«Родословная Н.В. Гоголя»

Дмитрий Володихин

Гость программы — писатель, исторический публицист Наталья Иртенина.

Разговор шел о родословии известного русского писателя — Николая Васильевича Гоголя.

Ведущий: Дмитрий Володихин

---

Д. Володихин

— Здравствуйте, дорогие радиослушатели! Это Светлое радио, Радио ВЕРА, в эфире передача «Исторический час». С вами в студии я, Дмитрий Володихин, и сегодня мы будем говорить о Николае Васильевиче Гоголе. Боже мой, тысячи передач, миллионы книг, миллиарды статей написаны о Николае Васильевиче, с какой же новой стороны мы к нему сегодня подберемся? Мы подберемся к нему со стороны родословия — поверьте, оно скрывает много интересного. Но прежде, чем мы начнем говорить о гоголевской генеалогии, я представлю вам нашу гостью: замечательный православный писатель, публицист Наталья Валерьевна Иртенина. Здравствуйте!

Н. Иртенина

— Здравствуйте, уважаемые радиослушатели!

Д. Володихин

— Ну что ж, по традиции, прежде чем мы приступаем к основной теме, наш гость дает нам своего рода визитную карточку. Ну, конечно, задача тут забавная: визитная карточка, то есть в трех-четырех фразах дать все то главное, что наш гость считает главным про исторического персонажа, про писателя, в данном случае классика, вот я бы еще спросил визитную карточку Льва Толстого, визитную карточку Александра Сергеевича Пушкина, но сейчас примерно то же самое: визитная карточка Николая Васильевича Гоголя с вашей точки зрения.

Н. Иртенина

— Николай Васильевич Гоголь — это, конечно же, великий русский писатель малороссийского происхождения, человек, соединивший в своем творчестве и в своей личности две культуры: народную малороссийскую, в чем-то провинциальную, и русскую столично-имперскую культуру: большую русскую культуру, общенациональную. Он один из тех немногих классиков русской литературы, которые имели ярко выраженное христианское мировидение и отражали христианские смыслы в своем творчестве, исследовали человеческую душу с позиции христианского различения добра и зла.

Д. Володихин

— Если резюмировать, это крепкий, твердый христианин, соединивший великую русскую и малороссийскую литературу в своем творчестве.

Н. Иртенина

— Совершенно верно.

Д. Володихин

— Замечательно, очень хорошо. Ну, теперь давайте посмотрим на Николая Васильевича с точки зрения его родни, его предков. Понимаете, какая вещь: Гоголь жил в эпоху, когда казачество запорожское претерпевало, в общем, довольно странный период своего существования, это было уже фактически небытие, оно исчезло, часть переселилась на Кубань, остались воспоминания в основном о его прежних временах, но героика, ее дух еще носился по хуторам и городам Малороссии, и в судьбе, вернее, в судьбах предков Гоголя отразилась история Малороссии героического периода. Те времена, когда казаки на своих легких суденышках-«чайках» плавали по рекам и морям, нападали на турецкие города, вели битвы, смертные битвы с врагами Христа, сражались в Крыму, сражались на турецких берегах. Это времена, когда Богдан Хмельницкий поднял знамя восстания, и Малороссия воссоединилась с Русью, вошла в состав России. Это времена руин и великих битв на этой земле, верности и измен казачьей старшины русским царям, поздней эпоха Мазепы, его сторонников, унизивших Малороссию в своих изменных стремлениях, а потом постепенное-постепенное как бы засыпание, исчезновение древней славы запорожского казачества — XVIII век, когда запорожцы еще могут показать боевой дух на полях сражений, но с каждым десятилетием этот дух относится все к меньшему и меньшему количеству людей. В конце концов Запорожское войско казачье исчезает, но остается Малороссия, остается дворянство, которое выросло из казачьей старшины, остаются воины запорожские, перешедшие на службу Российской империи. Ну вот это все касается Николая Васильевича Гоголя напрямую, касается его предков, и мы сейчас переходим к тому, чем занимательна генеалогия Николая Васильевича, насколько она вообще изучена. То есть, конечно, о предках Гоголя писали довольно много, но там еще белых пятен хватает, иначе бы мы не пригласили Наталью Валерьевну, которая изучает этот вопрос специально. Ну вот хотя бы начнем с того, что Николай Васильевич Гоголь, но по мужской линии семья носила фамилию Яно́вских, почему это так? До какой степени вообще этот вопрос раскопан в науке?

Н. Иртенина

— Да, действительно, родословная Николая Васильевича Гоголя тесно связана с историей запорожского казачества. Судьбы некоторых его предков, казаков и священников, достоверно прослеживаются с первой половины XVII века, других предков — с конца этого же века. Историки начали изучать родословие Гоголя с середины XIX века, то есть практически сразу после кончины самого писателя, и доныне этот интерес к происхождению и личностям предков Николая Васильевича не спадает и у специалистов, и у не специалистов, у самой широкой публики. Казалось бы, эта тема изучена вдоль и поперёк, что-то новое найти здесь трудно, и тем не менее, всё-таки остаются, действительно, и нерешённые загадки, и белые пятна, которые мне посчастливилось отчасти заполнить. И именно с этими белыми пятнами связано, например, то, что в последнее время вместо твёрдо установленных фактов появляются разнообразные фантазии на тему польских, великорусских, татарских, даже еврейских корней Гоголя.

Д. Володихин

— Ну вот Яновский — это что за притча?

Н. Иртенина

— Да, как раз одна из загадок связана с фамилией Гоголь и Яновский. Действительно ли предком Николая Васильевича был казачий полковник и гетман правобережной Украины второй половины XVII века Остап Гоголь, или же это фальсификация, произведённая дедом писателя, Афанасием Демьяновичем Яновским, чтобы иметь знатное родословие? Твёрдых доказательств ни той, ни другой версии до сих пор нет. Дело в том, что достоверно известные предки Афанасия Демьяновича Яновского — это священники Иван Яковлевич и Демьян Иванович, соответственно, его отец и дед. Оба они были, как я сказала, священники. Первый служил в городе Лу́бны, в церкви города Лубны, потом его перевели в пригородное село Ко́ноновку, и в той же Кононовке служил всю жизнь Демьян Иванович. И его сын Афанасий Демьянович, он, правда, не стал священником, он пошёл по военной службе, и вот в конце жизни он подаёт прошение на присвоение ему дворянского статуса в дворянскую комиссию, к документам прикладывает составленное им родословие, и в этом родословии, как основатель рода, фигурирует могилёвский полковник Остап Гоголь, вернее, даже не Остап, он там назван другим именем: Андреем.

Д. Володихин

— Остап — это в данном случае уже то, что исследователи выкопали.

Н. Иртенина

— Да, реальный исторический персонаж — это могилёвский полковник и гетман правобережной Украины Остап Гоголь, просто Афанасий Демьянович, не зная его настоящего имени, назвал его Андреем. Так вот, помимо родословной, к его прошению был приложен другой документ: королевская грамота польского короля конца XVII века, жаловавшая полковнику Остапу Гоголю некое село за верную службу. Но дело в том, что подлинность этой грамоты неизвестна, то есть была ли она подлинна, либо она была сфальсифицирована неизвестно до сих пор, и никаких документальных доказательств родственной связи между полковником Гоголем и священниками Яновскими не имеется.

Д. Володихин

— «Темна вода во облацех». Но давайте зайдём с другой стороны: в принципе, принято держать в голове про Гоголя, что он всё-таки родился в дворянской семье, в Малороссии дворянство родилось в значительной степени из-за облагораживания, нобилитации казачьей старшины, но вот вопрос, до какой степени вообще в целом, в совокупности его предки принадлежали к этой малороссийской казачьей элите XVIII века, XVII века, когда императрица Екатерина II, затем Павел I и так далее начали массово раздавать дворянское звание той самой малороссийской казачьей старшине. Понимаете, какая вещь, в советское время возник соблазн: Гоголя очень хотелось приписать к каким-то демократическим слоям населения: «Вот он из-за дьячков, поповичей, писарей, чуть ли не псарей!» Ну и Андрей Белый тоже писал в этом ключе, хотя, в общем, в гоголевском родословии разбирался, я уж не знаю, как кот в хоккее. И здесь, конечно же, был определенный идеологический посыл: «давайте сделаем Гоголя ближе к народу». На самом-то деле, что там было?

Н. Иртенина

— Афанасий Демьянович Яновский в итоге получил дворянский статус, дед Гоголя. Он действительно был попович, сын священника, как я уже сказала, он получил отличное образование в Киево-Могилянской академии, которая в те времена, да и позднее давала не только духовно-богословское образование, но и глубокое светское. Но избрал он не путь церковного служения, а войсковую службу в управленческих структурах Гетманщины. Я поясню, что такое «Гетманщина»: так называлась малороссийская полуавтономия в составе Российской империи, собственно, Малороссия, административное государство и организация казачьего войска Запорожского. Возглавлялась она гетманом, существовала с середины XVII века до ликвидации ее Екатериной II в начале 1780-х годов. И Афанасий Демьянович служил, действительно, на должности канцеляриста в генеральной войсковой канцелярии войска Запорожского, но дело в том, что эта должность была воинской, и она давала воинские чины тем, кто ее занимал. У Афанасия Демьяновича был чин войскового канцеляриста, затем полкового писаря, а это третий старшина в казачьем полку. И в отставку он вышел уже в общеимперском чине секунд-майора, а это 8-й класс по Табелю о рангах, поэтому на дворянство он мог претендовать и без родовитых предков, по одному факту своего чина и своей службы.

Д. Володихин

— Там, в принципе, даже если немного не хватало до дворянства по Табелю о рангах, была практика анобли́рования: если человек честно служил, но не было свободных вакансий для того, чтобы он получал высокие чины, ему их все равно засчитывали за безупречность на службе, и так или иначе — да, пройдя воинскую службу, он мог честно получить дворянское звание, он просто решил подкрепить свое положение некими бумагами о старине своей семьи.

Н. Иртенина

— Ну, видимо, был несколько тщеславен. Да, но тут еще интересная история его женитьбы. Жена его, Татьяна Семеновна, была из очень знатного и богатого рода, из громкой казачьей фамилии Лизогу́б, и семейное предание Гоголей гласит о том, что молодые люди полюбили друг друга, но не имели шанса вступить в брак, родители невесты были против, потому что их имущественное и социальное положение было очень разным. И легенда гласит о том, что они организовали тайный побег Татьяны из родительского дома, и то ли где-то тайно обвенчались, то ли побег их не удался, и им пришлось вернуться назад в ее дом, броситься в ноги родителям, и тогда они, наконец, получили их благословение, потому что родители просто сжалились.

Д. Володихин

— Так или иначе, романтическая история.

Н. Иртенина

— Да, совершенно верно, романтическая история. Так вот, родословие Татьяны Семеновны, в девичестве Лизогуб, хорошо изучено. Один из ее прадедов, гетман Иван Скоропадский. Более отдаленные предки: два гетмана Дорошенко, это XVII век. Другие Лизогубы, Забе́лы, Та́нские были полковниками, генеральными обозными, генеральными бунчужными, а это все генеральские должности Гетманщины, военно-политическая элита, по сути. И вот эта родовитая кровь от бабки передалась Николаю Васильевичу Гоголю, хотя он мог знать не обо всех этих знатных предках своих, но бабушка ему много рассказывала о них.

Д. Володихин

— Подведем итоги: так или иначе, по отцу и деду Гоголь точно был дворянин, никакой не попович и не псарь. И если даже его отец преувеличивал своим родословием от полковника Остапа Гоголя, то уж по матери он точно был из своего рода казачьей аристократии. Дорогие радиослушатели, для того, чтобы мы могли наши сухие словеса смачивать благородной жидкостью классической музыки, сегодня мы призвали к нам на помощь Николая Андреевича Римского-Корсакова, и мы послушаем отрывок из его оперы «Майская ночь».

Звучит отрывок из оперы «Майская ночь»

Д. Володихин

— Дорогие радиослушатели, напоминаю вам, что это Светлое радио, Радио ВЕРА, в эфире передача «Исторический час». С вами в студии я, Дмитрий Володихин, у нас в гостях известный православный писатель, публицист Наталья Валерьевна Иртенина, мы разговариваем с нею о семейных корнях Николая Васильевича Гоголя. Ну вот, собственно, мы перешли от предков по мужской линии к предкам по женской линии, здесь тоже немало мифов, вопросов, сложностей. Вот так или иначе, с материнской линией связана фамилия Косяро́вских, которая бросала на Николая Васильевича такой отсвет полонизма, не очень он приветствовался в русском обществе XIX века и в XX веке ровно так же. И материнская линия в истории семьи Гоголя изучена, в общем, похуже, чем мужская. Возможно, здесь есть определенная идеологическая, что ли, линия искажения, или это просто потому, что женщинами меньше интересовались в старину?

Н. Иртенина

— Нет, здесь нет никакой идеологии. Дело в том, что сама мать писателя, Мария Ивановна, урождённая Косяровская, очень мало знала о своих даже ближайших предках, а в своих воспоминаниях она очень вскользь упоминает бабушку и дедушку по матери, своих прадедушку и прабабушку тоже по женской линии, очень мало говорит об отце и деде Косяровских. И проблема изучения родословия по этой линии Николая Васильевича была в том, что неизвестно было место жительства и где они жили, а генеалогическое исследование невозможно без установления места жительства представителей рода.

Д. Володихин

— Но вы кое-что нашли?

Н. Иртенина

— Да, я нашла.

Д. Володихин

— Давайте мы, прежде чем вы расскажете об этом, ещё раз свяжем Лизогубов с Косяровскими. Вот, собственно, мать Гоголя какую имеет фамилию?

Н. Иртенина

— Мать Гоголя в девичестве была Косяровская.

Д. Володихин

— Косяровская, а Лизогубы — это то, что она получила по мужской линии?

Н. Иртенина

— Это по отцовской линии, Лизогуб в девичестве была бабка по отцу.

Д. Володихин

— Ну вот, собственно. Итак, посмотрим, что такое Косяровские в открытиях нашего нынешнего гостя Натальи Валерьевны Иртениной. Именно открытиях, я этот момент подчёркиваю.

Н. Иртенина

— Мне удалось установить настоящее место рождения деда Николая Васильевича, Ивана Матвеевича Косяровского: это село в Полтавской губернии, где Косяровские жили, по крайней мере, с начала XVIII века, и по документам я восстановила их родословие до середины XVII века. Могу без ложной скромности сказать, что для гоголеведения это, по сути, сенсация. Скоро должны выйти мои статьи, в научных журналах по этой теме можно будет ознакомиться с ходом и результатами генеалогического исследования. Так вот, польских корней этой фамилии я не нашла, но возможно, она действительно была шляхетской, хотя шляхтич это не обязательно поляк, шляхтичами в Речи Посполитой становились и русские на польской службе.

Д. Володихин

— И русские, и литовцы, все те, кто был приписан к какому-то гербу или зарабатывал дворянство так или иначе.

Н. Иртенина

— Дело в том, что территория правого берега Днепра, по сути, половина Малороссии до конца XVIII века принадлежали Польше, и предки Николая Васильевича прямые могли еще в конце XVII века переселиться с правого берега на левый. А на правом берегу, например, я нашла шляхтичей Козяро́вских, то есть такая, очень сходная фамилия. Вполне возможно, что это какие-то родственники.

Д. Володихин

— То есть, иными словами, опять же, это дворянские корни не больно-то высокого рода, не Лизогубы, которые были из великой казачьей старшины, но именно что шляхетская кровь.

Н. Иртенина

— Да, родовое гнездо Косяровских в XVIII веке было село Медвежье Роменского уезда Полтавской губернии, во времена Гетманщины, которое делилось на полки и сотни, это была территория Лу́бенского полка. Иван Матвеевич Косяровский, дед Гоголя, с 12 лет числился на военной службе в конном Черниговском полку, но после отставки и трагической потери первой жены и ребёнка, они умерли после родов, он перешёл на гражданскую службу. Его отец, Матвей Васильевич, как и Афанасий Демьянович Яновский, был канцелярист в структурах Гетманщины, получал войсковые чины и должности, и в отставку тоже вышел в чине 8-го класса по Табелю о рангах, и в конце жизни он жил в селе Барановке Миргородского уезда, по соседству с сельцом Яновщина, где жили Яновские. А вот его отец, отец Матвея Васильевича, не был казаком и не имел войсковых чинов, потому что он был священником.

Д. Володихин

— В те времена переход из старшины казачьей в священнический чин и обратно было явление достаточно широко распространённое, ничего там странного не видели, общество было устроено немножко иначе, чем в России.

Н. Иртенина

— Да, представители казацко-старшинских родов принимали духовный сан, и наоборот, отпрыски священников шли на службу в канцелярии, где получали войсковые чины. Прапрадед Николая Васильевича Гоголя, священник Василий Леонтьевич Косяровский, служил в Покровской церкви села Медвежье Роменского уезда, это Лу́бенский полк, как я уже сказала. У него было четыре сына, и двое старших тоже были священниками, служили в той же церкви.

Д. Володихин

— Если я правильно понимаю, то вот эту линию Косяровских вы довели до каких-то уже сверхподземных корней...

Н. Иртенина

— До середины XVII века.

Д. Володихин

— Я так понимаю, это все были либо казачьи старшины, либо священники?

Н. Иртенина

— Отец Василия Леонтьевича, Леонтий Павлович Косяровский, то есть это уже трижды прадед Гоголя, он тоже был священником того же храма в селе Медвежье, причем священный сан он принял уже в старости, в 1710-х годах, а до этого входил в казацкую старшину, то есть был казаком и занимал какую-то казацкую старшинскую должность, получил звание знатного войскового товарища.

Д. Володихин

— И это вот территория России, это левобережье Днепровское, да?

Н. Иртенина

— Да, это Лубенский полк, это левобережье.

Д. Володихин

— Давайте еще раз, дорогие радиослушатели: по Днепру проходила граница России, в районе Киева был своего рода такой выступ на запад, который тоже относился к территории России, а в целом правобережье входило в Польско-Литовское государство, в Речь Посполитая, и переходы через границу были достаточно частыми. И сам быт в этих местах отличался от того, как шла жизнь в Московском царстве и Российской империи довольно долго, они начали уравниваться только в конце XVIII, в XIX веках, осталось воспоминание о том, что было раньше.

Н. Иртенина

— Я немного доскажу: четырежды прадед Гоголя, Павел Косяровский, тоже был священником, хотя мне не удалось найти его по документам, обнаружить, где он жил и где он служил, а родился он не позднее 1640 года, то есть что получается: Николай Васильевич Гоголь, помимо двух священников Яновских в своем роду, имел предками еще как минимум трех иереев по линии Косяровских.

Д. Володихин

— Но священническая кровь — это не водица, и я не думаю, что можно взять и поставить, как сейчас говорит молодежь «в игнор», то, что у человека были иерейские корни на протяжении столь долгого времени. Дорогие радиослушатели, напоминаю вам, что это Светлое радио, Радио ВЕРА, в эфире передача «Исторический час». С вами в студии я, Дмитрий Володихин, и мы ненадолго прерываем нашу беседу для того, чтобы в скором времени вновь вернуться в эфир.

Д. Володихин

— Дорогие радиослушатели, это Светлое радио, Радио ВЕРА. В эфире передача «Исторический час», с вами в студии я, Дмитрий Володихин. У нас в гостях замечательный русский православный писатель, публицист, знаток казачьей генеалогии Наталья Валерьевна Иртенина, мы обсуждаем с ней историю предков семейного устройства Николая Васильевича Гоголя, и добрались уже аж до 1640 года, добрались и до различных чинов казачьей старшины, и до священников, и еще, уверяю вас, до многого интересного доберемся. Ну вот, насколько я понимаю, по материнской линии там были не только Косяровские, там были Шо́стаки, Щербаки́, и наш с вами частый бредень поиска родственников Гоголя в старину, он дает ну очень широкий разворот.

Н. Иртенина

— Бабка Николая Васильевича по линии матери, Мария Ильинична, была из рода Шо́стак, а прабабка, жена Матвея Васильевича Косяровского, Феодосия Андреевна, была из рода Щерба́к. Я исследовала обе эти ветки родословного древа Николая Васильевича, обе они целиком казачьи и старшинские, но принадлежали не к высшей элите Гетманщины, как те его предки, о которых уже сказано было раньше, а к среднему старшинскому слою, то есть они были сотниками, городовыми атаманами, есаулами. Но самого высокого чина из них достиг прадед Гоголя, Илья Афанасьевич Шостак, он был полковым обозным Гадя́цкого полка, а это фактически заместитель полковника. Мария Ивановна Гоголь, мать писателя, в своих воспоминаниях назвала его «небогатым малороссийским помещиком», но на самом деле он был не так уж беден, имел две сотни крепостных душ и, во всяком случае, это был не простой помещик-обыватель, а премьер-майор в отставке, а это тот же 8-й класс по Табелю о рангах, и жил он со своим многочисленным семейством, у него было много детей, в городке Лютенька, сейчас это Полтавская область, тридцать лет возглавлял Лютенскую сотню Гадяцкого полка. А его отец, Афанасий Лукич Шостак, жил в городе Чернухи Лубенского полка, занимал там должность и сотника, и городового атамана тоже, а женат был на дочери есаула Полтавского полка.

Д. Володихин

— Ну, то есть всё это, в общем, казацкая старшина среднего уровня, это не генералитет, но это и не младшие офицеры.

Н. Иртенина

— Да. Самым трудным и интересным был поиск сведений о роде Щербак, сложно было идентифицировать отца Феодосии Андреевны Щербак-Косяровской.

Д. Володихин

— Вот давайте мы сейчас ещё раз свяжем, чтобы наши радиослушатели не запутались, Феодосию Андреевну с Гоголем.

Н. Иртенина

— Прадед Гоголя по материнской линии Матвей Васильевич Косяровский, его жена Феодосия Андреевна, в девичестве Щербак. Пришлось зарыться глубоко в архивный документ: в генеральную опись Малороссии 1760-х годов, и в конце концов я нашла её отца, это Андрей Степанович Щербака, имевший чин войскового товарища. Много лет он служил городовым атаманом города Пиря́тина, это был центр Пирятинской сотни Лубенского полка. Его отец, Степан Иванович Щербак, был рядовым казаком той же Пирятинской сотни, но благодаря Андрею Степановичу род возвысился, быстро стал богатым засчёт покупки разной недвижимости, и позднее получил дворянство. И вот любопытный факт: об этих предках из фамилии Щербак сам Николай Васильевич Гоголь и его мать ничего не знали, кроме того, что они были богаты, даже имён их не знали, но при этом хорошо были знакомы с потомками Андрея Щербака по мужской линии, у него был единственный сын, то есть со своей дальней родиной были знакомы. И в Нежинской гимназии юный Николай Гоголь учился на одном отделении с троюродным братом своей матери, Михаилом Щербаком, они были ровесники.

Д. Володихин

— Ну, может быть, они и знали, что это родня, просто не высказывались на эту тему.

Н. Иртенина

— Они знали, что это родня, просто не знали тех отдалённых предков, вот Андрея Степановича Щербака они не знали. Так вот, самый любопытный документ, который мне удалось найти, это копия завещания Андрея Степановича Щербака, прапрадеда Гоголя...

Д. Володихин

— Так вот, сейчас на секундочку притормозим, напомним, что Андрей Щербак — это войсковой товарищ, то есть офицер высокого уровня и богатый человек, чуть ли не богаче всех прочих, кто будет в семействе Гоголя хорошо известен. Вот давайте теперь посмотрим, чем он владел, и что такое его завещание, это, поверьте, документ прелюбопытнейший.

Н. Иртенина

— Завещание составлено в 1765 году, когда Андрей Степанович уже находился в преддверии кончины, ему уже почти восемьдесят, и в завещании он тщательно перечисляет всё своё недвижимое имущество, которое он оставлял единственному сыну Максиму, пирятинскому сотнику. Перечисляет, у кого, когда, при каких обстоятельствах что приобретено, что приобретено: дворы с людьми, хутора, участки леса, мельницы, это очень интересное чтение, и также скрупулёзно он перечисляет приданое, доставшееся трём его дочерям, и в том числе Феодосии, она упомянута уже под фамилией Косяровская, уже десять лет замужем за Матвеем Васильевичем Косяровским. Так вот, в начале и в конце завещания Андрей Степанович поместил небольшое духовное рассуждение о сроке, который отмерян каждому Богом, о приближающейся смертной черте, за которой будет неминуемая встреча с Господом, со Всевышним и Божий Суд. Упоминается там пророк царь Давид, пророк Моисей, то есть видно, что человек, несомненно, готовясь к смерти, готовился и к встрече с Богом, заботился о спасении своей души, он был, по сути, добрый христианин.

Д. Володихин

— Ну а вот что касается завещанного Феодосии Косяровской, что там такое, что он решил ей передать?

Н. Иртенина

— Там фигурируют и скотина, и повозка, и драгоценности: золото, серебро, украшения.

Д. Володихин

— Ну а теперь, дорогие радиослушатели, прошу вас, давайте мысленно вернемся к началу нашей передачи: что, собственно, говорилось в советское время, что писал Андрей Белый, да, в общем, достаточно много людей, не столь известных, как он, про Николая Васильевича Гоголя, помните: «дьячок попович, писарь, ля-ля-ля, жу-жу-жу...» Понимаете, какая вещь: советская реальность хотела бы Гоголя растворить в низовых слоях малороссийского населения, но вот все эти богатства, чины его родни, их духовное положение идут прямо в разрез со всеми этими расхожими историями, можно сказать, со всеми этими россказнями, которые созданы были историками литературы фактически на полном отсутствии источников. Вот, помнится, там присутствовал один из офицеров Черниговского конного полка, и там ведь тоже была какая-то странная история: ему приписывали то, что он чуть ли не познакомился с фрейлиной ее величества, имел приключения в Санкт-Петербурге в императорской гвардии — это было интересно, это было как бы поближе к Пушкину, к декабристам, гвардии и так далее. Это единственная попытка вывести родословие Гоголя на иной уровень, но, к сожалению, там, где оно действительно на более высоком уровне, исследователи этого не заметили, а там, где они что-то попытались рассказать, получился, по-моему, миф, не так ли?

Н. Иртенина

— Речь идет о деде Гоголя, Иване Матвеевиче Косяровском. О фрейлине сведения фигурируют в воспоминаниях его дочери Марии Ивановны, но там никаких имен не названо, все очень расплывчато, и вот, например, в «Википедии», в интернет-энциклопедии можно прочитать, что Иван Матвеевич был гвардейцем, служил в Измайловском лейб-гвардии полку — гвардейцем-то он был, но в Измайловском полку вряд ли служил, я достоверно установила, что служил он в Черниговском конном полку, то есть откуда берутся эти сведения, вот эти вот фантазии, я не нашла их источник, честно говоря.

Д. Володихин

— Вот я вспоминаю булгаковскую «Белую гвардию», там замечательная фраза есть, как государь встретил посланников Белого движения и прослезился. Вот этот миф насчет гвардии, истории с фрейлиной прекрасен, он прекрасен, но всегда, если слышите о нём, вспоминайте эту фразу: «и прослезился», такая история, абсолютно неправдоподобная, которая далеко уводит от настоящей жизни предков Гоголя, людей достаточно высокопоставленных в Малороссии, мягко говоря, не рядовых, причём не рядовых на протяжении целого ряда поколений. Дорогие радиослушатели, мне хотелось бы сейчас вернуться к вопросу о том, до какой степени родословие влияет на характер и личность человека, ну давайте посмотрим на хотя бы то огромное количество священнических иерейских линий в роду Николая Васильевича. Вот, Наталья Валерьевна, до какой степени всё это могло повлиять на глубину христианского мировосприятия Николая Васильевича?

Н. Иртенина

— Ну, конечно, немалая доля, так скажем, поповской крови в жилах Николая Васильевича, доставшаяся ему от предков как по отцу, так и по матери, очевидно, сыграла в его судьбе огромную, великую роль, хотя ему было известно только о священниках Яновских, и он знать не знал о священниках Косяровских, но вот эта его знаменитая глубокая погружённость в духовные материи, в христианские идеи, его религиозно-мистическое миросозерцание, это всё из семьи шло, из домашней религиозной обстановки, передававшейся из поколения в поколение, конечно же. И его мать и отец были глубоко верующими людьми, и, по рассказам Марии Ивановны, её мужу в ранней юности дважды являлась сама Божья Матерь, показала ему его будущую невесту, тогда ещё дитя. И неслучайно Николай Васильевич позднее, уже в зрелом возрасте, в зрелом периоде своего творчества, пытался воплотить христианские истины и в собственной жизни, и в своих литературных произведениях, показать христианский идеал человека, и неслучайно его вот эта тяга к вероучительному наставничеству, которая столь ярко проявилась в книжке «Избранные места из переписки с друзьями» и в небольшой книжечке «Размышления о Божественной литургии», хотя его много ругали за это, и в том числе и со стороны Церкви, именно за вот это его религиозное учительство.

Д. Володихин

— Но его ругали со стороны Церкви разве только, что он не так был сильно погружён в формальную сторону православного вероучения, а не за саму интенцию.

Н. Иртенина

— Священноначалию виднее, за что его было ругать. Но тут надо упомянуть ещё об одном его предке, предке Николая Васильевича...

Д. Володихин

— Да-да, кстати: ругал-то его Белинский, и к нему в вопросах веры прислушиваться последнее дело, так что если он ругал Гоголя, значит, у Гоголя с православием было хорошо.

Н. Иртенина

— Нет-нет, святитель Игнатий Брянчанинов его, в частности, ругал, критиковал.

Д. Володихин

— Ну, критиковал он Николая Васильевича за совершенно другие вещи, не за крепость веры, там было иначе.

Н. Иртенина

— Да, тут надо упомянуть ещё об одном предке Николая Васильевича, не духовного звания, а казачьего, который отличался особым христианским благочестием, это его прадед Семён Семёнович Лизогуб, он имел чин бунчукового товарища, то есть казак из старшины довольно высокого уровня. Он был очень душевный, милосердный человек, щедрый на самую разную благотворительность, он помогал всем, кто только обращался к нему с просьбами о помощи, совершенно незнакомым людям, храмам, монастырям, тратил на это чуть ли не все свои собственные деньги, очень хорошо знал Священное Писание, часто цитировал в своих письмах Евангелие, и вот многие биографы Гоголя считают, что именно от этого предка Николаю Васильевичу передалось глубокое религиозное чувство.

Д. Володихин

— Ну, похоже на то, что от целого каскада предков.

Н. Иртенина

— Да, как видно, что не только от Семёна Семёновича Лизогуба, при таком количестве священников в роду это и неудивительно.

Д. Володихин

— Не то слово. Так или иначе, вся семья наполнена была, насколько я понимаю, эманациями православного вероучения. Дорогие радиослушатели, я думаю, будет правильным, если сейчас ещё раз прозвучит мелодия из оперы Николая Андреевича Римского-Корсакова «Майская ночь», которая была создана по произведению Николая Васильевича Гоголя «Майская ночь или Утопленница» ровно через полстолетия после того, как Николай Васильевич взялся её писать.

Звучит мелодия из оперы «Майская ночь»

Д. Володихин

— Дорогие радиослушатели, напоминаю вам, что это Светлое радио, Радио ВЕРА, в эфире передача «Исторический час», с вами в студии я, Дмитрий Володихин. У нас в гостях замечательный православный писатель, публицист Наталья Валерьевна Иртенина, ко всему прочему ещё и знаток казачьей генеалогии, и сегодня мы говорим о родословии Николая Васильевича Гоголя. Мы очень много слов потратили на священническую, иерейскую струю в генеалогии Николая Васильевича, но напоминаем о том, что полным-полно было людей из казачьей старшины, из полковников, даже из гетманов. И вот хотелось бы понять: у Гоголя есть несколько замечательных вещей о казачьем быте и о героике казачьей старины, самое известное произведение это, конечно, «Тарас Бульба», вот до какой степени можно говорить о влиянии родословия на творчество Николая Васильевича Гоголя? До какой степени он знал о своих предках, именно не о священнических, а о казачьих? До какой степени он пытался как-то использовать прототипы их в своих произведениях? Собственно, я не имею в виду, отыскал ли он в своих предках прототип Вия, вот это вы уж уточните, Наталья Валерьевна, но вот прототип Тараса Бульбы — стоило бы, пожалуй, об этом поговорить, потому что человек — это в значительной степени не только его личность, но и его память, а к его памяти подстыковывается память его предков, насколько они смогли ему передать эти знания и эти чувства. Что скажете?

Н. Иртенина

— Ну разумеется, кому, как не Гоголю, потомку знатных казацких родов, было писать художественную историю запорожского казачества, героическую эпопею «Тараса Бульба». Он очень тщательно изучал реальную историю войска Запорожского и вообще Малороссии, в частности, он знал, конечно же, о деяниях гетмана Михаила Дорошенко и о его походах против Крымского ханства в 1620-х годах, хотя, может, даже и не догадывался, что это его предок, о двух гетманах Дорошенко он вряд ли знал.

Д. Володихин

— А кто знает, может быть, и знал, с чего вы взяли, что не знал? Память предков — штука длительная, ее передают из поколения в поколение. Не говорил об этом — другое дело.

Н. Иртенина

— Ну, возможно. В других своих малороссийских повестях Гоголь со вкусом рассказывал о быте и нравах запорожцев и даже с некоторым сожалением о том, что все это уже осталось в прошлом. Например, главный персонаж повести «Пропавшая грамота», некий казак, служитель Гетманской войсковой канцелярии, посланный с грамотой в Петербург к самой царице, он отчасти срисован с деда писателя, Афанасия Демьяновича Яновского, который служил в канцелярии. А в повести «Старосветские помещики» Николай Васильевич изобразил семейную идиллию своих дедушки и бабушки, любовь до гроба Афанасия Демьяновича и его жены Татьяны Семеновны, в девичестве Лизогуб, но вывел их под именами Афанасия Ивановича и Пульхерии Ивановны Товстогуб, там даже упоминается та самая романтическая история с тайным увозом невесты из родительского дома. И, кстати, в «Тарасе Бульбе» Гоголь оставил намек на своего легендарного предполагаемого предка, полковника Остапа Гоголя: в конце повести, когда остатки казачьего отряда плывут по реке Днестр, уходя от польского преследования, Гоголь там упоминает птицу гоголя, селезня: «... и гордый гоголь, — пишет он, — плывёт по Днестру». Это такая игра слов, он, конечно, имеет в виду тут своего предка Остапа Гоголя, которому однажды пришлось тоже, уходя от преследования поляков, переплывать Днестр, и он тогда чуть не утонул. И вот Гоголь упоминает тот эпизод из истории своего предполагаемого предка.

Д. Володихин

— Вот вы говорили о Дорошенко в 20-х годах в XVII веке, откуда эта тематика? Это что, вот то поле, на котором происходит исторический театр «Тараса Бульбы»?

Н. Иртенина

— Да, основные события «Тараса Бульбы» разворачиваются в 1630-х годах, это одно из крупнейших казачьих восстаний 1630-х годов. Но там было много предводителей этих восстаний, Тарас Тряси́ло, вот как раз Тарас Трясило — один из прототипов Тараса Бульбы. Там Остря́ница, Павлюк, Гуня-Дмитрий Гуня. И Гоголь концентрирует всю эту историю, как бы интерпретирует её.

Д. Володихин

— Интерпретирует её с точки зрения не конкретной истории, а скорее своего рода национального исторического мифа.

Н. Иртенина

— Да, обобщает её, делает её таким символом эпохи, когда казаки постоянно восставали против польского господства, отстаивая свою свободу, пытаясь завоевать свободу от польского владычества, обращая свои взгляды в сторону Москвы, в сторону православного царя.

Д. Володихин

— Да, но «придёт русский царь» в конце «Тараса Бульбы», вот эти слова, они всё-таки взяты не из времени XIX века, когда русский царь давно пришёл, а из казачьей старины.

Н. Иртенина

— Совершенно верно. Казаки постоянно обращались к Москве, посылали просьбы в Москву, к русскому правительству, чтобы приняли их на службу или даже в подданство русского царя, помогли им освободиться от польского гнёта, отстоять православие на территории Малороссии.

Д. Володихин

— До какой степени Дорошенко, вот его походы, связаны с историей «Тараса Бульбы»?

Н. Иртенина

— Михаил Дорошенко — гетман реестрового казачества. Уточню: было казачество вольное, сечевое в Запорожской Сечи, и казачество служилое реестровое на службе у польского короля. Так вот, Михаил Дорошенко был гетманом реестрового казачества, но он, как и вольные казаки запорожские, тоже воевал с татарами, с Крымским ханством, совершал походы на Крым. В одном из походов он попал в плен к татарам, и его казнили в городе Феодосии, тогда это была крепость Ка́фа, ему отрубили голову и выставили её на стене крепости Кафы. Не знаю, знал ли об этом Николай Васильевич.

Д. Володихин

— Может быть, и знал, но так или иначе, он старину своих героических предков ценил, и вот что касается братьев Остапа и Андрия, нет ли здесь какой-то переклички с тем, что его предок Остап Гоголь в одних документах был Остап, в других — Андрий?

Н. Иртенина

— Андрием его назвал Афанасий Демьянович, когда подавал прошение на дворянства, видимо, он всё-таки не знал имя реального полковника Гоголя и поставил первое попавшегося.

Д. Володихин

— Ну и что получилось?

Н. Иртенина

— Получилось совпадение такое, да: Остап и Андрий.

Д. Володихин

— Да, может быть, это не совпадение, а Гоголь, копая эти документы, может быть, что-то понял: наш крепкий парень Остап и изменчивый непонятный теневой Андрий.

Н. Иртенина

— Что касается «Вия», о которого вы упомянули, возможно, некоторые женщины в роду Николая Васильевича и напоминали своим нравом таких ведьмочек. Жена Семёна Семёновича Лизогуба, того самого благочестивого, милосердного христианина, мать Татьяны Семёновны, в девичестве она носила фамилию Та́нская, была дочерью переяславского полковника, и её собственная мать, жена этого полковника, то есть прабабка и прапрабабка Николая Васильевича, это были женщины очень жёсткого и даже где-то жестокого нрава, особенно последнее. От них доставалось не только их домочадцам, но и подвластным крестьянам, и соседям. Если вот в «Вии» панночка — это дочь казачьего сотника, то вот эти женщины — это полковничьи дочери, и Николай Васильевич мог слышать рассказы о них от своей любимой бабушки Татьяны Семёновны...

Д. Володихин

— ... и сделал из них вот такую ужасающую историю.

Н. Иртенина

— Она сама в своё время настрадалась от тиранского нрава своей матери и могла что-то передать Гоголю.

Д. Володихин

— Гоголь, насколько я понимаю, пробовал себя не только в сфере художественной литературы, но и в сфере научной истории Малороссии. Бог весть, может, из него получился бы первоклассный историк, но получился первоклассный писатель, но это не было случайной страницей в его судьбе.

Д. Володихин

— Совсем молодым, чуть за двадцать лет, Николай Васильевич уехал из родных краёв, из Полтавской губернии в Петербург и там вплотную занялся историей Малороссии, историей запорожского казачества, читал очень много литературы, всё, что мог достать, исторические источники. Приступал к историческому роману под названием «Гетман» об эпохе вот этих самых казачьих восстаний против польского господства и одновременно он собирался написать многотомный научный труд по истории Малороссии. Решил стать историком, да, даже устроился преподавателем сначала в женский Патриотический институт, потом, по протекции Пушкина и Жуковского, занял место адъюнкт-профессора в Петербургском университете, читал там лекции по истории Средних веков. Претендовал даже на профессорскую кафедру в Императорском Киевском университете, который тогда только открылся, но не смог получить эту должность. И в итоге он охладел и к истории как к науке, и к преподаванию, и позднее назвал этот свой краткий период увлечения наукой и историей «годом моего бесславия, потому что не за своё дело взялся».

Д. Володихин

— Ну что ж, в конце концов, то, что он взялся не за своё дело, помогло ему, когда он взялся за своё дело.

Н. Иртенина

— Да, но Гоголь всё-таки не был учёным с холодной головой и аналитическим умом, это был художник с горячим, пылким воображением. Например, в одном письме он говорил, когда ещё собирался писать научный труд: «Мол, российская история моя чрезвычайно бешена, мне попрекают, что слог в ней слишком уж горит, не исторически жгуче жив. Но что за история, если она скучна?» И тут я с ним вполне согласна, потому что скучно написанная история скучно читается.

Д. Володихин

— И никем не запоминается, что самое главное.

Н. Иртенина

— В итоге Гоголь охладел и к науке, и к преподаванию, и написал «Тараса Бульбу».

Д. Володихин

— Ну что ж, дорогие радиослушатели, время нашей передачи подходит к концу. Мне осталось сказать буквально несколько слов: прежде всего, помните: генеалогия — это не пустое увлечение людей, у которых досуг позволяет заниматься ерундой, нет. Это исследование, которое позволяет увидеть корни мировидения крупной исторической личности, в том числе и личности творческой, как сегодня у Николая Васильевича Гоголя. Вы видите огромный слой иерейской истории в его семействе, возможно, напитал это семейство крепкой верой, почтительным отношением к православному вероучению и определенным христианским мистицизмом, который был унаследован Гоголем, унаследован от очень богатой в этом смысле почвы. А его героические предки, ну, я не выражусь точно, казачьи офицеры, хотя скорее, казачья старшина — это ведь люди, которые были не столько очевидцами боевых событий, сколько их участниками и творцами, это ведь огромное количество людей, которые понюхали пороху и знали, что такое война и смертельная борьба. Все это, конечно, перешло, как своего рода историко-культурное наследие Гоголю. Он сам не воин, но в нем течет кровь воинов, и в его голове отложилась память множества воинов из числа казаков — не дьячков, не писарей и не псарей, а людей, которые сражались за свое Отечество и умирали, когда приходил их час. Мне осталось от вашего имени поблагодарить Наталью Валерьевну Иртенину и сказать вам: спасибо за внимание, до свидания.

Н. Иртенина

— Всего доброго, уважаемые радиослушатели

---

Все выпуски программы Исторический час

• «Образы эпохи в романах Ф.М. Достоевского»
• «Современный русский историк Олег Куц»
• «Взятие Парижа в 1814 году»