Поделиться
— Маргарита Константиновна, здравствуйте! У вас удивительное свойство появляться в самый нужный момент! Это какое-то чудо!
— Добрый день, Владимир Николаевич! Никаких чудес, всё закономерно. Просто вы стали часто бывать в Третьяковской галерее, а я здесь работаю. У вас возникают вопросы — я готова на них ответить. Поделитесь, какая картина сегодня вас заинтересовала?
— Меня озадачила работа Алексея Корзухина «Перед исповедью».
— И чем же?
— Я должен признаться, что никогда на исповеди не был, хотя желание исповедоваться у меня возникало не раз. И вот я вижу картину, где люди выстроились рядком под сводами старинной церкви — несколько женщин, мужчина, дети. Они что-то делают перед тем, как совершить обряд, а что именно — не пойму.
— Исповедь, Владимир Николаевич, это не обряд, а Таинство, в котором человеку содействует Бог. Чтобы оно совершилось, требуется, во-первых, решимость рассказать священнику о своих проступках и страстях, разъедающих душу, а во-вторых — несомненная вера в Божию помощь, Его прощение. Люди, которых изобразил Алексей Корзухин на своей картине, готовились к исповеди заранее — анализировали свою жизнь и молились. И в тот момент, который запечатлел художник, у них продолжается напряжённая внутренняя работа.
— А почему они вот так стайкой сбились?
— Это просто очередь. Видите коричневую деревянную ширму? За ней священник исповедует кающихся.
— Наедине, с глазу на глаз?
— Конечно! Человек в момент исповеди предстаёт Богу, а священник становится свидетелем покаяния. И уединённость помогает молитвенному сосредоточению.
— Но в наше время я никаких ширм в храмах не видел.
— Ширмы не являются обязательным условием для совершения исповеди, чаще кающийся человек и священник просто стоят в стороне от всех прочих. И в те времена, когда Алексей Корзухин создал своё полотно — а это 1877 год, такие перегородки были далеко не в каждой церкви.
— А храм, который изобразил художник — он что, какой-то особенный?
— Это Никольский Морской собор Санкт-Петербурга. Он был построен ещё в середине восемнадцатого века. Старинный и горячо любимый горожанами храм имел немало благотворителей. Видимо, и ширму установил кто-то из состоятельных прихожан — сделал подарок родной церкви.
— Кстати, про прихожан. На картине они такие разные — тут и бедные, и богатые, и знатные, и простецы!
— Верно! Единственный мужчина, запечатленный на полотне — как видно, небогатый мещанин. К этому же городскому сословию можно отнести и девушку в зеленом платке, скромно завязанном у подбородка. Старушка в богатой шали, скорее всего, купчиха.
— А пожилая дама, что сидит на табурете — явно из дворян.
— Да, об этом свидетельствует её головной убор — белый кружевной чепец. К высшему сословию принадлежит и молодая госпожа во всем чёрном, что стоит позади всех.
— Вот удивительно — эта женщина тут, судя по дорогой изящной одежде, самая знатная и богатая. Но при этом она не стремиться пройти на исповедь раньше других, скромно ждёт своей очереди.
— Она понимает, что деньги, власть, положение в обществе ничего не решают в отношениях со Христом. Чистую совесть невозможно купить или получить по наследству, как титул. Душу можно лишь омыть слезами покаяния, и здесь мы все равны перед Богом. Именно в этом главный смысл произведения Алексея Корзухина «Перед исповедью», которое хранится в Третьяковской галерее.
