«Материальная культура русской Церкви в период гонений». Елизавета Фигуркова, Ольга Заводова

Наши собеседники — руководитель историко-культурного и просветительского центра Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета «Соборная палата» Елизавета Фигуркова и директор церковно- археологического музея Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета, заведующая курсами повышения квалификации реставраторов Ольга Заводова.

Мы говорили о материальной культуре русской Церкви в период гонений. Также разговор шел о смыслах тематической выставки в «Соборной палате».

Ведущая: Елизавета Волчегорская

Е. Волчегорская

— В эфире радио «Вера» программа «Светлый вечер». С вами Елизавета Волчегорская. Сегодня у нас на связи двое замечательных гостей. Это Заводова Ольга Владимировна, директор Церковно-археологического музея Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета, заведующая курсами повышения квалификации реставраторов. И Фигуркова Елизавета Алексеевна, руководитель Историко-культурного и просветительского центра Свято-Тихоновского университета «Соборная палата». Здравствуйте.

Е. Фигуркова

— Здравствуйте.

О. Заводова

— Здравствуйте.

Е. Волчегорская

— Мы сегодня хотели поговорить в том числе и о проекте «Весна духовная. На пути к Пасхе». В начале Великого поста у вас уже проходит четвертый, я так понимаю, фестиваль.

Е. Фигуркова

— Да, совершенно верно. Первый фестиваль состоялся в 2017-м году. В этом году уже четвертый.

Е. Волчегорская

— Каждый год у вас все масштабнее. И в целом, несмотря на то, что он четвертый, он продолжает давнюю традицию. И тут нам нужно поговорить, наверное, и о замечательном Московском епархиальном доме в Лиховом переулке, в котором вы сейчас находитесь. Вот, с чего-то надо начать. Давайте начнем с сегодняшнего дня — четвертый фестиваль, первый фестиваль. И потом перейдем к традициям.

Е. Фигуркова

— Наверное, следует начать с текущего года. Для нас возможность проведения фестиваля стала большой радостью, потому что, к сожалению, из-за всех нам понятных причин в 2020-м году фестиваль пришлось отменить из-за карантина. Поэтому нам особенно радостно, что наша ежегодная традиция постового фестиваля все-таки состоялась. Первый фестиваль у нас был в 2017-м году и он начинался с очень скромной, немного робкой инициативы, когда мы совместно с нашим ближайшими друзьями, нашими первыми партнерами попробовали в период поста придумать программу фестиваля, который бы соответствовал давней традиции Епархиального дома о культурной и просветительной деятельности во время поста. И в 2017-м году он состоял всего лишь из трех концертов и, если меня память не обманывает, двух встреч. И с каждым годом мы становились все больше, все шире, программа становилась все интереснее. И партнеров, которые нам помогают в проведении мероприятий этого фестиваля, становилось все больше. Наверное, стоит упомянуть для тех, кто еще не знает, что фестиваль проходит в Соборной палате, которая располагается в Московском епархиальном доме, построенном еще в 1902-м году митрополитом Владимиром. И еще тогда, в далекие 1900-е годы существовала традиция Великим постом проводить в Епархиальном доме культурные, просветительские проекты и мероприятия для всех сословий. То есть во время поста наш дом становился таким центром культурной жизни для всех москвичей.

Е. Волчегорская

— Почему это важно, что для всех сословий? Вы как-то особо это выделили. Я догадываюсь, почему, но можете пояснить?

Е. Фигуркова

— Важно потому, что не имела значения ваша принадлежность по профессии, по происхождению — дом был таким объединяющим началом, где любой человек мог получить как духовный, скажем так, досуг, так и культурный в том числе. То есть это было доступно для всех, и это была одна из основных идей, что это доступное для всех мероприятие.

Е. Волчегорская

— А сейчас? Сейчас у нас сейчас нет сословий. Как сейчас выглядит ваш фестиваль? И как он рос?

Е. Фигуркова

— Сейчас он по-прежнему придерживается этой традиции. Хотя сейчас нет сословий, мы стараемся делать так, что бы мероприятия нашего фестиваля были интересны разному зрителю — как научному сообществу, как, допустим, православные приходские мероприятия, когда встречи со священниками у нас в прошлом году проходили, так и обычные концерты классической музыки. Например, концерты Баха, Моцарта, хоровые концерты. То есть они ориентированы на разного слушателя, на любых гостей с разными интересами.

Е. Волчегорская

— Какая у вас программа в этом году? Я так понимаю, это пока только концерты.

Е. Фигуркова

— Нет. У нас запланировано несколько встреч. Просто концерты раньше всех у нас анонсировали. Также запланировано несколько встреч, музыкальные лектории с лекциями о Чайковском и Рахманинове. Среди концертов у нас как инструментальная музыка, например концерт Баха, так и хоровые, например «Всенощное бдение» и некоторый обобщающий жанр — это «Реквием», где мы слышим и хор и оркестр.

Е. Волчегорская

— А что за встречи?

Е. Фигуркова

— У нас запланирована презентация фильма, пока еще не анонсирована запись на него, это «Авва Иустин». Наверное, пока я только это могу раскрыть.

Е. Волчегорская

— Вы говорите загадками. Вот вы к нам пришли и делаете секрет от наших слушателей.

Е. Фигуркова

— Я бы с радостью рассказала все секреты, но, к сожалению, некоторые мероприятия, так как открытие еще не состоялось, некоторые мероприятия мы пока не можем подтвердить на 100 процентов. Не хочется обманывать ожидания.

Е. Волчегорская

— Так и скажите — у нас нет окончательных договоренностей. Секретов у нас нет от вас. Вы всё узнаете первыми.

Е. Фигуркова

— Секретов нет, мы максимально открыты.

Е. Волчегорская

— Все всё поймут, у нас очень хорошие радиослушатели, очень лояльные. Где можно увидеть информацию о программе? Посмотреть, что за фильмы и мероприятия, когда появится подтверждение?

Е. Фигуркова

— Страница фестиваля уже опубликована, там можно посмотреть всю информацию на нашем сайте www.lihov6.ru. Это сайт Соборной палаты. На главной странице, пожалуйста, заходите, там прямо первый же раздел о фестивале. Там представлена небольшая информация о фестивале, программа фестиваля, несколько слов о наших партнерах. Там много чего интересного. Не буду спойлер делать. Все контакты, все явки и пароли на сайте уже есть, опубликованы. Заходите, пожалуйста.

Е. Волчегорская

— Я так понимаю, фестиваль сейчас организуется совместно с Церковно-археологическим музеем? И насколько это корректно сказать, что совместно? Может быть, Церковно-археологический музей ПСТГУ его и организует? Вот я хотела спросить Ольгу Владимировну о роли, о ее роли в этом мероприятии.

О. Заводова

— Я думаю, что здесь уместно будет сказать, что в этом году университет решил поднять одну из тем, которая всегда присутствовала в научной работе университета, но как-то широко не освещалась. Дело в том, что памятники эпохи не всегда настолько яркие и ценные материально, что на них можно сразу обратить внимание, выделить и представить на всеобщее обозрение. Какие-то памятники проходят достаточно тихо и скромно, но тем не менее ценность их не становится от этого меньше. Тем более если мы говорим о традиции, о некой живой передаче памяти, что стало очень актуально в наше время, потому что уходят свидетели эпох, практически ушли свидетели эпохи, которая была до революции — поколение наших бабушек и дедушек. Уходят свидетели эпохи гонений, уходят свидетели эпохи Великой Отечественной войны. Поэтому мы считаем, что очень важно передать вот это теплое общение и живую роль, живую преемственность тех поколений, наследниками которых мы являемся. И в рамках передачи этой традиции мы вспомнили о той эпохе, когда активные гонения, жестокие, с физическим уничтожением, сошли на нет, но тем не менее Церковь оставалась под спудом. И верующие люди были вынуждены сами себе создавать материальную среду, которой они оказались лишены в условиях гонений. Такие предметы, как богослужебные книги, иконы, утварь перестали изготавливаться, исчезли практически ремесленники, я уж не говорю об отдельных фабриках и селах, которые занимались этим профессионально. И верующие люди были вынуждены сами создавать собственными руками — стали появляться самодельные иконы, самодельные требники, кадила, лампады, которые делались из подручных средств. То есть: есть стеклянная баночка, есть красивая чашечка, даже медицинская банка, которую можно красиво оплести проволокой и сделать из нее лампадку. И вот такие предметы, относящиеся к ушедшей эпохе, мы хотели представить зрителю, чтобы посмотреть, в каких условиях выживали православные верующие, какую они создавали среду и как они там продолжали нести традицию.

Е. Волчегорская

— Этот музей находится именно на территории университета? Поэтому он для студентов или туда все могут прийти? Или он где-то еще и кто угодно может туда попасть, всё это посмотреть.

О. Заводова

— В данный момент я говорила только об очень небольшом фонде Церковно-археологического музея. А сам Церковно-археологический музей в данный момент не обладает экспозиционными залами. У нас очень большие фонды икон, металлографики, книг, тканей, фарфора — методический фонд. Но, к сожалению, у нас нет площадей, на которых мы могли бы себя представить. Поэтому теоретически у нас, конечно, есть доступ, мы всячески поощряем студентов и преподавателей, которые могут прийти к нам и посмотреть как на хранящиеся памятники, начиная с XVI века и заканчивая тем, что у нас сейчас хранится из работ выпускников нашего ПСТГУ — иконопись, шитье, у нас есть экспонаты. Но в данный момент сам музей располагается у нас вместе с кафедрой реставрации икон на Малой Лубянке. И доступ есть, но очень небольшими группами и по договоренности заранее с сотрудниками музея.

Е. Волчегорская

— А как осуществить эту договоренность?

О. Заводова

— Очень просто. Можно связаться со мной, как с директором, или с кем-то из наших сотрудников. Это открытая информация, телефоны есть. Проще всего позвонить и договориться. У нас немножко камерно в этом плане. Но мы работаем над страницей в интернете, работаем над тем, чтобы представить себя более широко, чтобы большее количество информации было в доступе. Но, конечно, у нас есть специфика, потому что музей возник при кафедре реставрации икон. Изначально это была кафедра, которую создала Галина Сергеевна Клокова, и она предназначалась для того чтобы в церковной среде вырастить собственных грамотных реставраторов с научным подходом и с очень внимательно выращенными кадрами, которые бы полностью соответствовали той высокой школе советской реставрации, которую унаследовала наша кафедра. Поскольку в 90-е годы начали открываться храмы, передаваться в храмы памятники движимого искусства, иконы, то возникла необходимость в подготовке таких кадров. И при нашей кафедре реставрации икон постепенно начало скапливаться определенное количество икон, невостребованных владельцами, например. Либо икон, которые нам передавали через тогдашнее КГБ, таможню, отобранные. И изначально из этого небольшого фонда стал складываться наш последующий музей.

Е. Фигуркова

— Наверное, стоит сказать несколько слов относительно непосредственно выставки фестиваля, потому что на нее доступ будет гораздо более простым по своей технологии. Выставка, которую подготовил ЦАМ в рамках нашего фестиваля, называется «Свидетели подвига. Материальная культура Русской Церкви в период гонений», будет располагаться в галерее Соборной палаты, и доступ туда будет возможен в свободном режиме для всех гостей мероприятий, которые будут посещать наше здание в период с 23 марта по 18 апреля. Также специально для тех, у кого не будет возможности посетить мероприятия, мы выделили отдельно три дня, когда можно будет посетить эту выставку с экскурсоводом в режиме сборной группы путем регистрации на нашем сайте. Так что все, кого заинтересовал рассказ, можете посетить наш сайт и там записаться.

Е. Волчегорская

— Сейчас как раз будет уникальная возможность все-таки без такого камерного режима посетить экспозицию, посмотреть?

Е. Фигуркова

— Да, это было очень важным бонусом в нашем сотрудничестве — то, что великолепная коллекция, которая не просто интересна с точки зрения истории и культуры как церковной, так и российской культуры, ее можно будет посмотреть в свободном доступе с интересным рассказом и в очень хорошем месте.

Е. Волчегорская

— В эфире радио «Вера» программа «Светлый вечер». С вами Елизавета Волчегорская. Сегодня у нас на связи Заводова Ольга Владимировна, директор Церковно-археологического музея Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета, заведующая курсами повышения квалификации реставраторов; и Фигуркова Елизавета Алексеевна, руководитель Историко-культурного и просветительского центра Свято-Тихоновского университета «Соборная палата». Может быть, вернемся к тому, как всё развивалось? Я пользуюсь своим служебным положением, мне интересны такие проекты — успешные, интересные, которые уже привели к ощутимому результату — смотреть в развитии. Я вас попрошу рассказать про первый фестиваль и как вы пришли к тому масштабному мероприятию, которое в этом году проходит.

Е. Фигуркова

— Первый фестиваль состоялся в 2017-м году. Начинался он, можно сказать, прямо внутри нашего центра — когда мы, собравшись с коллегами, поняли, что замечательная традиция, одна из важнейших традиций дома ныне является утраченной. И мы стали думать о том, как бы эту традицию возродить. Так как опыт наших предшественников начала ХХ века нам был недоступен к полному изучению, мы стали думать, как это можно сделать. И первой попыткой посмотреть, насколько это будет востребовано, насколько это будет интересно, как отнесутся партнеры, университет, стало проведение трех концертов во время Великого поста по программе, которые в себе первоочередно несли духовную музыку. Прошло успешно, у людей был спрос на то, чтобы Великим постом, когда мы направляем, сосредоточиваем наши силы на нашей духовной составляющей, также посещать мероприятия культурного, скажем так, склада. На следующий год мы уже немножко осмелели и добавили в программу концертов также встречи со священнослужителями — это были отцы из нашего университета и близкие нашему университету друзья. Если я сейчас не совру, то это был ректор, протоиерей Владимир Воробьев, протоиерей Валериан Кречетов и владыка Дионисий. Это было таким первым шагом к расширению программы — не просто концерты, но еще и встречи, скажем так, душеполезные. В прошлом году зародилась идея, что хорошо бы разнообразить фестиваль таким мероприятием, которое бы объединило весь фестиваль. Потому что он длится достаточно долго, больше месяца. Каждый год он меняется, но это всегда больше месяца, довольно долгий срок. И решением в поиске такого мероприятия стала выставка, которая своей тематикой объединяла бы весь фестиваль, то есть была бы таким связующим звеном, выставка, которая бы через весь фестиваль проносила эту идею и скрепляла все другие мероприятия. Наверное, так у нас и появилась выставка в этом году. То есть мы пришли к тому, что она нам необходима в программе, это действительно богатое дополнение к концертам и музыкальным лекториям.

Е. Волчегорская

— То есть Ольга Владимировна скрепа в этом смысле.

О. Заводова

— Да.

Е. Волчегорская

— Связующее звено.

Е. Фигуркова

— Это несомненно.

Е. Волчегорская

— Я не знаю, насколько будет корректно попросить рассказать про некоторые экспонаты. Может, про самые яркие. Потому что, конечно, это ничем незаменимая вещь, когда ты видишь или трогаешь (потрогать, я думаю, не дадут) живое материальное свидетельство эпохи. И описывать это словами дело неблагодарное, но тем не менее не у всех будет возможность увидеть экспозицию, а соприкоснуться хочется. Я знаю, что экспозиция очень-очень интересная.

О. Заводова

— Да, вы правы, экспозиция будет интересная. Мы надеемся, что все, кто захочет посетить, ее посетят, увидят, услышат рассказ экскурсовода. Но если сказать несколько предваряющих слов до этой выставки, то, наверное, нельзя выделить ни один из этих экспонатов, как что-то особенно отдельное или особенно яркое. Они все по-своему индивидуальны, каждый несет свой какой-то отдельный отпечаток, каждый ярок по-своему. Ну, если просто упомянуть, что именно мы покажем зрителю, можем перечислить. Достаточно распространенное свидетельство эпохи, разумеется, это рукописные или напечатанные на машинке, тогда не было компьютеров, как вы понимаете, — это молитвы, это акафисты, это целые богослужебные книги, это отдельные тропари, это сборники рукописных или напечатанных творений святых отцов. Фрагментарно, а в некоторых случаях целиком люди их переписывали от руки, прятали, что-то пряталось в обложках от учебников или светской литературы, чтобы пришедшие в дом посторонние люди не заметили. Какие-то самодельные иконы, вырезанные из красивой какой-то репродукции журнальной, например. Или какие-то иллюстрации, дошедшие из книг или литографии XIX века, заботливо наклеенные на какие-то картоночки, для которых были сделаны какие-то самодельные оклады, которые были превращены в иконы. И на которые, как на привычный церковный образ, люди молились у себя в семье. Это и самодельные четки, которые собирали, например, из самых красивых бус, которые были в семье — их разбирали и набирали из них четки. И это тоже прятали, чтобы посторонние пришедшие в гости люди не могли это сразу заметить, это как-то маскировалось. И это всё очень трогательно. Когда смотришь на эти предметы, которые люди изготовили совершенно непрофессионально — это не художники, это не ремесленники, это обычные люди, которые пытались создать себе эту среду материальную православной духовности, которой они оказались лишены.

Е. Волчегорская

О. Заводова

— В лихие или благословенные (для кого как) 90-е годы Господь привел меня в храм Живоначальной Троицы на Шаболовке. И там была регент Ирина Владимировна Дубинина. Ее супруг тогда был алтарником, впоследствии он стал священником, они служили в этом храме. И она собственными руками создала не только клирос и маленькую общину помогла тогда создать при храме, она и практически полностью создала богослужебные тексты для молебнов, панихид. Это тогда было очень трудно достать. И от руки переписанные ею тексты, очень красиво и аккуратно, будут представлены в витрине. И память об этом уникальном человеке хотелось бы сохранить и передать, потому что Ирина Владимировна была действительно уникальным человеком. И когда мы смотрим на предметы ее трудов, как материальные — ноты, тексты, так и нематериальные — дух, который сохранялся в общине, дух человека истинно православного, который не только сохранил веру, но и передавал ее окружающим. Женщина, которая умудрялась делать замечания окружающим так, что они с улыбкой старались исправиться, никто не обижался. Для меня это образец православной женщины, недостижимый совершенно. И это человек той самой эпохи, на которого хочется быть похожим и, глядя на написанные ею ноты, она вспоминается. Хотя в нашей семье она вспоминается еще чаще, потому что моя дочь в ее память названа. К сожалению, Ирины Владимировны больше нет с нами, но сохранилось то, что она создавала, передавала и то, что мы надеемся передать дальше. Там тропари, ноты, кондаки — то, что использовалось чаще всего в молебнах, в панихидах. Когда храм еще был в полуразрушенном состоянии, литургии не служились, только панихиды и молебны служились.

Е. Волчегорская

— Кстати, я думаю, что многие застали еще тот период, когда ноты переписывались от руки — аккуратно, заботливо. Никому домой не давали учить партию и приходилось певчим оставаться в храме после служб, чтобы свою партитуру освоить, потому что, правда, если они терялись, это было что-то невосполнимое — их надо было где-то искать, переписывать.

О. Заводова

— Да, этим дорожили. Но, к сожалению, наше поколение помнит, но молодые, выросшие уже в этом изобилии нот, книг, они про это уже не помнят и передать им это сложно — это трепетное отношение, то особое чувство, с которым ты брал в руки ноты. Конечно, современному поколению очень трудно понять, когда всё это есть, когда ты пошел в любой магазин, когда ты открыл интернет, это теряет свою ценность. А вот эти памятники, которые у нас будут представлены в витринах, они возвращают ощущение этой сакральной ценности каждого этого предмета, личностного отношения к вере в том числе.

Е. Волчегорская

— Знаете, я еще что помню. Когда едешь куда-нибудь в паломническую поездку или просто в отпуск, идешь на службу и услышишь «Херувимскую» или необычную мелодию, и потом подходишь и просишь дать ноты списать.

О. Заводова

— Да. И руки трясутся, потому что тебе сейчас скажут: «Нет-нет, это только наше». Бывало и такое.

Е. Волчегорская

— Или нужно спросить благословения у кого-то, а этого кого-то в доступе нет. И сидишь, переписываешь, переписываешь. А у меня почерк очень плохой и ноты я криво пишу. А еще в стрессе когда... Потом за мной переписывали.

О. Заводова

— Кстати, может быть, и пандемия была послана не просто так. То есть ценность литургического общения резко возросла. А теперь да, посидевши по домам и будучи лишенными общинной жизни,Литургии и Евхаристии в полном смысле этого слова, я думаю, что теперь немного будет проще передать этот поиск, эту жажду, это стремление.

Е. Волчегорская

— А если интернет отключат, то вообще вспомним всё сразу.

О. Заводова

— Да.

Е. Волчегорская

— Такой черный юмор. Но мне кажется, что в нашей жизни уже реализовалось столько вещей, которые казались абсурдными. Кто знает...

О. Заводова

— Да, соглашусь с вами, есть такое.

Е. Волчегорская

— Удивительное дело — преемственность. Вот в вашей жизни она есть. А вообще, наша страна очень пострадала, в частности, от того, что эта преемственность была прервана. По сравнению с той же Польшей, о которой мы часто говорим в наших программах, где есть замечательная православная традиция. И тоже был коммунизм, но он не так коснулся, он «бульдозером» по Церкви не так ездил и преемственность сохранилась во многом, начиная от каких-то бытовых традиций, бытовой музыки, если так можно сказать — того, что они там поют во время праздничных рождественских, пасхальных застолий, заканчивая церковными. И для православных в Польше церковная традиция это очень органичная часть их жизни, их самосознания, их мироощущения. И они не могут это разделить. В Подляском воеводстве, где больше всего православных, люди на вопрос: «Кто ты? Поляк, немец, белорус или русский?», отвечают: «Я православный». У нас это во многом, если не совсем, было потеряно. У меня к вам вопрос, как к преподавателю ПСТГУ. Вот вы видите новые поколения. Как-то это начало восстанавливаться? Вот про молодежь — те люди, которые сейчас приходят, у них уже есть что-то впитанное, что-то вынесенное из семьи, из раннего какого-то общения со старшими? Или все еще как чистый лист, как мы когда-то приходили.

О. Заводова

— Вы задали очень сложный вопрос, потому что вы абсолютно правы — по нашей стране гонения прошлись так, как, наверное, нигде не проходили. Вспоминаешь времена первых христиан, когда выжигалось дотла, исчезли традиции не только церковного искусства, возрождением которого мы занимаемся, исчезли традиции христианского воспитания, вообще исчезли традиции какой-то православной жизни, общинной жизни. Поэтому поколение изобретателей велосипедов. Например, наше поколение, которое приходило в церковь от неверия, от безбожия, в основной своей массе смотрели, как на небожителей на те единичные семьи, которые смогли сохранить веру, которые жили в этом, которые это не утратили. Слушая их рассказы, мы иногда удивлялись, то есть нам, неофитам, казалось, как так можно — в пост яйцо, какой грех, как они могли это сделать, когда мы три дня на сухом посте без воды. А они всю жизнь православные, и папа священник и дедушка священник, а они яйцо съели. И только уже потом опыт, когда ты пережил это неофитство и наполучал шишек, ты понимаешь, почему. Да, они съели яйцо, но не «съели» человека. А ты «закусил» парочкой, при этом постясь изо всех сил. И опять же дети. Мы пришли к вере, у нас всех был какой-то момент личностного приятия Христа, момент метанойи, обращения, чего угодно. А у поколения теперешних студентов, у поколения моих детей старших, приблизительно от 20 лет — это поколение, которое выросло в храме, выросло у верующих родителей, которые причащались регулярно, которые стояли с родителями на молитве, но тем не менее далеко не все из них остаются в храме, что для нас, конечно, странно и страшно. Нам не хочется терять их. Но судя по всему, наверное, и они должны пройти момент личностного обращения и наша задача как-то помочь им сохранить ощущение дома и традиций, чтобы если они отошли, им было куда вернуться.

Е. Волчегорская

— То есть они все-таки поменялись. То есть они уже другие. Для них Церковь это не что-то отдельное, не какая-то терра инкогнита, а все-таки часть жизни. Я еще раз про это хотела уточнить.

О. Заводова

— Да, для большинства, конечно. И в этом плане мы друг друга понять не можем, потому что мы входили в терра инкогнита и во многом она для нас сохраняет больше трепет и сакральность, чем для поколения наших детей. И, наверное, это важно — передать вот это отношение, чтобы это не стало, как домашние тапочки. Как говорил один знакомый священник, что он, входя в храм, каждый раз он молился: «Господи, не дай мне забыть, что я пришел не на работу». Обыденность должна все-таки как-то контролироваться, что это не просто так, хотя это тебе привычно и это твоя среда, но все-таки это нечто большее, чем твоя привычная домашняя среда.

Е. Волчегорская

— Мне кажется, что теоретически можно прийти в храм в зрелом возрасте, очень хорошо там «освоиться». Ну, чтобы никого не осудить, тут, действительно, надо просто следить за этим.

О. Заводова

— Да. Опять же все люди разные, вы правы. Просто вы меня спросили, и я рассказала о своих наблюдениях. Опять же, это мой личный опыт и он достаточно субъективен, конечно же, потому что в целом историческая среда теперешняя намного шире и глубже, чем личный опыт единичного человека, коим я являюсь. Поэтому, разумеется, да.

Е. Волчегорская

— Какую роль в этом играет исторический опыт, а какую роль играет образование, знания литургические, исторические? Это же наверняка напрямую связано.

О. Заводова

— Конечно же, это играет огромную роль, потому что ты входишь в среду, ты с ней знакомишься. Ты не просто смотришь на картинки. Например, приходит у нас молодой будущий реставратор — он должен понимать, что это за сюжет, какая у него история, почему именно так написан и что он должен потом с этим делать. И должно быть личностное отношение к каждому памятнику. И, говоря о каких-то привычках, о «домашних тапочках», нельзя, чтобы эта традиция, которую мы наблюдаем, к сожалению, к огромному моему сожалению, в среде верующих сейчас такое отношение, что: «Ну что — икона, ну, осыпалась, новую напишем. Ну что — книжка, она обветшала Сожжем, новую купим». То есть отношение должно быть более глубокое. И образование и знания, конечно же, повышают этот уровень трепетного и вдумчивого отношения, когда каждый памятник, начиная от иконы, книги и заканчивая лампадкой у тебя в храме, он приобретает большую ценность, потому что ты понимаешь, кто его создавал, зачем создавал, сколько было вложено трудов и какие были вложены смыслы.

Е. Волчегорская

— Я вот думаю про это: какой процент, сколько из нас, ходя в храм, пытаются вникнуть в суть того, что там происходит? И на сколько лет мы можем застрять в какой-то обыденности, переставая вникать в эту суть? Пока что-то не произойдет, мы снова не задумываемся. Это к нашей теме обесценивания. Многие это объясняют относительно спокойными годами для Церкви. То есть опять же, в этом смысле нам помогла пандемия, потому что когда тебе в храм пойти ничего не стоит, это абсолютно доступная вещь на каждом шагу, тут сложно противостоять этому обесцениванию. Наверное. Я, поскольку идет пост, все-таки не хочу говорить о других, буду говорить о себе. И хочу спросить у вас — есть ли у вас какие-то способы внутренние, может быть, рецепты, механизмы, которые вам помогают с этим бороться? Про молитву священнослужителя, который просит Бога, чтобы храм не превратился для него в работу, вы уже сказали. Может быть, есть что-то еще?

О. Заводова

— Я думаю, вы очень правильно упомянули роль образования — то есть понуждать себя узнавать новое о вере, в которой ты воспитываешь детей, о традиции, в которой ты пребываешь, это очень важно. И еще, мне кажется, не менее важным этими знаниями делиться. Поэтому роль образования здесь невозможно преувеличить. Я думаю, что здесь очень важен просветительский аспект, который должен присутствовать в нашей жизни. То есть постоянно повышать уровень образования себя и делиться этими знаниями с окружающими. Я для себя вот такой вывод сделала. И я вижу, что это работает. Мы видим плоды.

Е. Волчегорская

— В эфире радио «Вера» программа «Светлый вечер». Сегодня у нас на связи Заводова Ольга Владимировна, директор Церковно-археологического музея Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета, заведующая курсами повышения квалификации реставраторов. И Фигуркова Елизавета Алексеевна, руководитель Историко-культурного и просветительского центра Свято-Тихоновского университета «Соборная палата». Мне кажется, что еще какой-то бытовой аспект тоже имеет значение. То есть с одной стороны, мы какие-то вещи, это я про себя — а, ну это уже более поздняя традиция, мы ее не соблюдаем, эта вообще народная, мы ее не соблюдаем... Но почему-то, когда ты начинаешь то, что тебе кажется наносным, отбрасывать, какую-то критическую массу отбрасываешь, то у тебя и то, что является сутью, облегчается, если я понятным языком говорю. И оказывается, что все эти народные приготовления к праздникам, вы вот вспомнили про лампадку — во многих храмах Великим постом красные лампадки меняются на черные или фиолетовые. Ну, это же совершенно необязательная вещь. Но это создает отношение, создает атмосферу. И то, что прихожане перед постом приходят, и достается специальная постная утварь, которую, в принципе, можно не менять. Можно не менять красные покрывала или золотые на фиолетовые или черные, совершенно это необязательно. Но тем не менее их меняют. И люди это гладят, они это стирают, они это аккуратно вдумчиво и молча раскладывают. И дома то же самое, какие-то бытовые традиции. Мне кажется, это тоже может помочь формировать трепетное отношение к церковной жизни, к церковным событиям. Даже то, что дома, не обязательно в храме — вот эта бытовая жизнь. Вот вас, как директора музея, хочется про это спросить.

О. Заводова

— Несомненно, я с вами соглашусь. Конечно же, среда очень важна. Тем более что восточное христианство очень тонко чувствует эту необходимость для человека выразить себя еще и телесно. Мы знаем большой пласт протестантского искусства и отношения к искусству, как необязательному, то есть это понятие посредничества, которое они отрицают. А для православного человека, для восточной традиции очень важно, что человек не только дух, но еще и тело, Господь нас так создал. И по воскресении после Страшного Суда нам обещано, что мы будем телесны. Поэтому телесное выражение нашей веры тоже для нас важно, поэтому вокруг нас материальные аспекты, конечно же, тоже должны присутствовать. Вы правы. И в бытовой жизни, мне кажется, это тоже важно, что традиции, которые соблюдали бабушки во многих семьях — то есть пришел пост и с семейной иконы снимается красный рушничок и на нее вешается черный рушничок. И потом ребенок приходит в храм, и он видит, что храм тоже погрузился в пост. И атмосфера, в которой он будет пребывать, этот социум, который вокруг него образуется и вот это материальное ощущение тех духовных событий, которые он переживает, да, конечно, это важно.

Е. Волчегорская

— Это символичность. Не кажется ли вам, что мы в этой современной суете подвинули в нашей жизни роль символов куда-то на задворки?

О. Заводова

— Я не думаю, что мы так сильно задвинули роль символов. Но современная жизнь диктует какие-то особенности, которые привносятся в наш быт. И, к сожалению, не всегда возможно жить в том спокойном и размеренном ритме, в котором жили наши предки, когда жили от Успения до Рождества, от Рождества до Пасхи и всё было размеренно и понятно. Современный совершенно сумасшедший ритм диктует свои условия. Тут уже главное — не выплеснуть с водой ребенка. И, разумеется, если например, мать семейства, у которой не только хозяйство и дети, но еще и две работы, если она еще будет думать о том, что к празднику надо поменять цветные рушнички, наверное, она станет кандидатом в «Кащенко». Поэтому тут как-то надо выбирать приоритеты. То есть традиция не должна стать во главе угла. То есть традиция что-то поддерживает, традиция что-то оформляет, но она не должна стать ключевым аспектом. То есть то, к чему она подводит, она не должна собой заслонить.

Е. Волчегорская

— Я хочу сказать, вы своим рассказом мне напомнили. Я помню, у нас был год, когда мы абсолютно погрязли в работе, в быту и так далее. И перед Рождеством мы задвинули уборку и сделали вертеп. То есть мы вообще не успели ничего, мы елку не успели на Новый год нарядить, мы ее 5 января наряжали. Убраться не успели, но мы сделали настоящий вертеп — из еловых веток, с исколотыми руками, в общем, в лучших традициях. У нас был такой праздник!

О. Заводова

— Ну вот, вы сейчас подтвердили мою мысль. Именно про это я и говорила.

Е. Волчегорская

— Мы так плавно вернулись к фестивалю, к великопостным традициям. Я так понимаю, что «Весна духовная» она же тоже про это.

Е. Фигуркова

— Здесь надо вспомнить вторую половину названия — «Весна духовная. На пути к Пасхе». То есть это именно то путешествие, которое мы приглашаем наших гостей пройти вместе — от начала поста к светлому празднику Пасхи. Это тот период нашей жизни, когда мы подготавливаемся к самому главному празднику в году. Просто мы предлагаем альтернативный способ. Несомненно, самое важное, что у нас есть — это духовная жизнь...

Е. Волчегорская

— Я бы сказала, дополнительный способ.

Е. Фигуркова

— Да, дополнительный. Есть церковная жизнь, несомненно, это на первом месте для нас стоит. Но мы также предлагаем некоторое дополнение. Культурная жизнь, особенно у нас в Москве на время поста особенно никак не меняется — по своему контенту, по своей программе. А нам бы очень хотелось, чтобы во время поста была как раз эта альтернатива, когда даже культурное мероприятие по своей сути напоминает о том, что идет пост и мы движемся к светлому празднику Пасхи. Мы очень надеемся, что найдутся те счастливчики, которые смогут пройти этот путь целиком, посетив хотя бы несколько мероприятий, чтобы почувствовать это путешествие к Пасхе через весь пост.

Е. Волчегорская

— Вы говорите про то, что культурная жизнь практически не отражает того, что начался Великий пост. Да, пожалуй, я ничего и не могу ничего припомнить, кроме ресторанных меню, которые являются чисто маркетинговым бизнесом в большинстве случаев. И, правда, так. Более того, у нас в этом году 1 мая выпадает на Великую субботу, насколько я помню. И я с ужасом жду того, что же будет в Москве, в частности. Неужели будут все эти гулянки опять под эти, не хочу никого обидеть, саундтреки. Надо как-то себя подготовить, чтобы спокойно относиться.

Е. Фигуркова

— Может быть, немножко не в тему, это мой маленький личный опыт. Когда Пасха приходится на майские праздники, для меня, как жителя загорода — я живу в селе и вокруг очень много СНТ, — для нас это означает, что на ночную пасхальную службу людей будет больше обычного. Потому что все, кто приезжают на майские праздники копать картошку, также присоединяются и к пасхальной службе. То есть для нас это обычно значит, наоборот, что гораздо больше людей будет на пасхальной службе и...

Е. Волчегорская

— И после крестного хода уйдет.

Е. Фигуркова

— Знаете, с каждым годом таких людей становится меньше, должна сказать. Что все-таки число тех, кто остается до конца, с каждым годом по чуть-чуть, по чуть-чуть, но увеличивается. И потом, если даже они придут только на крестный ход, мне кажется, это гораздо радостнее для...

Е. Волчегорская

— А не сразу лицом в салат.

Е. Фигуркова

— Нет. Это уже для нас останется загадкой. В любом случае очень радостно, что несмотря на то, что у людей основная цель приезда это провести выходные, время с семьей, какие-то работы на земле, они постепенно присоединяются и к православной культуре, к православным службам. Пусть и такими маленькими шажками — только на крестный ход, только на Пасху. Но постепенно-постепенно. Я думаю, что для них это хороший досуг на майские праздники, определенно.

Е. Волчегорская

— А в какой области ваше село?

Е. Фигуркова

— Юг Подмосковья, городской округ Домодедово.

Е. Волчегорская

— То есть в орбите Москвы. Потому что, к сожалению, все-таки по-прежнему большинство СНТ в нашей стране не могут похвастаться тем, что у них в шаговой доступности есть храм. У меня пока была дача в СНТ, ближайший храм был в полутора часах езды на машине. Тогда было бездорожье, сейчас дороги получше, уже не полтора часа, это полчаса. Но тем не менее. Мы переехали в село, теперь у нас храм в ста метрах, чему мы бесконечно радуемся, ежедневно радуемся.

Е. Фигуркова

— Мы тоже живем в селе, там старинный храм, он 1800-х годов, еще видел Наполеона. И от всех СНТ, которые нас окружают, мы, как приход, слышали только положительные радостные возгласы о том, что это большая радость, что рядом есть село, в котором есть храм. В общем-то, даже в пешей доступности.

Е. Волчегорская

— Давайте вернемся в центр Москвы, в Лихов переулок, который находится в районе станций метро «Цветной бульвар», «Маяковская», кто не знает. Епархиальный дом, известное московское историческое церковное здание, где проходит фестиваль «Весна духовная. На пути к Пасхе».

Е. Фигуркова

— Мы хотели бы еще раз всех наших слушателей пригласить на этот фестиваль «Весна духовная. На пути к Пасхе». Свято-Тихоновский университет вас приглашает пройти этот путь от Великого поста к Пасхе вместе с нами. Еще раз напомним, что вся информация про наш фестиваль, про мероприятия, программа фестиваля, наши партнеры, кто участвует в нем, можно узнать на сайте www.lihov6.ru. Мы будем рады всем, кто туда заглянет. А также хотелось бы сказать, что фестиваль будет проходить с 23 марта до 12 мая. 23 марта всех приглашаем на открытие, в рамках которого будет презентация выставки «Свидетели подвига. Материальная культура Русской Церкви в период гонений». И закрытие 12 мая. Благодаря нашим дорогим друзьям, Сретенскому хору, церемония закрытия будет дополнена концертом духовной музыки.

Е. Волчегорская

— Благо, им идти недалеко.

Е. Фигуркова

— Да, это наши соседи. Мы будем очень рады всех видеть. И такая, наверное, небольшая затравка на будущее. Этот год у нас четвертый, а в следующем году будет пятый фестиваль, это такая маленькая репетиция юбилея. И мы будем очень усердно работать весь год, чтобы программа следующего года была по-настоящему интригующей, интересной и богатой на самые разные жанры. Так что ждите.

Е. Волчегорская

— А вы нас ждите.

Е. Фигуркова

— Очень ждем всех.

О. Заводова

— Приглашаем всех посетить нашу выставку в рамках фестиваля. Очень радует, что в рамках фестиваля мы можем представить широкому зрителю часть наших фондов. Впоследствии мы надеемся, что такие выставки будут регулярными и все фонды, которые на данный момент присутствуют в Церковно-архитектурном музее, постепенно будут представлены в Лиховом переулке, возможно, в рамках подобных фестивалей. И мы будем очень рады видеть всех и показать в свободном доступе то, что у нас хранится под спудом, так сказать.

Е. Волчегорская

— Напоследок я задам вопрос, который не могу не задать. Для тех наших слушателей, кто собрался на фестиваль. В этом году у нас вроде как противовирусные меры частично отменены, частично нет, никто уже не разберется, что тут к чему. А какая обстановка будет у вас на фестивале? У вас там что-то соблюдается, есть какие-то ограничения? Или вы уже рассчитываете на то, что каждый сам контролирует свою эпидемиологическую жизнь?

Е. Фигуркова

— Как любая культурная площадка в Москве, мы исполняем все предписания Роспотребнадзора и Правительства относительно противоковидных мер. У нас ограничено количество заполняемости зала — на данный момент это 50 процентов. У нас на входе измеряется температура, при входе в здание обязательно ношение маски и перчаток. Так что если кто-то собирается приходить, обязательно запаситесь. Имеются санитайзеры на входе в зал и в само здание. Также у нас на период пандемии и после нее до сих пор длится повышенный режим готовности у наших служб клининга, которые дополнительно к уборке проводят санитарную обработку поверхностей. Так что мы максимально заботимся о вашей безопасности и сделаем всё возможное, чтобы посещение нашего здания было безопасным и приятным для вас.

Е. Волчегорская

— Спасибо большое. К сожалению, закончилось наше время. Будем прощаться. Надеюсь, что еще увидимся и встретимся как в эфире, так и на фестивале. Всего доброго.

О. Заводова

— Всего доброго. До свидания.

Е. Фигуркова

Другие программы

Актуальная тема