"Храм-памятник героям чернобыльцам". Светлый вечер с Ириной Сорокиной (12.10.2016)

А.Пичугин

— В этой студии приветствуем вас мы — Алла Митрофанова.

А.Митрофанова

— Алексей Пичугин.

А.Пичугин

— Сегодня будем говорить о Чернобыли, точнее о строительстве в Белгородской области храма памятника ликвидаторам Чернобыльской катастрофы. Храм в честь Спаса Нерукотворного будет поставлен, как я уже сказал, в Белгородской области. И сегодня говорим об этом с Ириной Сорокиной — членом Общественной палаты России, членом Президиума Совета «Союза Чернобыль».

А.Митрофанова

— Добрый вечер.

И.Сорокина

— Добрый вечер.

Наше досье:

Ирина Сорокина родилась в Запорожье. Окончила Московский институт народного хозяйства имени Плеханова. Работала в Объединенном институте ядерных исследований. В 1986 году после аварии на Чернобыльской атомной станции, вместе с мужем работала в управлении строительством 605, которое занималось возведением саркофага над четвертым энергоблоком. Член Совета «Союза Чернобыль России», участвует в реализации проектов по обеспечению социальных прав и льгот участников и членов семей, пострадавших от радиационных аварий и катастроф. Награждена медалью ордена «За заслуги перед отечеством» второй степени.

А.Митрофанова

— А можно у Вас сразу спросить по поводу этого храма памятника. У нас есть несколько таких храмов, но что касается Чернобыля, то не совсем вяжется, наверное, в нашем сознании то, что советская эпоха, катастрофа, которая сейчас произошла, храм памятник и храм, который при этом в Белгородской области. Вы могли бы рассказать, почему там, почему храм, как эта идея вообще пришла в голову Вам, или Вашим сподвижникам в этом деле, с чего все началось?

А.Пичугин

— Сразу дополню, 30 лет в этом году.

А.Митрофанова

— 30 лет, действительно.

И.Сорокина

— Да, на самом деле в этом году исполнилось 30 лет этой печальной даты и собственно к огромному нашему сожалению это событие мы вспоминаем только в связи с 26 апреля 1986 года, но была еще одна дата в истории чернобыльской, эта дата — 30 ноября — дата, когда было завершено строительство объекта, под названием укрытием.

А.Пичугин

— Тот саркофаг огромный, да, который четвертый энергоблок укрывает?

И.Сорокина

— Совершенно верно — это то, что в народе стали называть саркофагом. Это момент трагедии 26 апреля и второй момент, как бы момент первой победы над этой трагедией — это строительство этого укрытия, когда мирный атом в конце концов был спрятан от мирных граждан. И эта маленькая победа большого народа, а может быть и большая победа нашего народа над этой бедой — это тоже событие. Почему мы как бы говорим весь год об этом — потому что в течение такого очень короткого времени, если мы сейчас посмотрим, это же маленький отрезок, а проблемы, которые стояли перед людьми, которые должны были их решить, они были глобальные, они были впервые решаемые. Такого рода проблем раньше никто никогда не решал. Поэтому, для того, чтобы все это организовать, сделать и закрыть эту беду, потребовались огромные мощные силы и средства, не только государства, но и каждого человека, который принимал участие в ликвидации последствий этой аварии.

А.Митрофанова

— Вообще она коснулась очень многих людей и не только тех, кто непосредственно занимался ликвидацией последствий, но и когда это чернобыльское облако стало распространяться по центральной территории России, я помню...

А.Пичугин

— Как оно шло туда.

А.Митрофанова

— Как оно шло и его даже пытались разбить, но как бы его не разбивали, все равно оно покрывало очень большие территории. Например, моя семья из Тульской области в 1990-е годы переехала в Калужскую, потому что город в котором мы жили, он оказался под этим самым чернобыльским облаком и родители, чтобы спасти детей.

А.Пичугин

— И себя тоже.

А.Митрофанова

— И себя, решили, что нужно принимать какое-то решение и переезжать в чистую, не чернобыльскую эту самую зону. У нас еще был не самый загрязненный город, надо сказать.

А.Пичугин

— Брянская область, Новозыбковский район — это в России считается, если мне память не изменяет, самым загрязненным, там вторая после самого Чернобыля собственно точка и зона, оттуда грунт вынимали масштабно очень. Недалеко отсюда, в общем.

А.Митрофанова

— А у нас в соседнем городе говорят на подоконниках стронций выпадал. Я не знаю, как к этому относится, это говорят, или так было на самом деле, но факт остается фактом — это катастрофа, которая действительно затронула всех и каким-то образом, благодаря тем людям, которые там трудились в Чернобыле, ее последствия были минимизированы. Но что это за люди? Понимаете, если в Тульской, Калужской, Брянской области наблюдалось такое, то что было там и что это за люди были, которые поехали туда, или которые там находились и взялись за ликвидацию последствий. Расскажите о них.

И.Сорокина

— На самом деле, Вы сейчас коснулись очень правильной и важной темы, Вы говорите о масштабах трагедии. На самом деле мир прежде не знал катастрофы такого масштаба, потому что вместе с разрушением самого реактора, произошло и разрушение конструкций самого четвертого энергоблока. Горящий радиоактивный столб поднялся на высоту более 1000 км и мощность дозы радиации вокруг достигала 2 000 рентген и сам блок стал как бы недоступным источником радиоактивного излучения. И авария эта была дополнена еще возникшими пожарами и пожары, которые начинались на крыше соседнего энергоблока, пожары, которые находились внутри станции, они могли привести к другим, более страшным последствиям, страшным пожарам. Поэтому пожарные и были призваны для того, чтобы остановить этот пожар на самой станции и они таким образом спасли станцию саму, а по большому счету они спасли на самом деле часть человечества, потому что радиоактивный этот столб, который поднялся, он закрыл не только территорию Украины, не только территорию России, пострадала Белоруссия, если посмотреть по карте, мы знаем о том, что замеры делались даже на границах нашего Советского союза.

А.Пичугин

— С Польшей.

И.Сорокина

— Совершенно верно, с Польшей, Скандинавией и так далее. Поэтому масштабы этой трагедии на самом деле были велики и люди, которые пришли в первые минуты, когда была создана правительственная комиссия, когда попытались понять, а что же происходит сейчас. И для того, чтобы ликвидировать это все, напряглась вся страна, реально были туда посланы лучшие специалисты — это ученые, это конечно же пожарные, это наша милиция, это врачи, которые помогали людям как-то выживать в этих условиях. То есть, огромное количество специалистов разных профессий были туда призваны для того, чтобы локализовать эту аварию, для того, чтобы начать что-то делать. Потому что весь мир в это время топотал ногами и просил Советский союз прекратить излучать это страшное...

А.Пичугин

— Но как могли прекратить — понятно, что никак не могли.

И.Сорокина

— Могли, смогли, нашли наши ученые...

А.Пичугин

— Смогли через какое-то время, конечно.

И.Сорокина

— Наши ученые нашли возможности решить эту сложную научно-техническую проблему. Но Вы говорите о людях, которые туда пришли — это, наверное, самое главное, потому что любая проблема, которая возникает, или которая решается, все равно ключ этой проблемы все время в людях. Потому что мы понимаем, что человек стоит во главе всего, он может создать ситуацию, он из этой ситуации может выйти. Поэтому конечно же высокие профессионалы, люди, которые понимают, что да, пришла беда и только я, как профессионал понимаю, как это сделать.

А.Митрофанова

— Я крайний в этой ситуации.

И.Сорокина

— Не то чтобы крайний, не было такого ощущения, что ты крайний. Вы знаете, среди специалистов, которые туда ехали, которые были призваны разными министерствами и ведомствами, потому что, напряглась вся страна и все силы были брошены на это, конечно кто-то со страхом, конечно кто-то, перебарывая как бы свое «я», оставляя в стороне какие-то свои обыденные вещи, понимали, что они туда приедут на какое-то время. Но для того, чтобы просто вклиниться в свою тему, что-то порешать и уехать, потому что все работали там вахтовым методом.

А.Пичугин

— А многие понимали всю глубину трагедии?

А.Митрофанова

— И последствия, которые их ждут?

И.Сорокина

— Я думаю, что понимали, да, принимали в какой-то мере тоже, да. И понимали, что не самое страшное может с ними произойти, потому что это был еще какой-то профессиональный долг — раз, сказать, что кого-то туда гнали палками и заставляли силой, отправляли, в общем-то, нет. Потому что эти все риски были как бы наукой достаточно просчитаны и собственно примеры тех людей, которые были там как-то поднимали дух что ли, тех людей, которые может быть даже и недопонимали. Потому что не все же физики, не все ядерщики...

А.Пичугин

— В том то и дело, простые пожарные, спасатели, которые там были, наверное, они все-таки не очень осознавали, особенно те, кто были там в первые часы трагедии.

И.Сорокина

— Думаю, что да, думаю, что это был шок и то, что произошло, то, что это полыхнуло и взорвалось, невозможно было не тушить этот пожар, ну как можно было.

А.Пичугин

— Я тут сразу вспоминаю книгу Алексиевич «Чернобыльская молитва».

А.Митрофанова

— Скажите, а выжили эти люди, кто-то из них, тех, кто первые там оказались и приняли на себя удар?

И.Сорокина

— Да, конечно, есть люди, которые были там в первые минуты и на сегодняшний день есть такие примеры. Например, Евгений Павлович Велихов, который был в первых рядах этой трагедии был там в комиссии, возглавлял все работы по проектированию, по выходу из этой ситуации, он жив, здоров, слава тебе Господи, и не он один.

А.Пичугин

— Может быть как-то по-разному воздействует на организм?

И.Сорокина

— Вы знаете, тяжело сказать, как эта радиация, которая убивает человека...

А.Пичугин

— До сих пор не изучили ее настолько хорошо.

И.Сорокина

— Она как бы изучена, она хорошо изучена, или слабо изучена, ведь уже начиная с Хиросимы и Нагасаки у Японии были большие наработки по этому вопросу, сейчас у нас есть институт, Цыб Анатолий Федорович профессор занимался радиологией и профессионально изучал всю эту тематику. Наверное, это зависит от здоровья каждого человека, наверное, на все воля Божья, что называется, у каждого свой путь в этой жизни. Конечно огромное количество людей, молодых людей, которые попали туда — потеряли здоровье, очень много сейчас инвалидов, очень много семей, которые потеряли кормильца, очень много проблем у людей — это правда, чернобыльская правда в том числе.

А.Митрофанова

— Но вместе с тем, они на это шли, причем зачастую абсолютно сознательно для того, чтобы... это подвиг такой, как ни крути — это подвиг, это слово подходящее, я думаю.

И.Сорокина

— Тут, в общем-то, и крутить то не надо. Да, потому что, это правда, Вы абсолютно правы. Я говорю, что это на самом деле гражданский подвиг нашего народа, который, наверное, еще не описан и не рассказано все до конца.

А.Митрофанова

— И не осмыслено еще.

И.Сорокина

— И не осознано, и не осмыслено, потому что все эти люди рядом с нами, они трудятся, они работают, они объединены в одну большую общественную организацию, называется «Союз Чернобыль». Это организация, которая помогает всем ликвидаторам и всем пострадавшим от чернобыльской аварии и других прочих техногенных аварий и катастроф. Как-то ребята все собрались вместе и эти последние 30 лет помогают друг другу, поддерживают друг друга и поддерживают и делом, и словом. Поэтому я думаю, что наши чернобыльцы имеют свой закон. О том, как он выполняется — это другой разговор, наверное, не в этой программе, но тем не менее, государство всегда было повернуто к проблемам Чернобыля, особенно первое время, когда проблемы были реальны. Ну и сейчас надо сказать, что проблемы такие же реальные и нам тоже нужна и поддержка государственная, и понимание того, что люди, которые пришли тогда на Чернобыль и которые показали свой высокий профессионализм, они в общем-то, герои, герои своего времени. Были такие вызовы, был Чернобыль и ребята сделали свою мужскую работу, они пришли и сделали то, что они должны были сделать.

А.Пичугин

— Ирина Сорокина — член Общественной палаты России, член президиума Совета «Союза Чернобыль» сегодня гость программы «Светлый вечер». «Союз Чернобыль» — это организация надгосударственная, то есть она работает во всех странах, которые так, или иначе были участниками ликвидации Чернобыля — это и Украина, и Белоруссия, и Россия сейчас?

И.Сорокина

— Ну, смотрите — это общественная организация. Она была создана в начале 1990 года.

А.Пичугин

— Еще в Советском союзе, да, я читал.

И.Сорокина

— По-моему, номер пять в регистрационной палате, после ЛДПР сразу.

А.Митрофанова

— Забавно.

И.Сорокина

— Да, и все эти годы конечно же существовали союзы Чернобыля на Украине, в странах Прибалтики, в Средней Азии, на Кавказе и все эти союзы работают и сейчас. Понятно, что изменилась наша ситуация политическая, карта немножко поменялась, мягко скажем, но союзы Чернобыля есть во всех этих наших бывших союзных республиках. И я хочу сказать, что они очень активны и очень деятельны, и находят поддержку во всех государствах на всех государственных уровнях. И зачастую как бы чернобыльцы в этих государствах, например, приравнены к ветеранам Великой отечественной войны, я имею в виду по льготам и в принципе по отношению государства и общества к этим организациям.

А.Митрофанова

— А чем занимаются организации, Вы могли бы рассказать? Какую конкретную работу они выполняют? Чем помогают? Как вообще люди друг другу помогают, находясь в этих организациях?

И.Сорокина

— Ну смотрите, очень же важно, мы же люди соборные, поэтому нам очень важно собираться вместе, иногда смотреть друг другу в глаза, подводить какие-то итоги, понимать, а что мы сегодня, какие у нас задачи, какие у нас проблемы, чего бы мы хотели, например, в какой-то период времени в чем мы нуждаемся, в чем нуждаются чернобыльцы, в чем нуждаются вдовы Чернобыля, в чем нуждаются дети Чернобыля. Вот всеми жизненными проблемами, с которыми сталкиваются чернобыльцы, как ликвидаторы, так и пострадавшие, и занимаются эти общественные организации. Как можно отделить, кому-то может быть нужно на сегодняшний день забор в огороде помочь поставить, потому что человек не может, а у кого-то проблемы со здоровьем такие, что ему нужно обследование и лечение, и еще какие-то другие проблемы. Кому-то нужно устроиться на работу, а кому-то может быть надо ликвидировать компьютерную безграмотность и это в частном порядке тоже можно сделать. Это, что касается как бы такой адресной помощи каждому конкретному человеку. А вообще-то конечно «Союза Чернобыль России» — это мощная крепкая организация из таких же людей, которая отстаивает интересы всех чернобыльцев в целом. И, например, в этом году, как и в прошлом, «Союз Чернобыль» наряду с другими общественными организациями работал с правительством и как бы скорректировал все планы правительства по изменению перечня населенных пунктов загрязненных территорий. Потому что, если бы было принято то постановление, то, наверное, это было бы совершенно неправильно и принесло бы большие социальные может быть даже волнения, потому что невозможно понять, почему ты вдруг сегодня проснулся, и вчера это была загрязненная территория, а сегодня вдруг одним росчерком пера вдруг эта территория стала чистой. Поэтому такие непродуманные решения каких-то чиновников, они, конечно же, лишают льгот сразу огромное количество людей и затрагивают интересы большого количества людей. И вот общественная организация, и Общественная палата, и общественные организации, как «Союза Чернобыль России», они и призваны для того, чтобы подобные вещи у нас не проходили.

А.Митрофанова

— Вообще — это очень важно, потому что вообще с людьми нужно разговаривать, знаете как, хороший стоматолог чем отличается, или вообще в принципе хороший врач, чем отличается — он объясняет, что он сейчас делает, что с тобой происходит в этот момент, когда человек абсолютно беспомощен, он не понимает как, что, почему, почему здесь стало больно, здесь он ничего не почувствовал, хотя казалось бы должен был, хороший врач объясняет, что происходит. Если общественная организация берет на себя такую функцию, потому что я помню, мне мама рассказывала, когда случилась Чернобыльская авария и это облако пришло к нам в нашу Тульскую область, людям ничего не объяснили, не сказали, не было... знаете как, просто произошла катастрофа. Последствия, может быть они были на тот момент еще неизвестны, но о последствиях людей не предупредили. Потом начали выявляться какие-то патологии, огромное количество людей у которых проблемы с щитовидной железой обнаружились — это еще такой самый меньший уровень проблем, которые массово наблюдались и что с этим делать. Ну, ешьте морскую капусту, как сказали тогда, тогда еще были пустые эти советские прилавки и морская капуста, которая в изобилии была завезена в город и в изобилии ею все было забито. Вот эти картинки какие-то, совершенно сейчас кажутся оторванными от реальности, но так действительно было. Если сейчас есть такие организации о которых Вы говорите — это значит, что мы очень серьезно в этом смысле продвинулись вперед.

А.Пичугин

— Ну видишь, организация то возникла почти сразу, через четыре года. Просто она по мере времени, наверное, стала как-то развиваться, все сильнее и сильнее, сейчас уже больше возможностей.

А.Митрофанова

— Опыт появился, конечно, я думаю.

А.Пичугин

— И опыт, а сколько всего в стране у нас ликвидаторов Чернобыля?

И.Сорокина

— Около миллиона.

А.Пичугин

— Это люди, которые непосредственно были на месте трагедии?

А.Митрофанова

— Ничего себе.

И.Сорокина

— Да, конечно, это серьезная цифра и это на самом деле ребята... я же говорю, там работали ребята вахтовым методом, кто-то приходил туда на работу на неделю, кто-то на три дня, кто-то на месяц, у каждого был свой срок и этот срок определялся тем дозиметром, который у тебя висел в карманчике.

А.Пичугин

— И все они ликвидаторы?

И.Сорокина

— Да, и все они ликвидаторы, и на самом деле в свое время был принят закон о ликвидаторах, о социальной защите ликвидаторов. Этот закон государство старалось выполнять в той, или меньшей степени ликвидаторы у нас в стране как бы защищены. Но есть вопросы, есть проблемы, хотелось бы конечно большего и на сегодняшний день, что можно сказать, конечно же очень важно с людьми разговаривать, Вы правы. Потому что человек все может понять, ему же главное на самом деле объяснить. А то, что происходило тогда в 1986 году, я думаю, что в шоке были не только наши жители всех регионов, которые просто попали в эту ситуацию, не только специалисты, которые, казалось бы, психологически тоже должны были быть подготовлены, но настолько с атомом общались на ты, настолько это было надежно, настолько это было...

А.Пичугин

— Это новый молодой вид энергии.

А.Митрофанова

— Казалось, что это безобидно.

И.Сорокина

— Не то что бы безобидно, это было классно, стильно, круто, ты работаешь на атомной станции, ты живешь в прекрасном городе, где очень шикарная инфраструктура.

А.Пичугин

— Это Припять, да?

И.Сорокина

— Это не Припять, это я бы сказала, все города, например, атомные города и там людям создали все комфортные условия, потому что находясь на таких опасных объектах, человек с одной стороны понимает всю важность своего пребывания здесь и ответственности за каждое принятое решение, но с другой стороны, человеческая сущность такова, что ты привыкаешь к любой обстановке. Поэтому, когда это произошло, конечно были в шоке, конечно многие не понимали, недопонимали, находясь в состоянии аффекта, если хотите, всей глубины происходящего. А потом, вы же понимаете, каждый человек... вот мы сейчас находимся здесь, в этой точке и мы не знаем, что, например, даже за стенами этого здания происходит. Поэтому это настолько личностно. Кто-то выбирал путь... огромное количество людей очень быстренько собрали свои чемоданчики и их видели уже где-то там за Уралом, скажем так, и такие были случаи. Когда, например, я ехала в Чернобыль, мне коллеги по работе говорили: «Ты вообще в себе?»

А.Митрофанова

— А когда Вы туда поехали?

И.Сорокина

— Это был 1987 год — это была вторая волна чернобыльских ликвидаторов, хотя я читаю литературу, например, в 2000-х годах пишут: «ликвидация последствий аварии на Чернобыльской атомной станции не прекращалась, строго говоря, никогда». Строго говоря, да. Потому что тот объем работ, который необходимо было сделать... Первый этап — это конечно укрытие, второй этап — это дальнейшая дезактивация, это укрепление самого реактора, это следить за этим реактором и так далее. То есть там эти работы по сохранению этой среды, они продолжались очень-очень долгие годы.

А.Пичугин

— И до сих пор, наверное, продолжаются?

И.Сорокина

— Обязательно.

А.Пичугин

— Мне недавно попадалась информация о том, что сам бетонный блок начинает постепенно разрушаться и нужно какие-то противоаварийные работы проводить, я не знаю, насколько правительство Украины сейчас может их провести, и насколько они может быть там в каких-то сотрудничествах с международными компаниями будут это делать, но факт остается фактом, там что-то должно происходить.

И.Сорокина

— Вы абсолютно правы, потому что, во-первых, сам саркофаг, который был построен, он имел срок годности около 30 лет.

А.Пичугин

— Ну вот 30 лет прошли.

И.Сорокина

— Поэтому, да, 30 лет прошли. И надо сказать, что все это время, какими бы ни были наши отношения с Украиной, на протяжении первых 10 лет Россия не уходила из Чернобыля никогда, мы всегда помогали, мы всегда поддерживали саркофаг в том состоянии, в каком он требовался. В это время Украина принимала помощь и от других западных коллег, которые тоже помогали Украине. Но как это происходило — это уже находилось вне зоны ответственности России, поэтому, тяжело, как вы понимаете, навязывать любовь, дружбу, свои ресурсы и свои темы, если там есть восприятие, если тебя слышат — это одна история, если же там стоят какие-то другие задачи по освоению каких-то средств, то это уже другая история.

А.Пичугин

— С другой стороны, Чернобыль — это же совершенно не политическое пространство и совсем не место для политических игр, выяснения отношений.

И.Сорокина

— Казалось бы.

А.Пичугин

— Но сейчас никакого вообще сотрудничества между Россией и Украиной в рамках Чернобыля не происходит?

И.Сорокина

— Тяжело мне сказать, я не Росатом.

А.Митрофанова

— Ирина Остаповна, а можно вернуться к разговору о том, что в 1987 году Вы туда поехали и Вы говорите, что Ваши друзья сказали, что Вы сумасшедшая. А зачем Вы туда поехали? Какая у Вас была цель, что это?

И.Сорокина

— Какая была цель — очень простая, житейская, человеческая цель — мы работали в структуре Средмаша и когда год назад накануне моего мужа отправили туда в командировку, сначала на две недели, потом еще на парочку, потом на месяц, потом он сказал: «Я не могу оставить, потому что просто не могу, сейчас идет процесс, я в нем». И в какой-то момент поняла, что там тоже живые люди, там была какая-то удивительная приподнятая атмосфера молодежная, все были увлечены желанием победить это дело.

А.Пичугин

— А до того Вы там не были никогда?

И.Сорокина

— Нет, я до этого там никогда не была.

А.Митрофанова

— То есть Вы такая жена декабриста, Вы поехали за мужем в чужую зону, непривычную и в общем-то, опасную.

И.Сорокина

— Мы тогда об этом не думали, мы тогда были молодые, была атмосфера энтузиазма, и даже, если хотите, романтики, потому что жгли костры, как глупые, даже пытались жарить там какие-то грибочки и удить рыбку в этой же реке.

А.Пичугин

— Что ни в коем случае делать было нельзя.

А.Митрофанова

—

И.Сорокина

— Да, но периодически сознание возвращалось в нашу голову, но почему-то была такая атмосфера, почему-то уже страх этот первый пропал и Владимир Павлович Дроздов — легендарная совершенно личность, который возглавлял строительство, он возглавлял организацию УС-605 — это легендарная тоже организация, которая занималась строительством саркофага. Это человек, который своим личным примером показывал, что не так страшна радиация, потому что он в 1958 году был в Семипалатинске и там участвовал, будучи молодым лейтенантом в такого рода работах, и прожил достаточно замечательную жизнь, и сейчас, слава тебе Господи, жив и здоров. Поэтому, когда мы говорим о том, что такое радиация и как она влияет на людей, наверное, это очень сложная тема, наверное, это очень сильно зависит от твоего настроя и там было очень много геройства, много героев. Реально ребят, которые брали и конкретно делали какие-то безумные вещи, даже не знаю, что сказать, наверное, это правда.

А.Пичугин

— Давайте продолжим наш разговор буквально через минуту. Я напомню, что в гостях у программы «Светлый вечер» сегодня член Общественной палаты России, член президиума Совета «Союз Чернобыль» — Ирина Сорокина. 30 лет в этом году исполнилось трагедии на атомной электростанции. И дальше, наверное, поговорим о храме-памятнике, который в Белгородской области строится, в том числе. Алла Митрофанова.

А.Митрофанова

— Алексей Пичугин.

А.Пичугин

— И мы через минуту вернемся.

А.Митрофанова

— Еще раз добрый светлый вечер, дорогие слушатели. Алексей Пичугин, я — Алла Митрофанова и в нашей студии, напомню, Ирина Сорокина — член Общественной палаты России, член президиума Совета «Союза Чернобыль». Мы говорим сегодня, в связи с тем, что 2016 год — это год, когда уже 30-летие отмечается с момента чернобыльской аварии, коснувшейся не только тех людей, которые находились в этой географической точке, но и огромного количества других жителей нашей страны и теперь уже соседних стран — Украины и других стран СНГ, куда докатилась волна чернобыльского облака и которые почувствовали на себе последствия. Но мы говорим сегодня прежде всего о тех людях, которые в эпицентре находились и которые на самом деле совершили подвиг, хотя таковым его, судя по всему не воспринимали, Ирина Остаповна, судя по тому, как Вы говорите, как Вы туда ехали, какая там была у Вас... даже в чем-то романтические представления о том, что Вы едете бороться фактически с чумой и чувствуете себя настоящими романтиками. Наверное, это вполне было тоже и в духе времени. еще не за горами были великие стройки, когда прокладывали трассы и перекрывали Енисей, и Вы в этом смысле, наверное, продолжали себя чувствовать наследниками этой традиции. Улыбаетесь Вы о тех временах...

И.Сорокина

— Да, потому что молодость, наверное, всегда прекрасна. Те места, где мы сейчас строим храм — это Белгородчина, Волоконовка, село Заломное, поселок Заломное — сейчас это уже часть Волоконовки. Совершенно замечательные красивейшие места, белые горы — Белогорье.

А.Пичугин

— А, это Белогорье как раз, да?

И.Сорокина

— Это Белогорье. Мы сейчас там решили построить храм. все спрашивают, почему.

А.Пичугин

— И почему именно там? Понятно, что на Украине сейчас, наверное, довольно сложно строить с нашей стороны, почему не в Брянской области.

И.Сорокина

— Смотрите, почему, наверное, потому что захотелось — очень простой ответ.

А.Пичугин

— Да, хороший ответ. А я карту открыл, потому что я не очень хорошо представляю, где находится Волоконовка, да, теперь представляю.

И.Сорокина

— Сосновые места, сосновый бор, речка рядом, замечательные люди — люди, которые живут на своей земле так, как нужно жить. Утром солнышко встало, весна пришла. Зимой снег все покрыл. Вот эта цикличность, она придает какой-то обыденный смысл проживанию в этой простоте какая-то такая правда чистая.

А.Митрофанова

— И глубина тоже.

И.Сорокина

— И глубина тоже, да. Это места родные, стали мне родные, благодаря моему мужу — Сорокину Валерию Степановичу, который родился там, который там вырос. Это земля его воспитала, поставила и он был такой самый настоящий русский мужик. Чем бы он ни занимался по своей жизни, он всегда помнил о своей малой родине, он всегда туда приезжал, он всегда там отдыхал, он всегда там набирался каких-то сил необыкновенных для того, чтобы возвращаться на свою работу и начинать работать, творить, созидать и так далее. Первые годы, когда мы туда приезжали, мне казалось это немножко странным, и каким-то не моим, очень самобытным. Но за 30 лет поездок туда...

А.Митрофанова

— Регулярных.

И.Сорокина

— Не то что регулярных, это очень какое-то слово такое запланированное, а здесь человек рвался на родину тогда, когда его душа звала. Даже это было поперек каких-то дел, он мог что-то оставить, но поехать туда, потому что ему надо было там зарядиться. Вот мы приезжали в Холки, там есть замечательный монастырь в Холках — совершенно уникальное место и там можно прибывать на этих просторах, созерцая вообще всю округу и заряжаясь так, как в другом месте, наверное, невозможно так отдохнуть, как можно отдохнуть там. И эти места через него, когда его сейчас уже нет, стали для меня такими родными.

А.Митрофанова

— Скажите, а вообще Ваш супруг ведь наверняка вспоминал об этих днях, проведенных в Чернобыле, когда он там был ликвидатором, а Вы, как жена декабриста поехали за ним. Какими были эти воспоминания? Что вынесли в итоге оттуда Вы? Как это повлияло на Вашу жизнь?

И.Сорокина

— Вы знаете, такой странный вопрос, даже не знаю, что Вам сказать. Мы не то что, когда-то вспоминали про Чернобыль. Чернобыль — часть нашей жизни, мы ее не забывали никогда. Но ничего не вспоминали чего-то такого ахового о Чернобыле, кроме как очередная страничка жизни, проживания нашего, пришла ситуация, мы ее отработали, как говорят сейчас.

А.Пичугин

— Это, наверное, как с войной, те, кто там был по-настоящему, как-то стараются не вспоминать о том, что там было, но она всегда часть их жизнь, всегда с ними рука об руку.

А.Митрофанова

— «Я не участвую в войне, она участвует во мне».

И.Сорокина

— Да, а Вы знаете, Вы сейчас подметили очень правильную вещь. Вот смотрите, Валерий Степанович был из семьи фронтовика и каждый раз, когда мы приезжали в деревню, там всегда собиралось огромное количество всяких разных людей — наши соседи, наши родственники, были застолья и это всегда конечно же сводилось к воспоминаниям о фронтовиках в том числе. Он своих родителей называл на вы и это принято в этих местах, там люди, которые никогда не забывали своих корней. И в каждой семье есть своя история. История своего героя, история своей Великой отечественной войны. Поэтому ликвидаторы, я извиняюсь, это какая-то следующая волна, что ли, если хотите уже нашего поколения, не вашего, а нашего поколения людей, которые как бы встали за участниками Великой отечественной войны и вот афганцы и ликвидаторы — это, наверное, та социальная и гражданская что ли прослойка людей, которые... они не могли иначе, как иначе? Как можно было не поехать в Чернобыль? Ты трус, ты не мужик — это надо сделать, это должен сделать...

А.Пичугин

— А как выбирали людей, которые туда поедут?

И.Сорокина

— Я думаю, что каждый раз по-разному и в то же время везде одинаково. Был призыв, говорили: «Кто хочет?»

А.Пичугин

— А призыв где объявлялся? Мы как раз то поколение, которое об этом уже мало знает.

И.Сорокина

— Если мы говорим, например, о наших военных строителях, понятно, что дан приказ ему на Запад.

А.Пичугин

— Ну это через Минобороны проходило. А ведь там участвовало гораздо больше других людей. Ну не гораздо больше, но там участвовало ведь много еще и гражданских людей.

И.Сорокина

— Совершенно верно, это были и гражданские строители.

А.Пичугин

— Это как-то по их ведомствам, по их местам работы проходили разнорядки?

И.Сорокина

— Совершенно верно, по министерствам, по ведомствам. Приглашали для работы лучших специалистов, лучших профессионалов, людей, которые понимали, что они на самом деле там полезны. Там не было проходного двора и было очень много людей, которые бы хотели попасть туда, например, выполнить какие-то задания и поучаствовать в чем-то, но у них не было такой возможности, потому что шел какой-то отбор. Там нужны были специалисты, там не надо было хлопать глазами и изображать из себя героя. Люди ехали туда работать — это была работа.

А.Митрофанова

— Храм-памятнике в деревне Заломное, теперь уже в селе получается Заломное, потому что, если храм появляется, то это уже село. Ирина Остаповна, а Вы когда эту идею выносили в своей голове, Вы куда в первую очередь обратились? С чего Вы начали, кто Вас поддержал? И кто поддерживает сейчас?

И.Сорокина

— Конечно же поддержали меня все мои близкие. Потому что когда приходят определенные события в твою жизнь, как Вы правильно говорите, начинаешь думать о смыслах — а зачем ты, а что ты, что ты можешь сделать и вообще правильно ли ты делаешь , и что такое твое проживание и зачем оно? То есть, эти все вопросы так, или иначе выводят на то, что хочется сделать что-то своими руками, сделать что-то реальное, чтобы было полезно и было востребовано. Поэтому, проговорив эти все вещи и сначала мысль была вообще, просто поставить маленькую часовенку просто в честь памяти ликвидаторов. Но когда мы посоветовались, например, с владыкой Иоанном Белгородским, он нас благословил на строительство храма. И собственно с этого я поняла, что уже начинается серьезная работа, потому что от мыслей и мечтаний на эту тему и до конкретных шагов тоже должно пройти какое-то время и ты должен как-то внутренне окрепнуть, чтобы замахнуться на это. И я даже сейчас не уверена в том, что я как бы достойна вообще заниматься этим делом, честно говоря. Но на сегодняшний день у нас сделано достаточно много. По благословению владыки мы нашли место, которое понравилось всем участникам нашего проекта. Владыка ударил посохом и сказал: «Да, быть храму здесь». Ну и собственно с этого и пошла наша работа. Местные власти выделены нам землю, она сейчас уже оформлена, передана в РПЦ. Белоблпроект взялся на обеспечении всей инженерии, то есть топография, геология, геодезия, они все сделали для того, чтобы можно было проектировать, нашелся хороший проект храма по эскизам старинного русского храма. Решили храм построить из дерева, почему — потому что это экологически чистый материал, который может стоять долгие годы. Хотим сделать, чтобы все это было очень добротно, красиво, и на века. И вот хочется, чтобы это было красиво и душевно. И я думаю, что у нас это получится.

А.Пичугин

— А сейчас на какой стадии строительство?

И.Сорокина

— Строительство у нас в стадии проектирования. В стадии того, что идет сейчас сбор средств. Как вы понимаете, одними намерениями сыт не будешь, поэтому...

А.Митрофанова

— А вы прямо деньги собираете, у вас нет какого-то постоянного спонсора, или мецената, или жертвователя, который бы поддерживал, то есть вы всем миром строите, получается?

И.Сорокина

— Совершенно верно. Собственно, нас на это благословил владыка, он сказал: «Вы идите, вещайте, говорите в мир», — и каждое обращение к человеку, огромное спасибо всем тем, кто помогает, но даже если человек по каким-то причинам не может пока, или не в состоянии помочь материально, он всегда может поддержать какой-то идеей, каким-то выполнением какой-то работы. И это для нас все очень важно, потому что все люди, которые каким-то образом прикоснулись к этой теме, они удивительным образом немножко загораются идеей создания храма и им просто самим хочется в этом принять участие. И собственно мы начали все с того, что создали свой сайт http://hram-zalomnoe.ru/, где каждый желающий может посмотреть, что это за проект, о чем мы, для чего мы. И этот сайт подсоединен к Робокассе и все средства, которые поступают на счет, можно все увидеть.

А.Пичугин

— Здесь с правой стороны указано, кто сколько пожертвовал с именами, то есть каждый, кто захочет пожертвовать, он может внести какую-то сумму и увидеть свое имя на странице сайта.

А.Митрофанова

— Такая форма отчетности.

А.Пичугин

— Ирина Сорокина — член Общественной палаты России, член президиума Совета «Союза Чернобыль» — сегодня гость программы «Светлый вечер» на светлом радио. Мы говорим о храме-памятнике, который строится неподалеку от села Заломное, в селе Заломное вернее, в Белгородской области — это храм-памятник ликвидаторам чернобыльской катастрофы.

А.Митрофанова

— Я вспомнила сейчас, когда мы заговорили про храм-памятник один удивительный пример. В Брюсселе ведь тоже есть храм-памятник — это русский храм по имя Иова многострадального и это храм-памятник, строительство которого было завершено в 1930-е годы. Храм, который посвящен, так скажем, еще и новомученикам и исповедникам российским, императорской семье, царственным страстотерпцам и всем пострадавшим в годы гонений на Церковь, на верующих, на Христа в советской России. Там перечислены имена абсолютно всех людей, которых их потомки смогли вспомнить. Вне зависимости от того, прославлен ли этот человек в лике святых, или не прославлен — его имя вписано там на стенах. Там бесконечные такие под потолок уходящие списки и это потрясающее ощущение какого-то... всех безвинно пострадавших в годы репрессий. По каким-то даже, я не знаю, если человек даже не по причинам своего вероисповедания, а по политическим каким-то взглядам своим претерпел гонения, он тоже там упомянут. То есть, понимаете, без раздела, всех... Бог помнит всех, все имена записаны на небесах. И этот храм — это такое земное свидетельство того, что это так. Ощущение просто потрясающее, ты встречаешься там с историей. Все ключевые имена первой четверти XX века там перечислены наши русские, кто оказался в эмиграции, кто пострадал здесь в России. Это знаете, такая живая встреча с историей, узнать историю на ощупь, увидеть ее в лицо — это очень здорово. Не знаю, есть ли у вас идея такого масштаба, но храм-памятник сегодня, особенно по поводу тех событий, о которых мы уже практически не вспоминаем, если только это не какая-то круглая дата — это конечно колоссальной важности история.

И.Сорокина

— Вы знаете, я очень рада, что Вы именно так к этому подходите, потому что и у нас была задача, она как бы немножко менялась, трансформировалась, мы тоже хотели найти какую-то такую золотую середину для чего — храм — это место, куда тянется душа человеческая. И если ты верующий человек, тебя агитировать за это не надо. Но мы все разные и уважая подвиг людей, которые может быть не были верующими, но они были честны, перед собой, как минимум, они тоже имеют право найти какое-то место, где их душа получит какой-то позитив, если хотите, от воспоминаний, от прикосновения к чему-то большому и великому. Поэтому на самом деле у нас задумывался, как храм, а сейчас мы говорим о том, что это храм-памятник с небольшим мемориальным комплексом, где конечно же мы хотим представить какую-то экспозицию такую, которая была бы интересна тем людям, которые туда будут ходить и мы хотим, чтобы туда не зарастала народная тропа. А для этого мы сейчас активно думаем немножко и в другом направлении, ведь что такое Заломное сегодня — это очень красивая уютная деревушка с сумасшедше красивыми пейзажами, очень красивыми ландшафтами, там все здорово и замечательно. Но хотелось бы эту тему как бы осовременить, добавить туда элемента современной жизни. Тем более, что сама чернобыльская тематика, сама тема Чернобыля и храм, который строится в Белогорье и Чернобыль, они как-то наталкивают на мысль о том, что есть тема белая, есть тема черная, есть тема светлая, есть тема сумеречная.

А.Пичугин

— Это хорошие, кстати говоря, пересечения, такие параллели.

И.Сорокина

— Да, совершенно верно. Поэтому мы хотим, чтобы днем центром этого места был храм — белый, светлый храм. а ночью центром стал светящийся мемориальный комплекс, который будет работать ночью. Поэтому день и ночь — это те темы, которые мы хотели, чтобы они заработали. Это как светлые силы, если хотите, если хотите темные силы.

А.Митрофанова

— Над которыми одержали победу.

И.Сорокина

— Да, над которыми одержали... свет всегда одерживает победу. Поэтому давайте я не буду предугадывать, что у нас как получится. Но есть такие мысли, есть такое направление и хотелось бы, чтобы там на этом месте возле храма собирались люди не только верующие, но чтобы это было место для отдыха молодых семей может быть с детишками. Потому что исподволь воспитываем наше молодое поколение, когда молодежь приходят в те места, куда тянутся и родители, и дедушки с бабушками. Я уже говорила о том, что на Белгородчине очень почитают историю, и родных, и все, что связано с родными местами. И если посмотреть, там каждая семья — это какая-то история и у каждой семьи своя история. И там очень много чернобыльцев в этих местах. Из 31 ликвидатора, 11 уже ушли из жизни. В больших городах у нас и так много и памятников исторических, и храмов величайших. Но у нас люди живут и на земле и поэтому очень хотелось на примере что ли, если хотите, Заломного показать и масштабность этой трагедии чернобыльской и подвиг чернобыльский, чтобы люди тоже помнили и знали. И вы знаете, когда мы в июле месяце провели закладку камня и поклонного креста, к нашему огромному удивлению, пришло огромное количество людей. Нельзя сказать, что мы кого-то очень сильно звали, была какая-то огромная пиар акция по сбору людей, мы ничем их не привлекали, просто люди узнали, что это будет и они сами пришли на наше небольшое мероприятие. И не просто пришли, они пришли с цветами, они клали эти цветы к поклонному кресту и целовали камень. Вы знаете, я плакала, реально было так трогательно. Ко мне подходят жены ликвидаторов, вдовы ликвидаторов, мы сейчас готовим очень интересный материал о воспоминаниях этих ликвидаторов, о воспоминаниях этих жен, о каждой судьбе.

А.Пичугин

— Это вы как книгу будете издавать?

И.Сорокина

— Вы знаете, не знаю, как книгу, Дроздова Наталья Владимировна занимается — это журналист из Белгорода, занялась этим проектом, посмотрим, во что это выльется. Но то, что у людей есть такая потребность и они благодарны за то что и будет этот храм, и то что есть место, где можно поклониться. Хотя мы все понимаем, что на самом деле верующему человеку достаточно и в душе помолиться, но тем не менее, потребность в этом х раме есть и это очень здорово.

А.Пичугин

— А сколько уже собрано средств и сколько еще необходимо собрать для строительства?

И.Сорокина

— На самом деле потоки у нас идут, и я очень благодарна всем участникам нашего проекта, первым из них был фонд Никиты Михалкова, они первые выделили нам большие денежки и через Робокассу в Сбербанке у нас открыт счет и там собираются денежки. Мы очень постарались, чтобы у нас вся эта схема финансовая была очень прозрачная, потому что понятны опасения людей в наше сегодняшнее время, есть в каком-то смысле и недоверие, но огромное количество людей жертвуют, как Вы видите там, кто сколько может, и 500 рублей.

А.Митрофанова

— 300 рублей, рядом 30 000 рублей.

А.Пичугин

— Здесь довольно прозрачно все и хорошо написано. 2,5 млн собрано, а нужно собрать 21 млн.

А.Митрофанова

— Это при том, что храм совсем небольшой у вас, я так понимаю, будет.

И.Сорокина

— Да, храм небольшой, но мы понимаем, что речь идет не о строительстве храма, строго говоря, а о создании храма, а это немножко другое — это строительство самого храма, это его обустройство, это ландшафтные территории. И так как нас владыка благословил, что это будет не приписной храм, а все-таки храм, где будут проводить службы.

А.Митрофанова

— Регулярно? То есть там будет священник, настоятель?

И.Сорокина

— Регулярно, да.

А.Пичугин

— А другого храма в Заломном нет?

И.Сорокина

— В Заломном нет, а в Волоконовке есть большой храм Успения Богородицы.

А.Митрофанова

— Мне очень хочется, чтобы у Вас все получилось. И мне кажется — это правильно то, что как-то есть возможность всем миром откликнуться и построить этот храм. Это как, я не знаю, знак благодарности людям, которые пожертвовали фактически своим здоровьем, а кто-то и своей жизнью для того, чтобы ликвидировать последствия чернобыльской аварии. У меня сейчас эти слова евангельские в голове: «Нет больше той любви, чем если кто положит жизнь свою за други своя», — ну то есть это за своих ближних, может быть даже за людей о которых и не знает человек, который идет и жертвует собой. Это вообще-то, если по-человечески, то за это нужно говорить спасибо, а форма в которой сейчас можно сказать спасибо людям, которых сейчас уже с нами нет — это, например, построить храм, где будет за них возноситься молитва.

И.Сорокина

— Совершенно верно и именно это было положено в основу того, что мы сейчас делаем всем миром — это правда.

А.Митрофанова

— Как знаете, у Бога все живы и есть возможность этим самым спасибо... не знаю, это метафизика конечно, но Вы понимаете, о чем я говорю, в смысловом поле — это неважно, кому ты в какой момент сейчас спасибо говоришь, жив человек, или его физическим образом рядом с тобой нет, он все равно это услышит и тебе самому потом становится понятно, что тебя услышали. Я не знаю, как это работает, но это работает же.

И.Сорокина

— Это правда. Тот, кто постигает эти смыслы, или хотя бы становится на эту дорогу, для того, чтобы понять, а зачем я и что я здесь в этой жизни и смогу ли я... этот человек обязательно приходит к Богу — это правда. Поэтому высшее назначение человека, наверное, все-таки служение этим божественным силам и служение не в смысле просто одного поклонения, наверное, следующий какой-то другой этап твоего соразвития, самореализации, если хотите — это понимание, что ты становишься каким-то сотворцом, может быть это чересчур громко будет сказано и даже нахально, но почувствовать себя человеком, который на самом деле что-то может и то, что ты сделаешь, будет нужно не только тебе, а вообще-то, наверное, для твоей души — это первично, вот в этом, наверное, самый главный смысл.

А.Митрофанова

— Почувствовать себя причастным к этому большому спасибо. А можете Вы еще раз напомнить координаты, где найти сайт, как его найти, где на сайте найти окошко, чтобы пожертвовать деньги, как присоединиться к вам для людей, которые это хотят сделать? И если кто-то, например, хочет не деньгами, а какими-то делами поучаствовать в возведении этого храма.

А.Пичугин

— Может быть стройматериалами.

А.Митрофанова

— Или своим личным каким-то временем, участием. Как Вас найти, что для этого нужно сделать?

И.Сорокина

— Да, спасибо большое за этот вопрос, потому что на самом деле так получается, что сначала присоединяется близкий круг знакомых, друзей, родных и людей просто близких по духу, а потом эти люди разносят среди своих знакомых и близких всю эту информацию и это работает.

А.Митрофанова

— Сарафанное радио.

И.Сорокина

— Совершенно верно.

А.Митрофанова

— Самое эффективное радио всех времен и народов.

И.Сорокина

— Совершенно верно, поэтому мы очень благодарны всем участникам нашего проекта. Вы можете прийти на наш сайт http://hram-zalomnoe.ru/. Там, как мне кажется, очень все подробно и мы стараемся, чтобы это было еще и интересно, рассказываем о чернобыльцах, о тех новостях, которые у нас идут в рамках нашего проекта.

А.Митрофанова

— Еще раз давайте тогда повторим адрес сайта http://hram-zalomnoe.ru/. Сайт на котором можно посмотреть информацию о строительстве храма и вообще побольше узнать о людях, которые занимались ликвидацией.

А.Пичугин

— Да, это не просто сайт храма, здесь на самом деле очень много информации о Чернобыле, о Припяти, о ликвидации, о том, в каком состоянии сейчас находится союз ликвидаторов. В общем, много всего действительно.

А.Митрофанова

— На этом сайте можно сделать пожертвование, прямо большая кнопка есть «Пожертвовать» и там четко и понятно, как это сделать, чтобы деньги были переведены на счет строительства храма. Вся отчетность тут же на сайте возникает, пожалуйста, последние все зачисления видны. А если есть желание поучаствовать как-то иначе, а своими силами, временем, может быть какими-то иными ресурсами, есть в разделе контакты адрес электронной почты hramzalomnoe@gmail.com, я думаю, что на эту почту можно написать.

И.Сорокина

—

А.Пичугин

— Ну и здесь же в разделе контакты есть и телефоны, и имена, явки пароли здесь все можете найти. Спасибо большое — это был очень нужный разговор, как нам кажется. Напомним, что Ирина Сорокина — член Общественной палаты России, член президиума Совета «Союза Чернобыль» была гостем программы «Светлый вечер». Мы благодарим Вас за то, что нашли время и пришли к нам сегодня. Алла Митрофанова.

А.Митрофанова

— Алексей Пичугин.

А.Пичугин

— Всего хорошего.

А.Митрофанова

— До свидания.

И.Сорокина

— Спасибо вам тоже!