«Путь к священству». Священник Дмитрий Данилов

У нас в гостях был клирик московского храма Софии Премудрости Божией в Средних Садовниках священник Дмитрий Данилов.

Наш гость рассказал о своём пути к вере, о том, как обучаясь на факультете экономики университета имени Баумана встретил там будущего своего духовного отца и позже стал служить с ним в одном храме, как эта встреча повлияла на его решение стать священником, и как знания в области экономики помогают ему в приходской деятельности в настоящее время.

Ведущие: Константин Мацан, Кира Лаврентьева

---

Константин Мацан:

— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА. Здравствуйте, уважаемые друзья. В студии моя коллега Кира Лаврентьева и я, Константин Мацан. В гостях у нас сегодня священник Дмитрий Данилов, клирик храма Софии Премудрости Божьей в Средних Садовниках. Добрый вечер.

Иерей Дмитрий Данилов:

— Добрый вечер.

Константин Мацан:

— Напомню вам, дорогой отец Дмитрий, и нашим слушателям, что в этих беседах, которые по вторникам в восемь вечера у нас выходят, мы говорим со священником о его пути к вере и в вере, пути к священству в том числе, о том, из каких этапов этот путь складывался, о том, с какими вопросами для себя человек на этом пути сталкивался, какие ответы находил. Нам представляется, что эти вопросы и ответы, главным образом, могут быть созвучны с теми вопросами, которые есть у наших слушателей. Среди них есть люди и церковные, и не церковные. Но вот вопросы о себе, о пути, о Боге, об отношениях с Богом, о жизни человека, себе будущий священник, очевидно, задает, и вот к каким мыслям приходит, вот об этом сегодня поговорим. Уже я сказал об этапах, ваш путь к вере и в вере на какие главные этапы распадается?

Иерей Дмитрий Данилов:

— Вы знаете, самое интересное, что я не был крещён в детстве, точнее сказать, в младенчестве, потому что я жил в семье людей, преимущественно неверующих, и когда только начало праздноваться тысячелетие Крещения Руси, то моя мама на этой волне крестилась сама, а спустя короткое время крестила меня и мою сестру. Это был 1989 год, примерно то же время года, декабрь, в котором мы находимся, и тогда я первый раз попал в православный храм. Надо сказать, что этот первый раз был любовью на всю жизнь. Я настолько себя почувствовал на своём месте, настолько меня всё восхищало в этом храме, и туда, и сюда я зашёл. А уж когда меня крестили и завели в алтарь, тут, конечно, восхищение достигло своего предела. И действительно, мне жалко было, что к этому времени, к 11 годам, я об этом ничего не знал до той поры. Вот это первый такой импульс был для меня. А импульс веры, но не просто веры, а оформленности какой-то, да? Потому что как верующий, пусть на копеечку, это у меня получилось в связи с опытом молитвы за мою бабушку, которую я очень любил, которая очень тяжело болела, и вот я как-никак, но своими словами молился Богу, она выздоровела, и поэтому некая вера у меня уже была к моменту крещения.

Константин Мацан:

— А следующий этап?

Иерей Дмитрий Данилов:

— А следующий этап — это... Воцерковление, но вы знаете, я при воцерковлении, которое случилось несколько позже крещения, уже в 16 лет, у меня была идея, что как бы неплохо бы стать священником, но у меня был такой стереотип, что таковым может быть только человек, если не сказать, что потомственный священник, да, у кого отец, и дед, и прадед, может быть, были священниками. Ну, по крайней мере, тот, кто воцерковлен с рождения, можно сказать, для кого храм всегда был постоянным местом, ну, кто, по крайней мере, прислуживает в алтаре долгое-долгое время и так далее. Поэтому, воцерковляясь, я об этом не очень задумывался, в общем-то, и поступление моё в институт, в университет имени Баумана было связано с тем, что я вроде бы как не собирался становиться священником, а собирался становиться экономистом.

Константин Мацан:

— Так, а что было дальше?

Иерей Дмитрий Данилов:

— А вот дальше как раз было интересно, потому что благодаря своему обучению в Бауманском университете я нашёл священника, который является моим духовным отцом и настоятелем храма, в котором я служу, протоиерея Владимира Волгина. Прогуливаясь со своей будущей супругой от библиотеки имени Ленина, куда нас завела непутевая учеба, мы как раз нашли этот храм, зашли в этот храм, тогда это был только надвратный храм с колокольней, и там нашли батюшку, который нас очень приветливо встретил. Мы жили — одна на метро «Динамо», другой на метро «Новогиреево», и Третьяковская оказалась прекраснейшим пунктом взаимообщения и в области духовной, а не только в стенах МГТУ имени Баумана. И вот как раз пример отца Владимира, который тоже он крестился в позднем возрасте, около двадцати лет, священником стал в возрасте тридцати лет, не имея такого прямого родства, он меня, на самом деле, вдохновил, потому что, когда... и как раз этот пример меня вдохновил, на самом деле, конечно, вдохновил отец Владимир.Потому что тогда я был сравнительно скромный молодой человек, и не мог сказать о том, что у меня есть такое желание, мысль вообще. Но об этом сказала моя будущая супруга, в разговоре обронила с отцом Владимиром. Ну и тут уже закрутился маховик, как говорится.

Константин Мацан:

— Интересно, я знаю, что отец Владимир Волгин, известнейший московский пастырь, к вере, к церкви приведший огромное количество людей, в том числе из-за интеллигенции, очень при этом, насколько я могу судить, духовник трезвый, строгий, в хорошем смысле слова, строгий, требовательный, не принимающий никаких поспешных решений и уж тем более не дающий каких-то поспешных необдуманных благословений. То есть что-то, видимо, он в вас увидел, что в вас располагало, с его точки зрения, к служению именно священником. Были ли какие-то на эту тему у вас с ним разговоры потом, может быть?

Иерей Дмитрий Данилов:

— Кстати, ну вы совершенно справедливо охарактеризовали отца Владимира. Под его духовным руководством всё идёт неспешно и без скачков. Так оно и есть, потому что алтарником до принятия священного сана я был в течение девяти лет. То есть моё намерение, моё убеждение, моё решение, оно вынашивалось приличное количество лет. И уже с 2004 года мы стали говорить о рукоположении уже в прикладном образе. Потому что вначале мы просто сказали, что я буду алтарником, и через какое-то время имею шанс рукоположения. А это время, оно не было очерчено какими-то серьёзными границами.

Константин Мацан:

— Вы алтарничали в храме отца Владимира?

Иерей Дмитрий Данилов:

— Да-да, это моё единственное постоянное место.

Константин Мацан:

— То есть он вас выдерживал 9 лет?

Иерей Дмитрий Данилов:

— Да.

Константин Мацан:

— А это не вызывало внутреннего какого-то ропота, ну, может быть, не впрямую какого-то такого высказанного, но какого-то, может, непонимания, почему так долго, неужели, вот, я ещё не доказал, что я могу, готов и так далее?

Иерей Дмитрий Данилов:

— Хороший вопрос. Вы знаете, это сравнительно давно было, поэтому сложно вспомнить. Это с 97 по 2006 год я алтарничал. Скорее, проблемно было, что мы с 2004 года начали уже готовиться к рукоположению, а сам Совет епархиальный, на котором кандидатов принимают, как экзаменуют опытные священнослужители, он состоялся только в 2006 году, и это ежегодное собирание документов. В 2004-2005 год меня уже в поликлинике знали как своего знакомого, и спрашивали: а у вас каждый год медкомиссия, как у всех? Но вот просто получалось так, что какие-то заминки с документами, то есть организационные, но промыслительные, видимо, конечно, проблемы, которые отсрочили на 2 года от принятия решения моё рукоположение. Поэтому, в общем-то, здесь просто тренировка терпения, благоговения, но я не относил никаким образом это к отцу Владимиру.

Константин Мацан:

— А какие главные черты вот о том, каким должен быть священник, вы в отце Владимире для себя выделяете? Ведь мы знаем, что часто человек, вдохновляясь идеей быть священником, перед собой видит образец. Образец, которому хочется подражать. Вот священник, какой он должен быть? Чему в этом смысле словами или делом, или просто своим обликом учил отец Владимир?

Иерей Дмитрий Данилов:

— Вы знаете, дело в том, что моё воцерковление состоялось, такое начальное воцерковление без участия отца Владимира. Первым моим наставником был протоиерей Александр Дасаев. Это храм Спаса Нерукотворного в Перово. И от отца Александра я как раз перенял, наверное, в большей степени образец богослужения. Потому что отношение к пастве, это для меня было трудно, я всё-таки был мальчиком 16-18 лет, мне было сложно это сформулировать и каким-то образом оценить. А вот как раз от отца Владимира, я очень надеюсь, что в степени хорошести, да, в том, что самое лучшее есть, я перенял любовь, вот которой он как раз, можно сказать, пленяет души, приводя их ко Христу. Любовь, участие, внимание, неторопливость, да, вот то свойство, которое вы сказали, неторопливость принятия решений, и из-за этого эти решения и эти благословения бывают наиболее выверенные, наиболее богоугодные, и человеку, согласно этому благословению, легче, надёжнее и удачнее можно идти по жизни. Поэтому, конечно, вот это вот внимание, внимательность к человеку, вне зависимости от его положения, будь то какой-то просящий, пришедший с улицы на билет до Владивостока, будь то человек высокопоставленный, это то, чему я учился и учусь у отца Владимира.

Константин Мацан:

— А как светское образование, МГТУ имени Баумана, не знаю, помогает или сочетается со служением священника? Это просто вот был этап, вот получили и забыли или как-то это, именно что помогает?

Иерей Дмитрий Данилов:

— Вы знаете, мне помогало, я не хочу никого обидеть, но вот мне нужно было руководить алтарём в течение некоторого количества лет, и я отметил, что человек со светским высшим образованием, ну, я не знаю, он более подходит для того, чтобы им руководить, давать задания и получать исполненные в том виде, в котором ты хочешь это получить и тот результат, на который ты надеешься. То есть вот эта чёткость, сформулированность, системность, она, наверное, помогает. Но, опять же, нельзя сказать, что это помогает именно в священстве, потому что я всегда такие вот, если сказать, должности, но в таком амплуа, организационно-командном выступал, и как раз моя квалификация экономист-менеджер, она мне очень пригодилась. И снабжение храма каким-то образом тоже, алтаря, точнее сказать, было на мне, поэтому я считаю, что моё образование, оно в достаточной степени реализовалось в моём служении и в алтарническом, и в диаконском, ну а сейчас в священническом, потому что я и преподаю на той кафедре, которую я заканчивал.

Константин Мацан:

— В Бауманке?

Иерей Дмитрий Данилов:

— В Бауманке.

Константин Мацан:

— А что вы преподаете?

Иерей Дмитрий Данилов:

— Я преподаю очень специфическую дисциплину, вызывающую улыбки или удивление: финансы православного прихода. Кафедра называется «Финансы». Рассматриваются финансы очень разных организаций, в их числе и медицинские в том числе, и точно так же религиозная организация, поскольку я имел опыт казначея в своем приходе в храме Софии, то, соответственно, определенные знания у меня есть, которые я могу хотя бы в общем виде передать молодежи, которые вдруг, да окажутся на посту казначея, спустя лет 10-20 после окончания вуза. Ну, во всяком случае, мы такого не исключаем с заведующим нашей кафедры.

Константин Мацан:

— А как вы реагируете, когда слышите такую частую критику со стороны, не знаю, атеистов, не атеистов, но таких скептиков в отношении церкви, что там прокручиваются большие деньги, странные финансовые схемы, потому что нету кассовых аппаратов в приходах, налоги вы обходите, вы — это приходы, и обогащаетесь за счет прихожан. Вообще, приход как финансовая организация очень непрозрачен. Есть такое мнение, которое часто так в пику церкви высказывается.

Иерей Дмитрий Данилов:

— Ну, вы знаете, я надеюсь, что это мнение не вполне оправдано. И когда мы говорим о приходе, с приходом чуточку понятнее. И, как мне кажется, времена тех самых мерседесов и стереотипов, они прошли за счёт большого количества приходов, за счёт доступности священника, но в то же время меньшая масса прихожан, которые приходят в храмы, да, то есть здесь палка об обеих концах, но на самом деле она, конечно, именно к просвещению людей служит очень хорошо. Поэтому мы с ними говорим о реальности, и вот с некоторыми ребятами... трудно что-то, что-либо доказать, но вы говорите, например, о кассовых аппаратах, о налоговом режиме, но все это обусловлено законодательством, это тоже нужно понимать, и когда мы приходим к тому, что это, как минимум, обусловлено законодательством, и вопросы здесь не напрямую к церкви, а могут относиться и к государству, когда мы приводим примеры других государств, где нечто похожее действует, то это настраивает людей на конструктивный лад, и я не вижу слишком большой проблемы. Особенно, вы знаете, вот с 2020 года у меня нету проблемы в общении с нашей студенческой аудиторией, ребята стали более вдумчивые.

Константин Мацан:

— Почему именно с 2020 года? Случайная цифра или что-то случилось в этом году?

Иерей Дмитрий Данилов:

— Вы знаете, почему-то так вот это ощутимо было. Я преподаю с 2016 года, и вот первая половина была так, в некоторых прениях, в отвлечениях серьёзных, в оправданиях, если угодно сказать. А вот сейчас это конструктивный такой режим понимания, ответов на вопросы. Причём, знаете, интересно, что мы-то говорим о таких вещах недуховных или относительно духовных, поскольку соприкасаются с церковью. Мы юридическую основу с государственными взаимоотношениями поднимаем, мы поднимаем каноническую основу, Устав русской православной церкви и так далее. А у ребят есть вопросы духовные, и на эти духовные вопросы иной раз приходится отвечать, и приятно, и удивительно, что ребята так используют свой шанс.

Кира Лаврентьева:

— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА продолжается, дорогие друзья. У нас в гостях священник Дмитрий Данилов, клирик храма Софии Премудрости Божьей в Средних Садовниках. У микрофона Константин Мацан и Кира Лаврентьева. Отец Дмитрий, вопрос для «Пути к священству», для цикла этих программ вполне традиционный и совершенно необходимый, и, конечно, действительно очень интересно узнать, как проходили ваши годы в школе вот такого верующего ребенка в советское время?

Иерей Дмитрий Данилов:

— Ну, надо сказать, в школе я, в принципе, с вопросом веры соприкоснулся в первом классе. Это был 85-й год. Уж не знаю, демографический взрыв был или переполненность одной конкретной школы, в которую я начал ходить, но в нашем классе было 43 ребёнка. И вот в этом огромном классе учительница где-то спустя первое полугодие или как раз вот примерно в эти дни задала вопрос: «Дети, а кто из вас верит в Бога?» Гробовое молчание, и вдруг где-то... Ну, странный вопрос, потому что я об этом вообще не задумывался. И вдруг такой личный вопрос, странный, задает учительница всему классу, и отвечает одна единственная девочка, это к вопросу о статистике советского времени, и говорит: я верю. Учительница начала ее стыдить. От этого стало стыдно мне лично точно, потому что такой вопрос поднят при всем классе, и почему-то он оказывается важным.

Константин Мацан:

— Какой это год?

Иерей Дмитрий Данилов:

— 1985. Да, то есть перестройка, если не в начале, то она вот-вот должна быть. А и, значит, отчехвостив нашу одноклассницу в течение нескольких минут, учительница сказала: я вам даю домашнее задание, пожалуйста, придите домой к вашим бабушкам и дедушкам и скажите им, что Бога нет. Ну, я старался учиться хорошо, быть послушным, поэтому я пришёл к своей бабушке и сказал: бабушка, вот наша классная руководительница просила тебе сказать, что Бога нет. Бабушка улыбнулась кротко и промолчала в ответ на этот вопрос. Бабушка у нас в семье была верующая, но каким-то образом не афишировала, в храм она не ходила, да надо сказать, что в то время и храмов особо-то поблизости не было. Поэтому, когда меня чуть позже крестили, то есть я не был в школе верующим ребёнком, я только шёл. Меня крестили в 11 лет. И дальше уже начались какие-то соприкосновения, какие-то разговоры. У меня была замечательная крёстная, которая каким-то образом заботилась о нашем воцерковлении дистанционно. Она переписала нам молитвы из молитвослова, потому что тогда нельзя было купить молитвослов в свободной продаже. Она добыла нам Новый Завет, потому что тогда нельзя было купить Новый Завет в свободной продаже. И вот так потихонечку, потихонечку, до той поры, пока в девятом классе я не начал воцерковляться, ну, там уже, честно сказать, я вёл себя достаточно нагло. Мне даже немножко стыдно за то, как я так позиционировал воинственно своё православие в последние годы школьные.

Константин Мацан:

— А, например, что это было?

Иерей Дмитрий Данилов:

— Ой, это исповедь прямо. Вы знаете, Благовещение. В храм не пошли. Ну, все-таки учеба, да, ответственно. У меня был одноклассник, с которым мы рука об руку шли в вопросе воцерковления. Это тоже меня очень сильно подбадривало. И мы выходим в школьный двор, и там наши учителя сажают то ли кусты, то ли деревья. Мы подходим и говорим: ой, ну что вы, ну в Благовещение как можно, ну трудиться, ну что там у вас вырастет-то? И вот так мы, честно говоря, я сейчас думаю, ну как же так вообще можно было? Значит, мы их укоряли, а учителя были всё-таки такого сравнительно пожилого возраста. И вы знаете, я помню, уже в таком более воцерковлённом состоянии, я уже, наверное, окончил школу, это был первый курс университета, и я иду по улице в пять часов или шесть часов утра с Пасхи. То есть только открылось метро, я иду со своего храма и прохожу мимо школьного двора. И там опять копается наш учитель, и разогнувшись от своей лопаты в 6 часов утра, он мне кричит: «Христос воскресе!» Ну вот, вы знаете, вот тогда ко мне пришло покаяние и понимание, что вообще это не о том, это не об обличении, не о том, трудишься ты или не трудишься в праздник, да, что вера — это нечто гораздо более глубокое.

Константин Мацан:

— А сегодня, когда вы как пастор сталкиваетесь с таким неофитским запалом, горением людей, когда действительно какие-то вещи, которые людьми субъективно переживаются как свидетельство о вере, защита веры, на поверку, так, для более опытного духовного взгляда вашего, например, оказываются чем-то, может быть, не очень уместным и каким-то перегибом палки, что вы говорите? Как вот вы объясняете, где здесь грань, где мера?

Иерей Дмитрий Данилов:

— Вы знаете, я, к сожалению, и я скажу честно, я, к сожалению, сталкиваюсь всё меньше и меньше с таким запалом, а он должен бы быть, только должен быть направлен в нужное русло, и поэтому вот те редкие случаи, когда я с ним сталкиваюсь, я рассказываю эту историю, я вновь и вновь обличаю себя. И это, мне кажется, людям помогает вообще почувствовать себя на своём месте, на самом деле, найти свою позицию, которая могла бы быть проповедью, но не отталкивала бы людей. К сожалению, я с этим ригоризмом тоже помню и в студенческие годы, когда я тоже человека не очень уместно обличил, и, наверное, его воцерковление отложил на некоторое время, и, может быть, даже на достаточно долгое. Вот поэтому то, что было характерно для 90-х, сейчас люди, к сожалению, более вялые, в том числе молодые люди, в них есть горение, но, вы знаете, они более конструктивные, наверное, всё-таки. Нет такой свободы, псевдосвободы, которая была в 90-х годах.

Константин Мацан:

— Это интересный момент. Вы говорите, что всё меньше и меньше встречаете такого неофитского горения в людях. Это с чем связано? С тем, что меньше людей к вере приходят?

Кира Лаврентьева:

— Или все уже предупреждены.

Константин Мацан:

— Да, или просто это некоторая форма... ну, храмов больше, церковная жизнь уже не является чем-то революционным и совсем неизвестным, и люди просто научены горьким опытом предыдущих поколений, что называется, воцерковляющихся. Не воспринимают воцерковление как революцию. Просто, может быть, это нормально и правильно, что человек, приступая, приходя к вере, ну, горит, но не жжёт напалом всех окружающих?

Иерей Дмитрий Данилов:

— Вы знаете, сложно сказать, но, наверное, я не вижу таких вот пассионариев, то есть людей, которые способны бы веру нести так ярко, зажигать, как говорится. Да, они обжигают немножко окружающих, которые от веры чуть дальше, но таких людей не очень много. И, может быть, действительно вы правы, вера в какой-то мере стала обыденностью, да, одной из форм обыденности.

Константин Мацан:

— Ну, обыденность — слово оценочно-обидное, а, может быть, нормальностью просто какой-то стало одной из форм...Нормальности?

Иерей Дмитрий Данилов:

— Константин, вы знаете, нормальностью не назовёшь. Нас по-прежнему считают ненормальными, вне зависимости от возраста, вне зависимости от благосостояния и прочего. Вот это я ощущаю достаточно остро.

Константин Мацан:

— Это хорошо.

Иерей Дмитрий Данилов:

— Согласен, согласен. Вера — всё равно вызов, но не такой острый вызов. Как сказать, одна из форм нормальности или одна из форм ненормальности, сложно здесь оценить. Во всяком случае, это вызов, но не такой жёсткий, не такой яркий, каким он был. Поэтому, наверное, чуть меньше молодых людей так вот привязывается к этой теме, которая была бы вызовом и революцией, и способом себя реализовать на фоне других.

Кира Лаврентьева:

— Но ведь это действительно крайне важная тема. Я недавно слышала эту мысль от одного человека. И он сказал следующее. Есть целая компания, и в наше время она довольно большая, людей несогласных. И вот они вообще не согласны ни с чем. С любой какой-то официальной историей, официальным институтом они не согласны, они всегда против. Все мы знаем, наверное, у каждого найдется такой человек, который по какой-то причине против вообще всего. Вот у него на всё есть своя трактовка, свое видение. Среди верующих людей они тоже есть. Нет ли такого, что возможно, что такие люди приходят к храму, в церковь тоже потому, что она когда-то была запрещена. Вот они были не согласны как бы со временем, да, и они пошли в церковь, потому что нельзя, потому что это повод нарушить устои. Я не говорю о том, что они там не нашли истину и не стали действительно верующими людьми, но изначальный посыл он же тоже может быть очень разным?

Иерей Дмитрий Данилов:

— Вы знаете, тот, кто...

Кира Лаврентьева:

— Диссидентство такое. Да, да.

Иерей Дмитрий Данилов:

— Но вы знаете, диссиденты, они всегда остаются диссидентами, к сожалению. Ну, наверное, это общая характеристика. Они потом в церкви диссиденты, да. Да, к сожалению, они не находят в церкви такой степени несогласности, которая бы их устраивала. Да, то есть церковь, по мнению некоторых людей, она должна быть тоже несогласна ни с чем, что есть в мире. Может быть, это отголосок, конечно, Священного Писания: «не любите мира, ни того, что есть в мире». Да, но в то же время, вы знаете, церковь и вне времени, и во времени находится, да? И некоторые вопросы, которые предполагается решать отдельным прихожанам, решает и вся церковь. И поэтому нельзя сказать, что в церкви можно найти несогласность. Мы, конечно, можем найти оппозиционно настроенных священнослужителей, и такое время сейчас, что такие поиски отдельными людьми, безусловно, ведутся. Но вы знаете, вот мне пришлось прекратить общение из-за его бессмысленности с 24 февраля 2022 года с некоторыми моими друзьями. Но вы знаете, в основном это люди, которым я был интересен как человек, а не как священник. Заметьте, да? То есть это есть всё-таки некая дилемма. Человек со своей эрудицией...

Кира Лаврентьева:

— Действительно есть.

Иерей Дмитрий Данилов:

— Есть, да. Человек со своей эрудицией, я это воспринял очень сильно. Человек со своей эрудицией, со своими какими-то талантами, данными, возможностями, может быть, мирскими. И священник как таковой.

Кира Лаврентьева:

— Пастырь Церкви Божьей.

Иерей Дмитрий Данилов:

— Пастырь Церкви Божьей, да. Тот, который ведет к спасению, а не к уловкам земной жизни, способам выхода из тех или иных ситуаций, не ментор такой, не тьютор, не коуч. Вот этот вот водораздел, он прям чётко показался как раз вот на рубеже начала СВО и продолжения СВО. То есть люди ищут иногда в священниках, а может быть, часто ищут в священниках, чего-то другого, не совсем того, чем священник и кем священник должен являться. И тогда вот это вот даже многолетнее общение, оно ни к чему не приводит.

Константин Мацан:

— Мы вернемся к этому разговору после небольшой паузы. Я напомню, сегодня с нами в программе «Светлый вечер» священник Дмитрий Данилов, клирик храма Софии Премудрости Божьей в Средних Садовниках. У микрофона Кира Лаврентьева, я Константин Мацан. Мы скоро вернемся, не переключайтесь.

Кира Лаврентьева:

— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА продолжается, дорогие друзья. Мы говорим о пути к священству со священником Дмитрием Даниловым, клириком храма Софии Премудрости Божьей в Средних Садовниках. У микрофона Константин Мацан и Кира Лаврентьева. Батюшка, вот еще хотела, что спросить. Когда священник рукополагается, он сталкивается с такой жизнью, понятно это всем, более-менее знакомым с церковной жизнью, да, сталкивается с жизнью военного. Его в любой момент могут перевести с прихода на приход. Это и хорошо, если в одном городе это случится. Иногда бывает, что из города в город. Понятно, что есть маленькие дети, есть там у кого-то, есть жена. Все это сопряжено с определенными трудностями, которые не видны такому обывателю, наверное, не видны со стороны. Когда вы были молодым священником, вот эти вот первые годы священства, что было для вас самое трудное?

Иерей Дмитрий Данилов:

— Вы знаете, я не буду говорить о быте, о переводах священников, потому что эта тема меня не коснулась. Я с 97-го года, начиная с алтарничества, в одном единственном храме служу. Ну, понятно, что есть приписные храмы, есть другие обязанности, послушания, но я зафиксирован. И на самом деле, когда я стал священником, меня одно тронуло и до сих пор трогает, и до сих пор я нахожусь в затруднении. Это исповедь. Это грехи людей. Я очень расстраиваюсь от этого. Вот просто до глубины души. И я, может быть, даже в чём-то избегаю лишний раз выходить на исповедь, потому что это почему-то всегда ранит. Не знаю, это индивидуальное ощущение, я по этому поводу не сильно-то много с кем советовался, но вот то, что это совершается, то, что мы, я включаю себя в этот ряд, да, то, что мы, живя в церкви такие долгие годы, часто десятки лет воцерковления, все равно не приближаемся к Богу настолько, насколько могли бы, это, конечно, очень и очень грустно. Как сказал мне один батюшка в утешение: отче, когда ты становишься священником, то понимаешь, что нет черного и белого, есть только оттенки серого, да, говоря про человеческую душу. И вот это вот, на самом деле, то, что больше, больше всего, ну, какое-то... Это не разочарование, нет, но это огорчение. Это огорчение всегдашнее. Не знаю, почему за 10 лет, это небольшой срок священства, но это огорчение не проходит. Вот это, пожалуй, такой момент, который на самом деле для меня является таким вот, не сказать, что затруднительным, но каким-то очень важным.

Кира Лаврентьева:

— Это тонкий момент. Я помню, когда уговаривала подругу прийти на исповедь, она боялась рассказывать свои грехи, а я использовала естественный аргумент, который используют все в таком случае. «Да ладно, батюшку ничем не удивишь, он это много раз слышал, еще и по кругу слушает, твои грехи для него не в новинку». Но получается, что в новинку бывает.

Иерей Дмитрий Данилов:

— Они не в новинку, но огорчительно, что это не первый, и не второй, и не третий, и не пятый человек, который с этим приходит, да? Поэтому, конечно, трудность здесь есть. И вы знаете, вот что интересно, конечно, может быть, это наш менталитет, но женщины как-то вот к исповеди охотнее подходят и охотнее решаются. На исповедь, первый раз исповедь, это ведь тоже такой серьёзный шаг. А с мужчинами приходится даже спорить о том, является ли грехом тот или иной поступок. Поэтому наши первые исповеди с мужчинами иногда затягиваются, потому что нужно обосновать, чтобы покаяние человека было не формальным, да, согласен или было такое. А вот именно, чтобы он покаялся от сердца. Поэтому вот здесь у меня чёткое разделение, и исключений практически не было. Когда мы договариваемся о том, чтобы первый раз прийти на исповедь с мужчиной, я сразу понимаю, что это займёт приличное время, и, соответственно, это время оставляю. А женщины чаще всего глубже понимают свою душу, рефлексируют, и как бы на исповеди это получается чётче, сформулированнее, искреннее. Ну вот уж такое устройство, видимо.

Константин Мацан:

— Ну вот вопрос от мужской части аудитории. Какой пример вы можете привести в иллюстрацию того, что человек не считал, что это что-то грех, и вам предстояло ему как пастырю объяснить, что здесь есть проблема? Я просто почему спрашиваю, я тоже просто с друзьями на протяжении многих лет с таким вопросом сталкиваюсь. Там почему курение грех? Никому же зла ты не приносишь, никому плохо не делаешь, никого не обижаешь, не украл, не убил. И приходится с каждым человеком, не то чтобы часто, но у меня были такие разговоры, когда: давай вместе подумаем. Хотя я сам вообще не являюсь носителем знаний о том, почему это грех, у меня есть просто свое видение этого, как вот я для себя в свое время это понял. Вот какие-нибудь примеры приведите.

Иерей Дмитрий Данилов:

— Вы знаете, это блуждающий такой недуг на самом деле, потому что кто-то может не считать единичную измену грехом, а некой роковой случайностью и так далее. Простите. Вот мы живем в таком мире, что для людей многие понятия, даже самые обычные, они нуждаются в доказательствах. В доказательствах, как минимум, из Священного Писания, благо таковых предостаточно по многим пунктам. Вот. И достаточно, вообще говоря, каких-то моментов, которые приходится объяснять. И я удивляюсь этому. Было бы о трудных вещах, о чём-то таком прямо вот заковыристом, но иногда приходится о таких... Ну, если все это делают, почему это грех? Сами понимаете, да? Такая логика. Понятно. Да-да-да. Почему грехом являются интимные отношения до брака, да? Это же тоже такая же тема, да. Ну, все мы пробуем, понимаете, слов столько услышишь, удивительных, трогательных, оправдательных, вот. Ну, вот приходится эти розовые очки снимать, да, и каким-то образом подходить к теме покаяния, действительно покаяния, потому что обидно, когда ты просто человеку сказал: это грех, он говорит, да, хорошо, каюсь, при этом ничего не чувствую в своей душе. Вот это тоже проблема, это работа, но вы знаете, порой даже вот такая исповедь первая, которая вынуждает тебя к труду, к объяснению, к какому-то выявлению, к подсвечиваюнию фонариком уголков души человеческой, она не бывает такой огорчительной, а скорее наоборот, она бывает вдохновляющей, потому что человек действительно вот как... Вошел, отмылся до максимума какого-то возможного и так далее. Сколько вот исповедь обыденная, да, потому что вот понимаешь, наше просто состояние, фотография нашу повседневную, да, и вот она немножко удручает. Ну, в том числе отношу это к себе, конечно.

Кира Лаврентьева:

— Ну, Отец Дмитрий, на самом деле у нас были священники, которые говорили про исповедь, и ещё они называли среди своих болей то, что в человека, например, очень много вкладываешь, очень много за него молишься, часами с ним разговариваешь, а потом он приходит через какое-то время как чистый лист, и всё заново, либо вообще уходит. Вот ты старался, вёл его, молился за него, с ним молился, какие-то варианты развития событий ему предлагал, варианты решений, и он просто ушёл. Вот это, пожалуй, наверное, из топ-3 разочарований священника, наверное, одно из самых больших. Что вы об этом думаете?

Иерей Дмитрий Данилов:

— Я с вами соглашусь, это правда, но вы знаете, какое у меня ещё в этом топе разочарований или вопросов? Я не буду говорить о разочаровании, а об очень больших вопросах. Болезненные вопросы, да. У нас с достаточно давнего времени, порядка 10 лет, проводится обязательная катехизация, оглашение, работа с теми, кто крестится во взрослом возрасте, с теми, кто становится крёстными, и это хорошая просветительская работа, которая на самом деле приносит свои плоды. Но вы знаете, что удивительно, вот начинают действительно приходить крёстные, первые исповеди, богослужения, регулярность какая-то появляется, слава Богу, вот это работает. Но знаете, что не работает в наше время, и я не нахожу, совершенно не нахожу этому ответа, потому что люди все разные, а абсолютно один и тот же путь. Не так много сейчас взрослых крестится, и можно сказать, что я примерно раз в год таковых крещу, и действительно, как вы сказали, много вкладываю в это, да, то есть много бесед, это не одна формальная беседа с будущими крестными или две, это три, четыре, пять, потому что человек должен понимать, зачем он крестится, что должно бы, по идее, за этим следовать, и что он, ну, какую ответственность он на себя берет перед Богом и перед людьми. И вы знаете, я не помню ни одного человека, а всё-таки у меня есть телефон, и я время от времени поздравляю таковых людей с праздниками или пересекаюсь по роду службы, по местам, где я бываю. Я не вижу ни одного воцерковлённого среди этих людей. И вот это мой вопрос вопросов. Как и почему, зачем человек потратил столько времени, а действительно столько времени, это месяц какой-то работы, чтение Священного Писания, изучение Символа веры, вопросы, которые у человека по ходу возникают, они же возникают, да, это искреннее хорошее общение. И как будто бы, конечно, это масштаб 10 лет ничто для жизни даже человека, но ноль, да, ноль, который, может быть, это сеем-сеем да прорастет, пока вот на 10-летнем этапе своего, на небольшом этапе своего священства, я не вижу ни ответа на этот вопрос, ни результата, да, то есть сеем семя где-то глубоко, когда и как оно прорастет, непредставимо, то есть вот что человеком, чем он руководствуется, приходя к крещению, и чем он руководствуется, спрятав крещение в карман и живя, ну, примерно такой же жизнью, какой жил до крещения? Вот это вопрос вопросов.

Константин Мацан:

— Вы, как священник, когда-нибудь переживали сомнения в вере?

Кира Лаврентьева:

— Вопросик на засыпку.

Иерей Дмитрий Данилов:

— Вы знаете, я сомневаюсь. Я, может быть, переживал горе то или иное, горе от несправедливости этого мира, и нельзя эту несправедливость отнести к Богу, на самом деле, потому что складывается как складывается. Вот, например, я тяжело переживал кончину от онкологии моей сестры, матери пятерых детей. И то, что как-то ничего не помогло, всё очень быстро случилось. Но я никогда не считал, что это что-то, что должно стать вызовом Богу, и повод для этого вызова. Потому что жизнь, она, в принципе, такая нелёгкая достаточно, но в ней бывают посветлее, потемнее участки. Ну, я не могу вспомнить того, чтобы как-то действительно у меня были какие-то сомнения. Причём вот, как я сказал, с того малого возраста, когда я первый раз испытал опыт молитвы, по этим молитвам я громко, конечно, говорю, но не исключаю, да, что моя бабушка, которая тяжело болела, выздоровела. Впоследствии она присоединилась к православию, тоже воцерковилась, что меня тоже очень-очень радовало. Она несколько была склонна к баптистскому вероисповеданию, которому её научила мама её мужа. Ну вот, то есть, когда, наверное, такой опыт имеешь, когда имеешь опыт даже, можно сказать, чудес, то это какие-то точки, на которые опираешься в любом случае, в тех обыденностях или разочарованиях, которые могут возникать.

Константин Мацан:

— Священник Дмитрий Данилов, клирик Храма Софии Премудрости Божьей в Средних Садовниках, сегодня с нами в программе «Светлый вечер». Вы, когда сказали, я все к этой теме возвращаюсь, которая меня очень зацепила, о том, что человек иногда не переживает какую-то ситуацию как греховную, и приходится священнику ему доказывать, обосновывать, что нет, это то, что не должно происходить, это то, что требует покаяния, и вот эта аргументация возникает, но все же так живут. На самом деле, это очень мощный аргумент. В принципе, психологически для нас это всех мощный. Идти против течения, особенно в этических вопросах, это очень трудно. И это связано для меня вот этот вопрос еще с одной темой, о которой я часто думаю в последнее время, что даже для нас, церковных людей, возникает такая привычка к вере, церкви и ко всему сопутствующему, что как будто бы уходит острота и простота. Вот я просто пример приведу, чтобы долго не объяснять. С человеком разговариваешь о какой-то ситуации и говоришь: слушай, но ведь есть промысел Божий, никто его не отменял. И в ответ от церковного верующего человека получаешь такую реплику: ой, ну слушай, ну это всё как бы метафизика. Ну это вот да, но. То есть да, всё понятно промысел Божий, но есть же реальная жизнь, нужно же что-то делать, нужно же или не делать, ну как вот это может там не осудить или не поддержать. И ты понимаешь, что для человека, для твоего собеседника в этот момент действие Святого Духа в жизни -это какая-то абстракция. То есть, видимо, это на два часа по воскресеньям, пока Литургия совершается, а в остальное время Богу быть нет места в этом мире. То есть, это вечное «но». Да, конечно, промысел Божий есть, но мы с вами здравомыслящие люди, давайте жить по-нормальному. Вот что вы как пастырь об этом думаете? Сталкиваетесь ли вы с таким и как об этом, не знаю, мыслить?

Иерей Дмитрий Данилов:

— Вы знаете, мне кажется, что нужно уметь тормозить, да, потому что в наше время нас тащит с какой-то неумолимой совершенно скоростью, и нужно уметь тормозить. Вот когда мы с вами говорили о духовном наставничестве отца Владимира, и он, можно сказать, всей моей жизни под его руководством научил меня тормозить. И мы с вами говорили о... Я

Константин Мацан:

— Я себе это как лозунг возьму: «Учись тормозить».

Иерей Дмитрий Данилов:

— Это правда, это правда. Мне кажется, что это лозунг должен быть для каждого православного христианина, потому что, знаете, да, не надо ехать быстрее, чем летит твой ангел-хранитель. Вот это примерно то же самое, да? Это та самая ситуация, и она в жизни, на самом деле, каждый раз подтверждается. Я вам говорил о 9-летнем своем алтарничестве, потом о 8-летнем диаконстве. Этому предшествовал почти четырёхлетний период взаимоотношений с будущей супругой. То есть всё это было под надзором отца Владимира, под его руководством, под его чутким молитвенным взором. И вот это пребывание в каждом состоянии достаточно долгое время, в том числе в состоянии определённого ожидания, потому что я не был столь уж выдающимся диаконом, чтобы, например, 8 лет им быть, да, и вот это вот ожидание научило меня, в принципе, ждать. И я скажу так, это не обманывает, это не разочаровывает, это оказывается чем-то настолько надёжным благоприобретением, настолько своевременным. И мой совет, который я всегда даю, представьте себе, что вам жить 100 лет, и вот этот год ничего не решит. И, может быть, даже два. И это мое убеждение, это не психологический какой-то тренинг. Я говорю, что, если вы ради Бога подождёте, не решая эту ситуацию, Господь вам ещё прибавит этот год или два к жизни и к решению ваших проблем, потому что вы это делаете ради Него. Вы не спешите, вы не бежите вперёд паровоза, вы не идёте вслепую, а ждёте, пока вот этот фонарик с Небес вам хоть немножко подсветит путь, когда вам хоть чуть-чуть это откроется, и вы пойдёте точно надёжным путём, не ломая себе ноги, руки и, не дай Бог, не разбивая голову. Вот этот заряд на игру в олгую, мне кажется, это очень христианский подход, и, наверное, ключевой христианский подход. То есть вот здесь себя ощущать в вечности, как бы тебя этот век не тащил за собою, не пытался увлечь, не пытался себе навязать скоропалительные решения здесь и сейчас, и так далее.

Кира Лаврентьева:

— Вы знаете, Отец Дмитрий, мы с вами тут очень много сегодня проблем подняли, острых вопросов, важных духовных тем. Давайте под конец нашей программы, когда она уже близится к завершению, поговорим о хорошем. Что вас действительно вдохновляет в вашем пастырском служении? Что вас радует, наполняет? Как-то вот свет прольём дополнительный.

Иерей Дмитрий Данилов:

— Да, вы знаете, я сейчас в большой мере по послушанию священноначалию и по собственному такому влечению являюсь вузовским священником. И для меня огромное счастье, что сейчас есть достаточное количество верующих молодых людей, православных христиан, активных, деятельных, эрудированных, могущих о вере говорить. И это для меня просто восхитительное нечто. И вот когда такие люди есть в МГТУ имени Баумана, и преподаю, и руковожу, можно сказать, православной общиной, в Высшей школе экономики у нас тоже достаточно... Такая большая община. И вы знаете, вот эти ребята, которые придумывают что-то, которые знают, как рассказать о вере, которые не стесняются веры, пусть и не, как говорится, выжигая всё напалмом, как мы с вами пошутили в середине передачи, да, это для меня, конечно, очень большая, большая отдушина. Да, то есть вот мое служение, которое проходит в вузах, для меня это великое счастье, как служение в качестве преподавателя, так и служение сейчас в виде студента магистратуры, так и служение в качестве непосредственно священнослужителя.

Константин Мацан:

— Вы учитесь в магистратуре?

Иерей Дмитрий Данилов:

— Да, ведь священнослужитель обязан повышать свой уровень церковно-государственного отношения.

Кира Лаврентьева:

— Вот это да.

Иерей Дмитрий Данилов:

— Ну, работа в вузах, это и есть церковно-государственные отношения. И это, наверное, такая одна из точек соприкосновения церкви и государства, в которой очень хотелось бы пожелать, чтобы всё было благотворно. Пока это несколько проблемная зона, зона стеснения некоего, осторожности, которая переходит все границы разумности. Вот поэтому вот в этой сфере, конечно, моё служение меня очень-очень вдохновляет и радует. И спасибо тем ребятам, которые действительно веру свою могут нести, нести с достоинством, несмотря на все вызовы времени.

Константин Мацан:

— А сколько в вашей семье детей?

Иерей Дмитрий Данилов:

— У нас семь детей.

Константин Мацан:

— Я видел это в одной публикации, но она была двухгодичной давности, даже трёхгодичной давности, поэтому что-то могло теоретически измениться. И как вам на всё хватает времени?

Иерей Дмитрий Данилов:

— Вы знаете, времени мне немножко не хватает.

Константин Мацан:

— Так всегда отвечают. Эту часть можно пропустить, дальше идти.

Иерей Дмитрий Данилов:

— Да, да. На самом деле, приходится приоритеты какие-то. На этой неделе я это сделаю, на той неделе то сделаю. Но, опять же говорю, вот исходя из того принципа самого, который я изложил несколько ранее, я не стараюсь прям за пределом возможности успеть всё, потому что это бессмысленно, и качество того, что делает священник, оно всегда должно быть самым высоким. А если ты теряешь качество, то ты во многом вообще можешь потерять, и неизвестно до каких потерь дойти.

Константин Мацан:

— Знаете, я вот, может быть, пользуясь случаем, спрошу вас, раз уж мы про это заговорили. Сейчас, наблюдая за популярной смеховой культурой, я могу сказать, что одна из очень любимых тем у российских комиков, стендаперов, вот таких вот людей, чьи видео можно в интернете видеть, это родительство. Очень много юмора на тему, как тяжело быть родителем, папе, маме и так далее. С одной стороны, действительно смешно местами эти выпуски, эти видео, с другой стороны, такое ощущение, что все жалуются на то, как это тяжело, и через юмор, значит, таким самоанализом занимаются. Мне недавно попалось видео, где женщина поет песню о том, как тяжело быть родителем, и рефрен этой песни такая «Я счастливая мама двоих детей». Иначе ничего не успеваю, ничего не могу и так далее. Вот вы как, как отец семерых, на такую постановку вопроса реагируете?

Иерей Дмитрий Данилов:

— Ну, я соглашусь, что тяжело быть родителем, да, тяжело, потому что мало того, что ты должен обеспечить, что само по себе является некоторой трудностью, ты должен ведь и чему-то научить, и о чём-то поговорить, и время провести, что, вообще говоря, для, наверное, московского священника, активного московского священника является просто непреодолимой проблемой, да, к сожалению, великому. Я много упустил в общении со своими детьми. Очень надеюсь, что принес пользу церкви, но не принес пользу домашней церкви. Это совершенно очевидно. Мне приходится об этом говорить, в том числе и в том интервью, на которое вы ссылаетесь. Поэтому, безусловно, это большая проблема. Да, то есть вот мы, родить мы можем, накормить мы можем худо-бедно, одеть мало-мальски, с образованием как-то справиться. Но вот формировать как личность, влиять на это, даже на нравственность, потому что сейчас недостаточно личного примера, нужно постоянно твердить, как мне твердила моя бабушка, она просто как попугай: не пей, не кури, не пей, не кури, не пей, не кури, еще у нее была присказка: в лапы не попадайся, в том смысле, что с плохими компаниями не связывайся, вы знаете, это сработало, но вот это мне так надоедало, что я не решился в воспитании своих детей тот же тренд принять, но сейчас понимаю, что напрасно, потому что это прекрасно совершенно. Так программируется, программируется, и где-то отпечатывается, и дальше уже действует самостоятельно. Так что проблема. Проблема действительно очень четкая и большая трудность. Не к тому, что не нужно детей рожать, но просто вот действительно нужно посвящать им себя и насильно, принудительно время у себя выкраивать, а не просто между делом или после дел, когда никакого ни времени, ни сил уже нет.

Константин Мацан:

— У нас был в гостях один священник, тоже многодетный отец, и я, задавая вопрос, упомянул, что вот у меня двое детей, и поэтому там какие-то семейные послушания и так далее, на что он так мягко мне сказал: ну у нас в семье детей восемь, поэтому для меня двое детей — это курорт. Вот вы бы согласились с такой постановкой вопроса?

Иерей Дмитрий Данилов:

— Вы знаете, Константин, я ощущал некий курорт, по крайней мере, конечно, благодаря своей супруге, её сноровке, умениям и талантам, даже и с четырьмя детьми. Но больше — это уже подвиг, очевидно, и для супруги, и для супруга. Поэтому я, знаете, не разбрасываюсь благословениями направо и налево, и не говорю там, о чём вы говорите, шесть детей — это вообще праздник. Нет, но четыре ребёнка, по моим ощущениям, по ощущениям моей семьи, это вполне нормально, вполне посильно. Причём во всех смыслах, да. Ты уследишь, ты и поможешь и так далее, да. То есть вот в данном случае никаких проблем я не испытывал с таким количеством детей. Дальше, конечно, трудно.

Константин Мацан:

— Один многодетный отец, когда у меня родился второй ребёнок, сказал, знаешь, когда ребёнок в семье не один, уже не важно, насколько он не один. Уже всё равно это совсем другое качество жизни, но это, наверное, вопрос дискуссионный.

Иерей Дмитрий Данилов:

— Но за этим как раз вот личностные отношения теряются, к сожалению, да, как я сказал, да ботинки от одного к другому перейдут, безусловно, да, и учебники какие-то. А вот то, что каждый — личность, и вы понимаете, вот у нас семеро детей, и каждый вообще сам, свой собственный. Вот для меня это было открытие, и вот с каждым ребёнком это открытие. Ну, какой у меня может быть общий подход, какие я могу давать советы, когда у меня этот такой, этот такой, та другая, этот четвёртый, пятый. Да, вы понимаете, да, они похожи, конечно, более-менее, но настолько разные личности, и как тут может быть без разницы трое, четверо или пятеро, когда каждому нужно сказать своё, и сделать своё, и поступить как-то по-своему. Это искусство.

Константин Мацан:

— Спасибо огромное за нашу сегодняшнюю беседу. Священник Дмитрий Данилов, клирик храма Софии Премудрости Божьей в Средних Садовниках был сегодня с нами, с вами в программе «Светлый вечер». В студии у микрофона была Кира Лаврентьева, я Константин Мацан. Спасибо, до свидания.

Кира Лаврентьева:

— Всего хорошего.

Иерей Дмитрий Данилов:

— Всего доброго.

---

Все выпуски программы Светлый вечер

• «Лазарева Суббота и Вход Господень в Иерусалим: история и смыслы праздников». Священник Антоний Лакирев
• Светлый вечер с Владимиром Легойдой
• «Еженедельный журнал» с Аллой Митрофановой. Выпуск 401