Поделиться
У нас в гостях была российская горнолыжница, мастер спорта международного класса, многократная чемпионка России Олеся Алиева.
Мы говорили с нашей гостьей о её пути в большом спорте, о том, почему для нее сейчас важно обучать горнолыжному спорту детей с особенностями развития, а также о том, как вера помогла сохранить её семью, и что для нее значит быть христианкой в современном мире.
Ведущие: Игорь Цуканов, Кира Лаврентьева
Диакон Игорь Цуканов:
— Добрый вечер, дорогие друзья. «Вечер воскресенья» на Радио ВЕРА. Как всегда в это время в студии Кира Лаврентьева.
Кира Лаврентьева:
— Добрый вечер.
Диакон Игорь Цуканов:
— Привет. Я диакон Игорь Цуканов. Сегодня мы разговариваем с Олесей Алиевой. Олеся российская горнолыжница, многократная чемпионка России, мастер спорта России международного класса. Несколько раз вы были призерами кубка мира и Европы. В общем, человек в горнолыжном спорте очень известный.
Кира Лаврентьева:
— И единственная российская горнолыжница-женщина, которая выступала на Олимпиаде. Единственная российская горнолыжница-женщина, вот что самое главное, выступавшая на Олимпиаде в 2006 году в Турине. Вот так, дорогие друзья, такая у нас сегодня удивительная гостья.
Диакон Игорь Цуканов:
— Да. Олеся, добрый вечер.
Олеся Алиева:
— Добрый вечер.
Диакон Игорь Цуканов:
— Мы вас пригласили сегодня на радио не только как мастера спорта, но и как православную христианку. И первое, о чем мы с Кирой вас спросим, если можно, вы же родились в Адыгее, насколько я понимаю?
Олеся Алиева:
— Я родилась в Туапсе.
Диакон Игорь Цуканов:
— А, родились в Туапсе.
Олеся Алиева:
— Это мама там работала и отдыхала параллельно, и так случилось, что не успели доехать домой обратно, я родилась чуть раньше срока, поэтому я такой южный житель, можно сказать.
Диакон Игорь Цуканов:
— Но детство вы провели все-таки в Адыгее, да?
Олеся Алиева:
— До семи лет в Адыгее.
Диакон Игорь Цуканов:
— Я хотел вас попросить немножко рассказать про эту республику, что вам запомнилось, может быть, что-то про ваших родных. Все-таки до семи лет, все, что в человеке есть, в него и закладывается. Говорят, что до трех лет иногда, но, может быть, чуть-чуть дольше.
Кира Лаврентьева:
— Уже говорят с четырех до семи. Теперь новая версия.
Диакон Игорь Цуканов:
— Понятно. Что такое Адыгея и как там себя чувствует православное христианство? Вы с детства были христианкой или нет?
Олеся Алиева:
— Нет, к сожалению, это был Советский Союз, ни о какой вере речь не шла.
Диакон Игорь Цуканов:
— На краях Советского Союза как-то такая жизнь теплилась.
Олеся Алиева:
— Адыгея, наверное, не самое первое православное место. Моя жизнь была веселая, потому что моя бабушка работала бухгалтером на туристической базе и не на одной, а по горному региону, где мы жили. Это несколько туристических баз, это Советский Союз, это походы, это все очень весело, это все очень интересно. И моя жизнь до семи лет — это горы, воздух, горная река, и в общем предоставлена сама себе. С братом мы вместе с двоюродным в основном росли. Очень активная жизнь. Ни о какой вере тогда речь не шла. Уже позже бабушка, ярая коммунистка, прошедшая войну, наверное, после пятидесяти лет где-то что-то прочитала, и она сказала: я тогда задумалась о том, что есть вера. И бабушка стала потихонечку приходить, наверное, после семидесяти лет только, это путь долгий, в двадцать лет. Жизнь у нее была тоже достаточно советская, светская, она была очень жесткая, потому что она бухгалтером была, и ей нужно было держать весь регион туристический. Тогда и сложно было в коммунистические времена, но постепенно она пришла, я думаю, к годам 90-м, наверное, она пришла к вере и потихонечку-потихонечку стала нашу семью отмаливать, как я сейчас это анализирую и вижу. У нас было много разговоров на эту тему, я к православию относилась скептически, лет в 19 я пришла к вере. Нет, к вере я пришла раньше, я понимала, что-то есть, что-то существует. Но чтобы пойти в храм, как-то православная вера меня смущала очень сильно этой всей внешней...
Диакон Игорь Цуканов:
— Обрядовостью.
Олеся Алиева:
— Обрядовостью, да. Бабушки в платочках, как у нас всегда было со времен Советского Союза, это бабушки в платочках. В 13 лет меня моя тетка крестила. Я была не против, я понимала, что что-то существует, и на этом и остановилось. Мы ходили в храмы больше, как в музеи, посещали. А к 19-ти годам я уже осознанно пришла к вере. Но это была, как ни странно, протестантская церковь. И какое-то время я была в этой протестантской церкви. Она прекрасная, меня научили молиться, поститься, стараться жить по Библии, и даже как-то это и получалось. Но параллельно был спорт, и поэтому было сложновато. Потом был много разных ситуаций, которые меня отводили не то что от веры, а от жизни по Библии. Так как молодость была достаточно бурная и веселая, очень сложно было резко изменить свою жизнь, постепенно я ушла. Я даже крестилась там, у меня было крещение по-протестантски правильно, с погружением полным. Когда крестили меня в 13 лет, меня не погружали, сейчас я так понимаю, где-то в храмах погружают, где-то нет. Меня крестили по-правильному в протестантской церкви. Все равно я ушла, и слава Богу, потому что потом начался другой путь, и он был уже очень долгий. Я пришла в православную веру уже окончательно, когда вышла замуж. Таким паровозом у нас являлся и является до сих пор муж мой, он у нас без ограничений, вопросов, идем и все. Что касается той жизни в Адыгее, у меня воспоминания — это только очень много природы, очень много гор и весело.
Диакон Игорь Цуканов:
— Такой свободы.
Олеся Алиева:
— К сожалению, моя жизнь предполагала все время смену картинки.
Кира Лаврентьева:
— Или к счастью.
Олеся Алиева:
— Я не знаю, к счастью это или нет. Как говорят умные люди, если бы я в свое время не прошла этот путь, неправедный, где-то нехороший, где-то очень грязный, я бы, может быть, никогда и к вере не пришла, может быть, никогда и не изменилась и не почувствовала, что значит жить во грехе, а что значит стараться жить, понятно, что мы все грешим, но хотя бы стараться жить со светом и стремиться к свету. Это настолько вещи разные и сложные, и там сложно и здесь сложно. Когда я пришла в протестантскую церковь, мне так надоела та грязь, в которой я живу, вроде бы обычная жизнь, молодежь встречаются в выходные, выпивают, веселятся, казалось бы, обычная жизнь, студенческая, спортивная в том числе, веселая. В какой-то момент я поняла, что трачу свою жизнь вообще впустую. И вот тогда я пришла в протестантство. Постепенно этот путь, такой сложный и тяжелый... Потому что, будучи замужем, мы пережили столько искушений и столько всего сложного из-за того, что я всю свою сознательную жизнь была в смене картинки, в смене мест, мне нереально было тяжело сесть дома.
Кира Лаврентьева:
— Скучно?
Олеся Алиева:
— Это не то что скучно, это была такая ломка, это настолько было сложно. Представьте, у меня сборы, и я больше трех дней в сезон, когда соревнования, практически нигде не нахожусь, неделю это максимум, все время переезды. Если это сборы, ты можешь где-то месяц сидеть на одном месте, но все равно все время у тебя движение, один склон, другой, у тебя картинка меняется. Это весело, ты не думаешь о быте совсем, за тобой ухаживают, тебя кормят. Да, у нас в спорте тоже разные были ситуации, особенно в сложные, конец 90-х, когда не было денег, мы тоже по-разному жили. Но, в общем, картинка веселая, это здорово, это так весело. Да, это сильная работа все время.
Кира Лаврентьева:
— Вот только хотела сказать. Вы так самокритично это описываете. Но мы с восхищением смотрим на вас, потому что очень сложно понять, какое же это приложение сил и силы воли, это же просто не реально.
Олеся Алиева:
— Конечно, это работа, это тяжело, конечно.
Кира Лаврентьева:
— Для меня это нереально представлять себе.
Олеся Алиева:
— Это тяжело эмоционально, физически.
Кира Лаврентьева:
— Постоянно в соревнованиях, постоянно пашешь, никогда не можешь расслабиться. Это так себе история на самом деле, не для всех.
Олеся Алиева:
— Конечно. Как мой муж говорит, я бы никогда не смог стать спортсменом, ты вообще машина.
Кира Лаврентьева:
— Точно.
Олеся Алиева:
— Я, говорит, на тебя смотрю, как ты бегаешь, тренируешься, это невозможно.
Кира Лаврентьева:
— Да.
Олеся Алиева:
— Зато спорт потом очень помогает в семье, в том числе.
Кира Лаврентьева:
— Самоорганизация.
Олеся Алиева:
— Когда тебе нужно встать, ты не можешь, но понимаешь, что тебе нужно, ты встаешь, идешь и делаешь какие-то дела домашние. Но что касается ломки после спорта, это было страшно.
Диакон Игорь Цуканов:
— Это с 2006 года, когда у вас спортивная карьера закончилась?
Олеся Алиева:
— Да в 2006 закончилась. В сентябре 2006 мы поженились с мужем, в 2007 у нас родилась дочь.
Кира Лаврентьева:
— Вы только закончили карьеру, сразу вышли замуж?
Диакон Игорь Цуканов:
— Как жизнь поменялась резко.
Олеся Алиева:
— Резко поменялась. Но, понимаете, мне было на тот момент 28, для спорта это было немного, но для семейной жизни, понятно, это уже возраст, муж чуть-чуть старше меня. Соответственно, нам очень тяжело было. Потому что я увлекающаяся натура, привыкшая к движению, куда-то бежать. А муж спокойный, очень романтичный, задумчивый, он все время: а как звезды сойдутся. И мы настолько разные по темпераменту, что если бы не вера и Бог, мы бы никогда не смогли быть вместе. Потому что мы настолько кардинально разные люди, что вообще шансов не было как-то нам сойтись. Мой муж, который перепробовал все и вся, он искал очень долго веру, тоже был в протестантстве, куда его только ни кидало и швыряло, что, в конце концов, он сказал, что я уже стал искать какой-то адреналин. Ему нужна была семья, он мечтал о ребенке, мечтал о семье, но не мог найти то, что ему нужно. И так интересно, у меня была цель одна в жизни, но три критерия, по которым я выхожу замуж. Это муж верующий, непьющий и который хочет семью и детей. Я всегда шучу, надо было еще чего-то пожелать. Эти три основные вещи, которые я хотела, все сбылись. Мне кажется, я уже с 15-16 лет моделировала и в голове молилась, чтобы у меня так было. Когда мне говорили, что тебя никто терпеть не будет, да какой мужчина тебя выдержит, ты невозможная, я говорила: у меня будет самый лучший муж. Муж в свою очередь проверял всех своих потенциальных партнерш, девушек, на веру, то есть у него был контрольный вопрос: веришь ли ты в Бога, а я верю в Бога. И когда муж мне задал этот вопрос контрольный, я ему сказала: ну, здорово, я тоже. И с этого у нас начались взаимоотношения. А интересно, что он со мной познакомился, ему было интересно познакомиться с каким-то человеком, который был бы лучший в своем деле. Ему как-то подвезло, у него появился шанс со мной познакомиться, и он познакомился со мной. Потом он сказал: ну почему я выбрал именно тебя? Я говорю: ну ты ж хотел лучшее, вот и получил. А за характером, когда ты что-то делаешь, особенно в спорте, естественно, у меня не женский совсем, это мужской характер, это вперед и все. А тут мужчина, ортодокс, который считает, что мужчина главный в семье, и конечно, нам было очень тяжело, очень сложно. Муж сам из Магадана, мы женились в Магадане, а потом переехали в Москву. И бедный мой муж попал в ситуацию, во-первых, переезд, Москва, и такая вот сложная женщина рядом с ним, полностью неуправляемая, немножечко психическая, потому что спорт все равно накладывает свой отпечаток. Она невротик по своей голове, мыслям.
Диакон Игорь Цуканов:
— Складу.
Олеся Алиева:
— Да, складу. А еще я перфекционист, и в быту ему это вообще невозможно тяжело. И он тогда начал ходить в храм, и так до сих пор мы в него и ходим, это храм за Серпуховскими воротами, храм Вознесения Господня. Я думаю, вы его знаете, потому что я буквально вчера смотрела передачу с Павлом Усачевым. Священник Павел Усачев клирик нашего храма. К сожалению, редко удается нам с ним встречаться. Но мы его очень любим и всегда передачи смотрим. Вчера как раз смотрела вечером и поражалась всему, что он говорит. Конечно, батюшка прекрасный.
Кира Лаврентьева:
— В гостях у «Вечера воскресенья» Олеся Алиева российская горнолыжница, многократная чемпионка России, мастер спорта России международного класса. У микрофона диакон Игорь Цуканов и Кира Лаврентьева.
Олеся Алиева:
— Муж начал ходить в храм, я не ходила первое время, и даже, мне кажется, у меня настолько было греховное нутро, меня даже не пускало что-то. Он с дочкой ходил, ее причащал. Мы ее крестили сразу же, это все понятно. А я не могла, помню, я беременная когда ходила, захожу, в притворе стою и не могу войти, мне плохо от ладана, голова кружится, тошнит. Я помню, как я стояла, дверцу приоткрывала и заглядывала в храм, не могла зайти. И так долго, меня это так возмущало, почему воскресенье, выходной, он идет, я одна, меня это очень раздражало, долго, наверное, год я стояла периодически в притворе.
Диакон Игорь Цуканов:
— Заглядывали.
Олеся Алиева:
— Заглядывая, да, мне вообще тяжело было. Потом постепенно стала ходить. Помню свою первую исповедь, когда я стояла на исповеди, как всегда искушений много. Помню, стою, очередь большая, я нервничаю, я еле вычитала это правило, последование, сидя, лежа, как-то дома мне было сложно все это. И тут прихожу, думаю, все я молодец, я вычитала, я сейчас на исповедь и причащусь.
Диакон Игорь Цуканов:
— Последний рывок.
Олеся Алиева:
— Ну, конечно, никакого рывка не получилось. Была очередь, потом в какой-то момент батюшка уходит на вынос Святых Даров, и батюшка просто уходит с исповеди и говорит: подождите.
Кира Лаврентьева:
— Причащаться они уходят.
Олеся Алиева:
— Причащаться. А я итак уже вся нервная, уже вот-вот закончится служба, уже причастие. Меня как-то эмоции, я ухожу, я не жду исповеди, не дожидаюсь батюшки, ухожу вообще из храма и не причащаюсь в этот день. Как-то через месяц-другой я пришла, причастилась. Но первое мое причастие не состоялось. Но было все равно тяжело, наша семейная жизнь какая сложная была после спорта, это невозможно. Первые три года это был ужас ужасный. Мой муж ходил к своему духовнику и спрашивал: я хочу развестись, я не могу больше это терпеть. И духовник сказал: терпи, терпи, молись. Он терпел, молился.
Диакон Игорь Цуканов:
— Вот, дорогие слушатели, вам пример того, что это не всегда пустые слова: терпи и молись. Иногда ты терпишь, молишься, и действительно хороший результат получается.
Кира Лаврентьева:
— Дотерпиваешь до чего-то.
Олеся Алиева:
— У нас еще много было таких ситуаций разных, когда молитва очень сильно помогала нам.
Кира Лаврентьева:
— Олеся, я вас слушаю, простите, не могу не высказаться. Что вы говорите о семье, что вы говорите о приходе к вере, к храму, о последовании, об исповеди, сколько мы уже ведем эту программу, с вами совершенно очевидно этот спортивный характер. То есть у вас такое сопротивление мощное идет, на вас идет целая волна, и вы все равно силой воли, которая, наверное, как Божий дар уже у вас, этот талант, который вам Господь дал, его выстрадали в спорте, и это доброе зерно все равно продвигаете как надо. Вы же не рассуждали, пусть муж ходит с дочкой, а я ходить не буду. Нет. Вам тяжело, но вы идете. Значит, у вас была какая-то высшая цель, получается.
Олеся Алиева:
— Высшая цель, что я замужем.
Кира Лаврентьева:
— То есть надо слушать мужа.
Олеся Алиева:
— Конечно.
Кира Лаврентьева:
— И тут мужской спортивный характер отходит на второй план.
Олеся Алиева:
— Я очень долго работала.
Кира Лаврентьева:
— А воля спортивная остается. Настолько сильно тут видна эта схема.
Олеся Алиева:
— Я работала над тем, чтобы свое «я», до сих пор работаю, это, наверное, на всю жизнь, характер сложный, с одной стороны, он помогал, с другой стороны, невозможно тяжело.
Диакон Игорь Цуканов:
— Олеся, а можно я немножко вернусь назад, потому что очевидно, что на тему семейной жизни и изменения жизни после ухода из спорта, можно говорить очень долго, и я надеюсь, мы еще будем про это говорить дальше. Но я хотел вернуться в период, видимо, это 90-е годы, как произошел переход от увлечения спортом к спорту профессиональному. Это же не всегда, часто ты занимаешься-занимаешься-занимаешься, потом у тебя другие интересы появляются. У вас, видимо, в этом только интерес и состоял? Вы упорно шли к цели и действительно стали лучшей в своем классе. Как этот переход произошел, он был естественный или нет. Как получилось?
Олеся Алиева:
— У меня в детстве было много тренировок, лет в семь меня даже не поставили на лыжи, в секцию привели, это летом было. Мы как раз с Северного Кавказа, из Адыгеи уехали в Магадан. А в Магадан потому, что там жила моя тетка родная и говорила: что она там будет в этой деревне делать, у нас все-таки здесь город, он тогда еще закрытый был город, здесь перспектив больше. По мне, странно, конечно, увезти в Магадан за перспективами, но как-то получилось что получилось. Мы уехали. А тетя моя увлекалась горнолыжным спортом, у нее были тренеры приятели, она меня привела в эту секцию и, в общем, как-то я стала заниматься. Сначала какой спорт, просто для себя, потом были регулярные тренировки, где-то лет в 9-10-11, как раз к переходному возрасту я сказала, что мне это все не интересно, у меня друзья появились параллельно спорту, школьные друзья. У меня даже был опыт, подружки играли, у них была группа вокально-инструментальная, они пели, играли, я к ним примкнула, ходила с ними. А это же тоже весело все, это же все в Доме культуры, они играют, ездят на всякие гастроли, там встречаются с разными людьми интересными, звездами. Я к ним примкнула, и они меня привлекали, на ударных инструментах я немножко играла. Кто меня знает, у меня слуха совсем нет, а голоса тем более.
Диакон Игорь Цуканов:
— Ударные инструменты требуют чувства ритма.
Олеся Алиева:
— А ритм у меня, к счастью, был, я что-то подстукивала. Они мне дали, раньше какие-то машиночки были, там надо было что-то нажимать во время, включать-выключать, тарелочку нажимать, что-то у меня там получалось. И меня это стало уводить в сторону, я сказала: все, мне ваши лыжи не интересны, я не буду. У меня года два такое было, ни то ни сё, я на лыжи ходила, но больше каталась для себя, никаких тренировок, меня увело в это творчество. Потом театральная студия была. Я немножечко в стороночку ушла, а потом были какие-то соревнования или контрольная тренировка, лет 12-13 мне было, и я на этой контрольной тренировке внезапно хорошо себя показываю, хороший результат, причем настолько хороший, что я стала соревноваться со взрослыми парнями. А у меня инвентарь какой-то непонятный, что-то как-то сложилось. И тренер меня заметил и сказал: вот эту девочку давайте-ка сюда. Это школа высшего спортивного мастерства, он меня стал на тренировки подтягивать, естественно, у меня гордыня, тщеславие, я могу, и все поехало. Потом потихоньку стал вывозить меня на соревнования, подключать к сборам разным. И постепенно это ушло в профессию, а он настолько был целеустремленный, заряженный человек, фанат-фанат такой. У него дочка тоже занималась спортом. Она меня на год старше, как раз вместе, я прицепом там ездила. И у меня постепенно начала появляться цель, выиграть условно какие-то соревнования, городские, потом еще какие-то. Я помню четко, мне лет 15, наверное, я говорю: я выиграю чемпионат России, выиграю и все. И постепенно стала к этой цели идти. И уже к окончанию школы, класс 9-10-11-й, уже у меня цель была только спорт. Мне даже родители сказали, учеба пусть идет рядышком, а все в спорт. У меня, действительно, было сборов по восемь месяцев в году, а то и больше. В школе я проводила пару месяцев всего, как-то я ее закончила. Хотя я понимаю, если бы у меня была мотивация, я могла бы и школу неплохо закончить, но было все на спорте. Даже в институт первый год не поступила, потому что нужно было ехать на сбор, сказали: едем на сбор, а в институт потом поступишь. Такие какие-то вещи, все было поставлено полностью на спорт.
Диакон Игорь Цуканов:
— Дорогие друзья, напоминаю, что это «Вечер воскресенья». Сегодня у нас и у вас в гостях Олеся Алиева, горнолыжница, многократная чемпионка России, призер кубка мира, дважды участница Олимпийских игр, мастер спорта России международного класса. У микрофона Кира Лаврентьева и диакон Игорь Цуканов. Мы вернемся в студию буквально через несколько секунд. Пожалуйста, не переключайтесь.
Кира Лаврентьева:
— «Вечер воскресенья» на Радио ВЕРА продолжается. Дорогие друзья, у нас в гостях Олеся Алиева, российская горнолыжница, многократная чемпионка России, мастер спорта России международного класса, призер этапа кубка мира и Европы, единственная российская горнолыжница-женщина, выступавшая на Олимпиаде 2006-го года в Турине. Такая у нас сегодня длиннющая представлялка. У микрофона диакон Игорь Цуканов и Кира Лаврентьева. Очень интересная у нас гостья, дорогие друзья, мы сидим с отцом Игорем, раскрыв рты, и слушаем, что Олеся говорит.
Диакон Игорь Цуканов:
— Олеся, я хотел вернуться к тому, на чем мы закончили в прошлом получасе. Вы начали рассказывать про то, как ваш переход в профессиональный спорт состоялся. И вы так об этом рассказываете интересно, но уже, как бы, сейчас свысока на это все смотрите.
Кира Лаврентьева:
— С высоты прожитых лет.
Диакон Игорь Цуканов:
— Критически что ли оценивая. С одной стороны, можно понять, когда вы говорите про стимулы, которые двигают людей в профессиональном спорте, там действительно, наверное, есть тщеславие и какие-то такие вещи. Но с другой стороны, это же здорово, когда человек целеустремленный и с талантом и достигает каких-то высоких целей.
Кира Лаврентьева:
— Больших высот.
Диакон Игорь Цуканов:
— Как вы сейчас на это смотрите, на ваш взгляд, профессиональный спорт... насколько вы рады, что вы туда зашли и столько лет там провели, или вам кажется, что это была скорей ошибка — не ошибка, что можно было и не ходить, как вам кажется?
Олеся Алиева:
— Мне кажется, что это мой путь и он такой, ни в коем случае не жалею, я счастлива, что я прошла этот путь, там все было. Почему я говорю про тщеславие и гордыню? Потому что очень сложно, будучи в спорте, выигрывать и не тщеславиться. На мой взгляд, это практически невозможно. Я знаю, из тех, кого я знаю, единицы людей, которые могут со скромностью этот успех нести. Я на это смотрю свысока с той точки зрения, если бы сейчас я была в спорте, наверное, мне бы удалось как-то совместить это, тогда это было невозможно. Во-первых, я очень мало знала о вере, что такое вера, я не знала Библию, я ничего не читала, я не слушала умных людей. У меня было только что? Детская непосредственность, мне нравилось заниматься этим. Плюс того, что я была в спорте, и почему у меня получилось, это невероятное желание и любовь к этому делу. Я до сих пор люблю лыжи так, что я не представляю жизнь без них. И мне было тяжело объяснять мужу, в семейной жизни я все время смотрела и смотрю до сих пор этапы кубка мира, я не могу не смотреть, я не могу не быть в этом. А он злился и раздражался, что я трачу наше семейное время на просмотры этих видео, соревнований. Я настолько любила это, до страсти даже, наверное. Почему у меня была такая погруженность в это, я ничего вокруг не видела? Потому что мне нравилось то, что я делаю. Мне кажется, неважно, чем ты занимаешься, спорт это или еще что-то, если ты любишь это дело, это всегда приносит положительные плоды. Я не могу сказать, что я какая-то суперталантливая. Мой талант — это целеустремленность и трудоспособность невероятная. Но это не совсем мой талант именно к горнолыжному спорту. Нет. Это просто мое желание, любовь и какие-то усилия. Занятие любым делом — это замечательно и здорово, потому что мы идем к своим целям, не лежим на диване спокойно. Неважно учишься ты, играешь на инструментах или еще что-то делаешь, но ты должен это любить в первую очередь.
Кира Лаврентьева:
— Кстати, как вы это прививаете детям, не заставишь ведь любить?
Олеся Алиева:
— А вот так и прививаем. У нас с мужем была мечта, что наши девочки должны заниматься танцами, когда они еще не родились.
Кира Лаврентьева:
— У них была такая мечта?
Олеся Алиева:
— Мы же родители. Когда мне говорят, зачем вы детям прививаете православие, они должны сами выбрать. Я говорю: подождите, вы родители, вы своих детей возите в ресторан или еще куда-то, это ваша жизнь, и почему вы им прививаете походы в рестораны? Они же сами выберут, ходить им в ресторан или нет. Так же и мы, это наша жизнь, мы просто ходим туда, где нам хорошо, где мы лечимся, где мы чувствуем себя лучше, как-то очищаемся. Поэтому и дети ходят. Так же и здесь, мы говорили об этом, ребенка в четыре года отдаешь в какие-то кружки. Понятно, если бы наши дети упирались и говорили: нет, мы не хотим танцы, хотим горные лыжи. Меня всегда спрашивают, ты бы хотела, чтобы твои дети занимались профессионально горнолыжным спортом? Я говорю, нет. Потому что это травмы, это тяжелый труд, и мы не в том регионе живем, чтобы горными лыжами здесь можно было чего-то достичь, именно в Москве, это тяжело. Мы их привели, им понравилось, они остались. Если бы ребенок сказал, нет, я не пойду. Старшую нашу дочь мы не только в танцы отдали, она у нас и балетом занималась, и каратэ, и в музыкальную школу ходила. Но в какой-то момент мы поняли, что все объять невозможно, это какие-то очень многосторонние и талантливые дети могут все потянуть, обычному ребенку это тяжело. У нас постепенно остались танцы. Я им всегда говорила: даже если вы профессионально не занимаетесь танцами, и я не хочу, чтобы мой ребенок занимался профессионально танцами, но если ты делаешь какое-то дело, его делать надо хорошо. Не надо ходить на танцы и там просто время свое, таким образом я прививаю. Я ничего не придумываю, говорю, что любое дело нужно делать хорошо.
Кира Лаврентьева:
— Если вы видите, что ребенок ленится, или делает хорошо, но перед этим обязательно будет говорить вам, как он не хочет идти на занятия. Бывают же моменты.
Олеся Алиева:
— Бывает, что не хочу идти на занятия.
Кира Лаврентьева:
— Можно я не пойду, пожалуйста, сегодня можно я не пойду. Что вы делаете?
Олеся Алиева:
— У нас как-то с танцами получилось, девочки с удовольствием всегда бежали. У средней есть проблемы со здоровьем, у нее головные боли. Иногда это связывают с психосоматикой, может, ей не хочется идти, но иной раз действительно у нее болит голова, я ее не пускаю. Я стараюсь ее чувствовать и спрашивать: у тебя точно болит голова, ты точно? То, что я вижу, мне кажется, мои дети не ленятся. Если они не хотят идти, я говорю: я понимаю, что ты не хочешь, но ты подводишь педагога, ты подводишь своих девочек, с которыми ты танцуешь, потому что они танцуют вместе в группе, вы там что-то репетируете. Потом такой меркантильный вопрос, я говорю, уже уплачено, мы заплатили.
Кира Лаврентьева:
— Да, это очень важно.
Олеся Алиева:
— Бывает такое, что вообще не хочу, но это очень редко. Но если говорят, не хочу, один раз за полгода, я им разрешаю не пойти в школу или на какие-то дополнительные занятия. В общем-то, у них этого нет, они достаточно трудоспособные девчонки, не ленивые.
Кира Лаврентьева:
— У вас есть вполне чудесная, удивительная история с рождением вашего младшего сыночка?
Олеся Алиева:
— У нас муж, как любой мужчина, наверное, мечтал, чтобы был мальчик, а у нас две девочки. И две девочки появились не запланировано.
Кира Лаврентьева:
— Бог дал.
Олеся Алиева:
— Да, как-то так Бог дал, мы были очень счастливы и рады. А мы как все современные люди говорили, что мы сейчас ремонт доделаем, мы что-то доделаем, но, слава Богу, девочки появились у нас не запланировано, чему мы очень рады и счастливы. Муж, конечно же, мечтал о сыне, но некоторые мои проблемы со здоровьем не позволяли забеременеть, это все не получалось. И мой муж очень долго молился, ездил на Афон даже два раза, вымаливал нашего мальчика. Я смирилась, потому что как-то я пришла на исповедь, сказала батюшке, что так и так, у нас две девочки есть, муж хочет мальчика, я спокойна. Бог даст, я с удовольствием, потому что люблю детей и тоже хочу сына. А возраст был на тот момент 35, даже к сорока, вроде еще молодые. Он говорит: ты не молись, потому что ты не знаешь, какой путь для вас уготован Богом. Не надо молиться.
Кира Лаврентьева:
— В смысле, целенаправленно не молиться об этом.
Олеся Алиева:
— Я всегда человек, который всех слушает, но делает свои выводы, просто стала молиться так: Господи, если есть воля на то твоя, пусть у нас будет сын. Я загадывала несколько подряд новых годов сына, папа наш молился не так, он говорил: я хочу и все. Долго у нас не получалось. Мы думали, мы подлечимся, мы то доделаем, сё доделаем. У нас такой период был, что мы задумывались и не работали над этим вопросом. Когда начали работать, мне уже сорок, мужу за сорок, и у нас ничего не получается, и врачи, и у меня была даже операция. После этой операции я спросила: я детей смогу иметь. Он говорит: я не Господь Бог, 50 на 50, сложно все. Я отпустила эту ситуацию, продолжала загадывать желание и молиться, все пусть будет по воле Божьей, муж не прекращал, ездил на Афон, вымаливал, даже обиделся на Бога. Потому что когда первый раз съездил, ничего не получилось, он: ну, что это такое, я уже все сделал.
Диакон Игорь Цуканов:
— Зря ездил.
Олеся Алиева:
— Потом его тоже отпустило, потом он смирился, съездил второй раз на Афон. Молились, мне кажется, все. У нас была даже такая история, мы мельком познакомились с семьей Емельяненко, он сказал мне тогда: мы ездили к старцу, у нас есть веточка. В общем, они что-то там тоже молились. Я уже не помню, я не буду сейчас врать, что-то там было связано с чем-то, что надо взять, они нам это хотели передать, что там только не было. И тогда, когда я вообще отпустила ситуацию, моя бабуля, которой было 97 лет, умирает. А мы в этот год приезжали несколько раз к ней, потому что она прямо умирала на глазах. Мне звонят мои родственники: умирает. Я говорю: что вы мне звоните, батюшку бегом, не надо мне звонить, сразу батюшку, соборование, как положено. И так несколько раз, мы несколько раз приезжали, провели практически все лето рядом с бабушкой, в Адыгее. Последний раз мы уехали, это был август, были в Адыгее, мальчик наш из Адыгеи получился, приехал. Мы уехали, началась школа, мне мама очередной раз звонит и говорит: теперь уже точно все. Я говорю: что все, давай батюшку. Она батюшку зовет, они уже не соборовались, потому что бабушка совсем слабая была, они причастили ее, и бабушка через три дня умирает. Я, будучи беременная, но не зная об этом, предполагая только, еду на похороны. Бабулю нашу хороним, все это так прекрасно, замечательно, 97 лет человек прожил, прошла войну, отмолила, мне кажется, нас всех, работала в храме какое-то время. Сколько у нас дискуссий было, потому что тоже сложные ситуации были. И как она православие отстаивала. И вот мы хороним бабушку, я счастлива, потому что бабушка причастилась и через три дня умерла, то есть все, как я хотела.
Кира Лаврентьева:
— Как надо.
Олеся Алиева:
— Болела она уже очень тяжело, она уже просилась, говорила, что больше не могу. И вот получилось, что бабушка умерла, а я была уже беременна. Я приезжаю, когда мы ее похоронили, сколько у меня страхований было с этим связано именно там. Я читала, насколько могла по силам Псалтирь. Я не с ней рядом стояла, потому что страшновато было, а рядом в соседней комнате. И потом там, в доме разные половины, я ушла в свою половину, и мне там что только не было, и хождение, у меня было ощущение, что меня кто-то физически трогает. Когда потом батюшке говорила, он говорит: это страхования, обычные, бесы же пытаются вырывать людей. Это было страшно. У меня была мысль, что я беременна, и я так переживала, что эти все волнения как-то скажутся на нашем мальчике, я тогда не знала, что мальчик, просто. Я вернулась домой с ощущением того, что я действительно... И говорят, что человек уходит, а новый человек приходит, такое часто бывает, и у нас так получилось. Наш мальчик прекрасный, хорошая беременность, прекрасные роды, все замечательно, легко родился. Но у нас он очень активный получился. Я теперь понимаю, почему Господь нам не давал раньше, потому что моего терпения бы просто не хватило. С моим характером настойчивым, жестким, даже военным немного, и этот мальчик, которого нельзя передавить, это тяжело. С одной стороны, это вымоленный, слава Богу, ребенок, но с другой стороны, это тяжко. Я теперь много раз подумаю, прежде чем о чем-то молиться. Ко мне вопросов не может быть, потому что я сказала, пусть будет, как надо. Но получилось, как получилось, и такой у нас прекрасный замечательный малыш теперь.
Диакон Игорь Цуканов:
— Слава Богу.
Олеся Алиева:
— Мы все благодарим Бога каждый раз. Когда я родила, у нас были какие-то страхи, что что-то может произойти с ним, мой муж говорит: уже неважно, уже все, уже Господь нам дал ребенка. И он сказал: это ребенок Бога. Он просто руки поднял и сказал: это не наш ребенок, пусть будет, как Господь уготовал, пусть так и будет. Вот такой у нас малыш и, слава Богу.
Диакон Игорь Цуканов:
— Два годика ему?
Олеся Алиева:
— Будет два года в мае ему.
Диакон Игорь Цуканов:
— «Вечер воскресенья» на Радио ВЕРА. Дорогие друзья, напоминаю, что сегодня у нас в гостях Олеся Алиева, многократная чемпионка России по горнолыжному спорту, мастер спорта России международного класса. И о чем мы с Кирой пока не успели сказать, друг программы «Лига мечты», которая связана с поддержкой особенных детей, этих ребят, которые много чего не могут. Оказывается, что они вполне могут встать на горные лыжи и какую-то пользу извлечь из занятий спортом. Олеся участвует посильным образом в том, чтобы тренировать время от времени этих детишек. Хотели попросить вас несколько слов об этом рассказать, как давно это началось и как это началось.
Олеся Алиева:
— Эта программа существует с 2014 года. Есть такая прекрасная семья Натальи и Сергея Белоголовцевых, у них один из детей с особенностями, у него детский церебральный паралич, и они, будучи на отдыхе в Америке, катались на лыжах и им предложили их ребенка покатать. У них было специальное оборудование, которым они пристегивают, ставят ребенка на лыжи, взрослого человека, не важно, и его катают. Наташа с Сережей увидели, что это работает, что за эти десять дней Женя стал распрямляться, стал вставать, у него появились какие-то новые движения.
Диакон Игорь Цуканов:
— Навыки такие.
Олеся Алиева:
— Они увидели улучшение. И они приняли решение, что нужно привезти эту идею в Россию как реабилитационную. Вообще в мире это не является реабилитацией, в мире это просто социализация и катание детей, чтобы у них была возможность тоже как-то отдыхать и была возможность заниматься спортом, любым, неважно каким, они все для этого делают. Когда они вернулись в Россию, начали эту тему раскручивать и создавать программу реабилитации посредством горнолыжного спорта. Началось все с горнолыжного спорта. Потихонечку они набрали людей, привезли человека, который научил наших горнолыжных инструкторов работать с детьми с особенностями. Я пришла спустя, наверное, год после начала этой программы. Я давно знаю Сережу, где-то в соцсетях, по-моему, увидела, я ему позвонила: мне это интересно, я хочу. Потому что мне всегда дети с особенностями были интересны, не знаю, с чем это связано, просто я к ним тепло относилась, мне казалось, что они чистые очень, что они ближе к Богу, что ли.
Кира Лаврентьева:
— Так и есть.
Олеся Алиева:
— Ну и все, я в эту программу попала, отучилась на инструктора, который может работать с такими детьми. Потом потихонечку я выучилась на преподавателя наших инструкторов, который уже учит обычных инструкторов работе с необычными детьми, людьми. Погрузилась в это, мне было невероятно интересно работать с программой. Потому что те эмоции, которые ты получаешь, работая с такими детьми, бесценны, и я их нигде не испытывала никогда. И даже на соревнованиях, которые мы проводили для этих детей, ты получаешь такой заряд положительных эмоций, какой-то свет от них исходит, невероятная благодарность, дети, которые не разговаривают, от них исходит такая эмоция, я не могу ни с чем это сравнить и передать. Когда меня спрашивали знакомые или просто инструкторы: зачем тебе это надо, это же тяжело. Действительно, физически очень тяжело, потому что ты на себе этих детей таскаешь. Я говорю: не знаю, я получаю эмоционально... работая с обычным человеком, я выгораю за три часа, у меня уже сил нет, у меня мотивации нет, я не могу работать, просто бесцельно уча людей кататься на лыжах. Если друг или что-то еще, мне интересно, просто так за деньги мне вообще это не нравится. А здесь такая эмоция, у меня даже руки сводило, я ночью от боли просыпалась, потому что нагрузки сильные были, но эмоционально я была настолько заряжена, я готова была горы свернуть, столько они отдают энергии. Все, что ты им даешь, они тебе в десять раз больше возвращают любви, благодарности, эмоции. Для меня лично это невероятное что-то. Почему это другие люди не понимают, я не знаю, есть близкие люди хорошие, которых я очень люблю, мне говорят, ерунда, зачем тебе эти уроды нужны, простите. Я говорю: да вы не понимаете, это мы все уроды, а они наоборот настолько чисты, у меня даже слезы наворачиваются. А насколько эта программа помогает! У нас есть девочка, которая занимается в клубе, она начинала в «Лиге мечты», тогда это еще были «Лыжи мечты» были, ее мама взяла из детского дома, когда этот ребенок лежал, как овощ. Это многодетная семья прекрасная, у них несколько приемных детей, и они брали детей с особенностями. И когда они брали эту Надюшу, маме сказали: зачем она вам нужна, она никогда не будет ни ходить, ни говорить, ничего вообще, овощ вообще. Не помню, сколько лет, пять-шесть, может быть. Эту Надюшу они берут и они ее выхаживают, у Нади много заболеваний, она карлик, у нее еще много сопутствующих всяких заболеваний. Так Надя сейчас, чтобы вы понимали, катается прекрасно на лыжах, участвует в соревнованиях для детей с особенностями, прекрасно читает стихи, участвует во всяких театральных постановках. Когда Надя читала стихи, я плакала, потому что это было настолько проникновенно. Если ты не знаешь, думаешь, какой-то странный немного ребенок, не более того. И когда я эти истории слышу, я поражаюсь, сколько мы не знаем, во-первых. Во-вторых, как работает программа по реабилитации. У меня на глазах люди начинали говорить, не то что он не разговаривал, а потом начал говорить, нет. Ребенок не разговаривает, но через несколько занятий начинает произносить какие-то первые слова, ребенок, допустим, ходит или просто с поддержкой стоит, начинает передвигаться. То есть это какие-то колоссальные изменения, действительно, очень сильно работает. И конечно, эта программа дает возможность людям жить полноценной жизнью, социализироваться. Мне обидно, когда люди на склоне нас встречают и пренебрежительное отношение, взгляды. Это я один пример рассказала, я могу таких очень много рассказать примеров и детей, которые у нас самостоятельно и выступают и соревнуются. Такая замечательная программа, я с удовольствием всегда сотрудничаю и работаю. К счастью, что у меня малыш, и я не могу физически и много времени этому посвятить. Но всегда стараюсь поддерживать и быть вместе, все соревнования, если они есть, я с удовольствием провожу и с удовольствием участвую, потому что это невероятные эмоции, это просто радость от таких деток.
Диакон Игорь Цуканов:
— Это, конечно, какая-то иллюстрация сумасшедшая того, что на самом деле делает любовь, когда ты вкладываешь любовь в человека, то она творит просто чудеса.
Олеся Алиева:
— Не зря же даже святые отцы говорили, что любовь все покрывает.
Диакон Игорь Цуканов:
— Меняет, физически даже меняет много.
Олеся Алиева:
— Чтобы ты ни делал, если любишь, любовь прекрасна, а если эта любовь от Бога, то вообще это здорово. Иногда кажется, что у тебя сил нет. И я понимаю, что если возвращаться к семье, без Бога вообще ничего не возможно. Я не понимаю, как люди без Бога живут. Может быть, они где-то в другом месте черпают, я вообще не вижу свою счастливую семью без Бога, ну, ее просто не было бы, наверное. Поэтому для меня это важно.
Кира Лаврентьева:
— Меня совершенно потрясла ваша история про семью, как вы об этом говорите. Видно, что для вас это такой Эверест, на который вы как спортсменка забрались. Это настолько потрясающе, особенно среди новомодных течений, о которых мы слышим из каждого утюга, что если не твой человек, разводись, если тебе не комфортно, разводись, не выходи из своей зоны комфорта, зона комфорта, твои границы, абьюз. Понятно, что бывают действительно трагические истории, но большинство пар разводится потому, что не могут научиться жить. И эта мудрость жизни крайне важна, очень жаль, что нас не учат этому в школе.
Олеся Алиева:
— Это беда, это больная тема. Мой муж так переживает, когда наши знакомые, у меня много, естественно, со спорта друзей, знакомых, он так переживает всегда и говорит: только не разводиться. Когда речь идет о том, что разводятся, он как собственную трагедию, начинает что-то делать, начинает что-то им говорить, чтобы только не разводились. Потому что для нас дети это настолько... Я сама росла без отца, я понимаю, как это тяжело. И сейчас, к сожалению, когда говоришь о семейных ценностях, люди не воспринимают это всерьез, почему-то легко из-за своего эго хотят развестись и говорят об этом спокойно. Еще одна очень сложная тема, наверное, не в данном контексте разговора, это отношение до брака, это так тяжело нам девочкам донести. Они, конечно, принимают, они это слышат и стараются наши мировоззрения нести, но это очень сложно. Даже люди воцерковленные говорят, что это невозможно.
Кира Лаврентьева:
— Выдержать целомудрие, вы имеете в виду.
Олеся Алиева:
— Да, да. Это прям тема, я говорю, не в данном контексте.
Кира Лаврентьева:
— Да, для отдельной программы.
Олеся Алиева:
— Но это меня так волнует и беспокоит. Я слышу все время от своих друзей: ты что, монашек хочешь из них сделать. А про своего ребенка, когда она училась в начальной школе православной гимназии, у нее была идея, что она не исключает монашество. У меня все даже родственники говорили: вы что, монашество, вы что для нее хотите? Я говорю: вы благодарите Бога, говорите, слава Богу, она вымолит нас всех.
Кира Лаврентьева:
— Конечно. И я даже слышала, что самые лучшие жены и мужья — те, кто всерьез собирался в монастырь до тех пор, пока не встретил свою невесту или жениха. Слышала от какого-то священника. Спасибо огромное за этот разговор, дорогая Олеся. Это было очень искренне, пронзительно.
Олеся Алиева:
— Вам спасибо.
Кира Лаврентьева:
— МЫ не поняли даже, как этот час пролетел. Огромное вам спасибо. Очень настоящий у нас сегодня получился «Вечер воскресенья». Они у нас всегда такие, но сегодня особенно, праздник целый. Я вижу, что отец Игорь со мной согласен. Огромное спасибо, дорогие друзья. У нас в гостях была Олеся Алиева, российская горнолыжница, многократная чемпионка России, мастер спорта России международного класса, призер этапа кубка мира Европы, единственная российская горнолыжница-женщина, выступавшая на Олимпиаде в 2006 году в Турине. Также мы говорили о «Лиге мечты», это благотворительная организация, которую поддерживает Олеся и дружит с ними. Огромное спасибо, Олеся. У микрофонов были диакон Игорь Цуканов и Кира Лаврентьева.
Диакон Игорь Цуканов:
— Спасибо.
Кира Лаврентьева:
— Мы прощаемся с вами до следующего воскресенья. До свиданья.
Диакон Игорь Цуканов:
— До свиданья.
Олеся Алиева:
— До свиданья.
Все выпуски программы Светлый вечер
