«Архимандрит Серафим Тяпочкин». Протоиерей Николай Германский

Наш собеседник — благочинный Ракитянского округа, настоятель Свято-Никольского храма в поселке Ракитное Белгородской области, руководитель регионального центра собирания русского опыта протоиерей Николай Германский. 

Разговор шел о жизненном пути, служении и подвиге известного деятеля Церкви 20 века архимандрита Серафима Тяпочкина.

Ведущий: Алексей Пичугин

---

А. Пичугин

— Дорогие слушатели, здравствуйте, меня зовут Алексей Пичугин, я рад вас приветствовать и с удовольствием представляю своего собеседника, ближайший час эту часть «Светлого вечера» вместе с вами и вместе с нами проведет протоиерей Николай Германский, благочинный Ракитянского округа, настоятель Свято-Никольского храма в поселке Ракитное Белгородской области, руководитель регионального центра собирания русского опыта. Добрый вечер, отец Николай

о. Николай

— Добрый вечер.

А. Пичугин

— Сегодня мы будем говорить об удивительном человеке, я думаю, что люди воцерковленные, по крайней мере, люди, воцерковлявшиеся в 90-е годы, прекрасно знакомы, по крайней мере, знают, что такой человек жил, знают о его жизненных духовных подвигах — это архимандрит Серафим (Тяпочкин). Как мне кажется, в последнее время о нем говорят уже меньше, но я думаю, что это не касается Белгородской области, для которой это такой удивительный свой человек, он далеко не всю жизнь жил в тогда еще Курской, потом Белгородской области, он даже, можно сказать, последние годы своей жизни, но, как часто бывает с людьми Церкви, он пока не прославлен, но он прославлен народно и вот в Белгородской области его, конечно, очень почитают, все верно, отец Николай?

о. Николай

— Алексей, я позволил бы себе с вами несколько не согласиться в каком плане — в том плане, что отец Серафим достаточно известен не только у нас на Белгородчине, но и во всей России, где бы я не был, я всегда интересовался, и очень-очень многие люди знают о старце, память о нем не затухает, на самом деле...

А. Пичугин

— Безусловно, я живу не в Белгородской области, но про отца Серафима я знаю, конечно же, с 90-х годов еще, когда только сам переступал церковный порог, это один из первых людей, священников XX века, про которых я вообще узнал, живших в советское время, я к тому, что сейчас просто, может быть, уже пришло в Церковь новое поколение людей, которые не так хорошо знают про отца Серафима и чтобы восполнить, в том числе, этот пробел, мы сегодня беседуем. Почему, собственно, мы сегодня общаемся с отцом Николаем — дело в том, что отец Николай — настоятель того самого Никольского храма в поселке Ракитное, настоятелем которого в советские годы был архимандрит Серафим, и отец Николай делает очень много для того, чтобы память об отце Серафиме сохранялась, о том, чтобы традиции, которые были заложены отцом Серафимом сохранялись и о том, чтобы вообще люди приезжали в Ракитное и вообще в Белгородской области и во всей России об отце Серафиме помнили. Расскажите, пожалуйста, вдруг кто-то из наших слушателей не знает биографию, никогда не слышал про отца Серафима, давайте начнем с его жизненного пути, о том, где он родился, как он пришел в Церковь, как он стал священником, что этому предшествовало, расскажите, пожалуйста.

о. Николай

— С огромным удовольствием в который раз буду рассказывать о батюшке, об этом великом старце, о праведнике наших дней. Читать и узнавать о святых всегда интересно и, наверное, назидательно не единожды возвращаться к их памяти. Отец Серафим родился в 1894 году в уездном городе Новый двор Варшавской губернии в дворянской семье, отец его был отставным полковником, Александр Иванович Тяпочкин, и начальником почты, мама его — Элеонора Мако́вская. Благочестивые родители нарекли сына Димитрием в честь великомученика Димитрия. И вот вспоминается случай, когда отец взял его на богослужение, в котором принимали участие воспитанники духовного училища, и вот когда отец Серафим увидел икону преподобного Серафима, он вдруг сказал отцу: «Хочу быть таким же, как этот человек, как этот святой». Возможно, эти слова отца Серафима стали пророческими, он поступил в Холмскую духовную семинарию, которую затем окончил и затем поступил в Московскую духовную семинарию, и у него было желание поступить в академию в 16-м году, но, как мы помним, в 17-м начались события страшные, которые раскололи Россию на две части и не только Россию, но и весь мир в последующем, и отец Серафим не смог, естественно, поступить в академию, но он получил очень хороший духовный заряд, когда учился в семинарии. За время обучения ему выпало счастье общаться с такими столпами русского православия, как Антоний (Храповицкий), как епископ Федор (Поздеевский), архимандрит Иларион (Троицкий), который впоследствии стал архиепископом Крутицким, также священник Павел Флоренский, который был расстрелян на Соловках и многие другие, посещал семинарию и академию Святейший Патриарх Тихон, который совершил богослужение в академическом храме, и отец Серафим присутствовал на этом богослужении, вот можно представить, насколько это влияло в плане духовного воспитания на отца Серафима, вот так примерно прошли его юные годы. В 18-м году епископом Евлампием (Краснокутским), викарием Днепропетровской епархии он был рукоположен в сан диакона, а в 20-м году в Тихвинском женском монастыре Екатеринослава диакон Димитрий был рукоположен в иереи.

А. Пичугин

— Надо сказать, мы вот так представляем архимандрита Серафима монашествующим и безусловно, он там много лет провел в монашестве, но все-таки перед этим он вступил в брак, у него были дети, трое дочерей, если я не ошибаюсь?

о. Николай

— Да, безусловно, у него было трое дочерей и двое сыновей, которые затем в тяжелые годы погибли от голода...

А. Пичугин

— Все?

о. Николай

— Двое сыновей, а дочки остались, совершенно замечательные дети, которые впоследствии стали врачами, получали государственные награды, воспитание у них было великолепное, безусловно. Жена Антонина была верной спутницей до 33-го года, когда тоже заболела и скончалась, отец Серафим очень скорбил, потеряв свою жену, которая была верной спутницей его жизни, но тем не менее жизнь продолжалась и были тяжелые годы...

А. Пичугин

— А вот в эти тяжелые годы я смотрю биографию отца Серафима и понимаю, что в 30-е годы, которые у нас ассоциируются с большим террором, безусловно, 36-й, 37-й, 38-й — это годы массовых арестов и расстрелов священнослужителей, вот до 40-го года как-то отцу Серафиму удавалось репрессий избегать, как же так получалось, что он в 30-й, 36-й, 38-й не был арестован, несмотря на то, что он очень активно боролся и с обновленчеством, и с другими проявлениями разными в церковной жизни того времени, которые не стыковались, конечно, с официальной Церковью?

о. Николай

— Я думаю, что это было промыслительно, ведь не все были репрессированы и расстреляны, у Господа свои планы на каждого человека и на каждое обстоятельство, и как-то отец Серафим, хотя неоднократно за ним устанавливалась слежка, и были моменты, когда его хотели даже где-то по дороге просто расстрелять, чисто так, без приговора, но Господь чудным образом оберегал его и, кстати, люди и даже те, которые были при исполнении таких обязанностей, как и председатели, и секретари, они видели в отце Серафиме совершенно потрясающего человека, они любили его, неоднократно они были предупреждаемы властями за их лояльное отношение к отцу Серафиму и каким-то чудным образом действительно отцу Серафиму, наверное, он ничего сам для этого не делал, удавалось избежать этих репрессий 37-х, как мы говорим. Но тем не менее его достала рука революционного правосудия, конечно же, такой человек не мог бесконечно укрываться и быть невидимым. Да, он боролся с обновленчеством, но как — он не был таким, революционным борцом против обновленчества, он крепко стоял на позициях патриарха Тихона, и его называли «тихоновцем» от этого, и он вел паству крепко по этому пути и разъяснял, объяснял и рассказывал суть этих проявлений обновленческих, в этом плане он был, можно сказать таким духовным богатырем, непоколебимым в своей вере и нисколько не сомневающемся в правильности пути Русской Православной Церкви в то время. Ну вот, естественно, пришло время, когда его все-таки арестовали и взяли в 40-м году и судили, и в 41-м приговорили к десяти годам лишения свободы, и вот отец Серафим, как ребенок на суде, он, на самом деле, ребенком, вот по слову Господа: «Будьте, как дети», и он был этим ребенком, он писал в 53-м году письмо председателю Совета Министров, писал не для того, чтобы пожаловаться, не для того, чтобы ему скостили срок, не для того, чтобы он готов был им послужить на эту власть, лишь бы его отпустили, нет, он писал: «За что меня осудили? Я люблю свою Родину, я являюсь священником Русской Православной Церкви», это тогда, когда еще был Сталин, «отец народов» так называемый, жив, он говорил: «Я — протоиерей Русской Православной Церкви, я могу быть полезным Церкви, если вы меня отпустите, я буду продолжать свое служение, я люблю свою Родину, я воспитал детей, которые на фронте получили награды», но он не понимал, что у власти свои резоны были в отношении таких людей, как отец Серафим. И он по полной отсидел десять лет, а потом, когда следователь спросил его: «Что будете делать на свободе, уважаемый?» Он сказал: «Буду служить также, как и служил. — Ну тогда посидите еще» и еще ему дали пять лет, четыре с половиной года он отсидел исправно.

А. Пичугин

— Я напомню, дорогие слушатели, что сегодня мы беседуем с протоиереем Николаем Германским, настоятелем Свято-Никольского храма в поселке Ракитное Белгородской области, благочинным Ракитянского округа и руководителем регионального Центра собирания русского опыта. Мы говорим и вспоминаем сегодня знаменитого деятеля Церкви XX века, человека, которого безусловно чтят и помнят до сих, хотя со времени его кончины прошло уже почти сорок лет — это архимандрит Серафим (Тяпочкин), который служил много лет в Никольском храме поселка Ракитное. Нашим собеседником сегодня, я напомню, является нынешний настоятель этого храма, отец Николай Германский. И вот арестованный будущий отец Серафим, а тогда еще протоиерей Димитрий, правильно?

о. Николай

— Да, совершенно верно.

А. Пичугин

— Что известно о годах, проведенных им под арестом в лагерях в ссылке впоследствии?

о. Николай

— Он очень мало рассказывал, не любил об этом рассказывать никому. Но когда его спрашивали: «Батюшка, ну как вам там, тяжело было? — Я, — говорит, — ничем не отличался от тех людей, которые там были, испил ту чашу вместе со своим народом». Известен удивительный случай, когда отец Серафим, там к ним относились, мы знаем, в лагерях: бросали их с баржи на берег рубить лес и прочие вещи какие-то делать, и однажды он зимой заблудился и не было видно ничего, ни слева, ни справа, метель, и он взмолился Божьей Матери и Святителю Николаю и чудесным образом вышел к людям, когда он уже практически замерзал. Были другие случаи, когда дикие звери подходили к нему близко и, молясь усердно, он оставался жив. Однажды был такой случай, когда у него уже было право на поселении более-менее свободной жизни он однажды пошел и зашел в храм один, и священник пригласил его на богослужение и рассказал ему, что он увидел сон о том, что ему будет сослужить священнослужитель, это была такая радость для него. Конечно, об этом узнали, конечно, он был наказан, он проходил в лагере не по особой статье, потому что высокопоставленные работники органов безопасности, которые нам помогали в поиске документов, рассказывали, что они видели косвенные документы секретные, в которых указывается на то, что он там проходил, как обычный заключенный, а не как тот, который помогал и сотрудничал с властями, он подвергался избиениям, справки там были, в которых врачи указывали на многочисленные раны, побои, но тем не менее отец Серафим, когда его спрашивали, как было ему там, он: «Что ж, значит, так было Богу угодно мне пройти этот путь вместе с моим народом». И, конечно, отец Серафим был удивительным человеком и эту его неординарность, удивительность, его праведность заметили уже в те годы, когда он служил на Украине, мы уже говорили, когда он крепко стоял на ногах Русской Православной Церкви, не уклоняясь ни влево, ни вправо, не изменяя чистоте православного учения и являясь примером не только этого стояния в чистоте веры, а своей благочестивой жизнью и своим молитвенным настроем, который видели люди, ощущали эту его молитву, шли к нему, и в тяжелые годы он отдавал последнее свое голодающим людям, и даже его двое собственных мальчишек-сыновей умерли, не выдержали этого тяжелого испытания. И, безусловно, эту любовь он не растерял в лагерях, а еще ее и приумножил, потому что молитва, как я понял за то, время, которое я изучал его наследие и служил и продолжаю служить в храме, где служил отец Серафим, я просто ощутил и понял, что это был человек необыкновенного молитвенного настроя. Однажды его сотаинник, друг, он обратился к нему и сказал: «Если бы вы знали, какую я радость испытываю во время богослужения, во время литургии, я не могу передать вам даже и десятой части этой радости», то есть для меня, как для священнослужителя это настолько важно, это главное, наверное, вот это отношение священника и вообще христианина к литургии, как к чуду, неотмирному чуду, как когда-то сказал святитель Иоанн Златоуст, что «вселенная была создана ради Божественной литургии», вот отец Серафим об этом говорит и подтверждает это. Когда он молился, к нему даже не могли подойти, был такой случай еще до того, как его посадили: к нему пришли люди, что-то там принести ему хотели, может быть, покушать, подкрепиться, открыли дверь — он стоял на коленях, они через час зашли — он продолжал стоять, еще через час, и так они не дождались его, потому что уже тогда он познал всю глубину и всю радость молитвенного общения с Богом. Я еще сегодня вернусь к этой любви и не только любви к молитве отца Серафима, но и к той глубине молитвы, которой он обладал, безусловно и, конечно, эта любовь, она была не растеряна в то время, как он был в лагерях, а она еще укрепилась, как я уже сказал. И когда он вернулся из лагерей, конечно, его увидели здесь уже, в России, потому что в Днепропетровске его назначили настоятелем кафедрального собора, но он остался тем же пламенным и молитвенником, и честным христианином, и священнослужителем, которым он был всегда, и его проповеди были со слезами всегда и однажды во время проповеди в день Усекновения Главы Иоанна Предтечи он позволил себе сказать о неких духовных вещах: «уже секира лежит при древе», но очень внимательный уполномоченный по делам религии, который регулярно слушал проповеди, которые произносят священнослужители, сказал: «Этому священнику в моей епархии не место» и, конечно, отца Серафима убрали.

А. Пичугин

— А это где было?

о. Николай

— Это было в Днепропетровском соборе.

А. Пичугин

— Это уже после ссылки?

о. Николай

— Да, после того, как он вернулся и его назначили. Есть одно прошение, очень любопытное и очень замечательное, где отец Серафим просит, чтобы его не назначали в городской собор в большую церковь, а ему милее какая-то деревенская церквушка, такая пустынь, ибо он долго собирал вот это духовное сокровище и хотел бы его сохранить в этой тихой какой-то гавани, однако его сначала в собор, затем, конечно же, он не служил несколько лет, и он приехал в Патриархию и там не сразу, несколько недель он пробыл там, и однажды его заметил замечательный иерарх, тогда епископ Леонид (Поляков) Курский и Белгородский...

А. Пичугин

— Да, впоследствии митрополит Рижский многолетний.

о. Николай

— Да, совершенно верно, и он заметил отца Серафима, он пригласил его к себе и с тех пор отец Серафим с 61-го года по 82-й год служил в Ракитном в Курской епархии и владыка Леонид, как его не просто духовный даже собеседник, а как его наставник духовный, приезжал к нему неоднократно сюда, и они с ним имели потрясающее духовное общение. И не только владыка один туда приезжал, и митрополит Никодим Харьковский и Богодуховский, и владыка Мелитон, архиепископ, который был ректором Ленинградской академии когда-то, он тоже дружил с отцом Серафимом. Есть потрясающие воспоминания в книге об отце Серафиме детей владыки Мелитона, о их дружбе. Вот такая была любовь отца Серафима, такая была у него притягательная сила.

А. Пичугин

— Отец Николай, мы сейчас прервемся буквально на минуту. Дорогие слушатели, я напомню, что сегодня мы беседуем с протоиереем Николаем Германским, настоятелем Свято-Никольского храма в поселке Ракитное, благочинным Ракитянского округа, человеком, который служит в храме, в котором на протяжении многих лет в советские годы служил знаменитый исповедник, человек, к которому за духовным опытом приезжали со всего советского союза, архимандрит Серафим (Тяпочкин), его мы сегодня с отцом Николаем и вспоминаем, через минуту продолжим.

А. Пичугин

— Мы возвращаемся к нашей беседе, напомню, что сегодня мы говорим с протоиереем Николаем Германским, благочинным Ракитянского округа Белгородской области, настоятелем Свято-Никольского храма в поселке Ракитное, руководителем регионального центра собирания русского опыта, мы вспоминаем архимандрита Серафима (Тяпочкина), который служил в храме в поселке Ракитное много-много лет. А теперь вот расскажите, пожалуйста, немного, отец Николай, о том, что за поселок Ракитное, большой ли он, что это за место такое вообще?

о. Николай

— Сегодня это районный центр с населением около 13 тысяч человек, один из самых благополучных районов Белгородской области, в принципе, вся Белгородчина, она такая красивая, она ухоженная благодаря тому, что около тридцати лет назад пришел человек по фамилии Савченко Евгений Степанович, который стал губернатором и вместе с Церковью, тогда владыка Иоанн возглавлял епархию, когда она была единой, началось восстановление порушенных святынь, была поставлена общая задача — вернуть дореволюционное количество храмов на Белгородчине, и она была успешно выполнена буквально где-то лет пять назад уже это количество перевалило. Но мы понимаем, что количество — это важно, но важно и качество, и я думаю, что в этом делании молитва отца Серафима тоже имела немалое место, потому что губернатор регулярно приезжает в наш храм на могилку отца Серафима и всегда задает один и тот же вопрос: батюшка, ну когда же отец Серафим будет причислен к лику святых?" А я ему неизменно отвечаю и сейчас скажу: «Ну, на все воля Божья, может быть, мы сегодня еще к этому и не готовы», но я считаю, что на сегодняшний день, я так дерзаю говорить, препятствий абсолютно нет никаких для его канонизации, комиссия по канонизации как раз-таки вот этот пробел: 37-41-й год, она к нему настороженно относится, но все эти документы, которые у нас есть, косвенно показывают, как я уже говорил, на святость жизни отца Серафима, вместе со мной очень многие авторитетные люди разделяют мое, то есть это наше, не мое мнение о том, что отец Серафим свят. Хотите я вам немножечко зачитаю, чтобы не исказить мнения некоторых, очень уважаемых нами людей?

А. Пичугин

— Ну, очень кратко, отец Николай, потому что у нас не так много времени, а тем еще много достаточно.

о. Николай

— Владыка Вадим, который был Иркутским, сейчас он Ярославский митрополит, так вот он был духовным сыном отца Серафима, он вспоминает об отце Серафиме и говорит: «Вся его жизнь была безупречной, и мы видели эту его святую безупречность своими глазами, он мог воздать кесарю кесарево, но в вопросах веры он был безукоризнен и непоколебим. И однажды, будучи юношей, — он рассказывает, — я зашел в алтарь, в это время запели „Херувимскую“, я, тихо стоя в сторонке, увидел вдруг отца Серафима в необыкновенном сиянии и несколько приподнятым у престола, это вообще трудно описать, это невозможно передать, и это благодатное сияние не однажды исходило от Серафима, и его видел не только я». Но мне кажется, очень важно послушать еще мнение схиархимандрита Илии (Ноздрина): «Я благодарен Господу, — говорит батюшка Илий, — что Он даровал мне общаться с дивными старцами, одним из которых был архимандрит Серафим Тяпочкин, батюшка потряс меня до глубины своей любовью. Выше любви ничего нет, говорит апостол любви Иоанн Богослов — я видел эту вечную любовь, воплощенную в старце Серафиме». И вот представьте, таких вот воспоминаний совершенно замечательных людей, и владыки Иннокентия (Васильева), и владыки Алексия (Фролова), приснопоминаемого, и многих-многих других мы слышим, это свидетельство о необыкновенной любви отца Серафима.

А. Пичугин

— Отец Николай, а вот такой вопрос: я читал, что после смерти отца Серафима было даже на некоторое время до похорон прекращено движение автобусов в Ракитное, еще какие-то попытки советской власти противостоять приезду людей попрощаться с отцом Серафимом. Как в советское время люди ездили к отцу Серафиму при его жизни? Как это было возможно, а мы знаем несколько таких священников: это архимандрит Таврион (Батозский), отец Серафим (Тяпочкин) и еще некоторые другие, к которым приезжали со всего Союза, это было, наверное, очень непросто и принимать в условиях советской власти этих людей, как происходило такое паломничество?

о. Николай

— Да вы знаете, на самом деле, не иначе как чудом можно назвать, например, к нему ездил полковник в отставке Митрофан Дмитриевич Гребенкин, он в Туле жил, герой Советского Союза, в эти советские времена очень многие люди к нему ездили, которые стали впоследствии священнослужителями, например, отец Владимир Воробьев и многие-многие другие, я сейчас не буду об этом вспоминать и перечислять. И вот мне рассказывал один из его духовных сыновей, потрясающий человек, мирянин Митрофан Дмитриевич Гребенкин, полковник в отставке, герой Советского Союза, и он был тогда капитаном, он приезжал к батюшке, каким-то образом старался отпроситься на день-другой и однажды он должен был возвращаться, говорит: «Батюшка, я должен, иначе меня уволят с работы. — Ничего-ничего, побудь еще, уедешь завтра или послезавтра. — Ну как же так, батюшка, как же так? — Ничего-ничего». И я, говорит, смирился, остался и когда я приехал на работу, то никто меня ни о чем не спросил, никто как будто не заметил, что меня не было, что я приехал гораздо позже. Это все просто вроде в жизни происходит, но на самом деле ведь отец Серафим был непростой священник, это был священник, который был преисполнен любви, мы не говорим о его даре прозорливости, как отцы говорили: «Не ищите прозорливых, ищите молитвенников», так вот он, как молитвенник, как прозорливец, с точностью до одного дня предсказал свою смерть: в понедельник Светлой Седмицы, 19 апреля 1982 года.

А. Пичугин

— А как он ее предсказал?

о. Николай

— Он просто сказал об этом, что в понедельник он отойдет.

А. Пичугин

— А ничего не предвещало?

о. Николай

— Ничего, он был уже очень слабый, ему было трудно служить и вот Пасху он сидел около кельи. Еще мне рассказывала Татьяна Александровна Цыганкова, она сейчас работает заведующей терапевтического отделения нашей больницы районной, а тогда она была начинающим врачом, и отец Серафим был очень тяжелый, ему было очень тяжело последнюю ночь, это как раз с воскресенья на понедельник, он потерял сознание, и он совершенно, скажем так, ничего, по ее словам, не должен был ощущать, но он произносил слова молитвы постоянно, она их слышала, и в ее воспоминаниях этот рассказ звучит очень интересно. Сейчас выходит четвертая книга об отце Серафиме, сегодня, кстати, еду в типографию ее забирать, она отличается от трех первых избранных, в ней много качественного нового и очень интересного материала. И вот отец Серафим действительно был носителем этой необыкновенной любви, которая является, по учению апостола Павла — верхом подвижнической и святой жизни, это самое главное свидетельство, которое дает право считать отца Серафима святым, собственно, чем мы и пользуемся, мы считаем его святым, осталось теперь комиссии по канонизации московской, может быть, созреть для этого понимания.

А. Пичугин

— Я напомню, дорогие слушатели, что беседуем мы с отцом Николаем Германским, протоиереем, настоятелем Никольского храма в поселке Ракитное Белгородской области, благочинным Ракитянского округа, вспоминаем архимандрита Серафима (Тяпочкина), знаменитого исповедника и священнослужителя советского времени, в XX веке он служил, в том числе, и много лет на Белгородчине. Отец Николай, вы настоятель в том храме, где многие годы служил отец Серафим, есть ли у вас прихожане, которые помнят, какие традиции на вашем приходе сохраняются с тех пор и как вы ощущаете эту преемственность?

о. Николай

— Да, есть еще прихожане, которые помнят отца Серафима, его необыкновенную любовь, мы стараемся хранить эту память, безусловно, об отце Серафиме, знаете, даже без нашего участия ощущается эта память и его присутствие, люди приезжают совершенно впервые, не знающие ни отца Серафима и: «Как у вас в храме тепло!» У нас молятся, особенно в день преподобного Серафима Саровского, два святых: преподобный Серафим Саровский и наш святой, нами чтимый отец Серафим Тяпочкин, мы стараемся без надобности не трогать ничего, что делал отец Серафим, ни иконы, написанные при нем, не все, но очень многие, которые писал архимандрит Зинон, его духовный сын. У нас на клиросе читает монахиня Серафима, которая приехала сюда по молитвам отца Серафима и долгие годы молилась вместе с ним, у нас есть многие другие старенькие люди, не многие, но несколько человек еще осталось и, глядя на их лица, ощущаешь, что действительно они что-то взяли от отца Серафима и от той благодатной эпохи, от того замечательного удивительного времени, хотя многие называют его советским и плохим — да, но что ж сделаешь, это часть нашей русской истории, этот советский период, который родил столько новомучеников и исповедников, что диву даешься, никакая другая Церковь не дала таких благодатных старцев, как наши новомученики и исповедники. Что очень важно — мы сохраняем богослужебную традицию, которая была при отце Серафиме, я не кичусь этим и не хвалюсь, просто у меня рука не налегает на то, чтобы что-то сократить в богослужении, что-то изменить и в целом мы стараемся, что касается богослужения, оставлять его тем же, которое было при батюшке. Ну, естественно, мы слепо не подражаем всему этому, он был таким, очень скрупулезным, неторопливым, он очень долго служил, читал по 2-3 акафиста после богослужения, но мы стараемся помнить о немощи современного человека, не бежать вперед, но и не отставать. Какая еще у нас есть традиция: мы лет 15-17 проводим «Серафимовские чтения», где-то около двадцати лет, наверное, начались они с каких-то маленьких встреч с интересными людьми, но уже на протяжении, может быть, около десяти лет к нам приезжает, я считаю, наш цвет русской православной мысли: это и приснопоминаемый Виктор Николаевич Тростников, Царство ему Небесное, он был несколько раз у нас, это Ирина Яковлевна Медведева, Василий Давыдович Ирзабеков, Леонид Петрович Решетников, многие-многие другие, Катасонов Валентин Юрьевич был у нас, и Щипков Александр Владимирович был у нас, то есть мы стараемся, чтобы этот оазис духовной жизни, который начался при отце Серафиме по-настоящему, не прекращал своей жизни. Конечно, мы не можем так молиться, как отец Серафим, мы учимся, безусловно, пытаемся подражать и кому еще, как не святым, нам подражать, у нас, может быть, это не очень хорошо получается, но хотя бы таким деланием духовно-просветительским мы стараемся не просто привлечь и приобщить людей к нашему месту, а приобщить к правде Христовой, потому что на самом деле это главное. Отец Серафим плакал, когда проповедовал о Христе Воскресшем и Распятом, и мы стараемся рассказывать об этой правде и не только в Церкви, но и в нашем центре, региональном центре собирания русского опыта...

А. Пичугин

— Да, что это за центр?

о. Николай

— Этот центр возник из опыта нашей работы в центре духовно-просветительском имени архимандрита Серафима Тяпочина, как-то вышло так, сама жизнь нас подвигнула на то, чтобы создать этот центр, это как общественная организация. В Юсуповском имении нам дали три прекрасных комнаты, мы их оборудовали великолепно. Это центр, задачей которого является возвращение исторической и духовной памяти, которая, собственно, заключается в простых вещах: пока русский человек чтит святость и святыни — Россия будет стоять крепко, это главная задача, которую мы берем на вооружение и пытаемся донести до людей. Вот у нас есть такой альманах «Возвращение», который является голосом нашего центра, каждый год издается два альманаха, уже пять альманахов изданы, и они получили довольно-таки теплую хорошую оценку, в которых участвуют мои друзья, замечательные наши философы, мыслители, Валерий Николаевич Расторгуев, Ужанков и многие другие, которые делятся своим замечательным потрясающим опытом через науку, через литературу, через историю, одним словом, через русскую культуру мы пытаемся показать свет Христовой истины, потому что все-таки творчество — это главная часть в человеке от Бога, человек — маленький творец и поэтому культура является именно тем пластом, где человек может проявить свое живое творчество и стараться быть похожим на Христа, уподобляться Христу. И в этом смысле мы стараемся тоже поддержать этот градус этой Божественной и серафимовской любви, которая, я надеюсь, у нас присутствует и до сего дня, люди, которые приезжают к нам помолиться, я еще не видел никого, кто уехал бы от нас разочарованным, не от нас лично, от меня или от прихожан, а от того духа, который не зависит от нас, а от Бога и от молитв Святителя Николая, безусловно, и отца Серафима.

А. Пичугин

— Отец Николай, сколько лет вы служите в Ракитном?

о. Николай

— Если буду жив весной, на Вознесение будет тридцать лет, вот такая круглая дата, так получилось, как-то все пролетело незаметно, как будто бы один день, но так, у Бога тысяча дней, как один день, так и у нас. Хочется, конечно, потрудиться, хочется увидеть своими глазами тот момент прославления отца Серафима, потому что понятно, что мы почитаем и почитание народа Божьего — это главный признак святости, главный признак среди прочих признаков, ну и любовь, конечно, которую никто не может отрицать, а все, кто хоть один раз увидел отца Серафима, удивительным образом свидетельствуют об этой любви. Ну, люди, которые не знают друг друга, как будто бы сговорились, дай Бог, чтобы это произошло на нашей памяти и при нашей жизни, очень хочется.

А. Пичугин

— Спасибо вам большое, отец Николай, за этот разговор, за эту беседу, за память об отце Серафиме (Тяпочкине), замечательном русском, хотел сказать «святом», я думаю, что все-таки недалек тот день, когда эти слова будут правдой, канонизация все-таки отца Серафима состоится, а пока — исповеднике веры, человеке веры, замечательном пастыре, священнике XX века, спасибо. Протоиерей Николай Германский, настоятель Никольского храма в поселке Ракитное Белгородской области, благочинный Ракитянского церковного округа и руководитель регионального центра собирания русского опыта был нашим собеседником. Я Алексей Пичугин, мы прощаемся с вами, до новых встреч, до свидания.

Программа подготовлена при поддержке акционерного общества «Холдинговая компания «Металлоинвест»