Поделиться
У нас в гостях была настоятельница Богоявленского женского монастыря игумения Антонина (Злотникова).
Наша гостья рассказала об истории основанного в XIV веке княгиней Евдокией (супругой Дмитрия Донского) Богоявленского монастыря в Угличе и о непростом пути его возрождения после того, как на протяжении почти столетия в нем находились склады и жилые помещения. Разговор шел также о том, как в обители возобновляется монашеская жизнь и чем она примечательна.
Ведущий: Алексей Пичугин
А. Пичугин
— Дорогие слушатели, здравствуйте, «Светлый вечер» на Светлом радио! Меня зовут Алексей Пичугин, я рад вас приветствовать. Здесь, в этой студии, вместе с нами, вместе с вами, здесь же игумения Антонина (Злотникова), настоятельница Богоявленского женского монастыря в Угличе. Матушка, здравствуйте.
игумения Антонина
— Здравствуйте.
А. Пичугин
— Сегодня будем говорить про Углич, про Богоявленский монастырь, у него очень богатая история, очень долгая история и современная, вот уже тринадцать лет, и предшествовавшая. Но хотелось бы все-таки начать, интересно, матушка, с чего начался ваш путь в монашестве? Это интересная история достаточно, именно вашей профессиональной деятельности.
игумения Антонина
— В монашестве, да. Дело в том, что по благословению правящего тогда архиерея, сейчас это митрополит Казанский, владыка Кирилл, он мне благословил начать такое хорошее социальное служение еще в 2000-х годах, с 2003 года я занималась медицинской практикой на уровне тогда еще Ярославской епархии, Ярославской митрополии, и занималась тем, что организовала небольшой такой диагностический медицинский центр, который предлагал услуги для правильного диагностирования заболеваний монашествующим, священникам, многодетным семьям, малоимущим гражданам, верующим гражданам, всем желающим получить медицинскую помощь квалифицированную.
А. Пичугин
— Бесплатно?
игумения Антонина
— Бесплатно, совершенно бесплатно, от хороших врачей, верующих врачей, которые имеют страх Божий и правильно относятся к пониманию, что такое больной и что такое болезнь. И вот на этом поприще я потрудилась до 2010 года. У нас был стоматологический кабинет, который занимался протезированием зубов, лечением зубов совершенно бесплатно.
А. Пичугин
— Что важно, с такими ценами на стоматологию у нас сейчас, в последние там лет 20-30, это, конечно...
игумения Антонина
— Вы знаете, вот ко мне буквально на прошлой неделе в гости приезжал диакон Вадим, который трудится в митрополии Ярославской, у митрополита Вадима, вот и архидиакон Вадим. И он, оказывается, меня еще помнил, когда я была в иночестве и возглавляла этот центр, и он благодарил меня за ту пломбу, которую ему поставили, это уже более 15-ти лет.
А. Пичугин
— И держится все еще.
игумения Антонина
— Да. Хорошие такие вот у нас были труды, во славу Божью, связанные с моей медицинской практикой, ну и, соответственно, с желанием помочь как можно больше людям, которые нуждаются в помощи. Ну, в основном занималась тем, что договаривалась насчет хороших госпитализаций, хороших консультаций и без очереди прохождения необходимых обследований КТ, МРТ и прочее-прочее в разных регионах нашей страны, но в основном, я отправляла в Москву и Санкт-Петербург.
А. Пичугин
— Это, конечно, замечательная история, потому что, по моему мнению, в разных российских регионах такого не хватает. А центр продолжает работать у вас, нет? Ну, не под вашим началом, а вообще?
игумения Антонина
— Я думаю, что да, потому что такое дело, я думаю, что оно продолжает иметь место быть, да.
А. Пичугин
— Да, ну и хорошо бы, пока это только мечты, чтобы всё в большем количестве регионов такие центры возникали. Понятно, что сейчас медицина бесплатная, но далеко не всё можно сделать бесплатно, только до какого-то предела, а потом уже начинается поиск средств, больших средств.
игумения Антонина
— Да, я согласна с вами. Но самое главное ещё и человеческий фактор, ведь дело в том, что должен быть хороший специалист профессиональный, который должен понимать и правильно трактовать те же обследования и прочее-прочее, это тоже очень важно, кроме материальной составляющей. Ну, вот у меня была возможность в 2000-х годах таким образом помогать и трудиться в лоне Русской Православной церкви Ярославской митрополии.
А. Пичугин
— Но, насколько я понимаю, в 2010 году у вас появилось вот это вот послушание, открылся Богоявленский монастырь в Угличе, причём это произошло в 2010 году, а что было там до этого? Потому что те, кто бывал в Угличе, во-первых, это очень известный город Золотого кольца с огромным количеством храмов, с прекрасным историческим центром купеческим. С одной стороны, на Волге Угличское водохранилище, Угличская ГЭС известная, тут всего в Угличе не перечислишь, поскольку лучше всего туда приехать, своими глазами увидеть, побывать в Богоявленском монастыре женском и вообще походить по городу, это чудесное место, сам неоднократно бывал. Почему монастырь открылся только в 2010 году?
игумения Антонина
— Вы знаете, дело в том, что с 2003 года монастырь существовал как приход Фёдоровской церкви Богоявленского женского монастыря. До меня там трудилось два священника: отец Георгий и отец Борис, они там служили в престольные праздники тех храмов, которые там существовали. Ну, потому что он был разрушен, а монастырь был градообразующий в Угличе, очень большой, женский. По историческим данным это был самый крупный женский монастырь Ярославской митрополии дореволюционного времени и насчитывалось более 250 сестер до его закрытия в смутное время революционное XX века. И поэтому в 2010 году все наши корпуса, а это здания двухэтажные, трёхэтажные, одноподъездные, двухподъездные, то есть достаточно крупные монастырские келейные корпуса, которые уже были заняты многоразличными, можно так сказать, и службами, там находилось общежитие для мальчиков в одном из корпусов келейных, потом там находилась общеобразовательная школа, школа искусств, и находились более 140 семей, проживающих как в многоквартирных домах, за 92 года просто...
А. Пичугин
— Он стал частью такого коммунального хозяйства Углича.
игумения Антонина
— Да-да-да, то есть дело в том, что когда я приняла этот монастырь, не было ни колокольни, ни стены ограждающей, поэтому это был как маленький, такой небольшой, можно сказать, городок, микрорайончик, в котором находилось две-три церкви разрозненные, и во всех домах нашего большого монастыря в келейных корпусах проживали люди и, соответственно, жили вот такой обычной советской и постсоветской жизнью.
А. Пичугин
— И у вас, я так понимаю, одной из первых задач было как-то расселить тех людей, которые занимали монастырь, жили просто потому, что им там когда-то квартиры выделили, найти места, куда им переехать?
игумения Антонина
— Вы знаете, да, я столкнулась с серьёзными проблемами в этом вопросе, но больше мне, конечно, пришлось потрудиться сначала в сохранении храмов и первым делом наладить монашескую жизнь в монастыре.
А. Пичугин
— Ну, это очень сложная задача.
игумения Антонина
— Да, нам повезло, владыка Кирилл тогда ещё, будучи правящим архиереем, назначил хорошего помощника, иерея Дмитрия Кульбакова, который с первого дня открытия обители, будучи мирским священником, служил по пять дней Литургию Божественную и всячески помогал именно наладить монастырскую жизнь.
А. Пичугин
— А он остался вместе с вами, да?
игумения Антонина
— Да, он до сих пор является сейчас у нас в монастыре старшим священником и до сих пор нам служит и помогает.
А. Пичугин
— А это, кстати, очень интересно, ведь это частая история, когда монастыри, которые находились в городах и претерпели в своей истории в XX веке всё то, что происходило, часто остаются какие-то действительно коммунальные городки. Я вот по Суздалю знаю, там женский монастырь — «коммунальный городок», и у него адрес даже: «коммунальный городок, дома такие-то», там, даже я ещё помню, когда люди жили.
игумения Антонина
— Да, это очень сложно. Дело в том, что у меня на территории располагался даже один из филиалов Пенсионного фонда. И, конечно, было очень сложно всё это как-то собрать воедино, потому что право собственности даже на какие-то земельные участки, от ЛПХ (личное подсобное хозяйство) кто понимает этот вопрос, до вот таких вот государственных моментов федерального значения, поэтому мне приходилось собирать монастырь по крупицам, буквально по крупицам, потому что некоторые участки мы выкупали как у частных собственников, а некоторые участки мы просто присваивали за счёт закона федерального, вышедшего тогда и который сейчас нам очень помогает в восстановлении монастыря. В общем, приходилось искать различные пути, договариваться с людьми, искать большую поддержку для того, чтобы выселить вот эти 140 семей из многоквартирных, многоэтажных наших келейных корпусов, и в этом вопросе мне очень помог, как это правильно сказать: полпред, да?
А. Пичугин
— По федеральному округу — полпред, да.
игумения Антонина
— И вот с его помощью, с его поддержкой и с его таким чутким, знаете, православным и христианским отношением к проблемам города Углича и к нашему монастырю нам удалось построить один в один такой же многоквартирный городок, такие же трёхэтажные, двухэтажные корпуса, один в один в Угличе, и мы переселили в более лучшие условия жизни из старых, более двухсот лет содержащихся вот этих вот старых корпусов.
А. Пичугин
— Там условия для квартир были вряд ли хорошими.
игумения Антонина
— Да. Мы сделали каждому человеку достойное жильё, потому что все наши корпуса были переделаны каким-то образом, и вы сами понимаете, что это было, конечно, удручающее положение.
А. Пичугин
— Ну, люди, я думаю, остались довольны?
игумения Антонина
— Да, конечно.
А. Пичугин
— То есть не было каких-то там скандалов: «а вот монахини выселяют, вот мы тут всю жизнь жили»?..
игумения Антонина
— Нет, вы знаете, мы этот этап тоже прошли, потому что это было связано со строительством стены ограды, она была полностью разрушена в 30-е годы XX столетия, и ее кирпич пошёл на укладку центральных улиц города Углич.
А. Пичугин
— Это очень частая история.
игумения Антонина
— Да, и поэтому, когда мы начали строить ограду, то некоторым собственникам, которые не могли проезжать мимо храмов, как им хотелось там, на соседней улице, как они привыкли жить свободно, понимаете, мимо храмов там каких-то, корпусов проезжать и парковаться, конечно, для них были какие-то такие ограничения. Люди реагировали по-разному, да.
А. Пичугин
— Ну, это жизнь, это какие-то вещи, через которые, наверное, проходят.
игумения Антонина
— Но, вы знаете, это нас научило терпению и более такому правильному отношению к ближнему, я так бы сказала.
А. Пичугин
— Кстати, очень хорошо, что вы об этом говорите, именно как об опыте, жизненном опыте, который тоже чему-то научил.
игумения Антонина
— Ну, вы знаете, люди же не виноваты в том, что они 92 года жили на территории монастыря.
А. Пичугин
— Я, кстати, не уверен, как я сам повёл себя, если это квартира, в которой жили мои родители, мои бабушки с дедушкой...
игумения Антонина
— Да, конечно. Это же несколько поколений, которые вот там и рождались, и умирали, это целая какая-то уже, может быть, семейная традиция, которая у них сложилась именно вот в этих стенах.
А. Пичугин
— Зато новый дом. Ведь много людей, несмотря на какую-то приверженность к отеческим, хотел сказать — гробам, тут камням, наверное, несмотря на приверженность к этим камням своим, родным, всё равно рано или поздно понимают или должны понять, что придётся переезжать, потому что или это совсем уже, признают аварийным жильём и куда-то будут переселять, что-то уплотнять, или вот ваш вариант, как у вас получилось, достаточно просто и бескровно... Наверное, это было непросто. Я думаю, что вы для этого...
игумения Антонина
— Да. Это был достаточно серьёзный проект и это очень много пришлось потрудиться, и я благодарю всех членов попечительского совета нашего монастыря, которые отнеслись с пониманием и помогали очень хорошо, и до сих пор помогают нам, и очень пекутся о нас, я очень всем благодарна.
А. Пичугин
— Друзья, я напомню, что в гостях у Светлого радио сегодня игумения Антонина (Злотникова), настоятельница Богоявленского женского монастыря в Угличе. И вот вспоминаю, когда я, ну, может быть, не первый раз, первый раз я и не помню, но в какие-то вот относительно давние годы приезжал в Углич, наверное, вы уже тогда были игуменией Богоявленского монастыря, но я помню его со стороны, я помню, как он выглядел, я помню, что это была такая даже снаружи разруха. И вот я смотрю фотографии современные последних лет, уже постпандемийные — а там такой монастырь сейчас!
игумения Антонина
— Вы знаете, это милость Божья, это чудо Божией Матери. Конечно, в основном, ведь вы же знаете, что женскими монастырями управляет Царица Небесная наша, Пресвятая Дева Богородица, она посылает людям возможности и силы это, конечно, все творить и созидать. Я всегда мечтала, будучи еще инокиней, потрудиться и подвизаться в монастыре.
А. Пичугин
— А у вас был когда-то опыт именно вот такой глобальной реставрации, руководства? Все-таки как бы мы не хотели облечь это в такие духовные высокие слова — это руководство коллективом, как ни крути, очень разным, ведь все люди, которые оказываются в монастыре, начиная от священников белых, которые служат, семейных, заканчивая трудниками, которые приходят потрудиться-постараться, послушницы, монахини, сестры, все это люди разных судеб, разных характеров, которые оказались вместе, их никто не подбирал по тому, как они подходят друг к другу.
игумения Антонина
— Вы знаете, дело в том, что я же имела профессиональную деятельность до монашества и врач по образованию — да, мне приходилось руководить небольшим коллективом, так скажем, и понимание проблем подчиненных были очень важны для меня, по крайней мере, меня любили в коллективе, когда я занималась врачебной практикой — ну, это говорили люди, это не мои слова. Я старалась исполнять заповедь моего духовника из Троице-Сергиевой Лавры, к сожалению, он почил в ковидное время, он мне все время говорил, что «нужно покрывать всё любовью, необходимо сестер хорошо кормить и давать возможность отдыхать всем, кто трудится в монастыре». Вот этот вот завет моего старца я до сих пор несу, стараюсь как можно снисходительнее, в сторону любви относиться к сестрам и стараться сохранить самое главное — такой, знаете, дух мира и любви, и семейное такое, монастырь — это большая семья в первую очередь, вот именно такой дух, дух общности, общины, скрепленной такими духовными узами, но по существу как одна семья.
А. Пичугин
— Редко, думаю, что кто-то задумывается о том, как люди вот приходят, я не знаю, там священник на приход, понятно, все видят, что открылся храм — ну кто-то сходил, сначала там пять человек на литургии, десять человек, потом, если все хорошо складывается, все получается, люди полюбили этого священника, там десять, пятнадцать, двадцать уже, я знаю примеры, когда там от пяти человек на пасхальной службе у только что открытого храма, а через несколько лет на каждой воскресной литургии по 150 причастников, тут все-таки понятно. А как, вот вы пришли в Богоявленский монастырь, у вас и сестер нет, монастырь открыли, а сестер нет, а как они появляются?
игумения Антонина
— Вы знаете, да, это чудо Божье и Промысл Божий о каждом человеке. Дело в том, что монашество, это ведь, понимаете, это особый род и для того, чтобы встать на этот путь, должен быть призыв, Божий призыв, и такое, знаете, сокровенное соединение души с Богом, и, как правило, это происходит с каждым человеком индивидуально в определенный момент, когда человек сам понимает, что ему другого пути не нужно, и вот таким вот образом ко мне приходили женщины разного возраста, которые вот понимали, что никакого пути им больше не нужно и хотели потрудиться для Христа, и дерзали получить награду монашества.
А. Пичугин
— То есть это тоже своеобразное «сарафанное радио», как говорят: кто-то услышал, что в Угличе открылся Богоявленский монастырь женский?
игумения Антонина
— Да. Ну и дело в том, что еще, вот пока духовник был жив, он присылал из Троице-Сергиевой Лавры очень многих трудниц. Конечно, у нас первое время были и сестры, которые пожили там два-три месяца и уходили, были просто тети такие немножечко со странностями, но опыт...
А. Пичугин
— Но это тоже нормально.
игумения Антонина
— Да, это, как правило, опыт любого открывающегося монастыря, и мы все это пережили. У нас сейчас хорошая община, слава Богу, у меня за тринадцать лет практически нет сестер, которые переходят в другой монастырь, и я рада, что все мои сестры при мне трудятся, несут послушание. Те сестры, которые дали монашеские обеты, они особо сугубо блюдут за тем, чтобы не посрамить и не нарушить обеты, которые они дали, и поэтому вот как-то у нас уже монашеская община, небольшая, правда, по численности, но она уже сформировалась.
А. Пичугин
— А вот тоже очень интересно, вы знаете, я вот тут вас спрашиваю про кухню такую внутреннюю, но я думаю, что просто мало кто об этом расскажет, это действительно важно и даже для людей важно, я думаю, которые сейчас стоят перед выбором: вот у них есть внутренняя убежденность, что им нужно в монастырь, но им вот эта внутренняя кухня, она очень важна и интересна, потому что, по-моему, кто-то из современных подвижников XX века говорил, что если у тебя есть выбор (ну, он говорил, правда, это молодым людям, у которых стоял выбор между тем, чтобы жениться или выйти замуж, или в монашество) он говорил, что, конечно, безусловно, нужно жениться или выйти замуж, поскольку монашество — это для тех, у кого вопроса такого не возникает: там «монашество или...»
игумения Антонина
— Очень хороший вопрос, да. Я хочу процитировать преподобного Серафима Саровского, что для монашеской жизни не хватает решимости современному человеку, потому что монашество — это подвиг, это распятие себя ради Христа, это борьба с собственным эгоизмом и трезвение, видение собственных грехов и путь покаяния так называемый. Я хотела бы сказать, что если человек сомневается, то я бы предложила такой в современных условиях средний путь: приехать потрудиться в монастырь, пожить какое-то время и для себя определиться, есть ли у него та решимость, чтобы всё оставить в миру и уже, как по слову Господню, «взявшись за плуг, не оборачиваться назад», или же для себя определить какое-то время какой-то жизни в миру, чтобы каким-то образом укрепиться в вере, чтобы потом ещё раз каким-то образом решить для себя, потому что Бог всегда каждого человека призывает к тому служению, и мы знаем, что «Се, стою у двери и стучу» и поэтому каждый человек может в своей жизни, если имеет такую возможность и желание, попробовать себя и на поприще воздержания жизни в монастыре.
А. Пичугин
— А как вы общаетесь с теми, кто приходит? Ведь наверняка вы каждого человека, кто приходит, кто думает, что ему необходимо пожить ли в монастыре или принять постриг, вот я переформулирую вопрос: чаще как получается, человек приходит и говорит: «Матушка, всё! Вы знаете, я всё решила оставить в миру, и я хочу, постригайте!» Или говорят: «Матушка, вот хотела бы пожить, потрудиться, посмотреть, как оно, потом принять какое-то решение», вот кого больше?
игумения Антонина
— Вы знаете, я человек такой, больше осторожный в этом вопросе. Таких ревностных сестёр, которые хотят принять постриг и всё уже для себя решили, такие сёстры проходят, как правило, сразу трудничество на всех послушаниях монастырских и, как правило, общие послушания, они гораздо тяжелее, чем потом которые устанавливаются, и вот если сестра, кроме своей внутренней решимости, готова ещё и со смирением нести все послушания монастырские, которые несут другие сёстры, то, конечно, ревность этой сестры оправдана. А те, которые сомневаются или просто хотят пожить, я к ним тоже отношусь очень благосклонно, потому что осторожность — это добродетель в данном случае, потому что это ведь выбор всего дальнейшего жизненного пути и потом обратного пути не должно быть, потому что вообще игрушек в духовной жизни, не бывает, вы понимаете? И поэтому, если будущая сестра относится очень серьезно к своей душе и стремится потихонечку таким средним путём попробовать, то, конечно, это хорошо. Но все сёстры, которые вообще трудницы, паломницы, женщины, которые приезжают в монастырь, конечно, они беседуют с матушкой игуменией. Я думаю, в каждом монастыре матушка игумения обязательно беседует с сестрой или с той прихожанкой монастыря, которая в дальнейшем хочет быть сестрой монастыря.
А. Пичугин
— А сколько вот так, в среднем проходит времени у тех людей, которые всё-таки решили принять постриг от того, как они переступили порог монастыря с вещами и до иноческого, скажем, пострига?
игумения Антонина
— Это всегда индивидуально.
А. Пичугин
— Это индивидуально, я понимаю, но всё-таки за пятнадцать лет почти, наверное, у вас уже выработалось какое-то среднее. Я знаю, некоторые мне настоятели монастырей говорили, что у них есть какая-то прямо средняя, ну, по крайней мере, время, раньше которого точно не будут постригать.
игумения Антонина
— Вы знаете, у нас вот искус, наверное, в послушничестве, он три года где-то в среднем, от полутора лет до трёх лет. Вот, а потом уже через три года можно смотреть более серьёзно на человека.
А. Пичугин
— А всё-таки, вернувшись в 2010 год, что чувствует человек... этот вопрос, мне кажется, касается любого человека, которого назначили на церковное послушание, связанное там с возрождением чего бы то ни было: что чувствует человек, который назначают настоятелем храма, вот священник, он приезжает, а там колокольня и груда кирпичей. Вот что чувствует игумения монастыря, которую назначают, а там центр города, коммунальный городок и...
игумения Антонина
— Ну да — пьющие люди, нижнее бельё, которое висит вот возле собора, например, и сушится...
А. Пичугин
— На верёвках сушится бельё, да, это же пейзаж из детства.
игумения Антонина
— На лавочках там сидят люди, которые в домино играют и нецензурной бранью ругаются, и всякие разные такие вещи, в средних и малых городах это, как правило, быт обыкновенного горожанина. Ну, конечно, разные мысли бывают. Что касается меня конкретно...
А. Пичугин
— Да, вот вы приехали, а вот он, Углич.
игумения Антонина
— Вы знаете, если бы не поддержка владыки Кирилла, мне было бы очень сложно. Я ему буквально на пятый день позвонила по телефону и сказала: «Владыка, прошу ваших молитв святых», потому что объём, который необходимо было восстановить и понимание, что это надо делать быстро, и потому что 90-е прошли, первый, самый основной поток верующих людей прошёл, потом были дефолты вот этих всех различных годов, о которых мы знаем, и монастырь был у меня открыт третьим в городе Угличе, до меня уже существовали два монастыря: Воскресенский мужской и женский Алексеевский, и численность города была всего 35 тысяч населения, более 12-ти действующих храмов, и, соответственно, вы понимаете, и прихожане-то были уже состоявшиеся до открытия монастыря, которые посещали всё, кроме Богоявленского монастыря, поэтому общину церковную прихожан было тоже сложно создать.
А. Пичугин
— Но у вас, вы говорите, всё равно был же приходской храм, поэтому, наверное, какой-то костяк начал складываться?
игумения Антонина
— Вот, вы знаете, костяк тоже ушёл с этими священниками. Это же не даром есть такая пословица «Каков поп, таков приход», поэтому батюшки очень много трудятся на своих приходах, чтобы держать свою семью и это правильно, потому что, во-первых, духовное окормление, во-вторых, вообще жизнь, которую они посвящают человеку для того, чтобы его спасти, а так и правильно, не должно чадо бросать своего отца и оставаться территориально на пустом месте или на новом возрождающем монастыре, поэтому вот эти сложности были. Но у нас сразу хорошие женщины потянулись к нам города Углича, и у нас сложилась очень хорошая такая церковная община прихожанок, которые до сих пор у нас верные и которые нам помогают до сих пор.
А. Пичугин
— Друзья, напомню, что в гостях у Светлого радио сегодня игумения Антонина (Злотникова), настоятельница Богоявленского женского монастыря в Угличе. Я Алексей Пичугин, буквально через минуту мы вернёмся в нашу студию.
А. Пичугин
— Возвращаемся в студию Светлого радио, напомню, что в гостях у нас сегодня игумения Антонина (Злотникова), настоятельница Богоявленского женского монастыря в Угличе. Вы, матушка, говорили про то, что очень трудно было собирать какую-то первую общину, но очень многие люди из Углича в итоге все равно к вам ходят на службы, то есть ворота женского монастыря для желающих попасть на службы всегда открыты?
игумения Антонина
— Ну, конечно!
А. Пичугин
— Это вроде так очень известно людям церковным, но многим не церковным, совершенно разные люди слушают Радио ВЕРА, кажется: «ну, женский монастырь, туда так просто не попадёшь», «мужской монастырь, тоже служба только для монахов».
игумения Антонина
— Вот, вы знаете, я очень серьёзно изучала историю этой обители, на которую меня Господь поставил, и вот всё повторяется с точностью, можно сказать, ну, практически 100 процентов развития обители изначально и сейчас. И вообще наша обитель до революции славилась очень роскошными и духовными, церковными вот этими богослужениями и большой социальной деятельностью.
А. Пичугин
— Глядя на собор монастыря, построенный по этому типовому проекту архитектора Тона когда-то, я думаю, что монастырь ваш был до революции таким значимым, богатым монастырём, потому что ещё это Волга, а волжские храмы, волжские монастыри, купеческие города по Волге торговые, они всегда поддерживались, они всегда были, вот поэтому их и сохранилось достаточно много такими важными центрами.
игумения Антонина
— Да, вы абсолютно правы, но тут ещё значимость была такая, духовного центра, этот монастырь, он был образован как государево богомолье. Дело в том, что исторически в этом монастыре духовно соединились две династии, в ней закончилась династия Рюриковичей...
А. Пичугин
— Углич известен этим.
игумения Антонина
— Да, царевич Дмитрий убиенный, Смутное время и прочее.
А. Пичугин
— Храм-на-Крови сейчас стоит знаменитый, красивейший.
игумения Антонина
— Да, и вот зарождалась династия Романовых, и это исторический факт, который у нас был записан в «Угличском летописце». Сам монастырь вообще издревле был, первое упоминание девичьего женского Богоявленского монастыря было написано в «Угличском летописце» и относилось к 1293 году, он был основан князем Дмитрием Борисовичем Углическим, внуком Васильковым, и «в нём погребались благоверные Углические по смерти княгини и княжны», после чего на рубеже XIV века была другая версия, что великая княгиня Евдокия в иночестве Евфросиния Московская, это супруга великого князя Дмитрия Донского, тоже была каким-то образом, так сказать, меценаткой нашего монастыря, и существует некоторая версия, что она тоже являлась одним из основателей нашей обители. Что я хочу вам сказать, дело в том, что действительно, наша обитель очень многострадальная и в Смутное время пережила полное разорение от польско-литовского набега этих поляк, и тогда наша обитель находилась древняя на территории угличского Кремля, и были сожжены все наши постройки, и игумения Анастасия с тридцатью пятью девами и двумя священниками была жестоко мучима и убита польскими интервентами в Смутное время. И вот после Смутного времени она была причислена к лику Ростово-Ярославских святых, и через сорок лет после ее погребения уже на ее могилке начали твориться чудеса, она исцеляла, и память о ней сохранилась до 1986 года, когда посещали эту могилку монахи Троице-Сергиевой Лавры.
А. Пичугин
— А могилка сохранилась?
игумения Антонина
— Да, могилка сохранилась, мы сейчас занимаемся вопросом обретения ее мощей, по благословению владыка Панкратия мы уже поставили поклонную часовню на месте погребения Анастасии Угличской, преподобномученицы нашего монастыря, небесной покровительнице, потому что она сейчас ее могила находится на территории частного домовладения в центре Углича.
А. Пичугин
— Это вот, видимо, она после 1986 года вошла в эту частную территорию, да?
игумения Антонина
— Да, потому что купили собственники участок земли и снесли крест вот этот поклонный, мы, конечно, по крупицам все это собирали.
А. Пичугин
— А как у вас с ними сейчас отношения?
игумения Антонина
— Очень хорошие, раб Божий Александр пожертвовал нам это место, сейчас вот мы провели все необходимые исследования, все вот эти экспертизы, мы нашли это место, и вот сейчас мы возвели такую поклонную часовню, надеемся, что и с Божьей помощью преподобная мученица Анастасия Угличская ляжет мощами в наш монастырь.
А. Пичугин
— Насколько я помню, кстати, супруга Ивана Грозного, мать царевича Дмитрия, постригалась в монахини у вас в монастыре?
игумения Антонина
— Да, вот я хотела как раз продолжить, хорошо, что вы об этом напомнили. Дело в том, что после убиения царевича Дмитрия, на меня произвело впечатление, что она была пострижена в иночество на 40-й день кончины мальчика, царевича Дмитрия, это было в 1591 году...
А. Пичугин
— А простите, матушка, вы знаете, что Храм-на-Крови, который стоит на месте убийства, он в 2017 году британской газетой «Daily Telegraph» был включен в список 23 самых красивых церквей в мире&
игумения Антонина
— Да, я это слышала. Это очень важно, потому что это историческая доминанта вообще нашего города Углича, и царевич Дмитрий является небесным покровителем города Углича, и вообще город Углич является центром детства и юношества, «город детства», как определен, и администрация Угличского района и городского поселения очень много делает для развития детей, школы, в общем, дети себя чувствуют очень комфортно в нашем городе, очень много беременных мамочек ходят, мамочек с колясочками, и чувствуется, что царевич Дмитрий небесным образом управляет и созидает всех малышей, и место очень комфортное для семьи и вот рождения детей, их вскармливания и выращивания. Ну, я хотела бы вернуться: царица Мария Нагая была пострижена в инокини с именем Марфа и сослана в Никольский монастырь на реке Выксе в Белозерском крае, но целый год она провела на территории нашего монастыря и, конечно, молилась о своем убиенном сыне, и, конечно, внесла вклад, когда она определяла Лжедмитриев, вот в этом периоде она помогла русскому государству. Но после Смутного времени, после трагической мученической гибели нашей преподобномученицы в 613-м году, игумении Анастасии, двухсот девиц и тридцати пяти инокинь, в 1620 году под свое покровительство взяла наш монастырь инокиня Марфа, великая старица, мать Михаила Федоровича Романова, первого царя из династии Романовых. Существует такое предание, что вот это именно Смутное время мальчика, Михаила Федоровича, какое-то время сохраняли в нашем монастыре, до его коронации в городе Костроме, и вот в знак благодарности нашему монастырю Марфа Иоанновна, она, конечно, сделала самый большой вклад в наш монастырь — она подарила нашему монастырю список с чудотворного образа Федоровской иконы Божьей Матери, и это событие произошло в 1620-м году, и с этого времени инокиня Марфа всячески заботилась об этом монастыре и назвала этот монастырь «царским богомольем». За четыреста лет существования нашего списка, этот список стал сам по себе чудотворным, и он уже входит в список Божьей Матери Федоровской и Федоровско-Угличской Божьей Матери.
А. Пичугин
— Я так понимаю, что расцвет Богоявленского монастыря пришелся на такие достаточно мирные для Поволжья, Волжского края XVIII-XIX века, уже не было нападений поляков, и Смутное время прошло, и Углич становится таким важным торговым городом, купеческим. И я, насколько помню, Богоявленский монастырь тогда был одним из самых больших в Ярославской епархии, вот я сейчас смотрю: 250 примерно сестер было.
игумения Антонина
— Да, дело в том, что это был градообразующий монастырь, и он имел много различных мастерских, был хлебозавод, и сёстры монастыря кормили весь Угличский район хлебом, а также была самая крупная просфорня, которая посылала на всю митрополию просфорки, и выпекалось очень много вот этих богослужебных просфор, хлебов и прочее-прочее. Кроме всего прочего, наш монастырь славился золотошвейными мастерскими, вышивались различные ризы на иконы, покрова, покровцы, церковное священническое облачение, облачение на престол. Монастырь, конечно, вёл ещё и просветительскую деятельность, и социальную деятельность, я вот недавно, к удивлению своему, прочитала такие достоверные сведения, что монастырь принимал в год несколько женщин, провинившихся в социальном положении и занимались как бы воспитательной работой, исправлением, то есть по полтора года жили социально опасные девицы и женщины, которые там впали в тяжкие грехи или те, которые как бы до того, кто по ходатайству, перед тем, как идти на этап, и на какие-то исправительные учреждения, монастырь занимался тем, что брал на себя такое попечение, на тяжёлую работу принимал таких женщин и в течение полутора лет занимались таким вот исправительным таким трудом, чтобы не допустить провинившихся женщин до тюремного заключения, и очень многих они исправляли, ну и процент был такой, что полтора процента от общего количества сестёр. Представляете, то есть кроме социальной деятельности, на территории монастыря был детский приют, богадельня находилась, находилась больница, и кроме всего прочего, игумения и монастырь занимался ещё исцелением страждущих, оступившихся женщин того времени.
А. Пичугин
— Друзья, я напомню, что в гостях у Светлого радио сегодня игумения Антонина (Злотникова), настоятельница Богоявленского женского монастыря в Угличе.
игумения Антонина
— Мне бы хотелось акцент сделать именно на царственном происхождении этого монастыря, потому что удивительно, само строительство кирпичных стен и кирпичное строительство — это вторая половина XVIII и первая и вторая половина XIX века, это был расцвет нашего монастыря, но удивительно, что храм для Фёдоровской иконы Божьей Матери, напомню, что она была в дар принесена в 1620 году, а храм заложен был для неё в 1805 году, и он же потом был как обетный храм для борьбы и победы над Наполеоном. Существует такая версия, что он был заложен специально на территории нашего монастыря, чтобы поместить туда нашу основную святыню, Фёдоровскую икону Божьей Матери, для того, чтобы освободить от наполеоновского нашествия нашу страну. Он был освящен в 1818 году и до сих пор в обители является летним храмом нашего монастыря.
А. Пичугин
— То есть к революционным событиям ваш монастырь, действительно, подошёл такой значимой очень обителью Центральной России?
игумения Антонина
— Да, приезжало очень много паломников, именно поэтому Иннокентий Михайлович Сибиряков, он пожертвовал огромную сумму: 147 тысяч рублей для строительства Богоявленского собора. Дело в том, что у сестёр не было средств, и игумения Смарагда сняла находящийся рядом в городе Ярославле на 15 лет кирпичный завод, в котором трудились самые такие крепкие сёстры монастыря, они обжигали вручную кирпич, на повозках привозили его, скопили так называемый стройматериал, чтобы построить большой, огромный собор. Когда об этом узнал Константин Андреевич Тон, он-то и привлёк Иннокентия Михайловича по одной из версий, разработал большой проект, за основу которого была взята церковь Екатерининская в Санкт-Петербурге, но потом он его доработал и получилось, как в исторических источниках, первый пилотный проект — уменьшенная копия храма Христа Спасителя в Москве, и вот он его заложил в городе Угличе. Строительство было на тот момент очень быстрым, всего за десять лет был построен этот огромный собор, освящён, и он всегда был полон богомольцами, люди пишут, что непрестанно велись службы, молебны, различные, церковные службы, и народ всегда приезжал помолиться, получить облегчение, исцеление и благодатную помощь в нашем монастыре.
А. Пичугин
— А после революции что? Вот вы рассказали про коммунальный городок, про то, как люди жили, но вот после революции, я так понимаю, что достаточно в тяжёлых условиях ещё больше десяти лет монастырь просуществовал.
игумения Антонина
— Да, вы знаете, дело в том, что до революции, как вы и правильно сказали, было более 250 монахинь и послушниц, было пять подворий у монастыря...
А. Пичугин
— А простите, сразу спрошу: а сколько сейчас?
игумения Антонина
— А сейчас у нас десятая часть от этого количества.
А. Пичугин
— Понятно, но всё равно это немало.
игумения Антонина
— Ну, хотелось бы побольше, конечно, но мы рады тому, что у нас такая вот хорошая община уже сформировалась — семья, я бы сказала, монашеская семья.
А. Пичугин
— Да, но вот простите, я вас перебил, и вот после революции, да, 250 сестёр до революции и?..
игумения Антонина
— Дело в том, что в 1918-м году 1 мая совпало с Пасхой и на колокольне расстреляли монахиню Агриппину, которая благовествовала пасхальным ночным звоном. И вот этот вот 18-й год, он и является началом разорения нашей обители. К 30-му году была полностью разрушена колокольня монастыря, разобрана вся ограда монастыря, очень красивая двухэтажная церковь «Достойно есть», это украшение нашего монастыря, она соединяла между собой богадельню, и пожилые монахини могли пройти через зимний сад — это был подарок царя Николая II, последний вклад в нашу обитель, через зимний сад богадельня сообщалась с этой церковью домовой, и пожилые малоподвижные монахини могли причащаться, слушать службу — всё это было разорено, посрамлено, осквернено, всё было переделано, церковь «Достойно есть» была переделана в барак, соборы...
А. Пичугин
— И там жили люди тоже, да?
игумения Антонина
— Да, вы знаете, когда я приняла монастырь, вот именно где была церковь «Достойно есть» с пристроенной богадельней, это назывался «наркотический притон».
А. Пичугин
— Понятно.
игумения Антонина
— Вот. Первый корпус келейный, который был датирован 1823 годом, это у нас назывался район «бомжатник», и там была, ну извините, это была такая городская помойка, мне пришлось полтора года вывозить камазами, изнутри вычищать, ну там было всё, брошенная мебель, в общем, говорить не приходится.
А. Пичугин
— Ну тут понятно, на самом деле, многие, я думаю, наши слушатели, даже не применительно к бывшим храмам, а просто видели такие дома в постсоветских городах множество.
игумения Антонина
— Да, нам повезло в каком плане: что наши корпуса сохранились благодаря тому, что туда заселили многочисленных жителей, больничный корпус с приютом и со школой в общеобразовательную школу был переделан, канцелярский административный корпус был переделан в школу искусств, а храмы, соответственно, занимались складскими помещениями. Вот первая каменная постройка — это Смоленская церковь, это был первый Богоявленский собор, освящён был в 1700 году, и он был складом для стеклопосуды, стеклотары, Фёдоровская церковь, о которой я говорила, это был склад для зерна, а Богоявленский собор, это была знаменитая угличская «керосинка». И вот, вы знаете, мы его открыли для богослужения в 2013 году, Богоявление мы служили в нём, в неотапливаемом храме, на улице было минус, наверное, около 25-ти, было где-то минус 15 в соборе, но мы всё равно служили Богоявление, по благословению тогда правящего архиерея владыки Вениамина, и к нам принесли полуторалетнего ребёночка причащать, и это было для нас откровением Божьим, что, несмотря на то, что храм был полностью посрамлён, не было ни полов, ничего, была транспортерная лента, ну склад керосина на весь город Углич, представьте, весь город Углич приходил за керосином в наш Богоявленский собор на протяжении 92-х лет. И вот в 2013 году ещё такой был спёртый запах керосина, мы только зачистили храм, внутри навели порядок, поменяли окна...
А. Пичугин
— А в последние-то годы керосин где применялся?
игумения Антонина
— Ну, для жителей.
А. Пичугин
— То есть буквально до 2013 года в Угличе кто-то пользовался керосином?
игумения Антонина
— Конечно, да. И до сих пор иногда наш Богоявленский монастырь местные жители называют: «О, это где „керосинка“, сходите на „керосинку“, там вам помогут». И что самое удивительное, дело в том, что у нас ещё и источник чудесным образом был святой воды, и всё это, конечно, было посрамлено, мы всё это восстановили, но люди всё равно приходили в храмы и относились более или менее богобоязненно, я думала, что я гораздо более в худшем состоянии возьму эти храмы, потому что, конечно, там были надписи такого, знаете, неправильного значения, было очень тяжело видеть пули и пробитые фрески в наших храмах, которые...
А. Пичугин
— Глаза выкалывали, это я помню.
игумения Антонина
— Да, вы знаете, у нас во всех алтарях наших храмов, сохранившихся ещё с того времени, у нас выбиты глаза Спасителя на фреске «Тайная Вечеря».
А. Пичугин
— Кстати, это тоже такой определённый страх, хотел сказать «Божий» — не Божий, но страх человека перед тем, что он это всё оскверняет, ну вот «а чего они смотрят со стен?»
игумения Антонина
— Да, я тоже так думаю.
А. Пичугин
— Потому что почти в любом разрушенном храме, где я был, выколоты глаза на фресках, которые сохранялись ещё там и до сих пор сохраняются. Конечно, это ужасное впечатление, от этого, может быть, даже в первую очередь. Но получается, что вам достаточно повезло, что храмы все исторические монастыря, пускай они там в руинированном состоянии, но остались.
игумения Антонина
— Да. Мне, конечно, пришлось полностью выстроить церковь «Достойно есть».
А. Пичугин
— Она же сохранилась?
игумения Антонина
— Нет, она была полностью перераспределена в барак, то есть её там не было, там жили люди, в самой церкви.
А. Пичугин
— То ее просто перестроили так или её снесли и построили барак?
игумения Антонина
— Нет, там полностью переделали крышу, то есть в ней жили люди.
А. Пичугин
— Понятно. А вы её уже, получается, полностью разобрали и построили?
игумения Антонина
— Мы её реставрировали, разобрали и построили, потому что там окна были переделаны и так далее.
А. Пичугин
— Понятно, да. Но вам не пришлось, как в Никольском соборе в Переславле, полностью собор строить, например?
игумения Антонина
— Ну, по милости Божией да, но у нас...
А. Пичугин
— Но всё равно понятно, что у вас там не меньше других забот было.
игумения Антонина
— Дело в том, что восстанавливать старинные здания, которые нуждаются в большей конструкции, сложнее, чем строить здание, это вычинка, кирпича. Мне пришлось, конечно... Вот вы знаете, чем я занималась первые пять лет? Это я крыла крыши и копала землю, потому что, когда мы решили провести электричество, то мощности электричества на наш монастырь не хватало, понимаете? Мне пришлось строить собственный ТП у нас на территории монастыря. Газа не было, и сёстры мёрзли. Вообще первое время мне приходилось даже снимать городскую баню в определённое время, чтобы сёстры могли помыться.
А. Пичугин
— Зато сейчас вот как всё...
игумения Антонина
— У нас был такой случай, что на колонку один раз нам жители местные пожалели воду, и через трое суток эта колонка ушла под землю, она до сих пор под землёй, закрыта колодцем, и никто не может до сих пор понять, что с ней произошло, но вытащить они эту колонку не могут, службы, они её просто как бы заглушили, и всё, вот такая у нас история была. Это первые, наверное, полтора года, когда нас было три человека, мы жили в храме, топили печку, вот «булерьян», вы знаете?
А. Пичугин
— Да, конечно. Но, может быть, наши слушатели не знают — это такая французская печь, от названия фирмы.
игумения Антонина
— Мы дежурили, молились, это было, конечно, самое лучшее время — как раз именно подвижничество. Спали по два часа, там службы ранние, потом приходилось заниматься, три человека, одна сестра занималась хозяйством, одна там клиросная, мне приходилось заниматься всеми другими вещами, и потихоньку, с Божьей помощью, мне удалось перекрыть все храмы, завести полностью газовое отопление, у нас полностью своя ТП, у нас ни одного столба нет электрического на территории монастыря, заложено всё под землю, вся электрика. И я смогла заменить все сети и дренаж вокруг всех храмов, отвести воду — ну вы же знаете, монастыри, которые находятся близ рек, особенно крупных, как Волга, они все страдают от того, что очень много подземных ручейков и фундаменты, в первую очередь, мучаются тем, что необходимо отводить воду от зданий, чтобы здание сохранить.
А. Пичугин
— Время нашей программы подходит к концу, спасибо большое.
игумения Антонина
— Спасибо.
А. Пичугин
— Я напомню, что сегодня у нас в гостях была игумения Антонина (Злотникова), настоятельница Богоявленского женского монастыря в Угличе. Друзья, Углич — это очень красивое место, тем более что теперь в городе уже восстановленный Богоявленский монастырь, приезжайте в Углич, приезжайте в Богоявленский монастырь, все контакты, если у вас будут какие-то вопросы к игумение, матушке Антонине или какие-то интересы относительно самого монастыря, вы можете найти на сайте обители в любом поисковике, вы забиваете «Богоявленский женский монастырь Углич», там очень хороший сайт, очень хорошие фотографии, современные, исторические. В общем, приезжайте в Углич, это замечательное место. Всего доброго и до новых встреч, до свидания.
игумения Антонина
— Спаси Господи, до свидания.
Все выпуски программы Светлый вечер
Стать добровольцем - ремонтником и помочь жителям Мариуполя
Поделиться
Синодальный отдел по благотворительности и социальному служению Русской Православной Церкви организует поездки волонтёров-ремонтников в город Мариуполь. Там добровольцы помогают восстанавливать дома местных жителей, тех, кто не в силах справиться сам.
Тагир — один из волонтёров. Он — майор в отставке, живёт в Омске. Однажды из новостей по телевизору мужчина узнал о том, что идёт набор добровольцев для помощи нуждающимся в Мариуполе. Тагир увидел, в каких ужасных условиях живут многие люди и твёрдо решил — надо помочь. Хотя сам мужчина — мусульманин, его ничуть не смутило, что волонтёрские поездки организует Православная Церковь. Он очень хотел поддержать людей.
Тагир, как и задумал, отправился в Мариуполь. Там доброволец ремонтировал жильё бабушкам и дедушкам, людям с инвалидностью. После окончания смены приехал домой с твёрдым желанием вернуться обратно. Остановил его — инфаркт. Полгода врач не разрешал Тагиру выполнять тяжёлую работу. А мужчина с нетерпением ждал возможности приехать в Мариуполь. И вот спустя время, он вновь отправился помогать местным жителям. Сегодня мужчина находится в Омске, проходит обследование, и, если здоровье позволит — снова будет трудиться добровольцем.
Тагир — один из тех, кто не может оставаться в стороне, когда так много людей нуждаются в помощи. Если вы тоже хотите присоединиться к волонтёрам-ремонтникам, заполните анкету на сайте: Помочьвбеде.рф
Или позвоните по телефону горячей линии церковной социальной помощи «Милосердие»: 8 800 70 70 222.
Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов
«Разговор с подростками о христианских ценностях». Елена Бреднева
Поделиться
У нас в гостях была заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение» Елена Бреднева.
Мы говорили о разных возможных подходах к образованию и разговору с детьми и подростками о нравственности и христианских ценностях.
Ведущие: Кира Лаврентьева, Константин Мацан
К. Лаврентьева
— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА. Меня зовут Кира Лаврентьева, у микрофона Константин Мацан. И у нас в гостях Елена Бреднева, заместитель директора Фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». Здравствуйте, Елена.
Е. Бреднева
— Здравствуйте, Кира и Константин.
К. Лаврентьева
— Сегодня мы говорим об образовании, об образовании и воспитании, о раскрытии личности ребёнка. И для вас образовательная функция, образование является основной деятельностью в жизни, вы преподаете в Московской духовной академии, у вас есть собственный проект — образовательные поездки, и, конечно, об этом обо всём хотелось бы сегодня поговорить. Расскажите, пожалуйста, с чего начиналась эта идея начать образовывать детей путём вот таких вот интеллектуальных экскурсий?
Е. Бреднева
— Десять лет назад я училась сама в Московской духовной академии, я там закончила высшие богословские курсы, мы три с половиной года там учились, у меня есть диплом: «специалист в сфере духовного просвещения». И когда мы с педагогами стали думать, какие проекты лучше запускать, мы в таком экспериментальном режиме сделали площадку — нам благотворители построили десять летних домиков, часовню в честь старца Паисия, это всё у нас в Брянской области, и мы там попробовали летом собрать педагогов, родителей и детей, и посмотреть, что вообще детям интересно. И уже буквально в первый год мы поняли то, что дети у нас в телефонах, то, что у них идёт самообучение, потому что они сами снимают, сами выкладывают, сами придумывают, что им выкладывать, и тем самым формируют друг у друга сознание. А педагогов там не было практически ни одного, потому что, когда появились телефоны, были киностудии, но они были дорогие, и вообще по старинке все думают, что кино снимать дорого, нужно огромное оборудование, и даже в киношколу себе не каждый мог позволить записаться, записать ребёнка. И мы поняли то, что появился такой запрос, скажем так, от детей, что нужен такой кинокружок в школу, потому что раньше какие предметы в школе, они до сих пор есть: есть музыка, есть фортепиано, есть учитель подготовленный, который может преподавать, и ребёнок поёт, небольшой процент становится там прямо музыкантом, но для развития это хорошо, все понимают. Также рисование: есть предмет, краски всегда были, были карандаши, был педагог подготовленный, дети рисовали, тоже развиваются, правильно? Но кино почему не было в школе? Потому что действительно, было оборудование и всё остальное недоступно. А тут, получается, стало доступно, у нас у каждого телефон, и является синтезом вообще это направление — кино, там у нас и живопись, и музыка, там много, скажем так, даже профессий, которые мог бы выбрать себе ребёнок: это оператор, может монтировать, может рисовать художник, если это анимационный фильм. Получается, что есть такой вид интересной деятельности для ребёнка, но нет подготовленных педагогов, потому что те режиссёры, которые есть, они работают или на телевидении, или они умеют снимать, монтировать, но не могут преподавать это детям, именно вот в воспитательной части. И что мы сделали: первый год мы организовали фестиваль, и дети сами стали присылать нам всякие видео, стали работы нам присылать. Ну вот не совсем всякие, мы, конечно же, сделали положение о фестивале, и мы взяли за основу короткометражный фильм, кинопритчу, чтобы было понятно, что вот формат — это короткометражное кино и обязательно работа со смыслом. И дали им образцы — это сказки, притчи, истории, где есть уже мораль, потому что сложнее всего, наверное, это написать сценарий, а здесь мы как бы сразу из первого в десятый класс попадаем, когда даём им идею. Расскажу: мы берём часто притчи старца Паисия, например, вот о пчеле и мухе и говорим: «пролетает маленькая пчёлка над полем, ищет цветочки, встречает муху и говорит: «Я слышала, что здесь у нас есть цветы». Муха насупилась и говорит: «Я здесь ничего такого не видела, но я могу показать здесь и консервные банки, и где много мусора». И тут пролетала как раз пчёлка постарше, которая тоже там жила и говорит: «Удивительно! Я тоже столько лет здесь живу и летаю, но я могу показать, где гиацинты, где лилии, где множество цветов». «Так и люди делятся на две категории, — говорит старец Паисий, — одни во всём видят дурное, а другие во всём ищут хорошее и радость посылают». И мы начинаем обсуждать с детьми эту притчу, они говорят мораль, и мы говорим: «А давайте, мы на современный лад снимем историю?» Они говорят: «О, давайте! У нас тоже, например, в школе так бывает, вот там один мальчик, он ходит из школы в школу, ему всё плохо, куда не придёт, там драка, ещё что-то. А есть, наоборот, кто придёт и сразу с ним дружить хочется». И дети снимают такие современные истории, сами формулируя мысли и добродетели, которые получаются в ненавязчивой форме, в интересной их форме, потому что им нравится снимать, они это всё производят и транслируют на большую публику, потому что мы это выкладываем в соцсетях ещё и на портале нашем.
К. Лаврентьева
— Елена, смотрите, правильно ли я поняла: то есть дети в летние каникулы приезжают на площадку в Брянской области, началось всё с Брянской области, как бы отдыхать, и вы увидели, что они в телефонах все, что их интерес, он в зоне вот этих гаджетов находится, и вы адаптировали этот интерес, и, в общем, решили это всё дело пустить в пользу и начали снимать с ними кино как раз через вот эту их заинтересованность гаджетами?
Е. Бреднева
— Да, мы вот попробовали, организовали такой фестиваль, и они стали присылать нам эти притчи, эти истории, сказки в разных формах: и игровое кино, и анимационные фильмы, и репортажи, и мы поняли то, что они снимают, да, но хорошо бы в школе иметь такое тоже направление наряду с музыкой, с рисованием, даже с литературой, потому что сейчас больше дети смотрят даже, чем читают, поэтому надо это правильно доносить зрителю идею, и чтобы зритель смотрел это всё в коротком формате, и эту телеграмму, которую передаёт там ребёнок или взрослый, визуальная вот эта картинка, она была красивой, и мы поняли, что надо запускать всё-таки эти кинокружки. Так как педагогов нет, мы создали из этих режиссёров, нашли их по крупинке со всей России, которые именно могут работать с детьми, у которых свои там киностудии, у которых есть опыт, и которые хорошо снимают, монтируют и пишут сценарии. Мы их объединили в одну команду, прописали курсы. Значит, у нас сейчас три курса прописанных, то есть это по созданию игрового кино, анимационного — это отдельное, по созданию анимационных фильмов, 144 часа у нас идёт, мы выдаём удостоверение о повышении квалификации. И игровое кино, 72 академических часа. И разработали уже вот совсем недавно, наверное, год назад — по образовательному туризму, курс называется «Духовно-нравственное воспитание средствами историко-культурного туризма». Мы собрали такую команду режиссёров, сценаристов, педагогов и создали курс. Сейчас мы его преподаем в Московской духовной академии, и мы его утвердили ещё в нескольких институтах, даже я бы сказала, во многих, то есть это Московский педагогический государственный университет, это Российский государственный социальный университет, институты региональные тоже, развития и образования. Так как это направление было новое, таких курсов не было, мы сделали такой курс и утверждаем его успешно на базах разных университетов.
К. Лаврентьева
— А из чего он состоит? В чём его главная суть, этого курса?
Е. Бреднева
— У нас там идёт педагогическая часть, где и доктора наук, и как раз преподаватели Московского педагогического университета рассказывают, как взаимодействовать с детьми, учитывая их возрастные особенности. У нас ведут представители Синодального отдела отец Геннадий (Войтишко), Дарья Кочкина, в этом курсе они как раз тоже рассказывают свою часть, предмета тоже два ведут у нас. У нас большой блок именно по созданию видео, то есть у нас они изучают технологию съёмки, монтажа и написания сценария, потому что в основном, кто начинает вести кинокружки в школах, они уже педагоги, то есть вот как обсудить духовную часть, они в принципе знают, они всё равно ведут классные часы, они там, например, если это преподаватель или Закона Божия, или просто классный руководитель, для них это в помощь идёт, например, они хотят обсудить тему дружбы или какую-то добродетель — помощь ближнему, и они подбирают или первый вариант, как раньше было: смотришь кино и обсуждаешь — это старый формат, а так как сейчас дети сами снимают уже, мы предлагаем формат и учим этому формату, чтобы они говорили: «а давайте с вами снимем на эту тему дружбы», а чтобы снять фильм, надо написать сценарий, распределить роли, обсудить героев, поведение, и педагог грамотно, когда с ними обсуждает модель вот этих поведений, он выстраивает, ну, например, он знает, что есть хулиганистый Петя, и он хочет, чтобы он всё-таки научился не жадничать, к примеру, и он берёт сценарий и говорит: «а вот хорошо бы было ему вот так дать», и этот Петя проигрывает, и получает радость от того, что он даёт, например, он играет эту роль и получается, педагог в рамках таких съёмок, он детей подводит к правильной идее, к нашим добродетелям, которые мы изучаем, наши православные, там вера, надежда, любовь и так далее, то есть через действие, через проигрывание вот этих ролей. И вот образовательный туризм, который сейчас мы ведём, он включает следующие предметы: это экскурсионный метод освоения знаний, методика составления маршрута, разработка региональной программы историко-культурного туризма для детей, репортажная съёмка как средство усвоения экскурсионных программ, ну и технология монтажа и съёмки тоже. Почему мы начали ещё в поездках снимать — потому что это тоже оказалось одним из лучших способов, чтобы усвоил ребёнок экскурсию, потому что чаще всего там: «ну, вот стул Пушкина, стол там», он слушает, что-то запомнит, там высоту колокольни, вот я сколько раз была, не всегда вспомню даже её высоту, а когда ребёнку даётся задание снять репортаж, то есть у него своё интересное дело — снять репортаж, ему нужно составить вопросы, чтобы взять интервью, ему надо написать сценарий — это значит прочитать об этом месте, куда он едет, потом он это снимает, монтирует, и когда он показывает это на большую аудиторию, он несколько раз эту информацию пропускает через себя, и он это и запоминает, и проживает, и как личность, там же и командная работа, и он чувствует себя, действительно, творцом, то есть как взрослый, вот мы передачу ведём, рассказываем зрителю, а дети уже в юном возрасте начинают через фильмы тоже рассказывать свою историю, которую они хотят донести зрителю.
К. Лаврентьева
— В гостях у «Светлого вечера» Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение», у микрофона Константин Мацан и Кира Лаврентьева. Елена, а расскажите, пожалуйста, про вот эти поездки, я так понимаю, если они выделены в отдельный проект вашего преподавания Московской духовной академии, они выделены в отдельный курс, то это не просто паломнические поездки, которые знакомы и понятны более-менее всем, не просто какие-то туристические обзоры, а, наверное, в них есть ещё что-то очень важное, есть какая-то образовательная функция, о которой хотелось бы сейчас поговорить подробнее.
Е. Бреднева
— Да, ну вот у нас такая система: у нас курсы сами проходят в Московской духовной академии, мы выдаем удостоверение о повышении квалификации, но мы предлагаем ещё, кто хочет попрактиковаться, потому что курсы у нас онлайн, встречаемся мы в основном в конце, чтобы выдать удостоверение о повышении квалификации и проводим круглый стол тоже по этому направлению кинопедагогики и образовательного туризма. И это у нас, скажем так, параллельный проект ещё, то есть, пока мы это всё разрабатывали, у нас образовалось много площадок, куда можно выехать, это, например, Свято-Никольский Черноостровский монастырь в городе Малоярославец, вот у нас будет на осенних каникулах как раз туда поездка, я вот могу рассказать на примере этого замечательного места. Мы вообще, когда разрабатываем маршруты, мы смотрим, что в регионе исторического есть, какие достопримечательности, музеи, что связано с историей, и православные, потому что у нас наша история, естественно, связана неразрывно с православием. И приезжая вот в Малоярославец, мы посещаем Музей 1812 года, потому что это именно то место, где развернулся Наполеон со своей армией, там у нас и образовательный комплекс «Ильинские рубежи», мы там с детьми проводим спортивно-военную игру, мы взаимодействуем со спортивным клубом в городе Малоярославец, они приезжают, учат там и военному делу, то есть в игре дети ещё занимаются спортом, но, естественная составляющая, как я говорила, у нас — кино, у нас вся группа детей, она сразу делится, кто снимает, кто монтирует, кто пишет сценарий, то есть мы полностью снимаем все дни, и в конце поездки у нас кинопоказ всегда. У нас в Малоярославце будет проходить кинофестиваль «София», это тоже наш проект большой, он ежегодный, мы его проводим от фонда «Медиа просвещение» совместно со Свято-Никольским Черноостровским монастырём. Игумения Николая поддерживает этот проект, монастырь участвует, они нас принимают, расселяют, и у них есть замечательная и гостиница, и питание, кафе.
К. Лаврентьева
— К этому можно как-то присоединиться, если сейчас кто-то услышит и захочет как-то узнать подробнее?
Е. Бреднева
— Да, можно к этому присоединиться, у нас буквально сейчас записались тоже из Саратова, из Самары, туда приезжают из разных регионов педагоги, дети, родители, привозят свои фильмы, то есть если кто-то уже снимает. Если кто-то не снимает, у нас снимают обязательно там, потому что у нас там пять дней идёт программа, в первые четыре дня как раз идёт обучение съёмке, репортажной съёмки, и дети делятся на команды, то есть кто-то снимает игровое кино, кто постарше, а кто помладше, например, начальная школа, они снимают анимационные фильмы, им полепить, порисовать, они берут за основу притчу, сказку, и на этот сюжет делают раскадровку, то есть рисуют разных героев, лепят, снимают и озвучивают, это интересная такая тоже проектная игра. Кто постарше, вот они уже у нас монтируют, репортажи снимают, учатся задавать вопросы, у нас там блок по журналистике присутствует. Там ещё с нами в партнёрстве проводит Российский государственный социальный университет, у них там находится филиал его, то есть основной у нас в Москве, и как раз вот выпускницы приюта, там есть приют ещё на базе монастыря замечательный, и как раз выпускницы, кто желает, он идёт дальше учиться на журналистов у них вот такая система. И у них там есть киностудия на базе университета, они нам как раз предоставляют оборудование, кабинеты, и нам очень удобно вот так деток в рамках этой поездки делить на команды, у каждого свой кабинет, аппаратура, к нам приезжают режиссёры из разных регионов, которых мы знаем, которые замечательно работают с детьми, и мы снимаем с ними видео. Даже если без подготовки приезжает ребёнок, он к последнему дню уже на экране видит своё творчество, это немаловажно, чтобы сразу видеть результат. Награждаем всех, конечно, у нас все дети всегда с дипломами, со вкусными подарками, и получается вот такая насыщенная программа, то есть обучение, экскурсии и общение, у нас приезжают ребята, играют вечером на гитаре, у них такая добрая атмосфера, где можно поговорить как раз и о духовном, потому что во всех наших поездках всегда есть экскурсия, или в монастырь, например, обязательно будет по Свято-Никольскому Черноостровскому монастырю. Если мы выезжаем в Псков, то на базе Спасо-Елеазаровского монастыря мы проводили тоже наши программы, там есть игумения Мария, предоставляют они нам, там у них свой дом культуры, наверное, правильно назвать, который при монастыре находится, и тоже помогают нам с проживанием, питанием, и мы организовываем. Если это Псков, то, например, там музей «Ледовое побоище», то есть мы тоже берём какие-то исторические места, и даже вокруг этого мы снимаем часто фильмы, мультфильмы. Или вот, например, мы ездили летом в Мордовию, там проходило в честь Фёдора Ушакова мероприятие, день памяти его был, и как раз мы представили свой мультфильм, который сняли в Малоярославце, про Фёдора Ушакова, и там, конечно, все были в восторге, потому что туда приезжали разные военные училища, и они представляли спектакли, то есть на сцену выходили, мы говорим: «а ещё можно номинацию „кино“ сделать». Администрации, естественно, понравилось, они поддержали идею, поэтому вот мы приезжаем и снимаем. И ещё один важный момент хочу сказать, что в рамках этого курса по образовательному туризму наши участники курса, он идет полтора месяца, получают задание: в течение этого курса составить свой маршрут своего региона или деревни, города, который бы включал достопримечательности, храмы, что бы они хотели рассказать всей России. Они составляют этот маршрут, проводят экскурсию и снимают репортаж, то есть с помощью детей, берут школьников или где они работают, там воскресная школа, они снимают репортаж и нам его присылают. Мы это сейчас планируем выкладывать на нашем портале, мы ещё портал создали «Святые Online», от фонда «Медиа просвещение», там по направлению нас география России, и мы там выкладываем наши видео, и этими маршрутами могут пользоваться и из других регионов, например, школа в Курске хочет поехать и посмотреть Воронеж, а вот какой маршрут взять? Потому что, я помню, в Иерусалим мы полетели, и экскурсовод, там, если ты не знаешь православие, то понимаете, да? То есть это нужно быть уверенным в экскурсоводе или составить самому программу, если ты хочешь, чтобы дети услышали именно то, что надо. Поэтому, естественно, те площадки, локации для съёмок, которые мы выбираем, мы уже знаем экскурсоводов, как и что они скажут, для какой аудитории, потому что для детей это одно у них, один подход, для взрослых тоже, воцерковлённые, невоцерковлённые, это тоже надо всё понимать, учитывать эти особенности.
К. Мацан
— Дети иногда вообще раскрывают взрослым глаза на какие-то вещи, которые сами взрослые, может быть, никогда бы так не раскрыли бы. Вот я помню, когда в юности работал вожатым в детском лагере, мы тоже там смотрели кино, не снимали, хотя и снимали тоже, но у меня почему-то в памяти остался эпизод, когда мы смотрели кино, и решили мы, взрослые, так детям показать из любимого «Тот самый Мюнхгаузен» Марка Захарова. И я помню, что потом мы обсуждали, и один мальчик размышлял о последних кадрах фильма, когда, я напомню: Мюнхгаузена по сюжету, по идее, вот сейчас должны запихнуть в пушку и выстрелить им, чтобы он доказал, что он может на ядре полететь на Луну, мы понимаем, что, в общем-то, это всё метафора, что после такого не выживают, но вот кадр Мюнхгаузена заканчивается тем, что Мюнхгаузен по лестнице такой верёвочной лезет аккуратно вверх, ну вот якобы в эту пушку, но он лезет очень долго, и это в такую метафору превращается. И вот мне один мальчик лет 13-ти говорит: «Ну, вот как интересно, ведь он же может наверх полететь легко на ядре, но он выбирает путь усилия, потому что лезть вверх по верёвочной лестнице — это путь приложения усилий, он не выбирает лёгкий путь. Мюнхгаузен выбирает такой путь тяжёлый». Я никогда так об этом не думал, вот об этом эпизоде, хотя миллион раз его смотрел. И дети иногда неожиданно дают какой-то свой угол зрения. Наверняка у вас тоже множество историй о том, как дети, снимая, обсуждая будущий фильм или мультфильм, как-то так сумели на тему святого, добродетели посмотреть, что вас само это как-то заставило подумать: а ведь действительно, как интересно. Были такие примеры, можете привести?
Е. Бреднева
— Да, у нас много интересных разных случаев, вот вы сейчас рассказываете, да, это в принципе, мы первоначально когда с детьми общаемся, мы им даём первое знание — это по драматургии, и там как раз, если в сценарии не будет перипетий, не будет изменения героя, то это будет скучный фильм, есть же определенная такая вот, мы её называем «арка драматургическая». И всегда мы просто объясняем, на примере Колобка: вот есть у нас герой, и он бы сидел там на окошке, и, может быть, никуда не двигался, если бы что? И дети сразу понимают: если бы его не хотели съесть. Он понимает, что его хотят съесть, и вот появляется инициирующее событие, его заставляют двигаться, и всё по нарастающей, по нарастающей, он же не встречает сначала медведя и лису, ему потом бы неинтересен заяц был, поэтому он сначала он встречает зайчика, потом волка, и раскручивается. И всегда есть кульминация тоже, и мы всегда обсуждаем, конечно, с детьми — да, она может в фильме по-разному восприниматься абсолютно, кульминация, самый такой момент переживания в фильме, что будет дальше. Ну и в конце развязка — это изменение героя вот как раз. И дети, да, они по-разному подходят. Например, вот тоже одну из притч, мы за основу которую даём, расскажу вам её: один монах был в монастыре, который ни с кем ничем не делился, и его прозвали жадным. То есть, все обычно приносят там яблоки, детям раздают, деньги дают, и все раздают, а он нет. И вот когда этот монах умирает, к нему приходит там вся деревня. А монах говорит: «А что вы к нему пришли, что он такого сделал?» Они говорят: «Вы знаете, вот он нам вола купил, ещё что-то», то есть большие суммы он скапливал и помогал семьям конкретно, к нему, может быть, кто-то на исповедь ходил, и он знал, что ему нужно, и он вот покупал и дарил это. И мы говорим: в чём же мораль? И вот здесь дети тоже по-разному, кто-то говорит: «вот, осуждать нельзя, грех осуждения, и я хочу снять фильм, чтобы не осуждать». А кто-то говорит: «а я здесь вижу мораль: надо втайне свои дела делать». То есть здесь можно раскрыть какой-то момент, выбрать о чём-то смысл, и её снять уже на современный лад. Вот такие мы берём притчи, сказки и, взяв мораль, потому что нового ничего уже о добре и зле не придумаешь, мы все это знаем, с точки зрения духовной, вот есть жадность, её надо снять, чтобы её избежать, надо научиться жертвовать, и мы снимаем фильмы, как там жадный стал добрым и так далее.
К. Мацан
— Вернёмся к этому разговору после небольшой паузы. Я напомню, сегодня с нами в программе «Светлый вечер» Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». В студии Кира Лаврентьева, я Константин Мацан. Не переключайтесь.
К. Лаврентьева
— Ещё раз здравствуйте, дорогие друзья! «Светлый вечер на Радио ВЕРА продолжается, напоминаем, что у нас в гостях Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». У микрофона Константин Мацан и Кира Лаврентьева. Так, Елена, это очень интересно, такая вот мораль воспитательная. А какие ещё поездки у вас были в вашей памяти самые яркие? О каких бы вы могли рассказать?
Е. Бреднева
— Мы сейчас вот приехали, последняя поездка наша была Валаам-Санкт-Петербург. Мы познакомились с замечательным игуменом Варлаамом, это на базе Свято-Троицкой Сергиевой пустыни, и этот монастырь восстанавливал Игнатий Брянчанинов. И у нас сейчас, когда мы там побывали, мы рассказали об этой поездке, и у нас очень много желающих туда прямо просят на каждые выходные: «давайте, давайте, давайте!» Вот поэтому сейчас, наверное, мы этот маршрут возьмём, будем туда тоже возить школьников.
К. Лаврентьева
— А как присоединиться? Как можно вас найти, о вас узнать?
Е. Бреднева
— Я контакты оставлю, у нас вся информация бывает на наших ресурсах: «Святые Online», это фонд «Медиа просвещение». Оформляем мы поездки: трансфер, питание, проживание через ООО «Гридница». А по проектам через нас, через «Медиа просвещение». И, соответственно, мы туда приезжаем и будем изучать, в том числе, Игнатия Брянчанинова, его труды, может быть, что-то также читать, что он писал, и с детьми на современный лад, скажем так, обсуждать и снимать простые вот эти их мысли. Как в Оптиной пустыни, например, мы когда приезжаем, у нас в Калужскую область маршрут, вот я говорила, и Малоярославец тоже в Калужской области, но мы выезжаем ещё и в Оптину пустынь, там в Музей космонавтики. Естественно, если мы выезжаем в Калужскую область, мы стараемся снимать фильмы, чтобы изучить именно святых и героев этой земли, например, там была Пелагея Брагина, которая в годы войны раненых у себя держала, и немец, придя, увидел там 18 человек, он ей поклонился и ушёл, вот был такой случай известный, и мы о нём сняли мультфильм замечательный, дети сами вырезали, делали фигурки, делали героев. Соответственно, когда мы в Оптиной пустыни, мы с ними говорим, читаем Оптинских старцев, говорим: «давайте снимем», и дети уже вдумываются — а как лучше это выразить? Они же это всё прочувствовали. Приезжая в Троице-Сергиеву лавру, мы там тоже проводили много раз фестивали, нам там даже город давал, и дворец Гагарина, то есть мы не только с Церковью, мы и с государством взаимодействуем, и с епархиями, когда в регион приезжаем, потому что всё-таки не только в рамках Церкви, но ещё много и школьников, которых хотелось бы тоже привлечь к нашим проектам, и они приходят, они участвуют, им очень нравится. Вот даже из Алтая приезжала одна команда, они приезжают на кинофестиваль, представляют свою работу и им предлагается ещё посетить храм. И они вот посетили, и потом мне Яна, знакомая говорит: «А я проходила всегда мимо храма, никогда не заходила, а сейчас, после вашей поездки вернулась, и вот зашла в свой в своём городе». То есть люди приобщаются, скажем так, к духовному через интересный такой формат, когда такая насыщенная программа в городе, они изучают историю, православие, дети у нас все радуются. Ну, какие ещё у нас? Ну, вот Санкт-Петербург из последних, потом Калужская область, Подмосковье. Сейчас, на этих выходных мы поедем в Борисоглебский монастырь, это в Аносино, тоже там интересная своя история, и мы будем снимать репортаж, посвящённый 200-летию монастыря. Там есть такое место — Тютчево, вот семья Тютчевых была, скажем так, у первоистоков создания монастыря. Это вот на этих выходных мы поедем, приедет там режиссёр наш, Павел Морозов, мы планируем снять репортаж.
К. Мацан
— Какой возраст детей?
Е. Бреднева
— Приезжает начальная школа, вот они с сопровождающими, у нас не как форма детского лагеря, потому что мы программу предоставляем, и у нас компания, которая помогает организовать, если надо, трансфер, питание, проживание. То есть они приезжают с сопровождающими, или с родителями, или с педагогами. Если это начальная школа, то вот я говорю то, что мы смотрим, чтобы это всё было им интересно, они снимают в основном мультфильмы. Если кто постарше, работа уже посерьёзнее.
К. Мацан
— То есть если, допустим, кто-то заинтересовался из наших слушателей, чтобы поехать, то это не просто вот как частное лицо вам звонишь, заполняешь заявку, едешь, а должна быть какая-то группа организованная, там от школы или как-то вот коллектив родителей?
Е. Бреднева
— Нет, они могут и сами приехать. Вот у нас будет Малоярославец, мы им организуем приезд. И родители приезжают с детьми, у нас даже с маленькими детьми приезжают, например, двое-трое детей в семье, и чтобы старшие участвовали в смене, учились снимать, посещали экскурсии, а мама, с ребёнком просто, например, гуляет, где-то присоединяется, ребенок маленький, двух-трёхлетний, он где-то и полепить может, просто она с ним может там подойти, отойти, то есть семейные такие поездки.
К. Лаврентьева
— Но требование такое, что у ребёнка должен быть гаджет, я так понимаю, телефон?
Е. Бреднева
— Не обязательно. У нас командная работа, вот, например, сейчас Павел приедет, у нас выезд будет в Борисоглебский монастырь, там для воскресной школы, они попросили приехать, их обучить, чтобы тоже, может быть, запустить это направление у себя, чтобы снимать в воскресной школе фильмы, мультики делать, их присылать на фестивали. И мы приезжаем, чтобы в практике с режиссёром, с их детьми, их родителями снять вот такой репортаж и подарить монастырю к 200-летию.
К. Лаврентьева
— Как интересно.
Е. Бреднева
— И они там приходят и с маленькими, и постарше.
К. Лаврентьева
— А есть такое, что ребёнок приезжает, например, вообще ничего не зная о церкви, ничего не зная о храме, но присоединяется к такой поездке, и вот в течение поездки, съёмок он знакомится таким образом?
Е. Бреднева
— Конечно! Он ещё там больше всех говорит о храме. Отвечу на вопрос: у нас вот приезжает Павел, и он привозит несколько камер, и мы их делим на команды, то есть не каждому нужен телефон. А когда у нас идёт именно практическая часть, когда мы вместе, они получают задания, то есть у каждой команды обязательно должен быть оператор, мы распределяемся, и мы сопровождаем, то есть режиссёр, например, на команде там, или одну, или две команды курирует, говорит, как снять правильно планы, потому что планы есть крупные, средние, и как правильно это соединить. И они прямо в практике, им не скучно, как вот в киношколах часто бывало, ты год или два только лекции слушаешь, а потом только тебе камеру дадут, вот у нас нет, у нас, так как дети все уже и так снимают, мы говорим: давайте снимать. Но когда, например, экскурсия, они получают задания снять, если для наших соцсетей «Святые Online», мы им говорим формат, например: надо нам вертикально, до минуты. И они, вот в Петербург мы выезжали, музей Пушкина посещали, и каждый делает на свой телефон, потому что здесь уже не командная, чтобы экскурсоводу не мешать, когда они получают индивидуальные задания, то могут уже на свои телефончики поснимать. Если у кого-то нет, то мама ему даст или преподаватель, или мы, а так в основном командная работа.
К. Лаврентьева
— Это очень интересно. Но это такая история, как, знаете, если ребёнок чрезмерно увлекается гаджетами — отдайте его на курсы программистов, там нужно столько писать вот эти коды, что он очень устает от экрана, и у него нет сил в оставшееся время опять сидеть в телефоне, потому что очень устает нервная система, глаза, пальцы, и, в общем-то, хочется отдохнуть. А тут получается, что ты фильм снимаешь, и ты и так уже вот эту потребность покопаться, понажимать кнопочки, ты уже как-то реализуешь, ещё и с пользой, то есть пока ты снимаешь, ты же запоминаешь очень то, что тебе говорят, ты сам ретранслируешь, соответственно, всю услышанную информацию.
Е. Бреднева
— На 80 процентов больше запоминаешь это по статистике в педагогике, а когда ты сам об этом говоришь, тогда и усваиваешь. Ну, вот о педагогах ещё тогда хочу сказать, о детях поговорили, вот как они могут развиться, пройдя наши курсы. У нас педагоги, которые прошли курсы, они в своих регионах уже запустили тоже, кто-то кинофестиваль, кто-то киношколу. Бывает разное даже по характеру, например, они закончили, направление интересное, потому что по работе с детьми именно духовно-нравственное воспитание — это один из лучших, вот сколько мы взаимодействуем со школами, с детьми работаем, потому что, когда спрашиваешь: «кто будет снимать фильм?», все руки поднимают из детей. Ну и всё, и педагог грамотный начинает обсуждать уже темы, добродетели и прочее. И вот у нас, например, Катя из города Воронеж, закончила Московскую духовную академию и сейчас разработала свой маршрут по Воронежу, и буквально уже к ней записываются люди. Вот у нас будет первый пилотный, планируем, может быть, через неделю или через две, к ней выезд. Она составила, там и собор кафедральный, там же много, и Митрофан Воронежский, а если мы на микроавтобусе, то к Тихону Задонскому можно заехать. Ну и, естественно, для детей «Петровские корабли», шикарный интерактивный музей, то есть они будут снимать историю, опять же, и православие. И там она на месте уже договаривается, где расселить, покормить, чтобы это всё было по нормам. Вот к ней поедет первая группа такая. Катя запустила ещё по анимации курс, ее сразу и школы стали приглашать, потому что это востребованное направление не только для воскресных школ, а ещё и для школ, чтобы там запускать кинокружки. И люди даже готовы это оплачивать, то есть для педагога, который немного даже получает, для него это может быть как дополнительная работа, потому что, набрав десять человек в школе, он может раз в неделю вести этот кинокружок, и у него очень хороший может быть заработок, это плюс педагогу в помощь. И кто у нас не научился, не то чтобы не научился, вот научился он снимать и монтировать, говорит: «классное направление, я у себя сделаю региональный фестиваль». И он начинает взаимодействовать у себя уже, например, вот сейчас из Саратова ко мне приезжали, у них там новая епархия образовалась, и вот владыка их направил на повышение квалификации, на наш обучающий курс, они приезжали в Валаам, в Санкт-Петербург, и они приедут ещё в Малоярославец. Мы их ещё поддерживаем, мы им будем торжественно вручать анимационную студию, с камерой, на которой они работают, так уже мы очень многих наградили в областях, то есть кто хочет развиваться, мы как-то тоже их поддерживаем. И вот сейчас они приедут, уже привезут фильм свой, представят в Малоярославце и получат такую от нас анимационную студию, это «Сиреневая мультстудия», наши партнёры, Дмитрий Шубин тоже нам помогает награждать этих педагогов. И они хотят дальше сделать свой, может быть, фестиваль, маршрут разработать, и также мы будем выкладывать, пожалуйста, можно вот Саратов, там тоже очень красивые места. И так вот, кто выпускается, кто подключается к этому, он у себя в регионе начинает развивать эту деятельность — или фестиваль, или образовательный маршрут, или просто пойдёт в школу учителем работать, а вокруг него тоже образуются люди и вот это направление. Недавно из Алтая мне позвонила выпускница, они взяли грант сейчас, вот их поддержали, Движение первых«, первый раз грант сейчас давали, вот это наши выпускники, очень приятно, им дали миллион, и они уже покупают оборудование, это ещё поддерживается и государством, и есть грант «Православная инициатива», тоже это направление поддерживает. Поэтому это будет и педагогам, и родителям интересно, я думаю, будут развивать у себя на базе школ, воскресных школ.
К. Мацан
— Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение» сегодня с нами в программе «Светлый вечер». А были ли случаи, когда ребёнок, погрузившись в такую кинематографическую деятельность, для себя выбирал бы потом профессию кинематографиста? Всё, ребёнок решил, что он будет режиссёром, оператором. Спрашиваю, потому что, с одной стороны, это здорово, когда ребёнок чем-то загорается и начинает о чем-то мечтать, например, о профессии режиссёра. С другой стороны, мы всё знаем, насколько этот мир творческих профессий зыбок, ненадёжен, связан с искушениями и, в общем, единицы на самом деле там по-настоящему могут чего-то добиться и пройти вот так вот с счастьем этот путь. Кто-то разочаровывается, кто-то так вечно мечтает о большой карьере в киноиндустрии, например, но так ничего и не получается, не потому что человек не талантлив, просто потому что разная конъюнктура. Как вы на это смотрите? Есть ли перед вами какая-то ответственность, если угодно, за то, что человек увлечётся творческим делом и потом и жизнь свою в эту область направит?
Е. Бреднева
— Как говорится, наше дело сеять, а взращивать будет Господь. Всё-таки мы больше о смыслах, и когда мы создавали вот это кинонаправление, мы в первую и единственную очередь были педагоги и думали о педагогике, и мы взяли этот инструмент именно как средство воспитания детей. А если кто-то из них будет, у нас были такие случаи, вот в Сочи был случай, я привожу этот пример часто, когда девочка, школьница, прислала несколько фильмов, но направление их было: готы, в черном, такого направления очень много снимают дети, которые, конечно, на фестиваль не пойдут. Но среди пяти фильмов, которые она прислала, был один со смыслом, он о том, как мальчику нравилась девочка, и он всё под неё подстраивался, и прической, и всем, а она не обращала внимания. А потом он встал с собой, и она его заметила. Он стал с собой и подумал: ну, не нужен я ей и не нужен. Стал собой, и вот просто идёт, и всё. И там такая развязка, что девушка подходит к нему и знакомится на такой, на доброй ноте там. Концовка очень-очень хорошо снята была, прямо вот талант. И мы в зимнем театре награждали, помню, детишек, и она пришла вся такая, преобразилась.
К. Мацан
— Гот стал человеком.
Е. Бреднева
— Ну, чтобы не обидеть это направление... Но она изменилась, преобразилась, был вид один, стал другой — в платье, красивая девушка. И мне потом говорили, она поступила как раз на режиссёрский, по-моему, даже в Москву. Это я к чему говорю — к тому, что нужна мотивация, понимаете? Ты можешь снимать и выкладывать там абы что, чтобы себя как-то проявить, и это идёт всё во вред, часто даже в плачевные случаи, а можно, наоборот, сказать: «да, ребят, давайте, вот у нас фестиваль, мы там наградим вас, можете поехать потом отдохнуть, повысить свой уровень с режиссёрами», и мы награждаем ребят, награждаем педагогов, и они вот так вот приходят, меняются, выходят на сцену. Поэтому мы ищем площадки, взаимодействуем с органами власти, нам предоставляют площадки, чтобы детей наградить, чтобы они чувствовали, что надо снимать позитивное, доброе, мы стараемся вот в этом направлении идти.
К. Мацан
— А есть ли такая у педагогов, не знаю, проблема или не проблема, связанная, собственно, с требованиями к художественному уровню того, что снимается? Я объясню, о чём спрашиваю: с одной стороны, я понимаю, тоже имея какой-то опыт преподавания в детском лагере, допустим, мы кино снимали, музыку писали, монтировали, снимали всё-всё-всё, и есть две крайности: одна крайность, когда ты, как педагог, в общем, восхищаешься, умиляешься, даёшь зелёный свет всему, что ребёнок делает, просто потому, что он это делает, это прекрасно. Но показывать это потом далеко не всегда станешь, потому что это очень просто, это иногда плохо, но ребёнок постарался, во всяком случае. Другая крайность — это чтобы сделать прямо хорошо и педагогу было не стыдно, тогда многое нужно делать самому. Я понимаю, что очень часто в таких профессиях, как журналистика, режиссура, во взрослой жизни обучение какое — «сиди рядом, смотри, что я делаю, через полгода начнёшь делать сам» и так далее. И вот тут педагог должен искать какой-то баланс, чтобы, с одной стороны, это было всё-таки не его произведение, а ребёнка, но чтобы оно было художественно качественное. Какие здесь лайфхаки есть?
Е. Бреднева
— Это примерно точно так же, как с уроками рисования и музыки: ребёнок приходит на кружок в школу рисовать, сначала у него не будет сразу качественный рисунок, и он не должен смотреть год, как рисует учитель, вы согласны, да? Ему нужно самому рисовать, пробовать, ошибаться, учитель должен подправлять там линии. Сначала это будет школьная выставка, потом уже, может быть, какой-то районный, потом фестиваль. Абсолютно то же самое и с кино у нас. Когда мы только запустили, проводили круглые столы, и я помню, там великие режиссёры, кто-то сначала там смотрел и думал: что это тут в наше вторглись, что из кино будет?! А мы объясняем: нет, дети должны развиваться, они уже снимают, и мы должны им помочь, они будут делать ошибки, мы им говорим, как планы снимать, как сценарии писать, сначала они составляют простые сценарии, школьные. У нас очень много школьных кинофестивалей проходит. Вот мы, на примере сейчас скажу: гимназия Александра Невского, она очень большая, может быть, даже одна из самых больших, в Нижнем Новгороде, известная, мы два раза к ним приезжали, провели курсы для педагогов и родителей, и дети присутствовали, и сразу тоже в практику. Трёхдневный такой актив был, то есть преподаем, сразу раздаём камеры и снимаем. Они до сих пор, уже несколько лет прошло, они уже в международных фестивалях участвуют. А первый год был, конечно... То есть они поняли, как планами, как звук, где-то ошибка, потом звонят, какую камеру купить, какую петличку. Сейчас они мне звонят, присылают фильмы уже очень высокого уровня, если я не ошибаюсь, участвуют в международных фестивалях, им дипломы приходят, и у них ежегодно приходит владыка, тоже их награждает. Этот проект они внедрили в программу, каждый класс, с 1-го по 11-й, снимает фильмы. И они говорят: у нас такой прямо активный период лета, мы уже думаем, что мы будем снимать, уже интересно. Это командная работа, они год там снимают, думают, каждый класс, и в мае, к Пасхе, по-моему, приурочен фестиваль, они представляют эти работы. Поэтому здесь это как кинокружок, мы не на телевидении представляем эти работы, чтобы конкурировать с великими режиссёрами, нет. Оно должно быть и как киноискусство, мы должны смотреть образцы, и дай Бог, чтобы снимались хорошие фильмы, и дети их будут смотреть, да, но это как композитор, и ребёнок, когда он приходит, он же не умеет сразу петь и играть, он учится постепенно. Так и здесь, это школьный кинокружок, кто-то из них станет, может быть, какой-то процент режиссёром, сценаристом, а кто-то просто свободное время потратит с пользой. Понимаете, педагог через вот это творчество, просто с ним поговорит, может быть, на какую-то тему. У нас даже было в одном городе, когда мы снимали, пример приведу: мы разбились на команды и пошли снимать по темам, и вот у одной из команд была тема буллинга, то есть отношений в классе. И потом, на следующий день, когда представляли свои работы, педагоги и родители говорят: «если бы мы вчера не снимали этот фильм, мы не знаем, что было бы», там это очень нужно было... Они со слезами на глазах, как сейчас помню, говорят, что «вчера мы разрешили такую важную проблему», и дети стали говорить, когда писали сценарий, на такие темы, и получилось, что они разрешили очень важную проблему отношений в классе, снимая просто вот по этой теме фильм, понимаете, да?
К. Лаврентьева
— Да, это важно.
Е. Бреднева
— Поэтому кино — это очень сильное такое средство. Сейчас для детей запускаются всякие соблазны, которые идут им в пагубу, в интернете очень много этих программ, игр, которые на разрушение идут, и надо, обязательно педагогу включаться, чтобы спасти их свободное время, занять позитивным, чтобы они снимали и как можно больше вот такого доброго выкладывали, поэтому мы вот по этой части, а не для того, чтобы их сделать великими режиссёрами. Если они захотят, они пойдут, мы им скажем, что есть ВГИК, есть ещё там замечательные, там туда-туда-туда. Но мы всё-таки боремся за свободное время, чтобы дети снимали позитивное, доброе, и воспитательный момент вот этот присутствовал, поэтому мы работаем с педагогами.
К. Мацан
— Спасибо огромное за нашу сегодняшнюю беседу. Я напомню, сегодня с нами и с вами в программе «Светлый вечер» была Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». Давайте под занавес беседы ещё раз напомним, где вас искать, вот тем, кто сейчас заинтересовался, на какой сайт заходить и что делать — «Святые Online», да?
Е. Бреднева
— Да. И вы также можете присылать нам туда и видео мы размещаем. У нас есть молодёжная редакция, это студенты МГУ, МГИМО, тоже мы с ними выезжаем, вот недавно проводили круглый стол с владыкой Московской духовной академии, в Общественной палате, то есть у нас есть на любой возраст. Приезжайте и с маленькими детьми, и с детьми постарше, и со студентами, у нас очень хорошая, добрая атмосфера, программы, поездки.
К. Лаврентьева
— Это очень интересно, спасибо большое.
К. Мацан
— Спасибо огромное. Кира Лаврентьев и я, Константин Мацан, были в студии вместе с вами. До свидания, до новых встреч на волнах Радио ВЕРА.
К. Лаврентьева
— Всего хорошего.
Е. Бреднева
— До свидания.
Все выпуски программы Светлый вечер
- «Разговор с подростками о христианских ценностях». Елена Бреднева
- «Фрески Макарьева Свято-Троицкого монастыря в Калязине». Юлия Ратомская
- «Смыслы Страстной седмицы». Прот. Павел Великанов
Все выпуски программы Светлый вечер
«Фрески Макарьева Свято-Троицкого монастыря в Калязине». Юлия Ратомская
Поделиться
У нас в гостях была ученый секретарь государственного музея архитектуры имени А. В. Щусева Юлия Ратомская.
Мы говорили об истории фресок некогда затопленного Макарьева Свято-Троицкого мужского монастыря в Калязине, о том, как они были сохранены и где их можно увидеть сейчас.
