Поделиться
Мария Алферова
Фото: facebook.com
Для многих неверующих людей, с которыми я общаюсь, камнем преткновения в христианстве является излишнее «унижение» верующих, как они считают. «Ну какой я тебе раб Божий?» — спрашивает меня мой приятель.— «Не желаю я быть ничьим рабом: мне и на свободе неплохо живется!»
И вот недавно я прочитала интересную мысль, которой планирую в скором времени поделиться с моим неверующим приятелем: «„Раб“ в евангельском смысле — это не словесное и безвольное животное, а тот, кто готов к делу, тот, кто не боится работы». Не зря слова «раб» и «работа» — одного корня. Господь не хочет от нас беспрекословного и бездумного подчинения, и тем более — нашего унижения. Ему нужно соработничество с нами: наши деяния для Него.
К тому же, как ни удивительно, парадокс в том, что человек не способен стать свободным, не став рабом Божьим. Апостол Павел писал: «Итак, стойте в свободе, которую даровал нам Христос, и не подвергайтесь опять игу рабства». Что это за свобода?
Свобода от греха, от страстей, свобода любви. Об этом знаменитые слова апостола Павла: «Все мне позволительно, но не все полезно; все мне позволительно, но ничто не должно обладать мною».
Показателен пример, который часто приводят как пример крайнего унижения — раскаявшаяся грешница из 7-й главы Евангелия от Луки. «И вот, женщина того города, которая была грешница, узнав, что Он возлежит в доме фарисея, принесла алавастровый сосуд с миром и, став позади у ног Его и плача, начала обливать ноги Его слезами и отирать волосами головы своей, и целовала ноги Его, и мазала миром.»
Пытаюсь представить себя на месте этой женщины. Слезами мыть ноги и вытирать волосами... Какое забытье себя для этого нужно, полное растворение в Христе! Кто-то назовет её поступок унижением. Но это не унижение. Унижение — это когда мы поступаемся своими принципами, делаем что-то против нашей души, при человеке, которого мы не уважаем (даем взятку чиновнику, например). То, что сделала эта женщина — это настоящий подвиг любви и смирения.
Мне кажется, смысл любви в том, чтобы выйти за пределы своего «я», преодолеть свое эго. Главное в настоящей любви не брать, а отдавать: радость обретения смысла и забвения себя в заботе о близком человеке. Митрополит Антоний Сурожский так писал об этом: «Любить — значит перестать в себе самом видеть центр и цель существования. Любить — значит увидеть другого человека и сказать: для меня он драгоценнее меня самого. Это означает: постольку, поскольку нужно, я готов не быть, чтобы он был. В конечном итоге полюбить значит умереть для себя самого совершенно, так, что и не вспомнишь о себе самом, — существует только другой, по отношению к которому мы живем».
