«Выбор профессии ребенком». Семейный час с прот. Александром Никольским (04.05.2019)

У нас в гостях был настоятель храма Трех святителей в Раменках, отец 10 детей протоиерей Александр Никольский.

Разговор шел о том, несут ли родители ответственность за судьбу детей, и нужно ли участвовать в выборе ребенком ВУЗа и будущей профессии.

---

Ведущие: Александр Ананьев, Алла Митрофанова

А. Ананьев

– Добрый вечер. Дорогие друзья, с весной вас, с порой цветения, начала благоухания. И порой непростого выбора, с которым сталкивается каждый из нас в той или иной степени. В студии Алла Митрофанова...

А. Митрофанова

– Заинтриговал. Какой выбор-то сегодня будем обсуждать? Александр Ананьев...

А. Ананьев

– И сегодня да, мы хотим поговорить о тех, кто стоит перед выбором профессии, Алла Сергеевна.

А. Митрофанова

– Короче, куда поступать.

А. Ананьев

– Да, потому что многие... Но не просто куда поступать, дорогая моя, а кем быть – это очень важный выбор. И я очень хорошо помню себя в 11 классе. Я знал, что школ закачивается, причем я знал сначала это в 9 классе, потом я знал это в 10 классе, а в 11 классе со мной случилась истерика. Потому что за три года я так и не понял, куда поступать. И в итоге поступал буквально по принципу наименьшего сопротивления: что у меня там было хорошо? Ну английский хорошо. Ну и ладно, и пойдем в иняз.

А. Митрофанова

– Ну английский у тебя был блестящий. Вот это вот «ну ладно, пойдем в иняз»...

А. Ананьев

– Естественно, это было, вроде как, с одной стороны, я доволен тем, кто я есть, и где я есть, и с кем я есть. Но с другой стороны, это был неправильный выбор. Мне надо было быть врачом. Я хотел быть врачом. Но почему я не стал врачом? – вот в чем вопрос. Одним словом, для того чтобы поговорить на эту интереснейшую тему, мы пригласили человека, который знает – мы в этом точно уверены, – ответ на этот вопрос по двум причинам. Во-первых, это опытный священник, настоятель храма Трех святителей в Раменках, протоиерей Александр Никольский. Добрый вечер, отец Александр.

Протоиерей Александр

– Добрый вечер.

А. Ананьев

– А во-вторых, батюшка отец десятерых детей. Счастливый папа, который уже в четвертый раз, по вашему собственному выражению, стоит перед одним и тем же выбором: куда поступать его детям. Я правильно вас понял?

Протоиерей Александр

– Ребенку, да, совершенно верно.

А. Митрофанова

– Очередному. Подоспевшему.

А. Ананьев

– Очередному ребенку. И вот это очень любопытно. Отец Александр, так вы стоите перед выбором или ваш ребенок стоит перед выбором?

Протоиерей Александр

– Вы знаете, это как роды: с одной стороны, рожает женщина, с другой стороны, любой акушер скажет, что это ребенок решает, как ему родиться и когда ему родиться, и он дает команду на роды, а не женщины. Вот так и здесь. Точно так же. То есть с одной стороны, конечно, ясно, что поступает ребенок, это его жизнь и это его выбор, и он должен сделать выбор ну в наибольшей степени, так сказать, сознательно, по возможности. С другой стороны, это ребенок. Пусть он уже большой, пусть он выше папы и мамы – ну мамы-то ладно, папы – шире в плечах, там на полголовы выше, так может спокойно папу так приподнять, маму там на руках поносить. Но он все равно ребенок, у него нет жизненного опыта.

А. Ананьев

– Вы прямо как меня описываете, в мои 42.

А. Митрофанова

– Тебе 41.

А. Ананьев

– Дай пококетничать. Так все-таки вы полагаете, что детям нельзя делегировать полномочия выбирать то, кем им быть, и выбор в первую очередь дело их родителей?

Протоиерей Александр

– Знаете, надо им помочь сделать выбор.

А. Митрофанова

– А это как? Чтобы при этом все-таки ребенок понимал, что решает он.

Протоиерей Александр

– Понимаете, ребенок, ему этот выбор делать очень трудно. Он жизнь не знает. И он даже, в отличие от людей взрослых, которые себя не особенно уж сильно знают, но все-таки какой-то опыт собственного бытия имеют, и вот ребенок, у него этого ничего нет. И я смотрю, как дети начинают, ну так, знаете, как листочек осенний на ветру – то туда понесло, то сюда понесло, все это, начиная от математики – вот сейчас я буду математик, а не следующий день это уже ВГИК.

А. Ананьев

– Может быть, это естественный процесс?

Протоиерей Александр

– Ну для молодости это естественно.

А. Ананьев

– А для взрослого человека?

Протоиерей Александр

– Для взрослого человека, он уже понимает, что за этим решением стоит. И потом он знает свои особенности – своего характера, свои там какие-то способности, и он уже...

А. Ананьев

– Ох, батюшка, высокого же вы мнения о людях, что они, мол, так хорошо себя знают, и свои сильные стороны, и слабые стороны, и никогда насчет себя не заблуждаются. Уверяю вас...

Протоиерей Александр

– Нет, дело в том, что взрослому человеку, ему где-то проще, потому что у него уже колея: он вошел, он уже сделал карьеру там. И я знаю, когда, например, успешный нейрохирург – нейрохирург, то есть это такая...

А. Митрофанова

– Высшая каста.

Протоиерей Александр

– Это одна из высших, так сказать, каст в хирургии, стал музыкантом. Притом он стал музыкантом профессиональным, он оставил свою хирургию совсем.

А. Митрофанова

– Потрясающе. Вот такого кульбита я, пожалуй, не ожидала. Хотя мне известны истории, как в 40 лет люди, ну то что называется, переживают кризис среднего возраста и понимают к 40 там, 45 годам, что всю жизнь они занимались чем-то не тем, а хотелось бы на самом деле того-то и того-то. И это колоссальная смелость – задать себе вопрос: а чем я хочу заниматься? Понять, что сейчас что-то не так, и предпринять вот этот шаг в неизвестность, прыжок с парашютом – непонятно, раскроется он или нет, – и изменить кардинально свою жизнь, и стать успешным в этой самой новой сфере. Но вы знаете, я понимаю, да, что к 40 годам все-таки человек может до этого дозреть и прочее. А пока тебе 17, ну ты еще пока не знаешь жизнь и так далее. Вы знаете, я вот немного преподаю, есть такой факт моей биографии, я раз в неделю прихожу к студентам заниматься с ними русской литературой – первокурсники, замечательный вуз, один из лучших в нашей стране. И знаете, где-то треть, наверное, студентов вот из тех групп, с которыми занимаюсь я, это люди, которые, в общем-то, не очень понимают, почему они именно в этом вузе. И когда начинаешь разбираться – то есть я им задаю какие-то вопросы, связанные не только с нашей дисциплиной, но и поскольку русская литература, она всегда же про смысл жизни, – я понимаю, что они потерянные, у них растерянные глаза. И я говорю: простите, но вы же сюда, наверное, зачем-то пришли? Они говорят: ну я не знаю. Они честно говорят: я не знаю. Я говорю: подождите, но вы сами хотели или родители? Он говорит: меня родители поступили. А вообще там была одна девочка... Это апофеоз был моей педагогической деятельности, когда сидит девочка, не может ответить ни на один вопрос. Я говорю: ребенок, дорогой, а кем вы хотите быть? Она говорит: я хочу мамой быть.

А. Ананьев

– Прекрасно.

А. Митрофанова

– Понимаете, ну зачем они здесь – этот выбор за них сделали родители. И передо мной семнадцати, восемнадцатилетние, абсолютно растерянные создания. Я не знаю, как правильно. Я подозреваю, что должен быть какой-то баланс, но как его искать? Отец Александр.

Протоиерей Александр

– Вы знаете, вот те случаи, когда уже взрослые люди, даже успешные люди, меняют вдруг кардинально совершенно область, так сказать, своей профессиональной деятельности. Эти люди не просто так это сделали: ну вот надоело быть хирургом – дай-ка я в музыку пойду. Это талант его просто в нем рос на протяжении всей его хирургической карьеры. И, в конечном счете, этот талант уже не мог оказаться, быть в рамках такого, знаете, любительского, так сказать, существования, и он захотел этому посвятить всю свою жизнь. То есть это был осознанный выбор, подтвержденный внутренним содержанием. Ну когда-то он там, ну может, даже не ошибся, потому что раз стал успешным хирургом и многим помог.

А. Митрофанова

– Ну еще бы!

Протоиерей Александр

– Но тем не менее вот был какой-то талант, еще один талант, кроме таланта медработника, когда вот он мог тут еще больше, так сказать, себя проявить, себя самореализовать, как говорится и так далее. И где-то даже помочь людям хорошей музыкой. Так вот у ребенка вот этого осознания нет и в принципе. Ну нет, бывает, конечно, там, знаете, с 8 класса уже знают точно некоторые, хотят там быть журналистами, математиками – но это особые люди.

А. Ананьев

– Отговаривайте от журналистики. Ну это так, к слову.

Протоиерей Александр

– Это особые люди. А большинство детей это дети, у которых ну да, вот как-то у них в голове: и вот это увлекательно, и это увлекательно. И надо родителям, повторяюсь, помочь увидеть, прежде всего, самому родителю: а к чему ребенок склонен? Чтобы это было не просто, знаете, вот 11 класс, начало, и папа задумался: ну вроде надо, а каких-то репетиторов нанимать-то надо – по английскому или по математике? А может, даже по тому и другому? Так вот, папа и мама должны задумываться об этом на протяжении раньше. То есть они должны уже в 7, 8, 9 классе.

А. Ананьев

– А что же раньше можно понять-то? Склонности?

Протоиерей Александр

– Конечно. Ну например если ребенок любит уединение, ребенок любит такую кропотливую индивидуальную работу – неважно, на компьютере или там с ручкой, бумажкой – это одно. Значит, какие-то профессии ему, так сказать, вот он не склонен к этому. Или ребенок любит программировать, или ребенок там еще что-то. Или даже вот, грубо говоря, понять: технарь он или имеет, так сказать, какие-то творческие способности.

А. Митрофанова

– А может быть, и то и другое, кстати.

Протоиерей Александр

– Может быть, и то и другое. Но тогда надо посмотреть, что ему больше нравится.

А. Ананьев

– Да и здесь тоже вилами по воде. Я знаю случай, когда у двух абсолютных гуманитариев ребенок становился программистом...

Протоиерей Александр

– Нет, извините. У меня дети как-то больше гуманитарии, а вот один у меня, вот он, правда, только шесть лет, он только в школу пойдет – он технарь.

А. Митрофанова

– А как вы это разглядели?

Протоиерей Александр

– Ну как разглядели? Ну например, он настолько все схватывает. Ну вот смотрите. У меня отвалилась на кухне, ну кухня не новая, отвалились петли и дверка отлетела. Я прихожу домой – дверка на месте.

А. Ананьев

– Шесть лет?

Протоиерей Александр

– Я спрашиваю: кто? Мне матушка отвечает: он. Я так, не совсем верю: правда, ты не шутишь? – Нет.

А. Ананьев

– Батюшка, у вас растет нейрохирург. Не меньше. Шесть лет!

Протоиерей Александр

– Ну взял, как? Ходил-ходил мимо. Потом, говорит, взял, сделал, а потом сказал такую фразу сакраментальную: так лучше.

А. Ананьев

– Умница!

А. Митрофанова

– Логика железная, действительно.

А. Ананьев

– Чем больше я задумываюсь над этой темой, тем больше вспоминаю европейский подход к решению этой проблемы и отчасти американский. Там когда дети заканчивают обучение в средней школе – это high school, – они по традиции, сложившейся на западе, берут тайм-аут. Они либо работают в свое удовольствие, либо, что чаще, путешествуют – открывают для себя мир, открывают для себя в первую очередь себя, новые страны – поживут там, поживут там, поработают здесь, поживут в свое удовольствие. Даже не столько для того чтобы отдохнуть от школы – они не устали, – сколько понять, а в какую сторону им двигаться. То что происходит у нас – на мой взгляд, в этом есть что-то порочное. Потому что вот мы закончили только-только сдавать ЕГЭ и уже, закусив удила, рвемся там поступить сразу в пять вузов – оголтело, потеряв какую-то связь с реальностью зачастую. Естественно, выбор сделать в такой спешке, в такой суете и в таком стрессе, правильный выбор, довольно сложно. Может быть, действительно взять тайм-аут? Может, действительно мальчикам после школы просто спокойно выдохнуть, сказать...

А. Митрофанова

– Сходить в армию.

А. Ананьев

– Сходить в армию, да, послужить. Немножко найти себя, понять.

А. Митрофанова

– Я со скепсисом это сейчас произнесла.

А. Ананьев

– Никакого скепсиса.

А. Митрофанова

– Я не знаю, у меня нет мальчика, сына, поэтому я не знаю. Я бы тряслась, наверное, как осиновый лист, хотя говорят, что армия очень изменилась.

А. Ананьев

– Ну нет родителей, которые не тряслись бы в такой ситуации. Но армия действительно, это доказанный факт, делает из мальчишек мужчин настоящих, которые знают, что все зависит от них.

Протоиерей Александр

– Да. Ну к слову сказать, у меня есть опыт двух мальчиков, ну они сейчас совсем взрослые люди, они не смогли учиться в вузе после школы. То есть они поступили, они там учились – но они там не учились и ушли из вуза и, естественно, их забрали в армию. После того как они отслужили в армии, они пришли, поступили в вуз и его успешно закончили.

А. Митрофанова

– А в армии все благополучно прошло? Там не было каких-то, ну вот всего того, что там в 90-е творилось? У меня, понимаете, из того времени до сих пор кошмар в голове, просто связанный с этим словом.

Протоиерей Александр

– Ну знаете, ну вот у этих мальчиков такого особого не было ничего, так сказать, кошмарного. Ну конечно, их там гоняли, заставляли чистить туалеты, так сказать. Притом это туалеты армейские, это не наши, так сказать, в комнате, в квартире туалеты, да, то есть грязные, там все с хлоркой и все такое, да. Но с другой стороны, это испытания, которые человеку в принципе неплохо преодолеть для его, так сказать, укрепления. Но вот насчет вашего американского или европейского опыта – вы знаете, я думаю, что тут, с одной стороны, есть плюсы, есть и минусы. Человек может, например, определиться, а может очень сильно расслабиться. И потом уже ему трудно будет начать опять учиться.

А. Митрофанова

– Темп потому что уходит.

Протоиерей Александр

– Темп, да, то есть он как-то, знаете, вот я видел людей, которые долго не учились. Учеба – это один из самых тяжелых видов труда, все остальное легче. А когда у тебя по пять экзаменов, пять зачетов, разные предметы, все изучить, все это... Когда я был студентом, светского вуза, мы шутили: ну что же, профессор, он в одном. А мы у пяти профессоров...

А. Митрофанова

– И везде надо преуспеть.

Протоиерей Александр

– И везде, да, преуспеть.

А. Митрофанова

– И каждый считает, что его предмет самый главный.

Протоиерей Александр

– Ну естественно, да.

А. Ананьев

– Особенно физкультурник.

А. Митрофанова

– Да, кстати.

Протоиерей Александр

– Поэтому вот здесь есть и свои некоторые опасности. Особенно так вот возможно, это можно сделать, если это родители просто над детьми наблюдают на протяжении всей их школьной жизни. И в принципе, так сказать, уже где-то это проглядывает, ты смотришь на человека постоянно, видно его склонности. Если конечно, ты его, так сказать, оторвался от компьютера и посмотрел: о! Сын, тебе сколько? А, слушай, 16? Тебе в следующий год поступать. Куда будем-то? Вот тогда – да, это вопрос. А когда ты смотришь на ребенка с самого начала, даже можно, я не против, например, есть специальные тесты психологические, так сказать, которые выявляют склонность. Это конечно, не панацея, я думаю, но это какое-то, может быть, некоторое тоже подспорье, один из моментов. Тоже можно провести эти тесты, там дня три ребенок, так сказать, это все выполняет. Тоже какие-то склонности. Потом сравнить свои выводы и выводы психолога.

А. Митрофанова

– И кого послушать в этот момент, себя или психолога, который опирается на результаты теста?

А. Ананьев

– А чей результат больше понравится.

Протоиерей Александр

– Они, знаете, как-то коррелируются обычно.

А. Митрофанова

– Да?

Протоиерей Александр

– То есть не то что вот я думал, что он технарь, а он гуманитарий. Да ничего подобного. Тем более что тесты, они не просто профессию какую-то, а склонности выявляют.

А. Ананьев

– Вы слушаете «Семейный час». Сегодня за семейным столом Алла Митрофанова...

А. Митрофанова

– Александр Ананьев.

А. Ананьев

– И настоятель храма Трех святителей в Раменках, отец десятерых детей, протоиерей Александр Никольский. И сегодня мы говорим о сложной проблеме выбора дальнейшего жизненного пути. Для тех кто вот в эти как раз дни заканчивает школу, готовится к ЕГЭ и листает отчаянно брошюры для поступающих: какой вуз выбрать, в какой вуз подать документы? Потому что абсолютное большинство, я в этом уверен, до конца не уверены, куда они пойдут. На моей памяти была только одна девочка в моем классе, которая с первого класса точно знала, что она будет врачом. Она всю школу учила сначала, играла чего-то, лечила, потом кого-то лечила уже по-настоящему. Сейчас она успешный, уважаемый, известный в нашем маленьком городе врач.

А. Митрофанова

– Ну кстати, в нашем классе людей, которые точно знали, что они точно будут врачами, было на порядок больше, их было, наверное, человек семь. И с ними специально углубленно занимались, что называется на волонтерских началах, наши блестящие педагоги по биологии и химии, они их оставляли после уроков...

А. Ананьев

– Но все равно они составляли счастливое исключение.

А. Митрофанова

– Вы знаете, я сейчас про другое хочу сказать. Я вспоминаю свое опять же вот это вот время поступления. И ну у нас, конечно, гениальная мама. У нас с братом вот мама, которая, это вот дай Бог каждому, чтобы было так. Потому что когда в 8 классе или даже в 7-м я задалась вопросом: куда я буду поступать, а на дворе, понимаете, там такое время: часто ни денег, ни средств, ни квартиры в Москве, ничего вообще, а мы в Калужской области живем. И мама посмотрела на меня и сказала: ты знаешь, мы тебя будем поддерживать всем, чем сможем. Но, наверное, вот чем-то такие существенным, материальным мы тебе помочь, ну ничего сделать для тебя не можем. Поэтому вот смотри сама, решай сама. И я пошла решать сама. И родители меня отпустили. Притом что у многих родителей логика была совершенно другая: времена неспокойные, денег нет, держаться не за что, пусть лучше ребенок будет рядом – оно так надежнее. Не будем его отпускать куда-то там, в далекий вуз, который ему очень нравится – нет, пусть будет поближе к дому. Наверное, в каких-то ситуациях такая логика оправдана. Но если бы мои родители применили ко мне вот именно такой инструментарий, наверное, я была бы сломленным человеком. Вот как, опять же, как правильно и как понять про своего ребенка, как с ним...

А. Ананьев

– Отпустить или не отпустить?

А. Митрофанова

– Отпустить или пусть будет поближе, так надежнее.

Протоиерей Александр

– Вы знаете, наверное, все-таки от ребенка зависит. Кого-то, какого-то ребенка можно и отпустить, с ним ничего плохого не будет. Он ребенок, но он уже и как бы взрослый человек, он знает, что ему надо, и он, грубо говоря, не погибнет. А другого ребенка отпустить страшно. Его на улицу-то выпустить-то страшно, надо на полчаса погулять – он там какие-нибудь себе приключения найдет. Поэтому здесь вот, наверное, нельзя давать однозначный ответ, а зависит от ребенка. Ну и от каких-то других, может быть, ситуаций, которые мы сейчас и не придумаем так сразу. Но вот надо смотреть всегда на ситуацию конкретную. И единственно, что конечно, когда вот родители, вот действительно я против, чтобы ребенка поступали. Почему...

А. Митрофанова

– Чтобы решали за него.

Протоиерей Александр

– Да, чтобы полностью. То есть вот: слухай сюды, ты пойдешь туда-то. – А почему? – Так надо, там тебе будет хорошо.

А. Ананьев

– Но это работает. Это работает. Помнишь, мы с тобой встречались не так давно с удивительнейшим человеком – с фантастическим кардиохирургом, человеком-легендой...

А. Митрофанова

– С одним из лучших.

А. Ананьев

– Да, с Лео Антоновичем Бокерия. Вот одну из своих дочек, которая очень хотела пойти в языковой вуз – изучать английский, французский и быть не то гуманитарием, не то журналистом, не то дипломатом, он сказал: нет, дорогая моя, нет. Ты пойдешь в Первый мед. И она пошла, и она сейчас доктор медицинских наук, потрясающий врач, счастливая мама. И я сам видел глаза этой молодой, прекрасной, потрясающе красивой женщины, счастливой, которая говорила: папа был прав.

Протоиерей Александр

– Потому что папа был прав. А папа может быть не прав.

А. Митрофанова

– Да.

Протоиерей Александр

– Понимаете, вот он как человек умный, внимательный, вне всякого сомнения, даже в силу профессии и карьеры и так далее, он увидел, что тут не только его личные возможности по продвижению своего чада потом в этой сфере, да, наверное, в армии было бы сложнее. Хотя, наверное, ему в любой сфере можно было бы продвинуть своими связями.

А. Митрофанова

– Но, кстати, я не уверена, что он их продвигал, я ничего...

Протоиерей Александр

– Ну я так просто, так сказать, этого человека совсем не знаю, но только слышал о нем как и все, многие по крайней мере. Ну я просто некоторый абстрактный образ, скажем так, не конкретный, а абстрактный. Думаю, что он просто увидел, что человек к этому склонен. Ведь я знаю случаи, когда вот так папы поступали – и ребенок оказывался абсолютно профнепригоден. Абсолютно профнепригоден к этой деятельности, которую папа ему выбрал. Он, естественно, от этого совершенно нечастный ребенок, ну уже не ребенок, а человек. И часто все равно приходилось забирать документы из вуза, потому что ребенок просто элементарно не мог учиться. Не потому что он ленился, а потому что ну не идут у него эти науки, ну не его это. Как-то с троечки переползал там на троечку, но это были такие муки. Если у человека, у которого есть некий талант, ему нравится этим заниматься, он с удовольствием идет там на работу, на учебу, и потому что у него получается. А если у тебя ничего не получается, тебе самому скучно, если ты пытаешься что-то сделать, а у тебя... Ну вот меня, например, в какой-нибудь там художественный вуз – у меня нет каких-то особенно художественных способностей, ну и что я там буду рисовать, что я там нарисую? Ну наверное, может, я его даже кончу как-то, с грехом пополам, ну а что дальше-то? Это мне удовольствия никакого не доставляет, и потом я никак не смогу работать нормально, все равно там что-то, уйду куда-то в другое место. Буду только корочку иметь. Поэтому здесь это такая достаточно распространенная ошибка. Потому что все-таки надо знать склонности ребенка обязательно.

А. Ананьев

– Я сейчас задам страшный вопрос, практически вопрос-преступление. Отец Александр, а вуз – это вообще безальтернативный вариант? А может быть, не надо никакой вуз?

Протоиерей Александр

– Ну я думаю, что может быть, и не надо никакой вуз.

А. Ананьев

– Просто этой мысли как-то все родители боятся...

А. Митрофанова

– Боятся, да.

А. Ананьев

– Ее отбрасывают сразу.

Протоиерей Александр

– Вы знаете, у меня масса знакомых, я даже могу сказать, большинство моих знакомых кончили вузы. И очень многие работают не по специальности и на профессиях, не требующих высшего образования. Например, сантехником. Вот у меня одна моя дочка такси как-то вызвала, типа «Яндекс.Такси» или не знаю, какое точно. Там был парень молодой – он кончил МГИМО, Институт международных отношений...

А. Митрофанова

– А какой факультет?

Протоиерей Александр

– Дипломатов.

А. Митрофанова

– Ого!

Протоиерей Александр

– Международные отношения, да.

А. Митрофанова

– Мальчишеский факультет.

Протоиерей Александр

– Он кончил. Он с удовольствием работает в такси и не собирается никуда уходить. Он таксист. А чтобы быть таксистом, надо просто иметь права. И 11 классов образования. И любить это дело, естественно. А он сказал: а знаете, вот мне это нравится. И я как бы вот нашел себя.

А. Митрофанова

– Такого я еще не слышала.

Протоиерей Александр

– Ну наверное, у него, может быть, родители, которые, так сказать, не знаю, или может, как-то вот очень самостоятельная личность.

А. Ананьев

– Или просто романтик.

А. Митрофанова

– Или это было кокетство на тот момент. Хотя...

Протоиерей Александр

– Не знаю, не знаю. Ну во всяком случае он там уже несколько лет работал, в этом такси, и как бы вот все удовлетворяло, не переживал особо.

А. Митрофанова

– Ну что же, уважаемая профессия.

Протоиерей Александр

– Да. Поэтому способности... Или, например, зачем высшее образование повару? Не знаю, может, и есть высшее образование, именно чисто не пищевой университет...

А. Ананьев

– МГИМО.

Протоиерей Александр

– Да, как вариант.

А. Митрофанова

– А что, я неплохо готовлю.

Протоиерей Александр

– Знаете, вот он любит готовить. Зачем ему даже пищевой вуз, если он будет готовить?

А. Ананьев

– Вот о том, как правильно выбрать профессию и вообще о том, как правильно выбрать в этой жизни, мы продолжим разговор ровно через минуту.

А. Митрофанова

– Еще раз добрый светлый вечер, дорогие слушатели. Александр Ананьев, я Алла Митрофанова. И с удовольствием напоминаю, что в программе «Семейный час» с нами сегодня протоиерей Александр Никольский, настоятель храма Трех святителей в Раменках, отец десятерых детей. И мы с нашим многоопытным экспертом говорим сегодня о очень непростой теме, о вопросе, как помочь детям или как не помешать ребенку сделать один из самых важных выборов в его жизни: куда ему пойти учиться после школы. Обязательно ли это будет вуз? Если вуз, то какой, какое направление? И вот здесь чтобы был баланс между родительской заботой и уважением личного пространства и выбора самого ребенка.

А. Ананьев

– И еще один важный момент, Алла Сергеевна, который я бы не стал упускать из виду. Важно, чтобы тот выбор, который сделает ребенок, та профессия, которую он выберет, принесла ему пользу, а не вред. Очень важно понять сейчас, помимо прочего, какая работа приемлема для православного человека, а какая нет. Это же тоже важно.

Протоиерей Александр

– Знаете, ну мы с вами на одной волне. Как раз хотел вот эту тему тоже поднять. И вы предварили меня и, так сказать, вопрос подняли.

А. Митрофанова

– Интересно. Так. И что же, есть какие-то профессии, которые противопоказаны?

А. Ананьев

– Есть – управляющий казино.

Протоиерей Александр

– Но это не профессия. Управляющий – это профессия, а управляющий казино – мне кажется, это...

Протоиерей Александр

– Крупье.

А. Митрофанова

– А, ну да, понимаю.

А. Ананьев

– Есть еще ряд постыдных профессий, о которых я тебе потом расскажу.

А. Митрофанова

– Я догадалась.

Протоиерей Александр

– Дело в том что, знаете, конечно, для человека, который и православный, и даже, может быть, и не воцерковленный, но все-таки он хочет ребенку добра, он понимает, что если он хочет ребенку добра, не любая деятельность принесет ребенку добро. Она, может, принесет ему деньги, даже славу такую, ну может, сомнительного свойства, но тем не менее. Но вот если деятельность не добра, то она человеку добра не приносит.

А. Митрофанова

– Ну например. Вот я пытаюсь представить себе, какие сферы, исключительно и стопроцентно, не приносят человеку добро.

Протоиерей Александр

– Ну например, там профессиональный коррупционер. Да, вот с коррупцией связано. В принципе это многие работы связаны и с юриспруденцией, и с государственным управлением.

А. Митрофанова

– Ну в вузах на коррупционеров не учат. В вузе человек идет, поступает на юридический факультет, а дальше уже делает свой выбор.

Протоиерей Александр

– Ну вот тем не менее, понимаете.

А. Митрофанова

– То есть удерживать от поступления на юридический?

Протоиерей Александр

– Нет, почему. Я, например, вот даже у меня, может, моя дочка, которая следующая, она уже на юрфак и поступит какой-то. Потому что она сейчас даже в МГУ ходит на курсы, так сказать, пытаясь понять, ее это, не ее. Один из вариантов.

А. Митрофанова

– А кстати, в МГУ прекрасная есть возможность – там дни открытых дверей на разных факультетах, и есть целые занятия, которые проводятся для студентов, в смысле для абитуриентов будущих. И можно, начиная там чуть ли не с 9 класса, ходить туда вместе с детьми, чтобы хоть понять, куда, чего, как. Пользуйтесь, имейте в виду.

Протоиерей Александр

– Да. Там просто потом это не подготовка к ЕГЭ, а именно подготовка к профессии, то есть раскрытие профессии. Вот ей, например, очень понравилось международное право, ну к примеру.

А. Митрофанова

– Ну я ее понимаю, да.

Протоиерей Александр

– Так вот дело в том, что и все-таки вот есть какие-то моменты, ну например, все-таки я возьму даже юриспруденцию, где человек должен быть все-таки подготовлен. Вот я, поскольку помимо всего прочего тюремный священник, иметь, допустим, быть адвокатом и общаться с уголовным миром – это непросто. Это очень своеобразные люди, понимаете. И человек должен быть психологически и духовно подготовлен, чтобы не впасть в соблазн. Даже священники иногда попадают впросак, тюремные священники, когда вот общаются с этим уголовным миром. Бывает, что бывают такие очень неприятные ситуации, когда батюшка неосторожен бывает. Вот поэтому...

А. Митрофанова

– Мне кажется, это в любой профессии есть риски определенные. То же самое журналистику возьмите. Одно дело, мы тут сидим в студии радио «Вера», а другое дело совершенно, когда... Журналистика разная.

Протоиерей Александр

– Ну да, вот понимаете, все-таки надо смотреть. Пойти на факультет, где готовят адвокатов – это не для каждого человека, который даже хочет быть юристом, потому что это очень специфическая работа. Как, например, и медицина. Понимаете, один человек видит операцию – у него, так сказать, полный восторг, а другой человек в обморок падает, тут ничего не сделаешь. Поэтому мы говорим о профпригодности, если хотите. А вот есть где-то какие-то вещи, может быть, как-то у меня в голове не складывается, чтобы сразу ответить, может, попозже, что-нибудь, подумаю на эту тому, что действительно не так просто. Например, следователем быть не очень просто. Очень непросто следователем в нашей реальной жизни. Так сказать, даже мы знаем, даже и наш президент Владимир Владимирович Путин говорил, что бывает, и вот по заказу открывают дела, и так далее, ну это не секрет, так сказать. Вот поэтому надо смотреть на человека: а может ли человек, столкнувшись с обостренным злом, его проявлением, выдержать и не то что не сломаться психологически, а духовно не сломаться. Это более даже страшно.

А. Ананьев

– Когда уже в сознательном возрасте, относительно недавно передо мной стоял выбор смены не столько профессии, сколько места работы, я обратился к своему духовнику за советом. А он мне дал тогда потрясающий совет, очень простой и понятный, он сказал: смотри, где ты можешь больше послужить Богу. Во всех смыслах. И выбирай...

Протоиерей Александр

– Точно такой же совет мой духовник дал, только в другой сфере. Когда я брал дипломную работу в семинарии, он сказал: бери ту тему, которая тебе поможет служить потом прихожанам.

А. Ананьев

– Может быть, это критерий?

Протоиерей Александр

– Ну вне всякого сомнения. Потому что дело в том, что, конечно, у многих родителей первое – это, конечно, деньги, чтобы человек хорошо зарабатывал. Потом ну уважение. Кстати, почему люди любым способом стараются, стремятся, чтобы их дети окончили вуз, без всякого размышления, а надо ли им это, потому что у них таланты совершенно другого свойства. А на самом деле вот мы же с вами знаем, как люди православные, что смысл жизни в любви. Когда любовь есть – есть смысл жизни. Когда любви нет – смысла жизни нет, даже когда очень много денег. Вот мы с вами, не знаю, говорил вам или нет, когда я провожу со студентами МГУ беседы, вот у меня уже третий раз побеждает одна и та же тема. Притом это студенты совершенно невоцерколенные люди, ну верующие в Бога, но в церковь не ходящие. Как избежать бессмысленности жизни в процессе вот нашей обычной такой, бытовой жизни – вот это их очень, как людей молодых, а в молодости часто вопросы эти многих мучают, почему в молодости многие в церковь приходят, это первая такая волна возрастная.

А. Митрофанова

– Мне этот вопрос вынес мозг в 17 лет.

Протоиерей Александр

– Да, и вот как это быть. И вот поэтому если человек будет профессионально проявлять свою любовь к людям – а это многие специальности, даже те же самые адвокаты, при всей сложности, они могут очень хорошо служить людям. Хотя это им сложнее, конечно, бывает делать, чем например медикам. И опять те же самые медики, они, конечно, могут совсем не служить, а опять же деньги зарабатывать. Поэтому ну вот здесь как раз этот момент очень важен. Потому что он связан с обретением смысла жизни ребенка. Не просто вот я в церковь –это одно, а моя профессия – другое.

А. Митрофанова

– То есть выбор профессии – это фактически равно обретению смысла жизни может быть.

Протоиерей Александр

– Да, и чтобы он светскими талантами служил Богу и людям, реализовывал самую главную заповедь: возлюби Бога всем сердцем и всей душой и ближнего, как самого себя.

А. Митрофанова

– Значит, найти себя, реализоваться то что называется на светском языке, вот этими словами – на самом деле за этим стоит: какими своими талантами как послужить Богу.

Протоиерей Александр

– Да. Потому что когда человек это делает, пусть даже он делает это несознательно, не то что вот он знает Евангелие, он читал заповеди. Но когда он это делает вот практически – что, кстати сказать, очень многие делают люди, которые Евангелие-то только слышали слово, – вот у них счастье.

А. Митрофанова

– Я согласна.

А. Ананьев

– Другими словами, правильно ли я вас понимаю, что мы сейчас фактически призываем тех, кто стоит пред выбором, выбирать не профессию как таковую, не статус, не название в трудовой книжке, а способ служения?

Протоиерей Александр

– Ну можно и так подойти. То есть это очень важный момент, понимаете. Потому что вот я даже сам на себе ловлю, что для меня действительно материальный момент моих детей, да, то есть важное и как-то их, так сказать... Вот даже как-то мы сидели, и я начал говорить о своей дочке. Мне даже матушка сказала: Саш, что ты хвастаешься? А я хвастался не то, что она такая добрая и хорошая, а у нее как раз внешними успехами.

А. Митрофанова

– А что, нельзя? Если у ребенка успехи, там олимпиады всякие, победы...

Протоиерей Александр

– Ну наверное, можно немножко. Но все-таки вот не надо на это как-то совсем настраиваться и вот как-то на этой волне все время быть.

А. Ананьев

– Вспоминается шутка про того забавного пациента, который пришел к врачу, а врач у него спрашивает: «Ну на что жалуетесь? – Почему жалуюсь? Я хвастаюсь!» Однако вернемся к тем, кто жалуется. Отец Александр, британские ученые выяснили...

Протоиерей Александр

– Доказали.

А. Ананьев

– Доказали...

А. Митрофанова

– В очередной раз.

А. Ананьев

– Да, и вот дальше серьезная статистика: свыше 65% (кто-то называет там 68%) москвичей, которые каждое утро спускаются в московское метро и едут на работу, недовольны своей работой. Не то чтобы они недовольны своей зарплатой или недовольны своим начальником – ну то, что еще как-то можно изменить. А они в принципе недовольны тем, чем они занимаются. Другими словами, подавляющее большинство россиян хронически в тот момент, когда им надо сделать правильный выбор, делают, выходит, неправильный выбор.

А. Митрофанова

– Манкируют им, да.

Протоиерей Александр

– Вы знаете, необязательно. Возможно, что они, вот то что мы говорили, не нашли. Не то что не нашли себя, то есть не нашли ту профессию, которая, так сказать, и как-то более-менее успешно позволяет заниматься в жизни, там зарабатывать деньги и так далее. Они вот этот момент служения людям, они его упустили. Вот он отсидел на работе, получил зарплату, даже, может быть, неплохую, вполне приемлемую для жизни, да. Ну а что дальше-то? И так изо дня в день одно и то же? И ну понятно, что там когда человек после вуза приходит, все новое, но там поработал потом лет 15 – уже все узнал, все привык...

А. Ананьев

– Привычка вообще страшная штука.

Протоиерей Александр

– Да. И что? И он начинает просто терять смысл жизни. Поел, поспал, встал, пошел на работу. Потом тебя, так сказать, коллеги: среди нас ушел хороший коллега, человек, который много сделал для нашей фирмы, так сказать, мы его никогда не забудем, там цветочки купим ему. Ну и, так сказать, все разошлись, немножко там выпили, закусили и забыли. Вот понимаете, вот человек чувствует и ему, конечно, становится грустно.

Протоиерей Александр

– Чувствует себя таким проходным, проходной деталью в потоке жизни.

Протоиерей Александр

– Да, какой-то такой вот, знаете, клубом пара. Так вот не с этим ли связано кризис сорока годов?

А. Митрофанова

– Возможно. Я думаю, что да. Я просто еще не проходила через этот порог, но мне кажется, что это вполне возможно.

А. Ананьев

– Так ты и не пройдешь, ты занимаешься тем, что любишь. Тебе это не светит, слава Богу.

А. Митрофанова

– Ну дай Бог, ну я надеюсь, на это, но кто знает. Доживем – увидим, знаешь. Но мне кажется, что вот, отец Александр, все-таки до какого возраста, как вам кажется, можно, ну так сказать, не то что покрывать, а благословлять, может быть, со стороны родителей, да, чтобы было такое вот одобрение поиска себя детьми? Сегодня же нередко бывает так, что вот ребенок поступил в институт... Ну среди моих студентов, каждый год первокурсники, среди моих студентов есть такие случаи, когда поступает девочка, прекрасно там, например, занимается, все. Мы как-то там идем вместе к метро, разговариваем. И она говорит, что вот, ей там нравятся наши занятия, но она все равно себя будет искать дальше, потому что что-то вот ей маловато, чего-то ей не хватает и так далее. На следующий год я узнаю, что она ушла в театральный вуз.

А. Ананьев

– Умница!

А. Митрофанова

– Вот ребенок сделал очень смелый шаг...

А. Ананьев

– Пока она не встала на ту колею, о которой говорил отец Александр в самом начале, причем в том контексте, что взрослым легче, они уже встали на колею. Да потом выбраться из этой колеи невозможно.

А. Митрофанова

– А она в одном из лучших вузов учится, ну все-таки в МГИМО, да, человек поступил, вот так вот просто, по результатам ЕГЭ. И вот она – раз, и меняет, кардинально меняет свой образ жизни. Я считаю, что в этом есть очень большая смелость с ее стороны и, наверное, мудрость со стороны родителей, которые позволяют такие, как это сказать, гамбиты совершать.

Протоиерей Александр

– Вы знаете, надо просто только понять: это действительно она себя нашла или у нее это такой гамбит очередной, не последний при этом. Вот надо понять, то есть потому что бывает у детей. Вот они с удовольствием поступили, по своему выбору, даже не родительскому, а так вот, они мечтали об этом, поступили в какой-то типа медицинского вуза – 1-й мед или 2-й мед. Вот они два года учатся. А потом, ну в силу того, что мы люди грешные, что любой труд это труд, не всегда это, знаете, на таком пике радости бывает. Поначалу бывает много-много труда, потом пик радости. А молодой человек склонен все время радоваться, и в принципе это такая склонность души, которая Богом заложена. Мы вообще, у нас заповедь «всегда радуйтесь» от апостола. Ну а в реальной жизни, потому что мы люди грешные и в грешном мире живем, ну вот труд этот, а особенно в таких вузах как медицинский, где требуется особое, так сказать, старание учиться, особые усилия, не всегда радость приносит: надо вставать и делать, вставать и делать, учить и делать...

А. Митрофанова

– И так семь лет или восемь.

Протоиерей Александр

– Ну да, там долго. И у некоторых, им просто ну как – лень. Лень. Так сказать, человек вот теряет ориентир, какую-то цель теряет.

А. Ананьев

– Как следствие – уныние.

Протоиерей Александр

– Да, уныние, и потом говорит: а что я здесь делаю? Но если у человека вот такое состояние, он, оказавшись в любом вузе, придет к тому же самому. Надо просто понять: это вот действительно у него такой кризис, вот тот, который я описал, чисто такой духовно-психологический, или это действительно у него сознательный выбор, что у него есть что-то другое, что ему ближе и где он действительно может себя реализовать с большим успехом.

А. Митрофанова

– Как это понять?

Протоиерей Александр

– А вы знаете, вот ну например, я так, чисто практически. Если человек доучился до 4 курса, ему там осталось год или полтора, то лучше пусть он доучится эти полтора года, потом поступит в другой вуз. По крайней мере, у него будет одна профессия. Когда если все-таки он поймет, что все-таки там вот, допустим, ну актерство – это все-таки не его, ну чисто практически поймет. Потому что иногда, вы знаете, все люди, все склонны к мечтательности, а молодежь сугубо. Вот мне даже приходится взрослых людей, по 40 лет, приходит ко мне человек, начинает: вот, вот. Я пытаюсь его, знаете: ну хорошо, ты хорошо намечтал. Ты хоть пальцем двинул в этом направлении?

А. Митрофанова

– Вот, да.

Протоиерей Александр

– То есть ты потрудился в этом направлении? Потому что обычно, когда люди, действительно у них вот это его, они готовы трудиться и очень много. А когда человек только мечтает, то на этой мечтательности все заканчивается. Вот я пойду, вот я брошу вуз, пойду и стану там великим там, неважно кто. И вот тут важно даже вот это слово «великий» – это самое главное, это «великий», а кто дальше – это без разницы, лишь бы великий. Вот поэтому это может быть вот чисто следствием нашей греховной природы.

А. Ананьев

– Ну и, может быть, слава Богу, так, глядишь, и я в свои 42 года не стану моряком дальнего плавания...

А. Митрофанова

– Тебе не 42.

А. Ананьев

– Как я тихо мечтаю об этом. А есть у меня такая мечта, что на паруснике «Крузенштерн» через бурные моря...

А. Митрофанова

– А жена дома – одна с ребенком, с собакой, с кошкой.

Протоиерей Александр

– А потом первый семибальный шторм...

А. Митрофанова

– Ой, отец Александр, не пугайте!

А. Ананьев

– Не трогайте мою мечту.

А. Ананьев

– Вы слушаете «Семейный час» на светлом радио. В студии Алла Митрофанова...

А. Митрофанова

– Александр Ананьев.

А. Ананьев

– И сегодня мы говорим о том, как порой дети встают перед непростым выбором, куда поступить. Потому что сейчас как раз та самая горячая пора. Сегодня мы говорим об этом с нашим дорогим гостем, настоятелем храма Трех святителей в Раменках, отцом десятерых детей – это важно, – протоиереем Александром Никольским. И завершая наш разговор, а мы уже выходим на финишную прямую, я очень хочу обсудить с вами еще один важный момент. Не только одиннадцатиклассники встают перед выбором, в какой вуз поступить, но и родители самых маленьких наших слушателей, тех, кто вот отзанимался в детском саду или не отзанимался в детском саду, и должен выбрать школу, в которую поступить. Среди наших слушателей, я точно знаю, есть такие. Вопрос: какую школу выбрать? Вариантов масса. Либо та, которая рядом, чтобы ребенок не тратил много времени на дорогу, а соответственно родители. Либо та, которая далеко, но, говорят, хорошая. Да, придется много ездить, но там хорошие преподаватели. Либо та, которая дорогая, потому что там престижно. Либо – и это очень важно, – православная школа. Мало кто знает точно, что там, но поскольку они хотят, чтобы дети были счастливы и воспитывались в православной среде, среди таких же, близких по духу детей, для них это очень важно, чтобы ребенок воспитывался так. Во-первых, плюсы и возможные минусы обучения детей в православной школе?

Протоиерей Александр

– Знаете, я в свое время, 10 лет назад мы выбрали православную школу, я даже в ней преподавал, но она была от нас далеко. Это час езды, соседний район. И когда мы решили переехать за город, мы переехали по принципу: мы нашли православную школу за городом, и к ней переехали, чтобы больше дети наши час на машине или там, а иногда там пробка, так и больше получается, чем час.

А. Митрофанова

– Школой довольны в итоге вы?

Протоиерей Александр

– Вы знаете, вот не надо идеализировать, как это: не надо очаровываться – не будешь разочаровываться. Православная школа – это школа, это собрались люди православные, но с недостатками. Потому что там преподает, прошу прощения, не Господь, а обычные люди, обычные педагоги, и все проблемы школьные, они там присутствуют. Это неминуемо, по-другому не получится просто. И когда человек отдает в православную школу, он не должен расслабляться. Некоторые думают: ну все, там его научат. Ну не только образование дадут, но и нравственность тоже будет все в порядке. Нельзя расслабляться. Семья есть семья, она несет ответственность за ребенка. И школа православная это всего лишь помощница семье в воспитании ребенка. Ну что его там какие-нибудь неправославные педагоги не будут маленького ребенка, говорить ему там об однополой любви или еще что-то там, какие-то вещи ну совсем неправославные, которые могут ребенка смутить. Но все остальное – дети из разных семей, есть из семей более воцерковленным, менее воцерковленных, это там мама воцерковленная, а папа совсем вот, он может дома, так сказать, на языке таком говорить, своеобразном, ну и так далее. Поэтому надо все отслеживать, быть очень внимательными, и с себя ответственности, то что школа православная, никак не снимать. Поэтому я вот считаю, что ну наша семья сделала выбор, что это должна быть православная школа, чтобы было меньше соблазнов, но это все равно школа, это обычная школа. Как у нас духовник нашей школы говорит, это у нас средняя школа с православным уклоном.

А. Митрофанова

– С православным уклоном.

А. Ананьев

– Не может быть православного уклона. Православной может быть ось, а не уклон.

Протоиерей Александр

– Да, ну это он так, в шутку. Просто когда говорят: ну надо нам английский, надо то, се, пятое-десятое. Говорит: нет, у нас там школа с православным уклоном. Поэтому вот не надо расслабляться. Потому что в школах и православных все есть, что в обычных школах.

А. Митрофанова

– Я все-таки, знаете, внутренне как-то склоняюсь к тому, чтобы выбирать прежде всего педагогов. Не православная или не православная школа, а смотреть, кто там преподает ключевые дисциплины.

А. Ананьев

– Ну ты же не можешь знать всех педагогов.

А. Митрофанова

– А почему это? Всегда можно навести справки, всегда можно. Ну слушайте, мы живем в век информации. Понятно, что не будет идеальной картины, но как-то более или менее вот по сумме вводных, мне кажется, определить сегодня все-таки можно. Другое дело, что я уверена, среди наших слушателей есть те, кто живет в небольших городах или селах, где выбора школы нет. И там уж, вот знаете, не то что там православная, не православная, а она есть всего одна, и там дальше уже как получится. А все остальное добирать за счет какого-то там самообразования, интернет-лекций – сейчас, слава Богу, все это в открытом доступе и всего много. Ну и так далее.

Протоиерей Александр

– Вы знаете, конечно, православная школа, выбор: православная, не православная – это выбор очень небольшой части населения, потому что православных школ очень немного. Вот у нас школ в Москве больше тысячи, православных, я боюсь соврать, ну порядка двадцати. Пятнадцать–двадцать – вот такой порядок.

А. Ананьев

– Я правильно понимаю, что большинство из них на какой-то коммерческой, основе, они платные?

Протоиерей Александр

– Всегда на коммерческой основе. Дело в том, что у нас, как известно, по Конституции религия отделена от государства. Поэтому как только школа объявляла себя религиозной – ну государственной можно сделать, где-то открываются школы, – то она может быть только платной. Это тоже, кстати говоря, некий барьер для выбора, потому что не у всех родителей есть деньги, чтобы платить за ребенка каждый месяц там какие-то суммы.

А. Ананьев

– Важный вопрос: а ЕГЭ, прочие экзамены, диплом, в конце концов, он имеет такую же силу?

Протоиерей Александр

– Абсолютно. Ну это они у них лицензия, аккредитация, все есть, это как раз с этим проблем нет. Проблема это вот чисто, к сожалению, коммерческого свойства – плата и плюс то, что их мало. Ну вот мы сделали такой смелый шаг, взяли просто, переехали к ней. А так вот, где мы жили, там вот Северное, Южное Тушино, там не было вообще ни одной православной гимназии. Мы в православную гимназию возили на «Речной вокзал».

А. Митрофанова

– Это, кстати, часто тоже сегодня бывает, что переезжают родители поближе к школе.

Протоиерей Александр

– Да, понимаете, потому что просто ну не у всех какие-то, может, возможности есть и так далее. Вот поэтому все-таки я с вами согласен, Алла, что надо ориентироваться на педагога. Есть замечательнейшие педагоги, есть замечательнейшие школы. Я знаю одну школу, которая хотя и государственная, но там очень хороший директор, православный. И там, вот я в нескольких православных гимназиях преподавал и, так сказать, присутствовал, но там входишь в эту школу – государственную школу, большую, там сотни учеников, ну как обычно, современное здание, – и там ощущение, вот атмосфера православной гимназии. Благодаря вот этому удивительному директору, который там уже не одно десятилетие и, так сказать, вот он как-то вот может.

А. Митрофанова

– И у остальных соответственно равнение на флаг, то есть смотрят на директора, а как, это же транслируется, отношение начальника.

Протоиерей Александр

– Ну понимаете, когда директор не только смотрит, он и кадры подбирает соответствующие и так далее.

А. Ананьев

– После эфира напомните мне, чтобы я спросил, где эта школа. У меня есть мнение, причем это даже не мое мнение, это авторитетное мнение, высказанное протоиереем Максимом Козловым, что обычная школа предпочтительнее для детей из семей верующих. Ибо – вот здесь удивительная, но если вдуматься очень мудрая мысль, – соприкосновение с обычной светской жизнью поможет ребенку осознавать свою веру как настоящую ценность.

Протоиерей Александр

– Вы знаете, я с этим согласен. И есть такое мнение, что предпочтительнее. Поэтому я не могу сказать, что мой выбор это единственно правильный. Хотя я о нем пока не пожалел, но вот есть такой момент. Дело в том, что есть проблема подростков, которые начинают отвергать, какой-то протест против семьи, устоев семьи. Может он быть не такой какой-то совсем революционный, прямо, знаете, вот до основания разрушу, а потом, но вот присутствует такое, знаете, тут как бы осознание себя от противного. В том числе есть и такая проблема в православной школе. Потому что когда у ребенка возникает эта подростковая какая-то революционность внутренняя – а это у многих возникает, – а школа православная, и часто и семья еще православная, он часто начинает отвергать вообще православие. Если в школе, я знаю случаи, православные школы, когда ну педагоги тоже не всегда бывают на уровне, в том числе в православных гимназиях, и возникает, чревато большим кризисом религиозным у молодого человека, юноши и девушки, да, совсем юной. Поэтому здесь есть такая некоторая опасность. И кстати, вот почему и в семьях священников тоже бывает не все благополучно в плане детей. Потому что вот если папа где-то допустил или сам где-то не на уровне, расслабляется слишком сильно дома, вот тоже возникает, что: ах так, ну вот это православные, а я буду неправославным. Конфликт возникает с подростком, то есть отвергается не только папа как таковой, отвергается именно то, что стоит за родителями, то есть православие, поскольку для православной семьи это такой стержень.

А. Митрофанова

– Юношеский максимализм.

Протоиерей Александр

– Да. Поэтому в православных гимназиях есть моменты, что действительно из православной гимназии иногда выходят такие стопроцентные, рафинированные атеисты, которые не просто индифферентны к Церкви, а они Церковь терпеть не могут.

А. Ананьев

– Завершая разговор о выборе профессии, я хочу, если вы позволите, отец Александр, задать вам вопрос несколько личного характера: как и когда вы в свое время приняли решение стать священником Русской Православной Церкви?

Протоиерей Александр

– А я не принимал это решение, это Бог принял за меня решение.

А. Митрофанова

– Хорошо. Как вы услышали, как вы поняли, что Бог за вас принял такое решение?

Протоиерей Александр

– Хорошо. Вот я тогда очень кратко биографию, такую духовную биографию. Я родился в семье, где о Боге не говорили, меня даже не крестили. Я был учеником советской школы, был атеистом. И вообще о Боге-то никогда не думал. Но потом во мне зародилась эта вера, я начал искать смысл жизни, потому что не находил его в обычном, так сказать, течении жизни. Сначала буддизмом интересовался там и так далее, потом нашел христианство и стал христианином. И вот когда я еще вот только крестился...

А. Ананьев

– Это какой возраст был?

Протоиерей Александр

– Ну в 23 года, я закончил светский вуз, первый свой. И я крестился и даже еще в храм не ходил, потому что зачем? Я же крестился, зачем в храм-то ходить?

А. Митрофанова

– Действительно.

Протоиерей Александр

– Потому что я же крещеный. Я – всё, крестился, нормально, всё хорошо. Прочитал Евангелие, крестился – всё, я христианин. И вот мы с моим товарищем детства, другом детства, очень мы близкие были, мы беседовали. Говорили, кстати, о русской литературе. Я всегда любил поговорить. Вот я так руками машу вокруг себя, там жестикулирую бурно – что-то там о Достоевском, о Толстом, о Пушкине. И вдруг мне мой товарищ говорит: Саш, а не стать ли тебе священником? Я, знаете, как это – удар ниже пояса.

А. Митрофанова

– Неожиданно.

Протоиерей Александр

– Под дых, да. Потому что я человек, который в храм не ходит еще, даже не думает, что там надо делать, а ему вдруг такое предложение. А потом он говорит: пойдем в храм в воскресенье? Тут я совсем смутился и замолчал. И ничего не сказал. Но в воскресенье по-тихому пошел в храм.

А. Митрофанова

– Вот с этого все началось.

Протоиерей Александр

– Да. И дальше, так сказать, я нашел своего духовника будущего, стал ходить к нему, общаться с ним, так сказать, беседы там, богослужение, воцерковляться. И он мне сам предложил: Саша, а не хочешь ли ты стать священником? А я ему ответил: а откуда вы знаете? Ну и вот дальше, так сказать, уже пошло.

А. Митрофанова

– Как важно вот на это пути поиска себя пытаться услышать внутри себя какое-то, ну я не знаю, если там не голос Господа Бога, то какой-то резонанс вот этот вот, чтобы – раз, и что-то такое прозвучало.

А. Ананьев

– Как научиться важно, услышать волю Бога. Это очень важно. Другой момент, что об этом мы уже, вероятнее всего, поговорим в следующий раз, отец Александр. Это будет очень интересная беседа, и мы вас на нее приглашаем.

А. Митрофанова

– Приходите к нам еще.

Протоиерей Александр

– Спасибо. С удовольствием.

А. Ананьев

– Потому что вы удивительный собеседник, а у меня еще осталось много к вам вопросов. Если вдруг наш разговор сегодня покажется полезным, хотя бы одному человеку – выпускнику, или родителю, или еще кому-то – мы будем по-настоящему счастливы. Потому что, в конечном итоге, все для этого и делается. В любом случае, мы желаем вам абсолютного счастья каждое мгновение. Счастья от того, что вы нужны. Счастья от того, что вы востребованы, от того, что вы занимаетесь своим делом и являетесь тем, кто вы есть. Такого счастья, каким может похвастаться, но никогда не будет хвастаться наш сегодняшний гость, настоятель храма Трех святителей в Раменках, отец десятерых детей, протоиерей Александр Никольский. Спасибо вам, отец Александр.

Протоиерей Александр

– Спасибо вам.

А. Ананьев

– Спасибо. Этот «Семейный час» с вами провела Алла Митрофанова...

А. Митрофанова

– Александр Ананьев.

А. Ананьев

– Всего вам доброго.

А. Митрофанова

– До свидания.