«Варницкая гимназия сегодня». Священник Дмитрий Диденко

Нашим собеседником был директор Варницкой православной гимназии в Ростове священник Дмитрий Диденко.

Мы говорили об особенностях обучения в Варницкой гимназии, как и кто может туда поступить и как выстраиваются отношения учителей и обучающихся.

Ведущий: Алексей Пичугин

---

А. Пичугин

— Дорогие слушатели, здравствуйте, это «Светлый вечер» на светлом радио. Меня зовут Алексей Пичугин и я рад вас приветствовать. Сегодня здесь вместе со мной и вместе с вами в этой студии священник Дмитрий Диденко, директор Варницкой православной гимназии. Отец Дмитрий, добрый вечер.

Иерей Дмитрий

— Добрый вечер, Алексей, дорогие радиослушатели, всех рад приветствовать.

А. Пичугин

— Мы сегодня будем говорить про Варницкую гимназию. Отец Дмитрий нередкий гость на радио «Вера», но мы так о психологии часто говорили, психологии в христианстве, но вот решили наконец профессионально поговорить о том, что составляет основу профессиональной деятельности отца Дмитрия, помимо священнического служения, помимо психологии, это основное место его работы директором Варницкой гимназии. Тем более что Варницкая гимназия — одна из самых известных российских гимназий, она находится — вроде бы там для кого-то, кто-то скажет, что достаточно далеко от столиц, ну правда, рядом с Ярославлем, — она находится в городе Ростов Великий. Чудесное место, это я вас уверяю как человек, который очень часто бывает в Ростове Великом, но, правда, ни разу не был в Варницкой гимназии, как-то вот так сложилось. Но место чудесное и по отзывам людей, которые там, у которых учатся дети там, по долгому знакомству с отцом Дмитрием, могу сказать, что действительно я уверен, что там обстановка, в этой гимназии, располагает к хорошему образовательному процессу. Ну это я вас похвалил, а теперь вы можете похвалить сами себя.

Иерей Дмитрий

— Я начну с транспортерной доступности, потому что действительно можно легко развеять миф о удаленности Ростова. Мне для того, чтобы сюда попасть, потребовалось всего лишь три часа после того, как я вышел из дома, сел на поезд, которых множество идет через Ростов, и доехал за два с половиной часа в Москву, потом приехал сюда. Так что все на самом деле не так страшно, как кажется, но не об этом, конечно, мы собираемся поговорить. Спасибо, Алексей, за прекрасный отзыв. Я с ним имею дерзновение согласиться, но не как директор, а просто как выпускник этой гимназии — я ее окончил в 2006 году, когда она только начиналась, а начиналась она, соответственно, в 2004.

А. Пичугин

— Вы были из первого выпуска.

Иерей Дмитрий

— Да, я был из первого выпуска, и я, конечно, буду говорить о гимназии-пансионе, потому что мы говорим со всероссийской аудиторией, да даже не только со всероссийской. Гимназия-пансион — это 10–11 класс для юношей, бесплатное обучение для всех, кто, собственно, хочет учиться.

А. Пичугин

— А почему у вас разделение по гендерному признаку? Слушайте, я вот так начал сейчас как-то резко, а у наших слушателей дочери как раз вот того возраста, когда они думают, в какую хорошую школу определить ребенка — опа, а к вам уже нельзя.

Иерей Дмитрий

— Да, к нам, к сожалению, нельзя. И гендерное разделение происходит не из каких-то соображений иных, кроме как того, что это мужской монастырь, мы находимся на территории мужского монастыря, на родине преподобного Сергия. Ну и, соответственно, в мужском монастыре пансион уместен только для юношей. Будь какая-то такая возможность открыть где-то еще пансион для девушек, мы бы это, не сомневаясь, сделали, но на данный момент этого у нас нет, и это на самом деле, конечно, сожаление. Но тем не менее вот можем поговорить о том, что мы можем продолжить для юношей. А можем мы предложить обучение в 10 и 11 классе.

А. Пичугин

— У вас для взрослых подростков.

Иерей Дмитрий

— Для взрослых подростков. Это, знаете, своего рода магистратура.

А. Пичугин

— Школьная.

Иерей Дмитрий

— Школьная магистратура, да. Обучение до 9 класса — это максимально общее образование, а уже теперь во всех российских школах после 9 класса ребята выбирают тот или иной профиль.

А. Пичугин

— Интересно, что мы с вами несколько лет назад — можно даже посмотреть, когда это было, мне кажется, это год 2016 был, говорили здесь...

Иерей Дмитрий

— 2017.

А. Пичугин

— Да, про Варницкую гимназию, и тогда вы говорили, что упор вы делаете на подготовку будущих священнослужителей. А потом, когда мы с вами общались спустя несколько лет, вы сказали, что ситуация несколько изменилась, и школа теперь сориентирована — ну, безусловно, никто не мешает выпускнику пойти дальше в семинарию, получить соответствующее образование, стать священником, но профилей стало гораздо больше и возможностей стало гораздо больше.

Иерей Дмитрий

— Да, действительно. Я хочу сказать вот сразу про подготовку священнослужителей — это ответ на запрос. То есть сколько ребят хотят готовиться к семинарии, столько и готовятся. Ну а, соответственно, остальные ребята — все равно на самом деле большинство на самом деле готовятся к семинарии, просто это большинство выражается в разных цифрах. Остальные ребята готовятся к поступлению в другие учебные заведения и получают при этом, что вот, мне кажется, очень важно, такое начальное христианское образование. Начальное, но тем не менее завершенное, законченное —представление о Церкви, об ее истории, о Священном Писании, о богослужении — то есть то что, в принципе, уже само по себе, даже при дальнейшем светском пути, может быть весьма полезным вообще даже просто в культурном плане. Потому что в советскую эпоху у нас совершенно выветрилось представление о том, что Церковь, помимо всего прочего, является важной частью культуры европейской. Вне зависимости оттого, как бы мы к этому относились, в особенности для верующих людей, конечно.

А. Пичугин

— А по какому принципу к вам дети попадают?

Иерей Дмитрий

— К нам попадают на основании — вот я говорю про нынешнюю ситуацию, — на основании онлайн-собеседования. Так сложилось в ковидную эпоху, и мы не собираемся пока что отходить от этой практики, потому что это экономит деньги многим жителям дальних регионов. Что нужно сделать, чтобы к нам поступить? Что нужно сделать прямо сейчас, потому что заявки все еще принимаются и будут приниматься до конца июня. Нужно зайти на сайт нашей гимназии, который можно найти через любой поисковик — Варницкая гимназия, — и заполнить там анкету поступающего, заявку для поступления. Там просто мы собираем какую-то базовую информацию.

А. Пичугин

— Если вы живете в Ростове Великом и вдруг сейчас нас слушаете, то еще есть и гимназия с младшими классами.

Иерей Дмитрий

— Да, но набор туда сейчас уже окончен в 1 класс, можно попробовать в другие классы.

А. Пичугин

— Ну да, мы говорим в основном про старшеклассников, 10–11 класс. Итак, надо заполнить заявку и зайти для этого на сайт.

Иерей Дмитрий

— Да, после заполнения заявки мы вам позвоним, это будет происходить в июне, и предложим выбрать время для онлайн-собеседования в конкретный временной слот. После того как вы получите это время и собеседование наступит, оно будет длиться полчаса.

А. Пичугин

— А вы собеседуете, как директор гимназии, с каждым, участвуете в собеседовании с каждым кандидатом на поступление в гимназию?

Иерей Дмитрий

— Да, я это делаю по двум причинам. Во-первых, мне интересно, лично просто, я очень люблю новые знакомства. А во-вторых, ну да, как председатель приемной комиссии. Мы вначале знакомимся, в совершенно свободной, непринужденной атмосфере, выясняем кто поступающий, какие у него интересы, что он хочет от жизни. А потом плавно переходим к такой учебной части, где задаются, подчеркну, вот это в рамках школьной программы, несколько вопросов по грамматике русского языка и по литературе. Почему именно этот экзамен? Вроде бы можно спрашивать по математике, по истории, еще по каким-то предметам. Но опыт показывает, что для того, чтобы вычленить, выявить наиболее мотивированного к учебе человека, это достаточно просто узнать, читает ли он книги. Если читает — отлично, русский язык добавляется, поскольку нас гуманитарный профиль.

А. Пичугин

— Да, вот можно ли тут говорить о том, что у вас именно гуманитарный профиль? Потому что для людей, которые выбирают для себя технический профиль, и потом они вряд ли будут поступать, по крайней мере сразу, в семинарию, и вряд ли они соберутся стать священнослужителями, возможно, когда они уже закончат высшее образование, техническое образование, поработают и решат, что это нужно, они как-то возобновят свое духовное образование. Но для священнослужителя важна гуманитарная база, очень важна. И вот таким образом через этот экзамен вы эту гуманитарную базу проверяете.

Иерей Дмитрий

— Да, проверяем гуманитарную базу, проверяем заинтересованность человека в обучении. Наличие проблем с образованием совершенно не является препятствием к поступлению, то есть мы берем ребят, которые с тройками, которые, может быть, не так хорошо учились, если мы обнаруживаем у них стремление к получению знаний, как в разговоре, так и, например, в том, что человек вот не учился, не учился, а захотел поступать в гимназию — прочитал книжки за 9 класс и может по ним отвечать — это уже говорит о том, что у нас он тоже будет учиться. Мы все усилия прилагаем для того, чтобы таким ребятам помочь. Но мы по умолчанию действительно у нас гуманитарный профиль, то есть мы изучаем предметы гуманитарные — русский язык, литературу, английский и историю в углубленном плане. Также у нас есть такой наш компонент школьный — это изучение Священного Писания, Ветхий Завет, Евангелие, история Церкви, богослужение, древнегреческий, латинский — это вот компонент такого классического гуманитарного образования. Ну и для желающих на самом деле, если человек действительно талантлив в этой области, у нас есть возможность предоставления индивидуального учебного плана — то есть изучение, например, профильной математики, химии, физики, биологии. Но, повторюсь, это только для тех, кто уже в этом подкован, чтобы эти инвестиции были ну не просто так.

А. Пичугин

— А христианские дисциплины, они по умолчанию обязательны?

Иерей Дмитрий

— Да, для всех, по умолчанию обязательны для всех, поскольку, повторюсь, это наша миссия.

А. Пичугин

— А насколько это отвечает запросам самих подростков? Одно дело, что их родители хотят, чтобы 15-летний человек изучал литургику или введение в литургику, изучал Новый Завет, изучал какие-то прикладные церковные дисциплины, а другое дело, что хочется самому 15-летнему подростку. И бывают ли конфликты интересов, когда выясняется, что молодой человек и не против у вас учиться, да, но вот эта церковная составляющая, на ней настояли родители?

Иерей Дмитрий

— Ну это такой важнейший вопрос, который стоит перед нами, такая важнейшая задача. Во время собеседования мы просим, чтобы ребята были одни во время собеседования, так чтобы группа поддержки была на некотором удалении. И мы пытаемся выяснить, для этого создаем всяческую благожелательную атмосферу, чье желание поступать в гимназию — самого парня или его родителей. Для того чтобы избежать этого конфликта интересов. Потому что мы хотим соответствовать запросу самих ребят. Очень хорошо, если запрос соответствует у ребенка и у родителей, совпадает. Если не совпадает, и не совпадает он в пользу родителей — то есть родители хотят, а ребенок не хочет, то мы отказываем в поступлении, чтобы не мучить ребенка. Мы не застрахованы от того, чтобы это произошло уже во время обучения, такое бывает. Ничего страшного, если человек поступает и понимает, что это не мое, мы с ним совершенно без всяких взаимных обид...

А. Пичугин

— Остаетесь друзьями.

Иерей Дмитрий

— Можем остаться друзьями, да. Но, однако, это все-таки для нас нежелательно, потому что может быть занято чужое место. Поэтому мы, конечно, это пытаемся выяснить во время собеседования. И я всегда честно рассказываю о том, что у нас есть. То есть у нас нет никакой палочной дисциплины, нет никаких непонятных правил из разряда, что это будет так, потому что я сказал. Довольно легко объяснить, вот мне хватает нескольких минут, чтобы рассказать про всю систему жизни и обучения в нашей гимназии. И я просто это оставляю на выбор человека.

А. Пичугин

— Я напомню, что в гостях у светлого радио сегодня священник Дмитрий Диденко, директор Варницкой православной гимназии. А и у вас сейчас тоже есть несколько минут, чтобы рассказать о том, как все это выглядит. Вопрос: обучение платное или бесплатное?

Иерей Дмитрий

— Обучение бесплатное, и оно бесплатное вкупе с проживанием — то есть обучение, питание, проживание, даже форма у нас бесплатная.

А. Пичугин

— А за счет кого банкет?

Иерей Дмитрий

— За счет кого. Банкет за счет государства в меньшей степени — то есть государство финансирует нас, поскольку мы аккредитованы и выдаем государственный дипломы и аттестаты. И в основном банкет за счет поддержки нашего благодетеля, Виталия Ивановича Даниленко, который на протяжении всех этих лет полностью обеспечивает и покрывает все расходы гимназии на проживание и питание.

А. Пичугин

— А вы делаете, есть ли у вас какие-то преференции для жителей Ростова, Ярославской области, Ярославля и окрестностей?

Иерей Дмитрий

— Нет у нас никаких преференций ни для каких групп граждан, кроме тех, которые хотят и могут. Вот только для таких у нас есть преференции. Вот очень важная, мне кажется, наша миссия в том, что мы предоставляем равные возможности выходцам из любых социальных слоев, как жителям Москвы, коих у нас много, что-то становится все больше, так и выходцам из деревень. И они живут в равных условиях, и это, кстати говоря, полезно и тем и другим. Деревенские ребята попадают просто в более хорошую образовательную среду, расширяют круг знакомств. Московские ребята имеют возможность посмотреть вообще на мир, как это все за границами Московской кольцевой дороги устроено. В общем, всем хорошо, ну и главное — это, конечно, опыт дружбы. Варницкая дружба, мне не дадут соврать многие наших выпускники, которые сейчас нас слушают, и представители наших духовных академий, семинарий, это что-то, что очень крепко держится и проносится через годы.

А. Пичугин

— Итак, про условия обучения и проживания.

Иерей Дмитрий

— Они следующие. Человек поступает к нам на добровольной основе и, соответственно, в момент поступления он добровольно принимает все наши правила и обязуется им следовать. Правила наши такие, они в первую очередь зиждутся на евангельских принципах — принципах любви к ближнему, уважения, уважения достоинства. То есть у нас совершенно неприемлемо ни с чьей стороны — ни со стороны администрации, ни между ребятами, — унижение достоинства личности. Мы, например, я очень жестко требую со своих коллег — ну жестко, про меня сложно сказать, но тем не менее я систематически требую от своих коллег и от ребят не обращаться ни к кому по фамилии. Мы знаем, что есть такая болезнь в школах: эй, Иванов, иди сюда!

А. Пичугин

— Петров, иди к доске. Петров, два!

Иерей Дмитрий

— Я вот всегда здороваюсь с ребятами по имени. Мимо меня идет кто-то из ребят, я говорю там: здравствуй, Николай, или там Андроник, или еще как-то. Всегда обязательно по имени. Знаю по имени всех ребят, коих у нас сейчас в старшей гимназии около 90 человек. Это первое. Второе, это обучение — главная цель, и ей должно быть все подчинено. Мы стараемся давать возможности для любой деятельности, если она не противоречит христианским заповедям там и нашим правилам. Но тем не менее все должно быть подчинено учебе. Если человек готов и согласен учиться, и учиться сложно и много, то ему будет у нас хорошо. Третье — это уважение к правилам, которые есть в гимназии. Они очень прозрачны и просты. Нельзя делать то, что, в принципе, нигде нельзя делать — то есть распивать спиртные напитки, курить, плюс еще, поскольку мы находимся в такой сельской местности, рядом с нами дорога, самостоятельно, без разрешения, без сопровождения выходить за территорию монастыря. Это не значит, что у нас тюрьма, просто...

А. Пичугин

— Без сопровождения или без разрешения?

Иерей Дмитрий

— Можно получить разрешение, родители могут написать бумагу, что они разрешают сыну под свою ответственность покинуть гимназию, и тогда он может там вызвать такси, куда-то поехать. Но опять же просто так выйти за территорию, поскольку это просто опасно, нельзя. Да и ходить некуда — вокруг болота. У нас такой, некоторые говорят, такой оазис.

А. Пичугин

— Закрытый пансион английского типа.

Иерей Дмитрий

— Да. Это вот такое правило. Ну и потом, конечно, нельзя применять насилие эмоциональное, психологическое, ну и особенно физическое. Физическое насилие является причиной для моментального отчисления. Так, в принципе, мы никого не отчисляем, то есть мы стараемся эту меру применять крайне редко. И она никогда не происходит внезапно. То есть не может такого быть, что вдруг человек учится, учится, и вдруг узнает о том, что мы с ним больше не хотим иметь дела. Еще одним условием поступления к нам является отсутствие медицинских противопоказаний — то есть что человек может находиться на удалении от каких-то медицинских центров. Медицина в Ростове Ярославской области, она такая, как и в любом маленьком городе. Поэтому это не значит, что человек без помощи и что у нас там нет возможности ее оказывать, у нас есть даже врач. Но тем не менее наличие каких-то заболеваний серьезных, которые требуют, может быть, серьезной помощи — это противопоказание. Мы всегда это спрашиваем и честно об этом говорим. Ну и, наконец, может быть, last but not least — это христианские убеждения и христианские ценности, православная вера. Все-таки ребятам приходится, даже почему приходится, они хотят, должны по крайней мере хотеть, посещать богослужения в субботу вечер, воскресенье утро, потом иногда некоторые из них ходят по будням, там есть определенная очередь — получение богослужебной практики, в общем, чтение утренних и вечерних молитв.

А. Пичугин

— Это обязательно.

Иерей Дмитрий

— Да, это обязательно. И были разные на эту тему эксперименты, есть разные мнения на эту тему, но тем не менее все-таки я считаю, что должна быть какая-то рамка, которая обязательна. Потому что практика показывает, что если делать что-то по желанию, то это и не делается. В школе необходимо формировать запрос.

А. Пичугин

— Ну а как можно вот сформировать запрос на молитву? Понятно, что для человека 15 лет ну, может быть, есть этот запрос личный, может быть, его нет, но чаще, наверное, нет. Он может быть сильно раньше неосознанный, поскольку это дело родителей, или появиться сильно позже, или не очень сильно, но позже, когда он личный. А вот сформировать у ребенка желание к молитве — мне кажется, это достаточно, ну опять же это мне так кажется, достаточно странная штука.

Иерей Дмитрий

— Да, вам совершенно правильно кажется. И я когда говорил, формировать запрос, я имел в виду больше образование. Что касается молитвы, то она просто присутствует как деталь в православной гимназии. Ну и в конце концов — да, вот есть обязательная молитва. И я всегда говорю о том, что это вот непреложно, молитва обязательная, а дальше мы можем идти, каждый может идти двумя путями: то есть либо принимать и там присутствовать, ну выключаться на них, либо может эту деятельность, от которой никуда не может уйти, попытаться наполнить каким-то смыслом. Первый путь проще, второй сложнее. Но второй путь, он сродни вообще любому росту, преодолению, развитию, и он применим вообще и в образовании, в принципе. То есть человек может так или иначе или сопротивляться получению знаний, как это часто бывает в наших школах, или просто плыть по течению, или он может наполнять поначалу бессмысленную деятельность смыслом. Но здесь нельзя просто человека бросить, оставить его наедине с самим собой. Здесь нужно, конечно, быть рядом поддерживать, предлагать какие-то варианты, делиться своим опытом, и тогда это будет продуктивно. Ну и, конечно, с пониманием принимать какое-то несогласие, нужно оставлять возможность для несогласия. То есть если человек говорит: я не хочу молиться, — ну я ему, конечно, не скажу, что ладно, хорошо, не иди на молитву. Нет, ты все равно пойдешь, ты должен будешь пойти на молитву, потому что такое наше правило, на которое ты добровольно согласился. Но залезать тебе в голову и проверять, молишься ты или нет, я не буду. Более того, я предложу такую странную вещь, ну вслед за митрополитом Антонием Сурожским, я предложу: хорошо, ты не хочешь молиться, приди и ну скажи об этом Богу честно, да: вот я сегодня не хочу молиться. Постой, просто подумай о чем-то своем. Это нормально, Бог тебя не осудит.

А. Пичугин

— А многие ли подростки, как вы считаете, по своему опыту, многолетнему уже... Сколько вы директор?

Иерей Дмитрий

— Семь лет, восьмой год сейчас.

А. Пичугин

— Ну уже много, наверняка на этой должности дольше всех ваших предшественников.

Иерей Дмитрий

— Ну да, как минимум, в два раза.

А. Пичугин

— Поэтому вот у вас, конечно, достаточно большое количество молодых людей перед глазами прошли. Многие ли из них действительно к вам приезжают добровольно и хотят к вам ехать? И какой процент, как вам кажется, все-таки это родительское настояние: давай-ка ты в Варницкую гимназию поедешь.

Иерей Дмитрий

— Приезжают многие, и постоянно мне приходят в сетях просьбы разместить кого-то на ночь. Приезжают постоянно. То есть буквально постоянно в гимназии, как сейчас говорят, тусуется кто-то из выпускников, то есть вот с этим у нас совершенно нет проблем.

А. Пичугин

— Ну да это хороший ответ на вопрос, что выпускники все время приезжают в гости.

Иерей Дмитрий

— Приезжают в гости. Ну, конечно, приезжают реже те, кто становится священниками или идут во взрослую жизнь, но тем не менее и эти с охотой приезжают. Чаще всего происходит вот что. Вот это в той ситуации, о которой вы сказали, родители говорят: «Давай-ка поступай в Варницы. — Я не знаю, что это такое, ну ладно». Человек приезжает, и чаще всего он либо втягивается и это становится его желанием, либо он по той или иной причине уезжает. Первое происходит чаще, чаще люди втягиваются, говорят: нет, все-таки это было классно. Но вот говорю просто как есть: да, мы молодцы, у нас классная гимназия.

А. Пичугин

— Да, я верю, что у вас классная гимназия. Кто те люди, которые у вас работают, педагоги, и как вам удалось их получить в гимназию Варницкую, в Ярославскую область, в Ростов?

Иерей Дмитрий

— Алексей, вот я начну с того, что я скажу, то что я обычно говорю в начале сентября ребятам. Когда говорят про то, какая у вас (ну и ребята говорят, может быть, они в первую очередь и говорят, чтобы понравиться, но тем не менее), какая у вас замечательная гимназия, другие говорят, и она реально замечательная. Я говорю, ребята, посмотрите на процентное соотношение, кого больше в гимназии: директор — один, учителей у нас тридцать пять, а учеников сотня. Конечно, гимназия — это ученики в первую очередь. То есть она замечательная, потому что там замечательные ученики. Дальше это учителя. И вот на этот вопрос поподробнее отвечу. Действительно, откуда их удалось заполучить. Вот каким-то чудесным образом в Ростове на самом деле сильное и хорошее учительское сообщество еще с советских времен, и просто учителя некоторые областного и федерального уровня подготовки. В частности, вот стоит упомянуть, что русский язык и литературу у нас преподает (ну у нас несколько учителей, но вот я скажу про одну нашу учительницу) кандидат филологических наук, женщина, которая училась в Германии, и которой предлагали работать в Нидерландах, настолько она высокого научного достигла успеха. Но она вернулась в Ростов и сейчас она полностью работает у нас, то есть мы на основе открытой конкуренции ее к себе заполучили — Марина Альфредовна Львова. И другие наши учителя, и просто я бы сказал про каждого, но сейчас нет времени.

А. Пичугин

— У нас буквально через несколько минут мы нашу программу продолжим. Сейчас небольшой перерыв, и сразу после мы еще поговорим про учителей. Напомню, священник Дмитрий Диденко, директор Варницкой православной гимназии в Ростове Великом, в гостях у светлого радио. Я Алексей Пичугин. Через минуту вернемся.

А. Пичугин

— Возвращаемся в студию светлого радио. Напомню, что сегодня мы говорим о Варницкой гимназии в Ростове Великом, у нас в гостях священник Дмитрий Диденко, директор Варницкой православной гимназии. Кстати, гимназия же относится не к Ростову, я так понимаю. У нее какая принадлежность?

Иерей Дмитрий

— Ну вот так символично, что мы являемся частью Московской городской епархии. Поскольку это родина преподобного Сергия Радонежского, соответственно, монастырь приписной к Лавре, а Лавра — это Московская городская епархия.

А. Пичугин

— Практически Московская школа, только на выезде.

Иерей Дмитрий

— Да, мы именно всегда так и говорим. Такое немножко инородное тело. Но и находимся мы, с одной стороны, в черте города, а с другой, вот кто был, знает, что на самом деле среди болот. И в церковном плане — у нас есть в Церкви Отдел религиозного образования и катехизации, у него есть городские подотделы, но мы подчиняемся сразу Общецерковному отделу. Поэтому вот само положение как бы такое федеральное, и у нас учатся ребята не только из Российской Федерации, но и из ближайших стран, вот это положение нас обязывает быть открытыми для всех. А я вот сейчас немножко вернусь к теме учителей. А учителя у нас в основном местные, из Ростова. Я сказал, что там прекрасное сложилось учительское сообщество. И у нас работают лучшие учителя Ростовского района, но и не только.

А. Пичугин

— И кто-то я просто знаю, что у вас есть учителя из других городов, из Москвы — точно знаю, есть.

Иерей Дмитрий

— Да, из Москвы. Ну, собственно, я сам, несмотря на то что я не москвич, но тем не менее я сам приехал именно из Москвы в этой гимназию работать. И со мной приехал мой друг и однокурсник, Матвей Владимирович Переверзев, он преподает у нас Новый Завет и литургику. За годы преподавания, например, он, скажу про его достижения, написал учебное пособие, которое сейчас можно приобрести и разных книжных магазинах, называется оно «Новый Завет в таблицах и схемах». Очень удобное и не имеющее аналогов на русском языке пособие, по которому он преподает ребятам. И благодаря которому они (а я личный свидетель, поскольку мы с ним вместе принимаем итоговой экзамен) очень хорошо ориентируются в тексте Евангелия. Кроме того, у нас есть преподаватели, что касается иногородних, например, у нас вот наш старший воспитатель, регент, Роман Евгеньевич Чувикин, сын отца Владимира Чувикина, знаменитого московского протоиерея. Тоже он живет уже много лет, можно сказать, рядом с Ростовом. Преподает и работает у нас моя супруга, мы с ней вместе преподаем древние языки, древнегреческий и латинский. Ну и другие, которых, я повторюсь, почел бы за честь всех здесь помянуть по имени. И поэтому Варницкая гимназия это и прекрасное сообщество единомышленников. Ну и наконец, и только тогда мы приходим к директору, которому просто, мне повезло работать с такими людьми. И я себя не ощущаю никаким локомотивом, скорее просто я имею честь быть в этой команде и вместе с ними делать что-то, что мне делать приятно и что делает мое присутствие на работе, среди серых болот, в неприятном климате, радостным и желанным.

А. Пичугин

— А мне нравится местный климат. Нет, может быть, на Сардинии и лучше, не знаю. Но я очень люблю эти края, и там немалая часть мой жизни проходит, в тех местах, которые у нас бы называли Золотым кольцом, поэтому мне Ростов как-то очень приятен. А вы сами когда-то почему поступили в Варницкую гимназию?

Иерей Дмитрий

— Когда-то я после 9 класса хотел распрощаться со своей школой. Ну вот по тем причинам, по которым на самом деле многие хотя покинуть свои школы в 9 классе. Просто потому, что у меня не сложилось отношения с девятиклассниками, было то, что называется сейчас буллингом. Об этом тоже, кстати, можно поговорить. И я увидел в том храме, куда я ходил, объявление. Тогда вот, когда гимназия только еще даже не открывалась, а планировалась, Варницкий монастырь посещало множество туристов. И вот тогдашний настоятель монастыря, отец Силуан, который теперь епископ в Нижегородской области, Лысковский и Лукояновский, каждой группе паломников ну либо лично, либо через помощников выдавал стопку объявлений с просьбой расклеить. И вот тогда же эти объявления эти появились в Костроме, где я жил, в Магадане...

А. Пичугин

— В Магадане. Ну вам из Костромы было недалеко еще, это даже сыграло определенную роль.

Иерей Дмитрий

— Мне было недалеко, да, мне было интересно. И для меня это была возможность, повторюсь, сменить круг обещания просто, и эта возможность не подвела. Больше я с буллингом, с травлей не сталкивался в течение своей жизни.

А. Пичугин

— Эта проблема есть в Варницкой гимназии?

Иерей Дмитрий

— Проблема есть, она...

А. Пичугин

— Она в любой школе есть, тут, наверное, скрывать нечего.

Иерей Дмитрий

— Конечно. Ее привозят с собой, как, не знаю, привозят какие-то болезни, ребята могут привезти с каникул, безобидные и не очень. Так и привозят тему травли. И это ежедневный вызов, который перед всеми нами стоит. Но пожар не стоит тушить бензином — эту ошибку многие из коллег совершают, — и насилие насилием не подавляется. Проблема травли решается точечно, индивидуально, она не решается на общих собраниях. То есть на общих собраниях озвучиваются принципы, это я и делаю. А дальше нужно просто внимательно, нужно жить с ребятами — я не имею в виду прямо с ними ночевать, хотя воспитатели с ними и ночуют, но тем не менее обращать внимание на проблемные места и вести индивидуальные беседы. Поскольку у каждого ребенка есть свои собственные моральные ценности. И я со всей ответственностью утверждаю, что кроме, к сожалению, ребят, которые страдают психическими расстройствами — к таким нужен особый подход, со всеми остальными можно и нужно апеллировать к нравственным ценностям, и это всегда очень хорошо проходит. А также выслушивать боль. Нужно исходить из установки, что тот человек, который так или иначе принимает участие в травле, имеет сам какую-то открытую и такую неприятную, болящую рану, которую нужно в таком диалоге раскрыть.

А. Пичугин

— Ну и каждый из них личность.

Иерей Дмитрий

— Каждый их них личность. Нужно оказывать поддержку жертвам этой травли. Ну иногда нужно проявлять твердость, что тоже требуется от педагогов. Но твердость не в плане криков на классных часах или криков во время общих собраний — это только утверждает у детей пагубные убеждения, что на самом деле насилие — это хорошо, но просто пока мне нельзя. Папа мне не разрешает курить, но сам он курит — ну и ладно, я подожду, когда вырасту. Поэтому и с насилием так же. Если мы думаем, что можно при помощи насилия...

А. Пичугин

— Искоренить.

Иерей Дмитрий

— В школе искоренить насилие между учениками, то это глупость. Этого делать нельзя. И это вот можно посмотреть на евангельские примеры, там на то, что, например, отношения Иисуса Христа с Иудой, там не было места каким-то крикам. Ну много еще о чем здесь можно говорить. Я поэтому не скрываю, что эту проблему завозят, и самый острый период — это осень. Вот интересно наблюдать вот за чем...

А. Пичугин

— Спасибо вам... Сейчас скажете, зачем. Спасибо, что вы об этом говорите. Потому что на вашем месте находилось много людей, связанных с образованием, и некоторые из них говорили: нет, ну что вы, у нас такой проблемы нет, у нас все такие милые православные детки, а там этой проблемы нет. Эта проблема, друзья, есть везде.

Иерей Дмитрий

— Да, и у нас есть болезнь, унаследованная от советского времени: что если есть проблема, ее нужно в первую очередь спрятать, а потом уже, если получится, разбираться. Ну, конечно, это не так. Все понимают медицинские аналогии: если прятать болезнь, то она, как минимум, не пройдет.

А. Пичугин

— Вы сказали, что воспитатели с детьми находятся все время. Это что-то вроде института тьюторов, правильно? Помимо педагогов, людей, которые занимаются непосредственно образовательным процессом, ведут такую вспомогательную деятельность, помогают... Вот для чего нужны тьюторы или воспитатели, как правильно это назвать?

Иерей Дмитрий

— Вот мне больше нравится слово «воспитатели», хотя вот регулярно, может быть, священники и те, кто знакомы с семинарией, называют их — мне не нравится, — каким-то таким колючим словом «дежпомы».

А. Пичугин

— Нет, «дежпом» мне тоже не нравится. Мне почему-то, я честно признаюсь, у меня много англицизмов, но слово «тьютор» мне нравится действительно.

Иерей Дмитрий

— Да, слово «тьютор», оно как-то просто звучит более мягко, как-то более тепло. Поскольку нам важно, как слова звучат.

А. Пичугин

— Мне еще кажется, что у нас просто в сознании многолетнее убеждение сформировалось, что воспитатель — это в детском саду.

Иерей Дмитрий

— Да, воспитатель в детском саду, воспитатель — это опыт заботы. Поэтому воспитатели — это люди, которые круглосуточно живут в гимназии. В первую очередь они просто помогают организовывать повседневную жизнь, то есть ну воспитатель всегда присутствует, чтобы помочь, чтобы ответить на какие-то вопросы. И кроме того, они осуществляют функции там слежения за дисциплиной. Здесь я только очень аккуратно говорю, чтобы ни у кого не сформировалось убеждения, будто бы они являются надзирателями, такого у нас нет.

А. Пичугин

— А у детей есть свободное время?

Иерей Дмитрий

— У детей есть свободное время.

А. Пичугин

— Без взрослых.

Иерей Дмитрий

— Ну воспитатель присутствует в своей комнате, поэтому, в принципе, конечно, есть свободное время без взрослых, но они всегда где-то рядом.

А. Пичугин

— А воспитатель может помочь ребенку с домашним заданием?

Иерей Дмитрий

— Ну теоретически — да, хотя у каждого воспитателя есть своя компетенция. Это они все, кроме одного, еще и учителя. Поэтому, конечно, как минимум два раза в неделю есть возможность пообщаться с учителем церковной дисциплины вне этой дисциплины. Воспитатели, в силу какого-то своего кругозора, мы туда берем образованных людей, могут помочь и по другим вопросам. Но вот у нас еще и есть возможность общаться с учителем того или иного предмета вне урока. То есть нам не нужно, нашим родителям своим ребятам тратиться на репетитора, просто учитель может, они остаются в гимназии часто или связываются с ребятами по зуму или еще как-то, чтобы помочь. И вот тема домашних заданий, которую вы затронули...

А. Пичугин

— Она очень важная просто.

Иерей Дмитрий

— Очень важная.

А. Пичугин

— Ну не то чтобы специально, просто как-то хотелось поговорить и об этом, потому что тема домашних заданий, она всегда кажется для современного школьного образования сама собой разумеющейся: ну есть домашние задания. Но никогда в рамках обсуждения школьного процесса именно домашние задания почему-то не всплывают. Давайте об этом поговорим.

Иерей Дмитрий

— Вот я прямо считаю свой миссией донесение до как можно более широкого круга людей мысли о том, что с домашним заданием все не так просто. И что существующий подход к домашним заданиям, как, знаете, был такой полководец римский Сципион, который каждую свою речь заканчивал фразой: «Карфаген должен быть уничтожен». И вот я бы хотел свою каждую речь хотел бы заканчивать словами о том, что домашние задания в нынешнем виде должны быть уничтожены. Потому что они приносят гораздо больше вреда, чем пользы. Давайте посмотрим на феномен домашних заданий вне привязки к предметам. Домашние задания — это то, что человек приносит с собой из школы домой, и то, что уже само по себе является причиной конфликтов между тремя сторонами: между школой, учеником и родителями. Здесь идет вот такой круговорот взаимных претензий. Начинается все, например, ну можно с любой точки начать, начнем с учителя. Учитель предъявляет претензии ученику в том, что он не подготовился. Ученик может на эти претензии не ответить, и дальше учитель обращается к родителям, и вот этот круг замыкается на ученике — то есть он как бы под перекрестным таким огнем. Или иногда родители могут вернуть эти претензии к учителю, учитель тогда может усилить давление на ученика или давление может усилиться на учителя. В общем, ничего хорошего не происходит, кроме как все ссорятся. А если подумать о том, какая цель вообще домашних заданий? Они, по идее, должны формировать навык самостоятельной обработки информации, навык самостоятельной работы, ответственности — и здесь любой учитель может это все процитировать из нормативных документов образовательных. Но в реальности происходят, во-первых, конфликты, во-вторых, никто из нас не хочет — из нас, работающих людей, — делать работу еще и дома. Поэтому я хочу поделиться со слушателями кому-то известным, но большинству, я думаю, неизвестным правилом «десяти минут» — объем времени, которое тратится на домашнее задание высчитывается по формуле: цифру класса умножить на десять.

А. Пичугин

— То есть если в классе 20 человек, надо среднее, нет?

Иерей Дмитрий

— Нет, цифра класса: 1-й класс, 2-й класс...

А. Пичугин

— А, цифра класса, то есть 10 класс у вас, например, 10 класс.

Иерей Дмитрий

— 10 класс — это 100 минут. 11 класс — 110. Ну и, действительно, максимальное время, которое должно тратиться на домашнее задание — 2 часа. Обращу внимание на то, что это не соответствует нашим санитарным нормам. В Российской Федерации 3,5 часа в 11 классе можно делать домашнее задание. Это уже вкупе с семью — восемью уроками, да плюс еще музыкалками, английским и всем прочим — это, как минимум, 12-часовой рабочий день, что вообще-то является вопиющим просто нарушением просто вот норм жизнедеятельности. Просто непонятно, как можно выживать. Отсюда мы удивляемся, почему мой ребенок закрывается в комнате, не хочет со мной разговаривать, откуда депрессия и самоповреждающее поведение, и прочее, и прочее, и всякое нежелание учиться.

А. Пичугин

— То есть вы не выступаете за полную отмену домашних заданий как таковых, что нет, их не нужно. А вот ребенок получил достаточное количество знаний на шести уроках, а потом давайте его пожалеем.

Иерей Дмитрий

— Нужно сломать систему домашних заданий и на ее основании построить новую. Я думаю, что все-таки нужно сказать, что они вообще не нужны. Потому что уж слишком глубоко они сидят. А потом постепенно, на ушко кому-то из учителей, сказать, что все-таки можно, но немножко. Например, без домашних заданий не обойтись на литературе — никто не будет читать большие произведения школьной программы прямо на уроке. То есть нужно читать книги, и это нужно делать дома. Не обойтись без домашних заданий на уроках английского языка, но они должны быть не в каком-то прорешивании заданий из учебника, они должны быть творческими. Здесь не буду углубляться, это все можно смотреть, сейчас вот это очень развито. Зато можно обойтись без домашних заданий на уроках математики, русского языка, физики, химии, биологии, истории и многого чего другого. Хотя сейчас слушающие меня учителя, я прямо чувствую, как у многих глаза наливаются кровью, я такое видел. Но, коллеги, давайте вот я что нам всем предлагаю...

А. Пичугин

— Еще скажут, знаете, простите, вот он-то языки преподает, и себе домашние задания оставил.

Иерей Дмитрий

— Нет, я, кстати, себе не оставил, по древним языкам домашние задания не нужны. И вот представьте себе: древнегреческий язык — какие у вас ассоциации? Это, наверное, что-то очень сложное. Но мы проходим весь объем грамматики при полутора уроках в неделю (у коллег этих уроков гораздо больше) без домашних заданий. Могу, если кому интересно, пишите на почту гимназии, могу рассказать, как. Вот смотрите, мы перед ребятами ставим творческие задачи, сложные задачи. Мы, например, им говорим: у тебя будет единый государственный экзамен, ты должен подготовиться. Ребенок говорит: да, это сложно. Мы говорим: ну да, сложно, а жизнь вообще сложная штука. Давай готовиться. Я перед нами ставлю, коллегами, тоже сложную задачу: попробуйте, при том что у вас три, четыре урока в неделю, обойтись без домашних заданий. Это невозможно. Ну и что, что невозможно? А мы с вами творческие люди, мы педагоги, давайте попробуем. Это возможно. Тем более что опыт как российских, так и мировых других школ, показывает, что это возможно. Есть масса исследований на эту тему, которые показывают, что домашние задания не нужно отменять, но, когда они в минимальном объеме, это только повышает мотивацию, повышает качество обучения, а большой объем домашних заданий снижает. Кто из учителей, кто из предметников, вот положа руку на сердце, скажет, что у меня все нормально, у меня все ребята с радостью выполняют домашние задания? Да никто. Кроме тех, кто уже эту проблему для себя решил.

А. Пичугин

— Священник Дмитрий Диденко, директор Варницкой православной гимназии в Ростове Великом, в гостях у светлого радио. Слушайте, отец Дмитрий, а зачем мертвые языки? Древние языки, мертвые языки — не знаю, как тут правильно сформулировать название. Вы преподаете древние языки. Для чего 15-летнему человеку изучать древнегреческий, латынь?

Иерей Дмитрий

— Я всегда беру этот вопрос в более общем контексте, тоже мы это обсуждаем прямо в сентябре с новобранцами, с новыми ребятами. И я говорю, что количество знаний, необходимых для жизни, ну наверное, получаются за несколько месяцев. Ну или по крайней мере там в начальной школе. Да и там же уже изучается что-то не нужное. Поэтому ответ на вопрос: зачем мне что-то? Следующий: да ни за чем. Вообще у нас такое длинное образование...

А. Пичугин

— Интегралы тоже ни за чем.

Иерей Дмитрий

— Вообще не нужно. Ребята говорят: зачем мне это в жизни? Ни за чем. Это никак не соответствует таким вот повседневным потребностям. Зато длинная система образования, разветвленная, отвечает духовным потребностям. Причем духовным не только в религиозном смысле, а в таком общечеловеческом, да, культурном еще можно сказать. Мы, нам требуется не просто умение владеть ножом и вилкой и писать — писать можно с ошибками, все равно все понятно. Нам, у нас есть у всех потребность в как можно более глубоком познании самих себя, этого мира, развитии и через это повышении качества жизни. Поэтому зачем читать произведения XIX века? Ни за чем. Зачем изучать мертвые языки? Ни за чем. Зачем английский язык? Ни за чем. Зачем выслушаю математику? Тоже ни за чем. Зачем писать грамотно? Тоже ни за чем. Это все нужно. Если говорить о том, что мне это не пригодится в жизни — зато это все делает нас более культурными людьми, расширяет наш кругозор и, соответственно, вот это можно сравнить, знаете, с количеством рецепторов. Вот у нас есть области на теле, где очень много рецепторов. Например, кончики пальцев, они обладают очень большой чувствительностью. И вот чем больше у нас рецепторов в нашем мозгу, тем больший спектр ощущений мы можем испытывать. Человек низко образованный, он, конечно, может так же нормально жить, но качество жизни у него будет явно ниже.

А. Пичугин

— А вы преподаете древние языки в качестве обязательной дисциплины?

Иерей Дмитрий

— Да, вообще я всегда говорю, что главный предмет в школе — тот, который преподает директор. Если бы я преподавал физкультуру, то была бы главной физкультура.

А. Пичугин

— Проблема в том, что я помню, когда в России обязательным стало дополнительное образование, это странно звучит, но именно в тот момент я некоторое время трудился в школе. И как раз у нас в школе, наравне с огромным количеством разнообразных профилей — естественно-научных, гуманитарных, технических — было еще и дополнительное образование, в котором я некоторое время преподавал детям радиожурналистику. Вопрос: для чего детям радиожурналистика? На самом деле это было обществознание, мне кажется, так как я его видел, но нанизанное на какие-то приемы из жизни радио. И я удивлялся не тому, что на мой спецкурс записываются — хорошо, всегда найдутся те, кому интересно поговорить про радио, тем более это было какое-то время назад, и тогда дети уже особо радио не слушали, но можно их было, какую-то информацию о радио из них вытащить, которую они получили как фоновые знания. Но я удивлялся, что каждый из этих детей с удовольствием записывается на огромное количество дополнительных уроков. И среди этих уроков были в том числе древние языки, и они туда шли добровольно. Но когда это становится обязательной частью, вот здесь возникает вопрос: а достаточно ли у них времени для тех предметов, которые, кто-то скажет, войдут в ЕГЭ, кто-то скажет просто со своей точки зрения обязательны для изучения в школе, для человека, который будет потом как-то продолжать образование?

Иерей Дмитрий

— Все-таки я уже сегодня уже говорил о том, что важно формировать запрос у детей. И да, они бы и сами, они бы и добровольно пошли на древние языки, но они бы оттуда сбежали, когда оказалось бы, что это не так просто. Современным ребятам нужно помогать формировать запрос через все-таки какую-то обязательную составляющую, она должна быть шире. Это звучит не очень современно, но это вот часть опыта. В особенности юношам. У нас вот все-таки такой побочный эффект смешанных классов заключается в том, что девочки, поскольку они раньше начинают развиваться, больше замотивированы на обучение, юноши меньше, и они уже приходят с такой выученной беспомощностью многие в 10 класс, да еще из разных школ. Поэтому у нас мало чего есть по выбору. Мы так рассчитываем расписание, что учеба плотная, времени мало, но тем не менее все успеть реально. Все — не буду говорить выучить, все-таки надо отходить от этого, — все успеть реально. И аппетит приходит во время еды. Очень сложно выбирать предметы, не имея о них ни малейшего представления. Так и древние языки — ну это что-то совершенно незнакомое.

А. Пичугин

— А что вы делаете, если вы понимаете, что у молодого человека прекрасно с успеваемостью, но вот древние языки подкачали, ему это неинтересно, ему это не нужно? И он общается со сверстниками из своей старой школы, из других школ, и у них нет этих языков, и он вдвойне начинает не понимать: для чего? Поймите, этот вопрос не к тому, что я считаю, что древние языки не нужны как таковые. Это вопрос просто возник из какого-то своего опыта, когда я удивлялся даже тому, что дети так активно записываются на дополнительные занятия, хотя у них до этого было шесть уроков с алгеброй и геометрией.

Иерей Дмитрий

— Не знаю, я вот, честно говоря, скажу странную вещь, но я не сталкивался ни разу с тем, что человеку это неинтересно, как-то вот за все время, за семь лет, что я преподаю. Не знаю, может быть, они притворяются, но...

А. Пичугин

— Ну, значит, вы хороший педагог, и у вас просто есть способность к мотивации.

Иерей Дмитрий

— Ну мотивация — да, это что-то такое сложноуловимое. Но тем не менее, наверное, это еще и стиль преподавания: ну то есть нужно завязывать с серьезностью, нужно быть менее серьезным, нужно пересыпать свою речь каким-то метафорами, шутками, нужно там как-то разнообразить учебную деятельность, и тогда будет интересно. А вот про общение со сверстниками — ровно обратный эффект. Они начинают чувствовать какую-то свою особенность, элитарность — это для подростка важно. Они там, когда они сами об этом рассказывают: вот там я начинаю им рассказывать, а вы знаете, что мы изучаем? Ребятам. А вот пассивный аорист, а вот конъюнктив пассивного аориста. И там понятно, что у всех лезут глаза на лоб. Они это могут довольно легко объяснить, потому что это на самом деле это все не так сложно. Гораздо сложнее разобраться с логарифмами и интегралами, чем с аористами.

А. Пичугин

— У нас совсем немного времени остается, и я еще хотел спросить про внеклассную деятельность. Вот помимо учебы, что вы можете предложить молодой человеку из... ну из развлечений. Будем прямо говорить: из развлечений.

Иерей Дмитрий

— Ну у нас просто, мы стараемся вообще как можно больше всякого придумать и организовывать. Потому что вот, например, организацией мероприятий у меня занимается моя жена — человек молодой, активный, и вот чего только мы ни делаем. Вот делаем квесты разные, «Что? Где? Когда?» проводим, есть разные спортивные активности, хор — то есть у нас реально можно хорошо научиться петь в хоре, подтянуть вот эту свою музыкальную грамотность.

А. Пичугин

— Ну а какие-то мероприятия? У нас вот были школьные дискотеки когда-то в 90-е, в начале. Ну, наверное, у вас нет дискотек, может, это как-то по-другому называется, где с девочками можно познакомиться.

Иерей Дмитрий

— Ну это сложно. Просто у нас можно познакомиться с девочкой, но она будет из 9 класса, у нас их немного. Вот с этим, конечно, сложновато. То есть приходится как-то себя обнаруживать как-то в таком сугубо мужском коллективе, как-то с этим мириться. Хотя понятно, что мы дружим с другими школами, у нас есть поездки. Сейчас что-то за ковидные времена это все подутихло, но вот мы сейчас это все начинаем обратно раскручивать.

А. Пичугин

— А куда вы ездили?

Иерей Дмитрий

— Последний раз у нас была поездка в Сретенскую академию. Мы стараемся не только церковную делать составляющую, но и обязательно по каким-то музеям ходим. И стараемся приглашать, повторюсь, ребят из других школ. Дискотеки, конечно, не можем проводить, поскольку ну все-таки это монастырь. Тем не менее музыку никому слушать не запрещаем. И у нас есть что-то, что проводят, и это на самом деле довольно большая часть, что проводят сами ребята. Вот квест последний раз проводили — там что-то совершенно было невероятное, но это было организовано самими ребятами. Например, была еще какая-то литературная ночь, еще в доковидную эпоху, которая была совмещена тоже с квестом.

А. Пичугин

— А сейчас у вас, если, я очень надеюсь, что к нам ничего не вернется, у вас все возможности восстановить.

Иерей Дмитрий

— К нам с радостью приезжают разные люди церковные, светские, преподаватели МГУ. Мы вот стараемся таких людей, которые умеют, правда, нескучно общаться, приглашаем. Вот очень ждем в гости Алексея Пичугина с какими-то лекциями, встречами. Как и ну вообще всех, кому не лень. Ну а сейчас мало кому лень, я говорю, добраться легко, кому это интересно.

А. Пичугин

— Спасибо большое. Напомню, что сегодня в гостях у светлого радио был священник Дмитрий Диденко, директор Варницкой гимназии в Ростове Великом. Мы с отцом Димитрием поехали в Варницкую гимназию, я, пожалуй, детям чего-нибудь да расскажу. Спасибо. До свидания.

Иерей Дмитрий

— Спасибо. До свидания.