Закладка Павла Крючкова. Андрей Яхнин «Антиискусство».

Поделиться

Фото: Peter Herrmann/Unsplash

«...Отрицание Бога, изгнание его из культуры и жизни неизбежно породило возникновение на его месте культа темного начала, который последовательно материализовался сначала в авангарде, затем в троцкизме-ленинизме, а в конечном итоге — в сталинизме. Притом культ этот, как уже говорилось, носил явно сектантский характер, что, собственно, и стало причиной отсечения русской (а точнее, советской) культуры от христианских истоков европейской цивилизации. В связи с этим упреки в ретроградстве и самоизоляции, адресованные православию, выглядят дико, да и находятся они в общем русле сектантской риторики.
Эта риторика в основном рассчитана на слабо информированные внецерковные круги постсоветской интеллигенции, со страхом относящейся ко всему, что требует от нее серьезного пересмотра всей предыдущей жизни».

Это было чтение из книги Андрея Яхнина «Антиискусство: записки очевидца», довольно редкого исследования фундаментальной метаморфозы, произошедшей с искусством. Читал Сергей Агапов.
Итак, отсчет богоотрицания в новейшем искусстве начинается с понятия авангарда и заканчивается сталинизмом (конечно, явлением исторически инерционным, порожденным предшествующей идеологией, включавшей в себя чудовищное определение религии ненавидящим её Лениным, то есть «труположеством»). Про строительство послевоенного культа личности одного человека, перехлестнувшего и границы отфильтрованной им империи, я даже не говорю. Но и в наше беспокойное время богоотрицание, о котором шла речь, продолжается, увы, — авангардом же.
...Вспоминаю и себя, молодого: внутреннее сопротивление советским клише в обезбоженном интеллигентском пространстве отчаянно тянуло многих из нас в «левое», вообще — в неофициальное искусство, как в спасательную шлюпку. То, что она уже давно крутится по орбите уходящей в бездну воронки — не замечалось. Да и обратить наше внимание тогда было — некому. Происходила жуткая подмена: сопротивление советскому сектантству оказалось игрой на демоническом поле, — безоглядным, увлеченным поиском черной кошки в темной комнате. Подумать же о том, что начало этой игры тянется не только из мрачной глубины малевичевских квадратов, но и задолго до них, было, грубо говоря, нечем.

«...Сектантская машина сталинской пропаганды, растаптывая человеческую душу, произвела необратимые изменения в сознании советского человека, и художнику, пытавшемуся внутренне сопротивляться прессу этой пропаганды, проще и естественней было обратиться за духовной помощью к троцкизму и авангарду, чем к христианской культуре, связи с которой были безнадежно утеряны...
И из дальнейшей истории развития неофициального, а затем и современного искусства в России мы видим, как ощущение ужаса от богооставленности и от мрака существования без высшего смыс¬ла приводит к еще большему одичанию и духовной деградации, поскольку там, откуда изгнан Бог, царит лишь разложение и смерть».

Книга Яхнина — отважное исследование, написанное христианином. Автор не обошел ни одной из ведущих тенденций контемпорари арта, современного изобразительного искусства; ни одного из течений — вплоть до концептуализма и нынешних радикалов вроде Бренера и Кулика.
Кстати, нашей первой закладке об изгнании Бога из культуры, предшествовал рассказ о «классике» прошлого — Василии Кандинском, «во многом символизирующим трагическую судьбу русской интеллигенции, сделавшей своим богоборчеством несчастной не только себя, но и весь русский народ».
Об этом тоже стоит подумать, читая «Записки очевидца».
Заканчивая объемный труд, автор отметил, что диалог церкви (и православного христианина, добавим мы от себя) с современным искусством, конечно же, — возможен. Но в то же время необходим твердый и духовно трезвый взгляд на истинную его суть и богоборческие истоки.
И твердость эта должна быть сродни апостольской.