Поделиться
«…“Третьеклассникам везёт, третьеклассников везут”, – сказал я уже про себя и подумал, что так может начинаться хорошее сти¬хотворение. И ещё подумал, что девочка с мобильником очень по¬хожа на Леночку, с которой я сидел за одной партой. А белобры¬сый мальчишка – на Славку, моего друга. А учительница – на мою Ольгу Алексеевну...
Нет, тут я вру. На мою Ольгу Алексеевну никто не похож. И не говорите мне, что любовь с первого взгляда бывает только в книж¬ках! Потому что я сам испытал эту любовь. К Ольге Алексеевне, моей первой учительнице…»
Это был голос петербургского прозаика и поэта Сергея Махотина, автора более тридцати книг стихов и прозы для детей и подростков, лауреата премии имени Корнея Чуковского («За выдающийся вклад в отечественную детскую литературу»).
В новом веке Махотин выпустил с помощью питерского «Детгиза» два сборника своих рассказов – «Вирус ворчания» и «Включите кошку погромче». Из предисловия к одному из них (а махотинские предисловия – тоже рассказы) он и читал нам сейчас.
…Вот в автобус, словно боевая стая пиратов, ворвались младшие школьники со своим капитаном-учительницей. Автор, улыбаясь, разглядывает их, вспоминая собственное школьное детство, когда фотография любимой учительницы однажды оказалась в витрине фотоателье, и десятилетнему герою от этого почему-то было тревожно. Он сердился на прохожих, которые, проходя мимо, поглядывали на нее, на друга Славку за его смешки («портрет училки на улице!»), на себя, наконец, – за то, что злится на Славку и на прохожих…
…Признаюсь вам, что со времен знаменитых «Денискиных рассказов», малой прозы Николая Носова, Виктора Голявкина и Сергея Вольфа (а это уже моё отрочество), не читал я столь честной, чистой, занимательной и проникновенной – в душу ребенка – литературы, как эта.
Здесь не встретишь никаких ужастиков, аранжированных новым школьным сленгом, ну, может, иногда – немного фантастики (точнее, фантазии). Сплошные «вечные темы»: дружба, предательство, семья, одиночество, познание мира.
Ведь Махотин хорошо знает: психология подростка не меняется, она всегда одна и та же – от первоклашек до пятиклассников. И в этом его сила.
Во взрослой литературе часто есть за что спрятаться: стиль, приемы, разные посмодернистские игры. В детской не скроешься, ребенок мгновенно распознает фальшь, а я не раз наблюдал Махотина на встречах с детьми, когда он читает им вслух. Итак, я кладу закладку в начало той или другой его книжки, чтобы из предисловия она как можно медленнее двигалась к последней странице. Двигалась вместе с героями – Юрами, Танями, Вадимами и Колянами; вместе с шестиклассником Серафимом, с глуховатой бабой Ариной, школьницей Дашей (встретившей в трамвае президента страны). И с учителями: Лидией Яковлевной, Софьей Георгиевной и Галиной Ивановной…
«Ребенок, который жил во мне, дожидался своего часа», – рассказал недавно Сергей Махотин в одном из интервью. А я, – как же я рад, – что недавно открыл его для себя; что его рассказы читают сейчас и в нашей семье. Об одном только жалею: что мне самому – не десять лет, а столько, сколько набежало.
…Правда, тут же и перестаю жалеть: потому что, открывая книги «Вирус ворчания» или «Включите кошку погромче», – забываю о своей взрослости.
«Учебный год закончился. Пока я наслаждался летними канику¬лами, Ольга Алексеевна вышла замуж и навсегда уехала из наше¬го городка. В сентябре нас встретила новая учительница – Дина Марковна, старенькая и добрая. Даже её фамилия звучала ласково – Охряндина. Фамилия была похожа на букет мохнатых хризантем, которые дарят всем на свете учителям.
От Ольги Алексеевны осталась лишь фотография в витрине фо¬тоателье. Долго она там висела. Наверное, приносила заведению доход.
Но я уже не ревновал Ольгу Алексеевну к случайным зевакам. Потому что понял вдруг одну важную вещь. Оказывается, люби¬мый человек принадлежит не только тебе одному. Даже лучший друг. Даже мама! И нужно не страдать, а, наоборот, радоваться за человека, которого любят другие…»
Мне кажется, что подростковую прозу Сергея Махотина, – быть может, слегка и старомодную, как бы стоящую одной ногой в уходящем времени, а другой в наступающем, можно посчитать «патентом на благородство» для сегодняшней детской литературы. Кстати, достать его книжки почти невозможно и дело тут не только в утерянной системе книгораспространения.
