Поделиться
Иван Алексеевич Бунин начинал свою судьбу в литературе с поэзии, и став, со временем, признанным прозаиком, продолжал писать стихи до конца жизни.
Впервые напечатавшись в семнадцать лет, в двадцать один – он уже выпустил, перебравшись из Ельца в Орел – книжку. В 1903-м, за третий по счету сборник «Листопад» Бунин получил свою первую Пушкинскую премию.
Но до его гениального «Последнего шмеля» оставалось еще более десяти лет:
Черный бархатный шмель, золотое оплечье,
Заунывно гудящий певучей струной,
Ты зачем залетаешь в жилье человечье
И как будто тоскуешь со мной?
За окном свет и зной, подоконники ярки,
Безмятежны и жарки последние дни,
Полетай, погуди – и в засохшей татарке,
На подушечке красной, усни.
Не дано тебе знать человеческой думы,
Что давно опустели поля,
Что уж скоро в бурьян сдует ветер угрюмый
Золотого сухого шмеля!
Иван Бунин, «Последний шмель», 26 июля 1916-го года
…а «татарка» это – растение, лук-батун.
Теперь перенесемся на много лет вперед, в предсмертный для Бунина – 1952-й год. Прочитаем написанное тогда стихотворение «Ночь», оговорившись, что «мистраль» – это холодный северо-западный ветер, хорошо известный во Франции, – где и закончились земные дни Ивана Алексеевича.
Ледяная ночь, мистраль
(Он еще не стих).
Вижу в окна блеск и даль
Гор, холмов нагих.
Золотой недвижный свет
До постели лег.
Никого в подлунной нет,
Только я да Бог.
Знает только он мою
Мертвую печаль,
Ту, что я от всех таю...
Холод, блеск, мистраль.
Иван Бунин, «Ночь», 1952-й год
Мы привыкли называть Бунина певцом природы, а между тем поэт Александр Твардовский писал о нем: «Человека с его радостями и страданиями как объект изображения ничто не может заменить в искусстве – никакая прелесть одного только предметно-чувственного мига, никакие “красоты природы” сами по себе».
В продолжение этих слов мы закончим написанным в середине 1920-х стихотворением «Свет»:
Ни пустоты, ни тьмы нам не дано:
Есть всюду свет, предвечный и безликий...
Вот полночь. Мрак. Молчанье базилики,
Ты приглядись: там не совсем темно,
В бездонном, черном своде над тобою,
Там на стене есть узкое окно,
Далекое, чуть видное, слепое,
Мерцающее тайною во храм
Из ночи в ночь одиннадцать столетий...
А вкруг тебя? Ты чувствуешь ли эти
Кресты по скользким каменным полам,
Гробы святых, почиющих под спудом,
И страшное молчание тех мест,
Исполненных неизреченным чудом,
Где черный запрестольный крест
Воздвиг свои тяжелые объятья,
Где таинство сыновнего распятья
Сам Бог-Отец незримо сторожит?
Есть некий свет, что тьма не сокрушит.
Иван Бунин, «Свет», 1927-й год.
