«Радость от успехов или тщеславие?» Свящ. Дмитрий Березин, Евгения Белонощенко, Ольга Цой

В этот раз участниками дискуссии в программе «Клуб частных мнений» были настоятель Казанского храма села Молоково священник Дмитрий Березин, основательница сети развивающих клубов для детей Евгения Белонощенко и филолог, педагог Ольга Цой.

Разговор шел о том, как различать радость от своих достижений и грех гордыни, как хвалить детей за успехи, не воспитывая в них чувство тщеславия и как научиться благодарить Бога за Его помощь в делах.

Ведущая: Наталия Лангаммер

---

Н. Лангаммер

— Добрый вечер, дорогие радиослушатели, в эфире программа «Клуб частных мнений». Меня зовут Наталья Лангаммер. Мы по традиции в вечернем эфире обсуждаем одну из тем, которую в утреннем эфире подняли авторы программы «Частное мнение». Сегодня у нас тема такая, насущная для поста, мне кажется, она очень важная, прямо вот хочется ее обсудить. Наше достигнутое — вот то, что мы в жизни сделали, и удовольствие от этого, чем отличается от тщеславия, где граница между этими двумя вещами, если она есть? Чтобы обсудить эту тему, мы пригласили в студию отца Дмитрия Березина, настоятеля Казанского храма села Молоково Видновского округа и руководителя интернет-журнала для настоящих пап «Батя». Добрый вечер, отец Дмитрий.

Иерей Дмитрий

— Добрый вечер.

Н. Лангаммер

— Евгению Белонощенко, основателя сети образовательных клубов для детей. Добрый вечер, Евгения.

Е. Белонощенко

— Добрый вечер.

Н. Лангаммер

— И Ольга Цой, собственно, автор программы, которая легла в основу сегодняшней передачи. Ольга — филолог, педагог, кандидат искусствоведения. Добрый вечер, Оля.

О. Цой

— Добрый вечер.

Н. Лангаммер

— Я предлагаю послушать сначала программу, и мы поймем, о чем речь.

«Случился со мной однажды на работе лингвистический казус. Прихожу утром в и обращаю внимание — новые шторы на окнах. «Какая симпатичная тюль у нас появилась», — делюсь радостью с коллегой, с которым мы занимаем один кабинет. Он вежливо меня поправляет: «Да, очень красивый тюль». И уточняет: «Тюль — это же он». Снисходительно улыбаюсь. Я филолог в должности редактора отдела. И мне, конечно же, не стоит обижаться на то, что вот меня решили уличить в неправильном употреблении рода имени существительного. Так в тот момент подумала я. Удивительно, но в первые минуты я даже не усомнилась в своей правоте, не допустила мысли, что могу ошибаться. Обычно стараюсь лишний раз перепроверить написание или лексическое значение слова по словарю, но здесь меня как будто подменили. Села работать, но на душе было смятение. Для доказательства своей правоты решила все же прибегнуть к помощи толкового словаря Ожегова. Открыла и громко вслух зачитала: «Слово „тюль“ мужского рода». Стало очень стыдно. И не за то, что ошиблась, все мы можем допускать ошибки. За свое чувство превосходства, самоуверенность, горделивый скептицизм. Я принесла извинения и признала правоту коллеги. Как было горько. Хожу в храм, должна стараться показывать пример добродетельного поведения, но всем своим видом продемонстрировала, что не восприняла всерьез слова человека, который сделал мне замечание. А мой коллега всегда в нашей совместной работе проявлял чудеса терпения и смирения, помогал мне, когда просила, понимал, что помощь нужна и без слов, терпел духоту в кабинете — ведь я не переносила кондиционер, мерзла от него, коллега уступал. Этот случай показал мне, как важно не переоценивать себя, свои возможности, профессиональные знания, убеждения, всегда по-хорошему сомневаться. И, конечно же, нельзя умалять знания и мнение другого человека, даже если дискуссия идет на твоем профессиональном поле, по теме, в которой ты ас. Или тебе кажется, что ты ас. И тогда общение будет более тактичным, корректным, уважительным и бережным. Мы научимся больше ценить друг друга и благодаря этому меньше грешить«.

Н. Лангаммер

— Вот такая программа у Оли. Мы все улыбались, да, мы все посочувствовали, потому что все... Я однажды написала «красный» через «т» — тоже такое бывает, заскоки. Но, я думаю, Оль, желание было поговорить именно о вот этом состоянии удовлетворения или что это было, довольство. Я сейчас как бы призываю не поносить себя, вот «ах, я очень тщеславная!», давайте очень искренне попробуем разграничить. Мне кажется, мы просто не можем избавиться от этого чувства удовлетворения сделанным. Давайте вот поищем здоровую границу. Оль, о чем все-таки говорим?

О. Цой

— Есть такая вещь, такое понятие, мне кажется, это немножечко видоизмененный грех тщеславие, может быть, это какое-то его ответвление, называется это высокоумие. Вот такая очень хитрая вещь, потому что такой грех, наверное, который очень комфортный. Почему комфортный? Потому что он имеет такую очень хорошую, может быть, даже добрую, позитивную, мирскую основу, которая называется профессионализм: я же профессионал, я же в этом разбираюсь.

Н. Лангаммер

— Ну у спортсменов, допустим, музыкантов, может быть, основы профессии не это. А у нас, видимо, у людей интеллектуального труда, именно это.

О. Цой

— Да. То есть, по идее, ты имеешь право на что-то — на суждение, на мнение, на высказывание. Но вот эта вот вещь, грех этот, черта, может быть, как это правильно назвать, она такая опасная, она очень часто может увести не туда, куда нужно. Потому что сначала ты начинаешь рассуждать на темы, которые тебе близки, в которых ты понимаешь, в которых ты специалист, профессионал — ты учился, ты честно учился этому, тебя благословили, может быть, даже, выступать на эти темы. Потом ты уже начинаешь рассуждать на темы, в которых ты не очень разбираешься, но желание порассуждать на эти темы есть. И дальше уже как снежный ком, и уже то, что называется, человека уносит в какие-то совершенно другие места. Вот здесь действительно вопрос, как соблюсти ту самую золотую середину: остаться специалистом, остаться профессионалом, иметь право высказывать какие-то осуждения, но при этом не переходить грань, не уноситься и не переходить в такую горделивую позицию, которая и была продемонстрирована, собственно говоря.

Н. Лангаммер

— А я почему-то подумала, что вы сейчас скажете про надменность. Потому что сначала вроде рассуждаешь на темы, которые знаешь, а потом ты начинаешь быть недовольной, что другие тоже вылезают.

О. Цой

— Конечно, тоже есть.

Н. Лангаммер

— Я даже заметила, мы с коллегами когда сейчас ходили на экскурсию на «Мосфильм», и нам преподаватель рассказывал о том, что там, ну не о том, какие цеха, это не музей был, а мы говорили именно о производстве кинематографическом, а все люди из киношколы — у кого-то есть опыт уже, и вот у кого есть опыт в кино, те стремились обязательно добавить что-то или оспорить то, что педагог говорит. И я первая из них себя на этом ловила, била по рукам. Хочется показать достигнутое. Отец Дмитрий, это вообще допустимо для человека, как бы вот ценить свой профессионализм?

Иерей Дмитрий

— Ну ценить, конечно, да. Я думаю, здесь есть несколько аспектов. Первое, наверное, это сомнение в собственной компетентности. Вот те люди, которые занимаются непосредственно наукой, так вот прямо серьезно занимаются, не когда-то занимались, а вот постоянно занимаются, они, конечно, всегда находятся в таком сомнении. То есть они каждый раз что-то говорят, а потом: ну вообще нужно еще уточнить, — и там уточнение на несколько страниц. А когда человек уже уходит из сферы такой прикладной науки-науки, попадает в практику — в практике все гораздо проще, там уже есть наработанные схемы и какой-то опыт. Естественно, немножечко мы забываем об этом сомнении, становимся профессионалами и начинаем уже дальше диктовать. Здесь, мне кажется, есть две проблемы. Первая — то, что действительно мы замыкаемся на достигнутом подчас, и дальше нам незачем развиваться. Мы уже достигли авторитета, нас уже слушают и дальше, может быть, и ни к чему тратить усилия на это. А с другой стороны, мы же люди умные, образованные, профессионалы в какой-то сфере. И отсюда мы получаем — это немножко не по данной теме, — массу специалистов, допустим, климатологов, вирусологов, военных экспертов, политологов и так далее, которые, собственно, очень образованные люди, очень умные. Но, к сожалению, они подчас такое с умным видом несут...

Н. Лангаммер

— Несут странные вещи. И все-таки я буду сейчас настаивать, чтобы мы говорили о том, что допустимо для нас. Нам хочется практически понять, в чем мы грешны, а где мы имеем право порадоваться сделанному.

Н. Лангаммер

— И я напомню, что в эфире программа «Клуб частных мнений». Меня зовут Наталья Лангаммер. Мы обсуждаем сегодня тему «Профессионализм и тщеславие» — где граница между удовольствием от того, что ты достиг, и тщеславием, собственно. В гостях у нас отец Дмитрий Березин, настоятель Казанского храма села Молоково Видновского округа, руководитель интернет-журнала для настоящих пап «Батя». Евгения Белонощенко, основатель сети образовательных клубов для детей. И Ольга Цой, филолог, педагог, кандидат искусствоведения, которая эту тему и предложила. Вы для себя вот, Евгения, разделяете, вообще сталкивались с этим ощущением достигнутого, радости достигнутого или ловили себя на том, что это тщеславие?

Е. Белонощенко

— Моя жизнь делится, как и многих людей, которые пришли к Богу, на воцерковленных и невоцерковленных. До воцерковления, конечно, я вообще считала, что человек — это кузнец, сам кузнец своего счастья, и все, что что я сделала, это принадлежит моим победам, и это я. После воцерковления, а это уже идет седьмой год, потихонечку, конечно, все это начинает стихать и, покрываясь порой краской, осознавая, что как вот раньше, как заяц на пеньке всегда стояла и... Но сейчас, естественно, вот мне очень нравится ловить себя на том, что я в какой-то момент могу промолчать, хотя я понимаю, что сейчас я могу выступить. И это очень важно для меня. Потому что раньше для меня то, как вы рассказывали, остановиться было практически невозможно. И теперь, конечно, многие вещи, я понимаю, что вот эту победу, которая происходит в моей жизни, и их много, они, конечно, принадлежат Богу. А я так служу, чтобы это осуществилось.

Н. Лангаммер

— Что вы испытываете, когда вы себя останавливаете? Вот так честно, руку на сердце положа.

Е. Белонощенко

— Это был такой период, что это не сразу произошло. Во-первых, это надо просто для начала заметить, что ты это делаешь. Потому что люди же не скажут, потому что ты имеешь авторитет. И именно очень важно было, чтобы ты сам заметил. А потом, когда ты это сам замечаешь, то каждый раз, когда я промолчала, у меня внутри радость о том, что я смогла остановиться.

Н. Лангаммер

— Наверное, это и случается, когда все-таки Бог важнее наших достижений. Потому что я слышала, люди говорят, что ощущение, что я себе что-то затыкаю обратно в себя, и как будто давишься вот этим, что ты хочешь сказать. Отец Дмитрий, да?

Иерей Дмитрий

— Есть же поговорка: «Слово — серебро, а молчание — золото», она же не зря появилась. Я думаю, что здесь вот специалист все-таки, наверное, должен молчать и отвечать, когда его спрашивают. Может быть, не обязательно специалист, вообще по жизни это, наверное, более правильная стратегия.

Н. Лангаммер

— Тогда же никто не узнает твоего бесценного мнения.

Иерей Дмитрий

— И вот здесь как раз включается тщеславие. Как только мы понимаем, что у нас есть бесценное мнение, а то, что говорят, не бесценно, мы начинаем тщеславиться и говорить: я сейчас вас научу жить. Вот это как раз, мне кажется, разница между радостью от каких-то достижений и, собственно, вот тем, что посмотрите, какой я молодец.

Н. Лангаммер

— Хорошо. А если ты руководитель, тогда как? Твое мнение должно быть окончательным, и ты на совещании его озвучиваешь.

Иерей Дмитрий

— Ну пожалуйста.

Н. Лангаммер

— Ну удовольствие-то какое?

Иерей Дмитрий

— Ну я не знаю, для кого это... Если для человека удовольствие — озвучивать свое мнение, значит, у него есть такой перегиб в сторону желания властвовать. А это уже само по себе такая проблемка.

Н. Лангаммер

— Любоначалие.

Иерей Дмитрий

— Любоначалие, да.

Н. Лангаммер

— Мы сейчас накопаем грехов. Слушайте, а с другой стороны, давайте поговорим о достигнутом. Вот этот момент, когда получилось — не знаю, там ты сыграл прекрасную пьесу. В моем случае ты там снял фильм и аплодируют в кинотеатре. Ну что такое? Вот надо выйти и сказать: да ну что вы, да не, ну Господь все сделал... Это правда. Без Бога ты вообще точно ничего не сделаешь. Я совершенно в этом не сомневаюсь, потому что на ручках пронес — и тут, и тут, и тут можно было провалиться. Да. Но я же работала. Ну вот как? Вот сказать, что нет, нет, нет... И себе говорить: нет, нет, нет... Тогда как ты второй раз за это возьмешься? Что должно мотивировать тогда? Ну дофамин, извините. Он же вырабатывается или не вырабатывается.

Иерей Дмитрий

— Вообще тщеславие, если взять лингвистику, наверное, это же тщетная слава — то есть это как раз то, когда мы ищем похвалы, когда мы ищем этих оваций. Здесь вопрос целеполагания. Одно дело, когда я что-то сделал хорошо, получаю от этого огромное удовольствие, кайфую от этого и рад. Ну и получаю подтверждение какое-то косвенное. А другое дело, когда я это делаю, чтобы вот я вышел, и мне...

Е. Белонощенко

— И похвалили.

Иерей Дмитрий

— Да, и я такой молодец, да, спасибо, спасибо, спасибо. Святые отцы, они говорили довольно просто — о том, что похвалу нужно как бы пропускать мимо себя.

Н. Лангаммер

— Ой, как это сложно.

Иерей Дмитрий

— Не проглатывать ее с удовольствием и наслаждаться, а вот как бы мимо, то есть чтобы она тебя не касалась. То есть рационально ее надо воспринимать. Все-таки это здоровое отношение: понимать, что люди хвалят, почему, зачем хвалят, и то что это полезно, то есть я все-таки делаю что-то хорошее.

Н. Лангаммер

— Хороший продукт, полезный.

Иерей Дмитрий

— Да, хороший продукт. Но при этом, если я начну этим питаться, да, душой своей — то все, привет.

Н. Лангаммер

— Ну да, в принципе, вот как бы обратная сторона — не знаю, своим опытом делюсь сейчас, как бы вот все поделимся, — что когда ты понимаешь, что люди просто признали, что это хороший продукт, который Бог помог сделать, то можно дальше что-то созидать, придумывать, опираясь на этот опыт — то есть это вынесенный опыт. А похвала, знаете, вот тоже, она же мимо пройдет, и действительно пройдет. Вот в какой-то момент стало понятно, что люди переменчивы. Сегодня — «осанна грядущему», а это самое, завтра — «распни его». То есть мнения людей переменчивы, и на это опираться вряд ли стоит. Кроме ситуации, когда действительно тебе важна реакция, получился ли продукт. Что-то я много разговариваю. Оль, давайте вы про свой опыт.

О. Цой

— Здесь интересный момент, потому что, наверное, любая деятельность, которую человек реализует, она публичная.

Н. Лангаммер

— Ну не любая.

О. Цой

— Ну вот, не знаю, написала я текст на Радио ВЕРА, прочитала — это публичная деятельность.

Н. Лангаммер

— Да, а сковала подковы, и прибили к лошади?

О. Цой

— Так лошадь поехала по улице потом, она начала работать. Ужин я дома приготовила — я же не одна сижу его ем, да, допустим, я приготовила его для всей семьи. Если я художник, я нарисовала картины — я не буду их складывать у себя в кладовке и скорее всего я их выставлю. Даже если у меня нет возможности выставку организовать, я выставлю их на окно, я не знаю, чтобы все видели.

Н. Лангаммер

— Лицом туда, да?

О. Цой

— Сварила я вкусное варенье — я буду радоваться. И если оно получилось, я буду всем рассказывать, какое потрясающе вкусное у меня получилось варенье.

Н. Лангаммер

— Тем более все ваши варенья очень вкусные.

О. Цой

— А ну-ка, давайте пробуйте, все хором. И здесь вот этот момент этой публичности, который есть и, наверное, который скрывать не нужно, нужно об этом говорить. Но вот очень правильной была мысль и у Евгении, и тоже батюшка сказал. Первый момент — нужно понимать, что ты это делаешь не своими силами. У нас нет ничего своего вообще, кроме наших грехов. И все, что мы имеем — это то, что нам дал Господь.

Н. Лангаммер

— Оль, вот сейчас это честно? В нас нет ничего хорошего, кроме греха — это как бы теория или это практика, в сердце?

О. Цой

— Нет, хорошее в нас есть, но то, что мы производим — это не наше. Да, конечно, хорошее есть, но опять откуда это хорошее? Потому что Господь нам это дал.

Н. Лангаммер

— Но рисовали-то мы. Или там писали-то мы.

О. Цой

— Тут вот тоже мысль была: может получиться, а может и не получиться. Ты можешь нарисовать хорошую картину, красивую, она будет действительно красивая, а можешь просто испортить бумагу. У меня была масса примеров, и это уже такое правило, что если я не помолюсь перед тем, как сварить варенье, я просто вылью кастрюлю вон.

Н. Лангаммер

— Это случается только с верующими, отец Дмитрий? У нас так часто бывает: не помолишься — и все.

О. Цой

— И все, и все забыла там, упустила.

Н. Лангаммер

— А у людей неверующих успехи случаются.

Иерей Дмитрий

— Ну да, но тоже, наверное, с той же вероятностью, и неуспехи. Не знаю, нет, мне кажется, все-таки у нас есть некоторый такой — ну перегибом неправильно назвать, но гиперсмирение.

Н. Лангаммер

— И самобичевание.

Иерей Дмитрий

— И самобичевание, оно может быть даже не всегда правильно. То есть оно для смирения полезно, но иногда вот бывает за этим смирением прячется, все что угодно может прятаться. Может прятаться, не знаю, лень, может прятаться там какая-то боязнь что-то сделать, праздность. Ну и много-много чего можно спрятать за смирением. То есть я вот такой вот скромный, поэтому я это не буду делать. Или я там, например, вот что-то сделал, но вам не покажу. Не знаю, мне кажется, вот здесь можно вспомнить как раз пример, который у нас, к сожалению, очень прямо был забыт, и вот почти не дожил до наших дней — это память о предпринимателях дореволюционных. Это же огромные истории успеха с нуля, которые поднимали огромные предприятия, становились очень богатыми людьми. При этом оставались людьми, и оставались очень честными, искренними, и делали очень много добрых дел. И верующими. У нас есть примеры святых — там преподобный Серафим Вырицкий, Василий Павло-Посадский, святые предприниматели. Вот мне кажется, этот пример надо нам тоже немножко возгревать. Потому что спрятать вот за смирением очень легко, а сделать что-то хорошее и поделиться этим с людьми — это же тоже радость. Это как раз вот не то, что мы называем: вот в нас все грех, да, это радость. Апостол Павел говорит: «Всегда радуйтесь» — то есть вот эту радость, надо ее созидать, ей надо делиться, ей надо радоваться, да? Вот мне кажется, мы очень часто —постом, понятное дело, но вот у нас перегиб туда вот куда-то. Вот то же самое касается там, не знаю, миссионерства. Вот говоришь: ну иди, там, расскажи о вере людям. Нет, я грешный, я не могу, я не буду. У меня сейчас столько грехов, нет-нет-нет, я никуда не пойду, никому ничего не расскажу. Вот мне кажется, надо немножко это чуть-чуть вот в положительную сторону двигать.

Н. Лангаммер

— Я почему сегодня так пытаюсь сама быть искренней вот до донышка, абсолютно, даже не скрывая, хотя публиковать свои грехи тоже не здорово. Но потому что как раз то, о чем отец Дмитрий говорит, когда ты себе говоришь: я тщеславна, я во всем виновата. Ну окей, ты исповедалась, вышла, а жить-то дальше как? Ну то есть как ты все равно будешь продолжать скорее всего во многом поступать так же. А может быть, это все и не грехи, что уж перечеркивать все под ноль-то? Про это, отец Дмитрий, вы говорите?

Иерей Дмитрий

— Ну да, то есть про целеполагание. Потому что грех тщеславия, он заключается в том, что я делаю ради славы тщетной — то есть ради того, чтобы показаться хорошим иногда, чтобы показаться профессионалом. То есть я вот выйду, сейчас всем скажу, лекцию прочитаю, и все поймут: да, мы вот не такие профессионалы, как он и так далее. То здесь это вот как раз поиск славы. Наверное, это в некоторых профессиях — там в актерской профессии, еще в каких-то очень публичных — это составляющая часть, но это и проблема этой профессии. То есть надо найти эту грань между тем, что вот я молодец, хороший, отлично сыграл, вот посмотрите на меня — часть профессии. Но при этом остаться внутри вот таким человеком смиренным, скромным и не тщеславным.

Н. Лангаммер

— Может быть, это граница между тем, какой хороший я или какое хорошее дело, которое я сделал.

Иерей Дмитрий

— Ну пожалуй, да.

Н. Лангаммер

— Да?

О. Цой

— Тоже правильно, да.

Е. Белонощенко

— Ну здесь, вы знаете, для меня, наверное, всегда был такой параметр — то есть я 25 лет занимаюсь детским образованием, и очень долгое время меня кормил муж, и я могла в своей профессии делать как бы, не зарабатывая денег. И для меня это очень такой важный показатель. Когда, например, предприниматели меня спрашивают: а чем заниматься? Вот сейчас модно это. Я говорю: нет-нет-нет, надо вот найти именно то, что тебе очень нравится, а деньги, они придут. И вот это очень важный такой момент, когда ты выбираешь профессию, например.

Н. Лангаммер

— Я хочу просто оговориться, что супруг Евгении, Юрий Белонощенко, у нас часто бывает в студии, предприниматель. Причем с таким опытом инвестиционного бизнеса, который даже там интервью в журнале «Forbes», и это уровень космос был. А как вы и как, кстати, Юрий пришел к тому, что смирился зело, и вы сейчас занимаетесь этим полезным очень, детским бизнесом именно?

Е. Белонощенко

— Юра всегда меня поддерживал, он всегда был таким стратегом этого бизнеса, а я такая была тактиком этого бизнеса. Смирился он, когда просто я в том числе ему сказала: Юра, надо заниматься тем, что душа хочет и просит. И когда он перешел из инвестиционного бизнеса, многие смеялись и говорили: Юра, когда ты там вернешься обратно? Что ты там своими садиками занимаешься? А он говорит: только ты никому не говори, я вот каждый день просыпаюсь и понимаю, такой счастливый вообще, что я этим занимаюсь. Поэтому это вот, наверное, не поставить деньги на первое место. Они должны быть, это важно. Но когда ты ставишь на первое место деньги, очень часто твои проекты в том числе не становятся такими полезными, если честно.

Н. Лангаммер

— Нас все время куда-то сносит, то вправо, то влево. Мы уже сегодня чего только не перечислили, сносит на траектории движения к Богу, а как раз это и есть «промах», в переводе с греческого «грех». Я напомню, что в эфире программа «Клуб частных мнений». Меня зовут Наталья Лангаммер. Мы обсуждаем тему, где граница радости достигнутого и тщеславия от этого. Напомню, что в студии у нас отец Дмитрий Березин, настоятель Казанского храма села Молоково Видновского округа, руководитель интернет-журнала для настоящих пап «Батя» — мы сегодня про родительство тоже, видимо, поговорим. Евгения Белонощенко, основатель сети образовательных клубов для детей. И Ольга Цой, филолог, педагог, кандидат искусствоведения. Собственно, Оля и предложила эту тему. Мы вернемся через несколько минут в студию. Пожалуйста, не переключайтесь.

Н. Лангаммер

— И мы возвращаемся в студию Светлого радио. В эфире программа «Клуб частных мнений». Мы обсуждаем тему, как радоваться достигнутому, наверное, и не тщеславиться при этом. В гостях у нас отец Дмитрий Березин, настоятель Казанского храма села Молоково Видновского округа, руководитель интернет-журнала для настоящих пап «Батя». Евгения Белонощенко, основатель сети образовательных клубов для детей. И Ольга Цой — филолог, педагог, кандидат искусствоведения. Как-то вот я представляю отца Дмитрия — про журнал «Батя» заговорили, и как бы многодетная мама у нас Евгения. Как с детьми-то быть? Потому что дети как раз испытывают все эти эмоции. Вот говорят: безгрешные до семи лет. Но я даже себя помню маленькой — ну, ты же радуешься, когда куличик слепила, и говорят: ты — молодец. И что ребенок испытывает, отец Дмитрий?

Иерей Дмитрий

— Радость.

Н. Лангаммер

— Или тщеславие?

Иерей Дмитрий

— Нет, радость испытывает. Но вообще хвалить — это хорошо.

Н. Лангаммер

— О как! А мы боимся, православные, друг друга хвалить.

Иерей Дмитрий

— Нужно хвалить как минимум детей и мужчин.

Н. Лангаммер

— Так. А женщин не надо?

Иерей Дмитрий

— Тоже надо. Но больше всего, наверное, нуждаются в некой похвале. Почему? Потому что это дает радость как раз от достигнутого. Опять же тщеславие — когда мы начинаем ребенку говорить, что ты должен получать пятерки одни, быть первым в классе, ты должен побеждать там и ругать за это: почему у тебя четверка, а не пятерка? Почему ты занял второе место, а не первое? А ты ни на что не годишься. То есть мы тем самым взращиваем как раз то самое тщеславие. То есть мне нужно показать — показать какие-то результаты, достигнуть чего-то. Показать всем, что я первый. Показать всем, что я лучший. А прежде всего показать родителям. И, к сожалению, из-за этого очень часто происходит масса таких жизненных трагедий, когда там ребенок всю жизнь, до 50 лет, пытается всем доказать, что он первый. И сам страдает от этого, и окружающие страдают. А мне кажется, здесь как раз здоровая похвала за достигнутое — это хорошо.

Н. Лангаммер

— Похвала достигнутого.

Иерей Дмитрий

— За достигнутое, да.

Н. Лангаммер

— Ну вот как ты говоришь: ты молодец, ты умница, ты классный, ты хороший уже художник. Или: у тебя получаются хорошие картины.

Иерей Дмитрий

— Можно говорить так: у тебя стало получаться лучше. То есть не надо говорить, что ты лучший или у тебя там идеальные картины. Нет, у тебя стало получаться лучше, но вот здесь, мне кажется, можно было бы что-нибудь поправить. То есть здоровая критика, она тоже нужна. Но вот сама похвала — то, что ты принимаешь, то, что тебе нравится, ты ценишь достигнутое ребенком, — для него же это целая ступень. Все первое, что у нас в жизни происходит — это всегда целый такой внутренний перелом: первый раз сдать экзамен, первый раз нарисовать картину какую-нибудь более-менее, сыграть что-нибудь на пианино. И когда человека за это хвалят — все, крылья появляются, хочется дальше, дальше, дальше. А если ты начнешь сразу говорить: ну ты играешь, конечно, хорошо, но вот Вася или Леша играют гораздо лучше. Давай, тянись давай.

Н. Лангаммер

— Это ужасно.

Иерей Дмитрий

— Это ужасно.

Н. Лангаммер

— Это ужасно. Оля — педагог. Тоже у нас в эту тему.

О. Цой

— Есть очень четкое разделение. Одно дело, когда мы хвалим, другое дело, когда мы ругаем. Вот есть такой педагогический совет: если мы ругаем ребенка, мы не должны говорить, переходить на личности.

Н. Лангаммер

— Вообще сравнивать, мне кажется, неправильно.

О. Цой

— Ты плохой, ты злой, ты нехороший. Нужно говорить: ты хорош, но ты совершил плохой поступок. То есть мы четко разграничиваем, что ребенок и его действия — это разные вещи. Тогда у него не будет такой травмы психологической. И похвала, наверное, то же самое. Мы говорим, что он молодец, потому что он сделал вот это дело, он преодолел себя, он совершил какой-то маленький подвиг. Поэтому да, вот такое научение — научение идти вперед, но при этом не тщеславиться.

Н. Лангаммер

— Сложно. Потому что обычно мы говорим: ты самый лучший. Не мы, я не говорю. Но обычно, часто родители говорят: ты у меня самая красивая. Или вот это вот: ты принцесса. Принцесса — подразумевается, что она единственная в королевстве вообще-то. А все у нас сейчас принцессы. Евгения, как вот здесь ребенка не подтолкнуть к тщеславию, на ваш взгляд?

Е. Белонощенко

— Ой, это сложный вопрос. Потому что, на самом деле, не все дети... Есть дети, которые, правда, имеют вот этот грех тщеславия уже как-то, знаете, как хроническое заболевание. Вот оно может подцеплено быть от родителей, а может быть просто присуще как бы этой душе. И здесь надо очень бережно и аккуратно это подсвечивать. И потому что, если ты этому подыгрываешь, то, конечно, может вырасти большая корона. И ребенку самому очень тяжело. Потому что, например, у нас есть такой пример младшей дочери. Она недавно получила двойку, это была ее первая двойка. И я подошла к учителю и говорю: наконец-то! Учитель: я так и знал, что вы обрадуетесь! Я говорю, потому что я ее просила: прекрати мне приносить одни пятерки, принеси двойку. Нормальные люди приносят двойки, тройки, четверки. Вообще разнообразие должно быть. И она: мама, мама, у меня двойка! Я говорю: молодец.

Н. Лангаммер

— Ну подождите, она же старается — у нее пятерки. А двойки — вы ее можете простимулировать не делать ничего. Их будет много.

Е. Белонощенко

— Нет, я говорю как раз о том, что она сама в какой-то момент, когда вот мы учимся как бы проходить через пост и через свои грехи, то есть она же спрашивает: мам, вот это можно исповедовать там? И вот она говорит, что, мама, я понимаю, что это тщеславие, я понимаю, что я за оценки работаю. Хотя мы вообще ее не спрашиваем, я вообще не знаю, как они там учатся. Но вот для нее это важно. Вот откуда она там схватила? Я говорю, возможно, ее душе вот уже дана такая предрасположенность, да? Поэтому я, наоборот, ее сдвигаю в другую сторону, что нужно иметь весь спектр, и это не самое главное.

Н. Лангаммер

— Это не самое страшное, двойка. Как она пережила?

Е. Белонощенко

— Ну так как ее очень давно просили об этом, ей тоже было радостно.

Н. Лангаммер

— А что она сделала, чтобы получить «два»?

Е. Белонощенко

— Она получила... Мы просто, у нас есть такие, мы поехали в православный лагерь во время учебы, и она пропустила просто тему, ее не поняла. И пришла она — была эта тема, вот, и поэтому это прямо...

Н. Лангаммер

— А ведь еще обратная сторона есть у этой ситуации, когда ребенок получает оценку за оценку от родителей и от окружения за сделанное, ребенок или взрослый, он из этого формирует представление о себе, какой он. А если не будет никаких оценок его личности, мнения о его личности, с чего он сформирует восприятие себя? Отец Дмитрий, с чего вообще это должно формироваться?

Иерей Дмитрий

— Нет, оценки, они в любом случае будут. Потому что человек, который живет в коллективе, он будет получать оценки своей личности, не всегда радостные. И здесь, мне кажется, хочется уже отметить очень важный момент таких провалов, неудач. Потому что неудачи воспитывают в нас, во-первых, умение их переваривать, умение проигрывать, умение их преодолевать и в том числе смирение. То есть пару раз так лбом ударился обо что-то — уже так думаю: не, я все-таки не супергерой там, да, я там не звезда, не принцесса, у меня что-то не получается, бывает. Поэтому в любом случае оценки важны. Иногда эти оценки опять же сопровождают человека на протяжении всей жизни. То есть мы можем вспомнить, что нам когда-то кто-то что-то сказал, и я вот это могу всю свою жизнь вспоминать. Такие бывают моменты, иногда в нужный момент кто-то что-то скажет, и ты это начинаешь для себя как такое жизненное правило использовать. Поэтому безоценочно в любом случае не будет. Но здесь важно опять же понять, кто эти оценки ставит. И вот если по отношению к детям, в частности, всегда, мне кажется, важно уважение со стороны родителей, уважение к личности. Там со всеми ошибками, со всеми тараканами есть личность. И когда у человека, у ребенка, он вырастает в атмосфере уважительного к себе отношения, дальше он будет уже правильно фильтровать любые оценки. То есть кто бы его там ни оценил, он скажет: так, ну твое мнение мне некритично, мне неважно. А вот мнение этого человека мне важно, и я начну как-то к нему прислушиваться. Но когда этого уважения нет, тогда, соответственно, уже тут получается такая у нас неразбериха.

Н. Лангаммер

— То есть это задача родителей — сформировать представление человека о себе.

Иерей Дмитрий

— Ну я считаю, да. Именно такое самоуважение. Но не в стиле превозношения — ты лучший, а именно в том смысле, что ты личность, ты живешь, да, и вот у тебя есть свои какие-то там желания, свои нежелания, и к ним надо как-то относиться серьезно.

Н. Лангаммер

— А если с родителями не сложилось, допустим, родители критиковали. Это очень частая ситуация, когда человек себя — сейчас это принято, низко ценит, как-то сформировал негативное представление о себе, оно ему, конечно, мешает действовать. То есть с этой стороны в первую очередь, не говоря о каких-то там травмах, страданиях. Тогда как правильно себя представить, вот что ты ребенок Божий, да? Из чего еще мы должны себя, как бы представление о себе сделать себе же самому?

Иерей Дмитрий

— Наверное, тут, конечно, нужно какое-то серьезное переосмысление вообще себя. Потому что, к сожалению, очень часто ребенок может всю жизнь доказывать родителям, что он хороший или воспринимать всех более-менее значимых людей вот как таких критиков своих. Наверное, действительно, вот молитва «Отче наш», она позволяет в том числе относиться к Богу как к Отцу нашему и как к любящему Отцу, и вот, может быть, переосмыслить себя. Вот действительно, как вы правильно сказали, это чадо Божие, то есть все-таки Бог меня любит, и вот через это как-то найти себя. Но это, наверное, какая-то сфера уже больше психологическая, не совсем моя.

Н. Лангаммер

— Ну вот про это сказала Евгения, да, что, мне кажется, понять, кто ты, еще важно через твои таланты Богом данные. И критерий, которые я уже много раз слышала, к чему ты призван Богом — это когда в душе радость от того, что вы делаете. Как вы это нашли для себя, Евгения?

Е. Белонощенко

— Это был очень сложный путь, потому что вокруг меня было так много талантливых людей. Я думаю: Господи, я не пляшу, стихов не пишу, безграмотно пишу, математики не знаю. Думаю: Господи, меня даже секретарем никуда не возьмут, как же я там напишу какой-то документ? И вот мне посчастливилось выйти замуж за два месяца знакомства. И Юра говорит: слушай, родители, я знаю, хотят сделать из тебя бухгалтера. Точно они знают, что ты арифметики не знаешь? Ты представляешь, что ты им там набухгалтеришь? И он говорит: слушай, иди и ищи себя, ищи. И вот просто это, наверное, по жизни, когда у тебя отсутствует, как говорят сегодня, хард-скиллы полностью и ты живешь эмоциональным интеллектом, тогда я не была человеком воцерковленным, но всегда как бы следовала за своей душой. Вот для меня всегда показатель: если мне радостно, то я как бы готова. Вот хоть ты миллионы мне предложи, если мне не радостно, я просто не смогу это делать. Вот физически не смогу. И он говорит: ищи себя. И для меня это было вообще таким важным моментом. И вот так сложились обстоятельства, я познакомилась вот с этой системой Зайцева. Зайцев в этот же момент приезжает в Самару почему-то. Я хотела вообще, думаю: сейчас пойду, французский буду изучать. Думаю: вот это вот моя мечта детства. Раз — прихожу, у меня билет на столе. Ты, говорит, к Зайцеву идешь, а не французский изучать. Ну я пошла — и все, и прямо практически после курсов открылся первый наш детский клуб. И дальше вот пошло-пошло, и вот уже 25 лет я понимаю, что... И я ведь на этом пути очень много раз: о, наверное, я психолог, я сейчас буду психологией заниматься. Нет. Меня — раз, и опять возвращают. Ой, я дизайнер, да. Оп — и опять меня... И все свои таланты, вот и психологические, и дизайнерские, они все равно вот применились вот в этой области. Это удивительно. И вот такой путь.

Н. Лангаммер

— Я напомню, что в эфире программа «Клуб частных мнений». Меня зовут Наталья Лангаммер. Мы сегодня обсуждаем тему, где граница между радостью от достигнутого и тщеславием. Напомню, что в гостях у нас сегодня отец Дмитрий Березин, настоятель Казанского храма села Молоково Видновского округа, руководитель интернет-журнала для настоящих пап «Батя». Евгения Белонощенко, основатель сети образовательных клубов для детей. И Ольга Цой — филолог, педагог, кандидат искусствоведения, которая предложила эту тему. Мы с Олей когда-то обсуждали какие-то общие темы и пришли к выводу, что мы похожи в том, что, во-первых, перфекционистки, а во-вторых, очень много всего попробовано, и в каждой из сфер надо достичь какого-то... Оль, какой-то есть предел или везде нет предела?

О. Цой

— Предела нет нигде. Как быть лучшим, это совершенно непонятно, потому что...

Н. Лангаммер

— А прямо надо быть лучшим или хорошо освоить тему?

О. Цой

— Как обычно детям говорят: нужно быть самим собой. Не нужно быть первым, нужно быть самим собой.

Н. Лангаммер

— Ну просто вы сейчас сказали: как быть лучшим.

О. Цой

— Да, но обычно-то все перфекционисты, они хотят быть лучшими, и они хотят, чтобы дело было лучшее, и результат был самый лучший. Это делать невозможно, это делать неправильно. Нужно делать дело, а там как будет. И здесь вот, не знаю, для меня критерий только то, что действительно для чего ты это делаешь, и кто тебе в этом помогает. Если ты любое дело, которым ты занимаешься, делаешь во славу Божию и Христа ради, у тебя все получится. Неважно, что это.

Н. Лангаммер

— Ну вот вы писали о балете. Вы балерина, и как бы искусствовед, вы много об этом писали. Вот как здесь понять, что во славу Божию делается?

О. Цой

— Вообще написание текста — это очень сложный процесс, потому что это создание особого произведения. И здесь ты идешь на спектакль, ты его смотришь, дальше ты его анализируешь, у тебя есть какой-то концепт. Когда мы учились, я ходила во ВГИК, мы посещали курсы, правда, были это кинокурсы, но там был отдельный такой вот как бы курс, отдельное занятие по тому, как нужно писать рецензии, как нужно статьи писать. Нам прямо вот рассказывали, что если ты хочешь начать писать статью, прежде всего, придумай название к этой статье. А ты его поменяешь, ты его забудешь потом, вот надо...

Н. Лангаммер

— О чем это будет.

О. Цой

— Да, первое — название, то есть обязательно должен быть какой-то концепт.

Н. Лангаммер

— О чем ты хочешь сказать.

О. Цой

— Да. Далее ты это развиваешь. То есть ты создаешь произведение, как скульптор лепит, как художник рисует, как, наверное, композитор пишет музыку, как повар готовит блюдо. Это очень сложный, мучительный такой творческий процесс со всеми муками творчества. И непонятно, получится у тебя хорошая статья или не получится, сумеешь ты найти те слова и те выражения, которыми ты объяснишь свое мнение, свою позицию или не сможешь. Вот это всегда такой вот, как и раньше для человека, который не был воцерковлен, это была как такая рулетка, ва-банк, удача, было такое понятие, удачная будет или неудачная. Сейчас понятия удачи, конечно же, нет. Есть понятие, да, Бог благословил или Бог не благословил. И вот у меня ощущение вот всегда, вот оно остается до сих пор, что бы я ни делала, я все равно понимаю, что вот если Бог благословил, я должна это делать. И всегда, если что-то получается, если меня хвалят, там говорят, какой прекрасный текст ты сделала, какое вкусное что-то там такое приготовила, у меня идет уже на автомате: слава Богу. И я говорю: слава Богу, вот тогда сразу же благодарю: спасибо, слава Богу. Вот это идет уже просто на автомате, потому что я сразу же как бы от себя отталкиваю. Так вот, как говорил батюшка, мимо ушей пропускать похвалу, я ее переадресую туда. Это все туда.

Н. Лангаммер

— Это легко делать?

О. Цой

— Мне очень легко. Мне очень комфортно, потому что я как будто бы с себя снимаю ответственность.

Н. Лангаммер

— А, стоп. Это одно и то же, отец Дмитрий, или это разные вещи?

О. Цой

— Это все Богу, все туда.

Н. Лангаммер

— А, понятно.

О. Цой

— Все вот эти слова, если что-то у меня получилось — это все Богу, это все туда. А мне здорово, мне радостно, мне приятно, что я могу это делать.

Н. Лангаммер

— А я про фразу «я снимаю ответственность с себя». Отец Дмитрий, вот опять же, хочется вот в этой вот золотой середине удержать баланс. Потому что это тоже у нас есть: я снимаю ответственность, как Господь сделал, так и хорошо, даже если это получилось плохо.

Иерей Дмитрий

— Мне кажется, здесь все-таки немножко о другом речь идет. Все-таки здесь речь идет о том, когда тебя уже хвалят — то есть ты уже понимаешь, что сделал хорошо. Вот тогда — да, я как бы это переадресую. А когда ругают — это не обязательно переадресовывать, это можно принять на свой счет.

Н. Лангаммер

— Слушайте, у меня один человек говорил, что, слушай, я тебя обидел? Ну и что, значит, так Господь управил. И так тоже бывает. А скажите, батюшка, а перфекционизм — это грех?

Иерей Дмитрий

— Ну как сказать, есть здоровый... пофигизм. Не знаю, насколько это литературное слово.

Н. Лангаммер

— Мы поняли.

Иерей Дмитрий

— Да, вот, значит, вот в этом ключе, смотря куда его применять. Можно вот удариться в дикий перфекционизм, потратить кучу сил на допиливание, не знаю, одного процента проекта, чтобы он был прямо вообще идеальный. Потратить на это там, не знаю, пятьдесят процентов усилий. Наверное, это грех. Наверное, это лишнее, да. Поэтому не знаю, то есть я тоже в некоторых моментах такой перфекционист, да, то есть мне хочется... Но вот до какого-то, не знаю, девяносто девять процентов, потом думаешь: все, хватит.

Н. Лангаммер

— Мне говорили восемьдесят к двадцати. Восемьдесят сделай, двадцать отпусти. Но, честно сказать, у меня так полет снижается, когда получилось на четыре. Грешна. Но все-таки вот понятие сегодня модное — самооценка. Это что, как вы думаете, у кого есть ответ?

Иерей Дмитрий

— Не знаю, может, такая коллегия.

О. Цой

— Вообще не знаю. Вот честно, я даже не знаю, что сказать, что такое самооценка. Как я себя оцениваю? Вот я могу свои грехи оценить, я могу свои проблемы какие-то понять. А кто я на самом деле, не знаю. Хотя это, наверное, такой вот подростковый момент. Все-таки моменты самооценки, они начинаются, когда ребенок проходит этот пубертатный период, он начинает оценивать мир окружающий, себя, и он начинает задумываться: а кто я в этом мире? И тут, наверное, формируется какая-то позиция к себе. Но, скорее всего, это будет самооценка неверная, то есть она будет либо завышенной, либо заниженной. Это ребенок будет тот самый такой вот самый лучший или он будет такой самоед. А вот адекватная самооценка — это такая сложная психологическая вещь, я даже не знаю. Не знаю вот совершенно даже.

Н. Лангаммер

— А мне это очень интересно выяснить. Потому что это действительно психологическое понятие, но которое как раз про вот как себя ставить, да, выше, ниже. Она допустима? Или это уже высокая самооценка — проявление гордыни? Потому что я сталкиваюсь обычно с тем, что люди говорят: у тебя заниженная. А как ее завышать, я не очень понимаю. То есть позволять себе больше или говорить себе вот это вот «полюби себя» вот это бесконечное. И я от этого очень страдаю, потому что у меня не получается это делать. Евгения, как у вас с этим?

Е. Белонощенко

— Здесь все-таки, наверное, психологический термин. И многие психологические термины, там границы самооценки, они чуть-чуть немножко направляют человека, что я в центре, и тогда идет нарушение нашего самого главного, кто на самом деле в центре. И здесь вот если как бы мы рассуждаем, если человек воцерковлен, и он говорит о самооценке, он, как правило, даже не будет, мне кажется, такой термин употреблять. Потому что всегда как бы я понимаю, кто стоит, и где мое место.

Н. Лангаммер

— Вот это вот место тоже очень важно. Потому что да, Господь в центре, но это, мне кажется, про понимание, кто я. Вот о чем мы уже говорили, вот, может быть, туда как-то относится эта самооценка, если ее пытаться перевести на наш христианский язык. Кто я? То есть как я себя оцениваю, в том числе свои грехи. Отец Дмитрий, а могу ли я себя судить за свои грехи, если я считаю, что я, у меня вот самооценка такая, что я полный грешник?

Иерей Дмитрий

— Я помню даже не один раз, но один раз было прямо очень явно так на исповеди, пришла женщина, говорит: знаете, я великая грешница. Великая. Вот повышенная самооценка.

Н. Лангаммер

— За грехи, да, возвысилась.

Иерей Дмитрий

— Там ничего великого не было вот. Но вот здесь, наверное, действительно мы должны себя соотносить. То есть самооценка — это, с одной стороны, оценивать самого себя, это нормально. Но она может быть, вот если брать православный аспект, допустим, не психологический, я могу себя оценивать как грешника-грешника, я вот буду каяться-каяться... Но, правда, это обычно происходит по-другому. То есть обычно человек в храме такой грешник-грешник на исповеди, потом выходит и...

Н. Лангаммер

— И погнали, как обычно.

Иерей Дмитрий

— Да, и как бы чтобы было в чем каяться опять. Поэтому здесь как бы... Но вот это вечное покаяние... Я тоже стараюсь на это обращать внимание людям, что христианство — это не только покаяние. То есть, действительно, проповедь Спасителя, проповедь Иоанна Предтечи, она начиналась с призыва: «Покайтесь». Вот это первый шаг. Но дальше-то надо что-то делать нормальное, хорошее, доброе. То есть вот если мы зацикливаемся только вот на своих грехах, на покаянии, и ничего из этого не извлекаем, никаких добродетелей, никакого добра, ничего такого, то, конечно, это странно. Это само по себе так неправильно. Поэтому, естественно, наша оценка самих себя, она должна заключаться не только в том, какой я грешник, как я там сегодня, завтра, вчера, а как, что я еще доброго делаю. То есть вот я сегодня, не знаю, перевел условную бабушку через условную дорогу. Я молодец? Да. То есть не нужно сказать, что я не молодец. Я молодец. Я там сегодня, не знаю, условно там, помыл посуду. Я молодец? Да, я молодец.

Н. Лангаммер

— То есть на это мы имеем право?

Иерей Дмитрий

— Я считаю, что да.

О. Цой

— Слава Богу!

Иерей Дмитрий

— Да. То есть я там сегодня промолчал в ответ на какую-нибудь грубость. Молодец? Молодец. То есть я вот должен себя в том числе через какие-то добродетели находить. И если эти добродетели будут, тогда я буду уже дальше в них совершенствоваться, а не в том, чтобы выискивать в себе еще какие-нибудь такие вот интересные грехи.

Н. Лангаммер

— Слушайте, как здорово. Батюшка, спасибо. Потому что я только хотела спросить, а что же мы можем ну не оставить в себе, а здоровое вот это вот какое-то зерно. Когда мы отсекаем тщеславие, все-таки то, что ты молодец и что-то тебе удалось, мы можем признать.

Иерей Дмитрий

— Конечно. А иначе у нас не будет духовного какого-то прогресса, движения.

Н. Лангаммер

— Вопрос, куда двигаемся.

Иерей Дмитрий

— Ну это как раз мы и оцениваем.

Н. Лангаммер

— Понятно. Все-таки мы говорим о каких-то действиях, которые мы делаем во славу Божию. А понимание себя — это чадо Божие, которое наделено талантами.

О. Цой

— Любимое чадо.

Н. Лангаммер

— Любимое. Правильно я подытоживаю? Оль, давайте вам слово, вы эту тему подняли.

О. Цой

— Сказали о талантах. Вот, собственно, все что есть, это та самая притча о талантах, когда каждому из нас роздана какая-то денежка, которую мы должны преумножить. Вот и все, идите, трудитесь. Работайте Господеви со страхом и радуйтесь Ему с трепетом. Вот и все наши таланты, которые нам не принадлежат, которые Бог нам одолжил на время этой земной жизни, мы должны использовать, мы должны их выработать, мы должны их преумножить, при возможности, конечно, не закопать в землю. И мне кажется, наверное, здесь тоже нужно сказать, что если у человека есть какой-то талант, его не нужно закапывать, то есть не нужно в себе душить какие-то умения. Наоборот, вот как Евгения говорила, их нужно развивать, найти себя и этим заниматься. Потому что это можно преумножить и просто людей порадовать.

Н. Лангаммер

— Людей порадовать, да. Я хочу еще зацепиться за одну фразу, которую вначале сказала Евгения. Евгения сказала, что мне было радостно преодолеть себя, когда удается не встать на пенечек, как зайчик, да, а порадоваться, что удалось преодолеть себя. А это, мне кажется, значит, что я там через себя пропускаю, что сделать шаг к Богу. То есть мне кажется, очень важно сместить фокус внимания вот с успехов наших вот здесь, и мы как смогли, на вот это вот: я чадо Божие, и я хочу быть с тобой, Папа. Вот когда хочу быть с Тобой — вот там достигай успехов, пожалуйста. И это та стезя, на которую нам хорошо бы всем встать. Я благодарю вас за разговор, он подошел у нас к концу так незаметно. Напомню, что в студии сегодня был отец Дмитрий Березин, настоятель Казанского храма села Молоково Видновского округа, руководитель интернет-журнала для настоящих пап «Батя». Евгения Белонощенко, основатель сети образовательных клубов для детей. И Ольга Цой — филолог, педагог, кандидат искусствоведения, которая предложила, мне кажется, эту сложную, но важную очень тему, мы ее сегодня препарировали. Напомню, нашу программу можно не только слушать, но и смотреть в нашей группе ВКонтакте и на сайте https://radiovera.ru/. А мы вернемся в студию через неделю, в воскресенье, в 18.00. А сегодня прощаемся с вами. Меня зовут Наталья Лангаммер. И я на сегодня с вами прощаюсь. Всего доброго, до свидания.

О. Цой

— До свидания.

Иерей Дмитрий

— До свидания.

Е. Белонощенко

— До свидания.

---

Все выпуски программы Клуб частных мнений

• «Преодоление кризисов в жизни». Священник Виталий Бровко, Ирина Матулис, Екатерина Каштанова
• «Терпение и смирение». Протоиерей Сергий Попов, Татьяна Маругова, Светлана Чехова
• «Зачем такие сложные богослужения?» Священник Олег Осадчий, Сергей Желудков, Ольга Цой

---

Проект реализуется при поддержке VK