Поделиться
Первое наше с мужем путешествие было и первым паломничеством. Мы просто взяли своего грудного первенца, поставили в машину Нива детское кресло – и поехали в Дивеево. Молодые, беспечные, только что пришедшие в церковь – и совсем беспечальные. Ехали, читали акафисты, болтали. Младенец утомился дорогой и спал. Приехали мы к вечеру, и совсем ни о чем не думая пошли сразу на всенощную. Я удивилась, как человек неопытный, сколько на свете есть разного рода болящих людей, инвалидов – такую концентрацию можно увидеть только в святых местах, куда стекается болящий люд – за исцелением. Я с некоторым даже страхом смотрела по сторонам – сама же чувствовала, что со мной что-то не то. В дороге я не заметила, как заболела. С собой не было лекарств и конечно не было градусника. Однако я безошибочно почувствовала сильный жар. Голова кружилась. Приложились к мощам святого, вышли из храма. Все происходившее помню, как во сне. Температура нарастала. Муж встревожился, мы стали подходить к людям, спрашивать о ночлеге. В Дивеево 20 лет назад не было гостиниц. Мы почему-то совсем не печалились о том, где спать. Муж сказал, что можно поспать и в машине. Но моя болезнь заставляла нас искать постель. Одна монахиня объяснила нам, куда пойти в деревне и написала записку своим родным, чтобы они позволили нам остановиться у них. Это было очень странно и непривычно. Я чувствовала себя совсем больной, и когда мы доехали до края деревни и поднялись на крыльцо – первое, что я увидела – это половинку молодого человека. Он стоял – или как сказать про половинку – сидел? – на крыльце, и при виде нас очень чему-то обрадовался и заговорил: «Хорошая женщина, красивая женщина…» Муж успел поймать меня, когда я потеряла сознание, хотя одной рукой держал младенца. Следующий кадр – я очнулась в избе, все сидят за столом, народу много, из них несколько паломников, надо мной муж с горячим чаем, огромная просто необъятная бабушка сидит во главе стола, румяная тетенька жарит для всех картошку. Потом все встали читать молитвы. Ничего вкуснее этой картошки я в жизни своей не ела. Половинку человека звали Гришей, он был братом монахини, которая дала нам адрес своей семьи. Он родился с синдромом Дауна, много хлопот доставлял маме (папы в семье не было), и когда очередной раз убежал из дома – попал под поезд. От большой потери крови мог умереть, его спасли, и сестра Ольга в благодарность Богу за спасение брата пошла в дивеевский монастырь. Все эти истории казались мне вычитанными из книг, нереальными. Голова кружилась – от лихорадки и от новой, странной, непонятной мне жизни. На ночь все молились о причастии. Муж долго сидел рядом и сам не заметил, как уставший заснул. Измучившись, я думала, что умереть в Дивеево – наверное, благодать, только бы дожить до ранней службы и причастия. Неудобно рассказывать о чудесах, которые случились с тобой. Это очень личное. Но иногда, наверное, можно. Потому что может быть, это были мои видения в жару. Но я точно видела, что дверь не открывалась, а в комнате возникла Эта женщина, я видела! Все спали, и младенец мой вдруг разулыбался во сне. Я почувствовала радость, которая исходила от нее, и вспомнила слова Серафима Саровского «Христос Воскресе, радость моя!» Сразу пришел сладкий короткий сон, на раннюю я встала совсем здоровой. А когда поехали окунаться на святой источник, мы посадили в машину всю семью, кроме монахини Ольги . Гриша, всю дорогу чистым звонким голосом пел литургию – у него хорошая память, сказала его мама, и хороший слух. Даже огромная бабушка, охая и хохоча, окунулась трижды в ледяной источник. Ах, как много благодати дается начинающим вроде нас тогда с мужем! Даром. Авансом. Мы уехали счастливые и здоровые. Нам дали в дорогу капусты, картошки, яичек. И море любви. Григорий не хотел, чтобы мы уезжали, все повторял про меня: «Хорошая женщина, красивая женщина!»… Дивеево, диво, дивные люди, дивные воспоминания…
