Поделиться
«Апостол Павел». Рембрандт (1606–1669)
2 Кор., 189 зач., IX, 12 - X, 7.
Комментирует епископ Переславский и Угличский Феоктист.
Здравствуйте! С вами епископ Переславский и Угличский Феоктист.
Всем нам время от времени приходится отстаивать свои права и достоинство. Иной раз может сложиться ощущение, что для христиан такое занятие — не самое похвальное, и что оно противоречит тому смирению, к которому нас призывает Евангелие. Впрочем, здесь возникает вопрос о том, что именно понимать под смирением, это слово включает в себя слишком многое, и далеко не все его значения совпадают с христианским смыслом смирения. Апостолу Павла регулярно приходилось бороться за свои человеческие и гражданские права, а также отстаивать своё апостольское достоинство, следовательно, в самом этом действии нет чего-то предосудительного, и нет никакого греха, грех же появляется тогда, когда человек начинает воспринимать себя самого не тем, кем он является, и требовать того, чего он требовать не вправе. Давайте послушаем звучащий сегодня во время богослужения отрывок из 9-й и 10-й глав Второго послания апостола Павла к Коринфянам, и попытаемся понять, каким образом апостол Павел боролся с несправедливостью в отношении себя самого.
Глава 9.
12 Ибо дело служения сего не только восполняет скудость святых, но и производит во многих обильные благодарения Богу;
13 ибо, видя опыт сего служения, они прославляют Бога за покорность исповедуемому вами Евангелию Христову и за искреннее общение с ними и со всеми,
14 молясь за вас, по расположению к вам, за преизбыточествующую в вас благодать Божию.
15 Благодарение Богу за неизреченный дар Его!
Глава 10.
1 Я же, Павел, который лично между вами скромен, а заочно против вас отважен, убеждаю вас кротостью и снисхождением Христовым.
2 Прошу, чтобы мне по пришествии моем не прибегать к той твердой смелости, которую думаю употребить против некоторых, помышляющих о нас, что мы поступаем по плоти.
3 Ибо мы, ходя во плоти, не по плоти воинствуем.
4 Оружия воинствования нашего не плотские, но сильные Богом на разрушение твердынь: ими ниспровергаем замыслы
5 и всякое превозношение, восстающее против познания Божия, и пленяем всякое помышление в послушание Христу,
6 и готовы наказать всякое непослушание, когда ваше послушание исполнится.
7 На личность ли смотрите? Кто уверен в себе, что он Христов, тот сам по себе суди, что, как он Христов, так и мы Христовы.
Апостола Павла много в чем упрекали и обвиняли. В его посланиях можно найти упоминание обвинений в финансовой нечистоплотности, в лукавстве, упрёков относительно строгости его посланий в противовес личной слабости, а также сомнений относительно его апостольского достоинства. На все это апостол вынужден был реагировать, он не мог оставить без внимания негативное к нему отношение по одной простой причине: если бы люди поверили клевете, то он не смог бы действовать среди них так, как подобает действовать апостолу, он не смог бы убедительно возвещать истину Христова Воскресения. Очевидно, что простого отрицания обвинений в таких случаях не бывает достаточно, необходимо нечто большее, нужны какие-то аргументы. Но как их найти, если обвинения нелепы? И как письменно донести свою позицию тем людям, которые попали под непосредственное влияние врагов апостола? Перед Павлом стояла почти неразрешимая задача, но он все же сумел найти нужные слова. Вообще, его апологетическая речь занимает четыре главы Второго послания к Коринфянам, и сегодня мы услышали лишь самое ее начало.
Павел не стал отрицать свою слабость в личном присутствии в сравнении с его посланиями, он поступил изящнее. Апостол написал, что он, действительно, «лично между вами скромен, а заочно против вас отважен», но сделал из этого совершенно замечательный вывод — он перешёл к кротости и снисхождению Христовым: «убеждаю вас кротостью и снисхождением Христовым». Иными словами, Павел через указание на Христа дал понять своим адресатам, что скромность в личном присутствии вовсе не может быть чем-то предосудительным, соответственно, те, кто ставит ему в вину скромность, попросту не помнят о Христе, и верить таким людям не стоит. Этот вывод апостол не навязывает своим читателям, они должны сделать его сами, и в таком подходе тоже являет себя апостольская мудрость: никто не любит навязанных выводов, и все стремятся к тому, чтобы делать независимые умозаключения, да и верим мы только тем истинам, до которых дошли своим умом.
Далее апостол Павел сделал ещё один изящный апологетический ход: он упомянул разницу между поступками «по плоти» и действиями духовными. Такое упоминание тоже было продиктовано желанием заставить коринфских христиан задуматься о том, каким образом они смотрят на действия апостола. Оценивают ли они их исключительно с плотской точки зрения, или же они смотрят на них через призму духовного восприятия реальности? Павел напомнил коринфянам, что судить о его действиях необходимо как о духовных, памятуя, что он, как и его адресаты, служит не плоти, а Христу.
В словах апостола мы не найдём ни агрессии, ни злобы, ни раздражения, ни унижения оппонентов, Павел в высшей степени корректен, и несмотря на причинённые ему скорби, он проявлял удивительную мудрость и спокойствие, так поступать он мог по той лишь причине, что переживал он не за себя, а за дело Христово.
Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов
«Журнал от 09.05.2025». Алексей Соколов, Арсений Федоров
Поделиться
Каждую пятницу ведущие, друзья и сотрудники радиостанции обсуждают темы, которые показались особенно интересными, важными или волнующими на прошедшей неделе.
В этот раз ведущие Константин Мацан и Наталия Лангаммер, а также Исполнительный директор журнала «Фома» Алексей Соколов и заместитель Главного редактора Радио ВЕРА Арсений Федоров вынесли на обсуждение темы, связанные с 80-летием победы в Великой Отечественной войне.
Ведущий: Константин Мацан, Наталия Лангаммер
Все выпуски программы Журнал
Единственная
Поделиться
В давние времена жили в деревушке две семьи. В одной был сын— звали его Шан, в другой — дочь по имени Мэйли, что значит «прекрасная слива». Дети дружили с малолетства, а когда выросли — полюбили друг друга и поклялись никогда в жизни не разлучаться.
Пошёл Шан в дом к любимой девушке свататься, но родители отказали юноше из-за его бедности. Хотелось им отдать дочь с выгодой, за Вана-богача.
Наступил день свадьбы. Громко заиграли трубы, носильщики подняли украшенный цветами свадебный паланкин и понесли Мэйли к дому жениха. Сидит она в паланкине, горько плачет. Полпути прошли, вдруг что-то зашумело, засвистело, поднялся сильный ветер, паланкин с невестой в воронку закрутило, и унесло неведомо куда.
Узнал об этом Шан и решил во что бы то ни стало найти Мэйли.
— Зачем тебе чужую невесту искать? Как бы самому не пропасть, — уговаривали его друзья, — В деревне и других красивых девушек много...
— Мэйли для меня — единственная, — сказал Шан, и отправился в дальний путь.
Много дорог он прошёл, но никто нигде не слышал о пропавшей девушке. Печаль одолела однажды юношу: сел он у дороги и заплакал.
Вдруг откуда ни возьмись явился перед ним белобородый старец.
— Отчего ты плачешь, юноша? Кто тебя обидел?
Рассказал ему Шан про свою печаль, а старец ему в ответ:
— Пойдем со мной. Я знаю, где она.
Шли они, шли, и повстречали ещё одного путника. Спрашивает его старец:
— Кто ты и куда путь держишь, юноша?
— Зовут меня Ван Лан, я ищу свою невесту, которая исчезла в день свадьбы.
— Идём с нами. Я знаю, где она, — сказал старец.
Пошли они дальше втроем: Шан, Ван Лан и белобородый незнакомец. Привёл старец юношей к большому дому и пригласил войти, чтобы немного подкрепиться и передохнуть.
Хозяйка дома для гостей богатый стол накрыла, усадила всех за стол, и говорит:
— Хочу я с вами заодно, юноши, об одном деле потолковать. Муж мой давно умер, живу я вдвоём с дочкой. Вот и решила я в дом зятя принять, чтобы кормил меня на старости лет. Кто из вас двоих хочет здесь остаться?
Вышла из-за ширмы девушка — нарядная, красивая как цветок ириса. Понравилась она сразу Ван Лану, да и богатый дом приглянулся.
— Я останусь, — обрадовался он. — Такая невеста мне подходит.
— А я должен свою Мэйли найти, — сказал Шан.
Говорит ему тогда белобородый старец:
— Иди домой, там тебя твоя невеста ждёт. Тысячи лет живу на земле, а всё никак не могу к человеческим слезам привыкнуть... Уж так она в паланкине слезами обливалась, что я её похитил, чтобы проверить, кто из вас её по-настоящему любит...
— Кто ты, дедушка? — спросил Шан.
Но волшебник ничего не ответил и исчез. Зато он помог соединиться двум любящим сердцам.
(по мотивам китайской сказки)
Все выпуски программы Пересказки
Псалом 124. Богослужебные чтения
Поделиться
Вы никогда не задумывались, почему горы — такие манящие? Причём любые: и совсем невысокие, до километра, и пятитысячники — не говоря уже о самых высоких, недостижимых для неподготовленного вершинах. Как сказал поэт, «Сколько слов и надежд, сколько песен и тем // Горы будят у нас — и зовут нас остаться!» 124-й псалом, который сегодня звучит в храмах за богослужением, многократно обращается именно к глубокой символичности гор для верующего человека. Давайте послушаем этот псалом.
Псалом 124.
Песнь восхождения.
1 Надеющийся на Господа, как гора Сион, не подвигнется: пребывает вовек.
2 Горы окрест Иерусалима, а Господь окрест народа Своего отныне и вовек.
3 Ибо не оставит Господь жезла нечестивых над жребием праведных, дабы праведные не простёрли рук своих к беззаконию.
4 Благотвори, Господи, добрым и правым в сердцах своих;
5 а совращающихся на кривые пути свои да оставит Господь ходить с делающими беззаконие. Мир на Израиля!
Нет ничего удивительного в том, что уже на самой заре человечества гора воспринималась как особое, священное пространство, где происходит соприкосновение небесного и земного. На горе Синай Моисей получает от Бога заповеди; на горе Фавор преображается Христос перед учениками; да и про Олимп как не вспомнить.
Сама по себе гора очень многозначительна: с одной стороны, её огромное, мощное основание — «подошва» — придаёт ей устойчивость, непоколеблемость. С другой стороны, тонкая, словно игла, вершина, буквально впивается в небо. Тот, кто хотя бы раз в жизни стоял на такой вершине, никогда не забудет абсолютно ни с чем несравнимого ощущения одновременной устойчивости — и воздушности, невесомости — когда перед твоим взором открываются величественные горизонты.
Удивительная вещь: казалось бы, когда мы летим на самолёте, мы видим ещё более далёкий горизонт — а всё же это вообще не то: только стоя ногами на вершине, ты испытываешь исключительный, всеобъемлющий восторг особого предстояния перед бытием.
Для многих древних культур гора — это axis mundi, космическая ось мира, соединяющая высшие и низшие миры. И именно поэтому на вершинах гор строились храмы, организовывались те или иные святилища.
Если мы вспомним самые древние жертвенники, о которых повествует книга Бытия, — это тоже будут «микро-горы», сложенные из камней — на вершинах которых и совершались жертвоприношения.
Прозвучавший сейчас 124-й псалом ещё глубже развивает тему символизма горы: он говорит о том, что «надеющийся на Господа, как гора Сион, не подвигнется: пребывает вовек». Гора для верующего становится не только внешним образом духовного вдохновения, но и наглядным примером того, как может ощущать себя сам человек, когда его голова, его мысли — всё то, что и отличает его от животного, — устремлены к Небу. И неспроста греческое слово «ἄνθρωπος» — состоит из двух основ: ἄνω означает «вверх» и θρώσκω — «смотреть, устремляться, прыгать». Смотря на гору, мы словно бы снова и снова задаём себе вопрос: а есть ли во мне задор подняться на вершину — или я всего лишь хочу так и остаться распластанным у её подножия?..
