«Радость семьи». Священник Александр и Варвара Волковы

У нас в гостях были настоятель храма преподобного Сергия Радонежского в Солнцево, пресс-секретарь Патриарха Московского и всея Руси священник Александр Волков и его супруга, секретарь Церковно-общественного совета при Патриархе по развитию русского церковного пения Варвара Волкова.

Мы говорили с нашими гостями об их опыте построения семейного счастья, о воспитании детей, родных и приемных, и о том, как объединяются церковное служение и семейная жизнь.

---

А. Леонтьева 

– Добрый вечер, дорогие. Сегодня, как водится, по понедельникам, мы говорим о семье с отцом Александром Волковым, пресс-секретарем Патриарха, настоятелем храма Сергия Радонежского в Солнцево, и его матушкой Варварой, секретарем Церковно-общественного совета при Патриархе по развитию русского церковного пения. С вами Анна Леонтьева... 

К. Мацан 

– И Константин Мацан. Добрый вечер, дорогие наши гости. 

Иерей Александр 

– Здравствуйте. 

В. Волкова 

– Добрый вечер. 

А. Леонтьева 

– Дорогие гости, хотелось мне начать с самого начала. Я услышала как-то в интервью отца Александра, что когда начиналась ваша семья, вы просто как-то сразу решили, что матушка, ну тогда Варвара – ваша жена. Ухаживаний долгих не было, не было надевания колец на берегу океана, и вы обещали матушке это компенсировать. Вот у меня прямо сразу вопрос: компенсировали отец Александр?  

Иерей Александр 

– Нет, до океана мы еще не доехали.  

К. Мацан 

– Матушка смеется.  

Иерей Александр 

– Ну да, и кольца повторно тоже не одевали. Но в целом я стараюсь каждый день как-то компенсировать тогдашние свои неудачи. Не знаю, насколько это получается, но, в общем, жизнь у нас веселая. 

К. Мацан 

– Ну я помню это интервью, и вы сказали то, что мне очень запомнилось. По крайней мере, так я это запомнил, что вот когда вы начали свою будущую супругу просто провожать домой по вечерам, вот прошла неделя, и вы поняли, что вот она будет моей женой. 

Иерей Александр 

– Ну да, так и было. 

К. Мацан 

– И вот мужская логика мне понятна. А вот я хочу матушку спросить: матушка, а вы в курсе были, что отец Александр так решил? И как вы на это реагировали? Вот вы тоже также быстро и безапелляционно решили и согласились? 

В. Волкова 

– Ну наверное, женское понимание, оно отличается от мужского.  

К. Мацан 

– Вот поэтому и спрашиваю. 

В. Волкова 

– Да, потому что мужчина решил что-то в себе и дальше как бы следует этому. Женщина более, не так категорично относится, наверное, к каким-то решениям. Но я не знала, что он решил, он не сообщил о своем решении, ни в какой форме. Ну просто как-то изначально и как-то очень логично и постепенно как-то приходили к такому общему мнению, что да, мы поженимся. Ну даже как-то мы не обсуждали это никогда. Просто как-то так началось и продолжилось. Ну вот не было каких-то, знаете, как вот бывает у человека путь к Церкви – у него бывают какие-то спады, нарастания, он уходит, потом снова приходит, то он дальше, то он ближе – у нас такого не было, вот если это проецировать на какие-то отношения между нами, между мужчиной и женщиной. У нас просто вот они начались и... 

Иерей Александр 

– Продолжаются.  

В. Волкова 

– Продолжаются до сих пор. Сколько уже лет, получается? Восемнадцать лет уже, и еще семнадцать лет прошло, но так до океана мы не доехали, видите. Значит, еще нас ждет что-то впереди.  

Иерей Александр 

– На океане мы были с тобой где-то. 

В. Волкова 

– А кольца не было там и так далее. Да уже не надо на самом деле это все, зачем это все. 

Иерей Александр 

– Как так, кольца больше не надо, я понял.  

К. Мацан 

– Сказано в эфире. 

В. Волкова 

– Мы не про кольцо, про океан. 

К. Мацан 

– А вы серьезно, так что уже все, не надо, пускай это останется такой красивой фигурой речи или красивой мечтой? 

В. Волкова 

– Нет, ну как вы себе это представляете? Что мы встанем на берегу океана, отец Александр скажет: выходи за меня замуж, – и подарит мне кольцо? 

К. Мацан 

– Вы знаете, я не знаю, я боюсь это визуализировать. Но вопрос скорее касается того, что такая тема (мы, кстати, еще ее в этих программах вот с Аней как-то не касались), а вот есть ну некое представление – семейная мечта или просто мечтания какие-то о будущем. И часто такое возникает, такая мысль, что вот люди такие вот, светские, они вот этим мечтаниям подвержены, а вот люди церковные, они всю романтику почитают за что-то ненужное, лишнее, такое пустое. И в принципе нужно поскорее от этого отказаться и прийти к трезвению, понять, что духовная жизнь и семейная жизнь такой подвиг и вот его нести. А вот все вот это красивое, вот это давайте оставим непросвещенным. 

А. Леонтьева 

– Можно к твоему вопросу расскажу. У меня ну трое детей, и дочка, которой сейчас 23 года, вот она в детстве прочитала книжечку такую. Знаете, в лавочках бывают книги и бывают такие книжулечки. Вот она взяла книжулечку, и там была описана семейная пара: такая тяжелая телега, которая идет по разбитой дороге, там впряжены в нее взмыленные конь и лошадь. И вот это вот, и она с ужасом так подошла ко мне и говорит: «Мам, это вот оно? Это вот семейная жизнь?» – вот к вопросу такая иллюстрация.  

К. Мацан 

– Что вы об этом думаете? 

А. Леонтьева 

– Напали со своей романтикой. 

В. Волкова 

– Нет, ну это совсем не об этом, я отвечала не об этом. Почему не нужна романтика? Как-то без романтики все очень скучно и ну как-то, наверное, действительно тяжело. Как-то вот если в семье не шутить, так же невозможно, потому что юмор, он как-то помогает преодолевать какие-то вещи. Это если говорить о какой-то веселости в семейных отношениях, она должна быть. И помогает детям на самом деле привить правильно как-то возможность пережить как-то невзгоды в жизни. Потому что если ты относишься к каким-то вещам с юмором – разлилась тарелка борща, вот знаете, несет ребенок, она уронилась. Понятно, что если правильные мама и папа, они ходят там к психологам, и ребенок испугался, наверное, если один ребенок или их там двое, то можно там правильно среагировать и сказать: да, да, я уберу, ты... – наверное, ну что, какие-то правильные слова. Когда их там пятеро, или шестеро, или семеро, и ты очень устал, готовил этот суп, и она последняя, и она упала – тут вот правильные слова сначала не ищутся. Ну то есть они где-то уходят на задний план. Но вот тут есть очень хорошее правило – вот юмор. То есть ты можешь как-то все это превратить в шутку, ну или улыбнуться, сказать: ничего страшного. Или как-то ребенку, помочь ему. Потому что дальше тарелка супа может превратиться во что-то более серьезное. И по жизни им, хорошо научить их этому. Это, с одной стороны, про несерьезность в отношениях, и она должна быть какая-то, так что мы все время шутим дома. 

К. Мацан 

– Как мне нравится ход ваших мыслей! 

В. Волкова 

– Ну с одной стороны, мы все время шутим, мы там придумываем что-то, нам все время весело. И даже бывает, что там кто-то кого-то пугает, ну это смешно и это поднимает настроение, с одной стороны. А романтика, конечно, должна быть. Почему? Дети смотрят тоже, и они видят отношения мамы и папы, они будут проецировать, несомненно, это на собственную жизнь. И ну вот если мама и папа, знаете, так относятся друг к другу очень кондово, то есть вот: так, у нас сегодня пост, мы не шутим, и все мы... 

А. Леонтьева 

– Мультики не смотрим. 

В. Волкова 

– Мультики, да вообще ничего не делаем, а только вот так вот. То ну они же смотрят: это неживое. И дети чувствуют, что это не живое, и так не должно быть. И когда-то ситуацию надо отпускать. И, может быть, там видят, что папа пришел там домой с букетом цветов, и конечно, маме приятно, что говорить. И мальчики смотрят, как правильно относиться к девушкам, будущим своим женам, и девочки тоже смотрят на это. И это очень правильно, и нужно. И кольца на берегу океана тоже нужны, хоть тебе 40 лет, хоть 50. Почему не подарить кольцо, может быть, без каких-то там...  

А. Леонтьева 

– Эх, батюшка, все-таки кольца... 

Иерей Александр 

– Не удалось избегнуть. Но я не собирался на самом деле. Потому что, конечно, вот к слову о вашем описании идеала для некоторых людей такой как бы христианской семьи, что это такое тяжелое преодолевание чего-то. Думаю, что тут надо сказать, что, с одной стороны, конечно, любая семейная жизнь это, конечно, преодолевание, это непросто. И вот в разрезе того, о чем матушка говорила, что какое-то такое ну доброе друг к другу отношение, которое рождает и взаимную иронию, и какие-то такие шутки... Конечно, не нужно думать, что у нас в семье там сплошной КВН...  

В. Волкова 

– Хотя, в общем, так оно и есть. 

Иерей Александр 

– Но иногда, конечно, правда, бывает смешно, даже довольно часто. У нас даже такой есть внутрисемейный чат в Ватсапе, куда мы все сбрасываем всякое смешное. Но как бы, знаете, те кто в армии служил, в цирке не смеется. Вот те тоже, кто в нашей большой семье живет, те не присылают из интернета какие-то там приколы, гифки и что-нибудь такое. Ну просто достаточно того, что все время кто-нибудь что-нибудь снимает из нашей семейной жизни, как там Тамара прыгает маленькая наша там с дивана на пол, как там еще что-то происходит, как все танцуют и поют – и это все постоянно у нас друг друга забавляет и разбавляет будни. Но главное-то, что это без такой действительно романтики, без вот такого внешнего проявления своих чувств нормальная семейная жизнь невозможна, это абсолютно стопроцентное правило. 

В. Волкова 

– Все превращается в рутину такую. 

Иерей Александр 

– В рутину. Нет, ну понятно, быт, я уже сто раз про это говорил, быт, он засасывает очень быстро. Это прямо такое болото – с этими кастрюлями, едой, уборкой... 

А. Леонтьева 

– С героическими лицами.  

Иерей Александр 

– Церковь и правила церковные, которые нас тоже как бы окружают, так мы на них тоже снизу вверх смотрим, нужно все исполнять, и постов больше, чем не постов в нашей жизни. Все это так непросто, что говорить-то, эмоционально непросто, тем более для детей. Ну и для взрослых тоже. Поэтому, конечно, романтика, она должна быть. И любовь, она в том числе между людьми поддерживается и такими мелочами, и такими какими-то вещами, которые как бы, может быть, внешне кажутся и неважными. Лучше потратить там, я не знаю, какую-то сумму на что-нибудь бесконечно важное, чем жене на что-то очень красивое, но что ей совершенно бесполезно, но при этом будет очень приятно. На мой взгляд, второе все же важнее. Но и быт при этом тоже нужно обустраивать. Я тоже про это уже говорил, о том что, конечно, дома все должно быть налажено, особенно когда много детей, то быт должен быть максимально обустроенным и настроенным на удобство. Современная жизнь, по крайней мере, в мегаполисе этому способствует, и этому не нужно как-то противиться и убегать в какие-то трущобы и чащу леса. Другое дело, конечно, что у все и разные возможности, и какие-то навыки в этом смысле, люди по-разному живут, Но в общем-то и целом стремиться нужно к тому, чтобы в жизни была романтика, в жизни было место, в семейной жизни место какой-то взаимной иронии и юмору необходимому. Так что вот таким образом.  

К. Мацан 

– Священник Александр Волков, пресс-секретарь Патриарха и настоятель храма Сергия Радонежского в Солнцево, и матушка Варвара Волкова, секретарь Церковно-общественного совета при Патриархе по развитию русского церковного пения, сегодня с нами и с вами в программе «Светлый вечер». 

А. Леонтьева 

– Отец Александр, меня очень поразила ваша вот идея создать семейный чат, в котором вот все сбрасывают самое смешное. По-моему, это очень круто. 

В. Волкова 

– Ну там не только самое смешное, там какие-то: кто заберет детей, а кто сегодня может там... 

А. Леонтьева 

– Ну понятно, да, 

В. Волкова 

– Оценки. То есть он как бы есть. Но это удобно, потому что все, кто как бы относится к нашей семье, знают что-то, что происходит в данный момент. и в отсутствие, к сожалению, в отсутствие общения живого, это несколько заменяет вот такое, подменяет, ну это подмена, но... 

Иерей Александр 

– Не соглашусь, не подмена. Просто нормальные инструменты современного мира. 

В. Волкова 

– Мы живем далеко друг от друга.  

Иерей Александр 

– И если их можно использовать, их надо использовать, почему нет. 

А. Леонтьева 

– О пользе гаджетов. 

Иерей Александр 

– Ну да, просто к этому спокойно относиться. Это удобно, это помогает – ну так вперед. 

В. Волкова 

– Ну и бабушки спокойны, они стали видеть фотографии постоянно. 

А. Леонтьева 

– Я вот просто хотела спросить. Вот у меня есть знакомая, которую уже знает все радио «Вера». Это некая такая семья московская, у которых семеро детей, и все музыканты. И когда вот мы начинали, мы начинали почти одновременно рожать детей, у нас старшим детям по 25 лет. И как-то я очень устала и спросила у своей подруги: скажи, пожалуйста, ну вот что ты делаешь? Ты понимаешь, я ложусь очень поздно, потому что я очень люблю статьи писать, меня потом хвалят за это, я же не только мамочка. А вставать надо рано, потому что дети обижаются, когда я им завтрак не готовлю. Она говорит: ну я плачу и встаю рано. Я говорю: слушай, ну я вообще-то слышала что родители тоже люди. На что она мне сказала: вот если так будет думать, вообще ничего не получится. Скажите, что вы об этом думаете? 

Иерей Александр 

– Не знаю. Спорное утверждение. Мне кажется как раз, если мы будем думать о том, что дети в первую очередь люди, а не родители, тогда ничего не получится. Если нужно думать о том, чтобы детям готовить завтрак в первую очередь, то конечно, тут возникнет масса всяческих издержек, как на короткую дистанцию, так и на длительную дистанцию их взросления. Да нет завтрака – ну и ничего страшного, пускай голодные пойдут в школу, обойдутся. Ну они не пойдут голодными в школу, потому что они откроют холодильник и съедят, что там есть. Дай Бог, чтобы что-то было в холодильнике. Ну да нет, конечно, тут мне кажется, скорее наоборот, нужно родителям думать в первую очередь друг о друге и о себе. Напомню всем, что семья это не объединение двух взрослых ответственных вокруг одного, двух, пяти или там пятнадцати детей... 

К. Мацан 

– Безответственных. 

Иерей Александр 

– Это союз во Христе двоих – мужчины и женщины. Да, вот у апостола ничего не сказано про детей практически, там сказано про союз мужчины и женщины и союз Христа и Церкви. Вот про это, да, а совсем не про то, что мы тут должны... 

А. Леонтьева 

– Не про завтраки. 

Иерей Александр 

– Убиться, да, и детей облизывать, и им все свои силы, здоровье и все остальное давать. Неминуемо так оказывается, что чем больше детей, тем больше сил и здоровья, и возможностей ты им отдаешь, так и нужно, и правильно. Но только надо приоритеты выстраивать в жизни. Приоритет в жизни для супруга его жена и для жены приоритет в жизни ее супруг, а совсем не дети. Понятно, что неминуемо дети выдавливают это первенство, и потому что их много, и на них тратятся силы, их нельзя не тратить. Но в голове нужно держать именно это, что мы друг для друга созданы, а дети это прямой, но все же плод нашей любви, а не самоцель. 

К. Мацан 

– Матушка, а вы что думаете? 

В. Волкова 

– Ну конечно, когда много детей, спать хочется больше. Если у вас меньше детей, спать хочется меньше. Потребность постоянно, конечно, она возрастает. И дело не в этом, мне кажется, что дело в организации всего процесса. Но вот по моему опыту личному и есть у меня тоже опыт некоторых моих знакомых, которых я наблюдала, мне кажется, что на первое место нужно ставить маму и папу. То есть если мама это человек, который просто ну безумно уставшая, синяя, в грязной одежде, потому что просто не успевает стирать, бегает по дому – с утра за продуктами, там все приготовила, всех собрала в школу, – бежит там с коляской туда-сюда. Плачет, рыдает, но все равно рожает – мне кажется, это не очень правильно. Почему, потому что тут возникает такая опасность, и я точно знаю, что она потом реализуется, то есть это не беспочвенные вот такие мои личные страхи, что дети, посмотрев на это все, говорят: знаете что, мне вот эта многодетная семья вот здесь уже сидит. У меня будет один ребенок. Если будет, то один.  

А. Леонтьева 

– Мальчик и девочка, в лучшем случае, я слышала. 

В. Волкова 

– В лучшем случае. Достаточно. Почему, спрашиваешь. Ну потому что маме все время было плохо, значит, папа ей никак не помогал, потому что на работе и все это. Значит, все это было организовано таким образом, что все висело на маме. Дети, значит, должны были, дети практически ничего не делали, все должна была делать мама, и мама ничем не занималась, вырастила детей – без профессии, без всего оказалась. И там когда дети уже выросли, там к 45 годам, получается, что маме и делать-то, в общем, нечего. Единственное, что она, значит, в жизни, вот она подняла все это – здорово, очень хорошо получилось, наверное. Ну потеряв здоровье, наверное, да. Вот тут еще есть такой момент, что исторически никогда не было такого, что женщина жила одна и все делала в многодетной семье сама. Да, всегда были мамы, папы, рядом с ними были братья, сестры, незамужние тетки, какие-то бабушки, дедушки многочисленные. И родня, которые жили вместе и они помогали друг другу, кто-то сидел там... Вот эта вот православная установка, что мама должна родить, причем не одного, конечно, один это мало, двоих, троих, пятерых. Значит, что регулировать рождаемость нельзя, это тоже грех. Что мама должна все делать сама, мама должна вместе с детьми и только обязательно со всеми детьми ходить на все службы, и все это делать, и все это на маме висит. А папа как бы он так вот, в сторонке стоит. Ну это сам по себе неправильно, и оно ведет, вы знаете, об этом мало говорят, но она ведет к депрессии у мамы, а впоследствии к каким-то психическим расстройствам. Вот как это ни кажется там, да, все это радужным, действительно.  

Иерей Александр 

– Такое очень часто бывает действительно. Я как священник могу это сказать. 

В. Волкова 

– И в семьях священников такое бывает. 

Иерей Александр 

– Мы с этим сталкиваемся, да. 

В. Волкова 

– И нужно заранее все это дело вот устраивать. Если женщина готова родить троих, и для нее это хватит – ну все, хватит, это ее предел. И опять же, напоминаю, это не жизнь сто лет назад даже, это жизнь теперешняя, у нее есть свои какие-то нюансы, которые очень сильно утяжеляют жизнь с тремя детьми одной. Если ей хватит, значит, наверное, достаточно. 

Иерей Александр 

– Нет, вообще у нас такая какая-то православная мифология, о, знаете, такой семейной эстафете. Вот у меня трое, так-так-так, надо еще, еще... 

В. Волкова 

– Потому что у них шестеро. 

Иерей Александр 

– У Петровых там уже четверо, а тут вроде у Ивановых тоже на подходе уже, и нам уже так в спину стучатся там Сидоровы, надо как-то что-то делать, чтобы не упасть в глазах других наших членов нашей общины, как-то вот так побольше бы нарожать. А неважно, что там, разберемся, Боженька поможет. От этой нашей православной мифологии нужно поскорее избавляться. Ответственность и личная и личное понимание того, что я несу эту самую ответственность за свою семью здесь и сейчас, и Бог строгий спросит с меня за то, справился я с этим или не справился. Потому что я глава семьи, я в этой семье как Христос, а жена у меня как Церковь. И я за это отвечаю. И в этом смысле тут все очень серьезно. Поэтому действительно вот если так, на более такой высокий уровень переводить то, о чем Варя говорит, то каждая семья должна взвешенно и серьезно подходить, в первую очередь, к вопросу количества детей и того, насколько они сейчас готовы к этому, и насколько все это возможно. Это не говорит, и мы не говорим там о каком-то искусственном планировании, например, да, или о чем-то еще. Ну просто нужно разумно ко всему подходить. Ну наверное, все же с православной точки зрения надо сказать, что в этом смысле нужно тут как бы не планировать, в первую очередь, свою семью, а супругу заниматься тем, чтобы устраивать свою семейную жизнь в первую очередь, да, налаживать ее таким образом...  

В. Волкова 

– Практически. 

Иерей Александр 

– Чтобы был достаток, чтобы были возможности, чтобы супруга имела какое-то развитие не только внутри семьи и быта, и тоже, кстати, очень важно. 

К. Мацан 

– Но вот я не могу тогда не спросить, у вас же шестеро детей...  

В. Волкова 

– Семеро. 

К. Мацан 

– Семеро. Видите, я, простите, ошибся, семеро детей у вас в семье – цифра немаленькая. И исходя из того, что вы сейчас сказали, это как бы не случайность, то есть это не потому, что вот есть православное представление о том, что семья священника должная быть многодетной. Это, не знаю, позиция, выбор, это вопрос любви. А тогда объясните, из чего вы исходите, вот размышляя о своей многодетности.  

Иерей Александр 

– Ну из того, что нам, во-первых, хорошо. Быть вместе. 

В. Волкова 

– Ну вы знаете, мне кажется, дается каждому по силам. Вот у одного человека есть энергия вот за собой, знаете, массы повести – это я вот не про семью, а вообще, если сравнивать там крайности. А одному хорошо с одним, и прекрасно там с двумя с тремя – и все, и достаточно. А кому-то надо, ему хорошо, когда шумно, когда весело, когда там много, когда там куда-то приезжаешь и вас много. Вот хорошо, и ты справляешься с этим, можешь организовать всех, проследить. Вот очень важны практические вещи. Вот про эти завтраки просто меня прямо зацепило...  

А. Леонтьева 

– Так. 

Иерей Александр 

– Когда ты чувствуешь, что ты не встанешь завтра с утра – например, тебе очень плохо, ну ты же можешь заболеть, ты же не робот, – то просто можно организовать какие-то вещи. Ведь семеро детей – им же не всем семерым три года или два года, и все же там старшему четырнадцать, да, среднему там десять – то есть они уже люди, которые могут что-то сделать. Другой вопрос, даешь ли ты им эту возможность, учишь ли ты их практически. Вот это тоже очень важно: давать детям что-то делать. Не заставлять, а вот давать возможность как-то помогать. И действительно, и у нас в семье есть какие-то свои обязанности. И у нас нет каких-то дежурств, у нас просто есть, если я что-то прошу, кто-то что-то делает, да, нас много... 

К. Мацан 

– А например? 

В. Волкова 

– Ну например, все там убирают после со стола, кто-то гладит. Или я куда-то ухожу, или что-то мы делаем, например, готовимся к чему-то или убираем дом: кто-то моет полы – я просто знаю, что он лучше моет полы, кто-то протирает пыль, потому что он плохо моет полы, зато хорошо протирает пыль. Кто-то пылесосит очень хорошо. Кто-то вообще так пылесосит, что не надо. Кто-то моет посуду прямо вот очень хорошо и там разбирает посудомойку, и ее заставляет. Ну и так далее. Кто-то мусор выносит. Все равно все что-то делают. У нас нет такого, знаете, когда там подросток, вот что-то ему там не нравится: я не будут делать! – там швыряет. А я над этим сижу и размышляю. Нет, я не размышляю. Я вот, если холодно на улице, надо одеть куртку, а ему, он говорит, мне не нравится эта куртка. Ну вот я, может быть, это неправильно психологически, как вот недавно одного психолога слушала православного, но мне кажется, что вот тут тот момент, когда у каждого свои обязанности есть. А если ты капризничаешь, не одеваешь куртку к тому же, я тебе сейчас за курткой новой не побегу. Ты ее покупал, ты сделал свой выбор, ты уже взрослый человек – отвечай за свои слова. Я вот с маленьких лет все же прошу детей отвечать за свои слова. Если ребенок сидит и говорит, просто так вот: ой, опять на ужин эти котлеты, надоели! – то он не ест эти котлеты. Даже если он потом раскаивается в этих словах. Ну строго, может быть. Но если ты сказал, сказал неприятную вещь. Для тебя готовили котлеты, тебе они не понравились, и ты вот так вот вслух проговорил, что вот так тебе это не нравится, опять меня заставляют есть котлеты – не ешь, другого нет. Ну ешь гречку одну. Хочешь, гречку с котлетой – надо было как-то... Это ответственность рождается. Знаете, у нас очень много людей, особенно мужского пола, к сожалению, приходят в взрослую жизнь безответственно. От этого очень много потом идет вещей неправильных. И мужчина или женщина, мальчик или девочка, они должны говорить и учиться собой владеть. То есть опять же те же обязанности. У меня тоже, я может быть... Почему ты не хочешь убираться? Я устал, хочу.... Ну я тоже устала. Почему вот моя обязанность готовить ужин, ну я тоже его не хочу готовить. Ну давай, ты не будешь убираться там за собой, тоже там или делать уроки – это твоя обязанность. Я не буду ужин готовить. Ну ведь это равные обязанности. Твои обязанность делать уроки, моя обязанность, да, готовить ужин. Поэтому вот ну знаете, еще скажу, что в семье с семью детьми, или шестью, или пятью просто так, хаотично не проживешь. Должна быть система, и система правил. Без них, без какой-то, может быть, ну положенной строгости, она у нас есть, не получится. Это будет хаос такой вот. У нас нет такого, что ребенок подходит к холодильнику, распахивает его, набирает себе каких-то там вкусностей и потом ест. 

Иерей Александр 

– Не, ну бывает, конечно, когда старшие. 

В. Волкова 

– Бывает, старшие, да, ночные снайперы. 

Иерей Александр 

– С утра заходишь так в комнату случайно, а там торчит обертка из-под йогурта, засунута куда-то... 

В. Волкова 

– Но это подростки, это как раз мера свободы, которую можно предоставить. Ну можно. Послушайте, конечно, все, ну это они не видят этого, и все же какое-то поощрение такой взрослости, потому что старшие ответственны за все, да, за тот же завтрак, если маме плохо или я говорю, что завтра, ребята, вы в школу сами собираетесь. Они могут встать, прекрасно себе приготовить то, что им сказали.... 

Иерей Александр 

– Даже с радостью, наоборот.  

В. Волкова 

– Да, пожарить все или что-то такое, одеться заранее и выйти. 

К. Мацан 

– Вернемся к этому разговору после небольшой паузы. Напомню сегодня в «Светлом вечере» с нами и с вами священник Александр Волков, настоятель храма Сергия Радонежского в Солнцево и пресс-секретарь Патриарха, и матушка Варвара Волкова, секретарь Церковно-общественного совета при Патриархе по развитию русского церковного пения. В студии Анна Леонтьева и я, Константин Мацан. Мы прервемся и вернемся к вам буквально через минуту.  

А. Леонтьева 

– Дорогие, сегодня мы говорим о семье с отцом Александром Волковым, пресс-секретарем Патриарха и настоятелем храма Сергия Радонежского в Солнцево, и его матушкой Варварой, секретарем Церковно-общественного совета при Патриархе по развитию русского церковного пения. Я хотела спросить, вот из ваших семерых детей... Вообще, знаете, хотела сказать: когда я написала матушка Варваре в Фейсбуке (деятельность организации запрещена в Российской Федерации), я написала ей, совершенно не связав ее с отцом Александром, пресс-секретарем Патриарха, вообще никаких у меня не было представлений о вас. То есть мне понравились матушкины посты, и я увидела, что на фотографии очень много детей. И я просто написала: ну почему бы вам не прийти к нам на программу? А потом уже, раскручивая, да, и мне показалось, что матушка пишет с замечательным чувством юмора.  

В. Волкова 

– Потому что иначе не выживешь, знаете. 

А. Леонтьева 

– Да, мы уже в начале передачи это обсудили.  

К. Мацан 

– «Иначе не выживешь», – с юмором заметила матушка Варвара. 

А. Леонтьева 

– Ну у меня вопрос, вот все ли семеро детей ваши? Я так понимаю, что у вас приемный ребенок 

В. Волкова 

– Да, у нас двое приемных. 

А. Леонтьева 

– Двое приемных детей. Вот из того, что вы говорите, откуда у вас столько сил, почему пришла идея еще приемных детей взять? 

Иерей Александр 

– Ну просто мы в какой-то момент поняли, что мы это просто можем сделать вместе. Ну наверное, вот первое решение, когда мы брали первого ребенка, было, скажем, для меня, по крайней мере, ну более спонтанным. Более таким героическим: вот тут мы сейчас... Но потом это все очень быстро компенсировалось теми проблемами, которые возникали, до сих пор компенсируется. Но просто когда-то взята на себя ответственность. А потом уже, ну второй раз, опять же мы поняли, что у нас есть возможности, наверное, силы. И вот было принято наше такое совместное, всей нашей семьей решение, мы с детьми об этом говорили.  

А. Леонтьева 

– То есть вы с детьми это обсуждали, этот вопрос. 

Иерей Александр 

– Да, конечно. Это было непросто, это до сих пор непросто. Ну потому что это такая, выражаясь языком дипломатов, имплементация внутрь уже работающего по своим правилам организма каких-то, совершенно не свойственных этому организму частей. Эта имплементация, конечно, дает очень много сбоев и проблем, и внутренних каких-то сбоев. Это совсем непросто. У меня, когда вот мы взяли первого ребенка, я уже не помню, по-моему, я был уже диаконом или не был, уже не помню, был уже рукоположен, да? Ну сразу тогда было, много лет назад, и тогда еще было не так как сейчас, все было связано с опекой, с усыновлением. Стали вот спрашивать, в храме подходить какие-то пары: вот, а посоветуйте, а расскажите, поделитесь опытом, вот мы тоже хотим, вот вы такой для нас пример. И сначала так, знаете, какой-то пламень этого самого зажегся, как у Горького там, да, и куда-то, казалось, что побежишь, будешь там показывать всем. А потом я, конечно, понял, что не надо, надо тормозить и внутренне, и вообще и внешне, и не надо никому ничего советовать вообще. Это такая внутренняя наша вещь. И сейчас я никому не посоветую. Ну то есть если спросят, я скажу плюсы и минусы. В первую очередь расскажу о минусах. В первую очередь расскажу о проблемах. Потому что это жуткая ответственность и это большая сложность. Конечно, бывают истории со счастливым концом, но в девяноста девяти случаях из ста это истории, по крайней мере, с очень сложным развитием. И здесь, конечно, нужно очень серьезно к этому подходить, с большой долей ответственности за себя, за свою семью, которая уже есть, да. Потому что эту семью всегда будет разрушать человечек, приходящий извне. Он никогда ничего, каким бы он ни был хорошим, а хороших детей из детского дома не бывает, да. Вот сейчас пусть наши какие-то так немножко позитивно слишком настроенные радиослушательницы, может быть, там ужаснутся, но вот это факт: не бывает хороших детей, все дети с серьезными повреждениями – и эмоциональными, и духовными, и психологическими, и нравственными в первую очередь. Ну наверное, детишки, которые живут, может быть, в православных каких-то приютах там, монастырях, может быть получше, хотя там не знаю. Но вот если мы говорим о нашей государственной системе, она калечит детей, серьезно калечит детей. В нравственном смысле, в эмоциональном смысле. Потому что она не дает никакого стержня. Дети там, как зверюшки, выживают, выживают в ужасных, жутких условиях. Они бывают милыми, замечательными просто внутренне, потому что всякий человек прекрасен и хорош, но они уродуются там. И надо понимать, что вы берете к себе, чем старше ребенка, тем более опасного внутреннего такого в нем монстра, и этого монстра нужно еще как бы утихомирить и уничтожить постепенно. Это очень долгая история. 

К. Мацан 

– Матушка, я хочу вас спросить. Ну что для вас оказалось самым тяжелым и преодоленным в этом вопросе? Я позволяю себе этот вопрос, просто потому что вы кое о чем писали в Фейсбуке (деятельность организации запрещена в Российской Федерации) своем, и вы делитесь, в том числе и наблюдениями и какими-то педагогическими, воспитания приемной дочки. Прямо иногда вот по пунктам, что вот была такая привычка, мы их преодолели или как-то вот отучались и отучились. Поэтому я позволяю себе спросить у вас вот так конкретно, может быть, что-то расскажете, что для вас было таким самым, не знаю, важным в преодоленном, вот в этом процессе воспитания.  

В. Волкова 

– Ну во-первых, он еще не преодолен. 

К. Мацан 

– Ну из каких-то уже маленьких завоеванных вещей. 

В. Волкова 

– Да, потому что процесс адаптации ребенка, он занимает очень длительное время. И это не полгода, это не год, это года. Примерно если десятилетний ребенок, это семь лет адаптации примерно. Тогда можно говорить, что ребенок вот действительно тут. Потому что тут немножечко хочется пояснить вот по поводу даже негосударственных домов или там церковных. Есть такая вещь: когда ребенка бросают родители, у него уровень стресса такой, как вот если сейчас начнется бомбежка. Вот если вас начнут бомбить самолеты, вот у него такой уровень страха, и он с этим страхом живет изо дня в день, из года в год. Они не растут, например. Вот если берешь десятилетнего ребенка, а он ростом с семилетнего, зубы молочные и так далее. Ну это просто так как мозг, он подавляет развитие так. 

А. Леонтьева 

– Так организм, да. 

В. Волкова 

– Да, ну он защищается, ему не нужно, не для кого. Вот там за два года они там на три размера вперед ноги там, ну то есть у него зубы посыпались. Ну смешно просто это наблюдать: в какой-то момент просто начали осыпаться молочные зубы, как в мультиках, знаете, когда они так – дык-дык-дык – выбиваются. Но это да, это вот. И поэтому мы тут ни в коем случае не говорим, что ребенок там, да, еще раз обращу внимание, там плохой. А просто надо раскопать за вот этим наносным и то что вот получилось из него, из нормального ребенка, которого безответственно совершенно, да, взрослые люди бросили, и вот из этого неправильного совершенно развития его, вот надо раскопать этого человека, как бы всех этих монстров, которые в нем, да, как бы раздвинуть все это, и выцарапать этого человека и сделать из него человека. Потому что доходит до каких-то смешных вещей. И действительно это очень сложно. Ну это нужно иметь просто большие силы на это. Поэтому вот если у человека есть силы на это – надо брать ребенка. Если на это нет сил – ребенка не надо брать. Не надо. И своего надо родить, это легче намного, чем... Потому что, почему легче еще, потому что если в твоем ребенке что-то проявляется нехорошее, то ты видишь в нем себя, и какие-то нехорошие черты себя и мужа. Ну это то, что ты знаешь примерно, ты можешь с сожалением это констатировать, но в принципе ты знаешь примерно, как этим справиться. И потому что если ты христианин, ты над этим работаешь, над своими какими-то неправильными вещами, и ты примерно знаешь путь, как это сделать. Ты можешь немножечко его предупредить о каких-то вещах, что вот да, я тоже такая была, это не помогло, нужно все же вот так. С приемным ребенком это невозможно. Ты не можешь что-то предупредить, ты можешь только наблюдать и по ходу действия как-то все это, ну как-то помогать ему становиться человеком. Но тут нужно терпение и силы. И не только силы какие-то там моральные, а нужны и физические хорошие силы. А по поводу преодоления, ну конечно, Аня у нас два года в семье, и то что она была и то что сейчас, это совершенно небо и земля. То есть это вот мы даже с ней смеемся иногда, я говорю: а ты помнишь? И она так вспоминает, конечно: да... Потому что это был один человек, сейчас это другой человек. Сначала это был человек, основное – у нее были очень сильные истерики. То есть по каждому, да, давай, садись читать – она начинала рыдать, орать, да. Первые полгода это совсем было тяжело, потому что там это сразу хлопанье дверями, разрывались тетрадки. Ну вы знаете, это ведь ту надо четко понимать, что это не она такая плохая, да, а это из нее выходит то нехорошее и неправильное, что было в связи с ее оставленностью. Это напряжение, эта оставленность, вот этот ужас, который и вот эта вот постоянная зажатость. И вот она не умеет, если чуть сложно, ей легче вот в такое войти состояние. Она ничего не слышала никогда, то есть можно было, бесполезно было говорить что-то. Сейчас она слышит, говорит. У нее сейчас появилось, то есть она говорит: да-да-да, я виновата. Да это было не так. То есть это вообще это целый шаг, не шаг, это прямо путь вперед...  

К. Мацан 

– На дистанцию огромного размера. 

В. Волкова 

– Дистанция огромная. Потому что даже тот первый год она вообще ничего не слышала. То есть и ты ей говоришь, она прямо затыкает уши там, да, для нее прямо: нет, нет... 

А. Леонтьева 

– А сейчас вы разговариваете?  

В. Волкова 

– А сейчас можно поговорить. Ну у каждого приемного ребенка свои какие-то, и они буду проявляться, и будут все дальше. И тем более сейчас подростковый возраст. Первый ребенок, у нас он прожил дольше, намного дольше. То есть мы взяли сейчас... лет, наверное, двенадцать назад, ну примерно лет одиннадцать с половиной – двенадцать. И у него, так как он маленький, у него не было такой адаптации, были какие-то вещи, которые связаны с его здоровьем, какие-то эмоциональные. Но вот мы сейчас пришли к тринадцати годам, и у нас проявился такой диагноз, который связан с беременностью, с его мамой, да, как его рожали, все это. И первый год он провел даже не в детском доме, а в кровати, в инфекционной больнице, тогда детей не отдавали так быстро, такая была ситуация. И он там жил, и к нему никто не подходил. Он вообще в год и четыре вообще был как овощ. Соответственно, ну понятно, что это все наложило на дальнейшее его развитие – и психическое, и эмоциональное, и физическое – наложило очень большой, серьезный отпечаток. К этому тоже надо быть готовым. Да, чтобы не получилось, так что вы взяли ребенка, он такой красивый на фотографиях, и даже начал ходить, улыбается тебе, мама папа зовет. А там к двенадцати – тринадцати годам ты получаешь ребенка с пожизненным диагнозом. И ты думаешь: ой, ну что я натворила, а? Ну вот какой дурак, правда, все было у меня хорошо, и дети свои хорошие такие нормальные, и учатся прекрасно, и вообще и все хорошо. И вот они бы сейчас и выучились, и я бы остался там вот после многих детей, наконец, с мужем наедине, и вот мы бы там путешествовали, там как-то, не знаю, отдыхали. И потом внуки пошли, все было хорошо... 

Иерей Александр 

– На океане. 

В. Волкова 

– На океане, да.  

А. Леонтьева 

– Да, с кольцами. 

В. Волкова 

– А тут появляется у тебя теперь пожизненная история, до твоей смерти, которую ты не можешь никак перечеркнуть. И она будет всегда с тобой, и вот ты сделал это сам. И вот в этот момент, да, у многих возникает: а почему нам бы его не вернуть? Да, вы знаете про возвраты. И вот ту мне кажется, надо возвратиться к первой вот отправной точке: ты его брал, ты не можешь. Вот как это, ты родил своего ребенка, а если у твоего ребенка такой диагноз появится? Ты его тоже как бы сдашь в детский дом? Вот все эти вещи, я почему это говорю серьезно, потому что очень многие думают, что приемный ребенок – это вот ты взял и ты его осчастливил, и он должен тебе быть благодарным. Он тебе не будет благодарным. Вообще можно не ждать этого. То есть ты даже до того, что чрез год ты с ним воевал, воевал, а он тебе говорит: знаешь что, спасибо, но я вернусь обратно, ладно? Ну все классно, но вот мне там лучше. Потому что там меня никто не трогает, а тут вот мне и это, и это, и читать заставляют и то, и убирать, и все. То есть как бы ты его пытаешься, к этому нужно быть готовым. Через год он тебе еще, может, через два может так же сказать. Тут вот важно все эти вещи знать, просчитать заранее и не надеяться на то, что все само собой разрулится.  

А. Леонтьева 

– Ну матушка, вот потрясающе конкретно и сильно говорите. А вот что вы говорили своим детям? Вот им же тоже в их жизнь тоже внесли это неудобство, так скажем. 

В. Волкова 

– Да, это тяжело для всех. 

Иерей Александр 

– Им сложнее всего. 

А. Леонтьева 

– Как котенка берут люди, они долго думают. 

Иерей Александр 

– Надо понимать, что конечно, в первую очередь тут ложится нагрузка на детей, на родных детей. Потому что они-то уж вообще ни в чем не виноваты. Они-то уж точно... 

В. Волкова 

– Не принимали как бы это решение. 

Иерей Александр 

– Ну да, понятно, что их нужно спрашивать и об этом нужно говорить. Но все равно это понятно, что не их решение. 

А. Леонтьева 

– И понятно, что они не знают последствий даже, если с ними говорить. 

Иерей Александр 

– Конечно. Но они-то привыкли и понимают, и оправданно совершенно, что это их родители, да, и в каком-то смысле их собственность, которой они ну эгоистично пользуются. И все что здесь есть, все это благо, которое они здесь видят, это их, и они имеют на это право, потому что они принадлежат – this thing belongs to – эта вещь принадлежит кому-то. Вот это им принадлежит. И когда тут вдруг возникает какое-то обстоятельство, которое начинает эти связи разрывать, то возникает, разумеется, конфликт. Поэтому их, конечно, надо понимать в первую очередь и к ним идти навстречу. Это тоже не сразу, наверное, но мы поняли, и тоже у нас были всякие разные вещи в этом смысле. Но сейчас мы понимаем, что конечно, в первую очередь, при подобного рода решении нужно обращать внимание на своих детей, не на этого ребенка, который пришел, это отдельная история. 

В. Волкова 

– Он сам выживет, они так научены выживать, что он в любой системе как бы выживет.  

Иерей Александр 

– А вот свои дети родные.  

В. Волкова 

– Так вот приспособлен.  

Иерей Александр 

– Кровные, которые здесь вот у тебя в домике... 

А. Леонтьева 

– Они были слабое звено, да? 

Иерей Александр 

– Ну в смысле они оказываются, правильно совершенно, слабым звеном, и на них нужно гораздо больше внимания. И они начинают ревновать. Этому ревновать и не за что, а вот у своих родных детей возникает это чувство, которое нужно не подавлять, а компенсировать своей любовью и своим отношением более внимательным к ним. Сложно это очень все. Но, так или иначе, вот, в общем, работаем над вопросом. 

К. Мацан 

– Священник Александр Волков, пресс-секретарь Патриарха и настоятель храма Сергия Радонежского в Солнцево, и матушка Варвара Волкова, секретарь Церковно-общественного совета при Патриархе по развитию русского церковного пения, сегодня с нами и с вами в программе «Светлый вечер». 

А. Леонтьева 

– Я хотела спросить, вот у меня как-то очень упали на мое сердце слова ваши, матушка Варвара, про то что вот я же могла этого всего не вносить в свою жизнь, всего этого неудобства. Я же могла потом все-таки на океан-то этот поехать с мужем, когда свои дети выросли... 

Иерей Александр 

– Да поедем мы на океан, не волнуйтесь. 

А. Леонтьева 

– За океан переживаю. 

В. Волкова 

– Переживают за меня, будет ли у нас океан. 

Иерей Александр 

– Все океаны. Начнем с Северного Ледовитого.  

А. Леонтьева 

– И вот такой вопрос, который я ну вот не первый раз задаю в этой студии родителям, у которых такое количество народу вокруг них постоянно крутится. У меня вот меньше гораздо, и все равно вот он меня волнует. Где вы находите свою тишину? 

Иерей Александр 

– Вот, мы сейчас сидим в студии... 

В. Волкова 

– Тихо, прекрасно.  

А. Леонтьева 

– Звукоизоляция хорошая. Ну серьезно. 

Иерей Александр 

– Да. Нет ну нигде ее не найдешь, эту тишину. Потому что всю жизнь, она не выключается, жизнь она такая, какая есть. Ну в принципе, вот матушка говорила уже об этом вскользь, но тут нужно просто это развить, мысль о том, что каждому человеку свойственно свое какое-то внутреннее психологическое состояние и...  

В. Волкова 

– Комфорт. 

Иерей Александр 

– Внутренняя готовность, да. Один человек уже комплексует, когда вокруг него чуть-чуть шумит пара детей, и уже плохо, уже прямо накрывает с головой, уже все, невозможно: боже мой, какой кошмар! Бывают такие мамы. Ну это можно понять. Ну что же такие, какие... Таков человек психологически, он как-то интроверт, да, или как называется. А другому человеку нормально, когда вокруг него такая каша мала – это тоже, конечно, утомляет, это не то чтобы какое-то такое ну нормальное, ну суперкомфортное состояние. Но, по крайней мере, это не выводит из какого-то состояния внутреннего равновесия. Ну и привычка тоже, конечно. Но конечно, нужно находить тишину, нужно брать как-то за руку и уезжать, и как-то закрывать дверь, и ограничивать общение с детьми. 

А. Леонтьева 

– Получается? 

Иерей Александр 

– Ну по возможности. Дверь у нас с замком.  

А. Леонтьева 

– Единственная. С большим-большим. 

Иерей Александр 

– Нет, ну просто... 

В. Волкова 

– Надо еще отдыхать, знаете. 

Иерей Александр 

– Надо отдыхать, надо детям стараться объяснять, что есть пределы и есть границы, и их нельзя нарушать, и внутри даже. Ну скажем, мы едем на машине, да, там, допустим, пятеро детей в машине едут с нами. В какой-то момент мы шутим, играем, смотрим мультики там, бросаемся фантиками и всем остальным. Но в какой-то момент мы все замолкаем, потому что папа ведет или мама ведет там машину, и ей, ему тяжело, и мы с уважением должны к этому относиться. Все заткнулись и смотрят в окна, все, пауза на полчаса. Кто это, тот наказан. 

А. Леонтьева 

– Вот она и тишина. 

Иерей Александр 

– Ну это разумеется, матушка правильно говорит, нужно обязательно отдыхать, нужно обязательно уезжать за тридесять земель, чтобы никто не мешал. 

В. Волкова 

– Вдвоем. 

Иерей Александр 

– Вдвоем, чтобы никто не мешал.  

В. Волкова 

– Если маленький, то с маленькими.  

Иерей Александр 

– Я стараюсь приглашать свою супругу иногда, когда это получается, на какие-то... 

В. Волкова 

– Погулять.  

Иерей Александр 

– На какие-то ужины, в какие-то концерты, чтобы мы были вместе, вдвоем, и никто нам не мешал. И вот ну это очень важно. Это очень многое дает.  

В. Волкова 

– Потому что опять же, вы знаете, за всем этим преодолением – потому что все равно это преодоление и жизнь, и мы за городом живем, все время кого-то возим, все время это такая вот суматоха, – не нужно забывать об отношениях двоих. Потому что в какой-то момент люди престают разговаривать уже, знаете, когда все по налаженной идет, там: привет – привет, в телефоны и все, все, спать. И ты просто не успеваешь проговорить какие-то вещи. Поэтому такие вот вылазки, они нужны для двоих, может быть, на два дня, может быть, даже ночь едешь, день где-то в другом городе, ночь обратно едешь там на поезде. То есть масса возможностей. Сказать, что это сложно, это невозможно... Вы знаете, вот говорил один святитель: произволяющий способен. Ты, если хочешь... 

А. Леонтьева 

– Как-как? 

В. Волкова 

– Произволяющий способен. Ну то есть если ты хочешь... 

А. Леонтьева 

– Ага. 

В. Волкова 

– Ты имеешь произволение на это, то у тебя получится. Не обязательно надо ехать, я не знаю, там на Канары – это не об этом речь. Сейчас кто-то: а у нас нет возможностей. Но у вас деревня есть, ну вот все что, мы в деревню уезжаем иногда. У нас маленькая, когда маленький ребенок, не с кем оставить, да, он еще, например, грудной – значит, мы берем его с собой. Ну все равно – ну он спит, мы можем говорить, мы можем смотреть фильм, мы можем читать книги. И вот чего мне лично не хватает в многодетной жизни. Меня спросят, чего меня многодетность лишила – я скажу, что чтения. Я очень люблю читать, у меня там на тумбочке горы книг, которые я вижу, новинки, я покупаю их, и все это вот рушится, рушится. И вот сейчас я дочитала одну книгу за лето, она маленькая, и вот знаете, это было такое счастье, потому что для меня это прямо вот важная вещь. Для кого-то важно там рисовать. И вообще в системе отдыха можно никуда не уезжать, а например, дать маме заняться любимым делом. Например, она любит шить. Значит, надо ей купить эту машинку и дать ей возможность шить. 

Иерей Александр 

– Я вот купил мольберт некоторое время назад.  

В. Волкова 

– Да, ну кто-то любит рисовать. Это такие хобби, которые, может быть, и не серьезные, но человек там порисовал и уже выдохнул, и с новыми силами пошел куда. Кто-то любит там на выставки ходить. То есть можно все придумать, человеку просто нужно начать это делать, понять это, и очень важно для отношений. Тем более если дети прибавляются, прибавляются, а ты становишься все старше, сил меньше. 

А. Леонтьева 

– А вот тоже очень близкий вопрос. Мы с мужем очень любили, ну то есть есть некое место, где родители и дети разговаривают. Ну понятно, что у вас есть чат, я имею в виду реально разговаривают все вместе. Ну как садятся и разговаривают. У нас с мужем это была машина. Вот мы когда ехали путешествовать, мы узнавали, какую дети музыку любят, какие у них там проблемы в школе. Потому что – хлоп, закрыл дверку, и этот мир сузился до машины. И никто никуда убежать не может и все могут все обсудить. Вот как у вас есть такое вот идея, как с детьми можно поговорить? 

Иерей Александр 

– Они разного возраста, поэтому с ними особенно-то так вместе со всеми нет смысла, необходимости говорить.  

А. Леонтьева 

– По отдельности, да. 

Иерей Александр  

– Мы, разумеется, всегда, каждый вечер собираемся за ужином и о чем-то говорим. 

А. Леонтьева 

– А, таки... 

Иерей Александр 

– Да, стараемся все же ужинать все вместе по большей части, это важно. Завтракать, обедать не получается по понятным причинам, за ужином – да. И там ну, конечно, надо, чем старше ребенок, тем больше с ним надо говорить. Чем меньше, ну тем в этом меньше нужды, на мой взгляд. То есть тоже важно, но до десяти лет так какой-то прямо целенаправленной задачи говорить и вот как-то о смыслах размышлять, нет. А важно быть просто рядом. А чем старше, тем лучше. Здесь, конечно, очень важно, и здесь я тоже чувствую свою какую-то такую недоделанность в этом смысле, своих каких-то временных и прочих, что ну у меня не хватает времени для того, чтобы говорить со старшим моим сыном и другом. Но вот надо это делать, конечно, это надо много усилий тратить. Тем более что мы всегда, правда же, все оправдываем себя, любим объяснить, что у нас нет времени ни на что. И тут это самооправдание, оно, конечно, может к чему-то неприятному привести. Ребенок должен видеть в маме и в папе не только старших, но и друзей. Это очень важно. 

К. Мацан 

– Мне очень дороги оказались в нашей беседе слова про взаимную иронию, про которую вы говорили. Причем дороги – для меня-то это проблема. Потому что сколько раз бы я себе ни обещал, что в следующий раз я буду реагировать шуткой, вот я буду реагировать не гневом, а шуткой. И иногда мне удавалось реагировать шуткой, но потом думаю: лучше бы гневом, потому что такая злая, она такая была высокомерно-ироничная, такая вот едкая ирония. Лучше уж просто промолчать и кулаком стукнуть, чем так пошутить. А как добиваться доброй иронии? 

Иерей Александр 

– Ну слушайте... 

К. Мацан 

– Знаете лайфхак? 

Иерей Александр 

– Спрашиваете какие-то вещи, откуда я знаю, как. 

К. Мацан 

– Как удается шутить по-доброму? 

В. Волкова 

– Нет, ну лучше отца Александра не спрашивать про это. Он более серьезный. Вы знаете, мне кажется, что ну это какое-то должно быть общее настроение семьи такое веселое. Ну мы просто веселые сами по себе люди с отцом Александром и сами по себе шутим. 

К. Мацан 

– Ну мы это видим сейчас и слышим.  

В. Волкова 

– И вот оно само собой получается, ну не думаем. Ну да, мы привыкли друг над другом подшучивать, особенно над старшими, когда у них что-то происходит и немножечко их вот эту подростковую такую... 

Иерей Александр 

– Негативизм. 

В. Волкова 

– Негативизм, который вот так, как стена встает, мы его немножко пытаемся, как вот посмотреть, как-то срубить шуткой. Каких-то рецептов нет шутки. Мне кажется, что это какая-то должна быть...  

К. Мацан 

– Надо быть добрыми просто. 

В. Волкова 

– Экспромт, добрый экспромт. 

Иерей Александр 

– А ведь иногда это обратно возвращается. Потому что когда мы шутим и как-то чувствуем себя в тарелке, нормально – это одно. А когда тебе в обраточку возвращаются шуточки твоего сына – тут уж, конечно, иногда хочется прямо стукнуть кулаком... 

А. Леонтьева 

– Так они кажутся добрыми, да. 

Иерей Александр 

– Не только по столу, но по его голове. Потому что, конечно, тут думаешь: э, что-то тут как-то шуточек многовато! 

В. Волкова 

– Нет, дело не в штуках. Может быть, я неправильно сказала. Дело в отношении к жизни. Вот знаете, как апостол говорит: непрестанно радуйтесь. Мне кажется, вот это вот для меня лично это вот такой вот ну девиз. Потому что ну просто каждый человек по-разному устроен. И для меня вот, наверное, христианство это очень радостная религия. Вот вообще христианство это радость, это радость любви. И вот строгость – это не про меня. Ну просто разные пути ведут к Господу и к становлению в своей духовной жизни. Для меня это вот через, ну может быть, потому что у меня много детей и по-другому, может быть, нельзя и не получается. Вот если говорить, мы не затронули вопрос, когда мама успевает молиться, да, тоже такой вопрос. Вот через радость, через это вот постижение образа Божия как вот такого радостного начала, радостного, полного любви – вот это тоже важно для меня. И, может быть, поэтому вот у нас вот так. Я не говорю, что шутка, просто вот мы такие все, немножечко веселые. 

А. Леонтьева 

– Слушайте, но когда я договаривалась с вами о беседе и прочитала про отца Александра, что это такой серьезный человек, пресс-секретарь Патриарха, я совсем не ожидала, что у нас получится такая веселая и ну очень полезная на самом деле беседа. Вот как мы любим говорить, это передача про сплошную пользу. 

К. Мацан 

– Нас обогатила. 

А. Леонтьева 

– Да, нас обогатила, и просто пользы было очень много. И ваши слова очень конкретные и во многом очень обнадеживающие. Я вот очень как-то, у меня повысилось очень настроение.  

Иерей Александр 

– Ну вообще унывать не надо. Семейная жизнь, вот мы тоже немножко так начали с такого негатива, еще про это подумал, что как-то вот... 

В. Волкова 

– Про телегу. 

Иерей Александр 

– Сразу апофатически отрицать....  

К. Мацан 

– Очень по-православному. 

Иерей Александр 

– Отрицать проблему. Да нет тут особо проблем-то, нужно просто позитивно смотреть на семейную жизнь. Это счастье, счастье быть вместе, счастье единства семьи. Вот и от этой радости нужно отталкиваться, а не от того, что от каких-то там проблем в быту или... 

В. Волкова 

– Просто ответственно к этому подходить. 

Иерей Александр 

– Ответственное счастье. Семья – это ответственное счастье. 

А. Леонтьева 

– Ура, вот на этом и закончим. 

К. Мацан 

– Лучшего завершения для нашей программы не найти. Я напомню, сегодня с нами и с вами в «Светлом вечере» были священник Александр Волков, пресс-секретарь Патриарха и настоятель храма Сергия Радонежского в Солнцево, и матушка Варвара Волкова, секретарь Церковно-общественного совета при Патриархе по развитию русского церковного пения. Спасибо огромное за эту беседу еще раз. 

А. Леонтьева 

– Спасибо вам. 

К. Мацан 

– Анна Леонтьева, я Константин Мацан. До свидания. 

Иерей Александр 

– До свидания. 

В. Волкова 

– До свидания.