Поделиться
Мы беседовали с координатором добровольческого отряда по поиску пропавших людей «Лиза Алерт» - Ириной Воробьёвой.
Разговор шел о новостях движения "Лиза Алерт", о том, как помочь человеку, который забыл, кто он и где живет, и что делать, если вы или ваши близкие потерялись.
А. Пичугин
- В этой студии приветствуем вас мы – Лиза Горская.
Е. Горская
- Алексей Пичугин.
А. Пичугин
- Этот час «Светлого вечера» ближайший час с нами и с вами проведет Ирина Воробьева, координатор добровольческого поисково-спасате
И. Воробьева
- Здравствуйте.
А. Пичугин
- Давайте напомним слушателям в начале, вы уже далеко не первый раз у нас в студии, но, тем не менее, вдруг, кто-то не знает, что такое «Лиза Алерт», хотя ходят люди по городу, видят эти объявления, ну, вдруг.
И. Воробьева
- Да, Слава Богу, если люди не знают, что такое «Лиза Алерт», и никогда в жизни бы не узнали об этом, на самом деле…
А. Пичугин
- С одной стороны.
И. Воробьева
- Да, с одной стороны, понятно, что всегда нужны люди на поиски, но я имела в виду, чтобы хотелось бы, чтобы никто не познакомился с «Лизой Алерт», как человек, которому нужна наша помощь. «Лиза Алерт» - это поисково-спасите
А. Пичугин
- К слову о горячей линии, это то, что написано у вас на сайте 8-800-70054-52.
И. Воробьева
- Да, все правильно, это наш номер.
А. Пичугин
- Мы встречаемся с вами обычно по каким-то сезонам разделяя, я так понимаю, что сейчас, естественно, заканчивается осенний сезон…
И. Воробьева
- Наконец-то.
А. Пичугин
-… когда пропадали, отправляясь за грибами.
И. Воробьева
- Да, но, на самом деле, он, конечно, заканчивается, но будет лесной сезон, вы удивитесь, и зимой, тоже у нас бывают лесные поиски, к сожалению, и зимой.
Е. Горская
- Недавно кого-то из болота доставали.
И. Воробьева
- Да, и это происходит постоянно, буквально, 21 октября бабушка В Тверской области, на улице плюс 1, да, а она в лесу. Все это происходит в постоянном режиме, а зимние поиски у нас тоже есть, это лыжники в основном, ну, или люди, которые переборщили с алкогольными напитками.
А. Пичугин
-Это ближе к Новому Году, обычно, происходит или ближе к праздникам.
И. Воробьева
- По-разному бывает, вы знаете, причем ближе к Новому году – это больше городские поиски, потому что люди начинают активно почему-то пропадать после корпоративов, у них привычка какая-то странная бывает, это конец декабря, соответственно, или вот в эти длинный январские праздники. Если подводить итоги лесного сезона, то всегда все очень грустно, в том смысле, что очень много заявок, то есть если мы берем, например, заявки на лес, именно на чистый лес, то по стране их в этом году, где-то, наверное, за 4 месяца – это 1500 по стране. Из этих людей, опять же по стране, если мы берем, 1138 человек были найдены живыми, а 95 – погибли, это мы не считаем тех, кто ни был найден, они тоже есть, можно легко посчитать их.
Е. Горская
- А от чего в основном умирают люди? От обезвоживания?
И. Воробьева
- От переохлаждения или от травмы, к сожалению, такие тоже есть, если мы говорим про Московский регион, то, по лесу, заявок было на Московский регион – 852, но это мы еще не закрыли лесной сезон, поэтому это предварительный результат…
А. Пичугин
- Порядка 900.
И. Воробьева
- … да, порядка 900, из них 737 были найдены живы, а 27 погибли. Это мы считаем пока те цифры, которые у нас есть, а если мы говорим про все поиски с января месяца по октябрь, то всего заявок по стране в «Лизу Алерт» поступило 5650 на пропавших людей, вообще, на всех. Это только те люди, которые обратились в отряд, надо понимать, на самом деле, их намного больше, просто не во всех регионах есть «Лиза Алерт», не все знают, что мы есть, не все до нас дойдут и так далее.
А. Пичугин
- А правда, что большинство из этих людей все-таки находятся в первые дни, даже часы поиска?
И. Воробьева
- Я так скажу, вообще, по нашей статистики, мы считали несколько лет назад по поискам, у нас получилось так, что если человек обращается в первые сутки и начинает искать, то 98% тех, кто потерялся или попал в беду, будут найдены живыми, мы исключаем сейчас криминал и, действительно, несчастные случай, если во вторые сути, то процент падает почти в половину, около 50% только. Это связано с тем, что люди, которые свидетели, а свидетели, это не только тот, кто по улице шел, кто скорую помощь вывал, свидетель – это тот, кто в скорой помощи работает, свидетель - это полицейский, свидетель – это тот, кто в больнице работает.
А. Пичугин
- А почему они свидетели в данном случае, если человек пропал, и о его местонахождении ничего неизвестно?
И. Воробьева
- А потому что у нас такая система, мы, буквально, только в 2015 году в январе запустили в Москве базу неизвестных пациентов, это стоило 4 года работы, 4 года я ходила лично ножками к депутатам, к сенаторам, к чиновникам, билась головой об стенку и говорила, что это необходимо, это цивилизация, это нужно. Вот только в 2014 году удалось пробить, но только Москву, соответственно, мы несколько месяцев работали, в 2015 году она заработала. Что это такое. Это электронная база, куда больницы из приемного покоя или как они сами решат в течение нескольких первых часов обязаны сообщить в эту базу информацию о поступившем пациенте без документов. Соответственно, в открытом виде вы можете увидеть приметы, возраст, что было с собой, все кроме фотографии, фотографию вы можете только по запросу со своим паспортом.
Е. Горская
- Это вместо того, чтобы больницы обзванивать?
И. Воробьева
- Да, более того, я вам скажу по опыту, что обзвон больниц чаще всего не дает результата, потому что либо кто-то ленивый не посмотрел, либо не подошел по приметам и так далее. Поэтому эта база пациентов – это такая большая история, потому что люди…ну, это был ужасный случай, и почему я выступаю, чтобы база пациентов была создана на всю страну, и она была связана вся между собой, это совершенно необходимо, потому что вот мы ы 2015 году искали профессора Тамарчука, он пропал в центре города, у него потеря памяти, мы его искали несколько недель. В результате его нашли слишком поздно в Мытищенской больнице, где он, к сожалению, умер один без родственников. И вот эти люди умирают в отчаянии и страхе, потому что никого рядом из знакомых лиц нет, они ничего про себя вспомнить не могут, если даже вспоминают, например, только фамилию или, например, он говорил, что его зовут Давид Яковлевич, но какой Давид Яковлевич…
А. Пичугин
- Это все, что у него осталось в памяти о себе?
И. Воробьева
- Да. Или то, что врачи сказали, например, в результате, кто-то из сотрудников больницы сфотографировал его и выложил в Одноклассники, таким образом, случайно просто нашелся. А вот сколько таких, кто не находится, пересекают границу региона и все.
А. Пичугин
- А вот хороший вопрос. Вы говорите в Одноклассники выложили, а, вообще, действенна эта штука, когда в блоге запускается фотография с просьбой помочь найти или опознать, потому что постоянно, каждый день в ленте фэйсбука встречаются такие записи…
И. Воробьева
- Очень.
А. Пичугин
-… но порой думаешь, ну как? Ну, я не знаю, друг мой не знает, подписчики мои тоже вряд ли знают человека, который пропал где-нибудь в Челябинске, а на самом деле, действенно.
И. Воробьева
- Ну, смотрите, во-первых, конечно, репостить в Москве пропавшего в Челябинске, если в ориентировке не написано, что он может находиться в любом регионе страны, наверное..
А. Пичугин
- Обычно написано.
И. Воробьева
- Нет, ну, обычно как происходит, если мы правда понимаем, что человек перемещался или уехал, например, работать в другой регион, тогда мы предполагаем, что он может быть в любом регионе. Если он страдает потерей памяти и вышел из дома и пропал, то мы, скорее всего, возьмем город плюс область, потому что вряд ли. Конечно, мы понимаем, что если вы будете, находясь в Москве, репостить Челябинскую ориентировку, то это, наверное, мало результатов даст, но если у вас есть друзья в Челябинске, то вы их отметите, затегаете, не знаю, еще что-нибудь сделаете, и они репостнут на своих друзей, даже будучи живущими в Москве, неважно, у них могут остаться знакомые, живущие в Челябинске, это работает. Вообще, репост ориентировок, тут очень важный, совсем важный момент наверняка вы видели в западных социальных рекламах есть отличная история, которая называется – «Лайки не помогают».
А. Пичугин Е. Горская
- Да.
И. Воробьева
- Лайки не помогают, я могу это ответственно заявить, конечно, код фэйсбука считает, что раз ты полайкал, то кто-то еще увидит, да, конечно, но самый верный способ – сделать репост, лайки правда никак не помогают, но вы можете репостнуть, можете что-то сделать, можете призвать друзей, можете сами поехать или просто позвонить по разным больницам, это полчаса вашего времени. Это все очень просто.
А. Пичугин
- Я недавно попал в такую странную ситуацию, как раз не знал, у кого можно поинтересоваться
И. Воробьева
- Это уже неплохо.
А. Пичугин
- Потому что вторая половина нашего диалога на английском проходила, причем он мне на английском, я, что могу, пытаюсь ему ответить, а он мне понимает. Там, Слава Богу, вышел еще один человек из подъезда, увидев наши непонятные каике-то действия, и мы вдвоем не смогли от него добиться, где он живет. Он назвал несколько адресов, причем не вплоть до дома, а только улицу, ну улица, причем на другом конце Москвы, два разных конца, видимо, какие-то ему знакомые ориентировки. Вот что в таком случае делать? Милицию вызывать, скорую помощь? Документов мы у него не нашли, так уж мы его прям не обыскивали, но что вот делать в таком случае?
И. Воробьева
- Ну, это, кстати, тоже большой-большой вопрос городской, мы к этому сейчас будем вплотную подходить, потому что на улице будет зима, и таких людей оставлять на улице никак нельзя…
А. Пичугин
- Это было весной.
И. Воробьева
- …если летом, в теплое время года еще можно, условно говоря, пройти мимо или забить, сказать: «Мужик, не хочешь, чтобы мы тебе помогали, ну и не надо, ну и сиди», то зимой это уже невозможно, потому что, скорее всего, до утра человек не доживет. И здесь мы подходим к еще одной проблеме, тоже системной, которая называется: «Что в таком случае делать?». Я вам могу дать практические советы, но они не всегда срабатывают, потому что я тоже периодически таких людей нахожу на улице, и много было случаев было, для того, чтобы этого человека нашли, мне приходилось пять часов – шесть часов со скандалами, с привлечением журналистов как-то этого добиваться. Значит, первое, что вы можете сделать – это, конечно, вызвать полицию. Почему не скорую помощь, потому что скорая помощь в данном случае приедет, зафиксирует, что человеку физически никакая медицинская помощь не требуется и уедут, скорее всего. Они ничего не могут сделать, госпитализироват
А. Пичугин
- Вытрезвителя нет.
И. Воробьева
- Вытрезвителей нет, да. Как бы он может, если он хочет в тепло, сказать, что он плохо себя чувствует, что у него что-то болит, это на его совести уже будет, не на вашей. Почему полиция? Потому что полиция – это единственное учреждение, которое имеет право вызывать психиатрическую помощь, во-первых, во-вторых, именно полиция у нас занимается розыском пропавших и может, если у сотрудников хватит человечности и щепетильности, проверить не ищут ли его. Они могут вызвать психиатрическую помощь, они могут забрать его в УВД и там как-то пробить, но тут надо за ними следить, конечно, чтобы понять, куда они его увезут, с какой целью, что там будет происходить и так далее. Обязательно сфотографируйте этого человека и обязательно позвоните в «Лизу Алерт», потому что у нас есть, так называемые, «обратные поиски», когда в больнице или где-то находится неизвестный человек без документов, без памяти и так далее, мы на него делаем точно такую же ориентировку, только пишем: «Ищем родственников», и начинаем репостить как раз в регионы в основном. Потому что как правило такие люди приезжают из регионов либо их очень быстро находят в районе, например, или в городе. Поэтому вот такой алгоритм: фотографируете, звоните в «Лизу Алерт», но сначала вызываем полицию, объясняем ситуацию, что человек неадекватный и так далее. Но я обращаю ваше внимание, что психиатрическая скорая не сможет его насильно никуда увезти, если он не буйный, есть еще один телефон, куда можно звонить, но они его тоже насильно не смогут никуда увезти, это социальный патруль. Вот в Москве есть социальный патруль, мы с ними много раз работали, и по-разному бывает, зависит от экипажа, но чаще всего…
А. Пичугин
- Это государственная штука?
И. Воробьева
- Да, это государственная штука, они подчиняются Департаменту социальной защиты, и они, если человек хочет с ними поехать, или ему требуется восстановление документов, или еще что0то. Они его заберут, отвезут на Еловайскую, там у них есть помещение, и там, соответственно, будет происходить процесс.
А. Пичугин
- Ирина Воробьева, координатор спасательно-поис
Е. Горская
- Мы начали говорить о том, как в геометрической прогрессии падают шансы найти человека с течением времени. Может быть, стоит еще раз повторить каков алгоритм действий, если вы поняли, что ваш близкий пропал, не вернулся вовремя из леса или не вернулся вовремя домой.
И. Воробьева
- Тут надо немножко разделить, для начала давайте поговорим про детей. Значит, существует статистика, которая. К сожалению, или, к счастью, мы не модем выделить в России, но определённая статистика, которая существует в США, что похищенный ребенок живет первые три часа.
А. Пичугин
- Живет?
И. Воробьева
- Живет.
А. Пичугин
- То есть это ни в коем случае, как в фильмах там с целью выкупа? Это редкий случай.
И. Воробьева
- Нет, бывает и с целью выкупа, бывает еще что детей уводят психически ненормальные люди, они тоже, как правило, ребенку ничего плохого не делают, они просто почему-то считают, что это их ребенок.
А. Пичугин
- У меня знакомого в детстве украли с целью выкупа.
И. Воробьева
- Такое тоже бывает, но это редко, реже, чем все остальное, по крайне мере, чем вся остальная статистика по похищениям детей. Отдельно оговорюсь, что речь не идет о похищениях, когда папа у мамы, мама у папы и так далее. Мы этим не занимаема. Итак, первые три часа. В нынешней России не существует системы, которая бы позволила хотя бы в первый час, первые два или хотя бы первые три, массово оповестить всех о том. Что ребенок пропал, а это действительно очень работающий инструмент, который мы проверяли в Пермском крае, там была очень вменяемая власть, и они нам позволили вручную запустить этот инструмент, с их помощью, конечно, и после того, как давление сработало и отовсюду была фотография ребенка, и везде было известно, что он похищен, похититель просто отпустил ребенка. Тут еще одна очень важная вещь, есть соответствующая статья Уголовного Кодекса о похищении ребёнка, о похищении человека, и в этой статье говорится, что если похититель добровольно отпустил, то ему по этой статье обвинение предъявлено не будет. И мы проверяли, обвинение действительно не предъявляли.
А. Пичугин
- Ну какое-то же обвинение ему должны предъявить?
И. Воробьева
- Нет, если он отпустил и при этом ничего не сделал, не нанес никаких травм, никакого насилия не производил, то обвинение предъявлено не будет, и это очень правильная практика, это позволяет, значит, заочно договариваться с похитителем. Так вот если о детях, дети до 12 лет, я понимаю, это очень трудно осуществить, но вы должны обязательно знать, где ваш ребенок с точностью до получаса, что вот он сейчас здесь, через полчаса тут, он должен прийти домой и так далее. Проще, лучше и эффективнее, если вы с ребенком об этом договариваетесь, вы ему объясняете, что я всегда должен знать, где ты, не потому, что я тебя контролирую, а потому что это опасно. Если ты пошел к друзьям, то, пожалуйста, сообщи, если ты задерживаешься в школе, сообщи и так далее, потому что тревогу надо бить очень быстро и сразу. Даже если вы забили тревогу, побежали в полицию, позвонили в «Лиза Алерт», а ребенок ваш сидит у соседей, ничего страшного не будет, забудьте об этом дурацком чувстве: «ой, мне неудобно».
А. Пичугин
- Кого-то побеспокоить.
И. Воробьева
- Да, кого-то побеспокоить, это жизнь вашего ребенка, вы должны беспокоить всех. Все, забыли об этом чувстве. Что касается взрослых, во-первых, опять повторюсь, что миф вот этот о трех сутках, конечно же, не существует.
А. Пичугин
- Прошу прощения, чтобы уж закончить про детей. Сейчас существует все-таки разные приложения в мобильных телефонах, которые позволяют по гео-локации определить, где находится человек.
И. Воробьева
- Да это отличная штука.
А. Пичугин
- Насколько я знаю, ребенку в телефон можно такую штуку поставить.
И. Воробьева
- Да. Можно поставить такую штуку в телефон, и следить, погрешность будет, но тем не менее. Она в городе небольшая, это зависит от приложения, которым вы пользуетесь, можно потестить. Более того, в приложениях можно очертить некий круг, условно говоря, за границы которого ребенок выходить не должен, если он за них вышел, то вам приходят всякие «Алерты» на телефон, что это случилось.
А. Пичугин
- уже даже так?
И. Воробьева
- Да, это все можно сделать, если вы заморочитесь и найдете соответствующее приложение или устройство, там GPS-часы какие-нибудь, все это возможно. Но надо, соответственно, индивидуально, то есть я не могу посоветовать какое-то приложение или какие-то часы, потому что у каждого свои погрешности и так далее, поэтому эта штука работает.
Е. Горская
- Миф о трех сутках.
И. Воробьева
- Да, никаких трех суток нет, забудьте об этом, вообще, никогда не вспоминайте, вы должны помнить, не Дай Бог, если у вас пропал близкий или вы думаете, что с ним случилась беда, и вы не можете его найти, идите сразу, не надо ничего ждать, начинайте сразу его искать. Если вы не хотите идти в полицию с самого начала, то идите звонит в справку Скорой помощи сами сразу, звоните в бюро регистрации несчастных случаев, обзванивайте друзей, узнавайте, где он был, где он должен был оказаться, проверяйте его маршрут, если у вас существует некий комплекс: «Я не пойду в полицию, у нас будут проблемы», или еще что-нибудь, то вы моете делать это сами, но давайте начинайте это делать сейчас на вторые сутки без этого: «Ой, не пришел второй день ночевать, наверное, он на нас всех обиделся, но сегодня, вообще-то, уже должен был появиться, телефон подозрительно выключен уже сутки» - нет, так не должно быть. Я понимаю, разные ситуации бывают, но поверьте, это очень сильно дальше усложняет и вам и жизнь, и, самое главное, это просто ставит под угрозу жизнь вашего близкого.
Е. Горская
- А вот мы не договорили, что со свидетелями происходит с течением времени?
И. Воробьева
- Да, они просто забывают.
Е. Горская
- Забывают?
И. Воробьева
- просто давайте каждый из нас может представить и вспомнить, вы, вообще, помните лица людей, которых видели сегодня?
А. Пичугин
- Нет, конечно.
И. Воробьева
- Вот именно, но если, вдруг, вы увидите человека, которые ведет себя странно и неадекватно, вы на него внимание обратите, и какое-то время будете помнить, в какое время это примерно произошло, где это случилось, почему вы на него внимание обратили, оно отложится в голове, но ненадолго, дальше, если пройдёт несколько дней, вы спутаете уже день, время, место и так далее, у вас ложная память возникнет, которая вам подскажет каике-то привязки и так дела. Поэтому вот первые сутки – это просто золотые сутки.
А. Пичугин
- А есть какой-то психологический все же барьер, если речь не идет о пропаже пожилого человека, уже априори нездорового, если просто пропал, вернее кажется, что пропал близкий человек, вполне здоровый, успешный, адекватный. Он не отвечает на телефон, нет его нигде, никто не знает, где он находится, через какое время стоит бить тревогу и обращаться, все-таки взрослый адекватный человек, мало ли что, мало ли почему он решил от всех на какое-то время закрыться.
И. Воробьева
- Зависит все от того, кем он вам приходится и насколько хорошо вы его знаете, потому что если человек не пришел на работу внезапно, хотя никогда он такого не делала.
А. Пичугин
- это повод уже.
И. Воробьева
-Да, это повод уже побеспокоиться и выяснить, не знаю, у родственников, у близких друзей, еще у кого-то, кто в курсе, что происходит вообще, это как минимум. Если вы звоните ему на телефон, и видите, что он еще работает, или вы видите, что человек в WhatsAppe или еще в каких-то мессенджерах, ну, наверное, он не хочет, чтобы его искали, такое тоже бывает, более того, бывает, что мы человека ищем неделю, две, три, потом внезапно этот человек звонит нам на горячую линию сам и говорит: «Я такой-то, такой-то, вы меня ищите, не надо меня искать, я не хочу». Тут очень простой выход, мы его просим зайти в ближайшее отделение, предоставить документы, удостоверяющие личность, написать заявление, что его не надо искать, поскольку он не хочет поддерживать связь со своей семьёй, такое тоже бывает.
А. Пичугин
- Ну, чаще всего, такой человек должен сказать, что и в полицию не пойду, мне, вообще, ничего не надо и отстаньте от меня.
И. Воробьева
- Ну, да, но мы тогда не снимем поиск, потому что к нам может позвонить любой человек и представиться любым именем.
А. Пичугин
- Ну, хорошо, если человек пропал в другом регионе, где у него, может, ни быть никаких близких и знакомых, а я, соответственно, не могу его найти. Я могу у себя обратиться в ближайшее отделение полиции и сказать, что, условно, в Омской области пропал родственник или друг, товарищ?
И. Воробьева
- Можете, но наша классная бюрократическая система, если вы…нет, вы можете, вообще, обратиться в любое отделение, и более того, можете не быть родственником ему, но, скорее всего, после вашего обращения здесь в Москве, они соберут какие-то материалы, долго будут их собирать, отправят это в Омскую область по месту, где это произошло, в Омской области все это откроют и скажут: «Ага, ну, в общем-то, что мы тут сделать можем? Ничего мы тут сделать не можем, давайте это отправим по месту заявления», и вот этот футбол будет происходить довольно длительное время, мы это наблюдали много раз, есть еще очень большие проблемы, когда, например, заявление подают, есть же линейные отделы, да, на транспорте, иногда люди подают в линейный отдел, и тоже самое начинается потом футбол по месту прописки заявителя, по месту прописки пропавшего и так далее, а потом если выясняется, что он пропал через две станции от этого линейного отдела, то они туда начинают отправлять. Все это, конечно, можно сделать, но лучше, если вот вы уверены, что в этом городе человек был и вы точно это знаете, то лучше бы кто-то из этого города пошел и там подал заявление.
А Е. Горская
- А вот эти 5650 заявок, которые за текущий год были поданы, я хотела спросить, соотношение детей и взрослых какое там?
И. Воробьева
- Значит так. Если мы говорим про все заявки, во-первых, по детям по стране поисков, не заявок, их я не могу посчитать, поисков более 500 из всех заявок существующих, я про поиски именно. А вот про лес, кстати, очень интересно. Если мы берем по стране и просто смотрим по возрасту, то дети до 12 лет в этом году пропадали в лесу – 64 раза, а люди после 60-ти – 837, это даже, наверное, по Москве, имеется в виду, посмотрите на процентное соотношение, я вам больше скажу, скорее всего, по городу будет такая же история, дети пропадают реже, чем люди старшего возраста с определёнными заболеваниями или деменцией на фоне какой-то там болезни.
Е. Горская
- Ну, за детьми, наверное, следят тщательнее.
И. Воробьева
- Это, во-первых, во-вторых, очень часто, Слава Богу, заявка не превращается в поиск, поэтому что на моменте первоначальной работы ребенок находится.
А. Пичугин
- Ну, ребенку проще, если он не хочет пропасть, то ему проще обратиться к прохожим, к дяде полицейскому, к кому угодно, чем пожилому человеку.
Е. Горская
- Мне кажется, по-разному.
А. Пичугин
- Ну, смотри, пожилой человек просто может уже не сориентироваться
Е. Горская
- Он маленький, может испугаться, быть дезориентирован, дезинформирован, Ира?
И. Воробьева
- Да, значит, тут играет роль скорее не сам пропавший, а реакция на пропавшего, потому что у ребенка 5-ти летнего на улице большая доля вероятности все-таки кто-нибудь подойдет и спросит: «Ребенок, где твоя мама», а вот к бабушке, которая подошла к автобусу и говорит, что у нее нет денег на проезд, какой-нибудь добрый человек даст ей денег и ничего не спросит.
А. Пичугин
- И она уедет. Ирина Воробьева, координатор добровольческого спасательно-поис
А. Пичугин
- Возвращаемся в студию «Светлого радио», где мы беседуем с Ириной Воробьевой, координатором добровольческого спасательно-поис
Е. Горская
- И как их не терять, наверное.
А. Пичугин
- А как их не терять? Их нельзя не терять, наверное.
И. Воробьева
- Ну, нельзя обезопаситься от всего, но есть каике-то определённые меры безопасности, которые довольно несложные. Во-первых, пользуясь случаем, хочу сказать, что 29 октября на ВДНХ будет школа безопасности «Лиза Алерт», это будет проходить в доме культуры ВДНХ, 84 павильон, ну, вы можете у нас на сайте или в группе в соц.сетях увидеть анонс, это не единственное мероприятие, если не попадете, не переживайте, оно будет повторяться, мы постоянно это повторяем. И мы же зовем родителей с детьми и проводим такие квесты и тренинги, когда помещаем детей в ситуацию, та, потерялся в торговом центре, что делать в этой ситуации, а что делать в этой ситуации, то есть вы обязательно должны разговаривать с ребенком, вы должны обязательно проговаривать шаблоны поведения, то есть : «Ребенок, если ты потерял нас из виду в торговом центре, ты делаешь вот это, а мы будем делать вот это, если мы тебя потеряли», если, значит, вы с ребенком едите в метро, ребенок вышел, вы остались, ребенок должен знать точно, что он должен делать, стоять, например, и ждать вас…
А. Пичугин
- На следующей станции.
И. Воробьева
- Да, или, тут как вы договоритесь, главное – это четкая договорённость должна быть, вы должны объяснить своему ребенку, что никакой взрослый никогда не попросит помощи у ребенка, поэтому ни с каким взрослым незнакомым ни в коем случае нельзя. Это нужно объяснять постоянно и показывать на примерах, потому что, когда мы проводим эксперименты с совершенно незнакомыми нам детьми. Вот просто семья идет мимо у нас там на ВДНХ, когда идет инсталляция. Мы говорим: «Хотите, мы проверим?», родители, как правило, говорят, ну давайте. Некоторые говорят уверенно, что он никуда не уйдет, нет, никогда! Он уходит, доверчиво протягивая руку, с одним из наших волонтеров, родители с ужасом за этим наблюдают.
А. Пичугин
- Так все же уже знают, все же уже договорились между собой, что ребенок не уйдет, почему он уходит?
Е. Горская
- Ну ребенок-то не слышал. К нему просто подходит кто-то из волонтеров?
И. Воробьева
- Да, родители отходят и говорят: «Подожди нас здесь, мы сейчас вернемся», дальше подходит один из наших волонтеров и говорит: «Пойдем туда-то», я сейчас не буду просто перечислять причины, инструкцию, да, чтобы не давать сейчас в эфире, но, не важно, ребенок уходит. Он слышал от родителей, что нельзя уходить, он знает это, но он не может применить это знание к этой конкретной ситуации, поэтому полностью запрет на всех незнакомых взрослых обязательно. Я даже когда детям читаю в школах, мы проводим лекции, я еще, как правило, беру кого-то из класса и договариваюсь с ним, что если, вдруг, какой-то незнакомый человек подошел и взял тебя за руку, за плечо, не знаю, за что угодно, первое, что ты должен сделать – это закричать, и первое, что ты должен закричать – я вас не знаю, пустите, потому что просто закричать, это привлечет внимание, но, тем не менее, если вы не знаете этого человека, ребенок должен кричать: «Я вас не знаю! Пустите!», поверьте мне, вокруг все люди среагируют, потому что они прекрасно понимают, что эта ситуация может быть опасной.
Е. Горская
- Кстати, немножко отвлеку, а правда, что увеличилось количество похищений, пропажи детей по Москве?
И. Воробьева
- Нет, не могу сказать, что как-то был какой-то всплеск или какое-то увлечение – нет. Я вам больше скажу, в Москве вот прям похищения практически не бывает.
А. Пичугин
- А для каких это характерно городов? Даже, может, не по названиям, а по количеству жителей, маленькие города, моногорода?
И. Воробьева
- Скорее, я бы сказала, по отсутствию камер наблюдения, потому что Москва все-таки ими утыкана так или иначе, это, во-первых, а, во-вторых, поменьше города, условно говоря, дело не в том, что там камер нет, где-то есть, там просто другой ритм жизни, образ жизни, там дети пешком идут в школу через полгорода, и это делает весь город, поэтому для них ребенок один на улице – это более-менее привычная картина, и там можно делать вот то, что они делают, к сожалению более того, мы очень долго бились, чтобы у детских учреждений, особенно у детских садов, были непрозрачные заборы. Я все прекрасно понимаю, что дети себя чувствуют, как в тюрьме и так далее, но вспомним случаи, когда из детских садов уводили детей, а также случай в Томске, где маньяк просто перегнулся через забор и вытащил руками ребенка и унес его на руках, и никто ему не помешал, и все, и дальше жизнь ребенка оборвалась, поэтому с детьми нужно очень за этим следить, нужно с ними разговаривать, не пугать их – не надо их пугать до полусмерти, просто надо постоянно их к этому возвращать, постоянно с ними разговаривать об этом, постоянно показывать и так далее.
Е. Горская
- Ир, а как вот научить ребенка орать: «Уйдите, я вас не знаю!», если он до него дотронулся, и при этом не напугать?
И. Воробьева
- Ну, вот так. Хорошо, хотите – пугайте, делайте, что хотите, вы лучше знаете своего ребенка, то, что мы проводим тренинги, то, что мы эксперименты ставим, вы можете делать это сами, можете сами проверять уйдет ваш ребенок или не уйдет, на ваших глазах это будет происходить. Вы можете сами попросить кого-то из ваших знакомых, чтобы он к вашему ребенку подошел на детской площадке и взял за руку, а вы потом проверите реакцию и скажете: «А, ты знаешь, что это незнакомый дядя, и он тебя сейчас уведет?», - вы должны ставить ребенка в такие ситуации, оно должно срабатывать просто.
А. Пичугин
- А ребенок потом не будет думать потом: «Ага, этот незнакомый дядей оказался дядей Сережей, другом папы, значит, они меня так проверяют», а в следующий раз, вдруг, это будет не дядя Сережа.
И. Воробьева
- Хорошо, это будет не дядя Сережа, но если его проверяют, он должен поступить правильно, а как поступить правильно? – Закричать! Пожалуйста, хоть так, но он должен привлечь внимание. Понимаете, мы просто даже на камере наблюдения, у нас было похищение, мы видим, как просто ребенок спокойно за ручку идет с человеком, который его похищает. И все, что прохожие могут сделать? Ну, вот идет мальчик, вот, идет дяденька, ну и что? Это папа с ребенком, он же не вырывается, все нормально. Поэтому ребёнку надо привлечь внимание, это очень важно объяснять, что чужие люди никогда, ни при каких обстоятельствах, ни при каких криках о помощи: «Пойдем, у меня там кто-то умирает», или там надо котенка вытащить – нет! Взрослый человек не может попросить помощи у ребенка. Детская безопасность – это очень большая тема, просто тут надо прям работать над этим. 29 октября на ВДНХ, вот, там все бесплатно, естественно, как всегда, никогда не берем за эти тренинги деньги, приходите, но там достаточно много народу будет.
А. Пичугин
- Там только детские?
И. Воробьева
- Только детские. Причем там дети от 5 до 11 лет.
А. Пичугин
- Про пожилых людей, конечно, еще очень интересная тема, тоже не менее объемная тема, приложений нет мобильных, да и не пользуются они смартфонами зачастую.
И. Воробьева
- Да, сейчас я про пожилых людей расскажу. Во-первых, не пользуются, ну, там много всего. Что надо делать? Во-первых, вот у вас всех есть смартфоны, чего вам стоит сфотографировать своего родственника в его 70-75 лет, чтобы была хорошая фотография, чтобы было видно, потому что у нас часто бывает так, когда нам скидывают ориентировку, а там фотография, когда человек паспорт менял в 45 лет – все.
Е. Горская
- А ему 80.
А. Пичугин
- Что семейных фотографий нет?
И. Воробьева
- Ну, бывает такое, вот они не живут со своим родственником или еще что-то такое, нет фотографий, так случилось просто. Поэтому фотография важна. Второе, если у вас нет возможности купить своему родственнику GPS-браслет, а такие есть вещи, или какой-то маячок, который будет на нем висеть, на руке или еще где-то. Понятно, что браслет тоже снять можно, если у вас нет средств, например, на такой надежный девайс.
А. Пичугин
- Наверное, они очень дорого стоят.
И. Воробьева
- По-разному, это совершенно как бы для вас. Можно сделать по-другому, можно взять бумажки, как визитки и написать кто это, как человека зовут, ваши контакты, и распихать по всем карманам, сумкам, по всей одежде, которой возможно, нуту одежду, на которую вы можете нашить это, обязательно нашейте. Если ваш близкий родственник проживает с вами или давно проживает условно в этом подъезде, вы знаете соседей, обязательно к знакомым соседям сходите и скажите: «Вот, там моя бабушка/мама, у нее пошла дезориентация, потеря памяти, вы имейте в виду, обращайте внимание, что если она как-то себя ведет или среди ночи начинает выходить из дома (такое тоже бывает), то это внештатная ситуация, то вы либо нам звоните, либо сами ее приводите домой». Проблема с пожилыми людьми еще одна. Пожалуйста, не надо врать людям, которые занимаются поиском, это по всем поискам происходит, потому что, когда люди начинают говорить: «Да вот, я приезжаю к ней там три раза в неделю и видел ее два дня назад», а на деле человек не был у своего родственника месяца два… мы не морально-этическ
А. Пичугин
- Ну, мы сразу можем назвать адрес.
И. Воробьева
- Давайте.
А. Пичугин
- video.dit.mos.ru
И. Воробьева
- Да.
А. Пичугин
- Информационные технологии здесь есть, как и на всех таких порталах, и версии для слабовидящих, и вся информация, и телефоны.
И. Воробьева
- Да, вот обязательно заархивируйте это видео, потому что полиция этого скорее всего не сделает, а видео хранится всего 5 суток.
Е. Горская
- А они правда, Ир, работают и архивируют это видео? И подходят к телефону?
И. Воробьева
- Да, они точно работают, я могу сказать, что Департамент информационных технологий – большие молодцы. У них там всегда подходят к телефону, я много раз звонила, это видео сохраняют действительно, это видео может только полиция там получить, но это уже ваша задача, заставить полицию это сделать. И там, действительно, почти на каждом подъезде, почти на каждом доме стоит камера.
Е. Горская
- На нашем доме она правда в стену смотрит, ну да ладно.
И. Воробьева
- Это, кстати, тоже надо поправить, надо позвонить туда и сказать: «На моем доме такая-то камера смотрит в стену», они посмотрят у себя, и они ее могут повернуть дистанционно.
А. Пичугин
- Ну, иногда с них просто исчезает вся информация.
И. Воробьева
- Это касается, наверное, каких-то резонансных историй, который к нам не имеют отношения.
Е. Горская
- Зарезервировать видеозапись с камер может каждый гражданин?
И. Воробьева
- Да, абсолютно точно, и ничего не нужно, ты звонишь со своего телефона любого и говоришь: «Мне надо такой-то архив», но ты не можешь получить этот архив без сотрудников полиции.
Е. Горская
- Главное, чтобы он был.
А. Пичугин
- Ну, и в конце концов, GPS-трекеры, браслеты, я посмотрел, не так уж и дорого, от 2500 рублей.
И. Воробьева
- Да.
А. Пичугин
- Если без наворотов, самый простой, то от 2500 рублей, наверное, почти каждый может себе позволить, если речь идет о ребенке или пожилом человеке, который уже не так хорошо себя чувствует.
И. Воробьева
- Да, и еще по поводу пожилых людей, еще два важных момента. Первый момент, это необходимость диагностировать вашего родственника, это важно, потому что врачи вам будут говорить, что у вашего родственника деменция на фоне одной из болезней, у вас есть два варианта – можете забирать домой, а можете сдавать в дом престарелых, а дальше никто ничего не делает. На фоне какой именно болезни у него деменция, нужно выяснить, для этого нужно его продиагностирова
А. Пичугин
- Ирина Воробьева, координатор добровольческого поискового спасательного отряда «Лиза Алерт», журналист, радиоведущая сегодня у нас в программе «Светлый вечер».
Е. Горская
- Как-то у нас так все оптимистично зазвучало, а, между тем, мы в начале программы говорили, о том, что вот, например, база неопознанных пациентов есть только в Москве, камерами утыкана у нас тоже только Москва, ну, может, еще несколько городов по России, социальный патруль, что еще?
И. Воробьева
- Да, социальный патруль и все остальное во всех городах должно быть, полиция, МЧС 112.
Е. Горская
- Может. Чего-то и в Москве нет?
И. Воробьева
- Ой, слушайте, если вы меня спросите про то, что должно быть…сколько у нас времен осталось? Несколько минут? На несколько часов я могу это рассказывать. На самом деле, смотрите, самая большая проблема в отсутствие системы, потому что пропавший человек, в принципе, не является какой-то проблемой, ее не видят, это невидимые люди. Отсюда все проблемы, значит, конечно, если, например, в УВД сидят хорошие полицейские, они помогут, или у них там нормально, нет завала и еще что-нибудь. А если так себе полицейские, то могут и не помочь, нет, заявление-то примут. У нас, кстати, нет уже почти случаев, когда не принимают заявление, с этим тоже боролись уже. А дальше ничего не будет происходить, например. Все по-разному, здесь человеческий фактор, спасатели МЧС тоже, например, есть отличные, просто отличные ребята! Которые будут ходить и искать, и вытаскивать, и они это делают, а есть те, которые будут делать, спустя рукава, или делать так, что во вред потеряшке.
А. Пичугин
- Потому что проверить нельзя, заявление он принял, а дальше будет говорить начальству, что он работает.
И. Воробьева
- Да, а, на самом деле, он ничего не делает, это у него лежит в столе, и у него еще несколько суток до принятия решения о заведении или не заведении розыскного дела. Вот, все это потому, что нет системы, понятно, что волонтеров «Лизы Алерт» или других волонтеров не будет на каждом поиске или в каждом регионе, в каждом городе, это невозможно, поэтому там, где их нет, должна срабатывать система в любом случае. Система на ребенка, то есть должна быть обязательно градация, я понимаю, что МВД не в состоянии реагировать на всех пропавших, это тысячи людей! Но если мы видим градацию, то дети до 12 – это одна реакция, молодые девушки – это, кстати, тоже важный момент, потому что это криминальные обычно случаи, на них тоже надо быстро реагировать, а у нас это получается так: сначала розыскное дело, потом, возможно, в следственный комитет, дальше статься об убийстве, потом можно получить данные и потом уже найти погибшую или не найти, вообще. Вот, молодые девушки пожилые люди, а также люди с инвалидностью, особенно ментальной инвалидностью. Эта градация нужна, разные степени быстроты реакции разные инструменты и так далее, этим надо заниматься. Вот эта база неизвестных пациентов, в 14-ом году я ходила к Губернатору Московской области Воробьеву, и мы с ним договорились, и он при мне после этого на заседании Правительства поставил задачу сделать базу неизвестных пациентов Московской области. 2016 год – базы нет. Я очень надеюсь, что она появится, потому что я верю Губернатору Воробьёву, на полном серьёзе верю, потому что они могут сделать эту базу, это не так сложно. Значит, дальше мои коллеги из «Лиза Алерт Юг» ходили к местной власти и тоже говорили, что нужна база пациентов. Им сказали: «Знаете, нет, это не та проблема, которую нужно решать».
Е. Горская
- Ир, ты меня прости, но мне кажется, что в Московской области не всегда база опознанных пациентов есть.
И. Воробьева
- Да, это большая проблема, вообще, в принципе, с технологиями большая проблема у нас, карточки до сих пор отводят пациентам.
А. Пичугин
- И Московская область – это далеко же не только Балашиха и города в 20 км от Москвы, это такие медвежьи углы есть.
И. Воробьева
- Конечно, это же опять же, если делать базу неизвестных пациентов, значит нужно и больницы приводить в более-менее божеский вид, чтобы они могли в Интернет выходить, пациентов фотографировать, что-то делать. Это же шажок в цивилизованное общество. Слушайте, у меня лично в Подмосковье пропал друг полтора месяца назад, его сбила машина, полтора месяца его искали родные, он лежал неопознанным трупом в морге, через полтора месяца его нашли. Ну как такое?! За что люди так сильно мучаются!? Каждый раз не понимаю, честное слово. Поэтому это обязательно и необходимо, и нужно.
А. Пичугин
- А еще про базу вот про эту.
И. Воробьева
- Да.
А. Пичугин
- Сам механизм какой? Человек неопознанный поступает без документов, если он в сознании, он может назвать себя там Петров Иван Иванович, документов нет, полиса тоже нет, ничего нет – и его заносят в эту базу.
И. Воробьева
- Если он не позвонил родственникам, например…
А. Пичугин
- Ну да, например, не может он. Если он, вообще, без сознания, он не может ничего о себе сообщить, о нем ничего неизвестно, он в тапочках за кефиром вышел.
И. Воробьева
- Тоже самое, его фотографируют, только там есть одно ограничение в фотографии, травмы лица или головы серьезные, все остальное фотографируется. Да, если он без сознания его точно также фотографируют, описывают, в чем был, где забрали, когда забрали, при каких обстоятельствах, но, к сожалению, больше ничего. Но, туда попадают все, и детские больницы тоже, чтобы вы понимали, там большая работа была проделана, огромная работа. По идее, да, если пациента перевозят, например, он попал в психиатрическую больницу, его нужно перевести в общую городскую больницу, в отделение и что-то ему там полечить. Он точно также перемещается в этой базе из одной больницы в другую больницу, и водной больнице его нужно убрать из базы, а в другую добавить, чтобы все было в порядке.
А. Пичугин
- Вот такой уже малоприятный вопрос, ну, вы сами упомянули этот случай трагический с вашим другом, если человек погибает, и при нем нет документов.
И. Воробьева
- О, это самая трудная история. Тут история заключается в том…я не помню срок, по-моему, полгода или год. Человек погибает, вызывается скорая помощь, полиция, что-то там происходит, по идее, морги точно также попадают в базу неизвестных пациентов, насколько я знаю с фотографиями, я так понимаю, Слава Богу, там не увлекаются, но тут есть несколько вариантов. Во-первых, фотографии погибших попадают в бюро регистрации несчастных случаев, туда можно приехать, с ними договориться и посмотреть. Во-вторых, при каждом морге есть эти фотография и описания, тоже можно к ним приехать, с ними разговаривать и об этом договориться. Есть одна неприятная проблема, которая заключается в том, что если тело погибшего не опознают, не помню срок, то его хоронят за счет государства.
А. Пичугин
- В неизвестной могиле.
И. Воробьева
Да. Вот и все, собственно, дальше вы можете только в архиве где-нибудь найти фотографии, если найдете, то, возможно, вам скажут, где его похоронили. Именно поэтому когда нам говорят: «Ну, что вы ищете этого человека, он пропал, вы его ищете уже месяц». Мы его ищем месяц, потому что мы хотим дать возможность, если он уже погибший, хотя бы дать возможность его по-человечески, достойно проводить, чтобы семья могла это сделать. Это тоже очень важно, и когда к нам обратилась семья: их 99ти летний дедушка пропал в лесу, и уже на тот момент прошло 5 суток, было очевидно, что без шансов, но у нас все поехали его искать, потому что ему 99 лет, потому что мы должны его найти и сделать так, чтобы его просто хотя бы достойно похоронили.
А. Пичугин
- Так и вышло, да?
И. Воробьева
- Да, так и вышло, нашли, к сожалению, погибшим, но тем не менее мы понимали, зачем мы это делаем.
А. Пичугин
- Еще о «Лиза Алерт», о сайте. Насколько я понимаю, вы сейчас готовите приложение какое-то мобильное или оно уже запущено?
И. Воробьева
- Есть приложение, оно называется: «Внимание! Выезд!», я не знаю, как оно работает на OSI, на андроиде работает. Там очень простое приложение, оно бесплатное, там регистрируешься, говоришь, где ты живешь, в смысле, регион, адрес не надо. И если активные поиски, то ты настраиваешь телефон, то он присылает пуш-уведомление, вот внимание! Выезд, такой-то пропал, нужно ехать. В этом смысле мы, конечно, используем все возможности, все паблики, все месенджеры, вайбер, телеграмм, твитер, то есть везде, где есть возможность, есть информация.
А. Пичугин
- То есть там нет такого, что приложение видит телефон, видит, что вы находитесь в том месте, где, возможно, пропал человек, где его ищут, и вам приходит его фотография.
Е. Горская
- Это уже следующая версия.
И. Воробьева
- К сожалению, пока это невозможно по закону, это очень все сложно и трудно. Конечно, мы бы очень хотелось, чтобы была такая система, чтобы всем людям, которые находятся в этом районе, как в Америке, например, приходило бы сообщение «Алерт», что пропал ребенок или человек, но пока этого не происходит. Но в Москве, опять же возвращаясь в Москве, есть прекрасный совершенно «Активный гражданин», я не знаю, как они проводят свои опросы, я не касаюсь этого, но у них есть такая отличная функция, которая называется «Лиза Алерт», и, соответственно, вы же там вводите адрес, если у нас пропадает ребенок в Москве, то «Активный гражданин» рассылает всем пользователям «Активного гражданина», что пропал ребенок в Москве.
А. Пичугин
- В настройках поковыряюсь, что-то мне ни разу не приходило.
Е. Горская
- Мне тоже, хотя приложение стоит у меня.
И. Воробьева
- Поковыряйтесь, ну, и мы, по-моему, по Москве ни разу не рассылали массово, а если человек пропал в вашем районе, то есть в том районе, где вы зарегистрировали
А. Пичугин
- Странно, в опросах он постоянно предлагает участвовать, постоянно присылает, а вот с пропавшими детьми – ни разу.
И. Воробьева
- Потому что опросы на всю Москву, а люди у нас по районе пропадают, может быть, вам повезло. Просто не всегда мы даже успеваем туда закинуть, это же процесс, да, мы понимаем, что нужно туда информацию отправить, чтобы она уже потом к вам пришла. То есть это тоже неидеальная схема…
А. Пичугин
- Нужно хотя бы что-то, чтобы хоть как-то это работало.
И. Воробьева
- Ну, естественно.
А. Пичугин
- У меня вот и от МЧС предупреждения о грозе тоже не приходили ни разу.
Е. Горская
- Ир, а вы справляетесь, вам хватает, вообще, людей-волонтеров
И. Воробьева
- Каждый раз, мне кажется, я буду все время — это говорить, конечно, в «Лиза Алерт» много людей, много волонтеров, добровольцев, но это всегда меньше, чем поисков. 5650 заявок за год невозможно просто обработать, я думаю, на самом деле, заявок больше, звонков только 5650, да. Это просто очень сложно, более того, это всегда частичка души, человек должен понимать, что он ее отдает, на том конце провода всегда будет тот, кто попал в беду, всегда при выезде на поиски, вы будете понимать, что человек, который пропал, попал в беду, но иногда такое бывает, что человек даже не попадал в беду, а просто пил с соседом, такое тоже бывает. К этому надо относиться с юмором, ну, да, потратили время, да, поехали, это все понятно, а если бы он был в беде, мы бы его спасли. Поэтому, конечно, людей всегда будет не хватать, то есть нет никаких иллюзий по этому поводу. Еще придет 10, 200, 1000 человек, все равно не будет хватать людей, потому что объем работ просто огромный. И это каждый раз просто сожаление, что если бы было вот еще 100 человек с неограниченным количеством времени, желательно, поспавшие между поисками…
А. Пичугин
- И со свободным временем.
И. Воробьева
- Да, ну, все это так…
А. Пичугин
- Понятно, конечно же, что это частные случаи, но все же бывает так, что человек пропадает, проходит очень много времени, пускай, год, полтора, два, и он находится живой и здоровый?
И. Воробьева
- У нас был потрясающий случай с пропавшим, его зовут Илья Быков, молодой парень. Он пропал по дороге из Москвы в Казань, сел в поезд, до Казани не доехал, все пропали пропал. Долго мы очень искали, и через 2 года и, по-моему, 4 месяца на нашу горячую линию обратился человек или, по-моему, инф. орган напрямую позвонил, который сказал: «Здравствуйте, я вот вам звоню из Саратова, рядом со мной сидит человек, которого вы ищете, его зовут Илья Быков», мы не поверили сначала даже, ну два года с чем-то прошло. Он прислал нам фотографию, мы переслали фотографию родителям, родители в шоке сказали, что это он. Выяснилось, что он, действительно, сел в поезд, что-то случилось, мы не знаем, что случилось, он очнулся в Липецке, без документов, без телефона, без памяти, не зная, кто он, что он. Долгое время пытался обратиться в полицию, к врачам, никто не мог помочь, точнее не помогал. Потом он уехал в Саратов, там работу искать или показалось ему знакомым слово, и вот дальше как раз у него появился Ангел Хранитель, тот самый человек, который нам позвонил, он просто увидел его там на улице, он работал этим бутербродом рекламным.
А. Пичугин
- Он не помнил ничего?
И. Воробьева
- Вообще ничего, ни имени, ничего.
И. Воробьева
- Он говорит: «Ну, чего ты здоровый парень, какой-то фигней тут занимаешься, пойдешь ко мне работать». Вот и он рассказал свою историю, что он пропал, ничего не помнит. Они сначала долго искали в интернете, потом они нашли его в «Жди меня», его там не поняли, не знаю, что там случилось, какое-то недоразумение…
Е. Горская
- Редактор поменялся.
И. Воробьева
- Потом они вышли на нас, и это длинный, долгий путь. Это редкая история, я вам честно скажу, с детьми я, вообще, не помню такой истории, ни одной.
А. Пичугин
- Что ж, спасибо, что вы пришли к нам сегодня. Давайте напомним телефон горячей линии «Лиза Алерт» еще раз 8-800-700-54-52, это телефон горячей линии «Лизы Алерт».
Е. Горская
- И 29 октября на ВДНХ в 84 павильоне будет проходить школа…
И. Воробьева
- Школа безопасности «Лиза Алерт», тренинги, квест.
Е. Горская
- Бесплатно, народу много, но пользы еще больше.
А. Пичугин
- Ирина Воробьева, координатор спасательно-поис
«Еженедельный журнал» с Аллой Митрофановой. Выпуск 400
Поделиться
Алла Митрофанова
Основные темы беседы:
— Опыт Марии Египетской как путь человека к себе-настоящему: в чём этот путь состоит?
— Кто хочет быть большим между вами, да будем вам слугою: как в жизни раскрывается эта заповедь Христа?
— Закон умножения добра: как подопечные благотворительных фондов сами становятся волонтёрами и помогают другим;
— Похвала Пресвятой Богородицы: о чём этот праздник и как он возник?
— Новый выпуск подкаста «Тет-а-тет» от журнала «Фома»: какова самая сложная фраза в духовной жизни?
Не унывай, на вопросы отвечай
Поделиться
Пандемия коронавируса 2020 года принесла человечеству немало страданий. Но приметой этого тревожного времени стали не только статистические сводки заражений, но и рассказы о доброте, взаимовыручке и поддержке. Так, французский комический актёр Ноам Картозо во время карантина организовал весёлую викторину для своих пожилых соседей. Утешительное развлечение ежедневно транслировались в Инстаграме (деятельность организации запрещена в Российской Федерации).
В дни самоизоляции парижане установили традицию каждый вечер в восемь часов выходить на балконы, чтобы поаплодировать врачам, борющимся с коронавирусом. Не стали исключением и жители маленькой улочки Сен-Бернар, где проживает Наом Картозо. Участвуя в акции солидарности с медиками, актёр заметил, что его пожилые соседи день ото дня становятся всё грустнее. Молодой человек попытался ободрить приунывших — он включал музыку и приглашал всех потанцевать. Инициативу вежливо отклонили.
Комик не отступился от своей идеи поддержать людей. Он объявил конкурс на звание самого сообразительного во дворе, и на этот раз соседи откликнулись. Ноам задавал непростые вопросы, кто отвечал первым — получал баллы. Набравшим наибольшее количество очков доставались призы — туалетная бумага, которая на какое-то время попала в разряд дефицита, и вермишель как символ запасливости. С каждым днём участников викторины становилось всё больше. Форму конкурса пришлось менять по ходу — из индивидуального соревнование стало коллективным. Команды двух домов, стоящих друг напротив друга, увлечённо отвечали на вопросы Ноама Картозо.
Опыт показался соседям настолько увлекательным, что они решили им поделиться. Эрудиты создали блог в Инстаграме (деятельность организации запрещена в Российской Федерации), где ежедневно выкладывали видеозапись своей интеллектуальной игры. Страница моментально собрала десятки тысяч подписчиков. Признаюсь, что я тоже подписалась. Мой французский не позволял в полной мере оценить искромётные шутки и оригинальные ответы участников викторины. Но то, что весёлая затея Ноама Картозо сплотила соседей и помогла прогнать уныние, понятно было и без слов.
Все выпуски программы Живут такие люди
Тишина. Наталия Лангаммер
Поделиться
Вы когда-нибудь слушали тишину? — спросил нас режиссер в театральной студии, где я занималась в детстве. Мне было лет десять.
И мы решили послушать эту самую тишину. Замерли на минуту.
Вечер. Школа. Звуки уставших шагов учителей, которые задержались после уроков. Звук швабры, моющей пол. То ли звон, то ли шипение потолочных светильников. И тишина. Просто тишина.
Недавно слушала аудиобеседы владыки Антония Сурожского с прихожанами. Он рассказывал, что просит не беспокоить друг друга в храме, когда кто-то молчит, пребывает в тишине. Это очень важный момент. Момент погружения в себя, раздумий, молитвы. В конце лекции он предложил: «Давайте помолчим». И я вместе с владыкой и его паствой замолчала.
В детстве слушать тишину было любопытно. А сейчас?
Сейчас, в зрелом возрасте это, как глоток воды, как покой, как выдох усталости, как сладость.
Сейчас, когда я верующий человек, в тишине я слышу не звуки мира, я слушаю, я хочу услышать Бога. Я безмолвно молюсь. Кажется, мы оба молчим.
Как это нужно. Как это редко бывает. Просто остановиться и слушать тишину, а в ней — присутсивие Господа.
Автор: Наталия Лангаммер
Все выпуски программы Частное мнение
