Поделиться
Портрет Павла Третьякова. Илья Ефимович Репин, 1883 г.
В первой половине 19 века в России появилась новая, невиданная доселе порода купцов. Они не прожигали свои богатства, не тратили баснословные деньги на прихоти жён и детей. А занимались тем, что не приносило личной выгоды: строили типографии, печатали недорогие книги, покупали картины. Не для себя. Эти люди открывали доступ к прекрасному всем желающим.
Представитель знаменитого купеческого рода - Павел Третьяков - был уверен, что картинная галерея, названная его именем, принесёт людям много пользы и удовольствия. Покупая полотна, Павел Михайлович не думал о том, что удачно вкладывает деньги. Он открывал новые имена, заинтересовывал ими публику, знакомил её с русской живописью. Третьяков помогал художникам материально, опекал их, устраивал выставки. Правда, находились люди, которые упрекали мецената в скупости. Было известно, что он не платил за полотна больше, чем, по его мнению, они стоили и никогда не уступал авторам, даже если их картины ему очень нравились. Но никто из живописцев никогда не сказал о Павле Михайловиче дурного слова. Все понимали: он экономит деньги не из жадности, а для того, чтобы создать то, чего до него не делал никто - великую русскую галерею живописи.
Всю жизнь Третьяков занимался благотворительностью. Он не умел проходить мимо обездоленных, больных и обиженных. Дети, не только свои, но и чужие были его постоянной заботой. Долгие годы Третьяков содержал в Москве училище для глухонемых. Делал он это анонимно. Никто не знал, кто вносит на счета громадные суммы. Зато сам Третьяков знал по именам всех воспитанников. Решив построить для училища новое здание, он купил в Москве участок земли. И у детей появился большой дом с церковью и мастерскими. В своём завещании Павел Михайлович оставил училищу 200 000 рублей, а всем его служащим сумму, равную их жалованию за целый год.
Это далеко не всё, что Павел Михайлович сделал за свою жизнь. Он помогал семьям солдат, погибших на Крымской и Русско-Турецкой войнах, московским студентам, строил больницы, школы, детские сады, профинансировал одну из экспедиций путешественника Миклухо-Маклая, вместе с Иваном Цветаевым создавал Музей изящных искусств. Картинную галерею, которая прославила Третьякова на весь мир, он подарил Москве. В ответ царь хотел даровать Павлу Михайловичу дворянство. Но меценат отказался, сказав: «Я купцом родился, купцом и умру». А вот звание почётного гражданина Москвы Третьяков принял и носил с радостью.
Павел Михайлович с трепетом относился к святителю Николаю Чудотворцу и был прихожанином храма святителя Николая в Толмачах. Из дома Павла Михайловича через специальную калитку можно было попасть прямо на церковный двор, что было очень удобно, так как семья Третьяковых старалась не пропускать службы. Когда Павел Михайлович умер, Москва прощалась с ним в его любимом Никольском храме.
Половину своих средств, а состояние Третьякова оценивалось в четыре миллиона рублей, он завещал на благотворительность. И уже после смерти Павла Михайловича его именем продолжали строиться больницы и приюты, студенты получали свои стипендии. Часть денег Третьяков приказал раздать служащим своих предприятий: фабрики, торгового дома и магазинов.
Всю свою жизнь Павел Михайлович посвятил цели, которая появилась у него ещё в юности. О ней он писал в одном из писем: «Моя идея была наживать для того, чтобы нажитое от общества вернулось бы также обществу в каких-либо полезных учреждениях». Третьяков сумел реализовать свою трудную и благородную задачу. Доказательством тому небольшой диалог, состоявшийся в день похорон мецената, благотворителя и просто доброго человека. Никогда ещё Лаврушинский переулок, где жил Третьяков, не видел такого количества народа. С Павлом Михайловичем пришла проститься вся Москва. Когда люди разошлись, вышли дворники. Один из них сказал: «Вот и не стало Третьякова». – «А это что?» – возмутился другой и показал на то, что стояло и будет стоять в веках – на здание картинной галереи.
