Поделиться
Осенью 1943-го года знаменитый эстрадный артист, киноактёр, композитор, поэт и певец-шансонье Александр Вертинский вернулся из эмиграции в Советский Союз. И в январе следующего, 1944-го, перед гастролями на фронте, записал в Москве серию грампластинок. На одной из них была ностальгическая песня «Чужие города», которой ещё вчера аплодировали залы Нью-Йорка, Харбина и Шанхая.
Принесла случайная молва
Милые, ненужные слова:
«Летний Сад, Фонтанка и Нева».
Вы, слова залетные, куда?
Там шумят чужие города
И чужая плещется вода...
Знал ли наш певец, записывая в Москве пластинку с романсом «Чужие города», что автора этих стихов, которые он обессмертил, — эмигрантки, поэтессы, специалистки по средневековью и переводчицы Раисы Блох — уже нет на свете? Что полгода назад она погибла в германском концлагере?
Спустя без малого двадцать лет, в парижском издательстве «Рифма», усилиями друзей Раисы Блох, вышел сборник избранных стихотворений её самой и её мужа, поэта Михаила Горлина (тоже погибшего в неволе). С волнением листаю эту книгу.
Среди иллюстраций — фотокопия записки, выброшенной поэтессой из немецкого поезда, следовавшего к месту её гибели 20 ноября 1943 года. Записка чудом сохранилась, и добралась до адресата. Невозможно равнодушно смотреть на эти неровные строки: «...Друзья, спасибо за всё. Я не знаю, куда везут меня...»
В парижский сборник (стихи из него были переизданы в России в конце 1990-х) вошли стихотворения Раисы Блох, написанные ещё в России; стихотворения, которые читали ещё Александр Блок и Николай Гумилев.
...Всё светлей за дальними туманами,
Звёзды катятся стезями вольными
Над необозримыми полянами,
Над деревьями широкоствольными.
Всё слышней чрез пустыри окрестные
Голоса звучат червонным золотом,
А на высях плотники небесные,
Строя кельи, ударяют молотом.
И не страшно отойти в обители,
Где покои странным уготованы,
И стоят у входа небожители,
Молодой березой коронованы.
Раиса Блох, из стихотворения «Нам не долго странствовать болотами», 1920-й год, из сборника «Мой город».
В книгу, выпущенную в послевоенном Париже друзьями Раисы Блох, вошло несколько неизданных стихотворений 1942-го — 1943-го годов. Было там и такое:
Не прекословь, высок и светел
Господен рок,
Господь лучом тебя отметил
Средь всех дорог,
Лучом пронзительным, жестоким
И золотым,
Чтоб стали все земные сроки,
Как прах и дым,
Чтоб стали все земные звуки,
Как тишина,
И даже горе, и даже муки,
Как тени сна.
Смотри, бессилен и бессловесен
Ты прежде был,
А ныне полон чудес и песен
И звона крыл.
...Как же был прав критик и богослов начала прошлого века Константин Мочульский, откликаясь в 1928-м на самую первую книжку Раисы Ноевны Блох: «Для начинающего поэта удивительна её свобода от бутафории. Все проверено хорошим вкусом и доведено до простейшего выражения... тембр её голоса чист».
