«Рождество Богородицы. Воспитание девочек». Прот. Максим Первозванский

У нас в гостях был клирик московского храма Сорока Севастийских мучеников, главный редактор молодежного портала Naslednick.online протоиерей Максим Первозванский.

В день празднования Рождества Богородицы разговор шел о том, почему именно Она оказалась достойной стать Матерью Спасителя, какова в этом заслуга ее родителей, а также мы говорили об особенностях воспитания девочек сегодня.

---

А. Ананьев

— Добрый вечер, дорогие друзья! Самовар вскипел, пирожки на столе... За семейным столом в студии светлого радио — радио «Вера» — встретились вновь Алла Митрофанова...

А. Митрофанова

— (а можно мне, пожалуйста, вон тот пирожок со шпинатом и брынзой?) ...и Александр Ананьев...

А. Ананьев

— Все, что угодно! И сегодня мы приглашаем за наш семейный стол удивительного собеседника — священника Храма Сорока Севастийских Мучеников в Спасской слободе протоиерея Максима Первозванского. Добрый вечер, отец Максим!

Прот. Максим

— Добрый вечер!

А. Митрофанова

— С праздником! С праздником Рождества Пресвятой Богородицы... Хотя, конечно, в строгом смысле слова вечер сегодняшнего дня — это уже новый день по церковному календарю — но все равно 21 сентября по календарю светскому продолжается, и...

Прот. Максим

— Вы знаете, я вас даже и здесь еще утешу. Дело в том, что праздник Рождества Пресвятой Богородицы является двунадесятым праздником, и как любой двунадесятый праздник, имеет попразднство так называемое — празднуется несколько дней.

А. Митрофанова

— Точно!

Прот. Максим

— Поэтому мы с вами находимся в полном смысле этого слова в пространстве праздника Рождества Пресвятой Богородицы.

А. Митрофанова

— Кстати, ведь следующий день — это когда... виновники торжества, так скажем, особенно вспоминаются и почитаются. А виновники торжества на День Рождения Пресвятой Богородицы — это Ее родители, то есть Иоаким и Анна.

Прот. Максим

— Да, больше того — в самом тропаре праздника Рождества Пресвятой Богородицы содержатся такие слова: «Величаем Тя... (ой, не в тропаре, а в величании) ... Величаем Тя, Пресвятая Дево, и чтим святых Твоих родителей...». То есть, вот даже в сам день праздника — не то, что на следующий. Я вообще глубоко убежден, что день рождения кого бы то ни было — это в первую очередь праздник родителей, а не самого человека ...

А. Митрофанова

— Вот, вот! Я с Вами абсолютно согласна, отец Максим! Я давно вынашиваю эту мысль, так иногда с кем-то ею делюсь — обычно в меня бросают косые взгляды... Но здесь, видите, в общем...

Прот. Максим

— Нет, я как раз вот, чем старше становлюсь (не в смысле чем больше родителем я становлюсь, а именно чем старше я становлюсь), тем больше понимаю, что действительно, рождение человека — это праздник, в первую очередь, его родителей.

А. Митрофанова

— А наш сегодняшний гость, кстати — семижды раз, по-моему, да?

Прот. Максим

— Девятижды...

А. Митрофанова

— Девятижды! О! Девять детей у отца Максима. ...

А. Ананьев

— Любезная Алла Сергеевна, услышал я Вас — в следующий Ваш день рождения подарки получит мама Ваша, но не Вы.

А. Митрофанова

— (смеется) Мама нас сейчас слушает — мамочка, тебе большой привет!

А. Ананьев

— Да... Отец Максим! Рождество, Рождество... Я вот сейчас слушаю Вас... У Аллы Сергеевны время, проведенное в Церкви — оно в 20... в 25 раз больше, чем то время, которое провел я...

А. Митрофанова

— Ну ладно, не преувеличивай...

А. Ананьев

— Вот с точки зрения неофита хочу задать вопрос. А... ну вот... сегодняшний праздник, он действительно созвучен тому Рождеству, которое мы вот отмечаем в Рождество?

Прот. Максим

— Ну, знаете, тут есть некий эффект, вызванный славянским звучанием этого слова. Мы привыкли употреблять слово «Рождество»... Ну, большинство людей, если они слышат слово «Рождество», они имеют в виду... Сразу же у них перед глазами встает Рождественский вертеп, елка...

А. Ананьев

— Подарки...

Прот. Максим

— ...волхвы, пастухи и все остальное, связанное с Рождеством Христовым. Потому что вот это слово — когда мы говорим, произносим «Рождество Богородицы» — то естественно, для нас эта ассоциация мгновенная возникает с праздником Рождества Христова. На самом деле, слово «Рождество» в переводе на русский язык значит всего лишь «рождение». Вот, то есть — день рождения. И хотя связь, вне всяких сомнений — самая что ни на есть прямая, и если Рождество Христово является центральным как бы праздником церковного года, то Рождество Богородицы открывает церковный год в череде двунадесятых праздников...

А. Ананьев

— Но я задал этот вопрос вот с какой точки зрения. Мы хорошо знаем, как отмечают Рождество — в светском, скорее, отношении. Ну, и в церковном, и в светском. А как отмечают Рождество Богородицы?

Прот. Максим

— Ну, в современной православной традиции, честно говоря, я не знаю каких-то специальных, так сказать... специально устроенных человеческих таких — не церковных, а именно светских — мероприятий...

А. Ананьев

— Неужели не готовят ничего специального?

Прот. Максим

— Вот жаворонков не пекут, действительно, вайи не срезают (или вербы), птичек не выпускают...

А. Митрофанова

— Да просто в храм идут, наверное?

Прот. Максим

— Идут в храм, да, и...

А. Митрофанова

— На День Рождения...

Прот. Максим

— ...и по большому счету, на мой взгляд — это большое упущение. Хотя культура так устроена, что в ней специально ничего не придумаешь. Точно так же, как невозможно вызвать какое-то вот специальное отношение или почитание к чему-то, к какому-то празднику или событию, точно так же, мне кажется... Вы знаете, я видел в нашей современной истории много попыток вот каким-то образом изукрасить те или иные вот события церковного календаря... Очень сложно это происходит.

А. Ананьев

— Ну что далеко ходить — день Петра и Февронии, которые вот только что с относительным успехом попытались превратить в ...

Прот. Максим

— В День семьи, любви и верности...

А. Ананьев

— Да... В русский вариант Дня всех влюбленных...

Прот. Максим

— Да — и не очень получается, при всем желании...

А. Митрофанова

— Но есть и другие святые, которые тоже соответствуют вот этим критериям «покровителей семьи» — Адриан и Наталья, например... Поэтому тут как раз варианты есть разные...

Прот. Максим

— Ну вы вспомните, какие могут... Вы знаете, интереснейший момент мы сейчас затронули — это, может быть, для нашей сегодняшней темы некоторое отступление, но в начале 90-х и вообще в течение 90-х и нулевых годов было канонизировано огромное количество святых, и многие из них безусловно могли бы рассчитывать на то, чтобы стать вот такими...

А. Митрофанова

— Тоже покровителями семьи?

Прот. Максим

— ...Общероссийскими святыми в каком-то вопросе почитания. В одно и то же время примерно был канонизирован отец Алексий Мечёв (очень почитаемый мной московский праведник, священник) и, например, блаженная Матрона Московская. Но вы посмотрите, что творится у блаженной Матроны — ничего подобного не творится у отца Алексия Мечёва. То есть, народ каким-то особым образом реагирует. Поэтому, если мы говорим о каких-то народных традициях, то я просто их не знаю — связанных с праздником Рождества Пресвятой Богородицы.

А. Митрофанова

— А у меня предложение: Александр Владимирович, а давайте введем нашу маленькую традицию и будем на 21 сентября, на День Рождения Пресвятой Богородицы по русскому православному календарю...

А. Ананьев

— Неужели тортик?

А. Митрофанова

— Ну, будем сами что-нибудь прекрасное... только обязательно сами, да? Вот то есть «заморочиться» нужно будет с рецептом там, с тестом, вот это вот все... Вот сами будем что-то такое изготавливать и звать гостей. Причем не какие-то обычные блюда, которые мы и так готовим каждый день, а что-то экстраординарное. Ну, не знаю...

Прот. Максим

— Это прекрасная идея!

А. Митрофанова

— Да?

Прот. Максим

— Мне кажется, это очень важно... Вот я вообще, в отличие от многих современных священников, большой поборник того, чтобы мы на Крещение купались в проруби, чтобы мы на Благовещение выпускали птичек, несмотря на протесты охранителей живой природы... Потому что мне кажется это очень важным — чтобы именно с конкретным праздником у человека ассоциировалось какое-то конкретное... неважно, что — блюдо, действие, элемент оформления храма, какое-то особо звучащее песнопение, которое бы потом звучало у тебя в течение дня... И самое главное, чтобы это детям... Мы же — как дети! Поэтому на детях это всегда легко проверить: что им запомнится, то на самом деле и нам запомнится.

А. Митрофанова

— Ну вот без дураков только, да? Какой-то найдем рецепт...

Прот. Максим

— Вы меня приглашайте в следующем году, как соберетесь.

А. Митрофанова

— Ой, а можно? Правда, отец Максим — мы уже сегодня Вас приглашаем на следующий год! Александр Владимирович одобрит?

А. Ананьев

— О, да! О, да...

А. Митрофанова

— Вот видите!

А. Ананьев

— Праздники — это наше все... Конечно, же — если будет тортик! Ну, а если говорить серьезно, то сегодняшний большой праздник заставил нас с Аллой Митрофановой задуматься вот о чем. Сразу вспомнилась песня в голове: «Из чего, из чего сделаны наши девчонки?». Я выписал: «Из цветочков, звоночков, тетрадок, переглядок, платочков, клубочков, загадок, мармеладок сделаны наши девчонки». На этом, собственно, скудный список заканчивается. И, ну... при всей как-то поверхностности, легкости и шутливости этого списка ты понимаешь, что ориентиры воспитания и развития девочек, женщин — мы сейчас говорим о них (тема того, в какую сторону растут мужчины — отдельный большой и довольно грустный разговор) — вот сегодня только о женщинах...

А. Митрофанова

— Ну почему это грустный?

А. Ананьев

— Грустный, грустный — серьезно... Я тебе потом расскажу. Ну так вот, направления и ориентиры воспитания девочек и женщин (причем женщин — самовоспитания, девочек — воспитания) — они как раз упираются в цветочки, звоночки, тетрадки, переглядки, платочки, клубочки, загадки, мармеладки... А между тем, вот часто так скажут: «Ну, о чем ты говоришь, Александр? Ну ведь никто не идеален». И ты отвечаешь: «С одной стороны, да. Но — у нас есть идеал!». И этим идеалом женщины является как раз Пресвятая Богородица, День Рождения Которой мы отмечаем сегодня. И вот каким образом образ Пресвятой Богородицы, о котором известно, с одной стороны, так мало, с другой стороны — известно так много, который настолько чтится, в первую очередь в России — ведь именно в России так много икон, посвященных Богородице — Спасителю не так много икон посвящено, и я уже не говорю об остальных святых — сколько Богородице. В храме благоверного князя Александра Невского рядом со свечной лавкой висит такая... очень любимая мной бумажка. Там список икон, которые можно заказать для храма, и там вот есть много-много-много святых, какие-то еще иконы, и длинный список икон, посвященных Богородице — их там, наверное, несколько десятков. Я вот смотрю — там люди пишут, какие иконы они заказали, и это стоит больших денег... Вот, образ Пресвятой Богородицы — это же прекрасный ориентир для того, чтобы воспитывать наших дочерей, для того, чтобы девушки могли ориентироваться в решении, как им поступить и как им развиваться, женщины могли как бы стремиться к этому образу... Но мы об этом не часто задумываемся.

Прот. Максим

— Ну, Вы знаете... Вы очень такую тему затронули, которая для меня является предметом многолетних размышлений. И чем больше я об этом думаю, чем больше я молюсь об этом, о вразумлении каком-то, тем больше я понимаю, как мало я в этом понимаю.

А. Митрофанова

— Может, это нормально как раз?

Прот. Максим

— У меня шесть дочерей. При этом реально... Три старшие дочери уже вышли замуж, и соответственно, трех мне еще предстоит воспитывать. А четвертая — трое вот вышли замуж, а четвертая уже все равно находится в таком возрасте, когда, в общем, она уже — оставаясь, безусловно, моей дочерью — уже является, в общем, взрослым человеком, который сам начинает... То есть, мое воспитание, по сути дела... Понятно, что мы своих детей, наверное, воспитываем, влияем на них всю свою жизнь — я думаю, мои родители до сих пор как-то меня воспитывают. Но вот такое активное воспитание, безусловно, уже закончилось.

А. Митрофанова

— А сколько ей?

Прот. Максим

— Двадцать... двадцать лет, да.

А. Митрофанова

— Двадцать лет... То есть, вот этот переход — восемнадцать, двадцать — самый как раз рубеж...

Прот. Максим

— Ну вот я понимаю, что с одной стороны, она еще — моя дочка, она живет еще с нами, она не замужем. Я ее очень люблю, она внимательно меня слушает, у нас с ней чудесные отношения... Но с другой стороны, я понимаю, что всё: это уже взрослый человек — 20 лет! Моя пятая дочь, которой 17, которая в этом году заканчивает школу — уже, в общем, тоже — взрослый человек, и мои как бы возможности влияния на нее весьма ограничены — все, что можно было сделать, по большому счету, надо было делать раньше. И несмотря на то, что вроде бы, большую часть воспитательной задачи по отношению к дочерям я уже выполнил, я понимаю, что я не понимаю, что и как необходимо при воспитании дочерей. Я размышлял — зная, что мы сегодня будем говорить о Пресвятой Богородице, о Ее детстве, о Ее воспитании — идя на нашу передачу, я размышлял о том, как вообще... что это вообще такое — воспитание. И я понимаю вообще, что это чудо. Как бы воспитание ребенка — это чудо. Ну, кроме таких простых вещей, как передача там... в результате совместной деятельности или творчества — какие-нибудь академические определения — процесс передачи образа, знаний, умений, навыков, нравов, норм, еще чего-то — все это понятно, что мы вот своей жизнью пытаемся передать нашим детям (или, наоборот, не пытаемся, но все равно передаем в результате общения, творчества, работы) свое мировосприятие, свое мироощущение... Все равно мы — всего лишь один из факторов, которые влияют на наших детей. В каком-то возрасте этот фактор определяющий — допустим, в младенчестве. Да, на наших детей в младенчестве влияет только мама. Чуть позже — папа, может быть — бабушка, дедушка, ближайшие родственники... Потом это — школа, появляется...

А. Ананьев

— Подождите, подождите, подождите... Как же это? Сейчас, секунду! Это же очень важно! Неужели в младенчестве папа — Вы сейчас сказали — не играет практически никакой роли в воспитании девочки? Я не раз слышал о том, что даже если...

Прот. Максим

— Ну, отношение папы к маме скорее влияет на...

А. Митрофанова

— А это очень важно, кстати!

А. Ананьев

— А как же — держать дочь на руках? Я знаю, что если вот в первый день взять на руки дочь — это же обязательно для отца!

Прот. Максим

— Да, это здорово! Это очень важно...

А. Ананьев

— Иначе, иначе...

Прот. Максим

— Это очень важно... Но ребенок, как бы мы, отцы, ни хотели этого... Вы знаете, я когда был помоложе, я очень бравировал тем, что «Авраам родил Исаака»! Вот я родил своих детей! «А жена что тут делала?» — спрашивали меня. «А она мне помогала», — говорил я гордо. Вот... Я все-таки понимаю, что практически весь первый год — да и вообще-то до лет трех — ребенок не отделяет себя от матери. Вот есть такой феномен. Не то, что мы его отделяем от себя — он себя от матери практически не отделяет.

А. Митрофанова

— В программе «Семейный час» сегодня на радио «Вера», напомню — протоиерей Максим Первозванский, клирик Храма Сорока Севастийских Мучеников в Москве. И сегодня, в День Рождения Пресвятой Богородицы, мы говорим об этом замечательном празднике и о том идеале и очень высоком ориентире — высокой планке, действительно, которая перед нами стоит в образе Пресвятой Богородицы, когда мы думаем о воспитании наших собственных детей... Все-таки праздник Дня Рождения — он, наверное, сподвигает к тому...

А. Ананьев

— Дочерей причем, в первую очередь...

А. Митрофанова

— Да, прежде всего, дочерей... Сподвигает к тому, чтобы об этом задуматься. Знаете, отец Максим, какая мысль не дает мне покоя — хотя я не раз уже ее здесь, в этой студии, озвучивала, в том числе и сейчас, в связи с праздником Пресвятой Богородицы — Она же не случайно получилась, вышла на свет таким уникальным Ребенком! За этим стоит труд, духовная работа не только ее родителей, но и предыдущих поколений в этом роду. Там, наверное — и наверняка даже — всякое бывало... Но какая-то очень серьезная работа была проделана разными людьми, в результате чего на свет появилась вот такая вот Девочка, о Которой сохранились записи...

Прот. Максим

— Вот Вы сейчас, Алла, по сути дела так, в современном варианте изложили то, что сообщил нам всем Иоанн Дамаскин в свое время. Который сказал, что весь смысл Ветхого Завета можно описать одним словом: Богородица.

А. Митрофанова

— Произвести на свет Пресвятую Богородицу...

Прот. Максим

— Да, просто вот одно слово! Весь смысл Ветхого Завета — это вот одно слово: Богородица. И дальше, рассуждая об этом, мы можем увидеть смысл всего происходившего, описанного в книгах Священного Писания Ветхого Завета, как путь к Рождению Пресвятой Богородицы. Это ведь удивительно — когда Адам и Ева были изгнаны из Рая, Господь изрек пророчество о том, что «семя жены сотрет главу змия». И Ева — наша праматерь — была уверена, что ее вот «семя жены» — ее ребенок, собственно — это будет Каин, что Каин победит... преодолеет проклятье, победит диавола и вернет им Рай. Но этого не случилось. И прошли тысячелетия — вот по церковному календарю 5 508 лет до Рождества Христова... Не до Рождества Богородицы — значит, ну, отнимаем еще 13 лет или 14 возраста Пресвятой Богородицы на момент Рождества — то есть, получается пять с половиной тысяч лет потребовалось человечеству для того, чтобы... Всемирный потоп, Вавилонская башня, Содом и Гоморра... И при этом — Авраам, Исаак, Иаков, Давид, Соломон — вот это я называю сейчас так, по-крупному, тех, кто был в роду Пресвятой Девы Богородицы...

А. Митрофанова

— В буквальном смысле — льется кровь, идет война добра со злом...

Прот. Максим

— Да, и было там всякое — почитайте, вот просто открываете первую главу Евангелия от Матфея, читаете родословие Иисуса Христа... И мы видим, Вы правильно сказали — там бывало всякое, но действительно это был... Вы знаете, есть такое жесткое слово (я раньше часто его употреблял, потом перестал, а сейчас опять употреблю — только не обижайтесь на меня, оно такое неприятное для нас, людей слова) — селекция. Бог занимался селекцией человечества для того, чтобы его спасти — буквально вот так. Если бы это слово, я еще раз говорю, для нас не было так жестко связано с животноводством, например... Ну, давайте мы уберем из нашего сознания животноводство и представим себе садоводство — вот, там будет мягче. Чтобы, значит, наше древо стало производить нужный плод, потребовалось многократное обрезание, прививки там, значит, опрыскивания, уничтожение вредителей, в том числе регулярно... Вы знаете, у меня тут в саду яблони очень старые (им 40 лет с лишним) — и начали они совсем уже хилеть. Мы позвали специалиста, и он сказал: «Радикальная обрезка!».

А. Митрофанова

— Ого!

Прот. Максим

— Мы говорим: «Но мы не можем...». Вот просто две трети кроны надо срезать!

А. Митрофанова

— Ничего себе...

Прот. Максим

— Ну, срезали, и смотришь — вот действительно, год прошел буквально, и в этом году яблони у меня пришли в себя...

А. Митрофанова

— Я почему эту тему подняла... Мне кажется, не стоит нам преуменьшать наше влияние на детей. Есть какая-то вот базовая установка, что за грехи родителей дети не отвечают. Это же справедливо, правильно?

Прот. Максим

— Но только с учетом того, что от осинки не родятся апельсинки.

А. Митрофанова

— Да, и парашют от парашютиста тоже недалеко падает... Но... Вот понимаете, есть такая штука, которую тоже отменить невозможно. Как мы помимо нашей воли можем странслировать ребенку какие-то наши жизненные установки, унаследованные, в свою очередь, нами от наших родителей? Ну вот простой пример, который сегодня нам приходил на ум. К примеру, если мама и папа занимают такую жизненную позицию... ну, скажем так, иждивенческую: мне кто-то должен, государство мне что-то обязано, меня недооценили где-то там, и так далее...

Прот. Максим

— Вот смотрите: есть в человеке то, кем он становится, кем он подходит к моменту своей смерти. Не к рождению, а именно к смерти, когда действительно будет произнесен уже суд о нем. Значит, три составляющих, три. Это, во-первых — генетика, вот действительно, просто генетика. Второе — это окружающая среда. Первое и центральное в окружающей среде — это родители (определяющее влияние). Дальше там — школа действительно, может быть, там какие-то люди, события, которые мы можем учесть, а можем и не учесть... И третье — это сам человек. Потому что, знаете... Вот говорят, если человек хочет жить — медицина бессильна. Вот такая нехорошая, злая шутка... Что несмотря на все неблагоприятные условия, несмотря на неблагоприятную генетику, несмотря на ужасное воспитание, несмотря на ужасное влияние сред и компаний, еще что-то — человек может быть все равно... хоть и плохое слово в данном контексте — хорошим. Ну, употребим его в кавычках, ладно? И наоборот: несмотря на прекрасную генетику (и не то, что у него хорошие родители были, а ему самому достались хорошие гены), несмотря на прекрасное воспитание, несмотря на чудесные встречи в жизни, замечательных друзей и окружение, человек все равно может оказаться сволочью, предателем в какой-то момент... То есть...

А. Ананьев

— Даже в этом можно найти закономерность...

Прот. Максим

— Наверно, да... Но вот мы, христиане, все-таки исповедуем вот эту вот какую-то глубинную ответственность... С одной стороны — свободу; а с другой стороны — ответственность каждого человека за свою судьбу.

А. Митрофанова

— Я с Вами абсолютно согласна...

Прот. Максим

— Конечно, мы... Я очень благодарен моим родителям — за то, что они, во-первых, дали мне такие чудесные гены, а во-вторых, чудесно меня воспитали. С другой стороны, я вижу, чего мне не хватает, там, генетически, или, наоборот, какие ошибки совершили мои родители или учителя в процессе воспитания — но вот по крайней мере сейчас, в 50, я ни в коем случае не могу сказать, что мои родители виноваты в моих грехах, или, наоборот, мои какие-то достижения — это их заслуга...

А. Митрофанова

— Так вот — об этом и речь. Конечно, возвращаясь к ситуации, где, допустим, мама и папа занимают позицию иждивенческую, у ребенка... ну, процентов на 80, наверное, есть шансы, что он эту позицию переймет, воспримет...

Прот. Максим

— Вот специалисты спорят про проценты. Вот правда...

А. Митрофанова

— Ну, пусть это будет удел специалистов... Я сейчас не об этом...

Прот. Максим

— Специалисты спорят про проценты... Кто-то скажет 80, а кто-то скажет 20.

А. Митрофанова

— Пусть! Кто-то скажет 50... Это сейчас неважно. Важно то, что человек все-таки может взять свою жизнь в свои руки и начать ее жить, а не озираться по сторонам в поисках виноватого в том, что у него там что-то не получается. Но если его родители все-таки какую-то активную жизненную позицию занимают, то у него будет немножко другая стартовая площадка.

Прот. Максим

— Все не так линейно. Ну простите, что я с Вами спорю — Вы все правильно, с одной стороны, говорите... Но мне кажется — правда, кажется — что все не так линейно. Я много раз наблюдал, что... наши дети часто воспитываются вопреки нашим собственным позициям. Например: очень активные родители — а ребенок все равно совершенно пассивный, или наоборот... То есть, иногда ребенок воспитывается, благодаря; а иногда он, наоборот, отталкивается и воспитывается вопреки...

А. Митрофанова

— Нет, ну если его колотушкой бьют по голове: ну-ка, давай вставай с дивана, ну-ка иди на баскетбол, ну-ка на флейту и так далее...

Прот. Максим

— Все, что угодно! Он встал и пошел — и ему понравилось... Вы знаете, вот побудительным мотивом может быть колотушка из дивана. Вот его насильно вытолкали, сказали «вот, ты идешь на футбольную секцию, а если ты на нее не пойдешь, останешься сегодня без ужина» — и он, проклиная все и ругаясь нехорошими словами, пошел на эту футбольную секцию... А ему понравилось! И он втянулся... Понимаете? А другого точно так же вытолкали — и наоборот: оказалось, что все испортили, и «Баба Яга против». Как, знаете, с музыкальной школой бывает — классический пример...

А. Митрофанова

— На то и родители, чтобы прислушиваться к ребенку, отец Максим...

Прот. Максим

— Одного заставляют — а ему это вот... «в коня корм»; а у другого, наоборот — то же самое «заставление» отбивает всякое желание хоть когда бы то ни было брать в руки инструмент... Ну опять — почему я уже это сегодня сказал — это некоторое чудо. Вообще мне кажется, что воспитание — это, с одной стороны (можно многие слова употребить) — технологии, и они прописаны четко современной педагогикой (это не лженаука, а это настоящая наука, в которой прописано, как, чего и зачем); с другой стороны — это искусство, то есть, это не то, что вот... Существует миллион нюансов — миллион нюансов применения тех же самых технологий. И понять, в какой момент что сработает — это прямо как магия вот в руках умеющего человека. То есть, действительно — высокое искусство. И с третьей стороны, это чудо. То есть вот, мы не можем... Вот абсолютно мы правильно все делаем, абсолютно искусно поступаем по отношению к ребенку — но мы не можем предугадать, что вот он вышел из дома, и пошел дождь, например. Или дождь, допустим, мы можем предугадать, а то, что метеорит упадет — не можем. Вот, и многие вещи — они действительно не в нашей власти.

А. Ананьев

— Возвращаясь к Вашей прекрасной яблоне — в Вашем саду есть специальные обученные люди, которые знают, что сделать с яблоней, чтобы она росла и чувствовала себя хорошо. То есть, которые могут воспитать эту яблоню. В случае же с детьми вы можете предпринять все возможные усилия, ухаживать за этой яблоней правильно...

Прот. Максим

— Да, и представьте себе, что яблоня обладает свободной волей... «Как бы мне к дыне и к дубу перебраться?»

А. Ананьев

— Да, а в итоге у Вас вырастут... пусть не крупные, но очень вкусные дыни... Я очень хорошо понимаю, о чем я говорю, потому что вот... дочь в 18 лет пришла и сказала: «Я не гуманитарий, отец. Я все-таки... технический склад ума у меня, я пойду в программирование». И она пошла в программирование, сейчас учится на программиста, и я смотрю на это...

Прот. Максим

— И Вы не воспрепятствовали?

А. Ананьев

— А как я мог?

Прот. Максим

— И это было правильное решение!

А. Ананьев

— Меня поставили перед фактом! Меня поставили перед фактом... И в общем, да, я... мог развести только руками... Я был уверен — на 100% — что ребенок вырастет профессиональным... дилетантом! Как и ее отец! Но — нет, ничего подобного...

Прот. Максим

— Ой, знаете, какой сложный все равно вопрос Вы затронули... Потому что я, с одной стороны... Мне уже сколько... Получается, достаточно много детей, которые школу закончили и так или иначе профессионально определились или пытались профессионально определиться. И в некоторых случаях, предоставляя ребенку возможность — даже вопреки тому, что мне казалось — это был точный выбор с их стороны, а в некоторых случаях это приводило к кризису. То есть, ребенок говорит «я хочу это», а потом оказывается, что «это» — не то. Вот, а я, допустим, видел, что это — не то, но — «ладно, ты выбираешь». Вот этот момент тоже... Почему я и говорю, что это искусство: потому что, что немцу — смерть, то русскому — здорово; что для одного — хорошо, для другого — плохо. И та же степень и мера свободы. Одному не надо, там, уже с 13 лет вмешиваться, фактически, в его свободу — только иногда ставя какие-то заграждения, чтобы его уж совсем не заносило. А другого надо достаточно жестко вести, там, я не знаю (не дай Бог, конечно), до 30-летнего какого-нибудь возраста — и непонятно еще, что будет дальше, сможет ли он, действительно, реализовывать как-то свою свободу... Или, может быть, действительно, я где-то в 15 совершил ошибку, не дав ему там куда-нибудь с друзьями пойти погулять — вот, и он с тех пор решил поэтому стать иждивенцем. И ты никогда не узнаешь об этом до Страшного Суда! Твоя ли это ошибка, его ли это выбор, или это такой Промысел Божий о нем, который будет реализован в полноте тогда, когда тебя уже и на свете не будет...

А. Ананьев

— Другими словами, оба утверждения — «Все зависит от родителей» и «От родителей, по большому счету, ничего не зависит» — они оба в равной степени, получается, справедливы.

Прот. Максим

— Да, это такая дихотомия, которая, значит вот... Такой (неразб. 1 часть, 28:50) — взаимопротиворечивое утверждение — только удерживая в голове постоянно оба эти положения, мы можем что-то понимать об этом процессе...

А. Митрофанова

— Я не говорила, что все зависит от родителей — я говорила, что не стоит сбрасывать со счетов наше влияние на детей...

А. Ананьев

— Все имеет значение...

Прот. Максим

— Ни в коем случае не стоит...

А. Митрофанова

— А это значит, что очень строго стоит вглядываться в себя и пытаться разобраться, что конкретно мы детям транслируем, какие жизненные установки...

А. Ананьев

— И вот с этим мы попытаемся разобраться ровно через минуту.

А. Ананьев

— Вы слушаете «Семейный час» на светлом радио. Меня зовут Александр Ананьев, в студии — Алла Митрофанова, и мы продолжаем вместе с нашим дорогим гостем за семейным столом — священником Храма Сорока Севастийских Мучеников в Спасской слободе протоиереем Максимом Первозванским — отмечать День Рождения Пресвятой Богородицы. Добрый вечер, еще раз, отец Максим!

Прот. Максим

— Добрый вечер!

А. Ананьев

— Ну и, поскольку праздник — я, наверное, попрошу нашего звукорежиссера включить какую-нибудь легкую музыку, потому что я очень хочу, чтобы мы физически даже не представили, а ощутили за этим столом Ее. (звучит музыка) «Она в беседе с другими сохраняла благоприличие, — пишет о Ней церковный историк Никифор Каллист, — не смеялась, не возмущалась, особенно же не гневалась; совершенно безыскусственная, простая, Она нимало о Себе не думала и, далекая от изнеженности, отличалась полным смирением. Относительно одежд, которые носила, Она довольствовалась их естественным цветом, что еще и теперь доказывает Ее священный головной покров. Коротко сказать, — пишет он, — во всех Ее действиях обнаруживалась особая благодать». Отец Максим, вот все эти прекрасные черты Ее — они же все-таки свойственны исключительно девочкам, девушкам, женщинам. Трудно представить себе, чтобы кто-то попытался описать мужчину такими же словами. К чему это я обращаю Ваше внимание? Ведь есть же черты, которые мы хотим разглядеть и воспитать в наших дочерях, и которых нет у мальчиков. И есть, при этом, исключительно мужские черты, которые мы хотим подчеркнуть и воспитать в наших сыновьях. Очень важный вопрос к Вам как к священнику (в первую очередь) и к Вам как к отцу. Какие черты есть в девочках, которых нет в мальчиках, и какие черты есть в мальчиках, которых нет и не должно быть в девочках. Ну, вот начнем, к примеру, с силы...

Прот. Максим

— Все-таки, когда мы говорим о девочках — вот у меня сейчас из маленьких девочек... у меня сейчас несколько внучек есть, а именно — три внучки...

А. Ананьев

— Это самое счастливое время для мужчины!

Прот. Максим

— Две из них совсем маленькие, а одна из них сейчас в таком нежном возрасте, когда уже, с одной стороны, проявляется ее характер, проявляются ее какие-то предпочтения, и то, как она играет, во что она играет... Если там, действительно, мальчики играют в машинки, то девочка играет в куклы. Причем в куклы не в таком подростковом смысле этого слова — вы знаете, как про Татьяну в «Евгении Онегине»: «...Но куклы даже в эти годы Татьяна в руки не брала, про вести города, про моды беседы с нею не вела...». То есть вот, те куклы, в которые играли девушки — это все-таки типа наших Барби каких-то современных. А вот она играет в куклу Маму... Как бы... Кто такая женщина все-таки, кто такая? Это — материнство в первую очередь... То есть вот, когда мы говорим про Пресвятую Богородицу, мы подчеркиваем: Бого-родицу, то есть, Ею — Рождение, и мы называем Ее Матерью Божией — именно в этом качестве мы особое почитание Ей оказываем, и на этом делаем особый акцент. Да, мы называем Ее Пресвятой Девой, и есть иконы Ее девства — вот именно до Рождения — она была Приснодевой, и осталась «по Рождестве Девой». Но Ее вот почитание... как бы отдельно Ее от Ее Материнства — оно все-таки, хотя в православии присутствует, но совсем не так развито, как почитание Ее как Матери. Вот, поэтому, конечно, именно это качество больше свойственно девочкам — как будущая мать. Ну, и весь спектр каких-то ее черт характера — это и заботливость, это и нежность, это и, там... внимание, это и аккуратность, и вот то, что мы... Я бы вот здесь хотел знаете, на что обратить внимание, если мы говорим о воспитании? Что все-таки вот описание детства или юности Пресвятой Богородицы или святых — мы не можем их просто взять и транслировать на наших детей. Преподобный Сергий Радонежский отказывался от материнского молока по средам и пятницам, он не играл в шумные игры со своими сверстниками... И когда мы пытаемся — я вот это неоднократно видел, когда, например, прочитав житие того или иного святого, матери пытались не давать своим детям играть в шумные какие-то игры, значит, усиленно...

А. Митрофанова

— И молоком не кормить?

Прот. Максим

— Ну, я такого не встречал, чтобы не кормить по средам и пятницам...

А. Митрофанова

— Слава Богу!

Прот. Максим

— Вот это вот понимание того, что...

А. Митрофанова

— Простите, пожалуйста — а Вы думаете, что это факт, или это все-таки дань жанру житийному, житийной литературе?

Прот. Максим

— Я не знаю... Я думаю, что многие вещи — факт, даже если где-то есть какое-то поэтическое жанровое преувеличение — вряд ли оно висит в воздухе, и какие-то факты, безусловно, могут присутствовать, тем более, что... Вы знаете, я и в школе работал много, не только своих детей... И в приходе у нас много детей... Дети разные. Понимаете, вот даже по отношению, допустим, не знаю... к богослужению. Вот одна из моих дочерей — я мог ее с дошкольного возраста оставлять одну в храме, и она прекрасно там себя, очень тихо, вела — я уж не говорю, что она там молилась или не молилась — мне сложно сказать, но она вела себя очень благочестиво, ей нравилось спокойное пребывание в храме, на службе — даже одной, без мамы. Вот, а для других моих детей это совершенно невозможно. И я понимаю, что есть некий запрос у ребенка, есть некая его... как бы его конституция, некое предназначение, уникальность, и один из них, действительно... Для меня не существует какого-то внутреннего препятствия, когда я читаю про какое-то особое поведение того же преподобного Сергия Радонежского. Вот это был такой особый Промысел, особое его устроение, которое позволило ему стать Сергием Радонежским вот — а не, например, его братом Стефаном, который, хотя и поселился с преподобным в пустыне вместе, но не перенес тягот пустынного жития, хотя тоже был замечательным человеком, основал, там, в Москве монастырь и так далее. Понимаете, да? То есть, вот это вот... Мы не должны пытаться в наших детях воспитать те качества, которые кажутся нам правильными...

А. Ананьев

— Отец Максим, неужели Вы никогда не говорили своим маленьким дочерям (а может быть, и подросшим), там... «Кать, хорошие девочки так себя не ведут» — имея в виду несоответствие тому идеалу, который есть у нас в голове?

Прот. Максим

— Ну, вы знаете, я такой вот формулировки всегда избегал — «хорошие девочки так себя не ведут». Но понимание того, что одна из главных задач родителей в деле воспитания — это как раз отсечение дурного, это «подрезка» та самая, подрезка дерева, и это, так сказать, защита ребенка от дурного влияния и попытка не дать развиться каким-то дурным качествам характера — там, неважно, капризности... Хотя — вот опять...

А. Ананьев

— Вот важно — вот я сейчас хочу...

Прот. Максим

— Это же искусство! Понимаете — вот ребенок в 3 года проходит важнейший период своего развития, который называется в психологии «я сам», а между психологами грубо называется так — «мои какашки — где хочу, там и какаю». Вот, и если мы ребенку не дадим в этом возрасте проявлять вот... Мы сегодня уже упоминали, что примерно в этом возрасте ребенок не отделяет себя от мамы — вот здесь происходит это отделение. Если оно не произойдет правильно, то в дальнейшем развитие ребенка будет осложнено. Точно так же, если мы в переходном возрасте — там, в 13 лет не дадим ребенку проявить определенную долю свободы и протеста, как бы если мы загасим его ощущение, осознание себя как самостоятельной личности уже — не той личности, которая в 3 года начинает... то мы неизвестно вообще, что получим как бы на выходе. Поэтому... А понимание того, где уже его остановить с его «какашками», которые он там... «где хочет, там и какает» — а где дать ему возможность проявить свободу; где его, не знаю, какие-то там деструктивные... деструктивное поведение, там, какая-то прическа, какие-то сленговые слова, какие-то предпочтения в одежде являются действительно чем-то недопустимым, а где это — просто попытка его самого найти себя. Понимаете, мы-то все-таки — не Иоаким и Анна, вот, и...

А. Митрофанова

— В смысле — не родители, которые были у Пресвятой Богородицы?

Прот. Максим

— Да, не родители Пресвятой Богородицы... И поэтому в нашем ребенке... Ему как бы... не так просто. Ему не так просто! Я не умаляю личного подвига Пресвятой Богородицы по борьбе с какими-то... Потому что мы все-таки, в отличие от католиков, исповедуем, что Пресвятая Богородица не была чужда первородного греха. То есть, в Ней самой жил первородный грех...

А. Митрофанова

— Ну то есть — Она была как все в этом смысле, не исключительная?

Прот. Максим

— Она была как все в этом смысле, не изъята, да, не исключительна как... Но — нет, опять — плохое слово... Она была исключительна, но не в смысле, что... Она не была исключена вот из этого общего закона греховного, которому подвержен весь человеческий род. Но! Только Она (и в этом смысле — Ее исключительность), только Она смогла принять слово Архангела, смогла принять Духа Святаго и стать Матерью Спасителя. Если бы могла любая женщина до Нее, это бы совершилось. Вот, но — не могла...

А. Митрофанова

— Но пришлось ждать пять тысяч лет...

Прот. Максим

— Пришлось ждать пять тысяч лет, да. И не просто ждать — да, вот как бы, сижу и жду, как Ждун... А реально... Реально как бы... Господь воспитывал! Это реальное воздействие. Это реальный подвиг Ее, каждого из Ее предков, как бы... у которых все было в жизни непросто, как Вы сегодня уже упоминали! И были как, так сказать, великие преодоления, так и великие падения. Вот, поэтому вот по отношению к нашим детям, мне кажется, да... Образ некий, к которому стремится девочка — это одно, а конкретные проявления — они у каждого все-таки свои. И если мы это начнем вот жестко гасить, то ничего хорошего не получится. Это все... Ну простите — я, может быть, отягощен излишне какими-то современными знаниями, но это реально закончится, там... психозами, неврозами и чем угодно... там, заиканием, ночным энурезом и всем, чем угодно. То есть, когда вот мы достаточно жестко подавляем в ребенке то, чего подавлять — именно в этот момент, именно в этом ребенке — нельзя, мы получаем просто невротика на выходе, а никак не святого.

А. Митрофанова

— Отец Максим, а справедливо ли такое утверждение (по Вашему опыту), что, когда растет девочка, ей важно, чтобы она чувствовала себя принцессей?

Прот. Максим

— И принцессой, в том числе! То есть, мне кажется, что если мы не знаем замысла Божия о нашем ребенке... Ну я, наверное, думаю, что есть такие родители, которые четко знают, кем призвана стать их дочь...

А. Ананьев

— И уже оплатили образование...

Прот. Максим

— Да... А если они не знают (вот я не знаю), то я понимаю, что положительных женских качеств, в том числе и «качеств принцессы»... Вот если она к этому как-то тяготеет — то, соответственно, почему бы и нет? Но опять — разумно, опять — останавливая, опять — воспитывая скромность, понимание того, что... Вот знаете, есть же замечательный цикл, есть книга — «Маленькая принцесса», и есть целый цикл, который называется «Маленькие женщины», который как раз дает такой идеал условно дворянского, высокого, «принцессного» воспитания — какой должна быть правильная принцесса. Принцесса же тоже может быть правильная, а может быть неправильная...

А. Митрофанова

— Нет, я имею в виду не капризную принцессу. Я имею в виду скорее даже не вот этот ее родовой статус, сколько ощущение, что... что бы с тобой ни случилось, тебя все равно любят. Что вот для девочки это какой-то...

Прот. Максим

— Ну, это безусловно по отношению к каждому ребенку! И это — одна из... Вот Вы сейчас наступили, ну, то есть, на самую больную мозоль для очень многих людей, не совсем правильно воспитывающих своих детей. Это — безусловность родительской любви, безусловность и принятие. Поэтому я так прицепился к словам «хорошие девочки». То есть — «я тебя люблю независимо от того, хорошая ты или плохая». Вот, или — «...хороший ты или плохой». «Я все равно — твой отец», или «я все равно — твоя мать».

А. Ананьев

— «Но в моих глазах ты можешь стать плохой... Но я тебя все равно люблю»?

А. Митрофанова

— Ну, это манипуляция какая-то...

Прот. Максим

— Не то, что «ты — плохая»! «Ты — плохая» — это уже осуждение, это уже неприятие. Поэтому... Мне глубоко...

А. Ананьев

— Как же воспитать без «обрезания» лишних веток?

Прот. Максим

— Нет... «Мне глубоко не нравится то, что ты делаешь. Я это могу говорить не про тебя — не ты плохая, а твой поступок недостоин (допустим) „принцессного“ поступка»...

А. Ананьев

— Это другое...

Прот. Максим

— «Мне больно оттого, что ты ведешь себя так — и ты чувствуй эту боль»...

А. Ананьев

— «Семейный час» на светлом радио продолжается, в студии — Алла Митрофанова...

А. Митрофанова

— ...Александр Ананьев...

А. Ананьев

— ...и о Рождестве Пресвятой Богородицы мы продолжаем разговор со священником Храма Сорока Севастийских Мучеников в Спасской слободе протоиереем Максимом Первозванским. Отец Максим, вот какой вопрос. Мы знаем, что Пресвятая Дева Мария была поздним, вымоленным, ожидаемым ребенком у Иоакима и Анны — они ждали этого ребенка, и мы это знаем. А потом мы знаем, какой была Пресвятая Богородица, что с Ней было потом. Но мы практически ничего не знаем... Я практически ничего не знаю... Как они воспитывали ребенка? Как они воспитывали свою дочь? Мы только знаем, что они очень рано, как и обещали, отдали ее в храм. Что, кстати, я тоже не совсем понимаю — может быть, это тоже совет тем родителям, у которых ребенок рождается, там... первый ребенок рождается поздно, и, как правило, эти дети обречены на гиперопеку своих родителей, потому что они его так долго ждали, что они его потом замучают своей любовью и своей заботой. Мы нередко об этом говорим на «Семейном часе»... Ну так вот — как они воспитывали Ее? Что-нибудь известно про это?

Прот. Максим

— Ну, если честно, то ничего не известно... Мне, по крайней мере, точно ничего не известно. Вообще это интересно... Вот Алла задала такой вопрос — насколько правдиво описание жития того или иного святого. И я могу сказать, что, действительно, вопросам воспитания в житиях святых очень мало уделено времени. В большинстве случаев это либо общие слова, либо какие-то «благокрасивости». Какие-то подробности — например, про то, что преподобный Сергий отказывался от груди — встречаются необыкновенно редко. То есть, это одно житие, там... на сто, когда есть какие-то подробности про воспитание. Про детство Самого Господа нашего Иисуса Христа фактически не сохранилось никаких сведений, кроме того, что Он находился в послушании у Своих родителей. Но — опять, это не значит, что Он... Что значит — находился в послушании? Это значит, что Он с ними жил, и главой в семье был Иосиф, и Он его слушался, да вот — и все, больше мы ничего не знаем.

А. Митрофанова

— Ну, еще Он перенял от него профессию...

Прот. Максим

— Не было вот в традиционных обществах, не было такой задачи вообще — воспитывать детей. Дети, в общем, росли как трава. Родители должны были «вписать» их в существующую систему и делать это достаточно жестко, если дети каким-то образом «вписываться» не хотели. Священное Писание говорит нам там: «Гни спину сына твоего в младости его, а иначе он согнет твою в старости твоей». То есть, сын должен был воспитываться в послушании, дочь — тем более вот, в скромности, молчаливости и в... Жизнь была общинная, в отличие от нашей современной жизни, и человек должен был стать достойным членом общины.

А. Митрофанова

— Вот это, может быть, прозвучит для нас сегодня — для жителей 21 века, изучающих себя по горизонтали и по вертикали — несколько странно, но вообще само понятие «детская психология» — это же явление уже нашего времени! Но не только детская психология; детская литература — это тоже явление сравнительно позднее... Сказки писали не для детей!

Прот. Максим

— Да...

А. Митрофанова

— Сказки создавались для взрослых! Вот эти наши фольклорные сказки — если почитать их в оригинале, а не в тех... ну, версиях и редакциях, которые дошли до наших дней (там, «Колобок», «Курочка Ряба» и прочее) — это же, как выражаются некоторые наши коллеги, «хтонь в чистом виде»! То есть, это то или иное переосмысление мифа о сотворении мира! Как правило, сказки, или, там, какие-то другие базовые такие вещи — ну, они не для детей писались...

Прот. Максим

— Не для детей...

А. Митрофанова

— А вот когда это все начинает появляться, вот это уже...

Прот. Максим

— Ну, вообще представление о том, что ребенок — это не просто «недоразвившийся маленький взрослый», — это очень позднее представление. В общем, считалось даже, там, не знаю... в педагогике 19 века еще, что ребенок — это просто вот «не выросший взрослый». А то, что он устроен по-другому — об этом представления не было вообще. Но в отличие от нашего времени... Между прочим, взрослых психологов, например, тоже практически не существовало. Потому что общество, которое называется традиционным (причем неважно, какое общество традиционное — христианское, или исламское, или буддистское) — оно за тысячелетия своего существования вырабатывает некоторые механизмы (компенсирующие и, наоборот, стимулирующие), которые позволяют человеку стать человеком этого общества, в общем, без какого-то... без задумывания над тем, как его воспитывать. Он обязательно «воспитается» — он как бы не может не воспитаться! Ну, если только он в лес там не уйдет и Маугли не окажется — тогда он как бы не сможет быть человеком. А так — оно как бы произойдет само собой. Вот, и это действительно так и было. Проблема в том, что мы сейчас так не живем, мы сейчас так жить не можем, мы сейчас должны сами... Ну, как бы для наших детей мы, взрослые, ищем каждый раз для каждого свои границы, которые раньше были монолитно установлены, одинаковые для всех. Мы, так сказать, понимая, что ему предстоит иметь дело со свободой, как внешней, так и внутренней... Перед нами совсем другие задачи стоят! Если ты был сыном и внуком и правнуком кузнеца, то ты будешь кузнецом... Если ты жил в этой деревне Ивановка — ты в этой деревне и умрешь, и твои дети будут там жить, и ничего с тобой больше не произойдет... Мир четко структурирован, описан, понятен, известен — ничего такого произойти там не может... У нас — совершенно другая ситуация! Мы только что говорили о том, что... вот к Александру пришла его дочь и сказала: «Я не буду гуманитарием, я буду физиком».

А. Митрофанова

— Программистом...

Прот. Максим

— Еще слава Богу, что наши... Сейчас наши дети... И я уже, понимаете... Вот мои дети совершенно спокойно, например, размышляют... Они учатся в обычной школе, и для них слова, которые мы и произнести-то не могли — о «нетрадиционной сексуальной ориентации» — для нас это слово почти матерное какое-то, вот такое, там, сказать — а они... Да, православные дети знают, что, там... ай-ай-ай, что это плохо, что это нельзя, что это тяжкий грех. Но для них само понятие того, что человек может поменять пол, он может поменять гражданство, он может поменять все, что угодно — ну, разве что, время своей жизни он поменять не может... Он не может родиться... Вот я, например, родился мальчиком в Советском Союзе в 20 веке — и я не могу родиться девочкой в Китае в 15-м. Даже вот, не знаю... Машина времени пока не существует. Но все остальное уже есть! Все остальное уже есть. Он будет вынужден сам принимать решение, как, где, с кем, даже просто — кем ему жить в этой жизни. Вот, и мы к этому должны его подготовить. И вот как это делать? Я и говорю, что это уже — и наука, и искусство, и чудо.

А. Ананьев

— Однако, все равно есть элемент, на мой взгляд, если не запрограммированности, то вот того стремления к идеалу, без которого жизнь может считаться неполной. В этом вопросе, кстати, Алла Митрофанова со мной, я знаю, не совсем согласна, или не согласна вовсе — однако, у меня есть такое ощущение...

А. Митрофанова

— Заинтриговал!

А. Ананьев

— Вы, отец Максим, очень метко заметили, что в воспитании девочки, в обучении девочки главное качество, которое нужно воспитать в ней, или поддержать естественное воспитание в ней — это воспитать в ней мать... будущую.

Прот. Максим

— Даже если она в этой жизни матерью не станет...

А. Ананьев

— Вот очень важный вопрос! Я лично знаю очень много молодых (или относительно молодых) женщин, которые не замужем, у которых нет детей, и которые, ввиду того, что чувствуют в себе вот эту «запрограммированность» на то, чтобы стать матерью, и... Вот я чувствую в этом ориентированность, стремление вверх к образу Пресвятой Богородицы — стать такой же, как Она, родить сына... Они чувствуют нереализованность в жизни, они чувствуют, что они не выполняют то, для чего они были рождены, воспитаны, выращены и сейчас живут. Есть...

А. Митрофанова

— Ты имеешь в виду, что они не замужем, и у них нет детей, и поэтому...

А. Ананьев

— И не замужем, и нет детей, и не получается — все, что угодно, может быть...

Прот. Максим

— Вот вы знаете, все-таки, на мой взгляд — я понял, что Вы имели в виду, простите, если я Вас перебил — мне кажется, что это не единственное предназначение женщины...

А. Митрофанова

— Вот...

Прот. Максим

— Не единственное... Так же, как и мужчины — у нас нет единственного предназначения. Мы, наверное, можем сформулировать... У нас есть единственное предназначение, наверное — это любовь. А как она будет реализована в этой жизни — у каждого все-таки совершенно свой путь. Я не знаю, уместно ли сейчас об этом сказать... Я совсем недавно натолкнулся на такой сериал — «Рассказ служанки». Он, конечно — 18+. Он описывает американское общество, в котором восторжествовала религиозно-фанатичная реакция, где женщина рассматривается исключительно в контексте ее материнства, и больше никак. «Единственное предназначение женщины — материнство». Ну и, соответствующая, значит, антиутопия, которая там описана... Я, правда, посмотрел всего 4 серии, а там несколько сезонов, поэтому, простите — это не реклама сериала. Я не знаю, чем он закончится, и вообще, хороший он или плохой. Но вот те несколько серий, которые я посмотрел...

А. Митрофанова

— И вообще это не рекомендация, а просто пример...

Прот. Максим

— Да, это просто пример... что это ужасно — это выглядит ужасно. Это выглядит ужасно, когда единственной целью жизни женщины является материнство. Вот, это, конечно, неправильно. Это неправильно, и поэтому я глубоко убежден, что женщина — так же, как и мужчина, как любой человек — она должна попытаться... Тут как бы вот тоже такой... такая дихотомия. С одной стороны, увидеть замысел Божий о себе — но это как бы не разово, а процесс... «Вот я проснулся — и я увидел»... А это то, что мы должны пытаться увидеть каждодневно — все время, снова и снова, пытаясь понять, что ждет от нас Господь. А с другой стороны — раскрыть все те таланты, которые в нас заложены. Именно поэтому я старался убедить всегда своих детей, дочерей, чтобы они... Вы знаете, вот у меня... Можно я сейчас расскажу? У меня старшая дочь — ей всего 26 лет, а она уже родила четверых! То есть, вот она по всей программе реализует себя как мать, причем с такой скоростью, которая даже мне кажется чем-то...

А. Ананьев

— Немножечко too much? Как говорит один наш хороший знакомый...

Прот. Максим

— Да, немножечко... Ну, как бы я не могу влиять на этот процесс, но я вижу, что ей 26 лет, она 6 лет замужем, и у нее уже четверо детей. Но с другой стороны, она закончила исторический факультет МГУ, она является выпускающим редактором журнала, и так далее. Или еще одна моя знакомая девушка, женщина — Аня Сапрыкина, которая сейчас вот родила седьмого, является активным редактором и автором «Православие.ру», издала несколько книг, кандидат педагогических наук — причем всего этого она добилась, выйдя замуж чуть ли не в 17 лет и параллельно рожая детей... То есть, я вот знаю женщин, и не одну, которые параллельно, значит, с одной стороны, реализовывали себя как матери —в полноте многодетного материнства, именно по-настоящему многодетного материнства, а с другой стороны, вовсе не считали, что это единственное их предназначение, даже в практическом смысле. Защищали диссертации, писали книги, значит, занимались журналистикой и так далее... Причем это не то, что у них там... Я знаю, что ни в семье моей дочери, ни в семье вот Анны, которую я упоминал — у них нет вообще помощников. То есть нет, там... водителя, кухарки или там еще кого-то. То есть вот реально человек пытается и то, и другое, и третье, и пятое делать вот самостоятельно, вместе с мужем.

А. Ананьев

— Возвращаясь к Пресвятой Деве Марии... Она-то свое предназначение знала.

Прот. Максим

— Она знала. Она — знала. Она к этому шла, Она к этому готовилась, и в этом вот Ее, может быть, отличие от подавляющего большинства современных людей. Есть такие люди, которые свое предназначение знали. А апостол Павел, например, не знал. Больше того — совершенно противоположно истинному предназначению его понимал.

А. Ананьев

— Я, честно говоря, когда готовился к нашей беседе, полагал, что мы будем говорить о Богородице как об ориентире, как об идеале, к которому надо стремиться в воспитании детей и в собственном развитии (ну, я сейчас про женщин, конечно, говорил — мужчине, видимо, надо стремиться к каким-то другим вещам). Вот... А открыл для себя — благодаря Вам, отец Максим — удивительную вещь: что от нас на самом деле, при всей нашей свободе, данной нам Господом, зависит гораздо меньше, чем нам хотелось бы на это надеяться, или чем мы боимся...

Прот. Максим

— Слушайте, я вообще, да... Вот я со вторым соглашусь — чем больше я живу, тем больше я понимаю, что основная задача моей жизни — в том числе, как отца — не навредить. Вот как у врача: главное — не навредить, все остальное уже — бонусы.

А. Ананьев

— Спасибо Вам огромное! Мы с Аллой Митрофановой еще раз поздравляем вас с большим праздником, друзья — с Рождеством Пресвятой Богородицы. Сегодня на эту непростую, но радостную тему мы говорили с глубоким и радостным собеседником — священником Храма Сорока Севастийских Мучеников в Спасской слободе протоиереем Максимом Первозванским...

А. Митрофанова

— Отцом девятерых детей...

А. Ананьев

— Да... Отец Максим, спасибо Вам большое! И Вас с праздником!

Прот. Максим

— Всех с праздником поздравляю!

А. Ананьев

— В студии была Алла Митрофанова...

А. Митрофанова

— ...Александр Ананьев. До свидания!

А. Ананьев

— До новых встреч за семейным столом! И не забывайте, отец Максим — в следующем году 21 сентября...

Прот. Максим

— Да, мы договорились!

А. Ананьев

— Да, мы обязательно придумаем что-нибудь особенное. Пока!