«Пятое воскресенье после Пятидесятницы». Прот. Максим Первозванский

В нашей студии был клирик московского храма Сорока Севастийских мучеников протоиерей Максим Первозванский.

Разговор шел о смыслах богослужения в ближайшее воскресенье, о праздновании памяти святых Царственных страстотерпцев, об обретении мощей преподобного Сергия Радонежского, о праздновании положения честной ризы Иисуса Христа в Москве, а также об обретении Казанской иконы Божией Матери.

Ведущая: Марина Борисова

---

Марина Борисова:

— Добрый вечер, дорогие друзья. В эфире Радио ВЕРА программа «Седмица», в которой мы каждую неделю по субботам говорим о смысле и особенностях богослужений наступающего воскресенья и предстоящей недели. С вами Марина Борисова. И сегодня в студии со мной наш гость, клирик храма Сорока мучеников Севастийских в Спасской Слободе протоиерей Максим Первозванский.

Протоиерей Максим Первозванский:

— Здравствуйте.

Марина Борисова:

— И с его помощью мы постараемся разобраться, что ждет нас в церкви завтра, в пятое воскресенье после Пятидесятницы, и на наступающей неделе. Мы имеем уже сложившуюся традицию искать смысл наступающего воскресенья в тех отрывках из апостольских посланий и Евангелия, которые прозвучат завтра за Божественной литургией. Завтра мы будем слушать отрывок из Послания апостола Павла к римлянам из 10-й главы, стихи с 1-го по 10-й. В этой главе есть смыслы, которые, на первый взгляд, очевидные, а с другой стороны, когда начинаешь в них вдумываться, все-таки требуют какого-то обсуждения. Что говорит апостол Павел? Он говорит иудеям, живущим в Риме, что они: «имеют ревность по Боге, но не по рассуждению. Ибо, не разумея праведности Божией и усиливаясь поставить собственную праведность, они не покорились праведности Божией». Я каждый раз думаю подробнее на эту тему поговорить, поскольку это для меня лично очень важно. Мы незаметно склонны к тому, чтобы приписать себе Божьи заслуги.

Протоиерей Максим Первозванский:

— Да. И это постоянное искушение любого верующего человека, желающего приблизиться к Богу и угодить Ему. Если спуститься с уровня Божественного на уровень человеческий, какой-нибудь простой вопрос, семья, муж и жена должны стараться друг другу угодить? Должны. Они же должны стараться выполнять просьбы друг друга? Должны. Но это же не цель. Это всего лишь следствие их любви друг к другу. Я люблю мою жену и поэтому стараюсь, чтобы ей было хорошо, я стараюсь по мере сил и собственной праведности исполнять какие-то ее пожелания, начиная от глубинных и важных и кончая мелкими хотелками. Это нормально и естественно. Но если вдруг я решу, что наши отношения это и есть исполнение каких-то взаимных хотелок, то, понятное дело, что это не отразит той глубины и широты чувств, которые обычно связывают супругов в браке. То же самое и с Богом. Да Бог сказал нам: «Будьте святы, потому что Я свят». Он заповедовал нам исполнять Закон. Сказал: «Кто Меня любит, тот заповеди Мои соблюдет». Это важно. Но не в этом цель духовной жизни и не в этом ее смысл и не в этом даже ее наполнение. Здесь та праведность истинная или мнимая, которой достигает человек, вставший на путь угождения Богу, является сама по себе искушением и той самой медной стеной, которая способна встать между человеком и Богом. Точно так же как, например, между супругами: я что, невкусный ужин приготовила, у нас что, в квартире плохо убрано, я не разрешаю тебе с друзьями ходить по пятницам пить пиво или куда-нибудь в баню? Чего ты хочешь, чего тебе не хватает? Я все для тебя делаю. Да, не надо, чтобы ты что-то для меня делала или чтобы ты что-то для меня делал. Я просто хочу быть рядом с тобой, чтобы ты была здесь и сейчас, а не ставила целью нашего брака чистую квартиру, приготовленный ужин и еще что-нибудь. Это искушение есть. Женщины обычно это выражают словами: а поговорить.

Марина Борисова:

— Еще более утрированно это выражено в отношениях родителей и детей: я всю жизнь на тебя, оболтуса, положила, а ты...

Протоиерей Максим Первозванский:

— Да, да, да. Это важно, даже на примере этих человеческих отношений видно, что Господь от нас ждет вовсе не нашей праведности. Хотя, конечно, если жена не будет готовить ужин и прибирать в квартире, а муж не будет приходить домой и приносить зарплату, что-то делать по дому по мере своих сил и возможностей, понятно, что это тоже не хорошо и неправильно. Это наши семейные обязанности. Они очень разные, есть семьи, где вообще все по-другому, муж готовит ужин, а жена дружит с перфоратором, и такое бывает. Речь не об этом, а о взаимном угождении каком-то. Но не сводится все к взаимоугождению. Оно есть лишь выражение любви. Так и здесь. Когда любовь охладевает, люди и в своих человеческих отношениях и в отношениях с Богом начинают делать ставку на какие-то внешние и важные проявления. Что, собственно, мы видим на примере древних и современных фарисеев, о чем говорит в данном случае апостол.

Марина Борисова:

— У него есть еще достаточно загадочная для меня формула в конце этого отрывка, где он говорит: «Сердцем веруют к праведности, а устами исповедуют ко спасению». Это противопоставление или это вкупе.

Протоиерей Максим Первозванский:

— Нет, это дополнение. Напомню вам, что когда мы здесь слышим слово «праведность» это в данном случае синоним слова «святость». Мы привыкли слово «святой» обычно использовать, не особенно разбираясь в его этимологии. Слово святой, значит, избранный. Поэтому, например, возглас на Божественной литургии «Святая святым», речь не идет о личной святости или праведности тех, кто приглашен к таинству Тела и Крови Христовой, а о том, что все мы, кто во Иисуса Христа крестились, призваны к тому, чтобы причащаться Его Тела и Крови, призваны, избраны. Мы все в этом смысле святы. В данном случае речь идет не о святости, а о праведности, которая тоже на русский язык часто переводится словом святой. Святой праведный Иоанн Кронштадтский, например. Или праведный Алексей Мечев. Праведник это человек, живущий по правде. В данном случае, то, о чем вы сказали это дополнение, что «устами исповедует ко спасению» — это дополнение.

Марина Борисова:

— Теперь обратимся к отрывку из Евангелия от Матфея из 8-й главы, стихи, начиная с 28-го, и 9-я глава, 1-й стих. это всем, я думаю, нашим радиослушателям хорошо известная притча о том, как Спаситель прибыл в страну Гергесинскую, и Его встретили два бесноватых. Из этих двух бесноватых Он изгнал столько бесов, которые поместились в целое стадо свиней. Стадо это благополучно скакнуло с обрыва в воду, утонуло. И закончилось это все печально, потому что прибежали жители окрестного села и закричали: идите-ка ты, добрый человек, от нас подальше подобру-поздорову. Вот собственно краткое изложение сюжета Евангельского рассказа. Почему этот рассказа так популярен? Почему веками он используется не только в проповеди, но и в изобразительном искусстве, и в литературе. Он стал абсолютно расхожим, почему я и говорю, что большинству наших радиослушателей он, наверняка, известен. Чем он так важен, что его буквально сделали мемом?

Протоиерей Максим Первозванский:

— Это действительно важнейший сюжет. Во-первых, он весь наполнен сверхсмыслами и символами. Напомню, что свиньи, по закону Моисееву свинья не должна ступать на Священную землю Израиля, а они выращивали свиней. Очевидным образом не для себя, а для продажи. Почему еще говорю, что наполнено смыслами и символами? Потому что, с одной стороны, мы видим освобождение от бесов, а с другой стороны, лишение дохода. Вот ведь как, это выбор, который перед многими и многими в жизни встает. Господь изгоняет бесов очевидным образом. Все жители знают, что это бесы, ни у кого нет сомнений. Правда, ни у кого нет сомнений, все всё понимают. Люди видят исцеленного бесноватого, или бесноватых, есть две редакции. Точно так же как иногда говорится про страну Гергесинскую, а иногда про страну Гадаринскую, видимо, это одно и то же. Нет свиней, нет дохода. Подчеркиваю, речь идет именно о доходах.

Марина Борисова:

— Там есть нюанс смысловой, бесы сами сказали: хотим в свиней.

Протоиерей Максим Первозванский:

— Ну, потому что больше деваться было некуда. Как там написано: «Неподалеку паслось свиное стадо и бесы просили Его, не повели нам идти в бездну, но позволь нам войти в свиней». Мне кажется, это для нас, если вы говорите о популярности сюжета, хотя, конечно, кто-нибудь хоть раз... Вот я видел в своей жизни пасущееся стадо свиней, наверное коров многие видели, овец многие видели, я и свиней видел. Их тоже просто выпасают. И несущийся легион, то есть тысячное стадо свиней, несущееся и прыгающее с обрыва, утопающее в водах озера, наверное, это потрясающее зрелище, способное поразить любого читающего.

Марина Борисова:

— Картина, леденящая кровь.

Протоиерей Максим Первозванский:

— Да. Но при этом все равно это второстепенная деталь. Наверное, тут можно порассуждать отдельно и о природе бесов и о том, что значит, идти в бездну, и куда делись эти бесы после того, как свиньи потонули. Мне кажется, это вторично. Для нас, здесь и сейчас живущих, принципиально важно, остаться рядом с бесами или лишиться источников дохода. Подчеркиваю, это не еда. Поскольку страна Гергесинская не какая-то языческая область, то очевидно, что свиньи выпасались на продажу для язычников в нарушение Закона Моисеева. Это какой-то нечестный доход, ко всему прочему. Господь одновременно решает две проблемы — исцеляет бесноватых и лишает жителей неправедного дохода, уничтожает плантацию опиумного мака, растущую здесь рядом. А люди-то не наркоманы, они продают куда-то на сторону. Они выбирают, как вы правильно совершенно сказали: шел бы ты от нас куда-нибудь подальше, добрый человек. Они, конечно, не прогоняют Его. Молили, как написано по-славянски, жители той страны, дабы отошел от пределов их. Еще Ветхий Завет свидетельствует нам, что страшно впасть в руки Бога Живого. Находиться рядом с Богом страшно, тяжело, ответственно. Мы просим Бога: «Господи, прииди и вселися в ны и очисти ны от всякия скверны и спаси, блаже, души наша». Но вместе с тем, если ты вдруг начинаешь задумываться над тем, что это значит... Значит, Господи приди, измени мою жизнь, отмени все мои вредные привычки, слабости и немощи, наполни меня благодатью, Духом и силой. Ну, страшно же. Потому что это уже будешь не ты, как тебе самому кажется. Потому что современный человек, так же как и несовременный, мыслит себя как собрание собственных немощей и слабостей.

Марина Борисова:

— За что сам себя любит, и окружающие его любят.

Протоиерей Максим Первозванский:

— Да. И от этого отказаться страшно, реально страшно. Как это страшно, хорошо показано, вдруг мне почему-то вспомнилась замечательная повесть Льюиса Клайва «Расторжение брака», где люди, приехавшие на автобусе на экскурсию в рай, встречают там людей, которые уговаривают их и показывают им, как можно отказаться от чего-то, к тебе прилипшего, ставшего частью тебя. Откажись от этого, и ты останешься здесь, в раю. Иногда интерпретируют это произведение Льюиса так, что им предлагается остаться, они почему-то все отказываются, они почему-то в большинстве своем садятся на автобусы и уезжают обратно себе в этот ад. Не просто им предлагается остаться, им прямо явно показывается, как к тебе присосалась та или иная страсть. Ты оторви ее от себя, и из какого-то сморщенного бледного подобия, тени, из какого-то призрака превратишься в настоящего светлого человека. А это страшно, это тяжело, это не охота, а вдруг что-то такое, уже буду не я, уже будет что-то другое. И Господь здесь показывает, как это ужасно, когда мы выбираем бесов, да еще и со свиньями.

Марина Борисова:

— Напоминаю нашим радиослушателям, сегодня как всегда по субботам, в эфире Радио ВЕРА программа «Седмица». С вами в студии Марина Борисова. И со мной наш гость, клирик храма Сорока мучеников Севастийских в Спасской Слободе протоиерей Максим Первозванский. Мы на этой неделе празднуем память святых, очень знаковых для всех нас именно потому, что труден был их путь к прославлению. Не к почитанию, а именно к прославлению. Я имею в виду 17 июля память царственных страстотерпцев Николая, Александры, Алексея, Ольги, Татьяны, Марии и Анастасии. Что не так с нами со всеми? Почему нам не трудно принять страстотерпчество Бориса и Глеба и так мучительно трудно принять Николая и Александру?

Протоиерей Максим Первозванский:

— А можно, я прямо скажу, что думаю, хотя это будет не очень политкорректно. Потому что гражданская война не закончилась. Она продолжается. И если сейчас мы видим, как она продолжается в реальной жизни, то в 90-е годы, когда собственно пришелся пик обсуждения... Если патриарха Тихона, например, прославили на юбилейном Соборе, и это было очень тяжело все равно. Поскольку советская власть записывала его в контрреволюционеры, то соответственно, это вопрос был — как бы это ни звучало, вроде внутри Церкви дело происходит, и давно никакая внешняя власть на это дело не влияет — все равно это был внутрицерковный политический вопрос. В Церкви в 90-е годы, равно как и сейчас, были и остаются и монархисты, и республиканцы и люди, как это странно бы ни прозвучало, я сейчас не могу подобрать синоним. Мне один батюшка жаловался, что говорят, что я краснюк и угрожают расправой. То есть батюшка левых взглядов, не значит, что он прям за советскую власть плюс электрификацию всей страны, но он не антисоветчик, условно говоря. Поскольку целая гамма политических взглядов как была, так и никуда не делась. Гражданская война в России не закончилась. Царская семья, помимо их личной святости, за которую она и была прославлена, всегда воспринималась как действующее лицо политическое. Государь, даже после своего отречения, не переставал быть государем. Ни в глазах народа, ни в глазах свергших его большевиков, ни в глазах всех остальных стран, это и послужило причиной его убиения, собственно. Я читал внимательно и не один раз, материалы к канонизации. Для меня это было важно, я очень почитал и почитаю царственных мучеников, у меня икона их была написана в стиле парсуны, без нимба, задолго до их прославления. Свою четвертую дочку я назвал Анастасией в честь царевны Анастасии еще до ее прославления, будучи уверен в ее святости и в последующем обязательном прославлении. Там что написано? Там подчеркнуто, что никакие деяния государя в качестве царя, в данном случае не прославляются, не осуждаются, но и не прославляются. Потому что даже среди православных монархистов бытовало и продолжает бытовать мнение: как вы можете прославлять царя, который развалил Россию. Я сейчас безоценочно. Есть мнение, что он не развалил, а наоборот всеми силами противостоял. Он был слабым царем, слабым государем, именно из-за него мы все и потеряли — это даже монархисты, я подчеркиваю. Не говоря уже о тех людях, которые стоят на антимонархических позициях: а вы прославляете монархию, вы за реставрацию монархии в России и так далее. Начинаются все эти околоцерковные политические разговоры. Так важно было найти те формулировки, в которых было бы подчеркнуто, что государь и его семья прославляются именно как страстотерпцы, а не потому что они были царствующими особами.

Марина Борисова:

— Для меня удивительна такая логика и такое рассуждение. Лев Николаевич Толстой, человек сам себя отделивший от православной Церкви в «Войне и мире» писал о том, что нет причин исторических событий, то есть в них есть Первопричина как и во всем бытии. Это писал человек, который имел сложные отношения и с Богом и с Церковью. На самом деле бывают такие периоды в истории государств, когда начинается процесс, не зависящий ни от кого. На мой взгляд, очевидное тому подтверждение это развал Российской империи, которая в принципе, по всем выкладкам массы экспертов и по оценкам историков, которые изучают документы той эпохи, все свидетельствует о том, что не должна она была развалиться, но она развалилась, потому что она не могла не развалиться. И то, что в этот момент несчастный...

Протоиерей Максим Первозванский:

— Ох, нашлось бы куча людей, которые бы с вами поспорили, вот о чем речь.

Марина Борисова:

— Они конечно, со мной поспорят и окажутся, может быть, с точки зрения науки в сто раз правее меня, но я-то говорю о том, о чем говорил Лев Толстой, что есть первопричина всего. И есть события, которые происходят...

Протоиерей Максим Первозванский:

— Мы как верующие люди понимаем, что раз Господь попустил, так оно и должно было быть. Но еще раз возвращаюсь к причинам, почему так сложно проходила канонизация. Вспомните, сколько было людей и до сих пор они есть, которые прославляют в своих сердцах царя как царя искупителя, которые совершенно еретическую позицию по данному вопросу занимают. Поэтому очень важно было отделить этот вопрос, как от политики, так и от неверного духовного толкования. Это было не так просто.

Марина Борисова:

— Есть масса свидетельств, которые опубликованы, много вышло книг, посвященных последнему периоду жизни царской семьи. Все это говорит, я позволю себе цитату воспоминаний, свидетельств воспитателя царевича Пьера Жильяра, который последовал за ними в изгнание. Он писал: «Государь и государыня верили, что умирают мучениками за свою родину. Их истинное величие проистекало не из их царского сана, а той убедительной нравственной высоты, до которой они постепенно поднялись». Их восхождение к тому пределу, за которым начинается святость, началось тогда, когда они вышли на этот Голгофский путь. На мой взгляд, я, может быть, ошибаюсь. Нужно представить себе величину того, что с ними произошло. Я уже не говорю о социальном падении с самой высшей точки, которую можно представить, на самый низ, то есть пленник бесправный, с которым любой солдат может сделать все что угодно. И при этом осознание того, что происходит. Это же не просто страдаешь потому, что тебе плохо, а ты понимаешь, что происходит, и ты идешь этим крестным путем совершенно сознательно.

Протоиерей Максим Первозванский:

— Нет, конечно, не дай Бог, это невозможно себе представить. Я думаю, что последние месяцы жизни государя были особым мучением по поводу судьбы его дорогой страны, поскольку он себя осознавал — помните, в переписи населения род занятий — хозяин земли русской. А когда ты понимаешь, что твое отречение, которое им самим воспринималось, как деяние, которым он пытался спасти Россию, не приводит к тому, что Россия спасается, а к тому, что она повергается в пучину хаоса — не дай Бог никому такое увидеть.

Марина Борисова:

— Увидеть, принять.

Протоиерей Максим Первозванский:

— Принять, пережить, самое главное — доверить Господу Богу, принести «Твоя от Твоих Тебе приносяще от всех и за вся».

Марина Борисова:

— Вот это самое трудное для нас для всех.

Протоиерей Максим Первозванский:

— Это всегда для любого человека самое трудное.

Марина Борисова:

— В эфире Радио ВЕРА программа «Седмица». С вами Марина Борисова и клирик храма Сорока мучеников Севастийских в Спасской Слободе протоиерей Максим Первозванский. Мы ненадолго прервемся и вернемся к вам буквально через минуту.

Марина Борисова:

— Еще раз здравствуйте, дорогие друзья. В эфире наша еженедельная субботняя программа «Седмица». С вами Марина Борисова и наш гость, клирик храма Сорока мучеников Севастийских в Спасской Слободе протоиерей Максим Первозванский. И как всегда по субботам, мы говорим о смысле и особенностях богослужений наступающего воскресенья и предстоящей недели. У нас неделя особая. 18 июля мы празднуем обретение мощей преподобного Сергия Радонежского, причем, празднуем в этом году в 600-й раз. Это великий праздник общецерковный и уже практически общегосударственный. Почему преподобный Сергий, почему обретение его мощей, почему это так знаково и так важно?

Протоиерей Максим Первозванский:

— Преподобный Сергий был одним из тех святых, которых невозможно русскому человеку не почитать. Если мы подумаем, какие святые просияли на небосклоне Русской Церкви в первом ряду, то, конечно, первым из первых будет преподобный Сергий Радонежский со всей своей последующей Северной Фиваидой, с Андреем Рублевым и со всей его монашеской школой. Мне кажется, что если мы говорим о внутреннем духовном наполнении Русской Православной Церкви, то оно связано полностью с именем преподобного Сергия Радонежского. По сути дела в истории был один человек, которого можно было бы назвать всероссийским батюшкой, всерусским батюшкой. Вторым таким был, может быть,.. относят Иоанна Кронштадтского. Больше никого и нет. Преподобный Сергий и при жизни своей и в веках был человеком непререкаемой святости, удивительного авторитета, человеком, который слышал, отвечал, который был свой, простите, у меня крутится слово «свой в доску», не могу подобрать литературный синоним, свой до мозга костей, и прикосновение к миру которого не может не волновать по-настоящему духовно и глубоко сердце православного человека.

Марина Борисова:

— У нас в церковном календаре два праздника, посвященных преподобному Сергию. Осенью мы будем вспоминать его житие, его, как вы говорите, память в веках. А летом мы празднуем обретение его мощей.

Протоиерей Максим Первозванский:

— Как мы, помню, праздновали 600-летие со дня его преставления, как давно это было.

Марина Борисова:

— Обретение его мощей это исторический факт, достаточно далекий от нас, потонувший в глубине веков. 20-й век нам подарил историю, связанную с мощами преподобного Сергия, настолько захватывающую и увлекательную, что впору говорить о втором обретении если не всех мощей преподобного Сергия, то по крайней мере его главы. Празднуем же мы второе и третье обретение главы Иоанна Предтечи. Вот с главой преподобного Сергия тоже произошла удивительная история. Произошла она в 19-м году, когда началась антирелигиозная кампания советской власти по вскрытию мощей, и главу преподобного Сергия удивительным образом удалось спасти от поругания. Поскольку никто не знал судьбу мощей, и что с ними сделают дальше, к счастью они сохранились хотя бы как музейный экспонат. Причем, их даже никуда не увезли из лавры, и они оставались долго в виде музейного экспоната, но по крайней мере в стенах лавры. А вот с главой произошло удивительное приключение. Потому что главой комиссии, которой поручили оценить мощи, хранящиеся в лавре преподобного Сергия, оказался отец Павел Флоренский, что само по себе уже практически чудо, каким образом священник оказался главой антирелигиозной комиссии. Но это удивительно счастливое событие, потому что оно позволило организовать этот детективный сюжет с заменой и похищением главы преподобного Сергия, которую просто поменяли на голову одного из князей Трубецких, захороненных там неподалеку.

Протоиерей Максим Первозванский:

— Да, это такая попытка, действительно, непонятно было, что будет с мощами преподобного, и желание сохранить хотя бы главу. А по поводу отца Павла Флоренского, вы сказали, что это удивительный факт, что его избрали. А почему он все-таки был допущен? Потому что, возвращаясь к вопросу о канонизации государя Николая, который мы в предыдущей части с вами рассматривали, он был признан советской властью в тот момент вне политики. Все эти процессы тогдашнего осуждения и последующего прославления обязательно были осложнены тем, что невозможно было чисто духовно вне политики оставаться, отцу Павлу это как-то удалось в тот момент. Поэтому его пригласили одновременно и как ученого и как священника освидетельствовать мощи, и удалось ему это дело провернуть. Представим себе другое развитие событий. Множество мощей были, те же самые мощи преподобного Серафима Саровского, которые исчезли просто и все, и то, что они сохранились...

Марина Борисова:

— В музее.

Протоиерей Максим Первозванский:

— В запаснике, они же не были выставлены. Или мощи преподобного Александра Свирского и другие мощи, которые обретались уже в 90-е годы, поскольку хранились они на чердаках, не будучи в основной музейной коллекции. А сколько мощей было утрачено, сколько было вытряхнуто и уничтожено. Поэтому судьба была неясна, и благочестивое желание сохранить хотя бы главу, то, как это происходило, задним числом подумаешь, опасности было больше... Зная эту историю и зная, как все происходило, что мощи преподобного там никто не тронул, а здесь они куда-то в сумках переносились, в коробке хранились.

Марина Борисова:

— Сначала их хранили в лавре. Когда стало понятно, что это опасно, главу вынесли из лавры.

Протоиерей Максим Первозванский:

— В хозяйственной сумке, как кочан капусты, прикрытый. Или это уже позже?

Марина Борисова:

— Нет, в хозяйственной сумке перевозили в Люберцы. Их сначала непосредственно в доме родственников Юрия Алсуфьева, там был какой-то ящик деревянный, в котором раньше хранили столовое серебро, в этот ящик поместили главу, и на этот ящик поставили кадку с каким-то фикусом. Получилось...

Протоиерей Максим Первозванский:

— Тумбочка как бы. Но представим, насколько это все было опасно, особенно в ситуации, когда в эту историю были посвящены единицы людей, а в какой-то момент буквально один или два человека.

Марина Борисова:

— Да. Это же было только начало приключений. Приключения эти продолжались и продолжались, ее приходилось то зарывать в огороде, то ее откапывали, потому что все-таки святыня. В конце концов, Алсуфьевы перебрались из Сергиева Посада в Люберцы, и встал вопрос, что хранить в Сергиевом Посаде вообще все опаснее и опаснее. Передали святыню Голубцову, очень долго он был хранителем этой святыни. История с хозяйственной сумкой и главой, которую выдавали за кочан капусты, это история как ее перевозили из Сергиева Посада в Люберцы, потому что он опоздал к поезду, и ему пришлось идти пешком по шпалам до Софрино. Потом когда он сел в поезд, поскольку держал в руках святыню, он, чтобы не садиться, ходил из вагона в вагон всю дорогу до Москвы. Он ее практически пешком принес в Москву, иначе, не знаю, как назвать это. И потом надо было найти недалеко от Люберец глухую деревеньку в пять домов. Это все перемещение в разные-разные места, на это ушли 30-е годы, и люди, которые в этом участвовали, постепенно попадали под молох репрессий и оказывались в местах вполне себе отдаленных. Нужно было что-то делать, и в начале Великой Отечественной войны, в 41-м году, поскольку Голубцов ждал призыва и знал, что он не сможет дальше выполнять эти обязанности, главу перенесли из Люберец к схиархимандриту Иллариону в храм Владимирской иконы Божией Матери в селе Виноградово. И он там всю войну был в алтаре, и знал об этом один человек.

Протоиерей Максим Первозванский:

— Глава была под престолом, это было самое надежное место. И удивительно, что уже в гораздо более позднее время, я об этой истории, конечно, не знал, но в Виноградово служил духовник Московской епархии, и ставленнические исповеди будущих священников проходили как раз перед этим престолом.

Марина Борисова:

— Люди, которые бывали в том храме, вспоминали, что там чувствовалось, что там что-то...

Протоиерей Максим Первозванский:

— Ты попадал в этот храм, с одной стороны, никогда не закрывавшийся, собственно, тогда и действовали те храмы, которые никогда не закрывались. Но в этом храме было что-то особенное, это точно, а что непонятно.

Марина Борисова:

— Возвращение произошло, благодаря тому, что в 46-м году было торжественное открытие лавры. А торжественным оно было, потому что нужно было продемонстрировать союзникам, делегация союзников ожидалась, что это уже совсем другая советская Россия, не такая плохая, как вы думали. Помпезно открывали лавру, и нужно было все подготовить. Патриарх Алексей I (Симанский) отправил подготовить того самого священника, который хранил эту главу в течение всей войны. В процессе подготовки мощей, их нужно было облачить, их нужно было положить в раку, и произошла замена главы князя Трубецкого вновь на главу преподобного Сергия. Если читать подробно воспоминания всех участников, это такой детективный роман.

Протоиерей Максим Первозванский:

— Да.

Марина Борисова:

— Но если представить себе, чем рисковали эти люди, то на себя не примеришь.

Протоиерей Максим Первозванский:

— Для меня самое страшное, на удивление, я почему-то думаю, как они рисковали утратить главу. Хотя я понимаю, что это в руках Божиих и самого преподобного Сергия. Если ему было бы угодно, ничего этого бы и не произошло.

Марина Борисова:

— И кстати, отец Илларион из Виноградова прожил 88 лет, скончался в 51-м году, это вся жизнь, которая была ради этого. Мне так кажется, я, конечно, тот еще судья судеб человеческих.

Протоиерей Максим Первозванский:

— Ну да, это как раз разговор о внутреннем служении и внешнем, когда Господь избирает нас для исполнения той или иной миссии. Помните, как у пророка Исайи: «Кого Мне послать? — Господи, пошли меня».

Марина Борисова:

— Напоминаю нашим радиослушателям, сегодня, как всегда по субботам, в эфире Радио ВЕРА программа «Седмица». С вами Марина Борисова и наш гость, клирик храма Сорока мучеников Севастийских в Спасской Слободе протоиерей Максим Первозванский. Как всегда по субботам, мы говорим о смысле и особенностях богослужений наступающего воскресенья и предстоящей недели. На этой неделе нам повезло, у нас много всяких памятных дат и праздников. И, конечно, такой замечательный, теплый праздник, как праздник в честь иконы Божией Матери Казанская 21 июля.

Протоиерей Максим Первозванский:

— Да, венчание. Молодые православные любят венчаться в этот день.

Марина Борисова:

— Что ж такое с нашей иконой Казанской, ведь все с ней не так просто, не так однозначно. Она же была обретена раньше того, как до православных дошло, что они обрели. История ее обретения в Казани описана непосредственным участником этой истории, ставшим потом патриархом и мучеником, Гермогеном. Он и был тем самым священником, при участии которого после рассказа девочки, увидевшей во сне Богородицу, нашли на пепелище икону.

Протоиерей Максим Первозванский:

— Важно, что ей последовательно никто не верил. Сначала мама не верила девочке, раз, два, три. Потом не верили маме. Это была, я бы так сказал, Матерь Божия настоятельно стучалась.

Марина Борисова:

— Нашли, замечательно. Прославили, все прекрасно. В храм поместили, почитают. А дальше идут всевозможные исторические события калейдоскопом, и все это приводит страну в ужас-ужас-ужас. Начинается смута.

Протоиерей Максим Первозванский:

— Смутное время, да.

Марина Борисова:

— В общем-то, про эту самую Казанскую икону никто особенно не вспоминает, кроме тех, кто в Казани. До того самого моменты, когда Казанскому протопопу приходит в голову, что первое ополчение Ляпунова и Заруцкого стоит под стенами Москвы, надо бы их укрепить. Одного батюшка не понял, что там собралось такое ополчение, что непонятно, ради чего оно там собралось, что им это самая икона как-то... Конечно, они все люди крещенные, поэтому приняли ее достаточно с почтением, и даже Новодевичий монастырь отбили у поляков. Но батюшка понял, что в этом стойбище икона совершенно не у места, и понес ее обратно. И вот на великое счастье по дороге встретил он второе ополчение. Всю эту историю рассказываю потому, что всегда есть люди, во всех историях, всех прославлениях есть люди. И вот был князь Пожарский, для которого это стало делом жизни. Все, что связано с нашим почитанием иконы Казанской, связано с Дмитрием Пожарским, который сначала ее привез в Москву, после взятия Москвы, был у него дом на Лубянке, там рядом была церковь, куда он эту икону поставил. После многочисленных всевозможных событий он на свои деньги на Красной площади построил церковь, и в эту церковь поставил эту икону. Церковь эту мы сейчас можем посетить уже в восстановленном виде. Это я к тому, что пришло время, и оказалось, что это главная икона Российской империи в результате, потому что она была взята в Петербург, столицу империи. Главный собор города стал собором в честь этой иконы. В этом соборе, перед тем, как был назначен главнокомандующим, молился Кутузов. Икона эта была в войсках. После победы над Наполеоном из всего серебра, которое было отобрано у французов, был сделан иконостас для этого собора. Пошло-пошло-пошло и до наших дней дошло. И Казанская одна из самых любимых икон русского народа. Но связана она именно с кульминацией смуты, кульминацией страшного времени и, мне кажется, это очень важно.

Протоиерей Максим Первозванский:

— Это конечно, чудо и чудо непонятное. То, что может стать духовным событием подобного масштаба, в нашей Церкви случается регулярно. Даже уже на моей жизни такое было не раз. Вот там-то в селе Глебово замироточила икона Матери Божией Скоропослушница. А вот там-то случилось то-то, то-то. Сейчас на наших глазах мы видим Донецкую икону Матери Божией. Насколько эти события сами по себе связаны с теми или иными чудесами, насколько они способны перерасти в то, что станет важным для каждого русского человека — под русским я не имею в виду национальность, а именно народ; мама турок, папа грек, а я русский человек — насколько это будет важно, это, конечно, в руках Божиих. Этого невозможно добиться человеческими силами. Я действительно видел, правда, видел, как очевидное чудо, и никакого дальнейшего распространения. Оно стало важным для пяти человек, или для ста человек, или для тысячи человек, даже для какого-то города в один момент времени, а дальше не пошло. Точно так же была девочка, ну, приснилось ей: найди икону. Ну, действительно, нашли икону. Давайте представим себе на секундочку, сейчас на развалинах Мариуполя или Донецка мы найдем по сну какой-нибудь местной девочки Марфы, откопаем под развалинами икону. Что сделают с этой иконой, причем, это же не какая-то отдельная иконография, мы понимаем, что это средняя часть Смоленской иконы Матери Божией. У нас собственно есть три типа иконографии. Одигитрия, она и есть Путеводительница. Умиление типа Владимирской Матери Божией, где младенец прильнул к Матери Божией. И Оранта, молящаяся, икона Знамения. Других иконописных типов у нас по сути дела и нет. Возьмите Смоленскую, мысленно вырежьте кусочек центральный, это и есть Казанская. Ну, нашли икону, наверное бы, ее поставили в местном храме, собственно что и случилось.

Марина Борисова:

— Что и произошло.

Протоиерей Максим Первозванский:

— Что и произошло. Представьте, вся эта история, с той же Донецкой иконой Божией Матери, вдруг она закончится чем-то таким, чем пока она не является для всех русских людей. Спросите сейчас бабушку в какой-нибудь русской деревне: ты слышала про Донецкую икону Божией Матери? — Да, нет, я телевизор не смотрю. А теперь представьте себе 16-й век. Кто там, вообще никаких телевизоров, по-другому все распространяется. Насколько это будет. Потом найдется какой-нибудь священник, который возьмет эту икону и поедет с ней в войска куда-нибудь в ополчение или еще куда-нибудь. Станет она общенародной святыней или нет? А это загадка. Если Господь сочтет нужным, то станет. Если Господь сочтет ненужным, то не станет, это останется каким-то важным интересным значимым духовным эпизодом для определенного количества людей. Я не случайно говорю, что в моей жизни подобные случаи бывали, они оказались очень важными и значимыми, я не боюсь этого слова, подобные случаи, для десятков людей, может быть, для сотен. Станут ли они значимыми для всех остальных, это зависит только от Бога.

Марина Борисова:

— Тут мне кажется, очень важен момент, что главное чудо всегда происходит в истории помимо нашего понимания.

Протоиерей Максим Первозванский:

— Да, мы можем, что угодно делать.

Марина Борисова:

— Что и было со смутой. Почему она вдруг закончилась? Почему Пожарский и Минин сделали то, что не могли сделать многие другие, которые пытались. Вместе с ними в то же время было несколько попыток и ничего не получалось, и вдруг у них получилось? Почему Казанская, которая была не нужна Ляпунову и Заруцкому оказалась нужна князю Пожарскому?

Протоиерей Максим Первозванский:

— И самое главное, почему они все это связали с этой иконой? Это же тоже важный момент. Была победа, наверняка, она не единственная была, наверняка были священники в этом войске, были какие-то святыни, это было общим правилом того времени, что в войсках есть какая-то святыня, одна, вторая, третья, пятая. Почему эта? Почему князь Пожарский это связал? Наверное, для нас это останется тайной, почему это так духовно произошло и было очевидно для всех. Подчеркиваю, это не просто, вот сейчас кто-то выйдет и объявит: ребята, мы победили потому что... Насколько это примет народ, насколько это станет всем явно? Вот тогда это стало всем явно.

Марина Борисова:

— Мне кажется, что это ощущение чуда и ощущение, что оно возможно. Возможно в частной человеческой жизни, возможно в истории государства, возможно в истории человечества. Эта цепочка ведет дальше, насколько мы доверяем Богу. Мы вообще доверяем Ему, мы верим, что Он может чудо сотворить? Или мы рассуждаем о том, что в принципе как бы...

Протоиерей Максим Первозванский:

— Да, и как Он чудеса творит, это ж тоже загадка, как эти чудеса совершаются? Чудо на то и чудо, что оно всегда совершается чудесным образом, не так, как его ждут. Действительно, на тот момент... Представьте себе, это сейчас для нас Казанская это спроси сейчас любого, те самые 80%, которые в душе православные, а в храм не ходят, какая икона Матери им известна, все назовут Казанскую.

Марина Борисова:

— Да потому что еще в 19-м веке публицисты писали, что в каждой крестьянской избе есть три иконы: Спасителя, Казанская и Никола Угодник.

Протоиерей Максим Первозванский:

— Да, почему-то оно так сложилось. Это невозможно придумать человеческими способами. У нас же были иконы, как бы сейчас сказали, с гораздо более интересной историей. Владимирская та же, какую еще икону мы так, как Владимирскую, чтим столько раз в году, она и от Тамерлана и от Мехмед Гирея, и вообще это же икона, написанная на доске стола Евангелистом Лукой. А вот поди ж ты. Чтут, любят, знают, но в каждой крестьянской избе не Владимирская, а Казанская.

Марина Борисова:

— Хотя не очень понятно, как это происходит, потому что это не имеет отношения к самому изображению никакого.

Протоиерей Максим Первозванский:

— Да, нет точно совершенно. Для меня, например, все-таки Владимирская главная икона, и я именно с Владимирской,.. хотя принято венчаться с Казанской, я почему и говорю, что на Казанскую и с Казанской. Обычно невеста с Казанской иконой Матери Божией. У нас была Владимирская. Это вопрос сердца, почему люди так выбирают. И слава Богу, что Матерь Божия с нами и через Свои иконы преподает нам Свою благодать. И кстати говоря, удивительно, насколько празднование Казанской иконы Матери Божией и вся история, связанная с ней, возвращает нас к истории Гергесинских бесноватых и тех самых свиней, в которых Господь отправил бесов и потопил в море. Кому и на что мы полагаем свои надежды и упование? На тех самых свиней и неправедный доход, на свои собственные силы... Ведь вспомним, что смутное время, в которое и прославилась эта икона, было охарактеризовано тем, что каждый искал своей выгоды, повторялась история эпохи преподобного Сергия Радонежского. Вспомним историю другой иконы, Троицы преподобного Андрея Рублева, чья память празднуется на следующий день после памяти преподобного Сергия Радонежского. «Дабы, взирая на образ Пресвятой Троицы, преодолевалась злокозненная рознь мира сего, когда каждый сам за себя». Этими моментами явления Бога в нашей истории, в жизни человека преодолевается злокозненная рознь мира сего, и происходит это, и те люди и те образы, посредством которых это происходит, впечатляются и в истории народа и в народной памяти и в сердцах каждого православного человека.

Марина Борисова:

— Спасибо огромное за эту беседу. В эфире была программа «Седмица». С вами были Марина Борисова и клирик храма Сорока мучеников Севастийских в Спасской Слободе протоиерей Максим Первозванский. Слушайте нас каждую субботу. До свиданья.

Протоиерей Максим Первозванский:

— Храни вас Господь.

---

Все выпуски программы Светлый вечер

• «Путь к священству». Протоиерей Алексей Митюшин
• «Поэзия и поэтические переводы». Олег Скляров, Владимир Макаров
• «Святость». Священник Александр Сатомский