«Поддержка людей с ментальными особенностями и трудностями социальной адаптации». Надежда Степунина

Наша собеседница — директор центра адаптации и развития «Изумрудный город» Надежда Степунина.

Мы говорили о поддержке людей с ментальными особенностями и трудностями социальной адаптации, и о том, каким образом каждый желающий может помочь в этом деле. Наша гостья рассказала, как появилась типография и курьерская служба, где могут получить работу люди с особенностями, что из себя представляют «тренировочные квартиры», и кто такие «социальные тренеры». А также разговор шел о волонтерском проекте центра, в котором наряду с обычными волонтерами могут принимать участие волонтеры с ментальными особенностями.

Ведущая: Елизавета Горская

---

Л. Горская

— В эфире радио «Вера» программа «Светлый вечер». С вами Лиза Горская и Надежда Степунина, директор Центра адаптации и развития «Изумрудный город». Здравствуйте, Надежда.

Н. Степунина

— Здравствуйте, Елизавета, и здравствуйте, дорогие радиослушатели.

Л. Горская

— Я читала, что в названии вашего центра, который занимается адаптацией и развитием подростков с ментальными отклонениями, что в названии зашифрован принцип работы и успеха. Расскажите, пожалуйста, об этом подробнее.

Н. Степунина

— Действительно, это так. Единственная поправка, что мы работаем не только с подростками, но и со взрослыми. То есть у нас подростки и взрослые. Зашифрован. Мы очень долго выбирали название и потом сошлись на «Изумрудном городе», потому что в этой всем известной сказке герои идут за своей мечтой к волшебнику, но сами, в общем-то, зарабатывают себе то, к чему стремятся, достигают этого во время дороги, преодолевая, проходя испытания, проявляя себя. То есть на тот момент, когда они приходят в Изумрудный город, они уже фактически обладают теми качествами, которые стремились получить у волшебника. Вот так и мы стараемся выстраивать работу, чтобы ребята, которые к нам обращаются, а каждый обращается в надежде, что сейчас решатся все его проблемы или он получит какой-то волшебный совет или какую-то волшебную таблетку и все само собой рассосется и станет прекрасным, мы стараемся их вовлечь в активную деятельность с опорой на их сильные качества, на их мечты, на их желания. И по ходу нашей совместной жизни и работы они действительно достигают того, зачем пришли. Только не кто-то им это дает, а они достигают этого сами. Поэтому мне аналогия с «Изумрудным городом» очень нравится.

Л. Горская

— Когда вы возникли и сколько у вас сейчас подопечных?

Н. Степунина

— Мы, как инициативная группа, ведем отсчет с сентября 2015-го года, когда у нас появилась первая наша программа социальных тренеров. Это были ребята с особенностями, с душевными заболеваниями, с собственным реабилитационным маршрутом достаточно успешным, которые начали оказывать помощь другим людям с особенностями — помощь в освоении навыков самостоятельной жизни в индивидуальном режиме. Просто возник запрос от ряда наших людей, которые, на самом деле, к тому времени ходили к нам на группу.

Л. Горская

— А вы врач-психиатр, психотерапевт.

Н. Степунина

— Да. Я вела такую группу. И обращались люди с проблемами в общении, которые приходили на тренинг, а потом оказывалось, что эти молодые люди полностью несостоятельны в быту: полностью обслуживаются родителями, не могут самостоятельно выходить из дома, хотя они достаточно интеллектуально и физически могли бы это сделать, у них в этом смысле хороший потенциал. Но вот так сложилось, что они полностью беспомощны в быту. И понятно, что просто обучая их диалогу или коммуникации, мы не решаем проблем их адаптации, потому что они остаются такими же зависимыми от взрослых, от родителей, несмотря уже на свой возраст — 20 и больше лет. Социальные тренеры стали помогать таким ребятам в индивидуальном формате, на дому, с развитием навыков самообслуживания в быту, в общем, навыков самостоятельной жизни. И с этого времени мы ведем отсчет нашей организации. Напомню, что социальные тренеры — это сами люди с особенностями, поэтому эта программа она помогала и подопечным, которые получали индивидуальную помощь, и самим тренерам, потому что для них это была новая ступень и новая веха в их жизни, новый уровень ответственности. Сейчас, по прошествии уже 5 лет, многие из этих тренеров работают, окончили вузы, ведут самостоятельную жизнь. И тренерство для них было, наверное, таким трамплином в большую жизнь и в полноценную адаптацию в обществе.

Л. Горская

— Надежда, вы так сказали: «Напомню, что социальные тренеры это сами люди с особенностями». Кому-то, может, вы и напомнили, но, я думаю, многие не знали об этом. Я бы вас попросила подробнее рассказать, что это за такое явление — социальные тренеры? И почему люди с особенностями этим занимаются? Расскажите, пожалуйста, пошире, потому что это действительно интересно.

Н. Степунина

— Согласна. Я сказала «напомню», потому что я в начале программы оговорилась, что это были люди, которые прошли и имели свой собственный реабилитационный маршрут.

Л. Горская

— Но для меня «реабилитационный маршрут» прозвучало, как технология. То есть приходит социальный тренер и у него есть маршрут, которым он реабилитирует кого-то.

Н. Степунина

— Они сами имели трудности в социальной адаптации, связанные с душевным заболеванием или с какими-то врожденными особенностями, то, что называется ментальными особенностями, и они смогли эти проблемы преодолеть. И когда они оказывают такую помощь подопечным, они бесценны. Я помню, когда мы только встретились, мы говорили о том, что везде, куда бы они ни пришли, на их особенности, на их диагноз смотрят, как на минус некий: как на то, что нужно скрывать, если это видно невооруженным глазом. А здесь это безусловный плюс, потому что они не просто специалисты, которые учат, — они люди, которые сами через это прошли. И сами ребята, с которыми они работают, и родители этих ребят смотрят на них, как на живое воплощение того, что человек может свои проблемы преодолеть и может быть достаточно успешным в жизни. Поэтому да, такая у нас программа. Она самая первая возникла. И вот уже 5 лет тренеры работают. И те, кто у нас получают опыт тренерства, в дальнейшем, как правило, ведут уже полностью самостоятельную жизнь. То есть если до этого человек дорос, то дальше, поработав какое-то время, он уже уходит в большую жизнь.

Л. Горская

— А многие дорастают?

Н. Степунина

— Это зависит от многих факторов. Я не могу сказать, что очень многие. У нас порядка 20 тренеров за все 5 лет, — те, кто, скажем, дошел до этой стадии, поработал тренером. Это около 20 человек. Наверное, четвертая, пятая часть их тех, кто приходят, в итоге могут быть тренерами. Тут еще зависит не только от уровня самого человека. Понятно, что не каждый, не в каждом случае мы можем вырастить тренера, это нужны определенные коммуникативные возможности, безусловно, желание, упорство самого человека, потому что самая, на мой взгляд, сложная проблема в реабилитации людей с душевными заболеваниями — это мотивация. То есть отсутствие мотивации, низкая мотивация к восстановлению, когда человек на словах, может быть, и говорит, что он хочет другую жизнь, он хочет лучшую жизнь, он хочет работать, но как только сталкивается с трудностями, он тут же разворачивается и идет назад, ложится под одеяло носом к стенке. То есть мотивация низкая и неустойчивая. И процентов 70, если не больше, усилий мы тратим на то, чтобы человека в этой мотивации поддерживать, — чтобы из маленькой искорки в итоге разгорелся огонек, который будет согревать человека и вести его по жизни.

Л. Горская

— Сколько сейчас всего подростков, взрослых находятся под вашей опекой, если так можно сказать, со сколькими вы работаете, и сколько выпускников? Или у вас нет выпускников, вы поддерживаете контакт с людьми потом, в течение их дальнейшей жизни? Вообще, как всё устроено?

Н. Степунина

— Мы поддерживаем контакт, безусловно. Если человек хочет, мы в этом заинтересованы, потому что за время совместной деятельности складываются человеческие отношения. Мне трудно подсчитать выпускников, но вот из 20 тренеров, наверное, человек 15 — выпускники. Про подопечных мы говорили, наверное, это порядка 80 человек. Но это не я сними непосредственно работаю, с ними непосредственно работают тренеры, руководители мастерских, которые у нас тоже из тренеров и руководителей направлений вырастают. У нас большинство сотрудников, которые в том числе занимают какие-то ключевые позиции, — руководителя мастерской или направления, — это тоже люди, столкнувшиеся с проблемами социальной адаптации из-за наличия душевного заболевания или... Скорее, так — душевного заболевания.

Л. Горская

— Я напоминаю, что в эфире радио «Вера» программа «Светлый вечер». С вами Лиза Горская. И мы говорим с Надеждой Степуниной, директором Центра адаптации и развития «Изумрудный город», который ведет людей, подростков и взрослых с ментальными особенностями, к их мечте. Я хотела попросить вас рассказать о том, как вы это делаете, потому что это очень интересно. Вот вы начали говорить про мастерские. Я знаю, что у вас даже типография есть. Что еще? До чего вы разрослись за 5 лет?

Н. Степунина

— У нас несколько направлений. Если говорить про направление трудовой занятости, это маленькая типография. Она появилась первой, еще до нашего юрлица. На квартире у мальчика, ну, он уже теперь мужчина, который руководил этим процессом в самом начале. Вторая наша мастерская, «Дом трав», наоборот, она самая молодая, она появилась этим летом. Руководитель нашего волонтерского проекта загорелась идеей заготавливать травы и делать потом из них мешочки, саше. И куча волонтеров охотно к этому подключилась, засидевшись в изоляции. И сейчас мастерская начала работать, то есть это совсем свежий проект. У нас две службы — это служба «Курьеры для своих». Мне кажется, про них в Москве знают больше, чем про другие наши проекты. Это ребята с ментальной инвалидностью, которые работают курьерами, выполняют курьерскую работу, курьерские заказы по Москве. Служба социальных тренеров, с которой всё начиналось. У нас достаточно большой инклюзивный волонтерский проект, где волонтером может быть каждый — как человек с диагнозом или с особенностями, так и человек без психиатрического диагноза, то есть любой желающий. У нас есть студии, это программы досуговой занятости: театральная студия, музыкально-поэтическая студия и студия гимнастики. Там занимаются ребята, проводят свой досуг.

Л. Горская

— А танцевальная студия?

Н. Степунина

— Танцевальная студия тоже была. Она у нас работала в течение больше трёх лет — с 2016-го года до середины 2019- года. Но дальше девушки, ведущие социальные тренеры, которые вели эти занятия в танцевальной студии, они трудоустроились вне нашей организации, вышли замуж, кто-то уже родил ребенка. И сейчас у нас танцевальной студии нет. С одной стороны, к моей печали, потому что это интересное направление, с другой стороны, за девчонок я очень рада. Пока новеньких у нас ведущих не появилось — людей, увлеченных танцами, кто бы хотел вести такое для наших ребят. Потому что все наши направления вырастают, можно сказать, из душ тренеров, из душ тех, кто это делает. То есть каждое направление это определенная высота для тренера, покоренная высота для тренера. Ну, и запроса подопечных, наших ребят. То есть мы так-то так снизу растем. У меня, наверное, нет генерального плана, что у нас должно быть вот это, это и это. То есть как-то звезды сходятся и направление рождается. Но зато есть, наверное, такая общая тенденция и пожелание, чтобы таких направлений было как можно больше и чтобы каждый, кто к нам приходит, мог найти близкую своему сердцу дорожку в большую жизнь.

Л. Горская

— Могу я вас попросить привести примеры вот этих дорожек? Какой путь может пройти человек с ментальными какими-то особенностями, если он сам занимается своей реабилитацией, социализацией и так далее? Потому что, наверное, уже стереотип, что если у тебя особенности, то всё. А если ты уже взрослый, то уж точно всё: сиди дома, получай пенсию, если повезло; а если не повезло, сиди в ПНИ.

Н. Степунина

— Разные маршруты. Наверное, я могу условные три примера привести разных таких дорожек. Первый мальчик, мы про него писали, есть про него истории. Его зовут Саша, он когда-то много лет назад пришел ко мне на группу. Это мальчик с высоко-функциональным аутизмом, который к тому моменту уже несколько лет сидел дома после окончания школы. Он даже поступил в вуз, но учился в дистанционном режиме, сидел дома, и фактически, ни с кем, кроме семьи, не общался. Понятно, что нигде не работал...

Л. Горская

— Это синдром Аспергера?

Н. Степунина

— Да, синдром Аспергера. Да, такой парень. И когда он только пришел, он фактически не находился с нами в диалоге, постоянно отвлекался, комментировал что-то, что происходит за окном или рассказывал свои истории про мультики. Он очень любит мультфильмы про Симпсонов, и периодически он вклинивался с такими историями. Мама очень переживала, что Саша взрослый парень, и он не востребован. И, как она говорила, особенно в сентябре мне печально, потому что все идут в школу, все идут в вуз, то есть это начало учебного года, а мой Саша как сидел, так и сидит дома. И он как раз был одним из первых подопечных наших социальных тренеров, которые с ним общались, проводили досуг и учили его самостоятельному передвижению по Москве. Он освоил это. И у них возникла потребность трудоустроиться — у него, у его родителей. И тренеры стали помогать ему составлять резюме, обзванивать работодателей, искать ему место, куда он мог быть трудоустроен, потому что, повторюсь, парень фактически с сохранным интеллектом, у него классно развита мелкая моторика, он делает какие-то великолепные поделки. В сфере своих интересов он вообще большой молодец. И вот тыркались они, наверное, полгода или даже больше, около года, и никак не могли никуда его пристроить. На работу его просто не брали. А потом стали искать для него какие-то волонтерские инициативы, потому что тогда своего проекта у нас не было. И мы не смогли найти для него какую-то постоянную занятость. Даже на разовую занятость его не особо брали — либо говорили, что сейчас нет ничего, либо говорили, что потом посмотрим, осенью, например, говорили, что ближе к весне нужно обратиться. Короче, ничего мы не нашли и очень расстроились. Переживал и Саша, переживали и родители, и тренер, который с ним это долго всё проходил. И мы подумали, что, наверное, что-то нужно сделать у нас, потому что так невозможно. Понятно, что такому человеку очень сложно найти работу. И вот тогда мы придумали типографию. Мы подумали, что, наверное, типографские услуги многим нужны — визитки, что-то напечатать, методички, блокноты. И мы сделали типографию фактически под запрос Саши.

Л. Горская

— А ему как раз всё это нравилось, это была сфера его интересов.

Н. Степунина

— Да-да, ему нравилось. Я повторюсь, у него и мелкая моторика, а это работа с техникой, он технику любит. Мы сделали типографию, он стал одним из первых ее подопечных. Ну, собственно, не один он пришел, потому что действительно потребность есть в занятости для ребят. А мест, куда они могут пойти, взрослые 18+, реально очень мало в Москве, — ну, такое количество людей с диагнозом, с особенностями. И потом у нас появилась курьерская служба, и он стал работать еще и курьером и выполнять достаточно сложные заказы. И к настоящему времени он в типографии вырос до тренера типографии, то есть до человека, который отвечает за рабочий день, обучает других ребят работе на оборудовании. Саша удивительный в том плане, что... Ну, вот я рассказывала, как он отвлекался, вообще не был в диалоге. Во время работы он тоже неразговорчив, но абсолютно включен в рабочий процесс. Он может не поздороваться с тобой, если ты зайдешь и не поддержать светскую беседу, но если случится какая-то проблема, то он мгновенно включается в ее решение, предлагает варианты. То есть это действительно заинтересованный в работе человек.

Л. Горская

—Сколько ему лет сейчас?

Н. Степунина

— Я боюсь ошибиться, мне кажется, лет 25. К нам он пришел, наверное, в 18-19 лет.

Л. Горская

— Извините, можно я у вас, как у специалиста, для себя уточню. Мне казалось, что диагноз синдром Аспергера у нас вообще не ставится. Что-то изменилось в связи с этим?

Н. Степунина

— Ну, смотрите, синдром Аспергера, аутизм типичный, атипичный, — диагноз, как правило, ставился и ставился, по крайней мере, в последние годы. Но в основном он ставился детям. То есть людям, достигшим 18 лет, как правило, его меняли на шизофрению, если особенности у них сохранялись. В последнее время тенденция меняется и все больше родителей хотят, чтобы у детей с аутизмом оставался именно диагноз аутизм, потому что шизофрения предполагает, во-первых, прогрессирование процесса, во-вторых, лечение нейролептиками. И родители, в общем-то, обоснованно опасаются за будущее своих детей, если у них стоит такой диагноз, хотя состояние человека ему не соответствует. Сейчас у нас уже начинают признавать, за рубежом это уже достаточно давно, у нас сейчас признают аутизм у взрослых людей. И вот несколько наших родителей и подопечных добились того, чтобы у них стоял этот диагноз уже во взрослом возрасте.

Л. Горская

— То есть, возможно, тенденция такая, что скоро образуется эта история, потому что, конечно, что всем шизофрению ставят — это ужасно.

Н. Степунина

— Сейчас в этой ситуации всё меняется к лучшему и приходит к большей адекватности, наверное.

Л. Горская

— Мне хочется про взрослых послушать — насколько есть шансы социализировать взрослого человека с ментальными отклонениями?

Н. Степунина

— Совсем взрослые... У нас есть прекрасная подопечная Майя, которая заболела уже во взрослом возрасте. Она успела защитить кандидатскую диссертацию на тему, по-моему, культуры майя, я сейчас боюсь ошибиться. В общем, она один из уникальных специалистов в этой области. Но из-за расстройства человек оказался неспособен на такую рутинную постоянную работу среди людей, с постоянным нахождением в коллективе. И несколько лет она сидела дома. В итоге, она оформила инвалидность. И к нам она пришла в курьерский проект. Понятно, что курьерская работа это не та работа, на которой она хотела бы работать, но она сказала: «Мне нужно вообще понять, что я еще могу работать, что я могу что-то делать, а не просто дома сидеть». И она около года у нас выполняла курьерские заказы. Я про нее писала, говорила, что вот такой обалденный у нас есть человек, который, понятно, что совсем не на своем месте в этой курьерской службе. И она, поняв, что она может работать, стала уже потом целенаправленно искать себе работу. Сейчас она работает переводчиком, насколько я знаю, дистанционно. То есть она до какой-то степени продолжает ездить на научные конференции, в Испанию выступать, и работает переводчиком. То есть мы ей помогли в качестве такого разгона: дали возможность понять, возможность поверить в свои силы, понять, что она справляется с нагрузкой, она может ежедневно вставать и куда-то идти. И вот она сейчас работает. Опять ж, про взрослых... Просто у нас многие истории подростковые — с подростков они потом вырастают во взрослых, потому что изначально я работала в психиатрической больнице в подростковом отделении, до НИИ психиатрии, туда я пришла в 2010-м году. И многие те, кто потом пришел в НИИ, пришел на группу, это были девчонки-подростки, с которыми мы познакомились еще в больнице. И потом эти подростки выросли сейчас уже во взрослых людей, им под 30 лет, большинство из них в жизни состоялось, они окончили вузы, работают. Или оканчивают вузы, у кого этот процесс затянулся и был достаточно сложным. Но тем не менее они уже работают.

Л. Горская

— Это преимущественно аутизм или это самый широкий спектр диагнозов?

Н. Степунина

— Преимущественно это расстройство аутистического спектра и шизофренического. То есть, в основном, два таких вида преобладающих диагнозов у наших ребят.

Л. Горская

— Я напоминаю, что в эфире радио «Вера» программа «Светлый вечер». Оставайтесь с нами. Мы вернемся через минуту.

Л. Горская

— Я напоминаю, что в эфире радио «Вера» программа «Светлый вечер». Мы говорим с Надеждой Степуниной, директором Центра адаптации и развития «Изумрудный город». Надежда, я хотела уточнить: где вы работаете? Потому ваш центр называется региональным, но вы пока говорили только про Москву.

Н. Степунина

— Региональный, потому что регион — Москва. То есть региональный, означает, привязанный к одному региону работы. И да, мы работаем в основном в Москве. То есть у нас все наши проекты территориальные реализуются в Москве, но ребята к нам приезжают и из Московской области, кто-то на выездные программы приезжают даже из других городов. Но это, понятно, единицы. А основные наши подопечные в Москве живут.

Л. Горская

— Как на вас сказалась эта текущая непонятная пандемическая ситуация? Удалось вам продолжить работу?

Н. Степунина

— Нам удалось продолжить работу. Ну, она на большинстве людей сказалась, не очень хорошо повлияла. А мы, первое, чем озаботились, когда эта вся история началась, это сохранить активность наших ребят, потому что с ними такая история, я уже говорила про мотивацию и про то, сколько усилий надо тратить на то, чтобы человек всё еще хотел двигаться. А когда активность прерывается и когда наступает вынужденная пауза, то, в общем, ресурсы очень быстро истощаются. И уже через два месяца, например, сидения дома, растормошить, разбудить человека бывает очень тяжело. Потому что мы все инертные. А люди с душевными заболеваниями инертны вдвойне, потому что влияние душевного расстройства именно такое: то есть снижается мотивация, падает энергетический потенциал, обедняется эмоционально-волевая сфера, это если говорить про то, как процесс действует. В общем-то, разрушительно. Поэтому мы всеми силами старались поддержать их активность. У нас шесть человек в нашей организации участвовали в программе «Мой социальный помощник», которая реализовывалась центром «Моя карьера», центром занятости населения, это большой проект помощи пожилым людям и людям с хроническими заболеваниями в период пандемии. Волонтеры гуляли с собаками, волонтеры приносили продукты. У нас три человека, это руководители направлений, стали интервьюерами проекта и вели собеседования с потенциальными волонтерами, желающими со всеми города. И три человека работали непосредственно волонтерами, помощниками этого проекта. Получили летом благодарственные грамоты, футболки, и были очень довольны собой. Их поздравляли, чествовали — волонтеров, работающих в пандемию. И наш собственный волонтерский проект, то есть курьерскую службу нам пришлось остановить, чтобы не подвергать риску ребят, они все курьеры пешие, то есть без машин передвигаются, пользуются общественным транспортом. Понятно, что это была ситуация повышенного риска. Волонтерский проект перешел в онлайн-формат. У всех был жуткий дефицит общения, они встречались раз в неделю, проводили общие волонтерские встречи, хотя в обычном режиме они проходят раз в месяц.
Руководитель нашего волонтерского проекта развела необычайную активность, они еще параллельно ходили в музеи онлайн, они работали с психоневрологическими интернатами в онлайн-формате. Они участвовали в концертах для подопечных, участвовали во встречах для подопечных. Наши ребята готовили ролики, например, о своих домашних животных и рассказывали о них ребятам, живущим в интернате. Когда ограничения сняли, с конца июня у нас уже возобновились волонтерские уборки, то есть офлайн-мероприятия, все встречи проводились на открытом воздухе. То есть они встречались в парке, они убирались, и после этого была такая душевная беседа, они пили чай где-то на природе, в том же парке. То есть понятно, что ребятам было непросто, но, например, количество волонтеров за время пандемии у нас увеличилось, потому что была возможность подключиться к этому проекту, то есть, подключаясь к этому проекту, человек получал возможность общаться. И мы еще придумали такое — формировали пары волонтеров для общения между общими встречами. Потому что понятно, что чат сразу завалил кучей сообщений от ребят, общеволонтерский чат, все хотели какие-то вопросы обсуждать: делились своими тревогами, страхами. Это было невозможно, в день приходили сотни сообщений. И вот мы придумали, что ребята будут общаться в парах, поддерживать друг друга: ежедневно созваниваться, чтобы компенсировать недостаток общения. И эти пары от встречи к встрече менялись. У них такая шляпа была, в которую кидались бумажки с именами, они вытягивали их. Сначала Наталья это делала, руководитель, когда все были в онлайне. Когда перешли в офлайн, эта история продолжилась, потому что ребятам это жутко понравилось, ребята сами тянули бумажку, кто будет их партнером в общении в течение недели или двух недель, до следующей встречи. Короче, мы нарастили количество волонтеров за время пандемии.

Л. Горская

— Которая еще, кстати, еще не закончилась, можно еще дальше наращивать. Кстати, вам еще нужны волонтеры?

Н. Степунина

— Нам нужны волонтеры. Мы сейчас начинаем новую программу. Мы будем читать людям из интернатов в онлайн-формате книги, читать книги им или с ними, если люди читающие. Будут формироваться пары — волонтеры и проживающие в интернате, по литературным интересам совпадающие. Мы сейчас стараемся оснастить гаджетами людей в интернатах, и буквально 28 октября будет онлайн-встреча для волонтеров, кто желает читать в интернатах. Наши волонтеры из нашего проекта тоже подключаются к этой программе, тоже будут читать. Потому что сейчас попасть в интернат вживую очень тяжело, не всех в интернаты пускают, каждый раз надо сдавать анализ на ковид, а чтобы читать в формате онлайн, ничего не нужно. И у нас уже есть волонтеры из других городов, высказавшие желание участвовать в этой программе. То есть мы еще такую тему придумали, это уже совместно с Центром лечебной педагогики, у нас завтра будет первая волонтерская встреча для тех, кто будет читать. Волонтерские уборки в этом сезоне закончились. Что еще? У нас открылась тренировочная квартира, это самый-самый молодой проект сентябрьский, наша тренировочная квартира, там сейчас два парня живут и тренер. И мы хотели, у нас была задумка делать совместно с хозяйкой магазина «Городской букет», в общем, в центре города создавать такое арт-пространство, создавать календарь на следующий год, коллажи делать. Сейчас, поскольку все эти ограничения стремительно вводятся, коллажи будут делаться силами ребят на тренировочной квартире. Они там и так живут, но их активности тоже сворачиваются и они сейчас, буквально с этой недели, начнут делать календарь. Так что ждите. Коллажи из мусора у нас будут, календарь на тему года быка.

Л. Горская

— Прямо в квартире коллаж из мусора?

Н. Степунина

— Из мусора, из пластикового мусора, не из бытовых обычных отходов, а из пластикового мусора, который мы стараемся раздельно собирать. Но многие наши подопечные, и мы сами, у нас организация в этом смысле имеет экологическую направленность. Это уборки, о которых я говорила, в лесопарковых зонах. Потом, мы уже три года участвуем в акциях Гринпис «Возродим наш лес». И буквально в эту субботу наши волонтеры высаживали саженцы дубочков, которые выросли в нашем питомнике, в лесу в Московской области. Там когда-нибудь будет дубовая роща через несколько десятков лет. И вот коллажи из мусора, да, из пластиковых, бумажных разных, металлических, в общем, всё то, что раздельно собирается, из этого всего барахла будут делаться коллажи и дальше отпечатываться календарь. В общем, «когда б вы знали, из какого сора...», примерно так.

Л. Горская

— Растут коллажи, не ведая стыда.

Н. Степунина

— Да. Календари.

Л. Горская

— А где их ждать?

Н. Степунина

— Наша маленькая типография будет их печать. Безусловно, мы у себя будем делать анонс. Вот буквально сейчас ребята будут создавать это всё. Я думаю, что в октябре мы эту историю осилим, и в ноябре появится наш календарь. Мы его проанонсируем и можно будет писать, заказывать у нас. Будем благодарны. Наши мальчишки сейчас будут креативить, а потом у кого-то дома будет висеть этот календарь. Здорово же.

Л. Горская
— Я напоминаю, что в эфире радио «Вера» программа «Светлый вечер». И мы говорим с Надеждой Степуниной, директором Центра адаптации и развития «Изумрудный город». Надежда, у меня такой жизненный проблематичный вопрос, вы уж простите. Вы столько интересного рассказали — про ваши направления, про мастерские, типографию, лес вы сажаете, квартиры тренировочные и так далее. Это все на средства жертвователей происходит? Каким образом осуществляется сбор средств в вашей благотворительной организации?

Н. Степунина

— Да, в настоящее время, когда мы уже юридическое лицо, это происходит на средства жертвователей. Первоначально это происходило на наши средства и средства наших ближайших друзей, которые поддерживали идею. В частности первый комплект оборудования для маленькой типографии так был приобретен. У нас на сайте есть кнопка «пожертвовать», и там есть разные программы, на которые можно направить помощь. Там же у нас висят финансовые наши отчеты за 2018-й и 2019-й годы, где видно, на что тратились эти средства, сколько было собрано, на что были израсходованы собранные средства. Нас также можно поддержать, заказывая нашу продукцию: продукцию маленькой типографии, которую производят ребята с ментальными особенностями; продукцию новой мастерской «Дом трав», мешочки саше, ужасно красивые на самом деле, правда, — можно открыть и посмотреть, как они выглядят.

Л. Горская

— Они еще и полезны.

Н. Степунина

—Да, они и полезны. Это монотравы: пижма, полынь, тысячелистник, лепестки розы. Всё это собиралось не в Москве, мы подальше собирали, у нас была выездная программа во Владимирской области, под Муромом, то есть там реликтовые леса вокруг. Мы собирали и сушили эти травы с ребятами. И, собственно, можно заказывать продукцию, можно пользоваться, пока опять всё не закрылось, услугами наших курьеров, потому что это очень важная история, что мы не просто пожертвования собираем, а мы еще можем что-то полезное и красивое вам предложить. И человек, получая что-то для себя, также помогает нам и нашим ребятам. И гранты, мы участвуем в грантовых конкурсах. Один президентский грант мы получили на волонтерский проект. Сейчас уже истекает его срок, в октябре закончится. И город, мы выиграли в конкурсе помещений под мастерские, мы узнали об этом буквально в конце сентября, получили помещение на Енисейской улице, дом 10. Там будут располагаться наши мастерские. Они у нас были разбросаны по всему городу, а теперь у нас одно помещение, наш дом на три года, где мы будем рады вас видеть. Потому что мы планируем проводить открытые мероприятия, мастер-классы, чтобы к нам люди из соседних домов и со всего города, жители и гости столицы могли приходить, что-то интересное смотреть и параллельно видеть наших ребят, которые, в основном, в городе невидимы, можно будет общаться с ними.

Л. Горская

— Хотела спросить: прямо можно приходить? А потом поняла, что никто же не может сказать, можно ли будет завтра куда-то прийти или будет запрещено? И будет вирус свирепствовать.

Н. Степунина

— Да, мы знаем, как это будет. Помещение нам пока еще не передали, по срокам, по договору, мы можем начать там работать только с 1 января. Я очень надеюсь, что к весне эта история с коронавирусом рассосется и дополнительные ограничения, от которых уже все устали, будут сняты. И мы сможем видеться в формате живом, а пока онлайн-мероприятия. Приходите к нам волонтером, помогайте нашим проектам. Заказывайте у нас разное красивое и полезное.

Л. Горская

— Читайте людям. Кстати, что планируете читать?

Н. Степунина

— Там разные запросы, это зависит от запросов жителей интерната. Понятно, что у нас нет плана, что мы будем читать — есть запрос людей в интернате. Под этот запрос мы ищем волонтера, который готов читать или сам интересуется такой литературой. Ну, в общем, тратить от 20 до 40 минут своего времени, один или два раза в неделю читать человеку из интерната его любимую книгу, или книгу любимого жанра.

Л. Горская

— Если у вас кто-то попросит сказки, я могу почитать. Я преимущественно сказки в последние два года читаю — мне это привычно.

Н. Степунина

— Можно зарегистрироваться в «Фейсбуке (деятельность организации запрещена в Российской Федерации)». У нас в «Фейсбуке (деятельность организации запрещена в Российской Федерации)» есть это мероприятие на странице «Изумрудного города». Можно зарегистрироваться. И я думаю, что запрос на сказки однозначно будет, потому что там будет отделение милосердия, и, в общем, сказки на самом деле любят все, и поэтому, думаю, вы будете востребованным волонтером. Приходите, Елизавета, будем вам очень рады.

Л. Горская

— Спасибо, Надежда. У нас осталось буквально две минуты. Я вас попрошу, может быть, еще раз сказать тем, кто заинтересовался деятельностью Центра адаптации и развития «Изумрудный город», который помогает подросткам и взрослым с ментальными особенностями социализироваться и, как вы сказали, устремиться в лучшую жизнь, может быть, найти информацию о вас. Это социальные сети, это сайт? Расскажите, пожалуйста, подробнее.

Н. Степунина

— Да, у нас есть сайт https://izumrud.moscow. И там описаны все направления нашей работы и даны все контакты. В частности там есть телефон, адрес электронной почты, так что можно звонить, можно писать, телефоны руководителей направлений, к которым можно обращаться, если интересует какое-то конкретное направление. Есть страницы в социальных сетях. Более активны мы в сети «Фейсбук (деятельность организации запрещена в Российской Федерации)», хотя во «ВКонтакте» тоже есть страница, просто сейчас не хватает сил на то, чтобы их поддерживать в таком же живом состоянии. В «Фейсбуке (деятельность организации запрещена в Российской Федерации)» есть страница «Изумрудного города», (здесь была удалена ссылка), потому что мы региональная благотворительная общественная организация инвалидов. Есть страница «Курьеры для своих», там же можно увидеть и истории наших курьеров, и отзывы, и оставить отзыв о работе курьерской службы, если вы ей воспользовались. Страница мастерской «Дом трав» тоже есть там же. Если «Мастерская «Дом трав» написать, то она там высвечивается и можно посмотреть на мешочки, выбрать себе что-то, заказать. Есть страничка маленькой типографии «Изумруд печать», кажется, она называется в «Фейсбуке (деятельность организации запрещена в Российской Федерации)». И есть страничка в «Инстаграме (деятельность организации запрещена в Российской Федерации)». На нашем сайте они все указаны, поэтому если зайти на наш сайт https://izumrud.moscow, то там указаны ссылки на наши страницы в соцсетях, и можно пройти по этим ссылкам и увидеть то, что мы там пишем, о чем рассказываем.

Л. Горская

— Мы будем тогда регистрироваться в проекте «Читаем людям» и ждать, пока кто-нибудь захочет услышать сказку.

Н. Степунина

— Да.

Л. Горская

— Спасибо больше, Надежда. Я напоминаю, что в эфире радио «Вера» была программа «Светлый вечер». И у нас в гостях была Надежда Степунина, директор Центра адаптации и развития «Изумрудный город», который помогает подросткам и взрослым с ментальными особенностями. Всего доброго.

Н. Степунина

— Всего доброго. Большое спасибо за беседу, спасибо за внимание.