«Страдания как лествица духовного восхождения»

В этом выпуске своими светлыми историями о том, как болезни и другие непростые жизненные испытания могут привести человека к Богу, поделились ведущие Радио ВЕРА Константин Мацан, Наталия Лангаммер, Марина Борисова, а также наш гость — клирик храма Вознесения Господня за Серпуховскими воротами в Москве, старший священник храма Архангела Михаила при Московском университете МВД России имени В.Я. Кикотя священник Павел Усачёв.

Ведущий: Константин Мацан, Наталия Лангаммер, Марина Борисова

---

К. Мацан

— «Светлые истории» рассказываем мы, как всегда, в этом часе на Радио ВЕРА. Здравствуйте, дорогие друзья. Мы — это ведущие Радио ВЕРА. Меня зовут Константин Мацан. В студии мои дорогие коллеги Марина Борисова. Добрый вечер.

М. Борисова

— Добрый вечер.

К. Мацан

— И Наталья Лангаммер. Добрый вечер.

Н. Лангаммер

— Добрый вечер.

К. Мацан

— И наш сегодняшний гость — священник Павел Усачев, клирик храма Вознесения и Господня за Серпуховскими воротами и старший священник храма Архистратига Михаила при Университете МВД. Добрый вечер.

Св. Павел Усачев

— Добрый вечер.

К. Мацан

— Отец Павел — один из самых преданных гостей программы «Светлые истории», потому что всякий раз, когда вы приходите, какие-то очень такие глубокие оказываются темы, темы какие-то очень в хорошем смысле слова чувствительные, такие они вот к сердцу. И сегодня мы тоже про это поговорим, потому что сегодня мы дерзнули, другого слова не подберу, поговорить о болезнях, скорбях и всяких других испытаниях, которые могут, как это показывает практика, при некотором трезвом к ним отношении стать, как сформулировал отец Павел, лестницей духовного восхождения, ну или так или иначе привести к вере, к Богу, или стать важным этапом, важной ступенью на пути человека в вере и к вере. Тема очень, повторюсь, чувствительная, и что-то мне при этом подсказывает, что всё-таки должна она у нас светлой получиться. Вот, отец Павел, давайте с вашей истории начнём.

Св. Павел Усачев

— Спасибо большое. На самом деле соскучился по светлым историям.

К. Мацан

— И мы тоже по вам соскучились.

Св. Павел Усачев

— И смотрю на вас с каким-то удивлением и восторгом даже, потому что жить в еженедельном режиме светлых историй... Это такое счастье. Это нужно быть очень светлым человеком, наверное. Да, и при этом, чтобы не выхолащиваться... Это возможность напитываться светом.

К. Мацан

— Да. Потому что слушаешь истории, заряжаешься.

Св. Павел Усачев

— Да, ну, я тогда перекрещусь, потому что тема такая, да, она, наверное, животрепещущая. Когда меня позвали в очередной раз участвовать, я не сразу понял, о чём хотел бы поговорить, и вот то, что я сформулировал эту тему как лестница духовного восхождения, на самом деле, я поднимался по лестнице и почувствовал боль в левом колене и вспомнил Господа Бога. Да, вот я понял, что подняться до конца довольно проблематично, честно. Что-то немножко так она барахлит, моя коленка. Ну, в общем, она помогла мне, моя эта конечность, вот эту тему как-то и прочувствовать, и пожелать про это поговорить. Ну, у нас у всех, конечно, есть какие-то болезни, болячки. Я стал смотреть, что говорят святые отцы о болезни, о том, как это вообще влияет на душу. И мне очень понравилось высказывание святителя Григория Паламы. Я зачитаю. Святитель пишет: «Иногда для грешников лучше болеть, чем быть здоровыми, когда болезнь содействует им к спасению, ибо болезнь притупляет и врожденные побуждения у человека ко злу, и тем, что человек переносит страдания, связанные с болезнью, она, как бы уплачивая долг за соделанные грехи, делает человека способным к принятию сначала здравия души, а затем и телесного здравия». Такую картинку святитель Григорий рисует, механизм даже, можно сказать, духовный, как это происходит. И мы часто об этом, наверное, слышим, как утешить человека, который болеет. Наверное, можно сказать, что болезнь очищает твою душу от грехов. Можно опереться на святителя Григория, что не только очищает, но даже это некая уплата за грехи. Можно доверять этому мнению святителя Григория Паламы. Ну, про себя, наверное, говорить рано, потому что какое-то там восхождение ещё, только это всё в процессе. Куда это ещё приведёт? Ну, по молитвам прихожан, я надеюсь, всё будет хорошо. Так вот, из жизненного опыта, сталкиваясь постоянно с людьми, которые несут на себе тяжесть какую-нибудь неизлечимую, например, болезни, и очень разные бывают реакции, отношение к болезни у людей. Но вот в мою душу запали две истории небольшие. Я поведаю и начну с первой истории о женщине, которой уже нет в живых, и которая возникла в нашей жизни, в жизни нашей семьи, очень неожиданно, и также неожиданно она исчезла. Уже потом, после её ухода, из нашей жизни и вообще из жизни, немножко какие-то сведения о её жизни стали доходить до меня. И вот она имела двух детей, двух сыновей. И одного очень сильно любила, а со вторым как-то вот совсем не сложились отношения. И вот тот сын, которого она очень сильно любила, он, вернувшись из армии, вдруг неожиданно пропадает без вести. И она ждёт его, ждёт год, ждёт другой. Никаких сведений, никаких новостей. Просто вот человек шёл по улице и исчез. Это 90-е годы. Такое, наверное, происходило в то время. Таких историй, наверное, много. И она в своем этом горе безутешном как бы затворяется, она становится нелюдимой, и вся ее жизнь заключается в том, что она вспоминает о нем, и плачет о нем, и, конечно, как-то молится. И надо сказать, что вот до пропажи своего сына она совершенно не имела никакого отношения к Богу, к вере, к церкви. И вот потихонечку она начинает ходить в храм. Такой замечательный храм Троица в Листах на Сухаревской. И так вот очень скромно она там стоит на больших праздниках, молится, иногда причащается, но живет совершенно такой закрытой жизнью, нелюдимой. И промыслом Божиим оказывается, что она живет непосредственно вот рядом с нами в загородном поселке, на даче, оказывается нашей соседкой. И вот с моей тещей они там немножко разговорились, познакомились случайно на остановке. Ну и так вот периодически после этого начинают созваниваться, общаться. А в то время меня рукоположили только в священника, и у нас была очень непростая ситуация такая жизненная, надо было там срочно делать ремонт в квартире, ну и вообще такое время непростое в финансовом плане. И я помню, что вот сорокоуст, я молюсь перед престолом и так просто вот попросил Господа, чтобы какая-то помощь вот нам необходимая пришла. И в тот же вечер я узнаю, что к нам в дом кто-то постучался в дверь, и оказалось, что вот эта женщина пришла и просто поздравила нас с Рождеством, тогда было Рождество, положила конверт и ушла. Оказалось, что в этом конверте точно та сумма, которая нам была необходима для жизни, для того, чтобы как-то дальше все происходило самое необходимое. А потом еще раз как-то уже на Пасху она тоже в какой-то критический момент вдруг неожиданно появилась и тоже очень нам помогла. Но вот интересно, что сама она жила совершенно невероятно скромно. Я практически с ней не общался и несколько раз в жизни ее видел лично. Один раз я ее подвез, когда она шла в горку. Эта картина стоит у меня перед глазами, как она в такой, знаете, очень сильно поношенной курточке, с каким-то даже, можно сказать, рваным целлофановым пакетом, так пошатываясь, идет в горку. И вот я подвез, как-то тепло пообщались, конечно, очень светлые глаза, прямо какая-то теплота из ее глаз распространялась, ну вот, а потом мы узнаем случайно совершенно, что она давно уже больна, причем неизлечимо очень тяжелой болезнью. И я предлагал прийти к ней пособоровать, причастить, но она очень такая была скромная, как-то не решалась на то, чтобы я к ней пришел, и так и не позвала. А потом мы узнали, что в больнице она умерла. Ну вот, слава Богу, священник там нашелся, поисповедали, причастили. Вот так вот она очень важную роль сыграла в нашей жизни, неожиданно появилась, неожиданно исчезла. А уже потом я встретился с ее родственницей, сестрой, и она протянула мне показать стихотворение. Вот, к сожалению, оно не сохранилось у меня, мне просто дали его прочесть. Но вот это такие строки о том, что вот она всю жизнь ждала, и где же ты... в таком вот духе. И, конечно, вот эти строки, они настолько были наполнены любовью и болью к своему любимому сыну, что, ну, читать их невозможно было без слез. И вот эта история о женщине, которая лишилась очень сильной такой земной любви к своему сыну, но благодаря вот этому лишению, этой скорби такой душевной, очень сильной скорби, она пришла к Богу и сумела отказаться вообще от всего земного. Вот этими своими подарками неожиданными.

К. Мацан

— «Светлые истории,» все-таки светлые, мы сегодня рассказываем на волнах Радио ВЕРА. Мы — это ведущие Радио ВЕРА, мои дорогие коллеги: Марина Борисова, Наталья Лангамер, я, Константин Мацан, наш сегодняшний гость, священник Павел Усачев. Я, кстати, напомню, что «Светлые истории» — программа, которую можно не только слушать, но и смотреть. Смотрите выпуски «Светлых историй» на всех известных вам платформах, в социальных сетях, где мы есть, и на сайте radiovera.ru. Сейчас отец Павел, ну а вот вторая история, расскажите, две у вас.

Св. Павел Усачев:

— Да, вторая история это о человеке, который сейчас жив. И тоже очень она так коснулась моей души сильно и касается до сих пор. История об одном пареньке, который первую половину своей жизни провел как разбойник. Прожигал жизнь. Ну, как прожигать жизнь, можно об этом не говорить. Наверное, все как-то имеют какое-то представление.

К. Мацан

— Каждый по-своему.

Св. Павел Усачев

— Да, каждый по-своему, да. Ну вот, и наши жизни, наши судьбы столкнулись в тот момент, когда в его голове разорвался врожденный неправильный сосуд какой-то. Это бывает очень редко, но, в общем, он жил 29 лет с такой вот минной замедленного действия. То есть этот сосуд, который был врожденный, с каким-то неправильным положением, формой и он должен был разорваться, и вот это произошло в 29 лет. И Илюша, с которым я до сих пор общаюсь, просто закрыл глаза и на 40 дней ушел в кому, это вот прям было четко — 40 дней он пробыл в коме, и врачи боролись за его жизнь. Пришлось ему удалить половину мозга, там просто жуткая совершенно была операция, вот и ну то, что он останется жив, это был большой вопрос, скорее всего, он должен был просто остаться в таком виде, как бы это грубо ни звучало, но как овощ его существование. И вот он вышел из комы на сороковой день, и меня позвали причастить, уже в палату, из реанимации перевели. И в этой палате тогда перед причастием состоялось две исповеди. Первая исповедь, она была практически без слов, потому что Илюша только что вышел из комы, но и так было понятно, что на душе, что он что-то начинает осознавать, что с ним произошло что-то непоправимое. А вторая исповедь, это была исповедь его мамы, которая все эти 40 дней провела рядом с ним. И это был очень такой пронзительный момент, потому что для меня, как хоть ещё молодого священника, я тогда только начинал своё служение, стало понятно, что вот эта трагедия, без каких-то оговорок, это действительно трагедия по-человечески, которая постигла молодого человека, она при всём своём кажущемся ужасе, да, эта трагедия попущена, конечно, Господом Богом. Мне это стало ясно из этих двух исповедей, потому что Илюша, Ему Господь, видимо, сказал, что хватит прожигать жизнь, а маме тоже кое-что сказал и замкнул их друг на друге. Вот после этого Илюша не мог уже жить без мамы, а мама смыслом и центром своей жизни чувствовала уже служение своему беспомощному сыну. Потом меня позвали еще, и еще раз я его причащал в палате. А потом на год как-то связь прервалась, и через год мне позвонил сам Илюша. Вот. С такой правильной речью. Вот. С такой своеобразной интонацией. Надо сказать, что он такой оптимист по жизни. И вот он всегда так звонит, говорит: друг мой дорогой, мой единственный друг, он то ли плачет, то ли смеется, и позвал в гости. Я тогда приехал к нему в гости и до сих пор наведываюсь. Для меня эта история, совершенно незавершенная и требующая помощи определенной. Я хочу даже сейчас, пользуясь возможностью, обратиться к зрителям, слушателям Радио ВЕРА, если это можно сделать, поскольку всё-таки аудитория большая. Дело в том, что Илюша, конечно, пришёл к Богу. Он тоже, как и Лидия, героиня первой моей истории, до своего тяжелого душевного потрясения не знала Бога. Так же и он не знал, он просто прожигал, как разбойник жил свою жизнь, ни о чем не думал. И вот сейчас каждый раз, когда я к нему приезжаю, я постоянно его застаю в молитве. И, конечно, невеста, которая у него была, она от него отказалась, она ушла от него. И многие друзья от него тоже отвернулись. Поэтому друг познается в беде, и это правда так. И да, он пришел к Богу, то, что я говорю, что он постоянно в молитве находится, это действительно так, потому что, что бы он ни делал, он так вот все время приговаривает: ну вот с Божьей помощью, Господи помилуй, так вот он в таком духе, да. Надо ли ему встать там или пройтись, он сам передвигается, сам принимает пищу, у него сохранена речь. Но вот, к сожалению, он стал впадать в такую вот небольшую депрессию и не видит для себя какого-то даже, может быть, уже смысла жизни. Поэтому первая часть этой истории — это, конечно, приход к Богу через такое страдание и скорбь. А вот сейчас, может быть, настало время ему чем-то помочь. А чем именно? Вот он постоянно сейчас спрашивает. Ну, конечно, он так в полушутку, потому что он понимает, что и друзья отвернулись, и невеста ушла. Но он мечтает, конечно, о любви. Хоть он глубокий инвалид, но вот он каждый раз, когда мне сейчас звонит, говорит: ну, когда же вы мне уже невесту привезете? Вот, из Москвы в Александров я к нему езжу. Ну я как-то говорю, что я в поисках, в поисках, обязательно привезу. Пользуюсь возможностью, что вот эта тема такая здесь у нас развертывается. И хочу сказать, что может быть у кого-то сердце откликнется на эту историю, может быть кто-то одинок и хочет послужить ближнему. Мама уже, конечно, в летах преклонных, ей тяжело ухаживать за Илюшей. А он, конечно, еще полон сил, и сердце его полно любви. Может быть, у кого-то сердце отзовется.

Н. Лангаммер

— Сколько ему сейчас?

Св. Павел Усачев

— Ему 35 лет исполнилось в июле. И, ну, понятно, что эта тема очень непростая, но, тем не менее, вот пусть Господь благословит, может, у кого-то сердце отзовётся. И, наверное, позволительно тогда будет в комментариях, да, если кто-то откликнется, там уже можно будет списаться.

К. Мацан

— Друзья, да, ищите отца Павла в храме, во всех социальных сетях, на связь выходите, действительно, если такое чудо произойдёт, и вам как-то эта история что-то внутри вас сказала.

Св. Павел Усачев

— Да, да. И потом, знаете, я вот уверен, что вот это пространство Радио ВЕРА, здесь, конечно, происходят чудеса. Каждый раз. Они могут быть маленькие, могут быть и большие. Ну вот первый раз, как-то вот, меня Господь послал тогда его причастить после комы. Сейчас вот, может быть, пришло время ему дальше помочь, потому что очень грустно будет, если вот эта страшная трагедия, которая с ним произошла, в результате он не сможет справиться, принять ее до конца и как-то правильно осмыслить. Поэтому такая вот небольшая есть озабоченность тем, что он может как-то не перенести это.

К. Мацан

— Ну что ж, мы продолжим рассказывать истории светлые, грустные, печальные, но все-таки поскольку отец Павел сказал, что есть надежда, что в студии Радио ВЕРА происходит чудо, все-таки светлая история. На волнах Радио ВЕРА наш сегодняшний гость — священник Павел Усачев. И мы — ведущие Радио ВЕРА, мои дорогие коллеги Марина Борисова, Наталья Лангаммер и Константин Мацан. Мы вернемся после небольшой паузы и продолжим. Не переключайтесь.

К. Мацан

— «Светлые истории» мы продолжаем, как всегда, по понедельникам в этом часе на волнах Радио ВЕРА рассказывать, и не только можно нас слушать, но и смотреть. Я напоминаю, «Светлые истории» смотрите на всех аккаунтах, где есть Радио ВЕРА, например, во Вконтакте, на сайте radiovera.ru, а еще оставляйте комментарии, свои истории, мы их собираем, внимательно читаем. Когда накапливается критическая масса того, что мы уже не можем молчать, мы их читаем в эфире. И мы не оставляем надежды однажды сделать программу вообще только из историй наших слушателей, хотя обещаем уже давно и обещаем ускориться, ну а наша сегодняшняя тема, ее так вот прям до глубины сердечка ввел отец Павел, про испытания, про болезни, что первое на ум приходит, когда мы говорим о скорбях, конечно, телесные скорби, болезни, страдания, которые, по милости Божьей оказываются не напрасными, которые оказываются не пустыми и ведут к переменам в жизни человека и к внутренним переменам. Ну, мы движемся дальше. Марина, какая у вас сегодня история?

М. Борисова

— Для меня эта тема вообще такая немножко странноватая.

К. Мацан

— Хорошее начало.

М. Борисова

— Потому что лично я пришла к вере, пришла к Богу в молодом, но взрослом уже возрасте, на волне полного везения. Ну всё было просто замечательно. Вот на что не кинь взгляд в жизни, всё было просто великолепно. И всё произошло мгновенно, без мук и без поисков. На Пасху подруга меня в храм затащила буквально за компанию, и через неделю, на Радоницу, я покрестилась, и всё. Собственно говоря, на этом настрое я жила довольно долго, и мне казалось, что эти разговоры про то, что человек приходит в какой-то кризисной ситуации, это такая литература художественная или околохудожественная, но Господь мне дал возможность убедиться, как это происходит на деле, на примере моей собственной мамы. Мама у меня была человеком очень интересным, и все знакомые, и мои подруги называли её королевой Елизаветой. В ней было что-то такое, что заставляло людей, даже незнакомых, просто слушаться, как солдаты, выстроенные на плацу. Исходил какой-то такой повелительный импульс. Сама она говорила, что она относится к поколению Павликов Морозовых, потому что родилась она в 1930 году, и все её юные годы прошли во времена Сталина, со всеми вытекающими подробностями. Семья была нерелигиозная, более того, ещё на заре XX века моя прабабка, не пережив смерти в младенчестве своего третьего ребёнка, у неё был такой бунт против Бога, она вынесла из дома все иконы и, в общем, после этого долго дружила с сестрой Дзержинского, ловили они беспризорников. В общем, короче, она такая была боевая женщина. И это была любимая бабушка моей мамы, поэтому воспитание было соответствующее. Потом случилось то, что случилось со всей страной. Война началась, когда маме было 11 лет, и эвакуация, в которую они ехали больше месяца, и Новосибирск, где их совсем не ждали. И первая страшная зима, когда родители были на казарменном положении, потому что надо было строить завод на пустом месте. Ребёнок 11 лет, московский ребёнок, залюбленный, заласканный, в ситуации, когда нужно учиться в четвёртую смену, потому что там безумное количество эвакуированных детей. И отоваривать карточки, и ходить, как в тюрьму, на свидание с родителями, там, в проходной завода. В общем, весь набор удовольствий, который выковывал соответственный характер. И дальнейшая её жизнь... Ну, отец у меня тоже называется self-made, потому что он деревенский, и до войны поступил в архитектурный техникум после семилетки. А после тяжелого ранения и контузии и целого года в госпиталях тогда была программа, позволявшая экстерном сдавать фронтовикам за среднюю школу экзамены и потом поступать в какие-то высшие учебные заведения, если есть такое желание. И тогда вот только-только от исторического факультета МГУ отделился международный факультет и превратился в Институт международных отношений. И папа туда поступил. Зачем я все это рассказываю? Чтобы можно было объяснить характер мамы в советские времена, тем более в такой ситуации, когда это не люди, рожденные с серебряной ложкой во рту, а люди, которые вышли из деревень и коммуналок. Дипломаты того призыва, это было что-то сродни военнослужащих. И хотя действительно жизнь была ярче и в какой-то степени, может быть, более в бытовом смысле устроенной, чем у большинства советских граждан, но при этом строить семью было чрезвычайно сложно, потому что это то же самое, что женщины, выходившие за военных и вынужденные за ними ездить по всем гарнизонам, здесь тоже, несмотря на то, подходит тебе климат или не подходит, где твои дети, которым не разрешено учиться в буржуазных школах. Это сейчас звучит забавно, но действительно в капиталистических странах было четыре класса начальной школы при посольстве, а дальше либо интернат, либо, как хотите. И вот эти все сложности, через которые нужно было пройти с двумя детьми, и вся такая достаточно непростая жизнь превратила человека в такой сгусток воли. Поэтому, когда она узнала, что я крестилась, степень её неприятия была такой, что, несмотря на мой неофитский восторг и задор, и желание всех обратить в христианство, я очень быстро поняла, что ещё немножко, и разговоры на эту тему просто превратятся в бесконечный непрекращающийся скандал, я потеряю родителей. Поэтому я замолчала на долгие 10 лет, но дальше всё произошло, я верю, что по молитвам моих духовных советников тех времён, потому что я плакалась в рясу каждому духовнику. Действительно, это очень тяжело, когда ты... Представьте себе человека, который влюблён, и ему хочется всем рассказать, какой вот его избранник, просто фантастический, и как всё у них прекрасно и замечательно, а самым близким людям ты ничего не можешь сказать, вообще не можешь на эту тему рот открыть. А происходит масса событий, которыми хочется поделиться, и жизнь совершенно другая, и краски совершенно другие, а ты ничего не можешь сделать. Я, конечно, очень переживала, и казалось мне, что эта ситуация неразрешима, но меня утешали, говорили: молись, а там как-то Господь управит. Одним словом, за меня решил сам Советский Союз, он развалился. И под своими обломками он похоронил мамину гордыню, потому что она за всю свою жизнь привыкла ощущать определенный социальный статус и определенную защищенность, и материальную, и моральную, как угодно. Тут рухнуло всё, и работа отца, и сгорели все накопления, сбережения в этих бесконечных реформах перестройки и начала новой эры. И случилось потрясающее. Мама мне говорит: скажи, пожалуйста, вот у тебя много знакомых священников, а можно кто-нибудь из них меня дома покрестит, потому что мне 60 лет, и мне неловко в церкви, там надо раздеваться, я старая бабка и как-то всё это? Я говорю: мама, не проблемы совершенно. И я тогда попросила отца, ныне покойного, замечательный был священник, отец Вячеслав Резников, и, действительно, он и побеседовал с ней, и покрестил её у себя дома, я к нему привезла маму. И потом привела её за ручку в храм Ильи Пророка в Обыденском переулке, куда сама ходила. Объяснила, где какая свечка, где какой ящик, куда ходить, чего крестить и как всё. Купила ей брошюрку, которая продавалась тогда. Единственное, что можно было купить в свободном доступе — это такая бумажная брошюрка «Всенощное бдение и Божественная литургия». Всё, говорю, будут вопросы, спрашивай. И дальше сама-сама-сама. И вот последние 17 лет жизни мама у меня ходила в церковь, мама у меня исповедовалась и причащалась. В скорости папа попросил, он был крещен в детстве, потому что деревенский, но с 7 лет, как вот пошел в школу, он порог к церкви не переступал. А глядя на то, что происходит с мамой, он тоже попросился. Я его тоже отвезла к отцу Вячеславу, но что такое ему за всю жизнь было поисповедоваться, я вообще не представляю. И потом они, пока папа был жив, ходили в церковь вместе. И вот самое удивительное, когда мамы не стало, и я разбирала её вещи, у старых людей того поколения много всяких бумажек, записных книжечек, каких-то записочек. Я нашла у неё в этой коробке такой в бумажной обложке молитвослов, ну, краткий, у него страницы были настолько замаслены, что они превратились в пергамент, они были как прозрачные. То есть 17 лет, каждый день, утром и вечером. Представить себе это невозможно, тем людям, которые знали мою маму до этого. Она 17 лет молилась за нас, за всех. Вот спасибо Советскому Союзу, что он развалился и привёл мою маму

Св. Павел Усачев

— Замечательная история.

К. Мацан

— Да. Отец Павел, а как у вас эта история отзывается?

Св. Павел Усачев :

— Слушал внимательно, и я бы сказал, что это такой вот прям для меня необычный вот приход к Богу. Он нестандартный, хотя, наверное, такие истории, возможно, случались и с другими людьми, но вот как-то вот все-таки чаще именно через какие-то очень тяжелые потрясения, когда потери близких или собственные тяжелые болезни, происходит приход к Богу, но пути Господни неисповедимы, вот, наверное, так можно было бы воскликнуть на вашу историю. И сейчас, наоборот, как-то чаще раздаются возгласы, что какая-то трагедия, что развалился Советский Союз. А сегодня мы радуемся, что он развалился. Я думаю, что все радуются этому обстоятельству сегодня в студии.

К. Мацан

— Я, кстати, слушал, Марина, вашу историю, потому что для меня тоже вот история прихода к Богу через... именно ввиду скорби и болезни и так далее, все эти истории, их часто мы встречаем, они известны, но для меня они как-то настолько кажутся какой-то параллельной вселенной, потому что вот я... мой приход к Богу был совсем не связан, слава Богу, ни с какими большими испытаниями, скорбями, и как-то вот так вот... скорее, история о том, как человек благодаря вере через что-то проходит, хотя вот я при этом понимаю, что когда... сколько я вот наблюдал за беседами верующих и неверующих, когда человек говорит: я к Богу пришел, а неверующий спрашивает: что у тебя случилось? Что не так? Что произошло? Кто-то умер? Нет, нет. Вот. Кстати, вот мой дорогой учитель Юрий Павлович Вяземский тоже рассказывал, что для него вот таким... То есть он пришёл вообще-то к Богу и к вере, ну, из того, что он рассказывает, можно так заключить, из чувства благодарности, он вдруг осознал, сколько раз вот в каких-то ситуациях его спасали. То есть вот тут должно было получиться очень плохо, а тут, оказывается, нет. И он вдруг, как рассказывает, пережил какую-то вот необходимость, потребность кому-то сказать из-за этого спасибо. И так вот для него что-то стало меняться. Отец Павел, вот правда для вас, то есть вы больше как священник видите историю прихода к Богу именно из неверия через болезнь, через скорбь, через страдания?

Св. Павел Усачев

— Да. Это из-за того, что меня зовут уже когда человек расстается с этой жизнью, когда уже там последняя стадия какой-нибудь болезни. Вот, и, ну, не открывая тайну исповеди, в целом, вот, можно сказать о том, что человек осмысливает, вот, находит смысл своей болезни в том, что это вот так Господь все-таки посетил, и вразумил, и направил, и, наконец, обратил все-таки все силы и устремления не вовне, а внутрь своей души, и человек начинает осмыслить свою жизнь. Это повсеместно. Все тяжелые случаи из моей практики священнической, они вот об этом, что через скорби, через болезни человек наконец задумывается о вечности.

К. Мацан

— Я просто воображаю себе, не знаю, вот храм полный людей, что все из них чем-то опасным переболели, что они сюда пришли? Нет же, наверное?

Св. Павел Усачев

— Нет, они не переболели, но ведь когда у нас что-то начинает болеть неожиданно... Вот у меня в начале весны так прихватило спину с ногой, что я понял, что я что-то не то делаю в этой жизни. Может, так примитивно, но мы же Григория Паламу сегодня слышали. Хорошо, если это так. Нельзя, мы терпим эти все обстоятельства, болезни. Когда вот так вот прям прижмет, то как-то сложно это переносить без нахождения глубокого смысла этой болезни. Поэтому это спасительный механизм, слава Богу.

К. Мацан

— Мы продолжаем рассказывать «Светлые истории». Мы — это ведущие Радио ВЕРА, мои коллеги Наталья Лангаммер, Марина Борисова, я — Константин Мацан, наш сегодняшний гость, священник Павел Усачев. Я вспомнил, знаете, что... Помните О. Генри. «Родственные души»? И шикарный фильм наш, легендарный, с Ростиславом Пляттом и Юрием Никулиным, когда грабитель забирается в дом, и там оказывается хозяин в этом доме, и они вдруг неожиданно мирятся на тему того, что оба болеют одной и той же болезнью.

М. Борисова

— А вы пробовали мочу молотого поросёнка?

К. Мацан

— Да-да-да, вот это. Вот. И в итоге они мирятся, идут там вместе потом куда-то выпивать. Вот. Это, мне кажется, такая точная метафора, как вот верующие могут друг друга найти, что мы все больны чем-то: «А вы как с гордыней боретесь. А, пробовали это?» Наташ, твоя история.

Н. Лангаммер

— А ты знаешь, я как бы подхвачусь так, что бывает, когда разговор о Боге для нас теория, да? И у меня такой разговор, вот я сегодня буду рассказывать про мамину подругу, он тоже был, подхватывая историю Марины, да? Это тоже человек, работающий с дипкорпусом, тоже того поколения, 88 лет ей на данный момент было. И это такая юристка блистательная, красивая, очень острая такая, дерзкая. Любила очень мою маму, так клала руку на плечо, говорила: ну что, малый. Вот как они друг другу восхищались, она была такой опорой, подругой. Ну это вот такая вот светская такая дама, театры, поэзия, бесконечная какая-то эрудиция, интеллект. Она вышла замуж, нашла свою любовь, они почти 50 лет вместе, после разных веселых маневров в жизни и благодаря ее красоте и всякой романтике. Удивительная пара, как и мои родители, живущие в любви. Почему я про нее рассказываю? Потому что ее сегодня не стало. Вчера. И это не случайно произошло, наверное, в день записи нашей программы. Она была иудейкой, ну, секулярной, ну, то есть она по рождению была иудейкой, у нее мама была Дора Исаковна, отца звали Александр, насколько я знаю. Почему Дора Исаковна в детстве решила дочку покрестить, не понимаю. Вот, но дальше они так вот как-то жили, позиционируя себя в нашем Советском Союзе, да, в нашем Советском Союзе, как люди, ну, ближе к еврейской, да, такой традиции, так скажем. Мы-то не обсуждали подробно, я росла, как бы это как вторые родители для меня были, да, я этого не знала, но когда я повзрослела, я стала понимать, что они себя вот заявляют, как мы евреи, нам еврейская община помогает. Мы там в Израиль ездили. Потом я уже позже узнала, что там были раввины в роду, что у Евгения Давидовича дед раввин, он внук раввина, это как бы тоже так позиционировалось. И когда-то мы начали с ней говорить на интеллектуальные темы. То есть я тоже для них была как дочка, у них нет детей, но по мере моего возрастания, как бы они начинали меня опробовать на зрелость интеллекта. А что же, Наташа, давай поговорим вот об этом. А что же, Наташа, ты про это думаешь? В какой-то момент вот она меня начала спрашивать, и я уже чувствую, что это не такой интерес какой-то родительский: как ты там дозрел интеллектуально. Она меня спрашивает: «Ну вот что ты пришла в церковь? Я категорически это не могу принять. Что значит блаженны нищие духом? Мы должны быть духовно богаты. А как же? Вот театры, вот эти все книги, знания». И я как-то... Моща такая интеллектуальная, что я так это как от ветра от неё пытаюсь противостоять, пытаюсь ей что-то сказать. И так у меня это и повисло в голове. Почему это правильно, да? Почему она должна это понять и как-то принять? Я ей уже приготовила аргументы какие-то, долго она не выходила на этот разговор долго. И аргумент был у меня такой, что мы как сосуд. Если он полный, духовно богатый, то туда больше ничего не вольется. И это не про театр, не про кино, не про книги, не про интеллект, не про знания. Это про другое. Я ждала возможности с ней поговорить. Ну, мы так тайм-ту-тайм, да, время от времени списывались. И вот она мне пишет. «А ну что, значит, деточка, вот у нас такие дела, там собачка наша так, там Женька так. А у меня грустные новости. У меня обнаружили рак. (Это было год назад). Рак горла. Мы... Как бы оперироваться я не собираюсь. Мы будем с этими раками бороться по-другому. Они терпеть не могут капусту, говорят. Вот я буду капусту есть, значит»... Она все прекрасно понимала при ее интеллекте, просто уже, видимо, возраст был такой, 80 с лишним, что она, я не знаю, по-моему, отказалась от химиотерапии. И, ну, я была на связи, чем-то пыталась поддержать ее, но говорить о том, что вот давайте священника позовем, ну, куда? Ну, мы духовно богаты, да, и я понимала, что это ее право. Она действительно всю жизнь над собой работала, она удивительный эрудит, она яркая, она талантливая, она блистательная, она у Марка Розовского там была в театре, она играла на сцене, писала стихи, ну, она потрясающая совершенно. И куда тут я со своим сосудом, что он должен быть пустой? И тут в какой-то момент мне пишет ее супруг и говорит: «Наташа, скажи, пожалуйста, а что нужно прочитать, какие молитвы ваши православные, чтобы человек уже ушел, чтобы, ну, умер? Ей так больно, она так мучается, что что читать в таких случаях?» Это было в феврале. И я говорю: ну, вообще, на отход души. Говорю, подождите, подождите, давайте как бы поэтапно, давайте сначала все-таки может быть приедет батюшка, и он компетентнее меня расскажет, что в такой ситуации делать. И мы начинаем с ней переписываться в WhatsApp. И она соглашается, к удивлению супруга, она соглашается, чтобы приехал батюшка, отец Стахий Колотвин, тоже добрый друг Радио ВЕРА, и он к ней приезжает. Она так к этому готовилась, она так этого ждала, она уже с трудом ходила, ну на каких-то ходунках, не знаю, с каким-то у неё кармашком были ходунки, куда вещи можно сложить. И она вышла его встречать, потом: можно я сяду? А он говорит: да вы ложитесь. И он начинает молиться, а он же такой вот какой-то, он живая жизнь, да, отец Стахий такой большой.

Св. Павел Усачев

— И тоже эрудит, тоже эрудит.

Н. Лангаммер

— Да, да, да. И он как раз взялся найти к ней какой-то подход, да, потому что мне важно было привести, мы с ним обсуждали, говорю, ну, может быть, батюшку надо именно еврея, да, вот, чтобы она поняла, потому что для них это: нет категорически, мы другой нации, мы вашу религию не понимаем. На отпевание у папы она говорит: «Мы в церкви постоим, но это не наше, мы евреи». И тут вдруг она соглашается. И я пытаюсь донести, что Господь пришел к избранным овцам стада своего, да, что это избранный народ. Вот я что-то со своими жалкими попытками тоже уже была услышана. И меня потрясло, что было дальше после Причастия. Она вечером мне написала поздно. Наташа, значит, это потрясающе, как она всегда вот это начинает. Я, значит, после Причастия, я, во-первых, ела впервые. Ну, представляете, опухоль горла. Это перекрытое дыхание отчасти, и это невозможность глотать. Она, наконец, поела. Через некоторое время она вышла к мужу, полдвенадцатого, и сказала: я хочу пойти в магазин. Он говорит: куда? Какой магазин? Куда? Ночь на дворе. Куда ты пойдешь? Одна. А он уже не мог идти, он тоже не очень здоров. И она вдруг говорит потрясающую фразу: «Я не одна. Я пойду с Господом». И дальше она мне наговаривает эти аудио, потрясающие совершенно, говорит: «Мы идем, мы с Ним идем, сугроб, и я думаю: ну куда ты полезешь, ты сейчас перевернешься со своими ходунками, Проспект Мира, значит, надо переходить такую трассу, а можно? И Господь говорит: да, иди, ты не упадешь. И мы с Ним переходим, потом мы с Ним идем через трассу, у меня просто до слез просто, и мы с Ним заходим в этот магазин, и я говорю: Господи, ну я же не могу ничего взять здесь. Я не знаю, где что. И тут ко мне подбегает молодой человек, я ему говорю: я хочу печенье. И он мне приносит печенье, мы складываем эти сумки и выходим. Я думаю, как же я с этими сумками дойду, Господи? А он говорит: дойдёшь. И мы с ним идём. И мы с Ним приходим домой». Я слушала вот это, просто вот мурашки, это вот как ребёнок, она познакомилась с Господом, она Его не знает. Кто такой Христос? Она только это познавала. Она попросила отца Стахия записать на видео, как ее исповедовали, именно его, что он говорит. Она говорит, он же все время повторяет одни и те же слова. Там, Господи, помилуй. Я говорю, ну да, там некоторые молитвы повторяются. Я ей присылаю какие-то молитвословы и понимаю, что нет, она это не будет читать. Да, молитвы перед Причастием читал ей муж вслух. Хотя он остается иудеем, и он отказался креститься. Но в этот момент вот этих всех перипетий я узнаю, что его брат, такой же внук раввина, давно крестился, и воцерковился, и всю семью воцерковил. Но Евгений Давыдович не принял крещение. Я говорю: ну, может, вы хотя бы что повенчаться? Ну, опять же, давить, что вот, вы будете вместе в вечности, а что, так нет? Ну, мы же не знаем. И вот он мне сейчас написал, что она ушла с миром. Я уже, честно говоря, не приставала, что нужно регулярно причащать. Еще отец Стахий приезжал к ней, но дальше я не стала давить, зная, что у них есть верующие люди и что они за них держатся. Мне сейчас вот он прислал сообщение, что будет отпевание. Ну, то есть, всё-таки она ушла по-христиански, и вот что странно, отец Павел, у меня сегодня весь день радостное настроение. Знаете, вот человек умер, да? А у меня такое ощущение, что йес, она прошла это, она прошла, она преодолела, и она уже там, как интересно, она уже там, она уже со Христом как-то дальше строит свои взаимоотношения. Вот почему у меня такая радость и лёгкость сегодня. Я не понимаю, потому что, вроде, должен быть грустный день, но я за неё рада, потому что это мучение. Ком в горле вот этот. Я представляю, как ей было больно. Но для меня это близкие люди. Прошу молитв за Светлану.

Св. Павел Усачев

— Светлане Царство Небесное.

Н. Лангаммер

— Да, думаю, что она крещена так была. Царство Небесное.

Св. Павел Усачев

— Пронзительная история. Но вы эту радость передали. Это всё, правда, очень радостно. На Проспекте Мира они уже были вместе с Богом. Да?

Н. Лангаммер

— И как ребёнок. Господи, можно мы пройдём и перешагнём через этот сугроб?

Св. Павел Усачев

— Потрясающая история. Да. Правда, до слёз.

Н. Лангаммер

— До слёз, да. Ну вот ей Царствие Небесное.

Н. Лангаммер

— Ответ на твой вопрос про то, как люди приходят через скорби. С чего я хотела начать. Есть на пляже спасатели. То есть ты можешь сколько угодно плавать, и тебе будет нормально. Ты можешь рассуждать о высоте волны, о глубине, об акулах. И можешь там, не знаю, опираться на плотик, на весло, на матрасик. Но когда ты будешь тонуть, тебе нужны будут спасатели. И когда ей стало очень плохо, и про других можно также сказать, ей нужен был Спаситель. То есть всё остальное не работало, ни стихи, ни проза, ничего не работало, а нужен был Христос. И вот она к нему потянулась, и он ей вот так вот по-детски совершенно с ней общался.

Св. Павел Усачев

— Нищету духа ощутила. И стала, ощутила после этого блаженство.

Спикер 5:

— Видимо, да.

Св. Павел Усачев

— Блаженность нищих духом.

К. Мацан

— Ну вот у меня мой, скажем так, опыт столкновения с этой проблематикой веры и болезни, связанной в основном с переживанием за детей. И я помню, что у меня был момент к вопросу о спасателях, которые нужны, когда я очень для себя по-живому впервые в жизни понял смысл фразы: «в скорбях посетил Господь». Меня, честно говоря, эта фраза всегда до этого как-то смущала своей какой-то такой вот напыщенностью. Ну потому что что, в остальное время Господь не посещает? Или что, Господь такой вот ждёт, пока будет скорбь, чтобы посетить? Да, типа ты помучаешься, тогда Я к тебе приду. Или в ней слышалось такое, ну, какое-то слабое утешение, когда человек болеет, или, что ещё хуже, болеют близкие, тяжело болеют близкие. Это такое, знаете, как дела? Да слава Богу за всё. То есть человек на самом деле совсем Бога не славит, это нужно быть святым, чтобы в этот момент эти слова произнести по-настоящему, будучи согласным с тем, что они значат, слава Богу за всё, за эту болезнь. И то же самое, ну, нас вот в скорбях посетил Господь, что-то такое вот. То есть, на самом деле очень плохо, но мы благочестиво делаем вид, что всё хорошо. И вот я помню, был эпизод, когда дочку в очередной раз забрали в больницу, почему в очередной раз, я об этом с иронией говорю, потому что есть дети, которые должны раз в полгода или раз в год съездить в травмпункт, в больницу, ну они такие. Видишь, где-то упадут, что-то там ударятся, вот. Слава Богу, всегда отделываемся лёгким испугом, вот. Слава Богу, не было ничего серьёзного в этот момент, как бы такая вот, потому что там перестраховываются врачи скорой помощи, да, забирая ребёнка на скорой, но всё равно эмоционально, психологически для родителей это стресс. Тебя везут с ребёнком в больницу, а уезжает дочка с мамой, с супругой, а я дома остаюсь, и ты вообще себе места не находишь в этот момент, потому что ты ни на что не можешь повлиять, ты никак не можешь вот в этот момент быть там, не видишь там этого ребёнка, что с ним происходит. Был очень забавный случай, когда Лена, моя супруга, как-то так посетовала, что давно они не виделись с Кирой Лаврентьевой, нашей кумой. И Кира написала, что вот они в больнице с их средним сыном, с Алёшенькой что-то там тоже такое случилось. Ну, слава Богу, тоже не смертельное. И что они в Морозовской больнице. И в ту ночь Серафиму повезли с Леной в Морозовскую больницу. Говорят, ну вы же хотели встретиться, вот вы там встретитесь. Но, правда, Господь управлял так, что нас развернули из приёмной, сказали, что всё у вас в порядке, езжайте домой, всё у вас хорошо. Но пока нас не развернули, я ждал дома. Конечно, в этот момент любой родитель молится так, как никогда. И вот тут приходит это ощущение, я понял, что просто почему, в каком смысле, что мы вкладываем в слова, что в скорбях посетил Господь. Он, конечно, всегда и так близко, всегда и так посещает. Но бывают моменты, когда тебе очень нужно, вот прямо сейчас нужно утешение, вот оно нужнее, чем обычно. Ты в некоторой пороговой, предельной, пограничной ситуации, вот тебе именно сейчас нужен тот самый спасатель, и нужно, повторюсь, больше, чем обычно. И вот когда в этой ситуации как будто бы и Богу для тебя есть дело больше, чем обычно. Как будто бы вот он, перед Ним вот такая толпа людей, и он так именно к тебе, так тебя из толпы выхватывает и говорит: вот у тебя всё будет хорошо. Вот именно тебе сейчас это нужно, и я именно тебе сейчас это говорю. То есть ты чувствуешь, что он сейчас именно тебе, именно тебя посетил. Потому что тебе сейчас было это очень нужно, именно сейчас. И, видимо, не потому что Господь ждёт, пока у нас будут скорби. А именно потому что в скорби вдруг чувствуешь, что очень надо. Вот, а может, обычно так и не чувствуешь. Поэтому вот такая встряска, когда очень нужно это утешение. Нужно? Бери, пожалуйста. Спасибо огромное за наш сегодняшний разговор. Светлые истории мы сегодня рассказывали. И всё равно светлые, потрясающие совершенно судьбы людей. Наш сегодняшний гость — священник Павел Усачёв, клирик храма Вознесения Господня за Серпуховскими воротами и старший священник храма Архистратига Михаила при Университете МВД, и мои дорогие коллеги, ведущие радио «Вера» — Марина Борисова, Наталья Лангаммер и я, Константин Мацан. Радио «Вера» вас приглашает в студию подсмотреть за «Светлыми историями», потому что это программа, которую можно не только слушать, но и смотреть. На сайте radiovira.ru смотрите и на наших аккаунтах в социальных сетях, а ровно через неделю мы продолжим рассказывать "Светлые истории. Спасибо. До свидания.

---

Все выпуски программы Светлые истории

• «Блаженны милостивые...»
• «Мухи и пчелы»
• «Царствие Божие нудится»