говорю, вот это ощущение того, что он с мамой не наобщался, с папой не наобщался, оно присутствует. Поэтому, а оно может мешать ребенку даже в выборе, потому что он будет делать преимущественно находиться больше с родителями, чем заниматься своим делом, потому что он это недополучил, понимаете. И поэтому он, например, выбор первый делал в пользу просто нахождения с родителями, в ущерб, может быть, своему призванию. Я говорю абстрактно, потому что не важны детали, важен принцип, как здесь надо. Поэтому дать возможность вот побыть с детьми, это очень важно.

А. Леонтьева

– Матушка, вот вы такая фигура, у которой вот поневоле, мы сейчас говорили перед передачей даже со звукорежиссером, хочется спросить совета. Вот я хочу у вас спросить такого совета. Вот во многих семьях отца просто нет. Вот в вашей семье отец путешествует, у кого-то отец ушел. У меня вот пять лет назад погиб муж.

И. Конюхова

– Царство Небесное.

А. Леонтьева

– Вот образ отца в семье, его все равно нужно как-то поддерживать?

И. Конюхова

– Конечно.

А. Леонтьева

– А как это делать?

И. Конюхова

– Понимаете, надо научиться. Вот я тоже вот это рассказываю своим детям. У меня, например, отец ушел рано, относительно рано, в 60 лет, я не успела с ним наговориться наобщаться, но я с ним общаюсь. Я даже книгу ему написала, посвятила, где я вспомнила все, что он нам ни говорил, когда был жив. Надо уметь общаться с нашими... Некоторые говорят: а, нельзя тянуть вот это вот... Это не то, что говорят, вот типа того, что мертвые, не надо их тянуть в нашу жизнь настоящую. Понимаете, у всех у нас есть три измерения: прошлое, настоящее, будущее. И все три измерения с нами всегда. Вот всегда они. Нельзя быть только в настоящем и будущем, например, или только здесь и сейчас, нельзя, это иллюзия. И вот это прошлое, старый опыт, позволяет нам чувствовать этого человека, даже когда он уходит. Мы с ним все равно разговариваем – через творчество, через общение, через его пример жизни, через воспоминания, и это очень дорого. И когда ты это ценишь, есть ощущение того, что он не ушел. Потому что мир, он прежде всего духовный, потом материальный, на мой взгляд, если для верующего человека. Поэтому отец у вас остался, просто вот сейчас вы с ним больше общаетесь духовно, чем физически.

А. Леонтьева

– Ну хорошо. А как вот...

И. Конюхова

– И это ребенку надо объяснять. Ну а потом, знаете, надо компенсировать социальными какими-то вещами. Давать возможность ему, например, быть в мужском коллективе, спортивной школы, там кто-то в кадетский отдает – интуитивно правильно поступают, потому что есть еще, для парней очень важно быть среди мужского состава. Ну есть, к счастью, в обществе такие возможности. Ну отец как вот отец, независимо, есть он, нет, он всегда может присутствовать.

А. Леонтьева

– Матушка, а вы как поддерживаете этот образ, поддерживали?

И. Конюхова

– Федора?

А. Леонтьева

– Да, вот что вы рассказывали детям?

И. Конюхова

– Ну во-первых, мы с ним всегда вместе проживаем эту экспедицию, она не только его, она и наша. И каждый вечер мы говорим об этом или днем.

А. Леонтьева

– И дети так же, молитесь?

И. Конюхова

– И молятся, да. В этот момент, наверное, больше читаем его книги даже. Но самое главное то, что и он тоже с нами общается в это время, понимаете. У нас же двухсторонне движение. Для него очень важна любая мелочь. Вот он меня просит, я по BySky с ним переписываюсь. Его вплоть до того интересует: «А сколько съела рыбка сегодня корма? (У нас Мотя рыбка, рыбка-попугай.) А как там Гоша? (Вторая рыбка.) А как Коля сегодня, что ел? А ты сегодня кофе с чем? Кофе варила, ты что к кофе себе сделала?» Вот понимаете, эти нюансы позволяют быть в доме. Вот этот уют, тепло, оно его согревает. Он даже иногда мне пишет: «Я думаю о вас, и у меня такое ощущение, что я с вами». Так же мы думаем, у нас такое ощущение, что мы с ним на лодке. Поэтому расстояние, если люди духовно в любви живут, оно не принципиально на самом деле. С годами ты это понимаешь. Ты все равно живешь с этим человеком.

А. Леонтьева

– Потрясающе. Матушка слышит запах океана. Завариваете утренний кофе, а отец Федор, которого кидает по волнам в этот момент в лодочке, спрашивает, с чем матушка пила кофе и чувствует, видимо, запах этого кофе.

И. Конюхова

– Да.

К. Мацан

– Ну в этом и есть в нашем разговоре такая ирония, добрая ирония. Если посмотреть на обычные семьи, я вот, как муж и папа, понимаю и чувствую на себе постоянную некую такую, угрызения совести того, что я мало бываю дома и много работаю. Даже так хочется сказать кому-то там, супруге: у кого-то муж уходит на много дней в океан, вот на лодке, а я всего лишь с утра до вечера уезжаю, вечером возвращаюсь. То есть можно как-то свои силы сопоставить с тем, что людям иногда приходится переживать. Но это, конечно, у меня такое мужское желание с себя ответственность снять говорит.

И. Конюхова

– Кстати, в современную эпоху у нас есть такая возможность слать эсэмэски друг другу в течение дня с признанием в любви. Я вот с сыном переписываюсь. А вы можете днем, например, написать сыну что-то. Вот очень хорошая техника сегодня позволяет быть в контакте больше, чем раньше.

А. Леонтьева

– О пользе техники современной.

К. Мацан

– У нас тут недавно с Аней в гостях был...

А. Леонтьева

– Многодетный отец.

К. Мацан

– Многодетный отец и глава семейства, который рассказал об очень простом с его точки зрения принципе вообще сохранения семьи и доброй атмосферы в семье: мужчина должен минимум 30 раз в день признаваться жене в любви. «И все будет хорошо», – сказал он.

И. Конюхова

– А у нас правило такое: каждое утро обязательно и каждый вечер. Мы себе, как говорится, планку поставили такую. И до сих пор, и вот сейчас в плавании это происходит, благодаря BySky, без этого никак не ложимся и не встаем.

А. Леонтьева

– BySky – это вид связи, да, такой?

И. Конюхова

– Да, это спутниковая система такая.

К. Мацан

– А можно, если позволите, вопрос такой личный, но интересно: вот мы говорим, признаваться в любви. А ведь это в словах должно происходить или ну все-таки говорим о том, что это языки любви разные? Может быть, без слов или заваренная чашка кофе, или, не знаю, ласковое прикосновение там к плечу утром, что? Потому что вот выглядит, может, немножко карикатурно: «Доброе утро, дорогая, я тебя люблю, ну я пошел», – не про это же мы говорим.

И. Конюхова

– Конечно, нет. Но на самом деле вот эти слова, как и молитва, понимаете, мысль материальна. И ничего нам не мешает их произнести. Даже если у тебя сейчас мысли о другом, но произнося их, ты как рефрен, как и молитву, ты настраиваешься и вспоминаешь, что рядом есть близкий человек.

К. Мацан

– То есть лучше сказать, лишним не будет.

И. Конюхова

– Да, лишним не будет.

К. Мацан

– Спасибо.

И. Конюхова

– И вас настроит на другое.

А. Леонтьева

– Матушка, ну я вот пытаюсь представить себе вашу жизнь. Не могу, конечно, но я так представляю ее сейчас себе, как ну нельзя отвлечься, да, нельзя отвлечься от молитвы. Потому что в этот момент там волны могут достигать трех метров в высоту.

И. Конюхова

– Ну да, да.

И. Конюхова

– Как это совместимо вот, ну вот вы все время находитесь в молитве?

И. Конюхова

– Получается так, да, это состояние души в этот момент. Но я считаю, что это в принципе дар. Понимаете, чем больше мы молимся, тем более мы счастливы по-настоящему. Поэтому молитва – это же Божий дар, то что нам дается эта возможность. И то что мы себя в этом дисциплинируем, также как умываемся там, что-то другое делаем, естественно, – это естественное состояние души, на мой взгляд. И не только я, наверное, всем людям надо свой ритм молитвы выработать. Именно ритм молитвы, как поддержка духовная внутри себя и близких. Без этого я не представляю жизни.

А. Леонтьева

– Я хочу сказать, что сейчас, вот на этой ноте ну не то что хочется закончить, а нам приходится заканчивать разговор. Но я хочу напомнить, что матушка Ирина, Ирина Анатольевна Конюхова, жена известного великого путешественника, отца Федора Конюхова, она ну просто очень много всего еще успевает делать. Она доктор юридических наук, основатель фонда «Дорога мира», да?

И. Конюхова

– Международного фонда, да.

А. Леонтьева

– Духовно...

И. Конюхова

– Реабилитационная, вы имеете в виду, обитель, да. Вот самый дорогой проект для меня сейчас это духовно-реабилитационные центры, образовательные, научные. Вот один из них я назвала Сад «Добродетель», он находится у нас в Ярославской области, в Переяславском районе мы его создаем вместе с моими учениками. Место, где мы будем собираться для молитв, для развития, там будет строиться библиотека, сейчас вот построена часовня, где будем семьями собираться, и внуками, и правнуками. Идея этого Сада «Добродетель» состоит в том, чтобы приходя туда, люди, прежде всего, приносили добро для других и делали добродетель. А вот название мне подсказал младший сын. Он сделал три лодки семейных. Федора лодку он почему-то назвал крейсер «Варяг», под впечатлением, может быть, рассказов. Свою он назвал «Неудержимый». А мою назвал «Сад «Добродетель», определив мне место и задачи не только как матери, но как человека. Вот сейчас этим и занимаюсь, это очень вдохновляет.

А. Леонтьева

– Потрясающе.

К. Мацан

– Ну и мы, наверное, под занавес нашей беседы еще раз обратимся ко всем радиослушателям с просьбой молиться о священнике Федоре, который сейчас находится в кругосветном путешествии, как вы сегодня нам рассказали, на третьей «Ласточке».

И. Конюхова

– На третьей «Ласточке», да.

К. Мацан

– И сейчас, конечно, нуждается в поддержке духовной и, наверное, в келейных, домашних молитвах всех, кто нас слушает и имеет возможность и практикует молитву, тех кто может прийти в храм и подать записки, и церковно помолиться об этом великом труженике. Ну и мы напомним, что сегодня в «Светлом вечере» с нами и с вами была супруга священника Федора, матушка Ирина, ученый, общественный деятель, писатель. Спасибо вам огромное за эту беседу.

И. Конюхова

– Вам спасибо.

А. Леонтьева

– Спасибо, матушка.