«Смыслы Таинства Крещения». Священник Григорий Геронимус

У нас в гостях был настоятель храма Всемилостивого Спаса в Митино священник Григорий Геронимус.

Разговор шел о смыслах и значении Таинства Крещения, а также о том, какие вопросы и недоумения могут возникать у желающих креститься и у крёстных — и как можно на них ответить.

М. Борисова

— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА. Здравствуйте, дорогие друзья. В студии Марина Борисова. И сегодня со мной и с вами этот час «Светлого вечера» проведёт священник Григорий Геронимус, настоятель храма Всемилостивого Спаса в Митино.

Свящ. Григорий Геронимус

— Добрый вечер, здравствуйте.

М. Борисова

— Отец Григорий, очень хочется поговорить на тему, которая может показаться банальной — тема крещения. Но вспомнила я об этой теме, в связи с чтением евангельским, которое ещё будет у нас звучать не раз в Церкви. Это третья глава Евангелия от Иоанна — беседа с Никодимом. Как, я думаю, большинство наших радиослушателей помнят, что Никодим был тайным учеником Христа. И он пришёл к Нему с вопросами, не понимая, чему, собственно говоря, Спаситель учит. Он не мог понять, как взрослый человек может родиться свыше. Вот Спаситель говорит, что человек должен родиться свыше, иначе он не увидит Царства Небесного. А как человек, который уже родился, может родиться свыше? И Спаситель поясняет ему, что он должен родиться от воды и Духа. Но, пользуясь толкованием святых отцов и наших священников, мы знаем, что имеется в виду Таинство крещения. И всё бы хорошо и понятно, кроме того, что мы, читая жития святых отцов первых веков христианства, с изумлением для себя замечаем, что они многие, будучи даже учителями, богословами, не крестились очень долго. А некоторые крестились вообще чуть ли не на смертном одре. И при этом оставались не только христианами, но оставались ещё и учителями Церкви. Начинаем разбираться, что же написано в Евангелии.
А в Евангелии у апостола Иоанна Богослова написано, что Спаситель говорит: «Дух дышит, где хочет, и голос его слышишь, а не знаешь, откуда приходит и куда уходит: так бывает со всяким, рождённым от Духа». И начинаешь вспоминать рассказы своих знакомых, каких-то людей, которых встречал в жизни, о том, что их встреча с Богом — по словам владыки Антония Сурожского, вот встреча, индивидуальная, личная встреча с Богом, которая решает судьбу, — она происходила уже во взрослом состоянии, когда либо это был результат сознательного поиска, либо это было чудо. Просто вот, как Господь говорит, что Дух дышит, где хочет — вот коснулся благодатью Своей, и человек уверовал, буквально в один прекрасный миг его жизнь перевернулась на сто восемьдесят градусов.

Но есть традиция, которая уходит исторически вглубь веков, и которую мы возродили — крестить младенцев. И вот в этом пункте вся цепочка наших рассуждений рассыпается. Потому что совершенно непонятно, зачем мы тогда крестим младенцев, и как это связано с тем, что говорится в Евангелии, как это связано со словами Христа? Ведь младенец за себя сам не отвечает. И если в патриархальные времена его родители жили, в большинстве своём, в православных странах, включёнными в орбиту церковной жизни, и крёстные родители тоже были включены в эту орбиту — так или иначе, больше или меньше, неважно, но все в принципе были люди, находящиеся в ограде церковной. А сейчас это совсем по-другому происходит. И на огласительных беседах крёстные недоумевают: что же от них хотят? И вот, мне кажется, поговорить о смысле крещения в наше время — очень полезно всем.

Свящ. Григорий Геронимус

— Да, я уверен, что это очень важная тема. Потому что с крещения начинается христианская жизнь, крещение — это рождение в Церковь, это то, что действительно полностью меняет человека: человек ветхий умирает в крещении, и человек новый (как апостол Павел говорит, новый человек во Христе Иисусе) рождается в Таинстве крещения. И очень часто мы были крещены, действительно, совсем младенцами. И по этой причине не продумали и не до конца осознали, что с нами произошло в Таинстве крещения. Или, может быть, кто-то был крещён уже взрослым человеком, но тоже, так сказать, не было какой-то глубокой подготовки, или кто-то пошёл заодно с другими людьми, кто-то ещё по каким-то причинам. И часто вот это Таинство остаётся неосмысленным, непрожитым, а это действительно фундамент нашей церковной жизни. Поэтому говорить об этом нужно, необходимо и вспоминать, что же со мной произошло в тот день, когда я был погружён в воды крещения. Это должен делать каждый христианин. Что касается беседы с Никодимом, то это удивительное такое евангельское повествование. Никодим ночью пришёл ко Иисусу Христу. Действительно, он очень боялся, что узнают, что он тайный почитатель Иисуса из Назарета, что у него будут сложности из-за этого. Такие тоже были, которые боялись явно выступить, но на самом деле сердце их тянулось к истине. И Христос не отвергал этих людей — вот беседовал с ним, принимал, ночь потратил. И потом, когда нужно, то оказывалось, что кто-то из этих людей, наоборот, самый мужественный, самый стойкий.

И вот, действительно, в этой беседе с Никодимом Господь говорит о Таинстве крещения. Крещение совершалось в разные эпохи внешне не то что по-разному — разный подход был, но одинаково совершалось. Крещение всегда совершалось во имя Святой Троицы, как Господь нас научил: идите и крестите все народы, крестя их во имя Отца, Сына и Святого Духа. Но подход был немножечко разный. В первое христианское время, в апостольское время, детей крестили. Мы знаем, что апостол пришёл в дом такого-то и крестил его и весь дом его. Что это значит? Что крещены были все домочадцы — вероятно, супруга, дети, слуги — все, кто находились в этом доме. Раз, так сказать, хозяин этого дома обрёл веру, понял, где истина, пошёл за Христом, то за ним идут все его домочадцы — вот так было в апостольское время. После этого, через какие-то десятилетия, подход немножко изменился. Оказалось, что необходимо многих новообращённых людей всё-таки сначала готовить к крещению, объяснять, в чём состоит христианская вера. В апостольское время Церковь настолько горела, и вот прямо Сам Дух Святой часто — по словам Спасителя, Дух дышит, где хочет, и Его действие было настолько явно в Церкви, что, действительно, люди обращались под воздействием Святого Духа.

Потом стали приходить более холодные люди, которым требовалась более тщательная подготовка. Самое главное, начались очень серьёзные гонения. Первые три века истории христианства — это столетия жесточайших гонений. И крещение человека означало очень серьёзный риск. Тот факт, что человек христианин, делал человека вне закона Римской империи — это было нелегально. Начиная уже с конца I века, даже чуть раньше, это было очень серьёзное решение. И поэтому крестили всё-таки взрослых людей чаще всего, которые уверенно, отвечая за себя, за своё будущее, говорили, что хотят креститься, зная, что это может стоить жизни, свободы, что могут за этим последовать пытки, издевательства всевозможные, такие очень тяжёлые последствия. Но для меня дороже Христос. Я хочу быть христианином. Я знаю, что в Нём жизнь истинная, и свою временную жизнь я готов даже за это отдать. Тоже крестили детей и в это время, но это было достаточно редким событием. Были такие случаи — одна мама шла в Рим, и сама она была крещёная, и ребёночек у неё был крещёный. Её какой-то даже солдат останавливает и говорит: «Неужели ты не знаешь, что ты можешь там пострадать? Мало того, что сама идёшь, так ещё и ребёнка с собой ведёшь». Она говорит: «Я не могу лишить ребёнка такой радости — пострадать за Христа». Вот у кого-то было и такое отношение. Но всё-таки в основном крестили взрослых, после достаточно серьёзной подготовки. Был целый такой период оглашения, то есть подготовки к крещению, когда люди ходили на, как бы мы сейчас сказали, специальные курсы, изучали, в чём состоит вера христианская.

М. Борисова

— У нас весь Великий пост, собственно говоря.

Свящ. Григорий Геронимус

— Да, Великий пост — это, в общем-то, изначально практика, которая была очень тесно связана с практикой подготовки к крещению. И вот в течение года, иногда дольше, до четырёх лет, оглашенные, то есть уже христиане, но ещё не крещёные, которые ходили только на первую часть Литургии. До сих пор у нас на Литургии говорят «Оглашенные, изыдите», — поскольку они ещё не крещены, они не могут участвовать в Евхаристии. Вот эти люди готовились. Постом эта подготовка становилась особенно интенсивной. Поэтому постом у нас даже в будние дни иногда такая специальная ектенья добавляется о тех, кто уже готовится к крещению. Они не просто оглашенные, а уже вот-вот будет их крещение. И чаще всего в Великую субботу перед Пасхой их крестили. И пасхальное богослужение было первым богослужением для таких вот новокрещёных. Представляете? Я крестился, и сразу с Пасхи, с пасхальной радости началась моя христианская жизнь. До сих пор перед каждым пасхальным богослужением мы ходим крестным ходом. Это всегда очень торжественно, всегда какое-то пронзительное такое чувство вот этой пасхальной радости. Многие люди, на пороге Церкви стоящие, ещё даже в богослужении не участвуют, но на крестный ход приходят, потому что это невозможно пропустить. Исторический крестный ход перед пасхальным богослужением — это шествие новокрещённых после крещения на свою первую Евхаристию, на пасхальное ночное богослужение. Вот оттуда возникла эта традиция.

М. Борисова

— Священник Григорий Геронимус, настоятель храма Всемилостивого Спаса в Митино, проводит с нами этот «Светлый вечер». Мы говорим о смысле Таинства крещения в жизни каждого из нас. Исторически рассказы, конечно, очень многое объясняют и так воодушевляют, но мы живём в той жизни, которая очень сильно отличается от героических времён первых христиан. Более того, наша жизнь отличается и от той традиционной жизни, которую мы себе, скажем так, в значительной степени намечтали и попытались эту мечту реконструировать. Потому что, в силу исторических причин, в ХХ веке живые носители традиций почти все так или иначе либо погибли, либо просто умерли, потому что это всё было очень долго. И даже если человек умирал своей смертью, всё равно просто он уже переставал передавать эту традицию своим детям и внукам. Потому что во многих семьях даже боялись, чтобы ребёнок где-нибудь в школе или в пионерском отряде чего-нибудь такое не сказал, или чтобы не увидели на нём крестик, или ещё что-то. Были семьи, где по-минимуму старались говорить на религиозные темы. И людей трудно в этом упрекнуть, потому что только тот, кто жил в те времена, или в его семье был опыт либо новомучеников, либо людей, которые близко были к церковным кругам в Советском Союзе и могут рассказать живую историю семьи, которая приняла на свои плечи этот крест.
Поэтому традиция, которую мы хотим чисто теоретически возродить, достаточно литературна, мне кажется. Это такая некая наша мечта и иллюзия, которую нам очень хочется каким-то образом приобщить к собственной жизни. Но от этого жизнь наша не меняется. И условия, в которых растут наши дети, в которых живут наши семьи, в которых существует наша Русская Православная Церковь в начале уже 2024 года, это всё нужно учитывать, мне кажется, когда мы говорим о том, что означает крещение для человека сегодня. Потому что как бы мы ни хотели походить на первых христиан, но есть предел человеческих сил. Я думаю, что у каждого поколения своё испытание, Господь не оставляет в этом смысле. Но применяться надо к тому, что есть сегодня.

Свящ. Григорий Геронимус

— Да, внешние условия, действительно, меняются. В разные эпохи действуют какие-то разные обстоятельства, разный фон нашей жизни. А есть что-то такое, что не меняется никогда. И как вот в первое христианское время люди крестились, приникая к сути христианства, потом было другое время, когда люди долго готовились к крещению и изучали, в чём состоит христианская вера. Потом была следующая эпоха, когда целые страны стали христианские. И, по крайней мере так внешне, все были верующие. Может быть, были какие-то люди, которые, как вы говорите, что мы что-то такое надумываем, — может быть, были какие-то искушения. Но внешне всё-таки весь строй жизни в христианских странах был вокруг Церкви. И вот ребёночек рождался, и папа, мама, братья, и сёстры, двоюродные, троюродные, все братья, родственники и знакомые — все верующие. И так же, как ребёнок учился ходить, говорить, каким-то другим простым человеческим навыкам, так же он с детства учился вере, с младенчества. И поэтому отпала необходимость вот такой длительной подготовки, поэтому перестали крестить уже взрослых людей — с детства все крещены. В XIX веке в России в храмах не было баптистериев для взрослых, были детские купельки — такие вот примерно, как тазик, или чуть побольше, где можно крестить малыша. Потому что все верующие, все крещёные. Иногда возникает вопрос: а как же вот крестят малышей? Это не нарушение ли их такой вот свободы? Действительно, в христианстве очень много говорится о свободе человека — это такой дар, который от Бога каждому из нас дан, очень важный. Бог очень деликатно действует, никогда не навязывает Себя.
Но крещение малышей — это, конечно, не нарушение их свободы. Крещение малышей совершается по вере близких людей: по вере родителей, по вере крёстных. Мы и в Евангелии знаем, что иногда Господь действует, даже чудеса совершал, по вере близких. Вот, помните, принесли расслабленного друзья его? Подняли на крышу дома, потому что войти в дом было нельзя — такое было столпотворение. Разобрали крышу, спустили вниз. И вот по вере этих друзей, которая выражалась в очень конкретных таких, необычных даже, поступках, Господь совершил чудо — исцелил этого человека. И так же мы приносим ещё пока слабеньких, не имеющих возможности самостоятельно от себя что-то сказать, постоять на ножках, если это совсем малыши, вот этих вот наших деток. И по вере близких, родителей, родных, крёстных, совершается Таинство крещения, совершается вот это чудо перерождения человека. Сейчас у нас действительно такая эпоха, которая имеет какие-то черты традиционного общества, какие-то черты ещё каких-то эпох, что-то есть совершенно уникальное, но суть не меняется. Вот как во все эпохи, так и сейчас: человек, рождаясь в Церковь, должен жить церковной жизнью. Это первый такой шаг — это рождение. И дальше должен быть второй, третий, четвёртый, пятый шаг.

Христианин должен иметь представление о том, в чём состоит его вера, кто такой Христос, о чём говорится в Библии, особенно в Евангелии, что происходит в Церкви, зачем, почему, как должен жить христианин — вот это всё очень важно. И если мы крестим малыша, то дальше... вот как ребёночек рождается, родители должны дальше заботиться о том, чтобы ребёнок рос, о том, чтобы его воспитать, о том, чтобы его прокормить. Заботливые, хорошие родители вложат такое количество сил в это, времени, души, сердца, денег, здоровья, будут не спать с ним, когда у него животик заболел, первые зубки прорежутся, когда в школу надо отдать, нервничать — в какую лучше отдать. Когда за ручку девочку приведёт, если это мальчик, или, наоборот, девочка с мальчиком за ручку придёт. Вот всю жизнь родительская любовь подсказывает, как поступить, как помочь, как поддержать. Если что-то с ним случилось, то мы переживаем. То же самое должно касаться христианской жизни: если мы принесли его крестить, как его воспитать в вере, как сделать, чтобы он был настоящим христианином, чтобы он жил церковными ценностями, чтобы Евангелие он хорошо знал? Вот это забота родителей и крёстных. И если когда-то это достаточно хорошо понимали, то сейчас, к сожалению, не все семьи, которые приносят крестить деток, это понимают.

На двух-трёх беседах, которые проводятся в каждом нашем храме, мы стараемся донести какие-то азы. И дальше очень важно, чтобы люди, оттолкнувшись от этого, ходили бы в храм, читали бы книги, ходили бы на какие-то занятия, которые при каждом храме есть, вот входили бы в эту церковную жизнь, участвовали бы в Таинствах. Это особенно важно. Вот если ребёнка не воспитывать, будет невоспитанным, невежественным, если не кормить, то погибнет. Так и здесь: если не рассказывать о Христе, будет невежественным христианином — это очень печальное явление. Если не причащать Святых Христовых Тайн — вообще не состоялось христианство. Вот участие в Таинствах — это особенно важно.

М. Борисова

— Что происходит очень часто, я по себе, по собственному опыту, знаю, что это такое, когда тебя зовут в крёстные. И люди хорошие, но я для себя это формулирую как «стихийно верующие». То есть это люди, которые, в общем-то, в Бога веруют и положительно относятся к православию, в общем-то, ничего не имеют против Церкви, но сами только в каких-то кризисных ситуациях испытывают потребность пойти поисповедоваться, причаститься. А так они не могут с собой ничего сделать, они не могут себя заставить войти в круг церковной жизни. И когда ты становишься крёстной у ребёнка таких родителей и берёшь на себя обязанности крёстной, но ты не можешь перевоспитывать семью. То есть ты со своей стороны делаешь всё, что в твоих силах, чтобы рассказать ребёнку о Христе, как-то немножечко включить его хотя бы в круг церковных праздников. Устраиваешь какие-то праздники по двунадесятым церковным праздникам, чтобы у него осталось хотя бы в детской памяти, что это праздничные, какие-то отдельные дни. Но это всё ты делаешь и понимаешь, что ты не можешь вырастить ребёнка христианином, хотя бы потому, что ты не можешь его причащать, если его родители не причащают. И в результате всё это, когда ребёнок вырастает... ты продолжаешь за него молиться, потому что это твой крестник, но ты не можешь воздействовать на него. Тебе остаётся только уповать на Бога, что Господь Сам его просветит. И это сплошь и рядом, потому что очень всё зыбко, нет вот этой почвы, о которой вы говорите. Да, по логике вещей всё правильно. Но человек, который первый раз пришёл на три эти огласительные беседы перед тем, как его позвали в крёстные, в результате приходит на Таинство крещения и не может «Символ веры» спеть, и даже сказать не может, потому что он его не знает. Это наша реальность, в которой мы живём. Поэтому тут непонятно, где та точка совмещение всех участников: родителей, крёстных родителей и вот этого ребёнка, которого все хотят крестить, и не знают, что с этим делать дальше?

Свящ. Григорий Геронимус

— Да, но здесь могут быть разные ситуации. Вот первая ситуация, о которой вы сказали, это когда крёстный более-менее воцерковлённый человек. В этой ситуации, я думаю, что вот ещё на этапе, когда тебя пригласили: пожалуйста, дорогой, вот будь крёстным моего ребёночка, — надо сказать: «Я очень рад, благодарю. Но имейте в виду, я к вам буду приставать, я буду просить, чтобы мы ходили в храм периодически ребёночка причастить, буду напоминать. Я к этому серьёзно отношусь. Если вы меня зовёте крёстным, то тогда давайте мне возможность исполнять мои обязанности крёстного, то есть как-то заботиться о церковном воспитании». Это можно проговорить сразу, ещё даже до крестин. Сказали «да», значит, хорошо — вы крёстный. Допустим, потом люди передумали. Если «да» и всё дальше хорошо, то, собственно, и вопроса нет. Если они передумали и начинают: нет, мы сейчас не пойдём, сейчас он заболел, сейчас время года не то, сейчас зима, зачем его в храм нести? в храме много народу, — мы делаем то, что мы можем. Деликатно, не навязываясь, мы говорим: «Ну, всё-таки, давайте. Вот вы же крестили. Просто это бессмыслица, если ни разу за год его не причастить. Давайте сходим». Но нет, значит нет — тогда сами пришли, подарили ему книжечку, поздравили с каким-то праздником крестника или крестницу, что-то рассказали о Христе. Если не дают возможности причащать родители, мы терпеливо ждём, когда такая возможность появится, молимся о том, чтобы это случилось. Молитва — это немало. Это не то что «я только могу помолиться» — это уже очень многое. Если крёстные помнят своих крестников, молятся о них, поминают их ежедневно в своём утреннем и вечернем правиле, то это уже очень много. И вот, молитвами крёстных, когда-нибудь Господь такого человека обязательно поставит в ситуацию, где он о своём христианстве должен вспомнить.

Другая ситуация, когда сами крёстные — люди, пока ещё стоящие на пороге Церкви. Если это совсем неверующие люди, то они не могут быть крёстными родителями. И мы всегда стараемся говорить об этом перед крестинами. Я даже был один раз в такой ситуации, когда при мне священник совершал крещение, и крёстный как-то очень себя вызывающе вёл: шумел, хулиганил, можно сказать. И в конце концов священник спрашивает: «Вот вы пришли в церковь, вы крёстный папа, хотите крестить ребёночка. А вы в Бога веруете?» Тот сказал: «Нет, я не верующий». И священник сказал: «Я не могу совершить крещение». Пришлось отменить крещение. Они, конечно, ушли очень недовольные. Но это невозможно — совершить крещение, если крёстный вообще неверующий человек.
Если он верующий, но ещё на пороге, ещё невоцерковлённый, то тогда такому человеку надо воцерковляться вместе со своим крестником. Ваша обязанность как крёстного — скажем мы такому человеку — учить христианству вашего крестника. Но как вы можете научить тому, чего сами не знаете, как вы можете показать примером то, что сами не делаете? Вы его приносите причащать — напоминайте родным, родителям, что надо сходить в храм — и вместе с ним подготовьтесь, исповедуйтесь, причаститесь. Почитайте Евангелие, чтобы ему потом пересказать. Прочитайте, может быть, сначала Детскую Библию, если вы ещё не готовы читать Библию настоящую, интересуйтесь. И вот бывает, что человек через попечение о своём крестнике сам воцерковляется.

У меня был случай, когда одна четырёхлетняя девочка привела в Церковь всю свою большую семью вместе с крёстными. Как-то они почти случайно попали в храм, и она увидела, как другие дети причащаются. Она такая четырёхлетняя, но очень не по годам развитая, умненькая очень девочка, взрослая. И она говорит: «Я тоже хочу ходить в храм, тоже хочу причаститься», — стала приставать к родителям. Действительно, они её привели и говорят: «Вот она хочет. Мы как-то и не за и не против. Но она хочет — давайте сделаем для ребёнка радость». Поговорили с этой девочкой, поговорили с родителями, через некоторое время их крестили. Она своих родителей дёргает: а теперь пойдёмте в храм — я хочу причаститься. Через следующую неделю — опять. И они стали ходить. И кто были некрёщеные в этой семье, тоже крестились. Вся семья воцерковилась, благодаря четырехлетней девочке. Так что, кто кого ведёт — бывает по-разному.

М. Борисова

— Напоминаю нашим радиослушателям: священник Григорий Геронимус, настоятель храма Всемилостивого Спаса в Митино, проводит с нами сегодня этот «Светлый вечер». В студии Марина Борисова. Мы ненадолго прервёмся и вернёмся к вам буквально через минуту — не переключайтесь.

М. Борисова

— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА продолжается. В студии Марина Борисова и наш сегодняшний гость — священник Григорий Геронимус, настоятель храма Всемилостивого Спаса в Митино. Мы говорим о Таинстве крещения и о смысле его в жизни каждого из нас. Ведь если человека крестили в детстве и даже, скажем, пока он был ребёнком, он с удовольствием с родителями ходил в храм, причащался, может быть, ходил в воскресную школу. А потом очень часто бывает период, когда подросток начинает самоутверждаться, у него начинаются внутренние процессы. И он на какой-то период отходит от церковной жизни. Потом очень у многих совершается такой внутренний перелом, у каждого по-своему, как правило, Господь посылает такую ситуацию, которая человека возвращает уже на каком-то новом этапе своей жизни к вере, но не у всех. И вот тут непонятно, как на это реагировать тем же крёстным. Вот если это происходит с твоим крестником или если это происходит с твоим ребёнком, которого ты хотел вырастить церковным человеком, как тут быть? И где нужно отпустить и уповать на то, что вот уже он достаточно взрослый, чтобы его вёл Сам Спаситель?

Свящ. Григорий Геронимус

— Да, действительно, очень многие люди проходят тем путём, о котором вы сейчас говорите. Вот если с детства человека приучают жить церковной жизнью, сначала он радостно это воспринимает. Потом он немножко подрастает и ему надо переосмыслить свою жизнь, свою веру так, чтобы эта вера стала не чем-то навязанным ему от родителей, не то что вот его за ручку ведут — он взрослый, он уже не может, чтобы его за ручку вели, это уже неестественно и неправильно. Ему нужно понять: а хочу ли я сам делать эти шаги, а хочу ли я сам быть христианином? Действительно, каждый такой подросток этот кризис переживает. Я рос в семье священника, вся жизнь нашей семьи была выстроена исключительно вокруг Церкви. Я всегда очень любил атмосферу храма, атмосферу богослужения, очень был всегда восхищён и вдохновлён образом моего отца, который был замечательным священником, пастырем и учёным. Но и я тоже в какой-то момент что-то подобное переживал. Я никогда не отрекался от Церкви, не уходил совсем, все праздники всегда бывал на богослужениях. Но вот когда я был таким подростком, в переходном возрасте, переосмысление, некоторый кризис веры у меня тоже был. И какие-то поступки я совершал нецерковные совсем. И я очень хорошо помню тот момент, когда вдруг понял, что эта вера стала моей собственной, что мне нужно вернуться обратно.
Я довольно рано женился, у меня через некоторое время ребёночек родился. И на каком фундаменте я могу строить жизнь своей семьи, что я могу дать своему ребёночку?Конечно, то, что мне давали в Церкви — это самое красивое, это самое дорогое, это то, что я получил в детстве, ничего дороже этого никогда в жизни не видел. Я снова стал молиться, вести такой более церковный образ жизни. Я даже тот день помню, когда что-то типа какого-то нового обращения со мной произошло. И я понял, что около Церкви я жить не могу, что Церковь должна стать чем-то главным в моей жизни. И то же самое происходит с очень многими. И действительно, для некоторых вот этот путь обратно оказывается сложным. В том числе если в детстве передавили, если родители использовали в таких дидактических, педагогических целях, и очень неразумно, какие-то христианские понятия, термины, пугали: вот будешь так себя вести, тебя Бог накажет, попадёшь в ад, вот стой теперь и читай три акафиста подряд. Если веру используют как наказание, конечно, такой путь обратно становится очень сложным. Если вера подаётся не как радость, не как возможность, а именно как что-то такое страшное, пугающее, то трудно потом будет сделать этот шаг назад. Поэтому тут многое зависит от того, как человек именно был воспитан, в какой именно манере, даже если это было в Церкви. Но нас воспитывали очень так радостно, что будет праздник — у нас есть возможность пойти в храм. Вот мои дети младшие ждут всегда: папа, ну, когда мы уже пойдём? я буду себя хорошо вести, я не буду шуметь, я так хочу пойти в храм. И я очень этому рад. У меня со старшими не всегда так было, а вот с младшими у меня вот такое создалось. Я очень рад, что мы к этому пришли — так должно быть.
Так или иначе происходит вот этот кризис, это новое обращение. И тут очень важно уже родителям, крёстным родителям проявить некоторую деликатность. Чем младше ребёнок, тем больше возможности взять его за руку и привести: сейчас мы идём, сейчас праздник, посмотри — все пришли. Чем ребёнок старше, тем больше свободы надо ему давать. Можно напомнить, можно поделиться своей болью: мне так печально, что ты давно уже не был в храме. Можно сказать: в древности христиан отлучали от церковного общения, если человек без уважительной причины пропустил три воскресенья. Смотри-ка, а ты уже два пропустил, или уже полгода не был — у кого как. Но как же ты так? Вот моё материнское, или отцовское, сердце так переживает из-за этого, что ты не ходишь. Пожалуйста, сходи. Вот напомнить, попросить можно, но заставить уже нельзя. И в какой-то момент, действительно, надо даже сделать шаг в сторону и сказать, что теперь ты взрослый, это твоя собственная ответственность. Мы тебе дали всё, что можно, мы тебе показали, где правда, где истина — теперь уже сам выбирай. И уже так деликатно молиться о человеке, дать ему возможность самому выбирать свой жизненный путь, может быть, сделать какие-то ошибки, может быть, научиться на этих ошибках. Вот чем человек старше, тем больше ему необходимо давать той самой свободы.

М. Борисова

— Но смотрите, вы говорите о том, что ребёнок может всю семью привести к церковной жизни — и это замечательно, прекрасно. Но дальше начинается та самая церковная жизнь, или пробы выстроить эту церковную жизнь у людей, которые с детства ей не жили. И те же родители, и папа, и мама, начиная как бы все вместе эти опыты, потом на каком-то этапе начинают по-разному развиваться внутри церковной жизни. И совершенно не факт, что это будет в унисон. Очень часто индивидуальное ощущение человека, когда он входит в церковную жизнь, когда он приучает себя к ней — там ведь очень много... кроме познания вот этой радостной стороны, есть ещё дисциплина, к которой тоже нужно себя приучать. Реакция у взрослого человека на эти вещи у каждого своя, в зависимости от характера, темперамента, образования — от очень многих составляющих. Если, скажем, в этой семье, которая начинает входить в этот церковный круг, развитие каждого члена семьи идёт несинхронно. Как достигнуть гармонии, чтобы вот этот ребёнок, собственно из-за которого всё и произошло, в какой-то момент от этой какофонии не убежал куда подальше и не стал бы искать на стороне далече каких-то других смыслов в своей жизни?

Свящ. Григорий Геронимус

— Должно быть такое очень уважительное, деликатное, внимательное отношение ко всем окружающим. Вот я делаю вот так — я каждый день читаю утренние и вечерние молитвы. Про тебя я знаю, что ты сокращаешь. Или, наоборот: я вот это не могу делать, не получается у меня поститься, а про тебя я знаю, что ты строго постишься. Мы все разные, и у нас разные пути. Апостол Павел об этом так пронзительно говорит. Он говорит, что как в организме есть разные члены: есть ухо, есть рука, есть нога — похоже ухо на ногу? Совершенно не похоже, ничего близкого нет. Но организм не может полноценно существовать, организм ущербный, если ухо не работает, или если нога не работает. Ещё как-то жить мы можем без того и без другого, но чего-то не хватает. А есть органы, без которых и жить уже нельзя. Так и в Церкви: мы разные, у нас есть разные дарования, есть разные душевные устроения. И вот такая деликатность по отношению друг к другу... мы не клоны, мы не ходим в Церкви таким строем все. Дисциплина церковная существует, но это не дисциплина строевой ходьбы. Поэтому деликатность, уважение, внимание друг к другу, принимание друг друга вот такими, какие мы есть — это очень важно, чтобы в каждой христианской семье было.

Митрополита Антония однажды спросили: какой должна быть христианская семья? Он сказал, что он монах, не очень знает, но думает, что христианская семья должна быть счастливой. А счастливая семья — это та семья, в которой люди ценят друг друга, готовы служить друг другу, любят друг друга, принимают друг друга такими, какие они есть, в том числе некоторую разницу христианской жизни, которая естественна, которая должна быть. Мы не клоны, мы не какие-то совершенно одинаковые, а каждый человек уникальная, неповторимая, созданная Богом, призванная из небытия в бытие личность. И Господь нас желает видеть именно вот разными и каждого из нас любит.

М. Борисова

— Но как и прежде, я думаю, как и в древности, как и в ХХ веке, так и сейчас есть какое-то количество людей, которые не были крещены в детстве и которые приходят к вере и приходят в Церковь уже в сознательном взрослом состоянии. Иногда в очень взрослом — у меня мама крестилась в 60 лет. Пройдя такой жизненный путь, прийти к перевороту на 180 градусов всей своей жизни, всего своего существа — это требует, помимо того, что человек, конечно, получает при таком крещении удивительную помощь. И рассказы людей, которые крестились взрослыми, о первых своих годах, о тех чудесах, которые с ними происходили, это какой-то всплеск такой яркой жизни, что потом остаётся память на все оставшиеся отпущенные тебе годы, как такой маяк. Как тебе показали вкус, какой должна быть жизнь христианская. Но в то же время это сопряжено с очень большими сложностями, потому что человек всё равно тащит за собой груз и ошибок, и заблуждений. И тут есть очень разные, диаметрально противоположные пути, которыми люди приходят к этому. Есть люди, которые приходят путём сознательного поиска: пробуют какие-то, может быть, ошибочные пробы — какие-то другие конфессии или, не дай Бог, секты какие-то. Но вот Господь приводит на каком-то этапе этого поиска.

Есть люди, которые сознательно научаются христианству до того, как сознательно прийти и покреститься. Но есть люди, которые приходят чудесным образом. Я почему отдельно говорю об этом — потому что я сама являюсь таким человеком, который пришёл в своё время абсолютно чудесным образом, без всякого предварительного поиска, но вот, по милости Божией, раз и навсегда. Тем более это произошло на Пасху. Вот такие люди в моей жизни достаточно часты, в моём поколении.

Свящ. Григорий Геронимус

— Апостол Павел был таким человеком, митрополит Антоний Сурожский был таким человеком. Действительно, иногда это чудо. И на самом деле для каждого человека этот путь разный. Каждого Дух Святой призывает каким-то особым, уникальным образом. Кто-то родился в христианской семье — из семьи воспринял христианство и пронёс его через свою жизнь, передал своим детям. Кто-то был призван вот, действительно, как вы, как апостол Павел, как митрополит Антоний. Кто-то через большие интеллектуальные усилия, как блаженный Августин, например. Он ходил в одну философскую школу, в другую, в третью, всюду искал истину, наконец нашёл её в христианстве. Он говорил, что читал у философов-неоплатоников, что Слово было у Бога, что Слово было Бог. Но что Дева родила Его, что Слово стало плотью, что Дева Его спеленала и в ясли положила, он прочёл только в Евангелии. И это такая истина, от которой он никогда не отвернётся. Я неточно цитирую, но смысл примерно такой. Действительно, люди в разном возрасте приходят. Церковь, открыта для всех, для людей любой национальности, любого возраста, любого пола, любого, как говорят, бэкграунда, образования. Мы говорим, что мы члены Вселенской Церкви. Вот она действительно для всех открыта, для всех людей во всей Вселенной. И всех Господь призывает, всем желает прийти в познание истины и спастись.

Моя собственная бабушка крестилась совсем пожилым человеком. Мой папа крестился молодым человеком в советское время, когда это было очень против шерсти, потом священником стал. И вот у нас была семья церковная. А его мама, моя бабушка, была некрещёной. И его это очень расстраивало, он плакался духовному отцу. Духовный отец его утешал и говорил, что мама всегда пойдёт за сыном, подожди. И, действительно, прошло много десятилетий, но это произошло — бабушка крестилась. Она прожила ещё несколько лет и, знаете, скончалась такой настоящей христианкой, такой совершенно изменившейся, очень смиренной, очень доброй. У её одра, когда она уже тяжело болела, очень много мои братья читали Евангелие. И она как-то вот с этим уходила, причащалась очень часто в последнее время.
Так что это перерождение происходит по-разному с каждым. Но смысл именно в том, что это кардинальное перерождение — крещение. Это не просто какой-то обряд, это Таинство. И, в каком-то смысле, человек действительно заново рождается. Вот вы говорите про груз каких-то ошибок, груз прошлого — в крещении все ошибки человеку прощаются, все его прегрешения, все грехи. Он обретает особую чистоту, даже если это старец или старица, которые вошли в купель, и там чего только ни было в их жизни. Но из купели выходит перед Богом как бы новый, обновлённый человек — ветхий человек умирает в купели. Вода крещения — это одновременно символ смерти. И апостол Павел говорит: «Братья, вы, крестившись в Иисуса Христа, в смерть Его крестились», — в воде человек не может жить, он там тонет, там нет жизни. Вот погружаясь в воду крещения, человек как бы умирает — для этих всех ошибок, для всего этого груза прошлого, для жизни такой приземлённой, безбожной, ветхой — этого больше нет. Выходит новый человек, человек обновлённый, уже христианин. Вот он обретает особую чистоту, ему все грехи прощаются, ему надевается белая крестильная рубашка в знак этой чистоты. А потом эта чистота наполняется присутствием Духа Святого в Таинстве миропомазания. Вот что происходит в крещении.

М. Борисова

— Священник Григорий Геронимус, настоятель храма Всемилостивого Спаса в Митино, проводит с нами этот «Светлый вечер». Мы говорим о Таинстве крещения. Вот вы сказали об очень важном, что зачастую упускается из виду — это миропомазание, печать дара Духа Святого. Когда человек проходит Таинство крещения, у него столько всего происходит, если это взрослый человек и делает это сознательно. В процессе Таинства с ним столько всего происходит, что он уловить смысл отдельных частей Таинства не всегда в состоянии. Но почему так важно понять, что же с ним произошло? Мне кажется, это очень важно, потому что это мера ответственности. Миропомазание — это как помазание царя на царство.

Свящ. Григорий Геронимус

— Да, есть ещё один очень важный момент, о котором мы не сказали. Когда человек ещё только готовится к тому, что вот-вот он будет крещён, когда совершается оглашение, человек, который крестится, или за него его крёстные родители, если крещаемый совсем маленький и не может ещё сам сказать, произносит обеты. То есть обещания, которые даются Богу на всю жизнь оставшуюся. Первое обещание состоит в том, что человек отрицается от сатаны и от всего служения сатане. Мы знаем, чего хочет сатана: чтобы люди враждовали, воевали, делали всякие гадости, подлости, ненавидели бы друг друга, обманывали, предавали, жили бы безбожно. Вот чего сатана ждёт — чтобы мы жили в аду уже здесь, сами горели бы этим пламенем и других бы мучили тоже, жгли ненавистью. И когда человек отрицается от этого служения, это не просто красивые слова древние, которые наши предки столько поколений произносили, а это жизненная программа. Вот каждый, кто когда-то был крещён, должен про себя подумать, как он исполняет этот обед.
Вот встаю я на каком-то перекрёстке жизненном — не часто бывает понятно, что здесь добро, а что здесь зло. Гораздо чаще, как в русской сказке: направо пойдёшь — коня потеряешь, налево пойдёшь — там сам погибнешь, прямо пойдёшь — ещё что-то случится. Вот выбирай — хорошенький выбор. Как мне выбрать? На что мне опереться? Самым главным критерием для христианина должны быть вот эти крещальные обеты. Пойду сюда — в мире станет ещё больше ненависти, ещё больше подлости. А сюда пойду — наверное, мне тяжелее будет, может быть, это ещё более тяжёлый путь, но зато я не буду служить сатане, вот на эту сатанинскую мельницу я воду не буду лить.

Второе обещание — что я в крещении сочетаюсь со Христом. Такое словосочетание когда употребляется? Ну, например, когда говорят, что Маша и Ваня сочетались узами брака. Что это значит? Что они на всю жизнь оставшуюся соединили свои судьбы. И так же в крещении человек соединяет свою судьбу с судьбой Самого Христа. Вот, опять-таки, встал перед этим камнем на жизненной развилке: а куда бы Христос пошёл? Может быть, этот путь особо тернистый, может быть, он через Голгофу идёт? Но я пойду со Христом, потому что я с Ним соединил в крещении свою судьбу. Я христианин, я пойду туда, куда Он пошёл. И каждый раз, когда какой-то у нас стоит жизненный выбор, стоит подумать: а не предаю ли я тем самым свои крещальные обеты, не нарушаю ли я их? Вот ненависти я не служу, сатане не служу, а со Христом я соединён. И я должен стараться поступать так, как поступал Христос. Он — мой Друг, и я эту дружбу не предам. Он мой Учитель. «Христианин — это ученик и друг Христов», — говорил митрополит Антоний Сурожский. Так что, это очень важная тоже такая основа, это целая программа жизни — вот эти крещальные обеты, сочетание со Христом и отрицание от сатаны.
И когда человек уже на это решился, или за него решились его близкие, вот он, собственно, крещается, то есть переживает такую свою личную Пасху. Погружаясь в воду купели, он умирает для греха, для безбожной жизни, выходя из воды, он как бы воскресает (как Христос — умер и воскрес) для жизни новой, обновлённой, праведной, христианской, чистой. И вот эта чистота — как есть такое выражение «tabula rasa» — «чистая доска». Что будет на ней написано? Может быть, что-то очень хорошее, замечательное, может быть, что-то плохое. И первым делом мы знаменуем эту доску, совершая Таинство миропомазания. То есть это уже личная Пятидесятница — даже не Пасха, а Пятидесятница — праздник, когда на апостолов сошёл Святой Дух. И вот в Таинстве миропомазания на человека сходит Святой Дух. Действительно, это совершается один раз в жизни. А второй раз — только если человек помазывается на царство. Это такое царское Таинство. Есть такая поговорка: все мы одним миром мазаны. Это как раз про это, когда человек помазывается особым веществом — святым миром. И, как такой огонёчек, внутри зажигается присутствие Святого Духа. Дальше уже от самого человека зависит — разовьёт ли он в себе этот дар, этот огонь его весь охватит, и он станет таким огненным христианином, каким мы призваны быть. Или пламя будет почти неощутимое, как запал в газовой горелке, которое вот где-то там есть. Пока ты воду ни включил, от него нет ни тепла, ничего. Когда включил — вдруг вся колонка наполняется огнём, и вода становится горячей. И вот так этот дар Святого Духа в человеке — он или почти неощутим, или вдруг приносит очень большой плод, если человек живёт подлинно по-христиански.

М. Борисова

— Это зависит от человека или от Святого Духа? На самом деле вопрос не праздный. Очень у многих ощущение, что миропомазание — это как вот «Дух в виде голубине». Вот голубя поймали и в клетку посадили, и он теперь там будет, потому что миропомазание как бы закрывает на ключ эту клетку. На самом деле ничего подобного не происходит. Но опять вот сочетание усилий самого человека и... Дух веет, где хочет. Тут вот где та гармоничная грань, к которой мы все должны стремиться, чтобы это миропомазание не было тщетным?

Свящ. Григорий Геронимус

— Очень много зависит от действий самого человека. Дух хочет — мы это знаем из Священного Писания, что Господь хочет каждому человеку спастись и прийти в познание истины. То есть почувствовать эту истину, Христа, почувствовать красоту и глубину христианской жизни. Господь хочет. И вот в миропомазании Господь даёт человеку возможность двигаться этим путём. А дальше зависит уже от самого человека: насколько он это воспримет, насколько он на это откликнется, насколько он этим путём пойдёт. Есть такое богословское слово учёное «синергия», что значит «совместное действие». И тут как раз надо говорить об этой синергии. Бог нас призывает, но оставляет нам свободу действовать так, как мы считаем нужным. Если мы откликаемся, если мы делаем что-то со своей стороны, то и Божья благодать нас ведёт. Без неё невозможно, но и без человеческого отклика невозможно. И то, и другое нужно — и божественное, и человеческое действие — для спасения человеческой души.

М. Борисова

— Спасибо огромное за эту беседу. Сегодня этот час «Светлого вечера» с нами провёл священник Григорий Геронимус, настоятель храма Всемилостивого Спаса в Митино. С вами была Марина Борисова. До свидания, до новых встреч.

---

Все выпуски программы Светлый вечер

• «Невидимая брань». Иеромонах Давид (Кургузов)
• Светлый вечер с Владимиром Легойдой
• «Еженедельный журнал» с Аллой Митрофановой. Выпуск 414

---

Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов