«Как искать духовника?» Светлый вечер с иером. Макарием (Маркишем) (05.11.2018)

У нас в гостях был руководитель епархиальной Комиссии по вопросам семьи и материнства и Отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ Иваново-Вознесенской епархии иеромонах Макарий (Маркиш).

Разговор шел о том, где человеку, пришедшему к вере, искать духовного наставничества, кто такой духовник, как его выбрать, и как строить с ним отношения.

Ведущий: Александр Ананьев

---

А. Ананьев

— Добрый вечер, друзья. Сегодня мы поговорим об очень важном человеке в жизни каждого верующего, человеке, который есть не у всех, между прочим. Бог может послать его неожиданно. А бывает, что его можно всю жизнь искать и так его и не найти. Сегодня мы поговорим о духовнике, о духовном наставнике. К духовнику у каждого свой путь. Бесспорно одно: без него в духовной жизни не будет должной основательности, — здесь я цитирую одного из священников. Или будет? Вот это мы и узнаем сегодня. Меня зовут Александр Ананьев. И свои вопросы неофита сегодня в «Светлом вечере» я хочу адресовать особенному гостю, священнослужителю Иваново-Вознесенской епархии, иеромонаху Макарию Маркишу. Добрый вечер, батюшка.

Иеромонах Макарий

— Здравствуйте, Александр. Здравствуйте, дорогие друзья.

А. Ананьев

— Вы, помимо огромного массива каких-то дел, занимаетесь еще и тем, что отвечаете на вопросы прихожан. И любой человек может задать вам вопрос, я правильно понимаю? 

Иеромонах Макарий

— Совершенно правильно. И вот этот процесс ответов на вопросы, он довольно изрядный сектор того массива дел, которым мне приходится заниматься.

А. Ананьев

— На какие вопросы сложнее всего отвечать?

Иеромонах Макарий

— На личные. На вопросы, за которыми стоит, я не побоюсь этого слова, человеческая драма, беда, иногда трагедия. Знаете, тут есть такой принцип, говорят: 80/20 — 80% времени или сил на 20% дел. А здесь получается так: 5/95.

А. Ананьев

— Ничего себе.

Иеромонах Макарий

— Вопросов много простых, таких очевидных, на которые отвечаешь попросту. А иной раз попадается такое, что и вечером сидишь, и утром что-то исправляешь и потом отправляешь. И такие дела возникают. И ну что сделаешь, это жизнь.

А. Ананьев

— Тогда у меня для вас хорошая новость, потому что сейчас это будет вопрос от очень конкретного человека, нашей слушательницы, вопрос, который я получил по итогам одной из программ. «У меня нет духовника, — пишет она, — где мне его искать?» И вот с вашей помощью я хочу сейчас попробовать найти ответ на этот простой, с одной стороны...

Иеромонах Макарий

— Простой, да.

А. Ананьев

— Да, а с другой стороны, очень сложный. Потому что я начал искать в интернете какие-то направления, пути поиска этого ответа и...

Иеромонах Макарий

— Понимаю.

А. Ананьев

— Давайте прежде всего разберемся, зачем нужен духовник?

Иеромонах Макарий

— Давайте, да. Вот, знаете, вы сформулировали вопрос вот этой девушки, которая пишет. И если мне попал бы это вопрос, я бы ответил несколько неожиданно, но сто процентов правильно и искренне, я бы ответил так: девушка, у вас есть духовник, вы просто его не знаете. Или думаете, что он не духовник, а на самом деле он духовник.

А. Ананьев

— Так.

Иеромонах Макарий

— Почему, на каких основаниях я бы так ответил? В прошлом году не кто-нибудь и не что-нибудь, а Архиерейский собор Русской Православной Церкви разработал, принял, утвердил канонический документ нашей Церкви под названием «Об участи верных в Евхаристии» — ну то есть по существу центральная часть вообще всей христианской жизни. Там есть раздел «Духовники», и там сказано, кто такой духовник. Это не Макарий выдумал, и не кто-то выдумал, и не кто-то предложил, и не чье-то мнение. Это, в общем-то, слово Церкви. Так что же такое или кто такой духовник? Это человек, который регулярно принимает вашу исповедь, и вас поэтому знает лучше других — вот это есть духовник. Вы приходите на исповедь — один раз исповедуетесь, другой, третий, пятый. Знакомитесь с этим священником, он для вас уже в известном смысле родной, поскольку он знает про вас то, что другие не знают и не должны знать — в Русской Церкви, да любой Православной Церкви исповедь тайная всегда. И вот так вот, если можно так выразиться, само собой, вырастают, прорастают взаимоотношения правильные, правильные отношения между христианином, прихожанином и священником.

А. Ананьев

— То есть другими словами, духовником может стать любой священник в храме по соседству с вашим домом, куда вы приходите, чтобы ему исповедаться.

Иеромонах Макарий

— Да. Даже вот когда мы говорим, может стать — он становится. Единственное препятствие к этому, если у вас не обнаруживается общего языка с этим священником. Бывает, по целому ряду причин. У нас в Иванове, вот там где я служу, в семинарии, в семинарском храме, в кафедральном соборе духовенства достаточно, и у нас есть такой баланс, ну здоровый баланс между количеством исповедующихся и количеством священников. Приходилось мне служить в Москве и тоже исповедовать по просьбе служащего священника — совершенно другая картина. Это просто поток людей. Ну ничего не сделаешь, сотни людей стоят на исповедь.

Иеромонах Макарий

— Конвейер.

А. Ананьев

— Конвейер, поток, который надо как-то принимать, и что-то каждому что-то такое, слово сказать доброе. И где же тут, тут и не получается этого общего языка. Не потому, что кто-то плохой, или хороший, или глупый, а по обстановке. И да, вот в таком случае, ну что скажешь, да, вот этот духовник, человек, который принимает вашу исповедь, он, видимо, будет медленнее и менее эффективно становиться вашим близким духовным наставником, советником, участником вашей жизни. Ну может статься, что в таких условиях, может быть, спросить друзей, знакомых, в другую церковь поехать, с другим священником побеседовать, там где поменьше народу, там где священник может уделить больше времени исповеди, больше внимания.

А. Ананьев

— А вот с позиции вот этой девушки, которая задала этот вопрос, я хочу спросить вас вот что. Вот ты исповедался священнику...

Иеромонах Макарий

— Так.

А. Ананьев

— Впервые. Заглянул ему в глаза...

Иеромонах Макарий

— Исповедовался Богу в присутствии священника.

А. Ананьев

— Да, в его присутствии.

Иеромонах Макарий

— Это не стоит такую мелочь упускать.

А. Ананьев

— Это важно. И вот отходя от него, поцеловав Священное Писание, крест, отходя от него, подумал: не мой человек. Вот грех думать так? Или это...

Иеромонах Макарий

— Вот этот вопрос очень глубокий тоже, напрямую не относящийся к духовнику, но мы сейчас попробуем разработать. Вы спросили: грех ли думать? Грех — это вред. Вред, который возникает из какого-то моего волевого действия или состояния, подвластного моей воле. Вот я иду по улице и вижу: идет человек в хороших ботинках новых, а у меня старые, порвались. Я подумал: какие у него хорошие ботинки, а у меня таких нет. Грех ли так думать? Это называется случайный помысел, который в случае с ботинками — ну, может, если у меня есть средства, я должен пойти в магазин и купить, а если нет средств, то потерпеть, какие есть, носить. Но в любом случае помысел зависти, как и других множество разных обстоятельств, меня могут подвести, сам по себе случайный помысел не может рассматриваться в качестве греха. Грех будет, если я буду поддаваться этому помыслу — задумаю этого человека зарезать и ботинки с него снять. А такое иногда бывает, к сожалению. Ну не с нами, я надеюсь, но бывает. Поэтому, возвращаясь к вашему случаю, ну не понравился мне священник — ну что же теперь, застрелиться что ли? Ну не могу здесь видеть греха, в самом этом, так сказать, движении мыслей. А вот дальше надо его как-то разработать. Если три священника в храме служат — отец Петр, отец Иоанн и отец Павел, ну отец Петр мне не понравился — подошел к Павлу, и без всяких лишних подробностей. А если я буду какую-то злобу копить на него, какой-то выбирать негатив, потом еще пересказывать, естественно, начну, — ну вот тут уже пошел грех. Тут уже пошел вред нашим вообще отношениям человеческим.

А. Ананьев

— Есть у меня какое-то внутреннее глубокое смущение от вот этой ситуации. Три священника, нарисованных вами вот в этом сравнении. Вот позавчера я был у этого священника, вчера у этого — что-то не понравилось, пойду к третьему. Нормально ли это, думать так?

Иеромонах Макарий

— Тоже вопрос серьезный и довольно-таки практический. Тут догмат вы вряд ли какой-нибудь подберете. Потому что иногда приходится так делать, а иногда так делать не надо. Если человек находится, вот как бы сказать, в процессе вхождения в данный приход или просто даже в Православную Церковь, раз мы говорим о неофитах, ну ему волей-неволей приходится действительно к одному, другому, третьему священнику идти. А иногда и от одного прихода в другой приход. Ну это необходимый процесс. Если же у него уже есть сложившийся, так сказать, состоявшийся, установившийся контакт с каким-то священником, которого мы с вами и называем духовником, тогда типичное и неразумное, и неправильное движение мыслей: «Ой, вот этот батюшка, ой, я его так люблю, он меня так любит, а я такую гадость сделал... Нет, мне что-то стыдно рассказывать. Я пойду к другому священнику, ему скажу, он меня не знает, скажет: прощаю, разрешаю, и все будет в порядке», — вот это нехорошо. И понятно почему, тут объяснять не нужно. Но с другой стороны, если мне позволите, я поделюсь с вами интересным воспоминанием своей молодости...

А. Ананьев

— Конечно.

Иеромонах Макарий

— Когда я был неофитом, правда, это было на другом берегу Атлантического океана, но это все равно Русская Церковь, Русская Православная Церковь...

А. Ананьев

— В Бостоне, если я ничего не путаю.

Иеромонах Макарий

— Да, город Бостон, штат Массачусетс. Прекрасный тамошний священник, уже скончался он, одиннадцать лет как, протоиерей Роман Лукьянов. И его все любили очень, и память его хранят. И вот я был прихожанином в этом храме, так сказать новоначальным. И мне что-то не нравилось в отношении контакта между священником и хором. Я считал, что священник неправильно или недостаточно руководит регентом. Вообще-то говоря, настоятель, я сам сейчас священник 15 лет как, и знаю, как, в общем, нужен со стороны настоятеля контроль над работой клироса, контроль над действиями регента. И мне тогда виделось, честно говоря, я уже совершенно не помню, о чем шла речь, даже не помню, правильной была моя критика или неправильной, но вот эта мысль у меня крутилась, а отцу Роману мне говорить было ее неудобно. Кто я такой, в конце концов? И один раз то ли я сам, то ли была группа прихожан, мы должны были ехать в монастырь по какому-то делу или без дела, просто так. И отец Роман, наш настоятель, прямо непосредственно с амвона и сказал: вот вы едете в монастырь, вот вы там можете исповедаться у архимандрита Киприана Пыжова. Такой очень известный тоже архимандрит, умер давно. Он еще и художник прекрасный был, иконописец, первую икону Новомучеников и исповедников Русской Церкви вот он написал тогда еще, в 81-м году. Отец Киприан Пыжов. И прямо сказал. И я теперь понимаю тоже, что такой, как это сказать, ход в сторону. Вот я все время исповедуюсь, год за годом, перед одним и тем же священником. А вот пойду теперь к другому — опытному, разумному, внимательному, ну так сказать, ну с иными какими-то взглядами, с иными позициями, он мне, может быть, другие даст пастырские советы. Ведь отношения священника и прихожанина это не отношения ефрейтора и рядового, это отношения старшего друга и младшего друга. Так вот в результате этой истории все мы поехали в монастырь, я пошел к отцу Киприану и рассказал ему все, как есть. Говорю, прямо на исповеди (отец Киприан давно умер, и это было уже лет 30 тому назад, можно рассказать, ничего тут такого, я думаю, нет): вот так, вот такие у меня есть помыслы против отца Романа, я вот думаю, не могу ему сказать никак об этом. А Киприан и говорит: ну вот и скажи, ничего такого. Пойди к нему и расскажи, ничего не будет. Вот он мне дал этот импульс, как сказать, разрешил мое сомнение. И я уже иду к отцу Роману не потому, что я такой умный, хочу ему сказать, что он что-то не так делает, а потому что отец Киприан мне это дело благословил. Пришел и сказал, говорю: батюшка, вот такое дело, знаете, я был у отца Киприана, и он сказал вот так и так, вам подсказать вот это. Он выслушал, естественно, никакого ни конфликта, никакой ни обиды ничего тут быть не могло. Но вот как это дело удачно разрешилось благодаря тому, что меня направили на исповедь к другому. И не случайно взятому человеку. Не то что я побеждал в другой храм просто по какой-то собственной...

А. Ананьев

— Слабости.

Иеромонах Макарий

— Да, слабости или глупости, а вот под направлением самого же и духовника.

А. Ананьев

— Вы слушаете «Светлый вечер», меня зовут Александр Ананьев. Я неофит и задаю свои вопросы священнослужителю Иваново-Вознесенской епархии, иеромонаху Макарию Маркишу. И сегодня мы говорим о духовных наставниках, о духовниках. Разбирая тему и готовясь к нашему сегодняшнему разговору, я как неофит постоянно сталкиваюсь с какими-то непонятными словами. Теоретически можно посмотреть значение в интернете, но я хочу спросить у вас. Что значит подвизаться?

Иеромонах Макарий

— Подвиг, подвизаться — глагол, который построен на слове, на существительном «подвиг». Я бы мог найти какое-нибудь греческое слово, подвиг — ..... (говорит по-гречески) подвизаться — соответствующий будет глагол, действовать так, как действует человек, исполняющий подвиг.

А. Ананьев

— Теоретически самому, только теоретически, можно освоить вождение автомобиля. Теоретически самому, по книгам, можно выучить итальянский. Теоретически можно даже научиться боксировать или научиться программированию. Но практически — это невозможно без учителя. Можно ли подвизаться без духовного наставника?

Иеромонах Макарий

— Очень, очень глубокий вопрос, очень многогранный. Вы знаете, прямо тут это тема для книги для целой. Потому что даже темы, которые вы перечислили. Программированию можно научиться без преподавателя, нормальные книги, дело более-менее формальное — у вас есть компьютер, и вы с ним работаете. Языку — уже труднее. Автомобилю — еще труднее, скорее всего, не научитесь, куда-нибудь в столб въедете. Здесь же, когда мы говорим о христианской жизни, а подвиг это и есть, так сказать, стрежень христианской жизни, мы должны с вами помнить в первую очередь, что главное в этой жизни не что, а Кто — а именно Христос. И события этой жизни далеко не всегда, а практически никогда не укладываются в формальные рамки. И примеры тому в двухтысячелетней истории Церкви очень разнообразны и ведут в разном направлении. Если мы возьмем известную нам Марию Египетскую, житие которой — VI век, насколько я помню, — написано очень подробно, так сказать, достаточно авторитетная история, она не имела никакого наставника кроме Самого Христа. Ну я не буду пересказывать его здесь, вы можете найти, его читают всегда Великим постом, в храме прямо зачитывается оно. Это женщина, которая вот сама как-то в какой-то момент, под воздействием Божий благодати, переключила свою жизнь с греховной на праведную. И действительно совершала подвиг в таком самом, можно сказать, в прямом смысле этого слова — жила в пустыни, там и умерла. И никаких у нее преподавателей, наставников, духовников не было. И наоборот, мы видим примеры, когда человек пытается самостоятельно что-то там устроить себе — и оказывается просто посмешищем бесовских сил, и отпадает от Церкви там, все что угодно. Потому в ответ на ваш вопрос надо пытаться разобрать конкретную ситуацию. Не просто вот абстрактная личность, которую мы как-то в себе изобразили в виде картинки, а живой человек в конкретных условиях семьи, общества, времени, нации, устройства церковной жизни, приходской жизни и так далее и тому подобное. И его способности этого человека, склонности. Один будет очень самоуверенный, самовлюбленный, самодовольный и, естественно, он тут же, как этот неопытный шофер, въедет в канаву. А другой будет очень внимательный, спокойный, скромный, сдержанный, робкий, я бы сказал даже так, такую фразу предложил, робкий человек. И вот эти качества могут его привести к такому умеренному, тщательному, выверенному какому-то движению ко Христу, без эксцессов. И он, вероятно, достигнет успеха, если при этом все его эти качества такие, вот сдержанности, они противопоставляются его любовью к Господу, любовью к ближнему. Если он любит Христа, если он любит ближних. Если он в своей семье или где он там находится, в окружении людей отдает. Что такое подвиг в данном случае у нас? Это не жить там в пустыни и питаться дикими насекомыми, а отдавать себя подвигу любви. Любовь, самоотдача. Отдает себя — будь то семье, детям, жене, мужу. Может быть, даже, не знаю, воинскому подразделению или, может быть, даже монашеской общине. Да, я лично даже видел людей, которые в той или иной мере преуспели в таком добром движении, хотя их наставники оказывались не на высоте. А люди, так сказать, из их среды выходили на высоте.

А. Ананьев

— Батюшка, а может быть, это исключения из правил?

Иеромонах Макарий

— Понимаете, просто многообразие, просто многообразие христианской жизни. Многообразие. Трудно сказать, справочник какой-то, закон, сформулированный закон. Ну как исключения. Эта же грамматика, как известно, это не формальный закон, а все равно, наблюдения над жизнью: в основном существительные склоняются так-то, ну иногда вот этак-то. А в жизни эта смена, многообразие еще гораздо более значительно, чем в живом языке. Я боюсь утверждать, что здесь есть какой-то закон. Мало того, эти закономерности, даже которые существуют, могли существовать, они все равно будут меняться под воздействием внешних условий. Вот возьмем такое простое наблюдение. Вот вы держите в руках книжку сейчас. Лет 30–40 тому назад (а это вчера по историческому счету и даже по церковному) таких книжек не было. Священное Писание Нового Завета — его иметь это была огромная привилегия, далеко не у всех они были. Их там размножали, на копировальных машинах там за бутылку коньяку, и это все было опасное дело при советской власти. И даже независимо от советской власти, все равно доступность информации за последние несколько десятков лет возросла, я уж не знаю, как сказать, как измерить эту доступность. И что это факт жизни. Это факт жизни. Можно еще открутить еще часы существенно назад, там во времена, ну там несколько сотен лет тому назад — большинство из нас, людей, было неграмотные, читать не умели. Священники были неграмотные на Руси, заучивали службу наизусть. Ну не все, конечно, но такие примеры были. А уже прихожане, особенно из простых людей были неграмотные. Приводит некто, я уже не помню, по-моему, Фудель Сергей Иосифович приводит такое характерное высказывание уже у кого-то из благородных лиц. Когда в начале XIX века в России стали, значит, ну возникла такая тенденция перевести Священное Писание на русский язык, издавать его не по-славянски, а по по-русски, то какая-то дама или господин сказал: зачем это нужно? Евангелие читать — это дело диакона, а не наше. Вот вы понимаете. И это в самом деле фундаментальные изменения жизни, окружающих условий, а значит, и личности, значит, и жизни личности. Поэтому да, вот что бы было невозможно раньше, не существовало, вполне возможно теперь.

А. Ананьев

— Вы человек не чужой в интернете...

Иеромонах Макарий

— Да.

А. Ананьев

— Вы очень много там работаете, очень много общаетесь. И не мне вам говорить, что огромный массив информации, который появился у нас сейчас, в нашем доступе, он же имеет и обратную сторону: в этом объеме надо еще уметь выбрать то, что действительно имеет значение, а не то, что тебе навредит.

Иеромонах Макарий

— Разумеется, сто процентов правильно.

А. Ананьев

— А без правильной навигации там ведь...

Иеромонах Макарий

— Только не надо драматизировать. Самая простая аналогия. Маленький ребенок — трехлетний, четыре, пять лет, когда учится читать, вот он идет по улице, читает вывески: «Булочная», «Парикмахерская» — такое длинное слово, если разберет. А дальше на заборе написаны совсем другие слова, и он их тоже читает, складывает. У родителей там волосы дыбом встают, они говорят: «Вася, что ты говоришь? Как тебе не стыдно!» Ну и все, он, так сказать, в течение двух-трех сеансов чтения понимает, что читать надо, что нет. Вот почти с такой же легкостью нормальный, здравомыслящий человек (нормальный, здравомыслящий — к сожалению, не все такие) будет ориентироваться в том, что есть в интернете.

А. Ананьев

— Батюшка, как вы верно заметили: Васе все-таки родители сказали, у которых волосы дыбом встали.

Иеромонах Макарий

— Да.

А. Ананьев

— Нет ли у вас ощущения, что прихожанин без духовного наставника превращается в Васю, у которого нет родителей?

Иеромонах Макарий

— Ну тут понимаете, хорошо, когда он есть. Но в реальности трудно себе представить, что будет прихожанин читать в интернете там один форум, другой форум, третий форум — он с этими форумами пойдет к священнику, к настоятелю храма или там к духовнику и будет говорить: знаете, батюшка, я вот прочитал то-то... Он скажет: оставь меня в покое, чушь какая-то.

А. Ананьев

— Очень важно иногда такое услышать.

Иеромонах Макарий

— Вы понимаете, в интернете... Нет действительно разговор-то важный, практически важный. Он как-то выглядит немножко смешноватым, на самом деле практический разговор, важный. И вот как в этом, на этих заборах, которые представляют собой нынешний интернет, как все-таки там найти, отличить вот эти все надписания от каких-то, может быть, важных объявлений, которые тоже на заборе могут висеть? Ну да, есть у нас авторитетные источники — официальный сайт Московской Патриархии. Есть у нас другие авторитетные источники — сайт Московской духовной академии, Свято-Тихоновского института. Ну достаточно их легко найти это вопрос уже совсем простой, перебора. Есть, наконец, портал «Елицы.рф». Там ведутся диалоги со священниками, вопросы батюшке. Чем отличаются эти диалоги со священниками от других аналогичных мероприятий? Тем, что эти священники идентифицированы, в прямом смысле этого слова, это известные люди, которые отвечают за свои слова не просто перед Господом Богом, Который иногда, как говорится, Бог далеко, совесть высоко там, да. Нет, они отвечают перед своими епархиальными архиереями, ведут эту работу как часть своей пастырской деятельности, контролируются друг другом, выверяются, так сказать, время от времени. И если что-то не так, всегда можно проконтролировать, что-то такое уточнить, выяснить, подправить. Действительно, к сожалению, понимаете, то что вы сказали, что опасность есть от того, что не ту информацию найдешь. К сожалению, и проходимцев много в интернете. Ведь чтобы просто выглядеть священником — надо купить рясу, крест наперсный там, камилавку или что еще. Чтобы в интернете показывать, так сказать, стать священником, патриархом всей планеты или там, не знаю, папой римским, далай-ламой — вообще ничего не нужно. Открывай сайт — и готово, пошло дело, — я уже папа римский и далай-лама в одном лице. Так это звучит смешно, но люди на это ведутся. Я просто вижу по тем вопросам, которые задают. Есть порция вопросов, которые начинаются, так сказать, с характерной фразы: я прочитала в интернете, что... многоточие. Отвечаешь на эти вопросы всегда одним образом. Вы прочитали —откуда вы знаете, что это соответствует действительности?

А. Ананьев

— Очень хороший вопрос.

Иеромонах Макарий

— И обычно такой вот реакции простой достаточно для того, чтобы все разъяснить. Человек получает какое-то отрезвление и скажет: в самом деле, что там, на заборе написано слово из известного количества букв, что я буду читать?

А. Ананьев

— Отец Макарий, врачи никогда не будут ставить диагноз по интернету.

Иеромонах Макарий

— Верно.

А. Ананьев

— Им нужно увидеть пациента, им нужно заглянуть ему в глаза, им нужно знать историю болезни и, наконец, увидеть симптомы.

Иеромонах Макарий

— Анализы провести еще, МРТ, УЗИ.

А. Ананьев

— Анализы, да. Правильно ли я понимаю, что священник, давая советы вот так вот слепо, не зная человека, не зная его историю, тоже сильно рискует?

Иеромонах Макарий

— А все зависит от ситуации. Если человек пишет: доктор, я посадил занозу под кожу. Скажет: аккуратно, возьмите иголочку, смажьте ее йодом, аккуратно занозу выковырните, смажьте йодом раночку, забинтуйте — все будет в порядке. В общем-то, это терапевтическая процедура, которую можно провести по телефону, согласитесь. И большое количество вопросов и проблем там, неодоумений, они сводятся именно вот к таким простым процедурам, которые можно выполнить на расстоянии. А другие невозможно. И здесь вы, сто процентов, правы. И в ряде случаев ответы священников, мои в частности, они к тому и сводятся, что я не могу на расстоянии лечить сложных заболеваний, вам необходимо обратиться к вашему приходскому священнику. Чаще всего это бывает, когда какие-то семейные конфликты, когда трудности касаются взаимоотношений двух лиц, именно мужа и жены, конкретней скажу. Вот они вдвоем должны, обязательно вдвоем прийти, если они оба верующие люди, прийти к приходскому священнику, найти время, место и там, значит, семейную консультацию устроить.

А. Ананьев

— Спасибо вам большое. Мы вернемся к разговору ровно через минуту.

А. Ананьев

— Добрый вечер, вы слушаете светлое радио, радио «Вера». Меня зовут Александр Ананьев. Я продолжаю задавать вопросы неофита — это наша традиционная история, которая случается каждый понедельник на радио «Вера» в восемь вечера. И задаю я сегодня вопросы неофита священнослужителю Иваново-Вознесенской епархии, иеромонаху Макарию Маркишу. Добрый вечер еще раз.

Иеромонах Макарий

— Здравствуйте, еще раз.

А. Ананьев

— И сегодня мы говорим о том, как найти духовника, если у вас его нет. У меня к вам вот какой вопрос. Вы очень часто общаетесь с прихожанами и лично, и по интернету.

Иеромонах Макарий

— Да.

А. Ананьев

— По вашему мнению, у какого процента прихожан нет духовника?

Иеромонах Макарий

— Видите, трудно сказать. Сейчас я вам...

А. Ананьев

— У меня просто здесь выписано, опять же в интернете, я не знаю, откуда это источник, неважно, но у меня здесь есть, выписаны чудовищные абсолютно цифры, а мне интересно ваше мнение.

Иеромонах Макарий

— А мы с вами говорили в начале передачи, что духовник есть у всех, кто регулярно исповедуется. А прихожанин это есть тот, кто регулярно исповедуется. Кто нерегулярно исповедуется — с большой натяжкой назовешь его прихожанином. Поэтому если правильно интерпретировать ваш вопрос, получится сто процентов. У всех есть духовник, тех, кто исповедуется регулярно. Но отношения, контакт с эти духовником, может быть разный — а здесь уже разница будет количественная. Есть у меня ну друзья, можно сказать хорошим простым русским словом, они же и прихожане — кто-то, большая часть, кого я знаю персонально, так сказать, лицом к лицу. Некая часть, которых я вообще никогда в жизни не видел, может быть, они прихожане каких-то других храмов, но я тоже с ними сохраняю дружеские отношения за счет переписки в интернете, такой детальной, уже даже многомесячной, а иногда даже многолетней. Ну хорошо, можно ли себя назвать духовником тех, кого я никогда не видел? Нет, невозможно, но какой-то, так сказать, элемент духовного совета или функцию духовного совета я все-таки выполняю, также и другие священники, с которыми я контакт поддерживаю. А на первоначальный вопрос, у какого процента, и кто, и как — ответить невозможно. Потому что у нас нет, как говорят статистики, репрезентативной выборки. Если вы спросите у автомеханика, какой процент машин работает и какой сломан, он скажет: все сломаны. Все, которые к нему приезжают, они все сломаны.

А. Ананьев

— Я просто сейчас пытаюсь трезво представить себе, не драматизируя, как вы говорите, ответ на этот вопрос. И я вот лично точно знаю пять человек, которые считают себя верующими, православными, и у которых нет духовника. Вот так подойдешь, его спросишь: ты ведь верующий — верующий, в храм ходишь — ходишь. Духовник у тебя есть? Нет.

Иеромонах Макарий

— Он может не знать этого. Он может этого не знать.

А. Ананьев

— Ну если не знает, значит нету?

Иеромонах Макарий

— Или не актуализировать, не развивать эти доверительные отношения со священником на исповеди. Может быть, у него исповедь не получается, нерегулярная, и неплодотворная. Он приходит, отбарабанит какие-то словечки, которые он взял из молитвослова. Священник, вот в силу того, о чем мы с вами говорили, в силу огромного количества людей, вздохнет глубоко, накроет епитрахилью: «Прощаю и разрешаю. Иди, дорогой мой». Вот что ж, получается здесь — с одной стороны, есть, поскольку есть исповедь, а с другой стороны, вроде и нету, потому что не задействована эта связь. Ему бы, этому человеку, который действительно он прихожанин, исповедуется, ему бы вместо этого бормотания непонятных слов подумать о чем-то, что случилось, что у меня болит в совести моей, где проблемы, где беда? Или, может, беды нету, но что-то такое, и раскрыть эту душу свою перед лицом Господа, пред лицом священника, получить у него совет какой-то. Один раз, другой, пятый — и вот у него уже и духовник.

А. Ананьев

— Ну вот все то, вы говорите, мне кажется, как раз и должно исходить из уст духовника. Потому что ну человек же, он не может так, из ниоткуда взять вот это понимание, какой должна быть исповедь. Возвращаясь к разговору о том проценте прихожан, у которых нет духовника, я еще раз подчеркну, я понятия не имею, откуда берется источник. Цитирую: «Есть предположение — пишет кто-то, — что 95% христиан не имеют духовников, не просто исповедующих батюшек, а духовников, духовных наставников. Вопрос: им закрыто Царство Небесное? Я читал — продолжаю я цитировать, — что без духовного руководства вообще спасаться нельзя, без духовного руководства это гибельно и смертельно». Конец цитаты.

Иеромонах Макарий

— Ну да, значит, как много-много лет назад у нас была, так сказать, партийная организация в институте, где я учился.

А. Ананьев

— Неожиданный переход.

Иеромонах Макарий

— Да, я вам сейчас поясню. Он нам говорил, доброжелательный человек, он нам говорил: когда вы читаете газету, надо читать не только, что там написано, но и что там не написано. И читать не только в строчках, но и между строчками. Тогда газеты были другого рода, чем сейчас. Так вот я тоже читаю между строчек то, что вы прочитали. Пишет человек, подверженный некоему большому заблуждению, чтобы не сказать ереси. Об этом была речь, об этом заблуждении или ереси шла речь в определении Священного синода декабря месяца 1998 года, 20 лет ровно как, которая была, ну так сказать, название этого определения «Злоупотребление в духовнической практике». О том, что некоторые духовники — я так цитирую близко к тексту, но вы найдете в интернете — пожалуйста, найдите...

А. Ананьев

— А вот у меня есть, по-моему, как раз выдержка из постановления Священного синода Русской Православной Церкви от 28 декабря 1998 года...

Иеромонах Макарий

— Вот оно самое.

А. Ананьев

— Которое указывает священникам на недопустимость склонять прихожан к оставлению учебы, работы, воинской службы...

Иеромонах Макарий

— Абсолютно.

А. Ананьев

— К принятию монашества, к вступлению в брак, к внесению каких-либо пожертвований.

Иеромонах Макарий

— Главное дело, это буква опять-таки, а вот дух этого определения. Вот это человек говорит: духовное руководство — ну кто-то на меня должен ярмо надеть и кнутом бить, чтобы я, как лошадь или ишак, встал и шел туда, куда меня гонят. Вот это желание внутреннее, совершенно нехристианское, антихристианское, оно реализуется в абсолютно нездоровых, нехристианских, извращенных, неправильных отношениях между человеком, прихожанином, и духовником или тем, кто хочет быть и становится этим духовником. Или, не знаю, а может, он представляет себе, что духовник. Или понимаете, ведь здесь какая происходит еще ситуация — отсев идет. «Батюшка, а вы можете быть моим духовником?» Он: «Приходите на исповедь». Не тот случай. «Батюшка, а вы можете? — Ну чем я могу вам помочь». Не тот случай. «А вы? — Да, все! Приходишь тогда-то, то-то, так-то, деньги сюда! Все. Давай быстро, встать, сесть. Халат надеть, халат снять, туда... — О, все, я нашла духовника! Ура!» — и привет вам, дорогие друзья, это не православие. Это не христианство. Христос уходит, остается тиран какой-то в рясе или в чем он там одет. Ну что, секта получается. Вот у нас, сошлюсь на авторитет, который у нас есть — наш правящий архиерей, владыка Иосиф Македонов, племянник довольно известного, в общем-то, старца, без кавычек, отца Авеля Македонова. И благодаря такой живой связи мы кое-что вот узнаем об отце Авеле. И одно из высказываний отца Авеля, оно мне, ну не одному мне, многим из нас это запало в память. «Священник — говорил отец Авель, — должен быть прозрачным». Очень хорошее сравнение. Вот мы сидим в комнате с вами, у нас есть окно. В окне вставлено стекло. Если бы не было окна, было бы либо холодно, если было бы выбито стекло, либо темно, ничего не видно было. Окно необходимо, стекло необходимо. Мы смотрим на стекло, что мы видим? А мы видим то, что за стеклом. Если мы видим само стекло, значит, стекло грязное, его надо вымыть или заменить. Вот примерно так же можно сказать о священнике.

А. Ананьев

— Беспристрастном?

Иеромонах Макарий

— Беспристрастном... Пристрастий не надо, но главное, чтобы через священника человек видел Церковь, с заглавной буквы, и ее главу, Христа — вот задача «стекла» в кавычках, которое представляет собой священник. Если он вносит туда какие-то, ну какие-то могут быть индивидуальные особенности, благотворные, и ничего в этом плохого нет, стекла тоже разные бывают, главное, чтобы они были прозрачными. Если же человек видит священника, если он мне говорит: батюшка мне сказал... Такую реплику я помню, правда, речь шла не о Христе Самом, но примерно то же самое на самом деле: «Что ты нам все Патриарха цитируешь? Ведь батюшка же есть, он по-другому говорит», — вот вам, это секта на самом деле. В зародыше, а уже, может быть, и развившаяся. Поэтому будьте, друзья мои, осторожны с этими вот идеями о духовном руководстве. Игнатий Брянчанинов двести лет назад в монастыре писал «Приношение современному монашеству»: не дано нашему времени такое, такая ситуация, такая возможность, когда есть вот управляющий вами наставник. Мы должны жить духовным советом. Двести лет назад написано монахом и монахам: живем духовным советом. Получая советы от, так сказать, авторитетных лиц и пропуская их через свое сознание, исполняя те советы, которые вы считаете возможным исполнить, и не исполняя тех, которые по какой-то причине исполнены быть не могут.

А. Ананьев

— Но я так понимаю, это такой крайний случай. Вы описали то, чего надо опасаться и то, на что надо обращать внимание, чтобы не попасть туда.

Иеромонах Макарий

— Совершенно верно, да, знать, где опасность.

А. Ананьев

— Ну да, давайте все-таки вернемся, попробуем вернуться к теме человека, который хочет, чтобы у него был духовник, и у которого нет духовника.

Иеромонах Макарий

— Ну прекрасно.

А. Ананьев

— В своих вопросах неофита я часто прибегаю к сравнениям, не всегда уместным, но они позволяют более точно проиллюстрировать, что я имею в виду. Допустим, человек просыпается посреди тайги, и ему надо добраться до города. Вот это то, что я представляю себе, когда думаю о человеке, у которого нет духовника. Для него навигационные системы в телефоне, которые проложат ему такой кратчайший, понятный и максимально безопасный путь до города это как раз то, что делает духовник. В принципе без вот этого навигатора он может дойти, но если будет стараться, если дойдет до куда-нибудь. Не является ли духовник в этом смысле вот этим навигатором, который проложит кратчайшую дорогу?

Иеромонах Макарий

— Вы понимаете, в чем дело, вот ваша, конечно, метафора, она очень хорошая. Но когда вы начали мне рассказывать, я-то себе представил в качестве карты Святую Церковь и в качестве компаса лично Христа, Его веру, Его благодать, Его дар, который дает верующему человеку Господь. Ну хорошо, духовник в этом поможет, он будет содействовать, он будет как-то ну дублировать (дублировать — нехорошее слово), ну просто содействовать этому движению. Но карта и компас — это Церковь, это Христос, это глава Церкви, Который руководит, который за руку водит, ведет человека к небу. Понимаете как, вот надо бы все-таки исходить, мне кажется, именно из вот этой картины. Потому что когда мы духовником заменяем карту и компас, ну в общем, вот та опасность, о которой мы говорили, она может проявиться. Даже, может, духовник этого знать и не будет. Но мы считаем, что он очень хороший, он очень такой верный, верующий, и благочестивый священник. Но сам прихожанин исказит, извратит свое состояние, свое стояние перед Христом. Он будет видеть перед собой этого духовника, который его ведет. А ему надо видеть Христа, Который его ведет, ради Которого он живет, Который принял смерть ради него, Который воскрес ради него. Вот в чем, как сказать, здесь принцип какой важный.

А. Ананьев

— Хочу обратиться к протоиерею Максиму Козлову — храм преподобного Серафима, он как раз рядом с домом, я часто туда прихожу, — и потрясающий абсолютно священник, да. Ну так вот он сказал однажды, что важность духовного руководства исходит из простого, но совершенно базового христианского принципа — принципа послушания. И естественней всего это может быть реализовано именно через духовное наставничество, через духовное руководство в Церкви. Сначала вопрос: что такое послушание в этом контексте?

Иеромонах Макарий

— Хорошо. Отец Максим, конечно, правильно все говорит, но у этого слова есть два совершенно разных смысла, два омонимических значения. Одно послушание — это монастырское, как я сказал. Копай — выкопал, зарывай — зарыл, иди — пошел, стой — встал. Это некий принцип монашества, ну я не скажу, что принцип, а операционное правило. Ну немножко похоже на армию, чуть-чуть. Но это вот монашеское такое, значит, монашеское послушание. Там и сам и термин этот «послушания» появляется. У меня послушание копать яму, у меня послушание таскать кирпичи, у меня послушание строить, а у меня послушание ломать. И каждый свое послушание исполняет, все довольны. В жизни вне монастырских стен и вне монашества то же самое слово совершенно по-другому трактуется. Это отношения взаимной любви, взаимного служения. Служение вообще это вот более, я бы сказал, аккуратный термин. Мы служим. Кому мы служим — Богу, но Богу наше служение не нужно, Он самодостаточен. Значит, мы служим ближним. И это служение ближнему оказывается служением Богу. Когда мне говорит ближний человек: пожалуйста, сделай вот то-то то-то — вот я его послушаюсь. Буду ему служить. Вот этот ближний может быть сын, дочь, отец, мать, жена, муж. Прихожанин, священник, который может меня попросить или предложить мне какую-то оказать услугу, что-то сделать доброе. Или наоборот, может предложить для себя что-то сделать. Это вот, пожалуйста, вот книжку вот эту прочитайте и вот делайте то, что нужно по этой книжке. Это тоже форма моего доверия, моего соучастия в общей жизни, которой священник руководит, ну в силу своего сана, в силу своей должности. Вот здесь какое будет послушание — послушание любви, послушание участия, послушание взаимодействия, а не послушание дисциплины, приказа, указа, надзирательства и так далее. Вот это бы хорошо понять людям и помнить. И тогда, я думаю, дело пойдет благополучно.

А. Ананьев

— Не так давно мне казалось, что я прекрасно понимаю значение слова «послушание», я вроде как знал его всю жизнь. Сейчас я посмотрел на это абсолютно другими глазами. Я серьезно.

Иеромонах Макарий

— Ну слава Богу. Вот определение Синода 98-го года, вот оно точки-то и ставит. Там как раз и сказаны буквально те слова, которые я говорю, что нельзя переносить монастырскую практику на общую жизнь и монастырское послушание уравнивать с взаимоотношениями с людьми вне монастыря.

А. Ананьев

— Вы слушаете светлое радио. Меня зовут Александр Ананьев. Я продолжаю задавать вопросы неофита моему гостю, священнослужителю Иваново-Вознесенской епархии, иеромонаху Макарию Маркишу. И тема сегодняшней программы очень простая: у меня нет духовника, где его найти. И завершая разговор на эту тему, я начинаю понимать, что отсутствие духовника или кажущееся отсутствие духовника это не самая большая проблема.

Иеромонах Макарий

— Ну правильно. Проблема неточно поставлена. Духовник — это священник, перед которым вы исповедуетесь, а недостаток сведений, который вы, может быть, испытываете в силу разных причин, вы легко восполняете в наше время за счет разных-разных других источников.

А. Ананьев

— Ну вот сейчас в машине едет автор этого вопроса, девушка, которую зовут, допустим, Валентина. Валентина думает: хорошо, значит, у меня, видимо, есть духовник.

Иеромонах Макарий

— Да.

А. Ананьев

— Как я пойму, что это он? Для нее это важно, потому что...

Иеромонах Макарий

— Ну ходи на исповедь к нему. Один раз, другой, третий. У вас есть несколько священников, перед которыми вы исповедуетесь, и вы обнаруживаете, что наилучший результат, наилучший контакт у вас с отцом там Максимом Козловым — пожалуйста, значит, он ваш духовник. Он может даже этого не то что этого не знать, он тоже это знает. Если вы к нему пришли пять раз на исповедь, то в шестой раз он де-факто ваш духовник, никуда не денется с крючка, с подводной лодки.

А. Ананьев

— Есть один очень скользкий момент.

Иеромонах Макарий

— Какой?

А. Ананьев

— Ну рыба ищет, где глубже. А человек ищет, где комфортнее.

Иеромонах Макарий

— А человек — где рыба.

А. Ананьев

— А человек, где рыба, да. Если перед человеком стоит выбор, есть три священника, о которых мы говорили. И вот с вот этим священником ему наиболее комфортно — он мягкий, он не строгий, он позволяет больше.

Иеромонах Макарий

— На все да, потому что дела нет: пошел туда, пойди, сделай, прощаю и разрешаю. Ну плохой священник что сделаешь-то?

А. Ананьев

— Ну что, значит, если добрый — то плохой?

Иеромонах Макарий

— Ну как сказать, не добрый, негативные качества когда вот этой не доброты, а попустительства, невнимания, равнодушия — правильное будет слово. Если священник равнодушный, если ему все, так сказать, ни на что внимания он не обращает, и действует, так сказать, формально, говорит какие-то добрые слова...

А. Ананьев

— Батюшка, здесь я с вами не берусь спорить, я сейчас не спорю. Но если этот священник, он просто лучше тебя знает, он знает твою ситуацию, знает твою историю...

Иеромонах Макарий

— Так...

А. Ананьев

— Он знает твои отношения вот с этим конкретным человеком.

Иеромонах Макарий

— Значит, он не равнодушный. Значит, он хороший, значит, он внимательный. А если его доброта — это очень хорошее качество. Если ко мне приходят, говорят: батюшка, я вот сейчас вот буду поститься, мне вот надо, чтобы не было тут молочнокислых бактерий там... А я скажу: оставь в покое, не нужно это все. Скажут: какой добрый батюшка, ой, он мне разрешил булочку есть! ой, какой он добрый! Ну ребята, это несерьезный разговор. Слушайте, если у вас есть доверие к этому священнику, если вы видите, что он, в общем, человек основательный — ну да, вот то самое послушание, о котором говорил отец Максим, здесь и должно сработать: выбрасывайте вон свои фантазии странные и действительно слушайте разумного священника. Вот он, ну как вы правильно сказали, преподаватель. Ведь у нас сейчас как, сколько угодно приходят студенты и говорят: этот неправильно рассказывает, вот в учебнике не так сказано.

А. Ананьев

— То есть другими словами, Валентине, которая нас сейчас слушает и ждет, что она услышит очень конкретный ответ на свой очень конкретный вопрос, ответом скорее всего будет: исповедуйтесь.

Иеромонах Макарий

— Приходите в свой храм...

А. Ананьев

— Приходите и исповедуйтесь.

Иеромонах Макарий

— Исповедуйтесь. А чего вам нужно узнать еще — в интернете находите правильные источники, надежные, и ими пользуйтесь.

А. Ананьев

— Валентина, у вас есть духовник. Не переживайте, все хорошо. А вот Валентина тем не менее интересуется: хорошо, у меня есть духовник, и у него есть передо мной какие-то обязанности как у священника?

Иеромонах Макарий

— Да, забота.

А. Ананьев

— Какие-то, да, забота. А какие обязанности есть у Валентины перед своим духовником?

Иеромонах Макарий

— Трудно сказать, это не формализуемый процесс. Это процесс не формализуемый. Обязанности человека, приходящего в церковь — это обязанности наши перед Христом. И если мы живем по-христиански, если мы исполняем Его заповеди, если мы знаем, читаем, следуем Его Священному Писанию — ну вот тогда выстраиваются отношения между людьми. Не то что какие, понимаете, обязанности: рабочего наняли там — у него обязанности включить вечером там свет, а утром его выключить — ну что-то в этом роде. Нет, таких обязанностей вы не найдете и не надо их искать. А быть христианами, вести себя по-христиански, не допускать злых, разрушительных, деструктивных дел в отношении, друг по отношению к другу — это распространяется на всех и, разумеется, и на духовенство тоже. Наше отношение к людям и отношение людей к нам. Ну честно говоря, я вот за все годы священства я не помню, чтобы кто-то из прихожан как-то мне какую-то ну свинью подложил что ли, я не знаю. Ну просто нет. Есть люди, которые трудятся в церкви, они работают, они зарплату получают, но они исполняют свои обязанности, уже должностные инструкции. Если человек должен вымыть пол в храме или там, не знаю, привезти какое-нибудь масло откуда-то — он это дело делает, если не делает... Ну это прямого отношения к Церкви не имеет, обычные трудовые отношения. А в Церкви, еще раз повторяю, взаимоотношения людей друг с другом диктуются их христианской верой, христианским мировоззрением, христианскими нормами нравственности, которые универсальны. И у нас нет в Православной Церкви такого понятия или феномена как клерикализм, не существует. Духовенство — это не отдельная каста, это не отдельное сословие. Хотя оно было сословием в имперские времена, сейчас это не сословие, это такие же люди, как и все остальные, но облеченные некоторые духовными, то есть таинственными, и практическими функциями. Хорошая аналогия это пассажир автобуса и шофер автобуса. Шофер эту баранку крутит, но нельзя сказать, что он в какой-то градации выше, достойнее, чем его пассажир. Нет, он служит пассажирам, он везет их туда, куда им нужно. Вот примерно то же самое и священник по отношению к прихожанам.

А. Ананьев

— Прекрасное сравнение. И это предвосхитило мой вопрос. Потому что я сейчас вдруг понял, чего ищет Валентина. А она ищет возможности прийти к конкретному человеку, заглянуть ему в глаза, почувствовать что-то, испытать на себе какое-то чудо и сказать: «Отец Макарий, будете моим духовником!» А он скажет: «Хорошо, Валентина, я буду вашим духовником». Вот такого не случается, я правильно понимаю?

Иеромонах Макарий

— Ну такой вопрос, вот правильно вы говорите, на такой вопрос со стороны прихожанина — быть духовником, — нормальный священник ответит: а в чем проблему-то вы видите? Вот я и так духовник. Вот вы исповедуетесь — вот я ваш духовник. В чем дело?

А. Ананьев

— Мне кажется, это и есть тот ответ на вопрос. Потому что в сознании Валентины процесс происходит именно так: это заключение какого-то неписаного договора со священником и принятие на себя каких-то обязательств и осознание, что и у священника перед тобой есть какие-то... И между вами возникают отношения. Мы же ждем отношений, мы же все как-то члены одного общества, и нам нужно, чтобы возникла какая-то очень формальная связь.

Иеромонах Макарий

— Очень хорошо. Единственное только слово «формально» мы если отбросим, слово «формально» — и тогда все становится на свои места. У нас есть и договор, у нас есть отношения, у нас есть взаимное служение, и все это диктуется Христом в Его святой Церкви, а не какими-то личными шахер-махерами, которые существуют только в сектах. А в Церкви это по-другому. В Церкви наша верность Христу и наша верность друг ко другу — та самая двойная заповедь, о которой Спаситель сказал: «Возлюбиши Господа своего и ближнего своего — вот две заповеди, на них стоит закон и все пророки». Вот вам и все, что регулирует наши взаимоотношения друг со другом.

А. Ананьев

— Я подозреваю, что Валентине было бы интересно, да и мне было бы интересно, а как вы встретили своего духовника? Если это можно рассказать.

Иеромонах Макарий

— А был один священник на весь Бостон. Ну два было, сейчас... Нет, когда я пришел в церковь в Бостоне, Русскую Православную Церковь, Богоявленскую церковь на улице South Street Roslindale осенью 1986 года, там был ровно один священник — протоиерей Роман Лукьянов. Все. После этого на моих глазах рукоположили отца Николая Баргута, сирийского происхождения араб, но все равно русский священник, который сейчас благополучно священник, где он священник, по-моему, где-то во Флориде, протоиерей. И потом диакона отца Георгия Лардаса, грек, который тоже русский диакон, потом стал русским священником. Ну они потом присоединились к храму. Но я был, у меня не было выбора никакого, и я в течение многих лет, пятнадцати лет, четырнадцати, был благодарным прихожанином у отца Романа. И помню его и, как полагается, всегда на литургии его поминаю на проскомидии, как человека, который меня крестил. Вот и все. И так и большинство, так большинство людей и поступает. А отец Роман русский, понятное дело. Те прихожане, скажем, новообращенные православные, из числа американцев, им мог больше, может быть, импонировать местный человек, местного происхождения. И то я знал американцев, которые ездили к отцу Роману — вот это вот наш духовник, я его больше там, у меня с ним лучше отношения и специально к нему приезжали на исповедь, хотя были прихожанами в другом храме.

А. Ананьев

— У вас фантастический опыт. И я поражаюсь мысли, что ведь вам, наверное, тоже нужно духовное наставничество?

Иеромонах Макарий

— На сегодняшний день оно происходит, такое, знаете, распыленное. Вот, скажем, иногда задают такой вопрос полезный: вот вы, священники, исповедуете нас, прихожан. А вы сами исповедуетесь? Да, мы исповедуемся. А у кого? У друг друга. Иногда в епархии есть епархиальный духовник — такое, более-менее, так сказать, официальное лицо, которое как бы сказать ведет, там под контролем держит ситуацию, чтобы все священники тоже исповедовались время от времени.

А. Ананьев

— Я еще раз уточню: официальный духовник есть.

Иеромонах Макарий

— Ну официальный, он назначенный архиереем. Просто чтобы был, знаковая фигура, что-то в этом роде. Но реально, понимаете, он где-то на всю епархию, епархия большая, совсем не обязательно мне ходить или ездить к епархиальному духовнику, если я осознаю необходимость для исповеди. То есть совершаю какой-то поступок или испытываю какое-то явление, которое требует покаяния — я тут же подхожу к священнику, с которым мы вместе служим, мы часто служим, священники, несколько. И говорю: батюшка, прости меня, сейчас я должен исповедоваться. И это происходит прямо в алтаре, как правило, в достаточно быстром темпе. Я говорю, я сделал то-то то-то, я виноват перед Богом. Простите меня, почитайте молитву разрешительную надо мной. Все. И а иногда бывает даже встречно: вот один исповедуется у другого, а потом тут же другой у первого. И это совершенно естественный процесс. Так что получается такое, как бы сказать, сетевое духовничество, когда священники друг другу содействуют, давая друг другу советы братские или пастырские, там кто по возрасту, и тем самым друг друга поддерживая в нормальном состоянии.

А. Ананьев

— Спасибо вам. А у нас осталась ровно минута. И вот та Валентина, которая задавала вопрос: у меня нет духовника, где его найти? — за этот час сделала приемник погромче, задумалась. Завершая программу, вместе с Валентиной мы сейчас задаем вопрос: есть ли какое-то правило, как часто надо исповедоваться, особенно нам, неофитам?

Иеромонах Макарий

— Правила нет. Опять-таки диктуется обстановкой. В условиях нормальной жизни приходской, Святейший Патриарх недавно в одной из проповедей или течение бесед заметил, подчеркнул, что еженедельное, ежевоскресное причащение Святых Таин в известном смысле норма. Ну отсюда можно сделать вывод, что раз в неделю...

А. Ананьев

— Еженедельно.

Иеромонах Макарий

— Вы приходите вечером на богослужение и исповедуетесь. Если у вас бывает, что человек придет в эту субботу и скажет: а что-то, батюшка, ничего и не было за эту субботу, благословите вы меня причащаться — это тоже допустимо. И священник вам даст благословение. Либо в результате исповеди, может быть, на основании предыдущей исповеди, если исповедь регулярна. Вот правило единственное, могу сказать, такое: между исповедями должен быть такой промежуток времени, чтобы вы помнили, что за это время произошло. Поэтому ну несколько недель — это разумный такой диапазон. А слишком часто — это немножко уже будет напряженно, не нужно. А если проходит больше месяца, то, как правило, человек забывает. И так они на исповеди и отвечают: а я не помню. Ну что же ты, пришел на исповедь — не помнишь?

А. Ананьев

— Ну что же, спасибо, батюшка, за духовное наставничество. О роли духовника в жизни прихожанина в этом «Светлом вечере» мы беседовали со священнослужителем Иваново-Вознесенской епархии, иеромонахом Макарием Маркишем. Еще раз напомню адрес портала, где можно напрямую задать вопрос батюшке: елицы.рф (https://elitsy.ru/) — заглядывайте. И спасибо, что провели этот час вместе с нами.

Иеромонах Макарий

— И вам спасибо за приглашение, очень был рад с вами побеседовать.

А. Ананьев

— Вам спасибо, батюшка. Услышимся в следующий понедельник. Меня зовут Александр Ананьев. Пока.

Иеромонах Макарий

— Всего доброго.