«Духовная поддержка на Олимпийских Играх». Прот. Андрей Алексеев

У нас в гостях был настоятель храма благоверного князя Димитрия Донского в Северном Бутово, духовник Олимпийской сборной России протоиерей Андрей Алексеев.
Мы говорили о том, в чем заключается духовная поддержка спортсменов на Олимпийских Играх, и почему она так важна. Отец Андрей поделился своим опытом общения со сборной нашей страны на Токийской Олимпиаде. Также разговор шел о значении религии в жизни японцев и об особенностях японской культуры.

Ведущие: Алексей Пичугин, Марина Борисова

---

А. Пичугин

— Дорогие слушатели, здравствуйте. «Светлый вечер» на светлом радио. Меня зовут Алексей Пичугин.

М. Борисова

— Меня зовут Марина Борисова.

А. Пичугин

— И мы с удовольствием представляем вам нашего гостя. Сегодня ближайший час вместе с нами и вместе с вами здесь, в этой студии, проведёт настоятель храма благоверного великого князя Дмитрия Донского в Северном Бутове, в Москве, духовник олимпийской сборной России, протоиерей Андрей Алексеев. Отец Андрей, здравствуйте.

Прот. Андрей Алексеев

— Здравствуйте.

М. Борисова

— Отец Андрей, вот только что закончились Олимпийские игры, которые, надо сказать, судя по публикациям, судя по тому, что мы о них читали и смотрели, были немножечко отличающимися от нашего традиционного представления об Олимпийских играх. Тут и ковид, тут и какие-то политические скандалы, тут и всевозможные, даже не знаю, как это обозначить, — тематика, связанная с пропагандой ЛГБТ-ценностей, в общем, всё это в наших СМИ в освещении Олимпиады перемешалось в один большой клубок. Понять, что было на самом деле на Олимпийских играх совершенно невозможно. А вы, как не только очевидец, но и как участник изнутри, который имел возможность не только видеть, но и общаться с людьми, я думаю, лучше, чем кто бы то ни было, может рассказать, что же это было на самом деле.

Прот. Андрей Алексеев

— Вы знаете, наверное, для кого-то будет удивительным то, что я скажу, потому что я сам испытал интересное чувство, точнее гамму чувств. Это, при всём происходившем своеобразии события, была удивительная встреча с Богом, которая осуществлялась в сердцах людей, находящихся в непростых условиях, людей, которые имели желание и готовность в значительно большей степени искать Бога и просить Его о помощи, и благодарить Его за получаемую поддержку — я могу об этом свидетельствовать. И здесь, как священник, как историк... ведь я вёл дневник, каждую ночь я описывал события, утром они редактировались и выходили в режиме он-лайн. Они ещё есть у нас на сайте dmdonskoy.ru, и к Рождеству будет третий том «Дневника духовника Олимпийской сборной». Для меня, конечно, это было удивительно, потому что слова Священного Писания, что сила Божия совершается в немощи человеческой, настолько в очередной раз вот так сильно отражались, как в зеркале. Я потрясён всем этим. Более того, я, просматривая события, которые происходили там, для себя вижу, что вот то лучшее в человеке, находящегося в непростых условиях, открывающееся в сердце готовностью идти к Богу, поражает стремительностью подчас этого обращения и искренностью чувств.

А. Пичугин

— Который раз вы уже с олимпийской сборной?

Прот. Андрей Алексеев

— Это третьи Олимпийские игры и пятое большое международное мероприятие. Были ещё другие, уровнем поменьше. Были летние фестивали в Дьёре, были Минские игры — это массовое мероприятие большое, по существу преддверие Олимпиады за год, теперь за два, учитывая, что мы припозднились на год — не в прошлом году были Олимпийские игры, а в этом году. Поэтому два года назад Минск — это было тоже большое событие.

М. Борисова

— Вообще, то, что вы говорите, удивительно идёт вразрез обыденному представлению о большом спорте и о людях, которые в этом большом спорте живут. Потому что когда смотришь это по телевизору или читаешь освещение этих крупных спортивных мероприятий в СМИ, создаётся устойчивое такое клишированное ощущение, что, во-первых, это люди очень гордынные. Поскольку соревнование подразумевает стремление быть первым, обойти соперника, то есть там никакой христианской любви и рядом не стояло. Кроме всего прочего, ещё очень много накручивается жизни околоспортивной, которая тоже, по тому, что мы о ней читаем, далека от христианских представлений о добре и зле. А что на самом деле?

Прот. Андрей Алексеев

— Вы знаете, тема деликатная. Ведь и то, что связано с «Дневником», и то, что связано традиционно с общением священника после Игр... я рад быть сегодня здесь, на радио «Вера», и традиционно, приезжая по окончании Игр к вам, чтобы поделиться впечатлениями, от тех событий, которые у меня там, сподвигали быть участником чуда встречи людей с Богом. И когда ты находишься в таких жёстких условиях, они были жёсткие — да, было и давление, было то разное о чём вы сказали. А ещё одна важная деталь — не могу об этом не сказать. Мы приехали в страну, где преимущественно люди Христа не знают. И вы знаете, я под сильнейшим впечатлением. Я был в Бразилии и был впечатлён народом тем. Было небезопасно подчас на улицах — нас предупреждали, и я помню эти события. Но здесь самая безопасная, по статистике, в мире страна, кстати.

А. Пичугин

— Это чувствуется?

Прот. Андрей Алексеев

— С точки зрения того, о чём идёт речь, да. Но от этого ещё страшнее. Почему? Потому что ты наблюдаешь общество, которое находится в стадии метастаз.

А. Пичугин

— А в чём это выражается?

Прот. Андрей Алексеев

— А я прочитаю. Я же писал стихи, вот одно из них, вошедшее в дневник, называется «Быть или не быть». Подчеркну, что это частное мнение путешественника:
«Затихают вечерние звуки, угасает токийское солнце. Все в муку перемелются муки, но мне жалко несчастных японцев. Триумф в технике, рабство прогрессу, веры нет и в душе оскудение. Что в финале такого процесса? — механическое поведение. И до боли за братьев обидно, и от дьявольской лжи неприятно. Если к небу движенья не видно, чем закончится — тоже понятно. Дай нам, Господи, видя всё это, избегая греха осуждения, дерзновенно идти к Царству Света, со Христом обретая спасение...»

А. Пичугин

— Простите, вот вы ходили по Токио — вам, правда, было очень обидно за японцев?

Прот. Андрей Алексеев

— Вы знаете, Алексей, я люблю посидеть в кабинете в кресле с книжкой. Но для того, чтобы ощутить то, что там испытываешь, нужно там побывать — вот в тех самых условиях, в которых мы на линии фронта были. И всё это испытать, находясь в этом месте. Знаете, я вчера принимал здесь, уже как руководитель, решение одно. Я, пока ехал в машине, думал вот так, а пришёл, пообщался с людьми и понял, что, нет-нет, вот только так, а не иначе. И здесь для того, чтобы это ощутить нужно испытать то самое, что я не предполагал вот так почувствовать. Это ощущение внутреннее, и я им делюсь, подчёркивая, что, с одной стороны, это моё наблюдение, с другой стороны, я общался там с людьми, которые живут, трудятся, 20 лет работы в Японии. И ещё у меня была необычная встреча — человек Танака-сан, он потомок последнего самурая, историк, политик, у него канал свой. Он, узнав, что я приехал, приехал туда ко мне и просился, и возил как волонтёр порой меня, в том числе в какие-то места, где было можно, и рассказывал, делился впечатлением о том, как они там живут, и как ему больно от того, что происходит.

А. Пичугин

— У меня несколько дней назад была беседа с замечательной женщиной в этой студии, она востоковед, специалист по Японии, около 40 лет занимается Японией, постоянно туда приезжает. Она абсолютно православный человек, специалист по Николаю Японскому. И у неё было глубочайшее очарование японской культурой, традициями, японской духовностью, которая... вот она, как специалист по Николаю Японскому, это может подчеркнуть, не видит противоречия с... ни разницы, ни подлинности, ни истинности, но нет здесь по её мнению, как я понял из нашей беседы, каких-то больших противоречий, и то, что это замечательная нация с великой культурой.

Прот. Андрей Алексеев

— Вопрос такой: есть замечательные слова в Священном Писании, что «кто не знает Сына, не знает и Отца». Более того, есть дневники святителя Николая Японского, и я цитирую его высказывание в отношении того, что у меня здесь, в этих стихотворениях отражено — это его мысли, я их себе не приписываю. Он рассуждает о том, что, сталкиваясь там с язычеством... ведь мы рассуждаем с вами о чём: там, по статистике, 80 с лишним процентов синтоизм, буддизм, они сочетают в себе этот синкретизм того и другого. Но это не христианская культура. Да, в тех своих моментах, я об этом тоже рассуждаю, высоты, стремлений, подвига, в том же кодексе самурая Бусидо, в том лучшем, что мы можем найти, мы отблески света видим, безусловно. И мой собеседник, и не только он, отмечали это. В то же время люди Христа не знают -почему 15 тысяч самоубийств.

А. Пичугин

— Но у нас в России не христианская культура, и люди, которые ходят на Пасху и поздравляют друг друга «Христос Воскресе», это не значит, что они христиане, и это не значит что они плохие, что в них нет света, что они... Так же и с японцами, в этом смысле мы ничем не различаемся друг от друга.

Прот. Андрей Алексеев

— Видите ли, в чём вопрос: в каждом из нас есть отражение Христа, безусловно. Но вместе с тем поведение человека, который сформировался в той самой среде, есть то внешнее, что мы наблюдаем, приезжая в какую-то страну, есть определённое клише, как мы говорим. А есть соприкосновение с людьми каждый день, более того, с теми, которые в проявлениях своих имеют различные особенности, изучая которые ты интересуешься: почему они вот так поступают, в силу чего? У нас так не поступают. Мы мыслим более масштабно, мы готовы к принятию решений неожиданных, а когда ты два с половиной часа не можешь выехать из какого-то места и тебе не могут найти машину и решают консилиумом, как тебя отправить. И более того, это происходит регулярно в плане инструкций, то возникает немало вопросов, которые я задавал своим собеседникам. И для меня здесь были моменты которые, подчёркиваю, являлись вот таким удручающим восприятием от соприкосновения с людьми.

А. Пичугин

— Но ведь не может быть, чтобы люди, которые создали «Тойоту», «Хонду», которые создали телевизоры «Сони» не были способны к принятию решений.

Прот. Андрей Алексеев

— Видите ли, в чём вопрос: они выполняют определённые задания тех, которые стоят над ними. И в том-то и дело, что принять решение самостоятельно трудно.

М. Борисова

— Я хочу засвидетельствовать, что отец Андрей абсолютно прав, на мой взгляд. У меня была возможность, как журналисту, побывать в Японии, пообщаться с японцами, и я как раз наблюдала именно то, о чём говорит отец Андрей. Это настолько иерархичная система общества, что снизу принять решение им равносильно, по-моему, харакири какому-то.

Прот. Андрей Алексеев

— Совершенно верно.

М. Борисова

— Чтобы привезти какой-то материал в Россию, мы были вынуждены навязать им свою систему общения, и они были в таком шоке, для них это был просто катастрофический вариант.

Прот. Андрей Алексеев

— Да, именно так. Я поделюсь — вот мы списывались в этот период с Марией Захаровой. И, знаете, приятно иметь мнение опытного человека из МИДа. Так вот, реакция была такая же — с точки зрения того, что перед тобою. Действительно, трагедия — человек, который работает в этом режиме... Представьте себе: мы приезжаем а гандбольный матч. Время присутствия там: два тайма, перерыв и общение с девчонками по окончании — поддержать, сказать слова, быстро в такси и снова дальше туда, на волейбол или на синхронное плавание. И вот человек, который тебя ждёт — у него машина, он ждёт тебя — он вводит программу в навигатор только тогда, когда ты сел. Более того, он выбирает не кратчайший путь. Ему говорит сотрудник Олимпийского комитета, не ему, а волонтёру: «Ренат, отключай всё ему, бери свой телефон, включай ему музыку и показывай, куда ему ехать». Время езды до объекта, Алексей, мне этот человек показывает, час пятнадцать. А мы должны попасть туда через полчаса максимум — всё закончится, там тебя ждут. По нашему навигатору, не по его, 26 минут, а доезжаем мы за 19 минут. Вот разница. И более того, человек этот обескуражен. И вот как мы только что слышали, действительно наши решения вызывают шок — люди не готовы так.

А. Пичугин

— Я напомню, что в гостях у светлого радио сегодня настоятель храма благоверного князя Дмитрия Донского в Северном Бутове, духовник олимпийской сборной России, протоиерей Андрей Алексеев.

М. Борисова

— Вы говорили о том, что японцы вызывали у вас такое ощущение — я для себя это могу назвать ощущением инопланетности какой-то...

Прот. Андрей Алексеев

— Сочувствия глубокого.

М. Борисова

— Они не состыкуются с нашим представлением о добре и зле, о жизни и вообще обо всём. Но ведь вы общались в олимпийской деревне с людьми из разных стран, так или иначе соприкасались, несмотря на все эти ковидные ограничения. Какое впечатление они на вас произвели?

Прот. Андрей Алексеев

— Я писал об этом и поделюсь. Вообще, атмосфера праздника пробивалась сквозь всё. И если рассуждать вообще о приехавших людях, то это та здоровая часть общества, которая приезжает в место, где они общаются, беседуют, показывают каждый то, что он умеет. Я не беру частные детали, но я говорю в целом о впечатлениях, которые я в очередной раз испытал, видя разных молодых людей и тех людей, которые их сопровождают. И были очаги удивительных встреч. Мы приехали в то место, где гребцы показывали свои таланты и умение — это потрясающая атмосфера клубности. И знаете, было ощущение, что ты присутствуешь в том месте, где вообще нет ограничений. Они общались, это было живое соприкосновение, это были взрослые люди, которые готовили своих подопечных, поддерживали их. Всё было настолько тесно, основательно и по-семейному, так же было, даже ещё в большей степени, на пятиборье. Это вообще потрясающая среда людей, которые единомышленники — они общаются, они беседуют, они, знаете, в единении находятся. Ведь дьяволу очень важно людей разъединить, и когда есть основания к тому, когда нет этого света Христова в человеке, тогда это легче сделать. Я вспоминаю наш разговор с одним из тренеров польской сборной, он подошёл ко мне сам, мы познакомились — он тренер по пятиборью. И он поделился таким примером, что он в Америке преподаёт, тренирует, и вот у него был подопечный, который маме не звонил полгода. И мама звонит этому тренеру и говорит: «Послушайте, я прошу вас, умоляю: пусть мой сын мне позвонит». И он говорит: «Знаете, я так вспоминаю наше прежнее время, мы так дружили, у нас так было здорово в то время. Я до сих пор не могу к этому привыкнуть». И он сказал её сыну, что если он матери не позвонит, то пусть больше на тренировки к нему не приходит. А он хороший тренер. И тот стал маме звонить. Поэтому, знаете, здоровое ощущение от того, что я воспринимал, в целом. Я не беру деталей, я каких-то нюансов не знаю, но потому, что я наблюдал, это именно так.

А. Пичугин

— А у нас говорят «духовник олимпийской сборной России». А у других сборных из стран, где превалирует христианство, были священники, православные или католические?

Прот. Андрей Алексеев

— Я не видел. Был центр религиозный, который дистанционно работал. Мы предполагали там какую-то деятельность ещё вести, чтобы можно было встречаться с представителями иных сборных, православными. Но он был зарыт. То есть можно было прийти и помолиться, но одному человеку, не более того. Поэтому взаимодействия, к сожалению, не было. А вот так ко мне приходили и представители иных направлений. Были христиане из Черногории, были молдаване, были русские из Узбекистана, белорусы — это отдельная тема: освящение и штаба, и медцентра, и дома, и живой диалог. К сожалению, не было почти взаимодействия с ребятами с Украины. И, поделюсь, это опять же частное мнение, у меня было ощущение, что это был прямой запрет с той стороны. Потому что движения были, но чувствовалось, что что-то сдерживает людей. И ко мне подошёл один человек, представился, у него в роду несколько священников, он иподиаконствовал у архиерея. И, узнав, что будет Литургия, он сказал: «Конечно, я приду!» Я служил четыре литургии в олимпийской деревне у нас, но он не пришёл. Я понимаю, что его не пустили. Тем более, что там был скандал с девушкой, которая обняла нашу спортсменку. Я не знал об этом, не следил специально, но там, видимо, какие-то такие были ограничения. Но тем не менее в целом я, наблюдая за происходившим, видел интерес — кто-то ко мне подходил, но я не встречал священников, в этот раз не встречал.

М. Борисова

— А сама среда спортсменов такого уровня? Насколько я понимаю, ведь в основном это люди, у которых не остаётся времени особо на духовные искания, поскольку они в этом спорте живут с детства, и всё, что связано с тренировками и с выступлениями на соревнованиях, занимает львиную долю их времени и внутренних сил.

Прот. Андрей Алексеев

— Это имеет место быть, но в то же время ведь я пять лет уже на этом послушании нахожусь. И есть мои взаимодействия личные с теми, с кем общение продолжается за пределами Игр. Они практикуют, они выступают, они завоёвывают что-то в этот период, но Олимпийские игры всё-таки это некий цикл. И мы пересекаемся на Играх уже с теми, с кем я пять лет назад, четыре плюс один этот год, пересекался в Рио, и есть личный диалог. Но вы правы: если брать в целом, то такое имеет место быть, но не у всех. Есть те спортсмены, с кем общаешься, кто приехал на Игры, более того, нуждаясь в поддержке, не скрывая, что в жизни священник, который и благословением и поддержкой оказывает помощь, и человек её испытывает и об этом говорит. В частности я хочу сказать о Соне Поздняковой. Ведь когда приехала бабушка её из Новосибирска, и мы общались, и она просила поопекать внучку, и мы дружим с бабушкой, поддерживая отношения. А Сонечка приезжает к нам, и мы её благословляли из нашего храма. И было так трепетно и трогательно: написал юный иконописец первую свою икону — Ангела Хранителя. У нас папа его пишет все иконы в храме, а вот первая икона Мишеньки. И вот для олимпийской сборной мы решили в дар её преподнести. И именно Соня привезла эту икону в олимпийскую деревню. И ещё до соревнований я ей сказал: «Слушай, кто кого ещё вёз и нёс: ты эту икону или тебя Ангел нёс сюда». И когда в момент напряжения человек, уже добившийся чего-то, хотя дебютант Игр, рассуждает о вере и потом о роли веры и Бога говорит, это тоже проповедь. И это говорит о чувстве религиозном. Это не единичный случай — я тоже могу об этом свидетельствовать.

М. Борисова

— Но ведь вы говорили о японцах и об их отношении к религии. Мне в своё время сами японцы говорили, что у них такое достаточно гибкое отношение ко многим религиозным воззрениям. И они считают, что когда речь идёт о рождении или о смерти, то они буддисты; когда речь идёт о постоянной такой житейской жизни повседневной, то они синтоисты. Но они заодно и христианское Рождество празднуют на всякий случай. То есть такое отношение.

А. Пичугин

— Но это не на всякий случай. На самом деле это же происходит просто из-за слияния культур. А для их культуры — хотя я не был в Японии — естественно что-то принимать из других культур, но класть это на собственный фундамент.

М. Борисова

— Я-то в данном случае имела в виду не японцев, а спортсменов, поскольку они могут, с одной стороны, молиться перед стартом. Говорят же, что на войне не бывает неверующих.

Прот. Андрей Алексеев

— Я понимаю, о чём вы говорите. Да, конечно, и это имеет место быть у кого-то. Но в чём твоя задача? Ты пришёл туда не на пять минут. И более того, я сейчас могу сказать, по прошествии этих лет, что когда продолжается диалог, когда он не ограничен только присутствием на Играх... а вот сейчас закончилось это испытание, и они будут приезжать в храм с благодарностью — пообщаться, крестины, венчание, исповедь, Причастие. Приезжают регулярно для того, чтобы участвовать в Таинствах, и помолиться, и собраться и в праздничные дни и в будние. Когда сборы особенно просят совершить молебен. То есть есть то, что предполагает динамику отношений священника и человека. И это задача твоя. Да, кто-то так начинает, может быть, но ведь знаете как: мы семья — я же уже часть этой борной, часть команды. И ты подстраиваешься, ты идёшь к тому, чтобы войти во взаимодействие и с чего-то начать. Помните, как у Экзюпери? Надо как-то поближе сесть к этому лисёнку, а потом уже как-то общаться начать на какую-то более серьёзную тему.

А. Пичугин

— Мы продолжим буквально через минуту. Напомню, что в гостях у нас сегодня настоятель храма благоверного князя Дмитрия Донского в Северном Бутове, духовник олимпийской сборной России, протоиерей Андрей Алексеев. Моя коллега — Марина Борисова. Я — Алексей Пичугин.

А. Пичугин

— Возвращаемся к нашей беседе. Напомню, что в с студии светлого радио настоятель храма благоверного великого князя Дмитрия Донского в Северном Бутове, духовник олимпийской сборной Россиии, протоиерей Андрей Алексеев; моя коллега — Марина Борисова, я, Алексей Пичугин.

М. Борисова

— Отец Андрей, вы говорите об олимпийской сборной как о семье. А в семье же не бывает так, что всё гладко, всё замечательно, всё только благостно. Бывают и столкновения какие-то и разногласия. Я знаю, что, судя по публикациям, у вас были тоже разногласия с некоторыми спортсменами из нашей сборной. Я имею в виду чемпионку по стрельбе из пистолета. Там был какой-то конфликт, связанный с амулетом или с каким-то...

Прот. Андрей Алексеев

— Вы знаете, я об этом узнал...

А. Пичугин

— Постфактум?

Прот. Андрей Алексеев

— Да. Во-первых, мы пока с этой спортсменкой пока ещё не знакомы лично. Хотя вместе с тем я поздравляю с победой. И, совершая молебен, я поминаю всех тех, кто пришли, может быть, не сами, а подали они записки за кого-то из своих близких. А что касается всего этого: знаете, я на какие-то провокационные такие действия тёмной силы...

А. Пичугин

— Мне кажется, я не в курсе просто, о чём идёт речь.

Прот. Андрей Алексеев

— Я бы хотел сейчас воспользоваться возможностью сказать, что всегда около большого события есть разное. И когда что-то подобное происходит, очень важно найти правильное отношение к тому, что происходит, и к провокациям со стороны каких-то сил верно отнестись. Ведь Господь сказал, что «потому узнают, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою». И я надеюсь с девушкой этой познакомиться, мы с ней пока не знакомы, я уже об этом сказал. Более того, я потом, давая интервью, не в отношении этого случая, а мне задавали вопрос по поводу самой темы суеверий, амулетов, оберегов, я честно признался, что когда я пришёл в церковную жизнь сознательно, мне был 21 год, я тоже чего-то не знал и мне от чего-то приходилось отказываться, когда я узнавал, почему это плохо. И даже потом в этом каяться, потому что я узнавал, что это неполезно и может быть для меня опасным. Поэтому священник должен войти в диалог, как я уже сказал, начать общаться. И ещё, осознавая себя частью большого процесса, поберечь людей, которые сегодня там представляют большую страну, находятся под давлением, может быть в чём-то ошибаются, чего-то не знают, и сор из избы не выносить — это наше внутреннее дело, это то, что сопряжено с нашей командой. И я очень дорожу всем этим. Знаете, у меня был случай после Рио — один корреспондент как-то так переживал поражение ноль-три сборной по волейболу от Бразилии. Он говорил, что как же так, и как-то он зашёл за границы. И я попросил его: "Знаете, я прошу вас, давайте мы не так с вами к этому отнесёмся. Я был на этом матче, я эту игру видел, я видел, что ребята старались изо всех сил, они прекрасно играли, но бразильцы играли лучше и выиграли. И давайте будем аккуратны и корректны, это моя команда, моя семья, я берегу то, что здесь«,— потому что каждая встреча, даже предстоящая, возможно вот и с этой девушкой, это диалог, его нужно начать. А какой-то силе, не людям — я людей оправдываю, — а вот тёмной, бесовской силе хочется внести разделение, как угодно. И мы сами повод даём подчас, потому что нарушаем какую-то границу. Я думаю, что отпустим это всё в нужное русло, и Господь управит. А в эту сторону, конечно, ты смотришь, ты находишься там, ты идёшь, ты молишься, и потом ведь у тебя есть тот самый главный «оберег» — Крест Христов, вот ты идёшь с ним.

А. Пичугин

— А как у вас происходит вообще взаимодействие со спортсменами? Вы духовник олимпийской сборной, но тем не менее в олимпийской сборной есть разные люди по вероисповеданию, в том числе и неверующие. А вот для людей, которые, например, не исповедуют христианство, а принадлежат к исламу — с ними кто-то ездит?

Прот. Андрей Алексеев

— Вы знаете, нет, с ними никто не ездит. Но я неоднократно бывал на соревнованиях, когда просили прийти и поддержать ребята-мусульмане. У нас хорошие отношения, мы встречаемся, общаемся, и пожать мужественную руку достойному человеку, поддержать по-человечески того, с кем ты имеешь добрые отношения... у меня есть друзья-мусульмане, и в Москве, и в сборной, близкие мне люди, с кем я имею очень действительно доверительные отношения, но тем не менее у них есть свой взгляд. Нам не мешает это быть вместе, ведь мы дети одного Небесного Отца. И спорт, соревнование, испытание сближают людей. И мне приятно вспомнить, как мы в какие-то встречи вот такого для меня, как священника, важного взаимодействия испытывали вот это единство. Для меня это важно.

М. Борисова

— Вот вы говорили о победах, а когда поражения, когда досада, когда куча времени и огромное количество усилий оказываются как бы потраченными зря — вот это ощущение, что всё рухнуло? На самом деле, если подходить с точки зрения евангельского взгляда на мир, то это всё не стоит ничего. Ну, какая разница в конце концов какая байдарка куда там приплыла первой, второй или 25-й? Для спасения души это не имеет никакого значения, но для человека, который этим занимается профессионально, это вопрос почти жизни и смерти. Вот смещение ценностных каких-то?..

Прот. Андрей Алексеев

— Это одна из задач твоего присутствия там — быть рядом и искать верные слова. Не только сразу после, это очень тяжело — сразу после, признаюсь, но тебя Господь ведёт к этим людям. И ты, находясь, общаешься с ними, а ещё с теми, с кем ты имеешь более тесное взаимодействие. Так было и в этот раз. Ты ведь им можешь и потом позвонить, и в Москву позвонить, что я и сделал. И звонил и ей говорил, что «ты понимаешь, да, в первом бою ты проиграла и вернулась обратно, но есть сейчас такое что-то, что я тебе скажу, послушай меня, как священника. Я знаю тебя уже пять лет, я видел твои победы, видел твои поражения, я знаю твою семью, я крестил твоего сына, я знаю твоего мужа, я знаю твою маму. И вот как тот, кому ты духовно доверяешь, я с тобой хочу поговорить сейчас». И дальше я что-то говорил — я не скажу что я ей говорил. После чего она мне сказала: «Батюшка, как здорово, что вы позвонили. Я сейчас сижу дома и думаю, как мне дальше быть. И ваше слово возрождает меня к этой жизни». И я понимаю, что я только инструмент, я просто делаю своё дело, я иду. Но в течение этих дней ты ходил в ожидании того, чтобы сейчас сделать паузу после возвращения её домой и позвонить ей и поговорить с ней об этом, понимая, что если ты сейчас этого не сделаешь, то совесть твоя тебе не позволит дальше идти и иметь какое-то стремление к гармонии. Что-то должно произойти, ты должен сказать эти слова, поддержать. И ты просто идёшь и говоришь, и чувствуешь, что, да, это важно, нужно, и сам ощущает человек это.

М. Борисова

— Но есть ещё, помимо чисто спортивных таких напряжённых моментов, в жизни олимпийской деревни очень много привнесённых напряжённых моментов. Судя по трансляциям, судя по тому, что мы видим отсюда, всё время какой-то прессинг — осмысленный, неосмысленный, какое-то неправильное судейство, отсутствие гимна и флага, общая какая-то недоброжелательность к русским как таковым, а члены российской сборной все русские, хоть они там будут любой национальности. Всё это вместе взятое как-то ощущается, или это ощущается только нами отсюда?

Прот. Андрей Алексеев

— Нет, это ощущается, безусловно. И это часть того испытания, которое мы проходим. И действительно я вновь признаюсь, что побывать в том месте, где линия фронта — а это линия фронта — это всю эту чашу пить.

А. Пичугин

— Всё-таки линия фронта — где люди погибают.

Прот. Андрей Алексеев

— Я цитирую Святейшего Патриарха, его слова. Знаете, мне пришлось быть на одной передаче уже, где тоже рассуждение было о том, как вообще к этому отнестись. Что они там делают? Вот есть шофёр — он делает своё дело, а есть спортсмен. Я не соглашусь, потому что представлять большую страну в том месте, где совершается некоторое действие, это нечто. Я человек маленький, я, когда со Святейшим беседовал перед вылетом, слышал определённые слова, сказанные в отношении того, куда ты направляешься. Да, они имеют отношение к понятию духовной жизни, но не только. И здесь для меня очень важны слова Предстоятеля, потому что ты получаешь то направление, идя в сторону которого, учишься искусству жизни. И я написал кое-что, называется «Не надейтесь»:

«Не хватает объятий пламенных приходской московской родни, задыхаюсь я в джунглях каменных, в олимпийской радости дни. Я иллюзий не строю — незачем, не имею ни капли сомнения, ни к чему отвлекаться на мелочи, нам известны причины давления. Не растут апельсины в Антарктике, не плывут ледоколы в Бразилии, есть сюжет — на словах и на практике, и забудьте про слово „насилие“. Хвост виляет собакой уверенно у врагов нашей Родины истовых. Не надейтесь, веками проверено, с Божьей помощью верим, что выстоим».

И когда ты, находясь там, вместе с этими людьми учишься искусству правильно переживать победы и поражения, находить верные слова для понятий «фронта» и «тыла», знаете, Бога благодаришь за то, что потом возвращаешься сюда и ищешь правильные, верные слова для того, чтобы кого-то не обидеть, порой, может быть, даже в какой-то студии, для того, чтобы какое-то слово верно произнести. Это ведь тоже искусство — не так ли?

М. Борисова

— Я с вами абсолютно согласна. Просто тоже хочется Лёше возразить на тему линии фронта. Я, может быть, не очень уместный пример приведу — из фильма «Легенда № 17», о знаменитом нашем хоккеисте Харламове. Там тренер Тарасов ему говорит в начале тренировок: «Защищай ворота, всей грудью защищай, как Родину защищаешь». И потом, когда он вспоминает эти слова во время матча с канадцами, где всё очень жёстко, где их выбрасывают через бортик, где применяют все силовые приёмы, вот воспоминания о словах тренера «защищай ворота, как Родину защищаешь» — там немножко смещаются какие-то представления, Лёш.

А. Пичугин

— Вы знаете, вот человек, который брал Берлин, который умирал там, который на реке Мста под пулемёты ложился — у Никулина очень хорошее описание есть истории, как немцы не могли взять на протяжении года одну маленькую деревушку. Они её взять не могли, но там погибали тысячи наших солдат — тысячи наших солдат. Вот это линия фронта, это фронт — там люди погибали действительно. Если бы кто-то из них перед смертью, думаю, услышал бы, что вот это тоже линия фронта, ну, наверное, он как бы немножечко нас не понял.

Прот. Андрей Алексеев

— Я думаю, что для того, чтобы это испытать, дорогой Алексей, нужно там побывать. Не буду спорить, но, учитывая определённые моменты взаимодействия с теми людьми, которые там находились, я имею свою скромную позицию по этому поводу, тем более опираюсь на мнение тех, кто старше и опытнее. А потом, вы знаете, опять же мы с вами одна семья, одна команда. И очень важно действительно акценты не сместить, найти правильное понимание того, что это за линия фронта — она другая, она особая. У неё есть свои задачи, свои специфические моменты, свои герои, свои победы и поражения. Но если мы с вами, те, которые воспитывают людей, воспитывают их добрыми, сильными, ответственными, мудрыми, не будем давать должных примеров и в сегодняшнем современном мире — а там они есть, — то правильно ли это будет? Поэтому я ещё и как педагог об этом рассуждаю, священник, историк. Для меня это удивительная возможность, находясь там, испытывая то состояние, — его невозможно ни продать, ни купить, ни выменять, его можно только испытать, пройти, почувствовать, — вот об этом свидетельствую, что это определённая линия фронта. Где мы находясь, правильно к этому относясь, должны учиться, и об этом рассуждать — верно, грамотно и ещё мирно, что самое главное.

М. Борисова

— А что изменилось за время вашего пребывания в послушании духовника олимпийской сборной в общем настрое спортсменов на мероприятиях такого уровня? Я имею в виду не нашу сборную, а вообще настрой тех, кто приезжает туда. Он меняется с годами? Всё это идеологическое воздействие между олимпиадами сказывается?

Прот. Андрей Алексеев

— Я понимаю, о чём вы говорите. Знаете, мы не можем не чувствовать, что перемены идут. Ведь на таких мероприятиях есть некоторая выставка чего-то. И я скажу вам, что слышал от одного очень большого человека слова о том, что сейчас в европейском сообществе размыты границы, и понятие традиционной семьи уходит в прошлое. И есть определённые особенности того, что связано с Олимпийскими играми, и вскорости будут перемены, мы это увидим, и мы их заметим, в том числе и в этом отношении. Как и впрочем в отношении разного, ведь всегда это место, это площадка для реализации чего-то. И почему очень интересно здесь анализировать какие-то события — это подчас некое противостояние, причём кто-то этого даже не осознаёт: разных идеологий, взглядов, мнений, порою сталкивания интересов и прочего. Поэтому, с этой точки зрения, тут можно и с некой партией сравнить, определённою игрою. И если в эту глубину войти и в неё погрузиться, тут уж такие линии фронта могут открыться. Поэтому это очень интересно, правда. Делюсь тем, что наблюдаю, и опять же скажу, что речь идёт о том, что открывается только при пристальном рассмотрении, при внимательном взгляде. Три недели прошло — ну, конечно, ты же ходишь каждый день, ты же чувствуешь, ты же мыслишь, ты же молишься, ты священник, ты наблюдаешь, ты сравниваешь. И уже есть время, есть опыт и есть возможность осмотреться по сторонам, есть то, на что уже не рассеивается внимание так, как первый раз. Ты уже часть процесса, к тебе уже привыкают, ты уже часть этого движения. И здесь ты ведь со Христом идёшь, и Он даёт тебе осмысление чего-то, чтобы ты потом этим поделился с единомышленниками — с теми, с кем ты здесь, в тылу, об этом рассуждаешь.

А. Пичугин

— Настоятель храма благоверного великого князя Дмитрия Донского в Северном Бутове, духовник олимпийской сборной России, протоиерей Андрей Алексеев в студии светлого радио.

М. Борисова

— Отец Андрей, после завершения этих Олимпийских игр в комментариях часто звучала такая нота, что, судя по этому движению мира в определённую сторону, может само олимпийское движение потерять всякий смысл, если начнут мужчины выступать в женских видах спорта. И все вот эти изменения, связанные с гендерными каким-то новшествами, могут просто практически закрыть для нас это олимпийское движение, поскольку для нас это неприемлемо.

Прот. Андрей Алексеев

— Вопросы эти сейчас стоят. Что будет дальше — знаете, посмотрим, думая не только об этом, но и не без рассуждений в эту сторону. Знаете, порой обырвыш понятия — они в спорте существуют. Я тут набросал в этом отношении тоже там по ходу — это, знаете, по пути на соревнования по современному пятиборью:

«Отчего это все озабочены? План известен, сценарий не нов. Групповые турниры окончены, начинается время плей-офф. Здесь у каждого будут возможности добежать, дотянуться, доплыть, не ссылаясь на немощь и сложности, доказать делом быть иль не быть. Вдохновение даётся в движении, дерзновение наследует свет. Здесь бесценно любое мгновение, и за ним либо да, либо нет. Я стою и молюсь у обочины, остальное понятно без слов. Цель, этапы давно напророчены, свой у каждого будет плей-офф».

И вот этот выбор остаётся у каждого из нас, он есть — как отнестись. Сегодня мы стоим в преддверии неких событий, и они, видимо, не за горами. Подождём, помолимся, посмотрим, и уж тогда будет видно, как правильно поступить.

М. Борисова

— Я просто исхожу из того, что Святейший, насколько я читала, неоднократно благословляя спортсменов на какие-то такие мировые события, подчёркивал, что всё-таки это определённое миссионерство. И если закроется по каким-то причинам для нас возможность миссионерствовать на этом поле, то что тогда — искать другие площадки?

Прот. Андрей Алексеев

— Вы знаете, я позволю себе вернуться к словам премудрого царя Соломона о том, что заботься о сегодняшнем дне, а о завтрашнем дне Бог позаботится. Правда, причём так очень по-доброму и спокойно, потому что есть сегодняшний день и пища этого дня. Мы идём, и слова Патриарха я хорошо помню, он просил передать от него спортсменам, каждому, что он отвечает своим присутствием, поведением на площадке, за пределами, в целом за большую страну, лично отвечает — это его миссия. И я помню, когда в прошлый раз мы встречались после победы наших хоккеистов в финале над сборной Германии, в храме Христа Спасителя был молебен, мы пили чай, это был Великий пост. Мы сидели в очень таком тесном кругу и Святейший, рассуждая, говорил именно об этом — о том, что мы все несём часть нашей культуры нашей страны, мы представляем её, поэтому огромная ответственность. Дальше посмотрим, что это будет и как будет. Господь не оставит, но каковы будут формы этого диалога — в зависимости от того, что там будет нам предложено, каковы будут проявления этого зла в мире, где, к сожалению, и эти площадки не лишены спектакля — тех событий, которые порой вызывают чувство содрогания.

М. Борисова

— А удалось вам поклониться мощам святителя Николая Японского?

Прот. Андрей Алексеев

— Дважды. Первый раз я обещал не выходить за пределы автомобиля, то есть на землю не ступать. Я одной ногой стоял на подножке, а вторую, открыв дверь, поставил на дверь аккуратно, чтобы как-то, знаете, не выглядело своеобразно, всё-таки было прилично. Я облачился и отслужил молебен, а потом панихиду по трём иерархам: митрополитам Сергию, Феодосию, епископу Николаю — меня подвезли прямо к могиле. А во второй раз, когда всё завершилось и мне позволили уже ступить на землю, в последний день, в воскресенье, я приехал и служил прямо на мощах. Молебен отслужил благодарственный Господу и оттуда записал небольшое обращение с благодарностью за молитвы.

М. Борисова

— А какое-то ощущение присутствия? Мы иногда не обращаем внимания, но присутствие Серафима Саровского, преподобного Сергия Радонежского в нашей жизни так или иначе мы чувствуем. Вот чувствуется ли там присутствие святителя Николая?

Прот. Андрей Алексеев

— Дорогая Марина, я и звал его в помощь, и просил его об этой помощи. Много происходило такого, что я бы хотел оставить внутри себя. И знаете, всегда, когда ты находишься в состоянии некоторого напряжения, сложно передать тому, кто в нём не находится, что ты там испытываешь. Но поддержку ты ощущал — это безусловно было. И в моменты, когда она была необходима тебе, в тот период личного испытания он мог быть где угодно — я об этом промолчу, — ты звал его и потом благодарил. Я поэтому и приехал потом во второй раз, как спешил когда-то к преподобному Сергию, будучи студентом в семинарии, в академии, как обращался всегда с просьбой к святителю Николаю, которого почитаю, так и здесь я испытывал необходимость обратиться к тому, кто здесь хозяин той духовной территории, где он Христа встретил и с Ним пришёл в этот огромный мир. И для меня было ещё потому это всё горячо, что незадолго до поездки мне выпала большая честь поучаствовать в проекте «Движение вверх», будучи одним из ведущих в этом цикле, с рассказом о святителе Николае и о его трудах и подвигах, а также о новой миссии в большой спорт, которую Святейший благословил, и через спорт воспитание молодёжи. Это, конечно, было продолжением для меня, поэтому я уже приехал туда не холодным. И там, получая что-то, в сердце несу эту теплоту, но она личная.

М. Борисова

— А вот то, что вы уже не первый раз публикуете «Дневник Олимпийских игр», там есть какая-то обратная связь? Вам какие-то комментарии, отзывы читатели пишут?

Прот. Андрей Алексеев

— Да, конечно, безусловно, потому что есть та форма диалога, которая уже за это время сложилась. И я, по прошествии этого времени, уже провёл беседу, был полный концертный зал в эти дни — это летняя пора, но двести человек это немало. А ещё плюс ко всему эта передача записана и мы её рассылаем тем, с кем ты состоишь дистанционно во взаимодействии. Есть и те отзывы, которые были со стороны людей, проживающих там, но преимущественно, конечно, тех, которые уже здесь знают эту традицию и затем ждут самой книги. Это будет третий том, причём у него будет презентация, и светская — в «Парламентской газете», как обычно так складывается у нас и здесь у нас в СМИ. А потом я отдаю в Издательский совет, получаю гриф, поскольку всё-таки у «Дневника» есть задача — он призван объединять. То есть то доброе, что ты видишь в людях, вот это замечая, — не всё, конечно, не всё публично можно обсудить и нельзя этого делать, но что-то такое, от чего можно согреться и что может к вере привести. И ты это ощущаешь — там, находясь на подъёме, и потом, возвращаясь сюда, ты, конечно, спускаешься. Ты там поднимаешься на какую-то ступенечку с помощью Божьей, ощущая теплоту от присутствия Божьего. Это так.

А. Пичугин

— Ну что ж, на этом мы, наверное, будем заканчивать нашу программу. Спасибо большое, отец Андрей. Напомню, что гостем программы «Светлый вечер» на светлом радио сегодня был настоятель храма благоверного великого князя Дмитрия Донского в Северном Бутове, духовник олимпийской сборной России, протоиерей Андрей Алексеев. Спасибо. Я — Алексей Пичугин.

М. Борисова

— И Марина Борисова.

А. Пичугин

— Прощаемся, всего хорошего.

М. Борисова

— До свидания.

Прот. Андрей Алексеев

— До свидания.