Поделиться
История рождественской ёлки в России во многом необычна... До Петра Первого Новый Год справляли раньше Рождества на целых четыре месяца — первого сентября. И вот в 1699 году, за пять дней до Рождества по старому стилю, Пётр Великий приказал перенести праздник новолетия на первое января 1700 года. И указом повелел украшать дома на Новый год ёлочками или хвойными ветвями, как он это видел в Западной Европе во время своего путешествия.
Так в Россию пришёл обычай, который в самой Европе зародился в Средние века. И по преданию, начало ему положил живший в восьмом веке святой Бонифаций, которого в русской православной традиции называют Вонифатием. Рассказав германскому племени о рождении Христа, он срубил священный дуб грозного бога Одина и вовсе не был поражён громом, чего ожидали его слушатели. Дуб, падая, повалил несколько деревьев, кроме совсем молодой ели. И Бонифаций сказал, что отныне ель в этих краях будет деревом Христа и напоминать о Его Рождестве.
Надо сказать, что, несмотря на это красивое предание, ёлка как один из символов праздника Рождества Христова, прижилась в народе нескоро. После петровского указа более ста лет она сверкала в наряде лишь в царских дворцах, завораживала маленьких царевичей и царевен.
И вдруг в начале 40-х годов девятнадцатого столетия начался настоящий ёлочный бум. Целые еловые леса двинулись на Новый год в города, украшая дома семей из самых разных сословий. Почему началась мода на ёлку, и вправду остаётся загадкой. Но одна версия кажется правдоподобной. В то время в России появились переводы сказок Андерсена, которые сразу стали популярными у всех сословий. Среди них были рождественские сказки «Ель» и «Девочка с серными спичками», обе с волшебным образом вечнозелёного дерева. Первая сказка — лёгкая, чудесная. Вторая — жизненная и очень грустная, она взывала к сочувствию, к помощи бедным и всем, кому несладко в дни Рождества. Говоря образно, эти сказки могли тронуть, быть может, самую тонкую и звонкую струну русского сердца, струну милосердия.
Именно тогда в России появился обычай украшать ёлку яблоками, мандаринами, сухими фруктами — абрикосами, инжиром, черносливом, а также медовыми пряниками. Эти украшения символизировали дары волхвов, которые были принесены ими в пещеру родившемуся Христу. А вершину ёлки стала украшать Вифлеемская звезда, указывавшая путь волхвам. Так в России новогодняя ель стала по-настоящему рождественской. За это и «пострадала» после революции 17-го года, была названа «поповским обычаем». Впрочем, она недолго была изгнанницей и в 30-е годы вновь вернулась в дома символом Нового года с красной, как бы кремлёвской звездой на верхушке. И уже в наши дни, с началом нового тысячелетия ёлка снова стала напоминать о светлом празднике Рождества — на её ветви возвратились ангелы, а под её пологом уже во многих домах можно увидеть «рождественский вертеп» — маленький домик-пещерку с фигурками Святого Семейства, пастухов и волхвов.
Сказ о том, как Владимир Даль словарь составлял
Поделиться
Многие знают имя Владимира Ивановича Даля как составителя «Толкового словаря живого великорусского языка», а некоторые имеют эту книгу в своей библиотеке... Я же хочу рассказать пару историй о том, как Владимир Иванович свой словарь создавал. Начну с того, что Даль по первому образованию — морской офицер, мичман. Прослужив 6 лет на корабле, он решил сменить род деятельности и... — выучился на медика. Став хирургом, Владимир Даль участвовал в русско-турецкой войне 1828-29 годов в качестве полевого врача. И если мы с помощью фантазии перенесёмся в то время и в место его службы, то увидим удивительную картину: возле госпитального шатра стоит верблюд, навьюченный мешками. А в мешках — исписанные Владимиром Далем листки. Здесь, в этих свитках — настоящее сокровище: слова, пословицы, сказки и прибаутки, собранные военным врачом в беседах с простыми служаками. Очарованный с юности красотой и меткостью русской речи, общаясь с матросами и солдатами, Владимир Даль записывал забавные сюжеты и не знакомые ему русские слова. В пору врачебной службы его записи составляли уже немалый объем. Поэтому начальство и выделило ему для перевозки верблюда. Правда, Даль чуть не потерял все свои богатства, когда верблюд внезапно попал в плен к туркам. Но обошлось — казаки отбили. Так вот получилось, что гордый корабль пустыни возил на своём горбу бесценное русское слово.
В течение жизни Даль записывал не только слова, но и сказочные сюжеты. В итоге его увлечения появилась книга сказок. Будучи в Петербурге, с экземпляром этого издания Даль направился прямиком... Ну конечно, к Пушкину! Там, у поэта дома они и познакомились. Пушкин сказки похвалил. Но более всего восхитился он далевским собранием русских слов. Особенно понравилось Пушкину слово «выползина» — сброшенная змеиная шкурка. Так Александр Сергеевич впоследствии и стал в шутку называть свой сюртук. Именно Пушкин уговорил Даля составить словарь. Благодаря этой встрече мы можем держать в руках словарь Даля, погружаться в стихию живой русской речи того времени и пополнять свой лексикон интересными словами. Например, узнать, что такое «белендрясы» и «вавакать, «мимозыря» и «жиразоль».
Приятного чтения, друзья!
Автор: Нина Резник
Все выпуски программы: Сила слова
Григорий Суров
Поделиться
В конце XIX-го — начале ХХ века врачи-офтальмологи, специалисты по глазным болезням, были в России на вес золота. Один из представителей этой редкой в то время специализации — Григорий Иванович Суров, окулист из Симбирской губернии — посвятил жизнь тому, чтобы сделать офтальмологию доступной для всех.
Уже в старших классах гимназии Григорий решил стать врачом. В 1881-м он успешно сдал вступительные экзамены на медицинский факультет Казанского университета. Первым местом работы Сурова была уездная больница в городе Спасске Казанской губернии. Там Григорий Иванович впервые обратил внимание, как широко распространены среди крестьян глазные болезни. У каждого второго пациента наблюдалась трахома — инфекционное заболевание, которое передаётся через предметы гигиены — например, полотенца, а распространителями являются мухи. Свои наблюдения и неутешительные выводы Суров записывал в дневник: «Эти болезни у нас в России распространены вследствие бедности, невежества, и малодоступной медицинской помощи». Офтальмологи, как уже говорилось, были в те годы большой редкостью. Поэтому Григорий Иванович решил специализироваться именно в этой области. За несколько лет работы в Спасской больнице он получил богатый практический опыт. Затем некоторое время Суров служил военным врачом. И опять же, занимался на этой должности преимущественно офтальмологией. В 1902-м он поступил в Петербургскую Военную Медицинскую академию — «для усовершенствования в медицинских науках по глазным болезням». Там с успехом защитил докторскую диссертацию.
А в 1906-м году Григорий Иванович вновь приехал в город Симбирск. Его назначили заведующим военного лазарета. Офтальмологического отделения в нём не было. И Суров его открыл. Сразу же к «глазному доктору» потянулся народ. «Главный контингент из страдающих болезнями глаз — крестьянство и необеспеченный рабочий люд», — отмечал Суров. С таких пациентов денег за лечение доктор не брал. Наоборот, помогал из собственного кармана — на лекарства, на изготовление очков. Вскоре Григорию Ивановичу удалось убедить местные власти выделить средства на глазной стационар в 50 коек. В 1911-м году стараниями Сурова в Симбирске открылась школа-приют для слепых детей.
А через несколько лет Россия стала Советской. Григорий Иванович не уехал за рубеж. Остался служить своей стране. В те годы о деятельном докторе нередко упоминали в прессе. Вот, например, как в 1923-м описывала его работу симбирская газета «Красный путь»: «Летом в разных районах губернии можно было увидеть фургон, в котором ехал доктор Суров. Он ездил обследовать сельское население. Оказывая помощь, он переезжал из села в село». После таких поездок и работы в госпитале, Суров принимал пациентов ещё и на дому, по вечерам. Симбирский учитель Алексей Ястребов в своих воспоминаниях писал: «Проходя по Беляевскому переулку, я вижу дом. И знаю: вечером у этого дома будет толпиться народ, потому что здесь живет замечательный врач, друг народа Григорий Иванович Суров».
Простой народ искренне любил своего доктора. Когда в 1920-м году большевики осудили Сурова и приговорили к году тюрьмы за то, что он взял на работу в госпиталь бывшего белогвардейского офицера — нищего больного старика, горожане встали на его защиту. Испугавшись волнений, власти восстановили доктора в правах. Впоследствии Григорий Иванович получил высокое государственное признание: в 1943-м году ему было присвоено звание Заслуженного врача РСФСР, а в победном 1945-м — орден Трудового Красного Знамени. Но не ради наград трудился доктор Суров. Однажды в своём дневнике он написал: «Я смотрю в мир глазами тысяч людей, которым помог избавиться от страданий».
Все выпуски программы Жизнь как служение
21 ноября. О пшенице и плевелах
Поделиться
В 13-й главе Евангелия от Матфея есть слова Христа: «Чтобы, выбирая плевелы, вы не выдергали вместе с ними пшеницы, оставьте расти вместе то и другое до жатвы».
О пшенице и плевелах, — епископ Тольяттинский и Жигулёвский Нестор.
