Поделиться
Нашим собеседником был актер, основатель и художественный руководитель «Театра вкуса» Юрий Макеев.
Разговор шел о семье, творчестве и вере, а также о семейных ценностях в современном мире. Мы говорили о созданном Юрием театре в деревне, о том, кто в нем играет, и как проходит жизнь семьи московских актеров вдали от города.
Ведущая: Анна Леонтьева
А. Леонтьева
— Добрый светлый вечер. Сегодня с вами Анна Леонтьева. У нас в гостях Юрий Макеев, художественный руководитель «Театра вкуса». Добрый вечер, Юрий.
Ю. Макеев
— Добрый вечер, Анна.
А. Леонтьева
— Юрий, я хотела напомнить нашим радиослушателям, что мы уже встречались с тобой на радио «Вера», но передача, которую мы записывали последней, она была достаточно давно, по-моему, года три, как минимум, назад. И мы разговаривали о том, как ты увез семью в деревню из Москвы. И я помню, что эта тема для нас с Костей Мацаном была очень такая необычная — мы очень удивленно тебя расспрашивали, как ты мог это сделать, как это все получилось так, как ты решился. И вот сейчас мы с тобой встречаемся уже в каком-то новом мире, в котором никого невозможно удивить тем, что люди хотят уехать, например, из большого города. И в этом новом мире мне очень хочется расспросить тебя, вот все, что меня тоже и я думаю, что большинство радиослушателей, многих радиослушателей волнует после вот нашей, так сказать, водораздела какого-то карантинного, после новой жизни, после того как очень многие, в общем-то, пытались уехать из Москвы, а что за это время произошло, какие события, какие открытия в твоей жизни. Потому что ты увез с собой всю жену — актрису из звездного театра, как ты сказал, и двоих детей, которые уже, я так понимаю, подросли...
Ю. Макеев
— Да, у меня старшему сыну в этом году будет 14, дочери 8 лет, будет 9.
А. Леонтьева
— И, наверное, с моей стороны было бы нечестно сказать: Юр, ну расскажи, что за три года произошло. Поэтому я свои вопросы разделила на некоторые части. Я сделаю очень маленькое, постараюсь очень маленькое сделать вступление. Я тоже три года назад начала курсировать между Москвой и неким уездным городком на озере и пережила за это время очень много, пережила, перераздумывала очень много всего. В частности, когда я приезжала сюда три года назад — ну я должна сказать, что здесь было очень мало света в этом городке, он такой не очень прямо густонаселенный, еще и какая-то была темнотища, и дольше там недели, десяти дней я не выдерживала — мчалась в Москву, к огонечкам, к людям, к тому, что называется движуха. И вот три года как-то этот период, когда я здесь пребывала, все увеличивался, увеличивался. Правда, света в нашем городе прибавилось. И карантин, наверное, окончательно меня развернул в сторону того, что я стала думать: а могу ли я жить не в большом городе, а вот где-то в маленьком городочке, а может быть, даже в деревне. А ты все это время живешь в деревне и у тебя, наверное, тоже очень много чего есть рассказать. Но первое, что меня интересует о житье в деревне —мы же живем в некоей среде, да, у нас же есть друзья, у нас есть такое наше окружение, среда то что называется. Вот в какую среду ты отвез семью три года назад, что это было за, то что называется энвайронмент?
Ю. Макеев
— Ну я начну, наверное, все-таки даже не три года, а семь лет. Семь лет — это будет точная цифра, как мы приняли решение для переезда в глухую, почти что заброшенную деревню. А она нам известна уже давно — с 86-го года, но эти три года, которые мы с тобой не виделись и, я думаю, что наверняка есть запись нашего интервью, и люди могут послушать, это интересно, вот что с нами произошло, какая трансформация произошла с нами, если произошла, за этот срок. Я благодарен, с одной стороны, вот той пандемии, потому что ну я о ней знал, скажу так, да, я знал, что это скорее всего будет. Ну знаешь, как часто бывает в боксе: ты же знаешь, что тебя ударят. Но ты, по идее, вроде как бы готов к удару, потому что это бокс, но, когда тебя сильно ударяет, ты понимаешь, что в этот момент как раз ты был и не готов. Вот примерно такая ситуация вот у меня была с жестким годом. Потому что сейчас у нас как бы легкая версия пандемии. Но вот этот тяжелый год — это была проверка меня, семьи, моего дела на прочность. И тех людей, которые меня окружают — на внимание, скажем так.
А. Леонтьева
— А какие люди тебя окружают сейчас? В какую среду ты приехал? Это какие-то жители деревни, вот твои дети в какой компании оказались?
Ю. Макеев
— Ну вообще меня окружают замечательные люди. «Скажи мне, кто твой друг и я скажу, кто ты», — вот такая банальная есть у нас присказка. На самом деле оказывается, что вокруг тебя живет очень много интересных людей. И есть, конечно же, стереотип, что там, условно говоря, русская деревня, она наполнена ну такими асоциальными элементами, что люди спиваются, никому ничего не нужно, ну и вообще такое уныние и, как ты сказала, мало света. Его мало, света в буквальном смысле такого — вот фонарей у нас мало, да, лампочек, но в этом году как-то стало действительно светлее и это тоже радует. Но нас невероятно удивило, обрадовало, что вокруг нас живут удивительные люди с непростой судьбой. Познакомившись со многими очень близко, мы поняли, что вот прямо про этого человека можно писать книгу, снимать фильм — это фермеры, это ремесленники. Удивительные люди, вот мы с ними познакомились, и познакомились благодаря театру, которые мы тут затеяли в деревне. Мы пригласили людей на спектакль. Ну вначале мы придумали, мы узнали, что в нашей деревне нет своего праздника, это дня деревни, да, мы его придумали. Поскольку у нас вот деревня Петровки, мы подумали, что это, наверное, как-то связано с днем Петра и Павла и как бы с гуляньями на Петров день или как бы Петровки когда-то в народе называлось. И вот там, по-моему, это 12 июля мы вот уже, наверное, пять лет пытаемся с соседями устраивать такие посиделки у самовара, играем спектакли, слушаем музыку, приезжают наши друзья, какие-то коллективы, фольклорные, драматические актеры. Мы просто пытаемся оживить пространство свое вокруг себя, его немножко проанимировать — в хорошем смысле этого слова, такое оживление пространства — animation. И это имеет свои плоды, и эти люди, обратная связь, они очень радушны, открыты. И многие из них когда-то были жителями крупных городов, закончили Тимирязевские академии — они фермеры первой волны, там второй волны, дети фермеров, которые там уже покинули нашу землю, а их дети продолжили. И у них глаза так загорелись, когда появились мы здесь, потому что я вижу, что у них есть какая-то, ну не побоюсь этого слова, отдушина, да, что вот можно приехать хотя бы один раз в месяц к нам и переключиться от той рутины, работы на земле или в своем каком-то деле. Ну, собственно говоря, то чем мы часто занимаемся в городе, когда мы посещаем театры, музеи, когда нам хочется получить какую-то другую пищу, да, духовную пищу. И этого здесь, конечно, очень не хватает. Потому что, несмотря на то что остались осколки Домов культуры, которые уже конечно, там держатся на каких-то ну нереальных людях, да, такие, я даже не знаю, подвижники они, не подвижники, ну какая-то жизнь здесь происходит. Но она, конечно, оставляет желать лучшего, потому что вот что-то мы посмотрели, и ну хочется их поддержать, им помочь и привезти сюда. Ну у них очень много программа такая, знаете, казенщина, как где-то сверху пришла бумажка, что вот должно быть такое мероприятие. Такое — это не потому, что они хотят провести, а потому что сверху им сказали, что у вас на такой-то праздник должно быть обязательно мероприятие, и такое мероприятие по бумажке, как я это называю.
А. Леонтьева
— Это из какого-то прошлого времени, да?
Ю. Макеев
— Ну я думаю, что это не уникально, не связано с нашей местностью. Это я думаю, что это повсеместно, наверное, по стране. К сожалению, у нас вперед шагнули наши телефоны, у нас вроде бы у всех компьютеры, но вот то что называется культурой, искусством, оно, к сожалению, не пришло сюда. И люди по инерции остались вот в межвременьи — это уже и не советский период, это уже... не знаю даже, не знаю, как дать определение тому, что вот они сейчас делают. Но я считаю, что там есть тоже, конечно, подвижники, замечательные люди. Ну и как в любом деле есть...
А. Леонтьева
— А где — там, о каком месте ты сейчас говоришь?
Ю. Макеев
— Мы обретаемся в Смоленской области, Темкинский район. У нас вот деревня называется Петровки — она небольшая, нас в зимний период, ну скажем так, в не дачный сезон нас здесь порядка тридцати человек, наверное, максимум проживает. Притом что до недавнего времени проживало человек двадцать. И вот последние как раз три года у нас большая радость — к нам заселились две семьи, сейчас еще одна семья достраивается, у нас на улице будет десять детей — этого уже не было больше тридцати с лишним лет в деревне.
А. Леонтьева
— Ничего себе. Ну это семьи, тоже уехавшие из городов?
Ю. Макеев
— Ну у всех разная судьба. Они кто-то родом отсюда, из этих мест, но когда-то уехал в столицу, получил образование и решил стать столичным жителем. И ну вкусив все плоды городской жизни, но на какие-то, видимо, каникулы вернулись обратно к себе на родину, и что-то там щелкнуло у них внутри. Потому что они вернулись и стали не просто такие пассивные жители, которые: ну ладно, буду жить там на земле. Нет, они очень активные, неравнодушные, они пытаются заниматься с детьми — там походами, спортом, открыли поисковый отряд, зарегистрировали. Потому что у нас места боевой и славы, и подвига, и на самом деле большого горя, потому что наша земля здесь, к сожалению, до сих пор в себе держит как бы воинов. Наверняка их родственники их до сих пор их ищут. И вот у нас недавно, 9 мая, случилось просто чудо в деревне: приехал человек из Луганска, он как бы его отец искал своего отца, получается, это внук. Уже в возрасте, ему около 60 лет, и он нашел могилу своего отца... ой, деда. Притом что когда он ехал там за полторы тысячи километров, ему сказали, что деревни нет. И ну скорее всего он приедет в какой-то поле или лесок, и ему надо поставить там ну вот этот мемориал своему дедушке. И он приехал — а у нас здесь спектакль, посвященный войне, причем играют актеры из Санкт-Петербурга, приехали к нам на гастроли. У нас больше ста человек гостей, у нас ухоженные могилы. Ну, в общем, мы его накормили, напоили и даже дали ему ночлег. И он был очень удивлен, а его спутница, она вообще была в шоке просто от того, что у нас здесь происходит, такого не ожидала. В общем, у нас здесь интересные дела, я не буду их приукрашать, да, всякое бывает, здесь живые люди живут. Я не скажу, что сто процентов здесь вот такие люди, знаете, радушные, открытые, но их здесь очень много. И поэтому я думаю, что на самом деле земля, она истосковалась по неравнодушным, трудолюбивым людям, любящим, верующим, семейным. Потому что на земле можно жить только с семьей, ну или быть монахом.
А. Леонтьева
— Напомню, что сегодня мы говорим о семье с Юрием Макеевым, художественным руководителем «Театра вкуса». В прошлой беседе ты сказал нам, что ты не увез семью от цивилизации, а привез их в цивилизацию, которая исчезает. И сейчас из твоего рассказа я слышу, что ты, твоя семья взяла на себя, ну не побоюсь этого слова, какую-то функцию возрождения культурной и душевной жизни.
Ю. Макеев
— Ну это из задач и целей, которые я перед собой ставил. Потому что это не просто мы физически поменяли географию, да, у меня есть мечта.
А. Леонтьева
— Вы с миссией как бы поехали.
Ю. Макеев
— Это детская моя мечта. Я в этой деревне, я с ней знаком с 86-го года — ну это не моя родная деревня, но как бы родная, что мои предки отсюда — нет, я родился в Москве. Но в Смоленскую область я влюбился в 86-м году и вот через годы через расстояния несу это любовь и мечту. И несмотря на то что я увидел мир, путешествовал с Британским театром очень много, там больше десяти лет, была возможность где-то остаться на чужбине и там как-то себя развивать, у меня всегда была такая вот цель и мечта — вернуться сюда, в деревню. И я рад, что я ее стал осуществлять. Ну я уже взрослый мальчик, можно уже жить с мечтой и осуществлять ее.
А. Леонтьева
— Как часто ты бываешь в Москве? И вот я, например, поймала себя на том, что я пытаюсь все дела, которые у меня есть в Москве, куда-то уложить вот как в можно более кроткий срок и интенсивно их сделать и поехать обратно. У тебя также?
Ю. Макеев
— Ну да, я приезжаю в Москву, я там отыгрываю свои спектакли московские, ну радуюсь, когда я могу встретиться со своими друзьями, родными. Ну что-то если интересное в столице происходит, пытаюсь на это попасть. Это на самом деле все же относительно, условно. Да, вот мне до столицы ну три часа, если нет пробок. Три часа — можно там, я не знаю, до Парижа почти что долететь или на хорошем самолете до Лондона, это все относительно.
А. Леонтьева
— Да, да.
Ю. Макеев
— Просто вопрос, как ты воспринимаешь этот мир. Если бы была там возможность, я бы с удовольствием летал и в Париж, и в Лондон, и смотрел хорошие спектакли, но поскольку туда нет возможности, я прилетаю на своем автомобиле в столицу. То есть это я к чему говорю, что можно жить в деревне, а иногда даже нужно жить в деревне или в каком-то небольшом городке, и ты поймешь, что ты абсолютно не ущербный, ты не лишен всего. Ну скажем так даже: ты отсеваешь все то, что ненужное, вся вот эта шелуха наша городская, под названием суета, она уходит на второй план, ты приезжаешь только на что-то очень важное и нужное для себя. А потом ты возвращаешься туда, где у тебя есть возможность слышать и видеть себя, свою семью. Ну и не побоюсь этого слова, ну и общаться с Богом.
А. Леонтьева
— Слушай, семь лет — это вообще такой срок, когда, как говорят, меняются все клетки в организме, да, то есть ты становишься другим человеком. Вот за эти семь лет ты стал другим человеком?
Ю. Макеев
— Ну немножко изменился.
А. Леонтьева
— Что в тебе появилось такого, чего не было?
Ю. Макеев
— Ну это было не простые же семь лет. Сюда я летел, я был окрылен такой прямо вот яркой мечтой, надеждой, что все, ну некие планы, которые я целью перед собой ставил, они будут быстрее и легче реализованы для того, чтобы это промежуточной этап для достижения других целей и задач. Но не зря же нам говорят: если мы хотим рассмешить, да, Создателя, надо...
А. Леонтьева
— Рассказать Ему о своих планах.
Ю. Макеев
— Рассказывать о своих планах. Поэтому в какой-то момент я просто понял, что, наверное, во мне было много гордыни какой-то, самомнения и здесь, ну не знаю, научился я или этому надо учиться всегда, смирению и терпению. Потому что все идет своим чередом. Вот я с вами разговариваю, смотрю на здание, которое напротив меня, из одного здания я хочу сделать — это старые деревенские дома — хочу сделать музей, из второго — гостевой дом. И я это планировал семь лет назад сделать за три года. А вот прошло уже семь лет, а я вот, к сожалению, пока не могу это себе позволить, потому что ну все упирается еще и в материальные вещи.
А. Леонтьева
— Ну понятно. Вот когда три года мы разговаривали, по-моему, вот процесс построения театра, он был еще в самом-самом начале. Я правильно говорю?
Ю. Макеев
— Да. Ну вот сейчас я в доме-театре нахожусь.
А. Леонтьева
— И это тоже было удивительно: какие-то деревянные подмостки, ты нам показывал фотографии. А сейчас уже театр построен, получается.
Ю. Макеев
— Ну основное здание у нас практически сделано, там сейчас какие-то элементы отделки. Но мы пришли как бы к такому выводу, что у нас наш большой, ну на самом деле маленький, дом-театр, он не такой уж большой, хотя по местным меркам считается, какое-то гигантское здание мы построили. Мы сейчас планируем построить основной зал большой, для того чтобы в осенне-зимний период максимальное количество зрителей могли быть под крышей и могли в уютной атмосфере смотреть спектакли. В общем, новая стройка. Это я к чему говорю, это новая стройка, значит. Я эту еще не закончил, но я уже затеял новую стройку.
А. Леонтьева
— Понятно.
Ю. Макеев
— У меня тут много объектов, невозможно.
А. Леонтьева
— То есть стройку тоже невозможно закончить, как ремонт.
Ю. Макеев
— Ну надеюсь, в этом году мы вот с Божией помощью и добрых людей мы все-таки это достроим, доделаем. Потому что семь лет уже очень много. И если материалы устают и металлы ломаются, то человек тоже устает, и в какой-то момент я тоже так немножко ну приуныл, наверное, даже. И вот хочется задать вопрос: как много вы знаете деревенских домов-театров, которые строят актеры из Москвы? Вот.
А. Леонтьева
— Так вот поэтому мы и разговариваем сейчас, Юрий, в этом эфире, потому что я не знаю таких.
Ю. Макеев
— Ну на самом деле есть. Я вот сейчас там через вот есть такая платформа «Планета», которая помогает собирать такие средства, да, такое социальное финансирование, ну как бы когда люди могут тебя поддержать. Вот я там есть в рубрике «Театры» я увидел, что ну не огромное, но там порядка десяти театров, которые в маленьких городах, в населенных пунктах, в небольших деревнях люди пытаются какие-то делать проекты, похожие на театры, в виде зданий и так далее. Но об этом никто не говорит, к сожалению. Ни средства массовой информации...
А. Леонтьева
— Да, я тоже вот, у меня нет информации.
Ю. Макеев
— Я даже хотел спровоцировать наших знаменитых блогеров, не будем называть их имена, их все знают, один из них мой тезка, что, друзья, может быть, пришло время рассказать не только там о крутых реперах и ребятах, которые нецензурно выражаются через каждое слово или каждое слово, но о тех, кто пытается что-то сделать положительное здесь? Это я причем не о себе говорю, а о тех ребятах, которые строят театры в деревнях, пытаются какие-то создавать пространства, чтобы мальчишки и девчонки имели смысл существования на своей земле.
А. Леонтьева
— Я напомню нашим радиослушателям, что сегодня с вами Анна Леонтьева, у нас в гостях Юрий Макеев, художественный руководитель «Театра вкуса», теперь сельский житель. И мы вернемся к вам через минуту.
А. Леонтьева
— Сегодня с вами Анна Леонтьева. Мы говорим о семье с Юрием Макеевым, художественным руководителем «Театра вкуса», сельским жителем, строителем деревенского театра. Юра, ты знаешь, я действительно не слышала, в каких деревнях вот существуют такие театры построенные и которые живут, которые живые, в которых играют. Вот в том городочке, где я живу, у нас есть тоже, как вот ты рассказал, тоже есть Дом культуры, он тоже живет какой-то своей жизнью, я не буду ее никак характеризовать. И местные ребята, такие молодые, творческие, решили сделать там по своей пьесе — вот я даже играла, ну спектакль, я чуть не сыграла там роль Третьего кролика. Но сейчас дела меня вырвали туда и, к сожалению, вот мой дебют не состоялся. Но тем не менее вот у нас в городе тоже есть такте люди, которые хотят немножечко оживить городскую жизнь, она тоже немножечко, ну давай так скажем, вялая. Ну хорошо, мы с тобой начали говорить со слова «среда», да, вот в какую среду ты попал, когда уехал из города. А вот в какую среду попали твои дети? Как вот им все это понравилось, кто были их друзья? Вот нас же бесконечно волнуют эти вопросы: куда дети будут ходить, с кем дружить...
Ю. Макеев
— Ну я начну со старшего сына, да, потому что когда мы переехали, он как раз пошел в 1 класс, в местную школу, в райцентре у нас есть школа. В райцентре есть несколько школ, но такие есть прямо совсем деревенские, где, я не знаю, может, 15–20 учеников и два-три учителя. И есть районная школа, в райцентре, и там уже одиннадцатилетка, и в этой школе я когда-то даже учился, с 6 по 9 класс, был такой у меня опыт жизненный. И мой сын проучился четыре года, потом мы приняли решение перейти на домашнее обучение. Но я, скажем так, изначально был сторонник домашнего обучения — у меня есть много вопросов к современной школе. Не конкретно к этой школе, а вообще к нашей системе образования. Поскольку я через свою профессию, да, вот я «Театр вкуса» — просто некоторые подумают, что это такой кулинарный театр, но у нас театр, наши спектакли не о еде, а еда у нас только выразительное средство, если и бывает в спектаклях. Мы говорим в первую очередь о теме семьи, да, и как часто я говорю о своих спектаклях, что у меня спектакли посвящаются детям, у которых есть дети. Я достаточно много работаю с подростками, с детьми на спектаклях. И через вот эту работу с ними, да, общение через язык театра, и ну какие-то вскрываются проблемы, в том числе и школы. И вот мы приняли решение, что сын наш должен — это причем его решение, это мы вместе сидели, сообща как бы: ты дальше хочешь учиться? И мы приняли решение, что ему хочется быть дома. И я обратил внимание, что вот, допустим, он после того, как мы перешли на домашнее обучение, по каким-то предметам стал гораздо лучше учиться. Какие-то, понятно, что тяжело даются. Но самое главное, что нас очень радует, что ребенок стал улыбаться. Мы больше времени проводим вместе, мы самообучаемся. Притом что мы же тоже, у нас нет навыка домашнего обучения, мы не закончили академии там по домашнему обучению, мы вместе с ним учимся. То есть, соответственно, мы совершаем ошибки, и мы понимаем, что вот здесь мы где-то что-то упустили, какой-то момент. Но главное, что мы стали друг другу рады. Потому что до этого меня очень смущало, что ребенок очень напряженный приходит со школы. Школа от нас что-то требует по успеваемости, но абсолютно почему-то не видит психологический портрет нашего ребенка, что он подавленный. И всегда я задавал вопрос: ну хорошо, вот у него что-то там по какому-то предмету он не понимает. Но вот вы как специалисты скажите мне, вот что я должен сделать? Как я ему, если вы, специалисты, не смогли объяснить этот предмет, я — не предметник, как я дома, через муштру или через что? Через репетитора или что-то еще? Но, в общем, я считаю, что это правильное решение, вот сейчас вижу по факту, потому что он в 7 классе учится, получается, это уже у нас — 5-й, 6-й, 7-й — три года он на домашнем обучении, мы довольны. Хотя трудно, много трудностей, но мы довольны. Сейчас у меня дочь пошла в эту же школу, она во 2 классе. И вот тоже как бы, знаете, не могу понять пока почему, но вот ребенок говорит... Вначале очень с радостью пошла в школу, с очень большой радостью, потому что она очень коммуникабельная, очень общительная. Старший сын мой не настолько коммуникабельный как бы, да, хотя у него есть друзья. Хотя, если людей там беспокоит: а как же друзья? Друзья есть, их немного, настоящих друзей не бывает слишком много, да, вот с которыми общается, есть московские друзья, есть к нам очень много людей приезжает, гостей. Причем к нам гостей стало больше приезжать даже, чем когда мы жили в Москве.
А. Леонтьева
— Я очень понимаю.
Ю. Макеев
— У нас в плане общения даже мы иногда думаем: ого, ничего себе! Ну как бы в Москве у нас такого опыта не было. И вот моя дочь, она сейчас как бы настроена перейти на домашнее обучение. Притом что она интересно это образами объясняет, что с ней происходит в школе.
А. Леонтьева
— Так.
Ю. Макеев
— Она себя называет, что когда в школу она идет, она надутый веселый шарик, а в школе потихонечку она сдувается, и она такой вот вялый шарик, который почему-то сдувают, и он не хочет летать. Вот такой странный образ, да.
А. Леонтьева
— Ничего себе, как ребенок хорошо понимает.
Ю. Макеев
— Да, она мне: понимаешь, я такой сдутый шарик — никто не улыбается, никто ну там не обнимается, никто не хочет общаться, и они какие-то все... Ну не все, это я сейчас так: все. Нет. Я говорю: ну у тебя же есть там подружки, а мальчишки, а друзья? У нее очень хороший классный руководитель, такая неравнодушная учительница, что она вот за ними как-то, я вижу, что дышит этими детьми. Но тем не менее вот ребенок приходит со школы, говорит: я сдутый шарик. Это тоже, мне кажется, о чем-то говорит.
А. Леонтьева
— Я очень понимаю, о чем ты говоришь, потому что очень-очень много лет назад (моему младшему ребенку сейчас 21 год) мы, несмотря на то что мы не переезжали в деревню, мы жили там близ Москвы, мы перешли на домашнее обучение. И все равно меня как городского жителя, которого увезли, так сказать, в Подмосковье, очень волновал вопрос: как же дети не играют во дворах, как же они вот у меня сидят и общаются только по интересам вот в тех, соответственно, сферах, куда они ездят учиться дополнительно. И я решила, что мы все-таки переедем в город, у нас была квартира в городе, мы переехали в город, чтобы дети пообщались. И я вдруг поняла, что мои представления об общении во дворах, оно какие-то очень из другой жизни. Потому что к нам очень мы также в выходные встречались с друзьями и с их детьми, и мы также не могли встретиться в будни, потому что все дети ездили по каким-то там кружкам. репетиторам и так далее. И я не увидела, что в городе очень много общения. Зато всегда люди рвутся куда-то приехать на природу, чтобы пообщаться там уже с друзьями. Ну то есть у нас тоже было больше друзей, когда мы жили за городом.
Ю. Макеев
— Ну вот сейчас, я говорю, у нас большая радость — последние три года у нас появились другие дети, они разного возраста, там плюс-минус — это подружки, друзья. Они играют в Робин Гудов, там в следопытов, изучают лес, изучают животный мир. Кто-то из них прямо активно и искренне хочет помогать своим родителям в хозяйстве, потому что у нас у всех огороды. Ну у нас большие участки — сад, огород, у нас козы, коровы, кролики, куры и так далее. И, честно, я поскольку сам прошел эту школу жизни, живя в деревне, московский мальчик, я понимаю, что это очень хорошая прививка была для меня.
А. Леонтьева
— Прививка от чего?
Ю. Макеев
— Прививка от равнодушия, от безделья, от непонимания устройства мира, причем вот такого устройства мира — тут же вселенная, тут просто можно стать философом. Просто посмотреть, как почка пробивается у яблони, которая упирается в твое окошко и увидеть, как распускается бутон, а потом появится яблоко. А потом одно яблоко поест какой-то червячок, а потом прилетит птичка и съест этого червячка. А потом листья опадут, и ты увидишь зиму. Я не думаю, то жители города очень часто смотрят на небо и видят звездное небо. Я не думаю, что жители города очень часто чувствуют, какой подул ветер — он дул теплый, холодный или он с тобой о чем-то говорил. И я не думаю, что в городе есть часто возможность остановиться и просто услышать себя и понять, что ты часть этого большого мира. Огромного, непостижимого и очень прекрасного. Поэтому я вообще рекомендую, ну а отчасти это тоже наша миссия, мы хотим вот когда мы здесь все благоустроим в нашей деревушке, чтобы городские не только наши друзья, но знакомые приезжали к нам и могли устроить себе такую природотерапию.
А. Леонтьева
— Природотерапию.
Ю. Макеев
— Да. Ну и арт-терапию, потому что у нас театр, а театр это все-таки арт-терапия.
А. Леонтьева
— Ну все-таки в идеале, все-таки я вот слушаю тебя и представляю такой очень большой дом друзей, которые могут приезжать, останавливаться — это была какая-то с детства моя мечта.
Ю. Макеев
— Ну это же мечта больших мечтателей. Про это некоторые книжки писали, а кто-то пытался про это кино снять, а мы это пытаемся осуществить в жизнь.
А. Леонтьева
— Напомню, что сегодня мы говорим о семье с Юрием Макеевым, художественным руководителем «Театра вкуса». Юра, вот мы заговорили о твоем театре, и я должна сказать, что я очень по нему скучаю. И это действительно был не театр про еду, это был театр, где еда готовилась на сцене, присутствовала в спектаклях, создавала некую атмосферу или подчеркивала какую-то атмосферу — я очень любила твои спектакли. Можно, спрошу, вот воспользовавшись случаем, а сейчас какие-то есть представления в твоем театре?
Ю. Макеев
— Ну у нас есть репертуар. Мы за последние два года стали резидентами московского театра «Практика» и на регулярной основе каждый месяц мы играем два наших названия. Да, мы играем «Семейную пекарню», играем «Мечтатель, или Почему я?» — ты была на этих спектаклях, они такие душевные, семейные я их тоже люблю. Мы сотрудничаем с Московской филармонией, играем редко, но тем не менее играем там спектакли. Вот у нас там есть «Рождественская история», потом мы играем «Деревенские истории». И вот мы надеемся, что сейчас, в этот летний период мы возобновим работу нашего уличного театра. У нас есть такой проект «Уличный театр «Тут». Это такой ребенок «Театра вкуса», когда мы выходим на улицу и становимся вот прямо настоящими уличными площадными актерами — с историями со своими, с музыкой живой — ну, в общем, я это тоже дело очень люблю. И третье наше направление — это наш Петровский деревенский театр, сокращенно ПДТ. Вот мечтаю когда-нибудь приехать на гастроли в БДТ со своим ПДТ.
А. Леонтьева
— Ну я, пользуясь случаем, приглашаю радиослушателей на спектакли Юры, потому что они действительно теплые, душевные и очень необычные. Вам понравятся.
Ю. Макеев
— Спасибо большое. В том году мы поставили спектакль с местными жителями по Филатову «Федот-стрелец, удалой молодец». И это так замечательно нас спасло вот в это непростое время, мы смогли немножечко как-то вдохновить людей, что не все потеряно, что все хорошо, что все будет хорошо.
А. Леонтьева
— Здорово. Я хотела, знаешь, вернуться к такой мысли о том, что в предыдущей передаче ты говорил о том, что город нас заразил любовью к гаджетам и к легкой жизни. И когда ты рассказываешь про своих детей, как они исследуют лес, ходят в экспедиции и походы, и у меня, и я думаю, что у многих радиослушателей выступают на глазах слезы. Потому что вот эта самая городская любовь к гаджетам — это притча во языцех, кто только о ней ни говорит, что только не предлагают. Вот у тебя какой рецепт отсутствия этой любви к гаджетам? Просто уехать в деревню?
Ю. Макеев
— Нет, ну я признаюсь честно, это же инфекция пострашней коронавируса, она у каждого из нас. И даже мы, живя в деревне, несмотря на то что вокруг природа, хозяйство и все остальное, у нас возникают, скажем так, непростые ситуации, когда мы понимаем, что и мы тоже подвержены вот этой слабости, да, — залипнуть в какой-нибудь социальной сети. Притом что самое обидное, что вместо того, чтобы там что-то полезное для себя почерпнуть, часто же мы просто убиваем то время, которое нам даровано, на пустоту. И когда приходит это осознание, что ты пустой, а ты в это время не наполнен ничем, и из тебя вышла та любовь, которая в нас заложена, и ты заполняешь ее ну вот каким-то криком, выяснением отношений: ну как же так, вы залипли, а там столько дел! Я думаю, что здесь, к сожалению, деревня не спасение. Спасение — дело. Вот себя занять делом, любимым делом, осмысленностью, зачем ты это делаешь, да. И, слава Богу, мы с тобой общаемся на очень хорошей радиостанции. И тут вопрос веры и милости Божией, потому что ну я иногда прямо молюсь и говорю: Господи, помоги, и я не могу справиться с этой слабостью. А это уже какая-то слабость, это страсть новая, да, зависимость от этого гаджета. И даже в деревне. Я считаю, что я очень сильно подвержен, несмотря на то что у меня стройка, строится дом-театр, надо огород и сад, животные. Но я смотрю на тех людей, кто проживает, скажем так, рядышком, да — и это я сейчас не о ближних соседях, а вообще в районе, — я же вижу, что у многих ни хозяйств, ничего нет, и они сидят там и они смотрят все то, что смотрят все и в городе, и здесь. И подростки смотрят ТикТоки, и ну и все вытекающее отсюда.
А. Леонтьева
— Ну то есть если город заразил нас любовью к легкой жизни, то, наверное, родители должны как-то заразить детей своей любовью к работе, так что ли? К какой-то вот осмысленной деятельности, в том числе и природе.
Ю. Макеев
— Ну дело, какое-то должно быть дело, да. Я вот завтра, надеюсь, я пойду в школу, и у меня будет общение с детьми, которые здесь учатся, в центральной школе. Я этого добивался семь лет. Вот семь лет меня как-то школа, я так намекал: ну может быть, вы меня позовете? Я ведь у вас когда-то учился, я там могу рассказать, что случилось со мной после этой школы, может быть, это кому-то из детей будет интересно, что я был путешественником, что я был практически на всех континентах, что играл в Британском театре ну и так далее. И не столько про себя, сколько про них. Вот у меня сегодня был такая непростая ситуация возле школы, я был свидетелем. Я спросил детей, говорю: дети, а вы о чем-нибудь мечтаете? Ну там мальчика одного спросил. Нет, не мечтаю. Другого спрашиваю: а ты о чем-нибудь мечтаешь? — Я не хочу с вами разговаривать. И они такие озлобленные. А я увидел сцену, как два мальчика избивают друг друга, а порядка тридцати детей, девочек и мальчиков разного возраста, стоят и снимают это на телефоны. А я просто проезжал мимо, и я остановился. А мальчики били друг друга так, как будто это бьют бойцы вот в этих клубах, где бои без правил. Они били так наотмашь, с такой жестокостью, это не просто они там толкали друг друга, и ну «ты или я» — ну как это было и в моем детстве. Они жестоко и жестко, я бы даже сказал, друг друга метелили. А остальные хохотали, смеялись, девчонки, мальчишки, и снимали это на телефоны. И это вот прямо да. Вот вчера был колокол из города Казани нам, да набата, вот просто набат нам: бум, бум — по всей стране — внимание, пожалуйста, ребятки, давайте будем внимательны друг к другу, а в первую очередь к нашим детям. И, надеюсь, пойду в школу и поговорю с ним о мечте. Потому что большой вопрос: это все, что вокруг нас — это все то, о чем мечтали. И мечтаем. А какие были наши мечты, как мы видели, каким будем родителями, работниками, руководителями, какое у нас будет дело. Ну и так далее. Это такой, я считаю, философский глубокий вопрос.
А. Леонтьева
— Юра, а вот такой философский, может быть, не такой глубокий вопрос, но все равно он у меня возник, и он очень как-то больно прозвучит, наверное. Но в современным мире, вот в том самом мире, где все стало так зыбко и так непредсказуемо, и мы не знаем, что будет завтра, вот у детей есть возможность о чем-то мечтать?
Ю. Макеев
— Да конечно, есть, конечно есть, а как же. Ну нет, вот сейчас время потерянное, а раньше было не потерянное? Ну я ребенок там конца 80-х — 90-х годов, это было не потерянное время? Потерянное время, все время есть время потеряться. Но в это же время всегда есть возможность что-то найти, да, влюбиться во что-то, поверить. Тут вот с одним батюшкой общался, он говорит: ну а что вот, и молодежи не так уж много у нас в храмах, и не знаешь, как с ними говорить, чем их заинтересовать. Ну я думаю, что вот хочу детям предложить, вот родителям. Вот, кстати, такой вот как это... лайфхак, да.
А. Леонтьева
— Так, это мы любим.
Ю. Макеев
— Лайфхак, да. Вот все кто нас слышит, и кто в записи обязательно послушает, а попробуйте со своим ребенком сделать хотя бы один домик — ну назовем его скворечник, домик-скворечник. Вот найдите материл, купите, потратьте деньги на какую-нибудь ножовочку, а может дома есть что-то, и со своим, именно со своим ребенком сделайте один домик. И пускай это будет хорошая традиция — раз в год делать один домик, его можно раскрасить. И я уверен, что вот это совместное дело, и за ним ухаживать, за этим, ну не просто его сделать, потом где-то его повесить и наблюдать, кто будет жить в этом домике. Я уверен, что через это ну что-то, может быть, чуть-чуть поменяется. Вначале один будет домик, потом два. Вот я очень люблю Федора Конюхова, потому что он мой духовник.
А. Леонтьева
— Ага, вот так.
Ю. Макеев
— Да, да. Ну мы с ним редко видимся, но я так каждый раз радуюсь и огорчаюсь. Он выкладывает фотографии, что у него там под сотню домиков для птичек разных, скворечников он успевает сделать с друзьями. А я такой думаю: ну так, в этом году не успел, ну ладно, зато я там ферму построил.
А. Леонтьева
— Это та сторона отца Федора, о которой мы не знаем. Мы знаем, что он путешествует по морям, океанам.
Ю. Макеев
— Ну он так путешественник, он же видит этих птичек, которые рядышком с ним путешествуют, он тоже для них домики делал. Ну, в общем, вот так.
А. Леонтьева
— Потрясающе. Мне очень понравился этот лайфхак. И спасибо тебе большое, Юра, за такую беседу, которая закончилась разговором о мечте, мне кажется, очень важным сейчас. Я напомню, что сегодня в студии была Анна Леонтьева. У нас в гостях Юрий Макеев, художественный руководитель «Театра вкуса», мечтатель, деревенский житель теперь, строитель театра в деревне. Приходите к нему на спектакли. Юра, спасибо тебе большое.
Ю. Макеев
— Спасибо друзья, спасибо большое. Берегите друг друга.
